9. Семья и контроль рождаемости

Мне кажется, что коммуна — это наилучший выход из создавшегося положения.

Коммуна означает сообщество людей, живущих одной большой семьей. Дети принадлежат коммуне, они принадлежат всем. Нет личной собственности, нет личного эгоизма. Мужчина и женщина живут вместе потому, что им нравится жить вместе, они дорожат своими отношениями, радуются им. Как только они почувствуют, что любви между ними больше нет, они не станут цепляться друг за друга. Они попрощаются с огромной благодарностью друг другу и расстанутся большими друзьями. Они начнут жить с другими людьми. Единственная проблема прошлого заключалась в том, что никто не знал, как поступить с детьми.

В коммуне дети принадлежат всем, а это намного лучше. У них будет хорошая возможность жить с разными людьми. В семье же ребенок общается только с матерью. На долгие годы только мать и отец становятся для него единственными представителями человеческого рода. Естественно, ребенок начинает подражать им.

Дети становятся подражателями своих родителей и перенимают по наследству аналогичные взрослые болезни. Они становятся точными копиями своих родителей. Это просто губительно. У детей нет никакого выбора, ведь у них нет другого источника информации.

Если в коммуне живет сто человек, то в ней будет много мужчин и много женщин; ребенок не будет вынужден следовать одному, фиксированному, навязанному образу жизни. Он учится у отца, он учится у дяди, он учится у всех мужчин коммуны. У него будет более широкая душа.

Семьи подминают под себя детей, наделяя их очень мелкой душой. В коммуне у ребенка будет развитая душа; у него будет больше возможностей, его внутренний мир будет намного богаче. В коммуне он будет общаться со многими женщинами; у него будет не один образ женщины. Очень плохо иметь только один образ женщины, ибо всю свою жизнь ты всегда будешь искать свою мать. Будь осторожен, если влюбишься в какую-нибудь женщину! Существует большая вероятность, что ты нашел кого-то, очень похожего на твою мать, а этого как раз нужно избегать.

Каждый ребенок сердится на свою мать. Этого нельзя избежать, ведь матери нужно многое запрещать, мать должна говорить «нет». Даже хорошая мать должна изредка сказать «нет», должна ограничивать желания ребенка, отказывать ему в чем-то. Ребенок злится, он испытывает гнев. Он ненавидит мать, но он также и любит ее, ведь его выживание зависит от нее, мать — это источник жизни и энергии. Поэтому он одновременно и ненавидит, и любит мать.

И это становится правилом. Ты будешь любить и одновременно ненавидеть одну и ту же женщину. И у тебя нет никакого выбора. Ты всегда подсознательно будешь искать свою мать. То же самое происходит и с женщинами, они всегда ищут в другом человеке своего отца. Вся их жизнь сводится к поиску отца в качестве мужа.

В коммуне же отец не является единственным человеком в мире; мир намного богаче. Но, даже если ты и найдешь мужчину — копию отца, ты все равно не будешь с ним счастлива. Счастье можно найти только с любимым человеком, а не с отцом. Если ты найдешь женщину — копию своей матери, ты не станешь с ней счастливым. Ты уже знаешь ее, тебе больше нечего открывать. Все уже знакомо, а то, что знакомо, вызывает скуку. Тебе нужно искать что-то новое, но у тебя нет никакого представления об этом.

В коммуне душа ребенка будет богаче. Он будет знаком со многими женщинами, он будет общаться со многими мужчинами, у него не будет пристрастия к своим родителям.

Семья порождает в человеке одержимость, а одержимость — враг человечества. Если твой отец ругается с кем-то, то ты всегда будешь на его стороне, независимо от того, прав он или нет. В народе говорят: «Может, моя страна и плохая, но это моя страна!» Поэтому также говорят: «Может, мой отец и плохой, но это мой отец. Это моя мать, и я должен быть с ней рядом». Иначе это будет предательством.

Семья учит ребенка несправедливости. Ты видишь, что твоя мать ссорится с соседкой; ты знаешь, что соседка права, но ты должен быть на стороне матери. Вот так познаются несправедливости жизни.

В коммуне ребенок не будет слишком привязан к одной семье, такой семьи просто не будет. Он будет более свободен, менее одержим. Он будет более справедлив. Он будет получать любовь отовсюду. Он будет чувствовать, что жизнь — это любовь.

