Несколько человек нашли в степи компас и принесли его Молле, чтобы он объяснил им, что это такое.

Молла взял компас, громко рассмеялся, а потом заплакал. Когда его спросили о причине смеха и слез, Молла ответил:

— Я смеялся тому, что столько людей не смогли узнать, что это за вещь, и пришли ко мне, а потом, увидев, что и сам не могу понять, что это такое, заплакал.

— Давайте рассмотрим вопрос о том, чем мы здесь занимаемся. Что нас удерживает вместе? Что мы делаем вместе? У меня такая аналогия родилась. Ночь. Ничего не видно в поле. Несколько человек. И они идут вперед. Они могут разбрестись в разные стороны, а поэтому нужно держаться за руки. Двигаясь, держась за руки, можно прийти всем вместе куда-то…

— А куда они вдут? Откуда они идут? Почему им нужно идти всем вместе? Я не против любой аналогии.

Например, война. Разбили какую-то часть, а те, кто остался в живых, пытаются вернуться к своим. Возможно, они встречают друг друга по пути и идут уже вместе.

Мы хотим осознать происходящее. Но есть вещи, о которых трудно говорить впрямую… И поэтому мы используем аналогию. Но всякая аналогия имеет определенный смысл. Например, группа людей, идущих ночью по полю… Непонятно, куда они идут? Почему хотят идти вместе? Откуда они идут? У меня, например, такие вопросы возникают.

— А куда мы все идем? Туда.

— Куда — туда?

— Не знаю, куда… Туда…

— Да куда — туда-то?

— Я знаю, куда я хочу прийти. И я так понимаю, что, в принципе, все туда попадут, все к этому в итоге должны прийти.

— И все-таки, куда это «туда»? Это область известного или неизвестного? Если это неизвестное, то как вы можете знать?

— Не в том смысле, что я знаю, что там конкретно, или я вижу, что там такое. Если бы я видел и знал, я бы просто назвал это, то есть было бы какое-то слово, которым это можно было бы назвать, но так как его нет, приходится приводить аналогии. Но я знаю, что сейчас нахожусь там, где должен быть.

Я здесь сижу вместе с вами… Я там, где я должен быть, во всяком случае, сейчас… Я не знаю, что будет завтра, как будет послезавтра. Я чувствую, что самоисследование, познание себя — это очень важно, необходимо на любом пути… Это путь познания самого себя. Это то, чем мы здесь занимаемся.

Всякий человек познает себя. Например, человек, идущий и покупающий две бутылки водки и выпивающий их зараз, — он ведь тоже познает самого себя. Или какой-то другой человек, двадцать лет работающий мусорщиком, он тоже познает себя. Какой-то еще человек, который говорит, что он идет по аскетическому пути и мучает свое тело, — он тоже познает себя. Все познают себя.

— Не совсем понял. Вот мы уже выяснили, что такое ум, и я благодарен вам за это. Я могу это даже объяснить на словах. Но ведь те, о ком вы сейчас говорили, они же не видят, не изучают свой ум и себя?

— Мусорщик, который очень долго работает с мусором, познает, что такое мусор и что такое работа с мусором. Каждый в этом мире что-то познает. Понимает он это или не понимает…

— Но он ведь познает же не себя, он познает просто…

— Как же так?

— … внешний материальный мир.

— Ну, хорошо, хорошо.

— Мне хочется высказаться. Но он же не познает себя, этот мусорщик.

— Почему вы так считаете?

— Он просто действует, он не познает себя. Сейчас он в состоянии делать такую работу. Его это устраивает, и он не размышляет особо об этом… Он просто делает ее, и все.

— Хорошо. Давайте посмотрим так. Разве любой человек, живущий на Земле, уже благодаря этому не познает что-то?

— Он познает что-то, но он не познает себя, он познает окружающий мир, он познает какие-то объекты, например мусор, он познает взаимоотношения людей, а себя он не познает.

— Откуда он вообще знает, что это мусор?

— При взаимоотношениях людей используются понятия, которые помогают им общаться. Он знает, что надо убирать, что он получит деньги, но он не познает себя.

— Сам факт жизни человека — разве не является он фактом познания?

— Познания?..

— Он может это так называть, а может и не называть.

— Он просто действует, и все…

— Разве можно избежать познания самого себя, находясь в мире?

