В главе 7 подчеркивалось, что вопросы статистической обработки не стоит откладывать до заключительной фазы исследования. То же замечание справедливо, и даже более существенно, в отношении вопросов этики. Любое исследование должно отвечать двум требованиям: научности и этической безупречности. Если по поводу хотя бы одного из этих критериев возникают серьезные сомнения, исследование проводить нельзя.

Тридцать-сорок лет назад решение вопросов этики оставалось преимущественно на совести исследователя. Сегодня все иначе. В последние годы происходила разработка все новых и новых норм и принципов проведения исследований с людьми. Кроме того, сегодня права испытуемого имеют множество степеней защиты. При работе с детьми нормы и правила становятся даже еще строже.

Эту главу я начну с обзора норм, в соответствии с которыми должен действовать исследователь. Во вводном разделе в общих чертах излагается порядок проверки исследовательского проекта на соответствие этическим принципам. Затем мы более подробно рассмотрим основные права, которыми обладает каждый, кто принимает участие в исследовании в качестве испытуемого. Особое внимание уделяется трем правам: праву на информированное согласие, на гарантии безопасного участия в исследовании и праву на конфиденциальность информации, полученной в ходе исследования. Детально упомянутые вопросы рассмотрены у Сибер (Siebcr, 1992), Стэнли и Сибер (Stanley & Sieber, 1991), а также у Томпсон (Thompson, 1990). В Фишер и Трайтон (Fisher & Tryton, 1990) делают более глубокий анализ этических вопросов, актуальных для прикладных исследовании в области психологии развития.

Прежде чем обратиться к рассмотрению норм и процедур, сделаем одно замечание. Следование установленным правилам — необходимое условие этичности исследовательского проекта. Однако этого недостаточно. Все нормы неизбежно носят несколько отвлеченный характер, и исследователь должен постоянно примерять их к своему конкретному случаю. Этический кодекс помогает при принятии решения, но не заменяет его. Кроме'того, сколько бы инстанций ни одобрило проект, конечная ответственность за этичность исследования всегда лежит на самом исследователе.

Предположим, ученый задумал исследование, которое он намеревается провести на испытуемых-школьниках младших классов. Он вполне доволен своим проектом с научной точки зрения, однако хочет удостовериться в том, что все запланированные процедуры не противоречат этическим принципам. В этом разделе мы рассмотрим два вопроса: Откуда исследователь может почерпнуть информацию об этических нормах? И что он должен сделать, прежде чем начать сбор данных?

О нормах этического поведения при проведении исследования можно узнать из разнообразных источников. (Более подробно об историческом развитии этих стандартов см.: Сооке, 1982 и Rheingold, 1982). Общие международные стандарты сформулированы в Нюрнбергском кодексе (Trials of War Criminals..., 1949) и в Хельсинкской декларации (World Medical Assocation, 1964). Правительство США также регулирует проведение исследований с испытуемыми-людьми, преимущественно посредством правил, которыми руководствуются разнообразные агентства, распределяющие правительственные гранты на исследования. Американская психологическая ассоциация, к примеру, опубликовала «Этические принципы психологов и кодекс поведения» (Ethical Principles of Psychologists and Code of Conduct, 1992), а Канадская психологическая ассоциация издала Канадский кодекс этики для психологов (Canadian Code of Ethics for Psychologists, 1991). Кроме того, Общество исследований в области детского развития (Society for Research in Child Development), главная междисциплинарная организация исследователей в области детского развития, опубликовала нормы проведения исследований с детьми (Committee for Ethical Conduct, 1990).

Упомянутые выше издания, разумеется, не являются абсолютно независимыми друг от друга работами. Декларируемые в них принципы сходны и нередко идентичны, а авторы нередко заимствуют друг у друга отдельные параграфы. В связи с тем, что этический кодекс, опубликованный Обществом исследований в области детского развития, представляет для специалистов в области психологии развития наибольший интерес, его положения представлены во Вставке 8-1.

Вернемся теперь к нашему гипотетическому исследователю. Допустим, что он знаком — и это, собственно, его обязанность — с принципами, сформулированными в упомянутых выше документах. На местном уровне выполнение этих принципов контролирует организация, называемая институциональным наблюдательным советом (institutional review board). Через этот совет и будет действовать исследователь.

Существование наблюдательных советов отражает один из основных принципов исследовательской этики: принцип независимой оценки. Идея, положенная в основу независимой оценки, заключается в том, что лицо, планирующее исследование, имеет слишком большую заинтересованность в исследовании, чтобы быть беспристрастным при определении его этичности. Необходим анализ исследования независимыми компетентными лицами, которые не имеют никакого отношения к исследованию. С этой целью во всех университетах, где проводятся исследования с людьми, создаются институциональные наблюдательные советы, в обязанности которых входит контроль этичности выдвигаемых исследовательских проектов.

Члены этих советов являются представителями разных научных дисциплин. Одно из условий, сформулированных в правительственном постановлении о создании подобных советов, звучит следующим образом: «Члены наблюдательных советов не могут быть непосредственно заинтересованы в оцениваемом исследовании, совет не может целиком состоять из сотрудников исследовательского учреждения, лиц, его представляющих, или членов одной профессиональной группы» (Сооке, 1982, р. 167).

Каждый институциональный наблюдательный совет публикует свой собственный перечень норм, близких к нормам, изложенным в правительственных и профессиональных документах, упоминавшихся выше. Кроме того, каждый совет устанавливает стандартную форму заявления для рассмотрения исследовательского проекта. Как правило, этот бланк начинается с вопросов о целях исследования и этапах его проведения. Если совет сочтет необходимым, то может запросить копии экспериментальных протоколов, опросников и т. д. Помимо этой информации общего характера в бланк может быть включен ряд специфических вопросов, касающихся этичности исследования. Эти вопросы (о которых мы вскоре поговорим более подробно) состоят в следующем. Представляет ли исследование какую-либо угрозу для испытуемого? Какую пользу получит испытуемый, приняв участие в исследовании? Как испытуемые будут привлекаться к участию в исследовании, и будут ли использованы какие-либо формы поощрения за сотрудничество? Что конкретно будет сказано испытуемым об исследовании до получения их согласия на участие? В тех случаях, где это имеет смысл, узнают ли испытуемые в конце исследования об обманных приемах, к которым прибегал исследователь, и об истинных целях исследования? Каким образом будет оберегаться конфиденциальность результатов?

Одобрение наблюдательного совета дает исследователю право претендовать на грант или, если исследования не финансируются, начать поиски испытуемых и проводить исследование. Если говорить о нашем гипотетическом исследователе младших школьников, ему, скорее всего, придется работать через систему государственных школ. Конкретный порядок действий зависит от того, где осуществляется исследование, хотя есть некоторые общие моменты. В некоторых школьных округах есть главное управление, через которое проходят все исследовательские заявки, причем заявки передаются в школу только после прохождения этой первой инстанции. Заявку, попавшую в школу, должен одобрить директор. В одних школах директор принимает решение самостоятельно, в других — директор советуется с учителями, классы которых будут принимать участие в исследовании, и дает свое одобрение только по договоренности с учителями. Достигнув уровня класса, заявка передается родителям, как правило, в форме письменного обращения, в котором описывается суть исследования и испрашивается разрешение на участие ребенка в исследовании. Обследовать можно только тех детей, родители которых вернули бланки с обращением подписанными. Наконец, ребенок должен получить представление о том, в чем будет состоять исследование, и выбрать, участвовать в исследовании или нет.

