ПРЕДИСЛОВИЕ

Светлой памяти родителей моих

Мазневых Ивана Ивановича

и Анны Матвеевны посвящаю

Говорят, не существует ни рая, ни ада, потому что оттуда еще никто не приходил. Ничего не скажу о рае, но ад испытал на себе в полной мере. Неимоверными усилиями воли и желанием жить вырвался оттуда. Я вырвался, но до сих пор слышу стоны тех, кто делил со мной судьбу, стопы их родных и близких. Трудно тем, кто сам не испытал этого или не мучился от страданий близких людей, услышать эти стоны, понять глубину пропасти, разделяющей здоровых людей и неизлечимо больных, живущих в совершенно другом мире, другом измерении. Вслушайтесь в эти мольбы несчастных, может, по-другому будете воспринимать земную жизнь, лучше и терпимее; вслушайтесь в эти весточки из ада, станьте добрее!

"19 лет меня мучит недуг, я в отчаянии, дошедшем до высшего предела, мне не страшно умереть, мне страшно так жить", "мне всего двадцать лет, а я так устала жить", "за всю свою жизнь, работая в деревне, мы не заработали ничего, кроме болезней", "уколы и таблетки помогают мне ненадолго, а потом — снова стоны, крики и раздирающая тело и душу боль", "сколько мы посетили врачей, врачевателей и профессоров, ответ один- болезнь неизлечима. Неужели я останусь живой в могиле?!", "лечение моего восемнадцатилетнего брата закончилось инвалидной коляской. Я думала, сойду с ума, увидев его в ней", "я сейчас в таком состоянии, что не хочется жить, муж ушел от меня, сын перестал слушаться", "болезнь валит с ног, все болит, страшно подумать, как будут без меня мои малые дети. Боюсь той минуты, когда совсем не смогу встать", "врачи сказали, что моей маме осталось жить один год, я не могу" в это поверить", "я у дочери одна, что будет с моей девочкой, когда меня не будет: ведь она прикована к постели", "мой муж неизле чимо болен, а я его очень люблю, и мы только начали жить", "если и существует где-то ад, то теперь он мне не страшен", "четыре года я медленно превращаюсь в калеку, безысходность загоняет меня в угол", "я потерял веру в исцеление и с нетерпением жду смерти", "в 25 лет я оказалась за бортом жизни, мир сузился для меня до стен моей спальни", "сначала это казалось мне кошмарным сном, после которого, проснувшись, я снова буду человеком", "если бы каждый лечащий врач желал услышать сначала душу больного, а потом уже ставил диагноз, намного меньше страдало бы людей".

Мир не идеален. С тех пор как человек почувствовал себя мыслящим существом, он постоянно сталкивался с различными опасностями, исходящими от природы, от других людей или от болезней. Приспосабливаясь кжизни, наблюдая внимательно за растениями и животными, он сначала почувствовал, а затем постепенно стал осознавать взаимосвязь и взаимозависимость всего земного. Опыт одного поколения, его знания и умения, накапливаясь и умножаясь, передавались другим поколениям, пока не пришли к нам уже в виде определенной сформировавшейся системы ценностей. Появились хранители традиций народа и первые философы и врачеватели-волхвы, ведуны и знахари, позже — священники. С возникновением и развитием общественных и государственных институтов и структур появилась официальная (нетрадиционная) медицина. К великому сожалению, большинство врачей и официальная медицина поставили себя над традициями народа, над традиционной (народной) медициной, глядя на нее снисходительно сверху вниз, теряя тем самым много ценного, что было найдено и накоплено народом за века, отвергая зачастую людей, владеющих оригинальными знаниями.

Среди многих миллиардов людей, населяющих нашу Землю, нет двух совершенно похожих друг на друга, каждый представляет собой целую вселенную. Каждый человек неповторим, другого такого никогда не бьыо, нет и не будет. Мы отличаемся друг от друга силой воздействия на нас космоса, внутренней силой и способностью к восприятию внешних факторов: природных условий и целого комплекса других обстоятельств, как благоприятных, так и неблагоприятных, — нашей реакцией на эти воздействия, возможностью или невозможностью радоваться и огорчаться, любить и ненавидеть, способностью радоваться жизни, каждому ее проявлению: светлому лучу солнца, дрожащему листочку на дереве. Мы также различны своим отношением друг к другу. И естественно, у двух людей не может быть абсолютно одинаковой болезни, одинакового ее проявления и восприятия, а, следовательно, и одинакового пути к выздоровлению. Поэтому и способ лечения у каждого должен быть свой.

Причинами моего заболевания могли стать перенесенный на ногах грипп, физические и нервные перегрузки, нарушение обмена веществ. А может быть, и все это вместе в короткое время сделало мои суставы неподвижными, а боли- постоянными и невыносимыми, лишило возможности не только радоваться жизни, но и самого желания жить. Каждое движение отзывалось болью во всем теле, помутнением в глазах, вырывало из груди стоны. Словно продырявленный мячик, уменьшались на глазах мышцы, сильное спортивное тело усыхало. Сначала я не верил в безысходность своего положения, считая пустяком, не заслуживающим внимания, опухший палец ноги. Но, когда опухла вся ступня, пришлось обратиться к врачам. Еще через месяц ноги перестали мне всецело подчиняться; я стал ходить, ставя ступни так, чтобы причинять им меньше боли; по дороге на работу и с работы подгонял себя до очередного камешка или деревца, которые намечал себе очередным рубежом. А когда исчезла возможность дойти и до "камешка", отправился на лечение в артрологический центр, где лечили меня таблетками и уколами, уносившими вместе с болью и ясность происходящего вокруг. Эти процедуры не вернули суставам подвижность. С трудом добился приема у профессора, поставившего мне диагноз "болезнь Бехтерева" и объяснившего, что она неизлечима.