Семья учит тебя некоему конфликту с обществом, с другими семьями. Семья требует монополии. Она просит тебя быть с ней и против всех остальных. Ты должен служить семье. Ты должен бороться от имени и во славу семьи. Семья учит тебя амбициям, конфликту, агрессии. В коммуне ты будешь менее агрессивным, мир не будет для тебя таким враждебным, ибо ты познал многих людей.

Вот что я собираюсь создать здесь — коммуну, где все дружат друг с другом. Даже муж и жена должны быть только друзьями. Их брак должен быть просто соглашением двух людей о том, что они живут вместе, ибо они счастливы вместе. Как только один из них почувствует, что счастье ушло, они расходятся. Нет никакой нужды в разводе. Нет брака — нет развода. Все живут непринужденно.

Когда живешь в несчастье, то постепенно привыкаешь к нему. Никогда, ни на секунду нельзя терпеть страдания. Возможно, в прошлом с этим человеком было хорошо, было весело, но если радости уже нет, то нужно покончить с такими отношениями. Нет необходимости злиться, становиться агрессивным, предъявлять претензии — чувству не прикажешь.

Любовь похожа на свежий ветер. Понимаешь… он появляется сам. Он либо есть, либо его нет. Потом он утихает. Когда ветра нет, то его нет.

Любовь — это тайна, ею нельзя манипулировать, Любовью нельзя манипулировать, любовь нельзя легализовать, любовь нельзя привить насильно — ни за что на свете. В коммуне люди будут жить вместе только потому, что им хорошо вместе, только по этой причине. Когда радость совместного проживания проходит, они расстаются. Может, это печально, но им нужно расстаться. Может, ностальгия по прошлому все еще не покидает их, но им необходимо расстаться. Они осознают, что не должны жить в несчастье, иначе страдания превратятся в привычку. Они расстаются с тяжелым сердцем, но без обид. Они будут искать других партнеров.

В будущем не будет таких браков, как это было в прошлом, не будет и разводов, как в прошлом. Жизнь станет более живой, будет больше доверия. Будет больше доверия к тайнам жизни, чем к ясности закона, больше доверия к самой жизни, чем к чему бы то ни было — к суду, полиции, священнику, церкви.

Дети должны принадлежать всем, они не должны носить значки принадлежности к своим семьям. Они будут принадлежать коммуне, коммуна позаботится о них.

Это станет самым революционным шагом в истории человечества: люди начнут жить в коммунах, станут правдивыми, честными, доверчивыми, и постепенно они откажутся от диктата закона.

Рано или поздно любовь в семье исчезает. Может, ее и не было с самого начала. Это мог быть брак по расчету: по другим мотивам, из-за денег, власти, престижа. Любви могло не быть с самого начала. От подобного брака, который больше похож на муку, дети рождаются без любви. С самого начала они становятся изгоями. Отсутствие любви делает их скучными, злобными. Первому уроку жизни они учатся у своих родителей, а родители не любят друг друга, их дом наполнен постоянной ревностью, ссорами и гневом. И дети постоянно видят жуткие лица своих родителей.

Разрушается сама их вера. Они не верят, что в жизни они смогут полюбить кого-нибудь, потому что родители не испытали любви в своей жизни. Они также видят других родителей, другие семьи. Дети очень восприимчивы, они постоянно смотрят по сторонам и ведут наблюдение. Когда они видят, что в реальной жизни любви нет места, они начинают думать, что любовь существует только в поэзии, она существует только для поэтов и романтиков, а в реальной жизни ее нет. А если ребенок усваивает, что любовь — чисто поэтическое понятие, то любовь никогда к нему не придет, ибо он закрыт для нее.

Чтобы любовь пришла к тебе в будущем, нужно ее видеть сейчас. Это единственный путь. Если ты видишь, что отец и мать сильно любят друг друга, заботятся друг о друге, сострадают друг другу, уважают друг друга, тогда ты видел любовь. Появляется надежда. Семя падает тебе в сердце и начинает расти. Теперь ты знаешь, что любовь придет и к тебе.

Если же ты не видел любви, то ты не можешь представить, чтобы она пришла к тебе. Если она не пришла к твоим родителям, то как она может прийти к тебе ? На самом деле ты все сделаешь, чтобы не допустить ее, иначе это будет предательством с твоей стороны по отношению к родителям.

