Глава 3. А дом не так уж далеко

I. 79. тираз мен то саб пани хай.

Нет ничего, кроме простой воды

В источниках святых

И знаю я, они все бесполезны.

Ибо в них я уже омылся.

Все образы безжизненны и не могут говорить;

Я знаю, ибо я взывал к ним.

Пураны и Коран — все лишь слова;

Я видел это, приподняв покров.

Кабир сказал слова живые. Ибо он знал: все остальное — ложь.

82. пани ВПК МИН ПИЯСИ

Смеюсь я, когда слышу,

Что рыба в воде хочет пить,

Разве не видишь ты:

Реальное — у тебя дома.

В апатии блуждаешь ты от леса к лесу!

Но истина здесь!

Можешь идти, куда захочешь, в Мадхуру

Или в Бенарес, но если ты не найдешь свою душу.

Мир для тебя реальностью не будет.

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ поиски истины бесконечны. Это долгое паломничество без начала. Они приходят к концу, но они не имеют начала. Мы уже давно ищем, ищем и ищем; наш поиск длился столетия, переходя из формы в форму. И даже те, кто, казалось, вовсе не искали истину сознательно, тоже искали. Само существо человека — это поиск истины.

Этим вызваны все муки человека, и в этом же его слава. Ни одно другое животное не ищет, все животные довольны тем, что у них есть. Собака есть собака, и она не пытается стать кем-то еще. Для нее нет становления. Собака совершенно удовлетворена, ей хорошо. Для нее нет паломничества, она никуда не стремится, она не знает, что такое будущее. И все остальные животные таковы.

Человек — странное животное, очень необычное. Его странность заключается в том. что он никогда не бывает удовлетворен; неудовлетворенность — это сама его суть. Он движется, он динамичен, он не стоит на месте. Он течет, он — река, ищущая океан, иногда сознательно, иногда даже не догадываясь об этом, но поиск его не прекращается. Это само существо человека — быть искателем, быть исследователем, а иначе он не может жить.

Фридрих Ницше сказал, что человек — это канат, натянутый между двумя вечностями: между вечностью природы и вечностью Бога. Человек — это мост. Вы не сможете успокоиться, пока вы еще человек, вам необходимо двигаться. Некоторое время вы можете отдохнуть, но отдых не может стать смыслом вашей жизни: вам придется идти, потому что человек — это не существо, человек — это процесс.

Собака — это существо, камень — это существо, но в человеке еще нет существа; его существо еще должно возникнуть, его существо еще должно расцвести, ему еще нужно достичь своего существа. Человек очень парадоксален: он есть, и все же его нет. Вот откуда напряжение, муки, страдания: как быть?

Все человечество над бездной, и человек все время находится на краю бездонной пропасти и все время боится небытия, потому что его еще нет. Человек — это предпосылка: он может быть, но его еще нет и поэтому он живет надеждами и страхом, у него есть силы и есть сомнения. Может случитьтся, а может и не случиться, и человек в постоянной неопределенности.

Весь этот поиск можно разделить на четыре стадии. И я бы хотел, чтобы вы поразмыслили об этих четырех стадиях, потому что вы сами можете проходить одну из этих четырех стадий: либо находитесь на какой-либо стадии, либо переходите из одной в другую.

Первую стадию я называю «джунгли», вторую я называю «лес», третью — «сад», четвертую я называю «Дом».

«Джунгли»-это состояние глубокого сна: человек не занят сознательными поисками. В этом состоянии живет большинство людей. Они ищут, но очень бессознательно, не зная об этом; они идут наощупь в темноте, не зная точно, чего они ищут, и даже не зная еще, что блуждают в темноте, совершенно несобранны. Они могут случайно наткнуться на выход, они видят его, но опять упускают. И так как они ищут не сознательно, они не могут ухватить эти проблески. Иногда, когда вы спите, что-то вырастает в вас. Иногда в вашей любви дверь приоткрывается и закрывается снова, но вы не знаете, как она открылась и как она закрылась. Иногда, когда вы смотрите на закат, нечто невыразимо прекрасное находит на вас; в вас проникает иной мир — или просто прикасается к вам — а затем исчезает. И вы не можете даже поверить, что это могло быть, вы не верите, что это случилось… потому что вы не были в состоянии сознательного поиска. Уже много раз вы встречались с Богом; уверяю вас, много раз вы встречались с Богом, вы встречали Его во многих периодах своей жизни, но вы не могли Его узнать — потому что, во-первых, вы Его не искали.

И помните: до тех пор, пока вы не начнете искать что-либо, вы не будете способны это видеть. Вы можете увидеть что-то, только если вы это ищете. Это может быть совсем рядом, но если вы не ищете, вы его не увидите. Чтобы что-то увидеть, человек должен это искать.

Первое состояние похоже на джунгли: глубокие, темные, непролазные, первобытные, вековые. Никаких дорог, даже тропинок; и человек никуда не движется, блуждая из одного темного угла в другой. Большая часть человечества живет в джунглях, в бессознательном состоянии ума. Люди спят: они ходят во сне, они сомнамбулы.

Об этом говорят учения Будды, Христа, Гурджиева, Кабира: большинство людей не живет, а только существует, произрастает. Вам кажется, что вы сознательны, но это не так. Вы живете в густом тумане, в облаках. Ваша жизнь механична. Да, с вами что-то происходит, но происходит так, как будто вы механизмы: нажимаешь на кнопку, и свет включается, именно так; нажимаешь на кнопку, и механизм начинает работать, именно так. Кто-то нажал на кнопку, и в вас возник гнев; другой нажал на другую кнопку, и вы стали очень счастливыми. Кто-то нажал еще какую-то кнопку, и вами овладело какое-то другое настроение — и нет даже маленького промежутка между нажатием кнопки и возникновением соответствующего настроения. Все механично. Вы не хозяин, вы раб.

Гурджиев говорил, что человек подобен повозке, в которой сидит пьяный кучер, пассажир крепко спит, лошади неуправляемы и идут, куда захотят, и, кроме того, все четыре лошади идут в разных направлениях. Любой проходимец может просто запрыгнуть в повозку, взять поводья, направить лошадей — ведь кучер пьян, а хозяин крепко спит.

