Глава 5

Цикл Осириса

Рис. 82. Осирис в виде черного бога

Рис. 83. Осирис, спрятанный в своей колонне

В очень ранний период в особой группе богов, местных по происхождению, возникла постоянная связь, которая создала почву для обильного произрастания мифов, потеснивших всякую иную мифологию [260]и сделавших эти божества наиболее популярными не только в Египте, но впоследствии и во всем Древнем мире. Соответственно, их лучше изучать отдельно от других персонажей пантеона, хотя их космические функции уже упоминались в главе о космических божествах. Здесь мы имеем наиболее полное собрание божественных персоналий во всей египетской религии. Однако именно в этой связи мы можем заметить с особой ясностью, как мало египтяне заботились о систематичности и логических обоснованиях своих религиозных верований. Единственная слабая попытка описать этот цикл систематически была предпринята греком Плутархом из Херонеи (около 120 г. до н. э.) в его известном трактате «Об Исиде и Осирисе». Хотя он потерпел неудачу и использовал много неегипетских представлений, это небольшое исследование дает нам некоторую ценную информацию, в то время как другие греко-римские отчеты о египетской религии содержат только крупицы правды. Нам не Осирис, раз представится случай сослаться на этот текст в нашем исследовании.

Рис. 84. Осирис в Небесном древе. Божество стоит между двумя обелисками, которые символизируют время

Осирис [261] первоначально был местным богом города Джед(у) (также называвшегося Джедет) в Дельте, который греки называли Бусирис, то есть «Дом Осириса», и где его символом была странной формы колонна с круговыми выступами, разделяющими звенья разных цветов [262]. В довольно раннюю эпоху он стал космическим божеством, и после колебания между воплощением то ли солнца, то ли неба он, наконец, превратился в бога изменяющейся природы в самом широком смысле. Таким образом, он смог сделаться божеством самого важного изменения, то есть смерти, и стать покровителем душ умерших и царем подземного мира, оставаясь в то же время владыкой воскресения и новой и вечной жизни. Последняя концепция дала ему великое преимущество над многими более ранними божествами некрополя, которые не имели ничего общего с надеждой на воскресение и которые вследствие этого (за исключением Анубиса, древнего бога умерших Верхнего Египта) оставались местными хранителями мертвых. Это объясняет его громадную популярность. Как изменяющуюся природу, Осириса, согласно взглядам исторического периода, можно увидеть в ежедневном и ежегодном ходе солнца, которое умирает каждый вечер и возрождается по утрам, становится старым и слабым зимой и вновь обретает силу весной. Рассеивание членов бога первоначально, кажется, восходило к вере, что звезды являются разбросанными фрагментами умершего солнца.

Рис. 85. Нил оживляет душу Осириса в ростках растений

Однако, как правителя неба, его действительно могли идентифицировать с небом. Он мог сидеть в Небесном древе или мог сам быть этим древом или важной частью его. Когда он вырастал из древа, он демонстрировал свою солярную природу. Как бык (особенно черного цвета) он также представлял небо [263]. Триста шестьдесят или триста шестьдесят пять огней загорались в его честь, триста шестьдесят пять деревьев, как говорили, сажали вокруг его храмов, показывая, таким образом, что он является богом изменяющегося времени и года. Поскольку он был владыкой года, его праздники были в основном лунными, так что он мог легко присвоить черты луны, регулятора неба. Позднее его прямо называли луной, как «обновляющего самого себя». Более того, его можно было отыскать во многих важных звездах или созвездиях. Так Утреннюю звезду скорее, с его двойником, Го-ром. Затем с ним ассоциировали параллельную царицу неподвижных звезд и неба, Сотис, как сестру-жену или как мать. Точно так же его можно было найти на планете Юпитер, как еще одного правителя неба [264]. В созвездии Арго и его главной звезде Канопе он появлялся как ребенок или как умерший, плывущий в сундуке [265], в то время как в Орионе его видели как победившего воина, то есть возрождающегося, как Гор. Подобным же образом разливы Нила напоминали о вере в него, потому что это был ежегодный календарный феномен возрождения природы, бок о бок с другими объяснениями этого события, как относящегося к Осирису (см. ниже).

Рис. 86. Осирис, возрождающийся к новой жизни в проросших семенах

Если больший акцент ставили на смерть Осириса, он превращался во владыку подземного царства, правителя над умершими. Тем не менее его не считали богом-землей [266], хотя его символы, на свой лад, совершенно аналогичны тем, которые олицетворяли азиатского бога растений и источников, Таммуза-Адониса [267], новую жизнь растений, произрастающих из земли. Осириса можно также сравнить или идентифицировать с водой летнего наводнения, потому что он заставлял прорастать зерно, и оба эти представления объединены в рисунке (рис. 85), который показывает, как Нил-бог пробуждает к жизни душу (то есть воплощение) «Феникса-Осириса» в новых растениях. Возрождение дарующей жизнь реки открывает самого Осириса [268]. Вода течет из израненного или лишенного членов тела в потаенных глубинах, или он вызывает потоки воды благодаря слезам Исиды (и Нефтиды), которые текут из-за него и над ним. Современные египтяне все еще верят, что мистическая капля, падающая в реку в весеннюю ночь, вызывает внезапный подъем воды, мысль, которая является всего лишь еще одной версией слез Исиды. Когда Осириса, таким образом, уподобляли Нилу, это особенно усиливало его таинственную подземную роль, так что Осириса отождествляли с бездной и даже с океаном. Даже в поздний период, когда море понимали как «принадлежащее Тифону», то есть антагонисту Осириса, мы все еще находим ясно выраженное мнение, что Осирис является океаном [269]. Таким образом, он часто олицетворяет воду в целом, как дающий жизнь элемент, в то время как маг римского периода, пишущий на греческом, называл Осириса «водой», а Исиду – «росой» из-за проливаемых ею слез [270]. В качестве подземного Нила Осирис имел четыре деторождения, или Месхенет, – символизм, который, похоже, намекал на четыре источника Нила [271]. Как океан, который окружает подземный мир, Осириса понимали как правителя или представителя темного царства мертвых. В этой связи особый интерес вызывает известный рисунок из саркофага царя Сети I. Эта космическая сцена показывает Нуна, бога первозданного водного хаоса, утром, когда он поднимает из глубин солнечную ладью. Надпись гласит: «Эти руки появляются из воды; они поднимают этого бога». Солнце, как скарабея, сопровождают Исида и Нефтида, показывая, что Ра, Хепри и Осирис идентичны. Довольно странно, что бог-земля Геб стоит в ладье рядом с ним, а дальше Шу, Гека («Колдунья»), Ху («Мудрость») и С(и)а («Знание»), в то время как справа находятся три «стража ворот», очевидно, подземного мира. Мать «Нут получает солнце» при наступлении ночи и проводит его к месту отдыха в западной глубине, где самый низкий круг водной бездны нарисован как бог в форме круга (ср. рис. 46) и описан как «Осирис, который окружает подземный мир» (Дуат) [272] (см. рис. 87).

