Преступницы по страсти

Другим опровержением столь распространенных и вместе с тем столь не соответствующих истине взглядов на женскую натуру служат, между прочим, также преступления по страсти. Именно, в противоположность тому, что мы наблюдаем у мужчины, женщина-преступница по страсти приближается то к врожденной, то к случайной преступнице: обдуманность намерения и нравственная испорченность играют в ее преступлениях значительно большую роль, чем у мужчин. Во всяком случае, признаки, свойственные индивидам обоих полов, совершающих преступления по страсти, довольно многочисленны.

1. Возраст. Как и у мужчин, у этого рода преступниц преобладает преимущественно молодой возраст. Преступления обыкновенно совершаются ими в период самого полного расцвета половой жизни. Так, например, Vinci было, когда она запятнала себя преступлением, 26 лет, Соnnе-mune – 18, Provensal

– тоже 18, Jamais – 24, Stakel-burg – 27, Daru – 27, Laurent – 22, Hogg

– 26 и Noblin – 22. Все политические преступницы были, как известно, большею частью молоды (Sahla было 18 лет, Charlotte Corday – 25, Renault – 20 лет и т д.).

Но далее и между преступницами из-за любовной страсти попадаются субъекты более или менее пожилого возраста, тем более что у них юность и половое влечение как-то особенно быстро проходят. Так, Lodi была далеко не молода, когда она влюбилась в одного сослуживца своего и по его совету украла ценных бумаг на 20 000 франков, причем передала всю эту сумму своему любовнику, не оставив себе ни одного франка. Dumaire убила своего любовника, когда ей было 30 лет, a Perrin, будучи уже 40 лет, покушалась на жизнь своего мужа.

2. Признаки вырождения. У преступниц по страсти отсутствуют обыкновенно дегенеративные признаки и специальные аномалии лица, кроме сильного развития челюстей и мужского склада физиономии.

3. Мужские черты и особенности. У многих преступниц этой категории наблюдаются мужские черты характера. Так, например, некоторые из них питают страсть к оружию. Clovis, Hugiies и Dumaire любили стрелять в цель, Raymond в Париже ходила всегда вооруженная кинжалом и револьвером и эту привычку носить с собою оружие вывезла из Гавайи, где все женщины носят постоянно при себе оружие. Souhine отличалась, по мнению свидетелей, гордым, энергичным, решительным характером. Dumaire обнаружила, по наблюдению Batailles, во время своего процесса умение выражаться категорически и точно, соблюдая логическую последовательность своих мыслей. Многие из этих преступниц обнаруживают особенную страсть к политике, что редко наблюдается у женщин, и становятся настоящими мученицами своего патриотизма, а подчас и своих религиозных убеждений. Daru и Noblin были обе дочерьми полудиких народов, у которых женщина обыкновенно отличается мужскими особенностями: обе они при исполнении своих преступлений обнаружили значительную мускульную силу, причем Daru заколола кинжалом своего любовника, a Noblin задушила свою соперницу. Между этими преступницами часто наблюдается также страсть к ношению мужского платья: так, В. в костюме мужчины покушалась на жизнь любовницы своего мужа.

Впрочем, следует заметить, что мужские черты встречаются не только y преступниц, но и у нормальных женщин, одаренных страстными темпераментами. Так, мы находим их у г-жи de Stael, Georges Sand и даже у Carlyle – этой святой женщины, примерной по своему самопожертвованию и кротости душевной, которая, будучи девушкой, охотно лазала по стенам и заборам и дралась на кулачках со своими школьными подругами, обыкновенно побеждая их.

4. Альтруистические чувства и страсти. У преступниц по страсти преобладают добрые аффекты, которые у них даже сильнее проявляются, чем у нормальных женщин, достигая иногда необыкновенной силы выражения. У них никогда не отсутствует любовь к родным, как у врожденных преступниц.

Ellero рассказывает следующее об известной поджигательнице Антони Р: «Все свидетели показали единогласно, что она была превосходной женой и нежной матерью, восхваляли ее сострадательность ко всем несчастным и нуждающимся – словом, это была, по общему мнению, женщина, у которой доброе сердце преобладало над рассудком. Доброта ее была, так сказать, инстинктивна и потому слепа. Она неоднократно упрашивала мужа своего ручаться за свою сестру, когда той приходилось настолько плохо, что она должна была обращаться к нему с этой просьбой». В., женщина с мужской физиономией и некоторыми другими аномалиями, была очень любящая жена и образцовая мать. Жители околотка, где она жила, так уважали ее, что, когда разнеслась весть об ее аресте, они составили прошение за многими подписями, в котором просили об ее освобождении, ручаясь за ее безупречность. Myers, убившая своего любовника, сделалась потом превосходной матерью.

