В годы, предшествовавшие Второй мировой войне, и во время войны некоторые представители РПЦЗ не избежали сотрудничества с гитлеровским режимом, чаще всего вынужденного.

В 1938 г немецкими властями была оказана щедрая помощь в ремонте девятнадцати православных храмов, находившихся в юрисдикции РПЦЗ, в том числе на строительство кафедрального собора в Берлине, на Куфюрстендамме В связи с этим 12 июня 1938 г митрополит Анастасий обратился к Гитлеру с благодарственным адресом.

Этот факт впоследствии многократно становился предметом дискуссий между апологетами и критиками курса РПЦЗ Оказав финансовую поддержку, германские власти настояли на том, что практически вся церковная деятельность Синода РПЦЗ в Германии сделалась им подконтрольной Например, представители властей вынудили, чтобы неугодный им епископ Тихон был уволен на покой, а на его место назначен архиерей немецкого происхождения Серафим (Ляде). Бывший обновленческий епископ на Украине, принятый в эмиграции в епископат РПЦЗ митрополитом Антонием (Храповицким) после принесения покаяния, – таков послужной список архиерея, вступившего на Берлинскую кафедру О личных качествах владыки Серафима даже самые жесткие критики зарубежного Синода отзываются весьма положительно: он был человеком скромным и во время войны старался облегчить участь русских военнопленных.

Мировая и Отечественная войны, война советского народа и союзнических армий с поработителями вызвали размежевание в эмиграции Подавляющее большинство ее было настроено патриотично Русские в Америке, союзной СССР, сочувствовали победам Красной армии О победе русского оружия втайне молился в оккупированном немцами Париже митрополит Евлогий. Своим близким он говорил тогда: «Сейчас мы переживаем вторую Отечественную войну, тот же всенародный подвиг спасения Родины». Так поступали большинство священнослужителей Западно-Европейского экзархата Русские патриоты участвовали во французском Сопротивлении Многие из них были казнены фашистами Мученическую кончину в концентрационном лагере приняли священник Димитрий Клепинин и монахиня Мария (Кузьмина-Караваева) В Сопротивлении участвовали также архимандрит Афанасий (Сахаров), протоиерей Андрей Сергеенко, В. Н. Лосский, А. Блум (будущий Сурожский митрополит РПЦ МП).

Другая часть эмигрантов с нападением гитлеровской Германии на СССР связывала надежду на крушение большевизма Эти надежды отражены в некоторых официальных заявлениях и проповедях архиереев и священников зарубежного Синода Руководство РПЦЗ направило священнослужителей для религиозной работы с военнослужащими Русской освободительной армии (РОА), Русского охранного корпуса, сформированного немцами в Югославии, поддерживало генерала Власова и других русских военачальников, воевавших на стороне Германии Попытки представить генерала Власова героем предпринимались авторами из РПЦЗ и в послевоенное время Например, в 1961 г протопресвитер Георгий (Граббе) писал: «Власовская армия, созданная в крайне тяжелых условиях, никогда не скрывала своего русского патриотизма и рассматривала немцев в качестве только временных союзников для уничтожения коммунизма на Русской земле, нередко ясно давая это понять и им самим Никто из русских патриотов не мечтал о конечной победе немцев, но все думали и молились об освобождении России от большевистской тирании».

После изменения политического режима и создания национал-социалистического правительства представители всех трех юрисдикций Русской Церкви пытались прояснить новую ситуацию и обратились с посланиями к германским властям Настоятель берлинской общины РПЦ МП протоиерей Григорий Прозоров написал рейхсканцлеру письмо, где подчеркивал, что «единственным законным владельцем русской церковной собственности являются исключительно высшие русские церковные власти, которые в настоящее время представляют Священный Патриарший Синод и возглавляющий его митрополит Сергий». Со своей стороны митрополит Евлогий просил у фюрера о доброжелательном отношении к нему и его общинам Но никакой реакции на обращения евлогиан и представителя МП не последовало.

Между тем епископ Тихон и его «представитель по мирским делам» князь Масальский действовали очень активно и уже в 1933 г. добились признания нацистским режимом епархии РПЦЗ и получили в свое управление всю русскую церковную собственность в Германии Государственное признание виделось им в форме присвоения епархии РПЦЗ статуса корпорации публичного права, который в июле 1933 г был предоставлен Немецкой Евангелической Церкви и, по конкордату с Папой, Католической Церкви Просьбы об этом, как и призывы принять меры против якобы находящихся под французским и масонским влиянием евлогиан, содержались в письмах, отправленных епископом Тихоном и Масальским в июле 1933 – августе 1934 г в различные правительственные инстанции Причем Архиерейский Синод РПЦЗ, в это время рассматривавший вопросы об отзыве епископа из Германии и путях примирения с митрополитом Евлогием, к подобным инициативам отношения не имел Таким образом, деятельность епископа Тихона, в сущности, оказала неблагоприятное влияние на дальнейшее развитие отношений РПЦЗ с евлогианами.

Германские ведомства, до середины 1935 г. занимавшиеся первоочередными задачами создания нового государственного аппарата и не проявлявшие заметного интереса к положению русских православных приходов в стране, после образования Министерства церковных дел (РКМ) наконец занялись церковными вопросами РКМ было образовано по указу Гитлера от 16 июля 1935 г, и во главе министерства был поставлен Ганс Керл Он был глубоко верующим человеком в отличие от остальных руководителей Рейха, а потому не считал, что Церковь нужно совершенно упразднить Вскоре после образования РКМ была предпринята попытка унифицировать русские приходы на территории III Рейха. Эта идея стала частью общей политики, преследовавшей целью подчинить политическому и идеологическому контролю нацистов все сферы государственной и общественной жизни Германии. Развернутая с осени 1935 г. активная кампания была ориентирована прежде всего на международный пропагандистский эффект В ходе унификации нацистские ведомства отдали предпочтение епархии РПЦЗ, так как считали эту юрисдикцию консервативной в церковном и политическом плане, бескомпромиссной по отношению к коммунизму и, кроме того, самой многочисленной по числу прихожан за пределами СССР Цели указанной кампании были ясно сформулированы в письме Керла прусскому министру-президенту Герингу 17 февраля 1936 г:

«Присвоение прав публичной корпорации открывает государству возможность воздействия на русские церковные отношения и тем самым – на культурную жизнь русской эмиграции.

Присвоение будет с благодарностью воспринято эмигрантами внутри страны и за границей как акт особого дружеского расположения и, возможно, в отдаленном будущем окажет благоприятное воздействие в области внешнеполитических устремлений Германского Рейха.

Благодаря присвоению ослабнет церковная связь с численно очень сильной русской эмиграцией во Франции…

Враждебная Германии агитация, которая в прошлом использовала трудности в церковной области в Германском Рейхе против Германского Рейха во всех областях, была бы ослаблена в своем воздействии благодаря подобному дружественному акту по отношению к Русской Православной Церкви».

План унификации был разработан чиновниками разных министерств и ведомств III Рейха, представители РПЦЗ в этом деле никакой самостоятельной роли не сыграли. Главным объектом унификации стали приходы, находящиеся в юрисдикции митрополита Евлогия Германские ведомства не устраивала их организационная связь с церковным центром во Франции в условиях быстрого роста напряженности в отношениях двух стран Кроме того, нацисты обоснованно подозревали приходы митрополита Евлогия во враждебности идеалам III Рейха Они надеялись, что в результате официального признания епархии РПЦЗ в нее добровольно перейдут прихожане из юрисдикции митрополита Евлогия Созданию епархии владыки Евлогия в Германии власти воспрепятствовали и не разрешили присланному им епископу Сергию (Королеву) пребывать в стране.

18 января 1936 г в РКМ состоялось межведомственное совещание с участием представителей большинства важнейших ведомств III Рейха по вопросу о формах и порядке признания Германской епархии РПЦЗ и установлении контроля над ней На этом совещании были устранены некоторые спорные вопросы. И 14 марта Г. Геринг подписал постановление правительства Пруссии о присвоении епархии статуса корпорации публичного права. Одновременно был принят ее устав. Этот устав, в окончательном виде отредактированный чиновниками РКМ и утвержденный Архиерейским Собором РПЦЗ 23 октября 1935 г, ставил под контроль государственного аппарата многие важнейшие вопросы внутренней жизни епархии, в том числе ее отношения с Синодом 24 апреля 1936 г министерство сообщило епископу Тихону и главе РПЦЗ митрополиту Антонию о решении правительства Пруссии и одновременно о возможности строительства нового православного кафедрального собора в Берлине, на которое РКМ выделило 15 000 марок 8 июня митрополит Антоний (Храповицкий) ответил Керлу благодарственным письмом, а 13 ноября 1936 г подобное благодарственное послание министру написал митрополит Анастасий (Грибановский), ставший по кончине митрополита Антония председателем Архиерейского Синода.

