Глава 5.

ФУНДАМЕНТАЛЬНЫЙ ПРИНЦИП

1 марта 1977 года, Пуна, Индия

У господина Пьяна из Чена был сын, который был умным ребенком, но страдал от ненормальности, когда вырос. Когда он слышал пение, то думал, что это плач; когда он видел белое, то думал, что это черное; на всякое благоухание думал, что это зловоние; на сладкое думал горькое; на неправильные действия думал, что они правильные. Все, что ни приходило ему на ум: земля и небо, четыре стороны света, вода и огонь, горячее и холодное — все он переворачивал вверх дном.

Некий господин Ян сказал его отцу: «Господа из Лу обладают многими искусствами и навыками, может быть, они смогут вылечить его. Почему бы не обратиться к ним?»

Отец отправился в Лу, но когда он проезжал через Чен, ему повстречался Лао-цзы, и у него появилась возможность поговорить с Лао-цзы о симптомах сына.

«Откуда вы знаете, что ваш сын ненормальный? — сказал Лао-цзы. — Сейчас каждый в мире заблуждается относительно правильного и неправильного, и путается в пользе и вреде. Поскольку многие больны этой болезнью, никто не воспринимает её как болезнь. Кроме того, ненормальности одного человека недостаточно, чтобы ниспровергнуть его семью; одной семьи — чтобы ниспровергнуть общину; одной общины — чтобы ниспровергнуть государство; одного государства — чтобы ниспровергнуть мир. Если весь мир ненормален, как может ненормальность ниспровергнуть его? Предположим, что ум каждого на земле подобен уму вашего сына, тогда, наоборот, вы были бы ненормальным. Радость и печаль, музыка и красота, запахи и вкусы, правильное и неправильное — кто может упорядочить все это? Я даже не уверен, что эти мои слова не являются ненормальными для любого из этих господ из Лу, которые ненормальнее всех. Кто они, чтобы лечить ненормальность других людей? Вам бы лучше отправиться прямо домой вместо того, чтобы понапрасну тратить деньги».

Дао обладает уникальным видением. Это видение, это даршан, это не философия. Это ясность, прозрачность, но не идеология. Оно не предлагает никакой системы мышления — оно не предлагает вообще ничего. Оно не предлагает ничего и не предполагает ничего. Это не система мышления, это просто способ непосредственно смотреть в реальность, в то, что есть.

Оно не представляет, не воображает ничего из ума, оно не позволяет уму вмешиваться, сравнивать, интерпретировать, это ву-вей — невмешательство в реальность. Все, что ни есть, есть, и не может быть изменено, не может быть переделано. Все, что ни есть, есть, и все, чего нет, нет. Все должно оставаться нетронутым, как оно есть. В тот момент, когда входит человек и пытается исправить или улучшить, возникает путаница.

Дао — это великое восприятие, Дао — это потрясающее восприятие, Дао — это безусловная татхата. Все, что ни есть, есть — и с этим ничего нельзя сделать.

И нет нужды что-либо делать. В тот момент, когда вы начинаете делать, вы создаете вред; делатели — это вредные люди. Неделатели — это настоящие люди; через неделание познается то, что есть. Когда вы начинаете делать что-то, вы вносите в это свой ум, и в тот момент, когда входит ум, возникает путаница, теряется вся ясность. Постарайтесь понять это как основу, фундамент Дао.

Тогда сегодняшнюю притчу будет очень легко понять. Эта притча потрясающе красива. Она может открыть новую перспективу, она может открыть новую дверь в вашем существе, она может дать вам новое видение реальности. Но фундаментальный принцип такой: не вмешивайся. Это настоящее ненасилие.

Если вы идете к Лао-цзы и говорите, что кто-то — вор, он скажет: «Ну и что! Кто-то вор. Пусть так будет». Лао-цзы не обеспокоен реальностью. Если кто-то сумасшедший, Лао-цзы скажет: «Ну и что! Пусть так будет. Если целое желает, чтобы было так, значит должно быть так. Кто вы такой? Кто дал вам право изменять что-либо, преобразовывать что-либо? Предоставьте реальность самой себе, и все будет идти прекрасно, ритмично. Вмешайтесь, и все будет нарушено».

Вы слышали о ненасилии Махавиры, вы слышали о ненасилии Будды, но они ничто в сравнении с Лао-цзы. В их ненасилии еще есть слабое насилие — насилие вмешательства. Добро должно быть внесено, зло должно быть разрушено; аморальное должно быть заменено моральным, неправильное должно быть переделано в правильное. Они еще не пребывают в состоянии ву-вей, в состоянии невмешательства. Насильник пытается изменить реальность насильственно, ненасильник пытается изменить реальность ненасильственно, но и тот и другой пытаются изменить реальность. А изменить — значит совершить насилие. Принимать вещи, как они есть, принимать их совсем без ума — вот понимание Дао.

Если у вас есть ум, вы не можете воспринимать. Вы будете судить, вы будете сравнивать; вы будете говорить, что так быть не должно, не может быть так; вы будете говорить, что это может быть исправлено, это может быть изменено и сделано лучше.

Сама идея, что мир можно сделать лучше, является корнем всех ложных шагов эго. Мир совершенен; нет способа сделать его лучше. Если вы пытаетесь сделать его лучше, вы сделаете его хуже. Все находится в совершенном ритме — нет ничего плохого, нет ничего хорошего. Хорошее и плохое — концепции, созданные человеком. Нет ничего правильного, нет ничего неправильного — это наши концепции. Реальность просто нейтральна, ни хорошая, ни плохая, ни красивая, ни безобразная. Она просто есть. Это свойство быть, и есть Дао.

Теперь проследуем в эту притчу. Мы пойдем очень медленно. Ощутим её вкус шаг за шагом — она может стать откровением.

У господина Пьяна из Чена был сын, который был умным ребенком...

Каждый ребенок рождается умным. Ни один ребенок не рождается идиотом. Чтобы стать идиотом, нужно образование. Чтобы сделать из людей идиотов, нужны школы, колледжи, университеты. Это большое достижение. Идиотия неестественна; её надо выучить, она должна быть заработана. Чтобы стать глупым, нужно большое усилие. Будда, Лао-цзы, Иисус — это люди, которые как-то избежали общества, которые как-то умудрились сделать так, что общество не превратило их в глупцов. Они кажутся редкими, потому что все общество стало глупым, иначе они были бы нормой. Быть умным, разумным — естественно, как естественно дыхание, как естественно здоровье.

Посмотрите на ребенка, любого ребенка, черного, белого, индийского, китайского, немецкого, — да, даже немецкого! Посмотрите на любого ребенка. Все дети разумны, все дети прекрасны. Видели ли вы когда-нибудь безобразного ребенка? Такого явления вовсе не существует. Видели ли вы когда-нибудь глупого ребенка? Их разумность потрясающа.

Но общество начинает уродовать ребенка, потому что оно не может допустить так много разумности. Так много разумности опасно. Разумный ребенок — опасный человек. Общество немедленно бросается на ребенка, с самых первых дней. Ребенку не позволяют даже самому дышать — доктор шлепает его по заду, и началось общество. Ребенку не позволяют даже самому дышать. Вам бы подождать. Нет нужды шлепать ребенка.

Пойдите и посмотрите в родильный дом. Когда ребенок рождается, доктор берет его за ножки, держит его вниз головой и шлепает его по попке, чтобы помочь дышать. Так, словно природы недостаточно и ей необходима ваша помощь. Никто не шлепает животных — и они дышат, дышат прекрасно. Не нужно никаких докторов, не нужно никаких сестер, не нужно никаких акушерок.

Подождите! Но общество не может ждать. Секунды жизни — и уже входит общество. Общество должно шлепнуть ребенка. А теперь люди, изучившие явление шлепанья ребенка, говорят, что первый шлепок — это как шок, ведь ребенок очень тонок, деликатен. Девять месяцев он жил в очень защищенной среде — этот шлепок, как огромный шок. Его жизнь начинается с шока.

