Вначале 80-х годов наступает третий, заключительный этап информационно-психологической войны против СССР. Приближалось 40-летие со времени окончания Великой Отечественной войны — характерное время, за которым она становится уже историческим прошлым. Военное поколение, сражавшееся за Родину, видевшее в этом смысл своей жизни, испытавшее на себе трудности тех лет, освободившее Европу от фашизма, уже достигло пенсионного возраста и постепенно уходило из активной жизни. Более молодое поколение в результате длительного информационного воздействия, прежде всего со стороны пятой колонны — идеологов КПСС, в значительной мере лишилось веры в исповедываемую официальную идеологию, в будущее страны, а также уважения к прошлому. Эволюционная стадия психологической войны завершилась. На повестку дня в качестве практической задачи ставится операция по тотальному разгрому СССР. Для этого необходимо в сжатые сроки, к часу «икс» привести страну в состояние хаоса и неустойчивости.

В США формируется качественно новая наступательная стратегия. В январе 1981 г. директор ЦРУ Кейси представил соответствующий доклад только что избранному президенту США Рональду Рейгану. В своей книге генерал КГБ. В. Широнин [1] так пишет об этом событии:

«Наряду с докладом Кейси принес Рейгану отчеты разведки о характере подрывных акций, проведенных против СССР, о действиях посольской резидентуры, находившейся в Москве и Ленинграде, а также сверхконфиденциальные данные о приобретенной агентуре, в том числе о позициях в государственных структурах СССР агентов влияния. Папки Кейси лопались от материалов о советской армии, о состоянии обороны, экономики. Кейси продемонстрировал также диаграммы поступлений твердой валюты в Советский Союз. Вывод директора ЦРУ был примерно таким: „Наступила благоприятная ситуация, чтобы нанести серьезный ущерб Советам, ввергнуть в полный хаос их экономику, а затем взять под контроль и под свое влияние дальнейшее развитие событий в обществе и государстве“. Все это ко благу национальных интересов США».

В начале следующего года Рейган с группой ближайших советников приступил к конкретной разработке наступательной стратегии по демонтажу «советской империи». Цели и средства этого наступления были обозначены в серии секретных докладов по национальной безопасности (NSDD), суть которых излагается в книге [ 1 ].

«В марте 1982 года «NSDD—32» требовала нейтрализации советского влияния в Восточной Европе и применения тайных мер и прочих методов поддержки антисоветских организаций в этом регионе; в мае 1982 года Рейган подписал директиву на восьми страницах, определявшую экономическую стратегию США по отношению к СССР. В документе содержались инструкции для конкретных подразделений президентской администрации, а акцент делался на «использовании» слабых сторон советской экономики. Ставилась цель ее подрыва посредством «насильственного вовлечения Москвы в технологические гонки»; в ноябре 1982 года в «NSDD—66» было прямо объявлено, что цель политики Соединенных Штатов — это подрыв советской экономики методом атаки на ее «стратегическую триаду», т.е. на базовые отрасли, составлявшие основу советского народного хозяйства; наконец, в январе 1983 года Рейган подписал директиву «NSDD— 75», в которой ставилась цель «фундаментальных изменений советской системы».

Качественно новым этапом в подрывной деятельности против СССР стало то, что руководство ею, которое раньше осуществлялось спецслужбами якобы без ведома политических инстанций, теперь официально возглавили вашингтонские чины высшего государственного уровня. В подписанной Рейганом директиве № 75 предписывалось прямое вмешательство во внутренние дела соцстран с целью подрыва их режимов. При этом главную ставку' делали на создание и консолидацию «внутренних оппозиционных сил», которые при поддержке извне должны добиться захвата власти и политической переориентации своих стран на Запад. В директиве говорилось о том, что в основу конкретных действий должна быть положена «программа демократии и публичной дипломатии».

Эта программа, в частности, предусматривала выделение на ближайшие два года 85 млн. долларов для подготовки будущих руководящих кадров и создания прозападных политических партий и профсоюзов в соцстранах, а также в странах «третьего мира», придерживающихся социалистической ориентации. На создание «национального и интернационального рабочего движения» ассигновалось 17,8 млн. долларов, а на издание и распространение литературы, опровергающей «марксистскую диалектическую философию», — около 5,5 млн. долларов. Подготовка кадров, означавшая денежные дотации, бесплатные зарубежные поездки, снабжение техникой компьютерного типа и т.д., служила прикрытием организации сети агентов влияния.

Эти планы в то время многим в СССР казались нереальными. Советский Союз стоял во главе социалистического лагеря, выпускавшего более 20% мирового валового продукта. Он был мощной экономической державой, занимавшей второе место в мире. Представление о масштабах народного хозяйства дают следующие цифры: общее число заводов и фабрик, составлявшее около 50 тысяч, выпускало продукцию 20 миллионов наименований, число хозяйственных связей оценивалось миллиардами. СССР обладал огромными сырьевыми запасами и в принципе не зависел от Запада. Мощную армию, обладавшую паритетом с Западом, никто не мог поразить в открытом сражении. Существовали высококлассные силовые ведомства — КГБ и МВД. Имелась отлаженная структура управления, включавшая партийно-государственные структуры, КПСС насчитывала 19 млн. членов. В стране развивалась передовая наука, обеспечивались высокие социальные гарантии, всеобщее среднее и развитое высшее образование, доступная медицинская помощь, создан достойный уровень культуры и искусства, а также условия для занятий спортом.

Но на втором этапе информационно-психологической войны велик был и задел пятой колонны — идеологов КПСС. Накопился целый комплекс извращений социализма и просто здравого смысла, несуразиц и глупостей. Это — бессмысленное «творчество» идеологов типа учебника по «научному коммунизму», трафареты, штампы, пережевывание одних и тех же истин, а также суперцентрализация экономики, планирование от достигнутого, окостенелость планов, бумаготворчество, вырождение партийно-комсомольской верхушки, снижение темпов развития, большой объем непроизводительных затрат-. Все это требовало ликвидации перекосов, проведения разумных преобразований.

Проведя на пост Генерального секретаря КПСС М. С. Горбачева, команда идеологов всплывает на поверхность и захватывает высшую власть в стране. В этом заключается принципиальное отличие третьего этапа информационно-психологической войны от второго, когда идеологи были в тени, сохраняя внешне сам организм (экономическую и социальную систему СССР), но постепенно разрушая его изнутри. Теперь задача пятой колонны заключается в тотальном разрушении всей системы в целом. Ее общую стратегическую линию можно охарактеризовать триадой: реформа — углубление — разрушение. Решающую роль приобретает динамика событий, которая ранее, на втором этапе, не играла для идеологов сколько-нибудь значительной роли. Под шум лозунгов и воздействие СМИ нужно было незаметно пройти критическую точку, не дать никому опомниться и поставить всех перед совершившимся фактом. С практической, точки зрения демонтаж советской власти должен был осуществляться уже на уровне определенных организационных мероприятий, которые можно назвать выбиванием скреп, соединяющих страну в единое целое. Руководящую и организующую роль в разрушении страны сыграла пятая колонна, выступающая от имени КПСС.

Лозунг «Кадры решают все», провозглашенный в годы индустриализации страны, пятая колонна взяла на вооружение на заключительном этапе информационной войны. Необходимо было провести массовую замену руководящих кадров, поскольку идеологи КПСС и усиленно внедряемые ЦРУ агенты влияния контролировали сравнительно небольшую их часть. Операцию осуществляли таким образом, что на ключевые посты расставляли своих людей, а массовые кадровые замены создали на местах обстановку некомпетентности и неустойчивости.

Горбачев почти сразу же после вступления в должность удаляет из Политбюро возможного соперника Григория Васильевича Романова, который и ранее подвергался обструкции со стороны пятой колонны (клеветническое дело о посуде из Эрмитажа — ср. гл. 3). На XXVII съезде КПСС в начале 1986 г. Горбачев и его команда существенно изменяют состав ЦК, Политбюро и Секретариата, введя туда своих людей. Затем происходит кампания по массовой замене министров, зав. отделами ЦК, секретарей обкомов КПСС, председателей исполкомов.

Фактически вся эта ситуация была подготовлена еще ранее при осуществлении операции «геронтократия», когда долгие годы высшие должности занимали старцы, не способные реагировать на изменение обстановки. Поэтому на начало кадровых изменений общество реагировало как на необходимое обновление. Вспоминается забавное хобби одного из знакомых авторов. Имея справочник, где были опубликованы фамилии членов ЦК, первых секретарей обкомов, руководителей исполкомов, министров, — всего около полутора сотен высших руководителей страны, — он регулярно отмечал выбывших, радуясь обновлению, пока из списка не осталось менее 20%. Этот эпизод весьма показателен. В общественном сознании за негативные явления в общественном развитии ответственность несли старцы — геронтократы, занимавшие руководящие посты, а не те, кто стоял за ними, дирижировал происходящим. На начальном этапе даже такие люди, как члены Политбюро Е. К. Лигачев и Н. И. Рыжков, выступали совместно с группировкой Горбачева. Кампания по замене кадров осуществлялась на всех уровнях. Наглядной иллюстрацией методов ее проведения служит большая чистка в армии (операция «Руст»). В качестве предлога было использовано приземление на Красной площади спортивного самолета немецкого летчика Матиаса Руста, не замеченного средствами ПВО. Об обстоятельствах этой операции говорится в статье В. Легостаева — помощника Е. К. Лигачева, занимавшего соседний кабинет с А. Н. Яковлевым в здании ЦК КПСС [2]:

«Обстоятельства появления Руста в Москве были и остаются загадочными. К примеру, уже тогда стало известно, что при подлете юного провокатора к столице на командный пункт Московского округа ПВО поступило указание о внеплановом отключении АСУ РЛС для проведения профилактических работ. Что, разумеется, снизило качество обрабатываемой службами ПВО оперативной информации. Как свидетельствовали поступавшие в те дни и недели в ЦК документы, таких подозрительных „мелочей“ по маршруту неуловимой „Цессны-172“ набиралось больше чем достаточно для серьезных размышлений и выводов.

Постоянно подзуживаемый своим ближайшим окружением, в котором Яковлев уже играл важную роль, Горбачев искал повод для расправы над оппозиционным, как он полагал, руководством Вооруженных Сил СССР. Его-то и доставил ему в урочный час на хвосте своего спортивного самолетика Матиас Руст.

В результате, как заявил на заседании Политбюро сам Горбачев, были отданы под суд 150 генералов и офицеров СА. По данным американских спецов, внимательно следивших за ситуацией, «под Руста» было смещено не только руководство войск ПВО во главе с маршалом авиации Колдуновым, но и министр обороны маршал Соколов со всеми своими заместителями, начальник Генерального штаба и два его первых заместителя, главнокомандующий и начальник штаба ОВС Варшавского. Договора, все командующие группами войск (в Германии, Польше, Чехословакии и Венгрии), все командующие флотами и все командующие округами. В ряде округов командующие заменялись неоднократно. Волна горбачевской чистки достигла по меньшей мере уровня командования дивизиями, а возможно, пошла и еще ниже».

Особое внимание обращалось на устранение наиболее квалифицированных и независимых военачальников. Типичный пример — легендарный маршал авиации Александр Иванович Колдунов — дважды Герой Советского Союза; в Отечественную войну командир эскадрильи (96 воздушных боев, сбил лично 46 самолетов); с 1970 г. командующий ПВО Московского округа, а с 1978 г. главнокомандующий ПВО страны. В результате проведенной операции руководство Советской Армии было фактически обезглавлено.

В своих воспоминаниях В. Легостаев пишет и о своих личных впечатлениях:

«Как-то пополудни в первых числах июня в моем кабинете, по обычаю неожиданно, возник Яковлев. К тому времени он уже успел стать членом Политбюро, близким генсеку. Широкое, грубо прочерченное лицо А. Н. светилось торжествующей улыбкой. Он пребывал в откровенно приподнятом, почти праздничном расположении духа. Прямо с порога, победно выставив перед собой ладони, выпалил: „Во! Все руки в крови! По локти!“ Из последовавших затем возбужденных пояснений выяснилось, что мой гость возвращается с очередного заседания Политбюро, на котором проводились кадровые разборки в связи с делом Руста. Было принято решение о смещении со своих постов ряда высших советских военачальников. Итоги этого заседания и привели Яковлева в столь восторженное победоносное состояние. Его руки были „в крови“ поверженных супостатов.

Подытоживая за кулисами публичного спектакля подлинные итоги «дела Руста», Горбачев в телефонном разговоре сказал одному из своих ближайших помощников — Черняеву: «Теперь умолкнут кликуши насчет того, что военные в оппозиции к Горбачеву, что они вот-вот его скинут, что он на них все время только и оглядывается».

В цитированном отрывке выделяются личностные моменты. А по сути была проведена чистка всего высшего и частично среднего руководства армией, которая от этого удара уже не оправилась. Многое в этой операции и до сегодняшнего дня остается за кадром. Так, неясно, участвовала ли группировка Горбачева — Яковлева в планировании и организации полета Руста или она просто использовала его? В пользу первой версии говорят многочисленные «случайности», обеспечившие успешное завершение полета, и пропагандистская эффективность посадки именно на Красной площади. В целом же команда Горбачева, осуществив массовую замену ведущих кадров, нагнетала в стране обстановку неустойчивости.

Важнейшая задача пятой колонны заключалась в захвате СМИ, поскольку именно они должны были сыграть решающую роль на заключительном этапе информационной войны. Как протекал этот процесс, рассказывает Лигачев в [3]:

«Уже в июле 1985-го Михаил Сергеевич предложил кандидатуру Яковлева на пост заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС. Через несколько месяцев Яковлев был избран секретарем ЦК и начал заниматься вопросами идеологии. Я курировал их как член Политбюро, однако вскоре установилось некое негласное разделение обязанностей: в мою сферу входили вопросы культуры, науки, народного образования, а Яковлев преимущественно сосредоточился на работе со средствами массовой информации. Но главная особенность такого распределения обязанностей заключалась в том, что именно Яковлев возглавил процесс замены главных редакторов. Помнится, в то время, имея в виду необходимость обновления редакторских кадров, я в шутку вспомнил слова Ленина, который, как известно, говорил, что революционное восстание начинается с захвата почты и телеграфа. Увы, впоследствии моя шутка обернулась горькой правдой, я и не подозревал, что речь действительно шла о захвате средств массовой информации. Дело в том, что Яковлев, который с 1967 по 1972 год возглавлял Агитпроп ЦК КПСС (был и.о. заведующего отделом), хорошо знал идеологические кадры. Мог ли я в те месяцы предположить, что на самом-то деле Александр Николаевич формирует свою „радикальную команду“ средств массовой информации, которой будет отведена совершенно особая роль в грядущих событиях?

Правда, во имя справедливости должен поведать и о своей ошибке, связанной с назначением редактора одного из самых праворадикальных, самых, если можно так сказать, забойных изданий — журнала «Огонек».

Впрочем, и в данном случае инициативу проявил отдел пропаганды, предложивший кандидатуру Коротича. А когда я попросил познакомить с его творчеством, мне сказали: «Недавно в „Роман-газете“ опубликована книга „Лицо ненависти“. В ней Коротич изложил свое политическое кредо».

Я внимательно прочитал «Лицо ненависти» и, конечно, сделал вывод о том, что автор стоит на прочных идейных позициях. Правда, местами мне показалось, что писатель несколько перебирает: уж слишком экстремистски он разделался с Америкой! Но такой перебор, по моему мнению, был делом поправимым, и я решил встретиться с Виталием Алексеевичем.

Когда высказал ему свои в целом положительные впечатления о книге «Лицо ненависти», Коротич был очень доволен. Обещал, если будет назначен редактором «Огонька», служить партии верой и правдой.

Всем памятны агрессивные, сеявшие раздор среди интеллигенции публикации «Огонька»… Несколько раз я встречался с Коротичем, а порой он и сам напрашивался на прием. При этом неизменно каялся, утверждал, что его подвели сотрудники, клялся, что исправится и что ничего подобного не повторится. Но потом я читал в «Огоньке» экстремистские, антисоциалистические публикации, накалявшие общественную атмосферу, оскорблявшие армию, нацеленные против партии.

Коротич приходил снова. Снова каялся, снова клялся. И снова грешил».

Таким образом, главное условие победы пятой колонны — захват СМИ — был проведен так, что никто не успел даже опомниться. Обращает на себя внимание типичный портрет одного из идеологов КПСС — В. А. Коротича. Автор книги «Лицо ненависти», выделяющейся своей ненавистью к ' США, став редактором «Огонька», развернул на его страницах разнузданную кампанию травли сил, выступавших за сохранение СССР. Завершив свою разрушительную деятельность, Коротич уехал на постоянное местожительство в столь ненавидимые им США, где и был торжественно принят.

Любопытна и другая сторона деятельности команды Горбачева. Одновременно с назначением своих людей они стремились убрать из политической жизни лиц с не подходящими для них взглядами, используя самые различные методы. Так было с талантливым и энергичным редактором журнала «Коммунист» Р. И. Косолаповым. В книге [3] по этому поводу говорится:

«Если не ошибаюсь, самая первая редакторская замена при Яковлеве касалась главного партийного журнала „Коммунист“. Его возглавлял Р. И. Косолапое, которого освободили от работы и отправили преподавать в Московский университет… Ричард Иванович был одним из немногих, за кем, как говорится, присматривали и после ухода из журнала. „Присмотр“ заключался в том, чтобы не позволить этому способному человеку вновь продвинуться по служебной и общественной лестнице».

Последующие события показали, что А. Н. Яковлев очень хорошо знал идеологические кадры. Р. И. Косолапов оказался не просто сторонником социализма и сохранения СССР, но и развернул активную деятельность в этом направлении. Главное же, что обращает на себя внимание, — это строгий учет временного фактора и своеобразная элегантность действий команды Горбачева. Так, вначале говорили о связке или тандеме Горбачев — Лигачев [3]. Крупнейшее, решающее дело — захват и бесконтрольное владение СМИ — свершилось, как было описано выше, практически незаметно. Была использована доверчивость Лигачева (идеологи хорошо знали не только идеологические кадры), которого использовали «втемную». Когда же Лигачев стал «возникать» в Политбюро с защитой социализма, то было уже поздно. СМИ с утра до вечера с ног до головы обливали его помоями. А затем Горбачев и вовсе выбросил его из руководства.