Легко заметить очевидные параллели между церковной политикой нацистов и большевиков: как советская власть признавала только «лояльную» РПЦ МП во главе с митрополитом Сергием, так и нацисты стремились к сохранению на территории Германии лояльной к ним РПЦЗ К сожалению, приходится признать, на основе документальных данных, что надеяться на лояльность РПЦЗ у нацистов были основания, и Синод РПЦЗ, всегда осуждавший уступчивость митрополита Сергия перед советской властью, оказавшись в сходной ситуации, проявил подобную же уступчивость перед властями Рейха Недаром события, связанные с унификацией русских приходов в Германии в 1930-е гг, обходятся совершенным молчанием в литературе РПЦЗ И хотя впоследствии, после начала Второй мировой войны, митрополит Анастасий отказался дать благословение на военный поход нацистов против СССР, это не меняет того факта, что в отношениях РПЦЗ и властей III Рейха имело место своего рода «сергианство» Так, в принятом уставе Берлинской и Германской епархии о назначении ее главы говорилось: «он назначается русским православным Архиерейским Собором Заграницей по согласию Рейхсправительства» (§ 7). Если епископом назначался в качестве священника «иностранец или лицо без гражданства», то «перед этим необходимо» было «получить государственное согласие» (§ 10). Согласно уставу, «государственного одобрения» требовало также создание и принятие в епархию новых приходов (§ 1). Во всех трех случаях закрепленные уставом принципы отношений последовательно реализовывались на практике Под «государственным согласием» и «одобрением» имелась в виду санкция чиновников соответствующих ведомств Рейха – гестапо, Министерства внутренних дел и Министерства церковных дел на уровне министра С момента утверждения устава подобным образом назначались практически все священники, получавшие места в приходах епархии Берлинской и Германской, так как они были либо гражданами других государств, либо лицами без гражданства Аналогичный порядок действовал и при назначении епископом членов епархиального совета, которое также требовало «государственного согласия» (§ 8 устава). Это распространялось на всех кандидатов независимо от гражданства При «изменениях и дополнениях» в уставе требовалось «согласие Рейхсправительства» (§ 12 устава, пункт 1 а постановления) Финансы епархии также были поставлены под жесткий контроль нацистских властей «Государственное одобрение требовалось при установлении характера и размеров членских взносов и сборов с прихожан (§ 11 устава, пункт 2 с постановления)… Государственное одобрение требовалось… при получении ссуд, которые «служат не только временной поддержке нуждающихся», то есть сколько-нибудь крупных ссуд Наконец, требовалось государственное одобрение распределения епархиальных расходов – расходной части бюджета епархии (§ 11 устава). Тем самым государство стремилось поставить под свой контроль не только все источники доходов епархии, но и объем расходов, и назначение расходуемых средств».

Однако ожидавшегося добровольного перехода евлогиан в РПЦЗ в результате «легализации» Берлинской и Германской епархии не произошло. Тогда летом 1937 г. начался новый этап унификации: 4 августа в РКМ состоялось заседание, на котором был поставлен вопрос о принудительном подчинении евлогианских приходов епархии РПЦЗ На заседании присутствовали епископ Тихон, чиновники гестапо и других организаций Рейха и настоятели шести из семи евлогианских храмов, действовавших в Германии Референт РКМ по делам православных церквей В Гаугг заявил, что «правительству германского Рейха не видится также никаких препятствий для подобного вхождения евлогианских приходов в православную епархию в Германии по каноническим причинам, то есть с точки зрения православного церковного права Правительству германского Рейха должно быть предоставлено право решать единолично и окончательно, кто в пределах границ его Рейха и на его собственной земле будет учреждать церковную юрисдикцию» Таким образом, представитель германских властей прямо заявил о неотъемлемом праве светской власти вмешиваться во внутрицерковные дела и диктовать свою волю Однако оказанный нажим тоже не привел к скорому результату: евлогианские приходы поставили свою позицию по вопросу присоединения к РПЦЗ в зависимость от решения этого вопроса совместно с митрополитом Евлогием и Архиерейским Синодом РПЦЗ, что в тех условиях было практически невозможно Кроме того, стало очевидно, что личность епископа Тихона, непримиримо относившегося к евлогианам, крайне непопулярна среди последних, так что даже склонявшиеся к присоединению к РПЦЗ верующие не желали сделать этот шаг вследствие необходимости церковно подчиниться этому архиерею Тогда германские власти предложили Синоду РПЦЗ заменить главу Германской епархии К тому времени Синод РПЦЗ и сам имел достаточно объективных причин для отстранения владыки Тихона от управления епархией Этот вопрос уже дважды ставился на заседаниях Синода в 1933–1934 гг. и был близок к разрешению Видимо, что мнение германских властей наконец возымело решающую роль, и 1 января 1938 г Архиерейский Собор РПЦЗ постановил провести следствие по делу о настроениях в Германской епархии, в результате которого 24 февраля того же года Синод постановил освободить архиепископа Тихона от управления епархией Новым главой епархии был назначен епископ Серафим (Ляде), чья кандидатура была одобрена всеми германскими ведомствами.

Но и назначение нового руководителя епархии не привело к присоединению евлогиан к РПЦЗ Решающее значение для возвращения большинства евлогианских общин в юрисдикцию РПЦЗ имел принятый 25 февраля 1938 г «Закон о землевладении Русской Православной Церкви в Германии». Он был разработан чиновниками РКМ и подписан рейхсканцлером Адольфом Гитлером Согласно закону, государственная инстанция получала право распоряжаться собственностью Русской Церкви в III Рейхе и на присоединенных к нему территориях На основании изданного закона епархии РПЦЗ были переданы в собственность здания храмов и другая, ранее находившаяся в пользовании епархии митрополита Евлогия, недвижимость в Баден-Бадене, Бад-Эмсе, Дармштадте, Штуттгарте и Висбадене. Это, несомненно, повлияло и на формальное присоединение общин Однако четыре евлогианских прихода продолжали сопротивляться унификации В связи с этим в июле 1938 г гестапо решило выслать из страны архимандрита Иоанна (Шаховского), бывшего активным противником перехода евлогиан в РПЦЗ и к тому же открыто отвергавшего расовую теорию нацизма Высылке «неудобного» архимандрита помешали первые совместные богослужения, которые провел с ним епископ Серафим (Ляде) 28 и 30 июля и доброжелательное по отношению к евлогианам письмо епископа Серафима, которое он послал в РКМ, в результате чего последнее решило наблюдать за архимандритом Иоанном, не прибегая к высылке В целом же давление на евлогиан со стороны властей Рейха продолжалось, но не привело к желаемой полной унификации В конце концов по тактическим соображениям РКМ было вынуждено смириться с существованием в стране общин юрисдикции митрополита Евлогия и пойти на компромисс Оставшимся в ведении митрополита Евлогия трем приходам была предоставлена известная автономия В ноябре 1939 г было подписано соглашение между архиепископом Серафимом (Ляде) и евлогианским епископом Пражским Сергием (Королевым), по которому евлогианские приходы сохраняли свою юрисдикционную принадлежность При этом владыка Серафим получил широкие права надзора за деятельностью этих общин, но, что самое главное, – исключая назначение священников. За ним закреплялось также единоличное представительство русской православной общины перед властями Рейха.

Отдельного рассмотрения заслуживает история строительства кафедрального собора в Берлине Она, без сомнения, была дорогостоящей пропагандистской акцией со стороны III Рейха, проведенной благодаря исключительной настойчивости РКМ; другие германские ведомства ограничивались лишь пассивным соучастием, а то и выражали критическое отношение Закладка собора состоялась 31 августа 1936 г; храм строился около двух лет; торжественное освящение состоялось 12 июня 1938 г в присутствии представителей Сербской и Болгарской Православных Церквей Приветственные письма прислали также некоторые восточные Патриархи Ко дню освящения в Берлин прибыл и митрополит Анастасий 12 июля он передал представителю РКМ благодарственный адрес для Адольфа Гитлера В заявлении для прессы Синода РПЦЗ от 26 июля 1947 г, а также в опубликованном в 1993 г письме А Шатиловой – многолетнего секретаря епископа Григория (Граббе) – утверждается, что владыка Анастасий хотел направить Гитлеру нейтральный адрес с самым общим выражением благодарности, но представители приходского совета собора уже передали написанный ими текст на утверждение властям, он прошел официальную цензуру, и поменять что-либо после этого было невозможно.