Далее, есть еще более жестокие люди. Евреи будут делать обрезание — огромный шок удаления крайней плоти. Вы начали насилие, вы начали безжалостно портить ребенка. Общество на своем пути.

И немедленно все должны навалиться на ребенка. Теперь матери говорят, когда кормить ребенка грудью и когда не кормить, после трех часов, так, как если бы каждый ребенок был автомобилем Форда, очередным автомобилем Форда. Каждый ребенок индивидуален. Его потребности различны. Один ребенок начинает чувствовать голод через два часа, другой не чувствует голода через четыре. Это среднее трехчасовое значение опасно. Один ребенок не будет голоден, но мать будет заставлять его, потому что три часа прошло, другой ребенок будет голоден, и будет кричать и плакать, но мать будет ждать и смотреть на часы, ведь трех часов еще не прошло, как она может кормить его?

Это тонкие уловки для разрушения деликатной разумности, деликатной жизни ребенка. Он должен быть натренирован во всем. От туалета до Бога, он должен быть натренирован во всем. Ему не разрешено никакой самопроизвольности. А разумность расцветает в естественности, разумность умирает в дисциплине. Чем более дисциплинирован ребенок, тем более глупым он будет; чем более ребенок разумен, тем более бунтарским он будет. Бунтарство и разумность — синонимы; глупость и дисциплина — синонимы. Если вы преуспели в том, чтобы заставить ребенка подчиняться и соответствовать вашим понятиям, то вы преуспели в убийстве его разумности.

Ваши школы, ваши колледжи, ваши университеты — все учат чепухе, потому что все они против чувства. Нигде не учат чувствительности — нигде. На самом деле, чувствительность должна быть разрушена. Опасно позволить ребенку быть чувствительным и разумным, потому что если ребенок останется чувствительным, то общество не сможет заставить его на протяжении жизни делать глупые вещи.

Например, человек всю свою жизнь остается клерком, просто подшивает бумажки. Чтобы делать это, надо быть очень нечувствительным. Если вы обладаете некоторой чувствительностью, вы захотите вырваться из этой ерунды, вы захотите уйти в леса, в поля. Вы можете захотеть стать садовником, вы можете захотеть стать фермером, рыбаком, или плотником, или скульптором, или поэтом — но вы не захотите остаться клерком в учреждении. Ради чего можно хотеть быть клерком? Солнце так ярко, цветы расцвели, поют птицы, а вы вот делаете работу клерка! Это будет невозможно. Чтобы заставить вас делать любую работу, общество должно убить вашу разумность, вашу чувствительность. Если вы тупы, легко заставить вас идти в любом направлении. Тогда человека можно удержать на любой бессмысленной работе. А когда всю свою жизнь вы делаете бессмысленное, естественно, постепенно вы теряете все возможности быть разумным.

Человека можно послать в армию. Если бы все люди были разумными, кто пошел бы в армию? Ради чего они убивали бы других и их убивали бы? Жизнь есть жизнь, она не для того, чтобы убивать или быть убитым. Жизнь — это наслаждение; это божественный дар. Но миллионы людей — в армии, готовые просто безжалостно убивать или быть безжалостно убитыми. И вся их жизнь — с утра до вечера — в парадах, чистке оружия, следовании приказам некоторых глупцов: нале-во, напра-во. Делают это они всю свою жизнь! И даже ни на один момент они не задумываются о том, что они делают, что они делают всю свою жизнь. Разве жизнь предназначена для этого? Разве в этом предназначение жизни?

Если вы танцуете и поете, это имеет смысл, но делать повороты направо и налево, одинаково маршировать каждый день, готовиться к смерти... Как жизнь может быть просто подготовкой к смерти?

Жестокости, насилию, нечувствительности обучают — только так миллионы людей могут быть превращены в рабов. Вы думаете, что вы свободные люди? Просто рабство стало гораздо более изощренным, вот и все. Рабство всё еще существует. Ни одно общество до сих пор не было свободным. Все общества были обществами рабов.

Да, одно является определенным: рабство меняет свои формы. Раньше оно было очень заметным, сейчас оно является очень тонким. И запомните: тонкое рабство гораздо опаснее заметного, большого рабства, ведь против большого рабства можно восстать, оно так очевидно, так наглядно, но когда рабство очень тонко, вы не осознаете его. Если вы мусульманин, если вы индуист, если вы христианин, если вы джайн, то вы раб. Ваш ум сформирован быть индуистом, быть мусульманином, быть христианином, и вы стали им.

И вы никогда не задумывались об этом. Почему вы должны быть христианином? Почему вы должны быть мусульманином? Вы родились не как христианин, не как мусульманин, вы родились с чистым сознанием. Зачем эти ограничения? Кто наложил эти ограничения на вас? Вы родились как чистое человеческое существо. Кто сделал вас индийцем, кто сделал вас китайцем? Вы рабы. Если вы индиец, или китаец, или англичанин, вы раб. Рабство очень тонко.

И вы раб, если делаете вещи, которые другие хотят, чтобы вы делали, и не делаете вещей, которые всегда хотите делать сами. Вы продолжаете любить человека, которого не любите, вы продолжаете спать с человеком, которого не любите, вы продолжаете жить в связи, которая просто разрушительна, ужасна, является адом, но вы продолжаете. Вы раб, вы не свободный человек.

Свободный человек — это тот, кто востребовал назад свою разумность, кто востребовал назад свою чувствительность. Для меня это то, чем является санньяса: востребовать назад свою разумность, востребовать назад свою чувствительность, стать снова чувствующим, живым, снова стать разумным, снова стать ребенком.

У господина Пьяна из Чена был сын, который был умным ребенком...

Все дети умны. Никогда не рождался ребенок, который не был бы умным. Даже если вы иногда думаете, что ребенок неумный, то это только вы так думаете.

Я слышал о мальчике, который сидел на заборе и смотрел, как его отец работает в поле. На отца мчался бык.

Ребенок закричал: «Папа, бык бежит!»

Отец отпрыгнул и спасся.

Но он был удивлен больше, чем бык, потому что ребенок не говорил семь лет — столько ему и было. Он не говорил ни единого слова.

Поэтому отец сказал: «Забудь о быке. Ты удивил меня больше! Почему ты до сих пор не говорил? И вдруг сказал: «Папа, бык бежит!»

Мальчик сказал: «А не о чем было говорить, не было смысла говорить».

Даже если ребенок кажется вам глупым, остерегайтесь выносить приговор. Это может быть лишь из-за вашей глупости. Потому что вы сравниваете с той точкой, которой достигли сами. Если ребенок не силен в математике, вы думаете, что он глупый. Но возможно общество, где математика не имеет ценности, а может быть ценной музыка, и ребенок будет иметь огромные способности в музыке. Тогда в этом обществе его оценят как разумного. В вашем обществе ценится мальчик, хорошо успевающий в математике, и никто не беспокоится о его музыкальных способностях. Он может быть абсолютно немузыкален. Это зависит от ситуации. То, что ценит общество, не является естественной ценностью, это избранная ценность.

В некоторых обществах ценным является молчание — там быть молчаливым, значит быть разумным. В некоторых обществах ценится разговорчивость, поэтому разговаривать значит быть разумным. Это зависит от ситуации. В некоторых обществах очень ценится танец, и тот, кто не может танцевать, кажется глупым. В другом обществе о танцах вовсе не думают. Никто не беспокоится, умеете ли вы танцевать или нет. Если вы хорошо успеваете в математике, в чтении, письме и арифметике, то вы разумны.

Но тысячи лет человек жил без этих чтения, письма и арифметики — и люди были разумными, иначе они бы не выжили. На самом деле выжить сегодня очень просто, проблемы почти исчезли. Выжить в джунглях, когда нет крыши над головой, нет поставок пищи, нет службы безопасности и вы постоянно в опасности... человек должен был быть очень и очень разумным, иначе для его выживания не было бы никакой возможности. Человек — не очень сильное животное, все другие животные гораздо сильнее, но человек выжил благодаря своей разумности, своей чувствительности. Он может больше чувствовать, он может стать более осознанным, более бдительным.