Таково состояние вашей жизни: ваша глубочайшая сердцевина крепко спит, а ваше сознание пьяно. Ваше тело — повозка, и любая прихоть, любое желание, посетив вас, не уходят, пока не исчерпают себя, куда-то заводят вас и там оставляют. Затем другая прихоть, другое желание… Таким вот образом вы продолжаете свои зигзаги, запинаясь о камни, натыкаясь на деревья. Впотьмах вы продолжаете причинять себе вред, ранить себя. Вся ваша жизнь — не что иное, как глубокий ночной кошмар.

Попытайтесь понять другие отличительные черты этого состояния. Во-первых, это связано с тем, что Карл Густав Юнг называл «коллективное бессознательное», а также с тем, что Зигмунд Фрейд называл просто «подсознание». Это самый нижний уровень сознания. В этом состоянии невозможен никакой поиск. Так как вы еще не взяли свою жизнь в свои руки, вы остаетесь во власти случая.

Некоторые люди приходят ко мне не затем, чтобы искать, а просто случайно; их друзья были здесь, и они подумали: «Хорошо, давайте пойдем и посмотрим, что там делается». Они были в книжном магазине и наткнулись на мои книги, их привлекла моя фотография; либо им понравилась обложка книги, у них возникло любопытство, и они сюда пришли. Такой поиск еще очень, очень бессознателен. Вы не задумываетесь, не медитируете над своей жизнью, о том, какой есть надлежит быть, что в ней должно быть, к чему она должна вести.

И каждое желание, стоит ему только вами овладеть, становится вашим хозяином. Когда вы гневаетесь, гнев становится вашим хозяином, полностью вами овладевая. Это уже не так, что вы разгневаны, вы сами стали гневом и делаете уже то, о чем будете сожалеть. Это странно: одно «я» сожалеет о поступках какого-то другого «я». В гневе вы что-то натворили, кого-то обидели, затем гнев уходит, и вы понимаете, что сделали что-то плохое. Сейчас уже другое «я», другие желания, другое состояние, другое настроение. Теперь вы будете раскаиваться, у вас появится желание пойти и попросить прощения. Вы уже другой человек, вы уже не тот, прежний. Куда делись те красные глаза, то грозное лицо, та готовность убить или быть убитым? Все это ушло.

Однажды один человек плюнул в Будду: он был очень зол. Он должен был быть очень зол, иначе ему было бы очень трудно плюнуть в Будду; это было бы почти невозможно. Как мог он на это пойти? Но он, должно быть, был чрезвычайно зол; он был в ярости. Будда вытер плевок рукавом и спросил: «Тебе больше нечего мне сказать?

Человек очень смутился. Он не мог сказать ни слова. Он ушел. Всю ночь он не мог заснуть, а утром он пришел снова. Он упал к ногам Будды и сказал: «Прости меня, пожалуйста. Это было просто глупо. Я был сумасшедшим». Будда сказал: «Ты не был сумасшедшим: именно поэтому ты и сделал это. Ты не был сумасшедшим — так что не беспокойся. Ты был совершенно бессознателен, поэтому ты не виноват. Так что не кайся! Кто-то совершенно другой пришел и плюнул в меня, а ты — это уже кто-то другой. Тот был в ярости, он сошел с ума. А ты нормальный, ты прикасаешься к моим ступням. Вы оба так различны, для меня вы никак не связаны».

Человек на первой стадии, «в джунглях» — это толпа. В нем живет много людей, не связанных между собой, фрагментарных. В вас нет души. Вот почему Гурджиев сказал одну фразу, наполненную глубоким смыслом, что «человек не рожден с душой». Человек рожден со множеством сущностей, но не с душой.

Только когда все эти сущности сливаются вместе и становятся одной, когда все эти сущности проходят через подобие химической реакции и становятся единым целым, в вас появляется душа. Когда все эти сущности вливаются в один океан, когда их независимость исчезает и возникает единство, у вас появляется душа. Душа есть не у всех людей. Ваше рождение еще не значит, что вы родились с душой — в этом есть глубокий смысл, это очень важные слова. Человеку еще предстоит обрести душу, он должен собрать воедино толпу внутри себя, те сущности, которые в нем соперничают друг с другом.

На этой стадии, стадии «джунглей», людей больше интересуют ответы, чем сами вопросы. Их легко устраивают любые глупые ответы, которые они получают. Они, по-настоящему, даже не задавали еще вопросов. Еще не задав вопрос, они получили ответ. Именно так одни люди становятся индуистами, другие — мусульманами, а третьи — христианами: вы еще не успели ничего спросить, а ответ вам уже предоставлен, и вы цепляетесь за этот ответ. Что вы имеете в виду, когда говорите: «Я — иудей», или «мусульманин», или «индуист», или «джайн»? Что вы хотите этим сказать? Вы сами задавали этот вопрос или просто позаимствовали ответ? Не задавая вопрос, вы уже поверили в Христа, в Будду, в Кришну, в Мухаммеда. Это просто глупо. Как можно прийти к ответу, даже не задавая вопрос, даже еще не интересуясь?

В состоянии «джунглей» люди верят, не спрашивая. Сформулировать вопрос непросто, спросить тяжело. А поверить в чужие ответы — это удобно, доступно. Чтобы задать вопрос, человек должен многое перенести; чтобы возник вопрос, нужно много пройти; чтобы найти вопрос, человек должен идти внутрь себя. Вы просто берете готовые ответы, просто заимствуете.

На этой стадии люди очень хорошо все знают: там находятся все пандиты и священники. Они сами еще живут в темных непроходимых дебрях и ведут других в еще более глухие, темные джунгли. На этой стадии, стадии «джунглей», люди очень мирские, несмотря на то, что они притворяются религиозными. Они только притворяются: они идут в церкви, они ходят в храмы, в мечети, в гурудвары, но все это — лишь формальность, они сами в это не верят. Они приходят, исповедуются перед Богом, но сами не верят в это. Это скорее средство для самоудовлетворения — может быть, Бог есть; это просто может быть — это скорее общественная формальность. Это считается хорошим тоном — казаться религиозным. «Религия по воскресеньям» — хорошая вещь: она помогает вам добиться общественного признания. Эти люди — вовсе не искатели, они совершенно ортодоксальны, потому что они боятся. Они знают, что их знания фальшивы, заимствованы, это дешевка, поэтому они очень боязливы. Если кто-то скажет что-либо противоречащее их верованиям, они сразу начнут защищаться. Вы создадите в них сомнение. Они против всех лишних вопросов. Они хотят и дальше держаться за уютные верования, которые они переняли от своих родителей, от общества, от государства. Они не хотят, чтобы их тревожили. Они живут в нереальном мире слов и идеологий.

