|
||||
|
ПУТЕШЕСТВИЕ В ФАНТАСТИКУ
— Я начинаю терять веру в свои способности, — сказал своему другу молодой торговец. — Сегодня торговля шла из рук вон плохо, ничего не продал. Меня вышвыривали из квартир, перед моим носом хлопали дверью, меня спускали с лестницы, образцы товара выкидывали в канаву, в меня стреляли разгневанные домовладельцы. Его друг удивился: — Что же у тебя за товар такой? — Библии, — ответил молодой торговец. Почему же религия стала грязным словом? Почему люди наполняются ненавистью в тот миг, когда вы упоминаете слово «религия», Бог, или же еще что-то в этом духе? Отчего все человечество стало безразличным? Должно быть, что-то где-то пошло не так, как надо. Это нужно понять, потому что это не пустяки. Религия — это настолько значительное явление, что человек не в силах жить без нее. Жить без религии, значит жить, без какой бы то ни было цели. Жить без религии, значит жить, без какой бы то ни было поэзии. Жить без религии, значит относиться к жизни как к бремени, скуке — как Сартр, говорящий, что человек есть бесполезная страсть. Без религии он становится таким. Человек — не бесполезная страсть, но без религии он обязательно становится таким. Если нет ничего, что было бы выше вас, то всякая цель исчезает. Если нельзя достичь чего-то, что выше, нельзя быть выше, то у вашей жизни не может быть никакой цели, не может быть никакого смысла. Тому, что выше, нужно привлечь вас, тянуть вас вверх. Тому, что выше, нужно, чтобы вы не застряли в том, что ниже. Без религии жизнь будет подобна дереву, которое никогда не зацветает, бесплодному дереву. Да, без религии человек — бесполезная страсть, но с религией человек становится самим цветением жизни, как если бы он наполнился Богом. Итак, надо понять, почему религия стала таким грязным словом. Есть люди, решительно выступающие против религии. Есть люди, которые, может быть, и не решительно против, но абсолютно безразличны к религии. Есть люди, кажущиеся небезразличными к религии, но они — всего лишь лицемеры, которые без конца притворяются, что им интересно. И эти три категории — все существующие категории. Пропал истинно религиозный человек. Что же произошло? Первое: было открыто новое отношение к жизни, была открыта наука, распахнулось новое окно, и религия не смогла поглотить науку. Религии не удалось поглотить ее, потому что обычная религия не способна поглощать такое. Вот три возможных отношения к жизни: одно логическое, рациональное, научное; другое инфралогическое — суеверное, иррациональное; а третье сверхрациональное — трансцендентальное. Обычная религия старалась цепляться за инфрарациональное отношение. Это и стало самоубийством; это стало медленным отравлением. Религия совершила самоубийство, поскольку застряла в самой нижней точке зрения на жизнь — инфрарациональном. Что я имею в виду, когда использую слово «инфрарациональное»? Просто слепую веру. Религия донесла ее цветущей до нашего века потому, что не было конкурента, не было более высокой точки зрения. Когда зародилась наука, и в существование пришла более высокая точка зрения, более зрелая, более действенная, произошел конфликт. Религия встревожилась, испугалась, поскольку новое отношение собиралось разрушить ее. И она стала защищаться. Она стала все плотнее закрываться. В самом начале она попыталась (ведь она было мощной, она была основой), она попыталась уничтожить всех галилеев науки оттого, что не знала, что эти разрушительные шаги станут для нее самой, самоубийственными. Религия развернула долгую битву с наукой — и, конечно же, битву с гибельным для себя концом. Никакая более низкая точка зрения не может тягаться с более высокой точкой зрения. Более низкая точка зрения обречена на поражение — сегодня или завтра, или же послезавтра. Битва, в лучшем случае, способна оттянуть разгром, но не способна избегнуть его. Когда приходит более высокая точка зрения, более низкая должна исчезнуть. Она должна измениться; она должна стать более зрелой. Религия умерла оттого, что не смогла стать более зрелой. Обычная религия, так называемая религия, погибла потому, что не способна подняться на уровень Патанджали. Патанджали - религиозен и научен. Лишь религия Патанджали может выжить. Меньшее сейчас не подойдет. Человек вкусил через науку более высокое сознание, больше действительности об истине. В наше время человека нельзя заставить оставаться слепым и суеверным; это невозможно. Человек повзрослел. Его нельзя заставить быть ребенком с прежними представлениями, а именно это делает религия. Естественно, она стала грязным словом. Второе отношение, логическое отношение — это точка зрения Патанджали. Он не просит