Глава 2

Пиратство

О пиратах, которых когда-то можно было встретить в любом уголке мира, написано немало приключенческих книг и снято огромное количество кинокартин. Ведь эти люди, несмотря на противозаконные деяния, ими совершаемые, стали настоящими легендарными личностями, и их имена были известны далеко за пределами стран, гражданами которых они являлись.

Слово «пират» происходит от греческого peirats — «грабитель, разбойник». В международном праве пиратством называют незаконный захват, ограбление или потопление торговых или гражданских судов, совершаемые в открытом море частновладельческими или государственными судами. Правда, как и сотни лет назад, так и сейчас, многие из нас практически ничего не знают о морских грабителях, не считая прочитанных приключенческих романов и просмотренных кинофильмов.

Кто готов судьбу и счастье
С бою брать своей рукой,
Выходи корсаром вольным
На простор волны морской!
***
Славь захваченное судно,
Тем, кто смел, сдалось оно.
Мы берем лишь груз и женщин,
Остальное все — на дно!

Наверное, многим знакомы строчки из этой романтической «Старой пиратской песни», но далеко не каждый знает, что образ корсара совершенно далек от романтики. Кинорежиссеры и писатели часто изображают пиратов этакими романтическими фигурами. Невольно вспоминается голливудский фильм, в котором Дуглас Фербенкс-старший в роли корсара запрыгивает с абордажной саблей в зубах на борт испанского галеона, или кинокартина, где знаменитый Эррол Флинн изящно раскланивается перед захваченной в плен дамой в кринолинах. И действительно, под впечатлением этих фильмов трудно поверить, что пираты — опасные преступники, совершающие не только ограбления, но и жестокие убийства.

Но на самом деле это правда. И корсары на протяжении всей истории цивилизации были такими же отбросами общества, как бандиты и грабители с большой дороги. Но между разбойниками с большой дороги и пиратами всегда существовала значительная разница. Если бандиты совершали ограбление или убийство, то обязательно навлекали на себя гнев городских властей и на них устраивались облавы, избежать которых было довольно трудно. А если на захваченном корабле пираты убивали весь экипаж и пассажиров, а судно топили или сжигали, то тем самым сводили на нет вероятность быть когда-нибудь пойманными.

Древнейшее письменное упоминание о пиратах — письмо, нацарапанное на глиняной табличке, — было обнаружено в архиве фараона Эхнатона, правившего Египтом в 1365–1351 годах до н. э. Автор этого письма сообщает фараону, что из года в год побережье Северной Африки опустошают морские разбойники из страны Луки (так египтяне называли побережье Ликии — страны, находящейся на юге современной Турции).

Из истории известно, что первые торговые пути возникли одновременно с образованием государств Древнего мира. Так, во многих исторических документах — таких, как знаменитый Кодекс Хаммурапи (1750-е годы до н. э.), таблички библиотеки Ашшурбанипала (около 630 года до н. э.) и других, — перечислен список перевозимых товаров того времени: мед и ладан, строительный лес и слоновая кость, зерно и рабы, золотые и серебряные украшения и многое другое. Все это, вполне естественно, привлекало к себе внимание древних пиратов.

Происхождение пиратства как опасного промысла относится к древним временам. Так, описание морского разбоя встречается еще в греческих мифах и скандинавских сагах, а также в фольклоре многих других народов. Сам великий Ахиллес был пиратом, точно так же как и Улисс (Одиссей). О том, как они высадились на Исмаре и разорили город, убивая мужчин, забирая в плен их жен и похищая добро, написал Гомер.

На протяжении I тысячелетия до н. э. самыми известными пиратами были финикийцы. Развитие морской торговли привело в Финикии к расцвету искусства мореплавания. Отважные финикийцы бороздили Эгейское море, плавали вдоль побережья Северной Африки и даже, по свидетельству Геродота, на судах египетского фараона XXVI династии Нехо пустились в плавание из Красного моря на юг и, двигаясь все время вдоль африканских берегов, через три года, миновав Гибралтар («столпы Мелькарта»), вернулись в Египет. О правдивости этого сообщения Геродота свидетельствует следующая деталь его повествования: «Они также говорили, и пусть в это верит, кто хочет, я этому не верю, что, плывя вдоль берегов Ливии, имели солнце с правой стороны». И действительно, в начале плавания солнце было у финикийцев с левого, западного, борта, пока они плыли с севера на юг; когда же они обогнули южную оконечность Африки и поплыли на север, то солнце должно было оказаться у них с правой, восточной, стороны. Помимо того что финикийцы примерно в 600 году до н. э. обогнули Африку, они первыми нашли путь в страну олова — Британию.

Кроме продажи и обмена продуктов питания и вещей, а также мореплавания, финикийцы активно занимались работорговлей. Большая часть рабов, поступающих на рынки Родоса (остров в Эгейском море), были с захваченных и потопленных финикийцами кораблей.

Оссиан, бард кельтов, живший, согласно преданию, в III веке в Ирландии, воспевал бесчисленных героев, спускавшихся с бурых холмов и на утлых суденышках доплывавших к берегам древней Ирландии. «Пена, — писал он, — прыгала под их палубными судами, мачты с белыми парусами гнулись под напором ветра, подобные тем еловым лесам, которых высокие вершины убеляет суровая зима. Мы часто переплывали моря, чтобы нападать на иноземцев; ржа смывалась с мечей наших в крови, и цари земные оплакивали свои потери».

Древние греки тоже не оставались в стороне от пиратского промысла. Упоминания об этом можно найти еще у Пиндара и Аполлония Родосского, которые красочно описали в своих произведениях поход аргонавтов. Несомненно, плавание аргонавтов — это по своей сути самая настоящая разбойничья экспедиция, только воспетая как героический подвиг. Вспомним слова Одиссея, который, хвастаясь своими корсарскими победами, говорил: «Град мы разрушили, жителей всех истребили. Жен сохранивши и всяких сокровищ награбивши много, стали добычу делить мы, чтобы каждый мог взять свой участок…» Или разговор Нестора с Телемахом:

Кто же вы, скажите? Откуда к нам прибыли
влажной дорогой?
Дело ль какое у вас? Иль без дела скитаетесь всюду
Взад и вперед по морям, как добытчики вольные, мчася,
Жизнью играя своей и беды приключая народам?

Известно, что афинские законы не только утверждали Общество пиратов, но и даже регламентировали его деятельность: помощь во время войны, охрана торговли и побережья и т. д.

Нападая на купеческие корабли, разбойники забирали все, что можно было быстро превратить в деньги. Самой лучшей добычей считались товары, предназначенные для торговли: зерно, вино, оливковое масло, уксус, мед, инжир, древесина, скот, мебель и оружие. Но и, конечно, предметом особых вожделений были драгоценности — золото и серебро в монетах или слитках, украшения, а также редкие пряности и сырье для изготовления пурпура — самой дорогой в то время краски.

Легкой наживой были и люди, захваченные пиратами в плен. Во время войн торговцы живым товаром скупали по дешевке военнопленных. А вот в мирное время, кроме как у пиратов, рабов было купить негде. И поэтому морские грабители совершенно открыто привозили свой товар на невольничьи рынки Делоса или Крита, получали деньги и вновь отправлялись в море.

Обычно пираты, охотясь за купеческими судами, выставляли часового на высокой скале или смотровой башне, который внимательно следил за обстановкой на море. Как только он замечал торговый корабль, то подавал знак своим сообщникам. Пираты в считанные минуты погружались в свои быстроходные лодки и, догнав корабль, сразу же брали его на абордаж.

От преследователей пираты скрывались так же стремительно, как и нападали. Ограбив корабль, они мгновенно исчезали на своих быстроходных суденышках за ближайшим утесом или прятались в укромной бухте, где на мелководье притапливали свои лодки и уходили одним им известными тропами. Был у них и еще один излюбленный прием: пираты высаживались на полуострове, поднимали лодку на плечи и переносили на противоположный берег. Иногда, завидев погоню, грабители специально брали курс на подводные рифы или мели, которые их лодки могли легко миновать, тогда как тяжелые военные галеры с глубокой осадкой, попав в ловушку, разбивались в щепки.

Охоту за людьми разбойники в основном вели на суше. Обыкновенно, ворвавшись в селение ночью, они наносили молниеносный удар и, захватив пленников, исчезали, прежде чем поспевала помощь. Кстати, свои нападения пираты никогда не совершали спонтанно. План каждого мероприятия ими тщательно разрабатывался. Например, переодевшись в купцов или в путешественников, разбойники выходили на разведку: в кабаках, на базарах и в гаванях они получали от местных жителей нужную информацию, после чего все тщательно анализировали.

Периодически возникали целые государства, занимавшиеся пиратством. Так, Поликрат (?–522 год до н. э.), правивший островом Самос, вел в широких размерах морской разбой и грабил острова и побережья. Греки и финикийцы платили ему дань, чтобы спасти свои суда и грузы от нападений и грабежа, а моряков — от смерти. Кстати, доход от пиратства был так велик, что Поликрат построил на острове Самос дворец, считавшийся одним из чудес света той эпохи.

Но, несмотря на то что в период правления Поликрата пиратство было частью политики и торговли, правитель Самоса отличался такой алчностью и жестокостью и занимался морским разбоем в столь крупных масштабах, что вошел в историю как самый прославленный пират античности. В 522 году до н. э. персидский царь Оройтес, решив положить конец пиратству, обманом заманил Поликрата в Магнесию, где взял его в плен, а затем казнил. Однако после смерти правителя-пирата морской разбой в Эгейском море только усилился и просуществовал на протяжении многих веков.

В период расцвета Карфагенской державы, которая завоевала Финикию, чей мощный флот охранял торговые пути, пиратство держалось в рамках каботажного. Однако противостояние с Римом, приведшее к трем Пуническим войнам, привело Карфаген к полному военному разгрому, после чего на море наступило безвластие и начался новый этап пиратства — киликийский. Самый расцвет морского разбоя пришелся на период после окончания Третьей Пунической войны, когда Карфаген после 3-летней осады был захвачен римскими войсками, которые разрушили и сожгли город. Жители, уцелевшие после осады и пожара, были проданы в рабство. Карфаген был разрушен, финикийские мореплаватели лишились своего традиционного торгового партнера, и им ничего не оставалось делать, как пополнить ряды средиземноморских пиратов. Таким образом, в I–II веках до н. э. морские грабители контролировали все Средиземное море, от Геллеспонта (древнегреческое название Дарданелл) до Геркулесовых столпов (древнее название Гибралтарского пролива).

Они захватывали корабли, разоряли прибрежные города и даже разбойничали на дорогах. Вскоре из-за постоянных морских грабежей торговля стала занятием невыгодным, а цены на привозные товары значительно поднялись. Под давлением римлян сенат предпринял несколько походов против пиратов, но ни в одном из них не добился успеха.

Воспользовавшись междоусобицами, долго мешавшими Римской республике заниматься своими внешними делами, киликийские пираты в короткое время достигли такого могущества, что, по сведениям Плутарха, «учредили арсеналы, наполненные воинскими снарядами и машинами, разместили гарнизоны и маяки на всем азиатском берегу и собрали флот с лишком в тысячу галер». Также Плутарх писал, что «суда их, блистая царскою роскошью, имели позолоченные, пурпурные паруса и обитые серебром весла».

Замки корсаров тянулись вдоль берегов Ликии (древняя страна, занимавшая полуостров на юго-западе Малой Азии), Киликии (юг современной Центральной Турции) и Памфилии (территория современной Южной Турции), практически все Средиземное море было под их контролем. Греческие приморские города вынуждены были заключать с «новым царством» договоры, открывать свои гавани для починки кораблей и рынки для торговли.

Дошло до того, что корсары даже образовали особое государство, где место национальных взаимоотношений прочно заняли тайные связи, основанные на общности преступлений и гонений за них. Награбленное имущество на языке пиратов называлось военной добычей. Известно, что в случае поимки морских разбойников неминуемо ожидала казнь на кресте, и поэтому основным их правилом было во что бы то ни стало отомстить за своих казненных товарищей любому добропорядочному мореходу, попавшему в их руки. Особенно пираты воспылали ненавистью к римским гражданам, к которым чаще всего и применялось выработанное тогда и сохранившееся до наших дней выражение: «За борт!»

В 228 году до н. э. Рим бросил все свои силы на борьбу с иллирийскими пиратами. Дело в том, что к 228 году до н. э. властитель Скодри (Скутари), объединив под своим началом иллирийские племена (далматов, ардиеев, пеннонцев, мессапов, япигов и др.), организовал из них настоящее корсарское царство. Его пиратские эскадры терроризировали все прибрежные города и полностью дестабилизировали торговлю в Эгейском и Адриатическом морях. Против царя Аргона, стоявшего во главе пиратов, римляне выслали 200 кораблей, которым удалось частично разгромить его флот и тем самым прекратить на время организованный морской разбой.

Но на смену иллирийским пиратам вскоре пришли киликийские. Со временем, чувствуя безнаказанность, они стали нападать даже на римские корабли, благо Римская республика в то время была охвачена гражданской войной (80-е годы до н. э.) между сторонниками Гая Мария и Суллы, и Риму было не до корсаров. Согласно некоторым источникам, в 81 году до н. э. пираты взяли в плен тогда еще молодого Юлия Цезаря, который был изгнан из Рима диктатором Суллой. Решив заняться ораторским искусством, Цезарь отправился с многочисленной свитой на Родос, где располагалась школа риторики. Недалеко от острова Формоза (Тайвань) их парусник был захвачен киликийскими пиратами.

Ограбив корабль и выбросив всех людей, кроме Цезаря, за борт, пираты сказали знатному господину, что согласны отпустить его за большой выкуп. Кстати, находясь в плену у жестоких корсаров, будущий римский диктатор сохранял полное спокойствие и занимался подготовкой своих речей, не обращая на пиратов никакого внимания. Последние же долго спорили о размере выкупа и наконец решили установить неслыханную по своей величине цену в 10 талантов (1 талант — 26,2 кг серебра). Услышав о размере выкупа, Цезарь возмутился. Причем возмутила его слишком низкая сумма выкупа, назначенная пиратами за его бесценную особу. Разгневанный Цезарь заявил пиратам, что он стоит никак не меньше 50 талантов. Корсары, хоть и удивились, но спорить, естественно, не стали и милостиво согласились с назначенной пленником суммой выкупа.

Обсудив с пиратами условия своего освобождения, Цезарь вскользь заметил, что обязательно рассчитается с ними, как только будет свободен — соберет корабли, поймает всех пиратов и повесит. Разумеется, такие угрозы не пришлись по вкусу самоуверенным пиратам, но обещанный выкуп в пять тысяч золотых монет был очень заманчив, и они пропустили слова пленника мимо ушей.

Однако Цезарь никогда не бросал слов на ветер и, обретя свободу через две недели, немедленно обратился к наместнику с просьбой предоставить ему четыре военные галеры и пятьсот солдат. Когда его просьба была выполнена, Цезарь взял курс на Формозу и вскоре догнал корабли корсаров.

Пираты не ожидали такой скорой мести и, деля в это время добычу, не были готовы оказать достойное сопротивление. Почти без боя Цезарь захватил в плен 350 корсаров, освободил пленников, которые были у них на судах, и получил назад всю сумму выкупа. Затем он отправился на Пергам (древний город в Малой Азии) к претору Малой Азии, чтобы получить разрешение на смертную казнь пиратов.

В это время претор находился в отъезде, и, заключив пиратов в крепость, Цезарь отправился за ним. Но, как оказалось, претор был подкуплен корсарами и, разумеется, не дал разрешения на их казнь, пообещав заняться этим делом лично после возвращения. Однако Цезарь не собирался отступать: вернувшись в город, он сообщил всем, что получил полномочия на смертную казнь от самого Суллы, хотя этот рискованный шаг мог стоить Цезарю головы. Вскоре все 350 пиратов были казнены, а тридцать главарей распяты на кресте.

Таким образом, Цезарь надолго очистил Средиземное море от пиратов, освободив тем самым местных купцов от необходимости выплачивать разбойникам дань.

Но в 73 году до н. э. римляне опять были вынуждены начать борьбу с корсарами, послав против них экспедицию под начальством претора Антония Критского. Однако вместо того, чтобы бороться с морскими разбойниками, Антоний перешел на их сторону и стал сообща с ними грабить Сицилию.

Так, однажды пираты захватили римский караван, везший в Рим хлеб из Сицилии и с берегов Северной Африки. Это вызвало в Риме ужасный голод, потому что в самой Италии год был неурожайным. Разумеется, голод стал причиной крайнего недовольства и последовавших за этим народных волнений, и в 67 году до н. э. по предложению народного трибуна Авла Габиния разгром пиратов был поручен Помпею Великому.

«Могущество пиратов распространилось почти на все Средиземноморье, так что море стало совершенно недоступным для мореходства и торговли. Именно это обстоятельство и побудило римлян, уже испытывавших недостачу продовольствия и опасавшихся жестокого голода, послать Помпея очистить море от пиратов», — писал греческий историк Плутарх в своих «Сравнительных жизнеописаниях».

И вот весной 67 года до н. э. Помпей с войском, состоявшим из 120 тысяч пехотинцев и 5 тысяч всадников, на 500 кораблях вышел в море, предварительно разделив его на 13 секторов и вверив каждый отдельному легату. Прежде всего он решил очистить от пиратов морские просторы около Сицилии и Африки, что ему удалось сделать за 40 дней. Затем с 60 лучшими кораблями он отправился к Киликии — главному гнезду пиратов, взял Антикраг, Краг, разорил становища и замки пиратов, захватил около 400 кораблей, истребил около 10 тыс. корсаров и быстро закончил войну в районе Восточного бассейна. И уже с лета 67 года до н. э. торговля и жизнь вновь вошли в привычное русло.

