— Ты — изначальный и вечный, Ты — питающий и непитающийся, Ты — творящий по воле Своей, Ты — исходящий из тьмы и уходящий во тьму, Ты, наделивший человека частицей силы Своей и живой душой. Из тьмы времен, из глубины веков, из вечного Ничто призываю силу Твою… — Голос раздавался глухо, как будто через толстую стену.

Бабушкины пальцы выписывали сложные пассы над головой сидящей у стола женщины. Пламя свечей отражалось в сосуде с водой, отчего царившая в комнате темнота казалась еще более густой. Бабушка развела руки, женщина пронзительно закричала и начала биться, пытаясь вскочить со стула. Только сейчас я заметил, что ее руки и ноги были плотно привязаны к стулу полосками ткани. Свечи затрещали и начали чадить. Неизвестно откуда появился отвратительный сладковатый запах, напоминающий запах тления.

Женщина забилась еще сильнее, ее глаза вылезли из орбит и стали абсолютно белыми, на губах появилась пена, а крики стали такими громкими, что я невольно зажал уши. Это мало помогло. Крики одержимой раздавались, казалось, внутри головы. Бабушка взяла свечу, стоящую напротив женщины, и провела ею перед глазами одержимой:

— Именем и властью Творца времен заклинаю тебя — назовись. Именем и властью изначального приказываю тебе — освободи это тело.

Свеча описала круг. Казалось, по комнате пронесся порыв ветра. Пламя свечи заметалось, по поверхности воды в миске пошла рябь. Лицо одержимой замерло, превратившись в неподвижную маску. Зубы оскалились, из горла раздался хриплый клекот, сопровождаемый ужасной бранью. Причем губы женщины не шевелились, а голос был чужой, со свистящим пришепетыванием. Я никогда не думал, что человеческое горло способно издавать такие звуки.

Эта история началось месяцем раньше, когда к нам приехали молодой мужчина и пожилая женщина. Они о чем-то долго говорили с бабушкой, после чего она уехала с ними и вернулась лишь через два дня. Бабушка выглядела очень усталой, глаза запали, сетка морщинок глубже залегла на лице. Казалось, что прошедшие два дня она не спала и не ела. Я пристал было с расспросами, но бабушка отвечала односложно и нехотя.

Прошло несколько дней. Бабушка была занята какими-то сложными приготовлениями. Она то уходила в лес за травами и корнями, то надолго запиралась в своей комнате, то варила какие-то составы. Еще дважды она куда-то уезжала, возвращалась усталой и осунувшейся. Так прошли недели две. На все мои расспросы бабушка отшучивалась: мол, любопытной Варваре нос оторвали, много будешь знать — скоро старым станешь и тому подобное. Но чувствовалось, что она очень напряжена и ей вовсе не до шуток. Вечерние сказки стали короткими и скомканными. Казалось, какая-то мысль не дает ей покоя и она никак не может решить некую сложную задачу.

Все это время бабушка много читала. В нашем доме появилось несколько книг, написанных от руки. И часто, просыпаясь утром, я заставал ее за чтением. Было ясно, что она не ложилась спать, всю ночь не выпускала из рук книги. Бабушка читала, делала какие-то записи, рисовала непонятные знаки и схемы. Однажды, оставшись в доме один, я заглянул в эти книги, но ровным счетом ничего не понял. Книги были написаны абсолютно незнакомыми мне буквами, даже скорее не буквами, а знаками, в них было много таких же непонятных рисунков — геометрических фигур, странных формул и еще невесть чего. Отчаявшись что-либо разобрать, я оставил книги в покое. Но наконец мое первичное любопытство было удовлетворено, и с этого момента началось постижение оккультных наук.

Однажды вечером, укладывая меня спать, бабушка, как всегда, села рядом. Я уже ожидал очередной сказки, но она молчала. Гладя мои волосы, бабушка смотрела вдаль и о чем-то думала. Наконец она заговорила:

— Понимаешь, миленький, не знаю, что и делать. Больная попалась очень сложная — одержимость у нее, а силы у меня уже не те. Старовата я стала, боюсь, одна не управлюсь. Помощник мне нужен.

Впервые я услышал от бабушки слово «старость». Это было настолько непривычно, что я ничего не сказал, а лежал, открыв рот, и смотрел на нее.

Вот я и говорю, — продолжала бабушка, — я стара, ты мал еще да и знаешь немного. И отказать не могу — нельзя, так что не знаю, что и делать.

Ба, я тебе помогу! — Я вскочил с кровати. — Что нужно делать?

Не спеши, не спеши, — улыбнулась бабушка. — Не сейчас еще, но времени осталось немного. Так что завтра, а вернее, уже сегодня учиться начнешь.