Рис. 87. Рождение и смерть солнца, с Осирисом как владыкой бездонной глубины

Таким образом, едва ли найдется какая-то часть изменяющейся природы, в которой не был бы обнаружен Осирис, что является доказательством того, что первоначально он не обладал определенной космической функцией. Вдали от вселенной он, кажется, часто носит титул Neb-er-Zer или «Властелина всего сущего».

Рис. 88. Осирис как судья на своей лестнице

Однако основной функцией этого бога всегда оставалось управление царством мертвых, вследствие чего его часто рисуют черным [273]. Он сидел на своем «троне из металла» [274], или на платформе (иногда по форме напоминающей иероглиф «правосудия»), или на очень высокой лестнице. Лестница в сопровождающем рисунке, на которой стоит (персонифицированное) равновесие правосудия и богов божественного круга Осириса, должно быть, первоначально представляла лестницу, по которой поднимается и спускается бог-солнце. В более поздний период, однако, трон Осириса искали предпочтительно в глубинах земли или неба. Со своего места он управлял владениями умерших, в особенности надзирая – поскольку был связан с растительностью, которая таинственно появляется из глубин, – за работой в полях Иару («поле отростков, побегов»). Под своим троном или близ него он охранял воду и растение жизни (с обоими из которых, как мы видели, его часто идентифицировали). И поскольку он решал судьбу умерших в их второй жизни, этот добрый царь покойных становился строгим судьей их прошлого нравственного поведения. Вместе со звездами он и все его царство поднималось в ночное время из бездны [275], и в других отношениях его солнечные и небесные функции также смешивались с функциями властелина подземного мира. В этой функции он вновь выступал владыкой воскресения и прототипом умершего, который обретает вечную жизнь. По этой причине его имя Un(en)-nofer или Unnofru (греческое «Онофрис») – «Хорошее существо» характеризует его как очень мягкого и самого доброжелательного из всех богов.

Рис. 89. Осирис с водой и растением жизни, на котором стоят его четыре сына

Рис. 90. Исида

Почитание его распространилось из Бусириса по всему Египту, но главным местом поклонения вскоре стал Абидос в Среднем Египте, некрополь древней столицы Фив, где Осирис заменил древнего волка (?) – бога Офоиса (египетский Упуат) и его вариант, Хент(и) – аменти. Там показывали дыру в земле около Упека (или У-пекер, Ре-пекер, «Место, рот Пекер») как вход в подземный мир. Пруд рассматривали как небесное «озеро Шакала» или как источник бездны, громадный пролет ступеней представлял путь по лестнице солнца и т. д. Сам Осирис когда-то был похоронен там, и после рассеивания его членов голова, по крайней мере, осталась у Абидоса, где ей поклонялись как самому священному из всех останков «доброго бога» [276]. Гробница, где когда-то лежало (или все еще сохранялось) его тело, была найдена позднее в царской усыпальнице самого раннего периода, чей владелец был позабыт. Близость Осириса заставила всех египтян желать обрести бессмертие через погребение в Абидосе, так что там образовались бесчисленные захоронения. В Мемфисе его вскоре идентифицировали с местным богом некрополя, ястребом Сокаром [277], а затем с Пта и божествами, отождествленными или объединившимися с ним, такими как местный священный бык Апис (Нар). Это привело к имени Осорхап («Осирис-Апис»), Серапис в Греции [278]. Поклонение ему в «Городе Солнца», Гелиополе, было менее ясным, хотя древние солярные символы этого самого древнего из священных городов позднее получили объяснение по большей части из мифа об Осирисе.

В очень ранний период Исиду объединяли с Осирисом как его жену, возможно, потому, что ей поклонялись по соседству, а также потому, что ее имя (Исет по-египетски) было достаточно похоже на Осириса [279], чтобы подкрепить широко распространившуюся идею о небесных близнецах (различного пола), которых увидели в этой божественной паре. Мы мало знаем о самых ранних местах поклонения Исиде в Дельте, чтобы сказать с уверенностью, был ли ее примитивный местный культ в Пернебет (Исейон у греков и современный Бехбейт). Возможно, что странный амулет (особый узел кудели?), который символизирует Исиду, мог быть иероглифом давно забытого места, в котором первоначально осуществлялся ее культ. Ее наиболее известный храм в позднюю эпоху, на острове Филы в Первом пороге, был построен примерно в греческий период.

Рис. 91. Символ Исиды

Рис. 92. Исида-Хатхор

Параллельно с соляризацией Осириса Исида должна была представлять небо, как жена и мать солнца, в основном в дневное время, хотя как мать звезд она также символизировала небо ночью. Ее идентифицировали также с другими небесными богинями, чаще всего с небесной коровой Хатхор. Поэтому она часто носила рога коровы на человеческой голове как символ неба. Ее также идентифицировали с ее собственной матерью (Нут) [280], с древом небес и жизни (несмот ря на факт, что Осирис также был идентифицирован с ним), и затем, подобным же образом, с Селкет, богиней-скорпионом из подземного мира.

