В поисках оригинального лица.

...Слово личность нужно понять. Оно происходит от слова личина (Русский аналог этимологии англ. personality — «личность» — от лат. persona. — Прим. Перев.); личина значит «маска». В древнегреческой драме актёры надевали маски; эти маски назывались persona — личина, потому что звук доносился из-под маски. Sona значит «звук». Маски были видны аудитории, и из-под маски доносился звук. От этого слова persona — личина — произошло слово «личность».

Все личности фальшивы. Хорошая личность, плохая личность, личность грешника или личность святого — все они фальшивы. Вы можете носить красивую маску или уродливую; это ничего не меняет.

Реальность — это ваше существо.

Личность также составляет необходимую часть роста. Подобным образом, если поймать рыбу и выбросить её из моря на берег, она прыгнет обратно в море и теперь впервые осознает, что всегда жила в море; впервые она поймёт: «Море значит для меня жизнь». Прежде, пока её не поймали и не выбросили на берег, она, может быть, никогда даже не думала о море; может быть, она была к морю совершенно слепой. Чтобы что-то узнать, нужно сначала этого лишиться.

Чтобы осознать рай, сначала нужно его потерять. Если только не потерять его и не обрести заново, нельзя понять его красоты.

Адам и Ева должны были потерять Эдэмский Сад, это было частью естественного роста. Только Адам, покинувший Эдэмский Сад, может однажды стать Христом — он может вернуться. Адам, покинувший Эдэмский Сад, похож на рыбу, выброшенную из моря; Иисус — на рыбу, прыгающую обратно в море.

В людях первобытных племён, например, есть что-то общее с очень маленькими детьми. Они красивы, спонтанны, естественны, но совершенно не осознают, кто они такие; у них нет никакой осознанности. Они живут радостно, но их радость бессознательна. Сначала им предстоит её потерять. Им предстоит стать цивилизованными, образованными, знающими; им предстоит сформироваться в культуру, цивилизацию, религию. Им предстоит потерять всю свою спонтанность, им предстоит забыть всё о своём существе, и лишь тогда однажды им начнёт этого недоставать. Это неизбежно.

Это происходит во всём мире и в огромных масштабах, потому что впервые человечество стало по-настоящему цивилизованным.

Чем более страна цивилизована, тем острее в ней чувство бессмысленности. Отсталые страны пока ещё не испытывают этого чувства — они не могут. Чтобы приобрести чувство внутренней пустоты, бессмысленности, абсурдности, нужно достичь высокой цивилизованности.

Поэтому я за науку: она помогает рыбе оказаться выброшенной на берег. И как только рыба оказывайся на берегу, под жарким солнцем, она начинает испытывать жажду. Раньше она никогда не испытывала жажды. Впервые она чувствует, что ей не хватает окружавшего её океана, его прохлады, живительной влаги. Она умирает.

Это ситуация цивилизованного человека, образованного человека: он умирает. Рождается великий поиск. Человек хочет знать, что ему делать, как ему снова войти в океан жизни.

В отсталых странах, например, в Индии, такого чувства бессмысленности нет. Хотя некоторые индийские интеллектуалы и пишут о нём, в их мыслях нет глубины, потому что они не соответствуют ситуации индийского ума. Некоторые индийские интеллектуалы пишут о бессмысленности, абсурдности, почти так же, что и Серен Къеркегор, Жан-Поль Сартр, Ясперс, Хайдеггер... Они читали об этих людях или посетили Запад, они стали размышлять о бессмысленности, тошноте, абсурдности, но в их словах звучит некоторая фальшь.

Я разговаривал с индийскими интеллектуалами — в том, что они говорят, звучит некоторая фальшь, потому что это не их собственное чувство; оно заимствованно. Их устами говорит Серен Къеркегор, их устами говорит Фридрих Ницше; это не их собственный голос. Они по-настоящему не осознают, что говорит Серен Къеркегор; они не страдали от этой внутренней боли. Это чувство чужеродно, иностранно; они выучили его, как попугаи. Они о нём говорят, но вся их жизнь говорит и показывает совсем другое. То, что они говорят, и то, что показывает их жизнь, — диаметрально противоположно.