В результате вместо трех лет, отведенных ему сенатом на уничтожение корсаров, Помпей справился со своей задачей всего за три месяца. Он блестящим образом показал, какими огромными силами обладает Римское государство, если опытная рука направляет их к четко поставленной цели. Известно огромное количество уничтоженных Помпеем кораблей, убитых и захваченных в плен врагов, завоеванных им замков и освобожденных от порабощения людей и городов. Меры, принятые Помпеем после одержанной победы, были, по-видимому, разумны и справедливы. Лучшей части побежденных им пиратов он даже дал возможность возвратиться к честной жизни, поселив их в новом городе в Киликии, который он в свою честь назвал Помпейополь (67 год до н. э.).

В Средние века пиратство стало еще стремительнее распространяться по всему миру. Так, в раннем Средневековье оно охватило всю северную часть Европы. Наиболее известными и жестокими считались скандинавские пираты — норманны (нурманны, викинги, варяги). Они обосновались на изрезанном глубокими фьордами побережье Скандинавского полуострова, которое было идеальным для пиратских баз.

На Руси скандинавских викингов стали называть варягами уже в более позднее время. Изначальное толкование слова «варяг» было много шире. Вот что писал по этому поводу великий русский историк С. М. Соловьев: «Сличив различные толкования ученых, можно вывести верное заключение, что под именем варягов разумелись дружины, составленные из людей, волею или неволею покинувших свое отечество и принужденных искать счастья на морях или в странах чуждых; это название, как видно, образовалось на западе, у племен германских; на востоке, у племен славянских, финских, греков и арабов таким же общим названием для подобных дружин было «русь» («рос»), означая, как видно, людей-мореплавателей, приходящих на кораблях морем, входящих по рекам внутрь стран, живущих по берегам морским. Прибавим сюда, что название «русь» было гораздо более распространено на юге, чем на севере, и что, по всем вероятностям, Русь на берегах Черного моря была известна прежде половины IX века, прежде прибытия Рюрика с братьями».

Овладев всем побережьем Европы от Нордкапа до Гибралтарского пролива, норманны покорили славянские и финские племена, завоевали часть Франции, основали государства в Ирландии и на Гебридских островах, овладели Шетлендскими островами, отняли у сарацин Сицилию, у греков и лангобардских князей Южную Италию и постоянно угрожали Константинополю. Недаром в те времена была распространена молитва «От неистовства норманнов упаси нас, Господи!».

Борьбу с норманнами вел германский император Карл Великий, который даже создал систему постоянной защиты побережья своего государства. Норманны же, понимая, что им ни за что не справиться с хорошо обученными регулярными войсками империи, направили свои ладьи против Англии и начиная с 793 года стали совершать на нее регулярные набеги.

Грозные воители на легких судах, вмещавших от 20 до 60 человек, стали появляться всюду, куда только давали возможность проникнуть судоходные реки, впадавшие в море. От древнего северного наименования воинов или бойцов — «каппар» — разбойничьи суда во всем мире до сих пор носят название «каперы». Себя же пираты стали называть викингами (витязями). Об их морских набегах слагались поэмы, поскольку они гнались не только за добычей, но и за славой, возвращаясь на родину героями.

Как только наблюдатели замечали со сторожевых вышек корабли викингов, которые можно было отличить от других по резным головам коней или драконов на носу, то немедленно объявляли тревогу, после чего население начинало поспешно прятать все самое ценное. В Северном и Балтийском морях, до самой Эстляндии, норманны наводили ужас на все прибрежное население. Казалось, что для этих морских разбойников нет ничего святого. Так, в 845 году они разорили Гамбург, в мае 841 грабители овладели Руаном, в июне 843 — Нантом, а в мае 845 года они захватили Париж. В 911 году норманны покорили часть побережья Франции, которая с тех пор называется Нормандией.

Можно сказать, что по существу никакие внешние меры и контрмеры не могли искоренить пиратскую деятельность норманнов. Полностью прекратилась она в XV веке и была связана лишь с обострением внутренних проблем Скандинавии.

В XI веке на Балтике появились ругийские, поморские и другие славянские пираты. Усилившийся разбой на сухопутных и морских путях заставлял купцов северо-западной Европы объединяться для защиты своих общих интересов и безопасности торговли. В 1241 году в Любеке было подписано соглашение о союзе и обороне между Любеком и Гамбургом, положившее начало могущественной немецкой купеческой организации, названной Ганза.

Сразу же после образования Ганза бросила все свои силы на борьбу с морскими грабителями. И вскоре ей удалось уничтожить почти все пиратские шайки, в том числе и одну из самых могущественных пиратских организаций Балтики — витальеров, которые называли себя «друзьями Бога и врагами мира».

Кстати, свою лепту в развитие пиратства на Балтийском море внес и русский царь Иоанн Грозный, пригласивший к себе на службу датского корсара Карстена Роде, в обязанности которого входила охрана торговых судов Московского государства. Во времена правления Иоанна Грозного польские и шведские каперы, согласно летописи, «разбойным обычаем корабли разбивают и из многих земель дорогу нашим торговым людям затворяют». Получается, что русский царь по воле обстоятельств (на Руси тогда не было своего военного флота) был вынужден прибегнуть к помощи каперов для защиты от них же самих.

После того как в 1492 году Колумб открыл Америку, испанцы вытеснили арабов, которые до недавнего времени разбойничали не только в Северной Африке, но и в Испании, в их собственную страну. Но, как известно, Северная Африка не отличалась богатством: ее ресурсов едва хватало, чтобы обеспечить население самым необходимым. Обозленные арабы, решив отомстить всему христианскому миру, в течение нескольких недель заполонили Средиземное море своими скоростными судами.

Торговые корабли христиан стали подвергаться грабежам и уничтожению, а прибрежные города — постоянным набегам. Так, в 1504 году Папа Римский Юлий II отправил из Генуи в Рим два огромных военных корабля, груженных различными ценностями. После того как оба судна оказались вне зоны прямой видимости, рядом с одним из них появилось скоростное пиратское суденышко и в считаные минуты опустошило римский корабль. Своих пленников арабы заставили раздеться и, облачившись в их платья, поплыли на их же судне вдогонку за вторым римским кораблем. Нагнав римлян, переодетые пираты подали капитану сигнал остановиться. Ничего не подозревающий капитан остановил судно и позволил «команде компаньонов» пристать к борту корабля. Только когда на римлян обрушилась туча стрел, они поняли, что их обманули, но было уже поздно. Вскоре два римских судна, груженные сокровищами Ватикана, прибыли в Тунис.

Через некоторое время слух о дерзком преступлении распространился по всей Европе. Вскоре перестало быть тайной и имя однорукого капитана пиратов — Харуджи, больше известного по прозвищам Красная Борода и Барбаросса. Уговорив эмира Туниса взять его под свою защиту в обмен на долю награбленной добычи, Харуджи расплатился с ним очень «щедро»: задушил правителя и провозгласил эмиром себя.

После разгрома Красной Бороды Карлом V Испанским его дело продолжил младший брат — Хайр-эд-Дин. Барбаросса II, прекрасно понимая, что быть самому правителем слишком опасно, выбрал иной путь, нежели его старший брат. Прибыв в Константинополь, он обратился к турецкому султану с заявлением, что завоюет Тунис и преподнесет его ему в подарок. Разумеется, султан не мог отказаться от такого подарка и тут же снарядил для Хайр-эд-Дина огромную армию. Вскоре, как и было обещано, Барбаросса II завоевал для султана страну, недавно потерянную его старшим братом, а затем начал заниматься пиратством и стал одним из самых удачливых морских разбойников в мировой истории.

К середине 1560-х годов больше всего страдали от нашествия пиратов населенные пункты Адриатики. Предводителем набегов был Эудж-Али (в Европе его называли Оччали), обращенный в мусульманство христианин, который использовал в качестве базы оккупированный им остров Кипр. Позже Эудж-Али стал наместником в Алжире и основал там морское училище, где будущие пиратские капитаны обучались своему ремеслу. Современники называли это училище настоящим воровским университетом.

Весь христианский мир был в гневе! Папа призывал всех рыцарей Европы отправиться в великий Крестовый поход. 7 октября 1571 года два огромных флота встретились в одном из самых грандиозных морских сражений в истории человечества — в битве при Лепанто. В этой битве христиане одержали полную победу над мусульманами и тем самым, как когда-то Помпей, положили конец целой эпохе мирового пиратства.

Итак, вторая великая эпоха мирового пиратства закончилась, но, как ни странно, на пороге уже стояла третья — эпоха испанского морского владычества. Испанцам в то время принадлежали Куба, Пуэрто-Рико, Санта-Доминго и некоторые территории на материке. Свою огромную империю Испания стремилась сохранить любыми силами. В 1562 году испанцы стерли с лица земли французские поселения во Флориде. А в начале 1600-х годов они захватили в Вест-Индии два британских корабля. Всем мужчинам, которые были на этих судах, испанцы отрубили ступни, кисти рук, носы и уши, а затем, обмазав медом, привязали на берегу к деревьям, оставив их тела на съедение муравьям.

Не менее жестоко испанцы расправлялись и с местными племенами, населявшими острова Вест-Индии. Помимо местного населения, в Вест-Индии прочно обосновались переселенцы из Европы, в основном французы и англичане, укрывавшиеся здесь от религиозных преследований или правосудия. Многие беглые преступники-французы обосновались на Гаити, где существовали за счет того, что охотились на кабанов и продавали их мясо. В специальных коптильнях, которые назывались bucans, они сушили снятые с животных шкуры. Кстати, от названия коптилен и произошло прозвище этих людей — buccaneers (буканьеры), что в переводе с английского означает «пираты».

Когда испанцам стали мешать охотники, обосновавшиеся на их острове, они провели широкомасштабную карательную операцию, после чего, в 1638 году, буканьеры поселились на принадлежащем Франции небольшом островке Тортуге, в 9 км от северного побережья Гаити. Поскольку на этом островке кабанов не было, бывшие охотники, чтобы как-то себя прокормить, занялись морским разбоем. Переселенцы стали величать себя флибустьерами. Это название произошло от голландского слова vriipuiter, что означает «пират». Английская часть населения Тортуги уловила в его звучании слова free — «свободный», booter — «грабитель» («свободный грабитель»). Выходцы из Франции переделали его в flibustier, и в таком виде это слово дошло до наших дней.

Кстати, Тортуга (Черепаший остров) была идеальной пиратской крепостью: на ее южной стороне находилась удобная маленькая бухта, а с других сторон она была неприступна из-за отвесных скал. Основателем пиратского государства на Черепашьем острове был француз Ле Вассёр. В 1640 году буканьеры избрали его своим губернатором. В 1652 году Ле Вассёра убил один из его подручных. Стоит заметить, большинство пиратов были очень обрадованы смертью губернатора, потому что тот, несмотря на все свои достоинства, имел огромный недостаток: он ненавидел женщин и за все 12 лет правления не разрешил ни одному пирату привезти женщину на остров. Его ошибку сразу же исправил де Фонтане, который, став губернатором буканьеров, внес в их жизненный уклад новшество: он допустил на остров прекрасных дам, которых так не хватало в этом пиратском раю.

Одним из самых известных буканьеров был Пьер Легран, который построил небольшой корабль и, собрав под своим началом команду пиратов, стал грабить проплывавшие недалеко от Тортуги судна. Правда, разбоем Легран занимался недолго: совершив несколько успешных ограблений, он разбогател и уехал в Нормандию, где безбедно жил до конца своих дней.

Но на смену Леграну пришел Жан-Давид — один из самых жестоких пиратов Тортуги, больше известный под именем Лолонэ. Делая набеги на прибрежные испанские города — Гибралтар и Маракайбо, Лолонэ подвергал их жителей страшным пыткам и казнил целыми толпами.

После смерти короля Англии Карла I, который поддерживал с испанцами дружественные отношения, Оливер Кромвель отправил в Вест-Индию экспедицию, которая закончилась захватом Ямайки. Стоит заметить, что после казни Карла I британцы были рады помочь каждому, кто так или иначе способствовал разорению ненавистных им испанцев, и поэтому они полностью поддерживали буканьеров.

После того как испанцы в 1654 году снова провели крупную карательную операцию и разгромили пиратскую республику на Тортуге, морские грабители перебрались на Ямайку, в город Порт-Ройял. В том же году в соответствии с королевским указом, как это ни странно звучит, была установлена такса на получение официального свидетельства, дающего право грабить торговые корабли Испании. Капитан пиратского корабля обязан был платить в английскую королевскую казну двадцать фунтов, а также привозить награбленную добычу в Порт-Ройял и отдавать пятнадцатую часть в пользу короля. Только после выполнения этих требований пират считался не пиратом, а капером.

Известно, что англичане оказывали покровительство Генри Моргану — человеку, чье имя неразрывно связано с историей пиратства. В 1671 году пираты под его началом прошли весь Панамский перешеек, захватили и разграбили город Панаму. Со временем Морган стал в Англии национальным героем, подружился с королем и получил от него задание избавить Ямайку от буканьеров. Бывший морской разбойник успешно справился с заданием.

Итак, в испанских колониях пиратский бизнес перестал приносить доходы, и корсары двинулись через Атлантику в Индийский океан. После того как Ост-Индская компания проложила в Индию торговые пути, моря вокруг Африки стали заполняться торговыми судами, многие из которых становились добычей пиратов. Это было безумное время, когда в одном месте вдруг оказалось множество жутких, неуправляемых бандитов.

Одним из самых известных разбойников был англичанин Генри Эвори, занимавшийся грабежами в водах Индийского океана. Не менее знаменитым являлся и пират Эдвард Тич, которого современники звали Блэкбёрд (Черная Борода).

Он имел репутацию злобного и бездушного человека, способного на зверские убийства ради собственной выгоды. Правда, некоторые источники указывают на то, что Черная Борода был наименее жестоким из всех морских грабителей того времени, тогда как Уильям Флай, грабивший корабли и прибрежные населенные пункты у берегов Гвинеи в 1720-х годах, напротив, сопровождал свои деяния изощренными зверствами.

После смерти Флая корсары затаились почти на столетие, и лишь по окончании наполеоновских войн пиратство вновь на короткий срок расцвело. Но к тому времени большинство цивилизованных стран объединились в борьбе против пиратства и подписали Парижскую декларацию 1856 года, поставив тем самым корсаров вне закона.

Но даже после того, как против них объединился весь мир, пираты не успокоились. Об этом как нельзя лучше свидетельствуют выдержки из газет за май—июль 1838 года.

«15 мая судно «Элиза Лок» из Дублина (Ирландия) преследовалось близ острова Мадейра в течение двух суток какой-то подозрительной шхуной неизвестной национальной принадлежности».

«19 мая португальский пакетбот, шедший с Азорских островов, на пятый день по проходе острова Тенерифа был взят на абордаж пиратским бригом с многочисленной командой. Пираты взяли с пакетбота якорную цепь, бухту кабеля, продукты питания и запасные паруса».

«20 июня корабль «Фулл» был атакован бригом под красным и белым флагами; палуба пиратского судна была полна людьми, преимущественно неграми; море сильно штормило, груз, осмотренный пиратами, был для них мало соблазнителен, поэтому бриг отстал».

«25 июня корабль «Вильям Мильс» был абордирован пиратской шхуной водоизмещением приблизительно около 150 тонн под бразильским и португальским флагами с 50–60 человеками экипажа. С «Вильяма Мильса» было взято только две бочки с провизией».

«4 июля американский бриг «Цейлон» был абордирован пиратской шхуной под португальским флагом. У американцев взято несколько бочек с пресной водой, вином и провизией, а также различные корабельные запасы: парусина, тросы и т. д.».

«5 июля корабль «Катерина-Елизавета» был взят на абордаж шхуной под испанским флагом, имевшей экипаж примерно 50–60 человек. С корабля была взята провизия: солонина в бочках. После чего шхуна расцепилась с захваченным судном и ушла».

«29 июля у Ки-Вест американская шхуна была абордирована неизвестной шхуной без флага. У американцев взято разных вещей на общую сумму около 400 долларов».

Приведенные выше выдержки из газет говорят только об ограблениях, и невольно создается впечатление, что пираты были вполне добродушными грабителями: брали самое необходимое и исчезали. Но не стоит забывать, что в те времена, когда еще не было радиосвязи, до репортеров доходили только сведения от людей, оставшихся в живых после пиратских набегов. Вполне возможно, что на них и нападало то меньшинство «добрых» пиратов, которые брали с судов лишь самое ценное, а пассажиров и экипаж оставляли в живых. Но, как известно, были и другие корсары — кровожадные и безжалостные. Напав на корабль, они никогда не оставляли свидетелей своего преступления, убивая всех находящихся на судне без исключения. Само же судно пираты затапливали. А в газетах появлялись небольшие заметки, что такой-то корабль вместе с экипажем и пассажирами пропал без вести в водах какого?нибудь моря или океана.

Случаи нападения пиратов на торговые и частные суда были известны и в ХХ веке. Да и в настоящее время, хотя в это трудно поверить, словосочетание «морской грабитель» встречается не только на страницах приключенческих романов и в кинофильмах. Профессия корсара в XXI веке снова вошла в моду. И об окончательной победе над пиратством, как оказалось, говорить еще рано, потому что в наши дни несколько сотен морских грабителей прочно оккупировали водное пространство от Карибского моря до Индонезийского архипелага. Подобно своим воинственным предкам, современные пираты грабят суда, берут заложников, требуя за них выкуп, и выбрасывают за борт всех, кто пытается оказать им сопротивление.

Судьба Пьера Леграна, буканьера с Тортуги, необычна уже тем, что морским разбоем он занимался очень короткое время. По происхождению француз, Легран скрывался на Гаити от правосудия своей страны. Когда испанцы вытеснили буканьеров на Тортугу, беглый француз, собрав под своим началом шайку таких же головорезов, как и он, построил небольшое быстроходное судно и стал заниматься пиратством.

Совершив несколько мелких ограблений у берегов Тортуги, пираты отправились в открытое море в поисках более крупной добычи. В течение нескольких недель корабль корсаров, бороздя водное пространство, не встретил ни одного судна. У пиратов стало подходить к концу продовольствие, и большинство членов команды все больше склонялись к мысли вернуться обратно на остров. Но, когда Пьер Легран отдал команду возвращаться назад, один из матросов увидел на горизонте большое судно, которое сопровождал конвойный корабль.