Рис. 93. Запад, принимающий душу умершего

Рис. 94. Небесные руки, принимающие бога-солнце

Позднее, как супругу умирающего бога, Исиду часто называли «Богиней Запада» (то есть западного неба или некрополей Египта), и таким образом ее сравнивали с Западом, с тем мифологическим персонажем, который носил, как символ западных областей, перо страуса на голове или вместо исчезнувшей головы или просто появлялся как безголовая (то есть безжизненная) фигура. Персонификацию областей смерти получало по вечерам солнце, протягивающее руки с неба. Позднее мы даже находим похожие руки, протянувшиеся с неба (или из океана, как на рис. 87, 94), чтобы отправить солнце в утро, так что они становятся символом неба. Как персонификацию царства мертвых безголовую богиню эвфемистически называют «хорошим, прекрасным Западом», или «хорошим, прекрасным некрополем», или даже более эвфемистически «хорошей доброй (богиней)», Нофрет. Таинственная фигура получает в дальнейшем странные интерпретации.

Рис. 95. Двойное правосудие

Поскольку страусовое перо как иероглиф означает одновременно «запад» и «правосудие», ее вскоре также стали называть «(богиней) правосудия (или правды), дочерью (бога-солнца) Ра» [281]. Так правосудие часто стоит на рисунках в ладье солнца или близ его небесного трона в роли, которую никогда не объясняют, но которая должна означать нечто большее, чем справедливая богиня. Иногда эту дочь солнца связывали с солнечной гадюкой, считая ее дочерью. Ее присутствие на суде Осириса над мертвыми и при взвешивании душ более соответствует этому второму объяснению как персонификации справедливости, но это все еще сочетается с первоначальной концепцией носящей перо богини, представляющей «Запад, прекрасный Запад», которая приводит мертвых к Осирису и их второй жизни. Плутарху еще известно, что Исида идентична «Справедливости или Немесиде». Благодаря неправильному чтению слова «ma'tiu», «судьи», о которых упоминают в зале суда Осириса, теологи Нового царства приходили к заключению, что правосудие Осириса двойное. И соответственно, рисунки часто представляют справедливость в таком виде или же как разделенную на две формы: безголовую (то есть мертвую) и полную (то есть живую). В мифологиях других народов дева (часто объяснявшаяся как созвездие Девы) предстает как умирающая при рождении или после рождения бога или богов, и часто как лишенная головы. Это понимание, похоже, прослеживается в египетском символизме, который мы только что описали. Возможно, народ земель Нила хотел таким образом обрести умирающую богиню, как параллель к умирающему богу Осирису [282]. Когда это учение о «двойном правосудии» стало популярным, Исиду и Нефтиду [283] идентифицировали с этими двумя носящими перо богинями на суде Осириса. Мужские божества с двумя перьями относили к той же категории [284]. Весь этот символизм, вкупе с мифом об Осирисе, оставался очень неясным.

Рис. 96. Символ Гора из Эдфу

Исиду рано связывали с Сотис, царицей неподвижных звезд (см. рис. 54), а в позднюю эпоху ее также ассоциировали с планетой Венерой [285] как Вечерней звездой (дочерью солнца) или Утренней звездой (матерью солнца). Все эти звездные представления о царице неба имеют азиатские аналоги.

Рис. 97. Один из кузнецоа Гора

Небесная триада Осириса была дополнена Гором (египетский Ног, Нош), солярным божеством с обликом или, по меньшей мере, с головой ястреба (более точно, возможно, сокола). У него было слишком много храмов, чтобы определить их первоначальное местоположение. Его культ в Эдфу (греческий Аполлинополь) очень древний, и часто предполагают, что этот город был его родиной. Но особый символ Гора из Эдфу (крылатый диск), похоже, противоречит этой гипотезе, поскольку выдает смешение нескольких персонификаций бога-солнца (рис. 96). Мифология этого храма известна только в очень поздней традиции, но содержит интересные черты, такие как толпу отважных «кузнецов» (mesniu, mesentiu) в качестве соратников Гора, львицу Мент как его няни и т. д. Гиераконполь («Город Ястребов»), к западу от Эйлейтиасполя (современного Эль-Каба), около древнейшей столицы Верхнего Египта, похоже, мог быть намного более древним местонахождением Гора [286], но храм в Дельте лучше объяснил бы его место в триаде. Его почитание в начале египетской цивилизации было настолько всеобщим, что иероглиф ястреба или сокола стал служить знаком классовой принадлежности для всех мужских божеств, точно так же, как змея – для всех богинь [287]. Его имя, похоже, означает «Тот высокий», оно должно указывать на первоначальную его функцию как бога неба, и даже в самый поздний период Гор появлялся в этой роли, когда солнце и луну называли «глазами Гора» или когда его рассматривали как Утреннюю звезду или как Ориона. Он был включен в семью Осириса, будучи интерпретирован как молодое, восходящее солнце в противоположность умирающему вечернему солнцу – Осирису. Другими словами, поскольку Гор был таким важным богом, что его нельзя было подчинить своему отцу, его объясняли как новое рождение Осириса утром или в соответствующее время года [288]. Этой интерпретации не придавали чрезмерного значения, так как и жрецам, и почитателям все еще хотелось бы сохранить двух богов как отдельных и, по возможности, самостоятельных персонажей. Женой Гора обычно являлась богиня Хатхор, госпожа неба.

Рис. 98. Самые древние изображения Сета: а – доисторический; b и с– II династия; d– III династия

После установления этой триады политическое противостояние двух царских династий и их местных богов привело к появлению противника этой триады, божества более древнего города Омбоса в Верхнем Египте (современный Нагадах или Наккадах) [289], странного божества Сета [290]. Этого бога часто называли «Господином Юга», и его почитание, похоже, датируется периодом даже более отдаленным, чем почитание любого члена триады Осириса [291]. Его представляли в виде животного, которое озадачивало самих египтян, так что мы ощущаем соблазн объяснить это животное как воспроизведение того вида, который, возможно, исчез в доисторический период, или же архаической статуи, такой жестокой на вид, что последующие художники не нашли для ее воспроизведения подходящего зоологического типа [292]. Так или иначе, позднее египтяне уже не понимали его. В эпоху Нового царства Сета иногда представляли в обычном человеческом образе. Первоначально противник (и брат) одного только Гора, Сет затем стал врагом всей триады Осириса, убийцей своего брата Осириса и гонителем Исиды и Гора. Хотя в результате он получил репутацию негодяя среди богов [293], однако полностью сохранил положение божества и был особенно почитаем солдатами, которые воспринимали этот дикий безрассудный характер «сына Нут, великого силой», как наиболее подходящего им покровителя [294]. По контрасту с Гором, основное оружие которого копье, Сет был лучником. Космическая роль, приписываемая ему, роль бога неба и грома в представлении народов севера Египта, но в поблекшей форме, которая объясняется тем, что грозы в Египте редки и не приносят пользы. Таким образом, Сет проявляет себя в грозе [295], но это объясняют как битву между Гором и Сетом, так что молния представляет копье Гора, а гром – голос его раненого противника, страдающего от боли [296]. В греческом папирусе к Сету обращаются как к «сотрясающему холмы, громовержцу, создателю урагана, сотрясающему скалы, разрушителю, который баламутит само море».

