|
||||
|
ЖЕНИХ ЖДЕТ ВАС
Научный ум ранее полагал, что существует возможность бесстрастного знания. На самом деле, таким было точное определение научного подхода. Под «объективными знаниями» подразумевается то, что знающий может оставаться всего лишь наблюдателем. Его участие не нужно. И не только это, но если он принимает участие в известном, то само его участие делает знания ненаучными. Научный человек должен оставаться исследователем, должен оставаться отстраненным; он никоим образом не должен вовлекаться в то, что он знает. Но теперь это уже не проблема. Сама наука повзрослела. Лишь в последние годы, лет тридцать, сорок назад наука осознала, что ее подход ошибочен. Не существует бесстрастного знания. Сама природа знания лична. Не существует отделенного знания, потому что знать - значит присоединять. Невозможно что-либо узнать просто в качестве зрителя, необходимо присутствовать. Таким образом, в наше время границы уже не так отчетливы. Поэт говорил, что у него личный путь познания. Когда поэт знает цветок, его знания цветка не заключены в старые научные рамки. Он — не наблюдатель со стороны. В неком глубоком чувстве он становится цветком: он движется внутрь цветка и позволяет цветку двигаться внутрь него; происходит полное слияние. И в этом слиянии познается природа цветка. В наше время наука также утверждает, что когда вы наблюдаете что-либо, вы участвуете в этом — каким бы маленьким ни было ваше участие, оно все равно есть. Поэт говорил, что когда вы смотрите на цветок, он — уже не тот цветок, что прежде, когда никто не смотрел на него, потому что вы вошли в него, стали частью цветка. Теперь сам ваш взгляд — это часть него; раньше такого не было. Растет цветок в лесу у неведомой тропинки, никто не ходит мимо него — это другой цветок, затем неожиданно приходит какой-то человек, который смотрит на него — и цветок уже не тот, что прежде. Цветок изменяет того, кто смотрит; а взгляд изменяет цветок. Появилось новое качество. Но для поэтов это было нормально; никто и не ждет от них большой рациональности, научности, но в наше время даже наука признает, что в лабораториях случается такое: когда вы наблюдаете, объект наблюдения перестает быть прежним; наблюдатель принял в нем участие, и качество изменяется. Теперь физика утверждает, что атомы двигаются иначе, когда за ними никто не наблюдает. Когда вы наблюдаете, они тут же изменяют характер движения. То же самое происходит, когда вы принимаете ванну: вы — другой человек, затем вдруг вы понимаете, что кто-то подглядывает за вами в замочную скважину, и вы меняетесь. Когда атом также чувствует, что на него кто-то смотрит, он перестает быть прежним; он двигается иначе. Таковы были границы, существовавшие как раз между наукой и религией: считалось, что наука абсолютно бесстрастна, и участие ее частично, религия же участвовала в полной мере. Поэт смотрит на цветок — появляются проблески, при которых поэта больше нет; и цветка больше нет. Но это всего лишь проблески. Контакт длится секунды, а затем они снова разделены, затем они распадаются. А что же происходит, когда мистик, религиозный человек, смотрит на цветок? Участие полно. Оно не частично. Знающий и узнанное растворяются друг в друге; между ними остается лишь вибрирующая энергия. Остается опыт: переживавшего больше не существует, нет и пережитого. Полярности исчезают, объект и субъект исчезают, стираются все границы. Религия — это полное участие. Поэзия, искусство или живопись — это частичное участие. Наука раньше вообще не принимала участие, теперь все иначе. Наука должна вернуться ближе к поэзии, ближе к религии. Теперь все границы перепутаны. Всего пятьдесят лет назад каждый человек, обучавшийся в рамках науки, смеялся бы над Патанджали, очень громко смеялся бы над Шанкарой и Ведантой, он бы искренне полагал, что эти люди сошли с ума. В наше время невозможно смеяться над Патанджали. Он доказывает убедительнее. В то время как наука растет глубже, кажется, йога доказывает более убедительно, более веско, потому что такой всегда была точка зрения йоги: существует лишь единое. Размежевание, разделение границ временно, ведь это происходит из-за незнания. Разделение нужно, это совершенно необходимое обучение. Нужно пройти через это, нужно выстрадать и пережить это — но нужно пройти через это. Это не дом, это всего лишь коридор. Этот мир есть коридор разделения, развода. Если вы проходите через это, и вы начинаете понимать все пережитое, то брак подходит все ближе, и однажды вы неожиданно женаты, женаты