УМ ЛИШЬ ДУМАЕТ, МЕДИТАЦИЯ ЖИВЕТ

6 АПРЕЛЯ 1989 ГОДА. аудитория гаутамы Будды, пуна, Индия

Возлюбленный Ошо,

Гиозан сказал Секиши-цзы: «Скажи мне, во что верить и на что полагаться?»

Секиши-цзы трижды, воздел руки к небу и сказал: «Нет такой вещи».

Гиозан спросил: «Что ты скажешь о чтении сутр?»

Секиши-цзы ответил: «Обо всех этих сутрах не может быть и речи. Заниматься вещами, которые даны другими - есть двойственность ума и материи. А если ты в двойственности субъекта и объекта, возникают различные взгляды. Но это слепая мудрость, это еще не Дао.

Помимо того, что дадут тебе другие, нет ни одной вещи. Вот почему Бодхидхарма говорил: «Изначально нет ни одной вещи».

Посмотри, когда ребенок появляется из утробы, читает ли он сутры или нет? В это время ребенок не знает, существует или нет такая вещь, как природа будды. По мере того, как он растет и учится различным взглядам, он выходит в мир и говорит: «Я поступаю хорошо и понимаю». Но он не знает, что это вздор и заблуждение.

Из шестнадцати способов действия, детский способ лучший. Пора детского лепета сравнима с искателем, когда он оставляет ум, разделяющий и выбирающий. Вот почему ребенком восхищаются. Но если ты возьмешь это сравнение и скажешь: «Ребенок есть путь» — люди нынешних дней поймут его неверно».

Друзья,

Сначала вопросы от саньясинов.

Первый вопрос:

Я слышал, ты говорил, что центром нашей сущности будды является хара — точка внутри тела. Существует ли также спящая энергия будды в наших сердцах и в третьем глазе? Обладаем ли мы все одним и тем же потенциалом воспоминания и уникальной способностью к творчеству? Прокомментируй, пожалуйста.

Центр хара — это источник всей вашей энергии. Он может расти в точности, как растет дерево — из корней в различные ветви.

Согласно мнению Патанджали, энергия может быть поделена на семь центров, но изначальным источником остается хара. От хары она поднимается вверх.

Седьмой центр находится в голове, а шестой центр — это то, что вы называете третьим глазом. Пятый центр в нашем горле, а четвертый центр точно посередине: сердце. Ниже сердца три центра, выше сердца три центра. Но все эти семь центров растут как дерево от изначального источника — хары. Вот почему в Японии самоубийство называется «харакири». Люди не режут себе шеи, они не режут себе головы. Они просто вонзают небольшой нож в центр хара — точно на два дюйма ниже пупка — и человек погибает. И вы не вообще узнаете, что кто-то совершил самоубийство. Просто энергия высвобождена из тела, источник открыт.

Я стараюсь провести вас к истинному изначальному источнику. Оттуда вам предстоит направить свою энергию в любой центр, в какой захотите.

Между первым центром, харой, и седьмым центом в голове, энергия может перемещаться в точности, как энергия перемещается по различным ветвям дерева — от корней до наивысшего цветения. Хара — это источник. Когда она расцветает, то простирается внезапно до седьмого центра, пронизывая ваше сердце, ваше горло, а в седьмом центре она расцветает как лотос. Человек это тоже цветущее дерево.

Это разные точки зрения. Йога Патанджали — одна из них; дзен это совершенно иной подход. По-моему, дзен представляется более научным, несмотря на то, что Патанджали кажется более интеллектуальным и философским. Дзен начинает с самого источника.

Будда не располагается нигде больше, кроме как в харе; он не расположен в сердце. Энергию можно направить в сердце, и тогда она выразится в любви. Энергию можно направить в третий глаз, тогда вы будете способны видеть вещи, которые обычно невидимы — ауры людей, ауры вещей — определенного рода рентгеновский луч, который глубже проникает внутрь вещей. Если та же самая энергия входит в седьмой центр, в соответствии с Патанджали, самадхи достигнуто — вы становитесь просветленным.

Но это различные точки зрения. Вместо того чтобы говорить о самадхи, мне бы хотелось скорее подтолкнуть вас к тому, чтобы вы соприкоснулись с тем источником энергии, из которого все исходит. Мне не нравится много говорить о цветах, потому что разговор будет оставаться просто умозрительным. Мой подход более прагматичен.

Я хочу, чтобы вы ощутили спящую в вас энергию. И в то мгновение, когда вы дотрагиваетесь до нее, она пробуждается. Она спит лишь, если вас нет там. Если ваше осознание достигает источника, она пробуждается, и в этом пробуждении суть будды. В своем пробуждении вы в первый раз становитесь частью существования: не эго, не личность, — чистое ничто.