Запомните, вы также родились умными, талантливыми — гениями. Бог никогда не создает меньшее, Бог всегда создает гениев. Это прекрасное целое создает совершенных людей — как несовершенное может родиться из совершенного? Думали ли вы об этом?

В Упанишадах говорится: «Совершенное происходит от совершенного. Совершенное рождается от совершенного». Бог рождается от Бога — ничего другого не может родиться от Бога. Вы боги и богини, потому что вы произошли от этого источника бессмертия.

Каждый ребенок вновь приносит небеса в мир, но мы набрасываемся на него и разрушаем его, разрушаем его небеса, его рай. Снова и снова каждый ребенок теряет свой рай, вот почему мы все время ищем и разыскиваем его. Если бы мы не знали его, как мы могли бы его искать и разыскивать? Мы можем искать только то, что уже знали ранее. Каждый ребенок знал что-то, что потерялось, поэтому снова мы начинаем искать. Мы потеряли наши собственные внутренние способности, мы потеряли наше собственное внутреннее царство.

...но страдал от ненормальности, когда вырос.

Каждый становится ненормальным. Очень трудно найти взрослого, который был бы нормален, потому что то, что вы называете процессом становления взрослым, является процессом превращения людей в ненормальных.

Например, человек одержим деньгами, он ненормальный. Почему нужно быть одержимым деньгами? Вы не можете есть их, вы не можете любить их, вы не можете быть любимыми ими. Они не могут дать вам жизнь, они не могут дать вам красоту, они не могут дать вам радость. Но в мире есть миллионы людей, безумно любящих деньги, — это их Бог, их единственный Бог. Они ненормальные люди.

Когда устанавливается эта ненормальность, тогда возникает ненормальность другая: некоторые люди отрекаются от денег и становятся великими Махатмами. Первые одержимы деньгами, и из этой одержимости возникает другая одержимость: люди становятся одержимыми страхом перед деньгами. Если вы дадите деньги для Виноба Бхейва, он не дотронется до них. А что плохого в том, чтобы трогать деньги? Бедная банкнота — просто бумага — почему вы так боитесь касаться её? Есть некоторый глубокий страх. И этот страх — не что иное, как вожделение, глубоко внутри еще есть некоторое желание. Этот страх таков: «Если я дотронусь до этих денег, я могу снова заинтересоваться ими».

Человек, свободный от денег, будет использовать их и никоим образом не будет одержим ими, он будет ни за ни против. Он будет жить в мире, он не будет отрекаться от мира — в этом нет нужды.

Вы не можете отбросить одно безумие путем создания другого — вы просто смените свое безумие. Ваши так называемые помешавшиеся на деньгах люди — безумны, а ваши махатмы — другая крайность того же безумия. Они не различимы друг от друга. Те, кто сходит с ума из-за престижа, власти, привлекательности, ненормальны. Сидение на очень высоком кресле не сделает вас счастливым. Вы можете стать президентом, вы можете стать премьер-министром, но это не сделает вас счастливым. А жизнь — для того, чтобы быть счастливым, жизнь надо праздновать.

Чем больше власти будет у вас, тем менее и менее счастливым вы будете становиться, ведь чем больше власти вы будете иметь, тем больше у вас будет постоянных беспокойств, постоянных конфликтов. Вы не можете быть спокойны, поскольку другие будут рваться на ваше место; они будут готовы сбросить вас, поскольку тоже метят на это кресло, хотят такой же власти. Власть в дефиците, и каждый хочет власти. Так что вы будете как в сумасшедшем доме.

Если вы действительно хотите посмотреть на сумасшедший дом, отправляйтесь в Нью-Дели. Это величайший сумасшедший дом в Индии. И особенно сейчас, когда приближаются выборы. Вы можете увидеть, как много в этой стране сумасшедших.

Очень трудно, очень редко можно найти взрослого человека, который еще был бы разумен. Вы можете стать разумным только в том случае, если хорошо осознаете, что было сделано с вами, как была разрушена, или прикрыта, ваша разумность. Вы должны будете снова раскрыть её.

И помните, когда я говорю эти вещи, я говорю их не только о других, я говорю о вас. Посмотрите на свое собственное бытие, посмотрите на свое поведение, на то, что вы делаете со своей жизнью, и вы найдете множество безумных навязчивых идей. Эти навязчивые идеи были внедрены в вас обществом. Вас сделали амбициозными, а амбициозность разрушает разумность. Вы были поставлены на неправильный путь, вас сделали соперничающими, вас сделали ревнующими к другим, вас учили только одному: конкурировать и быть первыми.

Но жизнь не имеет ничего общего с тем, чтобы быть первым. Вы можете наслаждаться ею, где бы вы ни были. Вы можете наслаждаться ею вот в это самое мгновение, нет нужды откладывать это. Откладывать жизнь — это становиться неразумным. Вы говорите: «Завтра я буду жить», — то есть завтра вы будете разумными. Разумность приходит только тогда, когда вы живете; разумность — это функция жизни. Когда вы живете в полной мере, вы становитесь интенсивно разумными; когда вы откладываете жизнь, пыль собирается на зеркале вашего бытия.

А вы откладываете. Вы говорите «завтра», всегда «завтра». Ко мне приходят люди и говорят, что хотят принять санньясу, но не сегодня — завтра. Они говорят, что придут снова. Но почему? Зачем ждать? Для чего вы ждете? И кто знает? Завтра могут прийти, а могут и не прийти. Это мгновение может быть последним вздохом, может быть, вы не вздохнете снова. Так почему бы не прожить этот момент так полно, как это возможно?

Человек становится разумным, когда начинает жить от момента к моменту полностью, так, как будто это его последнее мгновение. Тогда есть великая страсть и великая напряженность. Начинаешь пылать жизнью. В этом пылающем состоянии сознательности вы разумны, иначе вы тупы, отравлены. Вы собираетесь жить завтра, послезавтра — какая нужда быть разумными сегодня? Сегодня вы можете позволить себе быть глупыми; завтра, когда вы постараетесь жить, вы можете стать разумными.

Но если вы глупы сегодня, вы создаете тенденцию глупости, и весьма вероятно, что завтра не будет отличаться от сегодня, потому что завтра будет продолжением этого сегодня.

У господина Пьяна из Чена был сын, который был умным ребенком, но страдал от ненормальности, когда вырос. Когда он слышал пение, то думал, что это плач; когда он видел белое, то думал, что это черное; на всякое благоухание думал, что это зловоние; на сладкое думал горькое; на неправильные действия думал, что они правильные. Все, что ни приходило ему на ум: земля и небо, четыре стороны света, вода и огонь, горячее и холодное — все он переворачивал вверх дном.

Так делает каждый. Всмотритесь в вашу жизнь и вы увидите, что вы все переворачиваете вверх дном. То, что ценно, стало ничего не стоящим, а то, что ничего не стоит, стало ценным.

Посмотрите на свою жизнь и будьте при этом очень искренними и честными; если вы обманете, вы обманете только себя и никого другого. Посмотрите прямо на свое собственное бытие и вы будете удивлены. Что вы сделали с собой? Все стало вверх дном. Вы живете ради несущественного и забыли существенное. Вы живете ради вещей, а вещи заберут, когда придет смерть. Деньги, власть, престиж — ничего не останется с вами, когда придет смерть.

Только тот живет, кто живет так, чтобы смерть не могла ничего разрушить; кто создает свое внутреннее бытие так, чтобы смерть ничего не могла забрать у него; кто живет в бесконечном, которого смерть не может коснуться; кто живет в сознательности, — только такой человек разумен. В противном случае все переворачивается вверх дном: белое вы видите черным, а черное белым; на благоухание вы думаете - зловоние, сладкое ощущаете как горькое. Вы остановились на искусственном. Пластиковые цветы — да, вот на чем вы остановились.

