Победа над "Непобедимой"

Испания в наши дни знаменита экспансивным нравом своих жителей, солнечными пляжами ривьеры, легкими золотистыми винами, экзотикой корриды и карнавалов… Сегодня трудно представить себе, что четыре столетия назад мир воспринимал эту прекрасную страну несколько иначе. Испания была известна прежде всего могучими армиями, огромным непобедимым флотом, неисчислимым богатством грандов и королевской казны.

Но в 1588 году произошло событие, которое показало всему миру: великая империя уже стареет…

… С середины пятнадцатого века могущество Испании стремительно росло. Унаследовав многочисленный Арагонский флот и сильную армию кастильцев, страна завершила победой реконкисту, и начала фактически монопольную колонизацию Америки. Шел гигантский приток золота в королевскую казну. Разгромленные мавры – традиционные враги – уже не могли помешать королю Карлу Пятому обратить все усилия на создание, как сказали бы сегодня, мировой сверхдержавы.

В сражении под Павией были побеждены французы.В Европе у Испании не осталось достойных соперников. И половина континента так или иначе попала в зависимость от испанской короны.

После смерти Карла, в 1556 году, его Империя была поделена между двумя ветвями династии Габсбургов испанской и австрийской, но даже после этого влияние Испании оставалось огромным. Там, где нельзя было удержаться силой клинков, на помощь приходила католическая церковь со святой Инквизицией или купеческий кошелек с испанским золотом.

Над державой испанского короля никогда не заходило солнце. Но та же Инквизиция подчас приносила больше вреда, чем пользы, с редкостной эффективностью подрывая экономику страны. Золою из колоний шло на решение чисто политических проблем, и, как следствие, оседало в карманах потенциальных противников. Часть золотого потока успевали урвать французские и английские пираты.

Европа уже не желала мириться с испанской гегемонией. Назревала борьба даже не на два фронта – на несколько. Войны с Османской империей, перманентная политическая дуэль с Францией, затянувшееся восстание в покоренных Нидерландах, необходимость охранять Вест-Индию и пути к ней от покушений французских и английских пиратов. На такое даже у самой богатой державы рано или поздно должно было не хватить сил и средств.

Испания еще одерживала военные победы – над турками при Лепанто, над англичанами у Азорских островов. Но закат ее военной мощи был уже недалек. И герцог Александр Фарнезе, во главе огромного войска явившийся подавлять восстание гезов, предавая огню и мечу города инсургентов, уже не мог контролировать всю территорию завоеванной страны. Тем более, что параллельно он должен был заниматься поддержкой католиков во Франции. Англия открыто помогала французским протестантам, послала шесть тысяч солдат на помощь гезам. Война стала неизбежна. В 1585 году «испанский нарыв» прорвался.

В то время испанская армия, численностью свыше 100 тысяч человек, состояла из прекрасно вооруженных и хорошо обученных наемных солдат. 35 тысяч – под началом Александра Фарнезе, 19 тысяч – подвижный экспедиционный корпус, остальное – гарнизонные части, разбросанные по всей Империи. Кроме того, имелась сильная милиция внутри страны.

Главный противник – Англия вряд ли могла противопоставить испанцам более чем двадцатитысячное войско, причем, заметно худшее по вооружению и уровню подготовки.

Испанский флот был тогда сильнейшим в мире. Правда, около сотни его галер не могли быть применены в войне против англичан, так как базировались на Средиземноморье и противостояли туркам. Эти корабли строились для внутреннего моря и для океанских действий не подходили.

Две другие испанские эскадры «Золотой флот» и «Серебряный флот» – обеспечивали связь с заморскими колониями. Они насчитывали около полутора сотен сильных, неплохо вооруженных кораблей, которые, правда, к началу боевых действий уже успели истрепаться в океанских походах. К тому же быстро сосредоточить хотя бы половину этого состава в одном месте было очень трудно, если вообще реально: связь между частями флота практически отсутствовала.

И, наконец, в метрополии находилась третья часть испанских морских сил полторы сотни парусников самых разных размеров и конструкций. Для удобства содержания этот флот был расписан по эскадрам различных провинций, что тоже исключало оперативный их сбор.