Люди боятся слова «ничто». Во втором вопросе ясно виден этот страх.

Вот второй вопрос:

Хотя ты и наполнил сутры жизнью и юмором, по-моему, дзен остается застывшей красотой пустыни, а я стремлюсь к чему-то иному.

Почему я не могу отбросить идею, что мой путь не через пустоту, а через полноту?

Я по-прежнему ношу это стремление к какого-то рода объединению, слиянию с внешним, вместо растворения в ничто внутри.

С кем ты собираешься сливаться вовне? Тебе неизвестно даже, кто есть ты. И кто сказал тебе, что дзен — это «застывшая красота пустыни»? Возможно, дзен есть самый прекрасный путь, полный цветов, песен, радости и смеха.

Но идея ничто вызывает определенный страх растворения в пустыне. Просто твой ум создает различие между пустотой и полнотой. Осознав одно, ты осознаешь также и другое, потому что они есть два аспекта одной вещи, одного явления, которое можно назвать либо «ничто», либо «полнота».

Дзен сделал правильный выбор, назвав его «ничто», потому что «полнота» может дать вам неверное понятие. Стоит вам подумать о полноте, и вы начинаете воображать. Стоит вам подумать о слиянии с кем-то вовне, и тотчас же возникают Бог, рай, небеса и всевозможный вымысел. И такой вымысел мешает вам идти, куда бы то ни было.

Я вообще не помогаю вашему воображению. Я стараюсь искоренить ваше воображение всеми возможными путями. Я хочу оставить вас без образов, в полной тишине, в ничто, потому что это единственный путь достижения полноты.

Когда капля исчезает в океане, это не означает, что она обращается в ничто. Да, она обращается в ничто, но она также становится океаном. Исчезая, как капля, с другой стороны, она также становится целым океаном. Поэтому «полнота» и «ничто» это не две вещи, не только два понятия ума, — но в действительности это лишь два способа высказать одну вещь. Пустота или ничто лучше, потому что это не позволяет возникнуть никакому воображению.

Полнота опасна. Если ее правильно использовать, проблемы нет. Полнота тоже будет растворять Бога, рай, небеса, ад, перевоплощение. Но ум способен использовать идею полноты так, как он не может использовать слово «ничто». Чтобы не позволить уму использовать слово «полнота» и предотвратить искажение реальности, со времен Гаутамы Будды используется слово «ничто». Но ничто не есть отсутствие; ничто не является мертвым. Ничто — это полнота, но настолько полная, что вы не можете ни определить ее, ни установить предела или границы.

Беспредельная полнота и ничто на практике означают одно и то же. Но для начинающего слово «полнота» опасно, — а каждый это начинающий.

Начинайте с того, что менее способно увести вас прочь от реальности. Полнота может быть использована только мастером, который знает, что ничто и полнота это синонимы. Но для начинающего это опасно, поскольку для него полнота означает нечто противоположное ничто. Если полнота синоним ничто, то нет и проблемы. Тогда пустыня становится океаном, тогда есть только красота, песня и танец.

Ничто дает уму идею, что все будет утрачено. Вы будете утрачены, но истина в том, что в то мгновение, когда все утрачено включая вас, вы обретаете целую вселенную — все звезды у вас внутри, и необъятная вселенная в вашем сердце. Это не потеря чего-нибудь, поэтому не тревожьтесь о ничто.

Спрашивающий продолжает:

Что это, просто мой отказ расти? Дурачу ли я сам себя? Все ли мы должны воспринять

Манифест Дзен, вне зависимости от того, к какому типу мы себя причисляем?

Это не вопрос типа. Все типы всего лишь поверхностны. В сокровенной сущности есть только одно существование. Манифест дзен не для особого типа, он для всех — для мужчин и для женщин, для черных и белых, для индуистов и мусульманин, для христиан и буддистов. Не имеет значения, в какого рода обусловленности вы были воспитаны, дзен это просто техника проникновения в вашу подлинность. Это проникновение так глубоко, что ничего не остается, и все найдено.

Гурджиев написал книгу «Все и ничто». Мне бы хотелось изъять слово «и», потому что «все», это «ничто», нет вопроса «и». К какому бы типу вы ни относились — интроверт, экстраверт — не имеет значения. Все вы часть одного и того же существования. И когда вы расслабляетесь внутри существования, все ваши различия исчезают, остается лишь единство. Вы можете назвать это единство, как вам нравится, но по существу это ничто. Вы можете придать ему любую окраску, можете назвать его любым именем, но не начинайте называть его по-другому с самого сначала, потому что это может сбить вас с пути. Кто-то подумает, что может назвать его Богом, и тогда он начнет поклоняться Богу, который произведен человеком.