Вместо любви вы остановились на браке; вместо поиска настоящей религии вы остановились на исламе, христианстве, джайнизме. Вместо поиска Бога вы остановились на словах о Боге. Вместо того чтобы смотреть в существующее, вы носите мертвые книги. Вместо того чтобы жить настоящей жизнью, вы лишь имеете идеи, как жить. Только идеи. Ничего другого.

Вы не жили совсем, вы лишь несете несколько идей. Вот что я имею в виду, когда говорю, что вы взяли меню вместо обеда. Этим меню можно назвать Веды, или Коран, или Библия, но это меню, не пища, оно не может насытить вас.

Поэтому, если вы чувствуете, что не насытились, если вы чувствуете себя слабым, если вы чувствуете себя, как при смерти, то это естественно. За это некого винить.

...он переворачивал вверх дном.

Некий господин Ян сказал его отцу: «Господа из Лу обладают многими искусствами и навыками, может быть, они смогут вылечить его. Почему бы не обратиться к ним?

Помните последнюю историю? Она тоже касалась господ из Лу. Этот город Лу был городом Конфуция. Он был почти как Варанаси. В Индии, если вы пришли из Варанаси, если вы говорите, что пришли из Варанаси, вы уже великий ученый. Это создает вам престиж. Варанаси — цитадель индуизма. Город Лу был в точности как Варанаси. Там жили конфуцианские ученые. Это был род конфуцианского университета, где жил Конфуций со своими учениками и создал много школ, воспитал много ученых и браминов. Город стал очень знаменитым.

Некий господин Ян сказал его отцу: «Господа из Лу обладают многими искусствами и навыками, может быть, они смогут вылечить его. Почему бы не обратиться к ним?»

Отец отправился в Лу, но когда он проезжал через Чен, ему повстречался Лао-цзы, и у него появилась возможность поговорить с Лао-цзы о симптомах сына.

В этом месте притчи нужно вспомнить одну вещь: ум всегда ищет конфуцианца. Он встречается с Лао-цзы лишь случайно. Ум в основном является конфуцианцем. Ум ищет структуру, идеологию. Ум ищет принцип. Ум ищет некоторую технологию, чтобы стать более могущественным в контроле. Ум ищет власти. Лишь случайно вы встречаетесь с Лао-цзы; на самом деле вы не искали Лао-цзы, вы искали Конфуция.

Например, вы пришли сюда. Вы искали не меня, вы искали махатму. Вы повстречались со мной случайно. Вы могли искать гуру, махатму, но случайно повстречались со мной. Вы искали не меня, ум не может искать меня. Для ума искать меня — все равно, что совершать самоубийство. Ум ищет чего-то, что поможет ему стать сильнее.

Отец отправился в Лу... Он был в поиске конфуцианца, который смог бы вылечить его сына. Отцу ясно одно — сын болен. Он не подумал, не поразмышлял над тем, действительно ли сын болен, действительно ли он является ненормальным. Он просто воспринял идею, что тот ненормален. Он не знает ничего: что такое нормальность или что такое ненормальность.

Делая такие предположения, будьте немного более осознанны. Вы думаете, что кто-то сумасшедший? Не надо так спешить. Может быть, он не сумасшедший; напротив, может быть, вы сумасшедший. Не судите. Вы немедленно предполагаете, что кто-то преступник, а он может не быть им. Напротив, может быть, вы преступник. Преступник может не быть преступником — преступником может быть судья. Осужденный может не быть преступником — преступником может быть осуждающий. Все очень сложно — не делайте предположений. Не становитесь жертвами простых предположений.

Отец принял только одну вещь как данное: его сын ненормальный. Остерегайтесь принимать все как данное. Никогда и ничего не принимайте как данное. В тот момент, когда вы принимаете что-либо как данное, вы выходите из разумности. Разумность никогда и ничего не принимает как данное. Она смотрит в это и остается открытой. Она никогда не создает предубеждений. Кто знает?

Вы, должно быть, слышали историю о женщине, которую привели к Иисусу, потому что она совершила грех. Осуждавшие были готовы убить её, потому что старый закон говорил, что если женщина совершила грех, прелюбодеяние, то она должна быть побита камнями; она должна быть забита камнями до смерти.

Они пришли к Иисусу. Это была также хорошая возможность осудить Иисуса: последует ли он старому закону или пойдет против него.

Они спросили: «Что нам делать?» И Иисус сказал: «Сначала подумайте. Те, кто никогда не совершал никакого греха, те, кто даже не думал о прелюбодеянии, пусть они возьмут камни в свои руки. Им дозволяется побить камнями эту женщину». Люди начали исчезать. Не осталось никого — не было ни единого человека, кто не совершал бы прелюбодеяния, пусть даже только в уме.

В минуту толпа рассеялась, и Иисус остался с женщиной. Женщина начала плакать. Она чувствовала огромное уважение к этому человеку, спасшему её. Она сказала: «Я виновата. Я поступила неправильно. Накажи меня». И Иисус сказал: «Кто я, чтобы наказывать тебя? Кто я, чтобы называть тебя грешницей? Это между тобой и твоим Богом. Я никто, чтобы судить».

Иисус сказал: «Не судите, да не судимы будете». Всякое осуждение глупо. Только глупые люди судят быстро. Чем более вы разумны, тем меньше осуждений вы выносите. Если вы действительно разумны, все осуждения исчезают. Тогда вы вдруг видите все, что есть. Но вы не осуждаете, вы не говорите: «Этот человек плохой, а этот человек хороший». Вы не говорите: «Этот человек грешник, а этот человек святой». Это все ваши суждения. Кто вы, чтобы судить? Кто дал вам право судить?

И когда вы никого не осуждаете, когда вы отбрасываете все осуждения, внезапно вся жизнь выглядит так прекрасно, так безмерно прекрасно, так божественно. Дьявол исчезает в тот момент, когда исчезают ваши осуждения.

Этот человек повстречался с Лао-цзы случайно, поэтому у него появилась возможность поговорить с Лао-цзы о симптомах сына. Он не осознавал, с кем он говорил.

Лао-цзы великолепен, не превзойден. Не превзойден ни до, ни после. Никогда не было такой ясности в человеке, никогда и нигде. Такое полное понимание, такая абсолютная прозрачность! Даже в Будде, даже в Махавире, даже в Кришне вы найдете маленькое осуждение — но не в Лао-цзы.

«Откуда вы знаете, что ваш сын ненормальный?» — сказал Лао-цзы.

«Откуда вы знаете, что ваш сын ненормальный?» Он поднимает самый фундаментальный вопрос. Кто нормальный? Что такое норма? И как вы решаете? Толпа, множество людей, похожа на то, что является нормой? Но вся толпа может быть сумасшедшей.

Вот история Халиля Джебрана.

В город пришел чародей и бросил в городской колодец некоторое лекарство. Он сказал, что всякий, кто будет пить из этого колодца, сойдет с ума.

В городе было только два колодца: один для простых людей и один для короля.

К вечеру весь город сошел с ума. Они вынуждены были пить из колодца, хотя и знали, что сойдут с ума, потому что это был единственный доступный колодец. А был жаркий летний день, они пытались не пить, но как долго можно терпеть? Постепенно они сдались. К вечеру весь город сошел с ума.

Король был очень счастлив. Стоя на террасе своего дворца, он смотрел вокруг и говорил своему премьер-министру: «Мы благодарны Богу за то, что у нас разные колодцы, иначе мы тоже сошли бы с ума. Весь город стал сумасшедшим». Люди танцевали, пели, прыгали, кричали, ревели. Весь город был в невероятном состоянии. Что случилось? Это был ночной кошмар. Люди делали такие вещи, которых не делали никогда.

Но через несколько часов счастье короля исчезло, потому что люди подошли ко дворцу и начали кричать, что король сошел с ума. Королевская армия тоже была в городе и тоже сошла с ума, вместе с его телохранителями, поварами, слугами. Осталось только три человека: король, королева и премьер-министр.

Что вы можете сделать против целого города, когда он сошел с ума? Король очень испугался и сказал: «Что теперь делать?» Премьер-министр сказал: «Следует сделать только одно. Я постараюсь задержать их на несколько минут. Вы же бегите и выпейте из колодца. Другого пути нет. Идите скорее».