Нельзя не заметить, что это слабое оправдание, поскольку, хотя это и свидетельствует, может быть, об осторожной позиции митрополита Анастасия по отношению к гитлеровским властям, но в то же время показывает, что руководство РПЦЗ считало невозможным противиться «официальной цензуре» Рейха Да и вообще очевидно, что позиция РПЦЗ в отношении нацистов была гораздо более мягкой, чем можно было бы ожидать по отношению к власти, открыто провозглашавшей идеи, совершенно несовместимые с православной верой Многие исследователи этой страницы истории РПЦЗ говорят о непрозорливости митрополита Анастасия, не понявшего сразу сущности нацистского режима Для многих живших в то время людей, в том числе и русских эмигрантов, Гитлер был строителем нового порядка в Европе, новым цезарем, призванным историей и провидением Вызывает недоумение и тот факт, что в годы Второй мировой войны митрополит Анастасий не поднял своего голоса против чинимых гитлеровцами зверств на оккупированных территориях Ведь действительно, такой реакции правомерно было бы ожидать от представителей РПЦЗ, столь горячо протестовавших против большевистских зверств на территории СССР Накануне и во время Второй мировой войны Архиерейский Синод РПЦЗ не избежал компрометации связями с гитлеровским режимом, для одних, вероятно, вынужденными, для других, может быть, вполне добровольными: к сотрудничеству с нацистами привлекала прежде всего антикоммунистическая идеология.

В 1938–1939 гг в связи с расширением территории III Рейха чиновники РКМ приступили к реализации своей идеи распространения православной Германской епархии на все контролируемые Германией территории К епархии были присоединены общины в Австрии и в протекторате, образованном на месте оккупированной Чехии, а затем в ведение архиепископа Серафима поступили приходы и других оккупированных территорий Владыка Серафим стремился оказывать помощь православным беженцам с территорий, занятых советскими войсками, о чем будет сказано далее.

Для деятельности архиепископа Серафима было характерно и стремление всячески смягчить национальные конфликты, в частности пойти на компромисс с оказавшимися на территории его епархии украинскими православными священниками и мирянами Этому мешали различные обстоятельства, в том числе постановление Архиерейского Собора РПЦЗ 1938 г о введении обязательного поминовения Российского Царствующего дома во всех храмах Эта, по сути политическая, акция, несомненно, являлась ошибкой. В письме митрополиту Анастасию от 9 января 1939 г. архиепископ Серафим с горечью сообщал: «Постановление Архиерейского Собора оттолкнуло от нас прежде всего всех украинцев Переговоры, которые я вел с украинцами, готовыми признать меня, пришлось прекратить, так как они не согласны поминать Российский Царственный дом» Особенно остро эта проблема встала в конце 1939 г, после присоединения приходов бывшей Польской Православной Церкви В дальнейшем обязательное поминовение Дома Романовых было отменено, и, как ярко показало епархиальное собрание в январе 1942 г, удалось найти действенный компромисс с украинскими общинами.

Была предпринята также попытка создать в III Рейхе богословский институт «в целях противодействия большевизму и распространения влияния Германии в балканском регионе», а также в противовес Парижскому Свято-Сергиевскому богословскому институту. Эту идею пытались воплотить в жизнь РКМ и германская комиссия «Про Део». Но заместитель фюрера по партии рейхсминистр Гесс воспротивился, заявив, что нет нужды в организации государственного православного богословского института и что такое учреждение может быть организовано лишь как частное Синод РПЦЗ тоже имел свои виды на возможную организацию подобного института и в ноябре 1938 г перевел служить в Берлин магистра богословия архимандрита Василия (Павловского), который в январе 1939 г представил в РКМ разработанный им устав православного теологического факультета при Восточно-Европейском институте в Бреслау Но Министерство народного образования отказало в поддержке и предоставлении для института государственных помещений. С осени 1939 г. РКМ предпринимало попытки создать богословский институт в Берлине, но и они не увенчались успехом, а после начала войны с Советским Союзом партийная канцелярия поставила вопрос о целесообразности поддержки Православной Церкви из средств РКМ Кроме того, накануне войны с СССР заметно ухудшилось и общее отношение к жившему в Германии русскому духовенству Становилось ясно, что поддержка нацистским правительством Православной Церкви имела в виду вовсе не цели распространения православия, а являлась политической игрой, и руководство РПЦЗ, несомненно, допустило ошибку, оказав слишком большую лояльность по отношению к властям III Рейха в предвоенный период.

После избрания митрополита Сергия (Страгородского) Патриархом Московским и всея Руси, 21 октября 1943 г. в Вене, контролируемой немецкими властями, состоялось совещание восьми епископов под председательством митрополита Анастасия Венское совещание вынесло постановление, в котором избрание Патриарха признавалось незаконным и недействительным, главным аргументом был тот, что процедура выборов не соответствовала предусмотренной в соответствующем определении Собора 1917–1918 гг, также в документе обращалось внимание на факт неучастия в выборах Патриарха зарубежной части российского епископата.

Не признала РПЦЗ и избрание Патриарха Алексия I (Симанского). Иначе воспринял весть об избрании Патриарха митрополит Евлогий и окружавшее его духовенство. Биограф митрополита Евлогия так описывает его настроение в последние месяцы Великой Отечественной войны: «Огромная непобедимая Россия… гроза погфтичных сильных держав, покровительница малых, сестра родная всех славян… всемирный центр православия. казалось, теперь может развернуться со всей убедительностью исторической реальности… Что-то незаметно сдвинулось, изменилось в старых привычных оценках, начала меркнуть самая о них память. Постепенно стало забываться незабываемое, о чем говорили так часто с амвона, в печати – о Соловках, о епископах-мучениках, об осквернении святынь… История перевернула страницу, и содержание следующей поглотило внимание, так оно казалось ново Это новое – прекращение в России гонений на Церковь Больше этого – согласие во взаимоотношениях государства и Церкви.» Известие о прекращении гонений, а потом о Соборе и избрании Патриарха владыка воспринял как великую радость духовной победы, связанную с победой на полях сражений, как знак прощения русского народа (за грех цареубийства. – А. М.) .

Начало фашистской агрессии против СССР существенно изменило, в первую очередь, положение Германской епархии РПЦЗ В начале войны Министерство церковных дел пыталось сохранить свой прежний, относительно благожелательный курс по отношению к Зарубежной Церкви В дальнейшем в определении церковной политики большую роль стали играть другие, принципиально враждебные русскому православию немецкие ведомства – канцелярия НСДАП и Главное управление имперской безопасности Необоснованные ограничения и стеснения вскоре коснулись различных сторон жизни епархии Прежде РКМ проводило курс на включение в Германскую епархию РПЦЗ всех попадавших в сферу нацистского контроля территорий с перспективой создания в будущем самостоятельной Германской Православной Церкви Руководство НСДАП, наоборот, стремилось раздробить Русскую Церковь на враждующие между собой группировки и противодействовало каким-либо объединительным тенденциям.

В первых же последовавших после нападения на СССР директивах Гитлера и других руководителей III Рейха говорится о полном исключении доступа заграничных священников на территорию оккупированных восточных областей и содержится фактический запрет расширения Германской епархии РПЦЗ на восток.

Существенные изменения произошли и в практической деятельности русского духовенства На территории III Рейха оказалось несколько миллионов соотечественников – восточных рабочих (остарбайтеров) и военнопленных (об этом будет подробно рассказано далее) Несмотря на жесткие запреты, священники стремились вести с ними духовную работу Также РПЦЗ старалась всеми возможными способами, часто полулегально, оказывать помощь в возрождении Церкви в оккупированных восточных районах.

Известие о начале войны с СССР вызвало противоречивые чувства у представителей русской эмиграции в Германии Многие из них надеялись, что победа над советской властью даст свободу Церкви после долгих лет преследований и гонений, а сами изгнанники смогут вернуться на Родину Этим настроением проникнуто послание архиепископа Берлинского и Германского Серафима от 22 июня 1941 г. Архимандрит Иоанн (Шаховской) опубликовал в берлинской газете «Новое слово» статью «Близок час», в которой отразил настроения своей паствы: «Человеконенавистническая доктрина Маркса, вошедшая в мир войной, – войной исходит. «Я тебя породила, я тебя и убью», – кричит сейчас война большевизму До каких дней желанных – и подсоветской, и зарубежной – России довелось дожить. Не сегодня-завтра откроются пути свободной жизни, свободного исповедования веры Христовой, свободных слов о Боге. Промысел избавляет русских людей от новой гражданской войны, призывая иноземную силу исполнить свое предназначение. Сверх человеческого действует меч Господень».

