Наиболее полный текст о создании мира – гимн, который сохранился только на копии папируса, написанного в царствование Александра II [139] (310 г. до н. э.), но который, похоже, восходит к значительно более ранним оригиналам.

Владыка всего сущего сказал после того, как был создан:
«Я – тот, кто возник как Хепри [140].
Когда я созидал, тогда (только) все было создано.
Все, что было создано, появилось после того, как возник я.
Все, что возникло в великом множестве, вышло из моих уст [141].

Небо не было создано,
Земля не была создана,
Не было еще суши
И змей в том месте [142].

Я создал их (вариант: там) в первозданном хаосе из (его) небытия.
Когда я не нашел места, где я мог бы встать,
Я подумал мудро (?) в своем сердце,
Я размыслил в своей душе (?) и
Я создал все сущее [143], я один.

Я еще не выплюнул Шу,
Я еще не изрыгнул Тефнут [144],
Никто еще не возник, кто творил бы (?) со мной.
(Затем) я создал в своем собственном сердце [145];

Было образовано много (сущего?) [146],
Формы форм в формах детей,
(И) в формах их детей.
(Я есть тот, кто совокупился со своей рукой,
Кто сожительствовал со своей дланью [147] [до тех пор, пока]
Семя не попало ко мне в рот.)
То, что я извергнул, был Шу,
Что я выплюнул, была Тефнут.
Мой отец, хаос, послал их [148].
Мой глаз следил за ними сквозь века и века (?) [149],
Когда (они) отделились от меня. После того как я был
создан как единственный (бог) [150],
Три бога (отделились) от меня, (с тех пор как?) я появился
на земле.
Шу и Тефнут именовали себя хаосом, в котором они были.
Они вернули мне (обратно) мой глаз,
После того как я объединил свои члены [151]. Я заплакал над
ними —
И возникли люди (таким образом) из моих слез, которые
пролились из моего глаза.
Он затаил зло против меня, после того как пришел
(обратно),
Когда он обнаружил, что я поставил свой другой (глаз) на
его место,
(И) я возвратил его на место сверкающим глазом;
Я передвинул его место на моем лице затем,
Чтобы он управлял всей этой землей [152].
Я возник из корней.
Я создал всех гадов и все, что воссуществовало вместе с
ними [153].
Шу и Тефнут породили (Геба) и Нут.
Геб и Нут породили Осириса, Гора (того, перед лишением
глаза)
(?), Сета, Исиду и Нефтиду из одного чрева,
Одного за другим;
Их детей много на этой земле».

Подобно большинству древних восточных текстов, касающихся проблемы космогонии, это попытка использовать различные традиции самого противоречивого характера. Мы видим, например, что текст начинается с утверждения, что первозданный хаос был занят странными чудовищами, или «гадами», среди которых возник бог-солнце. В то время как еще одна теория, очевидно намного более современная, рассматривала солнечное божество как самое первое существо и как создателя всего сущего, так что бог-солнце создал прежде всего этих первозданных чудовищ [154]. С образованием солнцем первой пары космических богов поэт свободно связывает совершенно иную теорию, что создание обычной жизни или существующего порядка мира началось с потери глаза божеством. Он также упоминает различные интерпретации этого мифа, о которых мы поговорим ниже: а) утраченный глаз высшего бога блуждает повсюду как солнце; b) он возвращен на свое прежнее место, как дневное солнце Шу и Тефнут, очевидно в качестве солярных и небесных божеств, которые удерживают солнце на его месте; с) ссора между блуждающим глазом и другим, которым божества его заменили, и борьба с их отцом, великим космическим божеством, предоставляет необозримое пространство для различных интерпретаций этой легенды. Поэт не пытается согласовать эти интерпретации; для него самое важное – создание человечества. Самая древняя теория, что человек создан из божественной субстанции, проистекающей из глаза, который был утрачен или поврежден в каком-то приключении создателя, дальше выстраивается неясно. И гимн придерживается, скорее, версии, которая приписывает создание человека более мирной эманации из слез божественного глаза: каламбур, основанный на схожести между remy, «плакать» и romet, rome(t), «человек», возникавший очень часто в египетской литературе после 2000 г. до н. э. Гимн принимает реалистическую интерпретацию создания человечества и всего сущего лучами солнца [155]. В заключительных строках, однако, текст выдвигает еще одну теорию: люди являются потомками более поздних божественных поколений. Они, так сказать, девальвированные боги, в особенности связанные с Осирисом, источником смерти и предком смертных людей. Это стремление сжато выразить различные космогонические теории и традиции в немногих словах просматривается также в других мифах, но мы не рассматриваем их здесь. Наше торопливое исследование текста успешно показывает, насколько невероятно было для поэта-жреца построить рациональную теорию творения на таком противоречивом материале.

