Глава 2. ЙОГА — ТРОПА БЕЗ ЖЕЛАНИЙ

Первый вопрос:

Прошлой ночью вы сказали, что глубокое отчаяние и полная утрата надежд — изначальный мотив йоги. Вы говорите, что йога пессимистична. Верите ли вы в неизбежность обращения пессимиста на путь йоги. Исключаете ли вы возможность приобщения оптимиста к йоге в начале пути?

Я не утверждаю ни первое, ни второе. Йога ни пессимистична, и йога ни оптимистична, поскольку пессимизм и оптимизм — две стороны одной монеты. Пессимист — это человек, который в прошлом был оптимистом; оптимист — это человек, который станет пессимистом в будущем. Оптимизм неизбежно ведет к пессимизму, поскольку все надежды неизбежно рушатся.

Если вы продолжаете надеяться, йога не для вас. В душе у вас живет желание, в душе у вас живет надежда, в душе у вас — сансара и весь мир. Ваше желание — это мир, но ваша надежда — это рабство, поскольку надежда отнимает у вас сегодняшний день. Она толкает вас в будущее, и вы не можете сконцентрироваться в настоящем. Вы ощущаете тяжесть ее ударов и резкость толчков, вместо того чтобы насладиться мгновениями умиротворения и покоя. Надежда лишает вас покоя!

Вот почему, когда я говорю об абсолютном отчаянии, я подразумеваю, что надежда потерпела крах и что утрата надежды так же бессмысленна, как сама надежда. В этом смысле безнадежность абсолютна. Абсолютное отчаяние подразумевает отсутствие отчаяния, ибо, когда вы ощущаете приступ отчаяния, хрупкая надежда еще жива в вашей душе. Иначе вы ощутили бы всю неотвратимость отчаяния. Надежда жива, вы продолжаете цепляться за нее; она - источник вашего отчаяния.

Абсолютное отчаяние — это отсутствие надежды сейчас. Ибо, когда нет надежды, не может быть безнадежности. Вы просто отвергли надежду как существующий реально феномен. Монета, подброшенная вами, выпадала обеими сторонами, вот почему вы уже не подбрасываете ее. В этом состоянии души вы, наконец, вступаете на путь йоги. Прежде это было невозможно, ибо надежда — враг йоги.

Йога не пессимистична. Вы можете быть оптимистом или пессимистом; йога — ни тем, ни другим. Если вы склонны к пессимизму, вы никогда не приобщитесь к йоге, ибо пессимист привязан к своим страданиям, он никогда не отречется от них. Оптимист привязан к своим надеждам, пессимист — к своим страданиям, к своему отчаянию — верным спутникам, неизменно сопровождающим его. Йога не обращается ни к тем, ни к другим, она существует для тех, чье отчаяние беспредельно и тщетно.

Светлые, радужные чувства осенят вас, когда духовные узы между вами и всем позитивным окрепнут и станут неразрывными. Если вы склонны надеяться, в душе воцарится безнадежность. Если вы склонны ожидать, вас постигнет разочарование. И если вы осознали тщетность любых ожиданий, так ли уж неизбежно ваше разочарование? Это значит, что сущность экзистенции состоит в невозможности любых ожиданий, в невозможности любых надежд. Но если этот факт несомненен, так ли неизбежно ощущение безнадежности, парализующее вас? И если этот факт несомненен, иссякнут ли когда-нибудь ожидания, исчерпают ли себя надежды?

Патанджали говорит о йоге как о науке, заявляя: "Йога — самостоятельная дисциплина". Если вы не причисляете себя ни к оптимистам, ни к пессимистам, йога сегодня — ваша наука. И пессимистический, и оптимистический подход в науке неполноценны, однако многие ученые преподают по-старому, оперируя категориями оптимизма, и в первую очередь это американские христианские проповедники. Они продолжают использовать такие понятия, как надежда, оптимизм, будущее, рай небесный. Патанджали называет это юношеским, иногда детским заблуждением, которое нередко становится причиной болезни. Вы подменяете старую болезнь новой болезнью. Вы несчастны и готовы достичь счастья любым путем. И если кто-то вселит в вас уверенность в том, что именно этот путь ведет к счастью, вы пойдете этим путем. Кто-то подал вам новую надежду, и все же вы чувствуете себя глубоко несчастным из-за несостоявшихся надежд, творя этим ад своего будущего.

Йога надеется сделать вас более мудрыми, более зрелыми. Йога отрицает всякую надежду, возможность реализовать надежду в будущем. Нет небесного рая, ожидающего вас в будущем, и нет Бога на небе, поджидающего вас с рождественскими подарками. Никто вас не ждет, а значит, стремиться в будущее тщетно.

И если вы не осознали, что нет ничего, что, могло бы произойти в будущем, вы должны быть бдительны здесь и сейчас, ибо идти некуда. И тогда исчезнет повод для страха. Внезапно придет ощущение тишины, ощущение раскрепощенности и покоя. Вы не можете покинуть свой дом, вы привязаны к дому. Движение прекращается, тревожное нетерпение исчезает. Наступает время вступления в йогу. Патанджали не дает вам надежды. Он уважает вас больше, чем вы уважаете самого себя. Он считает вас зрелым человеком, игра с игрушками утратила смысл. Будьте бдительны ко всему происходящему. Но если я произнесу слова "абсолютное отчаяние", вы скажете: "Это пессимистический взгляд на мир", ибо ваш разум живет надеждой, ваш разум живет желаниями и ожиданиями.

Вы почувствовали себя глубоко несчастным и решили свести счеты с жизнью. Но если Патанджали действительно прав, тогда на что можно надеяться в этой жизни? Если нет надежды, нет будущего, а настоящее безысходно, мысль о самоубийстве будет неотступно преследовать вас. В жизни не останется ничего, ради чего стоило бы жить. Ведь вы живете надеждой, что где-то, когда-то, что-то произойдет. И если эта надежда хрупка, предчувствие возможного события поможет вам выжить.

