11. Форма проповеди 

Определив главную идею и смысл выбранного отрывка, вы должны обратить внимание на его контекст и применение. К примеру, это может быть послание к какой-то конкретной церкви. Итак, вам необходимо представить исходный контекст и применение.

Затем вам необходимо показать, что в данном утверждении содержится общий и неизменный принцип. Он действовал в те далекие времена, но в силу своего духовного характера не утратил актуальности и поныне. Таким образом, вы открываете истину, что речь идет не просто о частном утверждении, а об универсальном принципе.

Я считаю, что всегда уместно подтверждать определенную мысль параллельными местами Писания. На мой взгляд, это очень важный и ценный принцип. Обращаясь к подобным стихам из других частей Священного Писания, вы тем самым показываете его единство и целостность. Это стоит делать по многим причинам. Еретики, как правило, берут идею из конкретного и неправильно понятого ими отрывка и всячески отстаивают ее вместо того, чтобы проверить с помощью других мест Писания. Очень хорошо, когда слушатели могут убедиться, что вы проповедуете здравое библейское учение. Поэтому вам необходимо находить параллельные отрывки в других книгах Библии и показывать, что, независимо от контекста, их смысл, в сущности, один и тот же. После этого можно обратить внимание на актуальность взятого текста в конкретной ситуации и для конкретных людей.

Это вводная часть проповеди, после которой вы переходите к раскрытию названной темы, к указанному предмету обсуждения или принципу.

Я полагаю, что данный порядок следует принять за основу, но при этом поспешу добавить, что время от времени его можно менять. Иногда проповедь лучше начать с описания какой-то конкретной жизненной ситуации. Изложив ее в общих чертах, можно задать вопрос: «А что говорит об этом Писание?» Не обязательно такое начало планировать заранее, во время подготовки проповеди. Если в вашей поместной церкви возникла острая проблема или ситуация, неплохо в первую очередь обсудить ее. Это вызовет интерес слушателей, привлечет их внимание и, скорее всего, поможет им избавиться от представления, что проповедь — это нечто абстрактное, не имеющее связи с жизнью. Таким образом, иногда полезно начать проповедь с постановки вопроса, а затем показать его связь с исследуемым далее текстом. Такой прием помогает уяснить, что Писание всегда актуально, что оно не может устареть и что в нем есть ответы на все жизненные вопросы. В то же время вы наглядно демонстрируете, что ваши проповеди основаны на Писании. Предлагая такой общий порядок, хочу еще добавить, что мы не должны становиться рабами одного метода. Мы всегда должны быть свободными и готовыми к переменам ради провозглашения Истины.

Мы рассуждали о принципах, которые вы хотите изложить людям. А сейчас наша задача заключается в том, чтобы разделить взятую тему на тезисы или разделы и подразделы — как вам больше нравится. Наверное, прежде всего нужно определиться с их количеством. Некоторые служители в данном вопросе являются настоящими рабами. Они полагают, что проповедь должна состоять только из трех разделов, и никак не иначе. Если у вас меньше трех разделов, вы плохой проповедник, если больше — тоже плохой. Это нелепо, однако люди с поразительной легкостью впадают в зависимость от привычек или традиций. Я сам воспитывался в традиции, согласно которой проповедь обязательно должна состоять из вступления и трех разделов. Этому правилу следовал практически каждый проповедник, и слушатели привыкли к такому порядку.

То, что это стало нормой именно в Уэльсской пресвитерианской церкви, особенно нелепо, потому что один из ее величайших проповедников и основателей Даниель Роулендс отнюдь не придерживался такого правила. Его проповеди могли включать до десяти разделов. Писатель, современник Роулендса, однажды сравнил его с парфюмером, имеющим набор флаконов с прекрасными духами. Он брал в руки первый флакон, вынимал из него пробку, и восхитительный аромат наполнял собой всю церковь. Потом он ставил этот флакон на место и брал следующий, делая с ним то же самое. Нередко он раскрывал до десяти таких флаконов. Я привожу данное сравнение, чтобы вы поняли — мы не должны в этих вопросах быть рабами привычки или традиции.