Это тот тип людей, который называют «непробиваемые» — прямоугольные, верные традиции, конформисты. Они живут в прошлом; они никогда не задумываются о будущем и никогда не видят настоящего. Они живут в прошлом, а прошлое было золотым. Те дни ушли — те дни, когда по Земле ступал Иисус, когда на Земле жил Будда, когда Кришна играл на своей флейте. Их золотой век всегда в прошлом, их утопии в прошлом. «Все это было, как же мы могли забыть?» Они верят в забытое. Они думают, что впереди уже ничего не будет, и сами никогда не заглядывают в будущее, они крепко держатся за прошлое. Они — неживые люди, и они крепко держатся за мертвые верования, мертвые идеологии. Их религия — не движение, их религия — не поток; их религия полностью обусловлена, организована, не жива. Их религия — труп.

Люди этого типа верят в священников, в епископов, в попов, в шанкарачарий. Такие люди никогда не пытаются найти что-либо еще.

Я слышал…

Однажды ночью пастор небольшой церквушки в Арканзасе испарился из деревни вместе со всей церковной казной. Местный констебль был послан на его поимку, и вскоре вор был пойман.

Через считанные часы констебль притащил виновного в церковь за воротник. «Вот она, хитрая лиса, — с отвращением заявил полицейский. — Я, к сожалению, должен сказать, что денежки наши он уже истратил, но я затем и притащил его сюда, чтобы мы теперь могли попросить его вымолить их обратно».

Видите — даже такой священник подойдет, потому что религия — это всего лишь формальность. Даже у вора можно вымолить деньги обратно. Никого не интересует сам священник, никого не интересует его существо, его сознание — нет. Самое большее, что от него требуется — его обученность, знание, что делать. Такой тип ума, «джунгли», очень любит ритуалы. Для ритуала он использует религию. Достаточно чтения мантры, которую дал вам священник. Священник сам еще не пришел домой, а уже дает вам Гуру-мантру. Он дает людям личные мантры. Он раздает ключи, но сам еще не открыл дверь со своей стороны. Он такой же невежда, как и те, кого он ведет. Но у него есть одно оправдание: козырная карта, которая передается на протяжении столетий и столетий. Индуистский священник может сказать, что вето родословной на протяжении пяти тысяч лет были одни священники. Но это — рыночная цена, только и всего. Это его кредитная карточка. Индуист может сказать, что Веды — самые древние в мире священные писания. Их древность считается чем-то очень ценным. В действительности, чем древнее книга, тем она мертвее.

Религия же должна быть свежей, молодой, как новый росток, или как капля утренней росы на травинке. Религия — это постоянное рождение, она никак не связана с прошлым. По-настоящему религиозный человек начинает искать такого Будду, который был бы живым, такого Христа, который живет и дышит, он хочет найти Мохаммеда. к которому Коран все еще приходит, к которому Коран все еще нисходит.

Но люди типа «джунгли» никогда никуда не идут. Они держатся за священников, за религии, за церковь, с которой они случайно связаны по своему рождению. Они там и остаются, живут, и там же умирают.

Я слышал…

В одном из голливудских журналов была заметка, что одна знаменитая кинозвезда выходит замуж в седьмой или восьмой раз. Священник, который должен был венчать супругов, взволнованный всей этой парадной атмосферой и шумихой, потерял из виду строчку в своем требнике.

Кинозвезда зевнула и прошептала:

— Страница восемьдесят четыре, дурак!

Теперь даже она знает — выйдя замуж седьмой, восьмой раз, она знает, какая страница. «Страница восемьдесят четвертая, дурак!» — сказала она священнику. Ритуальная религия просто механична. Священник знает что-то, потому что он повторяет это каждый день. И вы, шаг за шагом, привыкаете к этому, потому что повторяете это каждый день. Это зависит от вашего повторения. Это не откровение, это не нечто, что вы познали; это никак с вами не связано, абсолютно с вами не связано. Вы Ъ это не вошли, это в вас не родилось. Вы остались поверхностным.

Я слышал…

Старая девственница умерла, и двое ее подруг пошли заказать ей надгробную плиту. «У вас готова подходящая надпись?» — спросил гравер. «Мы думаем: «Родилась девственницей, жила девственницей, умерла девственницей», — было бы замечательно», — ответила женщина. Гравер спросил. «Почему бы не сэкономить деньги? Просто напишем: «Возвратилась неоткупоренной».

Именно это и происходит с человеком, который живет в состоянии «джунгли»: он сюда приходит, но он не живет. Жить — опасно; он не может на это осмелиться. Жизнь — это поиски нового, а он держится за старое. Жизнь непонятна и неопределима, а он не хочет поступиться своими знаниями. Он возвращается неоткупоренным. Он приходит, живет, умирает, но, в действительности, он не приходит, не живет и не умирает. Все его существование — глубокий, крепкий сон. Он еще не начал становиться человеком.

Это тот тип людей, которых называют «твердолобыми». Они всегда ищут чего-то более святого — они очень моралистичны. Они думают, что они очень моральны; они даже не знают азбуку морали. Но они привязаны к общественному моральному кодексу, они никогда не выходят за его рамки Они остаются верны законам. Они вовсе не моральны — если они привязаны к аморальному обществу, как могут они быть моральны?

Моральный человек неизбежно станет изолированным от общества; моральный человек не может быть связан с обществом — по крайней мере, до сих нор это не было возможно. Мы только можем надеяться, что однажды, в некоем будущем, общество станет столь моральным, что моральному человеку больше не придется изолировать себя от него. Но такого до сих пор еще не было: всегда было так, что стоило только появиться моральному человеку, как он становился непонятен обществу.