Для начинающего ничто является самым надежным способом избежать ума, играющего в игры. Ничто за пределом досягаемости ума, поэтому он не может играть с ним в игры. Но с каким угодно другим вашим наименованием ум способен играть в игры.

Все усилие медитации в том, чтобы не позволить уму играть в игры. Он играл в них веками. Необходимо приобрести способность видеть все игры ума: всех этих богов, мессий, пророков, все религии, философии.

Существование доступно молчаливому существу, но не знающему человеку, эрудиту, ученому. Оно доступно невинному, а медитация это способ стать невинным снова. Когда вы снова возвращаетесь к своему детству, возрождаясь заново, ничего не зная, возникает безмолвие, радость, блаженство, неразрушимое и вечное.

Третий вопрос:

Вчера вечером я слышал, как ты говорил, что нет ни перевоплощения, ни души, ни духа после смерти, лишь чистое сознание, чистое молчание.

Тогда верно ли, что часть нас, часть нашего собственного сознания осознает это бесконечное молчание, осознает себя частью целого?

Все ваши вопросы возникают в уме, а я пытаюсь вывести вас за пределы ума. За пределами ума нет вопросов, там некому спрашивать. Но если вы начинаете думать о медитации, то это не медитация. Если вы начинаете думать: «Что происходит, когда осознание свидетельствует целостность существования?» — если вы задумываетесь, вы движетесь внутри ума по кругу, порочному кругу, вы можете найти какой-то ответ, но такой ответ не есть истина.

Вы должны выйти за пределы мышления, за пределы вопросов.

Просто будьте в молчании, и вы узнаете.

Вас нет, есть лишь вселенная.

Вы это просто рябь на реке, возникшая на какой-то миг и растворившаяся снова, но ни на единый миг не отделенная от реки. Все это существование есть не что иное, как безбрежный океан, в котором возникает и исчезает всевозможная рябь, волны, а океан остается.

То, что остается, и есть ваша подлинная реальность. То, что приходит и уходит — это лишь сон или явление, иллюзорная реальность. На миг приливная волна может подумать: «Я отдельна от океана». Но вам известно, что где бы ни была приливная волна, она не отдельна от океана. Даже когда она думает, что она отдельна — и выглядит отдельной — в глубине это часть океана.

Я погружаю вас в глубину океана. В этом океане никто не отделен. Внезапно возникает огромная радость, что вы вечны, что вы океаничны, что вы всегда были и вы будете всегда... но не в тех малых обличьях, которые вы принимали снова и снова. На этот раз вы прекращаете принимать обличья и просто становитесь целым.

Целое кажется более уютным, чем ничто, но это просто два способа высказать одну и ту же вещь. Целое представляется уютным, вам кажется, что вы становитесь больше, чем были прежде. А ничто кажется опасным — вы становитесь даже меньше, чем были прежде. Вы были, по крайней мере, чем-то, теперь вы становитесь ничем. Но становясь целым, вы должны стать ничем. Становясь частью этого необъятного существования, вы должны оставить изолированность, индивидуальность.

Спрашивающий продолжает:

Чувствует или испытывает ли капля по-прежнему какую-то жизнь внутри, когда она впервые сливается с океаном?

Капля, исчезающая в океане, впервые чувствует безбрежную жизнь. Лишь границы, которые делали ее мелкой каплей, исчезли. Капля по-прежнему есть, но это больше не капля, она стала океаном.

Я рассказывал вам о Кабире, одном из самых значительных мистиков Востока...

Когда он стал просветленным, он написал: «Капля исчезла в океане — Бунда сомами самунда мен», Но перед смертью он позвал своего сына Камаля и сказал ему:

«Пожалуйста, исправь это. Это был мой первый опыт, теперь я знаю лучше. Не капля вошла в океан; наоборот, океан вошел в каплю. Поэтому напиши, что океан вошел в каплю».

Это означает одно и то же, но первое — это переживание начинающего. Капля, исчезающая в океане, чувствует себя так же, как и вы, проникая в безграничное ничто. Но если вы достигли этой безграничности, если вас больше нет, внезапно эта безграничность есть вы. В этом опыте не будет личности, не будет чувства «я», будет лишь ощущение тотальности, целостности.

Трудно передать это в словах. И то, что Кабир изменил свое выражение, демонстрирует эту трудность. Фактически, никакое выражение не правильно. Говорите ли вы, что капля вошла в океан, или говорите, что океан вошел в каплю, вы все еще говорите о двух вещах — о капле и океане.

Если бы я присутствовал там, я бы сказал: «Лучше вычеркнуть и то, и другое. Что случилось, то случилось, ничего не может быть сказано об этом. Определенно одно: больше нет разделения. Поэтому не имеет значения, что во что входило. Там было двое, теперь нет двоих».

