Не будьте буддами-идиотами

Наш любимый Учитель,

Однажды Хякудзё работал на поле рядом со своими учениками. Как раз в тот момент, как один из монахов поднял свою мотыгу, до его слуха донесся удар барабана, созывающего монахов на обед.

Услышав его, монах громко засмеялся, бросил на землю мотыгу и поспешил к храму.

- Прекрасно! - воскликнул Хякудзё. - Это ворота, через которые входит Бодхисаттва Каннон.

Хякудзё последовал за монахом и, войдя в храм, спросил его:

- Какую истину ты постиг, услышав удар барабана, созывающего к обеду?

Монах ответил:

- Просто я был ужасно голоден, и, услышав звук барабана, я поспешил возвратиться, чтобы поесть.

Услышав ответ, Хякудзё и сам рассмеялся.

В другой раз Исан, услышав звук деревянного гонга, потер руки и громко расхохотался.

Увидев и услышав это, Хякудзё задал Исану тот же вопрос, что и другому монаху в подобной ситуации, и получил тот же ответ.

Как-то раз мастер по имени Фа Мин из секты винайи заявил:

- Вы, мастера дзэн, только и делаете, что кувыркаетесь в пустоте.

Хякудзё ответил:

- Ничуть не бывало, это вы лишь то и делаете, что кувыркаетесь в пустоте.

- Как это понимать? - спросил мастер винайи.

- Тексты, - продолжал Хякудзё, - всего лишь слова. Они - просто чернила и бумага, а это все - не что иное, как пустые приспособления. Все эти слова и фразы, основанные на том, что люди некогда услышали, - не что иное, как пустота. Ты, досточтимый мастер, со своей приверженностью к букве доктрины только то и делаешь, что кувыркаешься в пустоте.

- А вы, мастера дзэн, разве не кувыркаетесь в пустоте? - спросил мастер винайи.

Хякудзё ответил:

- Нет.

- Как это - нет? - продолжал спрашивать мастер винайи. На это Хякудзё ответил:

- Все эти тексты порождены мудростью. А там, где действует основное свойство мудрости, о каком кувыркании в пустоте может идти речь?

Маниша, прежде чем говорить о сутрах Хякудзё и о том, как я их понимаю, я должен всем вам сказать, что вы должны вести себя разумно.

Только вчера я сказал Хасие, что она не должна бессмысленно мучить себя, чтобы бросить курить, - она курила всю жизнь. И тут же некоторые из тех, кто давно бросил курить, вновь закурили! Закурили также многие из тех, кто никогда не курил, полагая, очевидно, что это - средство к достижению просветления.

Все вы - будды, но не будьте буддами-идиотами.

Сегодня вся аудитория полна табачного дыма. Я не хочу, чтобы это место пропахло табаком. Оно было таким чистым, и, если многие из вас начнут курить, здесь будет постоянно стоять запах сигарет.

Так что те, кто никогда не курили, - больше не курите. Те, кто бросили курить давно, и у кого прошел синдром отмены, больше не начинайте курить.

Это касалось Хасии и Читтена. Они страдали от синдрома отмены. Когда я вошел вчера в аудиторию и посмотрел на Читтена, он показался мне таким грустным, таким безжизненным. Я поинтересовался, в чем дело, так как не знал, что он тоже последовал примеру Хасии. И когда я сказал, что Хасия может вновь закурить и ей не следует себя мучить... какая разница, проживете ли вы на два года дольше или на два года меньше? Вы никогда не узнаете, что могли бы прожить дольше. Кто может сказать, сколько суждено жить Хасии?

Итак, все, кроме Читтена и Хасии, должны отказаться от сигарет - прислушайтесь к голосу разума.

Когда я сказал Хасие, что она может вновь начать курить, у Читтена на лице появилась широкая улыбка. Я удивился: в чем дело? Ведь синдром отмены Хасии не имеет к Читтену никакого отношения. Лишь позже я узнал, что он и Хасия - товарищи по несчастью. Лишь то, что он услышал, что волен курить, вызвало у него улыбку. Он до сих пор не закурил, но синдром отмены исчез!

Не будьте глупыми без нужды. Если в этом есть необходимость - будьте. Но без нужды - это уж чересчур!