Очень, очень редко случается, что индийский интеллектуал совершает самоубийство — я об этом никогда не слышал, — но многие западные интеллектуалы совершили самоубийство. Очень редко бывает, чтобы индийский интеллектуал сошёл с ума; на Западе это очень распространённое явление, многие интеллектуалы сходили с ума. Настоящие интеллектуалы Запада сходят с ума почти неизбежно, это их жизненный опыт.

Окружающая цивилизация, чрезмерно развитая личность превратились в тюремное заключение, превратились в убийц. Сам вес цивилизации слишком велик и невыносим. Люди чувствуют удушье, им нечем дышать. Даже самоубийство кажется освобождением, или, если они не могут совершить самоубийство, путём к спасению кажется безумие. По крайней мере, сойдя с ума, человек забывает всё о цивилизации, забывает все о бессмысленности, продолжающейся под названием цивилизации. Безумие кажется путём бегства от цивилизации.

Но чувствовать, что жизнь совершенно лишена смысла, значит быть на распутье: можно выбрать самоубийство или саньясу; можно выбрать самоубийство или медитацию. Это великая поворотная точка.

Всякая личность фальшива. Внутри есть существо, которое не фальшиво, которое вы приносите с собой с рождением, которое было с вами всегда.

Кто-то спросил Иисуса: «Знаешь ли ты что-нибудь об Аврааме?» И Иисус говорит: «Я был до Авраама».

Это очень абсурдное утверждение, но одновременно и очень значительное. Авраам и Иисус — между ними большой промежуток; Авраам предшествовал Иисусу почти на три тысячи лет. Но Иисус говорит: «Я был до Авраама». Он говорит о существе. Он не говорит об Иисусе, он говорит о Христе. Он говорит о вечном. Он не говорит о личностном, он говорит о вселенском.

Люди дзэн говорят, что пока вы не узнаете своего оригинального лица, которое у вас было прежде, чем родился ваш отец, нельзя стать просветлённым. Что такое ваше оригинальное лицо? Прежде, чем родился ваш отец, оно у вас было, и будет снова, когда вы умрёте; ваше тело будет сожжено, и от него не останется ничего, кроме пепла, — но ваше оригинальное лицо по-прежнему у вас будет.

Что такое это оригинальное лицо? Это существо — назовите его душой, духом, сущностью; все эти слова значат одно и то же. Вы рождаетесь как сущность, но если бы общество оставило вас сущностью и не создало в вас никакой личности, вы остались бы похожими на животных. С некоторыми людьми это случалось.

Например, в северной Индии, в Гималаях, нашли одного семилетнего ребёнка, выращенного волками, ребёнка-волка — человеческого ребёнка, выращенного волками. Конечно, волки могут дать только волчью личность; и этот ребёнок был человеком, в нём было существо, но личность была личностью волка.

Это случалось много раз. Волки, кажется, способны воспитывать человеческих детей; кажется, они испытывают определённую любовь, сострадание к человеческим детям. Эти дети не так развращены, какими бы их обязательно сделало человеческое общество; их существа ничем не загрязнены; они — существа в чистом виде. Они как рыба в океане — они не знают, кто они такие. И если они выращены волками, очень трудно дать им человеческую личность, это слишком тяжёлая работа. Почти все эти дети умерли, когда люди пытались это сделать. Они не могут научиться человеческим правилам; слишком поздно. Их форма отлита, у них уже есть сложившаяся личность. Они научились быть волками. Они не знают никакой морали, они не знают никакой религии. Они не индуисты, христиане или мусульмане. Они не беспокоятся о Боге — они никогда о нём не слышали. Всё, что они знают, — это жизнь волка.

Человеческая личность создаёт преграды, только если вы за неё цепляетесь. Но через неё необходимо пройти: это лестница, это мост. Человеку не следует строить дом на мосту, это правда, но перейти по мосту ему нужно.