на целом — всякое разделение исчезает. И в этом браке заключено блаженство. В разделении есть страдание, ведь разделение фальшиво. Оно существует лишь оттого, что вы не понимаете. Страдание существует в вашем непонимании. Оно похоже на сон. Вы заснули. Затем вам снятся тысяча и одна вещь, но утром все они исчезают. Вы вдруг начинаете смеяться над собой. Все это кажется столь нелепым. Вы не можете поверить в то, что это произошло. Вы не можете поверить в то, что вы были обмануты сном, будто он был реален. Вы не можете поверить, как же было возможно то, что вы так очаровались образами, плывущими в уме, ничем иным как пузырями мысли, и тем, как эти образы выглядели — такими твердыми, такими материальными, такими реальными. То же самое происходит, когда человек узнает действительность, но действительность должна познаваться через глубокое участие. Если вы не будете принимать участие, вы узнаете действительность извне, как чужой, посторонний. Вы можете подойти к этому дому, вы можете обойти его, и вы узнаете что-то о нем, но вы двигались вовне, на периферии. Вы смотрели на стены со стороны, вы не знаете дом изнутри. Иногда, словно вор, в ночной тьме вы все же можете войти в дом; поэт — это вор. Ученый остается посторонним. Религиозный человек — это гость; он не приходит во тьме ночи, не крадет в доме. Поскольку можно узнать некоторые вещи, будучи вором, поэт будет лучше человека науки, который бродит все вокруг да около и никогда на входит внутрь. Даже поэт будет знать что-то, что ученый никогда не может знать, потому что поэт был в доме — хотя бы ночью, в темноте, без приглашения, не как гость, не через парадную дверь. Религиозный человек входит в дом как гость. Он заслуживает это. И он знает что-то не только о доме, но также и о хозяине, потому что он — гость. Он знает не только о существующем материальном доме, но также и о нематериальном хозяине, который настоящий центр дома. Он знает владельца. Наука знает только материю. В искусстве, порой, случаются проблески нематериального, поскольку вор также может наткнуться на владельца, но тот будет спать. Вор может видеть его лицо, но лишь в темноте, потому что он боится, всегда боится того, что что-то пойдет не так. Он — вор, всегда дрожащий от страха. Но когда вы приходите в дом как гость, приглашенными, вы заслужили это, — хозяин обнимает вас, приветствует от всей души. Тогда вы узнаете самый центр действительности. В Индии у нас есть два слова, значение которых — «поэт». В других языках нет двух слов для поэта, так как в этом нет необходимости, одного слова достаточно. Это объясняет явление поэзии — слова «поэт» достаточно. Но в санскрите у нас есть два слова, кави и риши, и различие очень тонкое, его стоит понять. Кави — это одна сторона: он — поэт, который приходит как вор. Он участвует, поэтому он — поэт, но его знание состоит из частей. В определенные моменты... как если бы вор был в доме, и вдруг в небе сверкнула молния, и вор увидел весь дом изнутри, но лишь на мгновение. Молния пропадает... все стало похожим на сон. Поэт иногда натыкается на действительность, но словно бы он и не заслужил это. Вот почему порой, вы будете удивлены: вы читаете поэму какого-то — А, Б, В, — она взывает к вам, к самому вашему сердцу, вы тронуты, и вы хотели бы встретиться с человеком, из которого выпорхнули эти строки, но когда вы встречаетесь с этим человеком, поэтом, вы разочаровываетесь — он всего лишь простой, обыкновенный, - ничего такого. В полете его стихов он был так необычен, но если вы встречаете поэта, он обычен. Что же произошло? Вы не можете поверить, что такая прекрасная жемчужина может исходить от такого простого человека. Это оттого, что поэт — не постоянный житель дворца. Он — вор. Иногда он входит, но в темноте. Это лучше, чем просто бродить все вокруг да около, по крайней мере, у него есть проблеск. Он поет об этом проблеске, в его естестве — постоянная ностальгия по внутреннему проблеску, которого он достиг. Он снова и снова поет об этом, но теперь это уже не его опыт. Он где-то в прошлом, это память, воспоминание, а не действительность. Риши — это поэт-провидец, которого принимают как гостя. Слово «риши» означает «провидец», а слово «кави» значит «видящий»; у обоих одно значение: тот, кто увидел. Тогда в чем же различие? Различие в том, что риши заслужил это. Он вошел в дом при свете дня, он вошел через парадную дверь. Он не был непрошенным гостем; он не вторгался в чьи-то владения. Его пригласили. Хозяин принял его. Теперь он — тоже поет, но