Гимн, спетый двумя божественными сестрами в доме Осириса, того, что перед западом [371], великого бога, господина Абидоса, в месяц хойяк [372], в двадцать пятый день
Исида сказала: «Приди в твой дом, приди в твой дом, Ты, бог-колонна (?) [373], приди в твой дом! Твои враги (больше не существуют); Ты, добрый царь, приди в твой дом, Пусть твое величество увидит меня! Я твоя сестра, та, что любит тебя. Величество твое не расстанется (снова) со мной, О прекрасный юноша! Приди в твой дом немедленно, немедленно! (Так как) я (больше) не увижу тебя, Мое сердце оплакивает тебя, Мои глаза ищут тебя; Я разыскиваю тебя, чтобы удержать тебя.
Как хорошо видеть тебя, видеть тебя! О, бог-колонна (?), как хорошо видеть тебя! Приди к твоей любви, приди к твоей любви! О Ун-нофер [374], ты, благословенный! Приди к своей сестре, Приди к своей жене, приди к своей жене, Ты, бог, чье сердце остается недвижным, приди к госпоже твоего дома! Я твоя сестра твоей матери, Не отделяй себя от меня! Боги и люди, их лица явлены в тебе, Оплакивают тебя все вместе, когда (они) видят меня. Я плачу о тебе, жалобно взывая К высоте небес, (Но) ты не слышишь мой голос. Я твоя сестра, которая любила тебя на земле. Никто не полюбит тебя сильнее меня, Твоей сестры, твоей сестры!»
Нефтида сказала: «О добрый царь, приди в свой дом! Обрадуй мое сердце; все твои недруги (больше не существуют). Твои две сестры рядом с тобой, Защищая твое погребальное ложе, Призывая тебя в слезах. Ты простерт на погребальном ложе. Ты видишь (нашу) нежность; Поговори с нами, о царь, наш господин! Изгони ту скорбь, которая поселилась в наших сердцах! Твои придворные среди богов и людей, Когда видят тебя, (восклицают): «Представь нам свое лицо, О царь, наш господин! Мы живы, только когда созерцаем твое лицо. Не отворачивай от нас его! Радость в наших сердцах, когда мы созерцаем тебя, О добрый царь, (пусть будет радость) в наших сердцах, когда мы созерцаем тебя». Я Нефтида, твоя сестра, которая любит тебя. Твой враг повержен, Его больше нет. Я с тобой, Защищая твои члены всегда и вечно».
Гимн продолжается в бесконечных повторах, из которых мы выбрали следующие [375]:
Сияй [376] для нас на небе, каждый день, Мы не прекратим созерцать твои лучи; Тот твой защитник; Он устраивает твою душу в ладье ночи Под этим твоим именем, Божественная Луна.
Таким образом, здесь Осирис назван одновременно солнцем (как Ра и Атум) и луной, последняя просто как еще одно воплощение правителя дня. Соответственно, его называют «господином шестого дня», и о нем говорят не только «ты приходишь к нам как малое дитя каждый месяц» (то есть как растущая луна), но также «твое изображение (?) прославлено в Орионе (и?) звездах на небе», то есть все небесные тела являются его проявлениями. Он представля ет все хорошее в природе и проявляется в основном в растительности и в Ниле.
Твой великолепный свет исходит из тебя, Поддерживая жизнь в богах и людях. Ползучие гады и (четвероногие) животные Живут благодаря этому. Твое приближение к нам из (темной) пещеры в твое время года Изливается водой силы твоей души [377], Чтобы увеличить жертвоприношения для твоего двойника (то есть души), Напитать богов и также людей. Исцеление нашему господину! Нет бога такого, как ты; Небо удерживает твою душу, Земля – твое тело; Подземный мир посвящен в твои тайны [378].
Миф, который рассказывает, как черная свинья проникла в глаз Гора, временно наполовину ослепив его, является самым ранним свидетельством идентификации свиньи с Сетом. Это, возможно, всего лишь новая версия мифа об утраченном солнечном оке, хотя автор пытается разделить оба представления. Насколько нам удается понять сильно испорченный текст этой примечательной истории [379], она протекает таким образом:
«Ра сказал Гору: «Позволь мне посмотреть, что в твоем глазе (сегодня)». Он посмотрел на него. Ра сказал Гору: «Посмотри, прошу тебя, на этого черного поросенка». Он посмотрел (на него); смотри, его глаз поврежден из-за сильного нарушения.
Гор сказал Ра: «Смотри, мой глаз (ощущает) удар, нанесенный Сетом по моему глазу». Посмотри, он почувствовал скорбь. Ра сказал богам: «Положите его на постель; может, он снова поправится! Это Сет, который принял форму черной свиньи. Посмотри, рана в глазу причиняет ему боль». Ра сказал богам: «Свинья крайне неприятна для Гора».
Затем текст становится непонятным, но кажется, в нем дают совет вылечить (?) Гора «жертвоприношением его быков, его небольшого стада, его овец». Имя «Гора на его зеленом (растении)» [380] выросло, согласно строке 13 той же самой главы, потому что Гор выразил желание: «Пусть земля будет зеленой, и пусть небесное разрушение (то есть грозы) будут уничтожены». Другими словами, древняя интерпретация Сета как грозовых туч, затемняющих солнце, ясно применена здесь к мифу, который первоначально, по всей вероятности, относился к затмениям.
