К Молле залез вор и забрал все вещи из одной комнаты. Когда вор вышел, Молла собрал вещи в другой комнате, взвалил мешок на спину и пошел за вором. Добравшись до дома вора, Молла захотел войти туда.

Тогда вор спросил:

— Что тебе нужно в моем доме?

— А разве мы не переселяемся сюда? — отвечал Молла.

— Какую тему для исследования мы возьмем сегодня?

Вы обратили внимание на то, что в начале каждой встречи я задаю этот вопрос? Почему? Найти тему не так сложно. Их немало. Но многие из предлагаемых тем являются умозрительными, порожденными, выхолощенными, неживыми представлениями ума. Кто-то что-то сказал, придумал какую-то модель. Кому-то это нравится, и он берет и добавляет к этому что-то свое. Таким образом, нечто, какой-то образ, какое-то представление, понятие, которое вышло из уст одного человека, начинает обрастать и становиться чем-то очень весомым и большим. А когда человеку говорят, что это общепризнанно и очень значительно, он начинаете уважением относиться к этому. Не один ученик у этого руководителя, а целых тридцать. Он защитил докторскую, а они защитили кандидатские. Наверно, это что-то очень солидное. И это становится еще больше, значительнее и авторитетнее, продолжая обрастать все большим комом учеников, понятий, представлений и так далее. Так разрастаются научные, религиозные направления, психологические школы и т. д.

Что-то, конечно, в этой концепции имеет определенную ценность, потому что все в этом мире имеет определенную ценность. Есть какое-то зерно, но вокруг него соорудили уже столько всякого, разного, что оно, это зерно, перестало быть видимым. Оно было то самое свечение, тот самый свет, но теперь этого света уже никто не помнит. Этот свет исходил из того человека. Он говорил что-то, и от него шел свет. Но дальше слова, которые он говорил, поступки, которые он совершал, были запечатлены кем-то. С годами эти записи много раз переписывались, корректировались. И что мы имеем сейчас? Мы имеем тот свет, который источали такие люди, как Христос, Будда, или мы имеем что-то совсем другое? Так, вот к чему я всю эту прелюдию затеял. Все зависит от того, какой вопрос и запрос у нас будет. Как я уже говорил, я не знаю, что будет. Никогда не думаю и не придумываю это. Потому что что-то действительно настоящее рождается из настоящего момента. А если я что-то задумаю, продумаю, подготовлю, то что же я сюда принесу? Я принесу что-то устаревшее, уже не относящееся к данному моменту, в котором мы собрались.

Но ведь именно так готовятся встречи, доклады. Так пишутся книги, снимаются фильмы и все остальное, что мы смотрим и слушаем. Это было когда-то. Это была какая-то реальность для какого-то человека. Но теперь это просто повторение и воспроизведение прошлого. Поэтому главная ценность содержится именно в том, что происходит в данный момент. Мы собрались. Каждый из нас в определенном состоянии — это и есть факт. И вот из этого факта, совместного факта наших присутствий здесь может что-то зародиться. И чем ближе мы будем к факту настоящего момента, к осознанию самих себя в данный момент, тем интереснее будет наше исследование, тем ближе оно будет к реальности.

— Можно? У меня такой вопрос. На прошлом занятии мы говорили о принципах дуализма. О том, что что-то осознать или понять можно только в противоположности.

Момент смерти. Противоположность — момент рождения. Жизнь. Противоположность — состояние после смерти. Может быть, бытие или небытие после смерти? Для того чтобы понять что-то из этого, допустим, что такое жизнь, надо в общем-то осознать, что такое смерть. Надо, наверное, осознать, что такое посмертное состояние.

Вопрос в том, что получается замкнутый круг, и я хочу в общем-то осознать, что такое жизнь, как мы живем, и в то же время не знаю, как это сделать.

— Кто задает этот вопрос?

— Сейчас ум.

— А бывают у вас моменты, когда это делает кто-то другой?

— Не знаю.

— Почему я все время к этому возвращаюсь? Если бы я просто распространял какую-то информацию, то это было бы каким-то очень странным действием для меня. Почему я все время возвращаюсь к одному и тому же? Почему все время спрашиваю: "А кто задает этот вопрос?" Может сложиться такое впечатление, что мы повторяем одно и то же. Казалось бы, с точки зрения накопления знаний, это совершенно неинтересно, но я почему-то все время так делаю. На мой взгляд, это крайне важно.

Ни в коем случае нельзя забывать, если, конечно, мы хотим быть в реальности, кто в нас задает большую часть вопросов. Потому что если мы забудем, кто это в нас задает вопросы, то начнем принимать многие вещи за чистую монету, хотя они таковыми не являются. Это очень важный момент. Поэтому я часто, как вы видите, переключаюсь с того вопроса, который задается, на того, кто задает этот вопрос. Очень существенно, кто задает этот вопрос.

Мы можем бесконечно долго о чем-то говорить, но в конечном счете выяснится что то, по поводу чего мы говорим, не стоит и выеденного яйца. Вот этого мне бы очень не хотелось. Поэтому я возвращаю ваш вопрос вам же и спрашиваю: "А кто его задает? Кто хочет этого?" Потому что очень важно — кто в вас этого хочет и что он хочет. Действительно ли вам нужно и важно это?