Сутра:

Возлюбленный Ошо,

Гиозан сказал. Секиши-цзы: «Скажи мне, во что верить и на что полагаться?»

Секиши-цзы трижды воздел руки к небу и сказал:

«Нет такой вещи, —в которую ты можешь верить, на которую ты можешь положиться. — Нет такой вещи».

Что же он подразумевает, трижды воздевая руки к небу?

Существование это просто необъятное небо без конца и без начала, без границ. Нечему верить и не на что полагаться. Нужно просто исчезнуть. Все виды веры сфабрикованы человеком, и любая опора, надежда на Бога, на Христа исходит из вашего собственного страха. Но вам не на что полагаться; гарантии нет.

Не цепляйтесь ни за что. Все, за что вы цепляетесь, есть ваше воображение. Существование не имеет богов, и существование не имеет философий — просто чистое безмолвие, но безмолвие, которое музыкально, безмолвие, которое есть танец; безмолвие, которое цветет многими цветами и многими благоуханиями; безмолвие, которое проявляется в безмерном разнообразии; безмолвие, которое многомерно. Расслабьтесь в нем. Не старайтесь верить или доверять, потому что всякая вера и доверие есть цепляние.

Секиши-цзы трижды воздел руки к небу и сказал:

«Нет такой вещи. Отбрось, пожалуйста, саму идею о том, чтобы полагаться на что-нибудь или верить во что-нибудь. Просто расслабься. Все это существование — твое. Почему ты хочешь уцепиться за нечто особенное? Все это одно и то же — одно и то же небо, одно и то же молчание, одна и та же чистота, одна и та же невинность».

Гиозан спросил: «Что ты скажешь о чтении сутр?»

Человек хочет чего-то конкретного. Его ум всегда находит какой-то путь избежать ничто или полноты существования.

Гиозан сейчас же спросил: «Если нечему верить и не на что полагаться, что ты скажешь о чтении сутр?»

Секиши-цзы ответил: «Обо всех этих сутрах не может быть и речи. Заниматься вещами, которые даны другими, есть двойственность ума и материи. А если ты в двойственности субъекта и объекта, возникают различные взгляды. Но это слепая мудрость, это еще не Дао.

Помимо того, что дадут тебе другие, нет ни одной вещи.

Вы задумывались когда-либо над этим? — все, что вам известно, вы получили от других. Если вы отложите это в сторону, чтобы выяснить, что же ваше, вы обнаружите, что вам свойственна лишь чистая пустота, все остальное дали вам другие. Тогда кто вы? — чистая пустота, скрытая за всеми этими словами, верованиями и религиями, которые были даны вам.

«Помимо того, что дадут тебе другие, нет ни одной вещи. Вот почему Бодхидхарма говорил:

«Изначально нет ни одной вещи»...»

Утверждение Бодхидхармы имеет чрезвычайную ценность. Нет ни единой вещи, которая была бы отдельной от целого. Все разделение, вся двойственность — это игра ума. Как только ум утихает, вся эта игра исчезает, всех этих игроков больше нет.

Что происходит, когда вы просыпаетесь утром от своих снов? Сомневались ли вы в сновидениях в том, что все, что вы видите, правда? Никто не может сомневаться во сне. Что бы ни пригрезилось во сне, в тот момент это кажется верным. Лишь утром, когда вы просыпаетесь, внезапно вы осознаете, что всю ночь вам снились вещи, которые не были истинными, которые были только порождениями ума, цветами в небе — вы понимаете Бодхидхарму: «Изначально нет ни единой вещи».

«... Посмотри, когда ребенок появляется, из утробы, читает он ли сутры или нет? В это время ребенок не знает, существует ли такая вещь, как природа будды. По мере того, как он растет и учится различным взглядам, он выходит в мир и говорит: «Я поступаю хорошо и понимаю». Но он не знает, что это вздор и заблуждение.

Из шестнадцати способов или фаз действия детский способ лучший. Пора детскою лепета сравнима с искателем, когда он оставляет ум, разделяющий и выбирающий. Вот почему ребенком восхищаются. Но если ты возьмешь это сравнение и скажешь: «Ребенок есть путь» — люди нынешних дней поймут его неверно».

И это истинно даже сегодня.

Когда я говорю вам: «Будьте ничем» — я говорю, другими словами: «Будьте просто новорожденным ребенком, чистым сознанием, не разделенным на известное и неизвестное. Сознание ребенка чисто. Оно не знает ничего, оно даже не знает того, что оно есть».

Вы, наверное, слышали, как маленькие дети говорят о себе в третьем лице. Они могут сказать: «Ребенок голоден. Ребенок хочет пить». Для того чтобы выросло «я», потребуется еще немного времени. Обществу понадобится, по меньшей мере, три-четыре года для того, чтобы создать эго, чтобы ребенок начинал говорить «я» — чтобы вместо «ребенок голоден», он говорил «я голоден». И в тот момент, как ребенок скажет: «Я голоден» — он больше не ребенок. Он вступил в мир, он усвоил определенный этап обучения.