Рис. 75. Рождение бога-солнца

Эта постоянная противоречивость египетских мифов проиллюстрирована также примечательной серией космогонических рисунков [156], которые сначала показывают «бога-солнце вырастающего (в?) членах» [157], в странном изображении, которое показывает его эмбриональное состояние. Рядом с ним, как маленькие дети, сидят боги воздуха Шу и Тефнут. Это символизирует их первозданную природу и приоритет перед богом-солнцем. Следующий бог-солнце снова появляется в зародышевом состоянии, плывя в украшенном сундуке, который, как сказано в объяснении, представляет Нут, божественный поток, хотя нам следовало бы ожидать первозданный хаос или океан, как место заново рожденного солнца. Сундук связывает это представление с мифом об Осирисе-Горе. Затем приходит корова «Мехет, развитие членов Хепри», с двойной эмблемой Хатхор и с символом неба, несущая солнце на своей голове и на теле [158]. Перед ней стоит Ху, бог мудрости и божественного слова, держащий яйцо, символ, который можно объяснить как отсылку к богу-земле Гебу, чье имя иногда пишут со знаком яйца, или на солнечное яйцо (?), или вообще на акт творения. В любом случае, рисунок представляет совершенно уникальный космогонический символизм, который, как может показаться, противоречит всем другим рисункам. Однако это выглядит не более странно, чем «бог-солнце (в?) членах» на заднем плане, как небесное лицо и полураспустившийся цветок, растущий из основания, которое художник создал на полпути между указанием на озерко воды и солнечный диск. Ценность этих мистических картинок, претендующих на то, чтобы соответствовать самым ранним традициям, в том, что они вновь иллюстрируют объединение столь многочисленных теорий о происхождении солнца и мира. Расхождения различных точек зрения лишь возвышали тайну в глазах египтян.

Рис. 76. Позднейшие символы рождения бога-солнца

В Книге мертвых мы находим космогонический фрагмент, который включает отсылки к отдельным мифам.

Кроме того, я погублю все, что сделал.
Земля предстанет (?) как хаос
В потоке, как в своем первозданном состоянии.
Я единственный останусь после этого вместе с Осирисом.
Мой образ сделан (тогда) для меня среди других (?) змей,
Которых люди никогда не знали,
Которых боги никогда не видели.

Далее в тексте сообщается о распределении мира среди богов. Связь с предшествующим фрагментом совершенно неясна:

То, что я сделал для Осириса, хорошо.
Я возвысил его над всеми богами;
Я дал ему подземный мир (вариант: как правителю);
Его сын Гор (будет) его наследником на его троне на
острове огня.
Я сделал его трон (вариант: замену) в ладье вечности.

Затем текст растворяется в обычном мифе об Осирисе, давая интересное описание судьбы врага Осириса Сета:

Кроме того, я послал душу Сета на запад,
Возвысил над всеми богами;
Я указал стражей его души, находящейся в лодке [159].

Нам здесь сообщают, что душа Сета, после его уничтожения на земле, находилась в заключении на западе, очевидно, как океан-змей, который лежит во мраке. Смешение Сета и Апопа показывает, что эта часть текста, поначалу не связанная с космогоническим отрывком, датируется периодом после 1600 г. до н. э. Точно так же мы не можем быть совершенно уверены, что угроза к возвращению мира в его первозданное состояние первоначально ассоциировалась с мифологическим отрывком, который предшествует этому и говорит о соперничестве богов:

О Тот, что это такое, что возникло среди детей Нут? [160]
Они проявили враждебность, они учинили (?) беспорядок,
Они совершили грех, они создали соперничество,
Они совершили убийство, они сотворили разрушение,
И они сделали (это), великий против малого
Со всеми, которых сделал я (?).
Отдай, о Тот, приказ Атуму! [161]

Компилятор, похоже, понял, что этот последний отрывок относится к восстанию Сета и его соратников против Осириса, который произвел преобразование мира, параллельному восстанию людей против бога-солнца. Неясно, можно ли первый фрагмент интерпретировать как намек на наводнение (как считал Невиль). Кажется, это была только угроза бога-солнца под именем Атума. Интерес текста заключается в том, что он подтверждает космогоническую теорию папируса Нези-Амсу, как записано в гимне, который цитируется выше. Бог-солнце вырос среди чудовищ, которые наполняли первозданный хаос, и создал самое старое поколение божественных существ, таким образом, возможно, проводя параллель хорошим богам, которые обитают в первозданном хаосе, описанном в следующем мифе.

Подверженная азиатскому влиянию теория, что это более старое поколение противостоит новой космической силе и что бог-солнце создал новый миропорядок в войне против ужасных сил (или, по крайней мере, против некоторых из них), не относится к ранним слоям египетской мифологии. Однако, как было замечено выше при упоминании Апопа, змея первозданного хаоса, она образует переход к следующему, очень важному собранию.

Документ Среднего царства – возможно, из ранней части этого периода, – который сохранился в довольно искаженном виде в двух царских гробницах XIX и XX династий, является компиляцией различных мифологических текстов, подобных тем, которые мы только что рассматривали. Текст полон противоречий и соединен весьма небрежно [162]. В нем мы находим важную легенду об уничтожении человеческого рода.