Ottolenghi нашел у В.R. очень живое нравственное чувство и чрезвычайную стыдливость. Она объяснила, что в муже ее меньше отталкивали его грубость и уродливость, чем сознание, что он был и есть любовник ее матери. Daru обожала своих детей и работала на них не покладая рук, в то время как муж ее все прокучивал и пропивал. Детоубийцы, которые большею частью принадлежат к категории преступниц по страсти, выйдя замуж в колониях, являются – по свидетельству Сеrе'а – почти единственными хорошими колонистками и добрыми матерями семейств. По словам Joly, в тюрьме St. – Lazare часто встречаются детоубийцы с очень мягким характером, у которых решительно ничто не указывает на заглохшую материнскую любовь. Despine сообщает об одной девушке, которая бросила свое дитя непосредственно после родов в яму. Когда его нашли там и принесли к ней еще живым, в ней проснулось материнское чувство. Она отогрела своего ребенка, начала кормить его и с тех пор стала очень страстной матерью. Souhine была настолько горда, что предпочла умереть со своими детьми, чем пойти собирать милостыню. Du Tilly трогательно заботилась о будущности своих детей и о том, чтобы не давать возможности своему легкомысленному мужу компрометировать свою семью. Jamais осталась честной и чистой даже в самой– крайней бедности и писала своему любовнику: «Я берегу себя для тебя». Dumaire, разбогатевшая благодаря проституции и сомнительному браку, оставшись вдовой, выказала много щедрости и доброты по отношению к своим родным.

5. Страсти как мотивы преступлений. Самой сильной страстью, чаще всего доводящей женщин до преступления, является любовная страсть. Преступницы по страсти любят сильнее, чем нормальные, в сущности, холодные в эротическом отношении женщины. Со страстностью Элоизы и с наслаждением приносят они себя в жертву любимому мужчине, игнорируя нередко общественное мнение, обычаи и даже законы. Vinci пожертвовала для своего любовника своими длинными волосами, единственным, что в ней было красивого. Jamais, несмотря на то что должна была содержать себя и двух детей, посылала еще деньги и подарки своему возлюбленному. Dumaire содержала своего любовника Picard'a в то время, как он был студентом, и никогда не требовала от него, чтобы он на ней женился, довольствуясь лишь тем, чтобы он ее не покидал и продолжал связь с ней. Spinetti, которая когда-то была богатой, решилась для исправления своего нравственно испорченного мужа пойти служить и сделалась служанкой. Noblin была так предана своему любовнику, что не могла расстаться с ним, несмотря даже на то что была, в сущности, честной натурой, а последний преступником; в угоду ему она абортировала три раза и совершила даже преступление, противное ее природной доброте.

Страстная любовь этих женщин объясняет нам, почему почти все они, несмотря на свою душевную чистоту, имеют в своей жизни такие любовные связи, которые с точки зрения общественного мнения считаются незаконными. Девичество и замужество суть общественные установления, которые, как и все обычаи и нравы, рассчитаны на средний тип нормальной женщины, т е. на ее холодность и сдержанность в эротическом отношении; страстная же любовь нарушает эти установления, как показывает пример Элоизы, не желавшей выйти замуж за Abelard'a, чтобы не повредить ему, и гордившейся тем, что она была его любовницей. Причина очень многих детоубийств кроется в неразумной, неопытной любви, желающей стать выше известных общественных предрассудков. Таков был случай, например, сообщенный Grandpre, касающийся одной молодой девушки, убившей своего ребенка, прижитого ею от одного иностранца, которого она встретила в каком-то курорте, страстно влюбилась в него и отдалась ему. В этом отношении преступница по страсти сильно отличается от врожденной преступницы, которая отдается мужчинам только вследствие своей лени, страсти к удовольствиям или же грубой чувственности. Но благодаря какой-то фатальной склонности порядочных женщин к дурным мужчинам они обыкновенно влюбляются в легкомысленных, непостоянных и даже испорченных субъектов, которые не только бросают их после непродолжительного наслаждения ими, но усугубляют еще их страдания презрением и клеветой. В подобных случаях преобладающим мотивом преступления у таких женщин является не только горе покинутой любовницы. В случаях Camicia, Raffo, Harry и Ardoano причиной преступления было вероломство и измена со стороны любовников после клятвенных обещаний вечно любить. Любовник Provensal бросил ее, когда она забеременела, написал об этом отцу ее и в письме к ней насмехался еще над ней, говоря, что он посещает женщин только с целью развлечения, a «aves une femme malade, – писал он, – on ne s'amuse pas» [28]. Vinci, пожертвовавшая для своего любовника лучшим своим украшением, сделалась потом предметом насмешек для своей соперницы, заступившей ее место в сердце ее вероломного любовника. Точно так же была покинута своим любовником и Jamais, когда она осталась без работы и последний не мог более эксплуатировать ее. Reymond обманывал ее муж с самой интимной подругой ее, но она простила их, узнав об этой измене. Однако связь эта продолжалась, и однажды она нашла письмо своей вероломной подруги к своему мужу с презрительными на ее счет выражениями и даже накрыла любовников en flagrant delit. T., превосходная мать и жена, была в один прекрасный день покинута своим мужем для одной проститутки.