Переворот, слом партийно-государственных структур СССР могли произойти только в условиях нарастающих экономических трудностей, которые во многом определялись непроизводительными расходами. В этом отношении имелся определенный задел, инициированный пятой колонной — идеологами КПСС. В разделе 3.4 уже отмечались значительные потери, организованные «их хмурителями среди нас» за счет брошенных на ветер денег на строительство ни разу не использованных монстров ПРО [4]. Были спровоцированные США потери и на тупиковые разработки в области «звездных войн», в которых предполагались лазерно-ядерные сражения в космосе. После прихода Горбачева к власти был осуществлен целый ряд мер, направленных (на словах) на улучшение экономического состояния страны. Однако уже цепь первых мероприятий резко усилила теневую экономику. Борьба с алкоголизмом привела к дефициту бюджета и росту самогоноварения, выкорчевыванию виноградников, подрыву винно-водочного производства. Следует также отметить борьбу с «нетрудовыми доходами», вылившуюся в разрушение теплиц и преследование мелких торговцев на рынках; бесконтрольный механизм образования кооперативов с регистрацией их за взятки и перекачкой денег из промышленности; процесс отмывания капиталов, полученных незаконным путем; новую организацию внешней торговли, давшую простор для самых невероятных сделок за счет страны, с продажей за бесценок сырья, промышленных изделий, предметов культуры; создание хаоса в управлении предприятиями, с разрывом установившихся связей, неподотчетной бесконтрольностью, часто фиктивностью, приходом в их руководство части бывших партийных верхов. Но при всей их значимости это были явления второго порядка.

Главные события разыгрались в конце 1987 г., когда Правительство СССР подготовило свои предложения по экономике страны на 1988 г. Согласно этим предложениям твердый народно-хозяйственный план трансформировался в государственный заказ, полностью обеспеченный финансовыми и материальными ресурсами. При этом заказ был снижен до 90—95% от общего объема производства, а остающимися 5—10% продукции предприятия получали право распоряжаться по своему усмотрению на основе договорных отношений. В последующие годы, пользуясь полученным опытом, предполагалось постепенно установить оптимальный уровень госзаказа.

На заседании Политбюро в конце 1987 г. Горбачев и его команда добились решения о доработке проекта Правительства, в результате которой уровень госзаказа был снижен на одну треть, а по ряду министерств — более чем наполовину. Пользуясь свободными договорными ценами, многие предприятия стали на первых порах получать огромные деньги — сверхприбыль, но не за счет увеличения производства, а за счет своего монопольного положения. В результате доходы в 1988 г. выросли на 40 млрд. рублей, в 1989 г. — на 60 млрд. рублей, а в 1990 г. — на 100 млрд. рублей (вместо обычного прироста 10 млрд. рублей). Потребительский рынок был взорван, все товары буквально «улетали» с прилавков. Повсюду стали снимать с производства невыгодную продукцию — вымывался дешевый ассортимент. Если госзаказ был резко снижен в машиностроении и ряде других отраслей, то в топливно-энергетическом комплексе он составил 100%. Шахтеры покупали все необходимое для производства по договорным ценам, а уголь продавали по государственным. Это послужило одной из главных причин вспыхнувших шахтерских забастовок. Нарушилась справедливость. Произошел разрыв установившихся взаимосвязей в народном хозяйстве. На передний план стали выходить региональные интересы, что стало питательной почвой для сепаратизма.

Итог перестройки — социально-экономический крах: потеряна управляемость производством, финансами, денежным обращением. За 1990 г. объем национального дохода сократился на 5%, а за 1991 г. — на 12%. В 1991 г. производство продовольствия сократилось на 8%, а мяса, животного масла, сыра, консервов — на 13—14% [5], выросла инфляция, практически все товары стали дефицитными, не хватает денег для выплаты работникам образования, здравоохранения, науки, а также военнослужащим. Таким образом, усилиями команды Горбачева к концу 1988 г. экономика СССР подорвана. Но СМИ, руководимые той же командой, возлагают всю ответственность на «силы торможения» и «врагов перестройки».

СССР был сверхдержавой с огромной территорией, мощной промышленностью, развитым сельским хозяйством, надежной обороной. Функционирование такой страны невозможно без адекватной системы управления, без аппарата управленцев. В СССР существовало плановое хозяйство, которое имело большое преимущество в том, что позволяло сосредотачивать огромные силы и средства на решении ключевых, общенациональных задач. Примерами могут служить индустриализация 30-х годов, освоение космоса в 50—60-х, организация мощного западно-сибирского комплекса в 60—70-е. Но, как уже отмечалось, в конце второго этапа стали планировать не узловые направления развития, а буквально все — до стопроцентного распределения ресурсов и заработной платы. Экономику стиснули многочисленными инструкциями, ее развитие резко затормозилось, сузилось поле для проявления инициативы.

Объективная задача состояла в том, чтобы устранить негативные аспекты существующей системы управления, что почти целиком поддерживало общественное мнение. Но Горбачев и его команда пошли по другому пути — по пути постепенного разрушения системы управления. Всем памятна развернувшаяся в печати мощная кампания по борьбе с «бюрократизмом». На самом деле под этим лозунгом повели атаку на управленческий аппарат, который был одной из тех скреп, что еще объединяли общество. В сознание людей внедрялся термин «командно-административная система», под которым подразумевалось плановое хозяйство. Ему придавался сугубо отрицательный смысл, панацея от всех бед виделась в стихии рынка, который все расставит по своим местам.

В период перестройки на читателя обрушивается целая лавина книг, статей и сборников (например [6—9]). Приведем характерную выдержку из сборника «Не сметь командовать» [8], где авторами являются: Н. Я. Петраков, Г. С. Лисичкин, Г. X. Попов, Е. Г. Ясин, А. М. Яковлев, Г. И. Шмелев, В. Л. Перламутров, Е. Т. Гайдар, И. А. Васильев, Н. П. Шмелев, В. И. Селюнин, К. Г. Гофман, И. В. Липсиц, Б. В. Ракитский. На стр. 221 говорится:

«Даешь пятилетку в четыре года! И в этом опьянении всесилием власти потонули трезвые голоса. Кому теперь интересны вещие слова Н. И. Бухарина, который еще в 1928 г. в своих „Заметках экономиста“ предупреждал: „Можно бить себя в грудь, клясться и божиться индустриализацией, проклинать всех врагов и супостатов, но от этого дело ни капельки не улучшится. Можно надеяться на правило: „авось проскочим!“, можно играть в чет-и-нечет, „загадывать“ и т.д., но увы, объективные соотношения выползут все равно на свет божий, ибо из „будущих кирпичей“ нельзя строить „настоящие“ фабрики… В 1931 г. это предупреждение не принималось во внимание. Тем более оно отзывается в 1989 г. в наших сердцах и, извините за прозу жизни, в наших желудках. Кстати, едкое замечание Бухарина о строительстве фабрик из несуществующих кирпичей вам ничего не напоминает? Ну, конечно. Новое платье андерсеневского короля. Ва-банковая хозяйственная политика, экономический авантюризм логически требовали террора, чтобы не нашлось мальчика, который бы крикнул: «А король-то голый!“ Последовали репрессии, результаты индустриализации и коллективизации фальсифицировались. И в том, и в другом деле инициативу взял на себя сам Сталин. Его доклады и выступления пестрят передергиванием фактов, подтасовкой и прямым искажением цифр и статистических данных…

Сейчас мы возлагаем большие надежды на экономический механизм. Что это такое? На мой взгляд, это создание такого хозяйственного климата, когда экономические законы проявляют себя в естественной, раскрепощенной форме. Выгодное принимается, убыточное отвергается. Кто больше и лучше работает, тот больше потребляет. Право выбора хозяйственных партнеров, структуры производства и потребления регламентируется экономической эффективностью и доходами. Если такой климат будет создан (а ведь мы как будто хотим этого), то зачем директивные плановые предписания — делай то, сей тогда-то, вези туда-то?»

Этот отрывок отражает стандартную схему публикаций того времени. В начале выписывается эмоциональный образ (здесь — будущие кирпичи) и выражается ужас по поводу проклятого сталинского прошлого; затем этот образ переносится на наше время и делается вывод о принципиальной порочности экономики СССР; наконец финал — светлый образ Запада, где «экономические законы проявляют себя в естественной раскрепощенной форме». Конечно, если начать разбираться по существу, то видно, что «будущие кирпичи», из которых якобы Сталин строил промышленность, привели к выходу нашей страны на второе место в мире по экономике, к превышению уровня нашей военной техники (танков, артиллерии, самолетов) над техникой всей Западной Европы, покоренной Гитлером. А через год после того, как Бухарин написал свои образные слова, невиданный кризис поразил цитадель «демократии», где «экономические законы проявляют себя в естественной раскрепощенной форме».

Основная масса публикаций принадлежала кабинетным экономистам и журналистам от экономики типа Е. Т. Гайдара, которые сами появились как порождение информационной войны. В свое время идеологи КПСС отрезали теоретическую экономику от всего нового, для них существовал в основном капитализм XIX века и марксизм. Отрешившись от марксизма, идеологизированные кабинетные экономисты строили свои рассуждения на материале прошлого века. Но применение к современной экономике, представляющей собой суперсложную систему со множеством связей (тысячами связей для одного предприятия), эталонов прошлого века — это не просто вульгаризация, а прямой путь к возникновению хаоса.

А это и была цель пятой колонны, которая, подготавливая общественное мнение к отказу от планирования и регулирования, рекламировала тезис о «саморегулировании» с помощью стихийных, случайных процессов, реализуемых в рыночных отношениях. Согласно этому тезису, необходимо было полностью устранить любое вмешательство (в том числе КПСС и «бюрократов») в экономические и социальные процессы. Отметим, что КПСС была уже не только и не столько политической партией, но прежде всего мощным контрольным органом на местах. Фактически же горбачевская группировка направила свои действия на устранение всякого контроля и создание условий для безграничного обогащения за счет общества узкого слоя людей, которые послужат опорой для уничтожения СССР. Дезорганизация управления вела к криминализации общества, а также к обособлению регионов и создавала условия для расчленения страны.

Иногда действия руководства страны в годы «перестройки» сравнивали с постепенным отключением систем автоматического и ручного контроля и защиты на Чернобыльской АЭС перед катастрофой. Сюда относили создание напряженной экономической ситуации с помощью антиалкогольной кампании; отмену монополии внешней торговли с бесконтрольным вывозом продукции за рубеж; образование огромного внешнего долга; потерю управления на основе ликвидации старого исполнительного аппарата во многих звеньях без создания нового; выключение КПСС как составной части надстройки из решения стоящих перед страной проблем; практическую ликвидацию контроля снизу, разрушение системы связей между предприятиями.

Если попытаться взглянуть на события тех лет с целостной точки зрения, то обращают на себя внимание два обстоятельства. Во-первых, масштаб событий. Так, за короткий срок были проведены коренные кадровые изменения на всех решающих направлениях (партийно-государственное руководство, армия, средства массовой информации) и на всех уровнях; была взорвана экономика, нарушено нормальное управление страной. Во-вторых, видна очень четкая последовательность мероприятий и событий, в высшей степени благоприятная (если не уникальная) для осуществления горбачевской группировкой своих целей. Проведя системный анализ событий, можно сказать, что группировке Горбачева — Яковлева — Медведева, при учете любых связанных с ними людей, проделанная работа не под силу. Это возможно только в предположении, что горбачевская группировка управлялась извне и широко использовала данные и заготовки, в создании которых должны были участвовать многие тысячи людей. Другими словами, все сделанное — результат информационной войны, полученный США. Горбачевцы же играли роль винтиков. Однако, как говорится в основополагающем документе информационной войны — Директиве 20/1, «мы не возьмем на себя ответственность за то, что добивались или осуществили это».

С приходом к власти М. С. Горбачева, а фактически стоявшей за ним пятой колонны идеологов КПСС, началась подготовка к часу «икс», с наступлением которого должно было произойти уничтожение СССР. Но для планируемого переворота было необходимо идеологическое прикрытие, действующее таким образом, чтобы люди не успели опомниться.

Горбачев в 1985 г. начал свою деятельность под клятвы верности заветам Ленина, марксизму-ленинизму и проклятия мировому империализму. XXVII съезд КПСС, открывшийся 25 февраля 1986 г., состоялся уже в отсутствие главного идеолога страны М. А. Суслова (скончавшегося в 1982 г.), но мало чем отличался от съездов с его участием. Ниже следуют выдержки из отчетного доклада, с которым выступил Горбачев, излагающие суть провозглашенной им идеологической программы [10]:

«XXVIIсъезд КПСС собрался на крутом переломе в жизни страны, современного мира в целом. Мы начинаем работу с чувством глубокого понимания своей ответственности перед партией и советским народом. Наша задача — широко, по-ленински осмыслить переживаемое время, выработать реалистическую, всесторонне взвешенную программу действий, которая органично соединила бы величие целей и реализм возможностей, планы партии — с надеждами и чаяниями каждого человека…

Со времени принятия ныне действующей Программы партии советское общество далеко продвинулось в своем развитии. Мы отстроили, по сути, заново всю страну, добились огромных сдвигов в экономике, культуре, социальной области, воспитали поколения созидателей нового общества. Открыли человечеству дорогу в космос. Обеспечили военно-стратегический паритет, что существенно ограничило агрессивные планы и возможности империализма развязать ядерную войну. Значительно окрепли позиции нашей Родины — оплота мирового социализма на международной арене.

Пройденный страной путь, ее экономические, социальные и культурные достижения — убедительное подтверждение жизненности марксистско-ленинского учения, огромного потенциала, заложенного в социализме, воплощенного в прогрессе советского общества. Мы вправе гордиться всем свершенным за эти годы — годы напряженного труда и борьбы! (Аплодисменты.)

Выражением глубокого осознания партией принципиально новой ситуации внутри страны и на мировой арене, своей ответственности за судьбы Родины, проявлением ее воли и решимости осуществить назревшие преобразования стала выдвинутая апрельским (1985 г.) Пленумом установка на ускорение социально-экономического развития нашего общества.

Формулируя задачи долговременного, принципиального порядка, Центральный Комитет последовательно руководствуется марксизмом-ленинизмом — подлинно научной теорией общественного развития. Она выражает коренные интересы людей труда, идеалы социальной справедливости.

Можно без преувеличения утверждать, что система империализма продолжает жить в значительной мере за счет ограбления развивающихся стран, их самой безжалостной эксплуатации. Ее формы и методы меняются, но суть остается прежней. В США, например, весьма ощутимая часть национального дохода формируется за счет этих источников. Развивающиеся страны эксплуатируются всеми империалистическими государствами, но империализм США делает это, несомненно, с наибольшей бесцеремонностью. Неэквивалентный обмен, неравноправная торговля, махинации и произвол с учетными ставками, насос транснациональных корпораций действуют в одном и том же направлении. Они еще более увеличивают бедность и нищету одних, богатство — других, усиливают поляризацию в мировом капиталистическом хозяйстве.

Ничто не возвышает человека больше, чем знания. Но, вероятно, ни в один другой период своего существования человечество не испытывало такого давления фальши и обмана, как сейчас. Буржуазная пропаганда обрушивает на людей во всем мире искусно подтасованную информацию, навязывает мысли и чувства, программирует выгодную для правящих сил гражданскую и социальную позицию.

Сама жизнь ставит вопрос о сохранении культуры, о защите ее от буржуазного разложения, от вандализации. Это — одна из важнейших общечеловеческих задач. Нельзя не думать о долговременных психологических и нравственных последствиях нынешней практики империализма в сфере культуры. Ее оскудение под напором безудержного торгашества и культа насилия, проповедь расизма, пропаганда низменных инстинктов, нравов преступного мира и «дна» общества должны быть и будут отвергнуты человечеством.

Ускорение развития общества немыслимо и невозможно без дальнейшего развития социалистической демократии, всех ее сторон и проявлений. Учитывая это, партия, Центральный Комитет предпринимают меры, направленные на углубление демократизма социалистического строя. Сюда надо отнести меры по активизации Советов, профсоюзов, комсомола, трудовых коллективов, народного контроля, по усилению гласности.

Не только из теории, но из собственной многолетней практики мы знаем, что социалистический строй успешно развивается лишь тогда, когда сам народ реально управляет своими делами, когда миллионы людей участвуют в политической жизни. Это и есть самоуправление трудящихся в ленинском его понимании, оно составляет суть Советской власти.

Ведущей силой и главным гарантом развития социалистического самоуправления выступает партия. Выполняя руководящую роль в обществе, она и сама является высшей формой общественно-политической самоуправляющейся организации… Рожденные революционным творчеством трудящихся, Советы народных депутатов прошли проверку временем, доказали свою жизнеспособность, огромные возможности в осуществлении полновластия народа, объединении и мобилизации масс».

Приведенные обширные выдержки из доклада очень важны для понимания обстановки. Доклад и выступления того времени создавали Горбачеву имидж борца за интересы социализма. Он выступал как продолжатель ленинских идей, и его выступления представляли собой клятву верности ленинским заветам. Важное место в последующей пропаганде заняли лозунги ускорения и «больше социализма».

Лозунг ускорения был хорошо воспринят массами. Темпы развития СССР за годы перед съездом заметно снизились, развивалось отставание от США в области высоких технологий. Выражалась общая надежда, что новый лидер, пришедший на смену глубоким старцам, относительно молодой, с университетским дипломом, способен дать стране новое дыхание, улучшить организацию народного хозяйства, увеличить темпы развития. Лозунг «больше социализма» был также требованием времени. Люди остро чувствовали казенный обюрокраченный стиль руководства, проникшую во вся и все систему связей, «непотопляемость» людей из «обоймы», применение принципа «ты мне — я тебе» и т.п. В результате массы людей поверили Горбачеву и выразили ему свою поддержку. Он приобрел имидж общенационального лидера.

Следующий этап действий Горбачева и стоявших за ним идеологов КПСС развертывается уже через год после XXVII съезда, на январском и июньском пленумах ЦК 1987 г. Апофеозом служит книга М. С. Горбачева «Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира» [11], которая была издана строго одновременно и у нас, и за рубежом в январе 1988 г. С 1987 г. в идеологическую обойму входят слова: перестройка, гласность, новое мышление, общечеловеческие ценности, человеческий фактор; новое звучание приобретает термин — демократизация. Обратимся к книге [11], включающей высказывания Горбачева на пленумах ЦК 1987 г. Выдающееся творение перестроечной мысли, которое согласился написать Горбачев по просьбе американских издателей [11], содержащее около 300 страниц текста и переведенное на все основные мировые языки, начинается так:

«Я написал эту книгу с желанием обратиться к народам напрямую. К народам СССР, США, любой страны.