Вот почему я говорю: если вы подошли к последней черте, у которой жизнь утратила смысл, и самоубийство стало желанным, если вам захотелось убить себя, то именно в этот миг вы испытаете на себе благотворное воздействие йоги, ибо к внутренней трансформации вы будете готовы не раньше, чем вам откроется тщета жизни. Вы будете готовы преобразить себя только, осознав, что иного выбора нет: или самоубийство, или садхана. То есть, или вы кончаете счеты с жизнью, или занимаетесь трансформацией своей души. Затем вы сможете сделать выбор в пользу йоги, исходя из обеих альтернатив, но не раньше. Но йога не пессимистична. Если вы оптимист, йога может показаться вам пессимистичной. Причина — в вашем восприятии.

На Западе буддизм был воспринят как пик пессимизма, ибо Будда определил жизнь как дуккха, то есть страдание. Западные философы всегда критиковали Будду за то, что он пессимист. Даже такой известный ученый, как Альберт Швейцер, которого мы считаем компетентным во многих областях — даже он в замешательстве. Он считает, что на Востоке господствует пессимизм.

Весь Восток: Будда, Патанджали, Махавира Лао Цзы — все они предстают перед ним как пессимисты. Они предстают! Они предстают пессимистами, ибо они говорят, что ваша жизнь бессмысленна. Но это не значит, что они говорят о бессмысленности жизни; они говорят о той жизни, которую знаете вы. Ибо, пока эта жизнь не станет абсолютно бессмысленной, вы не сможете переступить ее пределы. Вы будете цепляться за нее.

Ибо если вы не переступили границы этой жизни, этого способа существования, - вы не узнаете, что такое счастье. Однако Будда и Патанджали не станут много говорить о счастье, ибо они глубоко сочувствуют вам. Если они заведут разговор о счастье, в душе у вас опять проснется надежда. Ваша душа неисцелима: вы вновь пробудили в ней надежду. Вы говорите: "Хорошо! Теперь мы можем покинуть эту жизнь. Если изобильная, богатая жизнь возможна, тогда мы сможем избавиться от желаний. Если, отказавшись от желаний, мы реализуем свое самое сокровенное желание — достичь абсолюта, вершин счастья, значит, мы сможем отказаться от желаний". Но это будет отказ в пользу более сильных желаний.

Ради чего вы отказываетесь от желаний? Вы вовсе не отказываетесь от них. Вы просто подменяете старые желания новыми желаниями. При этом новое желание будет еще опаснее, чем старое, ибо в старом вы уже разочаровались. Возможно, потребуется не одна жизнь для того, чтобы разочароваться в новом желании и, подойдя к последней черте, сказать, что Бог не нужен, что рай — глупость, что будущее бессмысленно. Речь идет не о мирских желаниях, речь идет о желании как таковом. Перестаньте желать. Только тогда вы подготовите себя, только тогда вы соберете свое мужество, только тогда перед вами распахнется дверь, и вы шагнете в неизвестность. Эта мысль созвучна первой сутре Патанджали: "Теперь йога как дисциплина".

Второй вопрос:

Говорят, что йога - атеистическая наука. Вы согласны с этим?

Это не так. Йога — простая наука. Ее не относят ни к теистическим наукам, ни к атеистическим наукам. Патанджали — действительно благородный, чудесный человек. Он никогда не говорит о Боге. Но если он все же упоминает его, он тут же добавляет, что вера в Бога, есть лишь один из способов достичь абсолюта, только способ достичь абсолюта; ибо он знает, что Бога нет. Вера в Бога — это только способ, ибо через веру в Бога вы обретаете молитву, через веру в Бога вы обретаете смирение. Смирение и молитва при этом важнее, чем Бог.

Мысль Патанджали невероятно глубока! Он говорит, что Бог, вера в Бога, идея Бога — также, один из способов, многих способов достичь истины. Ишвара пранидхам — вера в Бога, есть всего лишь тропа. Она не есть необходимость. Не выбирайте веру, вы можете выбрать что-то другое. Будда достигает абсолютной реальности, не веря в Бога. Он выбирает другой путь, где Бог не нужен.

Вы пришли в мой дом. Вы шли по конкретной улице. Улица не была целью, она была только средством. Вы могли подойти к моему дому по другой улице, как это сделали другие. Вдоль вашей улицы, возможно, росли высокие деревья с пышной зеленой листвой, на других улицах они не росли. Поэтому Бог есть только путь. Помните разницу. Бог не цель. Бог — только один из путей.

Патанджали никогда не отрицает, он никогда не предполагает. Его подход абсолютно научный. Христианам трудно представить себе, как Будда достиг абсолютной истины, ибо он никогда не верил в Бога. Индуистам трудно представить себе, как Махавира достиг полной свободы, он никогда не верил в Бога.

До своего знакомства с восточными религиями западные философы определяли религию как духовность, устремленную в Божественный центр. Столкнувшись с восточным мышлением и убедившись в том, что оно перекликалось с традиционным мышлением, иными словами, безбожным путем, ведущим к истине, они были шокированы: это показалось им невозможным.

X. Г. Уэллс, исследователь Будды, писал, что Будда — самый безбожный и в то же время — самый набожный человек. Он никогда не верил сам, и он никогда не станет принуждать кого-либо поверить в Бога, хотя сам он — высшее проявление божественной сущности. Махавира также идет путем, отрицающим необходимость Бога.

Подход Патанджали — научный подход. Он говорит, что мы не связаны со средствами, несмотря на то, что существуют тысячи средств. Цель — это истина. Некоторые достигли ее благодаря Богу, и это хорошо — верить в Бога и достичь цели, ибо, когда цель будет достигнута, вы отречетесь от своей веры. Так что вера — только средство. Если вы не верите, это хорошо, не верьте. Пойдите путем неверия, и вы доберетесь до цели.

Он ни теист, ни атеист. Он не творит религию, он лишь указывает все возможные пути и все законы, которые управляют вашей трансформацией. Бог — один из этих путей, он не обязателен. Если вы безбожник, нет нужды быть религиозным. Патанджали говорит, что вы также способны достичь безбожного состояния; не думайте о Боге. Таковы законы и таков опыт; такова медитация — пройдите через нее!

Он не настаивает на правильности ни одного из понятий, и это усложняет наше восприятие книги. Вот почему Сутры Йоги Патанджали так редки и уникальны. Книги, подобной этой, никогда не было, и, возможно, никогда не будет, ибо все, что можно написать о йоге, уже написано; больше он не оставил нам ничего. Добавить что-либо к ней невозможно. Едва ли произведение, подобное Сутрам Йоги Патанджали, будет когда-нибудь написано в будущем. Он полностью закончил свой труд, и это стало только потому возможно, что он посвятил ему всего себя. Если бы он не сделал этого, он не завершил бы свой труд.