И запомните, я не потерплю запаха табака в Зале Будды. Это касается также Хасии и Читтена - они могут курить где угодно, но, прежде чем зайти в Зал Будды, они должны сменить платье, принять душ и ополоснуть рот.

Сигареты - это не средство для достижения просветления. Это просто привязанность. Не нужно преследовать курящих, но и не нужно им подражать. Вы и так хороши. Вам не нужно начинать курить. Это ведь яд, разрушение. Это не угрожает вашему просветлению, но демонстрирует неразумные привычки.

Однако если вы втянулись давно - много лет назад, - для того чтобы отказаться от сигарет, потребуется слишком много времени и усилий. Я позволю вам стать курящими буддами. Но это не должно быть правилом; скорее - исключением.

Да и выглядеть вы будете глуповато, став буддой и не бросив курить. Вы сами будете думать: "Что я делаю? Быть буддой и..."

Около тридцати лет назад меня стал посещать один человек. Он хотел бросить курить. Я сказал ему:

- В этом нет ничего сложного - все зависит от воли, твердости намерения. Что дают тебе сигареты - немного никотина, немного отравы, благодаря которой твое самочувствие улучшается на несколько минут. Медитация даст тебе то же самое без всякого никотина, но не на несколько минут, а на двадцать четыре часа.

Он начал медитировать. И он бросил курить - без всякого усилия. Сигареты отпали сами по себе, как только его медитация стала более глубокой. После этого он захотел, чтобы я посвятил его в санньясу.

- Ты все хорошо взвесил? - спросил я его.

- Я готов, - уверенно ответил он.

И он принял санньясу. Но на следующий день он явился ко мне и сказал:

- Ты был прав. Когда я шел по базару со своей женой, нас окружили люди и стали спрашивать: "С чьей это женой собирается удрать этот санньяси?" Ведь санньяси не должны иметь жен...

Он отвечал им:

- Да ведь это моя собственная жена! Но те не унимались:

- Ты ведь санньяси!

Бедняга вынужден был упомянуть мое имя.

- Тогда все в порядке, - сказали ему люди. - Если это Раджниш, тогда все в порядке! Можешь идти, но было бы лучше, если бы твоя жена тоже стала санньяси. Вам было бы проще, а то толпа в другом месте может побить вас.

И он привел ко мне свою жену.

- Она этого не понимает, - сказал я, - она никогда не думала об этом. Но сейчас это стало необходимостью.

И она стала санньяси.

Через три дня они сели на поезд и отправились в путь. У них на руках был малыш. Люди остановили поезд и, схватив их, стали звать полицию:

- Эти санньяси пытаются скрыться с чьим-то маленьким ребенком.

- Это наш ребенок, спросите его сами, - говорили они, отбиваясь от пассажиров.

Но им отвечали:

- Вам не удастся обмануть нас. Вы, наверное, загипнотизировали его. Бедный малыш!

Итак, их отвели в полицию. Полицейский, который занялся их делом, слышал меня и читал мои книги. И он сказал:

- Не волнуйтесь. Я все понимаю. Но лучше, если ваш сын тоже станет санньяси. Тогда вы больше не будете попадать в подобные переделки.

Таким образом, через три дня ребенок тоже был посвящен в санньяси. На прощание я сказал им:

- Сколько еще людей живут с вами? Приведите их всех сюда. Зачем же постоянно донимать меня пустяками?

- Я никого не донимаю, - отвечал этот человек, - это меня все донимают. Но ты был прав, когда говорил, что я должен хорошенько подумать, прежде чем становиться санньяси. Я не представлял, сколько это вызовет проблем, не думал, что люди начнут так злиться.

Они все еще ходят ко мне. Они живут в Бомбее. Я думаю, как-нибудь вы увидите всех троих.

Прежде чем закурить, вспомните: это повредит вашему здоровью - ваши легкие будут страдать и жизнь сократится. И что самое важное, курение снижает вашу тягу к медитации. Вы расслабляетесь с сигаретой в зубах, так зачем же вам слушать все, о чем говорил Хякудзё? Никотин вызывает легкое расслабление - так зачем же медитировать? Можно просто еще покурить.