во что-то верить. Он говорит, чтобы мы экспериментировали. Он говорит, что все, сказанное гипотетически, вам надо доказать через свой опыт, и другого доказательства нет. Не верьте в другие доказательства и не оставайтесь с заимствованным знанием. Религия умерла потому, что стала всего лишь заимствованным знанием. Иисус говорит: «Бог есть», и христиане продолжают верить. Кришна говорит; «Бог есть», и индуисты продолжают верить. И Мухаммед говорит: «Бог есть, и я встретил его, и я услышал его голос», и мусульмане продолжают верить. Эта вера заимствована. Патанджали иначе относится к этому. Он говорит: «Ничей опыт не может быть вашим. Вам придется почувствовать это. Только тогда, и только тогда вам является истина». Я прочел такой анекдот: Два американских солдата где-то в Азии сидели на корточках в блиндаже в ожидании атаки. Один из них достал листок и карандаш и принялся писать письмо, но сломал остриё карандаша. Обернувшись ко второму солдату, он спросил: «Эй, Мак, не одолжишь мне свою шариковую ручку?» Тот протянул ему шариковую ручку. «Эй, Мак, — позвал писавший письмо, — у тебя не найдется конверта?» Товарищ нашел в кармане мятый конверт и протянул ему. Писатель небрежно нацарапал письмо, потом поднял голову и спросил: «А марка есть?» Дал тот ему и марку. Солдат сложил письмо, положил его в конверт, в углу конверта приклеил марку, а затем сказал: «Эй, Мак, какой адрес у твоей девушки?» Все заимствованно, даже адрес девушки. Адрес Бога, тот, что есть у вас, заимствован. Этот Бог, возможно, — девушка Иисуса, но не ваша. Этот Бог может быть возлюбленной Кришны, но не вашей. Все заимствованно: Библия, Коран, Гита. Как же может человек все время обманывать себя занятым опытом? Раньше или позже все покажется абсурдным, бессмысленным. Раньше или позже заимствованное станет обузой. Оно покалечит и задавит вас. Это уже случилось. Патанджали не верит в заимствованный опыт. Он не верит в веру. Это его научный подход. Он верит в опыт, он верит в эксперимент. Патанджали может быть понят Галилеем, Эйнштейном. Галилей и Эйнштейн могут быть поняты Патанджали. Они — товарищи по путешествию. Будущее принадлежит Патанджали. Оно не принадлежит Библии, оно не принадлежит Корану, оно не принадлежит Гите; оно принадлежит «Йога-сутрам», потому что в них Патанджали говорит на том же языке. Он не только говорит, он принадлежит тому же измерению, тому же пониманию жизни и тому же логическому подходу. Это есть третья точка зрения: она суперрациональна. Точка зрения дзен. Она в далеком, далеком будущем. Это даль кажется всего-навсего воображением. Возможно, наступит время, когда дзен может стать мировой религией, но до этого еще очень далеко, поскольку дзен суперрационален. Позвольте мне объяснить вам это. Инфрарациональное, стоящее ниже разума, тоже имеет вид суперрационального. Оно похоже на него, но оно не такое же; это фальшивая монета. Оба они алогичны, но совершенно по-разному. Глубина — вот где отличие; безбрежность — здесь отличие. Инфрарациональный человек — это кто-то, живущий ниже разума: во тьме слепой веры, живущий в заимствованном знании, недостаточно смелый для экспериментирования, недостаточно мужественный для того, чтобы двигаться в неизведанное самостоятельно. Вся его жизнь — это жизнь взаймы, неподлинная: скучная, серая, бесчувственная. Человек, ушедший в суперрациональное, также алогичен, иррационален, но в совершенно другом смысле: его иррациональность поглотила разум и поднялась выше его. Человек превзошел разум. Человек инфрарациональности всегда будет бояться разума, потому что разум будет всегда ломать защиту. Он будет всегда создавать страх. Есть такая опасность: если разум преуспеет, то вере и поверью придется умереть — человек цепляется за них вместо разума. Человек сверхразума не боится рациональности. Он способен радоваться в ней. Более высокий уровень может всегда принять более низкий, и не только принять, - он может поглотить его; он может питаться им. Он может стоять на его плечах. Он может пользоваться им. То, что ниже, всегда боится того, что выше. Инфрарациональное — это отрицательная величина, отрицательный разум. Суперрациональное — положительная величина, положительный разум. Инфрарациональное — это вера. Суперрациональное — доверие, доверие через опыт. Оно не заимствовано; но человек суперрационального пришел к пониманию того, что жизнь — это больше, чем разум. Разум принимается; нет его отрицания. Разум хорош уже тем, что он есть, им нужно пользоваться, но жизнь на этом не заканчивается. Это не предел жизни; жизнь — это нечто большее. Разум — часть ее, он прекрасен, если остается в органичном союзе с