Глава 5

Искусство под прицелом

Если существует какая-либо ценная вещь, тем более уникальная, то всегда найдется и тот, кто пожелает иметь ее у себя. Это хорошо доказывает история ограбления музеев с целью похищения полотен великих мастеров живописи прошлых веков.

С давних времен коллекции произведений искусства подвергались разграблению, совершались неслыханные кражи, но именно в XX веке подобное занятие получило наибольшее распространение. Миллионеры и коллекционеры за огромные деньги стали заказывать грабителям предметы искусства, в том числе музейные картины и прочие культурные ценности. Например, Биллом Гейтсом, создателем и главой «Майкрософта», был куплен «Кодекс» Леонардо да Винчи, обошедшийся ему в 32 миллиона долларов.

Так называемые ценители искусства желают наслаждаться созерцанием шедевра единолично, в собственном доме, эгоистично лишая этого удовольствия миллионы других людей. Покупая украденную картину, они заведомо знают, за что платят деньги. Сколько бесценных произведений теперь украшает виллы наркодельцов Колумбии, арабских султанов или просто любителей-коллекционеров, которыми движет стремление повысить свой престиж. По их заказу и работают грабители. Впрочем, «самовольные» кражи тоже хорошо окупаются. Грабители рискуют, совершая их, прекрасно зная, что внакладе они не останутся, т. к. товар все равно найдет своего хозяина. Нередко им становится какой-нибудь антиквар, выставляющий затем картину на аукционах, даже на таких общеизвестных, как Кристи и Сотби. Около пятисот всевозможных редких предметов искусства, среди которых и картины, проходит через их руки. Правда, с картинами дело обстоит несколько сложнее. Бесценные творения известны наперечет, каждое из них уникально. Так просто их не продашь, не пустишь в переплавку, как драгоценный металл, не расколешь на части, как бриллиант. На первый взгляд сбыть такую добычу трудно, но, если бы это было так, ограбления музеев не совершались бы с таким завидным постоянством. Ведь спрос не исчезает. Этот товар всегда остается в цене.

Ежегодно совершается по нескольку музейных краж и попыток ограбления. Рынок торговли произведениями искусства не намного меньше, чем наркотиками. Ситуация, сложившаяся в мире, вызывает большие опасения за многие культурные ценности. Организацией «Юнисеф» и Международным советом музеев и галерей был даже составлен список украденных вещей, чтобы кражу было труднее скрыть и сбыть похищенную вещь.

В изданной не так давно книге «Грабежи в Европе — 100 разыскиваемых произведений искусства» описано несколько шедевров, украденных из музеев и галерей. В связи с данной проблемой была проведена специальная конференция, на которой подчеркивалось, что такого рода «бизнес» приобрел слишком большой размах. Подобный факт заслуженно вызывает негодование общественности всего мира. На конференции было также отмечено, что бороться с этим нужно сообща, т. е. совместными усилиями многих стран. Иначе спасти от расхищения культурное наследие любого государства мира будет просто невозможно.

Француз скажет: «Это все равно, что украсть «Джоконду…»», лаконично выразив в этих нескольких словах всю невозможность и невероятность какого-либо события. Тем не менее несравненная «Джоконда» все-таки была украдена, словно в насмешку над этим выражением. Французы же восприняли кражу шедевра как оскорбление национального достоинства, намеренно совершенное Германией. Они обвиняли в этом кайзера Вильгельма, на что немцы отвечали, что Франция сама у себя украла свою драгоценную «Мону Лизу», желая спровоцировать войну с их страной. Впрочем, парижанам следовало винить не немцев, а итальянцев. Именно они были причастны к одной из самых знаменитых краж века.

Это произошло более 90 лет назад. 21 августа 1911 года некий Леонарди Винченцо Перруджиа спокойно вынес картину из Лувра, просто спрятав ее под рабочую робу. Итальянский 30-летний художник-декоратор, работавший в одном из самых знаменитых музеев мира то маляром, то стекольщиком и мастером-краснодеревщиком, решил, что эта святыня должна принадлежать Италии и находиться именно там — на своей исторической родине.

Прекрасно зная распорядки Лувра, он без труда разработал нехитрый план похищения картины. Непосредственно перед днем кражи переночевав в музее, утром выходного дня, в понедельник, он примкнул к бригаде маляров, а затем, вынув картину из рамы, бесследно исчез вместе с ней.

В тот злосчастный день она еще висела на своем законном месте в 7 утра, где ее и видели служители музея последний раз перед тем, как лишиться сокровища на два с лишним года. А в 9 часов они уже забили тревогу, обнаружив исчезновение (по другим источникам — только вечером во вторник). Для посетителей двери Лувра тотчас же были закрыты, началось расследование.

Любопытно, что в числе подозреваемых оказались даже Пикассо и поэт Гийом Аполлинер, причем второму пришлось пять дней просидеть в тюрьме, пока не была доказана его невиновность. Об этом он даже написал стихотворение.

Поиски «Джоконды» и ее похитителя продолжались, но результатов никаких не приносили. Взволнованный пропажей Париж все это время находился в унынии; искусствоведы молились, чтобы бесценному творению кисти Леонардо не был причинен вред, а полиция продолжала заверять общественность, что ни в коем случае не допустит, чтобы картина пересекла французскую границу. Все свои надежды французы возлагали на Бертильона, бывшего в то время главой полицейской службы идентификации. Благодаря системе, созданной этим человеком, полиции удалось избежать тысячи судебных ошибок, а сотни людей спаслись от незаслуженной смерти.

В стремлении отыскать жемчужину Лувра Бертильон безжалостно загонял своих подчиненных, работая без сна и отдыха. Было проверено множество подозреваемых, полицейские обшарили все психиатрические клиники в надежде найти похитителя, принимая во внимание тот факт, что немало душевнобольных выдавало себя за любовников Джоконды…

Снова и снова, как ищейка, идущая по следу, Бертильон проверял место преступления, цепляясь за последнюю надежду найти хоть малейшую улику. И вот, в который раз облазив все до единого сантиметра, ему посчастливилось обнаружить один-единственный отпечаток пальца, оставленный злоумышленником на музейной витрине. Вот когда Бертильону пришлось пожалеть, что он довольно долго препятствовал развитию дактило-скопии. Не была окончательно разработана система классификации отпечатков, и дактило-скопическая проверка представляла собой всего лишь сопоставление найденных отпечатков пальцев с теми, чьи владельцы подозревались в совершении преступления. В архиве Сюрте хранилось скромное количество отпечатков, взятых только в самое последнее время.

На Перруджиа не падало и тени подозрения, поэтому у полиции не было никаких оснований проверять, насколько эта важная улика указывает на него как на преступника. А ведь именно этот маляр как раз и был причастен к преступлению, над которым ломали головы лучшие сыщики Франции. Как оказалось впоследствии, его отпечатки пальцев даже хранились в криминологической картотеке, поскольку он не раз ранее подвергался аресту.

Более двух лет продолжались поиски великого произведения Леонардо да Винчи. Казалось, что полиция бездействует, отчаявшись найти «Мону Лизу». Но скоро мелькнул проблеск надежды. Осенью 1913 года флорентийский антиквар и торговец живописью Альфред Джерри получил письмо странного содержания. А суть заключалась в том, что автор письма предлагал вернуть достояние Италии за 500 тысяч лир в качестве вознаграждения. Получив предложение выставить… «Джоконду», антиквар обратился в полицию.

В декабре того же года при помощи дирекции галереи Уффици Перруджиа заманили во Флоренцию, где он и был вскоре арестован. Винченцо прибыл туда с картиной, привезя ее в чемодане с двойным дном. Он остановился в мало примечательном отеле «Триволи-Италия», спрятав картину в спальне. Когда шедевр был наконец-то найден, малоизвестная гостиница стала пользоваться бешеной популярностью, гордо именуясь теперь «Джокондой». Спустя три месяца был пойман и сам похититель. Впрочем, он недолго тосковал в заточении за свой дерзкий поступок. Его приговорили к семи месяцам тюрьмы, но, т. к. он уже отсидел их в камере предварительного заключения, то на свободу вышел прямо из зала судебных заседаний.

Общественность ликовала и торжествовала. Итальянского грабителя проклинали, не жалея эпитетов. Винченцо называли бездельником и маляром-психопатом, а один француз даже обозвал его «макаронником», на что тот очень обиделся. Впрочем, при его аресте прояснились действительные причины и обстоятельства похищения. Когда на суде его спросили, зачем же он похитил картину, итальянец-патриот ответил, что «картина великого итальянца должна принадлежать Италии, а не Франции».

Одно время по Италии бродили слухи, распускаемые некоторыми гражданами, видимо чересчур патриотически настроенными, что их «Джоконда» была вывезена из страны Наполеоном во время войны, в то время как на самом деле королю Франции Франциску I в качестве подарка ее преподнес сам великий художник. В 1804 году она украшала спальню императора Наполеона, который впоследствии и передал ее Лувру. Таким образом, Франция по праву являлась хозяйкой этой жемчужины мировой живописи, законно претендуя на обладание ею. Винченцо же, поверив в иную версию, совершил ничем не оправданное преступление.