Обсудив все за и против, отчаянные пираты решили попытать счастья. По разработанному Леграном плану корабль корсаров под прикрытием темноты подплыл к конвойному судну и напал на него. Даже не подозревая того, что на военный корабль осмелится кто-то напасть, караульные в момент атаки мирно спали. Застигнутые пиратами врасплох, они не смогли оказать достойного сопротивления и были обезврежены в течение нескольких минут. Захватив конвойный корабль, корсары подали с него торговому судну сигнал остановиться. Затем, подплыв к нему вплотную, высадились на судно и, убив преграждающих им путь матросов, ворвались в капитанскую рубку, где застали офицера, играющего в карты с тремя испанскими грандами. Капитана и испанцев пираты убили на месте, двадцать членов команды выбросили за борт, а остальных взяли в плен.

Расправившись с командой и ограбив торговое судно, пираты вновь вернулись на Тортугу, где сразу же приступили к дележу добычи. Оказалось, что сокровищ, вывезенных корсарами с торгового судна, вполне достаточно для того, чтобы обеспечить им всем безбедное существование до конца жизни. Легран, щедро одарив свою команду золотом и другими ценностями, распустил пиратов, объявив, что отныне намерен вести честную жизнь. Вскоре Пьер Легран уехал в Нормандию, где прожил до конца своих дней.

Среди пользовавшихся дурной славой буканьеров было немало знаменитостей. Однако самым известным пиратом всех времен и народов по праву считается Генри Морган, чью жизнь и подвиги можно назвать настоящей кульминацией века буканьеров Вест-Индии и одновременно его закатом.

Знаменитому флибустьеру Моргану — родоначальнику одной из самых известных в банковском мире Америки фамилий — посвящены монографии и специальные главы во всех исторических исследованиях Карибского пиратства, а писатель Рафаэль Сабатини при создании образа капитана Блада во многом опирался на историю знаменитого пирата.

Генри Морган родился в 1635 году в графстве Монмутшир в Валлийской Англии в семье почтенного землевладельца. Генри не унаследовал никакого пристрастия к делу своего отца, а потому, едва достигнув юношеского возраста, твердо решил покинуть родной дом и пуститься в дальние странствия. Он нанялся юнгой на корабль, идущий на Барбадос (остров, который был захвачен англичанами в 1605 году), а в 1658 году отправился на Тортугу, где прожил пять лет, будучи рядовым разбойником в шайке отчаянного головореза Мингуса.

Известно, что первым открытым нападением европейской державы на испанские владения в Вест-Индии был захват Англией Ямайки в 1655 году. Англичане оставили на острове вооруженный отряд, о котором один из летописцев того времени написал так: «Бахвалы, старые рубаки, просто мошенники, грабители, жулики и тому подобный сброд».

Именно среди такого сброда и началось стремительное восхождение пирата Генри Моргана, который, прибыв на остров в 1658 году, прошел путь от простого солдата до некоронованного короля флибустьеров Ямайки. Подобно Тортуге, Ямайка числилась английской колонией с губернатором, назначаемым королем, но на самом деле этот остров был крупной пиратской базой для разбойников всех национальностей. На Ямайке они ремонтировали свои суда, пополняли запасы продовольствия и вооружения, набирали команды и отсюда выходили на пиратский промысел, нередко объединяясь в крупные эскадры.

Конечно же, опасных приключений на долю Генри Моргана выпало множество, но всю жизнь ему сопутствовало просто фантастическое везение.

Первая пиратская слава пришла к Генри после того, как он организовал ряд дерзких набегов на Вилья-Эрмосу, столицу мексиканской провинции Табаско, и Гран-Гранаду, центр месторождений серебра в Никарагуа. Город Гран-Гранада располагался в глубине страны, примерно в 200 км от моря, на берегу Никарагуанского озера, среди густых девственных лесов. Небольшой отряд пиратов под предводительством Моргана предпринял продолжительное и рискованное путешествие на неустойчивых каноэ по реке и джунглям сквозь тучи ядовитых насекомых под постоянной угрозой нападения опасных хищников. Дерзкое ограбление богатого города и колоссальная добыча, доставленная пиратским отрядом на Ямайку, превратили Генри Моргана в настоящего героя флибустьеров.

Вернувшегося на Ямайку удачливого молодого капитана ждал весьма приятный сюрприз: оказалось, что король направил на остров его дядю, Эдварда Моргана, и назначил его верховным главнокомандующим английских войск в Вест-Индии. Разумеется, высокое положение дядюшки обеспечивало племяннику прекрасную карьеру. По возвращении Морган был назначен заместителем Эдварда Мансфельта, прославленного флибустьера, которому было пожаловано звание адмирала. Однако их отношения не сложились, и в 1666 году Морган ненадолго отошел от дел, осел на Ямайке и даже женился. Приблизительно в это же время Генри Морган завоевал симпатию в среде пиратов своей невиданной щедростью. А после внезапной и таинственной смерти Мансфельта (согласно некоторым источникам, он был отравлен не без участия Моргана), Генри был назначен адмиралом и снова стал выходить в море.

В 1668 году пираты под предводительством Моргана напали на города Пуэрто-дель-Принсипе и Пуэрто-Бельо. При штурме Пуэрто-дель-Принсипе флибустьеры столкнулись с достойным сопротивлением: в битву с ними вступило испанское войско. Но, разгромив испанцев и ворвавшись в город, пираты Моргана, к своему огорчению, обнаружили, что жители города бедны, а его казна давно пуста. И разозленные флибустьеры вскоре отправились в Пуэрто-Бельо. При штурме этого города Морган заставил монахов и монахинь из окрестного монастыря под обстрелом нести лестницы к осажденным стенам. Уже через несколько часов Пуэрто-Бельо сдался. И если в Пуэрто-дель-Принсипе пиратам не удалось найти достойной добычи, то Пуэрто-Бельо, где несколько раз в год проводились «Золотые ярмарки», вознаградил их сторицей. Двести пятьдесят тысяч золотых пиастров, сокровища церквей и монастырей, ювелирные изделия, драгоценные камни, дорогие ткани и триста рабов — такова была пиратская добыча.

Своей следующей мишенью Морган выбрал город Маракайбо. Но при приближении пиратов и Маракайбо, и Гибралтар будто вымерли. Больше месяца флибустьеры пытались разыскать в пампе хотя бы одного местного жителя, чтобы пытками выбить признание о спрятанных кладах. Но окрестности были пустынны, и пиратам ничего не оставалось делать, как отправиться восвояси практически ни с чем: вся добыча, награбленная пиратами, составляла не более 50 000 английских футов и несколько десятков пленных.

На обратном пути Морган обнаружил, что три мощных испанских военных корабля — «Магдалина», «Маркиза» и «Луис», ведомые капитаном доном Алонсо дель Кампо, — заперли его в озере, блокировав узкий пролив, ведущий к морю. Испанцы предложили им вернуть награбленное и отпустить пленных в обмен на право беспрепятственно уйти. Но пираты решили принять бой.

Дождавшись темноты, флибустьеры отправили к испан? ским позициям корабль, напичканный взрывчаткой и управляемый несколькими смельчаками. Испанцы же, как и было задумано Морганом, приняли судно за головной корабль пиратов и подпустили вплотную к «Магдалине». Тогда отчаянные флибустьеры, прицепив к «Магдалине» свое судно, подожгли его и, спрыгнув в лодку, отплыли на безопасное расстояние. После того как оба корабля охватило пламя, пираты, воспользовавшись паникой, взяли на абордаж второе вражеское судно, третье же перепуганные испанцы сами потопили у берега.

Оставшиеся в живых испанцы заперлись в форте, из которого отлично простреливался выход в море. Целый день пираты усиленно делали вид, что собираются высадиться на берегу напротив вражеских укреплений; сами же на лодках незаметно возвращались на свои корабли. Испанцы ждали нападения с суши и перенесли все пушки на береговую сторону укреплений, а пиратская флотилия под покровом ночи беспрепятственно вышла в море.

Таким образом, несмотря на неудачу, постигшую их в Маракайбо, пираты вернулись на Ямайку с огромной добычей: выкуп, драгоценности и рабы были оценены в двести пятьдесят тысяч реалов.

В 1671 году Морган совершил дерзкий набег на Панаму, считавшуюся на Тихоокеанском побережье одним из самых богатых городов. Именно сюда свозились сокровища инков перед отправкой их в Испанию. Разумеется, на Панаму и до Моргана неоднократно нападали пираты, но никому из них, кроме него, не удавалось разграбить этот город.

Кстати, губернатор Панамы Гусман имел дружественные отношения с пиратским главарем. Согласно летописи, когда Морган ограбил Пуэрто-Бельо, губернатор Панамы отправил ему подарки и письмо, в котором просил в знак дружбы прислать ему в ответ хотя бы один образец того мощного оружия, с помощью которого удалось захватить сильно укрепленный город. Интересно, что Морган с тем же курьером, который принес ему письмо от губернатора, послал в Панаму пистолет и несколько пуль и велел передать правителю следующие слова: «Скажи губернатору, что я посылаю ему этот маленький образец оружия, с помощью которого я захватил Пуэрто-Бельо. И я обещаю, что через год сам приду в Панаму и лично покажу, как с ним надо обращаться».

Морган всегда держал свое слово. И, как обещал губернатору, ровно через год навестил его, а заодно и разграбил вверенный ему город. Готовясь к нападению на Панаму, Морган вывел в море флот из 37 огромных кораблей! Пираты высадились на континент со стороны Атлантики и пошли пешком через перешеек до Тихоокеанского побережья. Взяв с собой огромное количество оружия, разбойники оставили почти все продовольствие на кораблях, намереваясь доставать пищу в пути, в испанских деревнях. Испанцы же, до которых дошел слух о высадке пиратов, уничтожили на пути отряда Моргана все съедобное, вплоть до недозревших фруктов в своих садах.

Но пиратов не остановило даже отсутствие продовольствия. Упорно двигаясь к намеченной цели, за недельный переход они съели все кожаные ремни и сумки, питались корнями деревьев и даже травой.

Вскоре отряд Моргана вышел к реке Чагрес и, поднявшись вверх по ее течению, достиг Панамы. Битва состоялась 27 января 1671 года. Для отражения пиратской атаки губернатор бросил 2400 солдат, 400 всадников, множество вооруженных рабов, а также несколько сот индейцев и негров, управлявших стадом в 2000 диких быков. В пиратском отряде было всего 1200 человек, которых Морган разместил ромбом. Такой ловкий маневр не позволял атаковать пиратов ни с тыла, ни с флангов. Расстреляв в упор испанскую конницу, воины знаменитого корсара обратили в бегство пехоту и ворвались в город.

Но каково же было разочарование пиратов, когда они убедились, что самые богатые жители, заранее покинув город, прихватили с собой все самые ценные вещи, а почти все испанские корабли, стоявшие в гавани, были затоплены. Такая подлость привела Моргана в дикую ярость, он незамедлительно отдал приказ сжечь Панаму дотла.

Пираты выполнили приказ своего главаря и подожгли город, который после сильнейшего пожара тлел еще целый месяц. А в течение этого времени бандиты продолжали грабить развалины, унося все уцелевшее добро. Кроме того, они жестоко пытали горожан, бежавших в окрестные леса, желая дознаться, где же спрятано золото.

Только в середине февраля 1671 года Морган отдал приказ своим головорезам покинуть разоренную Панаму. Караван с добычей насчитывал 175 мулов, везших ценностей на 750 000 реалов. Но когда пиратская экспедиция прибыла на берег океана, Морган преднамеренно занизил сумму добычи, вызвав тем самым взрыв недовольства своих подчиненных. Тогда он, чтобы избежать бунта, отплыл ночью с небольшой группой сообщников на своем корабле, бросив выражавших недовольство пиратов на произвол судьбы и, разумеется, без добычи.

По прибытии на Ямайку Моргана ждал триумф. Но вскоре Испания заявила протест против разорения их города в мирное время и потребовала от Англии прекратить пиратство в Карибском море.

4 апреля 1672 года Морган на борту фрегата «Велкам» отправился в Лондон в качестве добровольного пленника. Англия встретила Моргана как национального героя. Правда, в том же году он предстал перед судом по обвинению в пиратстве. Однако обвинительного приговора ему не осмелился вынести ни один судья. Более того, король Карл II даровал Моргану рыцарский титул и через три года он возвратился на Ямайку в звании вице-губернатора.

Таким образом, знаменитый пират достиг всего, о чем только мог мечтать — славы, богатства и власти.

Приехав на Ямайку, сэр Генри Морган рьяно принялся за выполнение своих обязанностей, главной из которых являлась борьба… с пиратством. Интересно, что о своих бывших коллегах он теперь отзывался не иначе как о ненасытной своре, и часто повторял, что ненавидит кровопролитие. В начале 1680 года Генри Морган, став исполняющим обязанности губернатора, с энтузиазмом приступил к искоренению пиратства, обещая повестить или выдать испанцам любого захваченного им флибустьера. Правда, через четыре года, после очередного казнокрадства, Генри Морган был освобожден от всех занимаемых постов.

Когда в 1685 году вышел английский перевод знаменитой книги хирурга Эксмелина о карибских флибустьерах, в которой автор детально описал все деяния Моргана, бывший пират подал на издателей в суд за клевету. Он потребовал моральной компенсации и выиграл судебное дело.

В декабре 1687 года герцог Альбемарль, назначенный губернатором Ямайки, стал хлопотать о восстановлении членства Моргана в Совете острова. И уже в июле 1688 года из Лондона пришел положительный ответ. Но Генри Морган к тому времени был тяжело болен: доктор поставил ему страшный диагноз — цирроз печени. У смертельно больного пирата едва хватило сил доехать до здания Совета и выслушать решение.

25 августа 1688 года сэр Генри Морган умер в возрасте 53 лет, оставив своим родственникам огромное наследство. На следующий день состоялись пышные похороны, и тело знаменитого флибустьера было погребено на кладбище Палисейд. Впоследствии тело Генри Моргана власти предполагали перевезти в Лондон, чтобы с почестями похоронить в Вестминстерском аббатстве, на кладбище, где покоятся короли и национальные герои Англии, но сделать этого не успели: в начале июня 1692 года на Ямайке произошло сильнейшее землетрясение, в результате которого Порт-Ройал, а вместе с ним и могилу сэра Моргана поглотила пучина Карибского моря.

Известно, что нынешние потомки Генри Моргана являются миллиардерами и, не пытаясь скрыть происхождение своего благосостояния, напротив, гордятся подвигами знаменитого предка.

Одним из самых знаменитых пиратов Индийского океана в середине 1690-х годов был англичанин Генри Эвори. Об этом человеке известно очень мало, отчасти потому, что его пиратская карьера была стремительной и вместе с тем непродолжительной. Согласно летописям, Генри Эвори занимался пиратством всего два года.

Самой крупной его добычей стали два судна компании «Моша флит», на которые пираты под предводительством Эвори напали в 1695 году. Источники не указывают, какие грузы перевозили эти корабли, но, скорее всего, это было золото и серебро. Дело в том, что Моша был крупнейшим портом юго-западной Аравии, из которого корабли, заполненные до отказа сокровищами, направлялись в Индию.

Согласно английской легенде, на одном из кораблей, захваченных пиратами в 1695 году, находилась дочь Великого Могола Индии. Молодая девушка была так хороша собой, что Эвори женился на ней и после свадьбы уже не занимался грабежами, а вел честную жизнь. Но некоторые источники, указывая на ошибочность английской легенды, говорят о том, что на кораблях не было никакой прекрасной принцессы. Оказывается, торговые суда были полны сокровищ и турецких девушек, которых везли в гарем. Пираты напали на женщин и стали их насиловать. Некоторые женщины, чтобы избежать позора, прыгнули за борт, а те, кто оказал пиратам сопротивление, вскоре скончались от жестоких побоев. Одна пожилая женщина, плывшая в качестве пассажирки на корабле, оказалась родственницей правителя Индии (возможно, это и послужило источником для создания красивой легенды о дочери Великого Могола). После ее возвращения на родину в Индии начались беспорядки. Индийский правитель потребовал от английских властей выдачи преступников, посмевших ограбить суда и надругаться над его престарелой родственницей.

Кстати, после ограбления индийских судов каждому члену пиратской команды досталось по тысяче фунтов. Сразу после дерзкого мероприятия пираты получили убежище на Багамах и обратились к королю с просьбой о высочайшем помиловании. Но требование индийских властей выдать преступников вынудило британское правительство объявить их вне закона и назначить за голову каждого пирата из банды Эвори награду в 500 фунтов.

Грабителям ничего не оставалось делать, как разбиться на небольшие группы и бежать. Однако вскоре все пираты, кроме их главаря, были пойманы. Эвори же пропал бесследно, оставшись в народной памяти величайшим героем.

Один из самых жестоких корсаров — Уильям Флай — занимался морским разбоем всего два месяца, но за столь короткое время он успел приобрести славу самого кровожадного пирата XVIII века.

Выйдя впервые в море в качестве юнги, Флай через несколько лет дослужился до звания старшины. Среди своих подчиненных Флай снискал репутацию очень жестокого человека, для которого не существовало никаких норм и приличий. Он постоянно употреблял в разговоре с подчиненными непристойные выражения, часто незаслуженно оскорблял матросов и избивал за малейшую провинность.

В начале 1726 года до Уильяма Флая дошли сведения, что его земляк, капитан Джон Грин, набирает команду для своего судна «Элизабет». Старшина поспешил к капитану и, обговорив с ним условия, нанялся к нему на судно. Джон Грин, занимавшийся работорговлей, ходил на небольшом суденышке (сноу) к берегам Гвинеи. Причалив к берегу в какой-нибудь тихой гавани, он договаривался с местными племенами, которые за мизерную плату доставляли ему пленных, делая набеги на соседние племена. Этих пленных и скупал у них капитан, выплачивая за каждого смехотворную сумму — не более двух-трех долларов.