С лидерами и другими деятелями многих государств, с представителями их общественности я встречался. Цель же этой книги — без посредников поделиться мыслями с гражданами всего мира по вопросам, касающимся всех без исключения.

Я писал эту книгу с верой в их здравый смысл. Уверен, что они, так же как и я, все мы, — и это самое главное — озабочены судьбой нашей планеты.

Мы должны общаться, мы должны решать проблемы в духе сотрудничества, а не враждебности. Я прекрасно понимаю, что не все согласятся с моими мыслями. Да, собственно, и я не соглашусь со всем тем, что говорится по разным проблемам другими. Тем более, диалог должен идти. И эта книга — мой вклад в него.

Книга эта — не научный трактат и не пропагандистская публицистика, хотя оценки, выводы, подходы к анализу, которые читатель найдет в ней, базируются, естественно, на определенных ценностях и теоретических предпосылках. Скорее всего, это — рассуждения и размышления о перестройке, о проблемах, которые перед нами встали, о масштабах перемен, о сложности и ответственности и неповторимости нашего времени».

В своих рассуждениях и размышлениях классик, конечно, исходит из бессмертного ленинского учения:

«Неиссякаемым источником диалектической творческой мысли, теоретического богатства и политической прозорливосmuоставались для нас труды В. И. Ленина, ленинский идеал социализма. А сам его образ — немеркнущим примером высокой нравственной силы, универсальной духовной культуры и беззаветной преданности делу народа и социализма. Ленин продолжал жить в умах и сердцах миллионов людей.

Интерес к ленинскому наследию, жажда полнее, основательнее, серьезнее знать его в подлиннике нарастали по мере накопления негативных явлений в обществе, пробиваясь через преграды, воздвигаемые схоластами и казенными начетчиками.

Гарантированы ли мы от ошибок ? Нет, не гарантированы. Какая же из них может быть самой серьезной ? На мой взгляд, самая большая ошибка — это боязнь сделать ошибку, если остановиться и ничего не делать».

Книга Горбачева написана тем же языком, что и учебник по научному коммунизму. Та же обтекаемость фраз, невероятное многословие, неясность смысла. Эта книга обеспечила своего рода прикрытие развернувшейся с 1987 г. кампании по дискредитации социализма и Советского государства в СМИ, означающей наступление последней фазы психологической войны. Горбачев с удовлетворением пишет [11]:

«Много сейчас непривычного в нашей стране: скажем, выборы руководителей предприятий и учреждений; многомандатные округа по выборам в Советы; совместные с иностранными фирмами предприятия; самофинансирование заводов и фабрик, совхозов, колхозов; снятие ограничений с подсобных хозяйств, производящих продовольственную продукцию для своих предприятий; расширение кооперативной деятельности; поощрение индивидуальной трудовой деятельности в мелком производстве и торговле; закрытие нерентабельных заводов и фабрик, неэффективно работающих научных институтов и высших учебных заведений. Острее действует печать, проникая во все сферы жизни общества, осваивая ранее „запретные“ темы, становятся богаче и разнообразнее точки зрения, излагаемые публично, открыто ведется полемика по всем жизненным вопросам нашего развития, нашей перестройки».

Разрушение страны шло двумя путями, о чем иносказательно говорится в книге [11]:

«Начиная перестройку, ЦК КПСС опирался на две могучие реальные силы — партийные комитеты и средства массовой информации, Я бы даже сказал, что партии, может быть, не удалось бы выйти на сегодняшний уровень обсуждения всей проблематики перестройки — а она обширна, неоднозначна, противоречива, — если бы сразу после апрельского Пленума ЦК в этот процесс активно, по-настоящему не включились средства массовой информации.

ЦК высоко ценит их вклад в перестройку. Почему? Потому что все идет через человека. Человек на переднем крае борьбы, через него происходит вся перестройка. Значит, его мышление, уровень его общественного сознания и гражданская позиция приобретают решающее значение».

В той же книге намечается и новый аспект психологической войны на основе изменения роли Советов:

«Итак, в ходе перестройки перед нами встала крупнейшая задача: восстановить во всей полноте роль Советов как органов политической власти, как носителя и мощного фактора социалистической демократии. Сейчас мы возрождаем во всем объеме авторитет и полномочия Советов, создаем условия для их полноценной, активной и творческой работы в условиях перестройки.

Январский Пленум призвал партийные комитеты строго выдерживать линию на повышение роли Советов, отказаться от вмешательства в их дела, а тем более подменять органы Советской власти. Не менее важно, чтобы и сами руководители Советов, советский аппарат заработали в полную силу, избавились от инерции, от привычки все время оглядываться на кого-то, ждать указаний. Новые правовые документы о роли Советов на этапе перестройки поощряют усиление демократических начал в их деятельности, в исполнительных органах Советов».

Обращает на себя внимание положение Горбачева о приоритете общечеловеческих ценностей, вылившемся в приоритет западной цивилизации. Здесь имеется параллель с мировой революцией Троцкого, у которого СССР был лишь средством для достижения этой цели. В трех сотнях страниц «Нового мышления» содержались и завуалированные указания — как и под какими лозунгами проводить разрушительную работу. Это использование выборов в Советы и действий СМИ.

Ключевая схема информационной войны в период перестройки заключалась в триаде: исправление — углубление — разрушение. Основа первой стадии — исправление существовавших нелепостей, перегибов, несуразностей, накопившихся в предыдущий период благодаря действиям идеологов КПСС. На этой стадии объективно возникает общественная поддержка. Углубление при переходе маятника общественного мнения на противоположную сторону протекает не очень заметно. И затем, как показывают имеющиеся свидетельства, вступал в действие Горбачев, поведение которого из сравнительно мягкого и интеллигентного становилось крайне жестким. Именно он и его команда проводили через Политбюро и ЦК решения, означавшие переход от углубления к разрушению. А для общественного мнения переход к конечной стадии разрушения происходил незаметно под интенсивным воздействием СМИ. И так по всем ключевым вопросам.

СМИ к этому времени наряду с ЦК КПСС сформировались как второй центр власти. В СССР в каждом доме был телевизор, тиражи ряда печатных изданий достигали миллионов экземпляров. И каждый день непосредственно в мозг людей вкладывалась точка зрения СМИ, влияющая на их поведение. Практически с самого начала третьего этапа информационно-психологической войны СМИ перешли под контроль и управление горбачевской группировки и стали независимыми от ЦК и других организаций КПСС. Все ключевые посты также постепенно переходили в руки пятой колонны (т.е. начали контролироваться Западом). Издательство ЦК КПСС стало центром, где выходили антинациональные издания (например, журнал «Огонек» В. Коротича).

В качестве кредо СМИ провозгласили понятие свободы. Хорошо известны идейные ограничения и препоны, выверенная и вываренная информация, нелепые запреты, существовавшие ранее. Все это действительно должно было быть отброшено. Но на деле СМИ, управляемые из одного центра, стали работать по программе пятой колонны. За видимостью плюрализма скрывалась научно организованная целенаправленная кампания СМИ, бившая по устоям государства и руководимая группой бывших пламенных ленинцев — идеологов КПСС (А. Яковлев, В. Медведев, В. Коротич, Д. Волкогонов и др.), ранее строго взыскивавших за инакомыслие, осуществлявших жесткую цензуру «антисоциалистических» взглядов, а теперь совершивших поворот на 180 градусов и ставших столь же пламенными противниками «тоталитарного» Советского государства и столь же «тоталитарного» 70-летнего прошлого. Они составляли единое целое с Горбачевым, который в своих выступлениях продолжал говорить о величии социализма, необходимости следовать ленинским заветам и об исправлении перекосов. Рассмотрим четыре конкретных примера действий по вышеупомянутой триаде.

1. По контрасту с началом 80-х лозунги открытости, гласности, исправления ошибок прошлого были встречены с большими надеждами. Но эти лозунги и связанные с ними проблемы постепенно преобразовывались в возобновление нападок на Сталина, а затем — на все советское прошлое. Как уже отмечалось, эпоха Сталина уходила за горизонт. Были уже другие люди, другая обстановка, другие проблемы. Происходила постепенная подмена проблем современности антисталинской риторикой. Журнал «Известия ЦК КПСС» (редактор М. С. Горбачев) на две трети заполняется компроматом на прошлое (начиная с 1917 г.). Нагнетаются страсти. Четыре десятилетия хрущевско-сусловской пропаганды сделали свое дело. Происходит поношение всего и вся в сталинскую эпоху, а людей той эпохи превращают в дебилов. Затем весь советский период окрашивается в черный цвет «тоталитаризма». Появляются публикации о том, что войну выиграли только благодаря заградительным отрядам (люди сражались потому, что боялись расстрела сзади) и трупам, которыми заваливались немецкие окопы (утверждалось, например, что Жуков забивал трупами рвы, а поверх них уже шла армия).

Шло постепенное, с резким усилением в конце, прохождение трех стадий от начального исправления ошибок до полного отрицания советского прошлого и с подтекстом превращения советских людей в людей второго сорта.

2. В начале 80-х годов нарастали трудности в плановой экономике. Ранее именно планирование позволило стране сделать мощный рывок вперед, сконцентрировать силы на решающих направлениях, стать сверхдержавой. Но постепенно проявились отрицательные тенденции: сверхцентрализм, планирование от достигнутого, незавершенка, сверхнормативные запасы, трудность изменения плановых заданий. Определенные реформы стали необходимостью, но действия Горбачева и Ко реально вели к подрыву экономики (о конкретных мероприятиях говорится в разделе 4.1). Критическая точка дезорганизации экономики пройдена, а виновником СМИ объявили плановую систему, которой присвоили название командно-административной. И вот о Госплане и самом планировании, фактически предмете зависти на Западе, пишут как о «стыдобище». Нет уже ни огромных достижений, нет сверхдержавы, а есть нецивилизованная страна, есть совки, люди второго сорта.

3. До наступления перестройки многое регламентировалось, и прежде всего в области идейной жизни. В качестве ее основы выдвигались собрания «сочинений» Л. И. Брежнева и К. У. Черненко, творения идеологов типа монументального «Научного коммунизма», высокоидейное творчество вроде «Лица ненависти» В. Коротича, произведения передовиков, написанные идеологическими работниками. На фоне этой «великой» литературы за запретной чертой остались труды философов Запада, объявленных идеалистами, детективная литература, произведения эмигрантов из России, картины художников-абстракционистов и многое другое. Когда бессмысленная черта запретов была снята, то это получило широкую поддержку населения. Но постепенно декларируемая открытость превратилась в поношение всего советского прошлого. Она концентрировалась на его действительных и вымышленных темных пятнах. Стиль СМИ принимал бульварный характер. Он требовал сенсаций. На передний план выходят сексуальные проблемы. Выдвигаются требования открытия публичных домов, легализации проституции, концентрируется внимание на извращенцах разного типа. Идет мощный вал антикультуры. Он дает прибыль и финансируется, а огромный объем научных и научно-популярных изданий, существовавший в СССР, сходит на нет. Как говорится, начали со снятия некоторых ограничений на публикации, а пришли к ликвидации научных изданий и массовому закрытию соответствующих отделов книжных магазинов. «Да и зачем нужна наука этому народу», — говорилось в одной из публикаций.

4. В КПСС к 80-м годам сложился целый ряд негативных факторов: формализм; фактические назначения вместо выборов; вырождение партийной верхушки; приток в партию не из-за убеждений, а ради карьеры. Поэтому свобода обсуждения любых тем, активизация партийных масс, ликвидация привилегий встречались с одобрением. Но постепенно происходит углубление — весь путь КПСС стал представляться обремененным массой несправедливостей. В конечном счете он объявлен преступным. Девятый вал обрушился на В. И. Ленина. На него стали навешивать все, что можно было придумать. Более того, весь путь страны в нашем веке был объявлен нецивилизованным и преступным. На деле же подавление КПСС, осуществлявшей на всех уровнях контрольные функции, открыло возможность тотального бесконтрольного расхищения богатств сверхдержавы, созданных поколениями. Горби начал на XXVII съезде клятвами верности партии и Ленину, а конец процесса хорошо отражен в высказывании, напечатанном в «Независимой газете» [12]:

«Демократии надо было начинать с покаяния. И с запрета коммунизма, его идеологии, политики и практики. Партия, именующая себя коммунистической, в демократической России должна быть объявленной вне закона» (выделено в газете).

Действия по системе триада (исправление — углубление — разрушение) можно признать эталонными операциями в информационной войне периода перестройки. По силе, неожиданности и эффективности они могут сравниваться с самыми выдающимися операциями прошлого. Начальная стадия, поддерживаемая большинством населения, незаметно переводилась во вторую с использованием эффекта маятника, а затем действовала группировка Горби, выступавшая от имени КПСС, и «независимые» СМИ, и в результате общество оказалось в стадии разрушения. То же происходит и с частью высшего руководства, пытавшейся отстаивать интересы СССР. Все внимание приковано к первой стадии, а разрушительная деятельность Горбачева оставалась в тени. В мемуарах Лигачева [3] и Рыжкова [13J говорится, что они три года верили Горби. Они не представляли себе, что идет беспощадная информационная война, и их самих будут расстреливать из информационного оружия.

Информационные заряды, взрывавшиеся в общественном сознании с помощью операций по системе триада, постепенно уничтожали одну за другой его опоры — здание рушилось. Создавалась почва для радикального изменения мировоззрения общества. Чтобы подготовить это изменение, использовался ряд информационно-психологических приемов. К ним можно отнести имитацию борьбы двух направлений, видимость противостояния. На поверхности была та же «борьба» идеологов КПСС и фактически курируемых ими диссидентов.

Идеологи твердили об усовершенствовании социализма с помощью демократии, а «независимые» СМИ подвергали жесткой критике существующее общество и то прошлое, которое привело к такому обществу. Но их борьба напоминала известный эстрадный аттракцион — борьбу нанайских мальчиков, имитируемую одним специально одетым человеком. Обращают на себя внимание особенности этой борьбы. Идеологи вели «защиту» социалистического строя заформализованными, стершимися от постоянного употребления фразами. Обтекаемые, стандартные, не несущие реального содержания речи вызывали оскомину и ассоциации с пережевыванием жвачки. Они вызывали естественную антипатию. Но это было не идиотизмом, а преднамеренной политикой горбачевцев.

Для СМИ был характерен новый раскрепощенный стиль, сенсационность, популизм. Они использовали в своей деятельности все напечатанные за 70 лет на Западе материалы против СССР, ранее неизвестные или малоизвестные в нашей стране. Статьи можно было, не мудрствуя лукаво, прямо переписывать под своей ли фамилией или под фамилией автора полувековой давности. Все это создавало атмосферу неожиданности, свежести, достоверности, влияние СМИ росло. Шел своеобразный футбол на поле с двумя воротами, но игроки обеих команд били только в одни.

Другим приемом, сыгравшим важную роль в идеологической атмосфере тех лет, стало размывание понятий. В смысл таких слов, как перестройка, реформы, демократия, можно было вкладывать все что угодно. Например, под словом «перестройка» понимали и ускорение, и научно-технический прогресс, и ликвидацию власти геронтократов, и преодоление отставания от Запада, и замену существующего строя. Именно полная пустота и бессодержательность «нового мышления» позволили длительное время сохранять поддержку великого лидера М. С. Горбачева со стороны самых различных политических сил. Это также дало возможность быстрого и малозаметного для людей изменения смысла основных понятий и формирования с помощью СМИ системы мифов, призванных заменить старую идеологию.

И, наконец, третий прием — организация обстановки неустойчивости, которую горбачевцы по аналогии с Гитлером создавали в стране, как необходимую предпосылку переворота.

В основу нового содержания общественного сознания закладывалась система мифов, о которой подробно говорилось в разделе 1.3, где также рассматривались характерные черты и структура мифов на конкретном примере мифа «рынок». В годы перестройки формируется целый набор мифов, часто не стыкующихся друг с другом. Приведем типичные примеры из этого набора.

Основа мифа — крупные достижения стран Запада в передовых технологиях и в росте уровня жизни. Решающая роль в его утверждении принадлежит идеологам КПСС. Повторяя изжеванные положения, относящиеся к началу века, они препятствовали осмыслению подлинной реальности. Поэтому люди вынуждены искать ответы на современные проблемы из западных источников. Эта объективная сторона была обращена в миф. В годы «перестройки» и после нее в каждом втором выступлении на любом уровне содержались слова «цивилизованные страны». Депутаты всех направлений, включая оппозицию, повторяли эти слова, как бы утверждая за кадром неполноценность своей страны и стран третьего мира. Никакие аргументы в споре без ссылки на Запад не воспринимались. Значение мифа состоит в том, чтобы пресечь в России самостоятельное мышление, самостоятельные оценки и во всем следовать за Западом.

В СССР каждый студент вуза и даже школьник знал, что начиная с XVIII века был период первоначального накопления, когда банкиры и бандиты, жулики и пираты всех мастей наживались преступными способами, их дети становились капиталистами, а внуки уже составляли истеблишмент. Согласно созданному мифу, первоначальное накопление — это необходимая стадия демократических преобразований. И когда в России шло обогащение за счет общества 1% населения, создавшего себе огромные капиталы, то многие среди интеллигенции радовались — процесс пошел. Ведь первоначальное ограбление народа и обогащение немногих, пусть за счет жульничества и преступлений, — это путь к демократии, к утверждению рынка и капитализма, это путь к будущему России.

Направлен на компрометацию всего советского, всего российского производства. В его основе было высокое качество товаров с Запада, покупавшихся в советское время. Одежда из стран Запада имела прекрасный дизайн. Но понадобилось пять лет после перестройки, чтобы на собственном многократном опыте люди поняли, что отечественные продовольственные товары во многом лучше, что они не содержат вредных для здоровья добавок. Это относится и к ряду промтоваров. Но за этот период Запад успел спустить в Россию залежи товаров с истекшим сроком хранения, с вредными добавками. Разорилось сельское хозяйство России, нарушена продовольственная безопасность.

