Чтобы понять приведенные ниже примеры, вам необходимо кое-что знать о корнях и истории процессуально-ориентированной психологии (процессуальной работы).

Когда я приехала в Цюрих в 1981 году, еще не было ”процессуально-ориентированной психологии”. Тогда Арни увлеченно занимался “работой со сновидящим телом” (dreambodywork).

По образованию Арни юнгианский аналитик. Один из главных принципов Юнга — телеологическая концепция; т. е. каждое событие стремится к значимой цели.[36] Юнг использовал образ средневекового алхимика, который пытается приготовить prima materia — исходный материал — для превращения в золото, чтобы описать процесс раскрытия и оценки содержания бессознательного так, как оно проявляется в снах.

Юнг применял эту телеологическую концепцию в основном к снам, Арни в 60-х годах применил ее к телесным переживаниям.[37] Работая с умирающими пациентами, он обнаружил, что физические симптомы, если их усилить и раскрыть, отражают образы из сновидений. Тело и взятый из сна образ — это два канала одного и того же глубинного процесса, который пытается обратить на себя наше внимание. Отсюда и термин “сновидящее тело”.

Это открытие делает очевидным тот факт, что мы не только видим сны ночью, когда спим, но и днем грезим с помощью наших спонтанных и непреднамеренных сигналов. В спонтанных проявлениях природы мы находим решения наших проблем и источник творческой активности. Чтобы шаг за шагом описывать “процесс сновидения”, Арни искал беспристрастный язык, не зависящий от таких терминов, как тело, материя или душа, но объясняющий события нейтрально. Он использовал информационную теорию, чтобы определить явления с точки зрения процесса, чувственно-ориентированных переживаний, сигналов и каналов. Поэтому возник термин “процесс”, указывающий на непрерывное течение сигнала по различным перцептивным каналам.[38]

На практике мы чаще всего сталкиваемся со следующими каналами: визуальным, аудиальным (слуховым), проприоцептивным (относящимся к внутрителесным ощущениям), кинестетическим или двигательным, каналом взаимоотношений (когда мы переживаем процесс взаимоотношения) и мировым каналом (когда мы воспринимаем наш процесс как часть процесса, происходящего в окружающем мире). Кроме этого, существует еще немало каналов, например, обонятельный и духовный. Терапевт стремится обнаружить и раскрыть процесс сновидения, когда он проявляется в этих каналах. Причем у каждого терапевта есть свой “любимый” канал.

В 1981 года в Цюрихе группа студентов организовала исследовательское общество процессуально-ориентированной психологии. Термины “процессуально-ориентированная психология” и “процессуальная работа” закрепились в обиходе, так как дают более полное описание работы, делающей акцент на следовании естественному течению процесса, где бы он ни проявлялся — в движении, телесных ощущениях, во взаимодействии с окружающими (взаимоотношениях) или в группах. Создана программа обучения и теперь процессуальный подход широко используется в работе с отдельными людьми, супружескими парами, семьями и группами, в работе с различными состояниями сознания, включая коматозные, экстремальные и психотические, а также к конфликтным ситуациям в больших группах. Процессуальная работа основана на принципах даосизма, дзэнской философии, алхимии, работах К.Г. Юнга, шаманизме, традициях коренного населения Америки и современной физике. Процессуальная работа распространена во всем мире и применима к людям различного культурного и этнического происхождения. Центры процессуальной работы ныне созданы во многих странах, включая Австралию, Россию, Польшу, Японию, Англию.

Процессуальная работа раздвинула границы индивидуальной терапии, поскольку верит в существование связи индивидуальной работы с политикой, экологией и групповой работой. Она не поддерживает дискриминацию по половой, расовой или классовой принадлежности, равно как и не требует, чтобы каждый был в ясном сознании.[39] Скорее всего, люди, которых общество считает «больными», не чувствуют себя “больными” и не ищут помощи. Они — "тень города" — несут в себе некое послание обществу. Процессуальная работа не поддерживает status quo или революционный настрой внутри нас самих или в наших группах и общинах, но больше сосредоточивается на том, чтобы представить все внутренние части целого и объяснить существующие между ними отношения.[40] Она не делает акцент только на исцелении, но на улучшении жизни в целом.[41]

Процессуальная работа исследует наше знание о мире и раскрывает ранее неизвестные, сверхъестественные и необъяснимые его стороны, которые содержат семена новой жизни и творчества. Она старается открыть духовное в самых обыденных проявлениях реальности, в привычных, но спонтанных движениях, в величайших страданиях, обратившись к телесным симптомам или проблемам взаимоотношений, к сердцевине напряженных групповых конфликтов или тайнам наших снов.