Однако давайте коснемся более важного момента. Крайне необходимо, чтобы разделы проповеди были связаны с текстом и логически вытекали из него. Это весьма существенно. Само деление на разделы не такое уж простое дело, как может показаться на первый взгляд. Однако некоторые люди справляются с ним с завидной легкостью. Об Александре Макларене, английском баптистском проповеднике конца прошлого — начала нынешнего столетия, проповеди которого переиздаются и по сей день, часто говорили, что у него есть некий золотой молоток. Стоит ему ударить этим молотком, как текст сразу же разбивается на несколько разделов. Однако большинство из нас не имеет такого «золотого молотка», поэтому нам нужно внимательно следить за тем, как мы разбиваем текст. Позвольте мне сначала сказать о том, чего не следует делать, так как это очень важно. Избегайте надуманных разделов. Не увеличивайте их количество ради того, чтобы получить некую завершенность и сохранить порядок, которого вы обычно придерживаетесь. Деление на разделы должно быть естественным и логичным.

Позвольте мне рассказать историю, которая показывает всю нелепость представления о том, что проповедь обязательно должна состоять из трех разделов, и заодно предостеречь от искусственного увеличения их количества. Итак, я хочу рассказать об одном эксцентричном пожилом проповеднике. Я не припомню, доводилось ли мне его слышать, но я знаю много историй о нем. Он был настоящим чудаком. Такие люди нередко встречались среди служителей прошлых лет. Впрочем, время от времени их можно встретить и сегодня. Однажды этот человек проповедовал на такой стих: «Валаам встал поутру, оседлал ослицу свою…» Ознакомив своих слушателей с темой и напомнив им библейские события, он перешел к детальному «анализу» текста. «Во-первых, — сказал он, — мы видим, что у отрицательного персонажа есть одна положительная черта: Валаам „встал рано утром". Рано вставать полезно. Это первая часть. Во-вторых, мы можем сделать вывод о древности седельного ремесла — Валаам „оседлал ослицу свою"». На этом, казалось, его вдохновение иссякло, но не тут-то было! Он понимал, что в его проповеди должен быть еще один раздел, иначе он нарушит традицию. И он принялся перечислять разделы: «Положительная черта в отрицательном персонаже. Древность седельного ремесла. И наконец, несколько слов о самарянке». Это реальная история, и пусть она послужит нам уроком. Давайте не будем притягивать текст за уши или что-то добавлять к нему. Давайте не будем становиться рабами правил.

Поспешу сделать еще одно важное замечание: придумывая названия разделов, не старайтесь показаться слишком остроумными и интеллектуальными. Для многих проповедников это настоящая ловушка. Сегодня такая метода встречается довольно редко, но в начале нашего столетия она нанесла огромный урон проповедованию. Придумывая искрометные и вычурные заголовки, проповедники упражнялись в остроумии. Одной из самых больших и ужасных опасностей, подстерегающих служителя, является профессионализм. (Я еще буду говорить об этом позднее.) При встрече многие проповедники вместо того, чтобы обменяться новостями, как это делают обычные люди, спрашивают друг у друга: «Что ты об этом думаешь? Как ты считаешь, можно ли этот стих разбить таким образом?» Они обмениваются мнениями и в некотором смысле даже соревнуются друг с другом. Это и есть профессионализм, и все мы в какой-то мере подвержены ему. Но он не несет ничего хорошего. Слово Божье требует совершенно иного отношения. Поэтому я советую вам избегать показного остроумия и изощренности. Люди сразу заметят их, и у них сложится впечатление, что вы больше интересуетесь собой и своим остроумием, нежели Божьей истиной и их душами.

А сейчас поговорим о приеме аллитерации. Некоторые люди добиваются того, чтобы названия разделов их проповеди начинались на одну и ту же букву. Они считают это весьма полезным и оригинальным. Сразу же отмечу, что такой прием в корне неверен. Многие проповедники попадают в эту ловушку. Стремясь сформулировать третий заголовок таким образом, чтобы он начинался на ту же букву, что и два предыдущих, они иногда подгоняют содержание соответствующего раздела. Но этого нельзя делать. Я всегда недоумевал, как могут служители, считающие себя благочестивыми проповедниками, увлекаться таким приемом. Лично у меня он вызывает раздражение и отвращение, и я считаю, что он только мешает передаче истины. Заголовки должны указывать на логическое деления материала и не претендовать на изысканность и остроумие.

