Всякий невроз – это, в конечном счете, страдание о Боге. Этот вывод Карла Густава Юнга может удивлять или раздражать. Но моя двадцатилетняя практика терапевта меня в нем окончательно утвердила. Конечно, это не означает, что каждый, страждущий о Боге, становится нервнобольным, В этом нас убеждает уже сам факт обращения стольких людей к врачам и психологам, применяющим духовный – не религиозный – метод. Но человек «безнадежно религиозен» (Ницше), и любая, даже самая совершенная терапевтическая техника, не в силах заменить встречи пациента с его Богом. Довольно часто это болезненное столкновение оставляет по себе пустоту – когда не найдена настоящая связь. Ведь лечение не может только отбирать; оно должно и давать. Это особенно явно у наркоманов: у них потому и случаются рецидивы, что, отбирая наркотики, их не заменяют ничем лучшим. Страдание о Боге – это, в первую очередь, страдание, порождаемое ложным Его образом. Я думаю, что и Бог страждет о человеке, когда тот Его отвергает или заменяет рукотворными истуканами, которых принимает за настоящих богов.

Я беру на себя смелость написать об этом, исходя из практики – и ради практики, и тем самым использовать тот опыт, который слишком редко учитывается в сфере медицинского образования. Эта книга написана для тех, кого все это непосредственно касается, и для тех, кто соприкасается с людьми, ищущими помощи, библейской ориентации, т. е. ставит акцент на христианскую заботу о человеке – о его душе и теле.

Чаще всего врачебная и психиатрическая практика и сегодня еще оставляет вне поля зрения одно из важнейших условий излечения человека, а именно – примирение в общем комплексе: примирения с самим собой, с людьми и с Богом. То есть, речь идет прежде всего о самореализации и о выживании, о самоосвобождении и самоспасении. Тот, кто отбрасывает духовное измерение, никогда не добьется подлинного, глубинного исцеления. Я подтверждаю вывод Юнга о том, что рано или поздно всякий человек сталкивается с религиозными вопросами и страхами; к сожалению, при этом он очень часто оказывается одиноким или превратно понятым. Признавая все несомненные достоинства подготовки медиков и психологов, следует все-таки отметить, что никто не учит студентов видеть истинную суть всех проблем и класть ее в основу своего лечебного метода.

За все двадцать лет моей терапевтической практики всего лишь один пациент попросил меня исключить из игры «этого милого Бога». Но как раз в этом самом Боге и заключалась суть его проблемы. Все же остальные были благодарны за то, что «наконец-то появился первый психолог, взывающий к образу Божьему», – как выразился однажды один двадцатишестилетний студент.

Ясно одно: что у большинства больных и обиженных людей проблематичны как раз отношения с образом Божьим, выявляющие их непримиримость в поведении и мышлении, неспособность справиться с чувством вины. И все же эту сферу упорно исключают из системы как медицинского, так и психологического образования. Доктор Вальтер Лехлер, один из первых в Германии библейски ориентированный врач, в одном из своих докладов, прочитанном в доме Винценц-Паллотти во Фрайзинге под Мюнхеном обратил внимание на это бедственное положение. Он был того мнения, что многие пациенты могли бы сказать после посещения своего врача: «Я просил хлеба, а Вы протянули мне камень!» – имея в виду кристаллообразную структуру таблеток. И все же сегодня все больше и больше врачей и психологов открывают глаза на эту важную сферу духовного – духовность в христианском смысле. Между тем и в моей собственной практике появилось немало людей, которые, поблуждав по нехристианским путям и примкнув было к различным эзотерическим группкам, возвращаются ныне к христианскому первоисточнику в уверенности найти в нем все предпосылки к исцелению. Им следует лишь великодушно не замечать неправильное поведение некоторых представителей церкви, обусловленное боязнью и узким взглядом на вещи.