Чему учиться, ба?

Оккультике, миленький, оккультике. Ну хватит скакать, ложись давай.

Я улегся, и бабушка начала рассказывать:

Предания говорят, что на заре времен жили на земле могучие демоны — Серафимы. И такой силой они обладали, что сам Бог их боялся. И началась великая война. Вышло против Серафимов небесное воинство ангелов. Разбили Серафимы ангелов, низвергли их с неба на землю и выступили против самого Бога.

Ба, а Серафимы — они какие были?

Не знаю, миленький, но предания говорят, что они имели по четыре лица — льва, орла, быка и человека. И были многокрылы. Представляли собой те Серафимы слияние четырех великих сил, или элементов: огня, воды, воздуха и земли. Силы эти были приняты впоследствии четырьмя расами, населившими землю: красной, желтой, белой и черной. Победил-таки Бог Серафимов, разрознил их силы, изгнал из нашего мира. Воздвиг Бог по четырем сторонам света четыре крепостные башни. Закрыл за вратами тех башен Серафимов и поставил стражей, чтобы не могли Серафимы в наш мир возвратиться и силы свои соединить.

Ба, так ведь воздух, вода, земля и огонь здесь, в нашем мире…

Это не те силы, миленький, а лишь их отголосок. Или качества в сочетании с материей или друг с другом.

Как это — качества?

А вот так. — Бабушка легонько стукнула по спинке кровати. — Ты удар чувствовал? А звук слышал?

Да, чувствовал и слышал.

Но сама сила действовала с другой стороны спинки и звуком не являлась, а превратилась в него лишь в сочетании с материей спинки.

Ба, так получается, что Серафимы в ворота стучат, а мы их здесь слышим и чувствуем?

Можно сказать и так, — улыбнулась бабушка. — Но дело не в Серафимах, а в самих оккультных силах и явлениях, которые нас окружают. Серафимы же всего лишь сравнительный образ. Чтобы объяснить что-нибудь непонятное для другого, человек применяет схожие по своим свойствам и знакомые ему образы. Вот, к примеру, говоря: "огонь, вода, земля и воздух", — я имею в виду совсем не то, что сейчас понимаешь ты.

Что уж тут понимать — огонь и есть огонь, вода — это вода.

Не совсем так, миленький. Огонь — это сила, вода — это чувствительность. Знаешь, как вода реагирует на любое действие с ней? Воздух — это направление действия сил. А земля — это величина принимающая и изменяющая…

Я чувствовал, что засыпаю. В голове все путалось, слова ускользали, и в последующие дни бабушке пришлось еще не один раз повторить свои объяснения.

Во сне я видел лохматого Серафима, бестолково размахивающего множеством огромных серых крыльев. Голова Серафима быстро-быстро вращалась вокруг своей оси, меняя лики, и глупо хихикала. Утром после завтрака бабушка продолжила свой рассказ:

Оккультизм, миленький, — это умение проявить, направить и использовать силы нашего мира — огня, земли, воды и воздуха. Оккультные силы близки человеку и легко ему подчиняются, если знать, как с ними обращаться.

Ба, а я во сне Серафима видел. Он был такой смешной, лохматый, — захихикал я.

Бабушка покачала головой:

Ох, мал ты еще, тяжело тебе наука дается, опыта мало. О серьезных вещах говорим, а тебе все хиханьки да хаханьки. Серафим, понимаешь ли, тебе лохматый приснился, — бабушка улыбнулась. — Бог с ним, с Серафимом, а учиться все же нужно. Нельзя слепому в оккультике работать. Сила может против тебя повернуться, тогда беда…

Какая беда, ба?

Разная может быть. Ну, например, как с той женщиной, у которой одержимость.

— А одержимость — это что такое?

Бабушка ненадолго задумалась.

Ты сказки про чертей читал? Что черту от человека нужно?

Душа, — ответил я. — Черт у человека душу покупает.

Нет, миленький, не душа. Он сам — душа, то есть дух. Тело ему нужно, вот что, место для души. Черт, он как любой дух, к материи тяготеет. Когда нечистый дух в тело входит, он стремится душу человеческую выгнать и место ее занять, тело себе подчинить. Такой человек одержимым называется и Бог знает что учинить может. Сейчас тебе тяжело это понять, но поверь мне, это очень, очень страшно.

Мне стало не по себе.

Так в эту женщину черт вселился? — спросил я.

Ну, черт или другой демон, чуждый нашему миру, не знаю еще, но помочь человеку нужно.

Как он в нее влез, ба?

