ГЛАВА 10

Постоянство бытия

Первый вопрос:

Что случилось с Раджнишем двадцать первого марта? Достиг ли он самадхи без семени?

Это не только ваш вопрос, это также и мой вопрос! С той поры я тоже всегда удивлялся, что произошло с этим парнем Раджнишем. Той ночью, в один момент, он был здесь, и в следующий момент его здесь не стало.

И с тех пор я искал его внутри и снаружи: от него не осталось даже и следа. Если я когда-либо настигну его, я вспомню ваш вопрос. Или, если случится так, что вы встретите его где-нибудь, вы можете задать ему вопрос также и от меня

Это как сон. Утром, вы проснулись, вы смотрите вокруг, вы ищите сон в простынях в кровати, под кроватью, но его здесь нет. Вы не можете поверить — только секунду назад он был здесь, такой яркий, такой реальный, и внезапно, вы вообще не можете его обнаружить, его невозможно найти. Это только кажется; это не было реальностью, это было только сном. Вы пробуждены, и сон исчез. Ничего не происходит для сна.

Для Раджниша тоже, ничего не происходит; его никогда здесь и не было с самого начала. Я спал, вот почему он был здесь. Я проснулся, и не могу найти его, и это случилось так неожиданно, что не было времени задать вопрос. Просто парень исчез, и, кажется, нет возможности найти его вновь, потому что существует только одна возможность: если я снова лягу спать, только тогда я смогу найти его — но это невозможно.

Если вы тотально сознательны, сам корень существования бессознательного отрезан. Семя сожжено. Снова вы не можете впасть в бессознательное.

Каждый день вы можете впадать в бессознательное ночью, потому что бессознательное здесь. Но затем все ваше бытие становится сознательным; в вас нет места, нет темного угла, куда вы можете пойти и заснуть — и если вы не спите, вы не можете видеть сон.

Раджниш был сном, который мне приснился. Ничто не может произойти с Раджнишем. Что может случиться со сном? Либо он существует, если вы заснули, либо его нет, когда вы пробуждены. Ничто не может произойти со сном. Сон может случиться с реальностью; реальность не может случиться со сном. Раджниш случился со мной как сон.

Поэтому это также и мой вопрос. Если у вас есть уши, слушайте, и, если у вас есть глаза, вы можете видеть. Однажды, внезапно, вы не сможете больше найти старика внутри дома — только пустота, никого нет. Вы ходите, вы ищите: никого нет, только огромная пустота сознания без центра, без границ. И когда личность исчезает — а все имена принадлежат личности — тогда впервые в вас возникло всеобщее. Мир нам-руп, имен и форм, исчезает, и, внезапно, обнаруживается бесформенное.

Это также произойдет и с вами. Пока этого не произошло, если у вас есть какие-либо вопросы, которые вы хотели бы задать, задайте от себя лично. Потому что, если это произойдет, тогда вы не сможете спросить. Спрашивать будет некому. Однажды, внезапно, вы исчезнете. Пока этого не случилось, вы можете спросить, но это тоже трудно, потому что, пока этого не случилось, вы так крепко спите — кто будет спрашивать? Пока этого не произошло, некому спрашивать, а когда это произошло, некого спрашивать.

Второй вопрос:

Пожалуйста, объясните, как это, семя сжигается в окончательном самадхи?

Вы всегда цепляетесь к словам! — и я знаю, что это естественно. Когда вы слышите слова "самадхи", "самадхи без семени", семя сожжено; больше нет семени", вы слышите слова, и тогда слова возникают в вашем уме. Но если вы понимаете меня, тогда эти вопросы станут неважными. То, что "семя сожжено", не значит, что на самом деле случилось нечто подобное этому. Произошло просто следующее: когда нирвичара самадхи достигнуто, мысли прекращены. Внезапно, нет семени, которое может быть сожжено. Его никогда здесь и не было; у вас были галлюцинации.

Это метафора, и религия говорит в метафорах, потому что не существует другого способа сказать о том, что принадлежит неизвестному. Это метафора. Когда говорится, что семя сожжено, это значит только одно: теперь нет желания, которое может родиться, нет желания, которое может умереть; просто нет желания. Желание это семя, а как желание может существовать, если мысли прекращены? Желание может существовать только благодаря мышлению, в форме мысли. Когда мыслей больше нет, вы лишены желаний. Когда вы лишены желаний, рождение и смерть исчезают. Вместе с вашим желанием сжигается и семя. Не то, чтобы здесь был огонь, в котором вы сжигаете семя... Не будьте глупыми. Многие стали жертвами метафор. Это поэтический образ выражения определенных вещей Посредством метафоры.

И важно просто понимание. Необходимо то, что желание вводит вас во время, в мир. Вы хотели бы быть кем-то, вы хотели бы достичь чего-то; создается будущее. Время создается желанием. Время не что иное, как тень желания. В существовании нет времени. Существование вечно; оно никогда не знало никакого времени. Иначе, если бы не было будущего, куда бы двигалось желание? Вы бы всегда натыкались на стену, поэтому вы создаете будущее. Ваш ум создает измерение времени, и тогда лошади желания могут скакать быстро. Из-за желания вы создаете будущее, не только в этой жизни, но и в других жизнях тоже, потому что вы знаете, что желаний так много... И желания таковы, что они не могут быть удовлетворены: этой жизни будет недостаточно — потребуется больше жизней. Если только эта жизнь, тогда тоже времени не достаточно, так много нужно сделать и за такой короткий промежуток времени — ничего нельзя сделать. Тогда вы создаете будущие жизни.