— Но это не осознанное познание. Это познание по необходимости.

— Понимаете, это опять некая градация: осознанное познание, неосознанное познание… Человек живет, — уже в силу этого он не может что-то не познавать в себе. Мир воздействует на него, он что-то чувствует, он что-то думает, может быть, одно и то же. Но это тоже эксперимент самоосознания.

— Можно сказать, что Земля — это тоже эксперимент, и жизнь — это тоже эксперимент. Если так назвать это, то это так и будет.

— Смотрите, вы попали в силки своего поверхностного ума, от имени которого сейчас говорите. Вы говорите: вот этот действует осознанно, у него есть познание себя, а у этого нет познания себя. Я утверждаю, что есть познание у каждого, потому что сам факт жизни и есть процесс познания. Но поверхностный ум начинает классифицировать и разделять. Он говорит: вот ты познаешь, а ты не познаешь, ты осознанно это делаешь, а ты неосознанно это делаешь.

— Если вопрос не ставится так: я познаю себя, — значит, этого нет.

— Вы хотите выделить некую область познания себя и сказать, что какие-то люди этим занимаются, а какие-то нет. А вот я сейчас говорю, что на самом деле это есть процесс, характерный для самой жизни. То есть жизнь и есть познание самого себя. Понимает это данный человек или не понимает, независимо от этого, он есть тот, кто познает самого себя. Иначе разве может быть Единое? Разве не является то самое единое, которое называют Богом, Единым, Абсолютом, еще как-то, тем, что так себя проявляет и себя через это же и познает?

— Ну, если говорить об общем Едином, да, действительно, это проявление и познавание. Этот мусорщик — он как элемент познания единого. Но сам мусорщик как конкретный человек может быть бессознательным.

— Что вы сейчас хотите сказать?

— Я хочу сейчас остановиться и передать микрофон.

— Но тем не менее?..

— Все, я передаю.

— Может быть, Галина имеет в виду следующее: что вот этот мусорщик всю жизнь был просто мусорщиком, а познание себя — это что-то другое?

— Ну, может быть, я просто не могу это выразить.

— Мне кажется, что то, о чем мы сейчас пытаемся говорить, очень важно. Потому что мы говорим о том, что же такое жизнь вообще. Имеются разные взгляды на собственную жизнь. Одни говорят про себя: "Я жил до какого-то момента неосознанно, ничего не понимая, и это, дескать, не жизнь. Дальше я начал познавать себя, и это и есть жизнь…" Вообще очень много может быть всяких взглядов. Когда обусловленный ум пытается что-то определить, то тут возникает масса всяких представлений. Мы, наверное, еще будем возвращаться с разных ракурсов к видению этого.

— Я думаю, что жизнь — это просто шанс. Дается человеку шанс. Природа была бы очень расточительна, создав людей и ничего не поимев с этих людей. Это был бы нонсенс. Значит, эти люди тоже нужны для чего-то. Так?

Те, которые замкнулись в своей механистичности, живут вот так, в этом есть что-то. Я не знаю что и как это определить. Но увидел, что это такое. Это рабство. Это ад. И, на самом деле, там находиться, видя все это, ужасно. Появляется сильное стремление куда-то уйти от этого. Но куда уйти — пока этого не знаешь.

— Так вы хотите уйти или прийти? Те люди, о которых вы говорили недавно в качестве аналогии, которые идут по полю в темноте: они уходят от чего-то или идут к чему-то?

— Я бы сказала, что они делают и то, и другое. Они идут туда, где светло. Где все будет видно всем.

— А где светло? А может быть, на том месте, где они находятся, уже светло? Но только они почему-то не видят этого? Может быть, им нужно просто увидеть что-то? Вот они стоят в темноте, посреди поля, считая, что они откуда-то и куда-то бегут… А может быть, там, где они сейчас находятся, уже и есть все это?

— Я предполагаю, что светло — это там, куда они должны прийти. А вот путь и темнота — это то, через что просто нужно им пройти. В группе, всем вместе.

