Беседа 3. Имена ваши написаны на небесах.

2 ноября 1975г., Пуна.

Евангелие от Луки, глава 10

1. После сего избрал Господь и других семьдесят учеников, и послал их по два пред лицом Своим во всякий город и место, куда Сам хотел идти.

2. И сказал им: жатвы много, а делателей мало; итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою.

3. Идите! Я посылаю вас, как агнцев среди волков.

4. Не берите ни мешка, ни сумы, ни обуви, и никого на дороге не приветствуйте.

5. В какой дом войдете, сперва говорите: мир дому сему!

6. И если будет там сын мира, то почиет на нем мир ваш; а если нет, то к вам возвратится.

16. Слушающий вас, Меня слушает, и отвергающий вас, Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается от Пославшего Меня.

17. Семьдесят учеников возвратились с радостью и говорили: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем.

18. Он же сказал им...

20. Однако-ж тому не радуйтесь, что духи вам повинуются; но радуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах.

21. В тот час возрадовался духом Иисус и сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволение.

22. И, обратившись к ученикам, сказал: все предано Мне Отцом Моим; и кто есть Сын, не знает никто, кроме Отца, и кто есть Отец, не знает никто, кроме сына, и кому Сын хочет открыть.

Однажды два исследователя вышли на поляну в джунглях. То было прекрасное место — тысячи и тысячи цветов цвели там. Один из исследователей сказал: «Наверное, есть садовник, который ухаживает за этими цветами, присматривает за этим богатством». Он был верующим.

Другой не согласился с ним: «Я не вижу здесь никакого садовника. Я не вижу здесь ничьих следов. И нет никакого смысла разводить такой прекрасный сад в этом густом и глубоком лесу. Кто придет посмотреть на него? Кто насладится этими цветами? Никто не пройдет даже мимо. Нет, здесь нет никакого садовника. Весь этот сад случаен».

Они заспорили. Второй был неверующим, скептиком. Но не было способа решить, кто из них прав, поэтому они поставили свою палатку и прождали семь дней. Садовник не появился. Скептик был счастлив. Он сказал: «Посмотри, нет никакого садовника. Теперь это доказано».

Но верующий сказал: «Садовник невидим. Он приходит, но мы не видим его; он приходит, но мы не слышим его шагов. Такой сад не может быть без садовника».

Тогда они проложили вокруг сада колючую проволоку. Они пустили по проволоке электрический ток, они привели собак-ищеек, они следили день и ночь. Но никто не входил в сад. Не был слышен ни один пронзительный крик от удара электрического тока, текущего по проволоке. Ищейки не залаяли ни разу.

Через семь дней скептик сказал: «Довольно! Теперь, вне всякого сомнения, доказано, что садовника нет — ни видимого, ни невидимого».

Но верующий не был убежден. Он сказал: «Садовник не

только невидимый, он неосязаемый. У него нет запаха. Он вечно неуловим: его нельзя схватить электрическими проводами, его нельзя схватить ищейками, наши глаза не видят его. Но он есть — определенно, он есть».

Тогда скептик в великом разочаровании сказал: «Что сталось с твоим исходным утверждением? Какая разница между невидимым, неосязаемым, вечно неуловимым Богом или садовником, и тем, кого лишь только воображают, тем, кто и не существует вовсе? Какая разница между ними двумя? »

Я читал эту притчу. Она нравится мне, ведь именно так и велись всегда споры на земле. Верующие все время говорят о невидимом Боге, скептические умы все время отвергают какую-либо возможность существования его, и все они кажутся правыми. Или, все они неправы. Этот спор никогда не будет окончен.

С самого начала вся линия вопроса приняла неверный маршрут. Как только вы отделили садовника от сада — Бога от творения, — так сразу возникает проблема. И тогда она не может быть разрешена.

Сад — уже достаточное доказательство садовника. Но садовник не отделим от сада. Он не приходит ухаживать за садом: он находится в саду; Он есть сад. Он не ухаживает за цветами: он находится в цветах; он суть цветы. Он не невидим — он видим, но видим как цветы.

Если у вас есть идея Бога, вы никогда не найдете его. Сама эта идея станет преградой. Только те, у кого нет идеи Бога, придут к нему или позволят ему прийти к ним. Если у вас есть определенная идея, сама эта идея станет стеной, каменной стеной, между вами и истиной.

Верующий не был неправ, но он занял неверную линию в споре: он отделил садовника от сада. Садовник не может быть доказан, поскольку садовника не существует. Садовник отдельно от сада не существует.

Вот почему его друг-скептик и может спорить. И его аргумент справедлив — справедлив не против Бога или садовника; справедлив против верующего. Верующий принял не тот аргумент.

Для меня Бог — здесь и сейчас. Все, что вы видите, — Бог. Бог — это не что-то вовне; Бог — это что-то внутри. Или, если вы любите парадоксы, Богом можно назвать внутреннее вовне или внешнее внутри. Но Бог — неотъемлемая часть. Бог - сокровенное ядро существования.

Если вы начинаете не в том направлении, то обязательно промахнетесь. Не верьте в Бога, отделенного от своих созданий, от своего творения. Он не отделим, он не может быть отделен, он заодно со своим творением: он в нем, он и есть оно. Когда это понято, вы начинаете струиться; вся ваша жизнь становится молитвой.

Вот в чем основное откровение Иисуса. Именно поэтому он и говорит: «Бог — отец мой». Это способ выразить то, что говорю вам я.

Между отцом и сыном, или между матерью и ребенком, существует неразрывная связь. Отец живет в сыне; мать продолжается в ребенке. Сын — это не что иное, как продолжение существования отца — продолженная рука: как если бы старое тело потеряло способность к существованию и исчезает, а отец создает новое тело, чтобы жить внутри него.

Когда Иисус говорит: «Бог — отец мой», — он просто подразумевает: «Я неразрывен с ним; между нами никогда не было разделения. Он течет во мне: в каждой моей клеточке — он. Нигде нет разрыва». Вот в чем все значение того, что он говорит, и он использует слово «отец», поскольку разговаривает с очень простыми, неискушенными людьми. Он разговаривает с реальными, а не с искусственными людьми; он разговаривает не в университете. Он разговаривает с реальными людьми — с живыми людьми.

Он использует слово «отец». И в любом случае, это прекрасно, поскольку, если религия не становится персональной, личностной, она остается философией. Когда религия становится персональной, она становится жизнью. Религия — это то, чем нужно жить, а не то, над чем нужно тягостно размышлять. Религия — это нечто, что должно стать жизненным пространством вокруг вас; она — это нечто, что должно стать непрерывным дыханием, непрерывным биением сердца.

Религия — это путь жизни, путь бытия. Она не имеет ничего общего с думаньем. Когда Иисус говорит: «Бог - отец», он подразумевает, что существование не чуждо вам, что существование — это ваш дом. Вы можете отдохнуть в нем, вы можете положиться на него: вам не нужно бояться.

