Вступление

Как-то вечером, когда мои мальчики были гораздо младше, чем сейчас, десятилетний Мэтью, сидевший напротив за ресторанным столиком, посмотрел прямо на меня и серьезно сказал:

— Пап, что ж это, получается, когда ты был мальчишкой, было веселее?

Я спросил, что именно он имеет в виду.

— Ну видишь, ты все рассказываешь о своих лесах, всяких домах-деревьях и как ты на лошади съезжал в низину, прямо к болоту.

Сначала мне показалось, что он просто меня поддразнивает. Я и вправду часто ему рассказывал, как, бывало, привязав к веревке кусочек печенки, приманивал в тихой заводи речных раков, — сейчас не так-то просто встретить мальчишку за подобным занятием. На самом деле я, как и многие родители, склонен идеализировать собственное детство и зачастую недооценивать способности своих детей играть с таким же увлечением и изобретательностью, как когда-то играл я. Но сын мой был серьезен — он чувствовал, что лишен чего-то очень важного.

И он был прав. Американцы моего возраста, дети времен демографического бума[1] и ему предшествовавшего периода, вовсю наслаждались свободными и естественными играми, которые в эру детских пейджеров, SMS-сообщений и игровых приставок стали казаться старомодным артефактом, не более.

За несколько десятилетий дети стали воспринимать природу совершенно иначе. Их отношение к ней в корне изменилось. Сейчас они прекрасно осведомлены о серьезных опасностях, которые угрожают окружающей среде, однако их физический контакт, их непосредственная близость к природе постепенно ослабевает. Когда я был ребенком, ситуация была совершенно иной.

Мальчишкой я и не подозревал, что лес, в котором играю, экологически связан с другими лесами. В 1950-е никто не говорил нам о кислотных дождях и дырах в озоновом слое, не знали мы и о глобальном потеплении. Зато я знал свои леса и поля, знал каждый изгиб речного берега и каждую ямку на ведущей к реке тропинке. Даже во сне я бродил по своим лесам. Сегодня, кажется, любой ребенок сможет рассказать о тропических зарослях Амазонки, но не припомнит, когда же ему в последний раз приходилось обследовать безлюдные лесные уголки или лежать в поле, слушая ветер и глядя на плывущие в небе облака.

В этой книге рассказывается о неуклонно возрастающем разрыве между молодым поколением и миром окружающей природы, анализируются экологические, социальные, физиологические и психологические последствия, к которым приводит этот разрыв. В ней собраны исследования, которые убедительно доказывают, что для здорового развития ребенка, как, впрочем, и любого взрослого, необходим тесный контакт с природой.

Сконцентрировав особое внимание на детях, я пишу здесь о тех американцах, которые родились за последние три десятилетия. Даже если принять как факт, что мы любим природу, происшедшие в наших с ней взаимоотношениях изменения ошеломляют. Так, например, совсем недавно летний лагерь был местом, где люди устраивались на ночлег, ходили в походы в лес, узнавали что-то новое о растениях и животных, рассказывали у ночного костра истории о призраках и пумах. Сегодня все совсем не так, и «летний лагерь» стал местом, куда приезжают сбросить лишний вес, или из простого лагеря превратился в компьютерный. Для нового поколения природа из реальной превратилась в абстрактную. Она все больше становится тем, за чем мы наблюдаем, что едим и надеваем — и что мы игнорируем. Недавно в одном из рекламных роликов показывали, как по берегу горной реки, среди такой красоты, что дух захватывает, мчится внедорожник. А на его заднем сиденье двое ребят, не обращая никакого внимания ни на пейзаж за окном, ни на реку, смотрят фильм на откидном экране видеоплеера.

С тех пор как историк Фредерик Джексон Тернер сказал о том, что американских первопроходцев как таковых больше не существует, прошел уже век[2]. Дебаты по поводу этого заявления ведутся и по сей день. Сегодня можно поставить крест еще на одном, более важном явлении.