его пение совершенно отличается от обыкновенных стихов. Упанишады — такая поэзия, и Веды — такая поэзия, они исходят из сердец риши. Они были необыкновенными поэтами, необыкновенными в том смысле, что заслужили проблеск; он не был украден. Но это возможно лишь тогда, когда вы узнаете, как участвовать полно — это и есть йога. Йога означает слияние; йога означает брак; йога означает единение. Смысл йоги: как снова объединиться, как растворить разделение, как растворить все границы, как дойти до сути, где знающий и узнанное становятся едиными. В этом поиск йоги. Наука за последние несколько десятилетий стала в большей степени осознавать то, что всякое знание лично. Йога говорит, что всякое знание абсолютно лично, и чем более оно лично, тем лучше — вы должны быть вовлечены в него: вы должны стать цветком, вы должны стать камнем, вы должны стать луной, вы должны стать морем, песчинками. Куда бы вы ни посмотрели, вы должны быть вместе и субъектом, и объектом. Вы должны быть вовлечены. Вы должны участвовать, только тогда жизнь пульсирует, пульсирует в своем собственном ритме. Тогда вы не навязываете что-либо жизни. Наука — это агрессия, поэзия — это кража, религия — это участие. А теперь постарайтесь понять эти сутры Патанджали. Видимое, составленное из элементов и органов чувств, по сути, представляет собой устойчивость, действие и инертность и служит для обеспечения переживания, и, в силу этого, освобождения видящего. Первое, что надо понять, это то, что мир существует для вашего освобождения. Много раз в вашем уме возникал вопрос: «Зачем существует этот мир? Почему так много страдания? Для чего? Какова цель мира? Ко мне приходят многие люди, они спрашивают: «Вот высший вопрос — для чего мы вообще существуем? И если жизнь — это такое страдание, то в чем же цель жизни? И если существует Бог, то почему он не может уничтожить весь этот хаос? Почему он не может уничтожить всю эту жизнь страдания, этот ад? Почему он постоянно заставляет людей жить в нем?» У йоги есть ответ. Патанджали говорит: «Для обеспечения переживания, и, в силу этого, освобождения видящего». Это обучение; страдание — это обучение, потому что невозможно стать зрелыми, не страдая. Оно подобно огню: золоту, чтобы очиститься, нужно пройти через него. Если золото спрашивает: «Почему?», то оно остается нечистым, не имеющим ценности. Только пройдя через огонь, все, что не золото, сгорит, и останется только чистейшее золото. Вот что такое освобождение: зрелость; рост так велик, что только чистота, только невинность остается, а все непригодное сгорает. Нет другого пути, чтобы осознать это. Да и не может быть другого пути, чтобы осознать это. Если вы хотите знать, что такое насыщение, вам придется познать голод. Если вы хотите избегнуть голода, то вы и насыщения также избежите. Если вы хотите знать, каким глубоким может быть такое утоление жажды, вам придется познать жажду, сильную жажду. Если вы говорите: «Я не хочу испытывать жажду», тогда вы упустите прекрасный миг глубокого утоления жажды. Если вы хотите знать, что такое свет, то вам придется пройти через тьму ночи; тьма ночи готовит вас к тому, чтобы понять, что такое свет. Если вы захотели знать, что такое жизнь, то вам придется пройти через смерть; смерть создает в вас чувствительность для того, чтобы знать жизнь. Смерть и жизнь — не противоположности; все дополнительно. «Этот» мир существует для того, чтобы вы могли знать «тот» мир; «это» существует для того, чтобы знать «то». Материальное существует для того, чтобы знать духовное; ад существует для того, чтобы прийти в рай. В этом и цель. И если вы хотите избежать одно, вы избегаете обоих, потому что они — два аспекта одного и того же. Когда вы понимаете, то страдания нет: вы знаете, что это тренировка, обучение. А обучение должно быть трудным. Оно должно быть трудным, поскольку только тогда из него выходит настоящая зрелость. Йога говорит, что этот мир существует как школа для обучения, школа для узнавания, не избегайте же ее и не пытайтесь сбежать из нее. Лучше живите ею, и живите ею так полно, чтобы снова вас не нужно было заставлять жить ею. Вот смысл наших слов, когда мы говорим, что просветленный человек никогда не возвращается — не нужно. Он сдал все экзамены, которые составляет жизнь. Ему не нужно возвращаться. Вас нужно снова и снова загонять в прежний образец жизни, потому что вы не учитесь. Вы все время повторяете пережитое, не учась. Прежний опыт вы повторяете снова и снова — все тот же гнев. Сколько, сколько тысяч раз вы