Обычно человека интересует то, что же ему сегодня расскажут новенького, интересного. А я буду продолжать спрашивать вас: "Кто это хочет узнать и почувствовать что-то новое и может ли он увидеть, узнать или почувствовать что-то новое?"

Бывает так, что, например, человек ходит на просмотр разных фильмов: известных, получивших «оскаров». Но после просмотра всех этих фильмов в человеке почему-то всегда остается одно и то же — то, что у него уже было. Почему несколько людей, смотрящих один и тот же фильм, видят его совершенно по-разному? Почему некоторые люди, рассказывая о разных фильмах, говорят одно и то же? Вы обращали внимание на такое?

Один мой знакомый поехал за границу. Когда я его спросил: "Ну, что? Как там было?", он ответил: "Ты знаешь, утром мы вставали, покупали пять бутылочек пива и так хорошо отдыхали". Я говорю: "Да, конечно, здорово, ну а потом что?" — "Ну, а потом мы ходили на пляж и там покупали еще три бутылочки, но уже другого пива". Вот и получается, что человек был в интересном месте. Он пробыл там неделю, выпил много пива. Что он очень хорошо помнит, так это марки пива. А все остальное за кадром осталось. Это очень характерно.

Так что же человек хочет видеть? Он может находиться в самых разных, совершенно потрясающих местах, но видеть всегда одно и то же. При этом, по его словам, он стремится к разнообразию. Он ищет что-то новое, он платит деньги за это. Он поедет туда за 1000$, он поедет сюда за 1500$ и еще куда-нибудь за 2000$, а потом с гордостью скажет: "Я был там, там и там". "А что ты видел?" Если мы внимательно будем слушать его, то узнаем, что видение этого человека было настроено на узкий диапазон, например новых машин, разных сортов пива, красивых женщин или что-то еще. То есть из огромного многообразия всего, что его окружало, он выделял только что-то одно. И вот это он зафиксировал в своей памяти. Причем везде и всегда он видит только одно и то же, другое он просто не заметит.

Возьмем фотоаппарат. Мы хотим запечатлеть что-то. Допустим, мы находимся на берегу прекрасной реки. Великолепная природа, и мы хотим увековечит это. Достаем фотоаппарат и радостно нажимаем на кнопку. Приезжаем домой и оказывается, что забыли снять крышку объектива и ничего не получилось. Прекрасный фотоаппарат, последняя марка, огромные деньги стоит, и вот такой казус вышел. Объектив был закрыт. Но, допустим, мы его открыли, стали настраивать, но делали это неправильно. И тогда вместо прекрасного вида природы получается какое-то безобразие. Ведь, когда мы снимаем фотоаппаратом или видеокамерой что-то, что мы считаем важным и интересным для нас, мы ведь задаемся вопросом, пытаемся выяснить: "Как лучше его настроить?" Если мы не являемся профессионалами в обращении с такой аппаратурой, то найдем человека, который нам все объяснит. И мы понимаем, что если не настроен аппарат, то и съемка будет соответствующей.

Но часто ли задается такой вопрос человеком, который пришел что-то слушать, смотреть и, как он это говорит, понимать? Думает ли он о себе как о неком устройстве, способном или не способном к незамутненному, непредвзятому, ясному восприятию, вниманию, взгляду, ощущению.

Является ли вопрос нашей собственной настройки важным или достаточно просто задать какой-либо вопрос и получить какой-либо ответ. Вы можете сказать: "Ну, как же, это же мой вопрос. Я его задал, значит он для меня важен". А я не уверен в этом. Я не уверен, во-первых, в том, что вы задаете вопрос, который действительно важен для вас. Во-вторых, я не уверен в том, что вы готовы к восприятию ответа на действительно важный для вас вопрос. Мы можем находиться в иллюзии некоего общения, некоего изменения, но это просто иллюзия. Поэтому на мой взгляд весьма важно разобраться в вопросе: "Кто и какой задает вопрос, и насколько вы готовы и настроены на то, чтобы действительно услышать ответ?"

— Я предлагал исследование провести.

— Давайте исследовать, отталкиваясь от определенного факта. Например, ваш вопрос может быть таким фактом. Могли бы вы сформулировать более четко и коротко вопрос, который вы задавали.

— Вопрос о рождении и смерти. Дуализм противоположности.

— Вы говорите, что есть дуальность. Совершенно верно. Ум дуален, язык дуален. Есть понятие дуальности, есть концепция дуальности и так далее. Все это существует. Что интересует вас, почему это вас трогает?

— Я хочу почувствовать жизнь. Но обычно, это возможно только в противоположности. Но как я могу познать жизнь, если я не познаю, что такое посмертное состояние бытия. Это же замкнутый круг получается. Не могу ни то, ни другое.

— Давайте разберемся. Вы говорите: "Я хочу познать жизнь".

— Да. Познать, почувствовать, ощутить.

— А что стоит между вами и жизнью? Для меня каждый человек есть воплощенная жизнь. Он сам и есть эта жизнь. Но у большинства людей совершенно иное представление о самом себе. У личности есть образ самой себя. Где рожден этот образ? В обусловленном уме. Ум двойствен. Он и порождает двойственность.

