Глава 8

Литература и наука

В 26 году до н. э. по распоряжению ханьского императора в столицу из всех областей и царств должны были прислать списки известных литературных произведений. Император хотел пополнить придворную библиотеку и сделать возможным сравнение разных версий одного и того же текста, поместить наиболее «правильное» издание в императорскую библиотеку.

Занятые этой работой ученые составили список книг, к счастью, он сохранился и стал самым ранним из известных нам каталогов, позволяющих составить представление о китайской библиотеке. На шелковых свитках, дополненных более распространенными деревянными, сложенными на полках императорской библиотеки, были записаны самые разные по содержанию сочинения.

Прежде всего отметим тексты священных классических работ, посвященные обожествленным правителям далекого и мифологического прошлого; иногда они приписываются Конфуцию, который, как считалось, осуществил их редактирование. В императорской библиотеке сохранились различные редакции этих текстов наряду с разнообразными традиционными сопутствующими произведениями и комментариями нескольких академических школ.

Встречались также труды философов, которые выступали до или после образования империи с рассуждениями или проповедями, сохранилось и множество разных работ технического характера по таким отраслям, как гадание, математика, медицина, военное дело, сельское хозяйство или астрономия. Главными из сочинений были «Пять классических трудов».[3]

К тому времени, как был составлен каталог, историческая наука достигла определенных успехов. Около 90 года до н. э. завершили одну из первых историй Китая, состоящую из 130 глав, дошедших до наших дней. В них рассказывается история человечества с самых древних времен до написания книги. Работа стала образцом, которому следовали официальные историки на протяжении всего периода существования империи.

Многие из упомянутых в каталоге книг впоследствии были утрачены, но благодаря их цитированию в более поздних работах, да и по самим заголовкам, мы имеем представление об уровне научной мысли того времени. Можно отметить и первые критические отклики в форме интерпретации текстов доимператорского Китая, которым к моменту появления откликов уже было более пяти веков. Они написаны архаичным языком, и ряд мест непонятен.

Философы постоянно подчеркивали значение моральных ценностей, особенно в связи с практической деятельностью по организации государства или образования справедливого и самодостаточного общества. Они высоко ценили тот факт, что человечество вышло из первобытного состояния и ощутило потребность замены старых обычаев, отличавшихся зверствами и насилием, новыми законами и правилами поведения, основанными на дисциплине и воспитании характера.

Государственные деятели писали трактаты по политической истории, обсуждая методы и приемы управления государством. Некоторые китайские авторы пытались проникнуть в тайны невидимых сил, которые, по их мнению, управляли миром и людьми.

Большая часть китайской литературы, возникшая задолго до ханьского периода, была написана скорее для обучения, чем для удовольствия, прежде всего для воспитания личности, а не для развлечения. Такие принципы лежали в основе большинства сочинений и ханьского периода. Однако в перечне работ, хранящихся в императорской библиотеке, можно обнаружить и тенденцию к обновлению уже сложившихся литературных стилей и форм.

В ханьский период создавалась лирическая поэзия, передававшая тонкие нюансы переживаний, причем она больше не зависела от музыкального сопровождения, как ранние китайские тексты стихов. Стремясь польстить правящей династии и подчеркнуть ее достоинства, придворные сочинители создавали пространные описания, изображая роскошную жизнь во дворце.

Не может не вызывать восхищения красота и глубина человеческих чувств:

Могильный холм с рядами кипарисов.
Из лаза пса выскакивает заяц,
Фазан взлетает со стропил прогнивших,
Несеяный горох в подворье вьется,
Подсолнечник растет перед колодцем.

Лущу горох я, чтобы сделать кашу,
Подсолнечник срываю для отвара.
Отвар и кашу быстро приготовил.
Но для чего? Кто сядет есть со мною?

Из дома выйду, обращусь к востоку,
И слезы горькие с одежды пыль смывают.

Думы тихой ночью

У самой моей постели
Легла от луны дорожка.