Как явствует из приведенного выше описания процедуры, между исследовательским замыслом и реальным обследованием детей стоит ряд охранительных

Вставка 8.1----------------------------------------------------------------------------------------------------------

Этические стандарты исследований детей

(Общество исследований в области детского развития, 1990)

Доклад Комитета по этическому поведению при проведении исследований в области детского развития. Принципы

Принцип 1. Ненанесение ущерба испытуемому. Исследователь должен воздерживаться от любых действий, которые могут нанести ребенку либо физический, либо психологический вред. Исследователь также обязан всегда, когда это возможно, использовать наименее стрессогенные процедуры. В некоторых случаях психологический вред выявить трудно: тем не мене, обязанностью исследователя оста-ется выявление негативных последствий, создание условий для их смягчения или полное их устранение. Если у исследователя имеются сомнения относительно возможности пагубного воздействия исследовательских процедур, необходимо обратиться за консультацией к другим специалистам. Если причинение вреда представляется неизбежным, исследователь обязан найти другие способы получения интересующей его информации или отказаться от исследования. Тем не менее бывают ситуации, когда под-вергание ребенка стрессогенным процедурам необходимо в диагностических или терапевтических целях. В таких случаях требуется взвешенная оценка Институционального наблюдательного совета. Принцип 2. Информированное согласие. До получения согласия или разрешения ребенка на участие в исследовании необходимо проинформировать его обо всех особенностях исследования, которые могут повлиять на его решение об участии, а также ответить на все вопросы ребенка в доступной для него форме. Исследователь должен уважать право ребенка выбирать, принимать ему участие в исследовании или нет, предоставляя возможность согласиться или не согласиться на участие, а также в любой момент выйти из исследования. Под разрешением {assent) подразумевается та или иная форма положительной оценки ребенком перспективы своего участия в исследовании, не обязательно при полном понимании смысла исследования, необходимом для того, чтобы дать информированное согласие {informed consent). Исследователи, работающие с младенцами, должны особенно подробно обсудить с родителями суть исследования и особенно внимательно относиться к любым проявлениям младенцем ощущения дискомфорта.

Несмотря на первостепенное значение получения информированного согласия, иногда согласие испытуемого или любая форма контакта с ним делает проведение исследования невозможным. Характерный пример - полевые исследования методом невмешательства. Такие исследования можно считать этичными, если они проводятся в общественных местах, с полной защитой анонимности и отсутствием каких-либо известных негативных последствий для испытуемых. Однако решение о том, этично ли проведение такого исследования в конкретных обстоятельствах, должно выноситься с учетом мнения Институционального наблюдательного совета.

Принцип 3. Согласие родителей. Исследователь должен получить информированное согласие родителей ребенка, законных опекунов или тех, кто выполняет их функции (например, учителя, директора учебного заведения и т. д.), предпочтительно в письменной форме. Информированное согласие предполагает, что родители или другие ответственные лица осведомляютсяя обо всех особенностях исследования, которые могут повлиять на их решение позволить или не позволить ребенку участвовать в исследовании. Исследователь должен также предоставить информацию о своей специальности и месте работы. Необходимо не просто уважать право ответственных за ребенка лиц отказать в согласии, но и проинформировать их о том, что их отказ не повлечет никаких неприятностей ни для них, ни для ребенка. Принцип 4. Дополнительное согласие. Исследователь должен получить информированное согласие любых лиц, например школьных учителей, взаимодействие которых с ребенком является предметом исследования. Как и в случае с ребенком, родителями или опекунами, информированное согласие предполагает, что лица, взаимодействующие с ребенком в ходе исследования, осведомляются обо всех особенностях исследования, которые могут повлиять на их решение принимать в нем участие или нет. Следует ответить на все вопросы этих лиц и уважать их право участвовать или не участвовать в исследовании, а также право в любой момент отказаться от участия в исследовании. Принцип 5. Поощрение. Поощрение за участие в исследовании должно быть разумным и не превышать по своей значительности тех поощрений, которые ребенок получает в обычной жизни. Какого бы

рода поощрение не предлагалось, необходимо всегда помнить о том, что, чем сильнее исследование может отразиться на ребенке, тем большую ответственность за благополучие и свободное волеизъявление ребенка несет исследователь.

Принцип 6. Обман. Хотя полное раскрытие информации при получении согласия является этическим идеалом, для проведения исследования может потребоваться сокрытие части информации или обман. Сочтя необходимым частичное сокрытие информации или обман, исследователь должен убедить своих коллег в правомерности своего решения. При использовании сокрытия информации или обмана в ситуациях, когда есть основания полагать, что это негативно отразится на испытуемых, после проведения исследования необходимо принять соответствующие меры по информированию испытуемых о мотивах обмана. Если исследование построено на сокрытии информации, необходимо использовать такие обманные приемы, которые не имеют известных негативных последствий для ребенка или его семьи. Принцип 7. Анонимность, Для получения доступа к документам, исследователь должен обратиться за разрешением к лицу, ответственному за эти документы. Необходимо сохранить анонимность этой информации и использовать только ту часть информации, на использование которой получено разрешение. Исследователь обязан удостовериться в том, что указанное выше ответственное лицо действительно пользуется доверием испытуемого и, давая разрешение на использование информации, берет на себя определенную ответственность.

Принцип 8. Взаимные обязательства. С самого начала любого исследования между исследователем и родителями, опекунами или теми, кто выполняет их функции, а также ребенком должно существовать ясное соглашение, определяющее обязанности каждой стороны. Исследователь должен выполнить все данные обещания и обязательства, предусмотренные этим соглашением. Принцип 9. Опасность. Если в ходе исследования исследователь узнает о чем-либо, что угрожает благополучию ребенка, он должен обсудить этот вопрос с родителями или опекунами и специалистами в данной области с тем, чтобы оказать ребенку необходимую помощь.

Принцип 10. Непредвиденные последствия. Если исследовательские процедуры неожиданно привели к нежелательным для испытуемого последствиям, исследователь должен немедленно принять соответствующие меры по исправлению этих последствий и пересмотреть порядок этих процедур втом случае, если он намеревается использовать их в дальнейшем.

Принцип 11. Конфиденциальность. Исследователь должен сохранять в тайне информацию, полученную об испытуемых. В письменных и в устных отчетах об исследовании, а также в неформальных беседах со студентами и коллегами должны скрываться любые сведения, позволяющие установить личность испытуемого. Если существует вероятность того, что к подобного рода сведениям получат доступ посторонние лица, эта вероятность, а также меры по сохранению конфиденциальности должны быть разъяснены испытуемым в ходе получения информированного согласия.