Как же ум подходит к восприятию жизни? В вашем вопросе это четко видно. Он говорит: "Я хочу исследовать жизнь. Я хочу понять жизнь. Я хочу понять ее двойственность". А у меня есть другой вопрос: "А существует ли действительно в Жизни двойственность или двойственность существует в восприятии жизни обусловленным умом?" Когда вы говорите о жизни, то кто это в вас говорит?

— Я думаю, что это ум.

— Да. Ум. Если теперь мы начнем говорить о двойственности, то будем ли мы говорить о жизни как она есть или мы будем говорить о восприятии жизни дуальным умом?

— О восприятии жизни умом. Поскольку ничего другого мы сейчас не можем сделать.

— Обусловленный ум не имеет других представлений о жизни, кроме двойственных. Но может ли быть что-то другое? Может ли стоять за этой двойственностью что-то другое, что не имеет двойственности?

— Это можно предположить. Сейчас я точно не могу сказать. Я просто не знаю.

— Хорошо. Каково ваше восприятие жизни? Вы хотите заниматься определением и объяснением жизни или жить? Очень много людей занимаются объяснением жизни. Они пишут большие книги и создают множество концептуальных моделей и систем, пытаясь заключить жизнь в свои представления о ней. И называют это познанием жизни.

— Исследованием проявлений жизни, а не самой жизни.

— Есть люди, которые занимаются исследованием и определением любви. Я помню, лет пятнадцать назад был один очень известный писатель. Он писал очень много о любви, и я думаю, что у этого человека не было времени любить, потому что он все время писал о ней. Есть люди, которые много пишут или рассуждают о жизни. Можно ли рассуждать о жизни и жить одновременно? Можно ли наслаждаться красотой и думать о красоте?

Как-то я ходил на концерт вместе с профессиональным музыкантом. Я сидел и слушал скрипичный концерт Бетховена. Она же каждую минуту меня теребила и говорила: "Ну разве так можно играть? Они не выдерживают паузу, у них настройка не та". В общем она замучила меня профессиональной терминологией. Этот человек — профессионал от искусства. Она отыграла очень много классических произведений. Она знает автобиографии Бетховена, Моцарта и многих других композиторов. Она может много и подробно рассказать об этом. Все это она прекрасно разложит и расскажет. Но как она слушает эти прекрасные произведения? Она слушает как профессионал.

— Это бич профессионалов. Профессионал интересуется главным образом техникой исполнения.

— Профессионал — это человек, который знает: «Как». Да?

— Но с другой стороны, профессионал профессионала всегда очень хорошо чувствует и может оценить настоящий уровень исполнения.

— Профессионализм — это вопрос техники, согласны? Профессионал — это тот, кто умеет и знает: «как». "Как?" — это метод, способ, техника.

Например, профессионал по вождению автомобиля знает много способов управления автомобилями в самых различных ситуациях. Профессионал в хирургии знает, как разрезать живот и удалить аппендицит различными способами. Профессионалы обычно хвалятся и рассказывают о различных методах. Что такое сбор профессионалов? Это люди, которые собираются и начинают обсуждать вопрос: "Как?" Один говорит: "Это делать надо так". Другой говорит: "Нет, вот так". Третий предлагает что-то следующее и т. д. У них есть определенные градации, ступени профессионализма, награды и т. п.

Профессионализм возникает в технической среде. Я очень широко понимаю это слово, потому что техническая среда существует и в искусстве, и в науке, и в религии…

Можно ли быть профессионалом жизни? Например, приходят к такому человеку люди и спрашивают его: "Как жить?" Он говорит: "Это моя профессия, сейчас я вам все расскажу". Что значит профессионал? Это значит, что у него широкий кругозор и он знает: «как». В данном случае данного человека можно назвать профессиональным жильцом, то есть человеком, который знает, как надо жить.

Это смешно, но посмотрите, сколько людей кормятся вокруг этого. А кем они являются? Они являются профессионалами. Появляются некие астрологи, медитаторы… Возьмем любую систему. Во главе системы стоит большой профессионал и много маленьких профессионалов, которые передают эту систему. Они учат жить. Огромная армия профессионалов существует сейчас в религиозных, эзотерических и психологических сферах.

— Это просто бизнес, я так понимаю. Это очень широкий, большой бизнес.

— Это бизнес. Причем это такая сфера, где очень тяжело что-то проверить. Практически невозможно. Потому что все основывается на вере.

— Они все говорят об одном и том же. Как будто просвещение людей — это просто реклама.

— Правильно. Потому что они профессионалы. Профессиональные оккультисты того или иного сорта. Профессионального оккультиста за версту видно. Потому что его интересует вопрос: "Как?". Он отвечает на вопросы. Он не задает вопросов, он отвечает на них. Причем на любые. У него всегда есть набор методов. Его методы лучшие.

Вообще достаточно взять одного профессионального охотника, чтобы понять, что такое охотники вообще. Можно взять одного профессионального администратора, чтобы понять, что такое администратор вообще. Можно взять одного профессионального колдуна, чтобы понять, кто такие колдуны. Потому что профессиональная сфера имеет определенные закономерности, которые нужно просто выяснить. Если человек входит в эту сферу, то там есть определенный образ, которому он должен соответствовать, есть множество вариаций, но, по сути, все они сводятся к одному и тому же. Поэтому все профессионалы очень похожи.