Как выяснилось затем, кража «Джоконды» была выполнена по заказу преступной банды, возглавляемой Эдуарде де Вальфьерно, выходцем из Южной Америки, и Ивом Шадроном, талантливым художником-реставратором. Следовательно, Винченцо являлся только исполнителем преступления, и именно им был изготовлен стеклянный ящик, в котором и хранилась картина до похищения. Впрочем, организаторы преступления скрылись и найдены не были.

Возникает вопрос — где же находилась «Мона Лиза» все это время? Невероятно, но факт: пока полиция с ног сбивалась, пытаясь отыскать пропажу, «Мона Лиза» лежала под кроватью в сундуке с двойным дном (или под кухонной плитой, по другой версии) в собственной квартире Перруджиа. Его жилище представляло жалкое зрелище — крохотная каморка, которая, правда, удобно располагалась в нескольких километрах от Лувра… Можно себе представить, как скрежетал зубами Бертильон, узнавший об этом. К тому же, как было сказано выше, отпечатки пальцев Винченцо уже находились в архиве полиции. Малейшая догадка могла бы привести к раскрытию преступления намного раньше. Бертильон был сильно разо-злен: наверняка он чувствовал себя опозоренным. Потерпела крах антропометрическая система идентификации преступников — французская национальная гордость, а кража века могла быть раскрыта им за несколько часов вместо более чем двух лет упорных поисков. Картина была найдена совершенно случайно. Кто знает, сколько бы еще «Джоконда» считалась потерянной, если бы похититель не вздумал сам себя обнаружить, попытавшись ее продать.

Как бы то ни было, с 20 декабря 1913 года «Джоконда» вновь заняла свое привычное место в Лувре, в салоне Карре, и продолжала загадочно улыбаться посетителям музея. Были приняты меры по усилению безопасности, и с тех пор уже никто не посягал на эту удивительную картину, судьба которой столь необычна, как и улыбка легендарной Моны Лизы.

С момента совершения одного из самых скандальных похищений в истории искусства прошло уже более 90 лет, но слишком много вопросов осталось без ответа. Та ли это «Джоконда», написанная Леонардо? Вернулась ли она к нам после громкого похищения из Лувра или же это величайшая подделка века? И была ли она украдена всего лишь один раз в том далеком 1911 году или гораздо раньше?

В подлинности картины, находящейся сейчас в парижском Лувре, заставляет сомневаться версия Игоря Смирнова, художника-реставратора и исследователя. Он уверен, что картина, выставленная в настоящее время в Лувре, отнюдь не оригинал. К таким неутешительным выводам он пришел, анализируя документы, связанные с похищением картины.

История гласит, что поначалу «Мона Лиза» находилась в коллекции Людовика XIV в Версале (в 1683 году), а затем в Париже, в Кабинете картин (1706 год). По каталогам 1709, 1737, 1751 и 1764 годов — снова Версаль, первый салон Малой галереи короля. Спальню Наполеона Бонапарта в Тюильри она украшала уже с 1800 года, а в 1804 году висела в Большой галерее Музея Наполеона в Лувре. И по версии И. Смирнова, легендарную «Джоконду» украли именно оттуда, в период ее нахождения там с 1870 по 1890 год, а не из салона Карре, где висела уже копия. Следовательно, именно копия была украдена в 1911 году. Если вспомнить, что собой представляли организаторы того похищения, стоявшие за Винченцо Перруджиа, то многое становится на свои места. Все участники известны, остается только выяснить, с какой же целью была затеяна ими эта афера века.

И Вальфьерно, и Шадрон были настоящими мошенниками. Они занимались тем, что сбывали подделки картин великих художников богатым вдовам Аргентины и Латинской Америки. Чаще всего ими изготовлялись копии картин художника Бартоломе Эстебана Мурильо (1618–1682). Эти сведения приводятся также в книге «День, когда была украдена «Мона Лиза»», написанной Сеймуром Рейтом и в 1980-х годах выпущенной в Лондоне.

В конце концов американский рынок наводнился такого рода подделками, и это уже не приносило выгоды двум преступникам. Тогда они перебрались в Европу, где решили действовать по методу, отработанному ими еще в Мехико-сити. Суть его заключалась в том, чтобы одурачить богатого покупателя, всучив ему подделку вместо подлинника. Сначала хитрецы договаривались с хранителями музеев, чтобы те позволили им сделать копии картин из музейных коллекций, естественно за вознаграждение. Мастерски написанная подделка выставлялась на место, где должна была висеть настоящая картина, а затем к ней подводился потенциальный покупатель, которого к тому же уговаривали, чтобы он расписался на тыльной ее стороне.

Ничего не подозревающий человек ставил роспись на фальшивке, которую и продавали ему мошенники, в то время как по существующей договоренности картина исчезала из музея. Любопытно, что, когда подлинник возвращался в музей на свое место, ловкие продавцы объясняли клиенту, что это копия, срочно изготовленная реставраторами, чтобы посетители музея не расстраивались по поводу пропажи шедевра. Самое время вспомнить известную поговорку: «И волки сыты, и овцы целы». Именно так можно назвать нехитрые уловки и приемы, использовавшиеся преступниками.

Сама собой напрашивается мысль, что Ивом и Эдуарде была изготовлена столь искусная подделка «Джоконды». Но, чтобы подделать произведение Леонардо да Винчи, невозможно выполнить копию просто на глаз — требуется абсолютно точное воспроизведение масштабов картины, так как не должны быть допущены оптические ошибки. И это, не считая того, что еще нужно имитировать сетку кракелюра, т. е. трещинок лакокрасочного слоя картины, возникающих со временем, как если бы это был оригинал, написанный давно. Следовательно, для того чтобы выполнить копию столь высокого уровня, нельзя не владеть подлинником.

По книге Сеймура Рейта, копиистами были написаны шесть фальшивых «Джоконд», которых они продавали, естественно выдавая за настоящие, доверчивым простакам. Находились покупатели-коллекционеры из Америки и Германии. На португальской границе, например, задержали людей, у которых была найдена «Джоконда», но во время экспертизы оказалось, что, это, конечно же, не она, а только ее копия. Настоящая «Джоконда» была либо спрятана, либо уничтожена или дожидалась такой участи. И это стало ответом на самый волнующий вопрос — где же «Мона Лиза»? Где она? Кто сейчас любуется ее улыбкой? Возможно, что она с тех пор хранится в частной тайной коллекции, скрытая от посторонних глаз, или, как уже говорилось ранее, уничтожена, хотя верить в это просто страшно.

Если допустить, что из Лувра был украден подлинник, а возвращенный шедевр тоже признан таковым, то знал ли Винченцо истинное происхождение картины, найденной у него? Не исключено, что ему прекрасно было известно и это, и то, где находится оригинал. Ему оставалось всего лишь подыграть полиции, когда они нашли картину. Но ведь был сделан и еще один вывод — в Лувре висел вовсе не подлинник. Тогда второй вопрос превращается в утверждение: преступники похитили копию и знать об этом не знали, так и полагая в дальнейшем, что оригинал находится у них. Возможно, тот псевдоподлинник, оставшийся у них, и считается таковым, если только именно он не был возвращен из Флоренции. Впрочем, какая разница — ведь из всей истории так или иначе следует, что в Лувре хранится совсем не та «Джоконда», которая была сотворена рукой великого мастера.

Почему И. Смирнов так решил? Им было обнаружено французское издание за 1898 год, где имелось описание всех картин из луврской коллекции с их репродукциями. При сравнении фотоматериалов конца XIX и XX веков с первого взгляда особые различия между ними не видны (те же неповторимая улыбка и профиль Моны Лизы). Но, если вглядеться, можно заметить, что антропометрические данные неодинаковы, а пейзаж, который должен быть словно окутан той самой знаменитой леонардовской дымкой, тоже не тот — на снимке сегодняшних дней перспектива хуже, и на нем не так тщательно прописаны детали. Можно подумать, что эти неточности допущены ретушером, но их количество так велико, что эта версия отпадает.

В последние годы в прессе часто публиковались исследования английских и датских ученых, которые утверждали, что у женщины, позировавшей художнику, были не только отклонения в психике, но и целый «букет» заболеваний: болезнь Дауна, также паралич лица и других частей тела, асимметрия лица. К тому же по-разному написаны руки. Вряд ли Мона Лиза, возможно любимая Леонардо и боготворимая им, страдала всеми перечисленными болезнями.