целым; он безобразен, если становится отдельным явлением и начинает действовать сам по себе. Если он становится островом, то он безобразен. Если он остается частью беспредельного континента бытия, тогда он прекрасен; у него есть свое применение. Человек сверхразума не выступает против рационального; он находится за пределами рационального. Он понимает, что рациональное и иррациональное являются частью бытия, подобно дню и ночи; подобно жизни и смерти. Для него исчезли противоположности, и они стали дополняющими друг друга. Дзен — это трансцендентальный подход. Отношение Патанджали очень логично. Если вы будете шаг за шагом двигаться вместе с Патанджали по высочайшим пикам, вы достигнете суперрационального. На самом деле, также как обычные религиозные люди боятся науки, разума и логики, так и люди, цепляющиеся за научный подход, боятся дзен. Вы можете прочесть книги Артура Кёстлера, человека очень логичного ума, но кажется, что он — в таком же незавидном положении, как и обычные религиозные люди. Теперь для него религией стала логика: он боится дзен. Все, что он пишет о дзен, содержит страх, трепет, опасение, ведь дзен разрушает все категории. Обычные религии: христианство, индуизм, мусульманство находятся ниже разума. Необычные христиане — Экхарт, Бёме, — суфии, Кабир находятся за пределами разума. Патанджали может быть для обычного человека, обыкновенно религиозного, мостом, чтобы двигаться по нему к дзен. Он и есть мост; не существует другого моста. Патанджали — ученый внутреннего. Человек может жить двояко: внешней жизнью и жизнью внутренней. Патанджали — это мост. То, что он называет самьямой, — это равновесие между внешним и внутренним, нужно прийти к такому равновесию, где вы стоите прямо посередине; вы можете двигаться наружу, вы можете войти; ничто не закрывает вам путь; вы доступны обоим мирам. В этом смысле Патанджали — более великий ученый, нежели Эйнштейн. Раньше или позже Эйнштейну придется учиться у Патанджали. Патанджали нечему учиться у Эйнштейна, поскольку все, что вы знаете о внешнем мире, остается, в лучшем случае, информацией. Она никогда не сможет стать настоящим учением, ведь вы остаетесь вне него. Настоящее знание возможно только тогда, когда вы приходите к самому источнику знания, и там происходит величайшее чудо, и еще много чудес. Величайшее чудо состоит в том, что в тот миг, когда вы приходите к самому источнику знания, вы исчезаете. Чем ближе вы подходите к источнику, тем сильнее начинаете исчезать. Стоит сосредоточиться, и вас больше нет; и, вместе с тем, в первый раз вы есть. Вас больше нет такими, о каких вы раньше думали. Вы — больше не эго. Этот ложный шаг завершен. В первый раз вы — бытие. И когда у вас это бытие, с вами происходит величайшее чудо: вы пришли домой. Это именно то, что Патанджали называет самадхи. Самадхи означает, что все проблемы решены, на все вопросы найдены ответы, все волнение улеглось. Человек пришел домой. Он в полной расслабленности, в полном покое, ничто не тревожит его, ничто не отвлекает его внимание. Теперь вам доступна радость. Теперь каждый миг становится истинной радостью. Первое: религия увязла в инфрарациональном. Второе: так называемые религиозные люди стали еще менее подлинными — вся их вера стала заимствованной. И третье: мир стал гораздо беспокойнее. Люди так спешат — идут в никуда, но они сильно спешат. Двигаются все быстрее и быстрее. Не спрашивайте их: «Куда вы идете?», потому что такой вопрос становится нескромным. Не задавайте им вопросы. Спросите лишь: «Как быстро вы идете?» Спросить: «Куда вы идете?» неделикатно, некрасиво, потому что никто не знает, куда он идет. Люди спешат, а религия — это такое дерево, для роста которого требуется терпение. Ему нужно беспредельное терпение. Не нужно никакой спешки. Если вы будете спешить, вы упустите, что есть религия. Для чего в современной жизни создается столько спешки? Откуда она исходит? Ведь в подобной спешке вы, в лучшем случае, можете играть с вещами; вы, в лучшем случае, можете играть с объектами. Субъективности нужно долготерпение, ожидание. Оно растет, но не в спешке. Ее рост не зависит от времени года. Вы не можете сорвать его, а через месяц он снова распускается. Требуется время. Это вечное дерево жизни. Вы не можете растить его в спешке. Вот почему люди все больше начинают интересоваться вещами, потому что вы можете получить их немедленно, и люди все меньше интересуются человеком. Они не связаны с собственными личностями, и с личностями других, они не связаны тоже. На самом деле, люди пользуются человеком как вещами, и люди любят вещи словно человека. Я знаю одного человека, который говорит, что