Я ни в чем не догматик. Я не хочу, чтобы вы испытывали дискомфорт. Если жизнь без сигарет покажется вам грустной и скучной - что ж, возвращайтесь к старой привычке. Но помните, сейчас на вас ложится большая ответственность при медитации. Вам будет легко расстаться с этой привычкой лишь в том случае, если медитация даст вам более глубокое расслабление, чем сигареты.

У двух дураков возникли проблемы. Но почему же все остальные идиоты, у которых проблем уже нет, вновь решили себе их создать? Прежде чем начался синдром отмены, откажитесь от сигарет.

Расценивайте все, что я говорю, как мое сострадание и мою любовь. Я просто не хочу, чтобы вы чувствовали дискомфорт. Так что, если я делаю для кого-то исключение, не считайте, что это становится правилом для всех.

Но в Зале Будды не должно быть запаха сигарет. Я предупреждаю вас. Если я услышу запах сигарет завтра, я тут же развернусь и уйду.

А сейчас краткая биографическая справка о Хякудзё:

Как уже было сказано ранее, Хякудзё был первым создателем дзэнских монастырей. Были определены обязанности настоятеля и других служителей. Жизнь монахов была продумана в деталях.

К тому же Хякудзё призывал своих монахов днем работать в поле. Это был революционный шаг, так как прежде монахи не должны были трудиться, и их жизнь полностью зависела от пожертвований мирян.

Безусловно, это был великий революционный шаг - заставить санньяси работать в поле, в саду. На протяжении столетий они ничего не делали. Общество взяло на себя обязательства заботиться о монахах, но были ограничения.

Эта ситуация сложилась во времена Будды, когда Индия была одной из самых богатых стран мира. Ее называли "Золотая Птица". Тогда для Индии не составляло труда обеспечить несколько тысяч санньяси всем необходимым. Но времена изменились, и весь Восток впал в нищету. Запад беспощадно эксплуатировал его, высосал из него все соки...

В Таиланде на четырех человек приходится один санньяси. Это непосильная ноша для остальных. Правительство Таиланда издало указ, запрещающий принимать санньясу, не получив соответствующей лицензии.

Это выглядит очень странно - ты даже не можешь стать санньяси без правительственного разрешения. Даже санньяси перестали быть свободными людьми из-за того, что страна бедна и в ней слишком много санньяси... Сейчас мало кого тешит мысль приносить пожертвования для монастырей, обеспечивать их благополучное существование. Санньяси стали тяжким бременем для бедных стран.

Подобная ситуация и в Индии. Но индийское правительство не хочет принимать подобных законов, боясь настроить против себя всю индуистскую общину. Его могут просто свергнуть. Половина населения Индии недополучает питания. Одна четвертая часть может позволить себе питаться лишь раз в день. И если бы вы видели эту еду! У вас был бы шок! И, согласно научным прогнозам, к 2000 году в Индии будет самый страшный голод, какой когда-либо знала история человечества. Предполагается, что пятьдесят миллионов человек умрут в этот год. Это означает, что из каждых двадцати человек один умрет. Повсюду будут трупы.

При такой нищете общество не может содержать санньяси, целиком зависящих от социальной благотворительности.

Так что нововведение Хякудзё было революционным шагом. Очевидно, общество противилось этому, должны были воспротивиться и монахи, наслаждавшиеся полной свободой и бездельем.

Но Хякудзё был очень сильный человек. В своем монастыре он добился того, чтобы каждый был при деле. Это не означало, что он мешал монахам медитировать. Распорядок дня был очень гибким, и каждый выполнял ту работу, для которой был создан. Если ты можешь рубить лес, работать в поле или носить воду... да все что угодно - делай. Но при этом твой ум должен быть медитативным.

Работа должна стать медитацией. Как ты садишься, чтобы медитировать, так и работай. Будда впервые ввел в практику ходьбу как медитацию. Почему ходьба не должна ассоциироваться с медитацией? Лишь когда работа и все твои движения могут производиться при безмолвном медитативном разуме - лишь тогда ты сможешь быть буддой. И, безусловно, будда не должен полагаться на благотворительность.

Нам трудно понять, насколько великим был этот шаг. На протяжении столетий монахи наслаждались полной свободой, во всем завися от общества.