Упорное стремление русской эмиграции вернуться на родину и участвовать в ее религиозном возрождении осталось неосуществленным Перед самым началом войны – 18 июня 1941 г – начальник гестапо Мюллер разослал во все отделения государственной полиции указ о препятствии самовольному возвращению эмигрантов – выходцев с великорусской территории из Рейха на Восток За самовольное оставление работы и места проживания предусматривался арест.

Вскоре после нападения на СССР местные германские власти, склонные видеть теперь во всех русских врагов, начали ущемлять и церковную деятельность Например, в Лейпциге в 1941 г эмигрантам было запрещено встречаться в Доме искусства, русским отказывалось в собраниях любого рода Богослужения продолжались, но среди молящихся неизменно стал присутствовать представитель гестапо Над русскими храмами в Лейпциге и Дрездене вообще нависла угроза полного закрытия. Желая спасти их и ощущая недостаточность собственного влияния на имперского наместника, Министерство церковных дел обратилось за поддержкой в МИД Германии. В письме государственному секретарю фон Вейцзекеру от 31 октября 1941 г в качестве главного аргумента против закрытия церквей выдвигались возможные неблагоприятные внешнеполитические последствия Обращалось внимание на наличие в приходах этих церквей румын и болгар, чьи правительства в тот момент поддерживали немцев Расчет Министерства церковных дел оказался правильным – встревоженные чиновники МИД полностью поддержали его позицию и подготовили свое обращение к имперскому наместнику: «Возможное принятие мер против вышеуказанных церковных приходов может очень быстро стать известным за рубежом и, в свою очередь, оказать неблагоприятное воздействие на наши отношения с национальными Православными Церквами, к которым мы имеем внешнеполитический интерес» Это письмо было отправлено в Дрезден 8 ноября 1941 г, а уже 18 ноября в МИД пришло сообщение из РКМ о том, что приходы закрываться не будут В то же время были переизбраны приходские советы этих церквей при участии и по согласованию с гестапо.

Под запретом немецких властей оказались почти все благотворительные мероприятия русской церковной эмиграции, направленные на помощь соотечественникам в оккупированных восточных районах Например, сестричество св княгини Ольги при Владимирской церкви Берлина собрало огромное количество гуманитарных грузов, которые были упакованы в 110 больших ящиков, и собиралось закупить продовольствие на собранные 23 тысячи марок Но груз так и не был отправлен Настоятель Владимирской церкви архимандрит Иоанн был допрошен в гестапо о целях акции, после чего все собранное было конфисковано.

В то же время Министерство церковных дел по-прежнему стремилось оказывать своеобразное покровительство епархии РПЦЗ Даже в условиях начавшейся войны с СССР 31 марта 1942 г министерство выделило 3000 марок на реставрацию русской церкви в Висбадене При этом РКМ по-прежнему считало, что все православные приходы, находящиеся под контролем III Рейха, должны войти в состав РПЦЗ Чаще всего присоединения приходов, продолжавшиеся до начала 1942 г, происходили по инициативе самих приходов Так, глава православной епархии Богемии и Моравии епископ Горазд (Павлик) 28 мая 1941 г. обратился к архиепископу Серафиму (Ляде) с прошением принять его епархию под опеку, заботу и защиту как в церковном, так и в государственно-политическом отношении Епархия состояла из 20 крупных приходов с общим числом верующих около 25 тысяч человек и до тех пор находилась в юрисдикции Сербской Церкви. Окончательное решение этого вопроса состоялось через два с половиной месяца в Праге, о чем РКМ 21 ноября известило МИД Владыка Горазд несколько раз приезжал в Берлин, служил в местном русском соборе и даже участвовал 13 июня 1942 г. в хиротонии епископа Потсдамского Филиппа. В свою очередь архиепископ Серафим посылал в Моравскую епархию святое миро, анпиминсы и все необходимое для богослужений.

В это же время формально включились в состав Германской епархии РПЦЗ православные приходы Словакии: десять приходов Мукачевской епархии, русский монастырь преп Иова Почаевского в Ладомировой и две церковные общины юрисдикции митрополита Евлогия в Братиславе и Нитре.

Два прихода митрополита Евлогия на территории протектората Богемии и Моравии (в Праге и Брно) были присоединены административно к Германской епархии уже в ноябре 1939 г, канонически оставаясь в подчинении митрополиту Евлогию Аналогичная ситуация сложилась и в Бельгии после ее оккупации.

Кроме православных бельгийских и чехословацих приходов в Германскую епархию еще до начала войны с СССР вошли девять русских и семь украинских общин на бывшей территории Польши, три прихода в Судетском округе, приход в Люксембурге, две общины в Лотарингии и два прихода в Вене. Таким образом, в конце 1941 г. Германская епархия РПЦЗ состояла из 77 приходов и одного монастыря. Все эти преобразования получили благословение и одобрение руководства Зарубежной Церкви.

Проходившее 29–31 января 1942 г. в Берлине епархиальное собрание стало важным этапом в истории Германской епархии В его работе участвовали представители 37 крупнейших приходов, в том числе почти всех из 13 евлогианских Председатель собрания архиепископ Серафим в своем докладе отметил: «Со стороны Рейхсминистерства церковных дел было проделано все возможное для того, чтобы укрепить нашу епархию как внутренне, так и внешне, а также чтобы обеспечить ее прочность Многократно нам оказывалась материальная помощь, к примеру, нам предоставили большую сумму на работы по ремонту храмов».

Заметную роль в работе собрания играл благочинный приходов Западно-Европейского экзархата юрисдикции Патриарха Вселенского в Германии архимандрит Иоанн (Шаховской) Он предложил организовать комитет по сбору богослужебных принадлежностей для приходов на освобожденных восточных территориях В своем докладе «Забота о спасении душ в наше время» о Иоанн указывал на сложности религиозной работы с военнопленными Все выступавшие священнослужители также говорили о препятствиях, чинимых властями по работе в концентрационных лагерях Особенно неблагоприятная ситуация сложилась в Вартегау, избранном руководством НСДАП в качестве «испытательного полигона» для опробования антицерковной политики по отношению ко всем христианским конфессиям.

Характерной чертой собрания являлся подлинно пастырский подход Это было особенно заметно при обсуждении возрождения религиозной жизни на оккупированных территориях Было предложено создать особый миссионерский комитет, организовать религиозно-философские кружки для подготовки пропагандистов, наладить печатание молитвословов, изготовление нательных крестиков и всего потребного для православной миссии Много внимания было уделено обсуждению украинской проблемы Предлагалось создать отдельное благочиние, в которое войдут все украинские приходы, и вести в них работу с учетом национальных и обрядовых особенностей православных украинцев.

Важнейшими документами, принятыми собранием, являются решение «обратиться в соответствующие органы с ходатайством об организации Средне-Европейского митрополичьего округа и назначении архиепископа Серафима его главой», а также резолюция № 3: «Архиерейскому Совету православной епархии Германии поручается безотлагательно организовать епархиальный миссионерский комитет, в обязанности которого будут входить (следующие задачи): издание религиозной литературы, в особенности апологетического (защищающего вероучение) содержания, и распространение ее среди населения освобожденных от советской власти районов; изготовление нательных крестиков, сбор богослужебных сосудов для нуждающихся православных приходов на освобожденных восточных территориях.»

В ответ на резолюцию епархиального собрания Архиерейский Синод РПЦЗ 26 мая 1942 г. принял решение о преобразовании Германской епархии в Средне-Европейский митрополичий округ. Митрополитом был назначен архиепископ Серафим. Об этом решении 27 мая митрополит Анастасий написал в РКМ, и 4 июня министерство заявило о своем полном согласии. 13–14 июня 1942 г в Берлине состоялись торжества по поводу открытия митрополичьего округа В эти дни также была проведена хиротония настоятеля Берлинского собора архимандрита Филиппа (Гарднера) во епископа Потсдамского. В хиротонии, кроме митрополита Серафима, участвовали епископы Горазд, Сергий Пражский и Василий Венский.

11 июня 1942 г. митрополит Анастасий включил митрополита Серафима в состав Архиерейского Синода.

Последнее территориальное расширение Германской епархии произошло во второй половине 1942 г, когда были приняты пять русских общин в Венгрии Впоследствии число венгерских приходов РПЦЗ достигло шестнадцати Согласно докладу митрополита Серафима, в Министерство церковных дел в начале 1942 г. число прихожан его епархии составляло около 130 тысяч. Вскоре после этого в Германию хлынул миллионный поток восточных рабочих, и паства митрополита увеличилась во много раз.