гневались? Посчитайте. Чему вы научились от него? Ничему. Всякий раз, когда будет возникать эта ситуация, вы вновь будете гневаться — все то же самое, словно вы впервые впадаете в гнев. Сколько раз вами овладевала жадность, похоть? Это снова овладеет вами. И снова вы отреагируете по-старому, как будто вы решили не учиться. А быть готовым учиться, значит быть готовым стать йогом. Если вы решили не учиться, если решили остаться с завязанными глазами, если хотите повторять снова и снова все ту же бессмыслицу, тогда придется вас отослать назад, придется послать вас в прежний класс, пока вы не сдадите экзамены. Не принимайте жизнь как-то иначе. Это огромная школа для обучения, единственный существующий университет. Слово «университет» происходит от слова universum (вселенная). На самом деле, ни один университет не должен называть себя «университет», это слишком громко звучит. Вся вселенная — это всего лишь университет. Но вы создали маленькие университеты и думаете, что когда вы проходите их, то вам присваивается титул, как будто вы стали знатоком. Нет, эти маленькие, рукотворные университеты не подойдут. Вы будете должны проходить этот университет всю свою жизнь. Патанджали говорит: «Для обеспечения переживания и, в силу этого, освобождения...» Опыт освобождает. Иисус сказал: «Узнайте истину, и истина освободит вас». Когда вы переживаете что-то бдительными, осознанными, внимательно наблюдающими за тем, что происходит, одновременно участвуя и наблюдая, — это и есть освобождение. В тот же миг из этого что-то возникает — опыт, который становится истинным. Вы не заимствовали его из священных книг, вы не заимствовали его у кого-то. Опыт не может быть заимствованным; лишь теории можно заимствовать. Вот почему все теории грязные, потому что они прошли через такое множество рук, миллионы рук. Они просто похожи на грязные банкноты. Опыт всегда свеж, свеж как роса по утру, свеж как утренняя роза. Опыт всегда невинен и девственен — никто никогда не касался его. Вы приходите к нему в первый раз. Ваш опыт — это ваш опыт, он — не чей-то еще, и никто не может дать вам его. Будды могут указать путь, но идти вам. Ни один Будда не в силах идти вместо вас; это невозможно. Будда не может дать вам свои глаза, чтобы вы могли смотреть через них. Даже если Будда даст вам глаза, вы измените их, глаза не смогут изменить вас. Когда глаза подойдут вашему организму, он изменит сами глаза, но глаза не могут изменить вас. Они — части; вы — очень большое явление. Я не могу одолжить вам руку. Даже если я сделаю это, касание будет не моим, оно будет вашим. Когда вы почувствуете что-то — даже через мою руку — именно вы будете чувствовать, а не моя рука. Невозможно заимствовать действительность. Опыт освобождает. Каждый день я встречаю людей, которые говорят: «Как освободиться от гнева? Как освободиться от секса, от похоти? Как освободиться от чего-то?» И когда я говорю: «Проживите это», они потрясены. Они пришли ко мне в поисках способа, как сдерживать себя. И если бы они пришли к другому гуру в Индии, они нашли бы какой-нибудь способ, чем подавлять себя. Но подавление никогда не может быть освобождением, потому что подавление означает сдерживание переживания. Подавлять, значит отрубить все корни опыта. Подавление никогда не может быть освобождением. Подавление — это величайшее рабство, которое вы можете где-либо найти. Вы живете в клетке. Как-то на днях один новый санньясин сказал мне: «Я чувствую себя как животное в клетке». Сразу понятно, что он имел в виду, он хотел, чтобы я помог ему убить животное, ведь мы говорим «животное» только когда осуждаем. Само слово несет в себе осуждение. Но когда я сказал санньясину: «Хорошо, я помогу тебе. Я сломаю клетку и полностью освобожу это животное», он был слегка ошарашен, ведь когда вы говорите «животное», вы уже оценили, осудили это — это не простой факт. В самом слове «животное» или «животное побуждение» вы сказали все, что хотели сказать. Вы не принимаете это. Вы не хотите жить этим. Вот почему вы создали клетку. Клетка — это характер. Все характеры — клетки, заточения, цепи вокруг вас. А человек характера — это заточенный человек. По-настоящему пробужденный человек — не человек характера. Он живой. Он жив в полном смысле этого слова, но у него нет характера, потому что у него нет клетки. Он живет спонтанно, он живет через осознанность, поэтому ничто не может пойти не так; но вокруг него нет клетки для его защиты. Клетка — это замещение осознанности. Если вы хотите проспать всю жизнь, то вам