— Но все-таки надо выделить целителей настоящих.

— Что такое настоящий целитель? Чем он отличается от ненастоящих? Когда мать подходит к ребенку, который упал и целует его, она возможно слухом не слыхивала ни о каких целительствах, но она его любит и целует. Она целитель настоящий или ненастоящий? Ребенок успокаивается.

Или приходит какой-нибудь человек в экзотическом костюме, обвешанный иконами, и начинает махать руками, берет еще 100$ за профессионализм. На того, кто его пригласил, все это произвело очень большое впечатление, и он даже забыл, что у него что-то болит. Он просто забыл. Его поразили, потрясли.

— Я был у одного гипнотизера. Темная комната, сидят ассистенты, заходит какая-нибудь бабка, которая разогнуться не может. И вдруг над ней начинают смеяться, пальцами показывать. Она совершенно ошалела, у нее глаза от удивления или от испуга раскрылись. Он ей говорит: "Да ничего у тебя не болит". Она наклоняется, все делает и ошеломленная выходит.

— Вы знаете, на самом деле, это все очень просто. Все эти вещи очень просты. Но профессионалы от науки, магии, оккультизма и так далее не заинтересованы в упрощении своих профессиональных тайн и секретов. Кто бы относился с почтением к науке, академикам, профессорам, если бы они не писали такие мудреные книжки, которые, кроме них, никто и читать не может. Понимаете, это атрибутика. Некий имидж, образ, который ими создается. Можно взять одну идею "на коротких ножках" и облечь ее в богатые костюмы, сшитые из понятий и представлений. Создается нечто, и тогда многие люди начинают верить этому. А профессионал профессионалу "глаз не выколет". Они же понимают, что их профессионализм основывается на иллюзиях ума. Они вместе заинтересованы в создании впечатляющего имиджа, понимая это или не понимая, но они создают его. А что за этим стоит? Чаще всего элементарные и примитивные вещи. Только никто этого секрета никогда не раскроет. Тот, кто узнал, — он знает, а тот, кто не знает, того можно дурачить. Это все, на мой взгляд, не так уж и серьезно. Кто хочет дурачиться, тот и дурачится. В принципе, это происходит и в других сферах.

Но важным здесь является следующий аспект. Скажем, какие-то картежные шулеры дурачат людей. И те, и другие хотят получить деньги просто так, легко. Поэтому они находят друг друга и играют в такие игры. Все это крутится вокруг денег. Те не говорят, что они учат жизни, — их деньги интересуют, а вот профессиональные оккультисты говорят.

Они говорят об очень интересных и важных вещах. Ведь они говорят об истине, о красоте, о гармонии, о здоровье, о спасении и так далее. Профессионалы от жизни говорят о вечных ценностях. Таким образом создается некое представление о том, что у них есть ответы на самые важные вопросы.

Если вы хотите выучить английский язык, то вы идете к преподавателю английского языка. Если вы хотите узнать автомобиль, то ищете преподавателя по устройству автомобиля. Если вы хотите узнать, что такое истина и жизнь, опять же пытаетесь найти соответствующего профессионала. Подход применяется один и тот же.

Профессионал знает ответы на вопросы и владеет методиками. Он знает: "как?". Если человек, который выдает себя за профессионала, не может ответить на вопрос: "Как?" или "Что со мной происходит?", не может объяснить и сказать, что нужно делать, то он уже не будет профессионалом. Поэтому, как вы думаете, чем озабочены профессионалы? Красотой и гармонией? Нет. У них другие, более приземленные и практические интересы. Профессионалы интересуются профессиональными вещами. Их интересует количество техник, ответов на вопрос: "Как?" И еще они любят отвечать на вопрос: "Почему?" И еще они любят предугадывать будущее. А для этого не нужно быть выдающимся астрологом. Просто нужно спросить у человека, что у него было до этого момента, то же самое у него будет и потом. Так что, все эти профессиональные тайны по сути своей весьма просты. Тем не менее, они являются для многих людей чем-то, на что они начинают «молиться» и тем самым становятся зависимыми и порабощенными.

Никто не может быть профессионалом в жизни. Никто. Жизнь можно жить. Поэтому объяснять и определять жизнь — это просто тратить свои силы и время впустую. Я, по крайней мере, за это не возьмусь. Я предпочитаю жить. Но можно исследовать того, кто пытается постоянно определять, ограничивать и искажать жизнь. Вот этим я и занимаюсь. Это очень интересно. Исследовать обусловленный, двойственный ум, который стоит между Жизнью и нами. Именно он и не дает увидеть ее целостно. Он всегда со своим искаженным видением, со своим полузакрытым объективом пытается находиться во всем, на что мы смотрим. Он всегда и во все вмешивается.

Представьте себе потрясающий горный водопад. Но он загорожен огромной стеной. Людям интересно, что это такое — водопад? В заборе сделали маленькие дырочки, и теперь всякий желающий может посмотреть сквозь них. А что же там увидят? Один увидел муху, которая села на эту дырочку и, не имея представления о том, что такое водопад, сказал: "Водопад — это муха". Другой смотрит и видит какой-то кусочек коры в дереве, третий еще что-то. И все они об этом рассказывают и утверждают: "Я видел, я знаю!"

