ВВС Черноморского флота на коммуникациях противника, 1942 и 1943 гг

В период обороны Кавказа основные усилия авиации флота направлялись на содействие сухопутным войскам на Дону, Кубани, под Новороссийском и Туапсе, на горных перевалах, а также на удары по портам, железнодорожным станциям, аэродромам в Крыму и на побережье Азовского моря. Боевые действия ВВС флота на морских коммуникациях противника развернулись только после директивы наркома ВМФ от 26 сентября 1942 г.

Рост удельного веса боевых действий ВВС ЧФ на морских сообщениях можно проследить по следующим данным: с 22 августа по 22 сентября для действий на сообщениях противника авиация флота сделала 249 самолето-вылетов, что составило 2,1 % от всех вылетов, произведенных за это время; с 22 сентября по 22 октября — 138 самолето-вылетов, но это уже составило 9 % от всех вылетов за это время; с 22 октября по 22 ноября — 183 самолето-вылета, что составило 13,5 % от вылетов, произведенных за это время.

ВВС флота в основном действовали на ближних участках морских сообщений противника — от Севастополя до Анапы. Дальние участки, проходившие у побережья Болгарии и Румынии к Одессе, Николаеву и Херсону, воздействию авиации флота во втором полугодии 1942 г. почти не подвергались из-за недостаточного радиуса действия наших бомбардировщиков и торпедоносцев с кавказских аэродромов. Западнее меридиана мыса Херсонес действовала только разведывательная авиация и несколько торпедоносцев методом «свободная охота». Однако отсутствие на самолетах радиолокации, недостаток в подготовленных к ночным полетам экипажах делали ее малоэффективной. Фактически морские сообщения в западной части театра разведывались от случая к случаю, что отрицательно сказывалось на действиях подлодок и надводных кораблей флота.

По состоянию на 22 июля 1942 г. в ВВС Черноморского флота числилось исправными (неисправными) 230 (112) машин, в том числе: ударных Ил-4 — 11(1), разведывательных Ил-4 — 2 (1), СБ — 7 (2), ударных Пе-2 — 6 (3), разведывательных Пе-2 — 1 (2), Ил-2 — 20 (11), Як-1 — 16 (4), Миг-3 — 4 (7), ЛаГГ-3 — 27 (16), И-16 и И-15 — 35 (9), МБР-2 — 36(9).

Для действий по портам Севастополь, Балаклава, Ялта и Феодосия чаще всего использовались самолеты 5-го гвардейского и 36-го минно-торпедного авиационных полков, вооруженных самолетами Ил-4. На 30 октября 5-й авиаполк, базировавшийся на Гудауты, имел в своем составе семь неисправных самолетов Ил-4. 36-й авиаполк входил в состав Отдельной морской авиационной группы и базировался па аэродромы Бабушеры, Алахадзе и Адлер, в его составе на 30 октября имелось одиннадцать Ил-4. На 30 сентября 1942 г. 18-й штурмовой авиаполк, базировавшийся на Лазаревскую и Рухи, состоял из восьми самолетов Ил-2; 47-й штурмовой авиаполк, базировавшийся на Алахадзе, Нестеровская и Миха-Цхакая, имел 16 самолетов Ил-2; 40-й бомбардировочный авиаполк, базировавшийся на Алахадзе, состоял из восьми самолетов Пе-2 и пяти самолетов СБ; 119-й разведывательный авиаполк, базировавшийся на Геленджик и Поти, имел 28 самолетов МБР-2.