любит свою машину. Этот человек не может быть таким же уверенным в отношении жены — он не уверен. Он не может с такой же уверенностью сказать: «Я люблю мою жену», но он любит свою машину. Он пользуется женой, а любит машину. Все встало с ног на голову. Пользуйтесь вещами, любите людей. Но для того, чтобы любить другую личность, вам сначала надо стать личностью. Это занимает время; нужны долгие приготовления. Вот почему люди начинают бояться, когда читают Патанджали; это кажется долгим процессом. Так оно и есть. Я прочел такую историю: Один человек, страдавший бессонницей, очень обрадовался, когда доктор выписал ему такой дешевый рецепт, чтобы ему уснуть. — По яблоку перед сном, — сказал доктор. — Чудесно! — собрался уходить пациент. — Подождите, это еще не все, — предостерег доктор, — его нужно съедать определенным образом. Пациент затаил дыхание в ожидании окончания рецепта. — Разрежьте яблоко на две половинки, — объяснил доктор, — одну половинку съешьте, затем наденьте пальто и шляпу и отправляйтесь гулять, три мили. По возвращении домой съешьте вторую половинку. Не существует коротких путей. Не обманывайтесь короткими путями; жизнь не знает их. Это долгий путь, а у долгого пути есть определенный смысл: ведь лишь в этом долгом ожидании вы растете, и растете грациозно. Современный ум слишком спешит. Зачем? К чему спешка? Потому что современный ум слишком сильно сконцентрирован на эго. Отсюда и спешка. Эго всегда боится смерти — и страх естественен, так как эго умрет. Никто не в силах спасти его. Вы можете защищать его какое-то время, но никто не может защищать его вечно. Оно умрет. Вам, как отдельной части, придется умереть, и чем яснее вы чувствуете, что отделены от существования, от всеобщности, тем сильнее вы начинаете бояться. Страх приходит из-за разделения. Чем более индивидуалистическими вы становитесь, тем больше вы охвачены тревогой. На Востоке, где люди не настолько индивидуалистические, где люди все еще в первоначальном положении, где люди до сих пор — часть коллектива, где индивидуальность не утверждается так сильно, люди не торопятся. Они двигаются медленно, они не смотрят на часы; они получают удовольствие от путешествия. А на Западе, где эго насаждается слишком сильно, и все становятся индивидуальными, так там все больше тревоги, все больше умственных расстройств, все больше опасения, страха и тревоги, все больше ожидания смерти. Чем более индивидуалистические вы, тем вероятнее ваша смерть. Смерть всегда соразмерна вашей индивидуальности, поскольку лишь индивидуальное умирает. Вечное в вас продолжает жить. Оно не может умереть. Оно было здесь прежде, чем вы родились; оно будет здесь, когда вы уйдете. Я слышал очень смешной анекдот: — Точно говорю, — убеждал хвастун, — родословная моей семьи берет начало от Мэйфлауэров. — Думаю, что в следующий раз, — с сарказмом заметил его друг, — ты расскажешь нам, что твои предки были в ковчеге у Ноя. — Конечно же нет, — успокоил его хвастун. — У моих родственников была собственная лодка. Эго идет все дальше и дальше, разделяя вас. Это отделение и есть причина смерти. Тогда вы торопитесь, ведь смерть не за горами, жизнь коротка, времени мало, и надо много сделать. У кого есть время для медитации? У кого есть время, чтобы двигаться в мир йоги? Люди думают, что эти вещи только для сумасшедших. Кому интересен дзен? Ведь если вы будете медитировать, вам придется ждать долгие годы в очень напряженном, страстном, но пассивном осознавании. Вам придется все время ждать. Западному уму — или современному, так как современный ум и есть западный — современному уму это кажется чистой потерей времени. Вот почему цветок религии стал невозможным. Люди продолжают притворяться, будто они религиозные, но они избегают настоящую религию. Она стала общественной формальностью. Люди ходят в церковь, в храм, просто чтобы заслужить уважение. Никто не принимает религию искренне, потому что у кого же есть время? Жизнь коротка, а надо сделать так много. Людей больше интересуют вещи; купить машину побольше, приобрести дом побольше, чтобы на банковском счете было побольше денег. Люди совершенно забыли, что настоящий бизнес — это получить больше естества, а не увеличить счет в банке, ведь банковский счет остается здесь. А вы уйдете. Лишь ваше естество может уйти с вами. Йога — это наука вашего внутреннего бытия, наука субъективности, наука о том, как вырасти больше, как быть больше как по-настоящему стать богом, иначе говоря, быть едиными с целым. А теперь сутры. Через самьяму можно узнать образ, занимающий ум другого человека. Если вы достигли центрированности, если вы достигли самадхи, и если вы