Есть еще несколько замечаний относительно заголовков или разделов проповеди. Тщательно продумывайте их содержание. Материал разбивается на части только для того, чтобы помочь людям принять и усвоить истину. Мы должны отказаться от принципа «искусство ради искусства» и стремиться к тому, чтобы достичь своей главной цели — помочь людям.

Уместно будет еще раз затронуть вопрос формы проповеди, который мы рассматривали выше. Иногда весьма трудно достичь абсолютно правильной формы. Предположим, у вас есть послание. Вы начинаете раздумывать, каким образом его представить и на какие части разделить, но ничего не можете придумать. Я советую в таких случаях поступать очень осмотрительно. Не следует торопиться и форсировать события. Именно здесь может пригодиться знание самого себя. В предыдущей лекции мы говорили о том, как важно служителю познавать себя, свой характер, свои умственные, физические и духовные способности и учитывать эти знания. Пытаясь разбить материал проповеди на части и придать ей подходящую форму, я очень часто замечал, что в голове начинает все путаться. Чем больше ты стараешься, тем хуже идет работа, и так можно сидеть часами. Есть много различных способов справиться с этой проблемой, с которой, конечно же, сталкиваются не только христиане. Прекрасные советы вы найдете в книге Артура Костлера «Творческий акт», опубликованной несколько лет назад. Разумеется, автора вовсе не интересовал предмет наших рассуждений. Его занимал вопрос, как происходят великие научные открытия, и, кроме того, он увлекался поэзией. Один из его выводов заключается в том, что самые выдающиеся научные открытия в большинстве своем не являются результатом логического мышления. Безусловно, оно играет определенную роль, но сами открытия, по его словам, происходят неожиданно, «даются» свыше. То есть нельзя сказать, что ученый постепенно, шаг за шагом, приближается к заветной цели и в конце концов достигает ее. Решение часто приходит в результате озарения или откровения.

Чтобы проиллюстрировать свое утверждение, он рассказывает историю о Пуанкаре, бывшем президенте Франции, который, к тому же, неоднократно избирался премьер-министром. Этот известный политический деятель был еще и выдающимся математиком. Как-то однажды Пуанкаре занялся решением одной математической задачи. Он бился над ней длительное время и уже заметно продвинулся вперед, но ему не удавалось получить конечный результат. Пуанкаре знал, что решение есть, но не мог его найти. Через несколько месяцев упорного труда он почувствовал, что силы его на исходе, и решил съездить в небольшую приморскую деревушку, чтобы сменить обстановку и немного отдохнуть. Он захватил с собой работу, думая, что сможет уделять ей некоторое внимание. Прошло какое-то время, и Пуанкаре вдруг почувствовал, что ему нужно съездить в Париж и проконсультироваться с коллегами. До окружного городка он мог доехать небольшим автобусом, затем пересесть на рейсовый автобус и ехать дальше, до большого города, а оттуда — в Париж.

Итак, он отправился в путь, не ведая о том, что произойдет далее. Местный автобус задержался в дороге, и когда Пуанкаре прибыл в окружной городок, он увидел, что рейсовый автобус, на котором ему предстояло ехать вторую часть пути, уже отправляется. Пуанкаре быстро схватил свой чемодан, выскочил из маленького автобуса и побежал за рейсовым. Ему удалось схватиться за поручни, и в тот момент, когда он двумя ногами стал на подножку, в его сознании четко и ясно предстало решение математической задачи, над которой он безуспешно бился долгое время. Это чистая правда. В жизни происходят удивительные явления, и я считаю, что исследовать их чрезвычайно интересно. Мне также довелось несколько раз испытать нечто подобное.