Затем живой товар доставлялся на сноу, где людей, закованных в кандалы, содержали в узком пространстве между палубами. Кстати, это небольшое пространство было рассчитано всего на десять или пятнадцать человек, но капитан, чтобы не делать дополнительных рейсов, размещал там более сотни рабов. Разумеется, за время долгого пути в Америку большая часть пленников погибала. Но это нисколько не разоряло капитана, т. к. в Америке каждый чернокожий стоил несколько сот долларов, что, конечно же, во много раз превышало ту цену, которую капитан уплатил за них в Гвинее.

Стоит заметить, что этот жуткий промысел мог быстро превратить в чудовище любого человека, который хотя бы в малейшей степени соприкасался с ним. И капитан Грин не являлся исключением. Находясь на грани срыва, он вымещал свою злобу на подчиненных. Особенно капитан возненавидел Флая. При каждом удобном случае он старался задеть его: дразнил, постоянно кричал на него и даже бил плеткой. Дженкинс, помощник капитана, беря пример с Грина, делал то же самое. Через некоторое время Флаю надоели бесконечные упреки, замечания и откровенные издевательства, и он решил, что капитан и его помощник заслуживают смерти.

Поговорив с остальными членами команды, Флай убедил их убить офицеров, захватить сноу и стать пиратами. Ранним утром 27 мая 1726 года заговорщики под предводительством Флая подошли к рулевому и, приставив к его виску оружие, приказали ему вести себя тихо. Тому ничего не оставалось делать, как подчиниться. Оставив одного из матросов охранять рулевого, Флай, вооружившись абордажной саблей, направился вместе с остальными заговорщиками в капитанскую каюту.

Когда бандит ворвался в каюту, Грин мирно спал. Пират растолкал капитана, и тот, сев на кровати, удивленно спросил, что происходит. Один из заговорщиков ему ответил, что отныне командиром корабля является Флай. Последний в этот момент крепко сжимал свою саблю, видимо надеясь, что Грин начнет сопротивляться и тогда он наконец отрубит ему голову. Но капитан, к разочарованию Флая, сопротивляться не стал, тем самым лишив бандита удовольствия рассчитаться с ним, как говорится, в честном бою. Обратившись к новому капитану, Грин попросил при первой же возможности высадить его на берег. «Что? Чтобы ты дал против нас показания, и нас потом всех вздернули на рее?» — возмутился Флай. После этих слов капитан понял, что заговорщики непременно его убьют.

И оказался прав. Заставив Грина выйти на палубу, Флай с издевкой спросил его, что он предпочитает: прыгнуть за борт сам или подождать, пока его выкинут. Оставаясь спокойным, капитан ответил, что предпочитает, чтобы пираты сохранили ему жизнь. Тогда Флай сделал своим помощникам знак рукой, и те поволокли Грина к правому борту. Когда капитан вцепился рукой в грот-парус, Флай выхватил нож и отрубил ему кисть руки, после чего пираты бросили его за борт. Затем подошла очередь помощника Дженкинса, который, в отличие от Грина, предпочел прыгнуть за борт сам.

Отпраздновав победу большим количеством рома, пираты переименовали «Элизабет» в «Месть судьбы». Затем они направили свой корабль к Северной Каролине, и уже через неделю судно подошло близко к берегу. Приблизившись к гавани, пираты увидели стоявший на якоре шлюп «Джон и Ханна», капитан которого, не догадываясь, что встретился с пиратами, предложил Флаю помочь его судну причалить к берегу. Дело в том, что песчаная береговая отмель была очень опасна и без помощи опытного лоцмана ни один корабль не мог подойти близко к берегу. Флай, сделав вид, что согласен воспользоваться услугами капитана, пригласил его с тремя офицерами к себе в каюту якобы для того, чтобы обговорить все детали за кружкой пунша. Ничего не подозревающий капитан, взяв своих помощников, отправился на дружественную встречу. Каково же было его удивление, когда Флай объявил, что он и его команда — пираты и что им нужен корабль.

Увидев наставленные на него со всех сторон пистолеты и поняв, что иного выбора нет, капитан согласился отдать свое судно пиратам. Однако он объяснил Флаю, что дувший в тот день сильный ветер служит препятствием для выведения судна из бухты. Пират же накричал на капитана и потребовал, чтобы тот немедленно снимал корабль с якоря. Офицеру ничего не оставалось делать, как вернуться на свое судно в сопровождении шести пиратов и попытаться подплыть на нем к пиратскому кораблю.

Но капитан не обманывал Флая, когда говорил о сильном ветре, мешавшем управлять судном. Как только «Джон и Ханна» снялся с якоря, ветер отнес его на песчаную отмель, после чего пираты, взяв с собой капитана, вернулись в шлюпке на свой корабль. Флай, решив, что капитан его обманул и посадил корабль на мель преднамеренно, пришел в неистовство и приказал его высечь. Капитана привязали к снастям и избили плетью так, что его спина вскоре превратилась в сплошное кровавое месиво. Затем Флай приказал своему помощнику и еще трем пиратам попытаться выполнить то, что не удалось капитану, т. е. подвести шлюп к кораблю. Но пираты тоже не справились с управлением, и ветер швырнул корабль на отмель. «Джон и Ханна» разлетелся на куски, и бандиты едва успели спастись.

Через два часа Флай отдал команду своему экипажу направить «Месть судьбы» в открытое море. Кстати, капитана и нескольких членов команды «Джона и Ханны» пираты взяли с собой. Три дня спустя корсары встретили на своем пути корабль под названием «Джон и Бетти». После первого же выстрела с пиратского судна корабль сдался. Пираты Флая, поднявшись на его борт, собрали все ценное, вынудили шестерых матросов присоединиться к ним, а остальных отпустили.

По прошествии нескольких дней корсары встретили на своем пути судно «Джеймс» и, пользуясь уже проверенным методом, произвели по нему выстрел. Капитан атакуемого корабля подал сигнал пиратам о капитуляции, после чего поднялся на борт их корабля.

Нападение пиратов на судно происходило в рыболовецкой зоне, на горизонте виднелось несколько рыбацких шхун, и, поразмыслив, Флай решил использовать свой корабль, а также «Джеймса» для того, чтобы на них напасть. Он отправил на борт захваченного корабля шестерых пиратов и приказал им идти в направлении ближайшего рыбацкого судна. Сам же он собирался пойти следом. Но Флай совершил роковую ошибку, не учтя того, что, отправляя на борт «Джеймса» шестерых верных сообщников, он поставил себя под удар: почти все моряки, оставшиеся на борту «Мести судьбы», были матросами с «Джона и Ханны» и с «Джона и Бетти».

Главным среди заложников был офицер Уильям Аткинс, прибывший на борт пиратского корабля вместе с капитаном «Джона и Ханны». Разумеется, Аткинс, впрочем, как и остальные подневольные моряки, давно собирался расправиться с Флаем и его бандой. Ему нужен был только подходящий момент, который теперь представился: наконец-то пираты остались на корабле в меньшинстве.

Аткинс, наблюдавший за происходящим на море в подзорную трубу, сказал стоящему на капитанском мостике Флаю, что видит на горизонте еще несколько невооруженных кораблей. Услышав такую прекрасную новость, пират бросился к нему, выхватил трубу и сел на брашпиль. В тот же момент по команде Аткинса несколько матросов бросились к нему, связали и заткнули кляпом рот. Затем Аткинс побежал на ют, где лежало оружие. Взяв несколько заряженных пистолетов, офицер раздал их своим матросам, которые уже через несколько минут притащили на палубу еще трех пиратов. Всех их, включая Флая, бунтовщики заковали в кандалы и, взяв управление кораблем в свои руки, направили его в сторону Бостона.

12 июля 1726 года, всего через два месяца после начала пиратской деятельности Флая, предводитель корсаров и двое его сообщников были казнены на небольшом островке Никс Мейт. Суд помиловал только кока пиратов.

Одной из самых загадочных личностей эпохи королевы Елизаветы I считается Уолтер Рэли, имя которого стоит в английской истории в одном ряду с именами Кавендиша и Дрейка.

Уолтер Рэли родился в 1554 году в семье обедневшего английского аристократа. Будучи семнадцатилетним юношей, он принимал активное участие в религиозных французских войнах, выступая на стороне гугенотов. Через некоторое время Рэли поступил в Оксфорд, но, проучившись там всего полгода, вернулся на родину.

В 1580 году началось очередное восстание в Ирландии, поддержанное испанцами. Бунтовщики, заняв форт Смерник, отправили корабли за подкреплением, потому что у стен форта стояла английская армия, которая ожидала прибытия артиллерии на кораблях из Лондона. В составе отряда, брошенного на подавление восстания, был и двадцатишестилетний Уолтер Рэли. В ожидании подкрепления из Лондона Рэли организовывал засады и предпринимал самостоятельные партизанские вылазки.

После того как английский флот, опередивший испанский на четыре дня, захватил форт, по приказу Рэли было повешено 507 испанцев, двадцать ирландцев и несколько предателей-англичан.

В начале 1582 года Рэли вернулся в Англию, где познакомился с фаворитом королевы Елизаветы I Тюдор, графом Лестером. Умный и образованный Рэли произвел на графа сильное впечатление, и вскоре в разговоре с королевой он упомянул об этом знакомстве. Королева выразила желание лично встретиться с Рэли, и через несколько дней он был ей представлен.

На королеву, которой в то время исполнилось 49 лет, тридцатилетний красавец Рэли произвел неизгладимое впечатление. Влюбившись в него буквально с первого взгляда, она вскоре сделала его своим фаворитом. Рэли был посвящен в рыцари, а в придачу к высокому титулу получил особняк в Лондоне, обширные земельные владения, а также патенты на экспорт сукна и торговлю вином.

Вскоре Рэли пришел к выводу, что заниматься самостоятельным делом гораздо выгодней, чем служить в регулярной армии, и уже в 1583 году заявил о своем намерении открыть для англичан Северо-Западный торговый путь в Индию и Китай. Добившись предоставления ему каптерского патента, Рэли получил возможность легально грабить иностранные суда, т. е. заниматься пиратством.

Ровно через год он привел свои корабли к восточному побережью Северной Америки и, основав там первую английскую колонию, назвал эту землю Вирджинией. Интересно, что облик Рэли полностью совпал с описанием Гуаттараля из индейских легенд, поэтому местные жители приняли его как бога, попросив о помощи в борьбе с испанцами. Именно в Вирджинии Рэли впервые услышал легенду о стране Эльдорадо, Золотом Человеке (правителе Эльдорадо, который каждый раз перед купанием покрывал свое тело золотой пылью) и сказания о золотых приисках у Великих озер.

По возвращении в Англию Рэли ждал полный триумф. Ему сразу же было присвоено множество высоких титулов, в частности начальник личной гвардии Ее Величества, лорд-правитель оловянных рудников, лорд-наместник Корнуолла, вице-адмирал Девона, губернатор острова Джерси.

В 1585 году Рэли захватил несколько испанских судов около Ньюфаундленда, а в 1586 всего на двух кораблях — «Змея» и «Мери Спарк» — напал на испанский флот и одержал победу. За каждого взятого в плен испанца Рэли назначил весьма солидный выкуп — золото, равное по количеству его весу. Таким образом, английский двор получал огромные прибыли с экспедиций Рэли, и популярность его постоянно росла.

Вскоре Рэли тайно обвенчался с фрейлиной королевы, Элизабет Трокмортон. Известно, что Рэли, будучи любовником Елизаветы I, хранил эту тайну семь лет. Но после того как фрейлина родила ребенка, все раскрылось. Разгневанная королева отправила супругов Рэли в Тауэр, где они провели почти полгода. Рожденный Элизабет ребенок вскоре умер. После выхода из тюрьмы Рэли находился в опале и, чтобы вновь заслужить расположение королевы, отправился на поиски легендарной страны Эльдорадо.

С энтузиазмом начав поиски Эльдорадо и его сокровищ, Рэли организовал несколько экспедиций. И хотя он так и не нашел «золотую страну», зато сам процесс ее поисков отразился в целой серии путевых очерков («Путешествие в огромную, богатую и прекрасную империю Гвиана с великим и золотым городом Маноа»). Впоследствии очерки были переведены на многие европейские языки и пользовались у читателей тех лет огромной популярностью.

В 1596 году Рэли принял участие в экспедиции лорда Эссекса против Кадиса. Именно тогда он впервые в истории применил тактику, получившую впоследствии название психической атаки. Встретившиеся в горловине бухты два флота сражались целый день. Рэли прошел через строй мелких испанских кораблей, отвечая на каждый залп лишь звуками горна, и, бросив якорь напротив галионов, три часа обстреливал их из всех орудий. Когда испанцы выбрались на берег, посадив галионы на мель, Рэли расстрелял их из пушек.

После триумфального возвращения экспедиции в Лондон Рэли вновь был принят королевой Елизаветой. Правда, успех Уолтера никак не отразился на отношении королевы к его жене: Элизабет, родившая к тому времени двоих сыновей, по-прежнему не допускалась ко двору.

В 1603 году, после смерти королевы, к власти пришел Яков I Шотландский, начавший деятельность, прямо противоположную елизаветинской. Первое, что сделал новый король, — заключил мир с Испанией. Сэр Рэли был арестован по обвинению в государственной измене и шпионаже в пользу Испании, приговорен к смертной казни и заключен в Тауэр. Находясь в тюрьме, в ожидании исполнения приговора, Рэли не терял времени даром: он проводил химические опыты, изучал иностранные языки и писал книги (его знаменитая «История мира» была написана именно в Тауэре).

Все время, пока Рэли находился в заключении, он не переставал думать о загадочной стране Эльдорадо и в 1617 году написал королю письмо, в котором с присущей ему основательностью изложил все, что ему было известно о «золотой стране». В конце своего послания Рэли вскользь заметил, что, скорее всего, испанцы будут первыми, кто найдет легендарное золото. Разумеется, король не мог допустить, чтобы несметные сокровища принадлежали Испании, и поэтому в 1618 году он отдал приказ освободить Уолтера Рэли.

В том же году Рэли был поставлен во главе экспедиции, снаряженной на поиски золота Эльдорадо. При этом король поставил Рэли заведомо невыполнимое условие: ни одного убитого испанца.

Стоит заметить, что эта экспедиция была заранее обречена на провал: команды кораблей были подобраны из висельников, которые не собирались выполнять приказы, и суда выходили из-под контроля один за другим. Вскоре в нелепой стычке с испанцами погиб старший сын Рэли — Уолтер. После его смерти убитый горем отец, уже не в силах думать ни о каком мифическом золоте, отдал команду возвращаться на родину.

Назад Рэли возвращался на одном корабле с двадцатью двумя матросами. Сразу же после прибытия в Лондон его опять заключили в Тауэр, а 29 октября 1618 года приговор, вынесенный пятнадцать лет назад, был приведен в исполнение.

По свидетельству современников, Рэли до последней минуты вел себя как настоящий джентльмен, чем вызвал искреннюю симпатию общественности. И когда палач поднял отрубленную голову, из толпы кто-то крикнул: «Этой голове в Англии цены не было!»

Жена Рэли, потерявшая за один год и мужа, и сына, похоронила их в одной могиле в Вестминстере, в церкви Св. Маргариты. А отрубленную голову своего мужа леди Элизабет хранила у себя до самой смерти, почти 29 лет.

Самыми известными пиратами Берберского побережья были два брата, чья слава затмила даже подвиги Френсиса Дрейка и Генри Моргана. Это братья Харуджи и Хайр-эд-Дин, которых за ярко-рыжие, почти красные волосы и бороды прозвали Барбаросса (Красная Борода).

Харуджи и Хайр-эд-Дин родились на греческом острове Лесбосе. Их отец, бывший турецкий солдат, воспитал сыновей правоверными мусульманами. Будучи еще детьми, они до глубины души были потрясены смертью своего старшего брата Элиаса, который погиб на их глазах. В тот злополучный день галера Мальтийского ордена, иоаннитов, напала на их фелюгу (небольшое парусное беспалубное судно) и потопила ее, приняв за пиратское судно. Элиас погиб, а Харуджи, которому тогда было пятнадцать или шестнадцать лет, схватили, и два года он провел прикованным к веслу галеры. С тех пор братья смертельно возненавидели христиан.

В начале 1500-х годов братья решили попытать счастья на Берберском побережье, перебравшись на маленькой фелюге с Лесбоса в Тунис, тогда известную пиратскую крепость. Предводитель пиратов принял братьев в свою шайку и, предоставив им причал, разрешил нападать на христианские корабли.

Свою легендарную славу Харуджи и Хайр-эд-Дин снискали после одного особенно дерзкого ограбления, совершенного ими в 1504 году у берегов Италии. Объектом нападения братьев-пиратов были две большие галеры папского флота, следующие из Генуи в Рим под конвоем тяжело вооруженного судна. Оба корабля везли дорогие товары для папского двора: шелковые ткани, изделия из венецианского стекла, различные предметы роскоши и пряности.

Когда из-за мыса появился легкий галеон, капитан флагманского судна даже не взглянул в его сторону, будучи уверенным, что никто не посмеет напасть на галеры, идущие под конвоем вооруженного корабля. Но это пренебрежение к пиратам дорого обошлось папским мореходам. Прежде чем они сообразили, что происходит, легкое суденышко пришвартовалось у кормы галеры, и ее палубу в считаные секунды заполонили пираты, которые после короткой беспощадной схватки одержали победу.

Но Харуджи Барбароссе, который в тот момент командовал галиотом, одной победы показалось мало, и он приказал своим подчиненным переодеться в платья и доспехи плененных христиан и замедлить ход. Когда вторая галера, следовавшая за первой, вынырнула из тумана и приблизилась, ее экипаж тоже не заметил ничего подозрительного. Нападение и на этот раз оказалось столь внезапным, что о сопротивлении нечего было и думать.

Захватив галеры, Харуджи отправился в Тунис, где его встретили толпы восторженных людей. «Трудно представить себе, — писал летописец, — какую растерянность и потрясение вызвала эта отважная дерзость и в Тунисе, и во всем христианском мире, как знаменито стало отныне имя Харуджи».