К этим мотивам присоединяется еще несправедливое презрение к покинутой со стороны общества, которое сваливает обыкновенно всю вину этого на нее. Строгость родителей и презрение окружающих еще более усугубляют ее страдания. Jamais, например, не была допущена к постели своего умирающего отца. Provensal была проклята братом за то, что она опозорила всю семью. Подобное положение дела является самым могущественным мотивом преступления для большинства детоубийц, у которых оно до известной степени связано с потребностью мстить вероломному отцу за его измену смертью ребенка. Одна детоубийца созналась в этом Grandpre в следующих словах: «Когда он (ребенок) родился и я подумала о том, что он останется на всю жизнь незаконнорожденным и вырастет, быть может, таким же негодяем, как его отец, мои пальцы невольно сдавили его горло…»

Статистика показывает, что число детоубийств находится в обратном отношении к числу незаконных рождений, т е., другими словами, там, где последние, будучи более редким явлением, наказываются строже, детоубийства встречаются чаще. Итак, преступление это является следствием чаще всего страха перед позором. В городах подобные преступления скрываются легче, и потому там детоубийства встречаются реже, как это видно из следующих цифр:

1851-1855 гг.1875—1880 гг.

Во Франциив деревнях3235 в городах2122

В деревняхВ городах В Италии1885 г.3417 1886 г.4019 1887 г.3218 1888 г.3720

Итак, детоубийство порождается общественным мнением, подобно тому как во времена варварства оскорбление влекло за собою кровавую месть, если оскорбленный не хотел остаться обесчещенным на всю жизнь.

В некоторых случаях преступление является реакцией на очень дурное обращение и унижение, которому подвергается женщина. Так, В.R. пыталась отравить своего старого грубого мужа, за которого заставила ее выйти замуж мать ее, находившаяся прежде в связи с ним. Она ни за что не хотела отдаться ему, и за это жестокий муж морил ее голодом, бил и заставлял ночевать в лавке, где она была совершенно не защищена от непогоды. Spinetti зарезала своего мужа, которому принесла раньше столько жертв, после того как он жестоко избил ее, несмотря на ее беременность, заставляя обокрасть своего хозяина. С.Н. застрелила в суде человека, оклеветавшего ее самым оскорбительным образом в то время, как он всякими правдами и неправдами добился оправдания в возбужденном против него процессе.

6. Материнская и семейная любовь. Оскорбленная материнская и семейная любовь является сравнительно реже причиной и мотивом преступлений. Du Tilly, видя, что муж ее позорит честь своей семьи и разоряет ее своею незаконной связью с одной женщиной, особенно страдала при мысли, что благодаря болезни ее он сможет скоро жениться на своей любовнице, которая сделается таким образом мачехой ее детей. Это заставило ее решиться облить свою соперницу серной кислотой, чтобы сделать ее уродливой, а стало быть, и безвредной. Т. била и истязала проститутку, для которой муж бросил ее и для которой он разорял свою семью. Антония В., почти доведшая своей расточительностью семью свою до банкротства, подожгла свой дом, чтобы полученной страховой премией поправить немного свои запутанные обстоятельства. Dani убежала из дома со своими детьми от рассвирепевшего пьяного мужа, хотевшего их всех перерезать. Но затем, когда он заснул, она вернулась в дом и заколола его. Одна дама, портрет которой мы находим у Mace, решилась на воровство, чтобы иметь чем заплатить за учение своего сына. Это была женщина из очень хорошей семьи, превосходно воспитанная, с прекрасным характером, но глубоко несчастная вследствие нищеты, в которую она впала после прежнего благосостояния. Арестованная за совершенное воровство, она отказалась назвать свое имя, чтобы не опозорить своего ребенка, но случайно была в суде узнана одним из адвокатов. Несколько дней спустя после этого она умерла, сраженная своим горем.