«(Когда-то правил на земле Ра, бог, который) [163] сияет, бог, который создал сам себя. Вначале он одновременно был правителем людей и богов, затем люди объединились (против него) в то время, когда его величество – да будет он жив, здрав, невредим, – состарился. Его кости были из серебра, его члены – из золота, волосы – из чистой ляпис-лазури. Его величество узнал о злых делах, которые люди (устроили) против него, и сказал тем, кто были в свите его: «Позовите ко мне око мое, и Шу, и Тефнут, и Геба, и Нут, вместе с моими отцами и матерями, которые были со мной, когда я пребывал в хаосе, и также бога [164] Нуна. Он приведет с собой своих придворных. Приведите [165] их тайно (?); пусть люди не увидят их, и сердца их пусть не убегут прочь [166]. Приходите с ними к дворцу, чтобы они могли высказать с уважением (?) свое мнение и чтобы я мог уйти в первозданный хаос, в то место, где я родился».

Этих богов привели (к этому богу), и эти боги расположились рядом с ним, касаясь лбами земли перед его величеством, чтобы он отчитался перед своим отцом, старейшим богом (т. е. Нуном), (он) создатель людей, царь человеческих существ (?) [167]. Они заговорили перед его величеством: «Поведай нам, чтобы мы могли услышать это». Ра сказал Нуну: «Ты, старейший бог, от которого возник я, и вы, боги прошлого века! Созерцайте, люди, которые появились из моего глаза, замыслили зло против меня. Скажите мне, что вам следует сделать против этого. Видите, я в нерешительности. Я не стану умерщвлять их, пока не услышу, что вы скажете». Его величество Нун сказал: «Мой сын Ра, бог более великий, чем тот, который создал его, и более могущественный, чем те, которые создали его, оставайся на своем месте! Твой страх велик, око твое будет против тех, кто тебя оскорбил». Ра сказал: «Созерцайте, ужас наполнил их сердца, и они убежали в (пустынные) горы из-за того, что они сказали». Они заговорили перед его величеством: «Заставь око свое уйти, чтобы оно сразило насмерть тех, которые замыслили против тебя зло! Ибо нет другого ока [168], которое могло бы воспрепятствовать злу, когда оно (око) спускается в облике Хатхор» [169].

Затем эта богиня вернулась, когда убила людей на горах. Тогда его величество этот бог сказал: «Приветствую тебя, о Хатхор, исполнила ли ты то, ради чего я послал тебя?» Эта богиня сказала: «Благодаря твоей жизни во мне, я была могущественной среди людей; душу мою охватила радость». Сказал его величество Ра: «Ты пребудешь могущественной среди них в Гераклеополе, чтобы уничтожать их» [170]. Таково было происхождение Сехмет (т. е. «Могучей») [171].

Ра сказал: «Позовите теперь ко мне проворных вестников, бегущих быстро, как тень тела». Такие вестники были присланы незамедлительно. Этот бог сказал: «Идите в Элефантин и принесите мне много плодов мандрагоры» [172]. Принесли эти мандрагоры, и (Ра приказал) мельнику (?) [173], который живет в Гелиополе, перемолоть (?) эти мандрагоры, в то время как рабыни варили (?) пиво из ячменя. Затем мандрагоры положили в это пиво, и оно напоминало человеческую кровь, и приготовили семь тысяч кувшинов.

Затем пришел его величество царь Верхнего и Нижнего Египта Ра с теми богами, чтобы увидеть это пиво, когда наступит утро, в которое люди будут убиты богиней в [174] назначенное им время ухода на юг. Его величество Ра сказал: «О, сколь прекрасно это! Спасу я людей перед ней». Ра сказал: «Принесите теперь эти кувшины к месту, где она убивала людей».

В тот день Ра (встал) в лучшей части (?) ночи [175], чтобы вылить этот погружающий в сон напиток, и поля были затоплены на высоту четырех пядей этой жидкостью, благодаря силе величества этого бога. Когда богиня вошла утром, она обнаружила, что все обагрено кровью. Ее лицо засияло от радости. Она попробовала напиток, и он понравился ей, и она пришла (домой) опьяненная, не узнавая людей. Ра сказал этой богине: «Иди с миром, ты любезна мне!»

Таково происхождение девушек в Любезном городе [176]. Ра сказал этой богине: «Сделай усыпляющие напитки для нее во время новогоднего праздника! Их число (должно) соответствовать (?) числу моих (храмовых) рабынь». Так произошло изготовление всеми мужчинами усыпляющих напитков для (?) многочисленных рабынь на празднике Хатхор в тот день».

Здесь перед нами вновь история, замкнутая на изучении этимологии божественных имен и на объяснении местных церемоний. Однако наиболее интересен этот миф тем, что он дает возможность, как первым указал Невиль, увидеть аналогию семитским традициям потопа в почти полном уничтожении человечества и в потоке напитка, который покрыл землю. Египетская фантазия, таким образом, превратила потоп, посланный для уничтожения человеческого рода, в способы спасения людей от заслуженного наказания полного вымирания. Но пока мы не обнаружим дальнейшие тексты, аналогии египетской истории с историями о потопах других стран должны оставаться довольно проблематичными. Подобная же неопределенность применима к мифологическому фрагменту, который представляет определенные параллельные идеи, хотя он принадлежит, скорее, к следующему мифу, который рассказывает, почему бог-солнце покинул землю. Заявление Платона [177], что потоп не достиг Египта, также предполагает, что у египтян не было никакой определенной легенды о потопе. Единственная невнятная египетская параллель потопу– легенда об Осирисе, или Горе, прародителе человечества, плывущем в сундуке при своем рождении или смерти, как будет рассказано в следующей главе. Связь между мифом, только что изложенным, и Новым годом предлагает различные интерпретации.