Принцип 12. Информирование испытуемых. Сразу после сбора данных исследователь должен прояснить для испытуемых все вопросы, которые могли у них возникнуть в ходе исследования. Исследователь также должен в доступной для испытуемых форме изложить основные выводы из исследования. Там, где научные или общечеловеческие принципы оправдывают сокрытие части информации, необходимо предпринять все возможное, чтобы это не имело для испытуемых никаких негативных последствий.

Принцип 13. Сообщение результатов. Поскольку слова исследователя могут иметь для родителей и детей последствия, о которых исследователь не догадывается, сообщая результаты, давая оцен-5 ки и рекомендации, необходимо соблюдать известную осторожность.

Принцип 14. Ответственность ученого за последствия научных открытий. Исследователь всегда должен помнить о социальном, политическом и общечеловеческом значении своего исследования и с особой осторожностью представлять результаты своей работы. Этот принцип, однако, не лишает исследователя права работать в любой научной области или права соблюдать правила предхтавления научного отчета.

Источник: «SRCD Ethical Standards for Research with Children», Society for Research in Child Development, 1990, Newsletter, p. 5-6.

барьеров. Основное назначение этих барьеров, конечно же, гарантирование прав ребенка. С точки зрения исследователя, эти меры защиты имеют дополнительный смысл. Во-первых, важно не только как следует продумать меры по обеспечению этичности при планировании исследования, но и убедительно доказать этическую безупречность своего проекта другим людям. Исследование может осуществиться только в том случае, если в его ценности и этичности будет уверено множество людей. Нужно предусмотреть время для получения одобрения различных инстанций. В зависимости от того, насколько удачным будет сотрудничество с теми или иными учреждениями, между этапом планирования исследования и началом сбора данных может пройти несколько, недель, а то и месяцев.

Следует еще раз подчеркнуть один момент. В этом разделе особое внимание было уделено мероприятиям, гарантирующим соблюдение прав ребенка, принимающего участие в исследовании. Однако тот факт, что столько инстанций имеет возможность защитить ребенка, не снимает личной ответственности исследователя. Как уже было сказано, в конечном счете, ответственность за соблюдение этических норм всегда лежит на том, кто проводит исследование.

Участие в исследовании должно быть добровольным. Нельзя проводить обследование без ведома объекта обследования; нельзя также принуждать к участию в исследовании. Эти принципы объединяет в себе положение об информиро;ванном согласии: испытуемые должны заранее знать, в чем будет состоять исследование, и дать свое недвусмысленное согласие на участие[ 5 ].

Принцип информированного согласия достаточно легко декларировать, но осуществление его на практике связано с массой трудностей. Именно об этих трудностях мы и поговорим. Начнем с более подробного рассмотрения компонентов этого понятия: «информированное» и «согласие». Затем перейдем к вопросам, непосредственно связанным с обследованием детей.

Определение «информированное» подразумевает, что простого согласия на участие недостаточно; прежде чем дать свое согласие, испытуемый должен получить достоверные сведения о сути исследования. Основным источником информации об исследовании для потенциального испытуемого служит «бланк информированного согласия», подписание которого свидетельствует о готовности принять участие в исследовании. Цель составления этого документа — донесение в доступной форме, без использования специальных терминов, всех сведений об исследовании, которые необходимы для взвешенного решения о том, принимать ли предложение исследователя. Все наблюдательные советы с особым вниманием относятся к бланкам согласия, которые намеревается использовать исследователь, и все наблюдательные советы сверяют их с действующими нормативными требованиями к этим документам.

Несмотря на наличие четких норм, иногда бланки согласия не в полной мере выполняют свою функцию информирования. Это связано с рядом обстоятельств. Исследователь может столкнуться с трудностями при составлении текста «на языке, доступном для понимания испытуемыми» (American Psychological Association, p. 1608). Большинство психологов имеют довольно скромный опыт составления текстов, адресованных непсихологам, и не все успешно справляются с этой работой. В одном из обзоров наблюдательных советов (Tannenbaum & Cooke, 1977) была произведена оценка доступности изложения в бланках для согласия. Было установлено семь уровней доступности, от «очень легкого» (уровень комиксов) до «очень трудного» (уровень научной и специальной литературы). В обзоре было обнаружено, что 55% бланков для согласия попадают в категорию «трудных», категорию, соответствующую учебным и академическим работам; 85 % всех бланков попали в категорию трех высших уровней, «умеренно трудных», «трудных» и «очень трудных»; и только 2 % были отнесены к первым трем категориям, «очень легких», «легких» и «умеренно легких». Вывод, следующий из этих данных, очевиден: бланки для согласия не могут выполнять свою функцию информирования, если изложенные в них сведения находятся на уровне, недоступном для понимания многими людьми.

Кроме того, бланки согласия не в полной мере выполняют свое назначение, если часть информации об исследовании намеренно замалчивается. Характер некоторых исследований требует, чтобы испытуемые не знали заранее о цели некоторых процедур. Иногда сокрытие информации принимает форму неполного раскрытия — просто утаивания от испытуемых сути некоторых аспектов исследования. Вспомним, к примеру, описанное в главе 5 исследование Хорка и Фэрроу (Horka & Farrow, 1970), в котором изучалась коммуникация между испытуемыми. Валидность такого исследования может сохраняться, только если детям не будет известен ни истинный предмет исследования, которым является коммуникация между испытуемыми, ни факт замены правильного ответа. В других видах исследования отсутствие полного информирования принимает форму активного обмана: не просто предоставления неполной информации, а намеренное введение испытуемых в заблуждение относительно некоторых аспектов исследования. Описанное в главе 4 исследование Либерт и Бэрона (Liebert & Baron, 1972) — наглядный пример. В этом исследовании не было никакого ребенка, игравшего в соседней комнате, и в то же время измерение агрессии основывалось на вере испытуемого в то, что он

либо помогает, либо причиняет боль другому ребенку. В психологии развития ряд исследовательских процедур требует использования либо обмана, либо (чаще) сокрытия части информации. В качестве упражнения было бы полезно, знакомясь с различными исследовательскими подходами, описанными в заключительных главах этой книги, попытаться определить, какие из процедур требуют использования обмана или неполного раскрытия.

Неудивительно, что неполное раскрытие с этической точки зрения представляется более приемлемым, чем активный обман. Тем не менее и неполное раскрытие, и обман подразумевают нарушение принципа информированного согласия, поскольку испытуемые не получают ¦полной информации об исследовании, прежде чем дать свое согласие на участие. В каких случаях использование подобных процедур оправданно?

Из тех норм этики, о которых говорилось выше, можно вывести ряд практических правил. К обману или неполному раскрытию можно прибегать лишь тогда, когда проблематика исследования имеет большое значение, а другого способа собрать необходимые данные не существует. Исследователь может использовать эти приемы только после того, как независимый наблюдательный совет согласится с тем, что их использование оправданно. Хотя испытуемым нельзя рассказать об исследовании все заранее, они должны узнать как можно больше, за исключением, естественно, того, что впоследствии может исказить их ответы. К фактам, о которых испытуемые должны быть осведомлены обязательно, относится риск, связанный с участием в исследовании. По завершении обследования испытуемые должны получить исчерпывающую информацию обо всех целях и экспериментальных процедурах, в отношении которых они находились в неведении. Наконец, и это самое главное, и наблюдательный совет, и исследователь должны быть убеждены, что использование неполного сокрытия или обмана не причинит испытуемым никакого вреда.

