XXXVIII

Что касается до того, что мы не едим жертвенного мяса и не вкушаем жертвенного вина, это не есть выражение нашего страха, а доказательство нашей свободы[47]. В самом деле, всякое произведенье природы как ненарушимый дар Божий, не оскверняется никаким употреблением, но мы воздерживаемся от ваших жертв, чтобы кто не подумал, будто мы уступаем демонам, которым они были принесены, или стыдимся нашей религии. Кто может подумать, что мы пренебрегаем цветами, которыми дарить нас весна, когда мы скрываем розы и лилии и все другие цветы приятного цвета и запаха? Их мы раскидываем перед собою для благоухания, из них сплетаем венки себе на шею. А что мы не кладем этих венков на свои головы, то извините нас: мы имеем обыкновение нюхать запах хороших цветов обонянием, a не верхушкою головы и волосами. Мы не кладем венков и на умерших; я даже удивляюсь вам, зачем вы сжигаете умершего, если он чувствует; если же не чувствует, зачем украшаете венками. Цветы блаженному вовсе не нужны, а несчастному не доставят радости. Мы совершаем погребение с тою простотою, какая видна и в нашей жизни. Мы не кладем на покойника венков, которые скоро увядают, но надеемся получить от Самого Бога венцы из цветов неувядающих. Скромно, с упованием на милосердие Божие мы живем надеждой будущего блаженства, по вере в величие Божие, открываемое в настоящей жизни. Таким образом мы и воскреснем для блаженства и теперь живем счастливые созерцанием будущего. Пусть Сократа, афинский говорун, громко признается, что он ничего не знает, хотя и хвалится внушением самого живого демона; пусть Аркезилай, Карнеад, Пиррон[48] и все множество академиков предаются сомнению; пусть Симонид все отсрочивает время для решения данного ему вопроса. Мы презираем гордость философов, которые, как мы знаем, были люди развращенные, прелюбодеи, тираны, которые так красноречиво говорили против пороков, которыми сами были заражены. Мы представляем мудрость не во внешнем виде, а в душе нашей; мы не говорим возвышенно, но живем так; мы хвалимся тем, что достигли того, чего те философы со всем усилием искали и не могли найти. Зачем нам быть неблагодарными? Чего нам желать более, когда в наше время открылось познание истинного Бога? Будем пользоваться нашим благом, будем держаться правила истины; да прекратится суеверие, да посрамится нечестие, да торжествует истинная религия!

Примечания:

4

Рутиль Руф (кон. II-нач. I вв. до Р.Х.) — философ-стоик, политический и военный деятель. Отличался высокими личными качествами, однако был осужден на изгнание. Фурий Камилл (IV в. до Р.Х.) — национальный герой Рима, но он был обвинен в присвоении военной добычи, приговорен к высокому денежному штрафу и сослан.

47

Ср. 1 Кор 8.

48

Пиррон (умер около 270 г. до Р.Х.), — скептик, но не принадлежавший к Академии. Он довел скептицизм до абсурда, до сомнения в самом сомнении.