ВОЗВРАЩЕНИЕ СФИНКСА

Перед вами книга несколько необычного жанра. Ее автор — выдающийся психолог, но для научной книги она слишком литературна. Она адресована широкой аудитории, но для научно-популярной книги она слишком пронизана личностным началом. Этим она напоминает эссе, но для эссе она слишком фундаментальна, претендует на выражение намного большего, чем личное мнение автора.

Ролло Риз Мэй (1909–1994) — крупнейший представитель американской ветви экзистенциальной психологии, направления психологической мысли, которое никогда не было массовым или заметным по числу сторонников, но всегда находило благодарный отклик в самой широкой аудитории. Книги В.Франкла, Р.Мэя, И.Ялома затрагивают важную струну в душе, которую оставляли без внимания психоанализ, транзактный анализ и многие другие модные течения.

Мэй получил изначально филологическое и богословское образование; на его интерес к психологии повлияло общение с А.Адлером, происходившее во время поездок Мэя в Европу, а его духовным наставником был П.Тиллих. Начав в конце 1930-х гг. карьеру священника, Мэй одновременно учится в Колумбийском университете по специальности «клиническая психология», издает первую книгу «Искусство психологического консультирования». Его работа, однако, была прервана тяжелым туберкулезом, столкнувшим его лицом к лицу со смертью — об этом он пишет во введении к данной книге. Выздоровев, он меняет свое мировоззрение и отказывается от служения Богу, видя в психологии более могущественное средство облегчения человеческих страданий, чем религия. В 1949 году он получает докторскую степень но клинической психологии. В начале 1950-х гг. он окончательно утверждается в своих экзистенциалистских воззрениях и, оставаясь практикующим психотерапевтом, становится главным пропагандистом идей европейского экзистенциализма в США, творчески развивая их в контексте проблем психологии личности и психотерапии. В конце 1950-х — начале 1960-х гг. он стал, наряду с А.Маслоу и К.Роджерсом, одним из инициаторов, организационных и идейных лидеров гуманистической психологии, и до самой смерти оставался связан с этим течением, хотя высказывал впоследствии разочарование отходом движения от его экзистенциально-феноменологических корней.

В 1960 —80-е гг. он написал и издал ряд книг, сделавших его имя известным далеко за пределами психологического сообщества и превративших в одного из немногих психологов, полностью обеспечивающих себя гонорарами за издания и переиздания. Главные из них — «Любовь и воля», «Сила и невинность», «Мужество творить», «Свобода и судьба», «Поиск красоты», «Жажда мифа». В этих книгах Мэй рассматривает ключевые проблемы жизни человека, отраженные в их названиях. Некоторые из них уже выходили в русских переводах, теперь настала очередь книги «Сила и невинность».

Мэй — не очень легкий для перевода автор, по причине большого культурного багажа и богатства языка, скорее литературного, чем научного — не случайно за книгу «Любовь и воля» он получил престижную журналистскую (!) Пулитцеровскую премию. Здесь трудности перевода начинаются уже с заглавия: английское слово «power» означает и силу, и власть, и переводчикам вместе с научным редактором приходилось напрягать свою интуицию, чтобы не столько понять, сколько почувствовать, какое русское слово будет звучать наиболее точно в одной или в другой фразе, особенно когда в тексте появилось еще одно понятие, тоже обозначающее силу — «force». Слово «innocence» тоже неоднозначно — слова «невинность», «наивность», «безвинность», которыми можно его перевести, отличаются множеством тонких оттенков.

Книга Мэя, собственно, посвящена как раз оттенкам. Ее непосредственно вызвали к жизни студенческие и расовые волнения США в конце 1960-х годов, в которых прорвались многие социальные и психологические нарывы, зревшие за фасадом экономического преуспевания. Эта книга прямо адресуется к проблемам насилия, неожиданно выдвинувшимися тогда на передний план, и сегодня еще более актуальным во всем мире. Проблемы, которые она ставит и решение которых предлагает — не столько психологические, сколько философско-мировоззренческис. По сути, сверхзадача этой книги — реабилитация понятия силы применительно к душевной организации человека. Мэй занимается развенчанием двух мифов: мифа о связи (и даже тождестве) силы и насилия, на котором во многом строилась идеология нацизма, и о связи (и даже тождестве) невинности, переходящей в бессилие, и добра. Тезис Мэя противоположен: сила лежит в> основе всей жизни и имеет разные виды, лишь неко-1 торые из них оборачиваются насилием. Невинность же чаще всего является одной из наиболее злостных по своим психологическим последствиям форм защиты от реальности и бегства от ответственности. Человек несет ответственность за свое неведение, утверждает Мэй, и не сила, а как раз бессилие и апатия чаще оборачиваются разрушительным насилием. Именно в распространении чувства бессилия видит Мэй причины социальных проблем Америки 1960-х.

В первой главе Мэй выдвигает свой главный тезис — о позитивной роли силы в жизни — и на многочисленных примерах показывает связь бессилия с социально неадекватными действиями, а также строит иерархию видов силы, вытекающую из жизненной необходимости проявления и утверждения человеком своего «Я». Вторая глава посвящена развенчанию идеи невинности, которая позволяет многим уходить от осознания проблемы силы и бессилия, вытеснять ее из сознания. «Невинность в качестве защиты от ответственности, — говорит Мэй, — является препятствием для роста. Она избавляет нас от нового осознания, от сопричастности страданию человека, равно как и его счастью». В третьей главе Мэй показывает, как агрессия и насилие вытекают из нарушения общения между людьми. Четвертая глава посвящена описанию конкретного случая психотерапевтической работы автора с молодой женщиной, главной проблемой в жизни которой было бессилие, невозможность отстоять себя. Эти главы носят как бы вводный характер, ставя проблему во всей ее полноте.