Как это всегда бывает, декларировать общие принципы намного легче, чем воплощать их на практике в реальных жизненных условиях. В следующем разделе, обсуждая исследования, которые могут нанести вред испытуемому, я еще вернусь к этим вопросам, в частности к проблеме использования обмана.

Обратимся теперь ко второму компоненту термина «информированное согласие*-, к понятию «согласие», Чтобы иметь значение, согласие должно подразумевать нечто большее, чем подпись в бланке для согласия: согласие должно быть добровольным. Понятие «добровольность» не означает, что люди должны сами обращаться к исследователям с просьбой разрешить им стать испытуемыми; не означает оно и того, что исследователи должны отказываться от любых попыток убедить потенциальных испытуемых принять участие в исследовании. Однако это означает, что испытуемых нельзя заманивать в исследование ложными обещаниями или принуждать принять участие посредством использования власти. Это означает также, что испытуемых нельзя заставлять продолжать участие в исследовании, если они недвусмысленно выразили желание из него выйти.

Проблема принуждения стоит особенно остро в тех случаях, когда испытуемый И экспериментатор находятся в неравном положении. Яркий пример — когда испытуемые это дети. Еще один пример — отношения между экспериментатором родителями ребенка, особенно когда экспериментатор связан (или родителям кажется, что связан) с учреждением, контролирующем ребенка, например с больницей или школой. В таких случаях родители могут не осознавать, что имеют право отказаться разрешить ребенку участвовать в исследовании. Каковы бы ни были конкретные обстоятельства, исследователь должен найти равновесие между задачей привлечения максимального количества испытуемых и задачей обеспечения истинно добровольного участия испытуемых. Как правило, исследователи уверены в научном значении и этической безупречности того, что они делают; кроме того, они обычно убеждены в том, что их исследование принесет общественную пользу, либо через помощь непосредственно испытуемым, либо перспективу помощи людям, имеющим те же проблемы, что и испытуемые. В этих обстоятельствах исследователю совершенно необходимо распределить свои усилия так, чтобы сформировать и сохранить достаточно большую и в то же время репрезентативную выборку. Однако важно, чтобы его усилия не привели к созданию ошибочного впечатления репрезентативности или к принуждению: ни при привлечении испытуемых, ни в процессе исследования при попытке убедить испытуемых не выходить из исследования.

Теперь рассмотрим, в чем состоит суть информированного согласия при работе с детьми. Дети, ни с юридической, ни с психологической точки зрения, не уполномочены давать инфомированное согласие на свое участие в исследовании. Следовательно, необходимо обращаться к некоему третьему лицу. В подавляющем большинстве случаев согласие дает родитель (родители) ребенка. Как правило, достаточно согласия одного из родителей ребенка, однако бывает и так, что наблюдательный совет требует получения согласия обоих родителей. В редких случаях наблюдательный совет решает, что в родительском разрешении нет необходимости, точно так же, как это бывает в ситуациях, когда выносится решение об отсутствии необходимости получения информированного согласия взрослых испытуемых. Однако даже тогда, когда от исследователя могут потребовать разрешение школы, где обучается ребенок, такое разрешение может быть условием, при котором снимается требование получения родительского согласия. Бывают также ситуации, когда отсутствует возможность связаться с родителями ребенка — к примеру, когда ребенок живет в приюте или на попечении. Однако принцип остается тем же: должно быть получено разрешение того лица, которое несет юридическую ответственность за ребенка и способно понять, в чем будет заключаться участие

ребенка в исследовании.

Так же как и для бланков информированного согласия, институциональные наблюдательные советы выдвигают требования к письменным обращениям к родителям. Во вставке 8.2 представлены (в несколько сокращенном виде) нормы по составлению обращения к родителям, разработанные Институциональным наблюдательным советом штата Флорида.

Вставка 8.2

Требования к информированному разрешению родителей (Институ циональный наблюдательный совет университета штата Флорида)

A) Представьтесь и уточните, каким образом вы связаны с университетом штата Флорида.

Б) Укажите на необходимость проведения исследования; обьясните, что потребуется от испытуемых. Уточните, кто будет проводить процедуры (например, вы, учитель, ваш супервизор, коллега). Убедитесь, что язык, которым вы пользуетесь, доступен для понимания тем, кому предназначен этот документ. Избегайте специальных терминов и профессионального жаргона.

B) Укажите приблизительное время, которое займут исследовательские процедуры (количество дней, минут и т. д.)

Г) Если процедуры будут производиться в учебное время, уточните, чем именно в это время будут заниматься дети. Проинформируйте родителя (родителей), будет ли ребенок снят с урока, и если это так, будет ли у ребенка возможность восполнить этот пропуск.

Д) Если есть необходимость, отметьте, что участие или неучастие в исследовании не отразится на школьных отметках ребенка и его учебном статусе.

Е) Если вы собираетесь обследовать весь класс или всю группу, уточните, чем во время исследования будут заниматься те, кто не получил разрешения родителей.

Ж) Включите описание любых нежелательных последствий и неудобств. Укажите, какую пользу ребенок может извлечь из участия в исследовании, в том числе приобретение новых знаний. Если участие в исследовании не подразумевает никаких выгод для ребенка, отметьте и это. 3} Укажите, каким образом будет сохранена анонимность ребенка (анонимность бланков с ответами, использование кода и т. д.) и, если необходимо, заверьте в соблюдении конфиденциальности. (Например: «Личные результаты учащегося будут сохранены в тайне посредством использования системы кодирования; гласности будут преданы только групповые результаты».) Уточните, получит ли кто-либо еще доступ к данным, и если это так, обьясните, к какого рода данным, групповым или индивидуальным, и кто (например, родители, учителя, школьный совет).

И) Укажите, будет ли использовано какое-либо поощрение за участие в исследовании. Если предлагается денежное вознаграждение, укажите сумму. Если предполагается другая форма вознаграждения, укажите ее (например, наклейка, карандаш).

К) Проинформируйте родителей об их (и ребенка) праве в любое время отказать в согласии на участие в исследовании или на использование данных о ребенке без каких-либо последствий или какого-либо ущерба. Не ставьте условий на право отказа.

Л) Если будут использованы опросники, анкеты или интервью, отметьте, что ребенок не обязан отвечать на те вопросы, на которые не пожелает отвечать. Не делайте никаких оговорок относительно этого права ребенка.

М) Если частью исследовательского процесса является запись, укажите это при получении информированного согласия родителей. Уточните, будет использоваться аудио- или видеозапись, кто будет иметь доступ к пленкам и как в дальнейшем распорядятся этими материалами.

Н) Предложите ответить на возникшие вопросы и предусмотрите в бланке информированного согласия средства обратной связи.

0) Укажите, что с вопросами о правах испытуемых можно обращаться в управление Наблюдательного совета университета Флориды.