Это основное, что нужно понять, ведь современный человек так сильно напуган. Такого раньше никогда не было. Никогда раньше в истории человечества человек не был так сильно напуган, как сейчас.

Каждый день я разговариваю с людьми об их проблемах и почти всегда нахожу где-то внутри них глубоко спрятанный страх. Когда же они углубляются в свое бытие, другие проблемы, в конце концов, исчезают. Остается только одна проблема — страх. Почему современный человек так напуган? Никогда раньше так не было.

Что-то произошло, что-то подобное катастрофе. Раз в вашем сознании нет Бога, вы будете бояться — ведь без Бога существование становится вам чуждым. Тогда вы не у себя дома, тогда все против вас.

Если Бога нет, тогда существование становится враждебным, но оно лишь кажется вам таким. Оно представляется вам враждебным. Жизнь выглядит состязанием, борьбой за выживание. Великая зависть окружает вас. Если нет Бога, любовь исчезает; если нет Бога, исчезает ощущение дома.

«Бог» — это всего лишь символическое слово. Оно означает просто позицию, позицию того, что: «Я дома». Если Бог — отец, тогда все существование — ваш дом. Вы можете чувствовать себя свободно, вам нечего бояться — все в руках отца вашего.

Религия персональна. Все ее усилие направлено на то, чтобы смотреть на жизнь, как на семью. Дерево, хотя и в далеком, но в родстве с вами; оно — ваш родственник. То же и скала... то же и океан... то же и луна и звезды. Все в родстве со всем остальным; вы существуете в родственной семье.

Вы часть всего сущего — словно бы существование пытается через вас достичь чего-то, достичь высочайшей вершины сознания. Через вас Бог пытается достичь нового существования, новой вершины восторга, новой вершины осознанности, нового пути. Бог как бы через вас пытается достичь прорыва. Неожиданно для самих себя вы восприняты Богом.

Не только восприняты: через вас Бог пытается сделать что-то. Через вас творится история, через вас творится существование. Вы значительны; вы имеете потрясающее значение. Без вас Богу будет недоставать чего-то.

Только подумайте: без сына отцу не только недостает чего-то — он и не отец больше. Он будет бесплодным, пустынным. Сын — вот его реализация.

Вы — реализация Бога. Но когда вы забываете Бога или отбрасываете идею Бога, — как это сделал современный человек, — тогда вы внезапно становитесь чужими. Внезапно вы больше не чувствуете себя свободно. Куда бы вы ни пошли, вы идете как незнакомец — среди врагов, не среди друзей.

Один из моих друзей гостил у меня. Он был вице-канцлером университета — весьма атеистически настроенный человек. Я всегда любил деревья и всегда любил, чтобы деревья росли так близко к дому, чтобы они почти касались и покрывали его. Людям не нравится это, так как есть опасность, что дерево разрушит стены, разрушит фундамент. Но для меня это не важно, дерево стоит того. Даже если разрушится здание, дерево прекрасно.

Утром мой друг осмотрелся кругом и сказал мне: «Что вы сделали? Тут у вас джунгли. Разве вы не знаете, что Деревья — враги человека?»

В чем-то он прав, ведь деревья непрерывно сражались с человеком, а человек непрерывно сражался с деревьями. Все города, как вы знаете, когда-то были лесами. Человек уничтожил деревья, очистил землю, заявил на нее свои права. И сейчас, если ничего не делать с деревьями, они в течение двадцати лет распространятся и покроют всю землю снова. Они разрушат здания и дороги и все.

Поэтому он и сказал: «Что вы делаете? Деревья — враги».

Я впервые услышал эту мысль. Исторически она верна, но с точки зрения существования — ложна; по-научному она верна, но с точки зрения религии — ложна.

С научной точки зрения вся жизнь — борьба. Все вокруг борется с вами, и вы боретесь со всем окружающим вас. «Выживают самые приспособленные» — убийственное состязание, состязание в том, кто кому перережет горло. Не дружелюбен никто. Даже те, о ком вы думаете как о друзьях, — не друзья, не могут быть друзьями — по-научному.

Рождается ребенок. Теперь он новый конкурент в мире;

одним врагом становится больше. Он будет дышать, он будет уничтожать кислород, который могли бы использовать вы. Теперь он будет использовать его. Ему нужно будет место, ему нужна будет пища; ему нужна будет вода, и то и другое. Теперь одним врагом становится больше.

Когда умирает человек, умирает один враг. Вы можете отпраздновать этот факт. Теперь освободится больше кислорода, будет больше пищи — один конкурент ушел. По-научному - это верно, спросите у Мальтуса.

Да, это верно. Но с религиозной точки зрения... по-религиозному, мир — это единение. Сущее — это семья; мы существуем вместе. Жизнь — это единство, и это единство - Бог. Если вы не сможете почувствовать этого единства, вы будете чувствовать себя чужаками, и всегда будете бояться. Для религиозного человека бесстрашие наступает спонтанно. Для нерелигиозного человека страх — единственный способ существования.

«Бог, отец», — это можно перевести. Это означает: существование одно; оно едино. Оно — гармония, не конфликт.

Мы члены друг друга. Когда умирает кто-то, что-то и во мне умирает. Когда рождается ребенок, что-то рождается и во мне. С новым ребенком и жизнь становится более живой — жизнь улыбается. Когда умирает кто-то, выступают слезы.

Так и должно быть, ведь я исхожу из жизни; я возвращаюсь в жизнь. Жизнь что-то пыталась сделать через меня.

Каждый из нас — посланник; каждый мессия; у каждого свое предназначение. И пока вы не исполните свое предназначение, вы не почувствуете своего удовлетворения. У вас может быть много денег, но удовлетворение не придет через них. У вас может быть много секса; удовлетворение не придет через него. У вас может быть много власти; удовлетворение не придет через нее.

Удовлетворение наступает только в том случае, когда вы исполняете определенное предназначение, которое вы несли, которое было закодировано в вас, которое глубоко запроектировано в вас. Если вы не станете тем, ради чего вы были сделаны, — если вы не достигнете бытия, — вы не исполнитесь.

Исполнение — это покой, исполнение — это блаженство, исполнение — это удовлетворение. И лишь исполненное сердце может молиться, поскольку только исполненное сердце может испытывать благодарность, испытывать нисходящую благодать: дух Божий, подобный голубю.

Теперь сутры:

После сего избрал Господь и других семьдесят учеников, и послал их по два пред лицом Своим во всякий город и место, куда Сам хотел идти.

Евангелия написаны в телеграфном стиле, поскольку они предназначались для запоминания, для памяти. В них нет ни одного лишнего слова; они очень экономны. Поэтому все сказанное должно быть понято с глубоким доверием и благоговением, поскольку это единственный способ понять такие вещи. Глубокое благоговение — основное настроение и основное требование. Только в таком глубоком благоговении что-то входит в вас, стучится в ваше сердце, затрагивает вашу душу.