— Достала она какие-то старые книжки, начиталась и занялась колдовством. Что уж делала — не знаю, но как-то удалось ей приоткрыть щель между мирами. А ни сил, ни знаний у нее не было, вот какая-то сущность просочилась и в тело вошла.

Зачем демон в нее вселился? Он плохой?

Не он плохой, а она глупая. Что ему еще оставалось делать? Мир наш для него непригоден, вот он и вселяется в материю этого мира, чтобы выжить. До чего же мы, люди, свою глупость и порочность привыкли на других сваливать! Кошку за хвост дернул, кошка оцарапала — усыпить ее, кошка злая. Обокрал или оговорил кого — бес попутал, бес плохой.

Скажи-ка мне, если дом сгорел — огонь плохой или человек неправильно печку топил?

Конечно, человек!

Вот видишь, не бывает плохих духов. Оккультист, как хороший дрессировщик, должен знать все особенности и возможности сил, с которыми работает, определить их потребность. Вот тогда проблем не будет!

А какой дух в ту женщину вселился?

Если б я знала — все было бы просто. А так… — Бабушка развела руками. Книжки те родственники по глупости сожгли. А теперь пойди, пойми его, когда он сокрыт, кто там — тигр или овца? Кстати, в сказках ведь тоже не черт к человеку приходит, а человек его призывает.

Подумай об этом. А пока хватит, потом поговорим.

Вечером бабушка посадила меня перебирать и промывать корни и возобновила свой рассказ.

— Оккультные силы бывают разные, но все они принадлежат материальному миру и подчиняются его законам. Наибольшей активностью они обладают ночью на полную, а особенно на темную луну. В это время их ни что не сдерживает, и работать с ними легче.

— Причем здесь луна?

— Луна, миленький, всем материальным миром управляет. Вернее, силами этого мира. Она их направляет, сдерживает, собирает и не дает проявляться вне материи. Когда Луна полная, она находится в контакте с солнцем и не успевает углядеть за оккультными силами. В это Ба, а что такое активные массы?

Ловушка для демона, — улыбнулась бабушка. — Хватит на сегодня, ужинать пора.

После ужина я опять начал приставать к бабушке:

Ба, как на корни демона ловить?

Эк тебя разобрало, — засмеялась бабушка. — Уж не как рыбу, конечно. Ну, да ладно. Со стола уберу и потом расскажу.

Пока бабушка убирала со стола, мыла посуду, я в нетерпении болтался под ногами, донимая ее расспросами: а когда демона поймают, что с ним делают? а зачем демоны в наш мир лезут? где они водятся?

— С картошкой жарят и едят! — отшучивалась бабушка. — Да ты никак демона ловить собрался? Смотри, как бы он тебя не поймал!

Наконец закончив с делами, бабушка села к столу и поманила меня пальцем:

Иди уж сюда, слушай. — Лицо ее стало серьезным. — Не об игрушках мы с тобой говорим и не шутку шутим. Так что слушай меня внимательно, не перебивай. Старайся запоминать и складывать.

Что складывать, ба?

Каждая наука, в том числе и оккультика, из кусочков состоит. Это как игра в кубики — на каждом лишь часть картинки. И лишь когда сложишь, можно понять, что там нарисовано. Но сложить нужно правильно, а то уродство получится. Так вот, кусочки эти в науке являются понятиями и законами, понятия передаются в слова. Законы же наглядны и подтверждаются практически. Когда законы и понятия сливаются воедино и принимаются разумом, возникает понимание и проявляется целостность науки — знание. Вместе со знанием человек обретает силу, а сила переходит в веру. Знание, сила и вера дают человеку возможность выбрать правильный путь в жизни и не сворачивать с него.

Вера, это вера в Бога? — спросил я.

И в Бога тоже. Вера в Бога заложена в человека от рождения, но ее еще открыть нужно. А это случается редко. Чаще человек использует произвольную, выгодную веру или фанатичную. А они силы не несут.

Как это — выгодную?

Ну, выгодную — это когда человек использует Бога в своих целях — для приобретения власти или богатства. Когда си переваливает на Бога свои проблемы или пытается что-нибудь у него выпросить. В церковь иной раз и зайти противно — только и слышишь: "Дай, Господи!", "Помоги, Господи!" Если дашь, Господи — я в тебя уверую, прямо торговля какая-то! Если поможешь — я пить или воровать брошу. Кому эта вера только нужна — Богу или самому просящему? Бог ведь — величина абстрактная, бесконечная, и не каждому дано такую величину постичь.

А демон?

Погоди с демоном. Эк тебя заносит, видно, кубики еще в голове не сложились. Хватит на сегодня, спать пора.