Король пошел, выпил из колодца и вернулся, танцуя. Толпа закричала от радости: «Слава Богу. Мы благодарны Богу. Ум нашего короля вернулся!»

Если вся толпа сошла с ума, то здоровый выглядит сумасшедшим. Откуда вы знаете, что все люди не сошли с ума? Исключение выглядит безумием; обыкновенное выглядит нормой.

Лао-цзы спросил: «Откуда вы знаете, что ваш сын ненормальный?»

Я слышал...

Британец пил чай на лужайке, когда в небе появился космический корабль. Он спокойно наблюдал, как тот совершил несколько кругов и приземлился неподалеку. Из корабля вышло причудливое создание и медленно приблизилось к человеку. Тварь имела две головы с одним глазом в центре каждой. У нее была только одна рука, торчавшая из середины груди. Создание не имело ног, но передвигалось на паре коротких плавников.

— Землянин, — проквакало видение. — Я желаю видеть вашего правителя.

Англичанин помешал свой чай и с отвращением пригляделся к посетителю.

— Глупости, старина, — сказал он спокойно. — Что тебе нужно, так это хороший специалист по пластическим операциям.

Исключение кажется ненормальным. Может быть, он нормальный на другой планете. Если когда-нибудь вы попадете на другую планету, вы будете ненормальными; они незамедлительно пошлют вас к специалисту по пластическим операциям.

Лао-цзы говорит. «Откуда вы знаете, что ваш сын ненормальный?» Каков критерий? Какому стандарту вы следуете? Норма означает стандарт. Но как вы решаете, кто нормальный? Будда нормальный? Иисус нормальный? Иисус не казался нормальным людям, среди которых жил. Они убили его, потому что он был ненормальным, потому что он говорил о вещах, о которых не следовало говорить. Сократ — он что, был нормальным? Афины отравили его, потому что он был ненормальным. Если вы всмотритесь в глубь веков, все великие люди были ненормальными. Нормой кажется обыкновенное.

Лао-цзы хочет разрушить критерий. Он хочет сказать, что у вас нет критерия, чтобы судить. Каждая индивидуальность уникальна — это видение Дао. Каждая индивидуальность настолько уникальна, настолько несравненно уникальна, что нет способа судить, кто нормальный, а кто ненормальный. Посмотрите на свободу, которую дает Дао: вы можете только сказать, что люди различны, никто не является нормальным, никто не является ненормальным. Люди просто различны.

Когда вы понимаете, что люди различны, вы впервые отбрасываете идею превосходства и подчинения. Впервые исчезает сравнение: кто-то на этом пути, кто-то другой на другом.

Кто-то спросил Бокудзю: «Почему вы такой хороший, а я не такой хороший? Почему вы такой тихий, а я не такой тихий?»

Бокудзю сказал: «Выйдем со мной в сад». И они вышли в сад, где росло два дерева. Одно было очень высоким, почти касалось облаков, а другое было очень маленьким. Он сказал: «Посмотрите. Это дерево маленькое, а это высокое, но я никогда не слышал никакой дискуссии между ними. Высокое никогда не говорило маленькому: "Посмотри, я превосхожу тебя". И маленькое никогда не говорило высокому: "Поскольку я такое маленькое, я чувствую себя подчиненным, стоя рядом с тобой"».

Нет, маленькое — это маленькое, высокое — это высокое, нет сравнения между ними. Маленькое красиво тем, что маленькое, высокое красиво тем, что высокое. Высокое близко к облакам, маленькое близко к земле. Высокое радует высотой, маленькое — малостью, что в этом плохого?

Нет ничего плохого — вот видение Дао. Все хорошо таким, как оно есть.

Сравнение исходит из человеческого ума. Птицы — это птицы; они не обеспокоены тем, что они не животные. Роза — это роза; роза не обеспокоена тем, что она не лотос. Благодаря этому они не невротики. Иначе роза стала бы невротиком из-за того, что она не лотос, а лотос стал бы невротиком из-за того, что он не роза. И маленький кустик лег бы где-нибудь на кушетку психиатра из-за того, что он не ливанский кедр. «Почему? Почему я не ливанский кедр? Почему Бог создал меня таким маленьким — только кустиком? Из-за какой кармы я страдаю?» Чтобы утешить себя, он создаст некоторую философию: «В своей прошлой жизни я заработал плохую карму, вот почему».

Все вздор! Все теории вздор! Они нужны потому, что вы задаете вздорные вопросы. И тогда кто-то должен предложить вздорные ответы. В экономике есть закон: спрос рождает предложение. Если вы задаете дурацкий вопрос, умный малый дает дурацкий ответ.

Это очень просто. Вещи таковы, каковы они есть. Вещи различны, конечно, но они не являются неравными. Позвольте мне повторить это: вещи различны, но они не являются неравными. Все уникально. В целом мире вы не сможете найти ни единого листа, похожего на другой лист. В целом мире вы не сможете найти ни единого камушка, похожего на другой камушек. Нет ничего похожего, но и нет ничего неравного. Каждая вещь существует своим собственным образом. В этом смысл того, что, как говорят, каждая вещь имеет свою собственную душу. Эта уникальность и есть то, что означает душу; в этой уникальности смысл высказывания: «Человек имеет душу». Это просто показывает, что он уникален. Дерево имеет душу; оно показывает уникальность дерева. Гора имеет душу; оно просто показывает, что гора уникальна. Ничего другого похожего нет.

«Откуда вы знаете, что ваш сын ненормальный? — сказал Лао-цзы. — Сейчас каждый в мире заблуждается относительно правильного и неправильного, и путается в пользе и вреде».

Первое: из-за этих сравнений люди стали превращаться в имитации. Поскольку вы не осознаете своей уникальности, вы неуважительны по отношению к своему существу. Вы непочтительны.

Одна женщина пришла ко мне и спросила: «Что я должна делать? Я такая толстая». А она не очень толстая. Ничуть. Если бы она не сказала так, я и не подумал бы, что она толстая. Но она сама все время говорит об этом. Вы должны знать её. Её зовут Виина, и теперь она стала известна, как толстая Виина. Она не толстая. Ничего подобного. Она не знает, какой может быть толстая женщина.

Я слышал об одной. Она вышла из отеля и сказала привратнику: «Пожалуйста, вызовите мне такси».

Привратник посмотрел на нее и сказал: «Хорошо, если вы так просите. Я вызову такси, но вы выглядите так, что, по-моему, лучше вызвать грузовик!»

Но даже если женщина так толста, она имеет уникальную душу.

Нет нужды беспокоиться. Не нужно сравнивать. Нужно быть уважительным к своему собственному созданию. Сравнения появляются из-за других. Вы видите кого-то, стройного и тонкого, и возникает сравнение. У вас нос немного длинноват, а у кого-то нос в точности тех пропорций, что нужно. Снова возникает проблема.

Вы, может быть, не слышали: даже Клеопатра беспокоилась. Её нос был немного длинноват. Клеопатру признавали одной из самых красивых женщин в мире, но она всегда осознавала, какой у нее нос. Он был немного длинноват. Поэтому она очень беспокоилась. Все её тело было пропорционально, только нос причинял некоторые неприятности.

Если вы сравниваете, вы становитесь невротиком. У кого-то красивые волосы, у кого-то красивый нос, у кого-то красивые глаза, у кого-то красивые ноги, и у кого-то правильные пропорции, и у кого-то правильная комплекция, и кто-то более разумен — и так далее, и так далее. Все эти люди создают в вас чувство неполноценности. Или вы можете начать думать по-другому, вы можете начать чувствовать свое превосходство. И то и другое — болезни. Комплекс неполноценности — болезнь, чувство превосходства — болезнь, а чувствовать себя самим собой — здоровье. Не сравнивать — вот здоровье.

Постоянное сравнение создает имитацию. Вы одеваетесь, как одеваются другие, вы покупаете автомобили, как у других, вы убираете свою гостиную, как это делают другие, вы все время имитируете. А имитатор всегда несчастлив, поскольку он неискренен.