То, что предложил Хякудзё, имело большое значение для будущего, так как общество все более и более нищало. Насколько это лучше, чем безобразные правительственные постановления, обязывающие людей получать лицензии для того, чтобы стать санньяси... Санньяса всегда была актом свободной воли, к которому правительство не может иметь никакого отношения. Но санньяси должны также проявить разум. О Хякудзё должен услышать весь мир.

Более того, Хякудзё подвергся критике со стороны консервативных буддистов из-за своих настойчивых требований, чтобы урожай, собранный монахами, облагался налогами на общих основаниях.

Они злились из-за самой мысли, что санньяси должны работать. Вдобавок Хякудзё стал настаивать, чтобы монахи платили те же налоги, что и миряне. А санньяси должны рассчитывать на особое положение.

Безусловно, он встретил мощное сопротивление. Но он был прав. А правота раньше или позже должна победить.

Сейчас в Китае каждый санньяси работает, в Японии... И труд стал столь творческим, потому что тут замешана не только экономика - он превратился в эстетическое выражение медитации, радости, блаженства. Живопись, ваяние расцвели, так как стало ясно, что работа и медитация не исключают друг друга - медитация может стать подводным течением в работе. Вот о чем я вам ежедневно говорю: будда в вас может пребывать при любой вашей деятельности.

Любимым лозунгом Хякудзё был лозунг: "День без работы - день без еды".

Если ты один день не поработаешь - будь готов: на следующий день - постись. Все верно! Ты работаешь для своего освобождения. Почему же кто-то другой должен расплачиваться за это? Почему кто-то другой должен обеспечивать тебя? Ты работаешь для собственного просветления, и ты не сможешь поделиться им с другими.

И это стало правилом в монастырях Хякудзё - если ты не работаешь, ты не ешь. Хочешь есть - хоть немного потрудись. Это обеспечит тебя едой, одеждой и всем самым необходимым. Тебе не нужно стремиться стать самым богатым человеком в мире, не нужно пытаться окружить себя роскошью. Но ты должен обеспечить собственный комфорт. Если комфорта нет, медитация затруднена.

Он знал, что поклонение и медитация могут стать частью повседневной работы и деятельности, которая со стороны может показаться мирской.

По преданию, Большая Жемчужина был основателем китайской чайной церемонии.

Хякудзё был основателем китайской чайной церемонии. Превратить чайную церемонию в медитацию - очень символично. Это демонстрирует, что каждый вид мирской деятельности может стать медитацией. Выкопать ямку в саду, посадить розу в землю... все это можно делать с такой любовью и с таким состраданием! Это можно делать руками будды. Здесь нет никакого противоречия.

Чайная церемония - всего лишь начало. Я вдалбливаю вам: каждое ваше действие должно стать церемонией.

Если вы можете вложить в каждое свое действие все свое сознание, весь свой разум, если вы можете действовать непосредственно, вам не нужна никакая иная религия - сама жизнь есть религия.

А теперь перейдем к сутре:

Однажды Хякудзё работал на поле рядом со своими учениками. Как раз в тот момент, как один из монахов поднял свою мотыгу, до его слуха донесся удар барабана, созывающего монахов на обед.

Услышав его, монах громко засмеялся, бросил на землю мотыгу и поспешил к храму.

- Прекрасно! - воскликнул Хякудзё. - Это ворота, через которые входит Бодхисаттва Каннон.

Хякудзё последовал за монахом и, войдя в храм, спросил его:

- Какую истину ты постиг, услышав удар барабана, созывающего к обеду?

Монах ответил:

- Просто я был ужасно голоден, и, услышав звук барабана, я поспешил возвратиться, чтобы поесть.

Услышав ответ, Хякудзё и сам рассмеялся.

Все очень просто: монах был полностью увлечен своей работой. Настолько увлечен, что забыл, что пришло время обеда. И когда над полем разнесся удар барабана, созывающий монахов к обеду, он рассмеялся и отбросил свою мотыгу.

Хякудзё спросил его: "Почему ты засмеялся?" И услышал простой честный ответ: "Я рассмеялся над совпадением. Как только раздался звук барабана, я ощутил сильный голод. Я рассмеялся над совпадением".

Услышав ответ, Хякудзё и сам рассмеялся.

Хякудзё сделал дзэн очень земным, очень честным, искренним.