На следующий день бабушка была молчаливой. Она о чем-то думала, читала свои книги, делала записи. После обеда она позвала меня с собой на речку. Речка протекала километрах в двух от дома, и по дороге бабушка сказала:

Сейчас будем камень искать. Не простой камень, а чужой, из другого мира.

Какой он, этот камень, как выглядит? Где его найти? — сыпал я вопросами.

Да погоди ты, не тараторь, сейчас все разъясню. Как придем к речке, смотри внимательно. А как увидишь камешек, который тень вокруг себя создает, — так меня позови, сам не трогай!

Придя к речке, мы стали ходить по берегу в поисках камня. Каждые пять минут я подзывал бабушку, показывая ей то один, то другой камушек, но она все их отвергала.

— Да ты не выбирай самый яркий и красивый, не гляди прямо на камень — смотри вокруг него и над ним, — говорила она. Это-то у меня как раз и не получалось.

Взгляд невольно привязывался к ярким, блестящим окатышам, омытым водой и в изобилии валявшимся вдоль берега.

Побродив несколько часов, мы вернулись домой. Камень в этот день мы так и не нашли. То же повторилось и на второй, и на третий день. Поиски стали мне надоедать, внимание рассеивалось, и я больше занимался тем, что бросал в воду плоские камешки, считая «блинчики», да плескался на мелководье в теплой воде. Бабушка посматривала в мою сторону, покачивала головой, молчала и продолжала заниматься своим делом. Чувствовалось, что она нервничает, а камень никак не давался.

На четвертый день наших поисков я пошел за водой на родник. Набирая воду, я скорее по привычке, чем по необходимости скользнул взглядом вдоль маленького ручейка, вытекавшего из родника. И тут я увидел его! Это был невзрачный серый камешек размером с половину моей ладони. По виду он ничем не отличался от других голышей, валявшихся вокруг. Но я сразу понял, что это он! Утро было ясное, солнце ярко освещало лужайку и ручеек, но вокруг камня и над ним была плотная темная тень, похожая на дымку.

Казалось, камень окутывал себя прозрачным темным покрывалом. И солнечные лучи скользили по этому покрывалу, не проникая внутрь и оставляя камень в рассеянном свете, отчего он казался полупрозрачным. И в нем ощущалась сила. Не знаю, на уровне какого чувства я это понимал, но я знал, что в камне живет сила, и она звала, притягивала к себе. Не в состоянии отвести взгляд, я подошел к камешку. Присел на корточки и легонько, кончиками пальцев, коснулся темной оболочки. Она была похожа на мягкую, бархатную шерстку. Я ощутил легкое покалывание в пальцах.

Такое чувство я испытывал, когда касался Серого. Оболочка охватила пальцы и медленно поползла вверх, одновременно ощутимо притягивая мою руку к камню. Камень как будто выпустил темные щупальца. Тело отяжелело, в глазах поплыл туман, окружающий пейзаж исчез, уступая место мятущимся серым вихрям, внутри которых возникали сине-зеленые вспышки, приобретая форму звероподобных фигур. Здесь не было ни неба, ни земли — был лишь серый хаос, который казался живым. И беснующиеся призрачные фигуры.

Среди этого хаоса где-то в глубине сознания возник голос бабушки: "А как увидишь камешек, так меня позови, сам не трогай!" Я рванулся в сторону, раздался звук, как будто лопнула струна, в глазах вспыхнули искры, и я оказался лежащим на спине. Левая рука болела, пальцы посинели, я ужасно замерз. Тело трясло в ознобе, зубы стучали, голова кружилась. Забыв про воду, придерживая другой рукой больную и тихонечко подвывая от боли, на шатающихся ногах я поплелся домой.

На полдороги мне повстречалась соседка, которая шла к роднику. Наверное, вид у меня был не ахти, потому что, взглянув в мою сторону, она заохала, бросила ведра, схватила меня на руки и в таком виде доставила домой. Подходя к дому, соседка закричала:

— Анна Георгиевна, Володьку змея ужалила, гляди, бледный какой, и рука опухла!

Бабушка тут же оказалась рядом, схватила меня на руки, отмахнулась от охающей соседки и унесла в дом. Положив меня на кровать, бабушка стала осматривать больную руку.

Ба, там камень на ручейке, у ключа, — скороговоркой затараторил я. — Он меня тянул куда-то, и чудища зеленые там были…

Ты тронул камень? — Бабушка явно занервничала. — Я же тебе говорила — не трогай!

Нет, я только коснулся тени.

И я рассказал бабушке, как все произошло.

— Ладно, ладно, лежи смирно, раз уж набедокурил.