То обстоятельство, что материнская любовь, несмотря на все выдающееся значение ее в духовной жизни женщины, является так редко мотивом преступлений, должно казаться немного странным. Но она есть своего рода профилактическое средство против пороков и преступлений, ибо боязнь причинить вред своим детям или быть оторванной от них благодаря преступлению часто заставляет мать отказаться от ее преступных замыслов мести и вообще от всяких насильственных попыток реактивного характера. Этим же объясняется, почему мать старается обыкновенно внушить своим детям терпение и снисхождение, удерживая их от мстительных порывов.

Но, с другой стороны, замечателен факт, что материнство часто является причиной психозов. Статистика показывает, что вследствие тяжелых семейных несчастий заболели психическими болезнями (процент от всего количества душевных заболеваний):

МужчинЖенщин В Италиив 1866—1877 гг.1,68,4 В Саксониив 1875—1888 гг.2,643,6 В Венев 1851—1859 гг.5,2411,2 В Турине наблюдались психические расстройства вследствие смерти детей у женщин втрое чаще, чем у мужчин; бездетность также была причиной душевного заболевания у трех женщин.

Другой фактор, исключающий возможность преступлений из-за материнской любви, заключается в следующем. Женщина смотрит на своего ребенка почти как на часть самой себя, заботится о нем, как о самой себе, и принимает к сердцу все огорчения его, как свои собственные, до тех пор, пока он мал и не может обходиться без посторонней помощи. Когда же дитя вырастает, становится взрослым человеком и начинает вести более или менее самостоятельную жизнь, отдельную от матери, последняя тем не менее продолжает, хоть и издали, следить за его жизнью с полным любви участием, не выступая уже более в роли покровительницы и защитницы его. Несправедливость, причиненная взрослому сыну или дочери, причиняет, конечно, матери страдания, но далеко не такие сильные, как в случае обиды ее беспомощного крошечного ребенка. Это напоминает распространенное в царстве животных покидание самкой на произвол судьбы своих детенышей, как только они научатся бегать или летать. Но так как маленькое дитя не принимает участия в борьбе за существование и не имеет, стало быть, врагов и преследователей, то для матери его не представляется случая к преступному вмешательству в его защиту. Единственный возможный в этом отношении случай наблюдается тогда, когда мать мстит или защищает свое дитя от дурного отца, а это встречается, по счастию, очень редко, ибо преступления против элементарных отцовских обязанностей встречаются, по счастию, в культурной среде чрезвычайно редко.

7. Страсть к нарядам и роскоши. К числу мотивов преступлений по страсти относится также странным образом связанная с чувствами, порождаемыми семейной жизнью, страсть к красивым нарядам, столь характерная для преступных женщин.

Du Tilly созналась, что больше всего возмущало ее то, что муж отдавал ее платья своей любовнице. Reymond была вне себя, узнав, какую массу нарядов и драгоценных вещей дарил своей любовнице ее муж, бывший по отношению к ней очень скупым. Т. говорила на суде, что она разыскала любовницу своего мужа, проститутку, не имея никакого намерения оскорбить ее; но когда она увидела на ней свою собственную, подаренную ей к свадьбе шаль, она не могла сдержать своего гнева и бросилась бить ее.

В других случаях возбуждение женщин вызывается оскорблением дорогих специально для них или даже почти священных в глазах их предметов. Так, например, Laurent пришла в сильнейший гнев, застав en flagrant delit своего мужа с горничной на своей собственной кровати.