Будда уникален, Махавира уникален, Иисус уникален, Мухаммед уникален — каждый из них идет своим особым путем. Он пересекается с вашим путем, ибо они глубоко понимают вас, они глубоко сострадают вам. Они утверждают свой особый путь, и они продолжают утверждать истинность своего жизненного пути. Они говорят: "Это истинный путь, всё остальное невозможно", для того, чтобы заронить веру в вашу душу. Ваша вера столь хрупка, в вашей душе столько сомнения, что даже их слова: "этот путь, так же как другие пути, приведут вас к желанной цели" — не принудят вас отступить на тот или иной путь. И они продолжают утверждать, что существует только "этот" единственный путь.

Если вы уникальны, вам никогда не охватить всю площадь местности. Патанджали не уникален. Он зависит от вас в меньшей степени, чем от моделей тропы прошлого. Он никогда не прибегнет ко лжи; он никогда не воспользуется неподходящим средством; он никогда не пойдет на компромисс с вами. Ни один ученый никогда не пойдет на компромисс.

Будда способен пойти на компромисс, у него есть сострадание. Его подход далек от научного. Его чувства по отношению к вам глубоко человечны; он может солгать только для того, чтобы помочь вам. Вы не способны познать истину, и он идет на компромисс. Патанджали не склонен к компромиссу с вами. Каким бы ни был факт, он не скрывает его. Он не сделает и шага для того, чтобы приблизиться к вам, он абсолютно бескомпромиссен. Наука должна существовать. Наука не может идти на компромисс, иначе она уподобится религии.

Он не атеист и не теист. Он не индуист, не мусульманин, не христианин, не джайн, не буддист. Он ученый, вскрывающий тот или иной факт, отверзающий миф. Он не пользуется параболой. Иисус, как и прежде, рассказывает сказки, считая вас детьми, которым понятны только сказки. Он выражает мысли параболами. Будда рассказывает множество историй, которые сплетаются в пестрый ковер разнообразных впечатлений.

Я читал о хасиде, иудейском Мастере Баал Шеме. Он был раввином маленькой деревни, и всякий раз, когда в деревне случалась беда — стихийное бедствие, или болезнь, - он уходил в лес. Он шел на определенное место под конкретным деревом, выполнял там ритуальные действия, и затем молился Богу. И каждый раз беда уходила из деревни, болезнь и тревоги покидали ее.

Затем Баал Шем умер. При его преемнике... вновь возникли проблемы. Деревня пришла в волнение. Пришла беда, и жители деревни попросили преемника, нового раввина, пойти в лес и помолиться Богу. Новый раввин был в крайнем смущении, не зная точного местонахождения дерева. И все же он отправился в лес и расположился под приглянувшимся ему деревом. Он разжег костер и, выполнив ритуальный обряд и помолившись, обратился к Богу с такими словами: "Мне не известно точное место, куда приходил мой Мастер, но оно известно тебе. Ты всемогущ, ты вездесущ, и ты знаешь, что нет нужды искать точное место. Мою деревню постигла беда, так выслушай меня и сделать что-нибудь". И беда ушла из деревни!

Когда этот раввин умер и его сменил новый раввин, возникли новые проблемы. Деревня вступила в полосу кризиса, который принес новые несчастья. В отчаянии раввин позабыл все свои молитвы. Он отправился в лес, где облюбовал себе новое местечко. Не зная, как добыть ритуальный огонь, он наспех сложил костер и обратился к Богу со следующими словами: "Послушай, я не знаю, как добыть ритуальный огонь, и где подходящее место для этого. Я забыл нужную молитву. Но ты всезнающ — и тебе известно это; сделай все, что в твоих силах". И он вернулся в деревню, и деревня благополучно вышла из кризиса.

Когда он умер и на смену ему пришел новый преемник... на деревню обрушились новые несчастья. Жители, которые пришли к нему за помощью застали его в глубоком раздумье. Он сказал: "На этот раз я никуда не пойду. Послушайте, - вы вездесущи. Я не знаю нужной молитвы, и я не знаю подходящего обряда. Но это не так уж важно, мое знание несущественно. Вы знаете все. Какой смысл в молитве, какой смысл в обряде, и какой смысл в точном выборе святого места? Я знаю историю моих преемников. И я расскажу вам историю, которая произошла во времена Баал Шема, затем во времена его преемника и, наконец, во времена еще одного преемника: это необычная история. А теперь делайте, что считаете нужным, и больше ничего". И несчастья отступили. Рассказывают, что Бог очень любил эту легенду.

Люди творят свои легенды и любят их не менее страстно, чем Бог. И в их историях, преданиях, легендах — пестрые калейдоскопические фрагменты нашей жизни. Но Патанджали не использует ни одной параболы. Я уже говорил вам, что он объединяет в себе Эйнштейна и Будду, а это очень редкое сочетание. Он обладает внутренним созерцанием Будды и рационализмом Эйнштейна.

Он - ни первое, ни второе. Теизм есть предание, атеизм — антипредание. Это мифы, параболы, порожденные сознанием человека. Одним они предстают в первой ипостаси, другим — во второй. Патанджали не интересны легенды, ему не интересны мифы. Его интересует голая правда. И он не стремится облачить ее в одежды, он не стремится приукрасить, он не стремится декорировать ее. У него другая задача. Помните это.

Мы поедем в мертвый, засушливый край, напоминающий пустыню. Однако пустыня красива по-своему. В пустыне нет деревьев, в пустыне нет рек, но есть бескрайние просторы. Не существует леса, который можно было бы сравнить с ней. Леса красивы по-своему, холмы красивы по-своему, реки красивы по-своему. Пустыня — это только бескрайние просторы и ничего больше.

Передвижение по пустыне потребует немалого мужества. Он не оставит вам ни одного деревца, под которым вы могли бы отдохнуть, он не расскажет вам ни одной истории — он сообщит только голые факты. Он не употребит ни одного лишнего слова. Отсюда слово "сутра". Сутра означает минимум, главное.

