Беседа 9. Или, Или! лама савахфани?

29 декабря 1975 года, Пуна

Евангелие от Матфея, глава 27

26, Тогда отпустил им Варавву, а Иисус был предан на распятие.

46. А около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? То есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?

47. Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: Илию зовет Он.

48. И тотчас побежал один из них, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить.

49. А другие говорили: постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его.

50. Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух.

51. И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись;

52. И гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли,

53. И, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святой град и явились многим.

Ничто не является новым под солнцем, ничто не является и старым. Все это зависит от ума. Если ум старый, то все является старым; если ум новый, то все является новым. А новый ум является не-умом, только старый ум является умом.

Ум означает прошлое, накопленное прошлое, накопленную пыль прошлого. Ум - это привычка, рутина. Он никогда не бывает новым. Он все время повторяет самого себя, он как заевшая патефонная пластинка. Игла обо что-то спотыкается, и все время проходит по одной и той же дорожке. Проходят века, а ум продолжает вести себя по старому шаблону. Он убил Сократа, отравил его. Он распял Иисуса, он убил Махавиру, и с тех пор ничего не изменилось. Если Иисус придет снова, он снова будет распят.

Я слышал одну прекрасную историю. Это суфийская шутка огромной важности. Некий суфийский дервиш подошел к одному епископу и сказал: «Я слышал об одном молодом человеке, который произносит речи перед толпами людей, призывает их нарушать закон, заявляет о своих сверхъестественных родственных связях, совершает чудеса и противоречит самому себе».

«Достаточно, - сказал епископ, - его следует судить и обвинить в богохульстве и нарушении общественного порядка. Если он публично не откажется от своих слов, то его можно будет забить до смерти как еретика и вредителя. Скажите мне только его имя, и я организую его арест».

«Я не могу высказать, как поразила меня ваша компетентность, - сказал дервиш. - Его имя - Иисус».

Даже христиане убили бы его, если бы он явился снова. Дело не в том, что именно иудеи убили его; это событие не имеет прямого отношения к иудеям. Позвольте мне повторить эту мысль: это событие не имеет прямого отношения к иудеям. Оно имеет отношение к свойствам самого человеческого ума. Если он явится снова, христиане убьют его, потому что он снова принесет новое и свежее; а ум является старым и всегда боится нового и свежего. Иисус снова принесет неизвестное, а ум - это известное, и известное всегда оценивает неизвестное. Он снова принесет небезопасность, а ум всегда находится в поисках безопасности. Он принесет хаос, а ум всегда хочет удобной и комфортабельной жизни, хотя удобная и комфортабельная жизнь - это не настоящая жизнь. Чем более жизнь комфортабельна, тем она менее живая. Самая комфортабельная жизнь - в могиле.

Если вы являетесь живым, в этом есть какие-то неудобства. Если вы живой, это вызов. Если вы являетесь живым, то каждое мгновение вы должны быть готовы встретиться с реальностью, посмотреть ей в лицо. Каждый момент вы должны быть готовы меняться и перемещаться. Реальность не является безопасной, и в этом ее красота. Жизнь небезопасна, и в этом ее красота. Отсутствие безопасности становится приключением. Поскольку будущее неизвестно, никто не знает, что случится в следующий момент. Вот откуда эти вызов, рост, приключение. Если вы упустите приключение, вы упустите все. Если ваша жизнь не является приключением или поиском неизвестного, то значит вы живете напрасно.

Иисус или человек, подобный Иисусу, всегда приносит вам неизвестное. Он всегда является вызовом обществу. Установившийся ум, привыкший к комфорту, чувствует опасность. Или Иисус убьет ваш ум, или вы убьете Иисуса, чтобы спасти свой ум. Есть только две возможности. Или вы можете идти с Иисусом - тогда вы постепенно исчезнете, — или вы должны будете убить его, прежде чем он привлечет вас.

Позвольте мне сказать это таким образом: иудеи убили Иисуса не потому, что он был против них, а потому, что в глубине души их влекло к нему - сильное влечение, сильный магнетизм. Это был единственный способ защитить себя. Иудеи не хотели убивать его, они просто хотели защитить себя. Этот человек был опасным; он был открытым окном в приключение. Он бросал им вызов, он звал их в рискованное путешествие, в паломничество без каких-либо планов и карт. Он звал их выйти в бурное открытое море, а они были в безопасности на берегу. Они построили там удобные домики и, поэтому, цеплялись за берег. А этот человек постоянно звал их, этот человек постоянно преследовал их, этот человек стал постоянной опасностью. Они убили его, чтобы защитить самих себя. Не сердитесь на них. Если вы будете сердиться на них, вы упустите самое главное.

Если Иисус придет снова, он снова будет убит - сейчас его убьют христиане, потому что возникнут те же самые проблемы. Теперь христианство - это нечто установившееся, а религия никогда не может быть установившейся.

Религия - это непрерывный бунт, непрерывная революция. Она никогда не является чем-то зафиксированным. Она всегда является процессом, потому что религия - это жизнь. Церковь - это просто кладбище. Мертвая религия становится церковью, мертвая религия становится христианством, исламом, индуизмом, буддизмом. Живая религия - это Иисус, Будда; это совершенно другой аромат.