Рис. 99. Сет учит молодого царя Архери, и Гор показывает ему, как сражаться копьем

После 2500 г. до н. э. азиатский миф о битве между богом неба и света (Бел-Мардук и др.) и драконом пучины океана (Тиамат) проник в Египет, где вырос до истории гигантской змеи Апопа (греческий Апофис) [297], врага бога-солнца. Только слабые следы азиатской сказки о сотворении мира из остова первозданного чудовища, все покрывающего первозданного хаоса, найдены в Египте, возможно, в представлении, что железо является «костью Тифона». Лучше сохранилась параллельная азиатская версия, что дракон не был убит и уничтожен, но все еще лежит связанным в недрах земли [298] или в океане, так что землетрясения или штормы на море возникают вследствие его безнадежной борьбы против своих пут. Мы обнаруживаем идею, повторяющуюся во многих вариантах, что бесчисленные руки богов или усопших душ (включая даже всех иностранцев) должны удержать «борющееся чудовище» (nuzi) в глубинах земли. Это иллюстрирует приведенный здесь рисунок (рис. 100) Апопа, «чей голос повторяется эхом в подземном мире».

Рис. 100. Закованный Апоп в подземном мире

Он опутан металлическими цепями, и на его голове лежит нубийская богиня Селкет, которая появляется вновь, как его страж (рис. 60). Предполагают, что четырехглавые охранники указывают на Хнума, властелина четырех источников Нила и соседа Селкет. В варианте изображены бог-земля Геб (не воспроизведенный на рис. 101) и четыре сына Осириса или Гора, связывающие четырех змей, в то время как пятая поднимается из земли.

Рис. 101. Сыновья Осириса сторожат свернувшуюся вчетверо змею в первозданном хаосе перед своим отцом

Позади них стоит «Осирис перед Западом». Здесь сцену также поместили в регион Порога, и художник пытается мистически выразить веру, что четыре источника Нила, поднимающиеся из подземного мира, можно рассматривать или как часть Осириса (согласно более древним традициям), или как приходящие из бездонной глубины и враждебные этому хорошему богу. Еще один вариант, показанный на рис. 102, опускает этот символизм, приравнивая «детей Гора» к пяти цепям [299].

Рис. 102. Aпоп, закованный в цепи «детьми Гора»

Там стражи (только одного из них мы видим здесь) имеют головы собак или шакалов, подобно Анубису, в то время как павианы, которые уносят четыре руки, кажется, намекают на мудрость Тота, как орудие в лишении чудовища членов.

Рис. 103. Нерожденное солнце удерживает водный дракон

Хотя Тот появляется в полезной и почитаемой функции, все еще можно узнать змею первозданного хаоса на другом рисунке, где она обвивается вокруг ребенка бога-солнца Хепри, намекая, таким образом, на Осириса, как океан и Нил, или на бога, спрятанного в них [300] (см. рис. 115 – параллельное воспроизведение «многоголового змея», чьи четыре головы [301] символизируют четыре источника Нила). Существуют многочисленные варианты таких рисунков, смысла которых художники позднее почти не понимали [302]. Бок о бок с этими приспособлениями мифа к Нилу или к его источнику (то есть местному океану для египтян, у которых было мало мест для мореплавания) находим упоминание, что в реальности просторный океан представляет Апоп, который, находясь в неволе, опоясывает землю цепями и сохраняет ее целостность, но в то же время угрожает разорвать свои путы и уничтожить мир.

Рис. 104. Бог-кот, убивающий змею у подножия Небесного древа

Соответственно море становится «тифоническим» или враждебным Осирису, по контрасту с его ранней благожелательностью Осирису. То, что Апопа «бросили в океан в день нового года», является реминисценцией вавилонского учения, что битва созидания типологически повторяется весной, в начале каждого нового года. В ранний период, однако, египтяне объясняли сражение между светом и тьмой, между богом-солнцем и его гигантским противником как ежедневный феномен. Апоп либо проглатывал солнце вечером, когда оно погружалось в океан, либо оно сражалось с драконом, путешествуя ночью по подземному миру. Там, из темной реки или за горами солнечного восхода, чудовище поднималось против солнечной ладьи. Но утром его разрезали на кусочки, и солнце вновь появлялось, одержав победу или, по меньшей мере, отпущенное чудовищем, которое выплевывало его.

Рис. 105. «Бог, похожий на кота»

Мы также находим изображения [303]змеи у подножия Небесного древа (то есть в водной бездне), где его разрезает на куски божественный кот, которого объясняли как символ солнца. К несчастью, у нас нет текстов, которые дают полное описание этого мифа, так что мы не в состоянии сказать с уверенностью, связан ли кот с Мафдет, «богиней-рысью», которую иногда описывают как сражающуюся на стороне солнца. Мужское божество, которое держит змею, называют «бог-кот», или, более буквально, «тот, что похож на кошку» [304]. Возможно, это намек на тот же миф, представляющий, видимо, всего лишь еще одну версию истории Апопа.

Рис. 106. Умерший, помогающий ослу против дракона

Кот, носящий нож, также изображался рядом со звездными божествами, так что, вероятно, когда-то его объясняли как созвездие.