стали настолько глубоко молчащими, и в вашем уме не движется ни одна мысль, то вы стали способными видеть образы в умах других людей. Вы можете прочесть их мысли. Я слышал такую шутку: встретились два йога. Они достигли самадхи. Говорить было не о чем, но человек всегда при встрече должен что-то сказать. Один йог сказал: «Я хотел бы поделиться с тобой шуткой. Она очень старая. Однажды...» И второй начал смеяться. Вот и вся шутка. Шутку не рассказали до конца, а йог увидел ее всю. Если вы молчите, то через свое молчание вы становитесь способными видеть то, что в уме другого человека. Не то, чтобы вы должны видеть, не то, чтобы вам следовало видеть. Патанджали говорит обо всем, что касается этого. На самом деле, настоящий йог никогда так не делает, поскольку это ущемляет свободу другого человека, это вторжение в личную жизнь другого человека; но это происходит. И Патанджали в главе «Вибхути Пада» говорит обо всех этих чудесах не для того, чтобы кто-то приложил усилия в достижении их, а просто для того, чтобы вы стали бдительными и осознали, что чудеса происходят. Не попадайтесь же в их сети и не пользуйтесь ими, так как, когда вы начинаете пользоваться ими, рост останавливается. В этом случае в них застревает энергия. Не пользуйтесь ими. Эти сутры для того, чтобы вы стали бдительными и сознающими, что такие вещи будут происходить, у ума есть склонность к этому, есть соблазн использовать их. Кто бы ни хотел увидеть то, что в уме соседа? Тогда у вас огромная власть над другим человеком, но йога — это не ложный шаг власти, и настоящая йога никогда так не поступит. Но это происходит. Есть люди, старающиеся достичь такой власти, и ее можно достичь. Этого можно достичь, даже не будучи религиозным. Даже не являясь настоящим учеником йоги, этого можно достичь. Иногда это происходит просто случайно. Если ваш ум приходит как-то в стадию молчания, вы способны смотреть в образы чужого ума, поскольку когда ваш ум молчит, ум другого человека находится рядом. Он очень близок. Когда ваш ум переполнен мыслями, то чужой ум очень далек, потому что толпа ваших собственных мыслей рассеивает вас. Шум вашего собственного внутреннего движения так велик, что вы не в силах услышать мысль другого человека. Вы наблюдали такое? Иной раз, обычные люди, не интересующиеся медитацией, не связанные с йогой и не обладающие какими-то телепатическими способностями или какой-то сверхфизической чувствительностью, также осознают определенные вещи, происходящие с ними. Например, если любовники глубоко любят друг друга, то мало-помалу они становятся настолько созвучными друг другу, что начинают осознавать мысли возлюбленного. Жена начинает осознавать, что творится в голове у мужа. Она может и не осознавать эту свою осознанность, но каким-то странным способом она начинает чувствовать, что происходит в уме мужа. Ее картинка может быть неясной, она может быть спутанной, может быть не в фокусе, слегка затуманенной, но любовники понемногу начинают осознавать определенную способность чувствовать другого. Мать, если она любит ребенка, узнает о том, что нужно ему, без слов. Где-то находится путь, которым вы соединены с другим человеком. Мы соединены с целым. Патанджали говорит: «Через самьяму», достигая центрированности, через внутреннее равновесие, самадхи, тишину и покой, «можно узнать образ, занимающий ум другого человека». Вы должны всего лишь сфокусироваться на другом. Просто в глубоком молчании вы должны вспомнить другого. Просто в глубоком молчании вы должны посмотреть на другого, и вы тут же увидите, как его ум словно книга раскрывается перед вами. Но не нужно это делать. Потому что когда это становится возможным, возникают и еще возможности. Вы можете вмешаться: вы способны направлять чужие мысли. Вы можете войти в чужие мысли и оставить там свои. Вы можете манипулировать другим человеком, и он никогда не узнает, что им манипулировали, и он будет думать, что это его собственные мысли, а он следует собственным идеям. Но такие вещи делать нельзя. Но осознание через самьяму не дает знания о мыслительных факторах, поддерживающих образ в уме другого человека, поскольку чужой ум не является объектом самьямы. Вы можете увидеть образ, это не значит, что вы и мотивы увидите. Чтобы увидеть побуждения, вам надо идти еще глубже. Например, вы видите кого-то и можете видеть образ в его уме, скажем, образ луны, прекрасной полной луны, окруженной белыми облаками. Вы можете видеть образ, это верно, но вы не знаете мотивацию того, почему именно этот образ в уме. Если человек — художник, то мотивация одна. Если он — любовник, мотивация другая. Если он — ученый, мотивация третья. Какова