В другой раз Исан, услышав звук деревянного гонга, потер руки и громко расхохотался.

Увидев и услышав это, Хякудзё задал Исану тот же вопрос, что и другому монаху в подобной ситуации, и получил тот же ответ.

Если безмолвен и честен, ответ не может быть иным. Оба рассмеялись из-за совпадения. Оба были настолько увлечены своей работой, что совсем забыли себя. А когда забываешь себя, как ты можешь помнить о голоде? И услышав звук барабана или гонга, они вдруг вспомнили: "Я голоден. Пора идти обедать!"

Оба засмеялись. Хякудзё задал этот вопрос обоим, просто чтобы проверить, получит ли он один и тот же ответ от двух простых, искренних и медитативных людей. Будда в подобной ситуации ответил бы в точности так же, просто потому, что его ответ был бы непосредственным - ум не был задействован. Будда отвечает - он не реагирует. У каждого пустого сердца всегда один ответ - он подобен зеркалу, отражает ситуацию, все, что находится перед ним.

Поскольку оба внезапно почувствовали голод, они засмеялись: "Это странно, что мы настолько ушли в работу, что не почувствовали и тени голода. И тут гонг... словно гонг и вызвал голод".

Нет, голод уже был. Но он ожидал, поскольку сознание было полностью вовлечено во что-то иное. Гонг переключил сознание на поджидающий голод. Хякудзё рассмеялся, видя сходство этих двух пустых сердец.

Как-то раз мастер по имени Фа Мин из секты винайи заявил:

- Вы, мастера дзэн, только и делаете, что кувыркаетесь в пустоте.

Хякудзё ответил:

- Ничуть не бывало, это вы лишь то и делаете, что кувыркаетесь в пустоте.

- Как это понимать? - спросил мастер винайи.

- Тексты, - продолжая Хякудзё, - всего лишь слова. Они - просто чернила и бумага, а это все - не что иное, как пустые приспособления. Все эти слова и фразы, основанные на том, что люди некогда услышали, - не что иное, как пустота. Ты, досточтимый мастер, со своей приверженностью к букве доктрины только то и делаешь, что кувыркаешься в пустоте.

Считается, что медитирующий находится в пустоте - в великой пустоте. Но эти учителя - книжные черви записанных винайей слов Гаутамы Будды...

Мастер секты винайи должен был относиться весьма скептически к дзэн. В его словах "Вы, мастера дзэн, только и делаете, что кувыркаетесь в пустоте" звучит явный скепсис.

Книжники всегда думают, что медитирующие попусту теряют время, сидя в тишине и ничего не делая. Книжники считают, что сами они делают большую работу, создавая новые философские системы. Книжники уверены, что люди, практикующие медитацию, просто придумали хорошее название для своего безделья. Так что этот вопрос не был простым и искренним, он был задан с умыслом - чтобы посмеяться над Хякудзё. Но это оказалось непросто - это всегда непросто. Книжник - даже не пыль под ногами медитирующего мастера. Он ничего не знает о тех высотах сознания, которые открылись Хякудзё. И Хякудзё не почувствовал себя оскорбленным.

"Ничуть не бывало, это вы лишь то и делаете, что кувыркаетесь в пустоте".

Этот ответ шокировал мастера винайи:

- Как это понимать? - спросил мастер винайи.

- Тексты, - продолжал Хякудзё, - всего лишь слова. Они - просто чернила и бумага, а это все - не что иное, как пустые приспособления. Все эти слова и фразы, основанные на том, что люди некогда услышали, - не что иное, как пустота. Ты, досточтимый мастер, со своей приверженностью к букве доктрины только то и делаешь, что кувыркаешься в пустоте.

Встретиться лицом к лицу с просветленным - большая редкость. Из него непросто сделать посмешище.

Он перевернул все вверх дном в голове книжника. Вместо того чтобы отвечать, что да, мы, мастера дзэн, только то и делаем, что кувыркаемся в пустоте, Хякудзё сказал: "Нет, это вы лишь то и делаете, что кувыркаетесь в пустоте. Тексты - всего лишь слова. Они - просто чернила и бумага, а все ваши слова и фразы основаны на том, что вы некогда услышали, - они пусты. В тот момент, когда они ложатся на бумагу, они теряют жизнь.