Но согласно дзен вы еще раз должны стать в точности как ребенок. Это второе детство - есть величайшая возможная революция.

Иисус прав, когда он говорит: «Пока вы не родитесь снова, вы не поймете истины». Он семнадцать лет путешествовал по Востоку, и он собрал многое. И это на самом деле было проблемой, из-за которой евреи не могли принять его. Он говорил на языке, который был им чужд. Он придал старой еврейской традиции неслыханную интерпретацию, которую он принес с Востока.

А в то время весь Восток был полон вибрациями Гаутамы Будды. Всего пятьсот лет минуло с тех пор, как жил Гаутама Будда, и его вибрации все еще витали в воздухе. И по всей вероятности, Иисус посещал не только Индию и Тибет. В Японии есть место, где, как говорят, он побывал. В Библии эти семнадцать лет полностью пропущены. Никаких других аргументов не слушали, поскольку это могло бы нарушить все то, что до сих пор удавалось поддерживать как Святую Библию.

Иисус находился под сильным влиянием учений Будды. Это учение: «Пока вы не родитесь снова» — имеет вкус Гаутамы Будды, который постоянно учил, что вы должны отбросить все то, что было сказано вам, вы должны забыть все то, что было заложено в вас. Гаутама Будда принес миру первую депрограммирующую философию. А когда вы полностью депрограммированы, кто вы? — просто чистое ничто, просто молчание. Все слова были заимствованы, все сутры были даны вам, все религии были привиты вашему уму. Вы не христианин, и вы не индуист, и вы не мусульманин. Вы были рождены просто как чистое сознание.

Вы должны обрести это чистое сознание снова. Это и есть рождение снова. И это второе рождение приносит будду, чистое сознание, сознание, которое не знает границ; поэтому оно и не может называть себя «я». Сознанию, которое стало единым с целым, нечего сказать.

Будда, когда он стал просветленным, семь дней оставался в молчании, не зная, стоит ли говорить об этом. «Высказанное любым возможным образом», — размышлял он, — «это будет неверно понято. Лучше оставаться в молчании». Но сострадающее сердце не могло успокоиться в молчании, видя, что каждому необходимо это исследование, эта экскурсия внутрь себя. «Я знаю путь, и если я промолчу, это будет преступно. Но если я выскажу что-нибудь, тогда тоже я не буду абсолютно прав, поскольку то, что за пределами слов, невозможно выразить в словах».

Итак, через семь дней сострадание взяло верх, и наконец он попытался. Сорок два года он продолжал говорить людям, и всегда разъяснял: «Не принимайте буквально того, что я говорю. Я хочу, чтобы вы испытали это. Только тогда вы поймете смысл — не слушая меня, но переживая это. Лишь испытав этот опыт, вы узнаете его сладость».

Бончо написал:

Река.

Одна долгая линия

среди снежных полей.

Жизнь это просто река, длинная река — долгая линия среди снежных полей. А что происходит потом? Каждая река, малая или большая, растворяется в океане; она находит себе дорогу без всякого проводника, без всяких сутр, без всяких мастеров. Она может блуждать, петлять, но, в конце концов, она достигает океана. И это достижение океана есть становление океаном. Это и есть рождение заново. Вот что мы подразумеваем под медитацией. Вот что мы подразумеваем под Манифестом дзен.

Каждой реке предопределено - однажды исчезнуть в океане. Идите танцуя, идите радостно. Нет необходимости беспокоиться, нет необходимости торопиться. Океан ждет — можете прожить свое время, но проживите его с радостью, без напряжения и беспокойства. Радуйтесь и танцуйте, пойте и любите, и, в конце концов, вы исчезнете в океане. Океан всегда ждет вас. Хотя вы и вдали от океана, вы — часть его, всегда достигающая, всегда приближающаяся к океану. Каждый становится буддой, сегодня или завтра — а в неделе только семь дней, вы можете выбрать!..

Вопрос Маниши:

Возлюбленный Ошо,

Вильгельм Райх говорит в своей книге «Слушай, маленький человек», что он обнаружил, как человек высвобождает свою жизненную энергию, когда чувствует доброту и любовь; и он привлекает к себе эту энергию, когда напуган. Райх говорит, что он обнаружил, что эта энергия жизни, которую он назвал «оргон» - находится в атмосфере, снаружи тела. Он говорит, что добился успеха в ее наблюдении и изобрел аппарат, который увеличивает ее.

Верны ли его наблюдения?