Иисус был асоциален, так же как Будда, и Кабир. Почему настоящие моральные люди асоциальны? Потому что общество аморально. Если вы приспособились к обществу, вы становитесь аморальными. Как вы можете приспособиться к обществу, которое аморально, и остаться моральным? А мораль, которую проповедует общество — просто фокус; она поддельна, это просто шоу, это вовсе не мораль. Она только выглядит морально, а за ней прячется все аморальное.

Христиане продолжают поучать. «Любите своих врагов», а сами затевали больше войн, чем кто-либо, они убили больше людей, чем кто-либо еще. Вся история христианства — в крови. Само слово «ислам» означает «мир», а мусульмане еще никогда не были мирными.

Кажется просто невероятным, как мы все еще терпим все эти вещи, происходящие в мире. Как № можем это терпеть, как мы не видим всего этого! Церковь была одним из бедствий, и она все еще остается у власти. Она продолжает учить людей, что им делать. Но в таких словах, что человек, который живет в «джунглях», Понимает совсем не так.

Например, сейчас мир становится слишком тесным, и аборты уже моральны, а продолжать растить ребенка за ребенком — аморально, так как мир станет еще теснее, будет еще больше недоразумений, еще больше войн, больше нищеты. И виной этому будете вы. Но попы продолжают говорить, что католикам запрещен аборт; это грех. Так же говорят шанкарачарьи индуистов; они тоже продолжают говорить «нет» абортам.

Сейчас растить популяцию будет одним из самых аморальных поступков; этот мир и так уже перенаселен. Если вы дарите ребенка этому миру, вы не только делаете плохо миру, но и вашему ребенку тоже: вы бросите его в мир, полный несчастий. Его ждет несчастливое будущее. Но старые идеологии никогда не учитывают новой реальности. Они продолжают нести чушь. Может быть, когда-то эти слова имели смысл, но не сейчас.

Настоящая религия должна меняться с учетом времени. А этот тип человека слишком узколобый: он никак не меняется, он не готов к изменению. Он абсолютно против перемен, он антиреволюционер. Этот тип — фанатики и фашисты, они готов к атаке в любой момент. И вся эта жажда насилия возникает из-за того, что человек не понимает себя, не понимает своих религий. Его религия — не его собственное переживание; как может он быть уверенным в себе? Если вы начнете с ним спорить, он сразу внесет в спор меч раздора. Его спор — это резня. Человек такого типа очень неразумен, но он говорит так, как будто он очень разумен. Его разумность — не что иное, как рациональность, рассудочность, а вовсе не истинная разумность.

Помните и наблюдайте: где-то в глубине души у вас должны быть эти джунгли. У некоторых больше, у некоторых меньше, разница только в количестве, в степени. Но джунгли эти есть у каждого человека. Это ваше подсознание, темная ночь внутри. И в этой темной ночи рождается множество инстинктов, импульсов, навязчивых состояний, комплексов, и все это держит вас в своей власти. Ваше же сознание чрезвычайно хрупко. В вас девяносто девять процентов подсознания, а сознания только один процент, вы не можете на него положиться. Наблюдайте за подсознанием и не подпитывайте его. Прекратите с ним сотрудничать. Когда что-то случается и ваше подсознание начинает брать верх над вашим сознанием, наблюдайте, будьте бдительными.

Например, приходит гнев: он приходит из подсознания, дым поднимается из подсознания, заполняет ваше сознание и опьяняет вас. И вы сделаете что-то такое, чего вы никогда бы не сделали в своем нормальном состоянии. Подождите. Пока не время что-то говорить либо что-то делать. Закройтесь в своей комнате, сядьте в тишине, наблюдайте за пришедшим гневом, и вы найдете ключи. Если вы будете наблюдать за своим гневом, вы увидите: постепенно он утихает. Он не может оставаться долго; он имеет только определенное количество энергии, определенный потенциал. Когда он истощается, он возвращается к своему источнику; а когда он возвращается обратно и занимает прежнее место, вы можете видеть изменение, качественное изменение своего существа. Вы станете более сознательными. Энергия, которая уже была готова вылиться в гнев и истощиться, стать разрушительной, перешла во владение вашего сознания. Теперь сознание станет ярче — от той же самой энергии.

Это и есть внутренний метод, позволяющий превратить яд в нектар. Когда вы чувствуете сильное сексуальное желание… я не против секса, но я против сексуальности. Позвольте мне показать различие: когда вы чувствуете сильное половое желание и вас захватывает страсть, то это не время, чтобы что-либо предпринимать. Останьтесь одни, помедитируйте над своей сексуальностью. Позвольте ей вырасти, позвольте ей выйти из темной ночи, таящейся внутри вас. Выйдя из джунглей, позвольте ей вылиться; просто наблюдайте, станьте недвижимым пламенем осознания. И скоро вы увидите — все снова утихло, а ваше сознание горит еще ярче. Вы впитали это, это превратилось в нектар.

Я не против самого секса: когда вы ощущаете благодарность, любовь, идите в секс — ничего в этом нет плохого, но никогда не попадайтесь в ловушку страсти. Поймите различие: когда вы чувствуете любовь, это уже нечто иное. Когда вы счастливы, ликуете и хотите поделиться своей энергией с тем, кого вы любите, идите и занимайтесь любовью. Но это не будет страстью, это будет происходить с огромной душевной теплотой. В момент любви делитесь.

Разве вы не замечали? Люди почти всегда занимаются любовью после того, как передерутся друг с другом. Это уже стало ритуалом. Сначала они ссорятся, и когда разгневаются, вдруг чувствуют страсть. Гнев подпитывает страсть. Есть люди, в которых не возникает страсти, пока женщина или мужчина их не побьет.

Вы, должно быть, слышали о Саде. Он всегда носил все свои инструменты с собой в чемодане. Где только он находил для себя женщин? Его инструменты были средствами пыток для себя и женщин. Без пыток страсть у него не возникла бы. Когда вас стегают, у вас вдруг возникает страсть.

И были женщины, которые говорили, что, после того, как они полюбили де Сада, они больше не могли никого полюбить — потому что сначала он их порол, разогревал их тело, заставлял их разозлиться. Они кричали, бегали по комнате; он стегал их до тех пор, пока не появится страсть, а затем занимался любовью. Это, конечно, подходящий способ двигаться в джунглях.

