7. Поместная церковь

Мы продолжаем рассматривать в общих чертах образ человека, стоящего за кафедрой и провозглашающего людям Истину. Мы уже выяснили, кто такой проповедник и каковы его обязанности, и ответили на вопрос, что такое призыв. Далее мне представляется не менее важным поговорить о людях, сидящих на церковных скамьях и слушающих проповедь. Ведь именно к ним обращается проповедник. Он поднимается на кафедру не для того, чтобы высказывать какие-то свои собственные соображения, и не для того, чтобы проводить чисто теоретический разбор Писания. Его речь прежде всего должна быть обращена к собравшимся людям. Следовательно, встает вопрос о взаимоотношении проповедника и аудитории. Сегодня этот вопрос представляет собой довольно острую проблему. Прежнее, традиционное представление о нем, кажется, уходит в прошлое. Во всяком случае, оно подвергается серьезной критике, и это непосредственно связано с вопросом подготовки проповедника, который мы только что рассмотрели. Без сомнения, на подготовку проповедника влияют его взаимоотношения с аудиторией, и в наше время это становится все более очевидным.

Сегодня, как никогда раньше, огромное внимание уделяется людям, пришедшим послушать проповедь. В прошлом наблюдалась противоположная тенденция. Проповедник был почти независим от слушателей, и их почтение к нему доходило порой до идолопоклонства. Возможно, вы помните историю о бедной женщине, посетившей служение в известной Эдинбургской церкви, где проповедовал знаменитый и очень образованный профессор. Когда она направлялась к выходу, один человек спросил ее, понравилась ли ей проповедь, и, получив утвердительный ответ, поинтересовался, удалось ли ей проследить за ходом рассуждений профессора. На что она ответила: «Я даже не смею надеяться, что могу понять такого великого человека». Такая позиция была чрезвычайно распространена в прошлом. Но сегодня ситуация изменилась. Теперь люди, слушающие проповедь, отстаивают свои права и в какой-то степени пытаются диктовать проповеднику свои условия.

Это выражается по-разному. Хочу привести несколько суждений. Один писатель, к примеру, сказал: «Мир погибает не от недостатка хороших проповедников, а от недостатка хороших слушателей». Он критикует прихожан и считает, что огромной проблемой на сегодняшний день является их неумение слушать. Однако какую бы форму ни принимала критика, главный акцент делается на современном человеке и на современной обстановке, в которой он живет. Приведу высказывания голландского богослова Кёйтерта, сотрудника амстердамского Открытого университета, который становится все более популярным в Европе. Он говорит: «Христианину, пытающемуся сориентироваться в современном мире, неоткуда ожидать реальной помощи». Таким образом, он критикует традиционную теологию и традиционный метод чтения проповедей. По его словам, «многие христиане, убежденные в том, что вера без дел мертва, не способны применять этот принцип в реальной жизненной ситуации». Вот на чем делается ударение. Или еще одно утверждение: «Нам необходимо знать, что поставлено на карту в наше время и в нашем мире. Именно здесь должна соблюдаться истина». Заметьте, как часто мелькают фразы «здесь и сейчас», «современная обстановка», «человек сегодня». То же самое подчеркивает и Бултман. Его главный аргумент в пользу демифологизации Евангелия состоит в следующем: современный образованный человек, имеющий научное мировоззрение, не поверит в Евангелие — послание, которое он очень желает постичь — до тех пор, пока оно будет нести в себе элемент сверхъестественного. Он просто не в состоянии его принять. Иначе говоря, именно то, что он может «принять», становится сегодня определяющим фактором. Это типичная модель современного мышления.

Мы должны рассмотреть некоторые проявления данной тенденции. Прежде всего это касается той категории общества, которую принято называть «простыми людьми». Нас пытаются убедить, что они не умеют думать и понимать обоснованные суждения, что они так привыкли к образу мышления и мировосприятия, навязываемому средствами массовой информации, что не способны самостоятельно следить за логикой и аргументацией. Поэтому им якобы нужно показывать фильмы и диафильмы, приглашать кинозвезд и популярных певцов, которые бы пели для них, рассказывали о себе и о том, как они пришли к Богу. «Создайте приятную атмосферу, — предлагают нам, — а в самом конце скажите пару слов о Евангелии». Заметьте — в конце и только пару слов!

Кроме того, сторонники этого подхода утверждают, что простые люди не могут понять библейской терминологии, что разговаривать с ними об оправдании, освящении и прославлении бессмысленно. Необходимо учитывать, что мы живем в «постхристианскую» эпоху и что сегодня наибольшим препятствием для проповедования является непонимание людьми теологических терминов. Они кажутся им устаревшими, вышедшими из употребления, несовременными. И результат этого — безудержная тяга к современным переводам Писания, особенностью которых является понятный, повседневный язык, и тенденция обращаться к Богу исключительно при помощи местоимения «Ты». (В английской Библии короля Иакова употребляются устаревшие формы соответствующего местоимения «You» — «Thee» и «Thou». — Прим пер.). Нам говорят, что это необычайно важно, так как современному человеку почти не под силу слушать Евангелие в такой устаревшей форме, не говоря уже о том, чтобы верить в него. Следовательно, необходимо изменить наш язык, что мы и наблюдаем в современных переводах Писания, в молитвах, в манере проповедовать, а также во всех видах церковного служения. Таким образом, современная тенденция контролировать проповедника проявляется в отношении к простому человеку.