Что касается воздушной полупрозрачной дымки, обволакивающей Джоконду и названной искусствоведами леонардовским сфумато, то копиисты просто не сумели справиться с абсолютно точным воспроизведением картины. Вследствие чего со временем и появились антропометрические неточности, еще больше усугубив асимметрию после попытки реставраторов устранить их, как считает исследователь. У да Винчи была собственная техника работы над картиной, позволяющая добиться особых эффектов — таких, например, как воздушное преломление света. Известен факт, что он довольно продолжительное время возил картину с собой, нанося тонкие лессировки по просохшему лаку, чем и достиг необходимого результата. Если же сравнить цветоотражение и светопреломление пигментов красок на снимках 1870–1880-х годов и позже — в 1911 году, то невольно напрашивается вывод: отражательные свойства изображений различны. Это следует из того, что на фото 1870–1880-х годов отчетливо просматривается каждый из фрагментов картины, в то время как на современных репродукциях некоторые ее участки почти не видны, особенно это относится к пейзажу, о чем уже говорилось.

Таким образом, появился вывод И. Смирнова: «…снимки 1870–1880-х годов и сегодняшнего дня не идентичны!» Он использовал метод антропометрических пропорций, и, говоря о них, получается, что впервые обнаружен и открыт антропометрический эталон изображения «Джоконды», сделанный еще до похищения 1911 года, и это выяснилось при проведении антропометрического компьютерного сканирования.

По поводу подлинности картины можно еще долго спорить и излагать различные версии произошедших с ней событий, но Мона Лиза также будет взирать на посетителей Лувра и словно чуточку иронично улыбаться, наблюдая за всеми дискуссиями о ее персоне. Ведь как бы то ни было, картина все же передает то богатство души, которое вложил в нее Леонардо, создавая свой бессмертный шедевр, несмотря на то что является копией. Правда, утверждать это с абсолютной уверенностью все-таки не стоит.

Мона Лиза сохранила всю прелесть своей улыбки, над загадкой которой во все времена, с момента создания картины, бились философы и поэты, ученые и искусствоведы. С 2001 года для самой дорогой в мире картины стоимостью в 1 миллиард долларов Лувром было выделено отдельное помещение, причем затраты на цели переобустройства экспозиции эпохи Возрождения составили сумму в 3 миллиона долларов. И без того известной картине обеспечена мировая слава после похищения и счастливого возвращения. Отголоски тех событий слышатся до сих пор.

«Джоконда» живет своей жизнью. Не одна песня спета про легендарную Мону Лизу, не одно стихотворение посвящено ей, ее образ используется в музыкальных клипах, на TV. Она улыбается нам отовсюду: с репродукций и открыток, с изображений (в том числе и карикатурных) и нехитрых картинок… И пусть нам неизвестно, что же в точности случилось с творением кисти Леонардо да Винчи, гениального художника итальянского Ренессанса, но мы чувствуем — Мона Лиза жива, как и прежде, излучая сияние и озаряя все светом своей таинственной улыбки. Написанная в эпоху Великого Возрождения, она стала одним из символов современной поп-культуры. Не это ли доказывает истинную гениальность ее автора, столь искусно вдохнувшего жизнь в созданный им образ, который по своей популярности готов поспорить с многочисленными идолами и кумирами нашего времени…

В декабре 2001 года из запасников Лувра были похищены два 24-сантиметровых подсвечника из чистого серебра, относящихся к XVIII веку, стоимостью в 30 тысяч евро. По мнению экспертов, историческая и художественная их ценность в денежном эквиваленте вообще неизмерима. Были организованы поиски по залам, фондам и подсобным помещениям, но результатов они не принесли. Свою роль тут сыграло и то, что это было время рождественских праздников, а еще забастовок сотрудников и многих других случайных обстоятельств.

Любопытно, что в полицию обратились только 21 января, спустя полтора месяца после обнаружения кражи, и то под давлением аудиторов — через два дня после их гневного заключения. Общественность же узнала о происшествии вечером 5 февраля. В заключении аудиторов персонал музея открыто обвинялся в том, что четкий учет и должный контроль за произведениями искусства, как в запасниках, так и экспонируемыми в залах, отсутствует; состояние средств охраны уникальных художественных ценностей крайне неудовлетворительное. «Музей из года в год представляет лишь приблизительные данные, указывая, что в экспозиции и запасниках находится около 400 тысяч предметов искусства», — говорилось в отчете. Надо полагать, что для руководства главного музея Франции было не особо приятно, когда аудит, проведенный компанией Cour des Comptes, всего за неделю до кражи выявил, что «управление плохое, в бюджете дыры, растраты совершенно неприличны, а безопасность никуда не годится». Сотрудники берут отгулы, когда им вздумается, обеденные перерывы тянутся часами, но самое главное — руководство Лувра не знает, сколько в его распоряжении добра. Дирекция музея смогла дать только «грубую приблизительную оценку».

Все эти обвинения доказывают тот факт, что ежегодные отчеты руководства сообщали лишь о приблизительном количестве предметов искусства в музее — около 400 000, точное число не называлось. Такая относительная цифра давала все основания грабителям полагать, что совершить кражу будет делом не таким уж и сложным — одной ценностью больше, одной меньше… Этим пользовались не только преступники, но и сами сотрудники. Недаром же нашумевшее похищение знаменитой «Джоконды» да Винчи было совершено бывшим стекольщиком музея. Даже удивительно, что при существующем положении дел ее похитили отсюда всего лишь однажды.

Как тут не вспомнить ту скандальную кражу, когда фиаско потерпело не только руководство музея, случайно обнаружившее пропажу, но и полиция, так же случайно ее нашедшая. И тогда, и сейчас сотрудники музея пытались найти оправдание, сваливая все на отсутствие должной системы охраны, непомерный объем посетителей, а также плохое финансирование, недостаток квалифицированного персонала, низкую зарплату. Подумать только: сегодня музейные работники оправдываются точно так же, как и сто лет назад. Все это, включая и не очень-то удовлетворительную техническую оснащенность музея, привычку смотрителей пить кофе по три раза в день, причем в течение полутора часов, сыграло свою роль в момент похищения «Джоконды».

Кража подсвечников была совершена спустя несколько дней после обвинения работников музея в некомпетентности, недопустимой халатности и небрежном отношении к возложенным на них обязанностям. В злополучном 1911 году впервые заговорили об этом серьезно, когда стало известно о плохо организованной охране Лувра. Но, видимо, с тех пор мало что изменилось. Самый последний пример наглядно доказывает это. В 1998 году была украдена картина «Севрская дорога» Камиля Коро стоимостью в 1,3 миллиона долларов. Похищенный пейзаж обнаружен так и не был. В зале, где висела картина, отсутствовало видеонаблюдение. А еще в тот же год из учебного зала музея грабители вытащили… мраморную статую.

В свою очередь дирекция Лувра жалуется на недостаток средств для установки новейших средств охраны, для оплаты труда дополнительного персонала музея. Между тем через этот крупнейший и знаменитейший музей Франции за год проходит около 6 миллионов человек — население целого мегаполиса. Недавно даже была закрыта пятая часть выставочных залов в связи с тем, что на его обслуживание не хватало средств.

Впрочем, новым директором Лувра, получившим эту должность в марте прошлого года, было обещано исправить сложившееся положение дел к 2003 году.

Музей Изабеллы Гарднер не менее знаменит, чем петербургский Эрмитаж. Это хранилище 2,5 тысяч бесценных произведений искусства находится в Америке, в Бостоне. Особняк, выстроенный в стиле венецианского палаццо, хранит особую атмосферу, и у его посетителей невольно возникает чувство, что они словно перенеслись в те времена, когда здесь еще жила его хозяйка. Во дворце собраны великолепные творения мастеров живописи прошлого — таких, как Рембрандт, Микеланджело и многих других. Похищение произошло в ночь на 19 марта 1990 года в 1 час 24 минуты. Грабители со всей ответственностью подошли к выполнению стоящей перед ними задачи.

Охранник без раздумий открыл дверь, когда двое лжеполицейских сказали, что приехали для обыска, т. к. поступил сигнал о попытке ограбления (знать бы ему раньше, что будет не попытка, а самое настоящее ограбление). Они вошли в здание и отдали распоряжение, чтобы он вызвал напарника. По всей видимости, преступникам были прекрасно знакомы все детали поведения настоящих стражей порядка, включая манеры, жаргонные словечки и множество различных мелочей, незнание которых могло бы их выдать с самого начала. Не говоря уже о том, что на грабителях была полицейская форма и рация на поясе. Пока находившийся на обходе напарник успел прийти, преступники, угрожая оружием, надели на первого охранника наручники и заклеили рот лентой. Та же участь ждала и его напарника.

Расправившись с охранниками и приковав их в подвале к трубам отопления, злоумышленники принялись за свое черное дело. «Мужчина и женщина в черном» Рембрандта и его единственный морской пейзаж «Шторм в Галилее», «Концерт» Вермера Делфтского, пейзаж Говарда Флинка, приписывавшийся некогда тому же Рембрандту, портрет работы Эдуарда Мане были безжалостно вырезаны из рам. В числе прочих похищенных ценностей оказались рисунки и акварели Дега, офорт Рембрандта и китайский кубок из бронзы, выплавленный во II тысячелетии до н. э. Также преступники прихватили кассеты из всех видеокамер, осуществлявших наблюдение за происходящим в здании.