Врачи лечили болезнь, но не меня, с этом крылась их ошибка. Фор мально профессор был прав, но меня это не устраивало: жизнь полноценных людей шла рядом, а я и другие обреченные находились в своеобразном положении- где-то между тем и этим светом.

Я не мог смириться с трагическим исходом и попытался прибегнуть к советам Себастьяна Кнейппа, разработавшего более 100 лет назад свою систему водолечения. Однако, допустив ряд ошибок в лечении, еше год ходил с палочкой, но не терял надежды на выздоровление. Самое страшное произошло через полтора года с начала заболевания: вместе с осенними дождями пришли не виданные ранее боли и всеохватывающая неподвижность суставов, вселявшие страх безысходности. Я стал бояться рассветов: каждое утро, точно по чьей-то злой воле, отказывал один или сразу несколько суставов. Три утра унесли подвижность ног, приходилось передвигаться при помощи рук, отнявшихся на пятое утро. Еще через неделю единственно возможным способом передвижения по квартире стало перекатывание с боку на бок со скрипом зубов и кровью на губах. Родные и друзья возили меня во всевозможные медицинские кооперативы, к знахарям и экстрасенсам, ставившим мне различные диагнозы, но так и не сумевшим ничем помочь. В Институте ревматологии, куда я попал после всех этих мытарств, врачи поставили свой диагноз, и подтвердили, что болезнь моя неизлечима, и что ходить самостоятельно я больше не смогу Я выписался из института на костылях, без всяких перспектив выздоровления и с тяжелыми впечатлениями от вида людей, исковерканных и задавленных этой страшной болезнью.

Потянулись бесконечные дни лежания на диване и сидения перед окном. Я уже жил не как человек, а, скорее, как растение: без сил, без воли, без каких-либо желаний, почти не двигаясь. Способами передвижения по-прежнему были перекатывания по квартире или ходьба при помощи костылей и малолетнего сына, служившего мне нянькой, поваром и связным с внешним миром. Если зимой я еще как-то мог переносить свое положение, то с наступлением весны жить становилось совершенно невыносимо: не хватало сил видеть счастливых, радостных людей, легко передвигавшихся по земле, свободно владевших своим телом. Я стал завидовать сначала безногим инвалидам, потом — мертвым: сил больше не было, вера в исцеление иссякала с каждым днем. Я мечтал о смерти как о большом празднике, который принесет мне покой и избавление от мук физических и душевных, Но уйти, бросив не окрепших в жизни дочь и сына, оставить их наедине с непосильными для них трудностями и лишениями было еще тяжелее. Оставалось только сделать все возможное и невозможное, чтобы выздороветь. Я превратился в робота, в хорошо работающий компьютер без чувств, без настоящего, прошлого и будущего. Я строго следовал разработанной программе излечения болезни. Через месяц прекратил употреблять таблетки, хотя сильные боли уходить не спешили. Еще через месяц серьезные боли прекратились и возвратилась подвижность к тазобедренным и коленным суставам, появилась вера в исцеление и страстное желание приблизить его. Через три месяца после вьшиски из института прошла боль в руках, к ним возвратилась подвижность. Через восемь месяцев я попробовал лечиться ужалением пчел — боль притупилась, а иногда пропадала совсем. Начал понемногу заниматься атлетизмом, постепенно увеличивая нагрузки.

Через полтора года после выписки из института и через три года с начала заболевания я окончательно выздоровел. И теперь я твердо уверен, что не существует неизлечимых болезней, а есть лишь неверные представления о них и людях, способных их лечить и излечивать. И еще из опыта болезни я вынес убеждение, что надо терпимее л. добрее относиться к несчастным — именно это делает наслюдьми и приближает к совершенству.

Прошло несколько лет, как я возвратился из ада, забываются болезнь и все, что было с ней связано. Полтора года я втягивался в нормальную жизнь, привыкая к ней и даже испытывая себя иногда на прочность: в августе 1991 года ночь простоял под дождем у Белого дома; на следующий год осенью десять часов под дождем пилил и прибивал доски к сараю на дачном участке. Бог миловал — болезнь не возвратилась. И даже с переменой погоды суставы мои в отличном состоянии. Несколько раз за это время я проходил полное медицинское обследование, и всякий раз врачи устанавливали, что никаких отрицательных изменений или последствий прежнего заболевания. в моем организме нет.

За прошедшее после болезни время я издал свою методику лечения суставных заболеваний, помог излечиться нескольким страдальцам, приговоренным к инвалидности, даже сумел выпрямить одного полностью согнутого болезнью человека.

Но я не всесилен и потому пытаюсь найти кошактс официальной медициной, добиться научного исследования и проверки моей — методики. Однако ответного интереса до сих пор пока не встретил. Зато это оказалось важным для людей, от которых за эти годы ятшлузил огромное количество писем разного рода: сжалобами на весь свет, с: просьбами и мольбами о помощи, с благодарностью, с предложениями и поддержкой. Спасибо вам, люди, за письма, за веру в свое исцеление, за поиск путей выздоровления, спасибо за веру в меня, за ваши добрые слона, давшие мне силу в подготовке и уверенность в необходимости выпуска этой книги.

А пока мой ответ на ваши письма — этот вариант книги, Я желаю всем не терять ни на минуту надежды на лучшую жизнь, здоровым — не болеть, больным — выздороветь, женщинам — быть красивыми и женственными, мужчинам — быть мужчинами, а детям — быть счастливыми!

С уважением и наилучшими пожеланиями,

Николай Иванович Мазнев