Эту битву также можно было обнаружить днем на небе, когда грозовые облака затемняли лик солнца, так что миф о змее и солнечном божестве Ра выливался в старую историю борьбы между Гором и Сетом. Таким образом, змея все более становилась идентичной Сету, превращаясь в дополнительное изображение злого бога, который позднее, как сказано, боролся против Гора в облике других водных чудовищ, таких как гиппопотам и крокодил. Это смешение Апопа с Сетом, однако, возникло только в период после XVIII династии. Памятники этой династии все еще не только различают воина Сета и громадную змею, но заставляют его бороться против нее вместе с богами, в то время как в одной главе Книги мертвых [305] змей даже нападает на осла Сета (рис. 106). В подобной манере Магический папирус Харриса говорит о драконе:

Бог Омбоса (т. е. Сет) заострил (?) свои стрелы в (?) него;
Он потряс небо и землю своими громовыми бурями;
Его волшебная власть могущественна, подчиняет себе врага;
Его боевой топор (?) [306] разрубил широкую пасть дракона.

Подобным же образом «бог Омбоса (пронзает?) змею своими стрелами» [307]; и в Ватиканском магическом папирусе [308], где мы находим любопытный отрывок, который в чем-то параллелен тому, который мы уже цитировали выше в главе 4. Он стремится восстановить доброе имя Сета:

Встань, о Сет, любимец Ра!
Займи свое место в ладье Ра!
Он получил в оправдание твое сердце:
Ты низвергал (врагов) твоего отца Ра
Каждый день.

В этом тексте предпринята попытка объединить воинственного Сета с милосердным Ра и переплести его с мифом Осириса. Здесь азиатская идея, согласно которой грозовая буря является выступлением доброго бога света и неба против власти тьмы и инертного вещества внизу, конфликтовала с египетской концепцией этого феномена. В Египте грозовые облака являлись Сетом, но в противоречии с этим льющийся из них дождь часто называли еще одним воплощением доброго бога (Осириса), как в Азии. Так мы имеем противоположные точки зрения на бури, вполне похожие на те, которые мы находили по отношению к океану, как милосердному и представляющему Осириса или как противостоящему ему и всему миропорядку.

Рис. 107. Бог с ушами осла в битве против Апопа

Начало слияния Сета и Апопа можно проследить в сцене (рис. 107), в которой последний нападет на бога-солнце, чья голова, соединенные ноги и наклонное положение указывают на Осириса. Орнамент на боку его солнечного диска здесь не виден отчетливо, так что можно представить крылатый диск Гора. Позднее этот диск, несомненно, трансформировался в уши осла в таких вариантах, как тот, который дан на рис. 108 [309]. Предполагалось, что странное имя бога-солнца в этой сцене, Иау, Ау, означало (или было позднее понято и стало означать)«осел» (io). Если это правда, должно быть принято странное смешение Сета (в солнечной ладье?) и Осириса. Как бы то ни было, египтян удивлял этот древний рисунок, о чем свидетельствуют два сопровождающих его описания. Похоже, что «носители остроги» или тащат бога вперед, или удерживают его канатом, но в тексте читаем: «Они охраняют канаты Ау, не позволяя этой змее восстать против ладьи великого бога». Значение странного крокодила Shes-Shes над драконом неясно, как и нескольких других деталей этого рисунка [310]. Возможно, что канат первоначально был сетью. Азиатское представление, что дракона поймали живым или убили в сети, кажется, намекало на какое-то изображение громадной сети для ловли врагов бога-солнца [311]. Добрые духи, борющиеся против чудовища, часто размахивали над головами предметом, который позднее стал напоминать канат, но первоначально отдаленно напоминал сеть. Копье Гора, подобно различным другим деталям, снова выдает азиатское происхождение всего этого мифа о драконе.

Рис. 108. Бог с ушами осла

Рис. 109. Духи, борющиеся с сетями или тенетами

Смешение более древней трактовки Сета и более поздней легенды об Апопе вскоре сделалось полным, так что впоследствии мы обнаружим, что Сета называли «змеей, которая разрезана на куски, отвратительной (?) змеей» (nik, neyek) и пр. [312] Это больше всего способствовало созданию, наконец, из древнего бога грома представителя любого зла («всех красных вещей»), истинного Сатаны, чье имя лучше всего было не произносить, но заменять пренебрежительным «тот самый» (pefi), или проклятием, или плевком, так что имя Сета озвучивалось только в запретном черном искусстве. [313]

Рис. 110. Гор-Орион, которому помогает Апет, сражается с Бедром Коровы (ср. рис. 62)

Идентификация Сета с семью звездами в созвездии Большой Медведицы [314] происходила практически параллельно с уподоблением божества Апопу. Это созвездие, названное в Древнем Египте Бедро Коровы, затем иногда объясняли как, например, стопу Сета, которую нужно держать закованной в кандалы и тщательно стеречь. Смешение началось с идентификации Бедра Коровы с водным драконом (возможно, на основании азиатских теорий), так что ученые Нового царства стремились обнаружить четырех сынов Гора, охраняющую его Селкет и пр. в звездах близ северного чудовища, как показано на изображении, приведенном на рис. 60.

Рис. 111. Нефтида

Причины, по которым непонятную богиню Нефтиду (египетская Nebt-hot, Небтот, «Владычица Храма») [315] объединяли с Сетом как его жену, неизвестны. И сами египтяне совершенно не понимали, какая космическая роль предназначалась ей. Рога и диск иногда символизировали ее как госпожу солнечного неба [316]. Когда ее называли «Владычицей Запада», она становилась царицей ночи и умерших, подобно Исиде-Хатхор, так что несколько раз ее идентифицировали с «Богиней-Книгой» или Судьбой и с безглавой царицей Запада, так называемой «Справедливостью». Таким образом, как небо подземного мира, она являлась – это знал также Плутарх – двойником Исиды, когда последнюю понимали как дневное небо [317]. Нефтиду никогда не описывали как враждебную ее брату Осирису. Несмотря на свой союз с Сетом, она оплакивала Осириса и заботилась о его теле вместе с Исидой, и она нянчила малыша Гора [318], и еще, согласно некоторым традициям, она даже родила Осирису Анубиса, что, возможно, указывает на еще одну связь Нефтиды с подземным миром.