Человеческая личность частична. В лучшем обществе мы будем давать детям и личность, и способность от неё избавиться. Именно этого не хватает теперь: мы даём им личность, слишком жёсткую личность, в которой они оказываются запечатанными, заключёнными, и не даём никакого способа от неё избавиться. Это всё равно, что надеть на ребёнка доспехи и не объяснить, как они снимаются, как сбросить одежду в тот день, когда он из неё вырастает.

Мы делаем с человеческими существами точно то же самое, что делали в Древнем Китае с ногами женщин. С самого детства девочек заставляли носить деревянные туфли, чтобы их ноги не росли, и они оставались очень маленькими. Маленькие ноги очень ценились и считались очень красивыми. Это могли позволить себе только аристократические семьи, потому что женщина не могла делать почти ничего. Женщина не могла нормально ходить, ноги были слишком малы, чтобы поддержать тело. Её ноги были искалечены; она не могла ходить без посторонней помощи. И бедная женщина не могла себе такого позволить, маленькие ноги были символом аристократии.

Может быть, мы смеёмся над этим, но продолжаем делать то же самое. Сейчас на Западе женщины носят такую абсурдную обувь, такие высокие каблуки! Можно ещё делать что-нибудь подобное в цирке, но такие высокие каблуки — не для ходьбы. Но они ценятся, потому что, когда женщина ходит на очень высоких каблуках, она становится более привлекательной сексуально: у неё сильнее выдаются ягодицы. И поскольку ей трудно идти, бёдра движутся больше, чем обычно. Но это приемлемо, это нормально. Другие общества посмеялись бы над этим!

Во всём мире женщины носят лифчики и думают, что это очень обычно и традиционно. Фактически, лифчик заставляет женщину выглядеть более сексуально; он нужен просто для того, чтобы придать её телу форму, которой нет. Он служит, чтобы сделать так, чтобы грудь была выше и выглядела очень молодой, не висящей. И женщины в традиционных обществах, обществах, которые настаивают, что женщины должны носить лифчики, считают себя очень религиозными и ортодоксальными. Они просто дурачат себя, никого другого: лифчик — это сексуальная уловка. Подобным образом, некоторые первобытные общества делают странные вещи. Они пытаются сделать губы больше и толще. С самого детства на губы вешается груз, чтобы они стали очень толстыми, большими. Это символ очень сексуальной женщины — толстые и большие губы помогают хорошему поцелую! В некоторых первобытных обществах мужчины даже носили определённый чехол на половых органах, чтобы они казались больше, точно как женщины носят лифчики. Мы смеёмся над этими глупостями, но это та же самая история! Даже молодые люди во всём мире носят очень узкие штаны — просто чтобы показать свои половые органы. Но как только что-то становится принятым, никто не обращает на это внимания.

Цивилизованность не должна быть заключением в жёсткий футляр. Абсолютно необходимо, чтобы у человека была личность, но личность должна быть такой, чтобы её можно было легко надевать и снимать — как мягкую одежду, не стальные доспехи. Подойдёт простой хлопок, и тогда можно одеться и раздеться; нет необходимости оставаться в одежде постоянно.

Вот что я подразумеваю под «человеком понимания»: это тот, кто живёт в существе, но всегда, когда это касается общества, «носит» личность. Он использует личность; он — хозяин своего существа.

В обществе требуется определённая личность. Если вы вынесете в общество своё существо, то создадите проблемы себе и другим. Люди не поймут вашего существа; ваша правда может быть для них слишком горькой, ваша правда может быть для них слишком беспокоящей. Нет надобности! Необязательно ходить по улице голым; можно носить одежду.

Но нужно уметь снимать одежду у себя дома, играя с детьми, — смакуя чашку чая летним утром в саду, на лужайке, нужно уметь оставаться голым. Не нужно голым ходить на работу — не нужно! Одежда очень хороша; нет надобности, показывать себя всем и каждому. Это было бы эксгибиционизмом, другой крайностью. Одна крайность — это когда люди не могут даже лечь в постель без одежды; другая — когда джайнские монахи, или обнажённые садху, ходят голыми по рыночной площади. И странно то, что этих джайнов и индуистов возмущает, что западные женщины оставляют открытыми руки — это неприлично.