Из своих наблюдений за людьми я сделал следующий вывод: глубоко в подсознании женщины говорят. «Посмотри, мама, я страдаю не меньше тебя». Мальчики также говорят себе: «Не переживай, отец, моя жизнь так же мучительна, как и твоя. Я не оторвался от тебя, я не предал тебя. Я страдаю так же, как и ты. Я продолжаю традицию. Я твой представитель, отец, я не предал тебя. Посмотри, я поступаю так же, как ты когда-то поступал с моей матерью, я поступаю так с матерью моих детей. Так же, как ты поступал со мной, я поступаю со своими детьми. Я воспитываю их также, как ты воспитывал меня».

Сегодня сама идея воспитания детей — это нонсенс. Максимум, что ты можешь сделать, это помочь им, но невозможно воспитывать их. Сама идея воспитания детей — это бессмыслица, но это не просто бессмыслица, это приносит вред, большой вред. Невозможно создать ребенка… Ребенок — это не вещь, это не дом, который можно построить.

Ребенок похож на дерево. Да, ты можешь оказать ему помощь. Можно подготовить почву, внести в нее удобрения, поливать, регулировать освещенность солнцем, и это все, чем ты можешь помочь. Ты не взращиваешь дерево, оно растет само по себе. Ты можешь помочь, но ты не можешь заниматься воспитанием, не можешь заниматься созиданием.

Дети — это большая загадка. Как только ты начинаешь заниматься воспитанием, как только ты начинаешь создавать модели поведения, формировать их характер, ты превращаешь их в заключенных. Они никогда не смогут простить тебя. А научиться они могут только так. И они перенесут свой личный опыт на собственных детей, и так далее.

Каждое новое поколение передает свой невроз следующему поколению. А общество продолжает придерживаться своих традиций, несмотря на всю сумасбродность и несчастья, к которым они приводят.

Нет, сегодня нужен другой подход. Человек уже достиг зрелости, семья — это пережиток прошлого, у нее действительно нет будущего. Именно коммуна придет на смену семье, и человек только выиграет от этого.

Но в коммуне могут находиться только медитативные люди. Только зная, как праздновать жизнь, ты сможешь жить в сообществе с другими людьми. Только познав пространство, которое я называю медитацией, ты сможешь быть вместе, ты сможешь любить.

Человек не может быть счастливым без свободы, а твоя устаревшая семейная структура разрушила свободу. Разрушив свободу, она уничтожила счастье, она уничтожила любовь. Семья была нужна как способ выживания. Да, семья смогла защитить тело, но она разрушила душу. Сейчас уже в ней нет нужды. Нам также нужно защитить и душу. Это намного значительнее и важнее.

У семьи нет будущего — у семьи в том смысле, как ее понимают сегодня. В будущем будет царить любовь и любовные отношения. «Муж» и «жена» станут грязными и запрещенными словами.

Когда ты монополизируешь женщину или мужчину, то ты неизбежно монополизируешь и детей. Я полностью согласен с Томасом Гордоном. Он говорит: «Я думаю, что все родители — потенциальные обидчики детей, ибо основной способ воспитания детей основан на силе и авторитете. Я считаю, что распространенный среди родителей девиз: „Это мой ребенок, и я могу делать с ним все, что захочу“ губительно сказывается на ребенке. Губительно и жестоко думать: „Это мой ребенок, и я могу делать с ним все, что захочу“.

Ребенок — это не вещь, это не стул, не автомобиль. С ним нельзя делать все, что тебе захочется. Он появляется на свет благодаря тебе, но он не принадлежит тебе. Он принадлежит Богу, жизни. Ты можешь лишь проявить заботу — это максимум того, что ты можешь сделать. Не стремись к обладанию.

Но в основе феномена семьи лежит идея обладания: обладания собственностью, обладания женщиной, обладания мужчиной, обладания детьми, а обладание — это яд.

Вот почему я против семьи. Но я не говорю, что те, кто счастлив в семье — в семье, где царит уважение, сострадание, любовь, — должны разрушать ее. Нет, в этом нет необходимости. Их семья уже коммуна, маленькая коммуна.

Но конечно, большая коммуна намного лучше, там больше людей, больше разных возможностей. Разные люди поют разные песни, разные люди придерживаются различных стилей жизни; разные люди приносят разные мысли, разные идеи, и детям нужно познать как можно больше разнообразных стилей жизни, чтобы они смогли выбирать, чтобы у них была свобода выбора.