Если вы просто слушаете со скептическим умом - замкнутым, сомневающимся, — вы упустите все, поскольку это не принципы, это поэмы. Они указывают, и эти указания очень тонки. Они интимны... только в глубокой интимности и можно понять такие вещи.

После сего избрал Господь и других семьдесят учеников, и послал их по два пред лицом Своим во всякий город и место, куда Сам хотел идти.

Почему по два? Почему не по три? Почему не по одному? Почему по два?

Иисус показывает глубокое понимание человеческого ума. Больше двух — толпа, толпа никогда не объединена. Толпа распадается на части, когда в ней больше двух человек. Есть все возможности к тому, что они начнут спорить между собой, есть все возможности к тому, что разгорится конфликт из-за лидерства.

Больше двух — это толпа. Меньше двух — один человек одинок. В одиночестве возникают сомнения. В одиночестве человек теряет уверенность, в одиночестве человек становится пугливым, подозрительным. Иисус говорит по два. Это не должна быть толпа, и человек не должен быть одинок. «Идите по два вместе».

Два человека — интимны, близки друг к другу — приносят друг другу все, что в них есть великое. Вот почему так значительна любовь, ведь лишь в любви вы достигаете оптимума. В одиночестве вы существуете по минимуму. В любви вы прикасаетесь к максимуму.

Вы наблюдали это? Видели ли вы хотя бы одного человека, когда он влюблен? Наблюдали ли вы изменения, происходящие с ним? Внезапно он начинает ходить по-другому. Он меньше ходит, больше танцует. Его движения приобретают неожиданно новую грацию. Его глаза сверкают, лицо становится прекрасным. Что-то глубоко внутри его расслабляется и ликует. Он вибрирует, излучает. Можно видеть, как течет его энергия. Всего лишь несколько дней назад он был подавленным, усохшим. Теперь он влюблен, он открыт, он цветет. Он переполнен. Что случилось?

Другому человеку послан глубокий зов. Этот зов коснулся его души, он пробудил его. Его спавшие энергии стали динамичными. Теперь в его жизни появилась цель, назначение. Теперь его жизнь более не подобна пустыне. Она начинает цвести. Она начинает потрясающе расти. И вот в чем красота: другой человек тоже не теряет; другой человек тоже выигрывает. Двое любящих выигрывают оба, и никто из них не теряет. Оба подходят к своим вершинам, поскольку каждый возбуждает глубины другого, и каждый выносит самое прекрасное, что есть в другом. Каждый возбуждает в другом божественное.

Возлюбленные становятся друг для друга богами. А когда кто-то верит, что вы — бог, вы обязаны исполнить это. Что вы сможете сделать? Когда кто-то верит, что вы — бог, не осознавая, вы начнете исполнять это. Не осознавая, вы достигнете своего предназначения — вы станете богом.

Если никто никогда не верил в вас, вы многое упустите. Если никто никогда не любил вас, вы останетесь бесплодными. Если никто никогда не любил вас так глубоко, что, по крайней мере, для него одного вы стали божеством, тогда божественное в вас будет продолжать спать; оно не станет динамичным.

Когда Иисус говорит по двое, он говорит: «Идите не одни», — одни вы будете на своем минимуме, — «и не более чем по двое», — поскольку в противном случае возникнет конфликт. Идите по двое: в глубокой дружбе, глубокой любви, в глубоком доверии, так, чтобы вы могли помочь друг другу, чтобы вы побудили друг друга на достижение величайших из возможных высот. Потенциально все, чего достигает человек, он достигает через другого. «Идите по двое».

И сказал им: жатвы много... Он говорит на языке крестьян, рыбаков, плотников.

Жатвы много, а делателей мало; итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою.

Всегда было так. Так было, когда был Будда. Так было, когда был Заратустра. Так было, когда был Махавира. Жатвы много, но делателей недостаточно. Сокровище огромно, но не с кем делиться. Высвобождается потрясающая энергия, но никто не открыт, чтобы принять ее. Цветок раскрылся, но никто не проходит мимо, чтобы наполниться его запахом. Аромат изобилует. Он мог бы быть использован, и люди могли бы достичь своих высочайших вершин. Но аромат продолжает распространяться в пустоту неба. Да: Жатвы много, а делателей мало.

Итак, молите, — говорит Иисус своим ученикам, — Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою.

Урожай пора убирать, и если не собрать его, он будет потерян. Есть время сеять, и есть время собирать посеянное. Иисус готов, урожай готов — не с кем разделить его.

Почему так случилось? Почему люди так слепы? Почему люди хотят оставаться в своем несчастье, и когда открыта дверь к счастью, почему они не заглядывают в нее?

Они сделали определенные вложения в свое несчастье;

они настроились на свое несчастье. Это и мое переживание. Вы приходите ко мне и говорите мне, что хотели бы быть счастливыми. Но в этот самый момент я вижу, что где-то внутри вас одна часть, огромная ваша часть, против этого. Эта часть не хочет быть счастливой, поскольку эта часть много вложила в то, чтобы быть несчастной. А теперь все это вложение должно уйти.

Вы хотите быть счастливыми, но вы не хотите потерять своих вложений, которые вы сделали в несчастье. В течение многих и многих жизней вы старались использовать несчастье для определенных целей. Например, люди слишком много говорят о своих несчастьях. Они преувеличивают. Почему они преувеличивают свои несчастья? В чем смысл говорить каждому о своих страданиях?

Через это достигается определенное счастье. Когда вы рассказываете о своем горе, люди проявляют к вам свою симпатию. Это способ завоевать симпатию. Конечно, вы где-то упустили свою любовь, в противном случае, кто стал бы думать о симпатии? Симпатия — слабая замена любви; это подделка. Если вы когда-нибудь любили кого-то, и если кто-то любил вас, вы не будете просить симпатии, нет. Симпатия — это оскорбление; любовь — совершенно иное. Но симпатия похожа на любовь. Это подделка. Она кажется любовью, но не является ею.

Когда кто-то любит вас, вы являетесь целью; когда кто-то симпатизирует вам, вы не цель. Когда кто-то любит вас, вы император; когда кто-то симпатизирует вам, вы нищий. Симпатия отдается вам, поскольку вы так страдаете; любовь отдается вам, поскольку вы так счастливы. Когда вы счастливы, люди любят вас. Когда вы несчастливы, люди симпатизируют вам.

Но симпатия дает ложное проявление любви, а вы так много вложили в симпатию. Как теперь вам отбросить свое страдание? Вы не можете. Когда приходит кто-то, подобный Иисусу, и открывает двери рая, вы не слушаете его. Вы говорите: «Здесь должен быть какой-то обман. Рай? Это невозможно. Мы не дураки; мы тоже боролись. Рай невозможен. Возможно только несчастье».