Тяга к всеохватывающей медицине становится сегодня все сильнее. И это вполне оправдано. Если мы будем осматривать и лечить людей поверхностно, то они будут искать исцеления – или того, что они под этим подразумевают, – в побочных эзотерических группах или у сомнительных «гуру». Лечить в широком смысле слова значит не только исцелять, но и ухаживать, быть рядом и молиться. Ибо традиционная, застрявшая в сфере чистого «гуманизма» терапия не проникает в человеческую сущность, и поэтому множество людей по сути не выздоравливают, а в лучшем случае лишь слегка «поправляются». Некоторым достаточно такого, ориентированного на симптомы, выздоровления. Кто не готов работать над собой, тот не примет лечения, требующего отказаться от дурных привычек и принять нелегкие, иногда болезненные решения. Без готовности и благоразумия никакое исцеление невозможно.

Опыт показывает, что помощь, ориентированная на Библию, отыскивая больное место человека, указывает ему на необходимость нового обращения к Богу. Вопрос о том, сделает ли заинтересованный в этом человек соответствующий шаг, остается открытым. Многие боятся этого шага, опасаясь его последствий. И тут необходимо чутко, компетентно объяснить пациенту суть дела. При этом мне не раз доводилось слышать вздох облегчения: «Все, что Вы мне сказали, невероятно облегчает! Почему мне до сих пор никто ничего подобного не говорил?"

Разумеется, психоаналитики будут против такой религиозно направленной терапии, станут ей сопротивляться. Основополагающим принципом психоанализа является моральный нейтралитет. На деле же каждый опытный врач прибегает к своим убеждениям, спускаясь при этом со своего трона ученого и стараясь быть человечнее. Когда так поступал швейцарский психоаналитик и врач Поль Турнье, многие коллеги его осуждали, зато пациенты неизменно любили. Его успехи говорят сами за себя.

Исцеление не всегда означает даже обретение психического здоровья, оно подразумевает также познание и приятие страдания. Иногда напряженность должна дойти до предела, чтобы излилось самое сокровенное.

Не удивительно, что клиники, сознательно строящие свое лечение на христианских ценностях, достигают огромных успехов. Немногие врачи, лечащие наркоманию, могут похвастаться такими успехами как 12-ступенчатая программа Анонимных Алкоголиков, в основу которой положены духовные ценности. В традиционных клиниках по лечению алкоголизма число больных, возвращающихся к алкоголю, составляет 80 процентов, в христианских же центрах – максимум 20. Очень впечатляет показ подобных форм лечения в видеофильме Ханса Шотте, который заснял живущих на «Ферме надежды» (Fazenda da Esperanza) в Бразилии наркоманов, женщин и мужчин, в том числе зараженных СПИДом, заключенных и алкоголиков, рассказывающих о своем опыте. Основа такого лечения – Евангелие («Ruckkehr ins Leben» [Возвращение в жизнь], Bezug durch H. Schotte, D 86316 Friedberg-Ottmaring, Eichenser. 14).

Максимализм требований и идея полного выздоровления таят в себе опасность преувеличенных ожиданий пациента на исцеление. Но здоровье нельзя понимать только как отсутствие болезни: это нечто гораздо большее. Это еще и способность принять страдание и бессилие, в конечном счете – способность обрести новый смысл жизни в Боге.

Именно христианская вера позволяет переступить порог физического здоровья. Вера в «последнее» превращает все на этом свете в «предпоследнее», говорит Михаэль Нюхтерн в своем информационном сообщении об исцелении (Info, Text No. 116 der Evangelischen Zentralstelle fur Weltanschauungsfragen in Stuttgart).

Терапия – это еще не все. Любовь и сила Божья охраняют нас от максимализма и неумеренных претензий. Никакая техника и никакой целитель не в силах сделать нашу жизнь благополучной. Поэтому мы зависим от Божественной благодати, от молитвы, от всего, что относится прежде всего к спасению нашей души и тела.