Все мы разные и по-разному смотрим на многие вопросы, но о себе могу сказать следующее: если у меня в голове не будет четкого плана, проповеди не получится. Я, конечно, могу подняться на кафедру и что-то говорить, но вряд ли от этого будет какая-то польза. Поэтому построение и оформление проповеди имеет огромное значение, и я считаю, что каждый проповедник должен всегда помнить об этом. Однажды я целое утро тщетно пытался придать форму проповеди. Потом жена позвала меня обедать. В то время, а это было много лет назад, проповедник Кристофер Стоун вел еженедельную радиопрограмму, в которой представлялись новые грамзаписи. Мы часто с удовольствием слушали эту программу за обедом и в тот день, как обычно, включили радио. Ведущий поставил две-три пластинки, которые не произвели на меня ровно никакого впечатления. Затем он предложил послушать очень известный дуэт. Одним из певцов, кажется, был Бениамино Джильи. Прекрасные голоса певцов сливались в удивительную гармонию, и такой же прекрасной была мелодия, которую они исполняли. Слушая их, я не просто испытывал удовольствие — я был тронут до глубины души, и проблема, отнявшая у меня четыре часа утреннего времени, разрешилась сама собой. Последовательность изложения, разделы, форма — все стало на свои места. Как только песня закончилась, я помчался в свой кабинет и тут же, чтобы ничего не забыть, записал все на бумагу. Пение и музыка помогли мне выйти из тупика, в котором я оказался.

Я считаю вопрос формы и правильного построения проповеди настолько важным, что, когда мне не удается надлежащим образом разбить текст, я откладываю его в сторону и беру другой, чтобы составить такую проповедь, которая бы меня удовлетворяла. Я боюсь исказить данное Богом послание. Если мне не удается выразить нечто особенное, что требует от меня Бог и что могло бы помочь людям, я предпочитаю оставить данный текст на некоторое время — на неделю, на две или даже больше. Позже я возвращаюсь к нему и приступаю к изложению проповеди только тогда, когда достигаю желаемого результата.

Полезно взять на вооружение такое правило: никогда не портить материал, который может лечь в основу хорошей проповеди. Временами у вас будет появляться чувство, что вы работаете над самой лучшей из всех своих проповедей. Будьте внимательны, чтобы не испортить ее поспешной и недостаточной подготовкой. Проявите усердие и старательность.

А теперь давайте определимся: следует ли объявлять названия разделов проповеди. Некоторые мои знакомые настаивают на том, что вначале необходимо назвать все разделы, а затем уже приступать к поочередному их рассмотрению. Такова старая традиция. Так делали пуритане, так делал и Сперджен.

Я, скорее всего, не согласен с данной традицией, несмотря на искреннее восхищение ее сторонниками. Следуя ей, некоторые люди лишаются свободы, и мне приходилось видеть, насколько это пагубно сказывается на поместной церкви. Я не устану повторять, что всякому проповеднику придется постоянно балансировать между формой и содержанием. Обе стороны, без сомнения, важны, и именно поэтому они находятся в конфликте друг с другом. Мы много говорили о важности формы, но хочу также предупредить об опасности ее господства над содержанием. Я считаю, что объявление названий разделов в начале проповеди вызывает повышенный интерес к форме, технике и искусству построения, отвлекает от проповедуемой истины, и, таким образом, этого лучше не делать.

На данном этапе вам следует проверить материал, еще раз обратившись к комментариям. Вы уже использовали их, уточняя значение слов, изучая контекст и т.д., но в данный момент вы вновь обращаетесь к ним, чтобы проверить содержание проповеди и ее разделов. Вы делаете это, опять-таки, ради точности. Таким образом, вы подготовили план проповеди, который поможет вам подойти к кульминации и практическим выводам. В этом и заключается смысл и цель подготовки и ее изложения.

Существует два способа планирования. Некоторые проповедники прокручивают план проповеди в уме, не записывая ни слова. Но я бы посоветовал вам делать записи. На мой взгляд, это стимулирует и направляет умственную деятельность. Существуют различные виды мышления, и в этом отношении мы все разные. Некоторым людям легче формулировать свои мысли вслух, другим — письменно. Постарайтесь точно определить, к какой категории относитесь вы. Наверное, большинству из нас полезнее записывать свои планы. Я знаю многих людей, которым казалось, что они никогда не забудут поразивших их мыслей, но, поднявшись на кафедру, они с удивлением обнаруживали, что помнят не так уж много. Поэтому записывайте все на бумагу!