П) Бланк информированного согласия родителей должен оканчиваться следующим или равноценным утверждением: «Я прочел (прочла) представленное выше описание исследовательской процедуры. Я согласен (согласна) разрешить своему ребенку,_______________, участвовать в исследовании (название или краткое описание) доктора___________, и я получил(а) копию этого описания».

Требование получения родительского разрешения практически на все исследования с детьми было введено недавно. Еще одно достижение — значительно большее внимание к праву ребенка решать, принимать или не принимать участие в исследовании. В отличие от процедуры получения согласия взрослых, получение согласия детей, как правило, производится в устной форме: исследователь кратко описывает исследование, а затем спрашивает ребенка, хотел бы он принять в нем участие или нет. Положительный ответ ребенка называют «разрешением» {assent), в отличие от юридически значимого «согласия» (consent), которое дают взрослые. Убедить ребенка принять участие в исследовании не всегда легко. Подход в этом деле зависит от возраста ребенка и от характера исследования. Хотя точных данных на этот счет нет, по-видимому, не будет преувеличением заметить, что обычно исследователи рассказывают детям об исследовании значительно меньше, чем взрослым. Это оправдано в том смысле, что ребенку труднее понять цели исследования. Еще одно основание заключается в том, что многие взрослые уже дали свое согласие на участие ребенка в исследовательском проекте. Тем не менее, чтобы иметь хоть какое-то значение, разрешение ребенка должна подразумевать получение-ребенком некоторых оснований для принятия решения, идти или не идти с экспериментатором. За исключением случаев работы с очень маленькими детьми, имеет смысл донести до ребенка следующее: общую картину того, что будет происходить («поиграем в игры на запоминание»), где будет проводиться исследование («в кабинете у мистера Смита»), сколько людей будет задействовано («только ты и я»), сколько потребуется времени («это займет двадцать минут»), делали или будут делать то же самое другие дети («многие ребята из твоего класса тоже будут делать это») и, наконец, возможность сказать да или нет («Хочешь прийти?*-). Чем старше испытуемый, тем ближе должно быть описание процедуры к тому, которое получает взрослый, давая информированное согласие (см. также Tymchnk, 1991). Абрамович, Фридман, Тоден и Николич в своем отчете (Abramovich, Freedman, Thoden,& Nicolich, 1991) приводят интересные данные о том, как дети понимают процедуру получения разрешения на участие в исследовании. Сначала авторы провели стандартную процедуру получения разрешения, в ходе которой были разъяснены права ребенка как испытуемого, а затем проверяли, насколько хорошо их 5-12-летние испытуемые поняли свои права (например: «Что произойдет, если ты больше не захочешь принимать участие в исследовании?*; «Кто узнает о том, что ¦ ты делал во время исследования?»). Результаты оказались неоднозначными. С одной стороны, большинство детей понимало, о чем их попросят экспериментаторы и что они смогут по собственному желанию отказаться от дальнейшего участия в исследовании. Однако, с другой стороны, они не были уверены в том, что могут сразу отказаться от участия, особенно если родители уже дали свое согласие. Кроме того, несмотря на все заверения исследователя в том, что результаты станут известны только коллегам по исследованию, большинство детей полагало, что об их результатах узнают родители. Как отмечают Абрамович и соавторы, для детей более привычна ситуация, когда их родители знают о том, что происходит с ними в школе; поэтому им трудно понять, что собранные в школе исследовательские данные носят конфиденциальный характер.

Несомненно, важнейшим из прав, которыми обладают испытуемые, является право на ненанесение ущерба в ходе исследования. Соответственно основная обязанность — следить, чтобы ни одному испытуемому не был причинен вред.

Какой вред может быть причинен испытуемому? В медицинских исследованиях иногда возникает риск физического вреда. Новый вид лечения, к примеру, может как принести пользу, так и привести к нежелательным последствиям, и до окончания исследования такой риск исключать нельзя. Именно в таких исследованиях информированное согласие, равно как и предварительная оценка наблюдательного совета, приобретают особое значение. В действительности, появление первых наблюдательных советов было связано как раз с необходимостью контролировать исследования в области медицины. В психологии эти советы появились несколько позже.

В психологическом исследовании опасности причинить физический вред практически нет. Здесь наибольшее значение имеет возможность психологического вреда. Психологический вред — менее определенное понятие, чем физический вред и, будучи таковым, является предметом многочисленных споров как при обсуждении этики вообще, так и при оценке конкретных исследовательских проектов. Начнем с общих замечаний, а затем перейдем к рассмотрению исследований, в ходе которых может быть причинен психологический вред.

Понятие психологического вреда не означает, что в ходе исследования испытуемый не должен испытывать никакого дискомфорта. Испытуемому, к примеру, может наскучить выполнение монотонного задания, он может пожалеть, что занимается этим делом, может счесть некоторые элементы процедуры фрустрирующи-ми или неприятными, может не справиться с заданием, на успех в выполнении которого он рассчитывал, и т. д. Конечно, такие переживания следует свести к минимуму, особенно если исследование не направлено на изучение скуки или фрустрации. Однако сам по себе тот факт, что испытуемый предпочел бы оказаться в другой обстановке, не означает, что исследование наносит психологический вред. Нужно ответить на два вопроса. Насколько резко опыт, получаемый в ходе исследования, отличается от того, что для испытуемого привычно? Есть ли вероятность того, что последствия будут стойкими, а не преходящими?

Рассмотрим исследование, в котором изучается способность школьников к решению задач. Детям предлагается ряд задач; одни дети справляются с ними лучше других; и у всех детей не получается хотя бы одна задача. В таком виде исследование представляется весьма похожим на то, что обычно происходит в школе, и нет никаких оснований полагать, что негативные последствия неудачи при решении задач выйдут за пределы ситуации исследования. Предположим, однако, что одна из целей исследования — определить влияние тревоги на процесс решения задач. Для повышения тревоги половине детей сообщают, что задачи специально подобраны для проверки возможностей успешного обучения в следующем году. В этом случае неудачи при решении задач вполне могут привести к серьезным негативным реакциям, которые сохранятся и после исследования.

Этот пример иллюстрирует один из типов экспериментальных манипуляций, которые могут нанести психологический ущерб, манипуляций, вызывающих у

испытуемого негативные переживания или создающие негативный Я-образ. К этой категории относятся искусственно вызванные переживания неудачи, особенно при выполнении заданий, которые представляются как задания, имеющие большое значение. Сюда также входят приемы для изучения наказания, о которых мы упомянем в главе 12, а также манипуляции, заставляющие испытуемого вести себя неэтично или нарушать нормы. Яркий пример — мошенничество. В исследованиях, направленных на изучение этого явления, детей (или по крайней мере некоторых детей) побуждают сделать что-то, что, как им известно, противоречит правилам и при раскрытии вызовет порицание. Даже если ребенка заставляют поверить, что о его мошенничестве никто не узнал, у него может возникнуть чувство тревоги или вины. Если ребенка как-то не переубедить, эти чувства могут закрепиться.