8. Аналогичные черты у преступных женщин и мужчин. До сих пор мы находили полный параллелизм между преступными мужчинами и женщинами – преступницами по страсти, причем только некоторые черты характера, существенные для первых, встречаются у вторых сравнительно редко. Так, преступное деяние следует непосредственно за поводом к нему только у некоторых женщин. Guerin, например, узнав, что муж ее находится со своей любовницей в Версале, немедленно отправилась туда и заколола его, a Dam зарезала своего мужа, угрожавшего ей и детям, тотчас же, как только он заснул. Равным образом и Spinetti убила своего любовника непосредственно после того, как он потребовал, чтобы она обворовала своих господ. Точно так же поступили Provensal и Jamais. Искреннее раскаяние мы наблюдаем сравнительно у немногих женщин. Noblin, например, совершив свое преступление, бросилась с криком бежать по улицам и сама отдалась в руки правосудия, a Dam пыталась даже покончить с собою, но у нее не хватило на это мужества, и она была арестована жандармами. На Антонио В., совершившую поджог собственного дома с целью получить страховую премию, при мысли о совершенном ею преступлении находил всякий раз какой-то столбняк, и она обратилась к агенту страхового общества только по настоянию своего брата, причем, получив деньги, добровольно созналась в своем преступлении. Du Tilly желала только, как говорила она, обезобразить свою соперницу, но была страшно огорчена, когда последняя лишилась благодаря ей одного глаза. Она тотчас же в вознаграждение вручила ей крупную сумму денег, постоянно осведомлялась о ее здоровье и была очень счастлива всякий раз, когда врач приносил ей на этот счет добрые вести. Точно так же у преступниц по страсти редко наблюдается та внезапность решимости, которая характеризуется, между прочим, так, что они хватают для нападения первый попавшийся им в руки предмет или же пускают в ход ногти и зубы, подобно Guerin, Dam и Т., которая ворвалась в дом любовницы мужа своего и набросилась на нее с кулаками.

9. Отклонения от мужского преступного типа. Предшествовавшая преступлению жизнь преступниц по страсти оказывается обыкновенно не всегда безупречною: у них нередко наблюдаются черты жестокости и злости (как, например, у В., у Dav., y Andral) – черты, которые противоречат обычной чрезмерной доброте преступников по страсти и благодаря которым они приближаются то к врожденным преступницам, то к случайным преступникам.

У женщин взрыв страсти часто не так силен, как у мужчин, и сама страсть развивается у них постепенно, часто в течение месяцев и даже целых годов, сменяясь периодами снисходительности и даже дружбы к намеченной жертве. У них обыкновенно замечается более холодная и обдуманная, чем у мужчин, предумышленность преступления, и самое исполнение его отличается большею ловкостью и той характерной сложностью, которая невозможна там, где преступлением руководит одна лишь страсть. Характерно, далее, для женщин и то, что за преступлением у них редко следует искреннее раскаяние и что они, напротив, очень часто находят удовлетворение в совершенной мести; еще реже среди них наблюдаются в таких случаях самоубийства.

Упомянутая нами раньше В., за честность которой, как мы видели, хотели ручаться все ее соседки, подкараулила ночью с дубинкой в руках своего мужа с его возлюбленной и напала на них. После этого происшествия муж ее оставил свою любовницу и сошелся с девушкой, служившей у них горничной. Но с этой последней В. обращалась очень неодинаково: то она прогоняла ее из дома после самых бурных сцен, то, напротив, принимала, особенно в те дни, когда сильно нуждалась, ее деньги и подарки; но в этой постоянной смене гнева и примирения всегда тлела ненависть обманутой женщины к своей сопернице. Дело окончилось тем, что однажды, когда муж ее прокучивал с этой девушкой свои последние деньги в одном веселом доме, она переоделась мужчиной, отправилась туда и, напав на свою соперницу, избила ее самым жестоким образом. Мы видим, что в данном случае решительный удар со стороны В. долго подготовлялся и что последнему предшествовал период продолжительного примирения ее с соперницей, благодаря чему она не является, в строгом смысле слова, преступницей по страсти.

Laurent, поймав своего мужа и служанку en flagrant delit, прогнала последнюю, но воспоминание об этом позоре так мучило ее постоянно, что спустя 6 месяцев она разыскал эту девушку и убила ее. Ни один преступник по страсти не чувствовал бы потребности мстить спустя так много времени после обстоятельства, послужившего поводом к мести. Равным образом и образ действия du Tilly с серной кислотой не вполне отвечает характеру преступления по страсти: ее план мести был слишком утонченно-жестокого характера и для исполнения его нужно было слишком много хладнокровия для того, чтобы можно было предположить у нее в момент совершения ею преступления состояние известной нравственной невменяемости. B.R., выданная матерью против воли своей замуж за старого и жестокого человека, подсыпала своему мужу в минуту отчаяния в похлебку его медного купороса. Но мужу похлебка эта показалась слишком кислой, и он не стал есть ее. Спустя два-три дня супруги опять поссорились, и тогда муж, найдя остаток этой похлебки и заподозрив что-то неладное по ее странному цвету, потребовал от нее объяснений на этот счет, и молодая женщина во всем призналась. И здесь, стало быть, справедливая ненависть к грубому, жестокому мужу выразилась в заранее обдуманном и предварительно подготовленном преступлении, каким, впрочем, всегда является отравление.