Отправляясь на прием к эмиру Туниса, Харуджи выбрал из числа своих пленников пятьдесят самых рослых и сильных мужчин, одел их в роскошные одежды и велел им вести на привязи 30 догов и 20 легавых собак, оказавшихся на одном из испанских кораблей. Разумеется, султан был потрясен таким великолепным шествием и принял пирата как равного себе. Не забыл Барбаросса и о подарках для султана: кроме награбленных ценностей, он доставил в гарем правителя двух самых красивых пленниц.

После заключения договора с правителем Туниса братья-пираты получили в распоряжение остров Джерба, на котором организовали базу своего пиратского флота, в обмен на обязательство отдавать эмиру 20 % захваченной пиратами добычи. Пиратский флот, пополняемый, кроме турков и мавров, бежавшими из освобожденной Испании христианами, терроризировал все порты Средиземноморского побережья.

Уже через несколько лет братья Барбаросса стали самыми знаменитыми и богатыми пиратами Средиземноморья. Под их командованием находился целый флот из восьми галиотов и огромное войско, состоявшее из добровольцев, которые стекались к ним отовсюду, чтобы хоть немного погреться в лучах их славы.

В 1509 году испанцы заняли город Оран, а в 1510 под их ударами пали города Бужи (современный Беджаия) и Триполи, а также остров Джерба; затем им удалось захватить Алжир, который, правда, в то время был небольшим укрепленным поселением. Вскоре испанцы вернули арабам эту небольшую крепость, а вместо нее при входе в гавань Алжира на маленьком скалистом острове они построили форт Пеньон, который со своими пушками господствовал над городом и гаванью.

Нетрудно понять, что Пеньон представлял для Алжира смертельную угрозу. Поэтому правитель города эмир Селим, бывший в приятельских отношениях с братьями, обратился за помощью к знаменитым пиратам. Переговорив с посланцами эмира, братья Барбаросса просили их успокоить правителя и передать ему, что они соглашаются ему помочь.

Итак, Харуджи со своими 5800 воинами стал продвигаться к Алжиру по суше, а Хайр-эд-Дин подошел на 16 кораблях с 500 вооруженными людьми со стороны моря. Вскоре братья с триумфом вступили в город, однако алжирцев сильно разочаровала их помощь: вместо того чтобы атаковать Пеньон, Харуджи захватил Селима, задушил его и объявил себя владыкой Алжира под именем Барбароссы I. Когда же обманутые жители Алжира стали возмущаться, пират приказал отрубить головы зачинщикам, что его головорезы и сделали прямо перед входом в мечеть.

В 1518 году, после ряда осложнений на суше и море с войсками и флотом испанского короля Карла V, султан Барбаросса I, потеряв значительное количество соратников, был вынужден оставить Алжир на своего брата Хайр-эд-Дина и с отрядом всего в 1500 человек отправиться за помощью к марокканскому султану. Настигнутый испанцами у реки Саладо, Барбаросса успел переправиться на другой берег и имел возможность спастись, однако, видя, как отважно сражаются его товарищи, принял решение вернуться к отряду и погиб в неравном бою.

Разумеется, его преемником стал Хайр-эд-Дин. В отличие от старшего брата Хайр-эд-Дин был не только воином, но еще и ловким дипломатом. Первое, что он предпринял, дабы укрепить свое положение, — это добровольно признал власть турецкого султана. Последний сразу же назначил его турецким наместником на всем североафриканском побережье. Одновременно Стамбул направил в его распоряжение отборные войска из 21 тысячи янычар. Так назывались воины, из которых комплектовалась турецкая пехота. Сначала, в XIV веке, в нее набирали пленных юношей, позже — мальчиков из христианского населения Османской империи. Они были готовы в любой момент умереть за Аллаха и султана.

Не без помощи янычар Хайр-эд-Дин за девять лет завладел западной частью североафриканского побережья, и вскоре султан объявил его своим наместником в Алжире, после чего этот город стал оплотом пиратства в Средиземном море. В 1533 году султан Сулейман Великолепный назначил Хайр-эд-Дина адмиралом турецкого флота. Пират, приняв оказанную ему высокую честь, навсегда покинул Алжир и переселился в Стамбул, где сразу же создал могучий флот, состоявший из нескольких десятков кораблей. Под начальством знаменитого пирата они выходили в Средиземное море, грабили берега Италии и доставляли в Турцию богатую добычу.

Умер Хайр-эд-Дин в 1546 году, уже будучи 80-летним стариком. Его похоронили с большими почестями в предместье Стамбула, а в память о своем друге султан Сулейман приказал соорудить на берегу Босфора роскошную мечеть. Турки хранили такое уважение к его памяти, что любая эскадра или военный корабль, входя в гавань, салютовали могиле знаменитого пирата.

Современники называли Эдварда Тича, больше известного в пиратском мире как Черная Борода, исчадием ада. Встретившись с ним, люди цепенели от ужаса, теряли волю и покорно отдавались на милость этого капитана. Хотя ни о какой милости не могло быть и речи. Черная Борода расправлялся со своими жертвами без жалости. Правда, иногда, наверное при хорошем расположении духа, щадил некоторых пленников и отпускал их на волю. Видимо, опираясь на эти факты, некоторые источники указывают на то, что кровожадность знаменитого пирата — сказки, а на самом деле Эдвард Тич был наименее жестоким из всех морских грабителей своего времени. Как бы там ни было, теперь уже никто и никогда не узнает правды, а нам остается только верить или не верить тому, что говорится о Черной Бороде в летописях.

Итак, зловещая слава о «подвигах» Черной Бороды гремела на Багамских островах и по всему Атлантическому побережью североамериканских колоний Англии. Свое прозвище пират получил за длинную густую жгуче-черную бороду — всю из косичек, с узелками на концах. Его темно-карие, почти черные глаза сверкали хищным блеском. По обеим сторонам его лица спускались две косички, в которые Черная Борода вплетал паклю, пропитанную селитрой и известковой водой. Как утверждали очевидцы, во время боя он всегда поджигал свои косички и с безумными криками и дьявольским блеском в глазах бросался на врага. Это было поистине жуткое зрелище: разбегавшимся в ужасе противникам казалось, что сам сатана вышел из преисподней, чтобы сразиться с ними.

Впрочем, и сам пират именовал себя слугой дьявола и часто повторял: «Если я за два или три дня не убью кого-нибудь, я сам перестану себя уважать».

Зловещий облик пирата дополняла и его одежда: он всегда носил ярко-красную куртку и такого же цвета панталоны. Его костюм довершали черная шляпа и кожаный ремень, на котором всегда висело не менее пяти-шести заряженных пистолетов.

Дьявольской внешности Черной Бороды вполне соответствовали и его любимые развлечения. Так, на борту своего корабля он иногда устраивал некое подобие чистилища. В трюме, куда вместе с ним спускались желающие позабавиться, задраивались люки и зажигалась сера. Проходило не более пяти минут, и все, разумеется, кроме Тича, начинали задыхаться и умоляли поскорее выпустить их на свежий воздух. Но Черная Борода, которому ядовитые испарения, казалось, были нипочем, только посмеивался над мольбами остальных пиратов и открывал люк лишь после того, как они теряли сознание.

Не менее распространенным развлечением знаменитого злодея было следующее: Черная Борода запирался с несколькими членами экипажа в каюте и палил по ним в темноте наудачу. Когда ему удавалось кого-то ранить или убить, он дико и радостно хохотал. Как-то раз он тяжело ранил в колено своего помощника Израэла Хэндса, ставшего прообразом одного из героев романа Р. Л. Стивенсона «Остров сокровищ». Он так и остался хромым на всю жизнь.

Эдвард Тич родился в 1680 году в Бристоле (Англия) в семье почтенных коммерсантов. Практически ничего не известно о детстве и юношестве знаменитого в будущем пирата. Первое упоминание о нем можно найти лишь в списке английских корсаров, которые в 1713 году нападали на французские корабли в Карибском море.

Приблизительно в 1715 году Тич завербовался на судно капитана Бенджамина Хорнигольда, жестокого и дерзкого пирата, промышлявшего захватом невольничьих кораблей. Однако в начале 1718 года Хорнигольд променял полную опасностей судьбу пирата на безмятежную и обеспеченную жизнь землевладельца. С этого момента Тич занимался пиратством уже самостоятельно, отправляясь в море на судне, которое отнял у французов и назвал «Месть королевы Анны».

По свидетельству современников, Черная Борода был талантливым мореплавателем и хорошим организатором: все его планы нападений были не только смелыми, но и детально разработанными. Правда, это было единственным достоинством знаменитого пирата. Как уже отмечалось, его жуткий характер и кровожадность приводили в ужас даже видавших виды морских разбойников. Кроме того, Черная Борода совершенно не знал меры в употреблении спиртного: в некоторых легендах говорится о том, что пират мог выпить в один присест бочонок рома. Так это или не так — неизвестно. Но по крайней мере трезвым Черную Бороду никто и никогда не видел.

Свои первые нападения на торговые суда Тич совершил у берегов Северной Америки. За довольно короткий период пираты под предводительством Черной Бороды захватили семь кораблей, которые перевозили продукты, вино и другие грузы. Как правило, все награбленное морские разбойники продавали перекупщикам на Багамских и Антильских островах. Всю выручку пираты тратили на женщин и спиртное, неделями не выходя из кабаков и публичных домов. Когда все деньги кончались, грабители вновь выходили в море. И все повторялось сначала.

В мае 1718 года Черная Борода организовал блокаду Чарлстона (главный порт Южной Каролины). Он захватил пять судов, стоявших на рейде, задержал всех пассажиров и отобрал в качестве заложников наиболее влиятельных горожан. Затем предприимчивый пират послал к городским властям парламентеров — некого господина Маркса и двух пиратов. Потребовав огромный выкуп деньгами и медикаментами (на тот момент почти все пираты страдали от венерических заболеваний, поэтому им необходимы были лекарства), злодей велел своим парламентерам передать властям, что, если в течение 24 часов все это не будет доставлено на его корабль, он обезглавит заложников, не оставит от порта камня на камне, а с местных жителей сдерет шкуру.

Испуганные горожане незамедлительно собрали выкуп и отправили его на пиратский корабль. Сразу же сняв осаду города, Черная Борода обманным путем завладел всем выкупом и вместе с несколькими своими соратниками бежал в Северную Каролину, бросив на произвол судьбы остальных пиратов. Первое, что он сделал, прибыв в Каролину, — это вымолил прощение у местного губернатора Чарлза Идена. После того как последний милостиво позволил пирату и его друзьям остаться в городе, Черная Борода сразу же промотал награбленное и женился в четырнадцатый раз, на 16-летней девушке. Правда, вскоре Черной Бороде наскучила мирная жизнь, и он, бросив свою молодую жену, принялся за старое ремесло. Кстати, у местных властей пират даже приобрел каперское свидетельство, обязывающее его в будущем выплачивать определенные проценты с награбленного.

Стоит заметить, что этот пират держал все местное население в страхе. Он безнаказанно грабил торговцев, которые не могли найти управу на Тича, потому что хорошо знали, что и губернатор Иден, и его помощник Тобиас Найт были подкуплены Черной Бородой. Они всегда получали от него часть добычи. Жителям Северной Каролины ничего не оставалось делать, как обратиться к губернатору соседней Виргинии Александру Спотсвуду, который, сам когда-то пострадав от морских грабителей, поклялся покончить с пиратством в прибрежных водах.

Он мгновенно отозвался на просьбу разоренных торговцев избавить их от Тича и тайно поручил это дело лейтенанту Роберту Мэйнарду, предоставив в его распоряжение два небольших шлюпа и 55 человек береговой охраны.

В ночь на 21 ноября 1718 года лейтенант Мэйнард обнаружил судно Черной Бороды в районе острова Окроак (Северная Каролина). Хотя пирату было уже известно о готовящемся нападении, он продолжал беспечно предаваться разгулу даже тогда, когда увидел неприятельское судно очень близко от своего корабля.

Ранним утром лейтенант, подняв королевский стяг, приблизился к пиратскому кораблю, который, совершив неудачный маневр, сел на мель. Черная Борода вступил в бой, приказав дать залп из всех кормовых орудий и забросать шлюпы противника гранатами. В первые же минуты атаки Мэйнард потерял около тридцати человек из своей команды.

Но отважный лейтенант отступать не собирался: в трюме его судна находились солдаты, готовые в любой момент вступить в бой. Тем временем Черная Борода, решив, что противник понес огромные потери, пошел на абордаж. На палубу корабля Мэйнарда одновременно прыгнули пятнадцать пиратов, среди которых был и Тич. В тот же момент солдаты, находившиеся в трюме, вступили в бой. Черная Борода, раненный выстрелом Мэйнарда, хотел саблей сразить соперника, но кто-то из солдат спас жизнь своему командиру. Лейтенант перезарядил пистолет и снова выстрелил в Тича, но безрезультатно — он был все еще жив. В какой-то момент Мэйнарду показалось, что перед ним Сатана: после нескольких выстрелов в голову и область сердца Черная Борода продолжал драться, как будто на его теле были не смертельные раны, а небольшие царапины.

Только после того, как в него было произведено более двадцати выстрелов, пират упал замертво. На его теле насчитали 25 ран, 20 из которых были огнестрельными.

Мэйнард приказал отрубить мертвому Тичу голову, которая потом была выставлена на всеобщее обозрение в Виргинии. Известие о смерти «исчадия ада», целый год державшего в страхе жителей североамериканских колоний Англии, было встречено всеобщим ликованием. Всех захваченных в плен членов команды Черной Бороды повесили. Их головы, подобно голове Эдварда Тича, посадили на кол и еще долго выставляли в разных городах в назидание другим пиратам.

Известно, что предания о сокровищах, спрятанных Черной Бородой, до сих пор не дают покоя многим искателям приключений. Согласно легенде, награбленные ценности Тич прятал достойным пирата способом. Выбрав какой-нибудь пустынный берег, он вместе с доверенным лицом выкапывал глубокую яму. Как только в нее опускался ящик с кладом, Черная Борода убивал своего помощника. Забрасывая землей труп вместе с кладом, он обычно приговаривал: «Только дьявол и я знаем, где они зарыты. Кто из нас выживет, тот и будет их хозяином».

Ежегодно в прессе разных уголков мира появляются небольшие заметки, в которых упоминается о каком-нибудь путешественнике, отправившемся на поиски сокровищ Черной Бороды. Правда, до сих пор эти поиски так и не увенчались успехом. Видимо, действительно только дьяволу теперь известно, где зарывал свои несметные сокровища легендарный пират Черная Борода.

Английский мореплаватель и вице-адмирал, совершивший второе (после Магеллана) кругосветное плавание, — Френсис Дрейк — был руководителем пиратских экспедиций в Вест-Индию, а с 1588 года знаменитый корсар фактически командовал английским флотом при разгроме испанской Непобедимой армады. Кроме того, его именем назван пролив между островами Огненная Земля и Южными Шетлендскими островами, соединяющий Атлантический и Тихий океаны.

Френсис Дрейк родился в 1540 году в небольшом селении Тависток, находящемся в графстве Девоншир. Его отец, бедный деревенский священник, как утверждают некоторые источники, был в молодости пиратом, но, женившись, под влиянием супруги увлекся религией и через некоторое время даже стал проповедником.

Из двенадцати детей в семье Дрейков Френсис был самым старшим. Он рано покинул родительский дом (предположительно в 1550 году), поступив юнгой на небольшой торговый корабль, где он быстро освоил искусство судовождения. Стоит заметить, что Френсис обладал такими чертами характера, как настойчивость и расчетливость, а кроме того, он был очень трудолюбивым юношей: будучи юнгой, Френсис с энтузиазмом брался за любую работу. После нескольких месяцев плавания капитан корабля, у которого не было своих детей, полюбил юношу как собственного сына. Вскоре капитан оформил завещание, в котором отписал все свое имущество, включая и корабль, Френсису Дрейку.

После смерти пожилого капитана Дрейк предпринял на его судне несколько длительных путешествий в Бискайский залив и Гвинею, где он выгодно занимался работорговлей, поставляя негров на Гаити. В 1567 году Дрейк плавал в Вест-Индию в эскадре известного в те времена Джона Гаукинса, грабившего с благословения королевы Елизаветы I испанские корабли и колонии. Но как-то после страшной бури корабли Гаукинса остановились на ремонт в Сан-Хуане, и на них напала испанская эскадра. Только одно судно из шести вырвалось из западни и после трудного плавания добралось до родины. Это было судно Френсиса Дрейка.

В 1570–1571 годах капитан Дрейк на небольшом суденышке отправился с разведывательной целью к берегам Карибского моря, где он познакомился с циммаронами — беглыми рабами-неграми. Бывшие рабы, чтобы хоть как-то отомстить испанским истязателям, помогали англичанам, чем только могли. Основываясь на полученных от них сведениях, Дрейк составил план, исполнение которого сразу же принесло ему всемирную известность и славу грозы испанцев.

В 1572 году Дрейк организовал самостоятельную экспедицию и совершил очень удачный набег на Панамский перешеек. Уже в самом начале своей пиратской деятельности молодой Дрейк среди далеко не добродушных морских грабителей и работорговцев стал выделяться как самый жестокий и удачливый. По свидетельству современников, это был властный и раздражительный человек с бешеным характером, жадный, мстительный и крайне суеверный. В то же время многие историки утверждают, что рискованные путешествия Френсис Дрейк предпринимал не только ради богатства и славы — его привлекала сама возможность побывать в неизведанных землях. Как бы там ни было, но известно, что географы и мореходы эпохи Великих географических открытий многими важными уточнениями карты мира обязаны именно этому человеку.

Отличившись в подавлении ирландского восстания, Дрейк был представлен королеве Елизавете. Его план набега и опустошения западных берегов Южной Америки показался ей весьма привлекательным, и вскоре вместе со званием контр-адмирала Дрейк получил пять кораблей с экипажем из ста шестидесяти отборных матросов. Правда, королева поставила Дрейку одно условие: имена всех тех знатных джентльменов, которые, как и она, дали деньги на снаряжение экспедиции, должны оставаться в тайне.