А теперь мы вплотную подошли к вопросу: как дальше использовать составленный план? Следует ли дословно записывать проповедь? И снова единственно разумным решением, на мой взгляд, будет отказ от жестких правил в этом вопросе, поскольку они не выдержат испытания историей. Великий проповедник Чарльз Хаддон Сперджен не записывал свои проповеди полностью, а использовал только план. Он вообще не одобрял письменное изложение проповедей и рекомендовал ограничиваться заметками. А доктор Томас Чалмерс, великий проповедник и крупный лидер Свободной Церкви в Шотландии, считал необходимым полностью их записывать. Он много раз пытался проповедовать экспромтом, но это всегда заканчивалось полнейшим провалом. Он совершенно не мог импровизировать, поэтому ему приходилось пользоваться записями. Благодаря ему родилась традиция, которая существует в Шотландии и поныне. До этого великие шотландские проповедники не пользовались записями и прекрасно проповедовали экспромтом. Но Чалмерс был выдающимся человеком, крупным лидером Раскола 1843 года, и это позволило ему основать целую традицию. Вот как бывает в жизни.

Необычайно интересна в этом отношении история Джонатана Эдвардса. До недавнего времени я считал, что Эдварде полностью записывал свои проповеди. Очевидно, в молодости он так и делал. Более того, он читал эти проповеди с листа. Хорошо известна история, как он стоял за кафедрой, держа в одной руке свечу, а в другой — рукопись. Таков был его метод проповедования. Но в 1967 году меня ожидал сюрприз. Мне посчастливилось познакомиться с двумя учеными, ответственными за переиздание всех трудов Эдвардса, хранящихся в библиотеке Йельского университета, и от них я узнал, что в более зрелые годы Эдварде не записывал проповеди полностью, а ограничивался лишь некоторыми заметками. Со временем он изменил свой метод. Каким мудрым он был в этом отношении, впрочем как и во многих других!

В таких вопросах нельзя устанавливать абсолютные законы. Повторяю: каждый проповедник должен познавать себя и делать свой собственный выбор. Как мы уже говорили, очень важно сохранить свободу. Ее значение трудно переоценить. Однако при этом не менее важно поддерживать порядок и баланс. Проповедник всегда вынужден выбирать между двумя крайностями. Он постоянно ходит по острию ножа.

Но я хотел бы задать вопрос: а разве нельзя сочетать эти два метода — чтение с листа и импровизацию? Такой подход мне во многом кажется идеальным, и именно его я использовал в течение первых десяти лет своего служения. Я старался писать только одну проповедь в неделю, и не больше. Это было очень хорошее упражнение, развивающее умение логически мыслить, последовательно излагать свои доводы, доказывать свою точку зрения и т.п. Так что мне приходилось использовать оба метода — чтение с листа и импровизацию, и я готов отстаивать такой подход.

Вы можете спросить, какие проповеди я записывал. Напомню, что я разделял и разделяю свои проповеди на назидательные, предназначенные для святых, и преимущественно евангелизационные. Первые я читаю утром, вторые — вечером. Итак, обычно я записывал евангелизационные проповеди. Проповедуя святым, верующим, я чувствовал себя более непринужденно, как в кругу своей семьи. Но евангелизационные проповеди требуют, безусловно, особого отношения. Вот почему представление о том, что любой человек с хорошо подвешенным языком, уверенный в себе, чтобы не сказать самоуверенный, может стать евангелистом, в корне ошибочно. И понятие, что на площади может произносить речи заурядный человек, а за церковной кафедрой непременно должен стоять великий проповедник, вызывает у меня крайнее недоумение. Обращаясь к неверующему миру, мы должны следить за каждым своим словом, и поэтому я считаю разумным записывать именно евангелизационные проповеди. Но давайте не будем подходить к этому вопросу слишком догматично и строго. Со временем я стал все меньше и меньше прибегать к письменному изложению проповедей, и теперь уже не могу вспомнить, когда в последний раз это делал. Однако очень важно познать себя и быть честным по отношению к себе. Нужно делать то, что дает максимальный эффект.

