Технология 12. Блиц-включение сверхобучаемости

Люди так устроены, что им хочется чуда. Причем одни ждут чуда, чтобы им восхититься, а другие – чтобы доказать, что и это не чудо вовсе. Самое парадоксальное в этом то, что и те и другие, преследуя абсолютно противоположные цели, порой достигают их при виде одного и того же явления. Более того, и те и другие при этом испытывают удовлетворение.

Таким чудом для меня всегда было третье занятие по сверхобучаемости. Почему чудом? За одно занятие люди несколько раз испытывают изумление. В самом начале – от неожиданного эффекта торможения, когда большинство, находясь в здравом уме и в доброй памяти и безо всякого гипноза со стороны, вдруг не могут выполнить простого арифметического действия. Через 10 минут они начинают считать свободнее и увереннее, отчетливо понимая, как их же слова (настрои) влияют на скорость и на другие характеристики счета. А в конце занятия половина участников изумляется наличием у себя неожиданно открывшихся способностей к портретному рисованию.

Как и обещал, я открываю еще один секрет столь быстрого включения навыка сверхобучаемости. Причем эта техника применима не только к портретному рисованию, но и к другим видам деятельности.

Итак, все начинается с предварительного настроя. Минуты три-четыре. Настрой на овладение навыком сверхобучаемости. Затем дается простое задание из этого вида деятельности. Например, нарисовать ластик, проговорив соответствующий настрой в состоянии сверхобучаемости.

После этого обязательно используется настрой на осмысление опыта данной деятельности и на оживление предыдущих жизненных опытов аналогичной деятельности. Можно вспомнить уличных художников или уроки рисования.

Затем делается еще один пробный рисунок в этом состоянии, но посложнее. После этого в состоянии сверхобучаемости снова происходит осмысление этого упражнения и других воспоминаний о рисовании, после чего следует прямое обращение к подсознанию с просьбой помочь нарисовать похожий портретный рисунок. На это уходит еще 5 – 10 минут. И только после этого группа начинает рисовать с натуры портрет.

В конце занятия люди с изумлением рассматривают свои рисунки и говорят, что до сих пор вообще не рисовали. Часть присутствующих не испытывает энтузиазма, так как они не нарисовали ничего, даже близко напоминающего портрет. Это не значит, что они не обучаемы технике рисования, просто исходный уровень художественных навыков у них оказался несколько ниже.

Аналогичным образом можно обращаться к развитию и других навыков. К примеру – наклеиванию обоев или улучшению почерка, оттачиванию техники плавания или поиску новых идей в креативной рекламе. Если результат нужен, что называется, немедленно, можно попробовать такое экспресс-обучение. Правда, эффективность его намного ниже по сравнению со стандартным алгоритмом выработки нужного типа мышления (навыков), но в «пожарном порядке» применение данного алгоритма может дать весьма ощутимый результат, а в ком-то, возможно, откроется неожиданная одаренность, граничащая с талантливостью, как это неоднократно было на моих тренингах.

Максим пришел на занятия вместе с мамой. Со стороны это смотрелось очень интересно: здоровенный парень, что называется косая сажень в плечах, и стройная женщина, про которую трудно было сказать, что рядом с ней ее взрослый сын.

Когда группа начал а рисовать портретные рисунки, мама тихонько подзывает меня и заговорщеским шепотом сообщает:

– Вы знаете, он никогда раньше ничего не рисовал. Даже рисунки в школу я рисовала за него сама.

И взглядом показывает на Максима – дескать, посмотрите, с каким увлечением он рисует. Максим действительно уверенно штриховал тени на бумаге, небрежно удерживая карандаш по касательной к плоскости листа. Портрет у него получился на удивление похожим, но самое интересное было потом. На следующее занятие он пришел с тремя портретами своей жены. Один другого лучше. Под каждым портретом стояла его подпись и даты – 21-е, 22-е, 23-е.

– Возьмите на память, будете показывать на вводных лекциях, каких успехов добиваются на ваших занятиях!

– А не жалко отдавать такие хорошие портреты?

– Какие проблемы! Будет нужно – нарисую еще лучше!

У меня скопилась уже довольно объемная стопка альбомных листов с рисунками слушателей моих курсов. Эти четыре мне особенно дороги. И хотя большинство рисунков не представляют практически никакой ценности, все их я даже не решаюсь демонстрировать, чтобы не напугать слушателей (самые лучшие рисунки обычно уносят их авторы или забирают фотомодели, позирующие на занятиях), выбрасывать мне их почему-то жаль. Ведь каждый портрет, нарисованный в состоянии самообучения, – это не просто рисунок, а попытка самовыражения. Многие мне откровенно говорили, что сами они и пробовать бы не стали рисовать.

Однако после одного из занятий у меня не осталось ни одного портрета. Все началось с того, что я не учел некоторых тонкостей в организации занятия с портретным рисованием, и в результате ни один участник ничего путного не нарисовал. Я очень переживал, так как все ждали чуда, а не свершилось... В глазах слушателей читалось откровенное разочарование и недоверие к моему методу.