Английский регулярный флот был значительно слабее. Два десятка крупных боевых кораблей да несколько вспомогательных. 11о английская королева нашла выход из положения. Вооружив лучшие торговые парусники и пригласив на государственную службу пиратов, она увеличила свой флот до двух сотен вымпелов. В большинстве своем это были некрупные, не более 200 тонн водоизмещением, легкие мореходные галионы. Англия еще не имела многочисленных колоний, у нее не было необходимости защищать длинные коммуникации в океане. Не было и других врагов, кроме испанцев. А значит, королева Елизавета могла позволить себе сосредоточить все морские силы в своих водах и добиться локального численного превосходства над испанцами.

Эта война была странной. Англичане пополняли флот, блокировали армию Фарнезе. терроризировали испанцев на морских дорогах. А король Испании Филипп Второй ограничивался покуда лишь политическими методами давления на противника.

Наконец, в 1587 году в Кадисе начался сбор флота для решительных действий. Но огромной испанской эскадре численностью больше ста вымпелов так и не суждено было отправиться к английским берегам. Воспользовавшись беспечностью испанцев, бывший пиратский атаман, адмирал сэр Фрэнсис Дрейк с четырьмя галионами регулярного флота и двадцатью торговыми и пиратскими парусниками ворвался на рейд и спалил неготовых к бою испанцев. После этого «адмирал корсаров» занял Сент-Винсент и из засады перехватил еще десятка два неприятельских кораблей, спешивших на сбор в Кадис.

Этот набег сильно ослабил испанский флот, но не умалил рвения Филиппа. Перенеся пункт сбора экспедиционной армады в более защищенный порт Лиссабон, король велел продолжать подготовку к великому походу на Англию.

К 1588 году Армада была готова к выходу. Молва уже нарекла ее «Великой» и «Счастливой», словно Испания ни на миг не сомневалась в успехе предприятия. Тем более странен был выбор командующего для этой авантюрной экспедиции. Новоиспеченный адмирал герцог Медина-Сидония был прекрасным наездником, великолепно фехтовал, но… ни разу в жизни не командовал кораблем. К тому же он был недостаточно храбр, весьма нерешителен и в военных вопросах откровенно бездарен. Кстати, он сделал бледную попытку отказаться от командования, но даже на этом не смог решительно настоять.

Как бы то ни было, под командованием герцога оказались следующие силы: Португальская эскадра в составе десяти галионов и двух сабров. Флагманом ее был «Сан-Мартин», на борту которого располагался не только штаб Медины-Сидонии, но и адмирал Кастильской эскадры Диего Флорес де Вапьдес. Кастильская эскадра насчитывала 14 вымпелов, и все они были галионами.

10 галионов и 4 паташа Бискайской эскадры подчинялись Хуану – Маргинесу де Рекальдо, «первому флотоводцу в Испании». Флаг его несла красавица «Санта-Анна». Другой известный флотоводец, Педро де Вальдес, на 64-х пушечном галионе «Нуэстра Синьора дель Розарио» вел эскадру Андалусии – 10 галионов и 1 паташ.

Мигель де Окенда командовал двенадцатью кораблями Гипускоанской эскадры. Мартин де Бертрадона вел левантийцев. Среди десяти ливантийских галионов был один 35-пушечный 820-тонный корабль с красивым именем «Рата Санта-Мария Энкоронада», который должен был доставить к английским берегам командующего десантной армией генерала Алонсо де Лейва.

Под флагом Гуго де Монкады шли галеасы Неаполитанской эскадры – во главе с «Сан Лоренцо». Легкие силы флота составляла «крылатая эскадра» в составе 22 сабров и паташей под началом Антонио Уртадо. И флагманом этой летучей стаи была «Нуэстра Синьора дель Пилар де Сарагоса».

Кроме того, в состав Армады входило 25 гукоров – транспортов обеспечения – для перевозки тяжелого снаряжения, коней и мулов. И еще Медина-Сидония неизвестно для чего взял в поход четыре португальские галеры. Крупные, низкобортные, с длинными «дышащими» на волне корпусами, не имевшие даже закрытой верхней палубы эти корабли совершенно не могли сражаться в открытом море.