Далее, по поводу интеллектуалов нам твердят, что у них научные взгляды, что они полностью признают теорию эволюции и научную гипотезу о невозможности существования трехмерного пространства и т.п., и поэтому мы должны разъяснить им, что Библия не касается никаких других вопросов, кроме вопросов спасения и духовных принципов жизни. Если нам не удастся показать, что Библия и природа (как толкуют ученые) являются взаимодополняющими и одинаково авторитетными формами откровения, мы оскорбим этого современного интеллектуала, и он не захочет даже слушать Евангелие. Так что мы должны перестать говорить о происхождении мира и человека, о грехопадении, о чудесах и сверхъестественных событиях в истории, а сосредоточить внимание только на религиозной части. Конечно, здесь нет ничего нового. Ричел говорил об этом еще сто лет назад, но теперь все это обрело новую форму.

Еще один весьма распространенный сегодня аргумент заключается в следующем. Мы должны осознать тот факт, что современный интеллектуал отнюдь не прост: он мыслит категориями современной литературы, современного искусства, современной моды и т.п., и если мы не сможем говорить с ним на «его языке», то нам вряд ли удастся хоть как-то повлиять на него. Мы должны учитывать особенности его мышления. Всего несколько месяцев назад в британском христианском журнале была опубликована рецензия на одну книгу, которая как нельзя лучше иллюстрирует данную позицию. Автор утверждает, что, если бы все проповедники познакомились с содержанием этой книги, их проповеди, возможно, вновь стали бы привлекать большие массы людей. Она помогла бы им понять, что очень полезно проводить воскресные вечера перед телевизором, просматривая так называемые «воскресные вечерние шоу». Эти программы дают проповеднику представление об образе мышления, о взглядах и языке современного человека, что якобы может качественно изменить уровень его воскресных проповедей. Исходя из этого, он должен готовиться к воскресному служению следующим образом: никаких молитв и размышлений, а только «воскресные вечерние шоу» и понимание «современного образа мышления».

Под таким пониманием подразумевают, в частности, признание того факта, что для современного развитого человека неприемлемы категорические утверждения и что он не станет терпеть избитые догматические высказывания проповедника. Он достаточно образован и не нуждается в указках. Он ни в чем не уступает человеку за кафедрой, а в чем-то и превосходит его. По его мнению, весь материал должен быть тщательно и рационально изучен с использованием научного подхода и с учетом всех возможных точек зрения. Недавно я прочел в одном журнале, издаваемом организацией студентов-евангелистов, рекомендацию по этому поводу. Она заключается в том, что проповедникам следует просто зачитывать места из Писания, желательно в современном переводе, делать несколько комментариев, а после этого переходить к вопросам и дискуссии. Таким образом, люди могут выслушать много суждений и сравнить мнение проповедника, стоящего за кафедрой и провозглашаюшего, так сказать, «истины последней инстанции», с мнениями других людей. Участие аудитории, как считает автор статьи, чрезвычайно важно. А человек, стоящий за кафедрой, в действительности должен лишь интеллигентно и неторопливо прочесть Писание, сопоставляя различные переводы, после чего можно приступить к дискуссии. На повестке дня обмен мнениями, прения, дебаты.

Что касается практической подготовки служителей, то она, в соответствии с новыми взглядами, осуществляется следующим образом. Некоторые считают, что человек вряд ли может проповедовать рабочим, если у него нет определенного опыта работы на заводе. Они советуют всем проповедникам по окончании теоретической подготовки в учебном заведении идти работать на завод, скажем на полгода, чтобы понять взгляды и образ мышления рабочего человека, постичь его язык и манеру излагать свои мысли. В противном случае проповедовать рабочим они якобы просто не смогут.

Итак, мы в общих чертах рассмотрели данный подход и то, как он обычно себя проявляет. Что же сказать по этому поводу? В какой мере слушатели могут контролировать проповедника?

По моему мнению, современные взгляды на этот вопрос в корне ошибочны. И вот почему. Я разобью свой ответ на общие и более частные положения. Говоря в общем, эти взгляды неверны прежде всего потому, что они не выдерживают критики ни в теоретическом, ни в практическом плане. Психологическое понимание ситуации сторонниками такого подхода абсолютно ошибочно.

Позвольте мне объяснить это более подробно. Приведу один показательный, на мой взгляд, пример. Я никогда не забуду, как примерно двадцать семь лет назад в воскресенье утром я проповедовал в капелле Оксфордского университета. По окончании служения ко мне подошла жена ректора университета и сказала: «Знаете, ваша проповедь — самое замечательное, что я слышала в этой капелле». «Что вы имеете в виду?» — спросил я. «Понимаете, — ответила она, — из всех проповедников, которых я когда-либо слышала в этом зале, вы первый, кто обратился к нам как к грешникам. Все приезжающие сюда проповедники прилагают невероятные усилия, чтобы подготовить заумные научные проповеди, думая, что все мы большие интеллектуалы. Начнем с того, что бедняги сами зачастую демонстрируют не слишком высокий интеллект, но они изо всех сил пытаются произвести впечатление культурных и образованных людей. И в результате мы уходим абсолютно пустыми и равнодушными. Мы выслушиваем эти доклады, а наши души жаждут истины. Кажется, эти люди не понимают, что, хоть мы и живем в Оксфорде, мы все же грешники». Это было сказано очень мудрой женщиной, женой ректора университета.