Как мы видим, ударные возможности ВВС флота к осени 1942 г. оказались очень ограниченными. По заданию командования флота самолеты наносили бомбовые удары по портам Крыма и осуществляли поиск судов противника на морских сообщениях, проходивших вдоль Крымского побережья. Основным способом действий самолетов-торпедоносцев на морских сообщениях являлась «свободная охота» — крейсерские полеты одиночных или пар самолетов и ночные постановки мин. Для действий на морских сообщениях, проходивших от Феодосии вдоль южного берега Керченского полуострова, в Керченском проливе и у побережья Северного Кавказа, использовались самолеты- штурмовики (18-й и 47-й авиационные полки) и бомбардировщики (40-й бомбардировочный и 119-й авиационные полки). Их численность составляла менее половины штатного состава, а в иные месяцы снижалась до 5–6 самолетов в полку. В связи с широким привлечением авиации флота для действий на сухопутном направлении число самолето-вылетов этих частей для ударов по морским сообщениям оставалось весьма незначительным.

Штурмовики действовали с аэродрома Геленджик небольшими группами по 3–6 самолетов Ил-2 под прикрытием самолетов-истребителей. Бомбардировщики наносили удары как в дневное, так и в ночное время одиночно и небольшими группами по два-три самолета. Удары наносились по плавсредствам в портах Севастополь, Балаклава, Ялта, Феодосия, Керчь, Тамань, Сенная, Темрюк, Анапа и на переходе противника морем. Вылеты осуществлялись по данным воздушной разведки.

По указанию командования ВМФ авиация флота с середины сентября каждый раз, как только позволяла погода, наносила дневные и ночные бомбовые удары по портам и транспортным средствам в Керченском проливе, стремясь нарушить переправу войск и грузов на Таманский полуостров. Всего за период с 17 сентября по 14 декабря 1942 г. произвели 348 самолето-вылетов по портовым сооружениям и плавсредствам противника в Керчи, Тамани, Сенной и Темрюке.

В целом с июля по декабрь 1942 г. авиация флота произвела свыше 1450 самолето-вылетов для ударов по базам, конвоям и транспортным средствам противника в море. В частности, 9 сентября Ил-4 5-го гвардейского минно-торпедного и 36-го дальнего бомбардировочного авиаполков потопили в Ялте германские MFR F-125 и F-134, а также итальянские торпедные катера MAS-571 и MAS-573. В ходе другого налета советская авиация потопила 18 сентября в Балаклаве катер MFK «Deutschland» и MFRF-533.

Кроме того, с мая по октябрь 1942 г. минно-торпедная авиация флота совершила 47 самолето-вылетов на постановку мин, выставив 27 якорных АМГ и 18 донных А-1—4. Все мины были выставлены в районе Феодосии, Керченского пролива и в Азовском море. Исключение составили шесть донных мин, сброшенных над Севастопольскими бухтами 5 июля.

В 1943 г. наряду с подводными лодками на коммуникациях противника действовала 63-я авиационная бригада ВВС ЧФ, преобразованная во второй половине года в 1-ю минно-торпедную авиационную дивизию. В начале года в составе 63-й авиационной бригады находилось всего 15 самолетов Ил-4 и три Пе-2. В первом квартале на флот поступило Ил-4 — 14, Пе-2 — 15 и DB-7B «Бостон» — 34. С учетом потерь и пополнений среднее количество самолетов во втором и третьем кварталах 1943 г. в 1-й минно-торпедной авиадивизии поддерживалось на уровне: Ил-4 — 30, Пе-2 — 20, DB-7B «Бостон» —15–16 и A-20G — 6.

Базировалась авиационная бригада вначале на аэродромы Гудауты, Бабушеры, Кобулети и Алахадзе. В феврале часть, а в течение лета 1943 г. и все остальные самолеты минно-торпедной авиадивизии перебазировали на аэродром Геленджик-2. Но даже в этих условиях полет на дальние коммуникации противника занимал от 2,5 до 6 часов. Поэтому удары по судам противника в море и в базах западнее меридиана Севастополь могли наносить только самолеты-бомбардировщики и торпедоносцы Ил-4 5-го авиаполка и самолеты DB-7B «Бостон» 36-го авиаполка. Действия самолетов Пе-2 40-го авиаполка ограничивались по дальности лишь Севастополем. Кроме этого на флоте отсутствовали истребители дальнего действия, способные прикрывать ударные самолеты на дальних коммуникациях противника. В отдельных случаях командование ВВС ЧФ использовало для этих целей самолеты A-20G. Однако по своим тактическим и летным характеристикам они не могли успешно решать задачи самолетов прикрытия.