Что же теперь случилось с тем человеком? Он думает, что его сын ненормальный, может быть, его сын не такой, как сын соседей, вот и все. Сравнение принесло беспокойство его уму.

Может быть, его сын не похож на него, но почему сын должен быть похож на отца?

Я слышал.

Трех девушек арестовали за приставание к мужчинам на улицах. Разносчик мелкого товара, недавно прибывший в эту страну, был арестован за торговлю без лицензии. Они предстали перед судом.

— Чем вы зарабатываете себе на жизнь? — спросил судья, указывая на первую девушку.

— Ваша честь, я модель, — ответила она.

— Тридцать дней, — был приговор. Затем он повернулся ко второй.

— Чем вы зарабатываете себе на жизнь? — спросил он воинственно.

— Ваша честь, я актриса.

— Тридцать дней.

Затем он повернулся к третьей девушке.

— Чем вы зарабатываете себе на жизнь?

— Сказать по правде, — ответила она, — я проститутка.

— За то, что вы говорите правду, — сказал он, — я отменяю приговор.

Затем он повернулся к маленькому разносчику-иммигранту.

— А вы, — сказал он, — чем вы зарабатываете себе на жизнь?

— Сказать по правде, — сказал разносчик, вертя в руках свою древнюю кепку, — я тоже проститутка.

Так люди постоянно имитируют и думают, что путем имитации они могут стать правдивыми.

Путем имитации никто не может стать правдивым. Имитация — основа всякой фальши.

«Откуда вы знаете, что ваш сын ненормальный? — сказал Лао-цзы. — Сейчас каждый в мире заблуждается относительно правильного и неправильного, и путается в пользе и вреде».

Ум — это путаница. В тот момент, когда вы начнете думать, что правильно, что неправильно, вы запутаетесь. В тот момент, когда вы начнете думать, что вредно, что полезно, вы запутаетесь.

Слышали ли вы историю о многоножке.

У многоножки одна сотня ног.

Кролик увидел её и не мог поверить! Это было почти невозможно! Сто ног. Как она управляется? Которая должна двигаться первой, второй, третьей, четвертой? Сто ног. Как она управляется?

Кролик был очень озадачен и сказал: «Тетушка, я очень смущен, я не могу себе представить, как ты управляешься. Если бы у меня было сто ног, я никогда не смог бы ходить. Я бы совершенно запутался».

Многоножка никогда не задумывалась об этом, поэтому она не путалась. Но теперь она сказала: «Я никогда не думала об этом, я подумаю». И она стала размышлять. Впервые она осознала себя. Она посмотрела на свои ноги и запуталась. Она упала!

Наконец она сказала кролику: « Никогда не задавай таких вопросов! Я всегда ходила, и никогда не было никаких проблем. Теперь ты запутал меня. Теперь я никогда не смогу ходить правильно. Эта проблема будет преследовать меня. Какая первая? Какая вторая? И целая сотня ног!»

Лао-цзы говорит, что ум — это путаница. В тот момент, когда вы задумываетесь, вы путаетесь. Думание — это путаница, поэтому нельзя выйти из путаницы с помощью раздумья. Думание запутает вас еще больше. Из путаницы выходят путем недумания, путем отбрасывания всякой мысли, путем отбрасывания всякого различия между правильным и неправильным, между вредом и пользой. И как вы можете знать, как часть может знать, что полезно и что вредно? Вселенная так обширна, что никто не знает, какой будет, в конце концов, результат вашего действия.

Вы идете и спасаете человека, который тонет в водоеме; вы совершаете все возможное и вытаскиваете его. А на следующий день он совершает убийство. Было ли ваше спасание этого человека правильным или нет? Если бы вы не спасли его, не было бы убийства. И вот убийство произошло. Вы также часть преступления. Без вас оно было бы невозможным. Но вы никогда не думаете таким образом. Вы просто спасали человека. Вашей мыслью было помочь умирающему. Так что же вредно и что полезно?

Иногда яд становится полезным, иногда нектар может оказаться ядом. Иногда человек, желающий сделать вам добро, причиняет вред, а иногда человек, желающий вам вреда, совершает добро. Все очень сложно; на самом деле, это почти непостижимо человеческим умом. Жизнь так глубока и так сложна, а мы так малы, так тонки. Нет способа выразить это. Что же говорит Лао-цзы? Лао-цзы говорит:

«Сейчас каждый в мире заблуждается относительно правильного и неправильного, и путается в пользе и вреде».

Как вы решаете, что правильно? В чем критерий? Был ли Мухаммед прав, когда поднял меч? Согласно джайнам, он был неправ. Неправильно поднимать меч. Но согласно мусульманам, он был прав, потому что он взял меч, чтобы защитить религию. Согласно мусульманам, Махавира — эскапист, человек, стремящийся бежать от действительности. Когда люди страдали, он стоял в стороне и медитировал. Когда людей эксплуатировали, он был в себе. Он убежал в лес.

Арджуна в Гите говорил Кришне: «Я не хочу убивать так много людей, это кажется мне тягчайшим грехом. Я хочу отречься от мира, уйти в лес и стать лесным жителем». Был ли он прав или нет? Если вы спросите джайнов, он был прав. Но Кришна говорит: «Нет, это неправильно. Не уходи. Это твой долг. Делай это. Бог хочет так, и пусть будет так. Бегство от своего долга будет против Бога. Не ты начал эту войну. Так случилось. Ты только инструмент в ней. Иди в нее, но не как делатель, а как инструмент. Не нужно никуда бежать».

«И Арджуна, даже если ты побежишь, ты не сможешь убежать, ведь вся твоя подготовка, вся дисциплина твоей жизни — дисциплина воина. Ты не сможешь убежать так просто. Куда ты пойдешь? Ты не брамин, ты не медитатор, ты воин. Ты должен быть самим собой. Свадхарма нидханам шрейах — хорошо умереть в своей собственной шкуре; парадхарма бхайаваха — очень опасно следовать чьей-то другой религии. Твоя религия — быть воином. Это то, к чему ты готовился всю жизнь. Каждая клеточка твоего существа — от воина. Ты не можешь медитировать, Арджуна. Даже если ты пойдешь в лес и будешь сидеть под деревом, если ты увидишь проходящего мимо льва, ты немедленно кинешься искать свой лук. И ты убьешь его. Ты станешь охотником, ты не будешь медитатором. Неправильно, что ты отказываешься».

Так что же правильно и что неправильно? И кто решает? Если бы Арджуна спросил Махавиру, тот благословил бы его. Он сказал бы: «Правильно. Впервые реальность пробилась к тебе». Но Кришна говорит: «Ты эскапист, трус. Это трусость». Так кто же прав и кто неправ?

Спросим Лао-цзы. Лао-цзы говорит, что даже различие между правильным и неправильным невозможно. Вы просто живете, как бы то ни было. Так естественно, как это возможно для вас.

Я слышал.

Человек нанял такси до станции. От отеля до станции плата была фиксированной — одна рупия. Когда человек вышел из такси, он дал таксисту одну рупию, но таксист не выглядел счастливым. Поэтому человек спросил: «Это что, не правильно? Это что, не точно?»

Таксист сказал: «Сэр, это точно, но неправильно».

Видите разницу? Это точно, но неправильно. «Вы заплатили мне. По закону все точно. Но это неправильно. Вы не дали мне чаевых. Это не входит в формальный закон, но так принято».

Что же правильно? Что точно? Закон ограничен, а жизнь обширна. Если вы живете по закону, вы можете быть точным, но неправильным. Если вы живете по жизни, вы можете быть правильным, но не точным.

Точка зрения Лао-цзы такова, что создавать различие, значит создавать путаницу. Нужно жить спонтанно, естественно, и не нужно пытаться следовать чему-то правильному и чему-то неправильному. Нужно находиться в состоянии самоотдачи. Нужно жить, исходя из позиции всеприятия.