мотивация, почему этот образ — просто наблюдая за образом, вы не можете узнать это. Мотивация менее ясна, нежели образ. Образ — это грубая вещь. Он — на экране чужого ума, вы можете его видеть, но почему он там? Почему он превалирует над другими? Почему есть другие мысли о луне? Человек может быть художником, поэтом, наконец, лунатиком. Просто глядя в образ, вы не становитесь осознающими мотивацию. Чтобы осознать ее, вам придется идти в себя еще глубже. Мотивация узнается лишь тогда, когда вы достигаете бессемянного самадхи, не прежде, поскольку мотивация так трудно уловима. У нее нет образа, ничего видимого; это невидимое желание - в глубоком бессознательном человека. Когда вы стали совершенно осознающими, и ваши желания растворились... Смотрите. Когда ваши мысли растворяются, вы становитесь способными читать чужие мысли; когда ваши мысли растворяются, вы становитесь способными читать чужие желания. При достижении самьямы в форме тела, чтобы удержать энергию восприятия, нарушается контакт между зрением наблюдателя и светом из тела, и тело становится невидимым. Вы, наверно, слышали историю о том, как йоги становятся невидимыми. Патанджали старается все ввести в рамки научного закона; он говорит, что и здесь нет чуда. Человек способен стать невидимым при определенном понимании некоего закона. Какой же это закон? В наше время физика утверждает, что если вы видите меня, то видите лишь потому, что на меня падают солнечные лучи, а затем они двигаются, отражаются от меня. Эти солнечные лучи падают в ваши глаза, вот поэтому то, вы и видите меня. В другом случае, если я могу поглотить солнечные лучи, и они не отражаются, вы не сможете меня увидеть. Вы видите лишь, если на меня устремляются лучи солнца. Если темно, солнечным лучам негде проскользнуть, вы не в силах меня видеть. Но если я способен поглощать все лучи солнца, и ничто не отражается, то вы не сможете увидеть меня. Вы увидите только темное пятно. И вот еще, что утверждает современная физика; вот как мы видим цвета. Например, вы носите оранжевую одежду; я вижу, что она оранжевая. Что это значит? Это значит, что ваша одежда просто отражает оранжевый луч. Все остальные лучи поглощаются вашей одеждой. Отражается лишь луч оранжевого цвета. Когда вы видите белый цвет, это значит, что отражаются все лучи. Белый — это не цвет; все цвета отражаются. Белый — это все цвета, вместе взятые. Если вы смешаете все цвета, они станут белым, так что белый — все цвета; это не один цвет. А если вы носите черное платье, то ничто не отражается; поглощаются все лучи. Вот почему ваше платье выглядит черным. Черный — это тоже не цвет; он — отсутствие цвета, все лучи поглощаются. Вот почему, если вы будете носить черное в жаркой стране, вам будет невыносимо жарко. В жаркий день не ходите в черном. Вам будет очень жарко, ведь черное постоянно поглощает. В белом прохладнее. Просто обратитесь к белому, к прохладе. Нося белое, вы почувствуете прохладу, потому что ничто не поглощается, все отражается. В Индии джайны выбрали себе белый цвет из-за отречения, ведь они ничего не признают. Белый цвет все отвергает. Он все отдает и ничего не поглощает. Смерть везде изображается в черных красках, потому что она поглощает все. Ничто не выходит из нее, все растворяется в ней и исчезает. Она — черная дыра. Дьявола везде изображают черным, зло везде рисуют в черных красках, ведь оно не способно отречься от чего-либо. Оно слишком собственническое. Оно не умеет отдавать, что бы то ни было; оно не умеет делиться. Индуисты выбрали себе оранжевый цвет по определенной причине, оттого что красные лучи отражаются. Красный луч, входя в тело, создает сексуальность, насилие. Красный — цвет насилия, крови. Красный луч, входя в тело, создает насилие, сексуальность, страсть, нервозность. В настоящее время ученые утверждают, что если вас оставить в комнате, полностью выкрашенной в красный цвет, то через семь дней вы сойдете с ума. Больше ничего не нужно; просто постоянно видеть красное в течение семи дней. Все красное: шторы, мебель, стены. Через семь дней вы сойдете с ума; красного будет слишком много. Индуисты выбрали красный цвет и оттенки красного — оранжевый, охру, — потому что они помогают вам стать менее насильственными. Красный луч отражается; он не входит в тело. Патанджали говорит, что человек способен стать невидимым, если может поглотить все лучи, падающие на него. Вы не сможете его видеть. У вас получится увидеть лишь пустоту, черную пустоту, но человек станет невидимым. Как же это происходит у йога? Иногда происходит. Иной раз это случается, а йог не осознает это. Позвольте мне объяснить вам механизм. В