Сказанное выше подсказывает способ разрешения подобных проблем. Почему бы не использовать период после обследования для снятия неприятных ощущений, возникших в ходе исследования? В исследовании с решением задач, к примеру, экспериментатор мог бы объяснить детям, что результаты тестирования в действительности ничего не говорят об успеваемости и что все дети какие-то из заданий выполнили неправильно. В исследовании с мошенничеством экспериментатор мог бы подчеркнуть, что оно не причинило никому вреда и что многие дети вели себя точно так же. Такое раскрытие истинных целей исследования после свершившегося факта называется дебрифингом. В ходе дебрифинга решается две задачи: прояснение действительных целей.экспериментальных манипуляций и создание всех условий для того, чтобы испытуемый не чувствовал себя неловко из-за своего поведения.

Дебрифинг рекомендуется проводить во всех случаях, когда изначально от испытуемых скрывается часть информации. Если во время исследования вызываются негативные чувства, тогда проведение дебрифинга приобретает еще большее значение. Однако с детьми проведение дебрифинга бывает затруднено и подчас создает еще большие проблемы, а не решает их. Ребенок не обязательно будет чувствовать себя лучше, если экспериментатор завершит обследование объяснением, что производилось изучение мошенничества и что все это время за ним наблюдали. В конечном счете ребенок действительно провинился, и теперь он даже не может утешиться тем, что сделал это тайком. Неизвестно также, в какой мере маленькие дети могут понять объяснения истинных целей исследования и насколько это может им помочь. Экспериментатор, пытающийся обосновать приемы, использовавшиеся в исследовании, может лишь вызывать у 5-летнего ребенка смущение или тревогу. Что если взрослые могут смотреть через любые зеркала?! В таких обстоятельствах лучше вообще отказаться от дебрифинга.

Дебрифинг может иметь и еще одно неприятное последствие. По определению, дебрифинг проводится только после того, как экспериментатор тем или иным образом ввел испытуемого в заблуждение. В ряде случаев, «ввел в заблуждение» — это всего лишь эвфемизм; по сути, экспериментатор обманывает испытуемого. Таким образом, дебрифипг развенчивает ложь. Однако может случиться, что главный вывод, который сделает для себя испытуемый, будет состоять в том, что исследователям (или психологам, или взрослым вообще) нельзя доверять. Дети особенно подвержены негативным реакциям на ложь взрослого.

Сказанное выше напоминает убийство гонца, принесшего дурную весть. Ясно, что главный обвиняемый здесь не дебрифинг, а изначальный обман. Очевидный способ избежать проблем, сопутствующих обману испытуемых, — вообще не лгать. Однако некоторые вопросы (например, мошенничество) без обмана изучать весьма затруднительно. Если все требования, описанные в предыдущем разделе, соблюдены, большинство исследователей согласится, что использование обмана иногда оправдано (однако не все исследователи; ср. Baumrind, 1985). Именно в этих случаях исследователь — и институциональный наблюдательный совет — должны решить, смягчит ли дебрифинг проблемы, вызванные обманом, или лишь обострит их.

Пример исследования мошенничества иллюстрирует еще один тип психологического вреда. Мы рассмотрели два типа возможных негативных последствий участия в исследовании с мошенничеством: чувство вины из-за совершения проступка и потеря доверия при раскрытии обмана. Однако есть и третье следствие, в некотором смысле, более прямое. Допустим, ребенок не испытывает угрызений совести из-за своего поведения, а, наоборот, доволен тем, что открыл новый способ, как перехитрить взрослого. Предполагается, что конечная цель исследования мошенничества состоит в выявлении того, что может его предотвратить. Однако непосредственным результатом нашего исследования может оказаться поощрение поведения, которые мы хотим пресечь.

Это звучит даже еще более убедительно в контексте другого примера. Рассмотрим вопрос, который уже не раз обсуждался в предыдущих главах: связь между просмотром телепрограмм с эпизодами насилия и агрессивным поведением. Все подходы к экспериментальному изучению этой проблематики предполагают намеренный показ ребенку телематериалов со сценами насилия, который, по мнению исследователей, должен повысить уровень агрессии. Часто просмотр таких материалов действительно повышает уровень агрессии в общении с другими детьми. Таким образом, исследование стимулирует социально нежелательное поведение, поведение, которое, кроме того, направлено на невинных жертв. Можно ли оправдать такое исследование?

Если такие исследования вообще можно оправдать, то оправдывающие их обстоятельства близки к тем, о которых говорилось выше. Агрессия — в высшей степени важная тема, как с научной, так и социальной точки зрения. Понимание ее причин, включая и просмотр агрессивных телепрограмм, имеет особое значение. Для точного определения причинно-следственных связей требуется экспериментальный подход, что не раз подчеркивалось на страницах этой книги. Опыт, который моделируется в таких условиях — несколько часов просмотра телепрограмм с эпизодами насилия, стычки на игровой площадке, — не слишком отличается от повседневного опыта детей. Если учесть непродолжительность экспериментального опыта и множественность детерминант агрессии, любой стойкий эффект экспериментальных манипуляций кажется маловероятным. Иными словами, при таком исследовании риск ничтожен, а потенциальная польза велика.

Хотя такое оправдание вполне приемлемо, исследователь должен прибегать .. нему с большой осторожностью. Экспериментальные процедуры, провоцирующие нежелательное поведение, должны использоваться только в случаях крайней не-

обходимости. Общий принцип звучит следующим образом: не следует поощрять такое поведение детей, которое нам- (и возможно им) кажется нежелательным.

Последняя, проблематичная с точки зрения этики ситуация в определенном смысле противоположна ситуации, описанной выше. Только что мы рассмотрели случаи, когда исследователь намеренно создает условия для нежелательного поведения испытуемых, например, провоцирует агрессию. Однако бывают и такие ситуации, когда исследователь намеренно не создает условий для желательных результатов. Эту проблему, как правило, рассматривают иод рубрикой отказ в потенциально благотворном воздействии, то есть невозможность сделать доступной некое, в перспективе полезное для испытуемого, экспериментальное воздействие. Впервые проблема отказа в экспериментальном воздействии встала в медицинских исследованиях. Допустим, мы разработали новый вид лекарственной терапии, который, по нашему мнению, должен оказаться эффективным в борьбе с определенной формой рака. Чтобы проверить свою гипотезу, мы должны применить нашу терапию на выборке людей, страдающих этим заболеванием. Нам также нужна контрольная группа, которая не будет проходить этот вид терапии и сравнение с которой даст возможность оценить эффективность разработанной программы ле-J чения. В одних случаях для контроля оказывается достаточно использовать уже имеющиеся данные о естественном ходе заболевания. Однако в некоторых случа-, ях точное сравнение можно произвести только при проверке двух изначально эквивалентных групп: экспериментальной группы, которая пройдет разработанный курс лечения, и контрольной группы, которой мы откажем в этой возможности. Таким образом, у нас будет точный критерий эффективности нашей терапии. Однако как оправдать отказ в потенциально благотворном воздействии людям, которые в нем нуждаются?