Удаленность морских сообщений и их большая растянутость приводили к большому расходу средств на воздушную разведку. Так, например, в течение сентября на воздушную разведку выполнили 1005 самолето-вылетов, что составляло более 20 % от всех самолето-вылетов, произведенных ВВС ЧФ за это время. Во второй половине сентября на воздушную разведку ежедневно вылетало от 7 до 24 самолетов. Однако отсутствие на флоте качественных специализированных самолетов-разведчиков делало авиационную разведку крайне малоэффективной: растрачиваемый ресурс вылетов никоим образом не соответствовал объему и достоверности полученной развединформации.

Все это давало повод послевоенным исследователям заявлять о неблагоприятных в целом условиях для действия ВВС Черноморского флота на удаленных морских коммуникациях противника. Однако на то они и характеризуются как удаленные, что находятся на пределе радиуса действия ударной авиации. Это естественно и одинаково справедливо применительно к любому другому флоту.

Борьбу с морскими и речными перевозками противника в западном и северо-западном районах Черноморского театра авиация флота вела путем нанесения бомбовых и торпедных ударов по судам противника в море и в портах, а также постановкой активных минных заграждений в местах, где наблюдалось наиболее интенсивное движение судов противника.

Применение торпедного оружия авиацией флота на протяжении 1943 г. оказалось неравномерным. Из 355 самолето-вылетов торпедоносцев 82 сделано в первом квартале, 15 самолето-вылетов — во втором, 104 самолето-вылета — в третьем и 154 самолето-вылета — в четвертом. Всего в 146 атаках израсходовали 143 торпеды. Ценой 12 самолетов-торпедоносцев уничтожены венгерский транспорт «Koloszvar» (22 января), транспорт «Boy Federsen» (10 августа) и MFR F-418 (17 октября). Во второй половине года атаки конвоев в море производились группами низких торпедоносцев (от 2 до 6 самолетов) самостоятельно или совместно с бомбардировщиками под прикрытием самолетов A-20G.

28 сентября черноморцы провели уникальную операцию. Видимо, кому-то из начальников не давали покоя лавры японцев, и они решили утроить «черноморский Перл-Харбор». 28 сентября шесть торпедоносцев атаковали корабли и суда в порту Констанца. В результате противник потерь не понес, а мы потеряли три машины. Одна торпеда взорвалась с внешней стороны мола, а остальные утонули в акватории порта. Дело в том, что глубина в порту в то время составляла 11–13 м, что теоретически позволяло применять торпеды 45—36АН, делавших после приводнения «мешок» до 10 м. Однако это при скорости сброса 250 км/час — но, судя по отчетам, все самолеты сбрасывали торпеды на скорости 280 км/ час. Это могло привести к поломкам торпед или увеличению глубины их «мешка».

С конца мая 1943 г. возобновились авиационные минные постановки в северо-западной части Черного моря, а также на реках Дунай и Днепр. Самолеты вылетали с аэродрома Геленджик. Им приходилось летать на удаление до 800 км и даже больше с дополнительными бензобаками. Постановка мин осуществлялась одиночными самолетами и реже группами по 2–3 самолета в ночное время.

Минные постановки ВВС ЧФ в 1943 г.

Как видно из таблицы, наибольшее количество мин было выставлено на речных сообщениях противника, где явный приоритет имел Дунай (108 мин).