Бабушка переплела пальцы. Подушечками больших коснулась моего лба над глазами и что-то забормотала. На голову как будто надели железный обруч, и обруч этот начал сжиматься.

— Ой, больно как! — заныл я.

Продолжая бормотать, бабушка развела руки, скользя большими пальцами по моим рукам. Схватив меня за кисть, она резко встряхнула их и одновременно подула в лицо — обруч лопнул. В лицо ударил жар, казалось, верхняя часть головы исчезла как срезанная, на лице выступил пот.

Еще дважды бабушка проделала эту процедуру. Боль прошла, тело заполнило приятное тепло, и только онемевшие пальцы еще напоминали о встрече с камнем. Бабушка обтерла меня мокрым полотенцем, напоила теплым чаем с девясилом, потом села рядом и стала расспрашивать. Я еще раз подробно рассказал ей, как увидел камень, какой он, как я потрогал его оболочку и что из этого вышло.

Бабушка внимательно выслушала меня, покачала головой и сказала:

— Вот видишь, что получается, когда незнающий человек с мистическими вещами играет. Хорошо, обошлось, а ведь могло быть и хуже. Ты вот что, миленький, не говори никому об этом. Пусть думают, что тебя змея укусила. Ни к чему кому попало об этих вещах знать. Ты поспи пока.

Действительно, очень хотелось спать. По руке бегали иголочки, глаза слипались.

Ба, я ведерко у ключа оставил, — сквозь сон пробормотал я.

Бог с ним, с ведерком, не пропадет, потом заберем, — ответила бабушка.

Проснулся я только к вечеру. Бабушка возилась у плиты и, судя по запаху, готовила какой-то травяной отвар. Я тихонько поднялся и стал подкрадываться к ней.

Уже боюсь! — засмеялась бабушка.

Ба, как ты всегда знаешь, что я сзади?

У меня глаза на затылке. — Она улыбнулась. — Вижу, ты поправился?

Ба, а когда мы за камнем пойдем?

Не наигрался еще? Завтра пойдем.

Почему камень меня тянул? Что это были за зеленые чучела? Как его брать нужно, чтоб не кусался? Что ты говорила, когда мне руку лечила? Ничего было не понять… — как из рога изобилия посыпались из меня вопросы.

— Погоди, погоди, — замахала руками бабушка. — Не все сразу, вот с делами управлюсь, потом расскажу.

— Все сущее является результатом взаимодействия трех сил — оккультной, мистической и магической, — начала свой рассказ бабушка. — Оккультная сила присуща материальному миру, мистическая — космическим просторам, магическая уходит своими корнями и того глубже, является результатом взаимодействия первых двух.

Из всех трех магическая сила является самой непокорной, поскольку наделена собственным разумом. Но о магии и мистике нам говорить еще рано. Без надежной оккультной защиты к ним соваться нельзя.

Что такое оккультная защита, ба?

Оккультная защита? — Бабушка ненадолго задумалась, потом продолжила: — Помнишь из Библии, как Бог поясняет Моисею, какой должна быть скиния для ковчега откровения, каким должен быть сам ковчег? Из каких материалов и какого цвета все это должно быть сделано? Какой должна быть одежда первосвященника? Какие курения и ритуалы при этом должны проводиться?

Да, помню, — ответил я. — Там еще Бог все время говорит: "Дабы тебе не умереть…"

Вот видишь, — закивала головой бабушка. — Бог, мистическая сила, учит человека, как от него защититься при помощи оккультных сил. Все предметы, присутствующие в ритуалах, материальны, но их взаимодействие нарушает целостность мистической силы, в данном случае Бога, и она становится безвредной, даже помогает человеку. В чистом виде мистическая и магическая силы для человека смертельно опасны. Понимаешь, миленький, Библия ведь только для обычного человека святая книга, а для видящего — это учебник по мистицизму, как, впрочем, и любая святая книга.

Ба, а почему все люди по Библии не учатся?

Потому что не каждый, имеющий глаза, видит, — улыбнулась бабушка. — Так вот, оккультные силы защищают и оберегают человека от прямого контакта с мистическими силами, создают ворота между мирами и удерживают там опасные для целостности нашего мира сущности. А почему они их не уничтожат?

А почему Бог не уничтожает черта? — вопросом на вопрос ответила бабушка. — Видишь ли, силу нельзя уничтожить. Но, вступая в контакт с другой силой, она может измениться, стать другой. Поэтому, если через врата нашего мира просачиваются какие-то сущности, они приходят в уже измененном виде.

Как тот камень?

Да, как тот камень.

Но у меня от него до сих пор рука побаливает.