нужен характер, так характер указывает вам направления. Тогда вам не нужно быть бдительными. Вы собираетесь украсть что-то — характер просто мешает вам: он говорит: «Нет! Это неправильно! Это грех! Вы будете страдать в аду! Вы забыли всю Библию? Вы забыли все наказание, через которое должен пройти человек?» Это характер. Он всего лишь мешает вам. Вы хотите украсть; характер — только препятствие. Человек осознанности не будет красть, но у него нет и характера; и в этом чудо и красота. У него нет характера, а он не станет красть, потому что он понимает. Не то, чтобы он боится греха, нет никакого греха — в лучшем случае, ошибки, нет никакого греха. Он не боится быть наказанным, так как наказания нет в будущем. На самом деле, не грехи наказываются — грехи и есть наказание. Происходит не так, что вы злитесь сегодня, а завтра или же в следующей жизни вы будете наказаны — это полная чушь. Когда вы сегодня кладете руку в огонь, неужели вы думаете, что она сгорит в следующей жизни? Когда вы сегодня кладете в огонь руку, она сгорает сегодня, тут же и сгорает. Положи руку в огонь, и она сгорает, — все одновременно. Нет даже мгновенного промежутка. Жизнь никогда не верит в будущее, потому что жизнь — это только настоящее. Не то, чтобы в будущем грехи будут наказаны, грехи и есть наказание. Вот подлинное наказание: вы крадете, и вы наказываетесь. В самой краже вы наказываетесь, потому что вы еще более заточены: вы станете еще больше бояться; вы не сможете открыто смотреть в мир; вы будете постоянно чувствовать вину, вы сделали что-то неправильное, в любой момент вас могут поймать. Вас уже поймали! Может быть, никто никогда не хватает вас, и никакой суд не наказывает вас — нигде нет другого, небесного суда — но вас поймали. Вы поймали самих себя. Как вы забудете это? Как вы простите себя? Как вы уничтожите то, что совершили? Содеянное будет всегда с вами. Оно будет следовать за вами словно тень; оно будет являться вам словно призрак. Содеянное само по себе — наказание. Характер мешает вам совершать неправильные вещи, но он не мешает вам думать о них. Но украсть или подумать об этом — это одно и то же. По-настоящему совершить убийство или просто подумать о нем — это одно и то же, так как когда вы проявляете интерес к убийству в сознании, вы совершили его, если подумали о нем. Убийство не стало поступком, так как характер помешал вам; если бы характера не было, убийство стало бы поступком. Таким образом, на самом деле, характер, в лучшем случае, поступает следующим образом: он препятствует мысли, он не позволяет ей преобразиться в действие. Характер хорош для общества, но для вас он ничего хорошего не представляет. Он защищает общество; ваш характер защищает общество. Ваш характер защищает других людей, вот и все. Вот почему каждое общество настаивает на характере, нравственности, на том да этом; но характер не защищает вас. Вы можете быть защищенными лишь в осознанности. А как же приобрести осознанность? Нет другого пути, кроме как жить жизнью во всей ее полноте, «...для обеспечения переживания и, в силу этого, освобождения видящего». «Видимое, составленное из элементов и органов чувств, по сути, представляет собой три гуны». Йога верит в три гуны: это саттва, раджас и тамас. Саттва — это качество, которое делает вещи устойчивыми; раджас — качество, которое дает действие; тамас — качество инертности. Эти три гуны — основные качества. С этими тремя качествами существует весь мир. Это троица йоги. В наше время физики готовы согласиться с йогой. Они расщепили атом и получили три вещи: электроны, нейтроны, протоны. Эти три составляющие обладают теми же самыми тремя качествами: одна составляющая несет качество света — саттва — устойчивость; другая — качество раджас — деятельность, энергию, силу; третья — качество инертности — тамас. Весь мир состоит из этих трех гун; и человек осознанности должен пройти через эти три гуны. Он должен пережить все эти три гуны. И если вы переживаете их как гармонию, которая и есть настоящее учение йоги... Вот что переживает каждый человек: иногда вы чувствуете себя ленивыми, иногда вы чувствуете себя до верху полными энергии; иногда вы чувствуете, что вам так хорошо и легко, а иногда вы чувствуете себя такими злыми и плохими; иногда вы — тьма, а иногда вы — рассвет. Вы чувствуете все эти гуны. Многие их мгновения приходят постоянно, вы двигаетесь в колесе, но они не пропорциональны друг другу. Человек в летаргическом сне спит лишь на девяносто процентов. Он также активен — он должен