Рис. 112. Анубис бальзамирует тело

Анубис (египетский Anupu) был первоначально черным шакалом (или, возможно, собакой; часто волка, шакала и собаку нелегко различить); обычно его изображали лежащим. «На своей горе» он управлял каким-то местным некрополем, возможно, в Кинополе, в семнадцатом номе [319], или в Дельте, или в месте у современного Тура близ Мемфиса. Затем, по крайней мере для Верхнего Египта, он, кажется, стал общим богом мертвых, охраняющим их души на темных путях к подземному миру [320]. Эта функция возникла даже прежде, чем его включили в цикл Осириса. После этого объединения его называли сыном (или, реже, братом) Осириса или (идентично) бога-солнца, или Сета, и говорили, что он помогал Исиде в похоронах Осириса и бальзамировал его, предохраняя, таким образом, от уничтожения. Поэтому и все умершие молили, чтобы Анубис позаботился об их телах. Он помогал также при допросе умерших перед Осирисом. Очевидно, в более ранний период он был их единственным судьей. Совершенно неясно, как его эмблема, явно возникшая в период Среднего царства, превратилась в шкуру недавно убитого черно-белого быка, висящую на столбе, иногда капли крови стекают в сосуд, расположенный под ней [321]. Первоначально этот символ, похоже, представлял совсем иного бога.

Рис. 113. Божественный символ, позднее приписанный Анубису

Рис. 114. Сыновья Гора

В магии злого духа называли Мага или Мега, рисовали в виде крокодила, явно как «сына Сета», или представляли как его двойника.

Четыре духа, определявшиеся как «сыновья Гора» или «Осириса» [322], часто следовали за Осирисом, охраняя его тело и помогая ему в совершении правосудия. Соответственно, они сделались стражами бальзамирования всех умерших, чьи внутренности клали под их охраной в канопы, украшенные их, то есть человека, павиана, шакала и сокола, изображениями. Обычный порядок их имен был таков: Амсет, Хапи, Дуамутеф («Почитающий свою мать») и Кебехсенуф («Освежающий своих братьев»). Их интерпретация как четырех истоков Нила, которую мы уже отмечали, появилась в ранний период, когда их связывали с богом-порогом Хнумом или с крайним югом, «дверью водного региона, водами Нубии» [323]. То же объяснение возникало, когда они вырастали из цветка (цветка жизни, параллель или синоним живой воды), который вырастал из трона Осириса (ср. рис. 89) или плыл по воде, в то время как крокодил Себек вылавливал их [324]. Как приходящих из первозданного хаоса (то есть Осириса), их символизировали в более поздний период (рис. 103, 115) как четыре головы, вырастающие из змеи, которая держит иероглифический символ жизни (вновь смешение их отца Осириса, как дающего жизнь Нилу, с более поздним драконом первозданного хаоса) [325]. С другой стороны, согласно очень древней параллельной интерпретации, их считали небесными. Другими словами, их идентифицировали с четырьмя Горами, обитающими у четырех небесных точек, или на востоке или на юге неба, или с четырьмя «распущенными прядями Гора» на четырех точках [326], когда они «посылают четыре ветра» [327]. Предпринимались попытки локализовать их в созвездиях, и на одном рисунке их, кажется, находили на небе не меньше пяти раз(Lepsius. Denkmaler, iii. 137.}. Их искали особенно близ их отца, Ориона, среди звезд группы из десяти знаков зодиака или ближе к небесному двойнику дракона первозданного хаоса, опасному созвездию Бедра Коровы, которое они охраняли, так же как они держат Апопа на рис. 100–102. Они также имели (неподвижное?) местоположение на восточном горизонте, как покровители первых четырех часов дня. Их первоначальное значение все же остается, в конце концов, неясным.

Рис. 115. Четыре сына Осириса-Гора объединились со змеей тщательно охраняемой жизни

Объединив самые важные из различных отрывочных и широко разбросанных точек зрения о группе богов, которые образуют, мы можем получить следующий связный миф, используя везде, где можно, набросок Плутарха и отмечая в скобках наиболее важные варианты.

Рис. 116. Сыновья Гора-Осириса на небе близ своего отца Ориона (названного «Осирис»)

Осирис, который был особенно «прекрасен лицом» и высок, родился от богов Земли и Неба, Геба и Нут, как новое воплощение солнца. Он появился на свет в первый из пяти священных дней, которые закрывают год [328]. С ним увидела свет и его сестра-близнец, Исида (некоторые источники, однако, утверждают, что она родилась через три дня. Когда описывают, что он родился из океана, подобно его сыну и двойнику, солнечному божеству Гору [329], это просто еще одна интерпретация его матери Нут, поскольку мало различия между океаном и его продолжением – небом. Осирис создал все живое, в особенности человечество, и управлял им. (Другие позднее заявляли, что он создал цивилизацию, обучая людей религии и землепашеству, особенно выращиванию виноградной лозы [330], и положив конец варварству. Его правление обычно ограничивалось Египтом, поскольку страны за его пределами вызывали мало интереса [331].) Он вызвал ревность своего (старшего) брата, Сета.

Рис. 117. Осирис под виноградной лозой

Согласно самой ранней традиции, Сет подстерег Осириса, когда тот охотился в пустыне на газелей, и убил его [332]. (Более поздние источники заявляют, что Сет действовал с шайкой из семидесяти сообщников [333] или, согласно Плутарху, также с эфиопской царицей по имени Асо [334]. И заговорщики положили Осириса, то ли убитого, то ли живого, в гроб, который они сбросили в реку.) Его верная жена, Исида (которая, как нам рассказывает Плутарх, получила первую информацию от «Панов и Сатиров» из Хеммиса, то есть от духов, которые сопутствовали рождению солнца) [335], разыскивала его и, найдя в пустыне или реке, оживила Осириса с помощью волшебства. (Согласно другим версиям, она обнаружила, что Сет разрубил его на четырнадцать [336] кусков, которые Исида с величайшей заботой собрала вместе при помощи Анубиса или мудрого Тота.) В веровании более позднего периода, когда всех богов представляли крылатыми [337], она вдохнула в него жизнь (только на время) своими крыльями. Согласно еще одной (поздней) версии, Исида не объединила фрагменты, но похоронила их там, где нашла, – рационалистическая попытка объяснить, почему останки Осириса находили по всему Египту [338] в главных храмах или особых местах захоронения, так называемых Серапиях.