Дальнейший территориальный рост митрополичьего округа был прекращен указами нацистских ведомств Так, в оперативном приказе Гейдриха от 16 августа 1941 г. говорилось о запрете присоединения к Германской епархии приходов отходящего к III Рейху Белостокского и Гродненского округов. Этот запрет, как и недопущение священнослужителей РПЦЗ на оккупированные восточные территории, достаточно строго выполнялся на протяжении всей войны Несмотря на препоны со стороны немецких властей, с июня 1942 по ноябрь 1944 г в Берлине выходил на русском языке журнал «Сообщения и распоряжения Высокопреосвященнейшего Серафима, митрополита Берлинского и Германского и Средне-Европейского митрополичьего округа» Издание это распространялось полулегально, только в храмах, в нем достаточно подробно освещалась церковная жизнь в оккупированных районах Кроме того, Германской епархией были изданы Библия на русском языке, Евангелие от Иоанна, молитвослов, большая часть тиража была переправлена верующим в Россию.

Поместные Православные Церкви тоже принимали деятельное участие в возрождении религиозной жизни на оккупированных немцами территориях СССР Чаще всего освященные предметы и литература пересылались по каналам, налаженным Германской епархией Например, 12 августа 1942 г митрополит Серафим в письме митрополиту Анастасию докладывал, что Болгарский Синод предоставил в его распоряжение килограмм святого мира и 100 антиминсов, которые уже отправлены на Восток Здесь же говорится, что в Россию послано несколько тысяч крестиков, изготовленных в Германии и Бельгии Посылка антиминсов была особенно важна, так как без них было невозможно освятить возрожденные храмы Особенно энергичную и широкомасштабную деятельность по распространению религиозной литературы развернул монастырь преп Иова С 30 октября 1941 г издание монастыря «Православная Русь» стало выпускаться со специальным приложением, которое определялось как «первый дар русских за пределами России освобожденному от большевизма отечеству» По предложению архиепископа Серафима это приложение и брошюры, предназначенные для России, решено было печатать в новой орфографии, уже ставшей привычной для жителей бывших советских территорий.

Вторым центром распространения печатного слова из Иово-Почаевской обители стала сама Германская епархия. Только в 1942 г Епархиальный миссионерский комитет заказал типографии братства отпечатать 60 тысяч кратких молитвословов и 300 тысяч Евангелий от Иоанна Эти книги были распространены среди восточных рабочих и военнопленных Кроме того, монастырь издал и другие Евангелия, 5000 требников, церковные календари и большое количество брошюр религиозно-нравственного содержания.

Благотворительная помощь оказывалась не только восточным рабочим, но и появившимся с начала 1944 г в Германии многочисленным беженцам из СССР Среди них были сотни православных священнослужителей, в том числе более 20 епископов из Белоруссии, Прибалтики и Украины Церковный совет прихода в Сосновицах устроил приют для эвакуированного престарелого духовенства Приходской совет Свято-Троицкой церкви в Белграде постановил, с благословения митрополита Анастасия, ежемесячно ассигновать в этот приют 2000 динаров на оказание помощи беженцам Митрополит Серафим предложил и другим приходам опекать эвакуированных и с этой целью основал при епархиальном управлении «Фонд помощи священнослужителям-беженцам» С 1 августа 1941 г во всех храмах Германской епархии устраивались тарелочные сборы в этот фонд Кроме того, в течение всей войны во всех храмах епархии проводились сборы в пользу Центрального союза русских увечных воинов (инвалидов).

Нападение гитлеровской Германии на СССР вызвало не только резкое ухудшение отношения властей к русской эмиграции, но и встречную негативную реакцию части последней Поразительным является факт, что в берлинской газете «Новое время» 7 декабря 1941 г. был опубликован текст резко антифашистского послания Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) Публикация сопровождалась комментариями с выражением сомнения в авторстве митрополита Сергия, тем не менее факт остается фактом.

О своем непростом положении в период войны митрополит Серафим выразился в докладе на епархиальном собрании 1946 г следующим образом: «Я думаю, никто не сомневается в том, что управление нашей епархией в годы до капитуляции было нелегким делом, иногда даже мучительным подвигом Я нередко проливал тайные слезы, нередко проводил бессонные ночи; были и дни, когда я боялся, что лишат меня свободы, ведь и тогда в нашей среде было немало шпионов, доносчиков и провокаторов… отношение ко мне Восточного министерства было крайне отрицательное; только за неделю до капитуляции г-н Розенберг пожелал встретиться со мной в частной квартире!»

Несмотря на негативное отношение к себе немецких властей, митрополит Серафим много раз спасал русских эмигрантов, священников и мирян от гестапо Приходилось ему защищать и архимандрита Иоанна (Шаховского), которого гестапо еще в 1930-е гг. дважды пыталось выслать из Германии. О. Иоанн никогда не скрывал своего отрицательного отношения к антисемитизму нацистов В годы войны он обращался к немецким лютеранским и католическим епископам с просьбой помочь в прекращении уничтожения советских военнопленных и истребления православных сербов в Хорватии. Был он связан и с германским церковным сопротивлением, участвуя в проведении тайных экуменических христианских собраний на квартире берлинского пастора Унгнада. Среди членов этого кружка были мученики за веру, например казненный о И Метигер В августе 1945 г. в своей парижской лекции о. Иоанн отмечал: «Я знал немало верующих христиан и пастырей-немцев, которые не сомневались, что военная победа национал-социализма приведет к ничем уже не удерживаемому и в Германии гонению на Христову веру Эти люди искренне желали поражения своей стране» В январе 1943 г гестапо произвело обыск в квартире архимандрита, изъяв личные бумаги. Его книжный склад религиозной литературы также был опечатан и реквизирован Самого о Иоанна, вызванного из-под Дрездена, допрашивали в течение семи часов, взяли подписку о невыезде из Берлина и запретили посылать кому-либо религиозную литературу.

Эти запреты архимандрит Иоанн постоянно нарушал В своих воспоминаниях он подчеркивал: «От первого и до последнего года существования национал-социалистической Германии я был в ней представителем свободного апостольского Православия, не зависимого ни на йоту ни от государства, ни от какихнибудь общественных или иных человеческих организаций или идей. Библейская и святоотеческая вера наша исключала для нас возможность благословения каких-либо языческих движений, пытавшихся лишь использовать Церковь для своей цели Мы указывали на нехристианский характер их идеологии. Тысячи людей, живших тогда в Берлине, ныне рассеявшиеся по всему миру, были свидетелями и участниками этой борьбы, начавшейся в тридцатые годы в Германии. Это была борьба за сущность Христовой веры».

Два мирянина православной Германской епархии непосредственно участвовали в антифашистском сопротивлении и были казнены Лиана Берковец принадлежала к берлинской группе Риттмейстера («Красная капелла»), а Александр Шморель – к мюнхенской «Белой розе».

Среди мучеников Германской епархии РПЦЗ была и группа чешских православных священников и мирян. В крипте собора святых Кирилла и Мефодия в Праге с 30 мая по 17 июня 1942 г скрывались заброшенные из Англии чехословацкие парашютисты, которые 27 мая смертельно ранили одного из высших чиновников III Рейха Гейдриха. 18 июня к православному собору прибыли гестаповцы, около двух часов продолжался неравный бой, в котором парашютисты погибли Вскоре гестаповцы обрушили террор на Православную Церковь Священников, укрывавших парашютистов, и самого владыку Горазда арестовали и вскоре расстреляли Декретом от 26 сентября 1942 г часть церкви в протекторате, которую возглавлял епископ Горазд, была запрещена, ее имущество конфисковано, а священнослужители и многие рядовые верующие отправлены на принудительные работы. В 1962 г. владыка  Горазд был причислен к лику святых в Сербской Церкви, а в 1987 г. – в Чехословацкой Православной Церкви.