Я вспоминаю одного проповедника, добропорядочного человека, который много лет трудился в церкви, расположенной в рабочем районе. Затем он был призван на служение в другой город и вскоре стал членом пресвитерии, в которой состоял и я. По прошествии какого-то времени я заметил, что этот человек начал сникать, и решил поговорить с ним. В разговоре он признался, что чувствует усталость и напряжение. Я спросил его: «В чем же дело? У тебя ведь есть опыт, и ты не один год успешно нес служение в другой церкви». «Видишь ли, — ответил он, — у меня теперь поместная церковь совсем иного типа. Я должен проповедовать людям, живущим в предместьях». Я понял, в чем заключалась проблема этого служителя. Его прихожане были квалифицированными специалистами и преуспевающими бизнесменами. Все они переехали жить в пригород, подальше от своих предприятий. И этот бедняга-проповедник старался готовить высокоинтеллектуальные проповеди, в которых, по его мнению, нуждались эти людям. На самом же деле, как мне было известно, они жаловались на сухость его проповедей. Им нужно было другое. Более того, я могу почти с уверенностью сказать, что это заблуждение в конце концов убило его. Он умер в сравнительно раннем возрасте. То, что делал этот человек, вовсе не соответствовало желаниям и нуждам людей.

Бытует и такое мнение, что современные люди не способны воспринимать проповеди, особенно длинные. Год назад во время своей болезни я получил несколько писем, одно из которых особенно мне дорого. Должен сказать, что мои взгляды на проповедование совершенно расходятся с современными стандартами. Я стремлюсь к тому, чтобы проповедь была продолжительной, около сорока пяти минут, и не трачу время на разные истории. Однако об этом письме я не могу не сказать. Для меня оно очень ценно. Его без ведома родителей написала двенадцатилетняя девочка. В письме говорилось, что они с братом молились о моем выздоровлении и надеялись, что я вскоре снова смогу вернуться за кафедру. Затем она объяснила причину написания письма, которая меня сильно порадовала. Вот ее слова: «Вы — единственный проповедник, которого мы можем понять». В соответствии с современными понятиями и теориями, мои проповеди нельзя назвать простыми: я много учу и, к тому же, слишком много рассуждаю и аргументирую. Я знаю, что некоторые люди никогда не приглашают своих новообращенных друзей послушать меня и не советуют тем, кто, кажется, готов принять Христа, приходить на мои проповеди. По их мнению, для них будет слишком сложно проследить за мыслью и т.п. Возможно, они правы — все это приходит со временем. Но вот маленькая девочка написала мне: «Вы — единственный проповедник, которого мы можем понять». И я уверен, что они действительно понимают!

Для большей убедительности скажу, что я часто имею дело с людьми, которые обратились к Господу, а затем продолжали возрастать в Церкви. Они подходили ко мне спустя некоторое время и рассказывали о себе. Чаще всего они говорили: «Слушая вас впервые, мы поняли далеко не все, о чем вы проповедовали». На вопрос, что побудило их прийти еще, я неоднократно получал такой ответ: «В самой атмосфере было нечто притягивающее и убеждающее в истинности ваших слов. Это заставляло нас приходить, и постепенно мы обнаружили, что неосознанно впитываем в себя истину. Она становилась для нас все дороже и дороже». Они не получали от проповеди так же много, как некоторые другие, но брали для себя нечто такое, что представляло для них огромную ценность. И они продолжали возрастать в своем познании до тех пор, пока не стали получать радость от всего служения, от всей проповеди. Такое случается очень часто. Разные по своему развитию люди способны под влиянием Духа Святого извлекать из проповеди то, что им нужно, что полезно для них. Вот почему можно проповедовать людям разного интеллектуального и культурного уровня. Все они могут получить пользу от проповеди.

Кроме того, эти современные взгляды полностью опровергаются вековой традицией. Мы не первые и не единственные люди на планете, но зачастую мы ведем себя так, как будто принадлежим к какой-то особенной, уникальной расе. Однако в этом мире всегда были различные классы людей. Вот что говорил по этому поводу Лютер: «Проповедник должен обладать умением учить необразованных людей просто, ясно и доступно, так как учительство более важно, нежели убеждение. Когда я читаю проповедь, я не обращаю внимания ни на докторов, ни на судей, которых у меня в собрании больше сорока. Мои глаза устремлены на слуг и детей. И если ученые люди не вполне довольны тем, что они слышат, что ж, дверь открыта». Вот, без сомнения, верный подход. Некоторые «доктора и судьи» могут подумать, что проповедник, стоящий за кафедрой, уделяет им недостаточно внимания. Но мудрый проповедник устремляет свой взор на «слуг и детей». Если образованный человек, слушая проповедь, не извлекает для себя ничего ценного, то этим он осуждает самого себя. Он мыслит не духовно и не способен принять духовную истину. Он так самоуверен и так кичится своими знаниями, что забыл о существовании души и сердца. И если он покинет собрание, то, увы, окажется проигравшим. Я имею в виду, конечно же, тот случай, когда проповедник действительно проповедует Слово Божье!