Это ваше желание, которое становится семенем, и, благодаря вашему желанию, вы движетесь и движетесь от одного сна к другому. От одной жизни к другой, когда вы движетесь, это не что иное, как движение от одного сна к другому. Когда ваши мысли прекращаются, когда вы отбрасываете все мышление и просто пребываете в настоящем моменте, внезапно, время исчезает.

Настоящий момент это вообще не часть времени. Вы разделяете время на три промежутка: прошлое, настоящее, будущее. Это неправильно. Прошлое и будущее это время, но настоящее это не часть времени, настоящее это часть существования. Прошлое находится в уме: если ваша память огромна, где будет прошлое? Будущее находится в уме: если ваше воображение отброшено, где будет будущее? Но настоящее будет здесь. Оно не зависит от вас и вашего ума. Настоящее экзистенциально. Только этот момент истинен; все другие моменты принадлежат либо прошлому либо будущему. Прошлое ушло, его больше нет, а будущее еще не пришло. Оба не существуют. Только настоящее реально, только один-единственный момент настоящего. Когда желания и мышление прекращаются, внезапно, вы выброшены в настоящий момент, и из настоящего момента открывается дверь в вечность. Семя сожжено. Вместе с отбрасыванием желания семя исчезает само собой — оно было создано посредством желания.

Третий вопрос:

Как относительно нового саньясина меня немного смущает, что меня окружает множество очень серьезных, обеспокоено выглядящих саньясинов. Не могли бы вы успокоить меня насчет этого?

Да, вы должны понять многое. Первое, религиозные люди всегда серьезны. Я не религиозный человек, но многие религиозные личности, неверно понимающие меня, приходят ко мне. Религиозные люди всегда серьезны; они больны. Они разочарованы в жизни, так сильно разочарованы, потерпели полную неудачу, что утратили качество радости. Они не встречали в жизни ничего, кроме мучения. В своей жизни они никогда не были способными праздновать. Они стали религиозными из-за разочарования в жизни; тогда они посерьезнели, и у них появилось такое отношение, что они делают нечто очень значительное. Они пытаются утешить свои эго, что, возможно, вы потерпели неудачу в жизни, но вы добились успеха в религии; вы, должно быть, потерпели неудачу во внешнем мире, но ваш внутренний мир стал оправданием. В мире вещей вы, возможно, потерпели неудачу, но ваше кундалини поднимается, чакры открываются. И тогда они получают компенсацию: они начинают смотреть на других обвиняющими глазами. "Святее чем ты" — это их подход; все — грешники. Только они будут спасены, все остальные будут брошены в ад. Эти религиозные люди создали ад для других, создали его даже для себя. Они живут жизнью возмещения — не реальной, но вымышленной. Эти люди будут серьезными.

Я не имею ничего общего с этими людьми. Но думая, что я принадлежу к тому же типу религиозных людей, иногда они попадаются мне на крючок. Я принадлежу к совершенно другому типу религиозного человека, если вы вообще можете называть меня религиозным. Для меня, религия это веселье. Для меня, религия это празднование. Для меня, религия это фестиваль. Я называю религию "праздничным измерением". Она не для религиозных людей, не для серьезных людей. Для серьезных людей существует психотерапия; они больны, и они не обманывают никого, кроме себя.

Для меня, религия обладает совершенно другим качеством. Не то, что вы потерпели неудачу в жизни, поэтому пришли к религии, но потому, что стали зрелыми благодаря жизни. Даже ваши неудачи... Это неудачи, но неудачи не из-за жизни; неудачи из-за ваших желаний. Вы стали разочарованными — не потому что жизнь это разочарование, но потому что вы надеялись на столь многое. Жизнь прекрасна; ваш ум создал проблему. Ваши амбиции были слишком большими. Даже эта прекрасная и огромная жизнь не смогла удовлетворить их.

Обычный религиозный человек живет в мире; по-настоящему религиозный человек живет амбициями, живет надеждой, живет воображением. Зная по опыту, что каждая надежда приходит к той точке, где она становится безнадежностью, и каждая мечта приходит к той точке, где она становится кошмаром, и каждое желание приходит к той точке, где в вас не остается ничего, кроме опустошения — зная это по опыту, вы становитесь созревшими, зрелыми. Происходит рост в сознании. Исходя из этого роста вы отбрасываете амбиции, или амбиции отбрасываются сами собой, исходя из этого роста. Тогда личность становится религиозной.

Не то, что вы отреклись от мира, мир прекрасен! Не от чего отрекаться — но вы отреклись от всех ожиданий. А когда нет ожидания, как может существовать разочарование? Когда нет требований, как может существовать неудовлетворенность? Когда нет амбиций, как может существовать кошмар? Вы просто становитесь простыми и естественными. Вы живете в моменте и не беспокоитесь о завтра. Вы живете в моменте, и живете тотально, потому что нет надежды и желания в будущем. Вы привносите все бытие в момент, и тогда вся жизнь трансформирована. Это радость, это веселье, это празднование.

Тогда вы можете танцевать, вы можете смеяться, вы можете петь, и для меня именно таким должно быть религиозное сознание — танцующее сознание, более похожее на сознание ребенка, чем на сознание мертвого трупа. Ваши церкви, ваши храмы, ваши мечети просто похожи на кладбища — слишком серьезны.