Преступление Reymond свидетельствует от начала до конца о большом хладнокровии и хитром расчете ее. Для доказательства достаточно припомнить необыкновенно тонкий и ловкий прием, к которому прибегла она, чтобы проникнуть в дом, где происходило свидание мужа ее с любовницей. Она именно позвонила и просунула под дверь заранее написанную записочку следующего содержания: «Поль, открой мне; Lassimonne (муж любовницы) знает все; он сейчас явится; я пришла помочь тебе; не бойся».

Brosset разошлась со своим мужем, с которым она очень дурно жила, но ее постоянно мучила ревность. Однажды она отправилась к нему, захватив с собою нож, и, застав у него девушку, убила его. Преступнице Daru, в которой преступный тип выражен резче всего, гнев и ненависть к мужу не помешали, однако, хладнокровно обсудить, каким образом лучше всего убить его во время сна. Равным образом и Dumaire, принадлежащая по некоторым особенностям своим к преступницам по страсти, имеет очень много сходства с врожденными преступницами. Будучи от природы очень неглупой и предусмотрительной, она собрала путем проституции изрядные деньги, но не была при этом, однако, настолько эгоистичной, чтобы не делиться ими со своими родными. Она познакомилась с Picard'oM, влюбилась в него, оставила распутный образ жизни и, сделавшись его любовницей, была ему верна в течение многих лет, прижив с ним дочь. Она дала своему любовнику средства получить образование и, не желая, чтобы он на ней женился, требовала от него только, чтобы он не бросал ее. Однако Picard, окончив свое образование, задумал жениться на богатой девушке, и тогда она убила его. Искренность ее сильной любви, недостойное поведение любовника ее могли бы заставить думать, что мы имеем здесь дело с преступлением по страсти, но против этого говорят различные обстоятельства, и прежде всего заранее принятое ею намерение убить Picard'a, как только он изменит ей, о чем свидетельствуют ее слова, сказанные ею задолго до преступления родным его: «S'il faut le tuer, je le tuerai» [29]. Далее, характеру преступления по страсти противоречат также ее решительный и энергичный образ действия и отсутствие у нее раскаяния. Она вела себя совершенно непринужденно во время судебного разбора дела ее и заявила на суде, что не только не сожалеет о случившемся, но даже повторила бы в случае надобности это убийство еще раз, так как предпочитает видеть своего возлюбленного лучше мертвым, чем принадлежащим другой женщине.

Dav., отдавшаяся честной девушкой своему поклоннику, сержанту, после того как он обещал жениться на ней, облила его серной кислотой, когда он бросил ее беременной. Мы здесь имеем дело не с кокоткой или проституткой, мстящей своему вероломному любовнику за то, что он покинул ее, причем истинным мотивом мести является собственно эгоизм, но с честной девушкой, которой причинена тяжелая несправедливость и в преступлении которой страсть играет главную роль. Но даже и у нее мы находим черты, противоречащие характеру истинного преступления по страсти: так, например, Dav., перед тем как отдаться своему любовнику, угрожала ему смертью, если он обманет ее. Это указывает на то, что она подумывала о преступлении еще задолго до того, как на него натолкнуло ее поведение ее любовника. Далее: чтобы разыскать его, она отправилась в одно подозрительное место в сопровождении какого-то мужчины, что не может не свидетельствовать об известной свободе в ее поведении. Наконец, она прибегла к серной кислоте, чтобы заставить испытать

– как она сама призналась – любовника своего горечь мести. Она не обнаружила никакого раскаяния в совершенном преступлении и многократно осведомлялась даже у тюремных врачей о состоянии здоровья своей жертвы.

Часто бывает затруднительно решить, куда именно отнести виновную: к преступницам ли по страсти или же к врожденным преступницам, так как она принадлежит, по-видимому, к одной и другой из этих категорий одновременно.