— Но ум тоже необходим, хотя бы для того, чтобы поддерживать и сохранять свое физическое тело. Где-то надо ведь еду добывать. Без ума нельзя жить.

— Почему логический, обусловленный ум получил такую большую власть в жизни человека? Если мы проследим историю развития человечества, то увидим, что это история развития мысли. Придите в библиотеку и вам покажут историю развития мысли в любых направлениях: технических, философских, религиозных, искусстве. История человека — это история развития его мысли. Отсюда становится понятным, почему мысль столь сильно ценится. Мы люди Творим свою реальность с помощью мыслей. Это очень важно осознать и понять. Поэтому каково качество наших мыслей, таково и качество нашей жизни. Человек живет в ограниченный представлениях обусловленного, логического ума, и многие даже не представляют, что может быть как-то иначе. Обратите внимание, только что вы говорили о необходимости ума в связи с обеспечением нужд физического тела, в том числе его безопасности, сохранения. Кто это в вас так волнуется по поводу безопасности вашего тела?

— С уничтожением тела уничтожится и ум. Ведь, наверное, ум опять же защищает сам себя таким образом.

— Давайте исследуем, откуда вообще появилось представление об опасности и безопасности. Его создал двойственный ум. Потому что, если есть опасность, то должна быть и безопасность.

Каким образом дуальный ум возвел себя на трон? Он возвел себя на трон с лозунгом — «Безопасность». Посмотрите, это одна из основных вещей, постоянно волнующих человека, — его личная безопасность. Человек никогда не чувствует себя в полной безопасности. Вы знаете хоть одного человека, который чувствует себя в полной безопасности? Вы сами чувствуете себя в полной безопасности?

— Это ненормальное состояние. Хотя бывают люди вроде бы абсолютно храбрые.

— Как вы считаете, человек бросается на амбразуру потому, что он ничего не боится, или потому, что он уже дошел до такого предела, что больше не способен выдерживать свой страх?

— Я думаю, что до предела дошел или от ярости.

— Что такое ярость? Это чувство рождается из любви?

— Не думаю. Что-то противоположное.

— Из чего рождается гнев? Почему рождается раздражение? Не является ли их общей почвой страх? Если вам не страшно — вы будете яростным или гневливым?

— Если не страшно, то человек спокоен.

— Так, где же корень всего этого?

— Получается, что в страхе.

— Получается, что в страхе. Личность человека ощущает страх перед неизвестным. Страх — это реакция обусловленного ума на то, что не вписывается в его представления. Получается, что ум, пытаясь избавиться от страха, начинает бороться сам с собой. Смотрите, не было бы двойственности ума — не было бы и понятия "опасно — безопасно". Они являются двумя метками одной шкалы, двумя сторонами одной медали. Вы говорите: «безопасно», при этом думаете об опасности. Как вообще узнать, что такое — безопасно? Для этого надо знать, что есть — опасно. И то, и другое — понятия, порожденные разделяющим, обусловленным умом.

Почему говорят, что мафия вечна? Возьмем человека, который решил заняться бизнесом и открыл магазинчик. Приходят к нему «крутые» ребята и говорят: "Мы будем тебя охранять, а ты за это нам будешь платить". Он им отвечает: "Вообще-то, тут у нас нет бандитов, у нас в районе спокойно. Со мной ничего не случалось".

— "С тобой ничего не случалось? Очень странно. Ну ладно, мы к тебе зайдем через неделю". На следующий день у него сгорает автомобиль, ему разбивают стекла. А кто это сделал? Это они же и сделали. А через неделю приходят и говорят: "Ну что? Как ты? Все спокойно у тебя?" — "Нет. Разбили вчера стекла". "Мы же тебе говорили, что лучше мы тебя будем охранять". Не так ли действует дуальный ум?

— У меня возник один маленький вопрос. У вас, конечно, получается все очень стройно, но я думаю вот о чем: родился ребенок, пришел в этот мир. В роддоме ему вкололи не тот укол, и ребенок, естественно, начинает орать от страха. То есть отрицать существование объективных причин, при которых у человека может быть страх, все-таки нельзя, по крайней мере, совсем.

— Давайте разберемся. Есть ли у него страх или у него есть некое физическое ощущение? Сначала у ребенка есть некие ощущения. Боль — это ощущение, которое вы называете болью. У ребенка же это просто определенные ощущения, при этом он себя выражает как-то, допустим, кричит. Он кричит и от радости, и от боли. Это просто его способ выражения. Но так как взрослый человек считает, что кричать можно лишь тогда, когда больно, то он считает, что это боль. Так?

— Да.

— Действительно, телу, которое приходит в этот мир, угрожает опасность: оно может вообще не родиться, его могут принять не так, могут вколоть не тот укол и оно просто погибнет. Это действительно существует. Угроза телу реально существует. Но давайте посмотрим, что же происходит с ребенком по мере его взросления. Я думаю, что вы согласитесь с тем, что одной из самых главных вещей для родителей, в особенности для матери, является физическая безопасность и здоровье ребенка. Волнение по поводу существующих, а чаще надуманных проблем, связанных с безопасностью ребенка, передается и ребенку. Ему постоянно говорят и повторяют, что надо опасаться того и этого. Проблема безопасности закрепляется в его уме с самого детства.