Даосизм — своего рода камень в основании здания процессуально-ориентированной психологии.

Китайский даос считал важным делом наблюдение явлений природы, ее движений и приспосабливался к этим изменениям.[42] Он был захвачен “нескончаемым потоком” природы, настраивался на ее изменчивый курс, или “Дао” и пытался жить в гармонии с ее движениями, не спрашивая и не требуя объяснений.[43]

Специалист по процессуальной работе, подобно древнекитайскому даосу, пытается замечать спонтанные перемены в природе и помогать клиенту и себе самому настроиться на это изменчивое движение. У него нет программы действий, он обращается за советом к природе. Он пытается следовать Дао даже в том случае, когда не может знать о его истинном происхождении или когда может вслед за ним оказаться в загадочном и неизвестном месте. Подобно даосу, он считает: все, в чем нуждается терапевт или клиент, уже представлено в спонтанных проявлениях природы. Ему остается только настроиться, взаимодействовать с природой и следовать ей.

Поэтому Арни отличает специалиста по процессуальной работе от традиционного психотерапевта следующим образом:

"На мой взгляд, процессуальная работа — естественная наука. Процессуально-ориентированный психолог познает природу и следует за ней, в то время как психотерапевт программирует то, что, по его мнению, должно произойти. Я не верю в психотерапию, так как больше не знаю, что правильно для других людей… Я просто наблюдаю, что именно происходит с ними и что происходит со мной в ответ на их реакцию. Я даю возможность процессам сновидящего тела подсказывать мне, что может случиться и что делать дальше. Это единственный паттерн, которому я следую. Я не давлю на людей. Их тела и души знают больше, чем я".[44]

В этом смысле специалист по процессуальной работе — современный даос, очарованный “бесконечным потоком” природы. Процессуально-ориентированный терапевт пытается раскрыть спонтанные явления природы, в то же время зная, что нельзя торопить их и манипулировать ими, необходимо относиться к ним бережно, позволяя проявиться только своим особым образом и в выбранное ими время.

Поскольку процессуальная работа приспосабливается к изменениям природы, она сама становится очень подвижной. Она делает акцент на изменчивости природы и поэтому в любой момент требует принять на вооружение особенности всех известных терапевтических форм. Она напоминает фрейдистский анализ в тот момент, когда клиент размышляет о раннем детстве. В следующий момент процессуальная работа похожа на гештальт-терапию, когда зачарованный яркой “фигурой сна” клиент начинает говорить в ее стиле. Следование за бессознательным клиента и повторяющимися движениями может развиться в танцевальную терапию. Поэтому любая сессия может включать танец, гештальт-терапию, словесные ассоциации, активное воображение, работу с телом и взаимоотношениями и еще много разных методов.

Терапевт использует и развивает методы, спонтанно подсказанные процессом клиента. Групповая сессия может включать работу со всей группой, с подгруппами или взаимоотношениями между людьми, концентрироваться на конкретном человеке, на работе с телом, на устойчивых внешних конфликтах или на моментах, связанных с глубокими индивидуальными переживаниями.

Прежде чем продолжить обсуждение истоков этой работы, я хочу привести один очень важный для меня пример. Эта ситуация произошла на недавнем международном семинаре, в котором участвовало триста человек из тридцати пяти стран и главной темой которого были конфликты между большими группами и межкультуральная напряженность. Этот пример демонстрирует прохождение процесса по различным каналам и уровням групповой работы (индивидум-взаимоотношение-группа) и, что более важно, обращен к социальной значимости индивидуальной работы.[45]

На одной из сессий чернокожая американка заявила, что хочет поговорить о расизме, проявления которого она почувствовала в некоторых членах группы. Таким образом, исходным был групповой уровень. Она продолжала говорить, и вдруг стала задыхаться. Как выяснилось, она страдала астмой, и ее попытки выступить перед публикой всегда сопровождались подобными реакциями.

Теперь она решила, что настал подходящий момент разобраться со своими телесными симптомами. Переключение произошло мгновенно, акцент был перенесен на ее проприоцептивные или внутренние телесные ощущения. На вопрос Арни, как она чувствует свою астму, женщина ответила, что это похоже на тяжесть в легких и при этом сжала кулаки. Развивая свои переживания, она начала бить кулаками воздух, выражая свой гнев и раздражение в ответ на расовую несправедливость. В конце концов она в судорогах упала на пол. Когда ее легкие сами по себе пришли в норму, она еще раз обратилась к группе и с горечью в голосе начала говорить о страданиях, которые с детства пришлось терпеть ей, черной женщине, в Соединенных Штатах и о том, что все мы должны осознать такое явление, как расизм, и привнести в наш мир больше терпимости. Внимание было перенесено на группу, и из процесса этой женщины развилась дискуссия о проблеме расизма. Ее процесс заставил всю группу задуматься о вопросе широкого распространения расизма, о вызванных им страданиях и о скрытых проявлениях расизма в повседневной жизни.