— Все мы говорим, что человек живет: я живу, вы живете, все живут. Вот это ощущение жизни, чистого бытия… Это то, что очень трудно передать словами. Как только начинаешь определять это словами, оно искажается, исчезает…

Какой-то человек «живет» от зарплаты до зарплаты, какой-то другой человек «живет» от одной женитьбы до другой, какой-то еще человек «живет» от бутылки до бутылки. У большинства есть какие-то своеобразные ориентиры в их жизни. Да? Какие-то вехи… И они перебегают от одной из них к другой, от одной к другой… Получается, что то, что они называют жизнью, — просто постоянное движение от одной вехи к другой. Эти вехи образуют некий замкнутый круг, из которого они не могут вырваться, но вот приходят какие-то люди, которые называют себя духовными, ищущими, и говорят: "Нет, это не жизнь, это все механистично, есть другое". А что другое?

И вот тут начинается очень большая путаница. До этого некий человек, по крайней мере, мог сказать: "Вот, у меня зарплата два раза в месяц, два раза, по крайней мере, я регулярно покупаю бутылочку водки, и мы прекрасно проводим время. И это то, что у меня есть, по крайней мере. Тогда я знаю, ради чего я живу". Те, другие, скажут ему: "Нет, это все ерунда, это не то". И начнут рисовать какие-то образы другой жизни. Они, например, будут рассказывать о том, что общаются с Богом или выходят на контакт с высшими силами, и т. п.

О чем я сейчас говорю? К чему пытаюсь прикоснуться? Ведь это очень сложно высказать — ощущение Жизни, что-либо сказать о Бытии. Вы понимаете, это очень трудно передать. Ощущение жизни есть у каждого человека, чем бы он ни занимался; самым «духовным» или самым «материальным»… Каждый человек и есть суть Жизнь, это и есть его истинная природа. Независимо от того, осознает он это или нет.

— Мне кажется, что ощущение жизни у каждого свое. Каждый живет своей жизнью. Пускай она будет ограниченна, от одной вехи до другой, но каждый имеет право на свою жизнь. Каждый прав и каждый может сделать выбор: изменить ее или не изменить.

— Мне кажется, Галина, вы иногда уходите в какие-то философствования, в какие-то размышления о каких-то других людях… Мне кажется, что особенность нашей группы в том, что мы все время пытаемся говорить о чем-то или о ком-то, а не о себе. Александр Александрович нас все время возвращает к себе, и это потому, что только на собственных фактах мы можем что-то понять о себе.

— Наташа, можно тебе задать вопрос? А к чему мы идем?

— К чему мы идем? Мы идем вперед. Мы идем к чистому видению себя. А чистое видение — это когда что-то видишь в целостности.

— Для меня это способность почувствовать то, что есть. Но одно дело — об этом просто говорить и совершенно другое дело — это переживать. Понимаете, у каждого здесь есть, как он считает, "своя жизнь". Вот мы здесь встречаемся, а потом каждый идет и живет "своей жизнью". У него какие-то свои взаимоотношения с кем-то, какие-то свои дела и т. д. Потом мы опять встречаемся и опять говорим о том, что все со всем связано и что все едино, после чего опять расстаемся. И опять у каждого, как он продолжает думать, "идет своя жизнь".

В обычных учебных заведениях о таких вещах, которые мы здесь обсуждаем, вообще не говярят. Там главное — усвоение какой-то суммы знаний, получение диплома. Говорить о том, что все со всем связано, и продолжать думать, что каждый, вообще-то, живет своей отдельной жизнью, — это значит не понимать то, что сказано. Разве вы не хотите почувствовать жизнь каждого и осознать ее влияние на вашу жизнь? Разве это не происходит в действительности? Жизнь — это океан, который вбирает жизни всех людей: твою, мою, его, ее… Можете ли вы это действительно почувствовать, увидеть, осознать?

Совместное переживание этого Факта больше, чем все слова, которые сказаны и могут быть сказаны когда-либо и кем-либо. Это можно чувствовать, а можно просто говорить об этом. Некоторые люди говорят, что у них очень хорошая семья, они давно и дружно живут и т. д. На самом деле, они живут совершенно разными жизнями. Они называются по паспорту одной фамилией, живут в одной квартире, у них могут быть общие дети, имущество. Но они очень далеки друг от друга, хотя физически, территориально очень близки. Это просто совместное проживание. Мы же пытаемся прикоснуться к переживанию единства всех наших жизней. Это не формальный акт, как, например, регистрация брака. Это то, что не требует никаких условий, это то, что уже есть, всегда было, всегда будет.