В последние годы своей жизни Зигмунд Фрейд стал большим пессимистом. На протяжении сорока лет он работал с человеческим умом. Никто не работал так упорно, настойчиво, так научно. Он наблюдал тысячи и тысячи человеческих умов: их функционирование, их механизмы. В последние годы он начал чувствовать, что человек, как он есть, не может быть счастлив. «Для человека, кажется, нет возможности быть счастливым. Что-то кажется неправильным в самой основе».

Нет ничего неправильного в самой основе. Просто человек вложил слишком много в несчастье.

Рождается ребенок. Когда ребенок счастлив, никто не заботится о нем. Но когда он болен, все симпатизируют ему, ухаживают за ним, любят его. Ребенок выучивает этот трюк. Если хочешь симпатии, если хочешь внимания, заболей. Не будь счастливым, поскольку, когда ты счастлив, ты в других возбуждаешь зависть. Когда ты несчастлив, ты в других возбуждаешь сострадание. Сострадание означает дружелюбие.

Именно поэтому вы не уважаете Иисуса. Он так счастлив; он жених. Он постоянно празднует, он никогда не постится.

Вы идете к праведникам, которые постятся, которые несчастны, — они ведь не возбуждают в вас зависти. Они так несчастны, что возбуждают в вас симпатию. И когда вы симпатизируете им, вы делаете их несчастье еще более ценным, чем оно было раньше.

Это порочный круг. В Индии это повсюду. Пойдите и посмотрите на ваших праведников: чем более они несчастны — чем больше они постятся, чем больше они убивают себя, чем больше они отравляют свое существо и тело, чем более они бледны и умирают, чем более они выглядят нездоровыми, - тем более они уважаемы, тем большие толпы собираются вокруг них. Люди говорят, что они великие аскеты. Их несчастье порождает симпатию.

Может ли Иисус пользоваться такой симпатией? Это невозможно. Если вы придете повидаться с ним, вы застанете его сидящим за обеденным столом с друзьями. Он наслаждается едой и питьем. Он должен был наслаждаться пением и танцами — я не представляю себе иного. Он человек, который наслаждается едой и делает еду священнодействием. Он говорит, что это свято, что это способ молиться. Это Бог голоден в вас, и когда Бог удовлетворяет голод, вы молитесь.

И не только это — ведь Иисус пьет и позволяет пить своим ученикам, поскольку говорит: «Жизнь нужно жить изобильно». Должны исполняться не только потребности, поскольку если удовлетворяются только потребности, жизнь всего лишь нормальна; она не является восторгом. Вино — это символ восторга: жизнь должна проживаться не только для удовлетворения потребностей. Она должна переливаться через край, она должна быть танцем. Вино — это не потребность, оно не является нуждой. Это празднование. Хлеб — потребность, он нужен всем, но вино — не потребность; это праздник.

Если вы повстречаетесь с Иисусом, он не возбудит в вас симпатии. Скорее он возбудит зависть. Именно поэтому он и был распят. Он создавал вокруг себя так много зависти. Всякий настраивался как-то недружелюбно по отношению к нему: «Праведники такими не бывают».

Вам всегда нравятся пессимисты, мертвые люди, люди, которые уже почти в могиле. Почему? И не стоит удивляться, что вы тоже мало-помалу становитесь похожими на них, - ведь вы становитесь похожими на тех, кого уважаете.

Уважайте счастливых людей, не уважайте тех, кто живет в горе и сам создает свое горе. Они больны, нездоровы. Не поклоняйтесь никому, кто так или иначе мазохист, кто создает сам свои собственные страдания. Так вы сами еще и поможете ему.

Только подумайте: если никто не придет к вашим праведникам-мазохистам, останутся ли они? Они сбегут из своих храмов. Они придут на рыночную площадь, они скажут: «Какой смысл? Мы все время постимся, а никто не приходит. Не организуются процессии, никто не уважает нас — какой смысл? Мы все время постимся, умираем, а нас никто не уважает». Тогда потеряется весь смысл.

Вот это будет им великой помощью; вот это будет по отношению к ним настоящим состраданием. Если вы не придете к ним, они вернутся обратно в жизнь. Но вы продолжаете уважать их, вы продолжаете удовлетворять их эго. Так несчастье становится великим вложением.

И в своей собственной жизни вы работаете точно так же. Люди цепляются за свои несчастья, поскольку это все, что у них есть. Именно поэтому так и получается: Жатвы много, а делателей мало.

Только люди, по-настоящему понимающие и по-настоящему осознающие, что жизнь существует, чтобы праздновать, смогут пройти сквозь двери, открытые для них Иисусом. Другие не пройдут. Они не только не пройдут — они станут отрицать само существование дверей. Если они признают, что двери существуют, это станет в их сердцах постоянным источником беспокойства, тревоги, тревоги о том, что дверь существует, а они не идут туда. Нет, они просто отвергнут существование дверей. И не только это, они скажут, что Иисус — обманщик, он не истинный пророк. «Пророки всегда несчастны, они живут в несчастье», — и вы в состоянии понять их язык, поскольку вы сами живете в несчастье.

Язык счастья является для вас абсолютно чужим; вы не понимаете его. Вы понимаете боль и страдание, но восторг? «Этот человек, должно быть, сошел с ума!» - экстаз выглядит сумасшествием. Вы понимаете боль, но удовольствие? Это вы не можете понять.

Вот проблема. Я тоже говорю вам: Жатвы много, а делателей мало; итак, молите Господина жатвы, - чтобы выслал делателей на жатву Свою.

Идите! Я посылаю вас, как агнцев среди волков.

Очень опасно посылать восторженных людей к несчастным людям — очень опасно. Если вы танцуете на улице, рано или поздно вы обнаружите себя в полицейском участке. Если вы в горе, плачете и рыдаете, даже полицейский будет симпатизировать вам; но если вы смеетесь и танцуете, тогда с вами что-то не так. Что-то не то. Восторг? — «Этот человек безумен!» Вам нельзя позволить находиться среди людей. Вы опасны.

Посмотрите на этот абсурд. Счастливый человек кажется опасным, несчастный человек представляется нормальным. Несчастье подходит вам; счастье не подходит.

Идите! Я посылаю вас, как агнцев среди волков. Иисус знает, что посылает своих учеников в опасный мир. Прежде всего, люди не поймут, что им говорят. Люди поймут неправильно. Но даже и при неправильном понимании в умах людей будет таиться сомнение: «Может быть, эти люди правы».

Так создается еще большая опасность. Когда вы чувствуете, что что-то может быть правильным, тогда возникает беспокойство. Или вы должны совладать с этим беспокойством, или разрушить его источник — так уничтожается доказательство.