К этому мифу примыкает и очернение всего советского периода. Большое место в работе СМИ занимали также тезисы о «сталинских репрессиях», «ждановской жидкости» [14], «развратнике и палаче Берии». Время Сталина стало историческим прошлым, но СМИ буквально выходили из себя. Правда, стоит отметить, что после 15 лет перестройки и «демократических реформ» в сознании заметной части населения проступает обратная реакция: многие, вспоминая «оплот демократии» — США, — подчеркивают тотальное уничтожение населения целого континента индейцев; «корабли смерти», перевозившие негров из Африки, на которых в муках погибало от 50 до 90% перевозимых невольников; рабство в США, на основе которого демократическая цивилизация осуществила первоначальное накопление; ядерные бомбы, сброшенные на японские города и превратившие в пепел и тени на асфальте около полумиллиона людей; уничтожение 1,5 млн. вьетнамцев с использованием и испытанием на живых людях самого страшного яда — диоксинов; 200 тыс. умерщвленных арабов Ирака. Но в то время такой реакции еще не было. Извращался и покрывался ненавистью весь советский период. Так, в то время никто не вспомнил о том, что «английский шпион» Л. П. Берия был выдающимся организатором ракетно-ядерного щита, предохранившего основные города СССР от 300 атомных бомб, которые США планировали направить на их уничтожение. Кстати, взрывы этих бомб были бы достаточны для заболевания лучевой болезнью подавляющего большинства жителей Европы. И раньше, и до сих пор критика мифов проводилась с рациональной точки зрения. Отмечались их противоречия с логикой и здравым смыслом. Типичный пример такой критики дан в статье [15], где отмечается, что творцы мифов много «говорят и о духовных ценностях, и об интересах экономики, причем все их доводы базируются не на глубоком анализе, а на искусных замесах лжи и правды». В [15] анализируются три тезиса:

«1. Рынок и способы вхождения в него едины, законы рынка одинаковы, так сказать, по определению. Рынок, мол, не может быть ни капиталистическим, ни социалистическим, как, например, солнце.

Между тем… в каждой общественно-экономической формации был свой рынок, со своими ограничениями. На социалистическом рынке, убежден, следует торговать лишь произведенным продуктом. Земля, ее недра, природные леса и реки — это общенациональная собственность и распродаже не должна подлежать.

Для «демократов» рынок, очевидно, не средство (средство оживить экономику и в итоге поднять жизненный уровень населения), а цель, потому они и не задумываются. Л надо бы!..

Наши «демократы», признавая, что сейчас в России накопление капитала часто идет явно криминальным путем, ссылаются на то, что так было и на начальной стадии капитализма в странах Запада. Но с тех пор прошло более двухсот лет! Когда господствует один лозунг «Обогащайтесь!», кто из новоявленных предпринимателей будет вкладывать средства в охрану окружающей среды, в технику безопасности и т.п. ?

2. Частная собственность — гарантия свободы граждан. Мол, будет у людей частная собственность — все будет «о 'кей!».

Здесь достаточно сослаться на пример фашистской Германии. Разве там не было частной собственности ? А к каким бедам привел немецкий народ фашистский режим!

Но нельзя… видеть панацею от всех бед в частной собственности. Нельзя не замечать в частной собственности разрушающих мораль и нравственность элементов, а также других негативных факторов. Особенно в неограниченной частной собственности («бездонной бочке»), о чем мечтают «демократы». В наше время, на порогеXXIвека, кардинальный путь развития человеческой цивилизации лежит в сочетании частнособственнических и коллективистских начал.

3. Производительность труда при социализме была крайне низкой, у нас в стране было «равенство в нищете».

Как можно такое говорить о стране, запустившей первой человека в космос, о народе, который после самой опустошительной из войн сумел всего за четыре года полностью восстановить свое народное хозяйство? Ведь западные экономисты отводили не одно десятилетие на восстановление нашей разрушенной страны. И не надо кивать на принуждение, как на якобы причину таких феноменальных успехов. По принуждению можно рыть канавы, но не создавать новейшие технологии. По уровню национального дохода на душу населения мы прочно занимали второе место в мире (после США, которым, так уже сложилось, война не принесла разрушений)».

Все тезисы статьи [15] изложены доходчиво и правильно, но, как отмечал еще Кассирер [16], мифы неуязвимы по отношению к рациональным аргументам. Более того, система мифов подобна многоголовому змею, у которого на месте каждой отрубленной головы вырастают новые. И здесь мы подходим к центральному пункту. В общественном сознании всегда существует некий символ веры, объединяющий его в единое целое. В советское время считалось, что таким символом является вера в социализм, в светлое будущее, но это не совсем так. В годы советской власти провозглашалось, что партия в своей деятельности опирается на науку, на всепобеждающее учение марксизма-ленинизма и что именно наука указывает путь в будущее. Кардинально изменить общественное сознание можно, только заменив символ веры, когда на место марксизма должна была быть поставлена другая научная теория. Такой теорией стало учение Фридмена, основателя чикагской школы (монетаризм). Как известно, после Маркса крупнейший шаг в экономической науке сделал Дж. Кейнс, создавший научную основу регулирования рыночной экономики.

Позже сформировалось течение экономистов — неоклассика, в которую входили чикагская школа и монетаризм. Они содержали весьма произвольные допущения в своих основаниях, а в практическом отношении могли работать лишь в очень ограниченном числе ситуаций. По существу, это была не наука, а политическое течение. Широкое распространение монетаризма объясняется тем, что он используется для обоснования таких мероприятий, как урезывание социальных программ под флагом борьбы за экономию бюджетных средств, переложения налогового бремени на трудящихся. Монетаризм одобряет безработицу как необходимый стимул производства. Приписывая денежной массе, находящейся в обращении, роль определяющего фактора в процессе формирования хозяйственной конъюнктуры, он позволяет подрывать экономику развивающихся стран на «научной» основе. Таким образом, это, по существу, политическое учение и заменило марксизм в общественном сознании. Формирование системы мифов завершилось.

С внедрением в сознание мифов СМИ создают главного врага — это «консервативные силы», стремящиеся погубить перестройку. Под консервативными силами подразумевают тех, кто стремится сохранить государство, их необходимо окончательно подавить. И тогда предпринимается новая акция идеологов КПСС совместно с контролируемыми ими «независимыми» СМИ.

В газете «Советская Россия» было опубликовано письмо Нины Андреевой «Не могу поступиться принципами». Письмо выражало личную точку зрения автора и было направлено против огульного очернения всей советской истории в СМИ. Реакцию Андреевой на поток антисоветских, антиисторических публикаций в прессе разделяли многие люди. Казалось бы, частное мнение, напечатанное в газете, противостоящее бесчисленному множеству статей, в условиях провозглашенного плюрализма мнений не должно было кого-либо задеть.

Однако 5 апреля в «Правде» была напечатана редакционная статья, в которой письмо Андреевой объявили манифестом антиперестроечных сил.

14 апреля «Правда» пишет:

«Противники перестройки не только ждут того момента, когда она захлебнется… Сейчас они смелеют, поднимают головы».

18 апреля там же:

«Развернутая программа открытых и скрытых противников перестройки, призывы к мобилизации консервативных сил». .

Собирается заседание Политбюро, целиком посвященное письму Нины Андреевой, длящееся в течение двух дней по 6—7 часов кряду. По свидетельству Е. К. Лигачева [3], тон в осуждении письма задавали А. Яковлев, В. Медведев, М. Горбачев. В газету «Советская Россия» нагрянула комиссия, принявшаяся изучать подлинные письма Н. Андреевой. «Советской России» запретили публиковать письма в поддержку Н. Андреевой, их изъяли… Наработки в терминологии по делу Н. Андреевой, сделанные в Политбюро ЦК КПСС, были широко внедрены в СМИ. Для иллюстрации развернувшейся кампании приведем два отрывка из статей в «Огоньке».

В № 19 за 1988 г. опубликована статья Ю. Карякина [14], где, в частности, говорится:

«В февральском номере „Нового мира“ Андрей Нуйкин предупреждал — готовится ваше контрнаступление, и оказался прав: 13 марта появилось письмо Нины Андреевой. Никому не известный химик вдруг сделался всем известным идеологом. Превращение, прямо скажем, подозрительное. Не стоит ли за ним какая алхимия?

…Убежден: будет воссоздана — день за днем, во всех драматических и комических подробностях — вся хроника событий вокруг вашего манифеста, вся хроника его замысла, написания, публикации, хроника организации его одобрения. Чем определялся выбор дня публикации? Какой стратегией? Какой тактикой ? Почему не появился манифест, скажем, 10 марта или 21-го?

Особенно будет интересна хроника событий между 13 марта и 5 апреля.

Сколько местных газет перепечатали манифест? Сколько было размножено с него ксероксов? Сколько организовано обсуждений-одобрений? По чьему распоряжению? Как пробуждалась местная инициатива ? Кем ? Почему три недели не было в печати ни одного слова против, за исключением, кажется, лишь «Московских новостей» и «Тамбовской правды»? Почему Нину Андрееву хочется назвать лишь соавтором манифеста, и к тому же далеко не главным? А кто алхимик главный? И один ли он? Почему одно частное мнение одного лица (положим), мнение, совершенно очевидно противопоставленное всему курсу партии и государства на обновление, почему оно фактически господствовало в печати, господствовало беспрекословно и безраздельно в течение тех трех недель (точнее, двадцати четырех дней) ? Почему оно фактически навязывалось — через печать или как-то еще — всей партии, всему народу, всей стране? Как это согласуется с лозунгом «Больше демократии, больше социализма» ? С гласностью ? С Уставом и Программой партии? С Конституцией государства, наконец? Что это за Нина Андреева такая, обладающая столь небывалым и непонятным всемогуществом ? А если это действительно не она, то кто ? А если этот кто-то действительно не один, то, стало быть, речь идет о чьей-то платформе? О чьей конкретно? И почему тогда ее истинные создатели спрятались за бедного химика ? И последний вопрос: если оказалось возможным такое, то почему невозможно и худшее?»

В № 38 «Огонька» за 1988 г. та же тема подается несколько в ином ключе [16]:

«Предельно откровенный ответ Н. Андреевой говорит сам за себя. Программа-минимум объявлена: „Пока другим способом не дано нам выразить свое мнение…“ (как вам нравится это „пока“?) — писать, писать и писать — в газеты, в ЦК, „не пропускать ни одного выпада против Сталина“. „Пусть не публикуют, но считаться придется…“.

Это точно — придется. Скажу больше — необходимо считаться. Необходимо знать противников перестройки, их взгляды, надежды, угрозы. Сегодня они еще пока пишут. Но не будем заблуждаться в их способностях. Нет никаких сомнений в том, что сталинские сироты постараются использовать любую пробуксовку перестройки, каждую нашу трудность — от магазинных очередей до экстремистских забастовок и националистических выходок. Любая наша проблема — для них просто подарок. Как же! Ведь это дает повод злорадно заулюлюкать: вот вам ваша демократия, вот вам ваша перестройка! А все, мол, потому, что нет Его, ибо при Нем был порядок…

Что же касается рекомендаций по установлению порядка, то здесь у сталинских сирот опыт великий. Задуматься бы об этом тем, кто, щеголяя сегодня «левой» фразой, пытается использовать волны демократии и гласности для раскачивания корабля. Задуматься бы о том, кому на руку иные митинговые страсти вместо работы, выкрики вместо дел, нагнетание эмоций вместо конструктивных поисков? Кому это выгодно? Чему служит? Не сталинскому ли синдрому?»

Сколько слов и пафоса по поводу письма в газету в раздел «полемика». Более того, в СМИ обсуждались и подробности личной жизни Нины Андреевой, где правда перемежалась с вымыслом. Книга [3] свидетельствует:

«Однажды в ЦК на совещании руководителей средств массовой информации писатель В. В. Карпов, обращаясь к Михаилу Сергеевичу, задал вопрос: „Когда же прекратится травля Нины Андреевой? Что она, не имеет права на свое мнение? Поймите, ведь она к тому же женщина“. Вопрос остался без ответа».

Но Суть происходившего не в Нине Андреевой. Она была просто выбрана в качестве предлога для осуществления командой Горбачева идеологического путча! После него тот, кто выступает за социализм, кто против тотального очернения советского прошлого, — «враг перестройки», представитель «сил торможения». Так, слухи, намеки, публикации в СМИ обрушились на Е. К. Лигачева, который начал иногда возражать Горбачеву на Политбюро. Теперь каждый осознавал, что, если он начнет выступать против линии Горбачева, то по нему ударят и сверху (из ЦК КПСС), и снизу (СМИ). К этому же времени относится и операция по взрыву экономики, описанная в разделе 4.1 (см. [3, 13]), когда под флагом рынка госзаказ составил 30% вместо намеченных 95%, сложившаяся система связей оказалась разорванной, экономика дезорганизованной, обналичена огромная сумма денег, все сметалось с прилавков. Это были две блестящие операции типа поджога рейхстага Гитлером, но, конечно, по уровню исполнения гораздо более квалифицированные. Так же, как и гитлеровцы, горбачевцы обвинили в своих деяниях коммунистов (государственников). Эта операция Горбачева с обвинениями против советского строя инициировала массовые выступления против власти, в том числе шахтеров, и до сих пор широко используется в СМИ для компрометации существовавшего государства. Страна была дезорганизована, люди дезориентированы. Час «икс» пробил.

Иногда действия по уничтожению СССР с наступлением часа «икс» сравнивают с действиями генерал-полковника немецко-фашистской армии Хайнца Вильгельма Гудериана, который в начале войны против СССР прославился своими танковыми прорывами и взятием в клещи с последующим окружением советских войск. Потом шло добивание окруженной группировки. Подобно танкам Гудериана, вырвавшиеся на оперативный простор идеологи и диссиденты, составлявшие единое целое (и лишь имитировавшие борьбу), взяли в клещи сознание людей. Клещи сомкнулись, ловушка захлопнулась, началось добивание. Через некоторое время произошло объединение бывших «врагов», принявших общее самоназвание — «демократы». Но ведущая роль идеологов КПСС сохранилась. Все важнейшие посты вновь оказались в их руках, да, по сути дела, они их и не отдавали; только сделали поворот на 180 градусов — из пламенных коммунистов они стали пламенными антикоммунистами.

Сравнение операций информационной войны с тактикой Гудериана несомненно отражает истину. Но суть часа «икс» заключалась в перевороте в общественном сознании. 1988 г. можно назвать годом «великого перелома» в общественном сознании. В это время СМИ переходят в информационно-психологическую атаку. Накатывается девятый вал пропаганды все с новыми и новыми «разоблачениями» прошлого. В обществе растет неустойчивость. О состоянии общественного сознания говорят фантастические тиражи демизданий и их динамика: «Аргументы и факты» 1991 г. — 24 млн. экземпляров, «Огонек» 1988 г. — 1,8 млн., 1989 г. — 3,5 млн., 1990 г. — 7,6 млн.

«Великий перелом» означал массовый переход к новому мировоззрению, опирающемуся на систему мифов. Главный момент — смена веры. Ранее это была вера в то, что СССР прокладывает путь в светлое будущее, социализм, лучшее устройство общества, научная основа жизни — марксизм. Теперь все резко меняется. Основу новой веры составляют положения: СССР идет вне столбовой дороги развития цивилизации, «цивилизованные страны» — образец общества и нужно во всем следовать за ними, научная основа — учение Милтона Фридмена, основателя чикагской школы. Это мировоззрение содержало три бомбы замедленного действия.

1. Впервые за более чем тысячелетнюю историю России сменился символ веры, ее основа. Вместо общинности, коллективизма на передний план выходит индивидуализм.

2. В новом мировоззрении содержится фактическое признание неполноценности народа, который почти столетие шел по ужасному нецивилизованному пути. И единственное, что нужно делать, — подражать цивилизованным народам.

3. Положенное в основу развития страны учение Фридмена, как уже отмечалось выше, носит не научный, а прежде всего политический характер. Учение Фридмена (монетаризм, неоклассика) с его положениями о свободном рынке в конце XX века, о том, что он сам себя организует, о недопустимости государственного вмешательства, о единственном способе регулирования — изменении общего объема денежной массы — противоречит всей совокупности имеющихся данных по современной экономике. Практическое его использование в ряде развивающихся стран привело к подрыву их национальных экономик, резкому урезыванию социальных программ, к дикому (другого слова не подберешь) расслоению общества. Но основатель чикагской школы, хотя его имя и не особенно афишировалось, фактически стал богом — идолом, которому поклонялась Россия. Его апостолами стали так называемые «чикагские мальчики», или, другими словами, демократические «реформаторы», которые в 90-х годах начали последовательно проводить догматы новой веры в жизнь.

Но в 1988 г. новая вера еще только начинает под натиском информационного воздействия свой победный путь. Квинтэссенция взглядов того времени содержится в кратком отрывке из огоньковской публикации [17]:

«Потом слушал выступления делегатовXXVIIIсъезда КПСС и ловил себя на мысли: не одинок в своих суждениях Егор Кузьмич. Есть у него единомышленники. Не стесняясь никого, даже самого Генерального секретаря, режут правду-матку в глаза, грудью встают на защиту социализма. И зал им горячо аплодирует. А я слушаю все это и спрашиваю самого себя: «Что же такое происходит? Неужели партия, вдохновляясь такими примитивными лозунгами, в состоянии всерьез осмыслить проблемы, стоящие перед страной, и предложить разумное решение в контексте мирового развития, отмеченного переходом в качественно новое состояние информационной цивилизации?» Как в каком-то бредовом сне! Где-то там (не так уж далеко) дети играют в компьютеры, по отличным дорогам мчатся автомашины, люди сидят под тентами и пьют апельсиновый сок, а здесь толпы усталых людей стоят в очередях, города задыхаются от смога, а те, кто взялся семь десятилетий назад довести страну до «сияющих высот», все глубже погружаются в трясину, повторяя: «Не могу поступиться принципами!»

Странные, очень странные мы люди. Вместо того чтобы руководствоваться здравым смыслом, как делают другие народы, каждый свой слабеющий шаг продолжаем сверять с «Кратким курсом». И добро бы так поступали одни профессиональные партработники и государственные чиновники. Но нет, немало людей и из народа готовы последние деньги потратить на цветы и бросить их к ногам защитников устоев социализма».

Как видим, слово «социализм» вызывает у автора смех и жалость, словосочетания «Егор Кузьмич» и «не могу поступиться принципами» — брезгливость. Правда, генсек — авторитет, и противоречить ему недопустимо. Замечательно сравнение: здесь в очереди задыхаются от смога, а в прекрасном «там» едут по широким автострадам и пьют под тентами апельсиновый сок.