Наше общество учит молодых людей избегать непосредственного контакта с природой. Этот урок преподносится и в школах, и в семьях, и даже в организациях, связанных с занятиями на открытом воздухе; он проник в законодательные и управляющие структуры многих наших муниципальных общин. Во всей нашей системе, в пропитанных идеей урбанизации планах, в отражающей позицию общества культуре природа непреднамеренно стала ассоциироваться скорее с обреченностью и страхом, нежели с источником радости и уединения. Руководствуясь благими намерениями, средства массовой информации, система школьного образования, да и сами родители весьма преуспели в том, что дети стали бояться лесов и полей. Мы наблюдаем, как в свободно разрушающейся системе высшего образования естественно-научные Дисциплины, например зоология, отмирают, уступая место более абстрактным и востребованным, таким как микробиология и генная инженерия. В стремительно развивающихся технологических процессах стирается различие между подходом к людям, животным и машинам. Идея последнего времени о том, что реальность сконструирована, что мы лишь часть программы, говорит о безграничности возможностей человека. Однако то обстоятельство, что часть жизни, которую молодые люди проводят в естественной природной среде, постоянно уменьшается, ведет к ослаблению чувственного восприятия человека как в физиологическом, так и в психологическом плане, а это, в свою очередь, означает утрату огромного богатства — глубины и полноты восприятия в целом.

И в то же самое время, когда нарушается связь между молодым человеком и естественной природной средой, неуклонно растет число исследований, подтверждающих, что наше умственное, физическое и духовное состояние непосредственно связано с природой и близость к ней оказывает на человека самое благотворное влияние. В некоторых работах выдвигается предположение, что продуманное обращение молодых людей к природе может оказаться весьма действенным средством терапии в случаях нарушения способности концентрации внимания и в борьбе с другого вида заболеваниями. По мнению одного ученого, мы теперь можем со всей определенностью сказать, что контакт с природой необходим детям не меньше, чем хорошее питание и здоровый сон.

Восполнить дефицит — наладить разорвавшуюся связь между ребенком и природой — в наших с вами интересах. И к этому взывает не только справедливость, этого требует не только эстетическое чувство. Необходимость действовать продиктована тем, что от восстановления связи с природой зависит и наше интеллектуальное развитие, физическое и духовное состояние. От этого зависит здоровье всей планеты. От того, как будет взаимодействовать с природой молодое поколение, как будет оно воспитывать своих детей, зависят условия жизни в наших городах и жилищах — словом, вся наша повседневная жизнь. На страницах этой книги исследуются альтернативные пути будущего развития: базирующиеся на принципиально ином отношении к природе школьные программы, пересмотр и изменение планировки в условиях урбанизации — то, что теоретики называют грядущим «зоополисом»; рассматриваются варианты обращений с призывами экологических групп, а также направления деятельности организаций, убеждающих общество в очевидном: природа является неотъемлемым условием духовного развития детей. Со страниц этой книги с вами заговорят родители, дети, бабушки и дедушки, учителя, представители религиозных направлений, ученые, специалисты по проблемам окружающей среды, иные исследователи. Они расскажут о происходящих сейчас изменениях. Некоторые из них представят вам картину иного будущего, в котором дети вновь обретут единство с природой, а люди научатся по-настоящему ценить и защищать естественный мир.

Когда я работал над этой книгой, то, к своей радости, обнаружил, что многие представители юного поколения, первым испытавшего на себе, что такое недостаток общения с природой, соприкоснувшись с ней, все же сумели интуитивно почувствовать, сколь многого лишились. Тяга молодых людей к природе придала мне сил. Они противятся стремительному уходу из мира реального в мир виртуальный, из настоящих гор — в матрицу. Они не хотят оказаться последними детьми, побывавшими в лесу.

И все же моим сыновьям грозит опасность испытать на себе то, что Билл Маккиббен назвал «концом природы», — бесконечную печаль мира, которой не избежать ни одному из живущих в нем людей[3]. Но существует и иная возможность: не гибель природы, а возрождение чуда и радости жизни. Скорбное заявление Джексона об исчезновении духа американских первопроходцев было справедливо только отчасти. Одна граница стерлась, но за ней появилась вторая, в пределах которой американцы романтизировали и покоряли, защищали и губили природу. А теперь граница там, где фермерские угодья, где дорога уходит в лес, где раскинулся национальный парк, и мы всем сердцем чувствуем, как она исчезает или меняется до неузнаваемости.

Но, как и раньше, наши взаимоотношения с природой могут перейти на иную, более высокую ступень. И эта книга — рассказ о завершении раннего периода и одновременно о новом этапе развития, о более совершенной жизни в союзе с природой.

Примечания:

1

Период демографического всплеска — 1946–1964 годы. — Прим. пер.

2

Фредерик Джексон Тернер — американский историк, опубликовавший в 1890-е годы ряд исследований о проблемах американских переселенцев. — Прим. пер.

3

Билл Маккиббен — лауреат премии Лэннона 2000 года за труды по экологии, автор многочисленных книг. — Прим. пер.