Так ведь ты его позвал, — сказала бабушка. — Погоди, дойдем и до этого. Когда же незнающий человек из любопытства или по глупости начинает призывать эти силы, он может случайно открыть проход между мирами. Призывая, он лишается оккультной защиты, и тогда не он подчиняет себе силу, а она его, как это произошло с той женщиной.

Камень тоже является активной массой. И ты на себе почувствовал его активность. Такая активная масса вполне способна спровадить вселившуюся сущность в ее собственный мир, если она, конечно, соответствует этому миру.

И бабушка процитировала Библию:

— "Сделай мне жертвенник и сделай его из земли, если же будешь делать из камней, то не делай из тесаных, ибо как только коснется камня тесло твое, ты осквернишь его". Так вот, активная масса — это тоже своеобразные ворота, но любые ворота открываются в две стороны — в одну для Бога, в другую — для человека.

Бабушка замолчала и о чем-то задумалась.

Ба, ба, — задергал я ее за рукав, — расскажи еще, как колдуны те силы призывают.

— Не колдуны, а оккультисты и мистики, — поправила меня бабушка. — Существует много способов, силы ведь тоже законам подчиняются, причем куда лучше, чем люди. Преступить свой закон для силы — все равно что перестать существовать. Потому что она сама и есть этот закон. Вот эти-то законы и используют знающие люди для работы с различными силами. Вот ты спрашиваешь, что я бормотала, когда лечила твою руку, и почему ты ничего не понял. Я заговор читала.

Само слово «заговор» говорит о том, что ты кого-то заговариваешь, отвлекаешь чье-то внимание. В данном случае я заговаривала силу камня, отвлекала ее от тебя. А тот метод, которым я это делала, называется заговариванием внутрь, или заговариванием духа.

Как это — внутрь?

Когда ты говоришь, ты выдыхаешь воздух. А вот попробуй поговорить на вдохе.

Я попробовал. Сначала у меня ничего не получалось. Я никак не мог соразмерить дыхание. Потом получилась очень быстрая и тихая скороговорка, состоящая из странных шипящих звуков, в которых, действительно, на слух трудно было что-либо разобрать.

— Такой метод оккультисты и мистики иногда называют языком змей, — сказала бабушка. — Он относится к самым древним и сильным. Вот попробуй проговорить что-нибудь внутрь, потом задержи дыхание и выдохни с нагрузкой через трубочку губ.

Я попробовал. В теле сразу почувствовалось какое-то движение. Оно началось у корней волос, пробежало по телу и сконцентрировалось в икрах. Было такое чувство, будто я отсидел обе ноги.

Вот видишь, что получилось, хотя сделал ты все не правильно и слова не те говорил, и то какая-то сила в тебе проснулась.

Ба, а как нужно правильно? Научи, — начал просить я.

Бабушка погрозила пальцем:

Опять торопишься! Быстро только блох ловят. А здесь спешить нельзя. Сила может против тебя обернуться.

Почему?

Потому что заговор всуе не читают. Заговор читают, когда в этом есть четкая необходимость. И сила имеет какое-то конкретное приложение.

Как это — приложение?

— Ну вот, к примеру, колешь ты дрова, топором замахнулся, а полено убрали. Топор тебе уже не остановить, полено, на которое он был направлен, он не встретил и вернулся к тебе. Так ведь и ногу отрубить можно! А вот если топор с поленом встретится, то сила уже погашена и полено уже не то, что было, — оно раскололось. Ну а коли ударишь топором по чему не нужно, например по резиновой чушке, то топор отскочит и тебя по лбу ударит, потому что не тот инструмент взял, не ту силу подобрал, не тот заговор. Понял?

Понял. А ты напиши мне слова на бумажке — я выучу.

Ничего ты не понял, — вздохнула бабушка. — Это ведь будет мой заговор, тебя он слушаться не будет.

Почему? Слова ведь правильные…

Слова для меня ведь правильные, а не для тебя. Ведь каждый человек одну и ту же мысль в разные слова облекает. Вот что, миленький, заговорились мы что-то. Время уже позднее, спать пора. За один раз всего не расскажешь, а тем более — не поймешь. Ложись-ка, давай, завтра рано разбужу.

Я долго не мог заснуть, пытаясь осмыслить то, что рассказывала бабушка. Утром я проснулся очень рано, солнце еще только поднималось над горизонтом. Бабушка уже хлопотала по дому. Вскочив с постели, я подбежал к ней.

Ба, когда мы за камнем пойдем? — затряс я бабушкину руку.

Ишь ты, вскочил ни свет ни заря, ты бы лучше вовсе спать не ложился, — улыбнулась бабушка. — Да пойдем, пойдем, конечно, вот солнышко повыше поднимется, и пойдем. Ну а пока беги умываться, непоседа, по роске босиком побегай.