системе мысли Патанджали существует глубокое соответствие между внешним миром и внутренним. Так и должно быть; они вместе. Вот свет; от солнца исходит свет. Ваши глаза реагируют на него. Если ваши глаза нечувствительны к нему, то солнце может стоять, но вы будете жить во тьме. Вот это и происходит со слепым человеком — его глаза нечувствительные. Таким образом, ваши глаза как-то соответствуют солнцу. В вашем теле глаза представляют солнце; они соединены. Солнце воздействует на глаза; глаза чувствительны к нему. Звук воздействует на ваши уши. Звук находится снаружи; уши — в вас. Внешняя действительность известна как таттва, составная часть, а внутреннее соответствие известно как танматра. В системе Патанджали очень важно понять эти две вещи. Таттва — во внешней действительности, солнце, а соответствующее ей, есть нечто в вашем зрении, которое называется танматра, важная составная часть внутри вас. Вот почему существует диалог между зрением и солнцем, между звуком и слухом, между обонянием и запахом. Есть соответствие, невидимое; что-то соединено мостиком. Когда человек постоянно медитирует и приходит к пониманию промежутков, ниродха, затем накапливает промежутки, самадхи, затем возникает центрированность, экаграта паринам, тогда человек способен смотреть в танматры, внутренние элементы, едва различимые элементы. Вы увидели зрением солнце, но вы до сих пор не видели свои глаза. Лишь в глубокой пустоте человек становится бдительным и может видеть собственный глаз. Вы слышали звук, но вы не слышали, как отзывается на него ваше ухо. Вибрацию, идущую к вашему уху, слабую вибрацию вы еще не слышали. Она слишком нежна, а вы слишком грубы. Вы все еще не настолько утонченные. Вы не в силах услышать эту тихую музыку. Вы ощутили запах розы, но вам до сих пор не удалось ощутить запах тонкого элемента в вас, - то, что ощущает запах розы, танматру. Йог становится способным слушать внутренний звук, который есть тишина; видеть глаз, внутренний глаз, который есть чистое зрение. И есть механизм того, как стать невидимым: «Практикуя самьяму в форме тела… Если йог всего лишь сосредоточивается на своей форме тела, собственной форме тела, то просто при сосредоточении на форме, - солнечные лучи поглощаются формой, и они не отражаются. Когда вы сосредоточиваетесь на форме, она открывается. Все закрытые двери открываются, и солнечные лучи вливаются в форму, танматра вашей формы поглощает таттву солнца, и неожиданно вас никто не видит. Потому что для того, чтобы видеть, свет должен отражаться. То же самое происходит со звуком. Эта глава также объясняет исчезновение звука. Когда йог сосредоточивается на внутренней танматре уха, все звуки поглощаются. А когда звуки поглощаются, само присутствие йога дает вам определенное чувство тишины вокруг вас. Если вы пойдете к йогу, вы неожиданно поймете, что входите в тишину. Он не создает вокруг себя ни звука. И наоборот, все звуки, поступающие к нему, поглощаются. И так происходит со всеми его чувствами. Он становится невидимым во многих плоскостях. Таковы критерии, когда вы встречаетесь с йогом. Таковы критерии. Не то, чтобы он старается придерживаться их. Он не будет их придерживаться; он избегает их. Но иногда они случаются. Иной раз, сидя рядом с мастером... Здесь это происходит со многими; они пишут мне. Лишь на днях был такой вопрос: «Когда я смотрю на Вас, что же случается? Я схожу с ума? Иногда Вы исчезаете». Если вы будете неотрывно наблюдать за мной, то появятся моменты, когда вы увидите, как я исчезаю. Слушая мои слова, если вы все время сосредоточены на них, вы вдруг осознаете, что они исходят из тишины. И когда вы почувствуете это, тогда, значит, вы почувствовали меня, но не прежде. Не то, чтобы что-то исполнялось. На самом деле, йог никогда нарочно ничего не делает. Он просто остается в своем естестве, а вещи все время происходят. На самом деле, он избегает, но, тем не менее, иногда такие вещи случаются. Следуют чудеса. Чудес не бывает, но чудеса следуют за тем, кто достиг самадхи; чудеса постоянно происходят. Словно тень они следуют за человеком, который достиг внутреннего космоса. Вот что я называю наукой религии. Патанджали заложил ее фундамент. Еще многое надо сделать. Он дал лишь голую структуру — многим следует заполнить промежутки. Эта наука — всего лишь бетонная заготовка. Нужно возвести стены, построить комнаты. Вы не можете жить в голой бетонной структуре. Ее еще нужно сделать домом. Но Патанджали дал основную структуру. Пять тысяч лет, а основная структура так и осталась таковой; она все еще не стала жилищем человека. Человек до сих пор не готов. Человек продолжает играть с игрушками, а