В такой жаркой стране, как Индия, людям, приезжающим с Запада, очень трудно носить слишком много одежды. Кажется абсурдным, чтобы западный искатель приходил встречаться с индийцами в галстуке и пиджаке. Это выглядит так нелепо! На Западе это приемлемо — там холодно, и галстук согревает — но в Индии это равнозначно самоубийству. На Западе хорошо носить туфли и носки, но в Индии? Но люди склонны к подражанию. Они целый день ходят в туфлях и носках, в такой жаркой стране, как Индия. Западная одежда в Индии не слишком уместна — узкие брюки, пиджак, галстук, шляпа — это просто выглядит нелепо. В Индии нужна свободная одежда. Но нет необходимости впадать в другую крайность, например, начинать ходить или ездить на велосипеде по улице голыми. Это создаст ненужные проблемы вам и окружающим.

Человек должен быть естественным, но под естественностью я подразумеваю и способность надевать личность, когда она нужна, в обществе. Она действует, как смазка, она помогает, потому что вокруг тысячи людей. Нужна смазка, иначе люди будут постоянно создавать трение и сталкиваться. Смазка полезна, она помогает сделать жизнь гладкой.

Личность хороша, когда вы общаетесь с другими, но становится преградой, когда вы начинаете общаться с самим собой. Личность хороша в отношениях с человеческими существами; она становится преградой, когда вы начинаете соприкасаться с самим существованием.

...Каждый ребёнок в утробе матери остаётся полным света; это внутренний свет, внутреннее свечение. Но когда ребёнок рождается, открывает глаза и видит мир, цвета, свет и людей, постепенно гештальт меняется. Он забывает смотреть вовнутрь, он слишком увлекается внешним миром. Мир так его захватывает, что мало-помалу он забывает, как смотреть вовнутрь; он слепнет к внутреннему.

В медитации человеку нужно восстановить связь с внутренним источником света. Он должен забыть весь мир и войти вовнутрь, внутренаправиться, внутренастроиться, словно мир исчез, словно его не существует.

По крайней мере, на час каждый день забывайте мир абсолютно и просто будьте собой. Тогда постепенно этот старый опыт возвращается к жизни. И на этот раз, когда вы его узнаете, он бесценен, потому что теперь вы увидели мир во всём его многообразии, услышали все его шумы. Теперь видеть внутреннее молчание и чистоту света — это совершенно иной опыт. И он придаёт столько сил, столько жизни; это источник божественного нектара.

И это может быть вашей медитацией каждый вечер или каждое утро, или когда угодно, когда у вас есть время. Когда легче всего забыть мир — или поздно ночью, когда транспорт стих, и люди уснули, и мир исчез сам, — тогда легче из него выскользнуть... Или рано утром, когда люди ещё крепко спят. Но как только вы начинаете видеть внутренний свет, его можно увидеть в любое время. На рыночной площади, среди дня, вы можете закрыть глаза и его увидеть. И если увидеть его даже на мгновение, это приносит огромное расслабление.

Но начните вечером: в течение часа просто сидите в молчании, смотря вовнутрь, наблюдая и ожидая, чтобы свет взорвался. Однажды он взрывается. Вы его не создаёте, вы только открываете его заново.

Знать себя — это элементарно просто. Это нетрудно и не может быть трудным; нужно только разучиться некоторым вещам. Чтобы узнать, кто вы такой, ничему учиться не нужно, нужно только разучиться некоторым вещам.

Во-первых, нужно разучиться озабоченности вещами.

Во-вторых, нужно разучиться озабоченности мыслями.

И третье случится само собой — свидетельствование.