Самое интересное, что многие уже вполне успешно применяли полученные на первых двух занятиях навыки, – кто дома, кто на работе, кто в учебе. А портреты у нас не выпели. Срочно требовалось что-то предпринять. Я предложил всем, кто все-таки хочет нарисовать хороший портретный рисунок, прийти на следующее занятие на час раньше.

Оно начиналось в будний день в 18:00. Придти на час раньше, значит – к 17:00. Для тех, кто работает до 17:00, задача трудновыполнимая. Поэтому, думая, что, скорее всего, никто не придет, я не стал приглашать модель во второй раз. А пришли почти все...

За первым столом сидели молодые мужчина и женщина с девочкой лет десяти. Видимо, ребенка не с кем было оставить, и они взяли ее с собой на занятие. Как оказалось, весьма кстати. Я спросил юную особу:

– Ты смотришь сериал «Ты – супермодель»? Хочешь попробовать себя в таком качестве?

Поняв, что девочка не прочь поработать супермоделью, пусть даже на несколько минут, и увидев положительный ответ в сияющих глазах женщины и мужчины, с которыми она пришла, я предложил ей занять место модели для позирования.

Я не мог себе позволить проколоться с рисунками второй раз и применил технику контактного обучения. Брал каждого за руку на несколько секунд, ускоряя умственные процессы, направленные на выработку художественного мышления. После такого простого, на первый взгляд, упражнения люди начинали рисовать портреты.

Через 30 минут я испытал второй шок с этой группой. Все нарисовали очень похожие портреты!

У меня не осталось ни одного рисунка, все участники унесли с собой. И я им всем очень благодарен за тот непростой урок.

Это вполне естественно, что тренер учится с каждой новой группой. И каждый раз старается работать лучше и лучше. Работая с группой в городке нефтяников, я заметил, что одна женщина начала рисовать очень нехотя, словно скрепя сердце. Но особого внимания на это не обратил, тем более что ничего выдающегося она не нарисовала. Но это было лишь на первый взгляд.

На следующее занятие Наталья Сергеевна (так зовут нашу героиню) принесла сразу 7 рисунков. Все рисунки были пронумерованы. И с возрастанием номеров четко прослеживалось улучшение качества рисования. Последний портретный рисунок был не хуже, чем у уличных художников.

Естественно, я поздравил ее с таким хорошим результатом в быстром развитии навыков. Здесь следует сделать маленькое отступление. Надо признать, что несмотря на то, что я всем даю задание после третьего занятия рисовать в нейтральном состоянии в день минимум по одному портрету, что очень полезно не только для выработки навыка рисования, но и для многих других сфер жизни людей, большинство все-таки ничего не рисует.

– Главное не в том, что я хорошо нарисовала, а в том, что я вообще стала рисовать!

Оказалось, что очень давно, когда она принесла из детского садика один из первых своих рисунков, близкий ей человек что-то неосторожно сказал ей по поводу качества ее работы. Девочку это очень сильно задело, и с тех пор она больше ни разу ничего не рисовала. Ни в школе, ни в вузе.

А на занятии она вошла в это состояние, использовала настрой, что она великий художник, и последствия давней психологической травмы исчезли сами собой.

Прошло несколько лет. С Натальей Сергеевной нас связывают как дружеские, так и деловые отношения. В общественной организации «Город талантов» она заведует сектором математических способностей, ведет большую общественную работу. И иногда с юмором вспоминает о том рисунке, нарисованном только ради того, чтобы от нее отвязались.

Во время одного из показательных тренингов по сверхобучаемости в университете группе для рисования портретного рисунка с натуры потребовалась модель. Был жаркий май, в коридорах учебного заведения толпилось достаточно народу, чтобы найти кого-то для позирования нашей группе. Я предложил одному из студентов найти подходящую кандидатуру на роль модели. Буквально через насколько секунд он возвращается с девушкой. Обычная студентка, в легкой блузке, юбочке, с миниатюрной сумочкой через плечо.

Я ставлю для нее стул перед аудиторией, та подходит, вешает на спинку стула свою сумочку и спрашивает меня как о чем-то само собой разумеющемся:

– Раздеваться?

Честно говоря, я не понял вопроса. То есть понял, но не сразу. Через какую-то долю секунды до меня дошло, что имелось в виду, и, поскольку тема занятия была рисование портретного рисунка с натуры, но никак не обнаженной женской фигуры, я поспешил ответить:

– Нет, не надо. Присаживайтесь.

И только спустя какое-то время до меня дошло, почему с таким явным неудовольствием на меня взглянули молодые люди в этой группе.

Сейчас, вспоминая этот случай, я поражаюсь – какой продвинутой в плане культуры восприятия и подачи красоты человеческого тела должна была быть молодежь этого факультета, чтобы вот так запросто по просьбе студента из аудитории с готовностью откликнуться и быть готовой позировать в обнаженном виде.©