«Поскольку многие больны этой болезнью, никто не воспринимает её как болезнь».

Поскольку эта путаница стала такой обычной, никто не думает, что это болезнь. Все больны одной и той же болезнью, одной и той же путаницей. Не только те, кто следует, но и те, кто ведет, они в одной лодке.

Голодный, истощенный и испуганный охотник отбросил свое ружье, спотыкаясь, шагнул вперед и обвил руками человека, только что появившегося из леса.

«Я рад видеть вас, — закричал он. — Уже два дня, как я заблудился!»

«Чему это вы рады? — пробормотал другой охотник. — Я блуждаю уже неделю!»

Ведущие и ведомые, учителя и ученики — все в одной лодке. Кого спрашивать? Все больны. Путаница так обычна, что люди полностью забыли, что это болезнь.

«Кроме того, ненормальности одного человека недостаточно, чтобы ниспровергнуть его семью...»

И тогда он говорит: «Зачем так беспокоиться? Даже если вы думаете, что один человек ненормален, что здесь неправильного?»

«Кроме того, ненормальности одного человека недостаточно, чтобы ниспровергнуть его семью; одной семьи — чтобы ниспровергнуть общину; одной общины — чтобы ниспровергнуть государство; одного государства — чтобы, ниспровергнуть мир».

Так что, зачем беспокоиться? Единственный индивидуум, зачем же беспокоиться, даже если вы думаете, что он ненормален, даже если все согласились, что он ненормален? Он не может ниспровергнуть целый мир. Его можно воспринимать таким, какой он есть. Зачем пытаться изменить его?

«Если весь мир ненормален, как может ненормальность ниспровергнуть его?»

И далее в соответствии со своим собственным видением Лао-цзы говорит, что весь мир ненормален. Люди могут быть ненормальны различными способами, но весь мир ненормален. Но никто не видит своей собственной ненормальности. Очень легко думать о другом, как о ненормальном, очень трудно думать о себе, как о ненормальном. Очень легко осуждать другого. Видели ли вы когда-нибудь сумасшедшего человека, думающего, что он сумасшедший? Никогда. Вы можете пойти в сумасшедший дом и спросить, они рассмеются. Они скажут: «Вы сошли с ума?» Сумасшедший человек никогда не думает, что он сумасшедший. Он не может так думать. Если сумасшедший человек может думать, что он сумасшедший, тогда точно — он не сумасшедший. Такой человек, человек, думающий, что он сумасшедший, не может быть сумасшедшим.

Несколько анекдотов...

В переполненном ресторане к психиатру подошла женщина.

— Видите мужчину, вон там? — прошептала она. — Это мой муж, и ему нужна ваша помощь. Он думает, что он светофор. Всю ночь напролет он открывает один глаз, потом закрывает его, потом открывает...

— Я пойду и поговорю с ним.

— Нет, подождите, — вскрикнула женщина. — Сейчас красный!

Очень трудно видеть, что сам сошел с ума, и очень просто думать, что с ума сошел кто-то другой.

Женщина обратилась за помощью к психиатру.

— Мой муж думает, что он — стиральная машина. Он крутит своей головой по кругу, взад и вперед, и из его ушей выходят мыло и горячая вода.

— Я знаю, что это неприятно, но я не думаю, что эта галлюцинация причинит ему какой-нибудь вред.

— Вы не поняли, доктор. Простыни то он не отстирывает!

Всякий раз, когда вы думаете, что кто-то сумасшедший, подождите минуту. Очень вероятно, что сумасшедший — это вы. По-настоящему здравый человек вроде Лао-цзы говорит, что никто не сумасшедший — люди просто различны. Многие люди без нужды страдают в больницах, в сумасшедших домах, в психиатрических лечебницах — страдают без необходимости. Они не сумасшедшие, они другие. Точно, они другие. Они смотрят на вещи по-другому, но в этом нет ничего неправильного.

Ван Гог рисовал деревья такой высоты, что они касались звезд. Он рисовал солнце и луну такими маленькими, а деревья такими большими... они тянутся все выше и выше и касаются звезд. Кто-то спросил: «Вы сошли с ума? Где вы видели такие деревья? Солнце и луна такие маленькие, а деревья такие большие?» Ван Гог сказал: «Всякий раз, когда я смотрю на дерево, я вижу желание земли коснуться неба. Дерево — это желание земли дотронуться до неба. Это амбиция земли. Так зачем же быть скупым? То, что не может земля, могу сделать я на моих картинах. Так я вижу желание земли коснуться неба».

Это способ видения вещей: в нем нет ничего неправильного. Он очень поэтичен. Человек настоящего понимания будет нейтральным. Он будет как солнце. Солнце светит прекрасно и поэтично — так же прекрасно и так же поэтично на навозную кучу, как и на бриллиант. Не делая никакого различия. Вот таково настоящее понимание.

Никто не находится в здравом уме, никто не находится в уме нездравом. Если когда-нибудь видение Дао станет универсальным видением, то многие люди будут спасены от страдания — ненужного страдания. Кто решает, кто в здравом уме? Пока нет критерия. Если вы пойдете к психиатру, он не сможет решить, кто сумасшедший. Все эти психиатры решат, что этот человек слишком отличается от других — вот и все. Но почему он должен быть сумасшедшим?

И психиатр немногим может помочь. Даже если он пытается вылечить больного, что он может сделать? Самое большее, он заставит человека настроиться на видение толпы. Он сделает его менее индивидуальным. Он разрушит его индивидуальность. Ничего больше не изменится.

Человек повстречал друга, который находился под психиатрическим присмотром.

— Как твои успехи?

— Прекрасно, — сказал друг. — Несколько месяцев я думал, что я фокстерьер, но психоанализ помог мне.

— Ты вылечился?

— Не совсем, не я перестал гоняться за машинами.

Вот самое большее, что можно сделать. Конечно, вы будете думать, что человек, полагающий, что он фокстерьер, — сумасшедший. Но Адольф Гитлер? А Иосиф Сталин? А председатель Мао Цзе-Дун? Они не думали, что они фокстерьеры, но они были более опасны. Что может сделать человек, думающий, что он фокстерьер? Даже если он гоняется за машинами, это так невинно. Он не причиняет никому вреда. Это невинная идея. В ней нет ничего плохого. Но этого человека поместят в сумасшедший дом, а Иосиф Сталин станет диктатором России и убьет миллионы людей. И никто не буде думать, что ему нужна психиатрическая помощь.

Очень странный мир. О невинных людях думают, что они сумасшедшие, но никто не думает, что действительные преступники — сумасшедшие. Адольф Гитлер убил множество людей, но, пока он правил Германией, никто не думал, что он сумасшедший. Политиканы, люди, отравленные властью, люди, сходящие с ума по деньгам, — никто не думает, что они сумасшедшие. Но если кто-то, сидящий под деревом, начинает смеяться без причины, вы думаете, что он сумасшедший. Он не причиняет никому никакого вреда. И у него может быть какая-нибудь причина смеяться, не очевидная для вас.

И наконец, что плохого в том, что кто-то смеется без причины? Зачем нужна причина, чтобы смеяться? Причина нужна, чтобы быть несчастным; чтобы быть счастливым, причина не нужна. Счастье должно быть естественным — беспричинным. Оно должно бить ключом. Нужно излучать огромную радость совсем без причины.

«Если весь мир ненормален, как может ненормальность ниспровергнуть его? Предположим, что ум каждого на земле подобен уму вашего сына, тогда, наоборот, вы были бы ненормальным».

Он поднимает прекрасный вопрос. Он говорит: «Подумайте! Если бы все были похожи на вашего сына, тогда вы были бы ненормальным. Сейчас все похожи на вас, поэтому ненормальным является ваш сын. По-видимому, вопрос только в количестве. Кто составляет большинство? В любом случае большинство нормально, а меньшинство ненормально».