действительность продолжает ждать — ждать, когда же вы станете достаточно зрелыми, чтобы могли использовать ее. Никто более не ответственен за нее; мы ответственны. Каждый человек ответственен за эту беспредельную сонливость, что окружает Землю. Как я понимаю, она похожа на туман, покрывающий всю планету, а человек глубоко спит. Я слышал, как-то случилось такое: Одна очень прилежная реформистка спросила у пьяного в стельку мужчины, который шел, качаясь по дороге: — Ах, бедняжка, что же заставляет Вас так напиваться? Еле ворочая языком, счастливый пьяньчужка ответил: — Никто не заставляет меня, мисс. Я — доброволец. Человек во тьме добровольно. Вы добровольно во тьме. Никто вас туда не загонял. Это на вашей ответственности, как выйти из нее. Перестаньте винить Сатану и Дьявола, которые, будто бы портят вас. Никто вас не портит. Это вы сами. И когда вы спи то, все, что вы видите, искажается; все, чего вы касаетесь, извращается; все, что попадает в ваши руки, становится грязным. Двое пьяньчужек шли домой по рельсам, неловко ступая от шпалы к шпале. Неожиданно тот, что был впереди, обернулся: — Эй, Тревор, чтоб я провалился, если это не самый длинный лестничный пролет, по которому я когда-либо карабкался. Его друг отозвался: — Против лестницы я ничего не имею, Джордж, но низкие перила — это свинство. Мы постоянно пьяны, пьяны от эго, пьяны обладанием, пьяны вещами, мы не знаем действительности; и все, что мы видим, искажается. Это искажение создает мир иллюзии. А мир не иллюзорен. Именно из-за наших пьяных умов мир иллюзорен. Когда испаряется наш хмель, тогда мир сияет, как невероятно прекрасное явление — мир становится Богом. Бог и мир — это не два понятия. Они появляются раздельно оттого, что мы спим. Когда вы пробуждаетесь, они едины. А когда вы видите восхитительную красоту, что окружает вас, тогда все печали, всякое отчаяние, все тревоги исчезают. Тогда вы живете в совершенно другом измерении благословения. Йога — это ничто иное, как способ смотреть на мир бдительными глазами... и мир становится Богом. Не нужно искать Бога где-то еще. На самом деле, забудьте вы о Боге, просто станьте более бдительными. В вашей бдительности рождается Бог; в вашем сне он теряется. Не теряется Бог, это лишь вы теряетесь. В своем сне вы забываете, кто вы есть. Самадхи — это осознанность, приблизившаяся к своему крещендо. Самадхи — это тишина, приблизившаяся к своему цветению. Каждый может достичь самадхи, ведь оно — неотъемлемое право каждого. Если вы не востребовали его, это ваше право. Оно остается невостребованным и ждет. Не тратьте больше времени зря. Используйте каждую крупицу жизни и времени, что есть у вас, постоянно на одну цель: чтобы вы становились все более осознанными. Я расскажу вам одну историю: Две еврейки, Сара и Эми, встретились после двадцати лет разлуки. Они вместе учились в колледже и были там закадычными подругами, но двадцать лет они не виделись. Они обнялись и поцеловались. И Сара спросила: — Ну как ты, Эми, поживала все это время? — Просто прекрасно. Так приятно видеть тебя. Ну а как с тобой обошлась жизнь, Сара? — Поверишь ли, когда мы с Гарри поженились, он устроил мне медовый месяц — три месяца на Средиземноморье и месяц в Израиле. Что ты скажешь на это? — Фантастика, — отозвалась Эми. — Мы вернулись домой, и он показал мне новый дом, который купил для меня — шестнадцать комнат, два бассейна, новый Мерседес. Что скажешь, Эми? — Фантастика. — А теперь на нашу двадцатую годовщину он подарил мне бриллиантовое кольцо — в десять каратов. — Фантастика. — А сейчас мы собираемся в круиз вокруг света. — О да, просто фантастика. — Ой, Эми, я так трещу о том, что сделал и делает для меня Гарри. Я забыла спросить, что же твой Абель сделал для тебя. — Ну, мы хорошо живем. — Но что же он сделал особенного? — Он отправил меня в школу обаяния. — В школу обаяния? А зачем тебе ходить в школу обаяния? — Чтобы учиться, как говорить «фантастика» вместо «вранье». Вот об этом то и вся йога — сделать вас осознающими фантастическое. Фантастика ждет вас прямо за углом, а вы утонули во вранье. Вытяните себя, освободите себя от него. Хорошего помаленьку. И это решение никто другой принять не может. Вы должны решить. Это ваше решение, каким бы оно ни было. Оно будет вашим решением, если вы хотите измениться и преобразиться. Жизнь фантастична, вот что я вам скажу. И она просто вокруг вас, а вы упускает ее. Больше не стоит упускать. А йога — это не система веры. Это методология, научная методология о том, как достичь фантастического. |
|
|||
|
Главная | Контакты | Прислать материал | Добавить в избранное | Сообщить об ошибке |
||||
|
|
||||