Поэтому, конечно, вокруг меня собралось много серьезных людей; они вообще не понимают меня. Они, возможно, проецируют свои представления на меня, они, возможно, интерпретируют все, что я говорю, согласно своим собственным представлениям, но они не поняли меня. Это неправильные люди. Либо они должны будут измениться, либо они должны будут уйти. В конце концов, только те люди будут со мной, которые могут праздновать жизнь тотально, безо всякой жалобы, безо всякого недовольства. Другие уйдут; чем скорее они уйдут, тем лучше. Но вот что происходит: думая, что я религиозный, религиозный человек старого типа, люди тоже иногда приходят ко мне, и если они приходят, они приносят свои собственные представления вместе с собой и пытаются быть серьезными и здесь.

Ко мне пришел один человек, старый человек. Он был очень известным в Индии лидером. Однажды он посетил лагерь, и увидел, что некоторые саньясины играют в карты. Тот част же он пришел ко мне и сказал: "Это уже слишком! Саньясины играют в карты?" Я сказал: "Что в этом плохого? Карты прекрасны, и они не приносят никому никакого вреда — просто наслаждаются игрой в карты". Но этот человек был политиком, и он играет в карты в политике и рискует, но он не может понять. Просто люди, играющие в карты, это всего лишь празднование момента. И этот человек всю свою жизнь играл в карты, в очень опасные карты, карты насилия, наступая на головы людей, делая все, что должны делать политики. Но он считал себя религиозным. А бедные саньясины, просто играющие в карты, он осуждает их. Он сказал: "Я никогда не ожидал". Я сказал, что для меня в этом нет ничего плохого.

Нет ничего плохого, когда вы никому не приносите вреда. Когда вы приносите вред кому-то, тогда это плохо. Иногда то, что считалось плохим, не так уж плохо. Например: вы говорите чепуху человеку и засоряете мусором его голову — а вы можете бросать только мусор; у вас нет ничего другого — это хорошо. Но человек, сидящий в углу и курящий сигарету — это плохо? По крайней мере, он не бросает мусор на чью-либо голову или в чью-либо голову. Он нашел замену для своих губ: он не говорит, он курит.

Он, возможно, вредит самому себе, но он никому больше не вредит. Возможно, он — дурак, но не грешник.

Всегда старайтесь думать о том, приносите ли вы кому-нибудь вред. Если вы никому не вредите, и, если вы немного осознанны в "никому", вы тоже будете включены — если вы никому не вредите, включая вас самих, все хорошо. Тогда вы можете делать свое дело.

Саньяса для меня это не нечто серьезное. На самом деле, это прямо противоположное: это прыжок в несерьезность. Серьезно вы жили много жизней. Чего вы достигла? Весь мир учит вас быть серьезными, выполнять свой долг, блюсти мораль, быть тем и этим. Я учу вас радости; я учу вас быть веселыми. Я учу вас, что вы не должны приносить никому вреда, вот и все.

Но эго это проблема. Если вы воспринимаете жизнь как радость и празднуете ее как веселье, тогда ваше эго исчезнет. Эго может существовать только тогда, когда вы серьезны. Если вы подобны ребенку, тогда эго исчезает. Поэтому вы выглядите высокомерно, вы ходите, задрав голову; вы делаете нечто серьезное, чего никто другой не делает: вы пытаетесь помочь всему миру и изменить его. Вы перекладываете на свои плечи тяжесть всего мира. Все аморальны; только вы моральны. И все грешат; только вы исполнены добродетели. Тогда эго чувствует себя очень хорошо.

В настроении празднования, эго не может существовать. Если празднование становится самим вашим климатом существования, это исчезнет. Как вы можете поддерживать свое эго смеясь, танцуя, наслаждаясь? — это трудно. Вы можете поддерживать свое эго, когда вы делаете сиршасану, стоите на своей голове, или принимаете трудные, глупые позы. Тогда вы можете поддерживать эго: вы — великие йоги! Или, сидя в храме или в церкви вместе со всеми остальными мертвыми телами вокруг вас, вы можете чувствовать себя очень, очень большими, великими, сверхчеловеками.

Помните, моя саньяса не для такого типа людей, но они приходят. Нет ничего плохого в том, что они приходят. Либо они изменятся, либо они должны будут уйти. Вам не нужно о них беспокоиться. Я уверяю вас в том, что я не серьезен.

Я искренен, но не серьезен, а искренность это совершенно иное качество. Серьезность это болезнь эго, а искренность это качество сердца. Быть искренним значит быть правдивым, не серьезным. Быть искренним — это, значит, быть подлинным. Все, что вы делаете, вы делаете от всего сердца. Все, что вы делаете, вы делаете не как долг, но как любовь. Саньяса это не долг, это ваша любовь. Если вы совершаете прыжок, вы совершаете его из любви, из своей подлинности. Если вы будете искренними по отношению к этому, но не серьезными... Серьезность это тоска, искренность это веселье. Искренний человек всегда весел. Только фальшивый человек становится грустным, потому что он попадает в беду. Если вы фальшивы, каждая фальшь будет вести вас в другую фальшь. Если вы зависите от лжи, вы будете зависеть от еще большей лжи. Постепенно, вокруг вас соберется толпа лжецов. Вы задохнетесь от своего собственного фальшивого лица: тогда вы становитесь грустными. Тогда жизнь кажется бедой. Тогда вы не можете наслаждаться ею, потому что вы разрушаете всю ее красоту. За исключением вашего фальшивого ума в существовании нет ничего уродливого; все прекрасно.

Будьте искренними, будьте подлинными и правдивыми, и все, что вы делаете, делайте это, исходя из любви. Иначе, не делайте этого. Если вы хотите быть саньясином, будьте, исходя из любви. Иначе, не совершайте прыжка — подождите, пусть наступит подходящий момент. Но принимайте это всерьез. Это ничто; это не имеет ничего общего с серьезностью. Для меня, серьезность это болезнь, болезнь посредственного ума, который потерпел неудачу в жизни. И он потерпел неудачу, потому что он посредственен. Саньяса должна быть кульминацией вашей зрелости: неудач, успеха, всего, что вы повидали и пережили и выросли, благодаря этому. Теперь вы понимаете больше, и когда вы понимаете больше, вы можете наслаждаться больше.