Дрейк не только скрыл ото всех имена тех, кто финансировал экспедицию, но сумел удержать в тайне истинные цели своего путешествия, распространив слух среди испанских шпионов, что направляется в Александрию. В декабре 1577 года Дрейк отплыл с эскадрой из Плимута. Флотилия состояла из пяти судов: флагманский корабль «Пеликан» (водоизмещение 100 тонн), «Елизавета» (80 тонн), «Лебедь» (50 тонн), «Морское золото» (30 тонн) и галера «Христофор».

Сам Дрейк находился на «Пеликане». Надо сказать, что обстановкой его каюты занималась сама королева. Кроме того, Елизавета послала ему в подарок посуду из чистого серебра, благовония, вышитую морскую шапку и зеленый шелковый шарф с вышитыми золотом словами: «Пусть всегда хранит и направляет тебя Бог».

Достигнув во второй половине января Могадара, портового города в Марокко, пираты взяли заложников, которых вскоре обменяли на целый караван всевозможных товаров. Затем их флотилия пересекла Атлантический океан, разграбив по пути испанские гавани в устье Ла-Платы. В начале июня 1578 года корабли Дрейка остановились в бухте Сан-Хулиан, где когда-то бросал якорь Магеллан, для того чтобы расправиться с бунтовщиками. Видимо, какой-то злой рок тяготел над этой гаванью, потому что Дрейку также пришлось подавлять в Сан-Хулиане вспыхнувший мятеж. Вскоре по приказу Дрейка был казнен капитан Даути, а «Пеликан» переименован в «Золотую лань».

К началу августа Дрейку пришлось бросить два пришедших в полную негодность судна — «Лебедь» и «Христофор». Затем флотилия из оставшихся кораблей вступила в Магелланов пролив и прошла его менее чем за месяц. Когда корабли Дрейка миновали пролив, начался сильнейший шторм, который разметал все три судна в разные стороны: «Морское золото» и «Елизавета» были отброшены обратно к Магелланову проливу, а «Золотую лань», на которой был Дрейк, занесло далеко на юг. Корабль «Морское золото» потерпел крушение и затонул, а «Елизавета», пройдя Магелланов пролив, вернулась в Англию. Дрейк же, корабль которого был отброшен на юг, в процессе плавания невольно сделал открытие: Огненная Земля — не выступ Южного материка, как считалось в то время, а архипелаг, за которым простирается открытое море. В память об этом открытии пролив между Огненной Землей и Антарктидой был назван именем Дрейка.

Как только море стало спокойным, знаменитый пират взял курс на север и уже к началу декабря вошел в гавань Вальпараисо (Чили), где захватил стоявший на якоре корабль, груженный винами и слитками золота на сумму 37 тысяч дукатов. Затем пираты высадились на берег и разграбили город, забрав груз золотого песка стоимостью в 25 тысяч песо. Но самым главной добычей пиратов было не золото, а секретная испанская карта, найденная на корабле. Теперь Дрейку уже не надо было плыть вслепую: на карту были нанесены все испанские поселения на западном побережье Америки. Стоит заметить, что до пиратского набега Дрейка испанцы чувствовали себя на западном побережье Америки в полнейшей безопасности, потому что ни один английский корабль не проходил Магеллановым проливом. Именно по этой причине испанские корабли плавали здесь всегда без охраны, а города были совершенно не укреплены.

Продвигаясь вдоль берегов Америки, Дрейк захватил и разграбил многие испанские города и поселения, в числе которых были Санто, Трухильо, Кальяо и Манта. В панамских водах пираты взяли на абордаж корабль «Карафуэго», где их добычей стал очень ценный груз — золото и серебро в слитках, а также монеты на сумму 365 тысяч песо, что составляло приблизительно около 1600 кг золота.

Ограбив в мексиканской гавани Акапулько судно, перевозившее пряности и китайский шелк, Дрейк пересек на своем корабле Тихий океан и вышел к Марианским островам. Затем он взял курс на мыс Доброй Надежды и в конце сентября 1580 года бросил якорь в Плимуте, совершив второе после Магеллана кругосветное плавание.

Кругосветное плавание пирата Ее Величества стало одним из самых доходных путешествий в мире! Прибыль от него составила около 500 тысяч фунтов стерлингов (годовой доход английской казны в то время составлял 300 тысяч фунтов)! Королева лично посетила корабль Дрейка и прямо на палубе произвела его в рыцари. В то же время испанский король Филипп II потребовал наказания пирата Дрейка, а также возмещения ущерба и королевских извинений. Елизавета I ограничилась маловразумительным ответом, что испанский король не имеет морального права «воспрепятствовать посещению Индий англичанами, а посему последние могут совершать туда путешествия, подвергаясь риску, что их там схватят, но уж если они возвращаются без ущерба для себя, Его Величество не может просить Ее Величество их наказывать».

Френсис Дрейк скончался в конце января 1596 года в возрасте 56 лет, во время своего очередного похода в Вест-Индию. Он не оставил после себя прямых наследников, и его титул по закону перешел к племяннику, кстати, тоже Френсису Дрейку. После смерти знаменитый пират был положен в свинцовый гроб и, согласно его завещанию, отдан морю.

После полного триумфа Френсиса Дрейка в Англии появилось множество желающих идти по его стопам. Но не все последователи великого пирата располагали финансами, требующимися для того, чтобы снарядить морскую экспедицию. Один из желающих повторить подвиги Дрейка — богатый двадцатидвухлетний вельможа Томас Кавендиш — познакомился с пиратом, ходившим на одном корабле с Дрейком, и, выяснив у него все, что требовалось, приступил к подготовке экспедиции.

Продав свое имение, Кавендиш снарядил три небольших корабля (правда, на покупку третьего судна деньги были выделены компаньонами): «Желание», «Удовлетворение» и «Хью Галант». Для своих кораблей Кавендиш набрал опытный экипаж и еще до отплытия заключил соглашение с командой, в котором точно указывалась доля каждого в ожидаемых прибылях. И вот 21 июля 1586 года, менее чем через шесть лет после возвращения Дрейка, небольшая эскадра Кавендиша отправилась в путь.

В начале января 1587 года, войдя в Магелланов пролив, пираты увидели на берегу людей, взывающих о помощи. Кавендиш послал к берегу несколько пиратов на шлюпках, которые выяснили следующее: 22 мужчины и 2 женщины — это оставшиеся в живых поселенцы испанской колонии, основанной по приказу короля Филиппа. Два года назад испанцы построили у восточного входа в пролив укрепление, названное Nombre de Hesus, с гарнизоном в 150 солдат, а в 50 км, в самом узком месте пролива, был заложен город и форт под названием El Siudad del Rei Felippe, где по распоряжению короля остались 400 солдат и колонистов. Через два года, когда припасы подошли к концу, колонисты начали умирать от цинги и дизентерии, а также гибли в стычках с индейцами Огненной Земли, которые часто совершали набеги на крепость.

Отправив испанцев на свой корабль, Кавендиш и еще несколько пиратов исследовали бухту, где они не нашли даже пресной воды, назвав впоследствии ее Портом Голода.

В феврале 1587 года Кавендиш со своей эскадрой вышел в Тихий океан, где у берегов Чили пираты захватили два испанских судна. Забрав только самое ценное, Кавендиш сжег корабли вместе с остальным грузом.

Вскоре разбойникам стало известно, что в этих краях ожидается прибытие манильского галеона, который плыл до 14° южной широты, после чего должен был взять курс на запад, к острову Гуам. Узнав все это, пиратские корабли бросились вдогонку за галеоном, и 4 ноября 1587 года у берегов Калифорнии они нагнали огромный корабль «Святая Анна», капитану которого пираты предложили сдаться. Но он предпочел принять бой.

Битва англичан с галеоном продолжалась около шести часов, по истечении которых вооруженные тяжелой артиллерией пиратские корабли проломили ядрами борта галеона, и он, начав медленно погружаться, выбросил белый флаг. Забрав с судна более 120 тысяч золотых монет, а также дорогие ткани, жемчуг и фарфор, пираты дотащили корабль на буксире до бухты Порто-Сегуро, где отправили пленных испанцев на берег. Галион же с оставшимся грузом (около 500 тонн) Кавендиш приказал сжечь.

Во время дележа награбленной добычи на одном из пиратских кораблей начался бунт, но хитрому Кавендишу удалось справиться с возмущенными моряками, которых не устраивала часть отданных им ценностей. Пират пообещал сообщникам, что добавит им по несколько сотен золотых монет, но те, получив прибавку, ночью исчезли на своем корабле. О дальнейшей судьбе судна «Удовлетворение» ничего не известно, по крайней мере ни в одном порту оно не останавливалось. Предполагается, что корабль, потерпев крушение, затонул.

Теперь у Кавендиша оставался только один корабль — «Желание» («Хью Галант» получил во время боя повреждения и затонул), перегруженный награбленными сокровищами и практически беззащитный перед любым военным кораблем. Но отчаянный пират отправился на нем через океан к Островам Пряностей, решив по дороге обследовать главное испанское владение в южных морях — Филиппины.

По пути пираты остановились на Гуаме, где не придумали ничего лучшего, как обстрелять островитян из пушек. Далее Кавендиш последовал в Манилу, на которую он предполагал совершить набег. Но власти в Маниле были уже оповещены о его прибытии и успели хорошо подготовиться к встрече с морскими грабителями: у входа в бухту стояли батареи, а берега патрулировали испанские отряды. Кавендишу пришлось отказаться от набега и продолжить путешествие вдоль берегов Лусона (крупнейшего острова Филиппин), очертания которого он нанес на карту.

Пересекая Индийский океан, Кавендиш привел в порядок свои записи и внес уточнения на карты. Таким образом, прибыв в Англию, знаменитый пират, кроме награбленного золота и других ценностей, привез из путешествия массу конкретных сведений об Америке, Филиппинах и Яве.

Робер Сюркуф р одился в 1774 году в портовом городе Сен-Мало, расположенном на западе Франции (побережье полуострова Бретань). Его отец, бывший моряк, был во многом обязан материальному благосостоянию «подвигам» своего деда, который занимался пиратством в начале XVIII века у берегов Перу. Кроме знаменитого прадеда-пирата, у Робера были в роду и другие корсары.

Поэтому совершенно неудивительно, что Робер, которому родители хотели дать достойное воспитание, в возрасте чуть больше пятнадцати лет сбежал из дома и нанялся юнгой на судно «Аврора», отправляющееся в плавание по Индийскому океану. Видимо, скандальная слава прадеда, который, кстати, был тезкой Робера, не давала юноше покоя, и, оставив родительский дом, он пустился навстречу приключениям.

Капитан корабля, старый знакомый семьи Сюркуфов, дал юнге первые морские уроки. Торговое судно «Аврора» перевозило чернокожих рабов на сахарные плантации французских колоний в Индийском океане. Возможность проявить себя представилась юнге уже во время первого рейса, когда судно с рабами, шедшее вдоль африканского берега, попало в шторм и село на камни. Весь экипаж погрузился на шлюпки и отправился на берег, чтобы переждать непогоду. Буря стихла лишь через три дня, и вернувшиеся на корабль моряки обнаружили, что все рабы задохнулись в трюмах. Отправляясь на берег, матросы забыли открыть люки. Вот тогда-то Сюркуф и проявил себя: юнга хладнокровно убирал трупы негров из трюма, тогда как другие члены экипажа отказались это делать. Можно сказать, что с уборки трупов и началась пиратская карьера Робера Сюркуфа.

После двухлетней стажировки на судах, занимающихся перевозкой рабов, Сюркуф вернулся во Францию. Роберу удалось уговорить родителей купить ему небольшое судно, чтобы он мог заняться бизнесом. И вскоре Сюркуф, теперь уже не юнга, а капитан корабля «Креола», отправился в свое первое самостоятельное плавание, держа курс в Индийский океан.

Но к тому времени, как Сюркуф прибыл на Реюньон (вулканический остров в Индийском океане в группе Маскаренских островов), во Франции произошла революция. И хотя декретом Конвента работорговля объявлялась вне закона, во французских колониях жизнь текла точно так же, как и до революции, и на запреты никто не обращал внимания. Только объявление англичанами войны Франции и последовавшая за этим блокада французских колоний оказались намного эффективнее всех декретов и запретов. Когда на островах стало недоставать продовольствия, французы вынуждены были перейти к активным действиям против англичан. Они организовали экспедицию, на одном из кораблей которой ушел добровольцем и Робер Сюркуф. Вскоре корабли английского патруля были разбиты, и блокада французских колоний снята.

После этого рейда Сюркуф пришел к выводу, что быть корсаром намного выгодней, чем промышлять работорговлей. Но, чтобы официально получить разрешение на занятие пиратством, нужны были деньги, которых у моряка не было. Решив заработать недостающую сумму, Сюркуф попытался вновь заняться работорговлей, но из этого ровным счетом ничего не вышло: все стало известно властям, и Робер едва не угодил за решетку.

Тогда Сюркуф решил рискнуть и заняться пиратской деятельностью без разрешения. В один прекрасный день он вышел в море с командой из 30 человек на шхуне, оснащенной четырьмя пушками. Приблизившись к берегам Индии, пираты захватили несколько английских торговых судов. Сюркуф, пересадив на каждый из захваченных кораблей по несколько человек из своей команды, направил их на Реюньон. Видимо, этим капитан хотел подчеркнуть, что собирается действовать в рамках закона. Но, вернувшись на остров, он узнал, что губернатор конфисковал все ценности с английских кораблей в свою пользу. Не желая с этим мириться, Сюркуф направился во Францию, где подал Директории жалобу на губернатора.

Вскоре его жалоба была рассмотрена положительно, и пират получил свою долю добычи, которая составляла 27 тысяч ливров. Кроме того, Робер обрел и долгожданный патент, дающий ему право безнаказанно грабить английские корабли, т. е. заниматься пиратством.

В июле 1798 года Сюркуф снова отправился в плавание на быстроходном корабле, оснащенном 14 пушками и построенном специально для корсарских операций. Почти год пираты не находили достойной добычи: несколько нападений были неудачными, а на трех судах, которые им удалось захватить, брать было практически нечего. Но наконец у берегов Суматры корсарам удалось атаковать два корабля: английский и португальский. А вскоре у берегов Индии пираты взяли на абордаж большое английское судно, перевозившее ценности.

Прибыв с добычей на Реюньон, Сюркуф купил новый, более мощный корабль и вскоре опять вышел в море. Недалеко от Цейлона пираты напали на несколько кораблей с пряностями. Причем добыча, взятая с этих кораблей, была так велика, что Роберу пришлось отпустить несколько судов за выкуп. Через некоторое время отчаянные пираты захватили большой, переделанный из военного фрегата корабль.

Вернувшись на Реюньон, распродав товар и получив за него огромную сумму денег, Сюркуф решил уехать во Францию. Но в 1806 году он был вынужден вновь отправиться в Индийский океан. Дело в том, что к тому времени английская блокада, более надежная, чем раньше, практически прервала все связи с Европой, и колониям угрожал голод. Поселенцы возлагали все надежды на Сюркуфа, и, надо сказать, пират не обманул их ожиданий. За три месяца он захватил и привел на остров 14 кораблей с продовольствием. Таким образом, проблема с нехваткой продовольствия разрешилась, а личное состояние самого корсара увеличилось на несколько сотен тысяч франков.

Именно этот эпизод превратил Сюркуфа в легендарного героя. Сотни французских корсаров, воодушевленные примером, отправлялись в море, надеясь разбогатеть и прославиться, подобно Сюркуфу. Но вскоре большая часть французского флота была потоплена, а многие корсары захвачены в плен. Власти Франции отдали приказ всем пиратам, в том числе и Сюркуфу, передать свои корабли правительству в качестве военных. Пират передал корабль губернатору Реюньона, а сам уехал во Францию.

Прибыв на родину в 1809 году, Сюркуф решил, что больше не будет заниматься пиратством. Он перестал лично выходить в море, но получал солидные дивиденды со своих уже двадцати кораблей. Когда в 1814 году была реставрирована монархия и отношения с англичанами приобрели мирный характер, знаменитый корсар присягнул новому королю и, переоборудовав свой флот из пиратского в торговый, направил корабли к Мадагаскару, чтобы вновь заняться торговлей рабами. Умер Сюркуф в 1827 году, будучи к тому времени одним из самых богатых и респектабельных судовладельцев Франции.

Одним из первых пиратов Карибского моря, пересекших Тихий океан и добравшихся в Азию с востока, был капитан Итон. К сожалению, о событиях в жизни знаменитого корсара, предшествующих этой экспедиции, известно очень мало.

Источники указывают лишь на то, что в 1684 году Итон в совместном походе с Уильямом Дампиром обогнул мыс Горн и вышел в Тихий океан. Мореплаватели расстались у берегов Перу, и Итон направил свой корабль «Николас» в Индийский океан, решив повторить путь Дрейка и Кавендиша. В середине марта 1685 года пиратское судно приблизилось к острову Гуам самый крупный остров в группе Марианских островов), губернатору которого Итон сообщил, что его корабль снаряжен на деньги одного высокопоставленного француза для исследований и открытий в дальних морях. Также капитан добавил, что на Гуам судно зашло за провизией и пресной водой. Удовлетворенный ответом губернатор, находившийся на острове с небольшим гарнизоном, пригласил пиратов сойти на берег. После обмена любезностями и дружеской попойки губернатор отправил на корабль Итона большое количество провизии, пресной воды и подарок — 150 золотых монет. Пиратский капитан не согласился принять золото и вернул его губернатору обратно. Но последний, чтобы хоть как-то выразить свое дружеское расположение к французскому исследователю, послал ему кольцо с огромным бриллиантом, снятое с убитого в этих краях английского капитана.

Капитан Итон принял презент и в качестве ответной любезности послал губернатору два бочонка пороха, чтобы отбивать нападения гуамцев, и кольцо с бриллиантом, недавно снятое с испанского капитана. После стоянки на Гуаме Итон отправился в Кантонский залив (Южно-Китайское море), где надолго задержался из?за ремонта корабля. Затем пираты отплыли к Маниле (Филиппины), где попытались захватить галеон, груженный серебром. Но их попытка не увенчалась успехом: испанский корабль быстро ушел от преследователей. После неудачной погони за испанцами Итон направил свой корабль к берегу Северного Калимантана, где пираты немного передохнули, а также произвели необходимый ремонт судна.