Маниша, Вильгельм Райх был одним из уникальных умов, рожденных в этом столетии. То, что он обнаружил, было известно на Востоке как аура.

Вы, наверное, видели ее вокруг статуй Будды, Махавиры или Кришны — круговая аура вокруг головы. Эта круговая аура реальна. То, что сказал Вильгельм Райх, было доподлинно верным, но люди, которым он говорил это, были не теми людьми, которые могли бы понять его. Они считали его сумасшедшим, потому что он описывал жизнь как энергию, окружающую тело. Это именно так и есть.

Жизнь — это энергия, которая окружает ваше тело. Не только ваше тело, но цветы, деревья... все имеет свою собственную ауру. И эта аура, эта энергия, окружающая вас, сжимается и расширяется в различных ситуациях.

Любую ситуацию, в которой ваша энергия сжимается, следует считать плохой, нездоровой. И каждую ситуацию, в которой ваша энергия расширяется, следует приветствовать и любить. В любви ваша энергия высвобождается, вы становитесь более живыми. А когда вы в страхе, ваша энергия сжимается, вы становитесь менее живыми.

Несчастного Вильгельма Райха американцы считали сумасшедшим, потому что он не только увеличивал эту энергию — он открыл несколько упражнений, в которых эта энергия увеличивается — он даже улавливал эту энергию в специальные ящики, большие ящики, в которые мог войти человек. И если человек был болен, он выходил исцеленным. Естественно, Райха должны были счесть ненормальным. Он продавал эти ящики, пустые ящики — но они были не пусты. Он открыл способы собирать энергию, которая была в атмосфере. Вы можете обнаружить эту энергию струящейся вокруг дерева, но вы не увидите ее невооруженным глазом.

После того как он был объявлен сумасшедшим и заключен в тюрьму, еще одному человеку в Советском Союзе удалось сфотографировать ее. И теперь психология в Советском Союзе признала, что жизнь имеет ауру. Этот человек, Кирлиан, разработал специальную чувствительную пластинку для фотографирования ауры.

Он мог сфотографировать руку, и на снимке вокруг руки была видна аура. Самым загадочным образом его фотографии даже выявляли, заболеет ли человек в течение шести месяцев: «Непосредственно сейчас он не проявляет никаких признаков болезни, но его аура деформирована в определенной точке...» Если в определенной точке аура сжимается, человек может оглохнуть, или ослепнуть — если аура деформирована в области глаз. И все его фотографии доказывали свою правоту. Когда он говорил; «У этого человека есть опасность потери зрения» — признаков не было видно, не было причины верить этому, но в течение шести месяцев человек становился слепым.

Теперь в советской психологии фотография Кирлиана признана официально. Она распространяется также и в других странах.

Человека можно вылечить до того, как он заболеет. Фотография Кирлиана предупреждает события заблаговременно. Она прогнозирует, что произойдет, по меньшей мере, на шесть месяцев вперед.

На Востоке столетиями было известно то, что перед смертью — за шесть месяцев — вы становитесь, не способны увидеть кончик своего носа. Из-за того, что ваши глаза начинают обращаться кверху, они не могут видеть на кончик вашего собственного носа. Как только вы поймете, что не можете увидеть кончик своего носа, это означает, что в течение шести месяцев ваша энергия будет сжиматься, возвращаться к своему источнику. И безо всякой фототехнологии аура признавалась йогами уже пять тысяч лет. Но теперь она может быть принята на научных основаниях.

Гений Вильгельма Райха уникален. Он сумел увидеть и почувствовать то, что обычно невозможно.

Но если вы очень медитативны, вы начнете видеть ауры людей, даже свою собственную ауру. Вы увидите вокруг собственной руки лучи света, сияние. И когда вы здоровы, вы чувствуете, что ваша аура расширяется. Когда вы больны, вы чувствуете, что ваша аура сжимается — что-то сжимается внутри вас.

Когда вы находитесь рядом с больным, у вас появляется странное ощущение, что он каким-то образом делает больным и вас, потому что больной, сам того не зная, эксплуатирует ауру других. Ему необходимо больше жизни, поэтому он берет жизнь у каждого, кто находится поблизости.

И вам известно по опыту, без понимания, что бывают люди, которых вы стараетесь избегать, потому что, встречаясь с ними, вы болеете, встречаясь с ними, вы чувствуете, как что-то отбирается у вас. А бывают люди, с которыми вы встречаетесь с радостью, потому что, встречаясь с ними, вы чувствуете расширение, вы чувствуете больше жизни.

Вильгельм Райх был прав, но, к несчастью, массы никогда не принимают своих собственных гениев; наоборот, они осуждают их. Поскольку Вильгельм Райх прав, каждый представляется почти что слепым. В гневе он написал книгу «Слушай, маленький человек». Но это замечательная книга, а его гнев можно простить, потому что с ним плохо обошелся «маленький человек», массы. Его сначала посчитали сумасшедшим, потом упрятали в сумасшедший дом; он умер в сумасшедшем доме.