Иисус религиозен; христиане нет. Иисус может быть веселым; христиане, они не могут. В церкви вы должны делать очень серьезное лицо, мрачное. Почему? потому что крест стал символом религии. Крест не должен быть символом; смерть не должна вас интересовать. Религиозный человек живет так глубоко, что ему неведома смерть: у него не остается энергии, чтобы узнать смерть; нет никого, кто может знать смерть. Когда вы живете жизнью так глубоко, смерть исчезает. Смерть существует только в том случае, если вы живете на поверхности. Когда вы живете глубоко, даже смерть становится жизнью. Когда вы живете на поверхности, даже жизнь становится смертью. Крест не должен быть символом.

В Индии мы никогда не делали символов, подобных кресту. У нас есть такие символы, как флейта Кришны или танец Шивы. Если вы хотите понять, как должно расти религиозное сознание, тогда попытайтесь понять Кришну. Он весел, празднует, танцует. Он любит жизнь, с флейтой в своих губах и песней. Христос, в действительности, был таким человеком как Кришна. На самом деле, само слово Христос происходит от Кришны. Иисус его имя: Иисус Кришна, Иисус Христос. У Кришны есть много форм. В Бенгалии, в Индии, у него есть форма, которая называется Христо. Из Христо на греческом это слово стало Христос, и отсюда оно происходит и становится Христом. Иисус, должно быть, был таким же человеком, как и Кришна, но христиане говорят, что он никогда не смеялся. Это кажется абсурдным. Если Иисус не может смеяться, тогда кто может смеяться? Они нарисовали его таким серьезным. Он, должно быть, смеялся! На самом деле, он любил женщин, вино: это была проблема; вот почему иудеи распяли его. Он любил женщину, Марию Магдалену и других, а Мария Магдалена была проституткой. Он, должно быть, был редким человеком, очень редким религиозным человеком. Он любил поесть; он всегда наслаждался пирами. И есть вместе с Иисусом, должно быть, было чем-то из другого мира.

Случилось следующее: Христос умер на кресте. Тогда, говорят, что через три дня он воскрес — это очень прекрасная история. Он воскрес: Мария Магдалена первой увидела его. Почему? — потому что только глаза любящего могут понять воскрешение, потому что глаза любящего могут видеть внутреннее, бессмертное. Мужчины-последователи прошли мимо Иисуса, который стоял здесь, и они не увидели. Символ прекрасен: только любовь может видеть внутреннее бессмертие. И когда Мария Магдалена пришла в город и сказала людям, они думали, что она сошла с ума. Кто поверит женщине? — люди говорят, что любовь безумна, любовь слепа — никто не поверит. Даже апостолы, самые близкие ученики Иисуса, даже они рассмеялись и сказали: "Ты что, сошла с ума? Мы поверим только тогда, когда увидим".

И тогда случилось так, что два ученика, шли в другой город, и Иисус пошел вслед за ними, беседуя с ними, а они говорили о распятии Иисуса и о том, что произошло. Они были очень обеспокоены, а Иисус шел вместе с ними и разговаривал, и они не узнали его. Затем они достигли города. Они пригласили незнакомца поесть вместе с ними, и когда Иисус разломил хлеб, тогда, внезапно, они узнали его, потому что никто не мог разломить хлеб таким образом — только Иисус.

Эту историю я полюбил необычайно. Они беседовали и не смогли узнать его; они прошли несколько миль вместе и не смогли узнать, но сам жест, которым Иисус разламывал хлеб, внезапно... потому что они никогда не знали никакого человека, который бы разламывал хлеб с таким радостным настроением, праздновал трапезу — они никогда не знали никакого человека. Внезапно, они узнали его и сказали: "Почему ты не сказал, что ты воскресший Иисус?" Этот жест...

А христиане говорят, что этот человек никогда не смеялся. Христиане совершенно разрушили Иисуса, исказили, и если он когда-нибудь вернется назад — и я боюсь, что он не придет, потому что эти христиане — они не пустят его в церкви.

Та же самая картина окружает и меня. Если я уйду, серьезные люди опасны. Они могут возобладать, потому что они находятся в постоянном поиске возможности взять все в свои руки. Они могут стать моими преемниками, и они все разрушат. Поэтому помните следующее: даже невежественная личность может стать моим последователем, но такой человек не сможет смеяться и праздновать. Даже если кто-то претендует на то, что он просветленный, просто посмотрите на его лицо: если он серьезен, он не будет для меня последователем! Пусть это будет критерием: подойдет даже дурак, но он должен быть способным смеяться и радоваться, и праздновать жизнь. Но серьезные люди всегда ищут власти. Люди, которые могут смеяться, не беспокоятся о власти — это проблема. Жизнь хороша, зачем беспокоиться о том, чтобы стать священником? Простые люди счастливы в своей простоте, их не волнует политика.