В декабре 1686 года «Николас» взял курс на остров Тимор (остров в составе Малых Зондских островов). Долгое путешествие не принесло никакой выгоды, и вблизи Тимора двадцать пиратов покинули корабль Итона, решив вернуться. Корсары пересели в качестве пассажиров на голландский корабль и в марте 1686 года прибыли в Англию — без денег и добычи, но совершив почти кругосветное путешествие. К сожалению, о дальнейшей судьбе пирата-неудачника Итона ничего не известно.

В августе 1719 года на испанский галеон напали пираты. По воспоминаниям моряка, которому удалось спастись с захваченного судна, среди корсаров была рыжеволосая женщина, одетая в ярко-красную ситцевую рубашку и широкие полотняные штаны.

«Их натиск был так стремителен, что мы не успели даже перезарядить мушкеты, — описывал свои впечатления испанец. — Завязалась рукопашная схватка. Вскоре наши матросы во главе с первым помощником капитана были вынуждены отступить на корму. Тогда эта рыжеволосая дьяволица схватила пушечное ядро, подожгла фитиль и бросила смертоносный снаряд в середину тесно стоявших людей. Оглушительный взрыв разорвал многих на куски. Те, кто остался жив, сдались. Всех нас согнали на нос. Их предводительница показала концом окровавленной сабли на молодого лейтенанта, храбро сражавшегося с пиратами, и, смеясь, сказала: «Никому из вас пощады не будет. Но тебе хочу предоставить выбор. Я возьму тебя на ночь в свою каюту. Если я останусь довольна, то отпущу тебя. Если нет, отрублю голову. Решай». Я не знаю, чем кончилось дело, потому что не стал ждать, пока пираты расправятся с нами, и прыгнул за борт. Два дня я провел в море, держась за деревянный обломок. А когда уже приготовился отдать Богу душу, меня подобрало случайно оказавшееся там судно».

Рыжеволосой дьяволицей, которая вместе с пиратами участвовала в схватке, была 29-летняя Энн Бонни. Согласно исследованиям известного немецкого историка, вице-адмирала Хайнца Нойкирхена, Энн Бонни родилась в городе Корк (Ирландия) в 1690 году. Нойкирхен указывает на то, что отец Энн, преуспевающий адвокат Уильям Кормэк, был очень несчастным в браке. Постоянные ссоры с супругой усугублялись еще и тем, что она не могла иметь детей. Адвокат же, который мечтал о ребенке, завел любовную связь со своей служанкой, от которой вскоре родилась долгожданная дочь, названная счастливым отцом Энн.

По другой версии, Энн родилась не в 1690 году, а на десять лет позже, в 1700 году. И ее отец вовсе не изменял своей жене. Просто, когда его супруга умерла, он женился на своей служанке. В освященном церковью браке и родилась Энн. Однако нас мало интересуют эти подробности, единственное, что остается неоспоримым, — матерью знаменитой дьяволицы была все-таки служанка.

Большинство исторических документов свидетельствует, что детство Энн прошло в Южной Каролине. Ее семья покинула Ирландию, когда Энн было не больше пяти лет. Уильям Кормэк, поселившись в Южной Каролине, купил богатый особняк и обширную плантацию.

В детстве Энн ласково называли тигренком, поскольку она отличалась неукротимым нравом, вспыльчивостью и удивительной физической силой, совсем не свойственной таким нежным созданиям. По одной из легенд, когда ей было 12 или 13 лет, во время игры ее ущипнул соседский мальчишка. Энн ответила ему такой оплеухой, что сосед неделю не вставал с постели. А через несколько лет в приступе гнева Энн ударила кухонным ножом чем-то не угодившую ей служанку. Ранение было настолько серьезным, что Энн грозил суд, но влияние и авторитет отца-адвоката спасли девушку от тюремного заключения. Однако вскоре, к ужасу отца, открылось еще одно свойство натуры Энн — ее не знавший предела любовный темперамент. Девушке едва исполнилось шестнадцать лет, когда она стала чуть ли не ежедневно менять любовников.

Вскоре Энн представила отцу своего нового любовника — Джеймса Бонни. Кормэк, сбитый с толку интеллигентной внешностью молодого человека, очень обрадовался, решив, что наконец его дочь сделала достойный выбор, связав свою судьбу с мужчиной из хорошего общества. Но позже выяснилось, что Джеймс — простой матрос. Адвокат пришел в негодование, всячески пытаясь переубедить свою дочь. Правда, все его старания оказались напрасными. Спустя некоторое время Кормэка ждал еще один удар — Энн тайно обвенчалась с Джеймсом Бонни. Яцек Маховский в своей книге «Истории морского пиратства» пишет, что «оскорбленный адвокат отказался признать брак Энн и выставил чету Бонни из своего дома».

Известно, что супруги Бонни отправились на остров Нью-Провиденс, расположенный в цепи Багамских островов и с давних времен являвшийся прибежищем пиратов, ряды которых и рассчитывали пополнить Джеймс и Энн. Незадолго до приезда супругов Бонни в Нассау (главный город Нью-Провиденса) пиратам была объявлена правительственная амнистия, по которой всем морским грабителям, добровольно отошедшим от разбоя, обещалось полное прощение и предоставлялась возможность заниматься честным трудом. И, надо сказать, многие корсары воспользовались случаем и осели в разных местах Карибского бассейна, в том числе и на Нью-Провиденсе, где всеми делами заправлял известный пират Вудс Роджерс.

Но не все разбойники по достоинству оценили мирную жизнь, в которой средства к существованию нужно было зарабатывать честным трудом. Привыкшие к авантюрам, грабежам, беззаконию и, конечно же, легкой наживе корсары мечтали вернуться к прежнему образу жизни. Но им нужен был отчаянный и опытный предводитель, под руководством которого они могли бы заниматься морским разбоем.

Вскоре такой человек нашелся. Им стал некий Джон Рэкхэм, прозванный Ситцевым Джеком из-за своего пристрастия к одежде из хлопчатобумажной ткани. Именно с ним свела судьба супругов Бонни. Причем для Энн встреча с ним оказалась роковой: Ситцевый Джек влюбился в Энн Бонни с первого взгляда и поклялся во что бы то ни стало завладеть красавицей. По одним источникам, Рэкхэм выкупил Энн у Джеймса, по другим — Энн сама ушла к Ситцевому Джеку, поскольку к тому времени якобы разочаровалась в муже как в мужчине: «Ситцевый Джек взял меня, потому что, не раздумывая, смело пошел на абордаж».

Вскоре Энн стала жить с Ситцевым Джеком, который собирался как можно скорее пуститься в плавание на одном из пиратских кораблей, причем вместе со своей любовницей. Однако с давних времен считалось, что присутствие женщины на корабле сулит беду. Поэтому по негласному морскому закону, как только на судне обнаруживалась женщина, расправа была короткой: и даму, и ее любовника выбрасывали за борт.

Ситцевый Джек, прекрасно зная об этом, все же решил рискнуть. Он предложил Энн переодеться в мужскую одежду и выдавать себя за мужчину. Недолго думая, Энн приняла предложение своего нового дружка, и любовники вскоре отправились в море. Кстати, на их решение как можно скорее отправиться в плавание существенно повлияло поведение официального супруга Энн — Джеймса Бонни. Разгневанный тем, что жена открыто изменяет ему, он официально обвинил ее в прелюбодеянии и потребовал от губернатора разбирательства. Власти, видимо, не желая ссориться с Ситцевым Джеком, предложили Бонни дать жене развод, но последний наотрез отказался от этого, продолжая настаивать на судебном разбирательстве.

Любовники же решили не ждать суда и поспешили сбежать в море, тем самым окончательно восстановив против себя закон. К Ситцевому Джеку и Андреасу, как называла теперь себя переодетая в мужчину Энн, вскоре присоединились двадцать пиратов, каждый из которых согласился в свое время на амнистию. Разочарованные порядками, установленными властями города, пираты под предводительством Ситцевого Джека похитили рыбацкий шлюп, стоявший на якоре неподалеку от Нассау, и, назвав его «Драконом», вышли в море навстречу страшным опасностям и приключениям.

Корсары держали путь в район Багамских и Антильских островов, где находилось много торговых судов, которые и должны были стать их добычей. Первые же нападения показали, что, кроме Ситцевого Джека, на «Драконе» находился еще один авторитетный пират, ко мнению которого стала прислушиваться вся команда. Это был не кто иной, как матрос Андреас, т. е. Энн Бонни. Стоит заметить, что Андреас лучше всех пиратов владел оружием, во время боя он в первых рядах спрыгивал на палубу вражеского корабля и бесстрашно бросался в бой. Матрос ловко владел даже тяжелой алебардой, драться которой могли лишь самые сильные и опытные пираты.

Но не только бесстрашием и умелым обращением с оружием прославился среди пиратов Андреас. Корсары побаивались матроса из-за его задиристости и вспыльчивого характера. Почти ежедневно он вызывал кого-нибудь на дуэль, из которой непременно выходил победителем. За это пираты и уважали Андреаса. Его храбрость и потрясающая способность находить выход из любой ситуации приводили в изумление всех разбойников. Кроме того, вся команда обратила внимание на то, что даже бесстрашный Ситцевый Джек прислушивается к мнению матроса Андреаса.

Через некоторое время систематические нападения «Дракона» вызвали активное противодействие со стороны испанских колониальных властей. Дело в том, что под угрозу разграбления попадали суда золотого и серебряного флотов, возившие драгоценные металлы из Вест-Индии в Севилью, а этого Испания допустить не могла. За кораблем Ситцевого Джека началась настоящая охота. На всех торговых путях Карибского моря испанцы выставили патрульные корабли, блокирующие входы и выходы морских баз и прибрежных городов. Но Ситцевому Джеку, пустившему в ход всю свою изворотливость, удавалось уходить от погони и избегать засады военных кораблей.

Приблизительно в это же время Энн сообщила своему любовнику, что беременна. В течение нескольких месяцев ей удавалось скрывать это обстоятельство, но подошло время, когда команда могла уже заметить нечто неладное в облике матроса Андреаса, что грозило обернуться громким скандалом. Тогда Ситцевый Джек привел свой корабль в одну тихую бухту, где стоял дом его приятеля. Там он высадил матроса Андреаса, объяснив команде, что тот якобы сильно болен.

Однако среди пиратов пошли разговоры, в которых все чаще высказывалась мысль, что Андреас — переодетая женщина, жена или любовница Ситцевого Джека. Видимо, у кого-то из команды были веские основания так думать. Но дальше разговоров дело не пошло, потому что, как уже было сказано, подозрительный матрос уже был высажен на берег, а «Дракон» вновь отправился в плавание.

Приблизительно через полгода Энн, родив ребенка и оставив его в доме приятеля Джека, вернулась на пиратский корабль. К этому времени пираты были уже абсолютно уверены, что матрос Андреас — переодетая женщина, поэтому встретили его без особого восторга. Более того, они стали требовать выполнения старинного пиратского закона: матросы решили выкинуть и даму, и ее любовника с корабля. Ситцевый Джек, мгновенно оценив ситуацию, сказал, что не собирается подчиняться никаким законам, в том числе и пиратским. «Кто не согласен с присутствием моей подруги на корабле, может проваливать!» — гневно воскликнул пират. Экипажу «Дракона» ничего не оставалось, как подчиниться Ситцевому Джеку и смириться с пребыванием на корабле женщины.

Вскоре произошел случай, после которого даже самые рьяные недоброжелатели Энн сменили гнев на милость и признали правомочность ее пребывания на борту. В один из дней «Дракон» зашел в небольшую бухту, расположенную на побережье Кубы, чтобы пополнить запасы продовольствия и воды. Не успели пираты бросить якорь, как в бухту вошел испанский военный корабль. Капитан-испанец нашел «Дракон» весьма подозрительным и на всякий случай поставил свой корабль посреди фарватера, перегородив тем самым выход в открытое море.

Таким образом, пиратский корабль оказался в западне, и испанцы решили не спешить с его досмотром, отложив это дело до утра. Капитан корабля выставил дозорных, которые не спускали с «Дракона» глаз, следя за всем происходящим на его палубе. Испанцы, еще не до конца уверенные, что встретились с пиратами, надеялись, что команда «Дракона» начнет предпринимать решительные действия и тем самым окончательно разоблачит себя.

Проходили часы, а пираты не выражали никаких признаков беспокойства. Дозорные, наблюдавшие за кораблем, не заметили ни малейшего оживления на судне: на палубе «Дракона» царило полное спокойствие. Но испанцы даже и не подозревали, что оно было показным. В это время на нижней палубе пиратского корабля происходили жаркие дебаты по выработке плана спасения из ловушки, в которую угодил «Дракон». Разбойники действительно попали в безвыходное положение. Сразу же посыпались обвинения в адрес Ситцевого Джека, посмевшего привести на корабль женщину, которая «приносит морякам несчастье». Неизвестно, чем бы закончились эти дебаты, если бы Энн не попросила слова и не предложила дерзкий план спасения.

Попросив всех присутствующих замолчать, Энн обратила их внимание на то, что в бухте, кроме «Дракона» и испанского военного корабля, стоит еще и английское судно. «Если его захватить, — сказала Энн, — то мы обманем испанцев и спокойно уйдем из бухты. Я согласна сама возглавить это рискованное мероприятие».

У пиратов не было иного выхода, как согласиться с планом Энн. Едва дождавшись наступления темноты, группа корсаров во главе со своей предводительницей и, разумеется, Ситцевым Джеком спустила шлюпки и бесшумно подплыла к английскому судну. Захватив в считаные минуты корабль, пираты оставили несколько человек охранять пленных, а сами отправились на «Дракон», чтобы взять необходимые вещи, оружие и ценности. Переправившись на английский корабль без помех, ранним утром они благополучно снялись с якоря и вышли из бухты. Испанцы, продолжая бдительно следить за «Драконом», проигнорировали английский корабль, проплывающий мимо них. Как только пираты вышли в открытое море, они решили высадить пленных англичан на первом попавшемся пустынном острове.

С этого момента корсары навеки признали Энн своим лидером и заявили Ситцевому Джеку, что отныне будут подчиняться не только ему, но и приказам его любовницы.

Итак, пираты отправились в дальнейшие странствия на английском судне, которое они тоже окрестили «Драконом». У берегов Северной Америки корсары взяли на абордаж еще одно английское судно, приписанное к Нассау. От команды захваченного судна пираты узнали, что недавно вступила в силу очередная амнистия для корсаров. Услышав о новой поблажке властей, некоторые пираты, среди которых были Ситцевый Джек и Энн, решили возвратиться в Нассау и начать честную жизнь.

Поскольку большая часть команды «Дракона» не пожелала принять амнистию, Энн, Ситцевый Джек и еще несколько человек перешли на захваченное судно, на котором собрались вернуться на Багамы.

Но перед самым отплытием команда капера неожиданно объявила Ситцевому Джеку, что собирается заняться пиратством и выбирает его своим предводителем. Разбойник не стал спорить с большинством, и, поскольку из двух кораблей лучшим был «Дракон», все отказавшиеся от амнистии перешли на него, а несогласные отплыли на капере в Нассау.

Среди пиратов, перешедших с капера на «Дракон», был молодой матрос по имени Мак, и Энн, питавшая слабость к красивым мужчинам, сразу же обратила на него внимание. Она бросала на Мака пламенные многообещающие взгляды, а когда оказалось, что он отлично владеет оружием и храбро сражается, стала откровенно признаваться ему в любви. Новая страсть ослепила Энн настолько, что она была готова даже пойти на разрыв с Ситцевым Джеком.

Поведение Бонни не осталось не замеченным старым любовником. Однажды он специально подкараулил ее. Как только женщина в очередной раз начала признаваться Маку в любви, Ситцевый Джек выскочил из засады и, выхватив нож, заявил, что немедленно покончит и с Энн, и с соперником-матросом. Пират уже был готов нанести удар, но Мак неожиданно стал умолять Джека выслушать его. Из сбивчивой речи матроса Ситцевый Джек и Энн поняли лишь одно: Мак — вовсе не Мак, а Мэри Рид, женщина!

Осенью 1720 года «Дракон» был атакован несколькими военными кораблями губернатора Ямайки. Пираты активно сопротивлялись, но перевес силы оказался не на их стороне, и «Дракон» был захвачен военными. Морских грабителей заковали в кандалы и отправили на Ямайку.

Вскоре над Ситцевым Джеком и его людьми состоялся суд, который приговорил всех пиратов, в том числе и женщин, к казни через повешение. Когда судья спросил разбойников, есть ли какие-либо причины, из-за которых их нельзя приговорить к повешению, Мэри Рид и Энн Бонни ответили: «Мой господин, за нас просят наши чрева» (традиционная форма прошения беременных женщин о помиловании). Судебные власти пригласили врачей, которые подтвердили, что обе женщины беременны. Мэри и Энн заключили в тюрьму, отложив исполнение приговора до родов.

Перед казнью Ситцевый Джек встретился со своей любовницей, но, как ни старался, все же не нашел в ней ни сочувствия, ни понимания. «Если бы ты сражался как мужчина, тебя бы не повесили, как собаку!» — насмешливо сказала ему Энн на прощание.

К сожалению, истории не известно, как сложилась дальнейшая судьба роковой женщины Энн Бонни. Возможно, ее казнили сразу после рождения ребенка. А может, ей удалось сбежать или же откупиться от судей и вернуть себе свободу. С того момента, как она попала в тюрьму, ее имя уже не фигурировало ни в одном документе.

Вторая женщина пиратского судна «Дракон», Мэри Рид, родив мальчика, вскоре умерла от послеродовой горячки. Это случилось в 1721 году.

В 1530 году в семье Оуэна О’Мейла, предводителя одного из ирландских кланов, родилась девочка, ставшая впоследствии знаменитой и грозной предводительницей пиратов.