На Востоке он мог бы стать Гаутамой Буддой. Он обладал таким качеством, таким прозрением. Но глупое общество, общество самых маленьких людей, мелочных... недалеких людей, которые не способны воспринять безграничное, которые не способны воспринять мистическое.

Вся атмосфера наполнена жизнью. И если вы поймете свои собственные истоки жизни, вы вдруг осознаете то, что птицы живые, деревья живые, травы живые — повсюду жизнь! И вы можете танцевать с этой жизнью, вы можете вступить в диалог с атмосферой. Конечно, люди подумают, что вы сумасшедший, ведь люди по-прежнему те же самые. Те же люди распяли Иисуса, те же люди посадили Вильгельма Райха в дом умалишенных, те же люди отравили Сократа... однако этих маленьких людей большинство.

Гнев Вильгельма Райха справедлив, но все же я должен сказать, что более чем гнев, маленькому человеку необходимо сострадание. Он разгневался, потому что они плохо обошлись с ним, они разрушили всю его жизнь. Вместо того чтобы понять его — он мог бы раскрыть новую дверь к переживанию, к любви, к жизни — они совершенно уничтожили этого человека. Естественно, он разгневался.

На Востоке есть такие же маленькие люди, но восточный гений никогда не гневался на них. Вместо того чтобы гневаться, он проявлял сострадание, он чувствовал сострадание к их слепоте и старался всеми путями донести до них свет, донести до их сердец немного понимания.

Время Сардара Гурудаяла Сингха...

Преподобный Рамп был крайне взволнован, потому что в его церковь привезли новый орган. Огромная толпа собралась снаружи понаблюдать за тем, как орган медленно поднимают с платформы.

Вдруг один из рабочих выпустил из рук веревку, и орган начал падать прямо на преподобного Рампа, который стоял внизу. Лишь в последнее мгновение Хэмиш Мак-Тавиш оттолкнул священника в сторону и остановил орган, прежде чем тот разбился о землю.

— Благословляю тебя, сын мой, — выдыхает преподобный Рамп, поднимаясь с земли. — Ты спас меня! Когда ты пойдешь в церковь в следующее воскресенье, можешь прийти и поиграть на этом новом церковном органе!

— Ах! — вздыхает Хэмиш. — Мне нет необходимости ходить в церковь, отец.

— В самом деле, сын мой? — спрашивает Рамп. — Почему?

— Видите ли, отче, — отвечает Хэмиш, — у меня дома есть своя собственная церковь.

— В самом деле? — спрашивает священник. — Что ты имеешь в виду?

— Да, — поясняет Хэмиш. — это так. Вся моя семья проживает в одной комнате, поэтому у нас трехъярусная кровать. Детишки на верхнем ярусе поют весь день, как маленькие ангелочки. На среднем ярусе моя теща проповедует день и ночь, грозя десятью заповедями и гневом Божьим. А на нижнем ярусе мы с женой — играем на моем органе!

В теплые морские воды африканского побережья заплывают ненароком четыре громадные акулы — Джавс, Тофи, Манч и Малыш Белч. Их разговор, естественно, обращается к излюбленной радости — еде.

— Лучшую в мире пищу можно найти у берегов Австралии, — говорит Джавс, самая большая акула, — меню из молодежи — спортсменов с нежными мышцами и хорошо подрумяненной на солнце кожей.

— Да, это отлично, — отвечает Тофи, большая белая акула, — но еще лучший деликатес можно встретить у Канарских островов. Пляжи битком набиты упитанными, жирными немецкими туристами. Как будто масло тает у тебя на языке!

— Неплохо, — прерывает Манч, старшая акула, — но за все мои долгие годы лучшими обедами меня радовали летние воды Майями Бич. Это место наполнено политиками с их разбухшими печенками, вымоченными в роме или вине — и совершенно бесхребетными!

Потом старый Манч поворачивается к младшему в группе, малышу Белчу. Он слышит странный звук, выходящий из брюха Белча, и спрашивает:

— Эй, малыш! Что это за шум у тебя из брюха? Где ты питаешься?

— Ох! — стонет Белч. — У меня расстройство желудка. Вчера я отправился завтракать на побережье Гоа — и эти странные люди, которых я там сожрал, не перестают петь и танцевать!

Миссис Hope Боне среди ночи звонит по телефону ее сын Билли, который как раз в этот день женился и находится в отеле для молодоженов.

— Мам, — всхлипывает Билли упавшим голосом в телефонную трубку, — у нас проблемы в спальне!

— В чем дело. Билли? — спрашивает Нора Боне встревоженно.