К сюжетам об уничтожении человечества тот же самый текст добавляет еще одну историю.

«Его величество Ра сказал этой богине: «Не сжигает ли эта болезнь [178] (обычную?) болезнь? Что тогда случилось (со мной?)?» Его величество Ра сказал: «Своей жизнью, своей душой я стал очень слаб, чтобы находиться с ними. Я убил их, (но это) случилось как будто не со мной (?). Удачно ли²⁸ то, что простирается из моей руки?» [179] Боги, которые последовали за ним, сказали: «Не стенай (?) о своей слабости; твое искусство могущественно, когда бы ты ни пожелал». Его величество этот бог [180] сказал его величеству Нуну: «Мои члены ослабели впервые. Я не вернусь назад, если еще раз со мной случится такое» [181].

Его величество Нун сказал: «Мой сын Шу, око [182] (его?) отца, (который дает мудрые?) советы, (и) [183] моя дочь Нут, положи его (на свою спину)». Нут сказала: «Как так, мой отец Нун?» Нут сказала: «,… [184]… Нуну». Нут сделалась (коровой?). (Тогда) Ра (устроился) на ее спине. Когда эти люди (пришли) [185], (они искали бога-солнце?). Потом они увидели его на спине (небесной) коровы. Затем те [186] люди сказали: «(Вернись) к нам, (чтобы?) мы могли одолеть твоих врагов, которые устроили (против тебя) заговор». (Хотя они сказали?) это, его величество [187] ушел в свой дворец (на западе?). (Когда он больше не был) с ними, земля осталась в темноте. Когда земля сделалась утром светлой [188], те люди пошли дальше со своими луками и своим (оружием), чтобы застрелить врагов (солнца). Его величество этот бог сказал: «Ваши грехи являются причиной [189]. Убийцы [190] слишком слабы (для своих) плановубийства». Так был создан (обряд) убийства… Его величество этот бог сказал Нут: «Положи меня на спину, чтобы поднять меня».

Следующие строки также слишком искажены для связного перевода, но, как мы увидим, бог-солнце обустраивает свое постоянное жилище на небе, где он создает небесные поля «со всеми сверкающими (или: зеленеющими, растущими) звездами».

«Затем Нут начала [191] дрожать в (?) высоте» (т. е. под весом этих новых предметов) и бесконечное пространство (Ху) было создано для поддержки [192]. Тогда Ра сказал [193]: «Мой сын Шу, подставь себя под мою дочь Нут. Позаботься ради меня о (солнечной ладье, названной) «Миллионы Миллионов», (которая существует) там, и (?) о тех, кто живет (среди?) звезд (?). Положи ее на свою голову».

Так разделили небо и землю, и бог-солнце остался на спине небесной коровы. Таким образом грехи людей изгнали богов с земли, и никакое раскаяние не могло привести их обратно, чтобы вновь поселиться между людьми. Эта легенда явно является другой версией предшествующего мифа, хотя еще не все ее намеки понятны; «лучники» («стрелки»), например, могут быть астрономическим термином. Мы можем также сравнить аналогичное собрание фрагментарных мифов (см. выше), где мятежников против бога-солнца, похоже, рассматривали как отчасти божественных и называли «детьми Нут».

Рис. 77. Небесная корова, бог-солнце и боги, поддерживающие ее (Шу в центре)

После довольно темных указаний, как обрисовать новый порядок вещей [194], этот же самый текст дает еще одно интересное объяснение ухода бога-солнца с земли на небо.

«Его величество этот бог сказал Тоту: «Позови сейчас ко мне его величество Геба таким образом: «Приходи, поспеши немедленно!» Затем его величество Геб прибыл. Его величество этот бог (т. е. Ра) сказал: «Позаботься [195] о твоих змеях, которые есть в тебе! Смотри, я боялся их с тех пор, как существую. Теперь ты знаешь их магические (формулы) [196]. Ты пойдешь, таким образом, к месту пребывания моего отца Нуна и скажешь ему: «Остерегайся гадов, населяющих землю и воду» [197]. И ты сделаешь магическую надпись для каждого гнезда [198] твоих гадов, которые находятся там, говоря именно так: «Воздержитесь от злых дел!» Они узнают, что теперь я дам им свет [199]. Но помни, что они принадлежат (?) (тебе, моему) отцу, который существует (?) всегда на этой земле. Берегись теперь этих колдунов, искусных своей речью. Созерцай, бог магии [200] (сам) присутствует там. Кто проглотит его (?), смотри, не тот, кто охраняет (меня?) от большого предмета (?). Это случилось до меня. Я назначил их для твоего сына Осириса, который (будет?) охранять против их малых и заставит забыть сердце их больших. Те преуспевают (?) [201], которые дают, по своей воле, на всей земле с магией в их груди».