Но разве это критерий для вынесения суждения? Тогда все Будды ненормальны, так говорят все психоаналитики. Они говорят, что Будда ненормальный, потому что он встречается так редко. Он должен быть ненормальным. Махавира ненормальный. Иисус ненормальный. Вы не найдете так много Иисусов, нет толп, состоящих из Иисусов. Поэтому он должен быть ненормальным. Если большинство означает нормальность, тогда Иисус, Будда, Махавира, Кришна — ненормальные.

Но чем вы хотите быть? Вы хотели бы быть Буддой или вы хотели бы быть частью стада? Хотя Будда и ненормальный, люди желают быть Буддой, потому что он такой счастливый, такой безмятежный, такой спокойный, такой мирный.

Лао-цзы говорит, что надо отбросить эти идеи. Эти различения и осуждения глупы.

«Радость и печаль, музыка и красота, запахи и вкусы, правильное и неправильное — кто может упорядочить все это?»

Он говорит, что радость и печаль неопределимы, так же как музыка и красота. Кто может выразить, что есть что? Еще никто не сумел определить, что такое красота. И никто не сумел определить, что такое добро. Добро остается неопределимым, как музыка, как красота. И то, что является музыкой для одного, — просто сводящий с ума шум для другого. Если вы подготовлены в области классической индийской музыки, то современная западная музыка будет выглядеть не здравой. Если вы натренированы слушать современную западную музыку — Джорджа Харрисона и других — тогда индийская музыка будет выглядеть очень скучной, тупой. Это зависит от вашей подготовки. Что такое музыка? Еще никто не сумел определить это. Все то, что значительно, остается неопределенным. Кто может упорядочить все это?

«Я даже не уверен...»

Посмотрите на красоту этого. Лао-цзы говорит:

«Я даже не уверен, что эти мои слова не являются ненормальными...»

Что я могу сказать? Это показывает абсолютное здоровье Лао-цзы. Только такой здоровый человек может сказать: «Я не уверен, что мои слова нормальные или ненормальные. Нет способа определить это». Только по-настоящему здравый человек может сказать: «Может быть, я сумасшедший».

Недавно девушка, которую мы знаем, нашла старое любовное письмо, которое её отец написал её матери, когда ухаживал за ней. Дочка скопировала письмо, подписалась мужским именем и послала его самой себе по почте. Потом она показала письмо отцу. Был взрыв, подобный извержению вулкана. Отец с трудом мог выразить свои чувства. Он фыркнул: «Этот парень — величайший дурак, каких я только знал. Тебе бы лучше не позволять ему толкаться тут, или я сделаю из него котлету. Мы не желаем видеть такого простофилю в нашей семье. Всякий тупоголовый идиот, пустозвон, который напишет такое месиво тошнотворных слабоумных помоев любой девушке, заслуживает того, чтобы его окунули головой в грязную дыру, я хотел бы сделать это!»

Да, а ведь он сам написал это письмо. Разве вы не делали глупых вещей, когда были влюблены? Разве вы не писали глупых писем, когда были влюблены? Разве вы не наблюдали, что влюбленные всегда кажутся сумасшедшими другим людям? А ведь то же самое случится и с ними: когда они влюбятся, другие будут думать, что они сумасшедшие.

Религиозные люди для нерелигиозных всегда выглядели сумасшедшими; когда вы молитесь и поклоняетесь в храме, вы выглядите сумасшедшим для атеиста. Вы выглядите глупцом, дураком. Что вы делаете? Кому вы молитесь? Бога нет. Счастливый человек кажется сумасшедшим тому, кто несчастен, ничтожен.

Эти несчастные люди иногда случайно приходят и сюда, и когда они приходят сюда, они видят вокруг меня толпу сумасшедших людей, смеющихся, танцующих, наслаждающихся, поющих. Они не могут поверить в это! Они так несчастны, как они могут поверить в это? Вы верите только в то, чем являетесь сами. То, что более этого, кажется невозможным, этого не может быть, не должно быть. Вам кажется, что вы — предел существования или что вы — определение существования.

Лао-цзы говорит:

«Я даже не уверен, что эти мои слова не являются ненормальными для любого из этих господ из Лу, которые ненормальнее всех».

О Конфуции и его последователях у него абсолютная ясность — они самые ненормальные люди. Так и есть. Они моралисты, они пуритане — они самые ненормальные люди в мире. На самом деле они движут все человечество к ненормальности. Они не допускают спонтанности, они не позволяют людям быть естественными. Они осудили все, они осудили все настолько, что люди просто растеряны: как быть, чем быть. Они осудили реальность настолько, что все человечество стало поддельным, фальшивым. Каждый носит маску. Все люди потеряли свои изначальные лица.

Две женщины встретились на улице первый раз после нескольких месяцев. Одна из них спросила:

— Как твой сын?

— Разве ты не слышала? Об этом знает весь город. Мой сын — шизофреник.

— Правда? А где его офис?

Все шизофреники теперь стали психоаналитиками. Вопрос, где его офис, правильный. Все сумасшедшие превратились в моралистов. Они пытаются изменить весь мир. Всякий раз, когда вы сталкиваетесь с человеком, который пытается изменить весь мир, бегите от него. Он опасен.

Никому не нужно менять весь мир. Самые вредные люди в мире — это миссионеры.

Живите своей жизнью, наслаждайтесь своей жизнью. Если через вашу радость и наслаждение чья-то еще жизнь станет немного более красивой — хорошо. Если нет — тоже хорошо.

«....для любого из этих господ из Лу, которые ненормальнее всех. Кто они, чтобы, лечить ненормальность других людей?»

Кто они, чтобы лечить, помогать, манипулировать? Кто они, чтобы изменять других? Не становитесь самозваными диктаторами.

Моралисты — вот самозваные диктаторы. Они готовы изменять каждого. Они готовы пожертвовать своими жизнями, чтобы изменить вашу. И они жертвуют своими жизнями! В этом жертвовании они нездоровы. И потом они хватают вас за горло, душат вас. Эти доброжелатели просто душат вас. Они пытаются вас убить. И вы даже не можете защитить себя, поскольку они говорят: «Мы делаем вам добро. Мы на службе у людей. Мы служим им».

Эти слуги — враги. Они отравили всю природу. Отравляется не только атмосфера, отравляется и человечество. Ученые отравили внешнюю природу, а так называемые религиозные люди отравили человечество изнутри. Разрушена вся экология — и внешняя и внутренняя, обе.

«Кто они, чтобы лечить ненормальность других людей? Вам бы лучше отправиться прямо домой вместо того, чтобы понапрасну тратить деньги».

Посмотрите на этот совет. Может быть, вы не в состоянии понять его сразу, но это послание очень просто. Это послание таково: не вмешивайтесь. Это послание таково: не судите. Это послание таково: вы никто, чтобы изменять кого-то другого. Это не ваше дело. Вы не предназначены делать это. Живите своей жизнью и позволяйте другим жить их жизнью. Пусть у каждого будет свобода делать свое.

Все осуждения аморальны, и все усилия изменить кого-то, разрушительны и насильственны. А это именно то, что до сих пор делают ваши махатмы и святые. Вот почему я говорю, что Лао-цзы несравнимый, уникальный, непревзойденный — таких не было ни до него, ни после. Его видение — это предельное видение спонтанности, естественности, природы. Если вы понимаете его, ваша жизнь начнет двигаться в совершенно другом ритме. Вы станете невмешивающимся, ву-вей. И только когда вы не вмешиваетесь в другую жизнь, вы уважаете жизнь — вот что такое благоговение перед жизнью.

Мое учение в точности такое же. Я не могу сказать этого ни о ком другом, но о Лао-цзы я могу сказать, что мое учение точно такое же. С Буддой у меня есть различия — хотя я могу не говорить о них. С Махавирой у меня много, много различий — хотя я могу не говорить о них. Но с Лао-цзы я в абсолютном согласии. Это согласие абсолютно и безусловно — ведь он, по-видимому, единственный, кто взглянул на жизнь без всякого ума, кто взглянул на жизнь прямо, без всякой идеи, без идеологии.

Вы тоже можете иметь точно такую же ясность и прозрачность — это будет днем благословения, это будет днем просветления. Это и есть просветление.