Сутра - не законченное предложение. В ней содержится некая сущность — отправляя телеграмму, вы выбрасываете из нее лишние слова. Они образуют сутру, ибо только десять или девять слов можно уместить в ней. Если вы хотели написать письмо, и написали десять страниц, учтите, что даже на десяти страницах письмо не будет завершено. Но в телеграмме, всего в десяти словах, она не только находит свое завершение, она находит свое полное завершение. Она задевает за живое; оно заключает в себе сущность.

Это телеграммы — Сутры Патанджали. Он скуп, он не употребит ни одного лишнего слова. Сможет ли он рассказывать выдуманные истории? Он не сможет, и не ждите от него этого. И не спрашивайте его о том, теист он или атеист, все это только выдуманные истории.

Философы придумали множество легенд, множество игр. Если вам нравится игра атеизма, будьте атеистом. Если вам нравится игра теизма, будьте теистом. Но все это игры, а не реальность. Реальность — нечто другое. Реальность зависит от вас, а не от того, во что вы верите. Реальность — это вы, а не то, во что вы верите. Реальность — вне разума, она не внутри разума. Теизм есть содержание разума, атеизм — есть содержание разума, это нечто, что содержит в себе разум. Индуизм есть содержание разума, так же как христианство есть содержание разума.

Патанджали познает потустороннее, а не внутреннее содержание. Он говорит: "Отрекитесь от разума целиком и полностью. Он совершенно бесполезен, независимо от того, какое содержание заключается в нем. Возможно, вы вынашиваете прекрасные философские идеи, тогда Патанджали скажет вам: "Отрекитесь от них. Все это ерунда". Это нелегко. Если кто-то скажет: "Ваша Библия — вздор. Ваша Гита — вздор. Все ваши священные книги — вздор, чепуха, избавьтесь от них", вы будете шокированы. Возможно, все произойдет именно так. Патанджали не склонен к компромиссу с вами. Он бескомпромиссный человек. И этим он прекрасен. И этим он неповторим.

Третий вопрос:

Вы говорили о роли учеников, ступивших на путь йоги, но может ли атеист быть учеником?

Ни теист, ни атеист не могут быть учениками. Они уже заняли определенную позицию, они уже приняли решение, и поэтому какой смысл быть учеником? Если вы уже познали, станете вы учеником? Быть учеником, означает реализовать мысль "Я не знаю". Атеисты, теисты — нет, они не могут быть учениками.

Если вы верите во что-то, вы не заметите, как прекрасны ученики. Если вы обладаете каким-либо знанием, это знание формирует ваше эго. Оно не сделает вас смиренным. Вот почему пандиты и ученые обычно плохо кончают. Они слишком много знают, они слишком умны. Их одаренность — это их болезнь. Она может довести до самоубийства. Они никогда не слушают, поскольку не хотят учиться.

Ученик относится к знанию определенным образом: он все время помнит о том, что не знает ничего. Знание, рожденное мыслью: "Я не знаю ничего", понимание, рожденное мыслью: "Я невежествен", открывает перед вами выход на свободу. В тот момент, когда вы говорите: "Я знаю", вы попадаете в замкнутое пространство, за вашей спиной захлопывается дверь. Но когда вы говорите: "Я не знаю", это означает, что вы готовы познавать. Это означает, что дверь открыта. Придя к окончательному выводу, вы перестаете быть учеником. Человек должен находиться в состоянии непрерывного восприятия. Он должен все время помнить о том, что реальное не познано и "все, что я знаю — тривиальный вздор". Что же вы знаете? Возможно, вы собрали обширную информацию, но это — не знание. Возможно, вы аккумулировали в больших количествах пыль в ваших университетах; это — не знание. Вы могли узнать о Будде, вы могли узнать об Иисусе, но это — не знание. До тех пор, пока вы не станете Буддой, это не будет знанием. До тех пор, пока вы не станете Иисусом, оно не станет знанием.

Знание приходит через бытие, но не через память. Вы можете иметь тренированную память, но память — это только механизм. Она не может сделать богаче ваше бытие, она порождает ночные кошмары, но не делает ваше бытие богаче. Ваша сущность останется прежней, погребенной под толстым слоем пыли. Знание, и, прежде всего эго, которое формируется через знание, и мысль "Я знаю", уводит вас в замкнутое пространство. Вы больше не можете оставаться учеником. Но если вы не можете оставаться учеником, вы не приобщитесь к дисциплине йоги. К дверям йоги вы придете невежественным, сознавая свое невежество, сознавая свое незнание. И я скажу вам: это единственное знание, которое может помочь вам, знание того, что "Я не знаю".

Знание подарит вам смирение. Покорность, смирение снизойдет на вас. Эго постепенно начнет утрачивать свою значимость. Зная, что вы не знаете, будете ли вы эгоистичны? Знание — самая изысканная пища для эго; она дает ощущение значимости. Вы знаете, и вы становитесь значимым.

Всего два дня тому назад, посвятив одну девушку с Запада в саньясу, дав ей имя "Йога Самбодхи", я спросил ее:

— Сможешь ли ты произнести это имя? Она сказала:

— Да. Оно как две капли воды похоже на английское слово "somebody". Однако "sambodhi" заключает в себе противоположный смысл. Если вы никто, на вас снизойдет самбодхи. Самбодхи означает просветление. Если вы некто, самбодхи никогда не осенит вас. Этому помешает "состояние некто".

Ощутив, что вы никто, ощутив, что вы ничто, вы становитесь доступными множеству таинств, которые начинают происходить с вами. Двери распахнуты настежь в вашей душе, взойдет солнце, и вас пронзят его лучи. Уныние, омрачившее душу вашу, рассеется. Но вы по-прежнему в замкнутом пространстве. И если солнце постучится в закрытую дверь, оно не проникнет в нее, - и двери, и окна будут закрыты.

Атеисты и теисты, индуисты и мусульмане, христиане и буддисты — некто, из них ни кто и никогда не ступит на стезю йоги. Они верят. Они уже достигли истины, ничего не достигнув. Они пришли к заключению, не реализовав его. Они хранят в своей памяти только слова — идеи, теории, священные книги. И чем тяжелее бремя этих слов, тем меньше жизни в их душах.

Четвертый вопрос:

Вы сказали, что йога не нуждается в вере. Но если ученику нужна вера, если он хочет подчиниться и довериться Мастеру, и вера станет законом его жизни, в какой мере действительна первая сутра?