Христиане сделают то же самое, потому что он опять принесет необузданность и безумство в этот устоявшийся мир. Он опять внесет хаос в вашу так называемую упорядоченную жизнь. Он внесет беспорядок, он анархист. Он принесет анархию. Он бунтовщик, который разрушает все, в чем вы чувствуете себя комфортабельно. Почему это так? Почему он так против закона, против порядка? Потому что он знает более высокий закон, более высокий порядок.

Позвольте мне объяснить это. В мире есть два типа порядка: один, установленный человеком, и другой - божественный. Установленный человеком порядок - это просто искусственная вера. Это не реальный порядок, он только скрывает беспорядок. В глубине анархия продолжается, а на поверхности вас дурачат, что все в порядке. По отношению к божественному порядку все как раз наоборот. На поверхности там хаос, а в глубине - полный порядок. На поверхности огромные волны, а глубоко внутри - безмолвный океан. В этом порядке центр является космосом, упорядоченной системой, а периферия - хаосом. Это божественный порядок. Человеческий порядок является хаосом внутри, упорядоченность там только на периферии, только на поверхности.

Иисус приносит беспорядок, хаос, потому что он знает, что пока ваша периферия не будет в беспорядке, вы будете не в состоянии двигаться по направлению к своему внутреннему ядру. Когда ваша периферия в беспорядке, некуда больше идти, кроме как внутрь. Когда снаружи беспорядок и анархия, куда вы движетесь, куда вы идете, где вы ищете свой дом? Вы начинаете двигаться внутрь, вы движетесь к своему центру. Когда вы считаете, что снаружи все в порядке, то зачем вам беспокоиться о движении внутрь? Внутренняя жизнь рождается только в том случае, если внешняя жизнь является хаосом. Внутренняя жизнь возможна только в том случае, если внешняя жизнь является хаосом.

Все великие религиозные личности являются бунтовщиками; они должны быть бунтовщиками. Они должны разрушить ваши иллюзии порядка, чтобы вы могли приступить к поиску реального порядка. Это то, что Лао-цзы называет Дао. «Дао» означает реальный порядок, который не установлен человеком, который является просто частью реальности, который внутренне присущ этой реальности. Это не законы, придуманные человеком, но Закон, из которого родился человек. Помните: есть много человеческих законов, но есть только один Закон, Дао; это то, что Будда называл Дхаммой.

Иисус принес беспорядок, чтобы сделать вас бдительными. Он подобен будильнику; он хочет разбудить вас, но это раздражает вас. Он беспокоит ваш сон, а вы, возможно, смотрите прекрасные сны. Он беспокоит ваш сон. Вы хотите, чтобы он не беспокоил вас. И все же он сильно привлекает вас, потому что его зов обращен к вашим глубинам; это зов, обращенный из глубины в глубину. Ваш ум говорит «нет», но ваше внутреннее существо начинает говорить «да» - это вызывает страх. Иудеи боялись не того, что говорил Иисус, они боялись, потому что в глубине души чувствовали влечение, зов, призыв. И, убивая Иисуса, они защищали себя. Они защищали свою собственную периферию от своего собственного центра. Или, можно сказать, они защищали порядок, созданный человеком, от порядка, созданного Богом. Они защищали закон Моисея от Закона самого Бога. Вот что значат слова Иисуса: «Моисей принес вам закон, я принес любовь». Любовь есть Дао.

Замечали ли вы - любовь является наименее дисциплинирующей и, в то же время, наиболее дисциплинирующей вещью в мире; наиболее анархической и, тем не менее, наиболее дисциплинирующей вещью в мире. Когда вы любите кого-то, вы не следуете никаким правилам; все правила выбрасываются за борт. Когда вы любите человека, правила не нужны. Они нужны только тогда, когда вы не любите. Но любовь приносит свои собственные правила, свой собственный порядок. Если вы любите меня, то сама эта любовь привносит некоторую дисциплину. Если вы не любите меня, тогда следует руководствоваться правилами. В старинных индийских манускриптах говорится, что там, где есть Учитель, есть дисциплина. Это не насильно вводимая дисциплина; просто его присутствие и любовь, которую он распространяет вокруг себя, привносят свою собственную дисциплину. Любовь не имеет никакой дисциплины, и все же любовь и только любовь имеет реальную дисциплину. Когда Иисус говорит: «Я принес вам любовь», он имеет в виду: «Я принес вам некоторую дисциплину вашего внутреннего существа, вашего центра».

Но люди, стоявшие на страже закона, были, естественно, испуганы. Они должны были защищать общество, закон, дисциплину, храм, религию - Иисус был опасен для всего этого. Когда они начинают понимать или неправильно понимать Иисуса, когда они слышат его, они постепенно начинают осознавать некоторые вещи - некоторые вещи, которые были их безопасностью, которые были их комфортом; некоторые вещи, за которые они цеплялись и которые позволяли им избегать жить; некоторые вещи вроде стен, вроде тюрем, в которых они прятались и в которых они чувствовали себя в безопасности. Иисус начал будить их от их сна. Они не могли видеть, кем был Иисус, они не могли видеть его правильно. Они могли видеть его лишь относительно своей безопасности, которую он собирался нарушить. Он был грандиозным явлением, но они могли видеть только некоторые аспекты этого явления.