Сотрудники музея, придя на службу, обнаружили пропажу вышеперечисленных картин и большой автопортрет Рембрандта, лежавший на полу. Видимо, похитители просто не смогли или не успели унести его с собой. Кроме того, оказалось, что еще была предпринята попытка выкрасть боевое знамя наполеоновской гвардии, но они не смогли открыть витрину. Все это стало известно только спустя 5 часов после ограбления. Преступники же находились в музее 1 час 21 минуту. За это время они успели забрать все, за чем пришли. Ущерб, нанесенный музею, составил 300 миллионов долларов. Один «Концерт» Вермера оценивался в 70 миллионов долларов, а рембрандтовский «Шторм в Галилее» — в 15.

За любую ценную информацию музеем была назначена награда в 1 миллион долларов, но результатов это не принесло. Украденные картины так и не были найдены. И это несмотря на то, что были проведены поиски, немыслимые по своим масштабам и затратам, проверены сотни подозреваемых, но, увы, шедевры мирового искусства пропали бесследно. Правда, полиции показался несколько странным выбор экспонатов грабителями. Ведь у них была возможность похитить и другие произведения. Они оставили нетронутыми столь же бесценные творения Боттичелли, Тициана и других великих художников, при этом позарившись на графику Дега, относительно недорогую по своей стоимости. Можно предположить, что последнюю они решили взять лично для себя, после того как выполнили заказ на произведения Вермера и Рембрандта.

В 1993 году при содействии ФБР состоялась специальная международная конференция, на которую съехались лучшие детективы мира, чтобы принять участие в поиске картин. Самые талантливые сыщики ФБР и других стран тщетно пытались общими силами раскрыть преступление, которое по праву можно назвать одной из самых громких краж века и крупнейшим ограблением музея за последние полвека. Однако на момент написания книги это преступление так и осталось нераскрытым.

В музее в Германии 20 апреля произошло ограбление. От непонятного шума и лая собак, принадлежавших технику-смотрителю музея, ранним утром, в начале шестого часа, проснулся шведский посол Карл Там. Его резиденция как раз примыкала к Bruecke-Museum в районе Дахлэм. Сам же техник-смотритель до последнего момента так и не понял, что творится в оставленном на его попечение музее, подумав, что это разносчик газет растревожил собак.

Загадочный шум происходил от того, что грабители перепиливали ограду шведского посольства, дабы поскорее скрыться с места преступления. И, надо заметить, это им прекрасно удалось. Когда в 5 часов 24 минуты приехала полиция, то она не увидела ни картин, ни воров, хотя полицейские оказались на месте спустя 4 минуты после того, как в службе безопасности музея прозвучал сигнал тревоги. Грабители сбежали через небольшое окно, предварительно разбив стекло. Таким же способом они проникли внутрь, в выставочное помещение. Полицейские констатировали, что исчезло девять картин: шесть полотен Эриха Хекеля (1883–1970), картина Эмиля Нольде (1868–1956), работы Эрнста Людвига Кирхнера (1880–1938) и Макса Пехштайна (1881–1955) — все они относились к бесценной коллекции экспрессионизма.

Световую сигнализацию злоумышленники отключили, просто завесив ее куском ткани, а ту, что была на фасаде, покрыли сразу застывающей строительной пеной. Выбравшись наружу, в парк, примыкающий к музею, преступники быстро преодолели густые заросли и вышли через заранее приготовленную дыру в ограде на улицу. Здесь они сели в темно-красный «Ауди 100», поджидавший их, и скрылись с места преступления в неизвестном направлении. Как позже выяснилось, автомобиль тоже был краденым: бандиты угнали его за три дня до ограбления музея.

Если преступников не удалось поймать на месте, то следующим шагом полиции, естественно, должен был стать розыск и их самих, и картин, репродукции которых находились в каждом полицейском участке. Впрочем, как было отмечено представителем Земельного ведомства преступности Андреасом Грабински, воры не очень-то разбирались в живописи и прихватили то, что попалось под руку. Возможно, залезь они в соседний зал, их добыча была бы не хуже. Но не оставляет сомнений то, что ограбление было тщательно спланировано и подготовлено, налицо и явное знакомство с обстановкой, а быстрота и ловкость, с которой все было проделано, только подтверждает это.

Пока полиция расследовала дело, чтобы обнаружить пропавшие картины, руководство берлинских музеев в свою очередь пыталось предотвратить попытки ограбления в будущем. Как сказал Томас Вессель, представитель крупнейшей немецкой компании Axa-Art, специализирующейся на страховании произведений искусства, дирекции музеев безответственно относятся к охране тех ценностей, что им вверены. Ограбленный Bruecke-Museum не исключение. Из девяти похищенных картин, стоимость каждой из которых составляет примерно 5 миллионов евро, только одна была застрахована.

Как считает Вессель, высокие страховые взносы этому отнюдь этому не причина, потому как необходимо изменить отношение к расходам на охрану предметов искусства, чтобы требования, предъявляемые страховыми компаниями, соответствовали должному уровню безопасности этих художественных и культурных ценностей.

Конечно же, такие обстоятельства, как модель системы сигнализации 20-летней давности, отсутствие небьющихся стекол и тому подобные причины, способствовали ограблению, благо условия для его совершения были слишком благоприятны. Несомненно, берлинские музеи должны пересмотреть всю систему охраны. А фонд городских музеев решил сделать все возможное, чтобы подобное не произошло в Ephraim-Palais и Mrkisches Museum. Все мероприятия обойдутся в несколько сотен евро, но сокровища должны быть сохранены.

Тем временем полиция нашла автомашину «Ауди 100», теперь уже пустую. Она была брошена в 3,5 километрах от музея, а на берегу канала бы-ли найдены рамы от картин. Нужно не терять надежды, что и сами картины вернутся на свое законное место. Так, например, набросок Рембрандта, украденный в 1959 году из этого же музея, нашли два года спустя в камере хранения одного из вокзалов города благодаря помощи неизвестного, сделавшего анонимный звонок в полицию.

В 2000 году, 23 декабря трое вооруженных неизвестных похитили из шведского Национального музея в Стокгольме три шедевра: «Автопортрет» Рембрандта и два произведения кисти Ренуара — «Разговор с садовником» и «Юная парижанка». Незадолго до закрытия музея они проникли туда, а бегство обеспечивала лодка, пришвартованная у набережной, где располагается музей.

Без сомнений, преступление было совершено похитителями по заказу, ведь ни продать, ни продемонстрировать эти картины им не удастся. Кроме того, кража была хорошо подготовлена.

После предпринятых полицией действий 1 января следующего года были задержаны четыре человека, подозревавшиеся в совершении преступления. Все они были гражданами Швеции. А 7 января был арестован еще один член этой преступной банды, которая и организовала похищение. Он оказался профессиональным адвокатом. Имен всех задержанных полиция предпочла не разглашать в целях следствия.

Как считает шведская полиция, картины находятся на территории страны, но пока они так и не найдены. Стоимость пропавших картин составляет 30 миллионов долларов, но как государственная собственность Швеции застрахованы они не были.

Похищение было совершено из «Расборо-хаус», частного дома-музея в Ирландии, расположенного недалеко от Дублина. Когда-то его приобрел сэр Альберт Бит, превративший впоследствии дом в хранилище ценностей живописи. Пропало пять шедевров мирового изобразительного искусства и еще 150 редких полотен. В их число входит две ценнейшие и очень редкие работы Рубенса и картины, написанные голландскими авторами Джакобом Ван Русдалом и Вилемом Ван Дервилдом. Эти произведения оцениваются в 31 миллион фунтов стерлингов, что составляет 50 миллионов долларов США, а в общей сложности урон оценивается в 150 миллионов долларов.

По мнению полиции, дерзкая кража была совершена профессиональными грабителями, которые проникли в здание с черного хода.

Намеренно вызывая ложный сигнал тревоги несколько раз, они добились того, что охранники сами ее отключили, устав от постоянного шума. После чего злоумышленники спокойно вынесли все, что хотели. Впрочем, наряд полиции все же прибыл на место происшествия буквально через несколько минут. Но, увы, преступники уже успели скрыться вместе с похищенными картинами. Интересно, что ограбление произошло через неделю после того, как были найдены две картины, пропавшие из этого же музея год назад.

Заботливая мамочка французского вора, узнав об аресте сына, уничтожила более полутора сотен украденных им произведений искусства на общую сумму почти в полтора миллиарда долларов. Среди погибших сокровищ — работы Питера Брейгеля, Лукаса Кранаха и Антуана Ватто, а также раритетное оружие, античные вазы и старинные музыкальные инструменты.

О том, что ее сын Стефан арестован за кражу охотничьего рожка из музея в городе Люцерне (Швейцария), Мирей Брайтвизер узнала из газетной статьи, в которой намекалось на то, что полиция подозревает ее чадо и в других кражах произведений искусства. Недолго думая, мама приступила к решительным действиям по уничтожению улик.

Картины великих живописцев Мирей разрезала на мелкие кусочки, а обрезки сложила в мешок для мусора, который отнесла в специально предназначенный для отходов бак. Остальной же антиквариат мать Стефана сложила в сумку и вы-бросила в канал. Материнский долг был выполнен.