Тема «там» широко муссируется. Почти каждый оратор употребляет слова «цивилизованные страны», конечно, в скобках проводится раздел между цивилизованными людьми и дикарями, к которым, естественно, относят население России. Некоторые публикации казались пародиями.

Характерен в этом плане диалог А.Р. и Н.М., помещенный в одной из московских газет в середине марта 1991 г.

«А. Р. Пора отвечать на вопрос: „Что делать?“

Н. М. Да уже известно, что делать! Весь мир это знает. И не вчера узнал — известно с Адама Смита. Чего же мы в стыдобище своей упорствуем ? Тысячу раз говорено, что делать. Землю немедленно, этой же весной отдать крестьянам, помочь им обзавестись всем необходимым. Приватизировать все, что уже сейчас можно приватизировать».

На слова А. Р. о действиях первых американских переселенцев, начавших строить свое благополучное и богатое общество, следует замечание:

«Н. М. И превыше всего ставили права человека — и политические, и экономические — основу демократии».

Как видим, миллионы индейцев были истреблены и загнаны в резервации, по-видимому, во имя демократии, а рабство в США установлено во имя прав человека. Впечатляет и поучение об Адаме Смите, скончавшемся два века тому назад. Но большинство читателей не замечало скрытого юмора. Чтобы показать состояние умов рядовых людей в этот период, многие из которых ощущали себя адептами новой веры, возьмем наудачу несколько примеров (здесь, конечно, каждый может подобрать свои).

Дискуссия. Несколько человек дискутируют о путях дальнейшего развития. На реплику о том, что свободный рынок, честная конкуренция — это возвращение в прошлый век, последовал ответ: «Ну и что, мы приготовишки, мы еще должны пойти в первый класс, возвратимся, если нужно, и в восемнадцатый век, но зато через 100 или 150 лет мы выйдем наконец на правильный путь из того извращенного состояния, в котором мы находимся». Оратор был трудолюбивым и способным специалистом, но искренно делился с другими о негативных сторонах жизни его непосредственных начальников, и в его жизни многое не заладилось. Когда он говорил о «приготовишках», его глаза горели. Во всех бедах виновата система. Он сам как бы возрождался.

Встреча. «Привет! Кого я вижу. И ты еще не уехал на Запад?» — «Не собираюсь». — «Что же можно делать в этой стране, а тебя с твоим уровнем сразу бы взяли». Это говорил внук одного из молодых соратников Ленина. Он много работал, изучал труды великих до 35 лет, но как ученый оказался бесплоден. Жизнь по-крупному не сложилась. Опять виновата система.

Визит. Человек в сетчатой майке сидит перед телевизором. Показывают хроники 30-х годов — люди на улицах, демонстранты, на их лицах написана радость. Он показывает на экран и, не в силах произнести ни слова, хохочет над сталинскими недоумками.

Нашел себя. Инициативный человек, готовый делать деньги. В советское время умудряется брать за очередность в использовании прибора для прикладных целей; а при расследовании отойти в сторону и подставить непосредственного начальника. Находит место в новой жизни, встав во главе организации демократов в институте.

Экологическое общество. Встреча с делегацией США. Стоят несколько столиков. За каждым из них сидят американец, говорящий по-русски, и член экологического движения, буквально исповедывающийся перед представителем цивилизованного мира. Долетают слова об экологических ужасах, которые царят в СССР. На лицах американцев застыло выражение брезгливости и скуки.

У части городского населения отношение к противникам «демократов» доходило до крайней степени ожесточения. Так, после событий ГКЧП в ходу была «острота»: Забил заряд я в тушку Пуго». А во время событий 1993 г. в толпе перед Белым домом, когда по окнам парламента стреляли танки, из группы людей 30—35 лет слышались возгласы: «Хорошо поджариваются». В то же время имелась большая масса людей, готовых бороться за сохранение советского строя. Но они были парализованы группировкой Горбачева.

Перелом, произошедший в общественном сознании, необходимо было закрепить. Для этого надо сменить власть на всех уровнях. В условиях массовой дезориентации населения и перехода его к новой вере можно было использовать выборы. Ранее народных депутатов выбирали на безальтернативной основе. И хотя при этом соблюдалось представительство всех социальных групп, людей всех национальностей, а также женщин и молодежи, она была не только устаревшей, но и негативной, вызывавшей внутренний протест у большинства населения.

Осенью 1988 г., когда после дела Нины Андреевой безраздельное господство в ЦК взяла команда Горбачева, был срочно за один месяц разработан новый избирательный закон, который практически не обсуждался общественностью. Когда же началась избирательная кампания, то КПСС практически полностью устранилась от участия в политической борьбе. Всегда в любой стране в этих условиях происходит резкая активизация партийной деятельности, а здесь (и это не имеет аналогов) все происходило наоборот. Причем именно на этапе предвыборной борьбы решался вопрос о власти в стране, поскольку речь шла о полной передаче Советам управленческих функций. Обратимся к фактологии, представленной в книге [3]:

«Из ЦК одна за другой шли на места директивы: не вмешиваться, не вмешиваться! Соблюдайте дистанцию! Во многих партийных комитетах воцарилась растерянность, там видели, что среди кандидатов в депутаты объявилось много недостойного люда, даже бывшие уголовники, отсидевшие срок за тяжкие преступления, вплоть до убийств. А уж что касается крикунов и демагогов, строивших свои предвыборные программы исключительно на антисоветизме и антикоммунизме, то таких и вовсе было непомерно много. Казалось бы, в этих условиях надо шире развернуть партийную пропаганду, агитировать за своих кандидатов и разоблачать беспочвенность, нереальность популистских обещаний.

Но ЦК воздерживался от политических ориентировок, партийные органы на местах оказались обезоруженными. Это была новая ситуация: впервые из центра не поступало четких указаний, как надо действовать. И это «впервые» пришлось именно на этап предвыборной борьбы, когда решался вопрос о власти! Советы — политическая основа нашего строя, речь шла о решительном укреплении их роли, о полной передаче им управленческих функций, а партия резко снизила свою активность.

Причем невмешательство партии в выборы кое-кто преподносил как выражение демократии. Заглавной, ведущей стала верная сама по себе идея борьбы с былым формализмом, но вместе с водой умудрились выплеснуть и ребенка: партия, по сути дела, отстранилась от участия в предвыборной борьбе.

Дело доходило до того, что кандидаты-коммунисты боролись между собой, облегчая тем самым своим идейным противникам возможность добиться мандатов. На волне митинговой стихии, не получая отпора, взметнулся антикоммунизм, оплевывание всего и вся в нашей истории стало своего рода «предвыборным маневром» так называемых демократических сил.

Между тем, когда подходила к концу регистрация кандидатов в депутаты, стало ясно, что в избирательные бюллетени попадет катастрофически мало рабочих и крестьян.

На заседаниях Политбюро все чаще заходил об этом разговор. Не раз на эту тему высказывался и Горбачев. Но дальше сетований дело не шло… Помнится, Горбачев вылетел в Ленинград, где на одной из встреч прямо в цехе рабочие поставили перед ним вопрос о том, чтобы проводить выборы не только по территориальным, но также и по производственным округам, что гарантировало бы представительство в Советах рабочего класса. Михаил Сергеевич поддержал эту ленинскую идею, о чем было сообщено в отчете о пребывании Генерального секретаря в Ленинграде.

Но прошло несколько дней, и так называемая радикальная пресса, словно по команде, обрушилась на «производственный принцип» выборов. Поднялась буквально вакханалия газетных и телевизионных протестов, требовавших проводить выборы исключительно по территориальному признаку, обвинявших ленинградцев и тех, кто их поддерживал, в стремлении «протащить» в Советы партаппаратчиков. Истерика во многих изданиях продолжалась.

Горбачев больше ни разу публично не высказывался в поддержку ленинградского предложения.

Однако здравое начинание было обречено. Противники производственного принципа выборов в Советы, используя радикальную прессу, похоронили это .важное предложение. Восторжествовала позиция невмешательства в предвыборную борьбу».

Таким образом, можно выделить три определяющих момента.

1. Группировка Горбачева устранила партию от предвыборной борьбы, дав от имени КПСС приказ не вмешиваться.

2. Полная неограниченная свобода действий была предоставлена противникам социализма и СССР. СМИ практически целиком работали на них.

3. Горбачев сам не произносил в СМИ каких-либо решительных слов (в отличие от Политбюро), более того, на словах он часто выступал в поддержку социализма и конкретных предложений в этом направлении (например, отмеченных выше), но ничего не делал для их реализации, как бы забывая об этом.

Другими словами, по существу, в этой избирательной кампании ни о каких равных возможностях говорить было нельзя — игра шла в одни ворота. КПСС шаг за шагом устраняли из политической жизни. Следующие действия Горбачева были направлены на дальнейшую ломку структуры власти. Резко снижается роль Советов, вводится пост Президента СССР, а в 1991 г. начинается подготовка так называемого Союзного договора и фактическая подготовка расчленения СССР.

После решающих событий 1988 г. ситуация в стране непрерывно обостряется, а Советский Союз сползает во всеохватывающий кризис. Деморализация людей нарастает, действия СМИ приобретают все более деструктивный характер. Обстановка становится угрожающей. Поднимаются голоса протеста. Внутри КПСС они усиленно гасятся командой Горбачева, а те люди, которые высовываются, подвергаются массированной атаке СМИ, зачастую в форме намеков, слухов, двусмысленных утверждений, которые позволяют уйти от ответственности за фальсификацию. Типичный пример — Е. К. Лигачев, который по некоторым вопросам перешел в оппозицию к Горбачеву. Против него велась кампания с обвинениями (ясными, но представленными в завуалированной форме) во взяточничестве. Постепенно у многих партийных деятелей появилось чувство неуверенности и страха.

Попытки протеста возникают на всех уровнях, начиная с Политбюро и ЦК, но носят разрозненный, неорганизованный характер. Рассмотрим в качестве примера стенограмму Пленума ЦК 25—26 декабря 1989 г., посвященного выходу литовской партийной организации из КПСС [18]. В прениях выступил Владимир Васильевич Карпов — председатель Союза писателей СССР, герой Советского Союза, фронтовик, воевавший в штрафном батальоне, десятки раз смотревший в лицо смерти. Цитируем:

«КАРПОВ В. В.: Идет самый настоящий партийный идеологический террор. И вы все чувствуете этот прессинг. Почему-то мы все еще молчим. Все мы сидим в обороне. В Литве было поименное голосование, а потом террор против тех, кто был в меньшинстве и кто был против „Саюдиса“.

А у нас поименное голосование — какие результаты? В доме, где я живу, ходят какие-то личности, выясняют, кто в каких квартирах живет. Кто-то уже это выясняет. Придите к нашему дому, там вы живете многие, там вот такими метровыми буквами написано: «ЦК — гады». Появилась уже в дни Съезда эта надпись. Так что же, товарищи, мы и на эту опасность будем глаза закрывать?

ГОРБАЧЕВЫ. С:Да.

КАРПОВ В. В.: Вы очень хорошо сказали о федерации: нужна федерация, наполненная новым социалистическим смыслом, и вот откроется наше второе дыхание. Вот это тот вопрос, который, мне кажется, надо было решать на прошедшем съезде.

Что такое? Почему мы эту федерацию не создаем? Почему мы там занимались редактированием целыми днями —абзац туда, слово сюда. Вы знаете, я входил в этот Дворец съездов, как в какой-то космический корабль. Вот собираемся, начали работать, оторвались от Земли и улетели. И создаем там какие-то законы.

А у меня такое ощущение, вот мы спустимся на Землю, а Советского Союза нет — он уже развалился. Для кого мы там формулируем эти законы?

ГОРБАЧЕВ М. С.: Что же мы так паникуем, Владимир Васильевич? Там лозунг напидали!.. Да все годы пишут! Пройдешься — обязательно найдешь лозунг. (Голоса. Оживление в зале.)

КАРПОВ В. В.: Я не из трусливых, я этих надписей не боюсь».

А вот и ответ Горбачева. Прочтем его повнимательнее, он приведен полностью, без купюр. Этот текст типичен, почти ничем не отличается от других монологов Горбачева. Попробуем уловить его смысл.

«ГОРБАЧЕВ М. С: Владимир Васильевич, так вот. Между нами. Мы здесь в ЦК. Уж сколько я получаю этих писем, их приходит по 4—5 тысяч в день. И сколько там всякого пишется мне, куда меня уже зачислили… Так, ну что же? Слушайте, что мы будем на это ориентироваться?

В конце концов мы должны ориентироваться на себя, на свою мораль, на свою политику, на свое понимание ситуации, на приверженность своим идеалам. И вместе мы, единомышленники, должны искать и помогать правильные находить решения. Вот этот путь! И не надо быть «сопливыми», надо быть твердыми в отстаивании…

Но когда я вижу только твердость и решительность в том, чтобы тут все разогнать, то это — не твердость. Это — примитивизм, который завелся у нас и в политике, и в идеологии, и во всех делах. Надо быть твердыми, чтобы действительно вывести страну из того положения, где она оказалась, и партию, и народ, и все, и социализм спасти.

Сегодня здесь, в этих залах Кремля, решается судьба мира — каким он будет, потому что уж слишком велико то, что мы делаем.

Поэтому я бы очень призвал вас не пугать друг друга, анализировать и приходить к правильным выводам.

А то, что я говорю, — это не потому, что я прошусь в отставку или что-то. Или что я ухожу, что я хочу бросить и вас, товарищи. Нет. Просто, товарищи, если я вижу, что то, о чем я говорю, не воспринимается, а идет гул по залу… И, наоборот, когда под аплодисменты воспринимается то, что нужно «рубить», «кромсать»… Понимаете, как же я могу тогда вести ЦК, возглавлять его вместе с Политбюро?

Я же не преувеличиваю свою роль. Я думаю, вы обнаружили, что замашек диктаторских у меня нет и не будет. Но надо же вести дело. Мы же должны быть едины.

Значит, если в ЦК есть другое понимание проблем, то вы понимаете, что речь идет уже не о стиле работы. Это — уже политика.

Обмениваться мнениями — это нужно. Но когда мы выходим уже на формулирование политики, решаем вынести ее на партию, на страну, то тут я должен быть перед вами принципиальным. Что же — в моем лице вы кого имеете? Что, я — флюгер, который стремится лишь бы оставаться на посту генсека? Должен я перед вами тут лебезить или что-то еще?

Нет. Я думаю, задача моя — говорить всегда то, что я думаю. Чтобы вы знали, кто перед вами. А ваше дело — определяться. Я вот к этому, понимаете.

Куда мы пойдем после этого Пленума, — очень многое значит для судьбы страны, для социализма, для мира. Куда мы пойдем?! Поэтому дело не в том, что тут вот это кресло!..

И потом скажу — что-то идет все один обвинительный уклон! А другие молчат, вообще ничего, ни слова не сказали. Что же — все «за»?

Тогда, вы поймите, я должен сказать, что Политбюро должно сейчас сложить с себя полномочия. И мы должны комиссию созвать, сформировать — пусть она решит; какое сегодня для ЦК нужно Политбюро.

Вот ведь о чем речь идет, понимаете: куда мы пойдем после этого Пленума ? Это вопрос вопросов.

И не надо тут упрощать: мы вот им «дали жару», а они нам «дали жару», а мы им еще дали «припарку»! При чем тут припарки, какие припарки ? Это все — элементарно, примитивно, если на Пленуме так будет — кто кому дал «припарку»!

Нет, мы здесь оцениваем ход перестройки, оцениваем процессы, оцениваем, для того чтобы извлекать уроки, формировать политику.

Я не вижу оснований пересматривать нашу политику преобразований даже после всего самого тяжелого, с чем мы столкнулись на этом пути. Не вижу!

Владимир Васильевич тоже каждый Пленум меня воспитывает. Пора бы остановиться и подумать, что каждому тоже надо что-то делать, а не просто тут…»

Этот отрывок из стенограммы очень важен для понимания сути действий Горбачева и его команды. Конечно, смысла здесь не видно, его нет, практически это набор слов, кроме одной ключевой фразы: «я не вижу оснований пересматривать нашу политику преобразований». И так во всем.

В этой связи вспоминается один характерный эпизод того времени. В городе Обнинске во время симпозиума по методам симметрии в физике один местный специалист пригласил к себе домой группу участников. Включили телевизор, по которому объявили, что сейчас будет выступать Горбачев. Один из собравшихся предложил игру на спор, кто лучше сформулирует, что сказал Горбачев, — тот и выиграет. И вот 8 человек, половина из которых — доктора физико-математических наук, в течение 20 минут, стараясь не упустить ни одной мысли, слушали вождя. Итог впечатляющ — ни один из собравшихся не смог сформулировать, что же сказал Горби. Горбачев своим талантом посрамил всех.

За этой внешней бессодержательностью (или словоблудием, как формулируют некоторые) скрывались две ипостаси Горбачева.

Первая ипостась — создание условий для организации деструктивных антигосударственных сил. Им была дана «зеленая улица», и их формирование интенсивно шло по всей стране. Эти силы постепенно брали власть на местах. На окраинах СССР (Карабах, Ош, Баку, Тбилиси) начала литься кровь. Врагами же стали так называемые «консерваторы». В горбачевском Политбюро был разработан проект платформы ЦК КПСС к XXVIII съезду партии «К гуманному демократическому социализму», где, в частности, говорится [19]:

«Наше Отечество — на перекрестке судеб. Что делать, куда и как идти дальше — эти вопросы тревожат всех.

Начав перестройку, мы постоянно углубляли свои представления о смысле этого исторического поворота, о характере и порядке преобразований, необходимых для того, чтобы радикально обновить советское общество и улучшить жизнь народа. На этом базируются концепция перестройки и подходы к решению возникших новых задач.

За прошедшее время страна наша изменилась и продолжает меняться в нарастающем темпе. Она уже никогда не будет такой, как прежде. Бурный революционный поток, атмосфера свободы и раскованности, политизация общества расширили массовую базу перестройки, укрепили гарантии ее необратимости. Вместе с тем, как это всегда бывает в революционные периоды, на поверхность выплеснулось и много негативного, копившегося десятилетиями, обострились застаревшие противоречия. В условиях, когда политическая и экономическая реформы не успели еще принести результаты, на которые рассчитывали советские люди, возникла неудовлетворенность ходом перестройки. Этим в своих интересах пытаются воспользоваться всякого рода авантюристические, консервативные силы.

Мы прежде всего порываем с авторитарно-бюрократической системой, несовместимой с социалистическими принципами. Наш идеал — гуманный, демократический социализм.