Именно так всегда и случается. Вы не слушаете полностью то, что я вам говорю. Вы слушаете лишь немногое из этого - то, что каким-то образом касается вас, что как-то беспокоит вас, что утешает вас. Вы не слушаете меня, вы слушаете меня относительно самих себя. И вследствие этого все искажается. Вы теряете ясность.

Позвольте мне рассказать вам историю.

Это история о человеке, который пришел к составителю словаря и спросил его, почему тот так интересуется сексом. Лексикограф был очень удивлен этим вопросом и спросил: «Откуда эта идея?»

«Из ваших собственных произведений!» - сказал сердитый посетитель.

«Но я написал только один словарь. Это все мои произведения».

«Я знаю, - сказал посетитель, - и это именно та книга, которую я читал».

«Но книга состоит из ста тысяч слов, и я не думаю, что в ней есть больше дюжины слов о сексе».

«Что вы мне говорите обо всех других словах, - сказал посетитель, — когда я говорю про слова о сексе!»

Сто тысяч слов, но этот человек прочитал только двенадцать слов о сексе. Он, должно быть, дал обет безбрачия, он, должно быть, подавлял секс. Из ста тысяч слов для него важны только несколько. Все остальные слова он почти не замечает; он видит только эти слова.

Когда вы читаете книгу, вы никогда не читаете ту книгу, которую написал автор. Вы читаете какую-то другую книгу, которую можете читать. Когда вы слушаете меня, вы слышите не то, что я говорю. Вы можете слышать, что я говорю, но вы не вслушиваетесь в это. Вы вслушиваетесь лишь в некоторые вещи, которые имеют отношение к вашему уму. Слушать не трудно, слышать - вот проблема. Правильно слышать означает не выбирать.

Когда Иисус или человек, подобный Иисусу, взрывается, взрыв получается огромным. Он приносит в себе миллионы солнц; свет его является интенсивным и бесконечным. Но вы начинаете думать о себе. Вы начинаете беспокоиться о своих маленьких предметах роскоши, о комфорте, об удобствах - о тривиальных вещах. Вы начинаете опасаться за эти вещи, и вы начинаете защищать себя, потому что этот человек притягателен для вашего центра. Ваш ум на периферии, ваша сущность — в центре; этот человек притягивает ваш центр. И позвольте мне сказать вам: когда вы распинаете Иисуса, вы распинаете свою сущность ради своего ума. Когда вы убиваете Иисуса, вы убиваете свою собственную сущность ради своей периферии.

Когда иудеи в тот день убили Иисуса, они приняли решение в пользу своего ума против своей внутренней сущности. Иисус был их сущностью. Он был самой сутью, самим цветением всей их истории. Он был целью всего их бытия здесь, на этой земле. Но они приняли решение - они приняли решение в пользу ума и распяли сущность.

Иисус - это распятая сущность человека.

И это не просто исторический факт, который однажды случился, а теперь с ним покончено. Это то, что случается каждый момент в жизни каждого. Помните это: вы всегда распинаете своего Иисуса ради своего ума. Перестаньте совершать это распятие. Если вы правильно понимаете то, что я говорю, вы прекратите это.

Я слышал такую историю: один неопытный плотник построил для себя шаткий дом и тщательно оберегал его. Крыша угрожала рухнуть, по грубому полу было неудобно ходить. Его соседи предупреждали его об опасности и непривлекательности его дома, но он сердито отказывался слушать их, потому что это был не только дом, но и ловушка его эго. Это был его дом, он сам сделал его. Когда кто-либо что-то говорил против его дома, он воспринимал это так, как если бы говорили против него.

Вот так реагирует ум.

Наконец, устав от нежелательных советов, он вставил в уши затычки. Предупреждения продолжались, но теперь плотник только смеялся, не слыша ни слова. И, конечно же, однажды его дом рухнул. Человек, к счастью, успел выскочить из дома с незначительными повреждениями. Его соседи ругались: «Видишь? Мы предупреждали тебя. Ты наказан за свое собственное упрямство». Плотник только смеялся; в его ушах все еще были затычки. Невероятно, но, несмотря на случившееся, плотник вернулся к тому же самому глупому поведению.

Эго очень упрямо. Даже если вы чувствуете, что вы совершили ошибку, вы не признаетесь себе в этом. Вы пытаетесь рационально объяснить это тысячами способов, вы пытаетесь защититься, доказать, что это не было ошибкой. И вы опять совершаете ее, надеясь, что на этот раз все будет в порядке. Это надежда против надежды.

Невероятно, но, несмотря на случившееся, плотник вернулся к тому же самому глупому поведению - он выстроил другой рискованный дом и жил в нем. Его снова предупреждали, но он не менял свой опасный путь. Это было потому, что он к настоящему времени принял эти затычки для ушей, как нормальный и легкий образ жизни.