В противоположную крайность впадал Мазох: он стегал сам себя, он заставлял женщин себя стегать. Только когда его отстегают — а он кричал, вопил и злился, его лицо краснело от ярости — только тогда он приобретал потенцию; иначе он оставался импотентом.

Вы тоже это делаете — в меньших масштабах, бессознательно: пары ссорятся, спорят друг с другом, дерутся, гневаются, а затем занимаются любовью и засыпают.

Это движение в джунглях. Это сексуальность, а не естественный секс. Естественный секс более медитативен. В нем меньше лихорадки, больше тепла, нет напряжения. Страсть-это напряжение, состояние сумасшествия, нездоровое состояние. Теплота — это состояние любви. Если вы Можете заниматься любовью совершенно сознательно, то все, что между вами будет происходить, поможет вам становиться все более и более сознательными, все более и более центрированными.

Из джунглей необходимо выбраться.

Вторая стадия — «лес». Это почти как джунгли, но с небольшой разницей: в лесу есть несколько дорог, тропинок — не шоссейных дорог, а тропинок. В джунглях нет даже тропинок. Джунгли первобытны: в состоянии джунглей человек еще не появился, он еще животное. В лесу вы уже начинаете становиться людьми. Там есть несколько тропинок, вы можете отыскать путь.

Лес подобен сновидению. Джунгли были подобны сну, а лес — это уже сновидение. Это уже похоже на слабые проблески сознания — долина грез, ни день, ни ночь, нечто среднее. Вещи все еще в тумане, но уже не во тьме. Вы немножко видите, немного движетесь. Вы можете осознавать определенные вещи. Это земля звездочетов, хиппи, так называемых религиозных искателей, наркоманов, пытающихся найти любой выход, любое средство, кратчайший путь, чтобы как-нибудь выйти из леса. Это стадия, когда начинается поиск — очень витиеватыми путями — но, по/ крайней мере, начинается. Это уже лучше, чем джунгли.

Хиппи — уже лучше, чем прямолинейные, непробиваемые: они, по крайней мере, что-то ищут. Может быть, иногда в ложном направлении. В поисках медитации они могут стать наркоманами, потому что наркотики могут дать похожие состоянии, — но, по крайней мере, они ищут, они движутся.

А не двигаться — это величайшая ошибка, которую человек может совершить. Двигайтесь! Жизнь-это пробы и ошибки, нужно учиться через них.

Множество путей возникает на этой второй стадии — в действительности, слишком много, и человек оказывается в растерянности. Все слишком хаотично. Джунгли имеют свои законы, там все понятно. Несмотря на то, что они пребывают во тьме., их убеждения ясны: один — индуист, другой — мусульманин, а третий — христианин. Все ясно. Христианин идет к своему священнику, индуист — к своему, мусульманин — к своему. У них есть свои Библия, Коран, Веды; все понятно. Там темно, но все понятно, люди живут без сомнений. Они могут быть мертвы, но не имеют сомнений. Как только появляется жизнь, появляется растерянность, появляется хаос. Но из хаоса, рождаются звезды.

На второй стадии появляются поэты, художники, артисты, музыканты, танцоры. Они — революционеры. Первая стадия — ортодоксы, вторая — революционеры. Первая — традиционная, вторая — утопическая. Первая привязана к прошлому, вторая — к будущему. Для первых золотые времена уже прошли, для вторых — еще настанут. Они смотрят вперед. Они похожи на «дурака» в картах Таро, смотрящего вперед. Он стоит на канате, одной ногой уже над бездной, но он очень счастлив, он вовсе не унывает, Он смотрит в небо, на далекие звезды. Он полон сновидений. Он уже на грани смерти, но все еще полон снов. Это опасно. Но если вы спросите меня, что же выбрать — выбирайте второе. Лучше будьте дураком, чем пандитом. Уж лучше быть дураком и рисковать, чем никогда не рисковать и оставаться довольным поддельными, заимствованными знаниями.

Вторая стадия — стадия дурака. Для второй стадии у меня есть еще одно название: я называю ее «Земля Калифорния». Да, это Калифорния человеческой души, где работает большой супермаркет — супермаркет духовных знаний: все виды техник и все виды путеводителей и карт.

Это та ступень, где человек начинает искать. Его больше не удовлетворяет церковь, которой он принадлежит по рождению; он начинает свое движение, пробует другие доступные пути, ищет что-нибудь необычное. Это тот этап, когда человек становится учеником и начинает искать учителя. Поиск все еще очень поверхностен, но он уже начался. Семя проросло. Но еще предстоит долгий путь. Впереди все такой же долгий путь, но только теперь есть возможность.

Первый тип — мертвый; второй тип слишком оживлен, опасно активен. Первый тип — одна крайность, второй тип кидается в другую крайность.

Второй тип тоже несбалансирован; баланс придет на третьей ступени. Первые придерживаются мертвых правил, вторые хватаются за пыль, идут в никуда, просто идут, блуждают. Первые — домовладельцы, вторые — бездомные. Но вторые — как круглые камешки, с которых все скатывается. Они никак не придут к своему собственному центру; они бегают от одного учителя у другому, меняют одну книгу на другую.

Первые просто верят в какую-то свою книгу, а вторые начинают интересоваться всеми книгами мира. Они читают Библию, затем Коран, затем Гиту — и сами себя озадачивают, сами себя запутывают. Затем не могут понять, что к чему.

Первые хорошо знают, что им нужно, вторые уже меньше. Разговаривали ли вы с хиппи? Очень трудно понять, о чем он говорит. И когда он сам не знает, о чем говорит, он добавляет. «Понимаешь? Ты знаешь?» Он сам не знает, о чем говорит, и поэтому спрашивает вас: «Вы понимаете? Вы знаете?» — а сам он ничего не знает. И вместо того, чтобы объясниться в словах, он начинает произносить бессмысленные звуки, детский лепет. Его речь становится невразумительной.

Первые — очень рациональны, они живут головой. Вторые начинают стремиться к сердцу, начинают больше жить чувством. Первые не осознают себя, но думают, что их мышление и есть осознание. Вторые еще не достигли настоящего чувства и думают, что эмоциональность, сентиментальность и есть глубокие чувства.