А может быть, это иней? —
Я сам хорошо не знаю.

Я голову поднимаю —
Гляжу на луну в окошко.

Я голову опускаю —
И родину вспоминаю.

Далекой
Когда-то красавица здесь жила, поныне жив ее аромат,
Цветущим садом был дом. И он никогда не пройдет.
Она ушла, она умерла… Я знаю, она не вернется назад.
Томлюсь на ложе пустом. В мой дом никогда не войдет.
Ее покрывало лежит на нем, о ней я думаю, глядя в сад,
И мне не забыться сном: где желтые листья летят.
Три года хранит аромат цветов росой моих слез, отогнавших сон,
Ее расшитый покров. Зеленый мох увлажнен.

В следующей главе мы более подробно расскажем о вере в потусторонние силы, которая определяла многие стороны общественной и частной жизни в ханьский период. Поскольку считалось, что успех любого дела определяется воздействием невидимых сил, старались найти способы, для того чтобы они благоприятно влияли на судьбу живущих.

Примерно около 100 года до н. э. основным философским учением в императорском Китае становится конфуцианство, провозглашавшее главными достоинствами мораль и дисциплину. Хотя это учение и не признавало веры в потусторонний мир, ее влияние в государстве не уменьшилось. Считалось, что судьбами империи и самого императора управляют могущественные высшие силы. Соответственно успех любого дела прежде всего зависел от богов, и, чтобы снискать их благосклонность, не жалели сил. Стремились умилостивить даже те силы, которые казались безвредными. Так, например, выбирали самый благоприятный цвет для династии или ту стихию (огонь, воздух, землю или воду), которая оказывала особое влияние на космический порядок. Но в обращении к этим силам таилась и грозная опасность, ибо какие-либо оплошности могли привести к непредсказуемым последствиям. Вот почему и император, и высшие сановники уделяли им такое большое внимание.

Некоторые ученые выступали против такого порядка. Осуждая невежество своих современников, они считали, что развитие природы и человеческой истории определяется объективными факторами и может быть объяснено логически. Ван Чжун (27 год до н. э. – около 100 года н. э.) был крупнейшим ученым. До наших дней дошло более 85 его сочинений.

Ван Чжун считал, что такие стихийные явления, как штормы, землетрясения, засухи и оползни, объясняются не вмешательством небесных сил в земные дела, а естественными причинами, в частности нарушениями температурного режима или изменениями климата, и являются такой же естественной формой проявления природных особенностей, как рост, эволюция и смерть. Он полагал, что не стоило объяснять природные катаклизмы нарушением норм морали или наказанием за чрезмерное стремление к наслаждениям, богатству или материальному благополучию.

Ощущение собственной незащищенности и ничтожности перед безжалостным роком порождало веру в духов и потусторонний мир. Как считал Ван Чжун, человек является игрушкой в руках судьбы, на которую невозможно повлиять какими-либо ритуалами или магией. Таким образом, он пришел к выводу, что происходящие в мире явления следует объяснять, основываясь на результатах наблюдений.

В ханьский период встречались и другие примеры научного мышления при решении конкретных проблем. Математики пытались определить связь между диаметром и окружностью, учились извлекать квадратный и кубический корни из чисел. При подсчетах они использовали прутья, где-то к началу VI века стал употребляться абак, а затем и счеты. Системы измерения длины, площади, объема и веса основывались на десятичной системе, но продолжали употребляться и традиционные единицы измерения. Для практического применения были выведены формулы вычисления площади или объема самых разных фигур (квадрата, ромба, круга, куба, пирамиды и призмы).