Это объясняет трагическую жизнь мужчин и женщин, которые настаивают на ношении психологических затычек для ушей. И помните: не только иудеи использовали эти психологические затычки - их используют все на этой земле. Всякий раз, когда ваше эго в опасности, вы перестаете слушать. Или вы начинаете слышать то, что вовсе и не говорится. Или вы начинаете интерпретировать услышанное в пользу своего собственного эго. Всякий, кто находится в поисках истины, должен понимать эти трюки, потому что они являются ловушками. Эти трюки — это те способы, которыми вы упустите правильный путь. Путь является очень прямым и понятным, но ваш ум очень коварен и все время создает новые иллюзорные пути; а вы все время слушаете его. Вы всегда слушали его, и всегда оказывалось, что он не прав. Но это ваш ум. Вы думаете, что это и есть вы, - это ваше эго. Поймите смысл этого.

Откровение Иисуса было очень простым и, в некотором смысле, прямолинейным. Все могли понять его, но никто не понимал. И люди пришли в такую ярость, что они убили этого простого и невинного человека. Он не совершал никакого греха. Он не был преступником, но к нему отнеслись как к преступнику; даже хуже, чем к преступнику. В этом смысл сегодняшних текстов из Библии.

В этот день должны были казнить трех человек: двух разбойников и Иисуса. Одного из разбойников звали Варавва. Понтий Пилат надеялся - поскольку традицией, обычаем было то, что генерал-губернатор мог простить одного человека в год, - он надеялся, что иудеи будут просить простить Иисуса, отпустить его и не убивать. Но иудеи попросили, чтобы Иисус был убит, а Варавва, преступник, был освобожден. Они считали, что Иисус еще опаснее этого преступника.

В чем было его преступление? Преступник нарушил один закон, максимум два; Иисус поломал все законы. Он не был преступником. Он, на самом деле, не сделал ничего дурного, но он был опасен. Преступник не был опасным; он был вором или, может быть, грабителем, - но ставкой не было все общество, все общество не было в опасности. Он, возможно, и был нарушителем закона, но он не был против закона. Даже преступники не выступают против закона; они испытывают чувство вины, они знают, что поступают неправильно. Этот же Иисус был опасным человеком. Он не сделал ничего дурного, но он был против всех законов.

Он был за любовь и против закона.

Тысячи преступников менее опасны, чем этот человек. Все преступники вместе несут меньшую опасность, чем этот человек, потому что он разрушает само основание вашего общества. Может быть, ваше общество есть не что иное, как дом для умалишенных, но вы считаете его своим обществом. И этот человек разрушает его основание.

Они просили, чтобы простили преступника, но Иисуса следовало распять. Он был величайшим преступником, хотя и не совершал никакого преступления! Но он нес революцию в мышление людей, он нес революцию в их умы. Это величайшая из революций: революция в пользу любви, но против закона; потому что закон делает жизнь жесткой, застывшей, а любовь заставляет ее снова плавиться. Закон замораживает вашу жизнь, любовь растапливает ее своим теплом. Закон безобразен. Иисус не говорил: «Будьте беззаконными». Здесь и кроется неправильное понимание: он был против закона, но он не был за беззаконие. Он говорил: «Поднимитесь выше закона, выйдите за пределы его; достигните высот любви». Тогда не будет никакой необходимости в законе - ваша любовь обо всем позаботится. Достаточно любви, закон при этом не нужен.

Я подслушал разговор двух маленьких детей, шедших по дороге. Старший мальчик говорил: «Сегодня воскресенье, и мы не должны работать». Они, должно быть, были христианами. Младший спросил: «Посмотри на полицейского. Он работает, он на посту. А священник говорит, что тех, кто работает по воскресеньям, не возьмут на небо. А как насчет полицейского?» Старший мальчик сказал: «Полицейские там не нужны».

Когда существует любовь, в законе нет необходимости. Закон является слабой заменой для любви. Иисус давал высший закон, а его не понимали. Люди думали, что он разрушал их закон, их общество, их структуры, а он давал им более гибкое устройство общества.

Я все время говорю, что я против всяких характеров: вы можете неправильно понимать меня. Вы можете думать, что я учу бесхарактерности. Нет, я просто учу, что нужно иметь характер более высокого уровня - характер, который не является жестким, характер, который не является фиксированным, характер, который не является мертвым, характер, который является живым, как река, характер, который течет, характер, который не знает никаких ограничений, характер, который может откликаться естественно, характер, который не цепляется за прошлое, но всегда откликается на настоящее. Человек величайшего характера всегда является бесхарактерным. Будда и Иисус - они беззаконны, бесхарактерны, антиобщественны, потому что они несут в мир более высокий закон. Но ваши глаза не могут подниматься так высоко, вы не можете видеть, что они несут. Они несут нам небо, а мы настолько привыкли ползать по земле, живя в своих норах, что не можем увидеть ту свободу, которую они нам несут. Их свобода кажется рискованной.