быть активным, потому что просто для того, чтобы поддерживать жизнь летаргии, ему придется совершать слабые действия. В этом заключается вся его деятельность — просто поддерживать свою инертность. И он также должен хорошо относиться к людям; в противном случае, люди будут относиться к нему крайне скверно. Людей не устроит его инертность. Вы наблюдали такое? Люди, которые не очень активны... Например, очень полные люди всегда улыбаются. Это их защита. Они знают, что не могут драться. Они знают, что если случится драка, они не в силах убежать, они не могут «обратиться в бегство». Вы всегда видите, как очень полные люди улыбаются, они счастливы. Какова же причина? Почему худые люди выглядят печальными, и почему полные люди никогда не выглядят такими печальными, а всегда счастливыми? Психологи и физиологи утверждают, что такова их защита, потому что в борьбе за жизнь для них будет очень трудно всегда быть в настроении, драться, в котором всегда пребывают худые и подтянутые; последние могут драться — если другой человек слаб, они побьют его; если же другой человек сильный, они убегут. Они могут поступить и так и иначе, а полный человек не в силах сделать ни того, ни другого — он продолжает улыбаться, он все время добр ко всем. Такова его защита, поэтому другие люди должны быть добрыми по отношению к нему. Ленивые люди всегда добрые. Они никогда не совершали никакого дурного поступка, потому что даже для того, чтобы согрешить, человеку нужно быть несколько активным. Вы не можете сделать ленивого человека Гитлером, это невозможно. Вы не можете сделать ленивого человека Наполеоном или Александром Македонским, это невозможно. Ленивые люди не совершали никакого великого греха; они и не могут. Так или иначе, они — хорошие люди, потому что даже для того, чтобы согрешить или совершить плохой поступок, им придется быть активными, а это не по ним. И существуют также активные люди, неуравновешенные; они всегда в движении. Они никоим образом не беспокоятся о том, куда добраться; их волнует лишь, как идти быстро. Они не беспокоятся о том, добираются ли они куда-либо, это вообще не суть дела. Если они двигаются быстро — хорошо. Не спрашивайте их: «Куда вы идете?» Они никуда не идут; они просто идут. У них нет предназначения. У них есть лишь энергия для того, чтобы быть активными. Такие люди опасны для мира, опаснее, чем ленивые люди. Из этой второй категории выходят все Адольфы Гитлеры, Муссолини, Наполеоны, Александры. Все смутьяны выходят именно из второй категории, ведь у них есть энергия, непропорциональная им энергия. Есть еще третье качество людей, которые редко встречаются: где-то Лао Цзы молча сидит себе — он не ленив, а пассивен. Не активен, не ленив, а пассивен: полон энергии, сил, но сидит тихо. Вы наблюдали за кем-нибудь, кто молча сидит, полный энергии? Вы чувствуете вокруг него поле, излучающее жизнь, и все же он ничего не делает, просто есть. И йога должна найти равновесие между этими тремя категориями. Если вы можете найти равновесие между этими тремя категориями, то неожиданно вы выходите за их границы. Если один человек больше других, тогда он становится вашей проблемой. Если вы скорее ленивы, чем активны, то лень будет вашей проблемой: вы будете страдать через нее. Если активности больше чем лени, то вы будете страдать из-за своей активности. А третье качество никогда не больше, оно всегда меньше; но даже если теоретически возможно, что кто-то слишком добрый, то эта чрезмерность будет для него источником страдания, эта чрезмерность создаст неуравновешенность. Правильная жизнь — это жизнь равновесия. У Будды есть восемь принципов для его учеников. Перед каждым принципом он добавляет слово самьяк. Если он говорит: «Будьте осознанными», он говорит не только «смрити», он говорит «самьяк смрити». На английский язык это всегда переводится как «правильное воспоминание». Если он говорит: «будьте активными», — он всегда говорит: «Будьте правильно активными». Говоря «правильно», он хочет сказать, будьте в равновесии. Индийское слово самьяк означает равновесие. Даже говоря о самадхи, даже подразумевая медитацию, Будда произносит «самьяк самадхи». Даже самадхи может быть слишком много, и тогда оно будет опасным. Даже добра может быть слишком много, и тогда оно будет опасным. Равновесие должно быть ключевым фактором. Что бы вы ни делали, всегда будьте уравновешенными, как человек, идущий по канату, постоянно удерживая равновесие. Вот подлинность: фактор равновесия. Человек, который хочет достигнуть высшего