31-летний Стефан Брайтвизер, обокравший десятки музеев по всей Европе, работал официантом в ресторанах разных городов, а в перерывах между основной работой он обворовывал небольшие музеи. Награбленное же Стефан хранил в доме своей горячо любимой мамочки. Дело Стефана было поставлено на широкую ногу: он грабил не только многочисленные музеи Франции, но и частенько бывал в Швейцарии, Нидерландах, Австрии, Германии и Бельгии. После каждой поездки вор-официант наведывался в гости к маме, где развешивал по стенам мировые шедевры.

Работал Стефан не один, а вместе со своей подругой Катериной Кляйнклаусс. Они выбирали те небольшие музеи и коллекции, где охрана безопасности была слабой, и выносили оттуда произведения искусства, представлявшие наибольшую ценность.

Так, в 1996 году Брайтвизер не без помощи своей подруги похитил из музея музыкальных инструментов в швейцарском городе Базеле скрипку XVII века. А в 1999 году украл из музея в Монпелье на юге Франции картину Антуана Ватто. Арестовали любителя искусства только в ноябре 2001 года.

Узнав, что почти все украденные шедевры хранятся у матери Стефана, сыщики незамедлительно отправились к ней с визитом. Но каково же было их удивление, когда они узнали, что дама уничтожила все произведения искусства. Причем свой поступок она объяснила гневом на сына.

Это беспрецедентное происшествие привлекло внимание общественности и блюстителей порядка к проблемам обеспечения безопасности небольших европейских музеев.

«Маленькие музеи полагаются лишь на слухи о том, что каждая картина прибита к стене и снабжена сигнализацией, но это не так. У небольших коллекций на это просто нет денег», — выступил на страницах одной из центральных газет специалист по отслеживанию пропавших произведений искусства из организации «Art Loss Register» Александр Смит, дав тем самым пищу для размышления отнюдь не законопослушным лицам…

Наверное, редкому музею удается избежать ограблений. Они происходят во всех музеях мира, и, конечно же, европейские музеи, где хранятся немалые сокровища мировой живописи, не исключение.

Так, в ноябре 1983 года Будапештский музей на десять недель лишился семи прекрасных полотен Рафаэля, Веккьо, Тинторетто. Одна только «Мадонна Эстергази» Рафаэля тянула на 20 миллионов долларов.

По причине ремонта сигнализация в музее была отключена. Воспользовавшись такой благоприятной ситуацией, похитители проникли внутрь по строительным лесам. Впрочем, грабителей скоро нашли благодаря оставленным на месте преступления инструментам — стеклорезу и отвертке, изготовленным в Италии. Выяснилось, что эта кража произошла по заказу греческого миллиардера. Пропавшие картины нашли в Афинах.

В 1985 году из музея Мармоттан шесть вооруженных преступников унесли девять ценнейших картин из коллекции импрессионистов. В общей сложности похищенное оценивалось в 20 миллионов долларов.

В ноябре 1989 года представители криминального мира посмели ограбить внучку Пикассо. С ее виллы в Канне грабители вынесли десять лучших картин коллекции (среди которых были работы Брейгеля, Матисса и других мастеров), а также картины ее известного дедушки и бюст работы Родена. Оказалось, что к этому преступлению был причастен охранник виллы Жаген. Выяснилось же это благодаря случайности. Собака охранника, достаточно грозного нрава, и голоса не подала во время совершения кражи. На Жагена сразу же пало подозрение, полиции не составило большого труда раскрыть дело.

Порой кажется, что похитители предметов древности вообще не имеют понятия о чувстве стыда и совести, нагло пользуясь отсутствием охраны и сигнализации. 2 февраля 1990 года в Геркулануме воры полдня провели в хранилище древностей, за это время хорошенько обобрав его. Они присвоили себе 250 ценно-стей античного искусства, в числе которых было и множество золотых украшений. Нередко ворами становятся сами охранники, как в случае с амстердамским Музеем Ван Гога, из которого украли двадцать картин. Злоумышленники пытались скрыться на машине, но через полчаса у автомобиля лопнула шина, и их задержали. Взломщиков было четверо, причем двое из них оказались охранниками. 26 июня 2001 года из Национальной галереи в Ирландии украли две картины мастеров Томаса Гейнсборо и Бернардо Белотто, оценивающиеся в 4,1 миллиона долларов. К счастью, в сентябре следующего года их уже нашли. «Портрет мадам Бачелли» английского художника и «Вид Флоренции» кисти итальянца вернулись в довольно хорошем состоянии, хотя и были безжалостно вырезаны из рам. Полотна нашлись, но никто так и не был арестован. «Обе картины являются важнейшей частью национального наследия», — сказал хранитель галереи Серджио Бенедетти.

Одно из серьезных преступлений было совершено в Ницце, в музее — бывшей вилле, построенной еще в 1787 году для «украинской принцессы» Елизаветы Кочубей. Взяв в заложники хранителя Музея изобразительных искусств Жана Форнери, похитители заставили его помочь им. Сначала они проникли в музей, нейтрализовав двух служащих, и приказали Форнери показать им «каких-то импрессионистов». Посмотрев на произведения, они, недолго думая, прихватили Клода Моне и Альфреда Сислея, причем именно то, что было написано в период с 1890 по 1897 год. Что ж, в своем выборе они не промахнулись, т. к. стоимость похищенных картин составляет несколько миллионов.

Вскоре преступники были арестованы. В отношении Жана Форнери не все до конца было выяснено, не исключено, что он являлся лишь мнимой жертвой грабителей, поскольку при расследовании дела всплыла на свет немаловажная деталь — с ворами он имел приятельские отношения. К тому же показания его носили противоречивый характер и выглядели не очень-то правдоподобно. Так, о происшествии он сообщил в полицию только спустя сутки. Блюстители порядка уверены, что грабители действовали по заказу. Картины же спустя неделю были обнаружены на катере, находившемся в порту Сен-Лоран-дю-Вар вблизи Ниццы. Они, естественно, были немедленно возвращены в музей.

В сентябрьскую пятницу 2001 года был ограблен всемирно известный Музей часов в Женеве. Оттуда похитители вынесли около половины коллекции, состоящей из 100 драгоценных хронометров, которые ведущие фирмы-производители часов и музеи со всего мира передали на выставку. Пропало 40 штук антикварных и современных хронометров. Их общая стоимость составляла два миллиона швейцарских франков (около 1,2 миллиона долларов США). Помещение тщательно охранялось, поэтому ворам пришлось действовать чрезвычайно быстро. Они смогли уложиться в рекордные сроки. Охрана засекла их в самый последний момент, но злоумышленникам все-таки удалось скрыться. Во время бегства они сумели унести с собой все награбленное добро, потеряв только один драгоценный экспонат на сумму 200 000 франков.

В апреле 2002 года картинная галерея Чехии лишилась двух картин XVIII века и фарфоровой вазы, все вместе оценивалось в 300 тысяч крон. Ранним утром, сразу после открытия галереи, пока не начался наплыв посетителей, прямо на глазах у смотрительницы-пенсионерки грабитель вырвал телефонный шнур, после чего схватил картины и вазу и немедленно скрылся. Пожилая женщина долго не могла прийти в себя, поскольку не ожидала такой наглости от грабителя. Началось расследование, возбуждено уголовное дело.

Ограблений музеев в России мало в отличие от Европы. У нас сложилась до боли похожая криминальная ситуация: маленькая зарплата сотрудников, отсутствие должной системы охраны, например камер наблюдения. Следствием всего этого становятся кражи. Плохо охраняемые музеи являются слишком большим соблазном для грабителей. И, между прочим, все это касается музеев столицы и крупных городов.

Что же говорить о тех музеях и галереях, которые располагаются в провинции. Они-то и подвергаются чаще всего грабежам, порой даже неоправданным.

Например, собранная народным художником Лысенко ценнейшая коллекция живописи примитивистов, содержавшая более 500 работ, теперь гуляет по свету в «рассыпанном виде», хотя до того была собрана целиком в художественной галерее села Золотоношка Драбовского района. И это не единственный пример, подобных случаев сотни. От налетов грабителей страдают чуть ли не все сельские музеи. Предметом краж чаще всего являются иконы, старинные монеты и ордена. Ведь у таких музеев, существующих на общественных началах, не хватает средств для содержания профессиональных охранников и даже на установку охранной сигнализации.

А ведь нередко в коллекциях сельских музеев находятся поистине уникальные экспонаты, имеющие огромную художественную и историческую ценность. Грабители могут получить немалые деньги, продав предметы старины коллекционерам. В сложившейся ситуации в первую очередь виноваты богатые коллекционеры, желающие пополнить свои коллекции.

Неменьшую вину несут грабители, исполняющие желания своих заказчиков за хорошее вознаграждение. Но нельзя снимать ответственности и с государства, которое уделяет мало внимания данной проблеме.