В подтверждение этой мысли позвольте рассказать один случай, происшедший со мной, как ни странно, опять в том же Оксфордском университете. В 1941 году меня пригласили проповедовать в университетской миссии. Мне предстояло читать проповедь в воскресенье вечером на первом ее служении. Я должен был подняться на кафедру, за которой когда-то стоял Джон Генри Ньюман, а позднее — кардинал Ньюман. Это было в церкви Св. Марии, где он проповедовал еще будучи англиканином. Конечно же, основную массу аудитории составляли студенты. Я проповедовал им так, как проповедовал бы в любом другом месте. В самом начале я объявил, что, если у кого-то из присутствующих возникнут вопросы, они смогут задать их после окончания служения, но для этого надо будет перейти в другое здание. Итак, после служения мы с викарием проследовали туда, ожидая встретить всего нескольких человек, но, к своему удивлению, обнаружили, что комната битком набита. Викарий спросил, есть ли вопросы. Тут же в первом ряду встал один представительный молодой человек. Позднее я узнал, что он изучал право и был одним из лидеров знаменитого дискуссионного клуба Оксфордского университета, в котором учились ораторскому искусству и ведению дебатов будущие государственные деятели, судьи, адвокаты и епископы. Даже костюм и поза молодого человека говорили о его положении. Он встал, сказал, что у него есть вопрос, и затем сформулировал его с типичной для члена дискуссионного клуба утонченностью и изысканностью. Отпустив несколько комплиментов в адрес проповедника, он заявил, что в целом проповедь ему очень понравилась, но один вопрос вызвал у него недоумение и поставил его в затруднительное положение. Он действительно не мог себе представить, что эта проповедь, которую он с удовольствием прослушал и нашел хорошо построенной и изложенной, может быть с таким же успехом прочитана рабочим фермы или кому-то еще. Высказав все это, он сразу же сел. Вся компания так и покатилась со смеху. Председатель повернулся ко мне в ожидании ответа. Я встал и ответил, как и подобает отвечать в таких случаях. «Ваш вопрос показался мне очень интересным, — сказал я, — но мне не понятна причина вашего недоумения. Несмотря на опасность прослыть еретиком, я все же должен признаться, что до настоящего момента я считал старшекурсников, и тем более выпускников Оксфордского университета, такими же несчастными грешниками, как всех остальных людей, и всегда полагал, что их нужды ничем не отличаются от нужд рабочих и крестьян. Поэтому я и проповедовал именно таким образом!» Это вновь вызвало громкий смех и даже аплодисменты, но самое главное, что присутствующие в зале правильно оценили мои слова и с того момента слушали меня с большим вниманием. После этого инцидента меня пригласили в студенческий клуб Оксфорда на дискуссию со знаменитым доктором Джодом, о чем я уже говорил раньше. Нет большего заблуждения, чем полагать, что Евангелие нужно лишь избранным. Это представление полностью противоречит ясному учению Священного Писания и тому, о чем мы читаем в биографиях известных проповедников, таких, как Уайтфилд, Сперджен, а также в трудах евангелистов, таких, как, например, Д. Л. Муди. Они никогда не признавали этих ложных границ и несли Благую весть о спасении всем людям, независимо от их интеллектуального, социального и культурного уровня.

Третий момент заключается в том, что современные взгляды такого рода на самом деле основаны на неправильном понимании Писаний. Я считаю это самым важным моментом. Согласно этим взглядам, препятствия, мешающие современному человеку поверить в Евангелие, практически сводятся к языковой и терминологической проблеме, которую сегодня высокопарно называют «коммуникативным барьером»!