Рис. 118. Исида (как Сотис или Утренняя звезда?) и Селкет-Нефтида, собирающие кровь из изувеченного тела Осириса

(Там, где придавали особое значение воссоединению этих членов, рассматривали только место, которое было посвящено нахождению одного из них [339].) Согласно еще одной (поздней) версии, Исида последовала за телом к Финикийскому побережью, куда его в сундуке принесло течением. В Библе, как рассказывает нам Плутарх, его взяла в дом царская чета, Мелькарт и Астарта (то есть два городских бога Библа, как азиатские двойники Осириса и Исиды), вместе со стволом (который вырос из вереска или тамариска (когда на него вынесло сундук с телом Осириса) или стал таким кустом или деревом. Другие мифы дополняют эту историю, упоминая о кедре, в котором находилось тело Осириса, или его сердце, или голова [340]). Из-за благоухания, окружавшего Исиду, придворные дамы наняли богиню няней к маленькому принцу, и она кормила его, кладя палец в его рот [341], а ночью клала его в «очищающий огонь» [342] и в виде ласточки летала, причитая, вокруг деревянной колонны, в которой находилось тело Осириса. Царица неожиданно нагрянула к ней однажды ночью, закричала, когда увидела ребенка, объятого пламенем, и лишила его, таким образом, бессмертия [343]. Открыв ей свою божественную природу, Исида получила столь желанную колонну и вырезала гроб или тело из ствола дерева. Сама колонна, обернутая, как мумия, в льняную ткань и пропитанная миррой, осталась как объект поклонения в Библе [344]. Сопровождаемая своей сестрой Нефтидой, Исида вернула тело, то ли одно, то ли в гробу, обратно в Египет, чтобы оплакать его. Как плакальщиц, обеих сестер часто представляли в облике птиц. (Плутарх заставлял Сета, охотящегося при свете луны [345], снова найти тело и разрезать его на куски, которые Исида обязана была собрать воедино.) Согласно некоторым версиям, Гор был рожден (или зачат) до смерти своего отца. (Другие утверждали, однако, что он был произведен на свет, пока Исида и Осирис были еще в чреве их матери, то есть неба.) Превалировала теория, что Исида забеременела от трупа Осириса, (временно) оживленного (не открывая полностью гроба, или от вновь собранного тела, или даже просто от частей его), то ли человеческим способом, когда ее часто представляют сидящей на гробе и обычно принимающей форму птицы, или от крови, сочащейся из тела или из его частей (рис. 118). (Существуют более ранние варианты, что она забеременела от плода древа судьбы (обычно виноградной лозы [346]) или от другой части этого древа; эти точки зрения, однако, приложимы также к рождению Осириса, который, в конце концов, как мы часто наблюдали, идентичен своему сыну, хотя он, скорее, представляет пессимистическую сторону мифа.)

Со своим сыном Гором (еще не рожденным, или новорожденным, или очень юным) Исида бежала (из тюрьмы) в болота Нижнего Египта и (в виде коровы) спряталась от преследований Сета в зеленых зарослях джунглей на острове (или на плавучем острове, чье название греки передавали как Хеммис), где Гор, как другие солярные божества, родился в зеленых зарослях [347]. Разные боги и богини, особенно ее сестра Нефтида и мудрый Тот [348], защищали Исиду и ухаживали за ней и младенцем богом.

Рис. 119. Исида нянчит Гора в болотах

Некоторые сообщали, что Исида, чтобы спрятать ребенка, поместила его в сундук или корзину, которую пустила плыть по течению Нила. Эта концепция допускает смешение рождения, смерти и возрождения двух идентичных божеств, Осириса и Гора, в сундуке, который плывет в первозданный водный хаос или в океан или в его египетского двойника, в Нил, представляя Осириса-Гора. Этот сундук можно было также найти на небе в созвездии Арго, символизирующем смерть или детское божество, плывущее в океан. И главную звезду этой группы Каноп рассматривали как самого бога [349]. Согласно Плутарху, Гора нашел в реке и воспитал (по приказанию Кроноса, то есть старого солнца или старого года [350]) водонос (названный Памилом из Фив, которому было приказано объявить миру о рождении великого бога) [351]. Еще в одной версии, кажется, утверждалось, что божественная няня Рененутет (греческая Термутис) заботилась о нем в нижних областях неба, пока он не открыл себя миру [352]. Рождение и обучение Гора локализуется в Буто, самой ранней столице болотной Дельты. Этот период его жизни был украшен некоторыми приключениями. Рассказывали, например, как ребенка Гора как-то ужалил скорпион [353] и его вылечили мать, великая колдунья, или Тот. Или рассказывали, как, напротив, он пользовался покровительством семи скорпионов.

Рис. 120. Осирис в корзине и в лодке и Исида

В более поздний период различали два облика молодого Гора: Har-uer (греческое Apuepis, «Великий (то есть юноша или старший?) Гор») и Har-pe-khard (греческое Arpokrates, Гор-ребенок, юный Гор»). (Последнего, который был самой популярной формой Гора, особенно в римский период, Плутарх спутал с карликовыми богами, поскольку утверждал, что бог родился преждевременно.) Некоторые рассматривали эти два облика Гора как две различные персоналии, рожденные в разное время, или отличали старшего Гора [354] от Har-si-eset (греческое Арси-эсис, «Гор, сын Исиды»), но самая древняя мифология знала только одного Гора, который являлся новым воплощением его отца Осириса.

Согласно некоторым источникам, Исида также заботилась об Анубисе, ребенке своей сестры (от Осириса, который зачал его, спутав Исиду и Нефтиду [355]), и, воспитывая его, приобрела верного соратника. Эта легенда представляет возвращение к более древнему варианту, где Анубис или Нефтида (или оба) заботились о ребенке Горе в подземном мире [356].