Ба, а как языком змей пользоваться? — стал я опять донимать бабушку.

Язык змей, миленький, техника сложная и небезобидная. Ее долго осваивать надо. Сначала нужно научиться соизмерять дыхание с текстом заговора и правильно строить сам текст. Ведь весь заговор должен быть прочитан на едином вдохе, а это непросто. Да и текст рождается не в голове, а в сердце и лишь потом превращается в слова.

Можно сказать, что текст заговора — это желание, превращенное в слова без осмысления. Ведь если включится мысль — слова потеряют силу. Мысль — тоже материальна, а потому материализация желания произойдет раньше, чем нужно. Текст заговора должен сочетаться с пассами и, если нужно, с соответствующей активной массой. Пассы происходят как ответная реакция на силу объекта, с которым ты работаешь. Сила в свою очередь определяется через мудру. Помнишь, вчера я касалась твоего лба мудрой? Это я пыталась определить качество силового потока, порожденного камнем.

Как это?

Ну, когда горячего касаешься, руку отдергиваешь? Так это реакция нервов, переходящая в инстинктивное движение, и это можно с натяжкой назвать пассом. Настоящий же пасс — это реакция души на силовой поток объекта, повторение его формы с дальнейшим изменением направления его движения. В результате меняется качество этой силы… Ну, в общем, это для тебя пока сложно. Займемся чем попроще. Но и с этим понемногу разберемся. А пока собирайся, идти пора.

Мы пришли к роднику, я подвел бабушку к тому месту, где лежал камень. Но его там не было.

Он же был здесь, вот здесь, у ручейка! Наверное, его кто-нибудь взял, — затараторил я.

Подожди, не егози, — одернула меня бабушка. — Не думаю, что святой камень кто-нибудь унести мог. Откуда ты его увидел?

Вот оттуда, от родника. — Я показал пальцем. — Я воду набирал, смотрю, а он лежит в тени.

Ну, тогда пойдем туда!

Мы подошли к роднику, и я показал вдоль ручейка: "Вон там он и лежал!" И тут я запнулся — камень был на месте! Он все так же лежал между других камешков, окутанный темной бархатной дымкой.

— Вот, вот он! — замахал я руками. Движением руки бабушка остановила мои восторги. Она уже и сама видела камень. Бабушка смотрела на камень и говорила. Говорила она скорее для себя, похоже, цитировала какой-то текст:

Камень, исходящий из темных недр, как свет из тьмы, — святой камень. Камень, в свете большого светила скрывающий себя в тени, — святой камень. Камень, несущий на себе тень миров, — святой камень. Камень, проявляющий себя в освященном, — святой камень. Камень, открывающий врата меж мирами, — святой камень. В холодном свете малого светила белой рекой омой камень, мертвой землей накорми камень, черным огнем обожги камень, рукой, полной горя, коснись камня. Сразу же камень священный руку очистит от горя, станет слугою могучим, дверь меж мирами откроет.

Ба, что это ты говоришь?

Ничего, миленький. Это я так, вспоминаю. Пойдем-ка домой.

А камень?

За камнем я одна приду.

Вдруг его кто-нибудь возьмет?

Не возьмет. Не каждому святой камень себя увидеть позволит. А уж тем более в руки взять.

Дома бабушка рассказала мне кое-что о так называемых святых камнях. Оказалось, что существуют камни, попадающие в наш мир через время, пространство и еще Бог знает какие измерения.

— Камни эти, — говорила бабушка, — несут память и силу своего мира и в нашем мире сохраняют частицу его времени и пространства, которая и видна как темная оболочка. Получается, что часть такого камня находится в нашем мире, а часть — в другом. А часть — размазана в пространстве и времени между миром камня и нашим. Эта часть и создает коридор между мирами. Такие камни люди называют святыми. Они обладают удивительными свойствами.

С давних времен люди научились подчинять и использовать силу святых камней. Деревья, травы, вода и многое другое тоже после определенной обработки и в определенное время обладают подобными свойствами. Но память камня — самая длинная. Друиды, к примеру, сочетали силу камня с силами деревьев, для чего и строили свои менгирные круги. В исламе есть свой святой камень — кыбла. Святых камней в нашем мире много, но найти такой камень может лишь человек, обладающий качествами медиума. Ты сам сказал, что камень казался прозрачным. Это потому, что он в нашем мире не полностью материализован. И взять его в руки сейчас невозможно. Сначала нужно ограничить силовой поток вокруг камня, как бы сжать его, и привести в активность материю камня. "Черным огнем обожги камень", — процитировала бабушка. — Тогда материализация завершится, и камень можно будет взять и применять как активную массу.