Вот ключ: первое — вы начинаете наблюдать вещи. Сидя в молчании, смотрите на дерево и просто будьте в наблюдении. Не думайте о нём. Не говорите: «Какое это дерево?» Не говорите, красиво оно или уродливо. Не говорите, что оно «зелёное» или «сухое». Не окружайте его никакими волнами мысли, просто продолжайте смотреть на дерево.

Вы можете это делать где угодно, наблюдая, что угодно. Только помните одно: когда приходит мысль, отложите её в сторону. Отодвиньте её в сторону; снова продолжайте смотреть на эту вещь.

Поначалу это будет трудно, но через некоторый период времени начнут случаться интервалы: мыслей не будет. Вы найдёте, что из этого простого опыта возникает огромная радость. Ничего не случилось, дело только в том, что мыслей нет. Дерево есть, есть вы, и между ним и вами есть пространство. Это пространство не загромождено мыслями. Внезапно возникает огромная радость, без всякой видимой причины, вообще без причины. Вы узнали первый секрет.

Затем это следует использовать более тонким образом. Вещи грубы; именно поэтому я говорю, что начинать лучше с какой-то вещи. Вы можете сесть у себя в комнате, можете продолжать смотреть на фотографию — единственное, что нужно помнить, это не думать о ней. Просто смотрите, не думая. Мало-помалу это происходит. Смотрите на стол, не думая, и мало-помалу окажется так, что есть стол, есть вы, и между ним и вами нет никакой мысли. И внезапно — радость.

Радость — это функция отсутствия мыслей. Радость уже есть, она только подавлена под гнетом огромного количества мыслей. Когда мыслей нет, радость выходит на поверхность.

Начните с грубого. Затем, когда вы сонастроитесь и начнёте испытывать мгновения, когда мысли исчезают и остаются только вещи, перейдите ко второму.

Теперь закройте глаза и смотрите на каждую мысль, проходящую мимо, — не думая об этой мысли. На экране ума возникает какое-то лицо, или движется облако, или... что угодно — просто смотрите на него, не думая.

Это будет немного тяжелее, чем первое, потому что вещи грубее, а мысли очень тонки. Но если первое случилось, второе случится, — нужно только время. Продолжайте смотреть на мысль. Через некоторое время... Это может случиться через несколько недель, через несколько месяцев, или занять несколько лет — в зависимости от того, насколько интенсивно вы это делаете, и делаете ли вы это всем сердцем. Затем, однажды, внезапно, — мысли нет. Вы одни. Возникнет огромная радость — тысячекратно большая, чем первая, случившаяся, когда было дерево, и мысль исчезла. Тысячекратно! Это будет так безбрежно, что радость наводнит вас.

Это второй шаг. Когда это начало происходить, сделайте третье — наблюдайте наблюдателя. Теперь никакого объекта нет. Вещи были отброшены, мысли были отброшены; теперь вы одни. Теперь просто оставайтесь в наблюдении этого наблюдателя, будьте свидетелем этому свидетельствованию.

Поначалу снова это будет трудно, потому что мы умеем наблюдать только что-то — вещь или мысль. Даже мысль — это, по крайней мере, что-то, что можно наблюдать. Теперь же нет ничего, кроме абсолютной пустоты. Остаётся только наблюдатель. Вы вынуждены обратиться к самому себе.

Это самый секретный ключ. Вы просто продолжаете быть, в одиночестве. Покойтесь в этом одиночестве, и придёт мгновение, когда это произойдёт — это обязательно происходит. В первых двух вещах это произошло, и третье обязательно произойдёт; об этом не нужно беспокоиться.

Когда это происходит, впервые вы знаете, что такое радость. Это не что-то, происходящее с вами, поэтому этого нельзя отнять. Это вы, в своём подлинном существе, это само ваше существо. Нельзя больше этого отнять. Невозможно больше этого лишиться. Вы пришли домой.

Таким образом, вам нужно разучиться вещам, мыслям. Сначала наблюдайте грубое, затем наблюдайте тонкое и затем — запредельное, которое за пределами грубого и тонкого.