Однажды пять дураков путешествовали вместе. Они устали. Они все сели под деревом и вытянули ноги. И обеспокоились: «Что мы теперь будем делать? Мы больше не сможем подняться на ноги. Мы не можем сказать, какие ноги кому принадлежат». Они действительно были очень обеспокоены: «Что нам теперь делать?» Они начали плакать и рыдать: «Мы вынуждены будем остаться здесь навсегда. Мы застряли здесь. Теперь никто не узнает, которые ноги кому принадлежат». Так они и сидели там, плача и рыдая; голод и жажда мучили их, но они не могли подняться.

Мимо проходил один человек, который спросил: «Что вы здесь делаете? Почему вы плачете и рыдаете? Что случилось с вами, какое несчастье приключилось с вами?»

Дураки ответили: «Мы не можем подняться на ноги».

«Но почему вы не можете подняться? Я не вижу никаких проблем, - сказал человек. - Вы выглядите вполне здоровыми».

«Потому что мы не знаем, какие ноги кому принадлежат».

«Боже мой! Что вы мне дадите, если я скажу вам, что делать?»

«Если ты скажешь нам, какие ноги кому принадлежат, мы хорошо заплатим тебе».

Он взял большую палку и начал бить их ею. Он ударил одного из них: «Ой!»

«Это твои ноги - втяни их!»

Он ударил другого: «Ой!»

«Это твои ноги - втяни их!»

Так он ударил всех, пока все они не встали на ноги.

Такая же ситуация и с человечеством. Все человечество ведет себя очень глупо. Кто-то должен сильно ударить вас, чтобы вы все осознали. И когда кто-то приходит и из сострадания ударяет вас, вы сердитесь, вы не понимаете его.

Иисус бил вас по головам, чтобы довести до вас некую истину: что никто не помещал вас в тюрьму, кроме вас самих, что никто не создавал из ваших жизней эту путаницу, кроме вас самих, что никто не готовил эту ловушку для вас - это все вы сами. Это безобразное состояние дел, это жалкое состояние дел - результат ваших собственных деяний: в этом все его откровение. Но когда кто-то говорит: «Это результат ваших действий», у вас возникает желание предъявить встречное обвинение. Вам хочется сказать ему, что кто-то другой ответственен за это; это сохраняет ваше лицо. Когда кто-то говорит вам, что ответственны только вы, вы возражаете, вы сердитесь. Вы? Как вы можете быть ответственным? Вы так мудры. А если человек считает себя мудрым, это уже показатель того, что он глупец.

Теперь сутры:

Тогда отпустил им Варраву, а Иисус был предан на распятие.

А около девятого часа возопил Иисус громким голосом: Или, Или! лама савахфани? То есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?

Это предложение имеет огромную важность и должно быть понято очень глубоко и во всех деталях. Будете вы понимать Иисуса или нет, во многом зависит от того, как вы понимаете это предложение. У него есть много интерпретаций.

Некоторые думают, что Иисус стал сомневаться. Они считают, что он тоже надеялся на чудо: что Бог спустится с небес и спасет его, что будет великим чудом. Чуда не случилось, а он был уже почти распят. Он был прибит к кресту, он кричал: «Или, Или! - Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» — Что дурного я сделал, что ты отказался от меня? Почему ты оставляешь меня одного? Где твое обещание, где твое чудо?

Нет, эта интерпретация неправильна. Иисус ничего подобного не говорил. Он не сомневался и не ждал никакого чуда. Другие действительно ожидали его; толпа действительно ожидала; но Иисус не ждал никакого чуда. Потому что человек, подобный Иисусу, знает, что просто жить - это величайшее чудо; не может быть большего чуда. Просто быть - достаточно, более чем достаточно. Вы не можете просить большего. Просто быть живым посреди такого большого количества смерти, быть живым в океане смерти - это величайшее чудо. В такой темноте, в такой сплошной темноте быть сознательным и живым — это все. Чего еще вы можете просить?

Нет, он не ждал никакого чуда. Тогда почему он сказал: «Для чего Ты Меня оставил?» Это случается с каждым, кто приближается к последнему шагу, со всеми, кто подходит к самому краю самадхи, к самому краю просветления. Это случается со всеми. Это подобно тому, что река вот-вот должна впасть в океан - известное должно встретиться с неизвестным, жизнь должна обняться со смертью. Это естественно, это совершенно естественно. Это не сомнение, это ничего похожего на скептицизм, это не потеря доверия. Нет, это просто человеческое свойство - прежде чем человек растворится, он дрожит, боится. Человек вырывается с корнем, вырывается с корнем из жизни.

Это тот же самый страх, который испытывает ребенок перед тем, как родиться. Я утверждаю, что каждый ребенок, который должен выйти из утробы матери, говорит: «Или, Или - Боже Мой, Боже Мой, для чего Ты Меня оставил?» До сих пор он имел совершенно другую жизнь. Теперь вся эта жизнь вырывается с корнем, и кто знает, что будет дальше. Человек стоит перед бесконечной бездной, перед бездонной пропастью. Он начинает дрожать. В этом проявляются человеческие качества Иисуса.