Иисус был распят, и так было уничтожено доказательство того, что человек может быть таким счастливым, таким восторженным. Человек может быть на самом деле сыном Божьим — доказательство этого должно быть уничтожено. Вы продолжаете требовать доказательств: какие есть доказательства существования Бога? А когда доказательство есть, вы уничтожаете его.

Иисус был доказательством. Если вы не смогли понять его, вы не смогли понять, что Бог существует. Нет другого способа узнать о Боге: узнать дерево можно только по плодам его. Иисус — это плод, урожай, жатва. Он был живым доказательством. Но он должен был быть уничтожен, поскольку если Бог существует, как вы можете продолжать жить в своих несчастных дырах? Вы должны будете выйти на свет.

Лучше отвергнуть Бога, чем выходить из своей тьмы, ведь вы так долго прожили в этой тьме. Вы настроились на нее. Да, это горе, но это ваше собственное горе. Да, это горе, но вы так долго прожили с ним, что возникла определенного рода привязанность. Вы привязались к нему.

Доктора опасаются, что когда человек долго живет с какой-нибудь болезнью, он цепляется за нее и в глубине души уже не хочет снова быть здоровым. Тогда не поможет никакое лекарство, поскольку он будет бороться против лекарства. Он хочет, чтобы болезнь продолжалась.

Я знаю одного человека: я наблюдал за ним; он провел в постели почти семь лет. До того, как заболеть, он был политиком.

Я наблюдал его все эти годы. Он заболел, потому что проиграл на выборах. Его болезнь была психологической: он не мог смириться с тем фактом, что проиграл. Его эго было потрясено; он заболел. Тело лишь отражает то, что в глубине происходит с эго.

Дальше болезнь продолжалась. Одна болезнь уходила; приходила другая. Другая уходила; случалось что-то третье. Так продолжалось. После года все в семье поняли, что он уже никогда не будет в порядке.

Лежа в постели, он впервые расслабился. Вы можете понять всю загадку жизни политика: конфликт, напряжение, тревога. В течение года он отдыхал. Теперь где-то в подсознании возникло глубокое ощущение, что так лучше. Теперь он знает, что, если встанет, он снова пойдет по тому же пути. Он знает только один этот способ жить в мире; он не умеет делать ничего другого, кроме как быть политиком. Это его профессия, единственное дело, которое он знает. Теперь он боится.

Прошло семь лет, и все пошло хорошо. Когда он работал и жил в мире, его сын совсем не беспокоился о делах семьи. Теперь с сыном все в порядке. Его жена многое взяла в свои руки. Даже его старый отец снова начал ходить по магазинам. Все идет хорошо, совершенно хорошо — лучше, чем когда-либо. Так зачем же вставать? Теперь болезнь стала оправданием.

Я пришел повидаться и поговорить с ним. Я сказал ему правду. Он очень рассердился. Он сказал: «Что вы имеете в виду? Вы подразумеваете, что я затягиваю свою болезнь? Я надеялся, что, по крайней мере, вы поймете. Вы не понимаете меня. Почему я должен лежать?»

Но в это же самое время я знал, что он-то понял. Я сказал: «Будьте откровенны — здесь никого нет. Я сохраню это между нами и не расскажу никому».

Он расслабился и сказал: «Может быть. Я подумаю над этим».

На следующий день я пришел снова и он признался. Он сказал: «Вы правы. Я думал об этом снова и снова; всю ночь я не мог уснуть. Похоже, что так оно и есть. Я не хочу поправляться. Жизнь никогда не была хороша ко мне. И теперь возвращаться в политику через семь лет будет почти невозможно».

С вами будет покончено, если вы выйдете из политики и на семь дней. Семь лет — люди совершенно забыли о нем. И семи дней достаточно для этого. Политик должен быть постоянно на глазах у публики. Он постоянно должен делать то одно, то другое, тот или иной вред — забастовку, голодовку или что-нибудь вроде этого. Во что бы то ни стало он должен быть на глазах у публики, в газетах. Если он не появляется в газетах семь дней, с ним покончено. У публики очень короткая память — кто будет вспоминать о нем? Люди и не признают теперь, что когда-то он был великим лидером. Теперь есть другие великие лидеры, заменившие его. Они не позволят ему вернуться.

Поэтому он сказал: «Это будет очень трудно. Было трудно с самого начала; теперь это будет почти невозможно. А так все хорошо».

Вот ситуация. Даже несчастье становится привязанностью, даже болезнь становится привязанностью. Болезнь становится оправданием для многих вещей. Запомните это, иначе вы никогда не будете счастливыми. Не играйте в игры с собой.

Иисус говорит: Я посылаю вас, как агнцев среди волков. Зачем? Почему агнцы среди волков? Потому что он знает: истина подвергнется нападению; он знает: подвергнется нападению экстаз.

Не берите ни мешка, ни сумы, ни обуви, и никого на дороге не приветствуйте.

Почему Иисус говорит это? Не берите ни мешка, ни сумы, ни обуви, и никого на дороге не приветствуйте. Он говорит, что теперь вы настолько счастливы и восторженны, вы настолько блаженны, вы ощутили вкус чего-то божественного, что этого достаточно, чтобы у вас были неприятности. «Теперь не берите ни мешка — идите как нищие, так чтобы вам могли хотя бы симпатизировать. Вы императоры, но идите как нищие. Идите даже без башмаков, тогда вы будете как нищие. Лишь у самого бедного нищего нет башмаков. Идите босоногими, чтобы вам могли хотя бы симпатизировать».

Это кажется причиной того, почему Будда называл своих санньясинов бхикками, нищими; почему Махавира настаивал на том, чтобы вы ходили как нищие. «Ведь вы наделены качествами императора, этого достаточно, чтобы создать себе неприятности. Теперь, если и ваш внешний вид будет императорским, на вас нападут немедленно. Пусть хотя бы ваша внешность будет как у нищего. И тогда еще не будет гарантии вашей безопасности, поскольку вы все еще как агнцы среди волков. Рано или поздно люди поймут, что вы императоры. Ваша внешность — слабая защита». Иисус говорит это, чтобы защитить своих учеников.

Не берите ни мешка, ни сумы, ни обуви. Почему он говорит ни сумы? Он имеет в виду: «Не идите как познавшие».

Есть два вида богатых: богатые снаружи и богатые внутри. Не идите как богатые люди, не идите как богатые знанием. Пусть думают, что вы не знаете ничего. Вам будут симпатизировать. Не несите с собой писаний, иначе на вас нападут без необходимости. С вами начнут спорить, и вы будете втянуты в препирательства.

Это тоже нужно запомнить. Не несите с собой писаний, не несите с собой знаний, идите как невинные дети. Это будет вашей защитой. Говорите исходя из вашего переживания, не вносите сюда писаний. Люди очень умны в том, что касается писаний. Раз вы внесли в свои речи писание, вас победят. Люди умеют спорить лучше вас.