Когда Гор возмужал, «надев свой пояс (то есть знак зрелого возраста) в густых зарослях» [357], он принял решение стать «мстителем за своего отца» [358] (к чему побудил Гора дух его отца). Гор поднялся по Нилу с воинством (кузнецов) и «завоевал наследство своего отца». (Он боролся в облике крылатого диска из Эдфу, или же для борьбы они с Сетом превратили себя в людей или гиппопотамов [359].) В великой битве (которая продолжалась три дня или даже больше) Сет поранил или вырвал глаз Гора, но сам утратил свое мужское достоинство и, наконец, был побежден. Согласно большинству более поздних текстов, Сет (вместе со своими последователями в образе диких животных [360]) был уничтожен: сожжен или разрезан на куски или с него (живого) содрали кожу [361]. Другие объясняли повторение битвы тем фактом, что, будучи просто раненным и закованным в цепи (или пойманным в сеть), Сет вновь вырвался на свободу. (Исида освободила его; или, по крайней мере, согласно другой версии, которая будет приведена ниже, она защитила его от смертельного удара; Гор обезглавил свою мать за этот поступок – объяснение обезглавленной женщины как Исиды. Позднее ее человеческое тело и голову коровы на некоторых рисунках объясняли как результат излечения этой раны богом Тотом, который также вылечил глаз Гора, когда тот был поврежден Сетом.) Смешение Сета с драконом Апопом в океане или подземном мире сделало легко объяснимым возобновление борьбы. Так это можно было понять, как мы уже видели, из бурь и облаков, из штормового моря и ночи, из изменений в движении солнца или луны и (очень неопределенно) [362] из начала мира. Разными способами это можно было прочитать в звездах.

Довольно рано борьба между Гором и Сетом сделалась законным состязанием, мысль, которая явно имела свое происхождение в концепции Осириса, как великого судьи (и Исиды как справедливости), хотя приговор обычно передоверяли мудрому Тоту, который не только излечивал раны двух соперников, но также мирил их после разрешения их требований. Обоих, Осириса и Гора, называют «тот, у кого голос», то есть оправданный, победивший в суде, выражение, которое точно так же применимо к умершим людям, чтобы обозначить их как блаженные души, получившие поддержку судьи Осириса. Согласно более поздним теориям, легитимность рожденного после смерти отца ребенка Гора, оспаривавшаяся Сетом, была доказана, или его притязание на трон Осириса было поддержано (или Тот, или бог-земля Геб решили, что Египет следует разделить между Гором и Сетом, так что первый унаследовал север, а последний стал наследником юга).

Поскольку Осирис считался воплощением справедливости и, таким образом, мог даровать воскрешение и вечную жизнь, непосредственно в подземном царстве или через своего сына, юное солнечное божество, порой хотелось бы задать вопрос, особенно в эпоху Нового царства: почему он должен был умереть? Почему благодаря ему все люди стали смертными? Эту пессимистическую концепцию Осириса должны объяснить некоторые неправомерные поступки. Брак с сестрой был повсеместным и древним обычаем; вследствие чего было неясно, какую вину совершил Осирис, женившись на своей сестре. Исключением являются некоторые варианты, где Исиду называют его дочерью или матерью [363] (или, возможно, неприкосновенной, так как она была «Справедливостью»). В этих вариантах вину обычно возлагали на его жену (или дочь, или мать), которые стали причиной его смерти из-за своей любви, но многочисленные разнообразные варианты этой пессимистической гипотезы изредка сохранились только в более популярных источниках, вроде волшебных историй и магических текстов [364]. В официальной религии они настолько неясны, что их можно понять лишь благодаря сравнению с азиатскими мифами о Царице неба, госпоже любви и жизни, которая тем не менее приносит смерть и несчастье своим любовникам и всему человечеству. Следы таких мыслей о смерти Осириса видны, однако, в очень ранних религиозных текстах Египта и являются, вследствие этого, чем-то большим, нежели поздние заимствования из Азии.

Рис 121. Гор казнит Сета (в образе осла) перед Осирисом

Хотя все боги когда-то жили и правили на земле [365], Осириса часто рассматривали как первого правителя Египта и, таким образом, подобие фараона. Осирис, который распространил смерть среди богов и чьей гробнице можно поклоняться в этом мире, считался прародителем человечества, хотя после него на земле должны снова править несколько виде крокодила богов [366]. Соответственно, позднее египтяне праздновали юбилей правления Осириса, таким образом относясь к нему как к царю людей [367].

Рис 122. Гор убивает Сета в виде крокодила

С 1500 г. до н. э. и далее сами египтяне явно вполне сознавали схожесть мифов об Осирисе и Адонисе-Таммузе и даже любили связывать эту историю с романтической Азией, особенно с древним священным городом Библом [368]. Солидное количество явных взаимных заимствований связывает Осириса и азиатского умирающего бога, Таммуза-Адониса (вавилонского Думузи-Дузи) и создает трудности при решении вопроса о приоритете Азии или Египта [369]. Вероятно, поклонение Осирису и Исиде в Дельте долгое время оставалось местным. Сомнительно даже, было ли оно официально признано в Верхнем Египте до II династии, хотя сила, с которой оно распространилось затем по Египту и повлияло на всю его мифологию, заставляет подозревать, что оно играло важную роль и в более ранний период, по крайней мере в массовой религии. Пока мы не узнаем более полно вавилонский вариант легенды о Таммузе [370], неправомерно выводить миф об Осирисе целиком из Азии. Весьма вероятно, что его зачатки пришли из Азии. Но если это так, они рано получили богатое и довольно независимое развитие в Египте, в то время как часть их вернулась в Азию. В особенности стоит заметить, что только в Египте Осирис сделался судьей над умершими. Исида, с другой стороны, кажется довольно бессмысленным и бесцветным характером по сравнению с ее оригиналом, азиатской богиней любви.

Когда египетская религия распространилась в римский период по всему античному миру, это был почти исключительно, который вызвал большой интерес и поклонение. Удивительно разнообразная мифология, которую мы обрисовали лишь в общих чертах, явилась одной из главных причин этого успеха. Эту тему и тот очень неегипетский характер, который эти египетские боги приобрели в конце концов в Европе, мы обсудим в заключительной главе нашего исследования. Поверхностное приспособление египетских божеств было на самом деле лишь отчаянной попыткой поддержать античное язычество в дни его упадка. Но духи Египта, Греции и Рима слишком не подходили для органического смешения. «Мистерии Исиды» не могли оказать глубокого влияния на античное мышление, которое подверглось испытанию благодаря двум другим великим религиозным вливаниям – «Великой Матери» Малой Азии и Митре Ирана.