Митрополит Серафим старался смягчить удары, обрушившиеся на чешское духовенство его епархии Во многих его проповедях и посланиях военных лет содержатся призывы к прекращению человеконенавистнических отношений, кровопролития и мировой войны Репрессии, подобные тем, что были в протекторате, на православных священников в Германии не обрушились, и в этом заключалась немалая заслуга митрополита, умевшего нейтрализовать враждебные акции нацистских ведомств Тем не менее руководство НСДАП систематически наносило Церкви ощутимые удары В частности, именно эта инстанция запретила открытие богословского института, не дала своего согласия на отпуск свечей для православных храмов В марте 1942 г гестапо своим запрещением сорвало подготовленное богослужение в Нюрнберге настоятеля мюнхенского прихода игумена Александра (Ловчего) В качестве одного из примеров ограничений можно привести ситуацию со священниками – беженцами из СССР Многие из них обращались с просьбами разрешить совершать богослужения в храмах епархии РПЦЗ Митрополит охотно позволял это и лишь просил таких священников подавать письменные прошения с краткой биографией и копиями документов, удостоверяющих каноничность рукоположения в священный сан Но 8 сентября 1944 г владыка был вынужден сообщить духовенству, что, согласно разъяснению РКМ, назначение беженцев сверх штата в храмы епархии может происходить исключительно с согласия германского правительства.

Совместная пастырская работа в трудных военных условиях весьма способствовала сглаживанию былых расхождений и преодолению противоречий Архимандрит Иоанн в своей книге отмечал: «Война смягчила атмосферу наших юрисдикционных расхождений Этому в значительной мере способствовали пастыри, прибывшие из России и Прибалтики... Огонь, падавший на нас, сжег солому юрисдикционных противоречий Митрополит Серафим также не обострял этих делений и делал что мог для их смягчения».

Число православных приходов на территории Германии росло удивительно быстро В конце 1941 г их насчитывалось пятнадцать, а затем за три года общее количество приходов и мест, где постоянно совершались богослужения, увеличилось более чем в пять раз Иногда, в редких случаях, местные власти даже передавали епархии церковные здания. Так, 20 июня 1941 г правительственный президент Потсдама заключил договор с митрополитом Серафимом о предоставлении ему для пользования здания много лет не действовавшей старинной русской церкви св Александра Невского в колонии Александровка 14 августа 1941 г состоялся официальный акт передачи храма приходу в Берлине В дальнейшем была образована церковная община и назначен постоянный священник – православный немец Павел Гекк Другой подобный случай произошел в Вене, где рейхсштаттдгальтер после многочисленных просьб передал православной общине здание бывшей русской посольской церкви Формальная передача храма состоялась 15 мая 1943 г, и уже 23 мая владыка Серафим освятил его В это же время, 24 марта 1943 г Баварское министерство просвещения и церковных дел отправило письмо с предложением «русскому священству в Мюнхене» взять на себя обслуживание греческой церкви в этом городе. Храм был закрыт в 1941 г. после нападения Германии на Грецию Церковь с согласия греческой колонии была в апреле передана русскому приходу, чтобы в ней совершались богослужения для всех православных жителей города.

Гораздо большее количество новых церквей и молитвенных помещений возникало стараниями быстро растущего русского населения Первоначально речь могла идти только о тех германских городах, где работали переселившиеся из Франции русские эмигранты. В газете «Новое слово» от 7 декабря 1941 г. сообщалось, что назначенный в Ганновер священник Аркадий Моисеев, после того как весной 1941 г провел в этом городе первую пасхальную службу, снова продолжает богослужения в специальном бараке сталелитейного завода Действительно, дирекция этого предприятия предоставила помещение для проведения богослужений, и в январе 1942 г в Ганновере был образован самостоятельный приход 10 апреля 1942 г в Людвигсхафене состоялось собрание русских эмигрантов, работавших на местной фабрике, которое постановило образовать приход и избрало церковный совет 5 августа митрополит сообщил об этом в РКМ, прося соответствующего разрешения, которое последовало 12 сентября В этом приходе собиралось до 600 человек, в устроенном и освященном храме на Кайзер-Вильгельм-штрассе проводились регулярные богослужения В сентябре – октябре 1942 г был устроен приход Грауденцской церкви. К апрелю 1943 г организовались православные общины в Мангейме и Христианштадте Много временных церквей создавалось в лагерях восточных рабочих.

Серьезным препятствием для развития церковной жизни, помимо противодействия властей, являлись ожесточенные бомбардировки, которым подвергалось большинство городов Германии В октябре 1943 г была разрушена недавно созданная церковь в Мангейме; 13 сентября 1944 г бомба почти полностью уничтожила храм св. Николая в Штудгарте; в ноябре 1944 г. погибла церковь в Людвигсхафене; 13 февраля сильно пострадал старинный храм в Дрездене.

Несмотря на все препятствия и трудности, в феврале 1945 г число приходов и мест, где постоянно совершались богослужения, только на территории Германии (по довоенным меркам) доходило до восьмидесяти Если же учитывать заметное увеличение православных приходов в Венгрии, Словакии, Австрии и Западной Польше, то общее количество общин, входивших в период войны в состав Германской епархии РПЦЗ, составляло примерно сто шестьдесят пять Священники и миряне, оказавшиеся в условиях нацистской тоталитарной системы, искали Бога и свободу Большинство пастырей не пошли на сделку со своей совестью, что сделало невозможным использование их фашистскими ведомствами в своих целях Попытки изолировать русских священнослужителей-эмигрантов от их соотечественников на оккупированной территории СССР, советских военнопленных и угнанных на работы в Рейх зачастую оканчивались неудачей.

Судьба советских военнопленных в годы Второй мировой войны составляет одну из самых трагичных, не имеющих аналогов в мировой военной истории страниц нашего недавнего прошлого Тема участия в судьбе военнопленных Русской Православной Церкви Заграницей, единственного общественного института, который попытался в той трагической ситуации последовательно и бескорыстно оказывать помощь хотя бы немногим из миллионов страдальцев, оказавшихся в немецко-фашистских лагерях, до недавнего времени по понятным причинам оставалась неисследованной.

Несмотря на сложности, вызванные церковной политикой германских властей, церковно-приходская жизнь европейских приходов РПЦЗ продолжала развиваться достаточно стабильно даже в годы войны Когда в концентрационные лагеря стало прибывать значительное число советских военнопленных, священнослужители РПЦЗ попытались откликнуться на их столь многочисленные духовные и материальные нужды Вынужденно покинувшие родину, русские эмигранты со всем нереализованным, десятилетиями копившимся стремлением быть полезными России принялись помогать не по своей воле оказавшимся в Германии и находившимся в бедственной ситуации соотечественникам, для которых эта помощь была единственным утешением и поддержкой, помогавшей выжить в нечеловеческих условиях Уже через месяц после нападения Германии на СССР, 21 июля 1941 г. возглавлявший Германскую епархию РПЦЗ архиепископ Серафим (Ляде) обратился с письмом в отдел военнопленных Службы общего управления армии при Верховном командовании вооруженными силами Германии В этом письме владыка просил предоставить русскому духовенству возможность «организовать православное душепопечение пленных красноармейцев» и «посылать священников с целью совершения богослужений в лагерях военнопленных» Предложение архиепископа Серафима в конечном счете не получило одобрения Верховного командования Оперативный приказ начальника Имперской службы безопасности Р Гейдриха от 16 августа 1941 г фактически запрещал религиозную работу с военнопленными В нем, в частности, говорилось: «Религиозную опеку военнопленных не следует особо стимулировать и поддерживать Там, где среди военнопленных имеются священнослужители, последние могут, если это отвечает желанию самих советских, осуществлять религиозную деятельность Привлечение священников из генерал-губернаторства или с территории Рейха для религиозной опеки советско-русских военнопленных исключается».

Однако исполнение данного приказа представителями лагерной администрации далеко не всегда было безусловным, и уже с первых месяцев войны имели место неоднократные случаи разрешения комендантами лагерей пастырской деятельности русского православного священства среди военнопленных Так, например, уже в сентябре – октябре 1941 г в лагере г. Судауена в Восточной Пруссии священником Владимиром Жеромским было проведено несколько богослужений, на которых присутствовало до полутора тысяч военнопленных, из которых удалось составить хор в 50 человек, сумевших по памяти пропеть необходимые для этих богослужений церковные песнопения Подобные случаи неоднократно имели место в это время не только в лагерях Германии, но и на территории генерал-губернаторства, где главный комендант лагерей для военнопленных в октябре 1941 г следующим образом охарактеризовал опыт проведения лагерных богослужений: «Совершенно добровольное участие в этом и интерес к религиозным вопросам были всегда чрезвычайно высоки… Местами образовывались хоры, которые с большим усердием участвовали в богослужении и разучивали церковные песнопения с большой старательностью и увлечением».