Это стоит запомнить. Человек переживания постоянно колеблется, он ведь знает, что все пережитое им не может быть выражено. Он колеблется. Но человек, который не знает ничего, кроме писаний, абсолютно уверен. Уверены только дураки. Мудрые постоянно колеблются.

Поэтому не идите с писаниями, иначе попадетесь в сети ученых мужей, раввинов, и будете без нужды сбиты с толку. Тогда потеряется весь смысл.

Иисус говорит: Я посылаю вас, как агнцев — чистых, неиспорченных созданий; не испорченных знаниями, не испорченных внешними вещами. «Я посылаю вас, как девственниц — как непорочных. Это опасно, но это единственный способ донести мое послание», — говорит он.

...и никого на дороге не приветствуйте. Почему он говорит это: никого на дороге не приветствуйте? Он говорит, что на дороге встретится тысяча и одно отвлечение — «поэтому держитесь цели, к которой я посылаю вас. Держите в уме цель, к которой я посылаю вас. Даже обычное приветствие человеку, незнакомцу, на дороге может стать отвлечением».

Я расскажу вам одну историю. Это случилось на Тибете. Лама, работавший в отдаленном ущелье, написал письмо настоятелю монастыря, своему учителю, в котором просил прислать еще одного ламу: «Он нужен нам здесь».

Настоятель монастыря вызвал всех своих учеников, прочитал им письмо и сказал: «Я хотел бы послать пятерых из вас».

Один лама спросил: «Но просят только одного. Почему пять?»

Старый настоятель сказал: «Узнаете позже. Я пошлю пятерых, но и тогда не будет уверенности, что кто-нибудь из них дойдет, поскольку путь длинен и на нем тысяча и одно отвлечение».

Они рассмеялись. Они сказали: «Старик выжил из ума. Зачем посылать пятерых, когда нужен один?» Но старик настоял, и пятеро отправились в путешествие.

На следующее утро, когда они проходили по деревне, к ним подбежал посланец от деревенского главы. «Наш священник умер, и нам нужен священник. Жалование хорошее». Деревня выглядела богатой, процветающей, поэтому один из пятерых сказал: «Я хотел бы остаться здесь, ведь это тоже работа Будды. Зачем идти в ущелье? Здесь я буду делать ту же работу. Достаточно вас четверых — нужен ведь только один, — так что я остаюсь здесь». Один отпал.

На следующий день они проходили по окраинам города. Им повстречался царь этого города на своем коне. Царь посмотрел на них. Один молодой монах был очень красивым, здоровым и сияющим. Царь сказал: «Подожди. Я ищу молодого человека, поскольку моей дочери пора замуж. Я много смотрел и наблюдал, и ты кажешься мне совершенно подходящим. Ты готов? У меня только одна дочь. Все мое царство будет твоим».

Конечно, молодой человек сказал своим друзьям: «До свидания!» Он остался; исчез второй.

Теперь оставшиеся трое поняли, что старик не был сумасшедшим. Путь действительно был долгим, и на нем тысяча и одно отвлечение!

Теперь эти трое решили: «Но мы не сделаем такого», - хотя в глубине души они чувствовали зависть к тому, кто стал царем, и к тому, кто стал великим священником. И кто знает, что будет в этом ущелье?

На третью ночь они сбились с пути. Лишь вдали на холме светился один огонек, там стоял одинокий домик. Как-то они добрались туда. Там была только одна молодая женщина, и она сказала: «Хорошо, что вы пришли сюда. Вы божьи посланники, поскольку мои мать и отец должны были вернуться сегодня вечером и не вернулись. Я боялась оставаться одна в этом доме так далеко от города. Хорошо, что вы здесь. Вы божьи посланники, вас послал сам Будда. Пожалуйста, оставайтесь со мной, не покидайте меня, пока не вернутся мои родители».

На следующее утро они должны были уходить. Но один из них — тот, кто втайне влюбился в эту женщину, — сказал:

«Я не могу уйти, пока не вернулись ее родители. Это было бы не сострадательно». Дело было не в сострадании, дело было в страсти! Но когда есть страсть, люди говорят о сострадании.

Двое других сказали: «Это нехорошо. Мы должны добраться до места, а ты отпадаешь. А ведь мы решили не делать этого».

Тот человек сказал: «Всю мою жизнь меня учили быть сострадательным. Эта женщина одинока, родители не возвращаются. Оставить ее будет плохо, это будет не благородно. Будда никогда не простит мне. Вы можете идти, — на самом деле, он хотел, чтобы они ушли, — а я остаюсь». Третий отпал. В деревне на следующее утро оставшиеся двое были окружены толпой, поскольку в этой деревне жили атеисты; они не верили в Будду. Им двоим, был брошен вызов: «Вы должны доказать: то, что говорит Будда, — правда». В деревне жил великий ученый-атеист, он-то и бросил вызов.

Один из двоих принял этот вызов. Второй сказал: «Что ты делаешь? Кто знает, как долго это продлится?»

Он сказал: «Даже если на это уйдет вся моя жизнь... Я предан Будде, а этот человек бросил Будде и его философии вызов». То не был вызов Будде; то был вызов эго. «Я не могу покинуть эту деревню, я обращу эту деревню. Ты можешь идти. Действительно, нужен ведь только один».

Вот так и случилось. Тот человек остался спорить, а добрался только один!

Иисус говорит: и никого на дороге не приветствуйте. Это лишь способ сказать: «Пожалуйста, помните о цели».

В какой дом войдете, сперва говорите: мир дому сему!

Это мантра, благословение. Она меняет всю атмосферу. Иисус говорит: «Прежде чем войти в дом, говорите: Мир дому сему. Это не просто слова. Чувствуйте это, будьте в этом. Будьте мирными. Несите мир и покой в дом, поскольку лишь в мире может быть донесено мое послание. Сотворяйте духовную вибрацию покоя, распространяйте чувство покоя».

И если вы сами чувствуете покой, он распространяется от вас. Попробуйте. Когда кто-то приходит повидаться или повстречаться с вами, просто успокойтесь внутри себя. Станьте тихими. Когда входит человек, глубоко внутри почувствуйте покой и мир для него. Почувствуйте: «Мир этому человеку». Не просто говорите это, почувствуйте. Внезапно вы увидите перемену в этом человеке, как если бы что-то неведомое вошло в его бытие. Он совершенно изменится.

Попробуйте. Проведите эксперимент. Он абсолютно научный — ни во что здесь не нужно верить. Происходит непрерывная передача мыслей.

Иногда вы разрушаете себя своими собственными мыслями. Кто-то приходит, и вы начинаете подозревать: этот человек выглядит опасным. Вы передаете эту мысль человеку. Теперь он действительно может быть опасным! Если он опасен, вы скажете: «Я был прав!» Но на самом деле это вы создали эту вибрацию; на самом деле вы начали ее.