Итого, Армада насчитывала 64 галиона, 4 галеаса, 4 галеры, 31 сабру и паташ и 25 гукоров. На борту кораблей было около 29 000 человек личного состава, из них 19 тысяч составляли солдаты экспедиционной армии.

Современному читателю подчас трудно представить себе боевые корабли тех далеких времен, тем более, что военно-морская классификация в старину была крайне несовершенна. Возьмем, например, галионы. Так мог именоваться практически любой корабль водоизмещением более 100 тонн, трехмачтовый и достаточно быстроходный. По корпусным данным галион мог быть высокобортной караккой или «толстым», с округлыми обводами, увальчивым пао. Впрочем, чаще всего это было странное и прекрасное смешение лучших данных, взятых у разных парусных школ мира.

Галион мог быть и 100 тонн водоизмещением, и две тысячи, нести двадцать мелких легких пушек или ощетиниваться с обоих бортов двумя сотнями стволов, в том числе и крупного калибра, как например, знаменитый в свое время французский «ЛаШаронт».

Низкобортные галеры с хищно вытянутыми корпусами были быстроходны и обладали прекрасной маневренностью. Их гребцы располагались на верхней палубе, на открытых банках. Великолепно приспособленные к плаванию в Средиземном море, они, однако не годились для дальних океанских походов.

Не менее интересны галеасы. Узкие и длинные, крупные корабли водоизмещением свыше 400 тонн. У них было парусное вооружение галионов, штук по 30-50 пушек, а ниже батарейной палубы торчали… весла. По 40-60 весел, с каждым из которых работало пятеро или шестеро гребцов. По суги, галеасы были помесью между галионом и галерой, попыткой совместить достоинства парусного и гребного боевого корабля. На знаменитой гравюре «Бой с Армадой» крайний справа испанский корабль – галеас «Суньига».

Паташи и сабры – легкие мореходные парусники небольшого водоизмещения – до нескольких десятков тонн, порожденные навигационными условиями Бискайского залива. Они несли легкую артиллерию и использовались, в основном, для разведки и мобильных действий.

И, наконец, гукоры. Это многочисленное в те годы семейство грузовых кораблей происходило от судов ганзейского купечества. Они были круглы корпусом и отличались большой грузоподъемностью. Испанцы фрахтовали их у немецких негоциантов в Северном море.

Артиллерия была не менее разнотипной. Число орудий на корабле даже не могло служить точной оценкой огневой мощи. Ядро могло весить от 400 граммов до 30 килограммов (впрочем, в те годы взвешивали в фунтах, мы переводим в более привычную для сегодняшнего дня систему мер).

Дальнобойность пушек достигала от нескольких десятков до пяти сотен метров.

…Итак, 28 мая 1588 года вся эта огромная сила отправилась в поход. Ее задачей была высадка десанта в устье Темзы и переброска в Англию армии Александра Фарнезе. Но прошло еще около двух месяцев, прежде чем Армада, наконец, оставила за кормой испанские берега.

29 июля Армада в составе 123-х вымпелов вошла в Ла-Манш. Все четыре галеры отсутствовали: кру тая волна вынудила их укрыться во французских портах. Переход через Бискайский залив оказался им не под силу.

Отстала и «Санта-Анна», флагманский галион Бискайской эскадры. Адмирал Рекальдо вынужден был перенести свой флаг на «Сан-Хуан».

В авангарде Армады шли левантинцы, далее – португальцы и кастильцы. за ними – под прикрытием Андалузской и Гипускоанской эскадр – транспортные гукоры. Замыкала строй Бискайская эскадра. Легкие силы прикрывали Армаду на всем протяжении. (Схема 1)

Англичане видели врага на траверзе 11лимута и ждали атаки. Но ее не последовало- испанцы спокойно шли дальше на восток. Тогда адмирал Говард вывел 90 кораблей вдоль побережья Англии на запад от испанцев и занял выгодное для боя наветренное положение.

Па рассвете 31 июля англичане сделали попытку сблизиться с врагом. В ответ испанцы выстроились полумесяцем – «рогами» к противнику, приготовившись принять сражение в стиле классической абордажной тактики.