—Дзэнский мастер Обаку, проснувшись утром, первым делом обычно спрашивал: — Обаку, ты ещё здесь?

Его ученики говорили:

— Если тебя услышат посторонние, они подумают, что ты сумасшедший! Почему ты это делаешь?

Он говорил:

— Потому что ночью я совершенно забываю... Безмолвный ум, без снов и без мыслей... Когда я просыпаюсь, я должен себе снова напомнить, что Обаку ещё здесь. Кого я могу спросить? Только себя. «Обаку, ты ещё здесь?»

И он сам себе отвечал:

— Да, сэр!

Человек должен научиться глубокому уважению к самому себе. Вместо того чтобы повторять имена Рамы и Кришны, великой дисциплиной для вас может быть то, чтобы просто спросить себя — окликнуть себя по имени и спросить: «Ты ещё здесь?» — не заботьтесь о том, что это может услышать кто-то другой — и скажите: «Да, сэр!»

Если вы сможете сделать хотя бы это, вас удивит, какое за этим последует огромное молчание. Когда вы говорите: «Ты ещё здесь?» — и сами себе отвечаете: «Да, сэр!» — за этим следует огромное молчание. Это также вспоминание собственного существа — и изъявление почтения, благодарности за то, что вам дан ещё один день, что снова взойдёт солнце, что снова, по крайней мере, один день вы сможете видеть, как цветут розы.

Никто этого не заслуживает, но жизнь продолжает осыпать вас дарами от своего изобилия.

...Начните чувствовать, что в горле у вас возникает и начинает подниматься вверх звук — стон, гудение или негромкое гортанное пение. Почувствуйте, как возникают волны звука. Если вам захочется напевать или гудеть с закрытым ртом, позвольте себе это. Не стесняйтесь и не сдерживайтесь. Если при этом ваше тело начинает раскачиваться, войдите в это раскачивание, позвольте себе раскачиваться. Пусть звук охватит вас.

В вашем существе, словно в резервуаре, хранится великий звук, и иногда он хочет взорваться. Пока он не взорвётся, вы не почувствуете света. Вы должны ему помочь. Он хочет родиться, и вы должны быть им охвачены; это единственный способ ему помочь.

Основа нашего существа состоит из звука; это одно из самых древних прозрений в человеческое существо.

Если вы не сотрудничаете, ваш собственный звук не может начать действовать. Он не может начать действовать только благодаря тому, что вы его слушаете. Он должен стать активным, движущимся и живым. Поэтому начните издавать звук с закрытым ртом или петь. Каждое утро вставайте рано, в пять часов, до восхода солнца, и полчаса просто пойте или напевайте, издавайте звуки с закрытым ртом или стоните. Эти звуки не обязательно должны иметь смысл. Эти звуки должны быть экзистенциальными, не осмысленными. Ими нужно наслаждаться, вот и всё; в этом их смысл. Можете раскачиваться. Пусть это будет воспеванием восходящего солнца, и остановитесь, лишь, когда солнце взойдёт.

Это установит в вас определённый ритм на весь день. С самого утра вы настроитесь и увидите, что день приобретает другое качество. Вы будете более любящим, более заботливым, более сострадательным, более дружественным; менее насильственным, менее гневным, менее амбициозным и менее эгоистичным.

Если вам хочется танцевать — танцуйте; если вам хочется раскачиваться — раскачивайтесь. Вся суть в том, что вы больше ничего не контролируете; вас контролирует звук.

...Начните небольшую дыхательную медитацию. Сядьте на подушку, так, чтобы ягодицы были немного выше колен. Затем выпрямите спину, распрямитесь. Сначала подвигайте телом и остановитесь, только когда почувствуете, что оно пришло в полное равновесие. Начните с небольших круговых движений, постепенно сужая и сужая круг, просто чтобы почувствовать правильное положение, в котором нужно остановиться. Когда вы его почувствуете, это будет самой распрямленной позицией позвоночника, самым уравновешенным положением, и вы будете по прямой линии соединены с центром земли. Затем слегка поднимите подбородок.