Нет, я никогда не говорил о том, что йога не нуждается в вере. Я говорил, что йога не нуждается в веровании. Вера — совершенно иное понятие, доверие — совершенно иное понятие. Верование — это интеллектуальное явление, вера — глубоко интимная связь. Она не интеллектуальна. Если вы любите Учителя, вы доверяете ему, а из доверия рождается вера. Эта вера не сводится к какой-либо идее, она в душе человека. Она не есть условие, она не требование, помните об этом важном отличии. От вас не требуют, в качестве непременного условия, чтобы вы верили в Учителя, вам говорят только: "Если между вами и Мастером установится доверие, то станет возможен сатсанг". И это не условие, это только ситуация. От вас не требуют ничего.

Только любовь... Если приходит любовь, за ней, возможно, последует свадьба, однако любовь, сопровождаемая женитьбой, не может быть законом, как бы вам ни хотелось этого. Как приходит любовь? Если она приходит, она приходит; если она не приходит, она не приходит. Вы бессильны изменить это. Поэтому вы не можете силой навязать веру.

В старые времена бродили по всему миру паломники. Они скитались от одного Учителя к другому в ожидании чуда. Вы не можете силой вызвать к жизни чудо. Возможно, вы побывали у многих Учителей, надеясь на то, что где-нибудь произойдет что-нибудь чудесное. И вот, наконец, чудо случилось, и это не стало условием. Вы не можете пойти к Учителю и заставить себя довериться ему. Можно ли заставить себя довериться? Само ваше усилие, сама ваша попытка свидетельствует о том, что вы не доверяете ему. Можно ли попытаться полюбить кого-то? Способны ли вы полюбить? Если вы попытаетесь сделать это, вы сделаете ложное усилие. Вы сделаете неверный шаг.

Но если с вами этого ещё не произошло, то сатсанг едва ли когда-нибудь осенит вас. Мастер не одарит вас своей милостью. Не оттого, что он сознательно воздержится от того, но потому, что вы теперь недоступны для него. Он бессилен, что-либо сделать для вас. Вы закрыты для него.

Солнечный луч, заглянувший в плотно прикрытое окошко, едва ли когда-нибудь проникнет в дом. Он будет отражен. Он придет, постучится в дверь и повернет назад. Помните, если солнце взошло после того, как ваша дверь распахнулась, это не заключает в себе условие! Возможно, солнце скроется и наступит ночь. Распахнув для солнца свою дверь, вы не сотворите солнца. Распахнув дверь, вы станете доступными для него. Солнце, притаившееся за дверью, непременно проникнет в ваш дом.

Странники ступят на путь паломничества в поисках приюта то у одного, то у другого Учителя. Помните одно: они устремились навстречу солнцу, распахнув свои души, не порицая никого. И если вы не ощутили в себе перелома, приблизившись к Учителю, продолжайте свой путь, не порицая его. Ибо порицание ваше будет ложным, - вы не установили контакта с ним. Если вы не любите, и не познали любви, не порицайте. Скажите просто: "Этот Мастер не для меня, я не создан для этого Мастера. Контакт между нами невозможен. Продолжайте идти своим путем. Став на путь порицания, вы отсекаете контакты с другими Учителями. Испытав множество трудностей, помните одно: не следует порицать. Осознав, что ваш контакт с Мастером невозможен, покиньте его. Вы не сможете довериться ему. Если контакт не состоялся, вы не сможете поверить ему. Однако не говорите, что Учитель не прав, - вам не дано знать этого. Покиньте его, этого будет достаточно. Ищите где-нибудь в другом месте.

Когда вы порицаете, обвиняете, выносите приговор, вы замыкаетесь в самом себе. Ибо глаза, которые порицают, никогда не смогут доверять. Если вы стали жертвой обвинения, вы утратите способность доверять и обретете нечто такое, что сделает вас недоверчивым. И вы замкнетесь в самом себе.

Поэтому не доверяйтесь, не судите, не останавливайтесь в своем движении вперед. Ибо в своем непрерывном движении вперед вы приближаете день, вы приближаете мгновение, вы приближаете некое важное событие своей жизни. Вы приближаете мгновения — неизбежные мгновения — когда вы начинаете чувствовать свою уязвимость, когда Учитель начинает удаляться от вас. Вы становитесь уязвимыми, когда сливаетесь с ним. Ваше слияние происходит в определенный момент, в определенном месте. Затем наступает состояние, именуемое сатсанг.

Сатсанг — это тесная близость с Учителем — с человеком, который познал. Возможно, за ней последует мгновенье удаляться. Суфии говорят, что этого достаточно. Находиться в тесной близости с Учителем — этого достаточно. Сидеть рядом с ним, прогуливаться бок о бок, находиться вне его комнаты, созерцая ночь за его стеной, предаваясь воспоминаниям — этого достаточно.

На это уйдут годы, многие годы, многие годы ожидания. Он будет плохо обходиться с вами, помните — он будет создавать всевозможные препятствия на вашем пути. Он предоставит вам возможность самостоятельного суждения. Он распространит вокруг себя слухи, порочащие его. Посчитав их необоснованными, вы, возможно, пожелаете удалиться от жизни. Он будет всячески способствовать вашему уходу от реальности. Наконец, все препятствия останутся позади... Они необходимы, ибо дешевая вера бесполезна. Вера, закаленная временем, закаленная долгим ожиданием, подобна мощной скале... Она проникает в глубочайшие слои бытия...

Патанджали не говорит, что вы будете лишены веры. Вера интеллектуальна. Вы верите в индуизм, но это не ваша вера. По чистой случайности вы родились в индуистской семье, воспитавшей вас в вере; с детских лет вера пропитывала вас. Теории, философские концепции и системы глубоко отпечатались в вашем сознании, стали частицей вашей плоти. Они глубоко запали в ваше подсознание, и вы уверовали в них. Но эта вера бесполезна. Ибо она не преобразила вас. Она мертва, ибо она заимствована.

Доверие никогда не умирает. Вы не можете заимствовать доверие у членов своей семьи. Оно индивидуально. К нему приходят постепенно. Индуизм — традиционная вера, мусульманство — традиционная вера.