Пятая глава является одной из центральных в книге, в ней получает содержательное наполнение понятие силы во всей его противоречивости и многоликости. В частности, Мэй рассматривает влияние как один из видов силы и развенчивает очередной миф — о принципиальной оппозиционности интеллектуалов любой власти. Отношения па самом деле оказываются скорее конкурентными: интеллигенция борется не столько против влияния политических лидеров на широкие массы, сколько за то, чтобы самой осуществлять это влияние. В этой же главе Мэй строит свою иерархическую классификацию видов силы, точнее, проявлений силы. В нее входят хорошо известные вещи: эксплуатация, манипуляция, соперничество, забота — Мэй только впервые помещает их в один общий контекст — и «интегративная сила», образующаяся из единения усилий с другими людьми. Противопоставление силы и любви тоже оказывается ложным: любовь и сила переплетаются и скорее сопутствуют, чем противоречат друг другу.

В шестой главе, озаглавленной «Сила быть», Мэй развивает идеи, во многом продолжающие пафос знаменитой книги его учителя Пауля Тиллиха «Мужество быть». Он анализирует присущие жизни процессы самоутверждения, и показывает, что переход от бессилия к агрессии часто проскакивает эту стадию. В ней Мэй также обращает внимание на конструктивную роль сознания в отстаивании себя.

Седьмая глава — также одна из центральных — посвящена агрессии. Мэй переосмысливает расхожее понятие агрессии, распространяя его не только на акты насилия, но и на многие акты творчества, связанные с разрушением старых форм. В целом он утверждает, что агрессия обладает позитивной стороной, которая обычно недооценивается, она неотделима не только от творчества, но и от любви. Поэтому он считает необходимым различать деструктивную и конструктивную агрессию. Тема насилия развивается в еле дующих главах. Восьмая глава посвящена соблазнам насилия, тому, что делает его психологически привлекательным. Девятая глава посвящена психологическим механизмам и классификации видов насилия как деструктивного, так и конструктивного.

Десятая глава посвящена феномену, который в современной литературе получил название виктимности — вкладу, который вносит жертва в насилие над ней. И, пожалуй, кульминацией всей книги выступает, с моей точки зрения, экзистенциальная трактовка Мэем в конце десятой главы мифа об Эдипе. Проблема силы и невинности перерастает здесь в одну из стержневых проблем человеческой цивилизации — проблему добра и зла. С точки зрения Мэя, Эдип — «это человек, который осмелился осознать тот факт, что человек (по крайней мере в воображении, то есть там, где смысл действия принимается в расчет) спит со своей матерью и убивает своего отца, это человек, который видит себя в истинном свете, который понимает, что внутри него есть и добро, и зло, и осознает Сфинкса внутри себя… Единственный способ победить Сфинкса состоит в том, чтобы вернуть его на его истинное место внутри нашей души и там посмотреть ему в лицо — что значит столкнуться с виной и ответственностью. Выбор ясен: мы должны приносить человеческие жертвы Сфинксу, живущему за городскими воротами, или же мы должны принять вину и ответственность как наши внутренние реалии. Тот, кто не может принять свою вину и ответственность, будет вынужден проецировать свою вину на Сфинкса за пределами города».

И становится понятно, что истинной проблемой является не сила и невинность, а бессилие, оборачивающееся насилием, и невыносимая вина, требующая для своего оправдания Сфинкса за городскими воротами. В этом коренятся и разнообразнейшие (часто весьма творческие) усилия по созданию «образа врага», и всевозможные проявления ксенофобии, и возложения па другие группы (классы, страны, нации и др.) ответственности за все плохое… У нас недостает силы принять на себя ответственность и утверждать себя, осознавая истоки и хорошего, и плохого внутри себя. В этом и главный фокус жарких дискуссий 1980-х годов между Мэем и Карлом Роджерсом, который считал, что природа человека добра, а все плохое приходит извне. Мэй возражал: общество создано человеком, и если зло приходит оттуда, то как оно там возникло, если в природе человека его нет? Если мы считаем человека действительно свободным, говорил он, то никто не может гарантировать, что при свободном выборе он выберет добро, а не зло; если же человек обязан выбирать добро, то он не свободен. Сфинкс — в нас, и нет иного пути к добру, чем осознание и преодоление зла в самих себе.

Одиннадцатую главу Мэй посвящает бунтарю — его взаимоотношениям с обществом, его необходимости для эволюции общества, его силе и его слабости. И, наконец, завершает свою книгу он наброском новой этики, к которой мы должны прийти, осознав роль силы в нашей жизни и место Сфинкса в нас. «Жизнь есть единство добра и зла; не существует такой вещи, как чистое добро; и если бы зло было невозможно, не было бы и добра. Жизнь состоит в достижении добра не в стороне от зла, а вопреки ему».

Д.А.Леонтьев, доктор психологических наук