Вступив на путь революционных перемен, необходимо решительно сбросить с себя путы прошлого, мешающие нашему движению к этой цели. Мы отказываемся от примитивного взгляда на социалистическую собственность, от игнорирования товарно-денежных отношений, от любых форм и методов управления и хозяйствования, порождающих отчуждение человека, не позволяющих ему, лишающих его возможности работать на себя, реализовывать свои возможности и природные задатки».

Как видим, главная опасность — консервативные, притом авантюристические силы. В некотором смысле этот документ был идейной подготовкой к ГКЧП и его ликвидации с последующим разрушением страны.

В своей второй ипостаси Горбачев выступает от имени социализма. Он проникается сочувствием к людям, говорит проникновенные слова о Ленине, о социалистических ценностях, о гуманизме, но не дает объединиться людям, которые пытаются спасти государство; все как бы замыкается на Горбачева, генсека КПСС. Реакция ЦК хорошо видна из двух примеров. В постановлении Секретариата ЦК КПСС от 10 ноября 1990 г., в частности, констатируется [20]:

«В Ивано-Франковской области партийные комитеты прекратили деятельность на семи предприятиях. Решением сессии областного Совета народных депутатов от 10 августа 1990 г. запрещена деятельность партийных и комсомольских организаций в школах.

Под разными предлогами проводится замена коммунистов-руководителей сторонниками «Руха», усиливается моральный террор партийных работников, актива, рядовых коммунистов. В ход идут шантаж:, клевета, прямые преследования членов КПСС, их семей. Звучат призывы к физической расправе над коммунистами.

Так, 1 октября 1990 г. в резолюции митинга на заводе ПО «Кинескоп» Львовской области, где присутствовало около 400 человек, преимущественно членов новых политических партий, входящих в «демократический блок», записано: выселять парткомы даже из тех помещений, которые им были предоставлены за пределами заводов; о невозможности пребывания на любой руководящей должности членов КПСС…

На многочисленных митингах и шествиях, которые организуются экстремистскими элементами, постоянными лозунгами стали: «Долой КПСС!», «Коммунистов — к ответу!», «Заколотим коммунистов в вагоны и отправим в Сибирь!». Попытки партийных работников, рядовых коммунистов выступить на таких мероприятиях заканчивались безрезультатно. Им не дают говорить, заглушают криками, оскорблениями и скандированием: «Ганьба» (позор), «Долой», «К ответу» и т.д. Предпринимались попытки физической расправы с ораторами».

Оргвывод постановления — направить записку в Верховный Совет для сведения. Не менее грозным явилось совместное постановление Секретариата ЦК КПСС и Президиума ЦКК КПСС от 5 ноября 1990 г. «О попытке роспуска отдельных партийных организаций учебных заведений г. Москвы» [21], где, помимо общих слов: «обратить внимание», содержится лишь одно оргмероприятие: «Опубликовать настоящее постановление в журнале „Известия ЦК КПСС“. Но были не только постановления. Ближайший соратник Горбачева В. А. Медведев выступал с докладами от имени руководства КПСС. На встречу с ним в МГУ пошел профессор, член КПСС, который ранее работал в парткоме, делал, что мог, для людей и не поддерживал „демократов“. После этой встречи он в разговоре сказал: „Ты знаешь, с этими людьми мне не по пути. У них нет ничего за душой. По сути, он говорил бессмыслицу“. С этих пор он стал противником КПСС. Такова была сила доклада В. А. Медведева. К началу 1991 г. КПСС была разорвана на три практически не связанные между собой части: ЦК, горкомы, первичные партийные организации. Наряду с вертикальным произошел и горизонтальный разрыв по платформам к XXVIII съезду КПСС. Сравним их основные положения [22]:

«Документы ЦК КПСС:

Глубинные истоки кризиса… ложные представления о социализме, диктатура, проводившаяся партийно-государственной верхушкой от лица пролетариата.

Безусловно, КПСС несет политическую и моральную ответственность за сложившееся в стране положение. И она сама откровенно сказала об ошибках, допущенных партийно-государственным руководством страны, осудила преступления сталинщины. Но съезд решительно выступает против огульных обвинений в адрес честных коммунистов как прошлых, так и нынешних поколений».

«Документы Демократической платформы:

Коммунистическая идеология, большевистский тип партии, установившиеся после октября 1917 г., партократия стали источником, стержнем тоталитарного режима, который принес народам нашей страны и других стран неисчислимые беды и страдания, завел страны «реального социализма» в социальный тупик.

Ответственность КПСС как правящей 72 года партии за гигантский утопический эксперимент, закончившийся полным крахом, огромна и неделима. КПСС может и должна искупить свою вину перед народом полным отказом от своей властной монополии и полностью дискредитировавших себя идей, принципов, основ. Партия должна вернуть долг народу, передав большую часть партийной собственности Советам».

И тот и другой документы фактически осуждают КПСС и ее историю. Уже в начале 1991 г. от партии остается лишь оболочка, а сама она разорвана и парализована. Победа «демократии» в августе 1991 г., запрет КПСС, беловежские соглашения — лишь оформление достигнутого. Реальных сил сопротивления не было.

Горби сыграл свою роль, но при начавшем формироваться негативном отношении к нему. История повторяется: Хрушев — марионетка в руках пятой колонны — был ею же убран с арены, чтобы сохранить результаты его деяний. Горбачев был убран руками тех, кто его ставил и поддерживал, т.е. бывших идеологов КПСС, вставших во главе «демократии», поскольку его свержение сформировавшейся оппозицией сделало бы ситуацию неоднозначной. Как личность, Горби был обречен с самого начала. В дальнейшем отставной Горби прославился рекламой презервативов, представленной в печати с соответствующими иллюстрациями. В результате многие сопоставляют образ и судьбу Горби с использованным презервативом.

Старые идеалы рухнули, и вот еще в период «перестройки» взамен социализма выдвигаются новые идеалы, новая программа действий, сформулированная Г.X. Поповым.

И вот, в момент растерянности и деморализации людей, появляется мессия, апостол нового божества России Фридмена — профессор Гавриил Харитонович Попов. Вслед за Николаем Гавриловичем Чернышевским и Владимиром Ильичем Лениным он создал свое «Что делать». Уже ранее Г.X. Попов имел крупные заслуги перед «демократией», введя в широкое употребление термин «командно-административная система», до этого существовавший только в англоязычной литературе. Творение Попова содержит три составных части, каждая из которых содержит частицу «де»: денационализация, десоветизация, дефедерализация. Перед нами, по сути, программа тотального уничтожения проклятого прошлого в лице СССР и России, и она заслуживает, чтобы ее привести в развернутом виде. Итак, что же делать по Попову (цит. по [23, 24]):

«Надо признать главное: суть перестройки в экономике — денационализация, разгосударствление. Переход не просто к плюрализму форм собственности, а к системе, где, например, говоря условно, 20% — у государства, 30% — в частных руках, а 50% — у разных коллективных хозяев. Но фундамент всего — частная собственность. Именно такая схема соответствует, как сказал бы Маркс, уровню производительных сил.

Главное в перестройке в экономическом плане — это дележ государственной собственности между новыми владельцами. В проблеме этого дележа — суть перестройки, ее корень.

И в политической области корень наших бед — в нежелании вернуться в лоно цивилизации, в стремлении сохранить Советы.

По В. И. Ленину, в системе Советов носитель власти — Совет самого низшего уровня, в котором непосредственно заседают рабочие. А в нормальной республике носитель власти — национальный парламент, и власть от него идет сверху вниз, а не наоборот.

В советской системе Совет любого уровня — власть. А в демократической республике власть — у парламента, а на местах избирают не органы власти, а органы самоуправления — муниципалитеты (или земства, как было в России).

В системе Советов вся власть сосредоточена в руках Советов. В демократической республике никто не имеет права удерживать всю власть. Есть три системы власти: законодательная, исполнительная и судебная.

В советской системе главное — заседания Советов, а в демократической республике — работа аппарата. В советской системе должны работать депутаты, а в республике — профессиональные чиновники.

С этих позиций можно понять еще один аспект наших нынешних бед. Мало того, что на государстве все еще лежит руководство всей экономикой (что само по себе неприемлемо, даже если бы мы имели демократическую республику), так еще это государство советское, противоречащее самим основам мирового опыта государственного строительства.

Суть перестройки в политике — полная ликвидация Советов и создание нормальных институтов демократии, законодательной власти, судебной власти и исполнительной власти. Денационализации в экономике должна соответствовать десоветизация в политике.

И, наконец, национальный вопрос. Если не будет у центра административной силы, если будет подлинная демократия, если будет денационализация, то каким может быть СССР? Я считаю, что его заменят национальные государства. Они могут создать тот или иной новый союз в том или ином составе. Но эти будущие союзы могут быть только следствием появления независимых государств.

Никаких иных перспектив нет, любая иная схема решения национального вопроса означала бы скрытый или явный отказ и от денационализации, и от десоветизации.

Реальна только дефедерализация, деимпериализация и в перспективе добровольные межгосударственные ассоциации.

Остановимся подробнее на этих трех главных проблемах перестройки.

Вопрос о равенстве прав каждого члена общества на государственную собственность и о бесплатности этой доли предопределяет политическую активность граждан и тип этой активности.

На базе того, что получит каждый гражданин, может возникнуть и частная собственность, и разные виды коллективной собственности, и новая государственная собственность. Государственная собственность будущего — это не осколки или остатки тающего айсберга бывшей социалистической собственности. Государственная собственность тоже будет принципиально новой, так как на госпредприятии будут работать люди, у которых есть свой «капитал» — в виде облигаций, которые они не захотели вложить «в дело», предпочтя оставаться наемными работниками у государства и получать сверх госзарплаты ренту на облигации.

Ясно, что в конце концов все облигации, распределенные между членами общества, по законам товарного производства перераспределятся. Возникнет неравенство. Но при демократическом разгосударствлении неравенство будет итогом равного старта и честной конкуренции.

Но в любом случае при любых подходах без разгосударствления нет перестройки. Оно — фундамент всего.

Неудивительно, что более или менее устойчиво новые Советы действуют в двух аспектах: когда надо разрушать старое и когда надо определить самые общие линии на будущее. Но как только надо решить что-то конкретное, появляется разброс мнений депутатов, отражающий разброс мнений слоев нынешнего общества и их неоднозначное отношение к будущему. Возникают бесконечные дебаты, которые никак не могут завершиться принятием каких-то конструктивных решений. И причина не в личностях депутатов, а в самой советской системе.

За этой неспособностью принять что-то, кроме самых общих деклараций о перестройке, стоят не только личные особенности нынешнего депутатского корпуса и особенности его формирования, но и особенности его социальной базы.

Все гораздо сложнее. Дело в том, что новая, послеперестроечная система не вырастает естественным образом из прошлого, из административного социализма. Напротив, ее надо искусственно, извне насаждать на перекопанное поле прежнего строя. Денационализация и десоветизация должны прийти извне».

После денационализации наступает этап дефедерализации. По районам страны (желательно наиболее дробным) проводится референдум о том, в какой из республик хотели бы жить жители района, и по большинству голосов на месте СССР формируется три, четыре, а то и пять десятков независимых государств. Принимается режим свободных переселений, при котором те республики, откуда уезжают люди, обязаны нести все расходы, включая постройку домов на новых местах жительства и переезд из республик только после готовности этих домов.

Независимые республики в новых границах формируют демократическую власть. А потом эти республики решают: нужен ли новый Союз республик? Будут ли в нем подсоюзы (например, союз русских республик — Россия, или союз нескольких украинских республик — Украина, или общий союз России, Украины и Белоруссии)?

Программа Г.X. Попова говорит сама за себя. Здесь четко видно, что лозунг «Вся власть советам», активно использовавшийся демпечатью в начале и середине перестройки, носил временный характер и предназначался для совков, для быдла, толпы. Но в конце перестройки Г.X. Попов может уже спокойно говорить о том, что никакая советская власть (власть снизу) не нужна. Необходима сильная исполнительная власть — чиновники, которые будут выполнять указания сверху. Развернутая демпечатью критика «командно-административной системы» оказалась также блефом — она нужна была лишь для расшатывания СССР. Здесь Попов фактически разоблачает «перестройку», которая с самого начала преследовала другие цели, чем провозглашала. Ликвидация советской власти — это, по мысли Попова, возвращение к нормальной жизни, или к общечеловеческим ценностям, по Горбачеву.

Все наблюдаемое развитие показывает, что современное народное хозяйство состоит из предприятий, связанных с другими тысячами нитей. Соответствующие связи и кооперация складывались десятилетиями. Даже развитые государства Европы сейчас не способны действовать в одиночку. Г. X. Попов, намечая в одночасье разбить СССР на 50 государств, разрывал установившиеся связи, вел фактически дело к уничтожению современной промышленности, к вынужденному переселению, дискриминации и в конечном счете к гибели миллионов людей. Не понимать этого он не мог. Откуда же такая иррациональная жестокость и почему ей не было дано отпора?

Информационная война включает в себя Не только внешнее воздействие, но и использование внутренних закономерностей общественного сознания. Так, на третьем этапе информационно-психологической войны было использовано (в частности, Горбачевым и К°) комплексное шоковое воздействие для того, чтобы привести общественное сознание в неустойчивое состояние. При этом возникают положительные обратные связи, развиваются самоускоряющиеся, самоорганизующиеся процессы, появляются отклонения от нормы. И как известно из синергетики, в таких состояниях возможно управление процессами с помощью относительно малых, но координированных воздействий, остальное довершает стихия.

Именно такая ситуация создалась в конце 80-х годов, когда возникла неустойчивость, произошли скачкообразные изменения в общественном сознании и массы людей потеряли ориентацию. В такое время, как отмечал крупный русский философ Н. А. Бердяев, проявляется иррациональное начало, или, если использовать религиозные термины, на поверхность выходят бесы. О таких периодах ярко и резко писал классик русской литературы Федор Михайлович Достоевский в своем романе «Бесы» [25]:

«В смутное время колебания или перехода всегда и везде появляются разные людишки. Я не про тех так называемых „передовых“ говорю, которые всегда спешат прежде всех (главная забота) и хотя очень часто с глупейшею, но все же с определенною более или менее целью. Нет, я говорю лишь про сволочь, во всякое переходное время подымается эта сволочь, которая есть в каждом обществе, и уже не только безо всякой цели, но даже не имея и признака мысли, а лишь выражая собою изо всех сил беспокойство и нетерпение. Между тем эта сволочь, сама не зная того, почти всегда подпадает под команду той малой кучки „передовых“, которые действуют с определенной целью, и та направляет весь этот сор куда ей угодно, если только сама не состоит из совершенных идиотов, что, впрочем, тоже случается… В чем состояло наше смутное, и от чего к чему был у нас переход — я не знаю, да и никто, я думаю, не знает… А между тем дряннейшие людишки получили вдруг перевес, стали громко критиковать все священное, тогда как прежде и рта не смели раскрыть, а первейшие люди, до тех пор так благополучно державшие верх, стали вдруг их слушать, а сами молчать; а иные так позорнейшим образом подхихикивать».

Дирижируют этой обстановкой «передовые», в данном случае — пятая колонна (идеологи КПСС) и часть примкнувшей к ней переродившейся верхушки партии. Их цели буквально совпадали с формулировкой Петра Верховенского в романе «Бесы»:

«Вы призваны обновить дряхлое и завонявшееся от застоя дело… Весь ваш шаг пока в том, чтобы все рушилось: и государство, и его нравственность. Останемся только мы, заранее предназначавшие себя для приема власти: умных приобщим к себе, а на глупцах поедем верхом… Мы организуемся, чтобы захватить направление; что праздно лежит и само на нас рот пялит, того стыдно не взять рукой».

Поставленные цели также удивительно совпадают со словами Аллена Даллеса, произнесенными еще в сороковые годы (пит. по [26]):

«Литература, театры, кино — все будут изображать самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства…

И лишь немногие… будут догадываться или даже понимать, что происходит… но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать».

Здесь Даллес четко характеризует обстановку периода неустойчивости (бифуркации в терминах синергетики) и методику его использования. Главная задача этого периода, с точки зрения организаторов информационной войны, — не временная деморализация народа, а духовное покорение, духовное закабаление народа, считающего свое подчинение нормой. Для осуществления этой задачи страна должна уничтожить свое прошлое, окрасив своих выдающихся людей, героев и кумиров в черный цвет, представив всю свою историю царством абсурда. И вот в моду входят откровения философа Померанца, одно из которых опубликовано в «Литературной газете» [27]:

«Россия и вXIXвеке попахивала абсурдом (и Европа, и не-Европа). От этого острое чувство абсурдности у Герцена («Доктор Крупов», «Афоризмата Тита Левиафанского»), у Достоевского в «Записках из подполья». Советская Россия — абсурд в квадрате (прыжок в утопию не может не углубить абсурдность жизни). А перестроенная Россия — абсурд в кубе…

Объяснить все это возможно. Но жить в этом, даже объясненном, трудно…

Бросается в глаза, что в Восточной Европе старые люди помнили нормальную жизнь; и весь народ был готов к ней вернуться. А у нас неизвестно, к чему возвращаться, и страшно прыгать в неизвестность. Во-вторых, тоталитаризм был навязан там оккупантами; у нас он победил в гражданской войне (то есть имел своих пламенных сторонников) и прочно вошел в традицию. В-третьих, коммунизм дал общую идею, чтобы восстановить и расширить империю… И никакого скорого выхода из путаницы нет. Жить в России — жить в абсурде. Вернуться в Россию — вернуться в абсурд.

Я много лет переписываюсь с Борисом Хазановым. Еще до своего отъезда в Мюнхен он созерцал в одном из своих эссе фантастическую возможность собрать тысячу русских интеллигентов на необитаемом острове и продолжать русскую культуру без России.

Для рационалиста жить в обстановке абсурда невыносимо, переход от профанического абсурда к сакральному не скрашивает ему жизнь — и заедает тоска. Попав на Запад, почувствовав родной воздух интеллектуальной, социальной и правовой ясности, он вернуться в интеллектуальный ад не способен».

Как видим, согласно Померанцу, народ в России в течение целого ряда поколений, начиная с XIX века, живет в обстановке абсурда. Он даже опасен для цивилизации, поскольку несет с собой тоталитаризм (если в Восточной Европе он был навязан оккупацией, то в России он вошел в традицию). Конечно, каждый истинный демократ одобрит идею Хазанова отобрать 1000 интеллигентов и продолжать русскую культуру без России. К сожалению, Померанц не уточняет, что же делать с основной массой неполноценных, тоталитаризованных людей, остающихся пока на территории бывшего СССР.