брака, высшей йоги, должен быть в глубоком равновесии. В равновесии вы переступаете границы всех трех гун. Вы становитесь гунатитом: вы выходите за пределы всех этих трех качеств. Вы — больше не часть мира; вы вышли за пределы его. У трех гун — устойчивости, действия и инертности — есть четыре стадии: определенная, неопределенная, указанная и непроявленная. Эти три гуны имеют четыре стадии. Первую Патанджали называет «определенная». Вы можете называть ее материей, это самое определенное вокруг вас. Затем «неопределенная» — вы мо жете называть ее умом; он также присутствует, вы чувствуете его постоянно, но он — неопределенный фактор. Вы не можете определить, что такое ум. Вы знаете его, вы постоянно живете им, но не можете его определить. Можно определить материю, но не ум. И тогда «указанная» стадия даже менее различима, чем неопределенная: она — это самость. Вы можете только указать это. Вы не можете даже сказать, что это неопределенно, потому что сказать, что что-то неопределенно, трудно различимо, значит определить это, ведь и это является определением. Сказать, что что-то неопределенно... вы уже определили это в отрицательном ключе; вы сказали что-то об этом. Таким образом, существует тонкий слой существования, который есть самость, то есть указанное. А затем за ним снова появляется тончайшая, «непроявленная» стадия — неуказанная, то есть не-самость. Итак: материя, ум, самость, не-самость — вот четыре стадии всех этих трех гун. Если вы погрузитесь в глубокий летаргический сон, вы будете подобны материи. Человек в летаргическом сне — это почти материя, процессы в его теле заторможены; вы не обнаруживаете в нем признаков жизни. Тогда есть второе качество — ум. Если раджас, деятельность, слишком велик, то вы становитесь слишком зависимыми от ума. Тогда вы очень, очень активны — ум все время активен, одержим активностью, он — в непрерывных поисках новых занятий. Кто-то спросил Эдмунда Хиллари, первого человека, достигшего вершины Эвереста: — Зачем? Зачем Вы так рисковали? Он ответил: — Потому что была вершина Эвереста, и человек должен был взойти на нее. Почему человек летает на луну? Потому что луна есть. Как вы можете избежать ее? Вам нужно лететь. Деятельный человек постоянно ищет себе занятие. Он не может оставаться незанятым, в этом его проблема. Без дела он — исчадие ада; в деле он забывается. Если тамас, инертность, слишком велика, вы становитесь подобными материи. Если раджас слишком велик, вы становитесь умом: ум — это деятельность. Вот почему ум сходит с ума. Затем, если саттва слишком велика, вы становитесь самостью, вы становитесь атмой (душой). Но и это неуравновешенность. Но если все три стадии — в состоянии равновесия, тогда появляется четвертая стадия — не-самость. Это ваше настоящее бытие, где не существует даже чувство «я», вот почему для этой стадии используется термин «не-самость». Таковы четыре стадии: три являются неуравновешенностью, а четвертая — равновесием. Первая — определенная, вторая — неопределенная, третья — указанная, четвертая — даже не указанная; и четвертая стадия — самая настоящая. Первая кажется самой настоящей оттого, что вы живете в ней. Вторая кажется очень близкой оттого, что вы живете в уме. Третья даже кажется несколько более далекой, но вы можете ее понять. Четвертая кажется просто невероятной — не-самость? Брахман, Бог, как бы вы ни называли это, кажется очень далеким, кажется почти несуществующим; но это — самое существенное. Видящий, если и обладает чистым сознанием, все равно видит через искажения ума. А эта четвертая стадия, даже если вы и достигаете ее... пока вы будете в теле, вам придется использовать все слои своего бытия. Даже Будда, говоря с вами, вынужден разговаривать через ум. Даже Будда, шагая... вынужден идти через тело. Но теперь, когда вы узнали, что вы — за пределами ума, ум никогда не может обманывать вас: вы можете использовать его, и вы никогда не будете использованы им. В этом различие. Не то, чтобы Будда не использует ум, он использует его; а не вами пользуются ум. Не то, чтобы Будда не живет в теле, он живет в нем; но у вас же: тело — хозяин, а вы — раб. Будда — хозяин; тело — раб. Происходит полное изменение, полная перемена — то, что наверху, спускается вниз, а то, что внизу, поднимается наверх. Видимое существует, лишь для видящего. Это высшая точка йоги или веданты: «видимое существует лишь для видящего». Когда видящий исчезает, и видимое исчезает, так как видимое было только для освобождения видящего. Когда освобождение