Сразу отмечу, что вполне разумно искать самый хороший перевод. Не следует быть обскурантами в таких вопросах. Давайте брать лучшее из того, что переводчики могут нам предложить. Но это вовсе не означает, что, излагая Евангелие современным людям, нужно по отношению к Богу употреблять только современные местоимения. (В английской Библии короля Иакова употребляются устаревшие формы местоимений, например «Тпее» или «Thou» вместо «You». — Прим. пер.). Итак, данное утверждение основано на предположении, что причиной неверия людей, отвержения ими Евангелия и нежелания молиться является архаичный язык Библии короля Иакова. Если же ее изложить на современном языке, то ситуация якобы изменится и люди смогут поверить в Бога и принять Евангелие. Простым ответом на это служит тот факт, что люди всегда считали библейский язык сложным для понимания. На утверждение о том, что в наш постхристианский век они не могут понять таких терминов, как «оправдание», «освящение», «прославление» можно ответить вопросом: а может ли неверующий человек вообще понять библейский язык? Ответ будет категоричным: никогда! Эти особые термины присущи исключительно Евангелию, и наша задача как проповедников состоит в том, чтобы показать неповторимость Писания. Мы должны подчеркнуть, что речь идет о чем-то уникальном и исключительно важном. Нам нужно научить людей чувствовать это и убедить их в этом. Наша обязанность — объяснить им значение данных терминов. Не они решают, что и как нужно проповедовать. У нас есть Откровение, Благая весть, и наша задача — добиться, чтобы люди это поняли. Это великий принцип, на котором основывалась деятельность протестантских реформаторов. Вот почему они издавали свои новые переводы. Они стремились сделать свои проповеди понятными для всех. Есть разница между неспособностью человека понять латынь и неспособностью понять термины, касающиеся спасения, такие, как, например, «оправдание». Без сомнения, Библия и проповеди должны преподноситься людям на их родном языке, но это не имеет отношения к специальной евангельской терминологии. Объяснить ее — особая задача проповедника. Нам не следует ожидать, что люди сразу и без труда поймут все термины. Цель проповеди и заключается в том, чтобы обеспечить это понимание. «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием, и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно» (1 Кор. 2:14). Мы должны прислушаться к тому, что сказал профессор Бурлей в своих лекциях, посвященных философии Августина Блаженного и особенно трактату «Град Божий». Цитируя Августина, он говорит:

«Если бы Моисей был жив, я бы не отходил от него, расспрашивая и умоляя его истолковать мне события, свидетелем которых он был. Я бы приклонил свои тленные уши к звукам, льющимся из его уст. Но если бы он говорил на древнееврейском языке, то его слова никогда бы не достигли моего разума. И даже если бы он говорил на латыни, я не смог бы их понять».

Далее профессор Бурлей продолжает:

«В своем труде „Dе Magistro" Августин Блаженный проанализировал сложный процесс передачи истины. Помимо физического, включающего в себя речь и ее восприятие органами слуха, он предполагает духовное действие. Сказанные или написанные слова служат всего лишь механическим средством. Они способствуют пониманию, но не вызывают его. Они — всего лишь знаки, данные для обозначения истины. Разум воспринимает ее благодаря духовному Учителю, Христу, Который Сам является Истиной, говорящей в духовные уши».

Многие из тех, кто заявляют, что теоретически согласны с этой истиной, в практической жизни, похоже, совершенно забывают о ней.

А теперь коснемся другого ошибочного утверждения, согласно которому проповедник, прежде чем проповедовать, должен досконально изучить условия жизни людей. Если, к примеру, ему предстоит проповедовать рабочим завода, то он должен сам поработать на заводе какое-то время. Я считаю это утверждение совершенно бессмысленным, потому что, исходя из него, процесс обучения никогда не заканчивается. Следуя этой логике, вам нужно шесть месяцев провести в пивных, барах и т.п. для того, чтобы проповедовать пьяницам. И вообще, вам придется освоить всевозможные профессии и ремесла, поработать по полгода в каждой отрасли, и только после этого вы будете готовы проповедовать. Я бы сказал, что вся эта идея абсолютно нелепа, так как она исключает возможность проповедования смешанной аудитории. Если придерживаться ее, то придется организовывать служение специально для простых людей, потом для интеллектуалов, а потом, по всей видимости, для тех, кто занимает промежуточное положение. По мнению сторонников этой идеи, логично было бы проводить служения для людей разных возрастов и профессий, для рабочих, для специалистов и так до бесконечности. Но в результате таких разделений нарушилось бы единство поместной церкви. Общее собрание стало бы невозможным, проповедник разрывался бы между разными категориями прихожан и никогда бы не видел результатов своего труда. В любом случае, этот подход полностью противоречит великому фундаментальному принципу Нового Завета, провозглашающему единство христиан: «Нет уже Иудея, ни язычника, ни варвара, ни Скифа; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского». Добавлю также: нет ни интеллектуала, ни мыслящего просто, ни рабочего, ни специалиста, ни кого-либо еще. Мы все едины во грехе, в своей немощи, в безнадежности, все одинаково нуждаемся в Господе Иисусе Христе и Его великом спасении.

Позвольте мне пояснить свою мысль. Так как на первом этапе своей взрослой жизни я занимался медициной, терапевтической практикой, мне часто приходилось сравнивать работу врача с работой проповедника. Конечно же, между ними много сходства, но есть одно существенное отличие. Какие действия предпринимает врач? В первую очередь он просит больного рассказать, что его беспокоит, описать симптомы — где болит, давно ли болит, с чего начались боли, менялось ли его состояние и т.д. Все это должно быть изложено до мельчайших подробностей. Врач внимательно изучает историю болезни и затем просит больного рассказать, чем он болел в детстве. После этого он интересуется, чем болели члены его семьи, так как это может помочь поставить правильный диагноз. Существуют наследственные и семейные болезни, а также наследственная предрасположенность к тому или иному заболеванию, поэтому такая информация может быть очень важной. И только выяснив все это, врач приступает к непосредственному обследованию. Он не может обойтись без подробных сведений о своем пациенте, и именно это, на мой взгляд, отличает его труд от труда проповедника. Проповеднику не нужно вникать в подробности личной жизни членов поместной церкви. Кстати, этот вопрос касается также проведения евангелизационных собраний, на которых люди свидетельствуют о том, как они пришли к Богу. Некоторые христиане придают этому методу большое значение и утверждают, что свидетельство человека, принявшего Христа и освободившегося от грехов и пороков, помогает неверующим людям обратиться. Однако проповеднику, повторяю, не обязательно вникать в детали. Почему? Потому что ему известна причина духовного заболевания людей, пришедших послушать его. Они все до одного страдают от болезни под называнием «грех». Симптомы больных могут быть абсолютно разными, но задача проповедника — не устранять симптомы, а лечить болезнь. Поэтому ему не следует заострять внимание на какой-то одной форме проявления греха.