Камешек, что подарил тебе Федор Иванович, ведь тоже непростой. В нем как раз и сочетается сила камня и дерева. Двенадцать лет Федя его починял. Сила в нем огромная, и тебе еще предстоит эту силу принять, если Бог даст.

Бабушка, а камень размазан между мирами, так же как Серый?

Да, миленький, почти как Серый. Только материя Серого живая, она человеку ближе. А материя камня мертвая — некро, с ней соединиться тяжелее.

Ба, а черный огонь — это ведь не огонь?

И огонь, и не огонь. Но в общем ты прав, — улыбнулась бабушка. — Кое-что до тебя уже доходит.

Вечером бабушка уложила меня в постель и ушла за камнем. Весь день она была занята приготовлениями. Попросив меня не мешать, бабушка смешивала какие-то травы, что-то бормотала над кучкой соли, насыпанной на землю и обведенной странной геометрической фигурой, которая напоминала рогатый круг. Окуривала какие-то маленькие мешочки из черной кожи и тому подобное. Ее действий я не понимал, а потому ушел в дом и достал камешек деда Федора. С того времени, когда дед Федор подарил мне этот камень, я редко доставал его. Попытавшись носить его на ремешке, я быстро отказался от этой затеи. Камень придавливал меня, угнетал, вызывал плохое самочувствие. Бабушка тогда сказала, что мне рано носить его.

Спрячь его, ба, — попросил я.

Не могу, миленький. Он тебе передан, так что ты уж сам убери, — ответила бабушка.

Сейчас я достал камешек и стал внимательно его рассматривать. Мне показалось, что я вижу его впервые. Он был матово-черный, где-то в глубине угадывалась искорка. На ощупь теплый, камешек казался странно мягким. Внутри чувствовалось движение, как будто там билось сердце, и сам камешек все время перетекал в пальцах. Насмотревшись, я погладил его и убрал на место.

Не нужно объяснять, что уснуть мне не удалось. Я лежал и ждал бабушку. Ночью разразилась сильная гроза, и в одиночестве мне было жутковато. Бабушку я не дождался, видимо, она вернулась уже под утро. После завтрака она сказала:

Вот что, миленький, времени осталось немного, так что заниматься будем плотно.

Бабушка, а камень ты взяла?

Взяла, миленький, взяла, но о нем — после. А сейчас учиться будем.

Занимались мы действительно плотно. Изо дня в день в течение двух недель я постигал тайны оккультных наук. С объяснениями, сравнениями и опытами постепенно приходило понимание оккультных процессов. Я учился строить и читать заговоры, творить заклинания, работать с наговором, познавал свойства активных масс, учился их определять. Искал в Пятикнижии истоки Каббалы, в который раз штудировал Ветхий и Новый Завет.

Разумеется, мое обучение оккультизму за эти две недели не закончилось, а лишь началось. Еще много лет я постигал эту бесконечную науку. Наконец настал день, когда бабушка сказала:

Кажется, ты готов, молодой человек. Но слушайся меня беспрекословно. Самодеятельности не проявляй, знаний у тебя еще недостаточно. Нет большего зла, чем дурак с инициативой! — подытожила она.

Я не дурак! — возмутился я.

Не обижайся, миленький, это я не про тебя, это так — пословица, — улыбнулась бабушка, взъерошив мне волосы.

Через два дня бабушка проводила ритуал изгнания духа из одержимой, о которой я упоминал в начале своего повествования. И я помогал ей. Подавал различные предметы, заговаривал вместе с ней активные массы, сменяя свечи, и делал многое другое. Ритуал длился почти всю ночь. К концу его мы оба страшно устали, а одержимая потеряла сознание. Бабушка отвязала женщину от стула, та была бледной, дышала хрипло и с трудом.

— Ну, вот и слава Богу, — сказала бабушка. — Ты молодец, все выдержал и даже ни разу не сбился. А теперь тебе поспать нужно.

Это я чувствовал и сам. Проспал я почти сутки, а когда проснулся, женщину уже увезли.

Ба, эта женщина вылечилась?

Вылечилась, миленький, хотя трудно это назвать лечением. Оккультные методики ведь не лечат, а приводят к гармонии душу и тело. А исцеление происходит само собой, поскольку ему ничто не мешает.

Камень мы вернули на место. Бабушка сказала, что приручать его нужно не один год.

— Не нужно нам это, попользовались, поблагодарили и на место вернули, — сказала она.

Несколько раз после этого я ходил посмотреть на него, но камень исчез, и найти его я не смог.

— Домой вернулся, вот дверь и закрылась, — объяснила бабушка