— Вы совершенно правильно сказали на этом же примере, что объективная опасность для существования того же ребенка, которого мы взяли в качестве условного примера, существует. Другое дело, действительно ли он воспринимает не саму эту опасность, а некую интерпретацию опасности, которую за него выдумал его ум. Совершенно верно. Можно разобрать и другую ситуацию. Возьмем ситуацию, когда грудному ребенку делают укол и по ошибке вводят не то лекарство, и оно является для него смертельным.

— Я бы не хотел, чтобы мы сейчас попали в иллюзию слов. Мы ими просто пользуемся. Поэтому мне приходится вас прерывать. Я хочу уточнить у вас: что такое опасность?

— Ну, в данном случае, поскольку ребенок только что пришел в этот мир, то, наверное, ни ему, ни высшему разуму не хочется, чтобы он сразу ушел обратно. Я делаю допущение. Я исхожу из того: коль скоро он пришел, то сразу уходить обратно не входит ни в чьи планы. Так вот, возможность уйти обратно вне плана составляет объективную опасность, но дальше этот ребенок будет рассматривать признаки этой опасности на основе некой своей интерпретации и видеть не саму опасность, а ее интерпретацию — и это действительно плохо. Потому что в другой раз он может просмотреть объективно существующую опасность.

— Можете ли вы, пользуясь фрагментарным, обусловленным умом, говорить об объективном существовании чего-либо, в частности некой опасности. Вы понимаете, какое это допущение. Говорить можно о чем угодно. Я могу сказать, например, что я женщина.

— Мы говорили о том, что ум обещает обеспечить телу безопасность. Действительно, мы все знаем, что с нашим телом может что-то случиться: мы можем попасть под машину, может начаться война, мы можем упасть и удариться и т. д.

Для человека, который жил в эпоху мамонтов, угроза телу была постоянной. Поэтому для своей защиты он использовал сначала палку, потом копье, потом пушку, потом атомную бомбу и так далее. Вот как прогрессировал человеческий ум в решении проблемы обеспечения собственной безопасности. Он делал это под лозунгом защиты от опасности. Но он же сам таким образом и создавал смертоносное оружие, угрожающее ему самому. Видите, как одновременно проявляются две стороны одной медали. Говорит о безопасности и сам же создает эту опасность.

Я не хочу отрицать того факта, что тело каждого из нас в определенный момент тем или иным способом будет разрушено. Это факт. Но из этого факта ум человека делает постоянную угрозу и порождает постоянный страх. Вокруг этого факта создаются философские и религиозные системы. Ведь ум обещает обеспечить безопасность и выступает в этом как профессионал. Он говорит: "Я решу это. Я и эту проблему решу." Тогда он создает религиозные системы, вводит представление о карме, вечной жизни и так далее.

Я сейчас не хочу говорить: существует ли это на самом деле или не существует. Я хочу лишь сказать, что обусловленный ум претендует на решение проблем жизни и смерти. Я понимаю целесообразность этого, когда речь идет о физической защите тела. Например, человек работает с огнем и ему нужно защититься от ожогов. Он создает защитные костюмы. Или он погружается в воду и ему нужен для этого хороший скафандр. Мысль, работающая в техническом направлении, создает определенные условия, которые необходимы телу. Мы не смогли бы находиться здесь при температуре тридцать градусов мороза.

Технические способы, решения — они важны и необходимы, и никто этого не отрицает. Я не отрицаю технический прогресс и с удовольствием пользуюсь некоторыми его достижениями. Но ведь ум-то претендует на другое. Ведь основные-то проблемы возникают не в связи с тем, какой кондиционер поставить в квартире. Основные проблемы возникают вокруг другого. Смотрите, сколько лет шла холодная война между СССР и США. А что, это не отражалось на психологии и психике людей? В период холодной войны были люди, которые кончали жизнь самоубийством, говоря, что все равно будет атомная война и все погибнут. Русский человек говорил: "Ладно, зарплаты не дали, лишь бы войны не было". А что это, как не обусловленности ума? А что это, как не та же проблема, которую породил ограниченный ум определенных людей, которые, как это ни парадоксально, претендуют на роль спасителей страны, нации, человечества. Этим же пользуются политики. Разделяй и властвуй. Они приходят и разделяют, а потом говорят: "А я знаю, как это теперь решить".

Во внешнем мире мы можем видеть механизм работы обусловленного, разделяющего ума, который проявляется в каждом из нас.

Так, что же такое — страх? Откуда он появляется? Ведь страх — это, может быть, то основное, что, вообще говоря, движет человеком, не знающим ничего, кроме обусловленной двойственности ума.

— Если человек кончает жизнь самоубийством, значит ли это, что у него в этот момент отсутствует страх?