Клотильда Andral, актриса (у которой любовные приключения вроде нижеописанного составляли, вероятно, далеко не редкость), сделалась любовницей одного офицера, от которого родила сына. Однако любовник вскоре покинул ее и материальное положение, в котором она внезапно очутилась, стало до того скверным, что она нуждалась даже в самом необходимом и была решительно не в состоянии содержать своего ребенка. Окружавшая ее нищета, страдания ее дитяти и циничное поведение ее любовника, не считавшего даже нужным отвечать на ее письма, довели ее до отчаяния. Она решилась облить его серной кислотой, но это ей не вполне удалось. И в данном случае характеру преступления по страсти противоречат как далеко не безупречная предшествовавшая жизнь преступницы, так равно и заранее обдуманное намерение, с которым она совершила преступление (она подкарауливала свою жертву трижды с большими промежутками один раз после другого). Но, с другой стороны, мотив ее преступления был очень серьезен и не гнездился в какой-нибудь низменной страсти.

Итак, в приведенных примерах дело сводится не к тем взрывам страсти, которые омрачают ум даже порядочного человека, превращая его в убийцу, но к упорному, медленно развивающемуся чувству, приводящему в брожение дурные наклонности и дающему достаточно времени для того, чтобы обдумать и подготовить преступление. Нам скажут, быть может, что здесь дело идет о безусловно честных женщинах – и, в сущности, преступницы эти мало или даже вовсе не отличаются от нормальных женщин, – но это кажущееся противоречие исчезает, когда мы примем во внимание то, что уже прежде было нами сказано о нравственном чувстве нормальной женщины. Мы доказали именно раньше, что чувство это почти совершенно не развито у нее и что ей свойственны некоторые преступные наклонности, как мстительность, ревность, зависть и злость, которые, впрочем, при обыкновенных условиях нейтрализуются ее сравнительно малой чувствительностью, равно как и ничтожной интенсивностью ее страстей. Если нормальная во всем остальном женщина возбудима более обыкновенного и у нее повод к преступлению самый серьезный, то преступные наклонности ее, физиологически дремлющие, пробуждаются: она становится в таком случае преступницей, но не вследствие силы своих страстей, которые у нее обыкновенно посредственно-слабы, но благодаря своей пробудившейся преступности. Таким образом, даже совершенно нормальная женщина может сделаться преступницей, не будучи в то же время преступницей по страсти, так как страсти ее никогда не достигают значительной интенсивности. Но они составляют тем не менее неотъемлемую часть всякого преступления, так как пробуждение в женщине ее скрытой преступности обусловливается только оскорблением самых дорогих для нее чувств.

То же самое можно сказать о преступлениях, в которых второстепенную роль играют страсти, а главную – внушение со стороны мужчины. Lodi, например, совершила кражу по приказанию своего любовника, который грозил в противном случае бросить ее. Особенно характерен случай Noblin. Она была покинута своим любовником после многолетней связи с ним для другой женщины, и так как она знала о совершенном им преступлении, то угрожала ему доносом. Между тем любовник ее успел уже доверить тайну своего преступления своей новой любовнице и решил поэтому избавиться от угрожавшей ему с обеих сторон опасности устранением одной из этих женщин. Выбор его пал на вторую любовницу. Целый месяц затем он мучил Noblin разного рода подстрекательствами к преступлению, о которых она потом рассказывала на суде в следующих словах: «Он изводил меня и мучил по целым неделям, то стараясь возбудить мою ненависть к сопернице рассказами о том, как она любила его, то подзадоривая меня, что я слишком труслива для того, чтобы решиться отомстить… Промучив меня таким образом целый месяц, он однажды сказал мне прямо, что я не люблю его, если до сих пор не убила своей соперницы». В данном случае одной страсти, как бы сильна она ни была, оказалось недостаточно для того, чтобы имело место преступление, если бы сюда не присоединилось еще внушение; следовательно, преступные наклонности бывают порою скрыты в женщине очень глубоко, если для пробуждения их нужны такие могучие средства, как внушение. Мужчина, преступник по страсти, может сильнейшим образом противостоять искушению преступлению или уступать ему под влиянием более сильной страсти; там же, где для совершения преступления необходимо еще влияние внушения, где возможно, стало быть, предварительное обдумыванье и взвешивание всех последствий замышляемого преступного деяния,

– там органическое врожденное сопротивление злу должно быть, очевидно, весьма слабым. Как показывает, между прочим, только что описанный случай, нормальной женщине свойствен известный запас дурных инстинктов, а вместе с тем и предрасположенность к подобной форме преступности по страсти.