Для того чтобы дети не были так одержимы лицом матери или ее стилем жизни, они должны видеть много разных женщин. В этом случае они смогли бы любить намного больше женщин, намного больше мужчин. Жизнь стала бы больше похожа на приключение.

Я слышал одну историю.

Во время посещения универмага мать отвела сына в отдел игрушек. Обнаружив гигантскую лошадь-качалку, сын взобрался на нее и раскачивался на ней почти целый час. — «Ну, пошли, сынок, — стала упрашивать его мать, — мне нужно успеть приготовить папе ужин». Но малыш не хотел слезать с лошадки, и все ее старания были напрасными. Менеджер отдела тоже попытался уговорить упрямца, но безуспешно. Отчаявшись, они призвали на помощь психиатра магазина.

Психиатр мягко подошел к мальчику и шепнул несколько слов ему на ушко; мальчик сразу же слез с лошадки и побежал к матери.

«Как вы этого добились? — все еще не веря в увиденное, спросила мать. — Что вы ему сказали?»

Помедлив немного, психиатр ответил: «Я всего лишь сказал ему, что если он немедленно не слезет с лошадки, я вытрясу из него все потроха!»

Рано или поздно люди начинают понимать, что страх срабатывает, авторитет, сила срабатывают. А дети так беззащитны и так зависят от родителей, что их можно заставить бояться. Это становится родительской техникой воспитания, чтобы эксплуатировать детей, угнетать их, и детям некуда деться.

В коммуне же они смогут выбирать, куда идти. У них будет много тетушек и дядюшек, много людей, поэтому они не будут такими беззащитными. Они не будут в руках одних родителей, как это происходит сейчас. У детей будет больше независимости, меньше беспомощности. Ты не сможешь так легко принуждать их к чему-либо.

Дома они видят только страдания. Иногда — да, я знаю об этом, — иногда муж и жена любят друг друга, но это всегда происходит наедине. Дети об этом не знают. Они видят только мерзкие лица, жуткую сторону семейной жизни. Когда мать и отец любят, то делают это за закрытыми дверями. Они это делают тихо, не допуская, чтобы дети увидели проявления любви, нежности. Дети видят только конфликт между родителями: брюзжание, ссоры, драки, и откровенные, и завуалированные, а также взаимные обиды и унижения. Дети видят все.

Муж сидит в гостиной и читает газету. В это время к нему подходит жена и дает ему пощечину.

— За что? — возмущенно спрашивает муж.

— За то, что ты никудышный любовник.

Через некоторое время муж подходит к жене, которая смотрит телевизор, и отвешивает ей звонкую оплеуху. — За что? — завопила она.

— За то, что знаешь разницу.

И так проходит день за днем, все происходит на виду у детей. Разве это жизнь? Разве для этого живут люди? Неужели в этом вся жизнь? Дети начинают терять надежду. Еще не начав толком жить, они становятся неудачниками. Если родители, такие мудрые и сильные, не могут добиться успеха в жизни, то на что же надеяться детям? Не на что.

Так дети получают свои уроки: уроки несчастья, уроки агрессивности. Дети никогда не видят любви. В коммуне будет больше возможностей. Проявления любви должны быть более открытыми. Дети должны знать, что любовь реальна, она существует. Маленьким детям нужно знать, что такое любовь. Они должны знать и видеть, что люди любят друг друга…

В более совершенном мире, в мире взаимопонимания, любовь будет царить повсюду. Дети будут знать, что представляет собой любовь. Они будут видеть, какую радость могут испытывать любящие друг друга. Наблюдая, они будут учиться. Если они будут знать, что любовь существует, то их двери будут открытыми для нее.

Нужно проявлять больше любви; нужно решительнее отказываться от насилия. Любви должно быть больше. Любящие не должны скрываться от других. Они должны открыто смеяться, петь, вопить от восторга так, чтобы все окрестности знали, что кто-то любит кого-то, что кто-то занимается сексом.

Любовь должна быть ценным даром. Любовь должна быть божественной. Она священна.

Жизнь может стать раем здесь и сейчас. Нужно устранить все барьеры. А семья — это одна из самых больших помех на этом пути.

(Sufis: The People of the Path)