В большей части текст изуродован до такой степени, что становится безнадежно непонятным. Однако мы можем, по крайней мере, сделать вывод, что, по мнению составителя этих древних мифологических фрагментов, нам названа еще одна причина, по которой небесные боги дольше не проживают на земле: змеи или змей изгнал их. Единственное сомнение, возникающее у автора: было ли это сделано змеем бога-земли после сотворения мира или это относится к первозданным существам, которые населяли первичный хаос и от которых бог-солнце отделился, когда начал строить этот мир. Автор или редактор, таким образом, смешивает две эпохи мира и две теории. И он даже отсылает, кажется, к третьей теории, именно к теории о великом враге богов, космическом змее Апопе, который постоянно угрожал проглотить бога-солнце и заставлял его, таким образом, быть на страже и держаться высоко в небе. Это соединение теорий о змеях, которые опасны богам, похоже, затем вылилось в магическое заклинание для защиты против рептилий, по крайней мере, насколько нам удастся понять безнадежно темные строки.

На основе компиляции мифов, из которых мы имеем приведенные ниже четыре отрывка, можно составить более ясное понимание какого-то позднего мифа о боге-солнце и Исиде [202].

Глава божественного бога, который поднялся сам собой,
Который создал небо, землю, воздух жизни и огонь,
Богов, людей, диких животных и стада,
Змей, птиц и рыб,
Вместе царя людей и богов,
(Чьи) века больше, чем (человеческие?) годы [203],
Богатый именами, которые неизвестны здесь людям
И неизвестны также тем молодым [204].
В то время [205] была Исида, женщина
Искусная в колдовстве (?), чье сердце устало
От жизни вечной [206] среди людей.

Она всегда предпочитала время среди богов;
Она всегда почитала (более высоко) жизнь среди
излучающих свет духов.
Не была ли она способна [207] находиться, подобно Ра, на небе и на земле,
Чтобы стать госпожой земли богов? [208]
Так она задумала в душе
Выучить имя священного бога.
Теперь Ра приходил каждый день
Во главе своих последователей [209],
Устроившись на троне обоих горизонтов.
Бог сделался старым; его рот слюнявым,
Его слюна струилась на землю,
Так она падала на почву.

Исида замесила это своей рукой
Вместе с землей, на которую это упало [210].
Она придала этому форму священного змея;
Она сделала это в форме стрелы.
Это не бродило живым до нее;
Она оставила это скатанным воедино (?) на дороге [211],
По которой ходил великий бог,
По желанию сердца своего, над своими двумя странами [212].

Священный бог – да будет он жив, здрав и благополучен —
Появился (из) своего дворца,
Позади боги [213], следующие за ним.
Он пошел, как делал каждый день.
(Затем) священная змея кусает [214] его.

Живое пламя появилось из него самого [215],
Чтобы увести (?) того в кедры [216].
Священный бог открыл [217] свой рот.
Голос его величества – да будет он жив, здрав и
благополучен – достиг неба.
Окружающие его боги (сказали): «Что это?»
Его боги (сказали): «Что происходит?»
Он не нашел слова [218], чтобы ответить на этот (вопрос).
Его челюсти дрожали,
Все его члены тряслись,
Яд овладел его плотью,
Как Нил обладает (землей, разливаясь [219]) над ней.

Великий бог сосредоточил всю свою силу воли [220].
Он закричал следующим за ним:
«Придите ко мне, вы, которые выросли из моих членов,
Вы, боги, которые вышли из меня,
Чтобы я мог сообщить вам, что случилось! [221]
Что-то болезненно пронзило меня,
Его (не?) заметила моя душа
И не увидели мои глаза [222],
Его не создали мои руки.
Я не знаю, кто сделал все это.
Я никогда не испытывал таких страданий
И боли сильнее этой.
Я принц, сын принца,
Потомок бога, который стал богом;
Я великий, сын великого.
Мой отец выдумал мое имя;
Я один с множеством имен, с множеством форм.
Мой облик есть в каждом боге.
Меня называют Атум и Har-hekenu [223].
Мой отец и моя мать, однако, сказали мне мое (настоящее)
имя;
Оно было скрыто во мне со времени (?) моего рождения,
Чтобы власть и волшебная (сила) [224] не могли возникнуть у того, кто (захочет) заколдовать меня.

Я вышел, чтобы посмотреть на то, что я (когда-то) создал,
Я пошел по двум странам, которые я создал,
Когда вонзилось в меня что-то, чего я не знаю.
Это и не огонь,
Это и не вода [225].
Мое сердце пылает,
Мои конечности дрожат,
Все мои члены трясутся от холода.
Детей богов [226] следует привести ко мне,
Тех мудрых словами,
Искусных их речью,
Которые своими знаниями достигают тверди небесной».

Туда пришли дети бога; каждый
Был там, сетуя.
Туда пришла (также) Исида со своей мудростью,
Ее уста полны дыханием жизни,
Ее снадобья изгоняют страдание,
Ее словами оживляют тех, кто лишен дыхания.
Она сказала: «Что это? Что это, мой божественный отец?
Причинила ли змея боль (?) тебе?
Поднял ли один из твоих детей руку против тебя?
Тогда я покарала это превосходной магией,
Я отгоню это прочь зрелищем (?) твоих лучей».
Величественный бог открыл свой рот:
«Я шел по дороге,
Я бродил в двух странах и пустыне,
(Так как) лик мой (?) [227] хотел увидеть, что я создал.
(Там) меня укусила змея, не замеченная мной.
Это не огонь,
И это не вода.
Я ощущаю холод, более сильный, чем вода,
Я ощущаю жжение, более жгучее, чем огонь.
Все мои члены покрыты потом;
Мои глаза дрожат и не могут остановиться;
И я не могу смотреть вверх.
Поток покрыл мое лицо подобно (наводнению) в разгар лета».