Выше был дан комментарий к магической формуле, которая описывает результат слез Исиды, когда они падают в Нил. Сам текст представляет собой следующее [381]:
Исида ударила своим крылом, Она закрыла устье реки, Она заставила рыбу лежать спокойно на поверхности (?) [382]; Даже волна не увлажнила ее. (Так) вода стояла спокойно, (но) она поднялась, Когда ее слезы упали в [383]
Смотри, Гор оскорбил свою мать — Ее слезы упали в воду, Локоть среди uz-рыбы (И?) во рту бабуина; Локоть шраба (фруктового сока с водой и уксусом), поместившегося (?) [384] во рту Геба (?) [385]. Это Исида потребовала этого. Никакой крокодил не сделает (ничего?). Волшебная защита приходит, защита!
Значение, похоже, то, что вода и растительность поднимаются параллельно благодаря слезам Исиды, точно так же, как Осирис виден в обеих силах природы. Uz или woz-рыба, с которой связан путь, согласно мифу об Осирисе, намекает на грех, из-за которого должен умереть Гор-Осирис, а бабуина Тота, похоже, следует отнести к бегству Исиды (как утраченного солнечного ока) в Нубию, откуда мудрый бог вернул ее обратно, еще одному объяснению подъема Нила после сезона низкой воды. В последних трех строках эти перемешанные мифы пытаются обратить в магическое заклинание, обеспечивающее безопасное путешествие по реке.
Тринадцатый день месяца Тота [387], очень плохой день. Ничего не делай в этот день. Это день битвы, которую Гор вел с Сетом. Взирай, они борются друг с другом, стоя вместе на своих стопах, Приняв форму двух гиппопотамов, (У?) храма (?) господ Кар-ахаут [388]. Тогда они провели так три дня и три ночи.
Тогда Исида позволила упасть их [389] металлу на них. Он упал на (?) Гора. Он громко закричал: «Я твой сын Гор». Исида так воззвала к металлу: «Убирайся! Убирайся от моего сына Гора!» Она позволила другому упасть на (?) своего брата Сета. Он громко завопил: «Имей жалость (?)!»
Она воззвала к этому металлу: («Остановись!») [390] Он много раз сказал ей: «Разве я не любимый и не почитаемый сын моей матери?» Ее сердце было полно сочувствия к старшему брату. Она воззвала к металлу так: «Убирайся прочь, убирайся прочь, Потому что он мой старший брат!»
Металл удалился из него; Они стояли там, как два человека, которые не станут разговаривать [391] друг с другом. Великий Гор воспылал гневом на свою мать Исиду, как пантера с юга; Она бежала (?) перед ним. Таков порядок (?) битвы (?) бури [392].
Он оторвал голову Исиды; Тогда Тот придал (ей) форму волшебством, Укрепив ее на корову [393]. Пусть будет принесено жертвоприношение во имя ее и того Тота в этот день.
Мы можем заметить здесь, что Плутарх [394] также знал историю о том, как Гор оторвал голову своей матери, потому что она освободила Сета, легенда, которая казалась оскорбительной греческому писателю.
Бог [396], великий волшебством, сказал: «Моя душа (ка) волшебная. Я послал их [397], чтобы уничтожить своих врагов с лучшими словами в их устах. Я послал тех, кто возрос из [398] моих членов Чтобы захватить этого злобного врага».
После этой неуклюжей попытки связать текст с мифом о творении гимн начинается:
Он упал от (?) пламени; Нож в его голове; Его ухо отрезано (?); Его имени нет (больше) на этой земле. Я приказал, чтобы его покрыли ранами; Я уничтожил (?) его кости; Я каждый день истребляю его душу; Я отрезаю порознь позвонки с его шеи, Открывая (моим) ножом (И) отделяя его плоть, Отрезая (?) [399] его кожу. Он был предан пламени, Которое одолело его в ее имени, «Могущественная» [400]; Она обрушилась на него в своем имени «Дающая свет». (Я?) сжег врага; Я [401] уничтожил (?) его душу, Я испепелил его кости; Его члены превратились в огонь.
Тогда я приказал Гору, великому силой, У носа ладьи Ра; Он сковал его, Он сковал его металлом; Он сделал его члены Такими, чтобы он не смог бороться, когда придет его время, из-за своей злобы. Он заставил его изрыгнуть то, что было в его желудке [402]. Его взяли под стражу, заковали, связали; Акер отобрал его силу [403]. Я отделил его члены от костей; Я отрезал (?) его ступни; Я отрезал его руки; Я закрыл его рот и губы; Я затупил (?) [404] его зубы; Я вырезал его язык из глотки; ( Так) я лишил его речи. Я ослепил его глаза; Я отнял у него слух; Я вырезал у него сердце с его места.
Я сделал его таким, как будто его никогда не было. Его имени больше не (существует); Нет его детей; Он больше не существует, И его дети [405]. Он не существовал, ни упоминание о нем [406]; Он не существовал, ни его наследник. Его яйцо не сумеет вырасти, Не поднимется он и в своем семени (?); Его душа или тело (больше не существуют), Ни его дух, ни его тень, ни его волшебная (сила)».
Гимн, который следовало повторять в течение ритуала сжигания восковой или папирусной фигуры Апопа [407] после того, как ее растаптывают и оплевывают, бродит в бесконечных убогих повторах. Он явно датируется гораздо более поздним периодом, чем миф о творении, потому что легенда здесь безжизненна. Противоречивые точки зрения на судьбу дракона, упомянутые рядом, не представляют, однако, позднего или необычного феномена.