Отток редких экспонатов из музеев и из страны происходит еще и по причине того, что многие люди, когда-то передавшие свои домашние коллекции музеям, теперь пишут заявления: «В связи с финансовым положением прошу вернуть дар…»

Но чаще все-таки грабят. Например, из столичной церкви Рождества Христова в селе Митино украли семь старинных икон. Это произошло около трех часов ночи. Двое грабителей проникли в помещение церкви, распилив оконную решетку. Иконы начала XIX века они вынесли, предварительно ранив ножом служительницу храма и связав старосту. Похищенное оценивается в 60 тысяч рублей. Одного грабителя — 21-летнего неработающего жителя Подмосковья — задержали в Москве, а его подельника, тоже жителя Московской области, разыскать оказалось труднее. Но самое главное — исчезли иконы. Хотя кража произошла в 2000 году, старинные иконы до сих пор не найдены. И это отнюдь не единичный случай в нашей стране.

Ограбление музея-заповедника в Устюжне было раскрыто лишь в последние годы, и то наполовину. А совершено оно было еще в 1994 году, тогда из музея пропали уникальные иконы стоимостью в несколько миллионов рублей. Самая ценная из них — триптих «Смоленская Божия Матерь» XVII века — так и не была найдена. Совершить преступление было очень просто. В штате музейных сторожей состояли лишь пожилые люди, к тому же безоружные.

Молодые воры просто вломились в церковное здание и связали сторожа, потом сделали укол снотворного и беспрепятственно вынесли из музея все желаемое.

Милиции сразу же стало понятно, что кража была заказной, и, по словам начальника Устюженского РОВД Василия Семенова, «такие преступления редко раскрываются по горячим следам».

Только сравнительно недавно одна из похищенных устюжинских икон обнаружена в частной коллекции в Германии. Икону «Борис и Глеб» вернули в Россию через Интерпол, но ее путь так и не был установлен.

Ведь крайне важно было бы обнаружить канал, благодаря которому ее заполучил немецкий коллекционер. Возможно, тогда бы нашлись и другие похищенные исторические ценности. Быть может, триптих «Смоленская Божия Матерь» тоже когда-нибудь возвратится на родину. По крайней мере, многие на это надеются, полагая, что время расставит все на свои места. Появляются все новые улики, уголовное же дело составляет несколько объемистых томов.

В подмосковном Историко-художественном музее, располагающемся в жилом доме в Мытищах, произошла совершенно наглая кража. 22 февраля 2000 года двое вооруженных мужчин в масках ворвались в музей средь бела дня. Там, естественно, находились посетители. Угрожая людям и смотрительнице-пенсионерке пистолетом, грабители забрали каминные часы «Руанская башня».

Этот уникальный экспонат, сделанный германскими мастерами в конце ХIХ века и переданный в музей частным коллекционером в конце 1960-х годов, считался ниболее ценным среди прочих.

С самого начала расследования этого дела оперативникам было ясно, что ограбление выполнялось на заказ, а в качестве заказчика выступал один из коллекционеров. При помощи сотрудников МУРа стало известно, что в московском антикварном магазине часы уже выставлены на продажу, а утром 19 февраля должна состояться сделка.

При попытке ее осуществить и были задержаны лица, причастные к этой краже. Ими оказались трое жителей Подмосковья.

Заказчиком преступления был студент из Ногинска, который занимался антикварным бизнесом. Ему и пришла идея выкрасть каминные часы в то время, когда он просматривал данные подмосковных музеев по Интернету. Эта вещь сразу же заинтересовала его, незамедлительно созрел план, как завладеть часами. В качестве налетчиков он выбрал двух своих знакомых из Балашихи. Несколько дней они приходили в музей как посетители, разведывая обстановку и приглядываясь к смотрителю. А 22 января, ближе к закрытию музея, вооружившись газовым пистолетом, они наконец вышли на дело. Зная, что экспозиция практически не охранялась, они не особо беспокоились, как и не опасались преследования. Заказчик получил товар, а исполнители — 200 долларов США. Представители правоохранительных органов полагают, что преступники могут быть причастны и к другим хищениям антиквариата.

Последний раз в Художественном музее произошла кража в 1991 году. Непонятно, правда, зачем ворам понадобилась картина небольшого размера. Работа прибалтийского немца Александра Гейбеля особой ценности не представляла. Предположили, что кто-то сделал это просто из баловства. Ведь украли ее во время экскурсии группы студентов Полицейской академии. С тех пор в музее была усилена охрана и система сигнализации. А украденная картина так и не была обнаружена. Она до сих пор значится в розыске Интерпола.

В последнее время появилась еще одна разновидность музейной кражи — похищение дверных ручек. Грабители стали воровать не картины, а бронзовые ручки, попросту отвинчивая их с дверей. Однако руководство музеев быстро нашло выход из данной ситуации, заменив бронзовые ручки на их имитацию. Правда, во время правительственных или дипломатических приемов бронзовые оригиналы приходится устанавливать на место. И хотя это хлопотное дело, иначе бороться с мелкими хулиганами-воришками в музеях пока не научились.

Это произошло в ночь с 7 на 8 августа. Воры забрались в один из залов Шереметьевского дворца по строительным лесам. Как можно заметить, преступникам нередко доводится пользоваться этим удобным способом. Предметами их кражи стали настольные часы «Читающая девушка», позолоченная фарфоровая ваза XIX века и два бра ручной работы, каждое из которых стоит 13 тысяч рублей.

В организации операции ограбления оперативниками 12-го антикварного отдела УУР был заподозрен некий господин Оноприенко. Он находился в федеральном розыске по подозрению в организации краж из Александринского театра, Дома ученых и Театральной академии. Считая, что и к этой краже причастен именно он, следственные органы провели немалую работу со многими владельцами антикварных лавок, которые периодически получали товар от господина Оноприенко.

Таким образом было вычислено место хранения того, что похитили из Шереметьевского дворца. Ценные вещи были спрятаны в автоматической камере хранения Финлянд-ского вокзала. Похититель антикварных ценностей был немедленно объявлен в розыск, но буквально в тот же день попал в руки милиции, когда пытался совершить очередную кражу — теперь уже из Дома журналистов. Его напарник, к сожалению, сумел уйти.

По словам начальника Регионального управления по борьбе с организованной преступностью при Главном управлении внутренних дел Санкт-Петербурга Анатолия Олейникова, которым и была рассказана эта история 28 марта 1996 года в «Общей газете», «дело имеет корни и делится на несколько эпизодов». Самый первый эпизод. В 1991 году на свет всплыла Кытуба — ценнейший еврейский манускрипт. Во всем мире их существует всего несколько экземпляров, причем нового образца. И местонахождение всех их известно. Российская национальная библиотека получила просьбу израильских властей проверить обнаруженную рукопись на подлинность. В России, сравнив присланный экземпляр со своим, обнаружили, что манускрипт является их же собственным пропавшим экземпляром, а вовсе не израильским. Таким образом, этот раритет был возвращен его законному владельцу.

Во время проводившейся в библиотеке инвентаризации было обнаружено, что недостает 25 ценных рукописей. Впрочем, со временем это число увеличилось. Первым подозреваемым являлся Виктор Лебедев, заведующий отделом рукописей. Впоследствии выяснилось, кто им руководил. При возбуждении уголовного дела и взятии показаний у Лебедева оказалось, что к пропаже причастен богатый израильский коллекционер Френкель.

У милиции складывалось впечатление, что Френкель заранее продумал план действий. Первым его шагом было перечисление 500 долларов на счет библиотеки в целях реставрации древнееврейских рукописей. Естественно, что своей щедростью он вызвал к себе расположение администрации библиотеки. Позже он стал вообще частым гостем в отделе Лебедева, посещая его безо всякого повода. Но, как оказалось, повод у коллекционера все-таки был.

По показаниям Лебедева, с его собственного позволения Френкель выносил древние манускрипты под плащом, в котором для этой цели был специально пришит карман такого размера, что в нем свободно умещались старинные фолианты. Поначалу он отдавал ему неучтенные рукописи, но когда Френкель нагло стал требовать еще и учтенные, они поспорили и расстались.

Незадолго до этого благодаря Френкелю произошло знакомство Лебедева с Фришем, тоже израильским коллекционером. В преступном мире этот человек довольно известен: в 1993 году он являлся одним из организаторов переправки крупной партии наркотиков из Колумбии. Вынос рукописей из РНБ был возобновлен. А когда произошла история, связанная с Кытубой, супругам Лебедевым пришлось в 1992 году спешно эмигрировать в Израиль, где их и встретили те самые мошенники — Френкель и Фриш. Уголовное дело Лебедева было прекращено после его отъезда, а в декабре 1994 года возбуждено вновь, когда из библиотеки был украден 91 манускрипт общей стоимостью 200–250 миллионов долларов. По мнению следствия, это похищение готовилось с сентября того же года.