Поскольку организация ритмичной работы связи и путей сообщения зависела от точности измерения времени, именно в Ханьскую эпоху разработали систему измерения и фиксации времени с помощью единиц длины и несложных математических подсчетов, реализованную в конструкции точных солнечных часов. Фиксируя изменение длины тени, отбрасываемой вертикально стоящим шестом на ровной площадке, определяли линию полдня и точки восхода и захода солнца. Конструкцию солнечных часов, использовавшуюся еще во II веке до н. э., усовершенствовали, разделив сутки на 100 частей (каждая часть составляла примерно четверть современного часа). Две трети диска (69 частей), соответствующие световому дню, последовательно разметили, как на часах, чтобы оставалось достаточно пространства для наблюдения за солнечной тенью даже в самые длинные дни года. Подобный инструмент позволял достаточно точно измерять отрезки времени.

Рис. 25. Солнечные часы (реконструкция).

Чтобы точно определить его, пользовались дополнительными обозначениями. Обычно ханьские чиновники пользовались такими традиционными терминами типа «крик петуха», «рассвет», «закат». Так что получалось, что периоды времени обозначались как время между «обеденным часом и тремя делениями» или «четыре до захода солнца».

Для того чтобы так же точно измерять время в темную часть суток или в те дни, когда на небе не было солнца, пользовались водяными часами. Самые простые конструкции появились около 100 года до н. э. Со временем их усовершенствовали и примерно в XI веке начали использовать водяные часы с необычайно сложными механизмами, они не только показывали время, но и положение солнца на небесном своде.

С давних времен одной из главных задач правительства считалось составление и упорядочивание календаря. Точное деление года было необходимо для определения сроков проведения сельскохозяйственных работ, ежегодного сбора налогов. В сознании большинства китайцев стабильный календарь олицетворял гармонию окружающего мира, и любое нарушение воспринималось как кара, ниспосланная свыше.

Чтобы составить надежный календарь, приходилось постоянно наблюдать за звездами, измеряя высоту их подъема над горизонтом и видимое перемещение по небосводу. Для этого были необходимы точные инструменты и методики подсчета.

Китайский календарь основывался на годичном движении Земли и Луны. За движениями Луны, повторявшимися каждые 29 дней с четвертью, можно было спокойно наблюдать с относительной точностью. Но для определения сроков постоянных сезонных работ следовало соотнести этот цикл с земным периодом, составлявшим чуть более 365 дней. Каждый год делился на 12 месяцев, среди которых были длинные (продолжительностью 30 дней) и короткие месяцы (по 29 дней).

Чтобы согласовать видимое движение Земли и Луны, китайцы задолго до европейцев пришли к понятию «високосный год». Разделив год на 12 месяцев, они ввели дополнительный или добавочный месяц, который следовало вставлять через каждые 32 или 33 месяца. В результате получилось, что каждый третий год продолжался в течение 13 месяцев. Упорядочивая календарную систему, определили, какие месяцы в году будут длиннее, а какие короче, когда следовало ввести дополнительный или лишний месяц.

Отсчет лет вели по царствованию императоров, но с 134 года до н. э. перешли к счету по более продолжительным периодам, каждый из которых обозначался соответствующим девизом. Обычно девиз менялся каждые пять или шесть лет, но иногда его провозглашали в связи с какими-либо важными событиями, например завершением войны, отражением врага или окончанием междоусобицы.

После восшествия в 32 году до н. э. на престол императора Цзянь Ти было объявлено о начале эры под девизом Цзяныпи – «Новое созидание». Соответственно и год стал называться «Первый год нового образования» (то есть 32 год до н. э.), «Второй год нового образования» (то есть 31 год до н. э.). Изменения внесли в 28 году, когда правительство с гордостью сообщило, что ему удалось обуздать Хуанхэ, и объявило следующий год как первый под девизом Хэпин, или «Год усмирения реки».

Система обозначения дней месяца числами от 1 до 29 или до 30, скорее всего, получила распространение в I веке н. э., до этого обычно обозначали каждый день одним из 60 предписанных иероглифов, каждый иероглиф состоял из двух отдельных элементов. Таким образом, ряд из 60 наименований охватывал два полных месяца: один длинный и один короткий, который предшествовал или за которым следовал следующий день третьего месяца.