Современная медицина имеет большие претензии, которых сама она отнюдь не удовлетворяет. Она обращается к психологии, которая – из-за существующих форм обучения и, главное, из-за своего эмпирического направления – малокомпетентна. Эти претензии на полноту исцеления, находятся в полном противоречии с ожиданиями пациента. Последствием является чрезмерная цена лечения. А также растущие фрустрации и так называемые интрогенные (обусловленные примененной терапией) неврозы. Медицинский образ мышления в такой степени стал зависим от платы и от результатов анализов, от аппаратуры и лабораторных исследований, что можно подумать, будто только все это определяет психическое состояние человека и ход его выздоровления. Или – что преувеличенное внимание к психологическим тестам может разрешить проблему. Результат этих анализов интересует часто больше, чем самочувствие больного; «цирроз печени в палате 120» – важнее самого пациента. Иллих говорит об «отчуждении здоровья», когда важнее самого пациента. Иллих говорит об «отчуждении здоровья», когда сам пациент обращает преувеличенное внимание на результаты анализов и недооценивает своего собственного влияния на состояние своего здоровья/болезни. Человек не только жертва возможного вирусного заболевания, он и жертва «священнослужителя в белом». Я не желаю разнести всех наших врачей, мне не свойственно недооценивать их роли, Мы в них нуждаемся. И потребность в них все возрастает как и необходимость переосмысления нашего к ним отношения: первые христиански ориентированные медики и психологи уже на подходе; многие из них страдают из-за своего одностороннего образования и приветствуют возможность сотрудничать с духовными наставниками.

Целостность – это не количественная мера процесса лечения и не исчерпывание всех альтернатив целительных методов; это широта или глубина подхода к физическому и душевному, разуму и воле, необходимая для лечения и исцеления страждущих. Физическое здоровье – это не самое высокое достижение на земле. Самое возвышенное достижение заключается в том, чему учат все религии, – в исцелении духовном. Та больная раком женщина, которая пришла ко мне в поисках примирения с Богом перед смертью, не нашла телесного исцеления, но была исцелена духовно.

Человек не может быть познан и исцелен всеобъемлюще. Если, однако, его претензии оказываются безграничными, он попадается на удочку всевозможным шарлатанам и лжецелителям. Там, где на первый план выставляются красота, сила, успех, влияние и воображение, тут же находятся шулера от медицины, которые используют претензию больного на полное исцеление: то, чего не может сделать химия, совершит, может быть, гадание на кофейной гуще или магия… И если они стоят очень дорого, то они обязательно должны помочь… Это и есть количественное, всестороннее исцеление. Но – в силах одного только Бога исцелить всё и вся. Я же имею дело с людьми, которые, как правило, приходят ко мне с преувеличенными ожиданиями. Это пугает меня. Я обязан предупредить их об ограниченности своих возможностей и разрушить их иллюзии. Иногда я должен направить их в другую плоскость исцеления. Речь здесь идет уже не столько о «счастливом супружестве», сколько об искусстве корректной игры, не о продлении жизни, но – о приятии смерти. Христианство – единственная религия страдающего Бога. Во всех других религиях Бог достоин любви, всемогущ. Христианство же являет нам Бога страждущего, который жалеет каждого больного. В то время как лжемессии обещают нам земное счастье, Иисус обещает на земле Крест.

Передо мной лежит рекламный проспект на восьми страницах, изданный швейцарским ясновидцем Хануссеном, в котором он обещает «абсолютное исполнение всех наших желаний» и «стопроцентное счастье» тем, кто вступит в его сообщество и купит дорогой талисман – «шкатулку желаний». Отвратительно видеть, как он представляет себя Богом и, ужасающе, сколько людей попадаются на его удочку. На обложке – крестообразный талисман с драконом; на последней странице – сам Хануссен в молитвенной позе. Так он создает у наивных людей впечатление, что в его «методе» кроется нечто Божественное, христианское. Лжепророки – настоящие конъюнктурщики.

В наше время в обществе царит безбожественный интерес к религиям, отсюда уклон к эклектической религиозности без личного Бога, мода на псевдомистическое самоспасение, на перевоплощение, представляющее, однако, собой не восточную карусель, а западную лестничную спираль развития. Естественно, соответственно, конечно, выглядит и образ Бога. Но к этому я еще вернусь.