В конце 80-х откровения и открытия типа творений Померанца заполняют СМИ, входят в повседневное обращение. Открываешь журнал [28] и читаешь: «Великие стройки вандализма». Что это? Оказывается: Днепрогэс, Турксиб, Магнитка и т.п. Берешь сборник анекдотов, читаешь: «Стоит американский автомобиль в Москве, под ним в грязи лежит человек, прокалывающий шину. — Что ты там делаешь? — Я хочу вдохнуть воздух свободы». Из выступления: «О какой экономике можно говорить в России — это экономика троглодитов». Пришлось даже услышать вздох сожаления: «Эх, а почему нас не завоевали немцы». В этот период все штатные ораторы начинали свои выступления с анафемы советскому прошлому, а кончали — поклонами Западу. А если появившиеся надежды не оправдаются, то для неполноценного, нецивилизованного народа, с врожденным тоталитаризмом, берущим начало с Ивана Грозного, предлагается простой и естественный выход. И в экономическом, и в социальном, и в идеологическом плане страна подводится к положению колонии. Указывается на необходимость арбитража ООН на территории страны, ввода «корпуса мира», а также контролеров и наблюдателей и даже подразделений из США. В газете «Куранты» от 9.01.1992 г. приводится высказывание: «Мы честно шли к этому финалу, да и что плохого в статусе колонии». И далее обсуждается, как стать колонией, для чего рекомендуется обратиться к бизнесменам Запада за помощью.

Характерная особенность конца перестройки — тотальное отречение от советского прошлого, от дела отцов, дедов, прадедов, от тех, кто сражался на фронтах во имя будущего, отдавая все силы и даже жизнь. Особенное усердие здесь проявляли бывшие пламенные борцы за коммунизм — идеологи КПСС, высшие партийцы, деятели СМИ, которые столь же пламенно осуждали тоталитарное прошлое. Постепенно эта кампания стала приобретать формы массовой истерии.

В свое время великий писатель-сатирик Ярослав Гашек в рассказе «Идиллия винного погребка» [29] описал четырех завсегдатаев погребка, делившихся друг с другом фактами о большевиках:

«Фабрикант стеклянной посуды дополнил эти факты сведениями о том, как большевики в России поступают со своими собственными писателями и журналистами. С Горького заживо содрали кожу и бросили его в яму с негашеной известью. Аверченко раздели донага при сорокапятиградусном морозе и поливали водой до тех пор, пока он не превратился в огромный ледяной сталактит. Теффи поджарили на конопляном масле, а потом замариновали в уксусе. Борисом Соколовым зарядили царь-пушку в Кремле и выстрелили в сторону Ходынки. Если уж большевики творят такое с собственными людьми, если они зажарили вдову Толстого, а через Мережковского пропустили электрический ток в два миллиона вольт, от чего он сошел с ума, то нечего удивляться тому, что они учинили в Харькове с тремя внуками и внучкой Божены Немцовой.

Старик, сидевший за соседним столиком, встал и подошел к четырем знатокам русской жизни.

— Господа, — сказал он дрожащим голосом, — господа… это… ошибка… Я сам… сам внук… Божены Немцовой. Мы… вернулись… только вчера… из России. Мы все… живы… С нами, извините… ничего не сделали. Разрешите мне… подсесть к вам, я…

— Неважно, кто вы такой, — пробасил старший инспектор страхового общества. — Этот столик для наших друзей, а не за тех, кто заступается за большевиков».

Этот рассказ был написан Гашеком в 1921 г. Но действительность 1991 г. показала все величие прогресса за 70 лет и намного перекрыла воображение Ярослава Гашека. Так о И. В. Сталине написали уже столько, что было даже интересно, что еще можно придумать. Подобно открытию Н. С. Хрущева, что Берия с 1918 г. (когда ему исполнилось 19 лет) состоял агентом английской разведки (и при этом блестяще организовал советскую разведку в Англии и был главным практическим организатором ракетно-ядерного щита страны), в СМИ появились многочисленные статьи с обвинениями, что Сталин был агентом царской охранки. Сообщалось также, что у Кобы в ссылке были невероятно вонючие носки, что у него было большинство из известных психических болезней, что он был неучем — семинаристом и т.д. и т.п. Слово «большевик» стало ругательством, в том числе в оппозиции, включая многих членов КПРФ. В конце 80-х — начале 90-х годов человек, выходящий на митинг с портретом И. В. Сталина, квалифицировался как дебил, и СМИ буквально выискивали людей с его портретами на митингах, чтобы показать их примитивизм.

Но наряду со стандартными методами были и подлинные «находки», которым могли позавидовать герои погребка в рассказе Гашека. Об одной такой идеологической «находке» говорится в [30]:

«Это „сенсационное“ сообщение облетело страну в 1988 году: в Куропатах, в пригороде Минска, обнаружены массовые захоронения жертв сталинского террора, чинимого органами НКВД с 1937 по июнь 1941 года. Как сообщали средства массовой информации, счет погибших шел на сотни тысяч. Не жалея усилий, эту „сенсацию“ раздували и зарубежные средства массовой информации.

Не секрет, советские люди с нетерпением ждали разъяснений официальных властей по этому поводу».

В результате проведенных тщательных расследований выяснилось, что «…к жертвам, покоящимся в так называемых Куропатах, органы НКВД никакого отношения не имеют. На возвышенности между Заславской и Минской кольцевой дорогами, у поселка Готище, покоятся не менее 30 тысяч жертв гитлеровского геноцида…» [30].

Автор статьи [30] обращается к читателям:

«Люди, помните нас…» Сколько раз приходилось слышать эти слова. Так до каких же пор мы, живые, будем оставаться у последней черты человеческой морали? До каких пор будет продолжаться эта бесчеловечная пляска на костях узников фашистского геноцида в угоду отдельным политиканам вроде Позняка и ему подобных? Постыдитесь мертвых…»

Дезинформация о Куропатах была изготовлена по всем правилам психологической войны. Так, самого названия Куропаты на картах Белоруссии никогда не было. Цель выдуманного названия — эмоциональное воздействие, мол, Сталин здесь расстреливал людей, как куропаток (методика создания мифа о Куропатах подробно описана в работе [31]). Отметим, что Куропаты — только один пример из целой системы фальсификаций.

Особый размах приняла кампания по дискредитации В. И. Ленина. Общее впечатление о полете «демократической» мысли в этом направлении дают следующие фрагменты. В нескольких номерах «Балтийского времени» публиковался Михаил Вайскопф, живописующий Ленина [32]:

«Году в 1924 прохудилась кремлевская канализация, не выдержав большевистского натиска. Мавзолей залили нечистоты, и какой-то священник (якобы сам патриарх) изрек: „По мощам и елей“.

Постепенно, шаг за шагом, наиболее проницательными жрецами отыскивался главенствующий прототип, и, едва он был найден, разъяснились и дурацкая мимика, и плешивость, и ужимки подвыпившего телеграфиста. «Ибо Он взошел… как росток из сухой земли: нет в Нем ни вида, ни величия».

Сведущ Володя и в мирских науках. Не обладая ни малейшими способностями к поэзии, он, если учитель прикажет, готов немедля «переводить Гомера правильным гекзаметром».

В его комнате монастырская опрятность. Крохоборским крысиным почерком — словам тесно, мыслям просторно — гимназист заполняет тетради, задумчиво косясь на стену; на пятнистые ягодицы географических полушарий — прообраз государственного герба СССР…

Настало, наконец, время потолковать о ней — о Надежде, обвенчавшейся с Избавителем. Поди догадайся, что эта революционная игуменья, изъяснявшаяся слогом Макара Девушкина и носившая партийную кличку Рыба, не лишена лирического воображения… что под серой горжеткой, в груди, унылой, как восточно-европейская низменность, бьется… что и узилище не разлучило любящие сердца».

Это типичный образец стиля значительной части публикаций. Весьма впечатляет и творчество А. Иванова (цит. по [33]):

«Очередной, свой вклад в Лениниану внесла газета „Куранты“. 22 апреля ее политический обозреватель поэт-пародист А. Иванов выступил с разбором читательской почты на ленинскую тему и присвоил первое место письму от пенсионера, в котором Ленин назван изменщиком Родины, лицемером и демагогом. На втором месте — письмо от восьмиклассницы Маши: «Я прочла о происшествии, случившемся с профессором-археологом из Швейцарии Ренатой Цапауль. Ее изнасиловала мумия вождя инков, умершего 500 лет назад. Несчастная забеременела. Теперь я боюсь посещать мавзолей на Красной площади, а вот моя одноклассница, наоборот, хотела бы иметь ребенка от вождя революции». А. Иванов отвечает школьнице: «Правильно боишься, Машенька. И подругу отговори. Судя по всему, от сифилиса помер наш „вождь и учитель“.

Антиленинская кампания велась с размахом, с воздействием на подсознание людей. В результате у очень многих людей, особенно среди молодежи и части интеллигенции, не только удалось сформировать резко отрицательное отношение к Ленину, но и представить человека, умершего более 70 лет тому назад, виновником сегодняшней катастрофы в России. В публикации [34] приведены ответы прохожих на вопрос: «Где лежать Ленину?» Вот два из них:

«Е. Голоцван, психиатр, 31 год, Москва: „Раньше я всегда хотела попасть в Мавзолей, испытывала даже какое-то благоговение. А теперь только разочарование и злость остались. Мои дети знают Ленина только по журнальным карикатурам, на которых его изображают то с клыками, то с огромной головой. Вот они меня все время и тянут в Мавзолей, хочется им посмотреть, какой он на самом деле“.

Дима, 15 лет, Москва: «Чего он тут лежит! Выкинуть его отсюда надо… Ну, не выкинуть, так увезти. Чего он хорошего сделал? Всю страну развалил, а теперь тут лежит. Пусть похоронят его на каком-нибудь кладбище».

Заметное место в «демократической» лениниане по праву занял пламенный идеолог КПСС (в прошлом), а впоследствии непримиримый борец против «тоталитаризма» генерал от идеологии Д. Волкогонов. В частности, он на обложке своей книги, где сокрушал Ленина, поместил для усиления негативного воздействия на читателя снимок тяжело больного, фактически умирающего человека, с искаженным мукой лицом. Вскоре после выхода этой книги заболел и скончался Волкогонов. Одному из авторов запомнились слова, сказанные по окончании семинара о роли православия в современной жизни одним из его участников:

«История Волкогонова послужила для меня толчком к пересмотру моего отношения к миру. Обложка книги была надругательством над умершим (независимо от отношения к Ленину), и возмездие наступило».

Ф. М. Достоевский в романе «Братья Карамазовы» вывел образ Смердякова, который формулирует свои взгляды следующим образом [35]:

«Я не только не желаю быть военным гусариком, Марья Кондратьевна, но желаю, напротив, уничтожения всех солдат-с.

— А когда неприятель, кто же нас защищать-то будет?

— Да и не надо вовсе-с. В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона французского первого, отца нынешнему, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с».

Каким только поношениям не подвергали наследники Смердякова глупую нацию и ее героев. Особое внимание уделили участникам Великой Отечественной войны. Приведем наудачу несколько материалов из накопившегося массива. В «Аргументах и фактах» [36] некий А. Жовтис пишет о Зое Космодемьянской. В начале статьи говорится о том, что автор рассказывает со слов покойного писателя Н. И. Анова (Иванова), который, попав в деревню Петрищево, увидел, что жители избегают разговоров о Зое. Далее следует текст Жовтиса:

«Послушайте, — говорил Николай Иванович, — я ведь чувствую, что за всем этим есть какая-то тайна. Расскажите мне всю правду.

Лишь учительница, не без колебаний и взяв с Анова «клятву», что «это останется между нами», рассказала:

— Немцы заняли Петрищево во время общего наступления на Москву. Они назначили старосту и ушли. Староста поддерживал контакт с оккупационными властями, располагавшимися в другом населенном пункте. Однажды ночью в деревне загорелась изба, пожар уничтожил ее дотла. Люди пришли к заключению, что это был поджог, и на следующую ночь выставили караульных. Через день или два поджигатель был пойман с поличным: неизвестная девушка с помощью тряпок, смоченных в керосине, пыталась поджечь другую избу. Зима была суровая, одна семья, потерявшая кров, ютилась у соседей, жители деревни были обозлены и разъярены. Караульные зверски избили девушку, затем втащили ее в избу к Лукерье, а утром староста отправился к властям и доложил о случившемся. В тот же день девушка была повешена прибывшими в Петрищево солдатами спецслужбы… Немцев на постое здесь не было и, следовательно, не было никаких немецких конюшен, которые, согласно официальной версии, партизанка якобы подожгла.

После прихода наших войск многие жители деревни были арестованы и увезены неизвестно куда. Отсюда — непроходящий страх оставшихся перед возможными репрессиями…

Трагедия в подмосковной деревушке явилась результатом того, что, срочно создавая партизанские отряды из готовых к самопожертвованию во имя правого дела мальчиков и девочек, их, видимо, ориентировали на осуществление тактики «выжженной земли».

Заблуждался ли П. Лидов, обманутый смертельно запуганными жителями деревни, или сам создал выгодную сталинской пропаганде версию события, но именно эта версия стала признанной и «вошла в историю».

На данном примере видны методические приемы подражателей Смердякова. В основе лежит столь убедительный факт, как устное сообщение неизвестной учительницы ныне покойному писателю Анову, в свою очередь рассказавшему об этом автору статьи А. Жовтису. Из краткой статьи хорошо также видна справедливость гитлеровцев и их забота о населении, виден тот ужас, который несло занятие деревни Петришево Советской Армией и еще проведено разоблачение сталиниста Лядова. В результате одним выстрелом, подобно ракете с разделяющимися боеголовками, А. Жовтис и редакция поразили 4 цели.

Трагедия посмертного глумления над Зоей Космодемьянской продолжилась и в других демпубликациях. Так, например, утверждалось, труп на снимке — это не труп Зои, а подделка. В конце концов была проведена экспертиза, о результатах которой говорится в статье [37]:

«В связи с рядом спорных вопросов, возникших вокруг подвига и имени Зои Космодемьянской (публикация еженедельной газеты „Аргументы и факты“ №№ 38, 43, 1991 г.), Центральный архив ВЛКСМ обратился в Научно-исследовательский институт судебных экспертиз Министерства юстиции Российской Федерации с просьбой провести экспертизу по установлению личности погибшей. Для этого были направлены фотографии 3. Космодемьянской, Л. Азолиной и повешенной девушки. Всего 9 фотографий.

Заключение специалиста: «…на фотографии трупа повешенной девушки запечатлена Зоя Космодемьянская».

В статье [37] помещены выдержки из двух характерных писем:

«М. Шибалис, бывший редактор газеты 132-й стрелковой дивизии „В атаку“, г. Минск: „Надругательство над памятью таких героев, как Зоя, ничем нельзя оправдать! Во время войны мне довелось писать о многих ее сверстницах. С какой искренней душевной чистотой рвались они защищать Родину! И как твердо шли на смерть во имя нее“.

В. Белов, профессор, председатель этической экспертной медицинской комиссии совета федераций обществ психиатров и наркологов: «Наша комиссия однозначно расценивает публикацию в „Аргументах и фактах“ о Зое Космодемьянской как явное нарушение этических медицинских принципов и нормативных документов. Наши настойчивые попытки выяснить через редакцию „АиФ“ источник получения этой информации оказались безрезультатными».

Аналогичная [36] акция была предпринята против молодогвардейцев, и прежде всего против Елены Николаевны Кошевой — матери Олега Кошевого, комиссара ребят-молодогвардейцев. В газете «Куранты» была напечатана обширная, на всю страницу, статья М. Волиной «Кого оплакивала мать Кошевого» [38], где говорится, что Олег Кошевой жив. В статье содержатся утверждения, которые якобы поведали ей:

«В Ровеньках из общей могилы вырыли уже полуразложившиеся трупы расстрелянных немцами людей. Елена Андреевна, она там была, бросилась к мертвому телу седого старика и завопила: „Олежка, Олежка!“ Все видят: перед ней старик седой, а она вопит: „Олежка!“ Спорить не стали и… похоронили того неизвестного старика во второй раз как Олега Кошевого. Фадеев же на этом основании выдумал, что Олега пытали в ровеньской тюрьме и потому в одну ночь шестнадцатилетний мальчик поседел! Так стал Олег Кошевой главным героем романа, а Елена Андреевна — главной геройской матерью…»

Через несколько дней после публикации статьи [38] в «Курантах» в городе Луганске распоясавшиеся хулиганы сбросили с постаментов бюсты героев-молодогвардейцев. Но именно здесь важно подчеркнуть, что М. Волина не пользовалась ни одним документальным источником. Об этом, в частности, говорится и в подробном разборе публикации из «Курантов», опубликованном в статье [39] под таким же названием. Как пишет автор В. Иванов [39] — артист, игравший роль Олега Кошевого в фильме «Молодая гвардия» и неоднократно бывавший в Краснодоне, в статье Волиной имеется ряд грубых накладок. Кошевая — Елена Николаевна, а не, как называет ее Волина, Елена Андреевна. Перепутан и ряд других данных. Иванов рассказывает о том, что претерпела Елена Николаевна. После раскрытия организации ее доставили в полицию первой. Гестаповцы избили ее до полусмерти, сломав два отростка в позвоночнике. По этой причине она осталась больным человеком навсегда. Болезнь прогрессировала, и она последние десять лет не выходила на улицу. Гитлеровцы загнали ее в темную каморку и несколько раз в неделю, пытаясь получить нужные сведения, зверски избивали, чаще всего до беспамятства. В этот период она потеряла почти все зубы. Владимир Иванов [39] подробно разбирает и показывает несостоятельность основанных на слухах утверждений Волиной, которая к тому же заявляет, что роман А. Фадеева «полон развесистой ложью».

В. Иванов заканчивает свою статью словами:

«У нас появилась тенденция переворачивать могильные плиты, как это делает журналистка М. Волина. А мертвые не могут ничего сказать в свою защиту!.. Необходимо помнить библейскую заповедь: „Не лжесвидетельствуй!“ Известно, что на лжесвидетельствах общество не может существовать — оно гибнет».