Не возникает никаких сомнений, что Лебедев имеет к нему самое непосредственное отношение. Про его уникальную память ходили легенды. Многие сотрудники библиотеки помнят случай, когда они поехали на картошку. В автобусе Лебедев, взяв чью-то записную книжку и, как может показаться, лениво полистав ее, с точностью назвал потом все записанные в ней телефонные номера. Нетрудно догадаться, что и списки ценных рукописей составить по памяти для него не представляло труда, как и нарисовать подробный план проникновения в то помещение библиотеки, где эти манускрипты хранились.

Видимо, Лебедеву с блеском это удалось, потому как взломщики, впервые оказавшиеся в России, без труда прошли по довольно замысловатому дворику, с легкостью найдя нужное им окно. Осуществить кражу рукописей можно было только через один из стеклянных блоков, который не опутывался сигнализацией в целях пожарной безопасности. И Лебедев, посвященный в тайны охраны отдела рукописей, не мог об этом не знать. Позднее осколки этого стекла будут найдены следствием на автомобиле, взятом грабителями напрокат и оставленном вблизи Финского вокзала. Осколки стекла были обнаружены и на их одежде во время обыска в Израиле.

Виктором Лебедевым была выполнена одна часть дела, а далее в нем возникли новые лица — Станислав и Дмитрий Якубовские, а также господин Хаттендорф. Последний являлся австрийским подданным и был известен как коллекционер антикварных ценно? стей. Выяснилось, что Хаттендорф имел проблемы с законом в Испании. В результате активного сотрудничества с фирмой Стани? слава австрийский подданный быстро приобщил того к антикварному и арт-бизнесу. За Якубовским числилось немало темных делишек, в том числе и вывоз картин из России. По этому делу привлекались и израильтяне, с которыми он был связан. Списки Лебедева попали в офис Станислава в Цюрихе, помеченные «для господина Хаттендорфа». В сентябре 1994 года один из них по факсу пришел к Станиславу Якубовскому, в это время гостившему в Москве у брата. Хаттендорфу этот факс отдала жена Станислава. Австрийский коллекционер, вооружившись списком, немедленно выехал в российскую столицу. Это был первый визит Хаттендорфа. Затем лебедевский список появился на даче Дмитрия Якубовского. Дело разрасталось, к нему были причастны уже представители трех стран. Дмитрий Якубовский играл в нем роль канала, связывающего покупателя и заказчика.

Итак, кража была совершена. Оставалось обеспечить доставку товара к заказчику. На самом последнем этапе всей операции случилось так, что рукописи все-таки вернулись туда, где и должны были находиться. Так как вес фолиантов составлял около 200 килограммов, для похищения были наняты четверо: братья Кабири и братья Леви. Ежедневно меняя гостиницы, только непосредственно перед днем кражи они сняли квартиру, благодаря владельцам которой и было раскрыто преступление. После совершения кражи в снимаемую ими квартиру воры привезли чемодан и сумку, появившись рано утром, и исчезли, оставив еще три сумки. Перед этим они сказали хозяевам: «Наши компаньоны придут и заберут наши личные вещи: тут посуда и разное белье…» В тот же день, услышав сообщение о краже рукописей из РНБ, хозяева заподозрили что-то неладное в отношении оставленных у них вещей: уж больно тяжелой была сумка… Они даже попытались открыть сумку, но не справились с замком. Тогда сын хозяйки рассмотрел в щелочку, что внутри. Ему показалось, там что-то вроде книг.

Супруги Гуренок отправились на прием к начальнику ГУВД, но постовой не дал войти в здание. Прочитав в газете контактный телефон УФСБ, они позвонили по указанному номеру. Приехавшие к ним в квартиру сотрудники ФСБ действительно обнаружили в сумке пропавшие рукописи. Здесь же была устроена засада с целью задержания преступников, которые должны были вернуться за «вещами». Блюстители порядка ожидали поймать гонцов Якубовского, в качестве которых выступали его водитель и охранник.

Интересный факт — водитель перешел к Якубовскому от Андрея Караулова, его школьного друга. Караулов был якобы недоволен своим шофером. Дмитрий же взял его к себе, но с одним условием: «Ты у меня будешь оштрафован за то, что создал конфликтную ситуацию». Поэтому Ананьев согласился работать, не получая зарплату. Однако за выполнение преступного задания ему обещалось 10 тысяч долларов. Позже он рассказывал, что в течение всего дня перед поездкой Якубовский инструктировал его, для каждого разговора вызывая в холл офиса. При этом он ничего не говорил, объясняясь записками: куда поехать, что забрать. И только к полуночи он сказал основное: адрес и телефон квартиры, а также где находится ключ. По мнению следствия, Якубовскому и самому эти подробности были неизвестны до того времени, как он получил их из Швейцарии.

Посланцы были пойманы, потом у водителя найдены записки Якубовского. Кроме того, следствие располагает схемой проникновения в библиотеку, и уже были получены результаты опознания семьей Гуренок их постояльцев — израильских жителей. Удалось также зафиксировать один любопытный разговор, когда Цеон Леви звонил из Израиля Гуренкам, чтобы поинтересоваться, были ли оставленные «вещи» забраны их «компаньонами»… Следственным органам еще предстоит немало работы, чтобы окончательно разобраться в этом сложном деле, в котором замешаны граждане трех стран.

В 1999 году была раскрыта чуть ли не самая крупная музейная кража за последние десять лет. Ограбление произошло в городе Руза Московской области, сотрудники уголовного розыска которой и раскрыли данное преступление. Случилось же это событие в краеведческом музее, созданном местным жителем Львом Соколовым более 35 лет назад. Кстати, Соколов и по сей день остается его бессменным директором. Этот человек известен чуть ли не каждому жителю городка, и многими из них музею подарены собственные коллекции.

В день кражи из музея было изъято более 2 тысяч монет, 117 орденов и медалей, помимо этого, были украдены оклады на иконы и сами иконы, старинное оружие и книги. Предметы относились к разным эпохам, начиная с XVII века. В коллекции имелись и самые первые деньги, появившиеся еще во времена Древней Руси — догосударственные монеты. Их ценность доказывает тот факт, что до нашего времени дошло всего несколько экземпляров. За все вышеперечисленное в пределах цен черного рынка можно выручить более 400 тысяч долларов.

Выбор отнюдь не был случайным. С самого начала расследования стало ясно, что люди, задействованные в краже, принадлежат к числу тех, которым было прекрасно известно о существовании и местонахождении того, что они украли, поскольку это хранилось в запаснике и никогда не выставлялось в экспозиции. Данная мера применялась в целях сохранности предметов старины, поскольку не было средств на установление сигнализации. К тому же эта кража была не первой: в 1994 году прямо из витрин музея были украдены старинные клинки. Предварительно грабители отключили сигнализацию, тогда еще работавшую. Хранилище, правда, в тот раз не было тронуто, и на раритетные ценности преступники тогда не покусились. Старинные клинки так и не были найдены.

Последним грабителям повезло меньше. Впрочем, действовали они по всем правилам, совсем как настоящие взрослые преступники. Как выяснилось, кражу совершили дети, хотя ее размер и стоимость украденного детской шалостью никак не назовешь.

Поначалу оперативниками проверялись сотрудники музея, которые всегда в первую очередь попадают под подозрение. Отрабатывалась версия о заказной краже, ведь преступные группировки специализируются как раз на добыче икон из небольших районных музеев. Выяснялись возможные связи между преступными группировками и немногочисленным персоналом музея.

Но вскоре была получена информация, что немалую часть местных коллекционеров составляют школьники. Именно они активно обмениваются монетами и медалями, в числе которых вскоре были обнаружены и разыскиваемые. Выяснилось, что при музее существует исторический кружок, работающий все время его существования. Имея на руках такие факты, следователям не составило большого труда вычислить горе-похитителей.

Юные преступники стали посещать кружок за год до совершения кражи. Из показаний подростков стало известно, что они пришли помогать директору перед выходными, а незадолго до закрытия спрятались там, куда, как они знали, Соколов заглядывает редко. А потом, выбравшись из своего укрытия, спокойно проникли в запасник и взяли то, что и было целью их кражи. Наружу они выбрались по пожарной лестнице, пробравшись на нее через окно второго этажа. Когда стал известен факт пропажи, вся четверка малолетних музейных грабителей не постыдилась прийти в музей, чтобы помочь восстановить порядок хранилища и составить опись украденных предметов старины. Хитрые школьники надеялись таким образом отвести от себя подозрения.

Но, как они ни старались, ничего не вышло. Ошибка, которую они допустили, оказалась самой что ни на есть детской. После следствия Сергей Сучков, Алексей Цханский, Андрей Степанов, Антон Конаков (участники скандального происшествия) были выпущены под подписку о невыезде. Ввиду их возраста уголовная ответственность им вряд ли угрожает, ведь подростки еще не достигли положенных 16 лет. Именно с этого возраста гражданин нашей страны начинает нести ответственность за всякого рода преступления.

В Северной столице России была раскрыта одна из самых громких музейных краж. И времени для ее раскрытия питерским сыщикам понадобилось немало — целых восемь лет! Правда, весной 2002 года следствие по этому делу еще не было доведено до конца.