Вы действительно кувыркаетесь в пустоте. Мы же не кувыркаемся в пустоте - мы становимся пустотой - а это совершенно иное. Мы наслаждаемся пустотой, мы обнаружили, что пустота - это наша природа, что из пустоты происходит все. Это - исток жизни".

- А вы, мастера дзэн, разве не кувыркаетесь в пустоте? - спросил мастер винайи.

Хякудзё ответил:

- Нет.

- Как это нет? - продолжал спрашивать мастер винайи.

На это Хякудзё ответил:

- Все эти тексты порождены мудростью. А там, где действует основное свойство мудрости, о каком кувыркании в пустоте может идти речь?

Человек, практикующий дзэн, также читает тексты. Но это чтение нельзя назвать "пустым". Он вносит прочтенное в жизнь посредством медитации, пропустив его через свою мудрость. Кто-то ведь произнес эти слова из своей мудрости, из своего просветления. Их произнес будда. Только другой будда может возвратить их к жизни. Только другой будда может вернуть им смысл.

Хякудзё говорит: "Мы не кувыркаемся в пустоте. Даже если мы и читаем древние сутры - для нас это второстепенное занятие. Мы просто проверяем свою медитативность - смотрим в зеркало древних текстов. Для нас тексты - это способ проверки. Самим нам, лишь заглянув внутрь себя, трудно понять, находимся ли мы на верном пути. Читая об этом в текстах, мы добиваемся двойного эффекта: рукописи оживают, и мы убеждаемся в том, что находимся на верном пути".

Басё написал хайку: Лепестки желтой розы... гром... водопад.

Всегда помните: хайку - это картина в словах. Басё, должно быть, медитировал в безмолвии и, открыв глаза, увидел: "Лепестки желтой розы... гром... водопад".

Использовано минимальное количество слов. Хайку как телеграммы - ни одного лишнего слова. Нельзя прибавить к хайку ни одного слова, невозможно и убавить. Все происходит в безмолвии ума - открываешь глаза и видишь... лепестки розы, гром, водопад.

Попытайтесь понять хайку как рисунок в словах, выполненный великим мастером медитации. Это - единственный способ понять их. Иначе хайку - это пустые, несвязанные между собой слова, написанные без учета грамматических правил. Они ничего не рассказывают - они только показывают. Когда медитируешь и вдруг открываешь глаза, все вокруг кажется таким прекрасным и поэтическим, что мастера дзэн брали для этого с собой тетрадки. Они записывали в них несколько слов.

Эти слова передают то, что они увидели. Они не стараются быть изысканными, не пытаются превратить эти слова в великие поэмы. Это - просто записки медитирующего о красоте бытия, о которой ничего не знают те, кто никогда не пытался медитировать.

Маниша спрашивает:

Наш любимый Учитель,

Мне кажется, что, если мы даже отправимся в путешествие, нам необходимо будет продолжать чувствовать связь с Тобой. Если мы будем продолжать продвигаться по пути, нам будет нужна Твоя любовь. Но, как только у нас появляется то, что мы можем назвать отношениями с Тобой, Ты предлагаешь нам разорвать их.

Ты довел до нашего понимания, что являешься всего лишь отражением и напоминанием нашего внутреннего опыта. И мы начали исследовать это. Мы уже начали наслаждаться этим пространством, полюбили его. Ты же объяснил нам, что это тоже должно быть отброшено.

И наконец, последняя новость: Ты говоришь, что и от себя нужно отказаться.

А это - самая трудная на свете вещь.

Что может сделать человек, чтобы исчезнуть? Возможно ли осознать способ, каким каждый из нас сохраняет себя?

Маниша, это - вовсе не самая тяжелая вещь на свете. Эта самая легкая и приятная вещь. Но это может быть легко лишь для человека, который стал свидетелем.

Я уже рассказывал вам о царе Прасанджите. Это маленькая история с глубоким смыслом...

Гаутама Будда находился невдалеке от столицы царства Прасанджиты, и Прасанджита решил навестить мастера, сделать ему подарок. Он стал искать в своей сокровищнице достойный подарок и остановил свой выбор на огромном бриллианте. Этому камню завидовали многие цари и императоры - он был ни с чем не сравним. Это был камень чистой воды - в нем не было ни малейшего изъяна, и царь подумал: "Это будет лучшим подарком Будде".