Муж, приходя домой, думает про себя, что жена его собирается завести неприятный разговор, и начинает планировать, как ответить ей, какое найти оправдание тому, что он так поздно вернулся. Может быть, он сам порождает сомнения в жене. Женщины обладают очень чуткой интуицией. Вы, может быть, и не обладаете способностью передавать мысли мужчине, но с женщиной почти невозможно не передавать их. Они гораздо более интуитивны. Они меньше в своих головах и больше в своих сердцах. Теперь жена готова рассердиться. И муж сам подготавливает ее к этому. Потом, когда она начинает ругаться, он думает: «Я был прав». В следующий раз он будет бояться еще больше, и его страх породит новые неприятности.

Попробуйте прямо противоположное. Возвращаясь домой, думайте, что ваша жена совершенно прекрасна. Почувствуйте это! Просто говорить, а чувствовать противоположное, — это не поможет. Почувствуйте, и однажды, неожиданно, вы поймете, что это работает.

Мы соединяемся друг с другом нашими сердцами; мы существуем как части одного чувствующего сердца. Это сердце — Бог. Он бьется в наших сердцах: это биение — он. Он живет: жизнь — это он.

Если вы сможете создать вокруг себя великую, сильную мысль, то от вас пойдет и распространится некоторое волнение. Если вы живете в мире, вы создаете его и получаете тот мир, который хотите.

В какой дом войдете, сперва говорите: мир дому сему!

И если будет там сын мира, то почиет на нем мир ваш: а если нет, то к вам возвратится.

Если все, что вы даете, принимается, это хорошо, поскольку в этом глубоком мире и покое вас будут приветствовать, Если же не принимается, если люди (или один человек) тяжелы, замкнуты, совсем не открыты и ваше откровение, ваша глубокая любовь и мир отвергаются ими, то и тогда не беспокойтесь. Этот мир возвратится к вам, он изольется на вас. И все будет хорошо, ничто не потеряется.

Слушающий вас, Меня слушает, и отвергающий вас, Меня отвергается; а отвергающийся Меня, отвергается Пославшего Меня.

Иисус говорит: «Если люди любят вас, — моих учеников,- они любят и меня, ведь через вас я прихожу к ним. И если они любят меня, они любят его, пославшего меня, поскольку через меня пришел он. Если они ненавидят вас, они ненавидят меня. Если они ненавидят меня, они ненавидят источник всей жизни».

Запомните: что бы вы ни делали, вы, в конце концов, делаете это для Бога. Пока что вы, может быть, делаете это для кого-то другого, но, в конце концов, обернется все так, что вы сделали это для Бога. Если вы ненавидите человека, то в пределе вы ненавидите Бога; если вы любите, то в пределе вы любите Бога. Все остальное — лишь промежуточные звенья. Что бы вы ни делали для других, делается не для них. В конце концов, это делается для источника, для самого семени.

Семьдесят учеников возвратились с радостью и говорили: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем.

Он же сказал им...

Однако-ж тому порадуйтесь, что духи вам повинуются; нарадуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах.

Ученики — это ученики; они еще не пробудились. Они вошли в глубокий контакт с пробудившимся человеком. Этот пробудившийся человек стал заразителен для них, оказал на них глубокое влияние, его воздействие прошло до самых их корней, но они всё еще ученики; сами они не пробудились.

Возвращаясь, они были очень счастливы. В своем счастье они совершенно забыли Бога. Куда бы они ни пошли, люди слушали их с потрясающим вниманием; куда бы они ни пошли, их принимали с любовью. Они не могли поверить, что такое возможно. Они вернулись, радуясь и говоря: Господи! и бесы повинуются нам о имени Твоем.

Их кругозор простирается лишь до Иисуса. Они не видят Бога за ним. Иисус для них все еще не прозрачен; они не видят Бога. Самое большее, они могут видеть отраженного Бога, самое большее, они могут лишь почувствовать что-то неведомое, но это в них еще не установившееся, не центрированное чувство.

Они совершенно забыли Бога. Они говорят: и бесы повинуются нам. Теперь их эго стало напыщенным. Но они помнят все же одну вещь: о имени Твоем. «Это твое имя творит чудеса. Даже бесы повинуются нам».

Иисус немедленно говорит им: Однако-ж тому не радуйтесь. Не радуйтесь тому, что духи повинуются вам. Если действительно хотите радоваться, радуйтесь тому, чего пока не осознаете: порадуйтесь тому, что имена ваши написаны на небесах. Радуйтесь больше тому, что Бог слышит ваши молитвы. Не думайте о себе, не думайте об имени моем. Почувствуйте счастье того, что Бог слышит вас и помогает вам. Имена ваши написаны на небесах».

В тот час возрадовался духом Иисус и сказал:

славлю Тебя, Отче...

Ученики осознавали, что они творили чудеса. Они стали очень важными персонами. Они помнят об Иисусе. Иисус же возрадовался духом и сказал: славлю Тебя, Отче — он помнит о Боге. Не имя Иисуса работает. Если его имя и имеет какую-то власть, то только благодаря Богу. Он лишь посредник, флейта, на которой в своей милости решил поиграть Бог. Не имя Иисуса работает. Если его имя и имеет какую-то власть, то только благодаря Богу. Он лишь посредник, флейта, на которой в своей милости решил поиграть Бог и спеть свою песню.

Славлю Тебя. Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам.

Эти ученики все еще младенцы. Они ни мудрые, ни разумные. Они не знают священных писаний, они не знают традиции. Они не священники и не ученые мужи, они всего лишь младенцы: простые, невинные.

...что Ты, утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволение.

Все предано Мне Отцом Моим; и кто есть Сын, не знает никто, кроме Отца, и кто есть Отец, не знает никто, кроме сына и кому Сын хочет открыть.

Все предано Мне Отцом Моим... Он просто говорит: «Я не более чем посредник. Если вы платите мне уважением, не платите уважением мне. Самое большее, вы можете платить уважением через меня, но пройти уважение должно к Богу». Все предано Мне Отцом Моим...

...и кто есть Сын, не знает никто, поскольку, если вы знаете, кто есть сын, вы уже знаете отца. Если вы признаете Иисуса, вы уже признали Бога; если вы распинаете Иисуса, вы уже распяли Бога — ведь все, что вы делаете с Иисусом, вы делаете с Богом.

Не только Иисуса распинали на Голгофе; в тот день распинали и Бога. Вы не смогли поверить в Бога, выражавшего себя через Иисуса; вы не смогли признать его сына. Вы не поняли, откуда исходит песня; вы уничтожили флейту. Но, уничтожая флейту, уничтожили и песню.