Священникам РПЦЗ удавалось проникать в концентрационные лагеря не только на территории Германии В ноябре 1941 г. начальник генеральной команды IV-АК из Дрездена написал в канцелярию местной русской церкви о том, что первое богослужение, проведенное для советских военнопленных в Хайденау, показало очень большой интерес к религии, и выразил благодарность настоятелю храма о. Д. Трухманову и церковным певчим Протоиерею предлагалось продолжить богослужения, расходы на проведение которых будут покрыты из лагерных средств К письму прилагались пропуска для настоятеля и участников хора Видимо, вскоре у священника Трухманова возникли осложнения с гестапо, но 10 декабря он сообщил митрополиту Серафиму, что и с этой стороны ему удалось добиться разрешения посещать военнопленных В декабре того же года настоятель украинского православного прихода г. Лодзи о. И. Ткачук извещал владыку, что получил разрешение совершать богослужение и проводить крестины в лагере военнопленных в Эрцгаузене.

В течение первых месяцев войны проникать в лагеря также удавалось игумену Гермогену (Берлин), священникам И Малиженовскому (Штудгарт) и С. Рудыку (Берлин) Но это были, к сожалению, единичные случаи.

Исходя из опыта лагерных богослужений в первый год войны, собрание духовенства Германской епархии РПЦЗ в январе 1942 г уполномочило архиепископа Серафима вновь обратиться к Верховному командованию германских вооруженных сил с просьбой о разрешении осуществлять систематическую деятельность по отношению к советским военнопленным. На этом собрании о своих впечатлениях рассказали пятеро священников, посещавших лагеря, и все они отмечали наличие у пленных неподдельного интереса к религии Епископ Венский Василий даже поставил вопрос об изготовлении большого количества нательных крестиков и выпуска молитвенников для пленных Однако весной 1942 г со стороны германского военного руководства вновь последовал отрицательный ответ.

Информация о дискуссии на берлинском епархиальном собрании РПЦЗ по поводу пастырской работы с военнопленными проникла даже в советский МИД, во внутренней переписке которого 20 февраля 1942 г отмечалось: «Некоторые священники сообщали о своих впечатлениях в лагерях русских военнопленных и пришли к единому мнению: устроенные ими богослужения посещали 90–95 % обитателей лагеря. Вообще можно говорить о сильной религиозности военнопленных».

Вместе с духовенством РПЦЗ стремились помогать военнопленным и священнослужители Парижской епархии митрополита Евлогия Эти верующие эмигранты находились в юрисдикции Вселенской Патриархии и пользовались особым недоверием у немецких властей Архимандрит Иоанн (Шаховской) впоследствии так описывал свое посещение в 1942 г офицерского лагеря в окрестностях Бад-Киссингена. «В нем содержалось около трех тысяч советских командиров, главным образом молодых лейтенантов; но были и штаб-офицеры – в особом здании. Можно представить мое удивление, когда среди этих советских офицеров, родившихся после Октября, сразу же организовался церковный хор, спевший без нот всю литургию Приблизительно половина пленных захотели принять участие в церковной службе, общей исповеди и причастились Святых Таин. В этой поездке меня сопровождал о Александр Киселев. Мы остались под огромным впечатлением от этой встречи с несчастными, раздавленными и войной, и лишениями, и униженными русскими людьми. По возвращении в Берлин я был немедленно вызван на допрос в гестапо, которое оказалось взволновано самим фактом нашего посещения этого лагеря по приглашению комендатуры» Священник Александр Киселев служил в Германской епархии РПЦЗ и успешно вел духовную работу во всех имевшихся под Берлином лагерях Как можно заключить из письма семи пленных офицеров (из лагеря XIII-D близ Хаммельсбурга), архимандриту Иоанну от 28 февраля 1942 г последнему вместе со священником А Киселевым удалось провести богослужение и в этом лагере.

Регулярно предпринимавшиеся на основе частных договоренностей с отдельными представителями лагерной администрации попытки священников осуществлять церковное попечение о советских военнопленных приводили к весьма значительным результатам Так, например, в лагере для военнопленных в Луккенвальде 2 августа 1943 г в специально выделенном для этого бараке епископом Потсдамским Филиппом было совершено освящение храма во имя св равноапостольного князя Владимира. Еженедельные воскресные богослужения в этом храме стали совершаться священником Михаилом Поповым и не названным по имени московским протодиаконом, которые входили в число узников данного лагеря А в освящении украшенной настенной росписью церкви и первом торжественном богослужении участвовал также архимандрит Стефан, храм был переполнен молящимися, пел хор из военнопленных.

Опыт с созданием лагерного храма в Луккенвальде побудил митрополита Серафима вновь добиваться разрешения германских властей на рукоположение в священники самих узников лагерей И, несмотря на то что верховное командование не давало принципиального согласия на совершение подобного рода хиротоний, в ряде случаев митрополиту Серафиму удавалось добиться успеха Так, например, 20 ноября 1944 г им был рукоположен священник Дмитрий Константинов, организовавший в Дабендорфе походный храм во имя св апостола Андрея Первозванного Большинство узников-прихожан этого храма впоследствии вступили в вооруженные силы Комитета освобождения народов России, вместе с ними последовал и их пастырь о. Дмитрий.

Каждое богослужение в лагерях сопровождалось оказанием их узникам и материальной помощи в виде продовольствия и одежды, собранных в церквях РПЦЗ Однако оказывать регулярную и централизованную помощь военнопленным со стороны Архиерейского Синода РПЦЗ и отдельных благотворительных организаций военное командование не разрешало Все зависело от согласия отдельных представителей лагерной администрации.

Последний эпизод деятельности РПЦЗ по оказанию помощи советским военнопленным был связан с попытками ее руководителей повлиять на политику англо-американских союзников, осуществлявших насильственную выдачу бывших советских военнопленных в СССР Обоснованно опасавшиеся, что жестокая политика коммунистического режима по отношению к собственным военнопленным может быть продолжена и после их возвращения на родину, представители Зарубежной Церкви добивались от оккупационных властей союзников прекращения насильственной выдачи бывших советских военнопленных в советскую оккупационную зону Кульминационным событием в этих стараниях явилось письмо митрополита Анастасия главнокомандующему войсками США за границей генералу Д. Эйзенхауеру. Хотя это письмо в целом не достигло результата, в отдельных случаях представители администрации англо-американских лагерей для перемещенных лиц шли навстречу просьбам духовенства и не препятствовали отправке бывших узников в Америку и Австралию Особенно многих военнопленных удалось спасти от застенков НКВД на родине протопресвитеру Георгию (Граббе), являвшемуся доверенным лицом Первоиерарха РПЦЗ митрополита Анастасия и имевшему больший доступ к разным должностным лицам.

Проанализировав несколько примеров пастырской работы духовенства РПЦЗ с многотысячной армией советских военнопленных, находящихся в концентрационных лагерях Европы и Германии, можно сформулировать несколько выводов.

Во-первых, на протяжении всего периода Второй мировой войны РПЦЗ являлась единственным общественным институтом, пытавшимся последовательно и бескорыстно оказывать моральную и материальную помощь каждому советскому военнопленному, независимо от его религиозных убеждений, действуя в тех жестких рамках, в которые она была поставлена фашистским тоталитарным режимом.

Во-вторых, несмотря на непрекращающиеся попытки придать этой помощи организованный и систематический характер посредством достижения соглашения с высшим германским военным руководством, русское духовенство было вынуждено ограничивать эту помощь лишь отдельными, носившими частный характер мероприятиями, масштаб и продолжительность которых зависели от разрешения конкретных представителей немецкой лагерной администрации.

В-третьих, все три православные юрисдикции (РПЦ МП, РПЦЗ и европейские приходы Вселенского Патриархата) стремились оказать помощь советским военнопленным. Однако в силу того, что подавляющее большинство узников находились в лагерях на территориях, где осуществляли свою деятельность только приходы РПЦЗ, и что немаловажно в силу наибольшего доверия немецких властей именно к этой Церкви, именно этому духовенству удалось сделать больше всего для оказавшихся в плену советских людей как в духовном окормлении, так и в гуманитарной помощи.

В-четвертых, в беспрецедентной для русской истории ситуации, когда богоборческий коммунистический режим предал миллионы своих защитников на расправу такому же по сути антихристианскому национал-социалистическому режиму, разделившиеся перед войной представители Русской Православной Церкви обрели первый уникальный опыт преодоления церковно-политических разногласий в совместном служении, сострадании и любви по отношению к своим единокровным соотечественникам-военнопленным.