Этот тип с троя действительно удобен для отражения абордажа, но мешает эффективному использованию артиллерии. А ее у испанцев и без того было сравнительно немного.

Говард атаковал южный фланг Армады. а эскадры Дрейка. Фробишера и Хаукинса – северный (схема 2). Атака велась весьма осторожно, с дистанции порядка 300 метров, и успеха практически не принесла, даже когда англичане семью кораблями смогли на два часа изолировать «Сан-Хуана» и «Гран-Грина» из Бискайской эскадры. Оба испанца отделались повреждениями средней тяжести, хотя, в принципе у них был более чем реальный шанс пойти на дно.

В это время Левантийская эскадра сдерживала натиск кораблей Говарда. Испанцы пытались навязать противнику ближний бой с абордажем. Португальская и Неаполитанская эскадры начали охват англичан с юга, но заметив этот маневр, Говард отдал приказ отходить. Сражение на этом участке завершилось практически безрезультатно. Ощутимые потери испанский флот понес уже после окончания этого боя.

Шесть бри танских кораблей загнали на камни французского побережья несчастную «Санта-Анну». В сумерках погиб от внутреннего взрыва «Сан Сальвадор». А потерявшая управление в результате столкновения с «Санта-

Катариной» «Нуэстра Синьора дель Розарио» была ночью захвачена Фрэнсисом Дрейком. Все три эти галиона относились к числу лучших в составе Армады.

2 августа ветер сменился на северо-восточный. И оказавшиеся с наветренной стороны испанцы попытались прижать англичан к французским берегам. Но из-за неудачного ордера атака вышла разрозненной: в начале на врага обрушились левантинцы и Гипоскуанская эскадра, затем подошли португальские корабли и несколько галеасов. (Схема 3)

Кое-какой успех, впрочем, эта атака все же принесла: был уничтожен некрупный английский корабль «Плетер». Туго пришлось адмиралу Мартину Фробишеру – галеасы Монкады отрезали его отряд от остального британского строя. Его «Трайомф» и пять вооруженных торговых парусников с большим трудом удерживали испанцев на почтительном расстоянии, не давая навязать ближний бой. И неизвестно еще, удалось бы им уцелеть, если бы ветер не переменился вновь. Тогда с юга явился Фрэнсис Дрейк, выведя из- под удара 50 кораблей, и вместе с Говардом отсек врагов.

Только благодаря чрезмерной осторожности англичан испанцам удалось отступить, не потеряв потопленными ни одного корабля. Лишь флагманский «Сан-Мартин» был избит весьма серьезно. По явно завышенным данным Медины-Сидонии галион получил около 500 попаданий, на деле – значительно меньше. Иначе вряд ли блистательный флагман мог бы продолжать возглавлять свой отряд.

3 августа бой возобновился. Причем, англичан уже было 140 вымпелов – за ночь подошли подкрепления. Но расстреляв с больших дистанций боезапас, английская эскадра прекратила сражение первой, так и не добившись решительного успеха.

Сутки спустя на траверзе острова Уальд эскадра адмирала Хаукинса напала на отставший от строя галион «Сант-Луис», шедший с одним из гукоров. Завидев бедственное положение сотоварищей, в битву ринулись все те же неуемные галеасы Монкады и бискайцы, бой разгорелся жаркий, и вскоре дело дошло до главных сил.

Казалось бы, окончательный исход боевых действий должен был определиться именно в этот день. Но обе стороны вновь не решились на какие-либо кардинальные маневры, и изрядно потрепавшие друг друга враги к вечеру вновь разошлись. Возможно, именно потому, что испанским флотом руководил человек, которого очень точно охарактеризовал Алонсо де Лейва: «Его Величество послал командовать на море того, кому впору учиться ходить по суше». Опять никто не одержал победы, опять никто не претерпел разгрома – шло лишь изматывание экипажей и пассивное накопление потерь в личном составе.

7 августа армада сосредоточилась севернее Кале и начала подготовку к высадке армии на английское побережье. Но в эту ночь к испанским стоянкам прорвались брандеры. Обрубив якоря, испанские корабли избежали пожаров, но после атаки Армада была уже не организованной эскадрой, а распавшейся на стихийные флотилии толпой, нескоординированной и практически неуправляемой. Наутро отдельные части ее подверглись ударам английского флота, пополнившегося еще двумя эскадрами – Сэймура и Винтера. Теперь испанцам противостояло уже 190 британских боевых вымпелов.