Тот час же, когда просветленный человек исчезает из тела, люди, которые серьезны, начинают бороться за то, чтобы стать последователями. И они всегда разрушают, потому что они неправильные люди, но неправильные люди всегда амбициозны. Только правильные люди не амбициозны, жизнь дает им так много, они не нуждаются в амбиции стать последователем или священником, стать этим и тем. Жизнь так прекрасна, что они не просят о большем. Но люди, которые не наслаждаются, испытывают наслаждение от власти; люди, которые потеряли любовь, испытывают наслаждение от престижа; люди, которые каким-то образом утратили празднование жизни и танец, хотели бы стать священниками — более властными, контролирующими людей. Берегитесь их; они всегда были разрушителями, отравителями. Они разрушили Будду, они разрушили Христа, они разрушили Мухаммеда. Они всегда где-то рядом, и от них очень трудно избавиться, потому что они так серьезно здесь... вы не можете избавиться от них.

Но я заверяю вас, что я всегда за счастье, радость, жизнь танца и песни, наслаждения, потому что для меня это единственная молитва. Когда вы счастливы, переполнены счастьем, существует молитва. И другой молитвы не существует. Существование слушает только ваш экзистенциальный ответ, а не вашу вербальную связь. Что вы говорите, не имеет значения; что вы есть... Если вы действительно чувствуете, что Бог есть, тогда празднуйте. Тогда нет смысла в том, чтобы упускать единственный момент. Танцуйте, если вы чувствуете, что Бог есть, вместе со всем своим существом, потому что только тогда, когда вы танцуете и поете, и вы счастливы — или даже если вы сидите в молчании — сам климат вашего бытия приносит такой покой, глубокую удовлетворенность жизнью. Это молитва; вы выражаете благодарность. Ваша благодарность это ваша молитва. Серьезные люди? — Я никогда не слышал, чтобы серьезные люди когда либо входили на небеса. Они не могут.

Однажды случилось так, что грешник умер и достиг небес. Святой умер в тот же самый день, и посланники стали забирать его в ад. Святой сказал: "Подождите! Что-то произошло неправильно. Возьмите этого грешника, я хорошо знаю его! Я медитировал и молится Богу по двадцать четыре часа в день, и меня забирают в ад? Я хотел бы спросить самого Бога. Что это такое? Разве это справедливо?" Поэтому, когда его привели к самому Богу, человек выразил недовольство и сказал:

— Это просто невероятно! — что этот грешник... Я хорошо его знаю; он был моим соседом. Он никогда не молился; он ни единого разу не произнес твоего имени, а я молился двадцать четыре часа в сутки... Даже в своем сне я продолжал повторять: "Рам, Рам, Рам" — и что происходит?

Говорят, что Бог ответил:

— Потому что ты убил меня своим скучным постоянным "Рам". Ты почти убил меня, и я не хотел бы иметь тебя поблизости. Только подумай, двадцать четыре часа! Ты не дал мне ни одной секунды отдыха. Этот человек хороший. По крайней мере, он никогда не беспокоил меня, и я знаю, что он никогда не молился, потому что вся его жизнь была молитвой. Он кажется грешником тебе, потому что ты думаешь, что просто произнося словесную чепуху, ты вершишь добродетель. Он жил и жил счастливо. Возможно, он не был всегда хорошим, но он всегда был счастливым и всегда 'был блаженным. Возможно, он ошибался, потому что человеку свойственно ошибаться, но он не был эгоистом. Он никогда не молился, но из глубочайшей сути его бытия всегда исходила благодарность. Он наслаждался жизнью и благодарил за нее.

Помните: серьезные люди все в аду; дьявол любит серьезность очень сильно. Небеса не похожи на церковь, но если бы это было так, тогда бы никто, если он не лишен здравого смысла, никогда бы не пошел на небеса. Тогда лучше было бы отправиться в ад. Небеса это жизнь, жизнь многогранна.

Иисус говорит своим ученикам: "Придите ко мне, и я дам вам жизнь изобильную". Небеса это поэзия, постоянная песня, как текущая река, постоянно празднование без перерыва. Когда вы здесь со мною, помните, вы всегда будете упускать меня, если вы серьезны, потому что не будет контакта. Только тогда, когда вы счастливы, вы можете быть возле меня. Благодаря счастью, воздвигается мост. Благодаря серьезности, все мосты рушатся; вы становитесь подобно острову недоступными.

Четвертый вопрос:

Иногда я чувствую осознанность а иногда нет. Осознанность, кажется, пульсирует. Исчезнет ли эта пульсация медленно, или это произойдет внезапно?

Все в жизни есть ритм. Вы счастливы, но затем, вы несчастливы. Ночь и день, лето и зима; жизнь есть ритм между двумя противоположностями. Когда вы пытаетесь стать осознанными, здесь будет тот же самый ритм: иногда вы осознанны, а иногда нет. Поэтому не создавайте проблем, а вы такие специалисты по созданию проблем, что можете высосать проблему из пальца. И существуют люди, которые будут снабжать вас ответами. На неправильную проблему всегда находятся неправильные ответы. И тогда она может продолжаться бесконечно; тогда неправильный ответ снова создает вопросы. С самого начала вы должны осознавать, что не следует создавать неправильных проблем. Иначе, вся жизнь будет постоянно течь в неверном направлении. Всегда пытайтесь понять, что не нужно создавать проблем. Все пульсирует в ритме, и когда я говорю все, я имею в виду все. Любовь, и затем ненависть; осознанность, и затем неосознанность. Не создавайте проблем: наслаждайтесь и тем и другим.

Когда вы осознанны, наслаждайтесь осознанностью, и, когда вы неосознанны, наслаждайтесь неосознанностью — нет ничего плохого, потому что неосознанность это как отдых. Иначе, осознанность станет напряжением. Если вы бодрствуете двадцать четыре часа в сутки, сколько дней, вы думаете, вы сможете прожить? Без еды человек может жить три месяца; без сна, в течение трех недель он сойдет с ума, и будет пытаться покончить жизнь самоубийством. Днем вы бдительны; ночью вы расслабляетесь, и расслабление помогает вам в течение дня снова быть более бдительным, свежим. Энергии прошли через период отдыха; утром они снова более живые.