В крике Иисуса «Или, Или» в этот день кричала вся человеческая природа. Вот что прекрасно в Иисусе. Будда не делал бы такого; он не кричал бы. В нем как будто нет человеческой части - все камень, мрамор. Иисус - человек по плоти своей, такой же, как вы и я; хрупкое человеческое существо перед бездонной пропастью. Он кричит не потому, что у него возникли сомнения, - если бы у него возникли сомнения, он не говорил бы: «Или, Или - Боже мой. Боже мой!» Он бы не говорил этого. Если бы у него были сомнения, он бы сказал то, что сказал Ницше спустя двадцать веков: «Бог умер. Нет никакого Бога».

Если бы он ждал какого-то чуда, то, как раз было бы время сказать: «Ты не существуешь, я был одурачен в моих иллюзиях, в моих сновидениях». Если бы Иисус был скептиком, он сказал бы: «Нигде нет никакого Бога. Я был неправ, что верил в тебя; ты не существуешь». Или бы он бросил вызов: «Это тот момент, когда ты можешь доказать, существуешь ты или нет. Соверши чудо сейчас и докажи, что ты существуешь!»

Это случилось с одним философом, Эдмундом Бёрком: он был в церкви во время собрания религиозного братства. Он встал перед прихожанами, вынул свои карманные часы и сказал: «Я поверю в Бога, если он сможет прямо сейчас остановить эти часы». Он посмотрел вверх и сказал: «Если ты есть, если ты существуешь, сделай, пожалуйста, хотя бы это маленькое чудо. Я не прошу большого чуда. Останови эти часы». И часы не остановились. Это доказывало, что Бога нет. Эдмунд Бёрк не просил большого чуда, только маленького, очень маленького. Но проблема не в том, просите вы большого чуда или маленького; проблема в том, просите ли вы его для доказательства. Тогда доказательство не может быть дано, потому что существование совершенно не заботится о том, чтобы доказать себя кому-либо. На самом деле, тот, кто старается доказать свое существование, внушает подозрение, что его не существует. Бог не боится никаких подозрений, поэтому, что бы вы ни говорили, он продолжает спокойно улыбаться. Его это не беспокоит. Он существует, зачем доказывать это?

Иисус не просил доказательства, иначе он не говорил бы: «Боже мой. Боже мой, - Бог все еще "мой", - для чего Ты Меня оставил?» Это просто человеческая природа, хрупкая природа человека. Когда человек остается один, это приходит к каждому; это распятие приходит к каждому. Если вы углубляетесь в медитацию, то однажды вы поймете значение этого предложения: «Или, Или, лама савахфани». Однажды, двигаясь очень медленно, вы приблизитесь к той точке, где вы растворяетесь, исчезаете. Это точка распятия, и вы тоже закричите: «Боже мой, почему ты оставил меня? Я исчезаю, испаряюсь!» Это просто указывает на хрупкость человека, больше ни на что. И это показывает также подлинность переживания, потому что это случается только тогда, когда человек действительно встречается лицом к лицу с этим моментом полной остановки, с этим распятием, когда эго полностью исчезает. Человек остается в полной пустоте. В ней нет никаких сомнений, нет никаких просьб чуда. Это не проблема, это констатация человеческой природы Иисуса: «Я хрупкое человеческое существо, сын человека, и я боюсь. Я дрожу, мне хотелось бы вернуться назад».

Но возврата назад нет, потому что это точка без возврата. Поэтому - что еще можете вы делать, кроме как кричать? «Боже мой. Боже мой, почему ты оставил меня?»

Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: Илию зовет Он.

Всякий раз, когда вы слушаете человека, подобного Иисусу, вы интерпретируете его своим собственным образом. Илия был пророком древности. Люди считали, что он зовет Илию. Он звал живого Бога, существующего сейчас, а люди думали, что он звал Илию, который жил когда-то в прошлом. Ум думает о прошлом, не-ум откликается на настоящее.

Иисус звал Бога, который всегда существует сейчас, который не имеет ни прошлого, ни будущего, который существует только в настоящем. Он звал Бога, настоящего, живого, смотрящего на него непосредственно сейчас. Но люди думали, что он звал Илию, старого пророка.

Некоторые из стоявших там, слыша это, говорили: Илию зовет Он.

И тотчас побежал один из них, взял губку, наполнил уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить.

А другие говорили: постой, посмотрим, придет ли Илия спасти Его.

Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух.

Еще раз он вскричал: «Боже мой. Боже мой, почему ты оставил меня?» Почему дважды? Он кричал первый раз; он, должно быть, надеялся, что будет какой-то ответ, что будет какой-то отклик. Ничего не случилось.

Существование является безмолвным. Вы слышите только свое собственное эхо.

Никакого ответа не пришло от существования. Он вскричал еще раз - может быть, оно не слышало? Существование никогда не отвечает. Это не значит, что оно вообще не отвечает; оно никогда не отвечает словесно, оно никогда не отвечает вашему уму. Оно отвечает экзистенциальным способом. Оно ответило, но Иисус не смог уследить за этим в тот момент - в такой момент никто не в состоянии уследить за этим. В такой момент человек только дрожит и видит ускользающую из-под ног землю, видит испаряющегося самого себя. И не приходит никакого ответа.