Для каждого года правительственные чиновники составляли особый календарь, копии которого на деревянных дощечках рассыпали по всем провинциям. Они располагались таким образом, что, рассмотрев их, можно было составить представление о длине каждого месяца и о дополнительном месяце. Кроме того, в календаре указывались дни солнцестояний и равноденствий, а также сроки ежегодных сельскохозяйственных работ.

Отмечаются и другие сферы человеческой деятельности, в которых китайская наука отличилась особыми достижениями именно в ханьский период. Врачи распознавали и лечили болезни, вели соответствующие книги и записывали рекомендации. В одном медицинском трактате описаны симптомы болезни, которая сегодня известна как диабет, она обозначается в тексте как «лихорадка селезенки»: «Эта болезнь происходит из-за потребления большого количества сладостей и жирных продуктов. Жиры вызывают лихорадку внутри, а сладости приводят к возбуждению, все вместе заканчивается учащением дыхания и чувством жажды».

Рис. 26. Прибор для индикации землетрясений, сделанный Чжан Хэном в 132 году до н. э.; при малейших колебаниях почвы ядро падает из пасти одной из восьми голов дракона в разинутый рот лягушки.

В поселениях на северо-западе, где проживали Ханьские военнослужащие, нашли фрагменты рекомендаций, где указываются лекарства для лечения как людей, так и лошадей. Один из отрывков удалось прочитать: «В случае лихорадки использовать четыре ингредиента: ву хуэй[4] 10 частей, чжу[5] 10 частей, ся сянь[6] 6 частей, гуй[7] 4 части. Одну порцию следует заварить в горячей воде и пить три раза днем и дважды ночью, тогда уменьшатся спазмы в желудке и пройдут боли при мочеиспускании, прекратится потовыделение».

Рис. 27. Тот же прибор в разрезе.

Один из самых блестящих, правда, нетипичных примеров научных достижений ханьского периода находим в работе Чжан Шэна (78-139 годы н. э.), прибывшего из Наньяна (современная провинция Хубэй). Он происходил из известной чиновничьей семьи, его дедушка занимал пост губернатора. Рассказывают, что еще мальчишкой Чжан Шэн пристрастился к чтению. Заметив его наклонности, мальчика отправили в столицу, чтобы он продолжил семейное дело. После получения образования Чжан Шэн стал чиновником, но вскоре прервал карьеру, вышел в отставку и посвятил свое время науке. Он занимался математикой, астрономией и географией, попутно изобретая приспособления для своих исследований. В частности, он вычислил значение числа я = 3,1622 с точностью до четырех цифр. Таких результатов измерений тогда не достигал никто в Китае.

Другим направлением исследований Чжан Шэна была астрономия. Он разработал методику систематических наблюдений и составил первый в Китае звездный атлас, основанный на угловых координатах. Построенный им прибор позволял измерять угловые расстояния и определять положение звезд. Около 125 года н. э. он построил армиллярную сферу с гидроприводом, которая позволяла точно представить движение звезд на небосводе. Разработанный им принцип определения координат позволил создать координатную сетку для использования в картографии.

В восточном мире Чжан Шэн известен изобретением прибора для индикации землетрясений. Прибор представлял собой сосуд с установленным в центре стержнем, при колебаниях земли он отклонялся от центрального положения и освобождал один из восьми шариков, указывающий на направление толчка.

Правда, в ханьский период подобные инструменты так и не получили широкого распространения, оставаясь известными лишь узкому кругу избранных. Они изготавливались придворными мастерами как затейливые игрушки, практическая ценность которых была оценена гораздо позже. Независимо от того, применялись или нет в повседневной жизни приборы Чжан Шэна, они свидетельствуют о том высоком уровне развития науки и техники, который удалось достичь ко II веку н. э. и проложить дорогу для создания сложных приспособлений, которые появились значительно позже.