Знакомство с этой малоизвестной страницей истории Великой Отечественной войны позволяет с уверенностью утверждать, что большинство советских военнопленных были верующими По различным оценкам, на богослужениях в лагерях присутствовали от 50 до 95 % узников. Точно определить долю верующих, конечно, невозможно, но наиболее реальной представляется цифра в 65–70 %. По результатам переписи 1937 г., содержавшей вопрос о вере в Бога, положительно ответили на него 56,7 % населения СССР Два десятилетия атеистической идеологии не смогли достичь существенных перемен в мировоззрении советских воинов Политработники и сотрудники НКВД давали нужную «наверху» отчетность о крайне низком проценте религиозно мыслящих солдат На самом деле большинство верующих красноармейцев просто вынуждены были не афишировать, а часто и преднамеренно скрывать свои религиозные убеждения Попав в концентрационные лагеря, где каждый день имелась реальная возможность расстаться с земной жизнью, они в большинстве своем обратились к Богу, это наблюдалось даже в тех лагерях, куда доступа священникам не было.

Священнослужители Германской епархии РПЦЗ имели в 1942–1945 гг. миллионную паству, и они сделали все возможное для духовного окормления этих людей.

Религиозная политика нацистской Германии в отношении Русской Православной Церкви претерпевала существенную эволюцию Условно ее можно разделить на два принципиально различные этапа: 1933 г – весна 1941 г и лето 1941–1945 гг Существовала большая группа факторов, определявших позицию немецких ведомств в религиозном вопросе: пропагандистский, идеологический, военный (ситуация на Восточном фронте), международный, внутрироссийский (положение на оккупированных территориях) и советский (влияние религиозной политики руководства СССР) Каждый из перечисленных факторов по-разному воздействовал на немецкие ведомства, заставляя их с течением времени в большей или меньшей степени корректировать свою позицию При всем различии подходов немецких ведомств в религиозном вопросе решающую роль играли директивы высшего руководства НСДАП и лично Гитлера.

На первом этапе германские ведомства, и в первую очередь Министерство церковных дел, оказывали явное покровительство РПЦЗ, одновременно проводя политику унификации православной диаспоры в III Рейхе. Фашистское правительство хотело позиционировать себя антиподом правительства советского, именно в 1930-е гг наиболее активно истязавшего Русскую Церковь Кроме того, ставились цели смягчить неблагоприятное воздействие просочившихся за границу сведений о начавшихся притеснениях Католической и Лютеранской Церквей, а также расположить к Рейху православные балканские государства – Болгарию, Румынию, Грецию и Югославию. Со временем рейхс-министерство церковных дел стало преследовать и свою цель, не разделявшуюся другими ведомствами, – создание самостоятельной (автокефальной) наднациональной Германской Православной Церкви Уже на первом этапе выявилась внутренняя противоречивость нацистской политики – стремление показать себя защитником РПЦЗ и в то же время проведение различных акций против Русского Западно-Европейского Экзархата юрисдикции Патриарха Вселенского.

После начала весной 1941 г военной агрессии Рейха на Балканах, а в июне – против СССР прежняя политика вкорне изменилась, первые признаки этих изменений были заметны уже в генерал-губернаторстве в 1939–1940 гг Возобладало враждебное отношение к Русской Православной Церкви вообще, независимо от юрисдикций На Церковь были распространены и даже значительно усилены методы давления, уже опробованные по отношению к другим религиозным общинам на территории самой Германии, где направляющая линия в решении «религиозного вопроса» была ориентирована на разрушение сложившихся традиционных устойчивых структур, «атомизацию» Церквей Русскую Церковь также пытались раздробить на несколько изолированных друг от друга частей (главным образом по национальному признаку), эти части поставить под полный контроль и использовать церковные организации для помощи администрации на оккупированных территориях и в пропагандистских целях С этим было связано и изменение отношения к русскому духовенству в эмиграции – его старались полностью изолировать от пастырской деятельности в оккупированных областях СССР, а также от военнопленных или вывезенных в Германию на работы соотечественников Только к осени 1943 г, в основном под влиянием военного, советского и международного факторов, наблюдается некоторое смягчение позиции в отношении Православной Церкви.

После начала военной агрессии против СССР проблема Русской Православной Церкви попала в сферу интересов важнейших нацистских ведомств – Партийной канцелярии, РСХА, Министерства занятых восточных территорий и МИД Деятельность Министерства церковных дел отошла на второй план, на оккупированные территории СССР его вообще не допустили Следует отметить, что РКМ при этом осталось верно прежнему курсу, в основном благожелательному к русскому православию, проявляя в этом направлении большое упорство.

При всей первоначальной внешней разнице национал-социалистической и советской (1920-1930-х гг) религиозной политики между ними было много общего Это сходство подтверждается на примере области Вартегау, которая в 1939 г стала своеобразным «испытательным полигоном» для нацистских церковных экспериментов Как и в СССР, там были закрыты монастыри, вся религиозная деятельность низводилась до уровня немногочиотенных приходских общин и т. д.

Реальная религиозная политика германской оккупационной администрации также имела много общего с довоенной советской. В своем приказе от 16 августа 1941 г. шеф РСХА Гейдрих приказывал подразделениям полиции безопасности и СД постоянно сообщать о развитии ситуации в церковно-государственных отношениях на оккупированной части СССР, а также проявлял большой интерес к сохранению Московского антирелигиозного музея Изучение опыта движения воинствующих безбожников в советской России казалось правительству III Рейха очень полезным.

В III Рейхе, так же как и в СССР, религиозным организациям, в частности РПЦЗ, уделяло внимание высшее руководство страны, в том числе Сталин и Гитлер лично В некоторых деталях совпадала нацистская и советская религиозная политика на контролируемых территориях за пределами собственных стран Например, в генерал-губернаторстве в 1939–1944 гг. германские ведомства стремились противопоставить лояльную, как им казалось, РПЦЗ оппозиционной и преследуемой Католической Церкви И во второй половине 1940-х гг новые власти Польши отчасти действовали подобным образом Как и Сталин, Гитлер в годы войны, опасаясь раскола в обществе и дестабилизации режима, старался избегать явных антицерковных акций.

Однако в СССР вождь был способен, если того требовали обстоятельства, на кардинальное изменение позиции в религиозном вопросе, что оказалось совершенно неожиданно для властей III Рейха В СССР невозможно было и представить такого различия позиций и открытой борьбы различных ведомств по вопросам церковной политики, какие существовали в III Рейхе.

В советской идеологии полностью отсутствовали элементы характерной для национал-социализма расовой теории, которую нацистские идеологи всячески старались привнести в церковную сферу. Почти все руководители III Рейха (в отличие от советских) были мистически, псевдорелигиозно ориентированы и уделяли этому существенное внимание.

С конца 1930-х гг. немецким правительством разрабатывались и планы создания «новой религии» Об одном таком проекте, вероятно, добытом американской разведкой, упоминалось в официальном заявлении президента США Рузвельта от 28 октября 1941 г. В 1939 г другой детальный, поэтапный, рассчитанный на 25 лет «План национал-социалистической религиозной политики» разработала служба рейхсляйтера Розенберга В этом документе говорилось о необходимости через 25 лет ввести обязательную для каждого гражданина нацистскую религию В случае осуществления этого плана традиционные конфессии, в том числе и РПЦЗ на территории Германии, ждала бы печальная участь Во всех европейских странах, где утвердились авторитарные режимы, в том числе в Германии и России, христианские ценности рассматривались в качестве важнейшего составного элемента национальной идеологии и культуры Однако Церкви и сами верующие не сумели воспрепятствовать установлению указанных режимов.

Положение РПЦЗ в период господства национал-социализма в Германии можно охарактеризовать как борьбу за выживание В то же время имели место случаи сотрудничества церковных организаций и нацистских властей на разных уровнях Несмотря на крайне сложное положение, в котором оказалась РПЦЗ в фашистской Германии, на протяжении всего периода существования этого тоталитарного режима она оставалась одним из немногих островков нравственности, опорой внутреннего сопротивления тоталитарной идеологии и этики В суровых, порой жесточайших условиях РПЦЗ сумела выстоять Расчеты немецких ведомств использовать ее в своих целях не оправдались.

Неожиданно для нацистов на оккупированных территориях начался бурный, стихийный процесс церковного возрождения Как только советские войска отступили в глубь страны, на оставленных землях произошел настоящий «религиозный взрыв» – за несколько месяцев открылись сотни православных храмов Они стали центрами возрождения русского национального самосознания.

В целом можно сделать вывод, что ни одна из частей или юрисдикций Русской Православной Церкви не стала сотрудничать с нацистами Нацистским ведомствам даже не удалось полностью подчинить и сделать своим послушным орудием епархию РПЦЗ на территории Германии Особенно сильное сопротивление нацистам продемонстрировали евлогианское духовенство и прихожане К концу 1943 г нацисты проиграли СССР пропагандистскую войну в области церковно-государственных отношений, что было особенно заметно на примере балканских стран.