Но независимо от того, полностью вы записываете свою проповедь, частично или совсем не записываете, никогда не ограничивайтесь одним планом. Ведь план — это, образно говоря, скелет, который надлежит облечь в плоть. И вновь мы возвращаемся к вопросу формы проповеди. Проповедь — это не просто набор утверждений. Ей необходимо придать определенную, законченную форму. Только тогда она может быть воспринята людьми. Дело не в «искусстве ради искусства». Форма на самом деле значительно облегчает восприятие информации. Можно сравнить подготовку проповеди со строительством дома. В процессе строительства дом закрыт лесами. Без них строительство невозможно. Но когда оно заканчивается, леса убирают, и мы видим новое, красивое здание. Оно имеет внутреннюю структуру, которая снаружи не видна. То же самое можно сказать о человеческом теле. Оно имеет основу — скелет, покрытый мягкими тканями — плотью. Точно так же обстоит дело и с проповедью. Помню, один молодой проповедник, очень способный человек, с отличием окончивший в Оксфорде богословский факультет, рассказал мне, как однажды он проповедовал в присутствии известного пожилого проповедника. Послушав молодого человека три или четыре раза, тот сказал: «Понимаете, вы привозите на рынок отменный племенной скот, но, к великому сожалению, ребра и кости животных так и выпирают. Они недостаточно упитанны. Человек, который идет на рынок покупать, к примеру, корову, будет выбирать хорошо откормленное, упитанное животное. Вы не покупаете у мясника кости — вам нужно мясо». Точно так же и мы никогда не должны выдавать людям голые факты. Нам следует помнить, что план — это всего лишь скелет, который мы должны облечь в плоть.

Итак, мы рассмотрели, какую опасность таит в себе проповедование экспромтом, а теперь давайте обратим внимание на некоторые опасности, связанные с записью проповедей. Когда вы пишете проповедь, желая, образно говоря, покрыть скелет плотью, у вас тут же возникают некоторые искушения. Первое из них — использовать слишком изощренный стиль и уделять чрезмерно большое внимание литературным приемам. Этот вопрос очень интересно рассмотреть с точки зрения истории проповедования. Христианские проповедники, похоже, прошли в этом направлении разные стадии. Вспомним, к примеру, семнадцатое, выдающееся во многих отношениях, столетие. В начале этого столетия в англиканской церкви были так называемые классические проповедники, к примеру епископ Эндрюс, знаменитые Джереми Тэйлор и Джон Донн. Они считались великими проповедниками, и по большому счету так и было, однако мне кажется, как это казалось в свое время пуританам, что в некоторых вопросах они явно перегибали палку. Их проповеди становились произведениями искусства, в буквальном смысле шедеврами, отличавшимися превосходной структурой и разнообразием литературных приемов. Однако люди, которым они были адресованы, не познавали спасительной библейской истины. Они приходили лишь для того, чтобы получить удовольствие от этих превосходных, изысканных как в литературном, так и в эстетическом плане проповедей.

У пуритан такое положение дел вызывало вполне законное возмущение. Они были убеждены, что в действительности эти прекрасные проповеди скрывают Истину, а не провозглашают ее. Форма одержала верх над содержанием. Наверное, лучше всего это можно объяснить на примере Томаса Гудвина, одного из величайших пуритан. Томас Гудвин отличался природным красноречием. Во время учебы в Кембриджском университете он часто с восхищением слушал одного знаменитого и очень одаренного оратора. Этот человек стал для него идеалом проповедника, и Гудвин начал подражать ему и копировать его метод. Но однажды он пережил сильнейшее духовное потрясение, которое полностью изменило его миропонимание, как это всегда происходит в момент истинного обращения (2 Кор. 5:17). Ему пришлось переосмыслить и свое отношение к проповедованию. Вскоре его попросили прочесть проповедь в университете, и, конечно, он начал готовиться и писать ее в классическом стиле, которым до этого так восхищался. Проповедь получилась великолепная. Гудвин использовал различные художественные приемы и привел множество изысканных выражений, которые его самого глубоко волновали. Но потом Дух Святой коснулся его, и у него началась борьба. Как быть? Он знал, что послушать его придут не только ученые, но и простые люди и даже несколько неграмотных служанок, любивших посещать такие собрания. Томас Гудвин осознавал, что простым людям, служанкам, эти изысканные выражения не только не помогут лучше понять проповедь, но даже могут оказаться помехой. Что же делать? Наконец, несмотря на то, что его сердце обливалось кровью и рвалось на части, Гудвин вычеркнул из проповеди все изысканные выражения и больше никогда их не использовал. Он сделал так в интересах Истины, в интересах Евангелия, в интересах человеческих душ, и был, несомненно, прав. Чрезмерная увлеченность литературной формой может привести к выспреннему, искусственному стилю, который не совместим с истинным проповедованием.