Наши жизни соприкасаются друг с другом не формально, а реально. Но это же надо почувствовать, увидеть, понять. Представления нашего поверхностного ума скорее всего не согласуются с этим. Ум пугается этого, потому что Реальность не может соответствовать каким-либо, даже самым изощренным, представлениям обусловленного ума. Формальное общение, общение на уровне представлений — вот чего хочет ум. Он хочет чувствовать свою уникальность, особенно по сравнению с другими. Но тогда общение является просто необходимостью для того, чтобы получить что-то для себя. Отсюда все конфликты, скандалы, выяснения отношений. В таком общении постоянно присутствует усилие, напряжение, насилие друг над другом, страх… И все это только потому, что оно базируется на ложных, иллюзорных представлениях ограниченного, поверхностного ума.

Реально мы все есть проявления Единого Сознания, Единого Разума. Можете называть это Богом, Абсолютом или еще как-то, от этого суть его не меняется. Для тех, кто действительно чувствует, видит и понимает это, общение не является насилием, усилием, оно очень естественно и всеобъемлюще. Тогда каждый видит себя в каждом и, например, то, что происходит со мной, я могу увидеть в том, что происходит с тобой. Понимаете, это и есть ощущение Единого и неделимого Бытия, Жизни во всей ее полноте. Не совместное проживание, а совместное Бытие. Но для того чтобы у нескольких людей было чувство совместного бытия, каждый из них должен осознать его, понимать самого себя. Если в представлениях ума данного человека жизнь — это движение от одного желания к другому, то он не видит то, что находится вне его желаний, то есть Реальности. Чтобы ощутить свое бытие как единое с бытием другого человека, нужно осознавать собственное бытие.

— У меня есть какое-то представление об этих понятиях. Но какой смысл вы вкладываете в бытие и жизнь?

— Да, у вас есть представление о понятиях, а есть ли у вас ощущение собственного бытия?

— Я думаю, что оно есть, конечно, как у каждого.

— Понимаете, я не могу ничего больше сказать… Это то, что вы можете почувствовать или не можете.

— Вы считаете, что проговаривать это не нужно, да?

— Я думаю, что нужно. Мы это и делаем. Но, проговаривая, я сталкиваюсь с этой сложностью, которую я тоже, как вы видите, проговариваю. Я не знаю, как об этом сказать. Бытие не исключает всего того, что называется "обычная жизнь". Оно включает это и все остальное. Но реальное его переживание наполняет все это совершенно другим переживанием. Оно наполняет эту так называемую обычную жизнь совершенно другим содержанием.

Мы можем вместе пойти куда-то, мы можем вместе что-то делать, например завтракать. Но вот То, оно наполняет все совершенно другим ощущением происходящего. Для каких-то людей, которые не чувствуют Того, у них есть просто процесс еды или разговора или еще чего-то. Для тех, кто осознает себя, то есть бытие и сопричастность бытия всего сущего, они делают то же, что и все остальные, если смотреть на это внешне, но внутренне их состояние совершенно другое.

Мы проводим самоисследование: и уровень, интенсивность этого исследования определяется уровнем бытия проводящих его людей. В данном случае имеет значение не объем их знаний, как, например, в каких-либо научно-технических исследованиях, а именно: уровень их бытия, то есть определенный уровень их понимания самих себя. Обычное научное исследование проводится для выяснения и решения какого-либо внешнего вопроса, проблемы, технического устройства или концептуального представления, если это так называемая теоретическая наука, а не прикладная. Самоисследование проводится, если можно так выразиться, не вне себя, а в направлении самого себя. В этом случае ум должен быть направлен не от себя, а к самому себе. В этом принципиальное отличие такого исследования от каких-либо других. Его проводят те, кто хочет познать не внешний мир, а внутренний.

Так называемая обычная жизнь — это ориентация ума вовне. Познание бытия — это обращение ума к самому себе. Поэтому то, что мы называем самоисследованием, — это способ узнать самого себя.

Как видите, я иногда меняю слова, терминологию для того, чтобы не было привязанности к ней. Я говорю: эта жизнь и та жизнь. Мы говорим: обычная жизнь и бытие… Но все это только указатели на то, о чем сказать невозможно, но можно непосредственно пережить и увидеть.