Грейс О’Мэйл быстро проявила свой неординарный характер, заняв место отца, когда тот погиб. Ей не составило большого труда захватить власть, при этом она не остановилась и перед убийством собственного младшего брата, тоже претендовавшего на роль главы клана. Авторитет Грейс для пиратов был непоколебим — беспрекословное подчинение соблюдали даже самые отчаянные головорезы и ни один не смел перечить своей предводительнице.

Не следует, правда, думать, что юная Грейс уклонялась от участия в битвах, предоставляя это подвластным ей людям. Отнюдь, при абордаже торговых судов она рвалась в бой в первых рядах, одним лишь своим видом воодушевляя сотоварищей и вселяя страх в противников. Действительно, в пылу битвы она являла любопытное зрелище: стройная девушка с прекрасными длинными черными волосами яростно сражалась, как дьяволица, не пугаясь превосходства физической силы противника. Пираты обожали свою королеву Грейс, всячески выказывая ей трепетное и восторженное отношение. После каждого очередного удачного налета разбойники весело отмечали победу в родовом замке, деля добычу и планируя новый поход.

По прошествии какого-то времени Грейс по просьбе старейшин клана вышла замуж. Ее супругом стал Доннел Икотлин, знаменитый пират и наемник, известный своей беспринципностью и жестокостью. Он также был главой клана О’Флагерти. Увы, в 1553 году в драке при взятии купеческого корабля он погиб, оставив своей молодой жене сильную армию, флот и управление кланом.

С этого момента таланты Грейс раскрылись в полной мере. Под своим началом она имела флот, способный поспорить с правительственным. Было время, когда она командовала более чем тридцатью галерами. Никто не осмеливался проявить непокорность по отношению к грозной разбойнице, предпочитая не иметь дела с пиратами. Прибрежные города исправно платили подати, признавая абсолютную власть клана, а в водах, контролируемых Грейс, не пропускался ни один торговый корабль без того, чтобы не подвергнуться грабежу.

В результате такого произвола владельцы судов были вынуждены просить помощи у правительства, будучи не в силах больше терпеть постоянные грабежи.

В результате мер, предпринятых властями, в районе ирландского побережья судоходство стало охраняться более усиленно, и тогда гордой и непокорной О’Мейл пришлось принять далеко не самое приятное решение — пойти на поклон к королеве Англии Елизавете из династии Тюдоров.

В 1576 году в устье Темзы появились три огромные галеры, и на борту одной из них находилась Грейс О’Мейл собственной персоной.

На прием Грейс явилась в странного вида одеянии: вокруг ее тела был намотан желтый холст, на талии подвязанный длинной лентой из черной парусины, а на ногах были надеты сапоги, как у самого последнего матроса. Манеры королевы пиратов также оставляли желать лучшего, вероятно, Грейс решила выразить некоторое пренебрежение высшему обществу, и ей это удалось. Обе женщины стояли рядом, являя полный контраст друг другу: в роскошном наряде, исполненная сознания собственного достоинства, утонченная королева Елизавета и Грейс О’Мейл — грубая и разнузданная разбойница, не имевшая ни малейшего понятия о правилах этикета. Может быть, ее поведение служило своего рода прикрытием собственной невоспитанности, поскольку во всех ее действиях звучал вызов: «Да, я такая, и не скрываю этого — смотрите на меня, если хотите».

О’Мейл решительно, с гордо поднятой головой подошла к Елизавете и в ответ на протянутую той руку вместо поцелуя попросту потрясла ее быстро и энергично. Грейс держалась так, словно это она была королевой (впрочем, она таковой и была — королевой пиратов). Она с невозмутимым видом, вовсе не собираясь спрашивать позволения, села и достала табакерку; понюхав крепкого табака, она долго и громко чихала. Королеву Елизавету словно забавляло все происходящее. Казалось, будто она просто наблюдала за знаменитой разбойницей с высоты своего величия, ничуть не возмутившись столь неподобающими выходками гостьи. Елизавета даже милостиво подала ей собственный носовой платок. Нимало не смущаясь, Грейс оглушительно высморкалась и выбросила платок, не забыв при этом поблагодарить за подарок. Придворные, шокированные столь дерзкой выходкой, в ужасе застыли, ожидая, что за этим последует всплеск ярости королевы. Но Елизавета Тюдор лишь улыбалась, ничем не выказывая своего гнева. Мало того, она одарила Грейс землями в Ирландии и отпустила с миром, проявив истинно королевское величие.

Однако Грейс не оценила милости королевы. Едва ступив на родные земли, она тут же вернулась к старому занятию, причем с еще большей силой. Так, под ее предводительством были беспощадно ограблены до последней монеты два английских судна, перевозивших золото королевской казны. Но сей факт ничуть не смутил О’Мейл. Такая выходка не могла сойти с рук неисправимой разбойнице, против нее немедленно была организована карательная экспедиция, возглавлял которую, между прочим, бывший муж Грейс. Ричард Берк, по прозвищу Железный Берк, был предводителем береговых пиратов Южной Ирландии. Претендуя на руку и сердце Грейс, он в течение довольно продолжительного времени добивался ее согласия. А получив положительный ответ, влюбленный Ричард был на седьмом небе от счастья. Впрочем, оно длилось недолго. Едва закончился медовый месяц, как разбойники Грейс захватили все его замки, а сама она быстренько расторгла совсем не нужный ей брак с Ричардом. Взбешенный Берк был вне себя от гнева. Поклявшись отомстить непокорной девушке, он был рад возглавить правительственные суда и вскоре настиг свою бывшую женушку. О’Мейл сдалась без боя, прекрасно осознавая, что силы неравны.

Целых полгода провела Грейс в тюрьме под неусыпным вниманием стражей порядка. Однако этого времени было достаточно, чтобы суметь договориться с охранниками и подкупить их золотом и ценностями, принесенными ей сообщниками. Вскоре вольнолюбивая разбойница бежала из тюрьмы.

Английское правительство не собиралось отступать от своих намерений и в марте 1579 года отправило эскадру из четырех кораблей. После нескольких недель неутомимого преследования флот капитана Вильяма Мартина, возглавлявшего эскадру, столкнулся с галерами Грейс. Битва произошла неподалеку от постоянной резиденции пиратов — Каригаули. Теперь уже Грейс не собиралась так просто сдаваться. Не желая терять свободу, пираты сражались с немыслимой храбростью. В результате капитан Мартин был вынужден отступить на оставшихся из двух кораблях, при этом он потерял половину своих людей, принадлежавших правительственным войскам.

Узнав об этом, королева пришла в ярость и приказала любыми способами поймать дерзкую разбойницу. За голову Грейс О’Мейл была назначена награда в целое состояние. Вскоре непобедимая пиратша вновь была поймана. Свою роль тут сыграл бывший капитан одной из ее галер, выдавший Грейс в отместку за то, что был разжалован ею за провинность. Предателя незамедлительно наказали — он был обнаружен в собственном доме с кинжалом в перерезанном горле спустя несколько дней.

Тем временем Грейс уже была доставлена в Тауэр, ей грозила казнь через повешение. Казалось бы, петля уже затянулась на ее шее, однако находчивая преступница не растерялась. Грейс решила проявить покорность и, усмирив гордыню, подала Елизавете прошение о помиловании. А может быть, это была просто уловка со стороны приговоренной, помнившей о первой встрече с правительницей Англии, когда та отнеслась к ней более чем милостиво. Так или иначе, легендарная разбойница пообещала отдать все накопленные богатства в королевскую казну, а также усмирить народные волнения, охватившие тогда Ирландию. Возможно, решающую роль сыграли обещанные королеве деньги или же правительство заинтересовалось второй частью заявления Грейс. Вскоре она была отпущена, но в качестве заложников в Лондоне остались ее дети.

Предводительница пиратов довольно быстро исполнила все обещанное, блестяще справившись с заданием. Казна пополнилась немалой суммой, а английские посты перестали подвергаться нападениям ирландцев с моря.

На приеме у Елизаветы в 1593 году Грейс О’Мейл была скромна и почтительна, в отличие от первой аудиенции 17 лет назад. Но, как и тогда, английская королева повела себя по отношению к разбойнице по-королевски снисходительно. Растроганная поведением Грейс, Елизавета возвратила матери детей, а также большую часть состояния. И даже предложила поступить на службу в королевский военный флот, ведь Грейс была еще и превосходным мореплавателем. Но знаменитая Грейс О’Мейл отказалась от заманчивого предложения королевы, предпочтя вернуться домой, на родину. На обратном пути корабли застала сильная буря. Решив переждать шторм, Грейс и ее команда зашли в ирландскую гавань, где надеялись найти временное пристанище в замке местного лорда. Очень немногие ирландские аристократы поддерживали английскую политику, но, на свою беду, сэр Лоуренс являлся одним из них. Не пожелав принять гостей, он приказал слугам передать путникам, что обедает и просит более его не беспокоить. Получив отказ, Грейс страшно разгневалась. Она в свою очередь отдала приказ похитить ребенка лорда, отыскав дом кормилицы. В Ирландии в то время существовал обычай, по которому ребенок жил и воспитывался в доме кормилицы по достижении им необходимого возраста. Этим и воспользовалась Грейс.

Однако аристократ не собирался оставлять своего ребенка в руках разбойников и выступил против них с вооруженным отрядом с целью спасти сына. Но, увы, удача отвернулась от него. Мало того, что он потерял в сражении чуть ли не всех людей, но и сам еле спасся от пиратов. Спустя полгода Грейс вернула ребенку заносчивому лорду. Правда, ею было поставлено условие — каждый день во время обеда ворота замка сэра Лоуренса должны быть открыты для всех путников, что будут проходить мимо. Говорят, что эта традиция жива и по сей день.

Слава о Грейс шла далеко впереди нее. Со всей территории ее родной Ирландии, а также из Англии, Шотландии и Уэльса авантюристы и разбойники с большой дороги стекались, чтобы стать под ее командование. Легендарная королева пиратов Грейс О’Мейл умерла в 1603 году в своем родовом замке Каригаули. Предание рассказывает, что тело Грейс во время похоронной церемонии похитил один из ее возлюбленных, чтобы выйти в море с любимой в последний раз. С тех пор ни преданного любовника, ни его корабля больше никто и никогда не видел.

В жизни знаменитой разбойницы мадам Вонг, имя которой гремело в середине ХХ века по всему миру, до сих пор еще остается много загадочного. Хотя немало любознательных людей пытались приоткрыть завесу тайны, окружающей ее жизнь, все же никому из них не удалось найти документальных свидетельств, указывающих на те или иные знаменательные вехи ее жизненного пути. К настоящему времени сведений об этой даме очень мало. Но тем не менее упоминания о ее пиратской деятельности можно найти во многих источниках.

Итак, известно, что мадам Вонг родилась в 1920 году в Китае. Увлекшись танцами, она уже в конце 1930-х годов стала знаменитой танцовщицей. Разумеется, от поклонников у нее не было отбоя. Как-то к ней за кулисы зашел представительный господин средних лет. Он заявил, что просто потрясен красотой и пластичностью актрисы и предлагает ей руку и сердце. Польщенная вниманием респектабельного господина девушка, не раздумывая, согласилась выйти за него замуж.

Вскоре выяснилось, что ее супруг, Вонг Кунгкит, зарабатывает на жизнь отнюдь не честным трудом. Это нисколько не смутило мадам Вонг. Не насторожило ее и то, что преступная деятельность ее мужа заключается в торговле женщинами и детьми для публичных домов. Кроме того, господин Вонг был тесно связан с наркобизнесом.

В 1946 году Вонг Кунгкит погиб при невыясненных обстоятельствах, и молодая вдова, унаследовав его немалое состояние, решила взять управление бизнесом в свои руки. Но, как оказалось, на роль хозяев преступного клана претендовали, кроме мадам Вонг, еще два человека. Они назначили встречу вдове, и та, пригласив выскочек к себе домой, хладнокровно их застрелила. Совершив убийство, она спокойно вышла из комнаты, вызвала охранников и с каменным выражением лица попросила их убрать из гостиной мусор. С тех пор претендентов на фамильный бизнес Вонгов больше не было. 26-летняя вдова стала единственной главой преступной корпорации.

Первое, что решила предпринять мадам Вонг, — это набрать команду моряков, которые согласились бы под ее руководством грабить торговые и пассажирские суда. Дело в том, что в наследство от мужа вдове достался целый флот, состоявший из джонок, торпедных катеров и современных канонерок. Отлично ориентируясь в преступном мире, мадам Вонг очень быстро подобрала для своих кораблей подходящие команды, и уже в 1947 году пираты под руководством отчаянной вдовы провели первую крупную операцию — ограбление голландского пассажирского судна «Ван Хойц». Прибыль, которую получила мадам Вонг в результате этой операции, составила более 350 тысяч фунтов стерлингов!

С этого момента вплоть до 1951 года источники не дают никаких сведений о преступной деятельности разбойницы. Возможно, она в течение этих лет не выходила в море, а может, захваченные ею корабли были потоплены вместе с экипажами, и поэтому до нас не дошло никакой информации о ее деяниях. Хотя имя знаменитой преступницы к началу 1950-х годов было хорошо известно не только на Дальнем Востоке, но и далеко за его пределами.

В 1951 году пираты во главе с мадам Вонг захватили английский пароход «Меллори». Добыча, взятая с корабля, была невелика. Сильно расстроенная этим обстоятельством, преступница послала в одну из контор британского пароходства, расположенную в Гонконге, письмо следующего содержания: «Уважаемые господа! Прошу вас принять к сведению, что фрахтер, отправляющийся в рейс 25 августа сего года, не будет ограблен лишь в том случае, если вы (или владельцы судна — нам все равно) заплатите выкуп в размере 20 тысяч гонконгских долларов…»

Хотя для британской компании не было секретом, кто именно их шантажировал, но они прекрасно понимали, что им вряд ли поможет обращение в гонконгскую полицию, для которой поимка пиратов мадам Вонг была совершенно невыполнимой задачей. Поэтому руководство компании приняло решение заплатить бандитам требуемую сумму.

Британское пароходство было не единственной организацией, которую шантажировали пираты. Известно, что в том же году мадам Вонг послала письмо с аналогичной просьбой в пароходную компанию «Куангси», предложив руководству выплачивать ей ежегодно 150 тысяч долларов в обмен на неприкосновенность кораблей. «Куангси», отказавшись платить дань шантажистке, была жестоко наказана: пираты не только грабили, но и взрывали ее корабли. Результат оказался более чем плачевным. Ежегодные убытки, которые стала нести компания, в десятки тысяч раз превышали установленную мадам Вонг дань.

Не ограничиваясь только той сферой влияния, которая досталась ей в наследство от мужа, мадам Вонг значительно расширила свою преступную сеть. Вскоре территория, контролируемая пиратами, стала по площади равна территории… средней европейской страны.

Поистине был огромным и тот урон, который пираты наносили экономике Китая. Все старания полиции найти мадам Вонг были безуспешными, в картотеке блюстителей порядка не было даже ее фотографии! В 1964 году полицейские управления Тайваня, Филиппин, Таиланда и Японии назначили награду в 10 тысяч фунтов стерлингов тому, кто предоставит фотографию мадам Вонг. Разумеется, за голову разбойницы полицейские готовы были заплатить сумму и в несколько сотен тысяч фунтов стерлингов. Желающих получить баснословные деньги за фотографию неуловимой преступницы нашлось множество, но все, кто пытался ее сфотографировать, погибали.

В начале 1970-х годов размах преступной деятельности мадам Вонг достиг таких огромных масштабов, что ее поисками занялся Интерпол. Но из этого ничего не вышло. Вонг была настоящей дамой-невидимкой. О ее личной жизни никто ничего не знал, ее фотографий никто не видел, зато саму мадам Вонг не раз встречали не только в казино и ресторанах, но и на званых вечерах известных бизнесменов и банкиров. Правда, никто не решался утверждать, что это была именно она.

О последних годах жизни мадам Вонг не известно ничего. Впрочем, вся жизнь знаменитой грабительницы, под руководством которой были разорены многие пароходные компании, до сих пор остается загадкой.

До 2001 года похищения судов, когда экипажи высаживались с борта на шлюпки или отправлялись на пустынный остров, а сами корабли укрывались в тайных местах и затем перерегистрировались, были довольно частыми. В настоящее время такие похищения происходят довольно редко, хотя о полной победе над пиратством говорить еще рано.

Так, в марте 2002 года невероятные приключения произошли с тайваньским танкером «MT Hanwei». Практически сразу после того, как судно покинуло Сингапур, на него напала банда таиландских и бирманских пиратов, возглавляемая знаменитым корсаром XXI века Дамом Ранонгом, больше известным по прозвищу Андамане.

Захватив танкер, пираты сразу же избавились от тринадцати членов экипажа, заставив их плыть на шлюпке до берегов Суматры. По прибытии на Суматру экипаж сообщил в морскую полицию о том, что танкер стал добычей банды преступников. Власти незамедлительно отправили несколько катеров на поиски судна. Но обнаружить его удалось только через два месяца, и то благодаря информации Международного морского бюро. Оказалось, что пираты не теряли времени даром: они перекрасили танкер в голубой и желтый цвета и продали его Гондурасу.

Двумя месяцами раньше недалеко от Сомали было захвачено ливанское грузовое судно «Принцесса Сара». За освобождение экипажа преступники требовали выкуп в 200 тысяч долларов.

Это произошло 14 января 2002 года. «Принцесса Сара» из-за неисправности двигателя стояла на якоре. Неожиданно к судну подплыл небольшой катер, из которого на борт «Принцессы» высадились десять вооруженных людей в масках. Экипаж, состоящий из 18 человек, пираты взяли в заложники, потребовав от властей выкуп в размере 200 тысяч долларов. Кстати, в составе экипажа «Принцессы Сары» находилось восемь граждан Украины. 26 января живые и невредимые заложники были освобождены, а пираты покинули судно.

А в конце июля 2002 года в территориальных водах Сомали произошел новый инцидент. У побережья Африки пираты захватили британский танкер, среди экипажа которого были шесть украинских моряков. В обмен на возвращение судна и команды пираты потребовали выкуп в 1 млн. долларов. Через несколько дней заложники были освобождены, а пираты покинули борт танкера.