То же самое произойдет и в медитации: несколько мгновений вы совершенно осознанны, находитесь на вершине; несколько мгновений вы в долине, отдыхаете — осознанность исчезла, вы забыли. Но что в этом плохого? Это просто. Благодаря неосознанности снова возникнет осознанность, свежая, молодая, и это будет продолжаться. И если вы можете наслаждаться и тем и другим, вы станете третьим, именно это и нужно понять. Если вы можете наслаждаться и тем и другим, вы ни то ни это — ни осознанность ни неосознанность, вы тот, кто наслаждается обеими. Входит нечто из запредельного. На самом деле, это настоящее свидетельствование. Вы наслаждаетесь счастьем — что плохого в том, что счастье ушло, и вы стали грустными? Что плохого в грусти? Наслаждайтесь ею. И если вы стали способными наслаждаться грустью, тогда вы ни то ни это.

И я говорю вам: если вы наслаждаетесь, грусть обладает своей собственной красотой. Счастье немного поверхностно; грусть очень глубока, в ней есть глубина. Человек, который никогда не был грустным, будет поверхностным, только на поверхности. Грусть похожа на темную ночь — очень глубокую. Тьма обладает молчанием для этого, и грустью тоже. Счастье пузырится; в нем есть звук. Оно похоже на реку в горах; создается звук. Но в горах река никогда не может быть глубокой. Она всегда мелка. Когда река выходит на равнину, она становится глубокой, но звук прекращается. Она движется так, как будто бы не движется. Грусть обладает глубиной.

Зачем создавать проблему? Когда вы счастливы, будьте счастливыми, наслаждайтесь этим. Не отождествляйтесь с этим. Когда я говорю, быть счастливым, я подразумеваю наслаждаться этим. Пусть это будет климатом, который будет перемещаться и меняться. Пусть счастье будет климатом вокруг вас. Наслаждайтесь им, и затем приходит грусть... наслаждайтесь также и ею. Я учу вас наслаждению, во что бы ни было. Сидите в молчании и наслаждайтесь молчанием, и, внезапно, молчание больше не грусть; оно стало молчанием умиротворенного момента, самой красотой, в этом нет ничего плохого.

И тогда происходит высшая алхимия, точка в которой вы внезапно понимаете, что вы ни то ни это, ни счастье ни грусть. Вы наблюдатель — вы наблюдаете вершины, вы наблюдаете долины; вы ни то ни это. Если эта точка достигнута, вы можете постоянно праздновать все. Вы празднуете жизнь и смерть. Вы празднуете счастье и несчастье. Вы празднуете все. Тогда вы не отождествляетесь ни с какой полярностью. Обе полярность стали доступными для вас, и вы можете двигаться от одной к другой с легкостью. Вы стали подобными жидкости, вы течете. Тогда вы можете использовать обе, и они обе могут помочь вашему росту.

Помните это: не создавайте проблем. Попытайтесь понять ситуацию, попытайтесь понять полярность жизни. Летом жарко, зимой холодно — так где же проблема? Зимой наслаждайтесь холодом, летом наслаждайтесь жарой. Летом наслаждайтесь солнцем; ночью наслаждайтесь звездами и тьмой, днем наслаждайтесь солнцем и светом. Вы делаете наслаждение постоянным, что бы ни происходило. Вопреки этому, вы постоянно наслаждаетесь. Попытайтесь, и, внезапно, все трансформируется и преобразится.

Пятый вопрос:

Довольно часто вы говорите, что, если вы не можете любить, тогда медитация приведет вас к любви, и если вы не можете медитровать, тогда любовь приведет вас к медитации. Кажется, что вы меняете свое мнение.

Я ничего не меняю. Вы можете изменить нечто, только если у вас это есть; как вы можете изменить это, если у вас этого нет? И никогда не пытайтесь сравнивать два момента, потому что каждый момент уникален сам по себе. Да, иногда мне нравится зима, а иногда мне нравится лето, но я никогда не менял своего мнения — у меня его нет. Вот как это получается: вы задаете вопрос, у меня нет на него готового ответа. Вы задаете вопрос, и я отвечаю. Я не думаю, увязывается ли это с моими предыдущими высказываниями или нет. Я не живу в прошлом и не думаю о будущем — если я что-то говорю, смогу ли я в будущем сказать то же самое? Нет, нет ни прошлого ни будущего.

Прямо сейчас вы задаете вопрос, и все, что происходит, происходит сейчас. Я откликаюсь. Это просто отклик, это не ответ. На следующий день вы снова зададите тот же самый вопрос, но мой отклик не будет прежним. Я не могу с этим ничего поделать. У меня нет готовых ответов. Я подобен зеркалу: всякое лицо, которое вы привносите, оно отражает. Если вы злы, оно отражает злость, если вы счастливы, оно отражает счастье. Вы не можете сказать зеркалу: "Что случилось? Вчера я был здесь, и ты отражало злое лицо; а сегодня я тоже здесь, но ты отражаешь счастливое лицо. Что с тобой произошло? Ты изменило свое мнение?" У зеркала нет мнения; зеркало просто отражает вас.