10. Преступления по страсти эгоистического характера. Преступления, которые мы называем преступлениями по страсти эгоистического характера, совершаются не благодаря внезапному взрыву страсти, но под влиянием постепенного действия ко злу направленных импульсов. Преступницы этой категории суть обыкновенные честные, добрые и любящие натуры, и преступления их являются почти исключительно плодом постепенно нарастающего чувства ревности, порождаемой разного рода несчастьями, болезнями и пр. С одной стороны, они не вполне преступницы по страсти, но с другой – у них недостает не только более или менее серьезного мотива к преступлению, но часто даже и повода к нему со стороны жертвы, – и подобное отношение преступного субъекта к своей жертве является весьма характерным для врожденного преступника. Примером может послужить следующий случай, имевший место в Бельгии. Один молодой человек любил и был любим одной бедной девушкой, богатая кузина которой также влюбилась в него. Молодой человек хоть и был честен, но, не чувствуя в себе достаточно мужества к жизненной борьбе за свое существование, поддался искушению богатства и обручился с богатой девушкой, отказавшись от бедной. Однако незадолго до свадьбы невеста его опасно заболела, и ее начала беспрестанно мучить ревность и мысль о том, что смерть ее, которая сделает ее бедную кузину богатой наследницей ее, доставит жениху ее двойное счастье обладания богатством и любимой женщиной. Ревность натолкнула ее на мысль скомпрометировать и погубить его. Для этого она проглотила дорогой бриллиант из своего кольца и обвинила молодого человека в том, что он украл его. Отец поверил словам своей умирающей дочери и, ища после смерти ее кольцо это среди других драгоценностей ее, нашел его, к удивлению своему, без бриллианта. Экс-жених был арестован и, наверное, был бы осужден, если бы, по счастию, молва не обвинила его в том, что он отравил свою невесту с целью сделать наследницей любимую им девушку. Было произведено вскрытие умершей, и бриллиант был найден у нее в желудке.

Другой случай. Некая Derw., счастливая, очень любящая женщина безупречного поведения, заболела вдруг на высоте своего счастия чахоткой и в течение нескольких месяцев очутилась на краю могилы. Ее любовь к мужу превратилась в бесконечную бурную ревность. Она постоянно требовала клятв его, что по смерти ее он не будет знать никакой другой женщины, просила его умереть вместе с ней и однажды, после того как несчастный муж в сотый раз клялся ей ни на ком не жениться после смерти ее, она схватила висевшее на стене ружье и застрелила его. Perrin была прикована неизлечимой болезнью к своей кровати в течение пяти лет. В течение всего этого времени она страшно мучила мужа своего ревностью. Ежедневно она упрекала его в недостойном относительно ее поведении, говорила, что он изменяет ей и, наконец, чтобы положить конец всему этому, однажды подозвала его к своей постели и тяжело ранила выстрелом из револьвера, который постоянно держала спрятанным под подушками. Потом она сама призналась, что обдумывала свое преступление в течение долгого времени.

Во всех этих случаях мотивом преступления является благородная страсть, любовь, но ближайший, однако, толчок к чему дается, с одной стороны, пробудившимися дурными инстинктами, находящимися у нормальной женщины в скрытом состоянии, и, с другой – ревностью, доходящей до чудовищных размеров, благодаря которой женщины страдают при виде чужого счастья так же, как бы под влиянием собственного несчастья. Мысль о том, что они лишены счастья ожесточает их и возбуждает в них желание, чтобы и другие не могли воспользоваться им. Конечно, здесь поводы к преступлению большею частью серьезного характера, и каждая из этих преступниц при нормальных условиях, если бы судьба не обрушилась так жестоко на нее наверное осталась бы честной женщиной. Подобные преступления очень резко свидетельствуют о той аналогии, которая существует между детьми и женщинами: можно сказать, что это преступления взрослых детей наделенных более сильными страстями и более высокой интеллигентностью.

Итак, мы имеем здесь дело с преступлениями по страсти происхождение которых кроется в чувствах исключительно эгоистического характера, как, например, в ревности, зависти и т п., но не в ego-альтруистических чувствах, как Spencer считает любовь, честь и т п., которые, напротив, являются главными мотивами преступлений по страсти у мужчин.

Примечания:

2

О! Я была безумна!.. я была безумна!. Но когда этот мужчина поднял руку на моего ребенка!., (фр.).

28

С больной женщиной не позабавишься (фр.).

29

"Если его нужно убить, то я его убью» (фр.).