— Можно я скажу по поводу этого момента? Меня мама в детстве очень сильно отругала и избила. И я захотела ей отомстить. Отомстить как? Я взяла таблетки. Первой моей мыслью было, что она придет, а тут я мертвая лежу, и ей это будет очень больно. То есть это была такая месть. Я решилась. Взяла таблетки и выпила. Уже не помню сколько, а таблетки были: «реланиум», "элениум", в общем сильно успокаивающие. Лежу на кровати. Жду. Но таблетки-то снотворные, и я начинаю засыпать. И в этот момент, когда я уже начинала засыпать, мне стало так страшно. Ужасно страшно. "Вот она смерть приходит, а я сделать ничего не могу". И когда пришла мама, то первое мое действие было не то, что ей мстить, а закричала: "Мамочка, я таблеток наглоталась, спаси меня".

— Давайте посмотрим. Почему человек делает такие вещи? Как правило, в такой ситуации присутствует кто-то, кому этот человек хочет что-то доказать. Мы говорили, что обусловленный ум представляет собой набор определенных убеждений. Среди них есть убеждения, которые являются основой ложной личности данного человека. Эти убеждения требуют постоянного подкрепления их правильности. Ум хочет найти согласие с этими убеждениями и укрепить их. Ведь для него нет жизни вне того, что он считает самым важным, то есть вне своих убеждений. Из-за них человек может убить другого человека или покончить с собой. Смотрите, насколько ум сопротивляется чему-либо, не соответствующему его убеждениям.

Читали Булгакова "Белая гвардия". Офицеры кончали жизнь самоубийством, когда видели, как рушится то, что для них было святым. Жизнь продолжается, но такая жизнь им не нужна: "Если это не соответствует моему убеждению, тогда лучше никакой жизни, чем такая". Смотрите, тело могло бы прожить еще немало лет.

Так, кто же был инициатором самоубийств? Обусловленный ум и ложная личность. А почему он решил самоликвидироваться? Потому что для него либо так, как он считает, либо вообще никак. За всяким поступком стоит определенное убеждение. Это надо увидеть, это очень важно увидеть.

— Хорошо, а если есть убеждение, что меня нельзя бить?

— Но есть и противоположное — "Меня можно бить". Почему мазохизм и садизм — это две стороны одной медали, две крайности одной и той же шкалы. Мазохист часто становится садистом. Садист становится мазохистом. Потому что это две грани одного и того же.

— Я не всегда понимаю то, что вы говорите.

— А вообще, мы понимаем друг друга хоть как-то?

— Когда я прослушиваю записи наших бесед, то чувствую большую разницу. Я уже не думаю сейчас так, как думала на первой встрече.

— Когда собираются несколько человек, то они создают определенную атмосферу. Вот сегодня мы собрались в шесть часов. Каждый пришел в своем состоянии, каждый с каким-то своим запросом: осознанным или неосознанным. Когда мы собираемся, то что-то начинает происходить. Атмосфера первой встречи отличается от атмосферы третьей встречи. Атмосфера третьей встречи отличается от атмосферы пятой встречи. А почему это так?

— Мне кажется, атмосфера определяется степенью заинтересованности каждого участника группы, его желанием почувствовать и понять других.

— Были ли в наших встречах какие-то моменты, когда вы действительно чувствовали это?

— Мне показалось, что прошлая встреча была очень насыщенной, более накалена, по сравнению с сегодняшней.

— Почему так происходит? Например, два человека беседуют и вокруг них тоска и скука. Вокруг других — страх и агрессия. А вокруг некоторых людей, которые, может быть, просто молча сидят рядом, может быть, разговаривают, но вокруг них аура любви, принятия и доверия. Почему так происходит? Можно ли это понять, обращая внимание только на слова, которые они говорят? Есть ли что-то еще, кроме слов?

Так, что же является самым главным? Слова? Или что-то между словами? Слова или паузы? Что каждый из нас считает самым важным? В чем вы хотели найти точки соприкосновения? Где мы можем встретиться? Можем ли мы встретиться между очередями слов, которые мы пускаем друг в друга? Или встреча может произойти в каком-то другом измерении?

— Когда ты видишь, что человек открывается и искренен, тогда и ты открываешься. Тогда происходит какая-то невидимая связь.

— Чему служат наши слова? Открытию или закрытию? Когда мы говорим, мы хотим себя обезопасить или разрешаем себе быть беззащитными? Эта масса слов, которую каждый из нас говорит здесь и в других местах — это автоматные очереди, с помощью которых мы освобождаем пространство вокруг себя, защищаем себя от чего-то. Или это шаги к открытому искреннему общению?

Что может вложить человек в слово? Ведь слово — это только некая форма. Слово — это тара, и эту тару мы друг другу передаем. Что же мы вкладываем в нее? Что в этой упаковке? Упаковка может быть очень красивой или безобразной. Но ведь это всего лишь упаковка. А фабрика, из которой выходят все эти формы, — сам человек. Так, чем же он их наполняет?

— Своими эмоциями, наверно. Какой-то силой, может быть, внутренним смыслом.

— А на что вы реагируете? На эту форму или на то, чем она наполнена?

— Я реагирую на то, как это слово сказано, на интонацию.

— А как вы воспринимаете то, что я говорю?

— Это слова, которые несут силу.

— Вот вы говорите, что для вас мои слова несут силу. Как она к вам идет? Как она расходится в вас? Что с ней происходит?

— Это как заряд. Это как наполнение.