Ваш вопрос более важен, чем мой ответ. На самом деле, ваш вопрос создает во мне ответ. Половина поставляется вами, другая половина это просто эхо. Следовательно, это зависит — это будет зависеть от вас, это будет зависеть от деревьев, которые окружают вас, это будет зависеть от здешнего климата, это будет зависеть от существования в его тотальности. Вы задаете вопрос, а я — ничто, просто средство — как если бы целое отвечало вам. Все, что вам нужно, ответ приходит к вам. И не пытайтесь сравнивать, иначе у вас возникнут проблемы. Никогда не пытайтесь сравнивать. Когда вы чувствуете, что что-то подходит вам, вы просто следуете этому, делаете это. И если вы делаете это, вы сможете понять все, что придет впоследствии. То, что вы делаете, поможет, сравнение не поможет. Если вы постоянно сравниваете, вы просто сойдете с ума. Каждый момент я постоянно что-то говорю. Впоследствии, когда я проговорю всю мою жизнь, те, кто будут изучать это, и те, кто будут пытаться определить, что я имел в виду, просто сойдут с ума; они не смогут. Потому сейчас именно так и происходит... Они — философы; я не философ. У них есть определенное представление, которое они могут навязать вам; они постоянно настаивают на одной и той же идее снова и снова. У них есть нечто, что бы они хотели внушить вам. Они хотели бы обусловить ваш ум определенной философией. Они учат вас чему-то.

Я не учитель. Я ничему вас не учу. Скорее, совсем наоборот, я пытаюсь помочь вам разучиться.

Следуйте всему тому, что вам подходит. Не думайте о том, последовательно это или нет. Если это подходит вам, это хорошо для вас, и если вы следуете этому, вскоре вы сможете понять внутреннюю последовательность всей моей непоследовательности. Я последователен; мои высказывания могут не быть таковыми. Потому что они приходят из источника, они приходят из меня, поэтому они должны быть последовательными. Как иначе это возможно? — они приходят из того же самого источника. Их формы могут быть различными, слова могут быть различными: глубоко внутри, здесь, должно быть, протекает последовательность, но это будет возможным только тогда, когда вы глубоко внутри себя...

Поэтому, если что-то подходит вам, просто не волнуйтесь, сказал ли я что-то против или нет. Вы просто движетесь, делаете это. Если вы делаете это, вы будете чувствовать мою последовательность. Если вы просто думаете, вы никогда не сможете сделать никакого шага, потому что каждый день я буду продолжать меняться. Я не могу делать ничего другого, потому что у меня нет твердого ума, каменного ума, который всегда одинаков.

Я похож на климат, не как камень. Но ваш ум будет вновь и вновь думать о том, что я сказал одно, а потом сказал другое — что правильно? Правильно то, что легко для вас. Легкое правильно; то, что подходит вам, правильно, всегда. Всегда пытайтесь мыслить в категориях своего бытия относительно моих высказываний, подходят ли они вам. Если они не подходят, не волнуйтесь. Не думайте о них, не тратьте время; двигайтесь вперед. Придет нечто, что подойдет вам.

И вас много, поэтому я должен говорить для многих. Их нужды раэличны, их требования различны, их личности различны, их прошлые кармы различны. Я должен говорить для многих. Я говорю не только для вас; вы — просто предлог. Благодаря вам, я говорю с целым миром. Поэтому я буду говорить с разными оттенками, чертить много путей и много песен. Просто думайте о себе — если что-то подходит вам, пойте эту песню, и забудьте о других. Напевая эту песню, постепенно, что-то установится в вас: возникнет гармония, и, благодаря этой гармонии, вы сможете понять мою последовательность через всю эту непоследовательность .

Непоследовательность может быть только на поверхности, но моя последовательность наделена другим качеством. Философ последователен на поверхности. Если он что-то говорит — он смотрит в прошлое, соединяет его со своими высказываниями, смотрит в будущее, соединяет это с будущим — он создает цепь на поверхности. Вы не обнаружите во мне этого вида последовательности. Другое качество сознания, которое трудно понять до тех пор, пока вы не проживете его...

Тогда, постепенно, те волны, что непоследовательны, исчезают, и вы приходите в глубину океана, где обитает тишина, всегда последовательная, шторм ли на поверхности, большие ли волны, большой шум или тишина, или нет волн, даже ряби. Прилив или отлив не имеет значения; глубоко внутри океан последователен.

Моя последовательность принадлежит бытию, не словам. Но когда вы опуститесь в свой собственный океан внутри, вы сможете понять это. Прямо сейчас, не волнуйтесь.

Если какая-то обувь подходит вам, купите ее и наденьте ее. Не волнуйтесь о другой обуви в магазине. Она не подходит вам: не нужно волноваться о ней. Она не предназначена для вас, но есть и другие люди; пожалуйста помните и о них. Кому-то эти туфли подойдут. Просто ищите на свои ноги свои собственные туфли. И чувствуйте, потому что это вопрос чувствования, не интеллекта.

Когда вы отправляетесь в обувной магазин, что вы делаете? Есть два пути: вы можете измерить свою ногу и свою обувь — это будет интеллектуальное усилие, математическое усилие выяснить, подходит вам это или нет. Второе: просто наденьте обувь на ногу, походите в ней и почувствуйте, подходит она вам или нет. Если она подходит, она подходит. Все хорошо; вы можете забыть об этом. Математическое измерения может быть безукоризненным, но обувь может не подойти, потому что обувь не знает об измерении. Она совершенно необразованна. Не волнуйтесь об этом.