Только позже, когда он уже воскрес, смог Иисус понять ответ.

Ответ дается в терминах существования, а не в терминах интеллекта, ума. Он не является словесным. Ответом является воскресение. Умрите тотально, и тогда вы воскреснете. И это было ответом: «Я не оставил тебя. Я всегда здесь, глубоко внутри тебя. Как могу я оставить тебя? Ведь я есть ты. Как могу я оставить тебя? Как могу я уйти от тебя? Я ведь твое внутреннее ядро. Тот, кто умер на кресте, не является ни мной, ни тобой. Это просто транспортное средство, дом, сновидение, которое ты использовал. Это ни ты, ни я». И эти люди, которые распинали Иисуса, распинали только тело, но не дух. Дух не может быть распят. Он бессмертен. Но этот ответ пришел несколько позже, когда Иисус уже умер. Он вскричал снова:

Иисус же, опять возопив громким голосом, испустил дух.

Еще раз попытался он найти ответ, любой отклик от целого, от океана. Никакого ответа не пришло, и он умер, он исчез.

Это то, что Будда называет нирваной, прекращением пламени. Он сдался, отрекся от себя. В этом смысл слов «испустил дух» - он капитулировал. Он сказал: «Да будет воля твоя. Пусть будет так, как ты желаешь».

И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись.

Человек, подобный Иисусу, является вершиной сознания, заботливо выращенным цветком. Он тот, кто был взращен, кто выращивался веками в результате многих рождений и периодов роста. И затем пришел расцвет. Все существование празднует, все существование ощущает славу Бога. И когда такой человек умирает, покидает свое тело, по всему существованию распространяется печаль. Так и должно быть...

...потому что мы не отделены друг от друга; мы взаимосвязаны, мы соединены вместе. Мы являемся единой массой сознания. Индивидуальность - это просто эгоистическое понятие. Поэтому, где бы ни расцветал Иисус, все существование испытывает блаженство; и всякий раз, когда Иисус покидает свое тело, существование испытывает печаль. Это символический способ высказывания этого: «И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись». Так и должно было быть.

Говорят, что, когда Мухаммед путешествовал по пустыне, облака следовали за ним, чтобы укрыть его от солнца подобно зонтику. Этот факт, может быть, и не исторический, но очень важный. Это поэтично, символично - это о чем-то говорит.

О Будде рассказывают, что, когда он стал просветленным, деревья расцвели, хотя был не сезон для этого. Они могли и не цвести; это, возможно, и не научное утверждение. Но утверждение и не обязано быть научным, чтобы быть истиной, утверждение не обязано быть историческим, чтобы быть истиной. Есть различные планы истины. Есть какие- то качества и в поэтической истине. Она не является исторической, она не является научной, но это все равно истина. Это поэтическая истина. И поэтическая истина находится на более высоком плане, чем любая научная истина, потому что научная истина все время меняется; поэтическая истина является вечной. Научная истина является в большей или меньшей мере фактом. Поэтическая истина фактом не является, но имеет глубокое значение и смысл.

О Махавире рассказывают, что, когда он ходил из деревни в деревню, - а он был обнаженный, обнаженный человек без какой-либо обуви и одежды, - на его пути встречались шипы: они немедленно отклонялись, чтобы не поранить его ноги. Шипы могли и не делать этого - человек не может ожидать столь многого от шипов. Даже от человека трудно ожидать такого. Но все же, эта идея является весьма важной. Она просто показывает одну вещь: что мы являемся частями друг друга. Шипы являются частью нас, а мы - частью шипов. Цветы также являются частью нас, а мы - частью цветов. Мы одна семья. Мы не чужие друг другу, мы не отдельные острова: мы обширный взаимосвязанный континент бытия.

Земля, возможно, и не тряслась, но я утверждаю, что Евангелие содержит истину. И всякий раз, когда есть какое-то противоречие между поэтической и научной истинами, верьте поэтической истине. Научная истина является весьма обыкновенной. Верить в поэтическую истину - необычно. Это дает вам внутреннее видение, это поднимает вас на более высокий план бытия. Просто доверяя поэтической истине, вы начинаете летать, как будто у вас внезапно выросли крылья. Вы больше не движетесь по земле, вы летите по небу. Когда истина имеет крылья, она становится поэтической.

И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу: и земля потряслась; и камни расселись;

И гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли.

Конечно, так и должно было быть. Даже если так не было, так должно было быть. Всякий раз, когда распинают Иисуса, все святые прошлого должны чувствовать это в своих могилах; они должны чувствовать это.

Будда, на самом деле, говорил, что, когда рождается Будда, то не только прошлые Будды чувствуют это, но и будущие, те, кто еще только должны стать Буддами. Потому что время - это человеческое понятие, но на самом деле никакого времени нет. Есть только вечность. Это все единое целое, единый кусок.

И гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли.

Распятие Иисуса было очень большим шоком. Это было шоком, это было мечеподобным проникновением в бытие. Это было не только распятием Иисуса, в этот день была распята вся религия, через Иисуса были распяты все святые.

В чем смысл этого? Смысл этого в том, что настоящее содержит все прошлое, этот момент содержит все прошлые моменты. Ничто не исчезает, ничто и не может исчезнуть. Куда оно уйдет? Этот цветок розы содержит все цветки розы прошлого; и, если вы сможете это понять, он содержит также и все цветки розы будущего. Это только один цветок, представляющий все цветы прошлого и будущего. Мы здесь; на мгновение все существование сводится в одну точку. Все прошлое и все будущее сходится в данном моменте. Данный момент является мостом между прошлым и будущим. В вас все встречается прямо сейчас. Если вы можете осознавать это, то вы являетесь целым существованием в данный момент. В этом смысл того, что сказано в Упанишадах: Ахам Брахмасми - «Я есть целое». В этом смысл слов Иисуса, повторяющего снова и снова: «Я и отец мой - едины». В этом смысл слов Мансура, который говорил: Ана-эль-Хакк - «Я есть истина».

В каждый момент целое сворачивается в точку. Каждый момент представляет собой целое, все прошлое и все будущее. Иисус - это не только Иисус; он содержит в себе всех Будд, всех святых; и не только из прошлого, но и из будущего тоже.

И гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли,

И, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святой град и явились многим.

И это почувствовали многие. Это было не просто написано несколькими учениками. Даже другие, достаточно чувствительные, почувствовали это.

Это зависит от вашей чувствительности.

Если вы действительно чувствительны, вы можете чувствовать все - все прошлое и все будущее сходится в вас. И в этот момент вы являетесь не крошечным существом, а всем целым. Те, кто чувствителен, могут увидеть это. Они могут почувствовать неизвестные силы, окружающие их.

Этот день распятия Иисуса не был обычным днем. Люди, которые имели в себе хоть немного молитвы, чувствовали, должно быть, некоторые неизвестные силы вокруг себя. Люди, которые имели в себе хоть немного медитации, стали, должно быть, восприимчивыми. Те, кто любил, или те, кто имел поэтическое видение, или те, кто имел чувства художника, должны были чувствовать все это. Люди, имеющие определенные качества сердца, должны были чувствовать вокруг некоторое присутствие.

Авторы Евангелия не были знакомы с индийскими священными писаниями, иначе они описали бы все более ясно. В Индии мы имеем старые традиции, и мы прошли через многие измерения в интерпретации неизвестного. Когда говорил Будда, то его приходили послушать не только человеческие существа; приходили также боги, слушали его также животные и деревья. Если вы будете читать буддийские священные книги, вы будете удивлены, как много слушателей было у Будды. Вы будете удивлены, потому что никаких инструментов еще не существовало: не было микрофонов, не было никаких средств связи. Как мог Будда говорить такому большому количеству слушателей? Но здесь имеется несколько неправильное понимание. В это число входят не только человеческие существа. Большая часть их была дэвами, богами, которые спускались сверху, чтобы послушать Будду; затем животные, которые не понимали человеческого языка, но могли чувствовать; затем деревья, другие растения и птицы, которые не нуждались в какой-либо словесной связи, само присутствие Будды было достаточным питанием для них; и потом человеческие существа.

Люди были весьма незначительной частью всей аудитории. И подобные истории существуют о Махавире и о других тиртханкарах и других Буддах. О Махавире говорят, что когда он впервые заговорил, то его могли понимать и слушать только боги, потому что он говорил на таком высоком плане, что никто другой не мог его понять. Потом боги убедили его: «Пожалуйста, спустись немного пониже, чтобы помочь человечеству». Затем, постепенно, он стал говорить на более низких планах, и люди стали понимать его. Затем боги убедили его спуститься на еще более низкий план, чтобы его могли понимать животные, деревья и скалы.

Эти истории прекрасны. Они говорят только одно: что мы все взаимосвязаны, что мы не разделены. Высочайшие точки связаны с наинизшими. Мы все являемся ступеньками одной лестницы - самое низкое является такой же частью этой лестницы, как и наивысшее.

Те, кто был чувствительным, могли почувствовать что-то неизвестное, могли почувствовать странное присутствие вокруг.

Но все зависит от вашей чувствительности; больше ничего не нужно. Не нужны великие интеллектуальные достижения, не нужна большая логическая сообразительность. Когда Иисус приходит к вам и стучит в вашу дверь, то все, что необходимо, это глубокая чувствительность.

Позвольте мне рассказать вам одну маленькую притчу.

Добрый и чуткий король предложил место в своей карете уставшему путнику, встреченному на дороге. Вспоминая плохое отношение недобрых королей, путник в нерешительности спросил: «Сэр, что я должен буду дать вам за это?»

Понимающий король ответил: «Только одно: чтобы вы приняли мое предложение».

Да, это все, что Иисус просит от вас, - чтобы вы приняли его предложение.