Закройте глаза и начните наблюдать дыхание. Сначала вдох: начните чувствовать, как воздух входит через ноздри. Спуститесь вместе с ним до самого дна. На дне наступает мгновение, когда вдох завершён. Небольшое мгновение, когда вдох достиг завершения, и возник промежуток. После этого промежутка начинается выдох, но между вдохом и выдохом есть небольшой интервал.

Этот интервал имеет огромную ценность. Это эквилибрум — равновесие, пауза. Снова поднимитесь вверх вместе с выдохом, вверх до предела. То же самое мгновение наступает снова в другой крайней точке. Выдох завершён, и вот-вот начнётся вдох. Между ними двумя... снова промежуток. Наблюдайте этот промежуток.

Одну или две минуты просто наблюдайте, несколько вдохов и выдохов. Вы не должны дышать никаким особенным образом — просто естественное дыхание. Не нужно дышать глубоко, ничего подобного. Не нужно совершенно никак изменять дыхание; нужно просто наблюдать. Через одну или две минуты наблюдения вдохов и выдохов начните счёт. Делайте один счёт при вдохе. Не считайте выдох. Считать нужно только вдох. Дойдите до десяти и вернитесь обратно: от одного до десяти и снова от десяти до одного. Иногда, может быть, вы забудете наблюдать дыхание; тогда снова верните себя к наблюдению. Иногда, может быть, вы забудете считать или начнёте считать дальше десяти: одиннадцать, двенадцать, тринадцать... тогда начните заново и вернитесь к одному.

Эти две вещи нужно помнить. Наблюдение — и особенно промежутки, два промежутка: на вершине и на дне. Этот ваш опыт промежутка — ваше глубочайшее внутреннее ядро, ваше существо. И второе: продолжайте считать, но не более чем до десяти, затем возвращайтесь снова к одному. Считайте только вдохи.

Всё это способствует осознанности. Вы должны быть осознанны, иначе вы начнёте считать выдохи. Вы должны быть осознанны, потому что считать следует только до десяти. Это только подпорки, которые помогут вам сохранять осознанность. Это нужно делать двадцать минут. Вы можете это делать от двадцати до тридцати минут, один раз в день.

Если вы наслаждаетесь этой медитацией, продолжайте её. Она имеет огромную ценность.

...Идея, что вы — бог, — может помочь вам безмерно.

Просто начните жить таким образом. Ходите, как бог, ходите так, как ходили бы, если бы были богом, и внезапно вы увидите, что в вашей энергии происходит много перемен. Сидите, как бог, говорите и ведите себя, как бог. Но всегда помните, что вы — бог, как и кто угодно другой. Смотрите на дерево так, словно вы его создали. Вы — бог, и дерево — тоже.

Вскоре, как только этот климат вами создан и стал действительно укоренённым, вы увидите — вы дышите по-другому, любите по-другому, говорите по-другому и по-другому общаетесь. Этот климат изменит всё вокруг вас.

...Ребёнок нуждается во всей возможной защите, но рано или поздно он прекращает в ней нуждаться. Эти защиты впечатались и продолжаются, и рано или поздно возникает конфликт между этой структурой и сознанием.

В этой ситуации можно двигаться только в двух направлениях. Первое: не позволять сознанию расти. Тогда вас ничто не тревожит, но эта безмятежность подобна смерти и обходится слишком дорогой ценой. Другая возможность: разбить эту структуру. Разбить её легко, если вы дружелюбны, понимающи, любящи и благодарны с этой структурой, потому что до сих пор она вам помогала, вас защищала.

Вся человеческая жизнь должна стать просто историей понимания — без страха, без гнева; ничего этого не нужно. Это напрасные препятствия к пониманию.

Вам нужно сделать две вещи, это поможет.