Не менее важные вопросы поднимаются и после служения, когда проповедник беседует с людьми в молитвенной комнате. Как правило, они хотят поговорить о каком-то своем конкретном грехе, полагая, что, если им удастся избавиться от него, у них все будет в порядке. Проповедник должен показать им, что, избавившись от одного греха, они не перестанут нуждаться в помощи и что спасение ставит своей целью не решение отдельных проблем, а полное изменение взаимоотношений человека с Богом.

Таким образом, проповеднику не нужно знать подробные сведения о людях, потому что ему известна их общая нужда. И важнейшая задача проповедования состоит в том, чтобы привести всех слушателей к этому осознанию. Проповедник должен показать самодовольному фарисею, что он находится в бедственном положении, что его нужда так же велика, как и нужда мытаря, если не больше. Он должен показать большому интеллектуалу, выставляющему напоказ свою эрудицию, что он виновен в гордыне — в величайшем и более тяжком грехе, чем многие грехи плоти. Он должен подвергнуть порицанию гордость человека, полагающегося на себя, на свои знания и образованность. Ему следует в своей проповеди показать истинное положение этого человека, приходящего на служение скорее в качества контролера или судьи, нежели грешника. Ему нужно помочь осознать свою вину и острую нужду. Итак, проповеднику нет необходимости тщательно изучать различные классы и прослойки общества. Ему известна и проблема рабочего и проблема специалиста, потому что она у всех одинаковая. Кто-то может пьянеть от пива, кто-то — от вина, но суть в том, что и те и другие становятся пьяными. Один может грешить в лохмотьях, другой — в вечернем платье, но они оба — грешники. «Все согрешили и лишены славы Божией». «Нет праведного ни одного». «Весь мир виновен пред Богом».

Современный подход, о котором мы ведем речь, основывается на совершенно неправильном понимании. Более того, он является следствием извращенной теологии. В его основе лежит неспособность понять истинную природу греха, нежелание признать тот факт, что подробно останавливаться на каких-то отдельных его формах и проявлениях — значит впустую тратить время. Многовековая история Церкви подтверждает эту точку зрения. Кроме того, необходимо отметить, что через проповедь Евангелия действует Дух Святой, способствуя разрешению конкретных проблем. Люди начинают осознавать свою главную, общую нужду. Они обращаются к Богу, духовно возрождаются и присоединяются к одной и той же Церкви. Если этого не происходит, то можно сделать вывод, что они не возрождены духовно. Чувство интеллектуального превосходства мешает некоторым из них собираться вместе с другими верующими. Это свидетельствует о полном отсутствии у них смирения. Особенность Церкви заключается в том, что в ней собраны представители всех классов и сословий, всех рас и национальностей. И так как все они живут в одном мире, они способны участвовать в совместном служении и слушать одну и ту же проповедь.

Такова общая ситуация. Но я сразу предвижу вопрос: «А как тогда понимать отрывок 1 Коринфянам 9:19–23»? Павел так пишет о своем служении:

«Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести: для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона, — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых. Сие же делаю для Евангелия, чтоб быть соучастником его».

Это очень важный отрывок. При поверхностном его рассмотрении может показаться, что он подтверждает взгляд, согласно которому слушатели должны контролировать проповедника.

Как с этим быть? Без сомнения, Павел имеет в виду здесь не проповедование, а поведение, принцип жизни проповедника, но вместе с тем, мне кажется, он говорит о методе или способе передачи Истины. Определенно напрашиваются некоторые выводы. Павел вовсе не имел в виду, что содержание его проповедей менялось в зависимости от категории слушателей. Речь идет только о форме их изложения. Но какими принципами нужно руководствоваться, выбирая форму изложения? Несомненно, в Библии содержится ясное учение на этот счет. Нам, как проповедникам, следует проявлять гибкость. Мы не должны занимать в таких вопросах позицию традиционалистов или законников. Многие из нас подвержены такой опасности. Есть люди, которым, похоже, доставляет удовольствие произносить устаревшие выражения, и если они не слышат их из уст проповедника, то начинают сомневаться, действительно ли он проповедует Евангелие. Они рабы таких выражений. Я наблюдал, как некоторые молодые люди, заинтересовавшись, к примеру, учением пуритан, начинают говорить и писать в манере, характерной для семнадцатого века. Это выглядит довольно смешно. Они употребляют лексику того времени, пытаются даже добиться внешнего сходства с пуританами и подражать их манерам, но все это совершенно чуждо современным людям. Все это совершенно неверно.