Исида сказала: «Назови мне свое имя, божественный
отец!
Человек выживает, если ему поклоняются [228] под его
(правильным) именем».
(Бог-солнце ответил:)
«Я тот, кто создал небо и землю, кто воздвигнул [229] горы
И создал все, что на ней [230].
Я тот, кто создал воду, которая стала Великим потоком [231],
Кто создал Быка из своей матери,
Кто стал скитальцем (?) [232].
Я тот, кто создал небо как тайну и два (его) горизонта [233],
В которых я поместил души [234] богов.
Я тот, кто создает свет, (как только) открыты его глаза, и
Когда его глаза закрыты, падает тьма.
Поток Нила поднимается, когда приказывает он.
Боги знают не его имя.
Я тот, кто создал часы, так что приходят дни.
Я он, который сделал, чтобы год начинался, и создал
реки.
Я он, который создал живой огонь
Для производства работ кузнечного ремесла [235].
Я Хепри утром, Ра при его спокойном положении [236],
Атум в вечернее время».

Яд не прекращал своего действия в продолжение этого;
Великий бог не чувствовал себя хорошо.
Исида сказала: «Твое имя не числится среди тех, что ты назвал.

Скажи его мне, и яд уйдет; Тот муж будет жить, чье имя произнесено» [237].
Огонь жег, как пламя;
Он стал более сильным, чем пылающий в горне.
Его величество Ра сказал:
«(Слишком много) требовала от меня Исида;
Мое имя перейдет из моей груди в твою грудь».
Бог спрятался от других богов;
Его место приготовили на ладье, (названной)
«Миллионы (лет)».
В то мгновение, когда (имя) покинуло (его) душу,
Она (Исида) сказала своему сыну Гору:
«Я обвязала его священной клятвой, чтобы
(великий?) бог уступил (тебе) свои два ока.
(Великий бог, его имя было выдано Исиде, великой
колдунье,
Покинь, о заклинание; уйди от Ра!)»

Последние два стиха, похоже, не принадлежат оригинальной поэме, но являются приложением к мифу как заклинание для человека, укушенного змеей. Историю, объясняет папирус, следует переписать дважды, одну копию следует обернуть вокруг шеи пациента, а другую смыть пивом или вином и выпить его, согласно обычаю, описанному в главе о магии (глава 12).

Это миф, примечательный как своей поэтичностью, так и теологическим содержанием, похоже, датируется началом Нового царства, поскольку его пантеистические взгляды едва ли были допустимы в период более отдаленный. История показывает в добротной логической связи древний азиатский астральный миф, объединяющий созвездия Девы, Гидры и Ориона (= солнцу), который мы снова найдем в нашей главе об иностранных влияниях. Он дает еще одну версию более ранней легенды, отвечая на вопрос, почему боги больше не живут на земле: змея заставила бога-солнце уйти в более высокие сферы. Отношение этого сюжета к серии мифов, которые мы рассматривали в II и III разделах, еще не ясно. Непоследовательность изложения, как и язык этого текста, создает впечатление, что легенды принадлежат более древней эпохе, чем сам папирус.

Собрание мифов, которое рассказывает нам об уничтожении человечества и о том, почему бог-солнце покинул землю, также содержит легенду о том, как луна официально была возведена в ранг повелительницы ночи.

«Его величество этот бог (то есть Ра) сказал: «Позовите теперь ко мне Тота». Его привели сразу. Его величество этот бог сказал Тоту: «Смотри [238], я поставлю тебя сейчас на небо на мое место, пока я даю свет духам (то есть мертвым) в подземном мире и на острове Баба [239]. Верши там твой суд (?) над теми, кто есть в них (то есть в тех двух местах) (за те) грехи, что они (совершили?). Разве ты не (среди?) моих слуг в (?) этом постыдном деянии? [240] будешь на моем месте, моим представителем [241]. Теперь пусть будет сказано тебе, Тоту, представителю Ра: я позволяю тебе держать на посылках (hab) тех, кто более велик, чем ты». (Таково) происхождение ибиса (habi) Тота. «Я позволю тебе поднять руку против (?) богов (моего?) круга, более великих, чем ты. Мой (?) khen прекрасен» [242]. (Так) произошли два крыла (tekhenui) ибиса Тота. «Я позволю тебе наполнить (enh) небо твоей красотой и твоими лучами». (Так) произошла луна (io'h) Тота. «Я позволю тебе прогнать варваров ('an'an) [243]. Так произошел павиан ('an'an) Тота. «Так ты будешь судьей, пока твое искусство представляет меня. Лицо тех, кого видишь ты, будет открыто в (?) тебе. Глаза всех людей будут благодарить тебя».