Сегодня эта тенденция широко распространена. Помню, в сорок третьем или в сорок четвертом году я читал статью о расколе Шотландской церкви, происшедшем в 1843 году. Рассуждая о великом Томасе Чалмерсе, автор статьи взял на себя смелость критиковать его проповеди. Он писал, что в них явно недостает литературных и исторических аллюзий. Ничтожный пигмей, проповеди которого никто никогда не слышал и который ничего не сумел достичь, осмелился критиковать титана. Какая самонадеянность! Какое непонимание истинной роли проповедования!

Позвольте привести другой пример. В начале нашего столетия в англиканской церкви проповедовал епископ по имени Хенсли Хенсон. Он написал автобиографию в двух томах под названием «Дневник неудавшейся жизни». В одном из этих томов я прочел, как однажды он потратил три недели на написание проповеди, посвященной какому-то особому случаю. День за днем он трудился, переписывая некоторые места, внося различные поправки — одним словом, шлифовал и доводил ее до совершенства.

Но разве о таком подходе к проповедованию говорят Писания и история великих периодов в жизни Церкви? Какое отношение эта ювелирная работа имеет к Истине? Безусловно, форма имеет значение, но она не должна преобладать над содержанием. Можете ли вы представить себе, как апостол Павел три недели проводит за подготовкой одной проповеди: оттачивает фразы, тщательно подбирает эпитеты или вставляет остроты? Это совершенно невообразимо. Истина, по его словам, заключается «не в премудрости слова» и «не в убедительных словах человеческой мудрости». Как легко мы бросаемся от одной крайности к другой. Другими словами, нам нужно избегать высокопарного стиля. Возможно, в наше время это представляет уже не такую большую опасность, так как сегодня люди стали меньше интересоваться проповедями, но я абсолютно уверен, что именно увлечение литературными стилями и чрезмерная забота о форме богослужения нанесли огромный вред проповедованию в конце прошлого — начале нынешнего столетия.

Это подводит нас к вопросу об использовании цитат. Его также можно отнести к разряду сложных и неоднозначных, и на сегодняшний день он еще более актуален, чем предыдущий. Ведь все мы считаем себя достаточно эрудированными, образованными и просвещенными людьми. Мы склонны думать, что чем больше цитат приводит человек, особенно из книг, тем он образованней. Как определить, ученый человек или нет? Очень просто: по количеству ссылок в его работах. Если он редко ссылается на других писателей и приводит мало цитат, то, на наш взгляд, он не является ученым, мыслителем. Конечно, это смешно. Прежде всего следует обращать внимание на образ мышления человека, на глубину его рассуждений, самобытность, а не на количество ссылок. Но в настоящее время, к сожалению, такие взгляды становятся все более популярными. Проникая в проповедование, они наносят ему непоправимый ущерб.

Почему я это утверждаю? Потому что у цитат совершенно другое назначение. Вы не должны их использовать лишь для того, чтобы продемонстрировать свою эрудицию или привлечь к себе внимание. Лучше вообще отказаться от них, чем использовать с такой целью. Я вспоминаю директора богословского колледжа, который на протяжении нескольких лет слыл в Англии популярным проповедником. Однажды ему предложили прочесть на радио проповедь. Не теряя времени — передача должна была выйти в эфир через два месяца, — он начал просматривать «Оксфордский сборник духовной поэзии» и подобные книги. Для чего? Чтобы найти яркую цитату к вступлению. Более того, он поручил некоторым из своих лучших студентов проработать с этой целью сборники поэзии и найти для него нужную цитату. Ему очень хотелось, чтобы начало будущей проповеди получилось интригующим. Об этом мне рассказал один из тех студентов. Что тут можно сказать? Это настоящее извращение, а также нарушение правил использования цитат. В чем здесь ошибка? В том, что форма в данном случае снова выходит на первый план, заслоняя собой содержание, хотя, по сути, она всего лишь его слуга.