Первые ученики, последовавшие за Мухаммедом, были истинными мусульманами, ибо у них были истинная вера, все они лично явились к Мастеру, чтобы разделить с ним жизнь, они были в состоянии сатсанга. Они верили в Мухаммеда, ибо Мухаммед не тот человек, в которого легко поверить. В него трудно поверить. Если бы вы хоть раз побывали у Мухаммеда, вы бы в ужасе отшатнулись от него, ибо у него было девять жен. В такого человека поверить невозможно. Рука его крепко сжимала меч, на котором было начертано: "Мой девиз — мир", слово "Ислам" означает "мир". Можно ли поверить этому человеку?

Вы можете поверить Махавире, когда он говорит о ненасилии, он против насилия. Безусловно, вы можете поверить Махавире. Но можно ли поверить Махавире, вооруженному мечом? Ибо он говорит: "Любовь — мое послание, а мир — мой девиз". Вы едва ли поверите ему. Этот человек усложняет жизнь.

Он был суфием, он был Мастером. Он будет создавать новые трудности на вашем пути. Если ваш разум действует, благодаря скепсису и сомнению, вы удалитесь от реальности. Но если вы не отдаляетесь от нее, ждите, вооружившись терпением — ибо потребуется бесконечное терпение — и наступит день, когда вы познаете Мухаммеда, когда вы станете мусульманином. Достаточно познать его, чтобы стать мусульманином.

Первые ученики — это совсем иная группа людей. Первые ученики Будды — это совсем иная группа людей. Сегодня буддисты мертвы. Мусульмане мертвы. Мусульмане традиционной школы мертвы. Истина не передается из рук в руки как собственность. Ваши родители не могут передать вам истину. Они передают вам собственность, поскольку собственность принадлежит миру. Истина не принадлежит миру; они не могут передать ее вам, они не могут сохранить ее. Они не могут держать ее в банке, поэтому она не может быть передана вам. Вам придется провести самостоятельный поиск. Вам придется пройти через страдания, вам придется стать учеником, вам придется освоить точную науку. Это освоение будет индивидуальным. Истина всегда индивидуальна. Она действительна для индивидуального ученика. Доверие отлично от истины, вера отлична от истины. Веру можно получить от других, доверие можно заслужить самому.

Патанджали не требует от человека веры, но что можно сделать без веры, что можно сделать без доверия? Вы не можете навязать веру принудительно — поймите это. Вы не можете навязать свое доверие; это не в вашей власти. Принуждение — это ошибка. Ибо недоверие лучше, чем ложное доверие, поскольку оно вынуждает вас растрачивать самого себя. Лучше переместиться куда-нибудь, где происходят реальные события.

Не осуждайте никого, продолжая двигаться вперед. Когда-нибудь, где-нибудь вас будет ждать ваш Мастер. Нет человека, который указал бы вам на Мастера — "Идите туда, там вы найдете своего Мастера". Вам придется искать самому, вам придется страдать, ибо только страдание и поиск приведут вас к нему. Ваши глаза прояснятся, и ваши слезы иссякнут. Ваши глаза станут ясными как безоблачное небо, и вы поймете, что это благодаря Учителю.

Рассказывают. Один суфий, Джунаид, навестив старого факира, задал ему вопрос:

— Я слышал о том, что ты знаешь истинный путь. Укажи мне его. Старец ответил:

— Ты слышал о том, что я знаю. Ты не знаешь. Взгляни на меня и доверься чувствам своим.

Мужчина сказал:

— Но я не ощущаю ничего. Сделай для меня одну вещь: укажи мне дорогу, которая приведет меня к моему Мастеру.

И старец сказал:

— Сначала ты отправишься в Мекку. Ты станешь пилигримом, и будешь искать такого-то и такого-то человека. Он будет сидеть под деревом. Его глаза будут излучать свет, и ты ощутишь нежный аромат мускуса, исходящий от него. Иди и ищи его.

И Джунаид отправился в путешествие, которое продолжалось двадцать лет. В поисках Учителя он шел туда, куда ему указывали. Но он не нашел деревца, не уловил аромата мускуса, не увидел глаз, выразительно описанных старцем. Мастера не было нигде. Итог безуспешного поиска он сформулировал так: "Мастера не существует", и продолжил свой путь. Прошло двадцать лет, когда он, наконец, добрался до желанного дерева, под которым был Мастер. Аромат мускуса парил в воздухе, легкой дымкой обволакивая его. Его глаза пылали огнем, испуская красный свет. Этот человек был прекрасен! Припав к его ногам, он изрек:

— Мастер, я искал тебя двадцать лет. Мастер сказал:

— И я тоже ждал тебя двадцать лет. А теперь взгляни еще раз. И он взглянул еще раз. Перед ним был человек, который двадцать лет назад указал ему дорогу, ведущую к учителю, Джунаид зарыдал. Он сказал:

— Что? Значит, ты разыграл меня? Я потерял двадцать лет! Почему ты не сказал мне, что ты мой Учитель?

Старец ответил:

— Это не помогло бы; какой от этого был бы прок — ибо, если у тебя нет глаз, способных видеть... За эти двадцать лет ты обрел способность видеть меня; я тот самый человек. Но двадцать лет назад ты сказал мне: "Я не ощущаю ничего". Я тот же, но ты за эти годы стал другим, ибо обрел способность ощущать. Эти двадцать лет, отшлифовав твою душу, прояснили твой разум, стряхнув пыль прошлого. Но в начале… в то же мгновение тебя овеял аромат мускуса, который ты не смог уловить, ноздри твои не были чувствительны, глаза утратили зрительную функцию, биение сердца прекратилось. Достичь контакта не удалось.

Вам не дано этого знать, никому не дано знать, где рождается доверие. Я не говорю вам — доверьтесь Христу, я просто говорю — найдите человека, в котором рождается ваше доверие, и этот человек — ваш Учитель. Вам не дано изменить это. Вас ожидают скитания, и они неизбежны, но поиск необходим, ибо поиск приносит очищение. Это не значит, что поиск приведет вас к Мастеру, поиск очищает, и вы обретете способность видеть. Возможно, он находится где-то рядом с вами.

Пятый вопрос:

Прошлой ночью вы говорили о сатсанге и о том, как важно ученику сблизиться с гуру. Означает ли это физическую близость? Теряет ли что-нибудь ученик, живущий на большом физическом расстоянии от гуру?

И да, и нет! Да, физическая близость необходима в начале, поскольку она завладела вашим сознанием, и вы не осознаете ничего, кроме нее. Вы можете понять тело, вы можете понять язык физического явления. Вы существуете в физическом измерении, а значит, физическая близость необходима — в начале.