Индивидуальная работа этой женщины замысловатым образом была связана с коллективной и социальной реальностью. Ее переживание своих симптомов не принадлежало только ей, но было неразрывно связано с представлениями, принятыми в данной культуре. Если терапевты не осведомлены о подобной связи, индивидуальная терапия может ненароком не заметить реалии нашего мира и его социальные проблемы.[46]

Читатель, наверное, заметил, как процесс плавно переходил с групповой работы на индивидуальную, от телесных симптомов к работе с движениями и опять к работе с большой группой. Процесс развивается по своим собственным, только ему известным направлениям, используя различные каналы.

За годы, проведенные в Цюрихе, мы с Арни стали ближе друг другу. Мы вместе преподавали, работали и проводили семинары во многих странах. Я больше узнала о себе и своем отношении к преподавательской и терапевтической работе. Я стала изучать процессуально-ориентированную психологию, пытаясь нащупать тот неявный чувственный уровень взаимодействия, который влечет к этой работе и наполняет жизнь глубочайшими процессуально-ориентированными убеждениями.

Мне казалось, что Арни использует процессуально-ориентированные приемы без особых усилий. Работал ли он с хроническим больным или с человеком в психотическом состоянии, коматозным пациентом или супружеской парой, переживающей острый конфликт, его работа отличалась гибкостью и точностью. Проявление процессуально-ориентированных убеждений не было ограничено его терапевтической работой, оно пронизывало всю его жизнь.

Примечания:

3

Carlos Castaneda, A Separate Reality, London: Penguin, 1973, p. 89.* (Знак * говорит о том, что есть русский перевод. — Прим. переводчика.)

4

See Amy Mindell & Arny Mindell’s Riding the Horse Backwards: Process Oriented Theory and Practice, London: Penguin (Arkana), 1982, Chapter 1.

36

C.G.Jung, “The Soul and Death”, Structure and Dynamics of the Psyche, Vol. 8, Princeton: Bollingen Series, 1969, p. 406.

37

Arny Mindell, Dreambody: The Body’s Role in Revealing the Self, London & New York: Viking-Penguin, 1986, and Working with the Dreaming Body, London & New York: Viking-Penguin, 1986.

38

Arny Mindell, River’s Way: The Process Science of the Dreambody, London & New York: Viking-Penguin, 1985. См. также Joseph Goodbread, The Dreambody Toolkit, New York: Viking-Penguin, 1987.

39

См. Arny Mindell, City Shadows: Psychological Interventions in Psychiatry, London & New York: Routledge & Kegan Paul, 1988.

40

См. Arny Mindell, Leader as Martial Artist: An Introduction to Deep Democracy, San Francisco: HarperCollins, 1992*.

41

См., например, Arny Mindell, Working with the Dreaming Body, London: Viking-Penguin, 1986*.

42

Blofeld, Taoism, The Quest for Immortality, London: Allen & Unwin, 1979, p.10 and P.Rawson & L.Legeza, The Chinese Philosophy of Time and Change, London: Thames and Hudson, 1973, p. 11.

43

Arny Mindell, River’s Way, p. 90.

44

Arny Mindell, Working with the Dreaming Body, p. 9*.

45

См. Arny Mindell’s The Dreambody in Relationships (1987) and The Year One (1989). Теория и примеры, в которых переплетаются различные уровни индивидуальной работы, работы со взаимоотношениями и групповой работы, а также теоретические и практические обоснования процессуально-ориентированной групповой работы можно найти в книге The Leader as Martial Artist (1992). Чтобы лучше понять его взгляды на социальную значимость индивидуальной работы и работы со взаимоотношениями, а также социальные, культурные и политические предпосылки групповой работы см. Sitting in the Fire: The Politics of Awareness.

46

См. Arny Mindell’s The Leader as Martial Artist и Sitting in the Fire: The Politics of Awareness, а также James Hillman and Michael Ventura We’ve Had a Hundred Years of Psychotherapy and the World’s Getting Worse, San Francisco: HarperCollins, 1992.