Хиппи уже может плакать, может смеяться; он эксцентричен, немного безумен, но он уже лучше, чем люди первого типа. Первые — политики, вторые уже не политики. Первые верят в войну, вторые начинают верить в мир. Первые накапливают вокруг себя вещи, вторые начинают любить людей… И это прекрасно. Первые верят в супружество, вторые — в любовь. Первые живут упорядоченной жизнью, вторые не знают даже, где будут завтра.

Но это хорошо: лед тронулся. Конечно, они могут пойти в неверном направлении, но они также могут пойти в нужном направлении. Движение — это уже хорошо. Осталось только пойти туда, куда надо.

Первые привязаны к мирским делам, они верят в банковский счет и в страховые бумаги. Они очень жаждут власти, денег. Вторые уже не верят в безопасность, 01 га доверяют жизни больше, чем страхованию. Они верят в любовь больше, чем в безопасность, которую может дать банковский счет. Их ум не заполнен деньгами, они не скряги. Они не моральны в том смысле, в котором моральны первые, но в них появляется новый вид морали, революционный вид — личная мораль. Мораль первого типа создана обществом, мораль второго типа индивидуальна; мораль первого типа зависит от условий, мораль второго типа зависит от совести. Такие люди смотрят вокруг и делают все, что считают нужным. Они делают то, что нужно им. Они индивидуальны.

Первые — это общественный тип. Подсознание — общественно, а субсознание — индивидуально. Разве вы не видели? Когда вы видите сон, вы в этом одиноки. Вы не можете разделить это с кем-либо еще. Это индивидуальный, личный процесс. Вы не можете даже пригласить свою женщину в свои сны. Она может спать рядом с вами в одной постели, но ваши сны остаются вашими, а ее сны остаются ее снами — каждый занимается чем-то своим. Вот почему я называют это состояние субсознанием, состоянием сновидения.

Первые еще не задают вопросов, они еще не видят «вопросов», им нужны только ответы. Индуисты имеют ответ — индуистский ответ; джайны имеют ответ — джайнский ответ, — и так далее и тому подобное. Вторых тоже еще не беспокоят вопросы, но у них уже слишком много ответов. У первых есть один ответ, а у вторых — слишком много. Вопрос все еще не стал самой необходимой вещью, самым необходимым еще остается ответ, но их уже слишком много. Это уже хорошо. Это уже успокаивает. Второй уже не такой твердолобый. Он уже не будет ревностно отвергать Гиту и говорить, что это ложь, потому что он христианин. Он уже не будет безоговорочно отвергать Библию, говоря, что в ней ложь, потому что он индуист. Нет, он становится уже более человечным, более универсальным. Он уже читал и Гиту и Библию и нашел и там, и там проблески истины. У него уже слишком много ответов.

Первые догматичны, теологи; вторые же — философы. А третья стадия — это «сад».

«Сад» — это стадия пробуждения: человек пробуждается. Первая — это сон, вторая — сновидение, третья — пробуждение. Индуисты называют первую стадию сушупти, вторую — свабхана, третью — джаграти. Теперь человек уже сознателен, пробужден; пришел рассвет. Книги, путеводители, учителя стали бессмысленными: человек нашел Мастера.

Первые вверяют себя священникам. Вторые не знают, куда идти; у них нет компаса, с дороги они уже сошли и начинают бегать от учителя к учителю. Можно взять простую собаку, выдрессировать ее и назвать Гуру Махараджи, и получится не хуже. Посадите эту собаку, и скоро увидите, что у нее появились последователи. Вторые могут пойти за любым Гуру Махараджи. Они готовы упасть к любым стопам, они слишком готовы. Первые вообще не готовы, вторые слишком готовы. Для первых не существует других стоп, кроме стоп своего священника. Для вторых любой может оказаться священником. Их глаза очень мутны. Они могут пойти за любым, кто может заявить, кто может громко сказать: «Да, я тебя поведу. Я — твой ведущий. Я — учитель, пришедший в этот мир, я — то, я — это». Они упадут к стопам любого.

Но третьему уже больше не нужны учителя: он уже не ученик. Он теперь ищет личного контакта — ему нужен Мастер, он хочет стать учеником Мастера. Его уже больше не интересует, что Мастер говорит. Его влечет больше сама атмосфера вокруг Мастера. Он уже не интересуется его доктринами, его философией; он хочет почувствовать само его существо.

Когда вы начнете интересоваться самим существом и когда вы захотите заглянуть человеку прямо в сердце; когда вы начнете ощущать просто его присутствие, только тогда вы станете учеником. Вас не интересуют уже никакие философские выводы; теперь самым важным стал ваш вопрос: Кто я? Вторые готовы учиться, первые еще не готовы учиться, третьи же готовы разучиваться. Позвольте мне повторить: первые еще не готовы учиться, они упрямы; вторые готовы учиться у кого угодно и учатся слишком многому — во многом противоречивому, глупому, хорошему и плохому — и приходят в замешательство.

Третьи готовы разучиваться. Они уже не ищут знаний. Они говорят: «Я ищу человека, который пришел домой. И я не буду разбираться в том, что он говорит: логично ли это, правда ли это. Я бы хотел иметь с ним тонкую, интимную связь».

Взаимосвязь между учителем и студентом не личная. А взаимосвязь между Мастером и учеником глубоко личная. Это любовная связь. Человек должен начать чувствовать, быть в присутствии Мастера, он должен быть наблюдательным. Он должен прекратить оценивать все своим умом, он должен отложить рассудок в сторону, он должен взглянуть непредвзято и чувствовать.

Один Мастер Дзен любил говорить: «Когда я пришел к своему Мастеру, я три года просидел рядом с ним, а он на меня даже не смотрел. По прошествии трех лет он впервые на меня посмотрел, и это принесло несказанную радость. Прошло ещё три года, и он улыбнулся и рассмеялся надо мной, и это столько мне дало. Прошло еще три года, и он погладил меня по голове. Это было невыразимо. Это было что-то невероятное. Прошло еще три года, и однажды он меня обнял. Я исчез и он исчез… осталось только единство».