Нас не должны интересовать отдельные эпизоды, временные или преходящие аспекты религии; мы должны интересоваться принципами и закономерностями. Вот в чем заключается основная идея апостола Павла. По этому поводу ему пришлось вести настоящую брань. В 8-й главе Первого послания к Коринфянам он пишет об идоложертвенных яствах. Эту же тему он затрагивает в 14-й главе Послания к Римлянам. Люди были связаны традициями, уходящими корнями в их нехристианское прошлое, и этот вопрос был для них чрезвычайно актуальным. Христиане из иудеев, как и некоторые уверовавшие из язычников, были обеспокоены, в частности, употреблением в пищу идоложертвенного. Апостол неоднократно повторяет, что, придерживаясь главного принципа, мы не должны заострять внимание на несущественных деталях. Он считает это важным, так как беспокоится о «немощном брате». Нельзя уязвлять совесть человека, слабого в вере; нужно помогать ему и стараться избегать все того, что может его соблазнить. «И потому, — пишет он, — если пища соблазняет брата моего, не буду есть мяса вовек, чтобы не соблазнить брата моего» (1 Кор. 8:13). «Совесть же разумею не свою, а другого», — продолжает он развивать свою мысль. При этом Павел четко и ясно предупреждает об опасности предубеждений. Нельзя допустить, чтобы они стали препятствием на пути вашей проповеди. Нельзя позволять своим личным слабостям контролировать вас. Вы должны сделать все, что в ваших силах, чтобы помочь людям, которые вас слушают, познать Истину. Таким образом, когда вы будете проповедовать язычникам, не настаивайте на том, на чем некоторые еврейские христиане все еще ошибочно продолжают настаивать. Вспомните, как Павел вынужден был «противостать Петру» в Антиохии. Петр запутался и начал лицемерить, и Павел при всех обличил его. Мы можем прочитать об этом во 2-й главе Послания к Галатам, где апостол пишет о важнейшем принципе проповедования.

Подводя итог вышесказанному, хочу сказать, что наша неизменная задача — идти в ногу со временем. Мы проповедуем живым людям. Не нужно, выходя к кафедре, подражать, скажем, пуританину, жившему триста лет назад, или проповеднику прошлого века. Это глупо и не приносит ничего, кроме вреда. Такая практика служит преткновением для современной Церкви и затрудняет восприятие Истины.

Во всяком случае, она вовсе не свидетельствует об успешном проповедовании. Можно и нужно учиться у проповедников прошлых лет, но не следует слепо подражать им. Их понимание Истины и умение ее излагать могут нам помочь, но в отношении второстепенных, преходящих элементов, которые попросту отражают определенные традиции и обычаи, следует проявлять осторожность. Не нужно ставить их наравне с Истиной. Их использование вовсе не свидетельствует о том, что вы «держитесь Истины». Это традиционализм, и он проявляется, конечно же, не только в манере чтения проповедей, но также в форме служения, в манере одеваться и во многом другом.

Апостол, несомненно, настаивает на том, что проповедник должен учитывать особенности аудитории. Но уясним себе, что даже в этом принципе есть определенные ограничения. Нам не следует быть традиционалистами и законниками, но мы должны знать об этих ограничениях, и одно из них, без сомнения, можно сформулировать так: цель не оправдывает средства. В наше время весьма распространено обратное утверждение. Очень часто можно услышать такой довод: «Но ведь люди обращаются!» Мы не должны принимать этот иезуитский аргумент, и на то есть веские причины.

Во-вторых, наши методы никогда не должны отрицательно влиять на содержание нашей проповеди, противоречить ему. Это еще один чрезвычайно важный момент. Есть очень искренние, открытые, честные люди, которые, без сомнения, желают добра и заботятся о том, чтобы привести ко спасению многие души. Но они настолько охвачены этой идеей, что в своем стремлении найти общий язык с неверуюшими и сделать проповеди максимально доходчивыми, часто впадают в противоречия. Метод, который наносит ущерб проповеди, недопустим. Нужно быть гибкими, но не в ущерб проповеди.

Это справедливо не только по отношению к библейским принципам, но и по отношению к практической жизни. Что меня всегда поражает в людях, увлекающихся современными методами, так это их полнейшее незнание психологии и человеческой природы. Мир хочет видеть в нас особых людей, и идея о том, что можно завоевать этот мир, отождествляя себя с ним, в корне ошибочна не только с теологической, но и с психологической точки зрения.