Половина этих сил обрушилась на ядро Армады из 40 кораблей, другая напала на стихийную флотилию из 11 вымпелов, возглавляемую все тем же несчастным «Сан-Мартином». Но даже при таком ощутимом численном превосходстве англичане не изменили своей осторожной тактике. Единственной испанской потерей в дневном бою стал галеас «Сан-Лоренцо», который в столкновении с «Ратой Санта-Марией Энкорнадой» повредил руль и плохо управлялся, почему англичанам и удалось загнать его на скалу неподалеку от Кале.

Зато когда сражение уже закончилось, некоторые крайне побитые испанцы начали погибать от тяжелых повреждений или отставать от своих отрядов. На этих подранков в темноте нападали англичане или голландские гезы. Например, «Сан-Филиппе» затонул в бою с двенадцатью английскими талионами, а «Сан Матео» был окружен и после десятичасового расстрела захвачен голландцами во главе с адмиралом ван дер Госом. Против этого, избитого еще раньше одиночного испанского корабля, сражалась эскадра в 30 вымпелов! Из таких эпизодов и составилось то, ч то историки впоследствии нарекли сражением при равелине.

После этих боев Армада оказалась практически небоеспособной, хотя большинство ее кораблей были еще на плаву. Лучшие погибли. Остальные так растратили боезапас, что в бою могли работать разве что мишенями. Например, та же «Рата» Алонсо де Лейвы осталась с тридцатью ядрами на 35 пушек.

Медина-Сидония счел кампанию проигранной и принял решение возвращаться. Но как? Обратно через Ла Манш – это вновь под английские ядра. Стало быть, надо идти в обход британских островов. Вот здесь то и началось для Армады самое страшное…

Сначала сбежали в родные воды немцы – гукоры, которым явно надоела эта изматывающая локальными схватками, бестолковая война. Медина проклял ганзейцев, но, казалось, божья кара обернулась против него самого. Остатки Армады попали в полосу штормов. От плохого продовольствия и воды началась эпидемия дизентерии и цинги, принесшая испанцам больше потерь, чем враги.

Сквозь непогоду в испанские воды вернулись 65 кораблей. 55 галионов и гукоров, 9 сабров и один галеас. Еще пять – во главе с галеасом «Суньига» – решили остаться во Франции вместе с четырьмя галерами, отказавшимися от участие в походе в самом начале. Всего авантюра Великой Армады стоила Испании 190 060 человеческих жизней и 58 лучших кораблей.

Но и в этом поражении испанцы были на высоте. Не на рядовом составе флота, а на бездарном неопытном главнокомандующем герцоге Медине- Сидонии лежала вся ответственность за разгром.

А действия англичан объяснимы вполне. Их ставкой на победу было не призрачное «достижение господства на море», а нечто неизмеримо большее – реальная свобода родины и существование Англии как державы. Их тактика была верна против такого адмирала, как Сидония, но окажись у испанцев более опытный и смелый предводитель – карта Европы после этого похода выглядела по иному.

С поражением Армады морская мощь Испании была, вне сомнения, подорвана, но не сломлена до конца. Филипп еще дважды пытался собрать силы флота и все-таки извести ненавистных англичан. Но первую попытку пресек Фрэнсис Дрейк, совершивший налет брандеров на стоянки новой Армады и спаливший корабли. А во второй раз испанцев опять подвела непогода – и снова галионы испанского короля бессмысленно гибли в штормах.

Испанцы еще пытались высадиться в Ирландии, но на суше их преследовали такие же неудачи, как на море. Расчет на недовольство ирландского населения властью английской короны не оправдался, местные жители не променяли Елизавету на Филиппа.

А война шла еще 16 лет. Лишь в 1604 году было подписано перемирие.

Пять лет спустя Нидерланды обрели независимость, обрушилось испанское влияние во Франции, английский флот уже фактически владел Атлантикой.

СТРЕЛКОВОЕ ОРУЖИЕ

Александр ШИРОКОРАД