Найти Мастера — значит найти ближайший из существующих путей к Богу, найти ближайшую дверь, ведущую к Богу. Кого-то, кто достиг… Но как вам в этом разобраться? Вам придется чувствовать; мышление уже не поможет. Мышление заведет вас в тупик; вам придется положиться на свои ощущения, вам придется быть терпеливыми, вам придется просто быть в его присутствии, вам придется его распробовать. Вам придется опьянеть в его присутствии. И так, постепенно, вам все станет ясно, Мастер он или нет — вы это увидите сами. Если да, то вы можете отдаться ему полностью; если нет, вы можете уйти. В любом случае вы придете к какому-либо однозначному заключению. Иногда вы можете прийти к заключение, что он — Мастер, но не для вас; тогда тоже следует уйти — потому что Мастер может помочь, только если он полностью подходит, если вы сливаетесь, если вы становитесь частью друг друга.

Поэтому иногда бывает, что появляются два великих Мастера. Будда и Махавира жили на Земле в одно и то же время. Они были современниками. И ученики, приходя к Будде, были с ним годами. Затем однажды, кто-то уходил. И то же происходило у Махавиры: некоторые ученики приходили, были с ним, а однажды уходили к Будде.

Современные буддисты и джайны столетиями обсуждают, почему так происходило. Джайны говорят, что это было потому, что Махавира был настоящим Мастером; именно поэтому многое люди переходили к нему от Будды. Они забывали упоминать об учениках, которые переходили от Махавиры к Будде. А буддисты говорят только об учениках, которые переходили от Махавиры к Будде, они забывают упоминать о тех, кто уходил от Будды к Махавире.

Ученики переходили, это правда, и с обеих сторон, но не потому, что Махавира или Будда были не настоящими Мастерами. Причиной этому было то, что иногда вам подходит этот Мастер, иногда нет. Ученики, которые оставляли Будду, притрагивались к его стопам, благодарили его — потому что это понимание, того что они не подходят друг другу, также случилось в его присутствии. И они были благодарны Будде всю жизнь. Они шли к Махавире, они реализовывались у Махавиры, но они были благодарны Будде.

На этой стадии, стадии «сада», открывается совершенно иная перспектива. Приходит время, когда вопрос «Кто я?» становится необходимым и когда вы уже не принимаете чужие ответы. Вы уже не можете принять ответы, пришедшие извне. И Мастер не собирается давать вам ответ. Наоборот, он будет разрушать все ваши ответы — именно это я здесь и делаю.

Я разрушаю все ваши ответы: если вы индуист, я сокрушаю индуизм; если вы мусульманин, я сокрушаю ислам; если вы христианин, я сокрушаю христианство. Вот что я делаю: я отбираю у вас все ваши ответы, чтобы вы остались один на один со своим вопросом, оставив только этот вопрос, чистым, девственным.

Когда ваш вопрос остается без ответа, пришедшего извне, вы начинаете погружаться в себя. Этот вопрос, подобно стреле, начинает проникать в самую сердцевину вашей души — и ответ там. И ответ этот не словесный. Это уже не теория, которую вы учили, это уже реализация. Вы исчезаете. Вы просто знаете. Это не знания; это знание. Это опыт, жизненный опыт.

Первый тип — это догматики, сектанты. Второй тип — это философы. Третий тип — это религиозный, живой человек.

А четвертый тип — это «Дом».

Индуисты называют это «Турийя», четвертая ступень. На четвертой стадии вы пришли; вы пришли к самому своему источнику — домой, к просветлению, к самадхи, к сатори, к нирване. Вы приходите к точке, где ученик и Мастер исчезают, где преданный и его Бог исчезают, где исчезают искатель вместе с искомым, где исчезает дуальность. Вы переходите за грань двойственности, вы приходите к единому.

Это то, чего все мы ищем. И красота этого в том, что оно уже здесь. Когда вы придете домой, вы поймете, что вы пришли туда, где были всегда. Оглянувшись назад, вы рассмеетесь. Вы увидите, что джунглей на самом деле не было, это была просто ваша собственная бессознательность. Леса тоже не было; это были ваши собственные сны. Сада не было тоже; это было ваше собственное осознание.

А Дом — это ваше собственное существо, сатчшпананд. Это и есть вы, ваша внутренне — присущая природа, свабхава, Дао, или как бы вы это не назвали. Оно все равно безымянно.

Вот четыре стадии, и я объяснил их так детально, потому что это поможет вам понять эти сутры и другие, которые мы рассмотрим позже.

Теперь сутры:

Нет ничего, кроме простой воды

В источниках святых

И знаю я: они все бесполезны,

Ибо в них я уже омылся.

Кабир говорит о джунглях.

Нет ничего, кроме простой воды

В источниках святых

И знаю я: они все бесполезны.

Ибо в них я уже омылся.

Невозможно очиститься, просто искупавшись в Ганге. Это глупо; глупа сама идея — потому что ваша нечистота — не физическая, ваша нечистота — не пыль на вашем теле. Да, в этом случае Ганг поможет: он может омыть ваше тело, он может дать вам телесную чистоту, свежесть. Но проблема вовсе не в этом, поэтому и решение ее не в этом. Грязь глубже; никакой Ганг не смоет ее.

Кабир говорит: ибо в них я уже омылся. Кабир говорит этим: я уже бывал в джунглях — в джунглях ритуалов, догм, священных писаний, священников, храмов, мечетей, воскресных служб. Я уже побывал там: все это бесполезно.

Все образы безжизненны, они немы; Я знаю, ибо я взывал к ним.

Кабир говорит: я поклонялся образам в храмах — все они безжизненны. Они не могут помочь. Я пытался докричаться до них, но не получил никакого ответа. Все они сотворены людьми, а боги, сотворенные человеком, не помогают. Человек не может создать Бога, он сам создан Богом. Как вы можете создать Бога? Все попытки выразить его в символах опасны, потому что есть все основания ожидать, что вы примете символ за реальность.

Но символ — это не реальность.

Ни один образ не выразит Бога, ни одно слово не выразит правду. Ведь слово «бог» — это не Бог; слово «огонь» — это не сам огонь. Вы не можете стать сытыми, съев меню. Меню — не сама пища.

Помните, что все символы подобны меню, и многие люди питаются меню и от этого страдают, голодают, а затем удивляются, почему они страдают. Образы, священные писания, теоретические разработки — любые символы бесполезны.

Все образы безжизненны, они немы;

Я зною, ибо взывал к ним».