Его жена была ученицей Будды. Прежде чем она вышла замуж за царя, она испытала сильное влияние Будды.

И она спросила своего супруга:

- Неужели ты думаешь, что этот огромный драгоценный камень будет лучшим подарком Будде? Я так не считаю. Для него это - просто камень, мертвый камень. Лучше подари ему розу или цветок лотоса - в них дышит жизнь, они несут в себе ее неизъяснимую прелесть, аромат.

- Хорошо, - сказал царь, - я принимаю твой вызов. Я возьму с собой и то, и другое - посмотрим, что выберет Будда.

Итак, он взял в одну руку бриллиант, а во вторую - прекрасный цветок лотоса.

Вначале он преподнес Будде бриллиант, и Будда сказал:

- Брось!

Будда сказал "Брось его" перед десятью тысячами санньяси, и Прасанджите ничего больше не оставалось, как подчиниться. А это была такая ценность!

И он подумал: "Наверное, моя жена была права" - и протянул Будде другую руку, в которой он держал цветок лотоса.

И Будда сказал:

- Брось!

Царь не ожидал этого, но он выбросил и цветок. Теперь он стоял перед Буддой с пустыми руками, а Будда сказал:

- Чего же ты ждешь? Брось!

Царь оглянулся по сторонам - ему больше нечего было выбросить.

И один старый санньяси, ученик Будды, Шарипутта, сказал царю:

- Он вовсе не говорил, чтобы ты выбрасывал бриллиант или цветок лотоса, - он имел в виду, чтобы ты бросил себя!

Будде не нужны ни цветы, ни бриллианты: единственный дар, который ты можешь преподнести Будде, - оставить свое эго.

Маниша, это вовсе не трудно. И, во-вторых, не спрашивай, что нужно сделать, чтобы исчезнуть. Для этого ничего не нужно делать. Если ты будешь пытаться что-то делать, ты останешься делателем. Ты попадешь в порочный круг. Если ты будешь пытаться исчезнуть, ты разделишь себя на две части: на ту часть, в которую ты захочешь исчезнуть, и на ту, из которой ты хочешь исчезнуть. Тебе это никогда не удастся сделать.

Исчезновение не может быть в твоей власти.

Просто ищи исток своего существа - если ты его найдешь, ты исчезнешь.

Это находка, а не усилие, и потому это не может быть трудным. Так что перестань делать усилия. Неужели ты думаешь, что зеркало постоянно старается (все двадцать четыре часа в сутки) оставаться зеркалом? Это его природа.

Это пустое сердце и есть твое зеркало. Просто найди его - и все остальное исчезнет. Исчезнет твоя злость, твое эго, исчезнет и само представление о личности. Ты войдешь в совершенно новое измерение, где ты - океан, а не росинка.

А сейчас время Анандо...

Поляк Папа Римский, почувствовав себя нехорошо, решил явиться на осмотр к доктору Айболиту.

Проведя всестороннее обследование, Айболит говорит Папе, что тот страдает ГСГСом.

- Что это такое? - недоуменно спрашивает Папа.

- Это герпес, СПИД, гонорея и сифилис одновременно.

- О, пресвятая Дева Богородица! - взвывает Папа. - Есть ли какое-то лечение от этой болезни?

- Не думаю, - отвечает ему Айболит, - но я собираюсь поместить вас в специальную палату для дальнейшего обследования и лечения и посадить вас на особую диету.

- А что за особая диета? - спрашивает Папа, весь трясясь.

- Камбала и блинчики, - отвечает Айболит.

Но это какая-то странная диета, - удивленно говорит больной поляк.

- Да, но это единственное, что мы сможем просунуть вам под дверь, - не моргнув глазом, разъясняет Айболит.

***

В отеле "Взвывший Хаггис" разгорелся яростный спор.

У одного конца стойки бара стоят Пэдди Мерфи и Симус О'Рейлли, у другого - Хамиш Мактавиш и Сэнди Макферсон.

- А я говорю, - кричит Пэдди, - что ирландское виски - самая крепкая вещь на свете!