Минные заграждения, поставленные авиацией, создавали напряженную обстановку, нарушали судоходство и нанесли противнику некоторый ущерб — однако прервать его коммуникации ввиду своей малочисленности они не смогли. Последнее являлось отчасти следствием недостатка самих авиационных мин. В определенной мере это объясняется большой потерей минного боезапаса в первом полугодии 1942 г., в том числе из-за передачи его армейцам. Так, за первый год войны Черноморский флот передал фронту 3461 мину, из которых АМГ-1 и других отечественных авиационных — 54, британских A-IV — 109.

Авиация флота не смогла достичь большой эффективности в использовании минного оружия потому, что не располагала нужным количеством самолетов-миноносцев, а часть авиации, которая использовалась для минных постановок, ставила мины на большом расстоянии от своих аэродромов и в различных районах театра. Кроме того, отрицательно сказалось также отсутствие на флоте современных мин отечественного производства. Британских неконтактных мин, используемых авиацией, также оказалось недостаточно. Например, на 1 июля 1943 г. на складах минно-торпедного управления их имелось всего 81.

Наряду с применением ударной авиации для действия на дальних морских сообщениях в торпедном и минном вариантах командование флота широко использовало ее и в бомбардировочном варианте. При совместных вылетах с торпедоносцами бомбардировщики обеспечивали их удар по судам противника, обнаруженным воздушной разведкой. В ряде случаев бомбардировщики, действуя группой в 4–6 самолетов, наносили удары по судам в море самостоятельно. Также самостоятельно они подвергали бомбовым ударам главный порт противника в Крыму — Севастополь. Например, в марте самолеты 1-й минно-торпедной авиационной дивизии нанесли три удара по Севастопольскому порту. В них приняло участие в общей сложности Ил-4 — 36 самолетов, DB-7B «Бостон» — 15 и Пе-2 — 12. В результате 30 марта была потоплена плавказарма «Evtokia» (706 брт), на ней погибло пять немцев, девять русских и около 40 румын.

Бомбовые удары группами в 2–6 самолетов наносились также по порту Ак-Мечетъ, военно-морской базе Констанца и конвоям противника в море на участке коммуникации Севастополь — Одесса. Однако в связи с тем, что радиус действия самолетов Пе-2 40-го авиационного полка не позволял использовать их западнее Севастополя, количество бомбовых ударов по конвоям и портам противника на дальних морских сообщениях оставалось невелико и существенной роли в срыве морских сообщений противника не сыграло.

За весь третий квартал 1943 г., самый напряженный для 1-й авиадивизии, на бомбовые удары по коммуникациям противника совершено 233 самолето-вылета, из них 29 ночью. Также 27 октября в районе Ялты авиация ЧФ потопила буксир «Baikal». В конце 1943 г. шли сравнительно ожесточенные бои в районе Керченского пролива, где флотские штурмовики и Пе-2 достигли заметного успеха. В частности, они потопили семь MFR: F-594 (28 ноября), F-306 и F-341 (30 ноября), F-573 (1 декабря), F-360 (3 декабря), F-305 и F-369 (5 декабря).

Так протекала активная деятельность Черноморского флота после падения Севастополя и до начала 1944 г. Подводя некий промежуточный итог с точки зрения господства на Черном море, можно обратить внимание сразу на несколько моментов. Прежде всего, советский флот за все это время не терял своего превосходства в силах и средствах. Даже в отношении авиации — так как 4-му воздушному флоту Германии противостояли, кроме ВВС флота, как минимум авиация еще нескольких южных фронтов, и вместе они имели численное превосходство. Что касается тех сил германской авиации, что целенаправленно действовали против Черноморского флота, то лишь во время третьего штурма Севастополя они реально превосходили советскую авиацию в районе крепости.