произошло, видимое не нужно. Оно создаст много проблем, потому что Будда... для него видимое исчезло, но для вас оно все еще существует. Есть цветок; кто-то среди вас становится просветленным человеком — для него цветок исчез, но для вас он все еще продолжает быть. Так как же это возможно: для одного человека цветок исчезает, а для вас он все еще есть? Это очень похоже на такую ситуацию: все вы этой ночью засыпаете, все вы видите сны; затем один человек просыпается, его сон нарушен, исчезают его видения, но сны всех остальных продолжаются. Исчезновение его сна никоим образом не способствует нарушению ваших снов; они самостоятельно текут дальше. Вот почему просветление индивидуально. Один человек пробуждается, все же остальные продолжают оставаться в своем неведении. Он может помочь другим пробудиться. Он может создать вокруг вас средства, чтобы помочь вам выйти из сна, но пока вы не выйдете из вашего сна, он будет продолжаться: «Видимое существует лишь для видящего». Если видимое и мертво для достигшего освобождения, оно живо для других, потому что является общим для всех. В Индии мы сделали только одно различие между сном и тем, что вы называете действительностью, и вот это различие: сны — это личные реальности, а та действительность, которую вы называете миром, — общий сон, вот и все. Когда вы спите, вам снится личный мир. Ночью вы живете личной жизнью; вы не можете пригласить кого-либо в свой сон. Даже ваш самый близкий друг, жена или возлюбленная далеки. Когда вам снятся сны, они — для вас одного. Вы не можете взять кого-то с собой; это личный мир. Тогда что же такое этот мир, ведь в Индии мы называем этот мир также подобным сну? Это общий сон. Нам снится один и тот же сон, потому что наши умы работают в одном ключе. Просто сходите к реке. Возьмите с собой прямую палку; вы знаете, что палка прямая. Опустите ее в реку: в тот же миг вы видите, что она изогнулась крючком. Выньте ее; вы знаете, что она прямая. Снова опустите ее в воду; она снова согнулась. Теперь вы хорошо знаете, что палка остается прежней, но работа вашего ума и действие солнечных лучей создает явление, иллюзию, что палка согнулась. Даже если вы теперь знаете, она все равно будет гнуться. Ваше знание не поможет. Вы хорошо знаете, в совершенстве, что палка не согнулась, но она выглядит гнутой, потому что работа глаз и солнечных лучей такова, что создается иллюзия. Тогда возьмите с собой несколько друзей — все вы увидите, что она согнулась. Это общая иллюзия. Мир — это общий сон. Видящий и видимое им объединяются для того, чтобы можно было понять настоящую природу каждой составляющей. Причина этого единства — незнание. Объединяться с этим миром, который похож на сон, объединяться с телом, с умом, которыми вы не являетесь, необходимо. Через это объединение вы подготовитесь к большему единству. При помощи этого единства вы осознаете то, что оно ложно. В день, когда вы осознаете, что оно ложно, придет окончательное единство. Когда вы разводитесь с миром, вы женитесь на божественном. Когда вы женаты на мире, вы — в разводе с Богом. Вот почему все мистики — Мира, Чайтанья, Кабир и другие, — все они говорят в рамках брака, в рамках невесты и жениха. И все они ждут окончательного осуществления брачных отношений. Аллегориями пользуются всегда. Психологи даже стали проявлять подозрение к тому, почему мистики используют эту аллегорию любви, брака, объятия, поцелуя. В Индии даже половые сношения используются в качестве аллегории: когда происходит окончательный брак, появляется высшее крещендо, полный оргазм индивидуального с целым, волны с океаном. Почему эти люди используют сексуальные аллегории? Психологи полагают, что, должно быть, секс как-то подавлен. Они неправы. Нет никакого подавления секса, но секс — это такое глобальное явление, как же может религия обходить его? Секс нужно использовать. И секс — это единственное глубочайшее явление, где вы теряете себя. Вы не знаете никакого другого явления, где вы теряете себя так полно. И в Боге или во всеобщем, человек теряет себя совершенно — становится не-самостью. В сексе к вам приходит лишь краткий проблеск этого. Правильно использовать аллегорию брака, невесты и жениха. Будьте в браке с миром, и вы разведетесь с божественным. Пройдите через мирской опыт, и, став обогащенными, освобожденными, неожиданно вы станете осознавать, что этот брак был иллюзией, сном. Теперь для вас готовится настоящий брак. Жених ждет вас. |
|
|||
|
Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке |
||||
|
|
||||