- Вранье, - кричит ему в ответ Хамиш Мактавиш, ударяя кулаком по стойке, - лучше шотландского виски ничего не бывает!

Как раз в эту минуту в бар заходит американский турист с женой и усаживается за столик в углу.

- Единственное, что я могу вам сказать, - так это то, что ирландское виски - настоящий динамит. На прошлой неделе мы с женой осилили бутылку ирландского виски, а затем встали рано утром и пошли в церковь к заутрене.

- Ну и что в этом необычного? - спрашивает Хамиш, стараясь говорить вежливо. - Многие люди выпивают бутылку виски вечером, а затем идут утром в церковь.

- Да, я знаю, - говорит американец. - Но мы - евреи!

***

Цыпа Грин пришла к отцу Мямлику исповедаться:

- Я согрешила, святой отец.

- Ив чем же твой грех? - спрашивает Мямлик.

- Ну... - протяжно говорит Цыпа, - я согрешила со своим парнем.

Мямлик, прижавшись ухом к перегородке исповедальни, говорит:

- Продолжай, дочь моя. Продолжай, но погромче! Цыпа, прокашлявшись, продолжает:

- Вчера ночью я со своим другом посетила паб, а затем я привела его к себе домой.

- Продолжай, продолжай, дочь моя, - говорит Мямлик, покрывшись испариной.

- Затем мы присели на диван и он расстегнул мою блузу, - говорит Цыпа Грин.

- Продолжай, дочь моя, продолжай! - говорит святой отец, смахивая пот рукавом.

- Затем он расстегнул мой лифчик, - продолжает Цыпа, - и начал гладить мне грудь.

- Дальше, дальше! - говорит отец Мямлик, снимая запотевшие очки.

- Затем он снял с меня юбку и стянул трусики, - честно продолжает рассказывать Цыпа Грин.

- Дальше, дальше! - задыхается святой отец, впиваясь пальцами в щель перегородки.

- Затем он стащил с себя штаны и влез на меня сверху, - признается Цыпа Грин.

- Ну, ну? - задыхается святой отец. - Что было дальше?

- И тут в комнату вошла моя мама, - говорит Цыпа.

- Вот Черт! - вскрикивает святой отец.

Анандо...

Погрузись в тишину.

Закрой глаза.

Почувствуй, как замерло твое тело.

А теперь обрати свой взгляд внутрь себя с безоглядностью.

Погружайся в центр как стрела.

Это - исток твоей жизни.

Осознание этого зовется буддой.

Вначале ты должен осознать будду во всей твоей жизни - в твоей деятельности, в твоей бездеятельности.

Но это не последний шаг, это - лишь один из последних.

Я хочу, чтобы ты совершил прыжок с этого трамплина в океаническую действительность.

Пока ты не исчезнешь без остатка, не оставив по себе и следа, ты не узнаешь, что такое покой.

Будда - лишь дверь.

Чтобы было понятнее,

Расслабься.

Наблюдай. Ты - не твой ум. Ты - не твое тело.

Ты просто наблюдатель. Наблюдение - это ты. Это еще одно название просветления. Возрадуйся этому.

Лишь немногие люди сумели достичь своего центра даже за миллионы своих жизней. И потому я говорю: ты - счастливец. Это благословенный вечер. Это место - священно.

Там, где десять тысяч будд входят в сознание друг друга, разливается озеро сознания, на поверхности которого нет даже ряби. Впитай же в себя все соки жизни; собери все полевые цветы, прежде чем возвратиться назад.

Понемногу периферия и центр твоего существа сближаются.

И в один прекрасный день, внезапно, периферия исчезнет и останется только центр. Это будет осознание будды.

Один лишь шаг за пределы - и центр тоже исчезнет.

Ничто, лежащее за пределами центра, - не пусто, это - величайшее благоденствие;

благодаря нему ты стал Вселенной.

Возвращайся, но возвращайся как будда, не знающий сомнения, без колебаний.

Ты - будда.

Посиди несколько мгновений, чтобы вспомнить пространство, в котором ты находился.

Каждый день, дюйм за дюймом ты вырастаешь в будду.

Хорошо, Маниша?

Да, любимый Учитель.

Можем ли мы отпраздновать праздник десяти тысяч будд?

Да, любимый Учитель.