И в то же время я говорю — нет, ибо, по мере того как вы взрослеете, начинаете изучать другой язык, который не принадлежит миру физических явлений, в физической близости нет необходимости. Вы можете избежать ее. Пространство не играет никакой роли. Ваш контакт сохраняется. Пространство, как и время, не играет существенной роли. Мастер может быть мертв, и тогда ваш контакт сохранится. Возможно, он утратит свое физическое тело, но контакт между вами сохранится. И если между вами возникнет доверие, вы покинете пределы времени и пространства.

Доверие — это чудо. Вы можете быть близки с Мухаммедом, или с Иисусом, или с Буддой в данное мгновение, если между вами есть доверие. Но это сложно! Это сложно, поскольку вы не знаете, как это сделать. Если вы не доверяете живому человеку, сможете ли вы довериться мертвому? Как только возникло доверие, вы приближаетесь к Будде. Ибо Будда жив для людей, обладающих верой. Для тех, кто склонен доверять, Мастер никогда не умрет. Он продолжает помогать им, он никогда не оставляет их. И если Мастер физически близок вам, если он стоит позади вас или перед вами, или если он сидит сбоку от вас, вы не можете приблизиться к нему. Вас может разделить огромное пространство. Любовь, доверие, вера — уничтожают и пространство, и время. И поскольку, поначалу, вам трудно понять любой другой язык, вы сможете понять только язык физического мира. Но для этого нужда физическая близость — хотя бы в самом начале. Наступит мгновение, когда Мастер сам прогонит вас. Он заставит вас покинуть его, это станет необходимо — поскольку вы начнете ощущать свою зависимость от физического языка.

Гурджиев в течение всей своей жизни, при любых обстоятельствах гнал от себя своих учеников. Он ставил их в тяжелые условия, вынуждавшие их покидать его. Жизнь рядом с ним казалась им невозможной. Наступало мгновение, и его охватывало стремление помочь ученикам покинуть его, ибо никто не должен быть слишком зависим от физического учителя. Необходимо создать другой, высший язык. Вас непременно осенит чувство близости с ним, где бы вы ни были, ибо тело должно быть трансцендентно. Не только ваше тело, тело Учителя также должно быть трансцендентно. Но вначале это помогает. Семена, брошенные в землю и пустившие корни, дадут вам немалую силу. Если вы уйдете, к вам придет способность ощущать. Если вы уйдете, вы утратите контакт, который становится незначимым. Рождается доверие, и вы исчезаете. Доверие будет возрастать, и теперь его скрытые, невидимые руки помогут вам. Он будет воздействовать на ваши мечты, и ощущение, что он, словно тень, следует за вами, будет неотступно преследовать вас.

Но это высоко организованный язык. Не пытайтесь говорить на нем с самого начала, ибо возможно, он обманет вас. Вот почему я говорю: идите, замедлив шаг, вперед. Когда возникнет доверие, закройте глаза, слепо отдавшись ему. Действительно, ваши глаза сомкнулись в то мгновение, когда родилось доверие. Тогда какой смысл думать, убеждать? Доверие родилось, и оно едва ли прислушается к кому-то еще.

Теперь последуйте за Мастером, сохраняя близость к нему, пока он сам не оттолкнет вас. Но когда он прогонит вас, не цепляйтесь за него. Смиритесь. Следуя его указаниям, удалитесь, ибо он мудрее вас. Он знает, что полезно и что бесполезно.

Обретая близость к Мастеру, вы время от времени будете чувствовать, что вам трудно расти, так же трудно, как крошечному семечку, упавшему в землю под гигантским деревом. Молодое деревце, растущее под сенью гигантского, будет искалечено. Даже деревья стараются подальше разбросать свои семена, чтобы они пустили ростки. Деревья прибегают к разным уловкам, чтобы далеко послать свое семя; семена, усеявшие почву под гигантскими деревьями, погибают. Под их раскидистыми кронами слишком много тени, чтобы солнце могло проникнуть туда, чтобы солнечные лучи могли проникнуть туда.

Мастер мудрее вас. Если чутье подсказывает ему, что вам лучше уйти, не пытайтесь противиться ему. Следуя его воле, удалитесь. И это удаление станет сближением с ним. Последуйте его воле, безмолвно последуйте его воле, не противясь ей, и это удаление станет сближением с ним. Вы обретете новую близость.

Шестой вопрос:

Желая научить нас ясному познанию, знаете ли вы, к кому взываете? Разум иссякнет. Есть ли смысл принуждать его к познанию? И кто тогда будет познавать?

Да, разум может прекратить свое существование, но он еще не иссяк. Разум должен совершенствоваться человеком, познание должно твориться разумом. Через это познание разум умрет. Это познание подобно яду. Вы принимаете яд. Вы сделали маленький глоток, и яд убивает вас. Разум понимает это, и это понимание — яд для разума. Поэтому разум активно сопротивляется. Он отказывается понимать. Он создает сомнение, он борется всеми доступными способами. Он защищается, ибо понимание — яд для разума. Для вас оно — целебный эликсир, для разума — яд.

Поэтому, когда я говорю о ясном понимании, я имею в виду ваш разум, а не вас, ибо вы не нуждаетесь в понимании как таковом. Вы уже понимаете. Вы - сама мудрость — праджня.

Вы не нуждаетесь ни в моей помощи, ни в помощи другого человека. Ваш разум должен измениться. И если понимание осенит разум, разум умрет, и вместе с разумом исчезнет понимание. И тогда останется ваша чистота. И тогда душа ваша обнаружит зеркальную чистоту — без содержания, без сущности. Но это внутреннее существо не нуждается в понимании, ибо заключает в себе его ядро. Оно не нуждается в понимании, которое омрачает разум, но не дает мудрости.

Итак, что такое понимание на самом деле? Что такое понимание в действительности? Это идея об исчезновении разума. Помните, я говорю не о яростных спорах, я говорю о внушении. Если вы вступаете в борьбу, разум никогда не покинет вас, ибо борьба — способ проявления вашего страха. Вступая в борьбу, вы подтверждаете, что разум есть нечто внушающее вам страх, что вы ощущаете внушение. Все существующие учения, все виды медитации — воздействуют на разум внушением. Все они подводят разум к последней точке, где он прекращает свое существование, где совершается его самоубийство. Разум вырождается в столь явный абсурд, что вынуждает вас отречься от него, и вы перестаете быть его носителем. Говоря точнее, разум сам прекращает свое существование.