Рассмотрим аналогичный психологический пример. Последние 30 лет разрабатывалось множество программ вмешательства в дошкольном возрасте, направленных на улучшение подготовленности к школе маленьких детей. Как правило, такие программы ориентированы на детей, которых по разным причинам (например, низкий социально-экономический статус) считают входящими в «группу риска» школьной неуспеваемости. Для определения эффективности любой такой программы требуются две группы детей: экспериментальная группа, которая будет проходить программу, и равноценная ей контрольная группа детей, которые не будут проходить эту программу. Однако мы знаем, что без некоторого вмешательства многие дети из контрольной группы не смогут успешно обучаться. Как оправдать отказ во включении их в нашу программу?

Можно предложить ряд оправданий намеренного отказа в потенциально благотворном воздействии. Во-первых, мы не знаем, эффективно ли наше воздействие; если бы мы это знали наверняка, не было бы необходимости проводить экспериментальную проверку. Только имея возможность экспериментальной проверки собственных идей, мы сможем доказать ценность нашей программы, и это — доказательство, которое в дальнейшем может принести пользу значительно большему количеству людей. Во-вторых, у исследователя редко бывает достаточно ресурсов, чтобы предложить воздействие всем людям или большей части людей, которым

оно могло бы принести пользу. Учитывая это ограничение, разумнее всего использовать подход, позволяющий одновременно принести пользу максимально возможному Количеству людей, при этом осуществляя научную проверку эффективности экспериментального воздействия. Основной этический принцип разделения на терапевтическую и контрольную группы состоит в использовании случайного причисления, без учета таких факторов, как социально-экономический статус, раса или дружеские отношения испытуемого с исследователем. Всегда, когда есть возможность, контрольной группе следует предложить оказание терапевтической «ЛИ хотя бы какой-то иной формы помощи по завершении экспериментальной фазы исследования. Наконец, иногда есть возможность сопоставления не экспериментальной И контрольной групп, а двух или более видов экспериментального воздействия. В этом случае все испытуемые имеют возможность извлечь пользу из исследования.

Последнее из основных прав испытуемого — это право на конфиденциальность. Использование информации, полученной в ходе исследования, должно быть ограничено научными целями, о чем испытуемому нужно сообщить до получения информированного согласия. Такая информация не должна быть доступной в том случае, если это может смутить испытуемого или причинить ему вред.

В процессе исследования проблема конфиденциальности становится актуальной два раза. Во-первых, во время сбора данных и помещения их на хранение. Понятно, что если на бланках с данными будут стоять фамилии испытуемых, всегда существует вероятность, что посторонние лица увидят эти бланки и узнают то, что не подлежит разглашению. Очевидным выходом из этой ситуации является документирование и хранение данных с использованием кодов вместо имен. Если когда-то может понадобиться установить связь между данными и именами, отдельно от данных следует хранить список перевода кодов. Разглашение информации может произойти и тогда, когда в своих разговорах исследователь упоминает фамилии испытуемых или как-то иначе дает понять, о ком идет речь. Естественное решение этой проблемы — воздерживаться от таких разговоров.

Второй раз вопрос конфиденциальности становится актуальным при обнародовании результатов. Цель обнародования, конечно же, состоит в сообщении того, что было сделано и достигнуто, максимально широкой аудитории. Однако, сообщая об этом, важно обеспечить анонимность испытуемых. В большинстве психологических отчетов сделать это нетрудно. Обследуются большие выборки, а результаты анализируются с точки зрения группового среднего и межгрупповых различий. Однако есть возможность установить личность каждого из испытуемых — к примеру, в отчетах об исследовании отдельных случаев, небольших или весьма своеобразных выборок. В этих условиях для обеспечения конфиденциальности может потребоваться использование специальных приемов (например, введение псевдонимов, опускание географической информации).

Как следует из сказанного выше, в большинстве исследовательских проектов никаких особых препятствий к сохранению конфиденциальности нет. Все, что необходимо делать исследователю, это избегать небрежности в разговорах и обеспе-

чить недоступность бланков с данными для посторонних лиц. Рассмотрим теперь две ситуации, в которых сохранить конфиденциальность несколько сложнее.

Исследователей, изучающих развитие ребенка, часто просят сообщить об успешности выполнения ребенком использовавшихся тестов. Учитель может захотеть узнать, как тот или иной ребенок из его класса справился с когнитивным тестом. Родители могут захотеть узнать, что показали использовавшиеся исследователем методики о развитии их собственного ребенка. Это довольно щекотливая ситуация. С одной стороны, исследователь получил возможность обследовать детей только благодаря любезности родителя или учителя. Отказ поделиться информацией может показаться неразумным шагом и может препятствовать дальнейшему сотрудничеству. С другой стороны, считается, что ребенок, который выступает в качестве объекта исследования, обладает тем же правом на конфиденциальность, что и любой другой испытуемый. В некоторых исследованиях (например, восприятия детьми методов воспитания, используемых их родителями) важна уверенность ребенка в том, что о его ответах никто не узнает.

Реагируя на просьбы об обратной связи со стороны родителей или учителей, следует руководствоваться некоторыми общими правилами. Первое правило — проясните с самого начала, какая информация будет или не будет предоставляться. Если результаты ребенка не будут подлежать разглашению, это должно быть отражено в бланке для согласия, который подписывают родители. Второе правило — студенты, занимающиеся тестированием, должны быть особенно осторожны в вопросе предоставления обратной связи учителю или родителю, настаивающему на получении информации частного характера; нужно направить их к руководи гелю. Третье правило — старайтесь давать позитивную оценку, в то же время не прибегая ко лжи. Всегда можно сказать что-нибудь положительное о результатах ребенка, хотя, конечно, не стоит рисовать неоправданно радужную картину. Негативную оценку следует давать крайне осторожно. Последнее правило: указывайте на то, что диагностические возможности ваших методик не беспредельны. В большинстве исследований в области психологии развития цель диагностической оценки индивидуальных различий детей не стоит; а большинство методик, используемых в психологии развития, не предназначены для получения информации об индивидуальных особенностях ребенка, обладающей диагностической и прогностической ценностью. Если учителям и родителям станет известно об ограниченных возможностях тестов, проблем с запросами информации частного характера может и не возникнуть. Заметьте, что сами испытуемые имеют право узнать о том, какие выводы можно сделать на основе их результатов, а какие — нельзя.