Все предано Мне Отцом Моим; и кто есть Сын, не знает никто, кроме Отца. «Лишь он знает меня», — говорит Иисус, — и кто есть Отец, не знает никто, кроме сына, — «и только я знаю, кто он», — ведь это откровение возможно только в том случае, когда вы становитесь частью Бога, и Бог становится частью вас. Когда вы так глубоко связаны со всем существованием, что больше не разделены с ним, вот тогда вы знаете, кто есть Бог.

...и кто есть Отец, не знает никто, кроме сына, и кому Сын хочет открыть. Для обыкновенного человечества нет другого пути, кроме как смотреть через сына, принимать откровение, понимать Бога через него, который стал с Ним как одно. Раз вы понимаете это, вы уже стали сыном. Тогда через вас могут видеть другие, и все начнет распространяться.

Каждый человек, признавший Иисуса, сам немедленно стал Иисусом. Каждый человек, признавший Будду, сам немедленно стал Буддой. Благодаря самому своему признанию вы достигаете Бога. Тогда всякий, кто признает вас, связывается цепью, связывается мостом с Богом. Один человек может преобразовать весь мир: благодаря нему образуется цепь откровений.

Если вы признаете меня, вы уже стали мной. Потом кто-то признает вас; он стал вами. И это продолжается и продолжается. Лишь маленький камушек брошен в море, и возникают и распространяются волны.

Иисус — это камушек. Вы можете стать Иисусом, если признаете его. В этом настоящий смысл того, чтобы быть христианином: вы признаете Иисуса как сына Божьего и говорите: «Мои глаза еще не могут видеть солнца, свет слишком велик. Я смотрю на лампу... но я признаю, что свет таков же».

Смотреть на Бога прямо — ослепнешь. Смотреть на Иисуса — прекрасно, — он не ослепляет. Но через него можно познать, и глаза мало-помалу настроятся. Когда вы настраиваетесь на Иисуса, вы можете смотреть прямо и на Бога. Мало-помалу Иисус исчезнет — станет прозрачным и уйдет - и останется один Бог. Вот почему снова и снова Иисус говорит: «Я и отец мой — одно».

Признание — один из поворотных моментов жизни. Поиск учителя — это поиск человека, в котором вы можете признать Бога, в котором вы можете признать, что никакие другие доказательства не нужны, в котором вы можете признать — не интеллектуально, но по существу, — что да, есть Бог. Этот человек становится вашим учителем, он становится дверью. Вот почему Иисус все время говорит: «Я дверь, я отверстие, через которое вы можете прийти к Богу».

В противном случае вы можете продолжать спорить. Все ваши аргументы тщетны. Доказываете ли вы, что Бог есть, или доказываете, что Бога нет, не имеет большого значения. Все это интеллектуальная гимнастика; этим ничего не доказывается. Ни один атеист не сможет никогда обратить теиста, и ни один теист не сможет никогда обратить атеиста. На протяжении столетий продолжались эти споры. Похоже, никто не выиграл, похоже, что все это тщетно и бессмысленно. Вы не убедите никого ни в чем, если он сам не откроет глаза и не признает того, что скрыто.

Раз случилось так: Мулла Насреддин проснулся как-то утром и начал плакать и рыдать. Его жена забеспокоилась. Она сказала: «Что случилось? Ночной кошмар?»

Он сказал: «Нет, не ночной кошмар. Я умер, я мертв».

Как теперь убедить его, что он не мертв? Пыталась жена, пытались соседи, но доказать ему что-либо было невозможно. Он упорно стоял на том, что мертв.

Отвели его к психоаналитику. Психоаналитик осмотрел его, поговорил с ним — очень рациональный человек, аргументированный, — и вот говорит, что мертв! И просит: «Дайте мне какое-нибудь доказательство того, что я жив»!

Психоаналитик обдумал ситуацию и сказал: «Хорошо» — ему в голову пришла одна идея. Он сказал: «Пойдемте со мной».

Он взял Насреддина в больницу, в морг, и рассказал ситуацию докторам. Разрезали мертвое тело, и психоаналитик сказал: «Посмотрите, течет ли кровь?»

Крови не было. Идея психоаналитика заключалась в том, чтобы убедить Насреддина, что из мертвых тел кровь не течет, и тогда что-то еще можно будет сделать. Если, по крайней мере, он сможет показать Мулле, что из мертвых тел кровь не течет, а из живых течет...

В течение семи дней он брал Муллу на вскрытие трупов. Разумных убеждений было больше чем достаточно. «Вы убедились!» — спросил психоаналитик.

Мулла Насреддин сказал: «Больше не надо продолжать. Я убедился, что из мертвых тел кровь не течет. Но это никак не меняет моей позиции».

Психоаналитик сказал: «Подождите». Он взял руку Муллы, взял острый нож и сделал маленький надрез на пальце. Потекла кровь. Психоаналитик подумал, что это будет абсолютным доказательством того, что он не мертв. Но Мулла Насреддин посмотрел на кровь и сказал: «Боже мой! И мертвые люди кровоточат!»

Никакое доказательство не может быть доказательством. Если вы убеждены, что Бога нет, все доказательства покажут, что его нет. Если вы убеждены, что Бог есть, тогда все доказательства покажут, что он есть. Никакое убеждение не может быть изменено, поэтому, верите ли вы в Бога или не верите в Бога, и то и другое фальшиво, и то и другое - выдумки. Если вы не признаете... И это не вопрос аргументации. Если вы не откроете глаза и не увидите что-то, что вдруг наполняет вас, все ваше бытие, и в вас возникает уверенность, не интеллектуальная, но по существу...

Искать учителя — это искать кого-то, в ком вы можете признать Бога, кого-то, кто может стать доказательством Бога, — в чьем бытии вы можете ощутить вкус божественного;

в чьих глазах вы можете увидеть проблеск божественного; в чьей любви вы можете почувствовать, как что-то изливается на вас; в чьей песне вы можете почувствовать, можете познать вне сомнений текучую бесконечность. Учитель — это свирель, флейта — пустая флейта, пустота. Через него течет Бог. Если вы признаете это, вы уже стали с ним как одно целое. Теперь это могут в вас признать другие, и оно будет распространяться.

Одни человек, достигший Бога, может стать полным преобразованием для всего человечества. Этого не произошло, потому что люди упорствуют в том, чтобы быть несчастными, они упорствуют в том, чтобы быть слепыми, они упорствуют в том, чтобы быть такими, каковы они есть. Они защищают свой ад, они обороняют свое горе: они вооружаются против Бога.

Вот почему этого не произошло. В противном случае было бы достаточно одного Будды; было бы достаточно одного Иисуса. Но были тысячи Будд, Иисусов, Махавир, а вы продолжаете жить во тьме. Это просто невероятно, но это так.

Не ждите всего человечества. Никто не может сказать, когда вас станет слушать все человечество. Но если вы сами можете слушать, если вы сами можете признать Бога, то и вы станете дверью.