Итак, когда я называю адрес глубокого познания, я имею в виду ваш разум. Иного адреса нет. Только ваш разум доступен, поскольку вы сами недосягаемы. Вы скрываетесь глубоко внутри, разум, как верный страж, занял свой пост за вашей дверью. Сила внушения заставит разум покинуть свой пост, распахнув дверь настежь. Это сделает вас досягаемым.

Я обращаюсь к разуму — к вашему разуму, но не к вам. Если разум иссякает, нужно ли обращаться к нему? Мое безмолвное присутствие будет понято вами, и обращение утрачивает смысл. Разум нуждается в словах, разум нуждается в мыслях, разум нуждается в доводах, способных убеждать. Будда, Кришна или Патанджали, беседующие с вами, обращаются к вашему разуму.

Наступает минута, когда разум начинает осознавать всю абсурдность происходящего. Это выглядит в точности таким образом: если я вижу, что вы хотите приподняться, потянув себя за шнурки, я говорю вам: "Вы делаете абсурдную вещь, вы хотите невозможного". Вы не можете подняться в воздух, потянув за свои собственные шнурки. Это невозможно; такого просто не может быть, никогда. Поэтому я настойчиво советую вас призадуматься над всем этим: "Это абсурд. Что ты делаешь? Ты будешь чувствовать себя несчастным оттого, что этого не случится, вот почему я продолжаю настаивать, втолковывать, говорить. Когда-нибудь ты обязательно поймешь: "Да, это абсурдно. Зачем же я делаю это?"

Все ваши умственные усилия сводятся к тому, чтобы приподнять себя за шнурки. Все, что вы делаете, абсурдно. Ваши усилия принесут вам только страдания, приведут вас только в ад. Они всегда увенчивались страданиями, хотя вы никогда не осознавали этого. Стремясь донести до вас эту мысль, я хочу, чтобы своим разумом вы осознали, что все ваши усилия абсурдны. Достаточно однажды ощутить абсурдность собственных усилий, и исчезнет само усилие. Убедившись, что эксперимент со шнурками не увенчался успехом, вы осознаете это как важный факт и, отказавшись от бесполезных усилий, рассмеетесь. Признав эксперимент безнадежным, и вдоволь посмеявшись над ним, вы почувствуете себя просветленными. Все произойдет именно так.

Способность понимать истощает разум. Внезапно вы осознаете, что никто иной не ответственен за ваши страдания, что вы сами непрерывно создаете их; каждое мгновение вы творите их. Ибо сначала вы творили страдания, затем вы задавались вопросом, - можно ли возвыситься над страданием, избежать несчастий, как достичь блаженства, как достичь самадхи. Но, задаваясь вопросом, вы этим творите страдания. Уже ваш вопрос "Как достичь самадхи" порождает страдание, поскольку перед вами встает новый вопрос: "Я потратил столько усилий, но не достиг самадхи. Я делаю все, что в моих силах, но самадхи все еще недосягаемо для меня. Когда же просветление осенит меня?"

Теперь вы создаете новые страдания, сделав просветление объектом своих желаний, а это абсурдно. Ваши желания никогда не воплотятся. Достаточно реализовать одно — и иссякнут все, и вас осенит просветление. Желания увлекают вас в круг вечного страдания.

Последний вопрос:

Вы сказали, йога — это наука, методические приемы внутреннего пробуждения. Однако попытка приблизиться к не разуму, быть ближе к нему предполагает внутреннее побуждение и надежду. Процесс духовного преображения также предполагает внутреннее побуждение. Можно ли двигаться по тропе йоги с надеждой и побуждением? И разве ожидание не предполагает внутреннего побуждения?

Да, вы не можете двигаться по тропе йоги, побуждаемые желанием и надеждой. Фактически, на тропе йоги нет никакого движения вообще. Достаточно понять, что все ваши желания абсурдны, что все ваши желания ничтожны, и всякое действие утрачивает смысл, ибо всякое действие влечет за собой новое желание. Действие утратит всякий смысл! Вы едва ли сможете действовать, поскольку любое ваше действие повлечет за собой новые несчастья. Откажитесь от действия. Желания исчезли, разум иссяк, и это есть йога, это есть ваше приобщение к йоге. Это не движение, это покой. Все проблемы порождаются языком. Я говорю, что вы приобщились к йоге, но, возможно, вы только приблизились к ней. Когда иссякнут желания, замрет всякое движение. Вы приобщились к йоге, к дисциплине йоги. Движимые внутренним побуждением, вы создаете новые страдания от имени йоги.

Каждый день ко мне приходят люди. Они говорят: "Я занимался йогой тридцать лет, но в моей жизни не произошло ничего нового". Но кто сказал вам, что что-то должно произойти? Человек должен находиться в ожидании нового, - вот почему ничего не произошло. Йога говорит: не ждите будущего. Медитируйте, но медитируйте, не побуждаемые надеждой. Не верьте в то, что медитация приведет вас к какой-нибудь цели. Вы медитируете и получаете удовольствие от этого. У вас нет цели, нет будущего, нет продолжения; впереди нет ничего. Медитируйте, наслаждайтесь — без надежды, без цели.

Но вот — внезапно появляется цель. Разбегаются тучки — следы ваших прежних желаний. Эти желания — едва курящийся дымок, рождающий зыбкие облачка, испаряющиеся вместе с дымом. Медитация — это ваша игра, ваше наслаждение. Не превращайте ее в средство, ибо она конечная цель. И пусть осенит вас подлинное осознание ее сущности.

Подавляйте новые желания в душе своей. Поймите: желание порождает страдание в силу природы своей. Попытайтесь постичь природу желания — и вы найдете в нем источнике несчастья. Способен ли человек изменить природу своих желаний? Он бессилен, как-либо изменить ее. Осознать, что желание — источник несчастья, значит утратить само желание. И вот вы ступили на тропу йоги — дисциплины йоги.

Отныне ваша целеустремленность решает все. Если она абсолютна, ваша цель будет достигнута. Если она не абсолютна, то вы не ступите на заветную тропу.