Хотя большинство методик не позволяет глубоко изучить конкретного ребенка, из этого правила существуют исключения, и эти исключения представляют собой вторую опасность, угрожающую конфиденциальности. Допустим, в исследовании обнаружилось, что в развитии ребенка есть серьезное нарушение, нарушение, которое представляется столь серьезным, что к нему необходимо привлечь внимание лица, ответственного за благополучие ребенка. При использовании батареи когнитивных тестов может быть получен вызывающий тревогу низкий показатель, столь низкий, что исследователь сочтет необходимым оповестить об этом

школьное руководство. При использовании набора личностных методик может выявиться странность в ответах, свидетельствующая о глубоком личностном расстройстве; В исследовании, даже случайно, может обнаружиться нечто, указывающее на жестокое обращение с ребенком. Как и во всех исследованиях, информация здесь носит конфиденциальный характер. Что же обязан сделать исследователь? Ответ на этот вопрос дает кодекс этики, разработанный Обществом исследований в области детского развития и представленный во вставке 8.1. Девятый принцип кодекса гласит: «Если в ходе исследования исследователь узнает о чем-либо, что угрожает благополучию ребенка, он должен обсудить этот вопрос с родителями или опекунами и специалистами в данной области, с тем чтобы оказать ребенку необходимую помощь*. Из этого положения, каким бы абстрактным оно ни было, можно сделать два вывода. Во-первых, принцип конфиденциальности не является чем-то незыблемым. Конечной целью всегда является благополучие ребенка, а в некоторых случаях для обеспечения благополучия испытуемого необходимо нарушить конфиденциальность. Нет необходимости подчеркивать, какую серьезную ответственность берет на себя исследователь, сообщая родителям, что их ребенок, вероятно, имеет психические нарушения, или информируя правоохранительные органы о том, что родитель, вероятно, жестоко обращается с ребенком. Цена ошибочных действий или бездействия крайне высока. Прежде чем решиться на какие-то шаги, исследователь должен получить квалифицированный совет.

Любое исследование должно отвечать двум требованиям: научности и этической безупречности. В этой главе рассматриваются этические принципы, которыми необходимо руководствоваться при проведении исследования в области психологии развития.

Глава начинается с изложения общих норм, в соответствии с которыми должен действовать исследователь в области психологии развития. За последние годы было разработано множество разнообразных кодексов этичного поведения, к которым может обратиться исследователь, оценивая этичность собственного исследования. Наиболее ценный источник для специалиста в области психологии развития — нормативы Общества исследований в области детского развития, представленные в данной главе.

На местном уровне следование этическим принципам контролирует организация, которая называется институциональный наблюдательный совет. Все исследования с людьми должны предварительно получить одобрение институционального наблюдательного совета. Требование этого одобрения отражает базовый принцип исследования с людьми: необходимость независимой оценки соответствия исследовательского проекта этическим нормам. В исследованиях с детьми дополнительным охранительным барьером является требование разрешения на участие ребенка в исследовании со стороны родителей, а в некоторых случаях — школьной администрации. Однако, как подчеркивается, одобрение других людей необходимое, но не достаточное условие при оценке этичности. Ответственность за следование этическим стандартам в конечном счете лежит на самом исследователе.

За рассмотрением норм и правил следует обсуждение основных прав испытуемого. Одно из них — право дать информированное согласие прежде чем принять участие в исследовании. Испытуемым нужно заранее объяснить, в чем суть исследовательского проекта, чтобы они смогли свободно принять решение, принимать или не принимать участие в исследовании. Анализируются разнообразные обстоятельства, препятствующие предоставлению испытуемому полной информации об исследовании. В одних случаях исследователю не удается разъяснить цели и порядок проведения своего исследования на языке, соответствующем возможностям испытуемых. В других случаях исследователь намеренно утаивает информацию об определенных аспектах своего исследования либо в форме неполного информирования, либо в форме обмана. При изучении некоторых вопросов такая закрытость просто необходима, тем не менее важно, чтобы испытуемые узнали как можно больше, включая правду о любом риске. При изучении детей могут возникнуть особые трудности с получением согласия. Родители или другие ответственные за ребенка лица должны быть проинформированы об исследовании и дать свое разрешение на участие в нем ребенка. Кроме того, ребенку необходимо доступным для него языком описать исследование с тем, чтобы он имел возможность дать или не дать свое разрешение на обследование.

Второе из основных прав испытуемого — право на ненанесение ущерба. В психологическом исследовании особое значение имеет психологический вред, спорное понятие, которому довольно трудно дать четкое определение. При оценке вероятности причинения вреда экспериментальными манипуляциями важны два момента. Получает ли испытуемый в ходе исследования опыт, резко отличающийся от обычного для него опыта? Есть ли вероятность того, что последствия экспериментального воздействия окажутся стойкими? К манипуляциям, которые могут нанести вред, относятся те, которые создают негативный Я-образ, вызывают неприятные чувства (например, враждебность, тревогу) и провоцируют нежелательное поведение. Всегда, когда используются такие манипуляции, как правило, есть смысл по окончании обследования провести дебрифинг. Еще один тип ситуаций, проблематичных с этической точки зрения, — отказ в потенциально благотворном воздействии: людям, которые могли бы извлечь пользу из экспериментального воздействия, в нем отказывается. Если есть возможность, нужно сделать так, чтобы из исследования смогли извлечь пользу и испытуемые из контрольной группы; например, предложить им альтернативную форму терапевтического воздействия или ту же экспериментальную форму воздействия, но по окончании исследования.

Последнее из основных прав, анализируемых в этой главе, — право на конфиденциальность. Данные, полученные в ходе исследования, носят конфиденциальный характер и должны быть недоступны в той мере, в которой они могут нанести испытуемому вред. Поэтому важно сохранять анонимность испытуемых, как при сборе данных, так и при обнародовании результатов. Сохранить конфиденциальность представляет особые трудности в случаях, когда информацию об индивидуальных результатах запрашивают учителя или родители; в этой главе предложены некоторые рекомендации о том, как следует реагировать на подобные просьбы. Еще более затруднительная ситуация — когда исследователь обнаруживает признаки серьезного неблагополучия ребенка (например, признаки жестокого обращения с

ребенком). В таких случаях конфиденциальность можно нарушить, поскольку на первом месте всегда стоит благополучие ребенка.

Спланируйте (по крайней мере в общих чертах) исследование по той проблематике детской психологии, которая вас более всего интересует. Представьте, что вы подаете свой проект на рассмотрение институциональному наблюдательному совету, и составьте обращение к родителям, которое вы бы включили в свою заявку. Если есть возможность, попросите преподавателей оценить ваше обращение.

В статье, посвященной уязвимости в исследовании («Vulnerability in Research: A Developmental Perspective on Research Risk»), Росс Томпсон (Ross Thompson) делает три зарисовки исследований в области психологии развития, в которых встают вопросы этической безупречности. Прочитайте зарисовки Томпсона (источник — Child Development, 1990, 61, 1-16) и дайте собственную оценку этичности этих исследований. Дайте свой ответ с позиции двух людей — члена институционального наблюдательного совета и родителя, которого просят позволить своему ребенку принять участие в исследовании.

Примечания:

5

Исключением из этого правила являются некоторые формы обсервативного исследования, особенно те, которые проводятся в естественных условиях. Возьмем, к примеру, обсервативное исследование, направленное па изучение процесса принятия решения о покупке в супермаркете, или на изучение того, какие места предпочитают занимать зрители в кинозале. Вряд ли какой-нибудь наблюдательный совет будет настаивать на получении информированного согласия лиц, данные которых будут учитываться в таких исследованиях. Отсутствие согласия можно оправдать несколькими обстоятельствами: поведение испытуемых естественно и на него не влияет факт его изучения; поведение безобидно и не является ни постыдным, ни компрометирующим; испытуемые сохраняют свою анонимность и уверены в этой.