Это назначение наместника вместо солнца для темной ночи содержит разные интересные черты. Во-первых, оно связано с осуждением мятежников: со времени их восстания Тот занимает более заметное место, так как для грешного мира становится необходим судья. Но параллельно существует неясное и мимолетное упоминание о том, что вместо того, чтобы сиять на земле в течение двадцати четырех часов, бог-солнце должен сойти в ад, где находятся мятежники. Самое важное, однако, объяснить происхождение культа животных Тота игрой слов, которой солнце представляет его. Мы видим здесь первые попытки объяснить поклонение животным – примечательное доказательство, что эта самая примитивная черта родовой религии начала беспокоить египетских философов около 2000 г. до н. э., период, которым, похоже, датируется эта легенда. Игра слов всегда имела очень важное значение для Древнего Востока.

Мы уже ссылались на миф, который рассказывает нам, как когда-то бог-солнце потерял свой глаз (солнце) и как этот глаз восстал против него. Более полная информация об этой легенде сохранилась только в очень поздних текстах [244], в которых ее значение во многом стерлось и где оно лишь мелькает, в нескольких вариантах, как следует ниже.

Глаз солнца, в виде Тефнут или Хатхор, удалился из Египта в Нубию, где он жил в виде дикой львицы или рыси. В качестве послов, чтобы вернуть его обратно, бог-солнце отправил брата Тефнут, в образе льва Шу (или его местного воплощения Eri-hems-nofer) и павиана или ибиса Тота (или обоих в форме двух павианов или двух львов). Блуждая по всей Нубии, они, наконец, нашли глаз на восточной горе восхода солнца в месте, названном Бугем («Место нахождения») [245], и, победив с некоторым затруднением его сопротивление (в особенности мудрой речью Тота), наконец, привели его обратно в Египет. Там око солнца встретили музыкой, танцами и пиршествами, и память о его возвращении праздновалась впоследствии во многих храмах. Священные павианы, то есть только что упомянутые два бога, или еще бабуины, которые приветствуют солнце каждое утро, восхваляют и охраняют вернувшуюся богиню. И в Гелиополе она помирилась со своим отцом. Теологи затем пытались связать этот миф с битвой Ра и Хатхор, «его ока и дочери», против восставших людей. Так, например, храм Омбос гордился тем, что является

Изначально местом Шу,
В которое пришел его отец Ра,
Спрятавшись от тех, кто устроил против него заговор,
Когда злые пришли искать его.
Затем Шу создал его форму,
(Как та, что у) Гора, борца (?) с копьем [246];
Здесь он убил их незамедлительно.
Душа бога-солнца радовалась этому,
Тому, что его сын Шу сделал для него [247].

Позднее «пришел Нун (?), тот, который без (?) глаз (?) [248], в это место, как лев великий силой, чтобы снова отомстить за своего отца Ра… Затем пришла Тефнут к этому месту со своим братом Шу, когда она вернулась из Бугема». Это возвращение богини затем идентифицируется с Хатхор и с ужасной Сехмет, разрушительной солнечной силой. Мы не имеем, однако, признаков ранней связи этого мифа с восстанием грешных людей, на которое ссылаются уже изученные различные мифы, в особенности сказка об утверждении луны в качестве властительницы ночи. Даже в только что процитированной поздней легенде эта ассоциация выглядит слабой и вторичной.

Рис. 78. Дважды повторенный Тот в виде ибиса, с Шу и Тефнут в виде двух львиц

Древний гимн о творении, который мы рассматривали в первом разделе этой главы, относится к мифу об утраченном глазе иначе: глаз следует за Шу и Тефнут в первобытный хаос, чтобы привести их обратно. Но позднее эти боги воздуха сами заставляют глаз вернуться из этого места. В той и другой версии Тефнут и око солнца различны, хотя трудно сказать, самая ли это ранняя форма истории. Другое упоминание мифа о двух глазах солнца, то же, в котором есть возвращение из бездны и (временная?) замена, объясняет разрыв между богом-солнцем и одной его дочерью, или оком, ревностью между двумя глазами (возможно, солнечным и лунным или одним дневного времени и другим, невидимым ночью), что впоследствии приводит к возврату единственного глаза [249]. С другой стороны, в текстах эпохи Птолемеев отрыв «злой богини» от своего отца возникает по причине ее удаления в Нубию, хотя при этом не дается какого-то объяснения взаимной враждебности этой пары. Примечательно, что во всех этих вариантах мы не находим связи с циклом Осириса, и это выглядит следствием того, что миф в своей первоначальной форме основывался на очень древней традиции, датированной периодом, когда культ Осириса еще не распространился по Египту.

Рис. 79. Тот приветствует Тефнут, возвращающуюся из Нубии (продолжение предшествующего отрывка)

Рис. 80. Солнечный глаз в водной пучине

В древних «Текстах пирамид» содержатся в основном только расплывчатые упоминания о глазе солнца, «которое рождается каждый день» [250], как жестокая гадюка. Хотя даже там возникает связь этого события с битвой между Гором и Сетом. Таким образом, мы находим упоминание о «гадюке, происходящей от Ра», и о «гадюке (царской короны, которая упоминается ранее в том же отрывке), происходящей от Сета (!); она была унесена и возвращена обратно» [251]. Это восстановление едва ли связано с Сетом, хотя такую гадюку носил «Сет на своей голове» [252], как постоянное украшение лба солярного божества. Более вероятно, что Сет украл ее на время и бог-солнце случайно обнаружил это [253]. Самое определенное объяснение, что «(царь, уходящий по небесной воле) берет себе (?) глаз Гора; (царь) является сыном Хнума» [254]. Другими словами, потерянный глаз исчез в пучинах водного царства Хнума, в истоке Нила и океана, у Первого порога, где он живет в виде «богини юга, великой в магии» [255].