Позвольте мне проиллюстрировать свои слова хорошо известным примером. В конце Первой мировой войны в Англии жил знаменитый священник, известный как Вилли Жимолость. Он был армейским капелланом и пользовался среди военных большим успехом. Свою популярность он объяснял тем — и многие были с ним согласны, — что подражал манере поведения солдат. В частности, он с ними курил дешевые сигареты под названием «Дикая жимолость», а попросту — «жимолости». Вот почему его так прозвали. В довоенные годы можно было за один цент купить пять таких сигарет, а в то время эту дешевую марку курили уже не офицеры, как было раньше, а простые солдаты. Таким образом, этот человек по фамилии Стаддерт-Кеннеди, желая, чтобы люди чувствовали себя непринужденно, и стремясь облегчить свою работу капеллана, курил «жимолости», отчего и получил прозвище Вилли Жимолость. Кроме того, он стал нецензурно выражаться, подражая большинству солдат. Но он делал это не потому, что ему хотелось ругаться. Просто он твердо верил, что для завоевания авторитета необходимо говорить с человеком «на его языке» и быть похожим на него во всем. Без сомнения, благодаря этому Вилли Жимолость стал популярной личностью среди солдат. После окончания войны он часто ездил по стране, пропагандируя свое учение и уверяя, что проповедники должны поступать именно так, и многие пытались следовать его примеру. Но история показала, что этот метод был просто «ухищрением» или «трюком», не выдержавшим испытания временем. Но, хоть и недолго, он был очень распространен.

С точки зрения Нового Завета это полнейшее заблуждение. Наш Господь привлекал грешников вовсе не потому, что Он был таким же, как они. Совсем наоборот! Грешники чувствовали Его неповторимость, и это влекло их к Нему. Бедная грешная женщина, о которой мы читаем в 7-й главе Евангелия от Луки, подошла не к фарисеям, а к Господу. Его, а не их ноги она облила слезами и отерла волосами. Она почувствовала в Нем неземную чистоту, святость и любовь. Именно эти качества, отличавшие Его от всех остальных, привлекли ее.

Идея, что можно обратить людей в христианскую веру, показывая им, что они, по сути, мало чем отличаются от христиан, является глубочайшим заблуждением как с теологической, так и с психологической точки зрения.

Этот же принцип находит свое применение и сегодня, только в другой форме. Некоторые неразумные протестанты всерьез полагают, будто бы они могут привлечь на свою сторону римских католиков, показывая им, что между ними нет практически никакой разницы. Однако обратившиеся римские католики напротив свидетельствуют о том, что их привлекло именно различие между католиками и протестантами. Сила действия равна силе противодействия. Современный взгляд на данную проблему не выдерживает никакой критики.

Безусловно, сам предмет нашего разговора уникален. Речь идет о Боге, о нашем познании Его и о наших взаимоотношениях с Ним. Так что все мы находимся «в подножии Бога» и должны совершать свое служение «со страхом и трепетом». Мы сами ничего не решаем, и не нам контролировать процесс обращения людей. Это дело Бога. Мы должны всегда помнить данную истину, ибо Он есть «огонь поядающий».

Более того, легкомысленный, фамильярный и веселый тон проповеди свидетельствует о непонимании крайне опасного положения человеческих душ, потерянных и обреченных на вечные муки, нуждающихся в спасении. И дело не только в этом. Развлекательные методы не могут помочь проповеднику донести Истину. В определенных ситуациях они оказывают на людей психологическое влияние и способствуют принятию решений. Однако наша цель — не просто подтолкнуть к каким-то действиям, а привести к познанию Истины. Более того, у людей никогда не должно складываться впечатление, что им нужно всего лишь немного подкорректировать свое мышление и поведение. Это противоречит самой сути проповеди. Мы проповедуем, что человеку «должно родиться свыше». В противном случае его взаимоотношения с Богом лишены всякого смысла. Учение Нового Завета гласит, что неверующий пребывает в заблудшем состоянии. Это не значит, что он имеет неправильное представление, скажем, об искусстве или культуре; его заблуждение носит глобальный характер.

Отдельные взгляды неверующего человека ошибочны потому, что ошибочно все его мировоззрение. Он заблудился. Слово Божье гласит: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам». Если же вы будете заботиться обо «всем этом», а не «искать прежде Царства Божия», вы потерпите поражение.

Никто не войдет в Царстве Божие своими усилиями. Это невозможно. Этого никогда не было и никогда не будет. Мы все грешники и находимся в одинаковом духовном состоянии. Весь мир виновен пред Богом. Таким образом, я настаиваю, что отрывок 1 Коринфянам 9:15–27 учит нас делать все возможное, чтобы наши проповеди были доступны, ясны и понятны людям. Нельзя допускать, чтобы наши собственные предубеждения, слабости или какие-то второстепенные детали препятствовали проповеди. Мы должны быть «для всех всем» только в этом смысле и ни в каком более.

В заключение я хотел бы отметить следующее: настоящая трагедия современного мировоззрения заключается в том, что в нем нет места Святому Духу и Его силе. Мы возомнили себя такими экспертами в области психологии, что, разделяя людей на группы — социальные, культурные, национальные и т.д., — вместо них решаем, что им подойдет, а что нет, и в конечном итоге начинаем противоречить Евангелию. «Нет уже Иудея, ни язычника, варвара, скифа, нет раба, ни свободного». Есть ОДНО ЕДИНСТВЕННОЕ Евангелие. Оно принадлежит всему миру и всему человечеству. Человечество представляет собой одно целое. Мы допускаем серьезную ошибку, глубоко погружаясь в современные психологические теории и тем самым уклоняясь от истины. Иногда мы это делаем потому, что не желаем принимать истину такой, какая она есть. Но чаще нами движет стремление оправдать методы, противоречащие истине, которую мы призваны провозглашать.