— Знаешь, мам, — жалуется Билли, — Нелли лежит голая на кровати и тяжело дышит... — я не знаю, что делать!

— Это же совсем просто, Билли, — выпаливает Нора Боне, движимая материнской любовью, — спусти с себя кальсоны и вложи самую твердую часть своего тела в то место, где у Нелли, твоей жены, ну ты знаешь... где она пи-пи!

— Ага, я понял! — кричит Билли. — Спасибо, мам! — и он кладет трубку.

Миссис Нора Боне глубоко вздыхает, качая головой, и отправляется спать. Но через пятнадцать минут телефон звонит снова. На этот раз — Нелли Боне, ее новая невестка.

— В чем дело теперь? — интересуется Нора Боне.

— Это все ваш сын, Билли! — кричит Нелли. — Он зачем-то засунул голову в унитаз!

Ниведано...

Ниведано...

Будьте безмолвны... Закройте глаза... и почувствуйте свои

тела совершенно застывшими. Это подходящий момент,

чтобы войти внутрь.

Соберите все свои энергии, свое тотальное сознание, и

устремитесь к центру своего существа, точно на два дюйма

ниже пупка, внутри вас — к центру хара — с такой

настоятельностью, как будто это последний миг вашей

жизни.

Быстрее и быстрее... Глубже и глубже...

Когда вы приближаетесь к центру своего существа, великое

безмолвие нисходит на вас, покой, какого вы никогда не

знали, и свет заполнит вас изнутри.

Из истинного центра вы можете делать одну вещь, которая

невозможна в противном случае, это - свидетельствование.

Свидетельствуйте то, что вы не тело.

Свидетельствуйте то, что вы не ум.

Свидетельствуйте то, что вы только свидетельствующее

сознание, чистое сознание, вечное, бессмертное.

Это и есть ваше существо и существо каждого.

Чтобы углубить это свидетельствование, Ниведано...

Расслабьтесь... но помните источник хары, — истинный

источник вашей жизни, — и вы будете осыпаны цветами.

Вы сливаетесь в сознание, которое огромнее, чем вы.

Аудитория Гаутамы Бумы становится океаном сознания.

Десять тысяч будд больше не десять тысяч, но одно

недвойственное, чистое сознание без всякой ряби.

Это ваша природа будды. Из этой природы будды

происходит весь экстаз, все благословение, все блаженство.

Это только опыт — он должен стать самой вашей жизнью.

Вы должны быть буддами круглые сутки, бдительными,

осознающими, сострадательными, любящими, радующимися

жизни, остающимися в танце.

Дзен — это не отречение, это радость. Это манифест танца

и празднования.

Соберите все эти переживания, которые происходят внутри

вас, вы должны привнести их в свою ежедневную жизнь. И

попросите пламя, которое символизирует образ Гаутамы

Будды, прийти за вами. Образ Гаутамы Будды — это

изначальное лицо каждого. Он придет с вами.

Он дожидался лишь вашей просьбы.

Сперва оно будет следовать за вами. Скоро вы обнаружите,

что вы следуете за ним. А на третьей стадии, окончательной

стадии, вы исчезаете, остается лишь будда.

Будда это ваше ничто, и это ваша полнота. Это ваша

целостность. Можете называть это любым именем, но

помните, оно универсально.

Оно не имеет ничего общего с вами и со мной.

Ниведано...

Возвращайтесь обратно... но возвращайтесь как будды —

молча, умиротворенно, с грацией и красотой.

Просто несколько мгновений вспоминайте, где вы побывали,

то пространство, куда вы входили, центр, которого вы

коснулись, пламя, которое вы увидели.

Мало-помалу медитация становится самой вашей жизнью,

самим биением вашего сердца. Тот день, когда вам не

придется медитировать, самый благословенный день — вы

есть медитация. Само ваше существо, все, что вы делаете или

не делаете — это безмолвная, умиротворенная, любящая,

пробужденная и осознающая себя вечность.

Это переживание — единственное священное переживание.

Это переживание напоминает снова ваше детство, чистое

молчаливое сознание, радующееся всему, что оно делает. Вся

вселенная становится празднованием, и жизнь больше не

страдание. Каждое мгновение существование в вашем

распоряжении, чтобы радоваться, петь, танцевать, любить и

высвобождать жизненные энергии.

ум лишь думает, медитация живет.

ум это очень маленькая вещь.

Медитация столь же безгранична, как целая вселенная.

Я учу вас безграничности, я учу вас вселенной, я учу вас

вечности.

Вы не есть то, чем вы кажетесь в зеркале, вы намного

больше. Вы безграничны, столь же безграничны,

как целая вселенная.

Это заявление есть Манифест дзен.

Хорошо, Маниша?

Да, Ошо.