— Но когда вы проговариваете все это, даже говоря, что вы не можете это рассказать, — лично я понимаю вас, даже то, что вы не договариваете. То, что вы не можете сказать, я это чувствую. А когда мы это умалчиваем, то тогда этого нет.

— Хорошо.

— Я просила вас проговорить это и даже, может быть, поняла. Даже, может быть, не логически, а другим пониманием.

— Не является ли это понимание следствием соприкосновения нашего бытия? Вашего и моего?

— Да, наверное. Но, если мы это не проговорим, этого не произойдет. Может быть, оно происходит, но мы просто как-то это не отслеживаем, невнимательны к этому? Потому что фронт моей жизни большой, как у каждого, соприкосновения происходят автоматически, как и везде. Но можно что-то увидеть, что-то почувствовать… Открыть какую-то дверь или вообще не заметить этого.

— Да, это происходит всегда. Но почему вы вдруг это увидели?

— Я бы хотела сказать о моих ощущениях, которые возникли на сегодняшнем занятии. Я почувствовала очень сильные вибрации и какой-то озноб и, наверное, это что-то значит. Вот вы говорите — бытие. Наверное, что-то у меня откликается на это — то, что, наверное, меня объединяет с вами. Я не знаю как у других, но, наверное, это то, что объединяет нас всех.

— Хорошо.

— Это, наверное, интерес, это, наверное, какая-то общность взаимоотношений, это понимание…

— Я не хотел бы, чтобы мы ушли сейчас от очень важного момента. Мы говорили о бытии. Бытие — это и есть наша истинная природа, это и есть наше естественное состояние. Так почему же мы не видим этого? Потому что поверхностный, обусловленный ум, личность — все это названия одного и того же — вносит свои представления и, тем самым, создает помехи из множества мыслей, которые заслоняют видение и чувствование своего естественного состояния, то есть бытия.

Если какой-то человек находится в состоянии, когда эти помехи устранены, то его состояние может оказывать влияние и на умы других людей, как бы растворяя имеющиеся в них источники мыслей-помех. Возможно такое?

— Да.

— Но потом эти помехи появляются снова до тех пор, пока не будут устранены все их источники, находящиеся в поверхностном уме.

— Но ведь для того, кто уже это почувствовал, остается опыт. Теперь он знает, что это такое.

— Хорошо. Тогда я вас попрошу воспроизвести это сейчас…

— Наверное, этому еще надо научиться.

— А можно ли бытию научиться?

— Чтобы научиться плавать, нужно чтобы тебе кто-нибудь показал какой-нибудь стиль. Потом ты будешь плавать уже сам.

— А как долго вы собираетесь еще этому учиться?

— Я не знаю.

— Аналогия, которую вы привели, годится для разговора о том, что вы действительно не умели делать, в данном случае плавать, а теперь хотите научиться. Для этого действительно требуется время. Но для того, чтобы почувствовать бытие, то есть истинную природу самого себя, этого не надо. Ведь оно всегда с вами…

Кукла, сделанная из соли, пошла однажды к океану, чтобы измерить его глубину. Она хотела рассказать другим, как глубок океан. Но, увы, ей не удалось исполнить своего желания. Как только кукла опустилась в океан, она сразу начала таять и очень скоро вся растворилась в океане. Стала с ним одним. Кто же мог принести другим куклам сведения о глубине океана?

Когда умер Лао-цзы, оплакивать его явился Цинь-И, трижды возопил он и вышел.

— Разве вы не были другом нашего учителя? — спросил ученик.

— Был, — ответил Цинь-И.

— И так мало плакали?

— Да. Сначала я думал, что там его ученики, а теперь понял, что нет. Когда я вышел попрощаться, там были старые, вопившие над ним, словно над родимым сыном, были молодые, плакавшие над ним, словно над родной матерью. Все они собрались для того, чтобы говорить там, где не нужно слов, плакать там, где не нужно слез. Это означает бегство от природы, насилие над чувствами, забвение доставшегося от природы.

Когда наступило время, учитель родился; пришло время уйти, учитель покорился. К тому, кто спокойно следует за временем и обстоятельствами, нет доступа ни печали, ни радости. В старину это называли независимостью от природы. Для рук, заготавливающих хворост, наступает предел. Но огонь продолжает разгораться, и есть ли ему предел — неведомо.