Итак, в феврале 1994 года из Эрмитажа, из знаменитой Золотой кладовой, исчезли три римские монеты. Одна из них датировалась 37–41 годами, а две медали — 177–192 годами. Нель-зя сказать, что Золотая кладовая плохо охранялась. Каждая из ее многочисленных витрин находилась под сигнализацией. Однако сотрудники, пришедшие в музей ранним утром, увидели, что витрина вскрыта, а количество ее содержимого заметно поубавилось. Как потом было установлено, вскрывали ее при помощи обыкновенной отвертки, а похищенное — вовсе не самое ценное, что в ней находилось. Отсюда последовал вывод, что здесь действовал явно дилетант.

Почти сразу же оперативники вычислили тех, кто был причастен к этому делу. Преступниками оказались Дмитрий Долгих и Ильхам Самихов — охранники Эрмитажа.

В ночь кражи они часто заходили погреться к другим охранникам в помещение, хотя дежурили на музейной территории снаружи. В ходе следствия оба подозреваемых все отрицали, не признаваясь ни в краже, ни в частом посещении охранного помещения. Они заявили, что время их пребывания в Эрмитаже сводилось к нескольким минутам, да и заходили-то они всего пару раз за ночь. Недалеко от этого помещения имеется коридор, ведущий к кладовой.

Несмотря на эти факты, доказать их причастность к преступлению не удалось. Версии не подтвердились, и дело было положено на полку, но не забыто.

Истинная картина преступления прояснилась, когда расследовали покушение на достаточно известного бизнесмена. В ходе следствия оперативники вышли на перекупщика краденого, от которого они и услышали о Дмитрии Долгих. В своем рассказе перекупщик перечислял людей, от которых получал товар, подробно все объясняя. Вот тут-то и всплыли монеты и медали, пропавшие из Золотой кладовой. При вопросе, кто их ему принес, перекупщик долго вспоминал, напрягая память, и наконец назвал фамилию Долгих. Однако это был не Дмитрий, а его родственник. Сам Дмитрий к тому времени в милиции уже не служил, уволившись из органов еще несколько лет назад. Теперь он занимался бизнесом. Изменился не только род занятий Дмитрия, но и его характер. Теперь он стал довольно резким, скрытным и раздражительным.

Разыскать Дмитрия было довольно сложно, он испарился из Питера, никому ничего не сказав. Кроме того, невыясненным оставался вопрос, по какой причине он скрывался. Помимо подозрений в давней краже, у него появились проблемы личного характера.

Все эти годы его напарник, как и прежде, служил в охране одного из главных музеев страны. О событиях восьмилетней давности Ильхам Самихов и рассказал милиции. На дворе был февраль, погода жутко неприятная: мороз, пронизывающий ветер. Основательно замерзнув во время дежурства, молодые милиционеры грелись в дежурке. А потом решили посетить Золотую кладовую, в которую попасть было не так-то просто… Дальнейшие деяния преступников милиции уже были известны.

В ГУВД решили, что дело о краже из Эрмитажа можно считать закрытым, правда, сами украденные вещи найдены еще не были. Как сказал перекупщик краденого, он продал медали и монеты некоему лицу за две с половиной тысячи долларов, хотя истинная их стоимость раз в десять больше. Затем сей господин-коллекционер был убит, а обыск дачи и квартиры результатов не принес. Как язвительно заметили следователи, монеты перешли по наследству.

Заместитель начальника службы безопасности Эрмитажа, Олег Боев, после случившегося заявил, что при отборе смотрителей и охранников нужно быть более придирчивым и внимательным. Но, с другой стороны, всех проверить невозможно. А батальон охраны, представляющий службу ГУВД, все-таки заведомо внушает доверие. С другой стороны, по словам того же Боева, сотрудников музея трудно упрекнуть в пренебрежительном отношении к работе, ведь они делают все возможное для сохранности и обеспечения безопасности национальных богатств. Главная проблема, по его мнению, заключается все в той же нехватке средств, выделяемых из бюджета. Этой весьма скромной суммы никак не хватает для проведения современного оснащения музея системами сигнализации и прочими средствами защиты. Дефицит этих средств немалый, и вряд ли его можно погасить одними только добровольными взносами.

В марте 2001 года из Эрмитажа была украдена картина Жана Леона Жерома «Бассейн в гареме». Этот случай назвали из ряда вон выходящим. После того как музей был подвергнут нескольким кражам, руководство Эрмитажа приложило все усилия для усиления его охраны и защиты. Необычность данного инцидента заключалась еще и в том, что похищенная картина принадлежала кисти французского академиста XIX века. Местные же грабители, как правило, охотятся именно за шедеврами русских мастеров. Жан Леон Жером малоизвестен в нашей стране. Правда, сюжет картины невольно наводит на мысль, что кража была совершена не иначе как по заказу. Изображенные в разных ракурсах, необычайно красивые обнаженные женские тела выглядели очень соблазнительно. Возможно, именно это подвигло некоего ценителя искусства на хитроумный грабеж картины из музея.

Пропажу полотна обнаружили только спустя 16 часов с момента кражи, хотя точно установить время совершения преступления не удалось: либо это случилось во время работы музея, либо в ночное время. Полотно размером 75 на 62 см просто вырезали из рамы. Питерские сыщики незамедлительно приступили к работе, отыскивая и опрашивая свидетелей, чтобы составить портрет подозреваемого, которого с легкой руки директора Эрмитажа окрестили половым маньяком. Через пару часов его лицо было установлено. Фотопортрет был составлен по описанию одной из посетительниц музея, которая видела, как некий мужчина выбегал из Зимнего дворца со свертком под мышкой и очень торопился.

26 марта подозреваемый сам пришел в милицию, узнав себя в фотороботе. Грабителем, вернее, подозреваемым оказался питерский художник Дмитрий Дубровский, занимавшийся тем, что копировал шедевры мировой живописи, в том числе и те, что висят в Эрмитаже. В день ограбления он действительно находился в музее и покинул его в спешке, правда, у него и мысли не было о краже голых одалисок. С него, конечно же, были сняты все подозрения, так же как и с другого художника, тоже опрошенного. Ни один из них к краже не был причастен, а значит, следствие лишилось двух подозреваемых. Были проверены и сотрудники музея. Но эта версия также результатов не принесла. Тогда было объявлено, что преступник может либо сдаться добровольно, либо вернуть похищенную картину анонимно.

Вскоре на горизонте появились новые лица. При расследовании этого дела сотрудники 12-го антикварного отдела уголовного розыска напали на след двух преступных групп, занимающихся кражей антикварных ценностей. Каждая из них имела в своем составе всего лишь троих людей возрастом от 20 до 22 лет, причем члены одной придерживались нестандартной сексуальной ориентации и заказчиков себе подыскивали тоже соответствующих. Оперативниками была доказана их причастность к другому преступлению. На ювелирный магазин на Литейной было совершено разбойное нападение. Молодые люди в масках ворвались в помещение и, угрожая пистолетом, заставили продавца лечь на пол, после чего разбили витрину с ювелирными изделиями общей стоимостью в несколько тысяч долларов. Впоследствии некоторая их часть была найдена в квартире одного из членов банды, сотрудниками органов милиции здесь были также изъяты два пистолета.

Что касается второй банды, то, по сведениям оперативников, ее причастность была доказана тоже только к одному разбою. Из квартиры дома по Литейному проспекту они вынесли пять старинных китайских ваз, прихватив также иконы с канделябрами. Хозяйку жилища они перед этим связали телефонным шнуром.

Пока, правда, не было установлено связи между этими группами. На обе группировки оперативники вышли в ходе расследования пропажи из Эрмитажа. Достоверных сведений или хотя бы малейших доказательств их причастности к этой пропаже у следователей не было. На момент написания книги блюстители закона только лишь надеются, что рано или поздно им удастся выйти на настоящих организаторов преступления. Пока же «Бассейн в гареме», вероятно, занимает достойное место в коллекции маньяка-миллионера.

Немало монгольских музеев и монастырей было обворовано за последние годы. Весной 2001 года была обезврежена одна из преступных группировок, занимающихся кражами антикварных ценностей. За пару лет десятью людьми, состоявшими в группе, было совершено 27 краж не только из музейных коллекций, но и частных. В основном они похищали позолоченные статуэтки бурханов (будды) старинной работы. Данные статуэтки являются сокровищами монгольской культуры, представляющими неизмеримую ценность. Члены группы похищали и другие реликвии буддизма. Все украденное они продавали иностранцам, причем абсолютно за бесценок. Их самая крупная выручка не превышала и двух миллионов тугриков. Эту сумму они получили за статую бурхана Ямандаг, хранившуюся в музее Сомона Эрдэнэбулган Аймака Архангай. На самом деле реальная стоимость этой реликвии — не менее 16 миллионов тугриков (более 14 тысяч долларов США).

Почти все ограбления были заказными. Один из заказчиков, проживающий в Монголии, тоже был задержан. В его доме найдено около десяти статуэток бурханов и множество других предметов религиозного культа. Точное количество похищенных позолоченных статуэток пока не известно.