— Как вы считаете — это важный вопрос для исследования? Ведь именно этим мы здесь занимаемся. Кто-то что-то передает. Кто-то что-то получает, потом тоже что-то передает. Это как вдох и выдох. Например, вы можете чувствовать себя в результате того, что происходит, как человек, который все время выдыхает и никак не может вдохнуть. Например, Дина может сказать, что ее не слушают, ее прерывают, что она никак не может выдохнуть, когда ее переполняет. А другой человек скажет: "Вот я все время выдыхаю, но не могу никак вдохнуть". Важно понять, как это происходит. Как у вас это происходит?

Глядя на некоторых людей, у меня возникает такая аналогия: человек просит воды, он кричит: "Дай воды, дай воды". Он выбегает с маленькой мензуркой в руках, которая уже чем-то наполнена. Кругом льется дождь, а он кричит: "Дай воды, дай "воды".

Так, что же вы слышите, когда слушаете?

Наверное, каждый бывал в парке. Там есть определенные тропинки и по ним ходят люди. Так, вот ум — это и большой парк, в котором есть свои дороги, и тропинки-мысли. У человека есть несколько хорошо протоптанных тропинок-мыслей. Есть пара больших дорог — магистральные мысли. Если человек пошел из пункта А, то он обязательно придет в пункт Б, идя по какой-то определенной тропинке. Можно составить карту ума человека. Там есть дороги-мысли, дороги-чувства, по которым он все время ходит. Они хорошо накатаны, и сходить с них он не хочет.

Так все-таки, что же мы слышим, когда слушаем, и что же мы видим, когда смотрим?

Однажды великий индийский император Акбар пришел в суд, нарисовал на стене линию и затем спросил у членов суда: "Как сделать эту линию короче, не притрагиваясь к ней?" Все молчали. Но один человек засмеялся. Это был известный шутник Бирбал. Он поднялся, подошел к стене и нарисовал над той линией, что начертил Акбар, свою линию, большую, чем первая, и сказал: "Вот я и сделал твою линию короче, не касаясь ее, ведь величина и длина — вещи относительные".

У многоножки одна сотня ног. Кролик увидел ее и не смог поверить. Он сказал:

— Тетушка, я очень смущен, я не могу себе представить, как ты управляешься. Если бы у меня было сто ног, я никогда не смог бы ходить. Я бы совершенно запутался.

Многоножка никогда не задумывалась над этим, вот почему она не путалась. Но теперь она сказала:

— Я никогда не думала об этом, я подумаю.

Она стала размышлять, впервые осознала себя. Она смотрела на ноги и запуталась. Она упала!

Она заявила кролику:

— Никогда не задавай таких вопросов! Я всегда ходила и никогда не было никаких проблем. Теперь ты запутал меня. Теперь я никогда не смогу ходить правильно. Эта проблема будет преследовать меня. Какая первая? Какая вторая? И целая сотня ног!

Пропал у одного человека топор. Подумал он на сына своего соседа и стал к нему приглядываться: ходит, как укравший топор, глядит, как укравший топор, говорит, как укравший топор, — словом, каждый жест, каждое движение выдавали в нем вора.

Но вскоре тот человек начал вскапывать землю в долине и нашел свой топор. На другой же день он снова посмотрел на сына соседа своего: ни жестом, ни движением не походил он на вора.

Некий монах сказал Дзесю:

— Я только что пришел в монастырь. Пожалуйста, дайте мне наставление.

Дзесю ответил:

— Ты уже съел свою рисовую кашу?

Монах сказал:

— Да.

Слова Дзесю:

— Тогда тебе лучше пойти и вымыть свою миску.

Однажды Хасан натолкнулся на Рабийю, когда та сидела в кругу созерцателей, и сказал:

— Я обладаю способностью ходить по воде. Давайте пойдем вон к тому водоему и, сидя на поверхности водоема, поговорим на духовные темы.

Рабийя сказала:

— Если вы хотите отделиться от этой достойнейшей компании, то почему бы нам не взлететь и не побеседовать, сидя в воздухе?

Хасан ответил:

— Я не могу этого сделать, ибо не обладаю силой, о которой вы упомянули.

Рабийя сказала:

— Вашей силой не тонуть в воде обладает рыба. Мою способность — летать по воздуху — имеет муха. Эти способности не являются частью реальной истины и могут стать основанием для самомнения, а не духовности.

Один купец, посетив суфия, сказал ему:

— Некоторые страны прямо-таки заполнены гуру, духовными учителями с догматами и теориями определенного рода. Почему же там, в местных кругах, так мало суфийских наставников? Почему даже они, когда публично известны, оказываются не более чем имитаторами или повторяют упражнения, данные кем-то еще?

Суфий ответил:

— Вопрос два — ответ один.

— Индия, например, полна гуру и священнослужителями, а известные истинные суфии более чем редки потому, что гуру и их последователи играют, суфии — работают. Без работы суфиев человечество вымерло бы. Индия — страна заклинателей змей, публичные гуру — заклинатели людей. Они развлекают людей. Скрытые святые работают для людей. Поиск тайных учителей — занятие для зрелых. Поиск развлечений — занятие для детей.

— Разве вы наблюдали толпы бывших учеников гуру, ежедневно обступающих нас, и того факта, что ни один из сотни не может быть принят, ибо они обучены наслаждаться тем, чему должны были быть обучены учиться?