Меня поразили слова, которые я прочел по этому поводу в одной статье, где автор объяснял разницу между «артистическим приемом и художественной неизбежностью». Артист использует всевозможные приемы, чтобы добиться внешнего эффекта, а работе художника, настоящего художника, всегда присуща некая фатальность — он может выразить себя только так и не иначе. Артист прибегает к искусственным приемам. Подобным образом действует проститутка, стремящаяся во что бы то ни стало произвести впечатление. Но это недопустимо для проповедника. Он должен убедиться, что в его проповеди присутствует этот элемент «неизбежности».

Не мне устанавливать правила в этом вопросе, но я бы сказал, что лучше вообще не использовать сборники цитат, кроме тех случаев, когда нужно отыскать недостающее слово или проверить точность цитаты. Работая над проповедью, вы можете вспомнить высказывания, которые где-то прочли или услышали. Чтобы избежать ошибки и не перепутать автора цитаты, сверьте ее с оригиналом. Но никогда не начинайте подготовку со сборника цитат. Это метод лентяев.

Скажу больше: не думайте о цитатах. В противном случае ваш подход к проповеди будет просто механическим. Используйте цитату только тогда, когда она сама приходит вам на ум и вы не сомневаетесь в ее уместности. Или тогда, когда в ней прекрасно выражена мысль, которую вы тщетно пытаетесь сформулировать. Вы можете подумать, что я преувеличиваю значение данного вопроса, но могу вас заверить, что это не так. Избыточное количество цитат утомляет слушателя, и их употребление может доходить до абсурда. Помню, я однажды беседовал в Оксфорде с профессором поэзии, который был еще и священником. Мы говорили о цитатах и о тех случаях, когда они становятся совершенно неуместными. Он рассказал, что на прошлой неделе слушал проповедь в Вестминстерском аббатстве в Лондоне. Проповедник выдал в своей проповеди массу цитат, демонстрируя необыкновенную начитанность, и в заключении сказал: «Как напоминала нам на днях Эвелина Андерхилл, Бог есть любовь». Комментарии излишни. В погоне за цитатами проповедник может позабыть об истине и стать всеобщим посмешищем.

Проповедь должна быть провозглашением Божьей истины. Люди не желают подолгу выслушивать, что думали и говорили другие люди. Они пришли слушать вас, мужа Божьего, рукоположенного и призванного на служение. Они хотят услышать из ваших уст истину и полагают, что она прошла через ваш разум и сердце и перестала быть для вас просто теорией. Для них важно видеть ваше отношение к истине. Могу вас заверить, что если ваши проповеди представляют собой не что иное, как набор цитат, то некоторые примут вас за очень образованных людей, а другие, в частности служители, поймут ваши мотивы. Но в любом случае, уверяю вас, ваши слова будут бессильны. В проповедях, в которых только и слышно: «Как сказал такой-то» или «давайте вспомним слова такого-то», нет никакого проку. Подобные выражения, следующие одно за другим, свидетельствуют о том, что уважаемый проповедник позволил своей начитанности занять место мышления. Мы должны мыслить самостоятельно. Все, что мы читаем, должно стимулировать наше мышление и обеспечивать нас необходимой информацией.

Далее я бы хотел предупредить, чтобы вы не увлекались слишком детальной аргументацией, особенно если вам приходится записывать проповедь. Мы уже говорили о важности аргументированного и последовательного изложения. Однако следует помнить, что слишком подробные рассуждения на слух воспринимаются труднее, чем во время чтения. Так что злоупотреблять ими — значит препятствовать людям принимать истину. То же самое можно сказать и о проповедовании экспромтом, но все же, я думаю, это в первую очередь касается письменного изложения.

И в заключение отмечу: избегайте чрезмерной подготовленности. Особенно если вы записываете проповеди. Здесь важно не переусердствовать. У вас есть определенный идеал, вы знаете, к чему стремитесь, но при этом проповедь не должна становиться для вас самоцелью. Как этого избежать? Есть очень простой способ: постоянно напоминайте себе, что вы несете Благую весть самым разным людям. Вы готовите проповедь не для профессоров и ученых, а для каждого, кто пришел на собрание. Наша с вами задача — помочь таким людям, иначе нам не стоит быть проповедниками. Поэтому избегайте чрезмерно абстрактного, теоретического подхода. Будьте практиками. Давайте помнить о людях — мы проповедуем им!