Все это позволяет нам понять мифологический рисунок, который сопровождает семнадцатую главу Книги мертвых. Он представляет два подземных озера или источника, которые охраняют два бога воды, один из которых изображен как более молодой или менее тучный, чем другой. Один из них держит ладонь-ветвь, которая символизирует время, год, обновление, свежую растительность. И он протягивает другую руку над дырой, в которой находится глаз сокола, то есть глаз бога-солнца в форме сокола, потерянный в подземном мире. Намного раньше это представление было понято ошибочно и искажено, так что были нарисованы два глаза солнца. Папирус Ани добавляет пояснительную надпись к корзине, содержащей глаз сокола: «Океан; его название «Озеро очищения миллионов, и, таким образом, указывает параллельную интерпретацию легенды как ежедневного заката глаза солнца в глубины океана и его возвращение из него, в то время как божество слева, держащее ладонь-ветвь, объяснено как Ху (бесконечное пространство), то есть подобное Шу, богу-воздуху. Таким образом, становится понятно, почему параллельные представления замещают на рисунке, здесь данном, двух львов, которые несут солнце, то есть богов воздуха, Шу и Тефнут, которые каждый день забирают глаз солнца с его места в воде и так восстанавливают его для мира. Здесь нам становится ясно происхождение роли богов Шу и Тефнут, но мы также видим, к своему удивлению, что их участие в мифе было вторичным и сравнительно поздним (1500 г. до н. э.?), так как папирус Ани, подобно другим ранним рукописям Книги мертвых, все еще изображает мнимого бога-воздух как божество Нила и даже покрывает его тело линиями, обозначающими воду.

В других вариантах [256] мы видим самого бога-источник Хнума, иногда вооруженного, в виде стража, и иногда держащего в одной руке солнечное око, в то время как его двойник (крайне обезображенный глаз сокола) находится в одном из двух водоемов Хнума. Подобным же образом появляется павиан мудрого божества Тота, явно в качестве целителя глаза. Один раз Хнум стоит на льве, в котором мы узнаем старого бога-землю Акера. Крокодила, который здесь сопровождает его, нельзя объяснить однозначно. Таким образом, мы еще раз видим, что место, где глаз был утрачен, находится в мифическом источнике Нила, океане и всех водах всего мира, у Первого порога или области к югу от него [257].

Рис. 81. Солнечный глаз, охраняемый в глубине

Далее, саму воду Нила объясняют как утраченный глаз, поскольку она является важным воплощением Осириса-Гора, исчезающего или уменьшающегося зимой, но возвращенного из Нубии в виде летнего наводнения Исидой, или ее слезами, или самой Исидой, так как она еще одна дочь солнца. Намеки на эту интерпретацию мифа будут обнаружены в магическом тексте о слезах Исиды, приведенном в главе 6. Там также вновь появится мудрый Тот; и этот целитель, примиритель и регулятор всех солнечных представлений таким образом приведет нас вновь к связи утраченного ока с мифом об Осирисе. Подобно телу Осириса, солнечный глаз заново рожденного Осириса, бога-солнца Гора, разорван на много частей в битве с Сетом, так что Тот должен сложить вместе его шесть, или четырнадцать, или шестьдесят четыре куска. Пятнадцатый или шестьдесят пятый фрагмент явно был утрачен безвозвратно и восстановлен только волшебством божественного целителя. Отсюда заявление, что шестой и пятнадцатый дни каждого месяца «восполняют священное око» [258]. На это восстановление и цифровые интерпретации «спасенного ока», «нетронутого ока» (uzait) намекали жрецы, когда рисовали солнечное око в особом символе, который стал самым популярным амулетом египтян. Таким образом, более древние солярные мифы и их последующая тенденция к включению в, который был отчасти солярным богом, соединились столь разнообразными способами, что мы не можем долее разделять их.

Можно сделать вывод, что миф о глазе, который ушел или был утрачен в царстве тьмы и бездонных глубин, существовал в бесчисленных вариантах, которые когда-нибудь, будем надеяться, будут дополнены новыми открытиями. Версии, которые продолжали существовать, особенно в греко-римский период, как мы уже сказали, содержали чуть больше весьма неясных воспоминаний об этом богатстве. Для иллюстрации достаточно одного примера; даже космическое значение Нубии как коридора к подземному миру или как самого подземного мира было позднее совершенно забыто.

Не сохранилось достаточно текстов, чтобы сравнить этот миф с аналогичными историями других мифологий, повествующих о том, как бог-небо или солярное божество потеряло свой глаз (обычно лунный глаз), который потонул в яме и т. д. [259] Изучение подобных параллелей следует предоставить будущим исследователям.

Все легенды, которые мы привели, показывают, что мифология древних египтян, видимо, была одной из богатейших в мире, несмотря на тот прискорбный факт, что по большей части для получения более или менее целостной картины нам приходится собирать ее по крупицам.