Я помню, что случилось следующее: человек, который нашел закон среднего математического, великий математик — он был греком, и он был так наполнен своим собственным открытием закона среднего математического, что однажды отправился на пикник... его жена и семеро детей. Они должны были пресечь реку, поэтому он сказал: "Подождите". Он вошел в реку; в четырех-пяти местах он измерил глубину реки: где-то она равнялась одному футу, где-то было три, где-то было только шесть дюймов. Река не заботится о математике. Он посчитал на песке, нашел среднее математическое: полтора фута. Он измерил всех своих детей, нашел среднее математическое: два фута. Он сказал:

— Не беспокойтесь, пусть они идут. Река глубиной полтора фута, дети — два фута.

Прекрасно, что математика может зайти так далеко, но ни дети ни река, никто не беспокоится о математике.

Жена немного боялась, потому что женщины никогда не пользуются математикой. И это хорошо, потому что они создают баланс, иначе, мужчина сойдет с ума. У нее были небольшие опасения. Она сказала:

— Я не понимаю твоего закона среднего числа, но мне кажется, что некоторые дети слишком малы, а река кажется такой глубокой.

— Не волнуйся. Я доказал закон среднего числа перед великими математиками. Кто ты такая, чтобы создавать подозрения насчет этого, сомневаться? Просто посмотри, как он работает.

Математик пошел вперед. Женщина, боясь, пошла позади, чтобы иметь возможность следить за тем, что происходит с детьми, потому что она волновалась... И некоторые дети, маленькие, начали уходить под воду. Она закричала:

— Посмотри! Ребенок тонет!

Но математик выбежал на песок противоположного берега; он сказал:

— Должно быть, в своих расчетах я где-то допустил ошибку.

Но для ребенка, который тонул... она выбежала на другой берег:

— Не будь математиком, когда находишься вместе со мной! Я не понимаю твоей математики и не верю в закон среднего числа.

Каждая личность индивидуальна, и нет среднего человека. И я говорю для многих, через вас — с миллионами. Я могу делать две вещи: либо я могу найти средний принцип, тогда я всегда буду последовательным, я всегда буду говорить о двух футах. Но я вижу, что некоторые из вас имеют семь футов, некоторые только четыре фута, и я должен суметь создать много типов обуви и много типов методов. Просто взгляните на свои собственные футы; найдите обувь и забудьте о магазине. Только тогда, однажды, вы сможете понять ту последовательность, которая существует во мне. Наоборот, я самый последовательный человек на земле.

Последний вопрос:

Однажды вы сказали, что, если это нужно, тогда у вас будет еще одно рождение. Но если вы уже достигли самадхи без семени, как у вас может быть еще одно рождение? Не подумайте, что это не относящийся к делу личный вопрос, но темп моего духовного роста, кажется, нарастает, да, он нарастает!

Да, однажды я сказал, что, если нужно, я вернусь назад. Но теперь я говорю, что это невозможно. Поэтому, пожалуйста, слегка прибавьте скорость. Не ждите, что я снова приду. Я здесь буду недолго. Если вы действительно искренни, тогда увеличьте скорость, не откладывайте. Однажды я сказал... я сказал людям, которые не были готовыми в тот момент. Я всегда откликаюсь; я сказал людям, которые не были готовы. Если бы я сказал им, что не приду, они бы просто отказались от всех своих планов. Они бы подумали: "Тогда это невозможно". Они не могут уложиться в одну жизнь, а я не приду в следующей, поэтому лучше не начинать. Это слишком большое дело, чтобы достичь за одну жизнь. Но теперь, вам я говорю, что я больше не приду, потому что это невозможно — надеясь, что теперь вы готовы понять это и увеличить скорость.

Вы уже начали путешествие, вы просто... В любой момент это возможно. Теперь откладывание будет опасным. Думая, что я приду снова, ваш ум может расслабиться и отложить. Теперь, я говорю, что я не приду.

Я расскажу вам одну историю: однажды это случилось с Муллой Насреддином. Он скал своему сыну:

— Я отправился в лес за хворостом, и десять львов, не один лев, внезапно набросились на меня.

— Подожди, папа. В прошлом году ты говорил, пять львов, а в этом году ты говоришь, десять львов.

— Да, но в прошлом году ты был недостаточно взрослым, и ты бы слишком сильно испугался — десять львов. Теперь я говорю тебе правду. Ты вырос, и я тебе говорю.

Сначала я говорил вам, что приду — вы недостаточно выросли. Но теперь вы немного подросли, и я могу сказать вам правду. Много раз я должен был говорить ложь из-за вас, потому что вы не поняли бы правды. Чем больше вы растете, тем больше я отбрасываю ложь и в большей степени могу быть правдивым. Когда вы действительно вырастите, я просто скажу вам правду: тогда этого будет не нужно. Если вы не выросли, тогда правда будет разрушительной.

Вам нужна ложь подобно тому, как детям нужны игрушки. Игрушки это ложь. Вам нужна ложь, если вы не выросли. И если есть сострадание, то человек, который обладает глубоким состраданием, не волнуются о том, говорит ли он ложь или правду. Все его бытие должно помочь вам, быть полезным вам, быть благословением для вас. Все Будды вели; они должны были, потому что они так сострадательны. И никакой Будда не мог сказать абсолютную правду, потому что, кому он скажет? Он может сказать только другому Будде, но другому Будде это не нужно.

Благодаря лжи, постепенно, Мастер приводит вас к свету. Беря вашу руку, шаг за шагом, он должен помочь вам двигаться к свету. Всей правды будет слишком много. Вы можете быть просто шокированы, расстроены. Вы не можете вместить всей правды: она будет разрушающей. Только благодаря лжи вас можно привести к дверям храма, и только у самой двери вам может быть дана вся правда, но тогда вы поймете. Тогда вы поймете, зачем нужна была ложь. И вы не только поймете, вы будете благодарить за нее.