Следующий момент заключается в том, что у Германии на Черном море появились собственные военно-морские силы. В совокупности с ВМС Румынии, отчасти Болгарии и Италии они имели относительно устойчивое господство в западной части моря и спорное — в восточной. Систематические боевые действия советских подводных лодок, а также эпизодические авиации и единичные надводных кораблей имели больше морально-психологические, нежели военно-экономические, последствия. Противник на акватории между западным побережьем Черного моря и Крымом решал все свои задачи, воспринимая угрозу со стороны сил советского флота скорее как виртуальную, нежели реальную, особенно после падения Севастополя. Единственное, что действительно досаждало германо-румынским коммуникациям, так это подводные лодки, но и их деятельность носила характер булавочных уколов и не стала критичной для судоходства противника.

Что касается восточной части Черного моря, то советский флот весь этот период оспаривал господство на акватории между Кубанью и Крымом. Это привело к своего рода патовой ситуации, когда обе противоборствующие стороны смогли создать относительно благоприятные условия для действий своих сил, но не могли парализовать деятельность сил противника. Иными словами, обе противоборствующие стороны сравнительно эффективно решали оборонительные задачи, но не могли добиться успеха в наступательных.

Такая ситуация сложилась прежде всего в силу того, что господство в том или ином районе Черного моря достигалось не уничтожением сил противника, а в лучшем случае путем его вытеснения с данной акватории. То есть на самом деле ни одна из сторон за господство в полном смысле этого понятия и не боролась. Германо-румынские военно-морские силы попросту не располагали на театре достаточным количеством ударных сил, а потому завоевать классическое господство через превосходство в силах над советской стороной физически не могли. Но и Черноморский флот в силу ряда причин не реализовывал свое превосходство в силах в господство, что позволяло противнику чувствовать себя относительно комфортно «по свою сторону фронта».

Почему же Черноморский флот не реализовал свое превосходство в силах хотя бы в зональное господство в прилегающей к фронту акватории? Особенно если вспомнить, что по официальной отечественной истории Великой Отечественной войны к середине 1943 г. нами было завоевано господство в небе над Кубанью. Возможно, так оно и было. Но вспомним гибель трех эсминцев в октябре 1943 г. Ведь истинная причина трагедии не в том, что противник имел неоспоримое превосходство в воздухе вообще, а в том, что он имел это самое превосходство в нужном месте и в нужное время. А это уже из области военного искусства — сосредоточение усилий на главном направлении (против главных объектов) в требуемый момент времени для выполнения главной задачи. То есть германские военачальники попросту переиграли советских.

И если мы начнем так же внимательно, как случай с тремя эсминцами, разбирать и другие боевые столкновения на море, то увидим, что чаще всего противник выигрывал или как минимум не проигрывал их прежде всего в силу низкой оперативно-тактической подготовки нашего командного состава. Чтобы выигрывать бои, мало одного патриотизма и беззаветной любви к своей Родине, еще нужны профессиональные знания и умения.

Хотя существовал еще один существенный фактор — это техническое состояние советских кораблей и их качество (например, торпедных катеров).

Здесь хочется еще раз вернуться к походам надводных кораблей к румынским берегам осенью-зимой 1942 г. Первый же выход к берегам Румынии показал, что советские силы способны буквально уничтожить коммуникации противника в западной части моря. Кроме неожиданности, благоприятным фактором стало отвлечение германской авиации на сухопутное направление, что позволяло надводным кораблям обоснованно рисковать и действовать без истребительного прикрытия. К сожалению, Военный совет Черноморского флота не сумел распорядиться представившимся удобным случаем для нанесения действительно эффективного удара по экономическим и военным морским перевозкам противника. Хотя, опять же, разбирая каждый конкретный поход, мы видим, что причина их безрезультатности связана прежде всего с так называемым человеческим фактором, а точнее, с низким качеством планирования и управления боевыми действиями.

1942 г. впоследствии многие назовут годом «учебным», в том смысле, что весь тот год советские военачальники учились воевать и, наконец, методом проб и ошибок, в определенной мере освоив военное искусство, с 1943 г. начали побеждать врага. К сожалению, применительно к Черноморскому флоту так сказать нельзя — значимых побед так и не появилось.