Пураны и Коран — все лишь слова;

Я видел это, приподняв покров.

И даже книги не помогут, Пураны и Коран не помогут. Все святые книги индуистов, мусульман или христиан не помогут. Кабир сказал: Я видел это, приподняв покров. Я приподнял покров слов, определений и философии, и я увидел — истина не имеет никакой связи со словами, истина бессловесна, она выше слов. Истину невозможно выразить теоретически: она безбрежна, а любые теории слишком ограничены. Истина-это Все; как может какая-то теория ее вместить? Теории подобны маленьким коробочкам, тогда как Истина — это все небо. Как могут такие маленькие коробочки ее вместить?

…Я видел это, приподняв покров. Кабир сказал слова живые, Ибо он знал: все остальное — ложь.

Кабир также сказал: не верьте ничему, кроме своих собственных переживаний. Только непосредственное переживание может открыть вам Истину. Красота, удовлетворение, истина — все это нужно испытать, но то, что пережил он, не относится к вам: его опыт — не ваш опыт. Иисус знал, но к вам это не относится, его опыт — это его опыт, и он непередаваем.

Я видел, я познал, и я бы хотел с вами этим поделиться. Я бы хотел это вам передать — но это невозможно. Вы не можете смотреть моими глазами, вы не можете чувствовать моим сердцем. И все, что я буду говорить, станет для вас только символом. И до тех пор, пока мои слова не сделают вас более жаждущими — не слов, а своего собственного опыта — до тех пор, пока вы не начнете сами пытаться пережить что-то, вы никогда не придете домой… а дом не так уж далеко.

На самом деле, самое далекое — это джунгли; лес немного ближе, чем джунгли; а еще ближе — сад Мастера; и уже в самом саду, в самом центре сада — ваш дом. Ваш дом — самое близкое к вам место; так оно и должно быть. Это — ваше существо.

«Я смеюсь», — сказал Кабир:

Пани вик мин пийяси:

смеюсь я, когда слышу.

Что рыба в воде хочет пить.

И Кабир говорит: посмотрев на вас и увидев, что вы жаждете, я смеюсь. Я смеюсь, потому что не могу поверить, как все это нелепо — что рыба, находясь в воде, хочет пить. Вы уже в воде, и вы хотите пить? У вас нет дома, а дом-внутри вас. Вы ищете повсюду то, что уже внутри вас. Истина внутри вас, а вы мечетесь из стороны в сторону, ломаете голову.

Смеюсь я, когда слышу,

Что рыба в воде хочет пить.

Разве не видишь ты:

Реальное у тебя дома.

В апатии блуждаешь ты от леса к лесу!

Но Истина здесь!

Вот она — истина! Вы и есть Истина! Истина — это ваше существо.

Можешь идти, куда захочешь, в Мадхуру или в Бенарес, но, если ты не найдешь свою душу, мир для тебя реальностью не будет.

Вы будете жить в мире иллюзий, потому что вы все еще не прикоснулись к своей собственной реальности. Станьте реальными сами, и тогда весь мир станет для вас реальным. А поскольку вы далеки от реальности, то мир вокруг вас становится таким же нереальным; ведь он возник на фундаменте вашей нереальности.

Человек в состоянии джунглей живет во сне; его мир — это сон. Человек в состоянии леса живет в сновидении; его мир — это сновидение. Человек в состоянии сада живет в осознании, он становится ближе и ближе, он все более и более подходит к дому. Он уже у двери. Осталось только постучать, и дверь откроется.

Именно это Иисус имеет в виду, когда говорит: «Стучитесь, и откроется вам. Просите и получите. Ищите и найдете».

Человек третьего типа уже вошел в сад, теперь он может видеть дом, но он все еще не пришел домой. Когда вы приходите домой, то это состояние не назовешь уже ни сушупти — сон, ни сновидение — свабхана, ни джаграти — осознание, это уже сверхсознание, или космическое сознание. Все три стадии пройдены, вы вышли за пределы.

Это стадия Бога, Бхагвана, Аллаха. Когда Эль Халладж Мансур сказал: «Я есть Истина», он был в этом состоянии. Когда Иисус провозгласил: «Я и мой Бог, мой Отец, едины», он был в этом состоянии. Когда авторы Упанишад заявляли: «Ахам Брахмасми, Я есть все», они были в этом состоянии.

Бхагван внутри вас, Бог внутри вас, Царствие Божие внутри вас. Теперь от вас зависит искать, найти его, открыть его в себе. Вовсе не надо ничего приобретать, это уже есть у вас. Нужно просто открыть. «Приподняв вуаль, я видел Истину, — сказал Кабир. — Я видел Истину, которую невозможно выразить. Я видел Истину, которая непроявлена».

Итак, я учу вас ничему иному, как увидеть ваше собственное существо. Я только и делаю, что сближаю вас с вашим собственным существом. Я возвращаю вас назад к самим себе. У вас все есть; вы просто забыли те сокровища, которые лежат внутри вас, вы забыли, как смотреть внутрь. Еще раз о Дураке на картах Таро…

Если вы смотрели когда-нибудь медитативно на карты Таро… а это карты, которые заслуживают того, чтобы над ними помедитировать. Они представляют собой старинный метод для медитации. Дурак стоит на канате, одна нога болтается, висит в воздухе — а он не понимает ситуации, он глядит на звезды и счастливо улыбается; должно быть, его голова полна снов. И на его спине нарисованы четыре таинственных символа. Вот значение этих символов: джунгли, лес, сад, Дом.

Теперь все зависит от вас. Повернетесь ли вы… потребуется поворот на сто восемьдесят градусов! — Вот что такое обращение, вот что такое саньяса. Если вы повернетесь, вы сразу увидите, что вы не теряли ни на секунду блаженство всех блаженств, радость всех радостей. Вы никогда не покидали свой дом; вы просто думали, что ушли уже далеко.

Вы уже дома, вы его никогда не покидали. И когда это становится ясным, человек становится Буддой, человек становится Христом, человек становится Кришной. Это цель человеческой жизни. И пока вы не достигнете, вы не сможете отдохнуть. Человек неизбежно должен быть беспокоен, потому что человек — это мост. Он еще не существо, он только лишь предвестие.