Один европеец изучал стрельбу из лука с Учителем дзен в Японии. Он обрел совершенство, стопроцентное попадание в цель. Он сказал Учителю:

— Что же еще? Что теперь мне еще учить здесь? Могу ли я теперь уйти?

Учитель ответил:

— Вы можете идти, но вы вручили только азбуку моего искусства.

Европеец воскликнул:

— Азбуку вашего искусства? Теперь мое попадание в цель стопроцентное.

Учитель ответил:

— Кто говорит о цели? Каждый дурак может сделать это простой практикой. Здесь нет ничего особенного. Теперь начинается настоящее. Вы стали делателем, но смысл не в этом. Теперь вам придется брать свой лук, не будучи делателем. Вам нужно натягивать лук, не будучи натягивающим. Вам нужно наводить на цель без нацеливания. С вашей стороны не должно быть усилия, напряжения, делания. Нужно скорее позволить этому случиться, чем делать это!

Как-то у Бодхидхармы спросили:

— Какова разница между жизнью великого мудреца и обыденной жизнью заурядного человека?

Бодхидхарма ответил:

— Это подобно осенней паутине. Некоторые ошибочно принимают ее за пар, но в действительности это паутина, парящая в воздухе. Средний человек видит мудреца и считает его жизнь такой же, как и его собственная обычная жизнь, в то время как просветленный человек видит нечто святое в жизни среднего человека.

Жила-была женщина, которая слышала о небесном плоде. Она возжелала его. Она спросила дервиша по имени Сабар:

— Как я могу найти этот Плод, чтобы достичь немедленного знания?

— Лучшим советом было бы сказать, чтобы ты училась со мной, — сказал дервиш. — Но если ты делать этого не будешь, то тебе нужно намеренно странствовать по всему миру, временами без всякого отдыха.

Она ушла от него и нашла другого, Арифа-мудрого, а затем нашла Хакима-мудреца, затем Маджуба-бездумного, затем Алима-ученого и много-много других…

Она провела тридцать лет в поисках. Наконец она пришла в сад. Там стояло Древо Небес, и на его ветке висел яркий Небесный Плод. Около древа стоял Сабар, первый дервиш.

— Почему ты не сказал мне, когда мы впервые встретились, что ты являешься Хранителем Небесного Плода? — спросила она его.

— Потому что тогда ты не поверила бы мне. Кроме того, дерево приносит Плод только один раз в тридцать лет и тридцать дней.

Бахауддин эль-Шах, великий Учитель дервишей Накшбанди, однажды встретил собрата на большой площади Бухары. Вновь пришедший был бродячим каландаром из ордена Маламати "Люди укора". Бахауддин был окружен учениками.

— Откуда ты пришел? — спросил он прибывшего обычной суфийской фразой.

— Представления не имею, — ответил тот, глупо улыбаясь.

Некоторые из учеников Бахауддина пробормотали свое неудовольствие таким неуважением.

— Куда ты идешь? — настаивал Бахауддин.

— Не знаю! — крикнул дервиш.

— Что есть Бог?! — к этому времени вокруг собралась большая толпа.

— He знаю.

— Что есть зло?

— Представления не имею.

— Что неправильно?

— Все, что плохо для меня.

Толпа, выйдя из терпения, так раздражал ее этот дервиш, прогнала его прочь. Он ушел целенаправленно, в том направлении, которое вело в никуда настолько, насколько каждый знал.

— Дураки! — сказал Бахауддин Накшбанди. — Этот человек играет часть человечества. В то время как вы отвергли его, он намеренно демонстрировал безголовость, как ее демонстрирует каждый из вас. Все не сознательно, каждый день вашей жизни.

Какой-то важный ученый сказал суфию:

— Почему вы, суфии, всегда используете аналогии? Такие формы довольно хороши для невежд, но людям, обладающим здравым смыслом, вы можете говорить ясно.

Суфий сказал:

— Увы, опыт показывает, что дело не в невежестве и разумности. Дело в том, что те, кто больше всего нуждается в определенном понимании или даже в какой-то частичке понимания, всегда оказываются наименее способными принять его без аналогии. Скажите им прямо, и они будут препятствовать себе в восприятии истины понимания.