Первое: каждый вечер, прежде чем заснуть, сядьте в постели и выключите свет. Станьте маленьким ребёнком, таким маленьким, как вы только можете себе представить, как вы только можете вспомнить — может быть, трёхлетним, потому что раньше, кажется, мы ничего не помним, забыли почти всё. Станьте трёхлетним ребёнком. Всюду вокруг темно, и ребёнок один. Начните плакать, раскачиваться и говорить бессмыслицу — любые звуки, любые бессмысленные слова. Не нужно им придавать никакого смысла, потому что, начиная осмысливать, вы начинаете и контролировать, и включается цензура. Ни в каком смысле нет необходимости, подойдёт что угодно. Раскачивайтесь, кричите, плачьте и смейтесь. Сойдите с ума, и пусть всё случается само.

Вы удивитесь: начнёт появляться, всплывать на поверхность много звуков. Вскоре вы в это войдёте, и это станет великой, страстной медитацией. Если приходит крик, кричите — совершенно ни к кому не обращаясь, без адресата, просто наслаждаясь этим, ради сущей радости этого, десять или пятнадцать минут.

Затем засните. В этой простоте и невинности ребёнка усните. Это будет одной из самых важных вещей, чтобы расплавить всю структуру, окружающую ваше сердце, и вернуть вас в невинность ребёнка. Это на ночь.

Днём, каждый раз... каждый раз, когда вы находите такую возможность... если вы на пляже, бегайте, как ребёнок, или начните собирать раковины и цветные камешки. Или, если вы в саду, снова станьте ребёнком — начните бегать за бабочками. Забудьте свой возраст — играйте с птицами или с животными. И когда вам удастся найти детей, общайтесь с ними, не оставайтесь взрослым. Делайте это, когда только возможно. Просто лежите на лужайке, чувствуйте себя, как маленький ребёнок под солнцем. Каждый раз, когда это возможно, разденьтесь догола, чтобы вы снова могли почувствовать себя ребёнком.

Всё, что нужно, это снова найти связь между собой и детством. В своих воспоминаниях вам нужно вернуться во времени; вам нужно подойти к корню, потому что можно что-то изменить, только уловив корни этого, никак иначе.

Итак, просто делайте эти две вещи. Пусть это станет ежевечерней медитацией — каждый вечер, и вы будете удивлены тому, какое приходит расслабление, и каким глубоким и спокойным становится ваш сон. Утром вы не будете чувствовать, что переживали какие-то кошмары, что вы покрыты испариной или сжаты. Нет, напротив: вы будете чувствовать себя таким бесконечно расслабленным, свободным — снова маленьким ребёнком, в котором нет ничего застывшего. А днём, каждый раз, когда возникает возможность, — не упускайте никакой возможности стать ребёнком. В ванной, стоя перед зеркалом, просто корчите рожи, как делал бы ребёнок. Сидя в ванной, плещитесь и брызгайтесь, точно как делал бы ребёнок, или заведите себе какие-нибудь надувные игрушки, чтобы играть в ванной. Вы сможете найти тысячу и один способ.

Вот в чём суть: начните переживать заново своё детство.

В вас есть что-то, готовое расцвести, но пространство недоступно. Это пространство должно быть создано.

...Всегда помните того, кто живёт внутри тела. Когда вы ходите, сидите, едите или делаете что угодно, помните того, кто не ходит, не сидит, не ест.

Все действия остаются на поверхности, и за пределами любого действия — существо. Осознавайте этого не-делающего в действии, этого не-движущегося в движении.

...Танцуйте под полной луной, пойте под полной луной, и вскоре вы найдёте, что в вас возникает другое существо, которое не является вашей личностью, которое есть ваша сущность. Луна извлечёт его на поверхность, нужно только его сознавать.

Танцевать в ночь полнолуния — это одна из величайших медитаций. Без всякой цели просто танцуйте с луной, позвольте луне в себя проникнуть. И — в танце — вы уязвимы, более открыты. Если вы действительно опьяняетесь танцем, и танцующий исчезает, и есть лишь танец, тогда луна проникает в само ваше сердце, и её лучи достигают самого ядра вашего существа.

Вы начнёте находить, что каждая ночь полнолуния становится вехой на пути вашей жизни.