Разгорелись страсти и вокруг имени Фучика, автора известной книги «Репортаж с петлей на шее», написанной в ожидании казни. И в этом случае также используется целая сеть домыслов, о которых говорится в книге [40]:

«Например, появилась версия — сначала в передачах некоторых радиостанций, потом в неформальной пражской прессе, в газетах новых партий, — что Фучик вообще не был казнен. Что он не только был немецким осведомителем, но что его в этом качестве вывезли в Боливию, где он и скончался совсем недавно. Появились даже фотографии какого-то трупа… Другие не настаивают на „боливийской“ версии, утверждая, однако, что предателем-осведомителем он все-таки был. И уж знаменитый „Репортаж“ во всяком случае никак не мог быть им написан, его сфальсифицировали позднее товарищи Фучика по партии…»

Вся эта организованная кампания домыслов имела только одну цель — любыми средствами опорочить национального героя Чехословакии Юлиуса Фучика, одного из организаторов подпольного ЦК КПЧ, друга Советского Союза, казненного в 1942 г. в тюрьме Плетцензее в Германии.

Столь же ожесточенная кампания домыслов была развернута против одного из выдающихся руководителей партизанского движения, дважды Героя Советского Союза Алексея Федоровича Федорова, прошедшего с боями от Черниговщины до Волыни. В статье, написанной участниками партизанских боев под руководством ныне покойного А. Ф. Федорова, в частности, говорится [41]:

«Народные мстители уничтожили на Черниговщине более 5 тысяч солдат и офицеров противника, взорвали более 65 тысяч железнодорожных и шоссейных мостов, пустили под откос 1025 эшелонов, уничтожили 1255 автомашин, 461 километр телефонной связи».

Предлогом для очернения памяти А. Ф. Федорова послужила публикация в «Десняньской правде», согласно которой «на заседании так называемой тройки УНКВД по Черниговской области с участием А. Ф. Федорова 21 сентября 1938 года были якобы неоправданно осуждены четыре человека — уроженцы Черниговщины».

Один из них был приговорен к смертной казни. В [41] напоминается, что в Черниговщине гитлеровцы не без помощи предателей Родины стерли с лица земли 51 населенный пункт, всего от рук фашистов в области погибли 120 тысяч советских граждан. Статья [41] заканчивается призывом к ветеранам войны, участникам партизанского движения защитить честь и достоинство А. Ф. Федорова.

Не только военное время, но и вся история СССР за 70 лет накрывалась постепенно расползавшимся темным пятном, а многое просто представлялось в карикатурном виде. Это относится, например, к крупным писателям, поддерживавшим советскую власть. Согласно публикациям: А. Толстой — сребролюбец и пьяница, М. Горький — неискренняя, неполноценная личность, В. Маяковский — ущербный человек, М. Шолохов — плагиатор. Трудно даже перечислить, сколько было инсинуаций по адресу автора «Тихого Дона». Свой вклад в шолоховедение сделал и известный поэт Е. Евтушенко, стремившийся зарекомендовать себя с «демократической» стороны (цит. по [42]):

«Тут и „огромное белое здание с колоннами, окруженное сплошным забором“ (то есть дом в Вешках, где жил писатель), и сложная пропускная система в доме (жена, милицейский пост, личный секретарь). Вся биография Шолохова одним махом вывернута наизнанку и выставлена напоказ в неприглядном виде: „Во время сталинских чисток он выступил с одобрением беспощадных расправ… Профессиональная деградация Шолохова — поучительный пример всем художникам, как безнравственность в искусстве неумолимо переходит в депрофессионализацию“. Далее поэт добавляет автору „Тихого Дона“ еще такую аттестацию: „провинциальное чванство перед слабыми и заискивание перед сильными мира сего, наконец, доведенное до прямых призывов к убийству“.

И все-таки почему-то особую ненависть «демократы» испытывают к Алексею Николаевичу Толстому. Возможно, они не могли простить ему статьи «Москве угрожает враг» и «Русский характер», написанные в самое тяжелое время войны и показывающие красоту души русского человека. Но это еще не предел. Началось систематическое оплевывание всей русской истории, в том числе эпохи Петра I и Екатерины II, не состоявших, насколько известно, в партии большевиков. В этом плане примечательна характеристика, данная В. В. Жириновским: «радикал-демократизм — идеология национального предательства» [43].

Во время Отечественной войны гитлеровцы оставляли за собой выжженную землю, остовы зданий в центре городов. Они несли с собой тотальное разрушение материальных ценностей. Лжедемократы оставили за собой выжженное прошлое. Они калечат души людей. По своей сути они являются духовными наследниками гитлеровцев. Разобравшись с происходящим, все более проникаешься словами Федора Михайловича Достоевского о бесах. Но за бесами, как написал Борис Олейник [44], стоит князь тьмы.

Когда берешь в руки издания конца 80-х — начала 90-х годов, то кажется, что попадаешь в иррациональный мир — мир глумления над прошлым нашей Родины, над павшими на поле брани, над славой и болью России. Многие задают себе вопрос: «Кто привел к распаду могучее государство с тысячелетней историей?» Кто был тот, кто это осуществил, человек ли он? У многих для его характеристики уже просто нет рациональных аргументов. Писатель Борис Олейник, контактировавший с Горбачевым и веривший ему, обращается к святому писанию и учению отцов церкви [44]:

«ОН ПРИДЕТ, — говорит св. Ефрем Сирин, — В ТАКОМ ОБРАЗЕ, ЧТОБЫ ПРЕЛЬСТИТЬ ВСЕХ: ПРИДЕТ СМИРЕННЫЙ, КРОТКИЙ, НЕНАВИСТНИК (как сам скажет о себе) НЕПРАВДЫ, ОТВРАЩАЮЩИЙСЯ ИДОЛОВ, ПРЕДПОЧИТАЮЩИЙ БЛАГОЧЕСТИЕ, ДОБРЫЙ, НИЩЕЛЮБИВЫЙ. В ВЫСОКОЙ СТЕПЕНИ БЛАГООБРАЗНЫЙ, ПОСТОЯННЫЙ, КО ВСЕМ ЛАСКОВЫЙ… ПРИМЕТ ХИТРЫЕ МЕРЫ ВСЕМ УГОДИТЬ, ЧТОБЫ В СКОРОМ ВРЕМЕНИ ПОЛЮБИЛ ЕГО НАРОД, НЕ БУДЕТ БРАТЬ ДАРОВ, ГОВОРИТЬ ГНЕВНО, ПОКАЗЫВАТЬ ХМУРОГО ВИДА, НО БЛАГОЧИННОЮ НАРУЖНОСТЬЮ СТАНЕТ ОБОЛЬЩАТЬ МИР, ПОКА НЕ ВОЦАРИТСЯ».

Происшедшие события, «темные» для обычной логики, торжество Зла Олейник пробует объяснить исходя из религиозного подхода [44]:

«Мы признаем, что есть люди, которые неосознанно, помимо своей воли, первородно излучают негативную ауру, не по своей вине создавая дискомфорт окружающим. Однако мы знаем и особей, которые по своей воле сознательно учиняют зло в деянии, то есть — злодеяние. Самые известные из них составили нарицательный ряд: Каин, Прокруст, Герострат, Нерон, Юлиан-Отступник…

К какому типу отнести Горбачева ? Если к первому, то его негативное, «осиновое» поле могло отразиться лишь на судьбе ближних, включая, скажем, и гэкачепистов. Но ведь БЕЗНАКАЗАННЫЙ ПРОЛЕТ РУСТА ЧЕРЕЗ ВСЮ СИСТЕМУ ПВО И ЕГО ВЫЗЫВАЮЩАЯ ПОСАДКА НЕ ГДЕ-НИБУДЬ, А ИМЕННО У КРЕМЛЯ (!); ОДНОСТОРОННЕЕ РАЗОРУЖЕНИЕ И РАЗГРОМ АРМИИ; ТАЙНАЯ РАСПРОДАЖА СТРАНЫ; РАЗВЯЗЫВАНИЕ ВОЙНЫ В ПЕРСИДСКОМ ЗАЛИВЕ, КОТОРАЯ ТОЛЬКО ПО СЧАСТЬЮ НЕ ПРИВЕЛА К ТРЕТЬЕЙ МИРОВОЙ; РЕАНИМАЦИЯ КАПИТАЛИЗМА В СТРАНАХ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ И ПРИБАЛТИКИ; СПРОВОЦИРОВАННАЯ БОЙНЯ МЕЖДУ НАРОДАМИ БЫВШИХ РЕСПУБЛИК СССР, ВЫЗВАВШАЯ ПОКА ЧТО ГРАЖДАНСКУЮ ВОЙНУ В МОЛДАВИИ, ГРУЗИИ, АРМЕНИИ, АЗЕРБАЙДЖАНЕ, НЕРОВЕН ЧАС —И В ТАДЖИКИСТАНЕ, ДА, ПОХОЖЕ, И В РОССИИ; НАРАСТАЮЩИЙ — С НЕПРЕДВИДЕННЫМИ ИСХОДАМИ — РАСКОЛ ЦЕРКВЕЙ; ВЫДАЧА (ИЛИ ПРОДАЖА) ИНОСТРАННЫМ СПЕЦСЛУЖБАМ ВСЕЙ СИСТЕМЫ ОБОРОНЫ И СЕКРЕТОВ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ; ЦИНИЧНОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО БЫВШИХ СОЮЗНИКОВ, ВПЛОТЬ ДО БРАТЬЕВ-СЛАВЯН; ОРГАНИЗАЦИЯ АВГУСТОВСКОГО «ПУТЧА» И, НАКОНЕЦ, ИЗМЕНЕНИЕ СУЩЕСТВУЮЩЕГО СТРОЯ ПУТЕМ ПРЯМОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО ПЕРЕВОРОТА, В РЕЗУЛЬТАТЕ ЧЕГО НА ВОЛЮ ВЫПУЩЕН ДИКИЙ, ОСОБО ХИЩНЫЙ ВИД КАПИТАЛИЗМА, ВКУПЕ СО ВСЕВЛАСТИЕМ МАФИИ ВО ВСЕХ СФЕРАХ, ВКЛЮЧАЯ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И ДУХОВНЫЕ, ВПЛОТЬ ДО СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ… Все это, присовокупляя безработицу, крайнее обнищание народа, превратившегося во всемирного попрошайку, с опасным падением рождаемости, что близко К ГЕНОЦИДУ, и резким скачком количества самоубийств; с целенаправленным развращением молодежи сексом с патологическими извращениями и неприкрытой порнографией и наркоманией; с легализацией проституции, вплоть до поставок «живого товара» в заграничные бордели; со зловещим селевым нарастанием открытой спекуляции и повальным взяточничеством; поразившим даже правоохранительные и государственные структуры, — все это и прочее НЕ МОГЛО ПРОИЗОЙТИ СТИХИЙНО, ПОМИМО ЧЬЕЙ-ТО ЗЛОЙ ВОЛИ И УЖ НИКАК НЕ ПОД ВОЗДЕЙСТВИЕМ НЕГАТИВНОЙ АУРЫ.

Нет, и еще раз — нет! Факты и события объективно свидетельствуют: это прямое следствие злого, воистину дьявольского умысла и предприятия. Фантом, по воле которого произошел этот глобальный Чернобыль, не вписывается даже в вышепоименованный паноптикум соумышленников, поскольку выходит за пределы всего доныне известного».

Происходило необъяснимое — распад, разрушение общественного сознания, всего, что объединяло людей. Действительно, казалось, что воцарились силы Зла. Б. Олейник далее пишет:

«У зла нет Отечества: весь грешный земной мир — его владение. И если кто-то тешит себя надеждой, что его всеразрушающую энергию можно саккумулировать только на своего противника, то — горе и еще раз горе им! И нам!

Разве ни о чем не говорит тот факт, что СРАЗУ ЖЕ ПОСЛЕ ПРИБЫТИЯ ГОРБАЧЕВА В КИТАЙ РАЗРАЗИЛОСЬ КРОВАВОЕ ПОБОИЩЕ НА ПЛОЩАДИ ТЯНЬАНЬМЫНЬ?

РАЗВЕ НЕ ПОСЛЕ ЕГО ЦЕЛОВАНИЙ С ЛИДЕРАМИ БЫВШИХ СОЦСТРАН ОНИ ВСЕ ИЛИ УБИТЫ, КАК ЧАУШЕСКУ С ЖЕНОЙ, ИЛИ УМЕРЛИ, ИЛИ ПРЕБЫВАЮТ ПОД СЛЕДСТВИЕМ?

РАЗВЕ НЕ В МОМЕНТ ОЧЕРЕДНОГО ПОСЕЩЕНИЯ ГОРБАЧЕВЫМ США В ЛОС-АНДЖЕЛЕСЕ ВЗОРВАЛИСЬ ТЕМНЫЕ СТРАСТИ, ОСТАВИВ ПОСЛЕ СЕБЯ ВАРВАРСКИЕ РАЗРУШЕНИЯ И МНОГОЧИСЛЕННЫЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ЖЕРТВЫ?

Разве… РАЗВЕ НЕ СТРОИЛСЯ УДАРНЫМИ ТЕМПАМИ, ПРАВДА, В СОКРЫТИИ ОТ НАРОДА, ОДНОВРЕМЕННО С САРКОФАГОМ ДЛЯ ЧЕТВЕРТОГО БЛОКА ЧАЭС, — ГОРБАЧЕВСКИЙ ФОРОССКИЙ ЗАМОК, ЧТОБЫ ЧЕРЕЗ 5 ЛЕТ, ПОСЛЕ АПРЕЛЯ 1986 ГОДА, В АВГУСТЕ 1991-ГО ОЛИЦЕТВОРИТЬ СОБОЙ НОВЫЙ, ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЧЕРНОБЫЛЬ и с опаснейшими «выбросами» для всей цивилизации? Разве… Разве… Многие многоточия после этого «разве» уже заполнены. Но ведь нет гарантии, что заполнены полностью, что продолжения не будет…»

С точки зрения Б. Олейника, «меченый» Горби стал символом планетарного Зла. Эта точка зрения имела в своей основе внезапность катастрофы, обрушившейся на Советский Союз, необъяснимость массового доверия (у Б. Олейника — личного) к Горбачеву в течение столь длительного времени.

В ряде источников содержится описательный подход к событиям. Он, например, фигурирует в книгах Е. К. Лигачева, Н. И. Рыжкова, В. И. Илюхина. В первых двух описываются близкие, доверительные отношения с Горби в начале перестройки, и его вероломство и беспощадность в конце. В [45], где есть ряд интересных наблюдений, Илюхин отмечает три лица Горбачева:

«Внешне он всегда оставлял о себе приятное, впечатление своей мягкостью, интеллигентностью и общительностью. Хотя от других знаю, что у себя в служебном кабинете он частенько в разговорах употреблял резкие выражения, которых нет в толковых словарях.

Но о людях, и тем более о президенте, надо судить не по словам, а по делам.

И здесь, пожалуй, в Горбачеве уживаются как минимум три лица: Горбачев начала перестройки, Горбачев ее апогея и Горбачев реального распада Советского Союза.

Первый — действительно всколыхнул страну, мир, объявив курс на обновление, курс, который был положительно воспринят почти всеми.

Второй — после того как огромные массы людей пришли в движение, вдруг обнаружил, что не знает, куда их вести, а может быть, не захотел или не мог. Время действий сменилось пустой говорильней, шараханием из стороны в сторону, топтанием на месте, распадом экономики и государственности.

Третий — оказавшись в состоянии депрессии и без всякой опоры в массах, полностью выпустил руль управления страной. Неимоверно быстро скатился вниз, к финалу своей карьеры, однако, и падая, продолжал разрушать некогда могучее государство».

Действительно, Горбачев имел три лица, но не только в соответствующих фазах перестройки, а во всех своих разрушительных действиях, осуществлявшихся по триаде: реформа — углубление — разрушение (см. раздел 4.2). Отмечавшиеся Илюхиным «мягкость» и «депрессия» были лишь необходимыми масками, скрывавшими суть действий. На этапе перехода от углубления к разрушению у Горбачева проявлялись твердокаменность и неистовость [3]. Третий подход в понимании событий — психоанализ, попытки понять поступки Горби изнутри. У нас методы психоанализа для воссоздания личности стали использоваться сравнительно недавно. Между тем, западные исследования в этом направлении представляют большой интерес. Так, Эрих Фромм, крупнейший авторитет в области соединения психоанализа с социальными дисциплинами, разработал весьма убедительный психоаналитический портрет Гитлера.

Из бесед с психоаналитиками по поводу личности М. С. Горбачева складывается следующая картина. Как и Гитлер, Горбачев является ярко выраженным некрофилом. Часто, поднимая литературные данные, мы встречаемся с выражениями типа [45]:

«Горбачев, начав „раскапывать старые могилы“, забыл, что они дурно пахнут и от этого зловония могут задохнуться окружающие. При его правлении весь Союз превратили в археологические раскопки. Правда, никто не подумал о том, где складывать находки, как потом проводить границы, делить территории и людей разных национальностей и вероисповеданий, давно перемешавшихся между собой».

И действительно, если на минуту задуматься, то время Горбачева — это время раскрытия гробов: гробов времени установления советской власти, гробов двадцатых, тридцатых, сороковых, пятидесятых, гробов относительного настоящего, гробов исторических (какой народ жил раньше на данной территории). Так, журнал «Известия ЦК КПСС», где главным редактором был Горбачев, на две трети посвящен раскрытию гробов, или другой пример — «демократическая» дискуссия в разных изданиях о трупе повешенной Зои Космодемьянской, где утверждалось, что это не ее труп. Исследование, о котором сказано в публикации [37]: «Заключение специалиста: …на фотографии трупа повешенной девушки запечатлена Зоя Космодемьянская». И на фоне раскопанных гробов, тлена и зловония стоит фигура интеллигентного некрофила М. С. Горбачева.

И еще один момент, имеющий отношение к психоанализу. Горби сделал невероятно быструю карьеру, не имея за душой каких-либо реальных заслуг и подвергаясь действительным или мнимым унижениям. Получив высшее образование в Московском государственном университете, он был внутренне убежден в своем умственном превосходстве над теми, под чьим началом должен был служить. Постепенно у него выработался разрушительный комплекс. Он должен был ощущать свое превосходство. Он получал удовлетворение в разрушении или деструкции как по отношению к отдельным людям, так и по отношению ко всей стране в целом. По-человечески страшно становится при рассказах о том, как он разговаривал с прибалтийскими сторонниками сохранения СССР, обманывая их и четко понимая, что он завтра фактически направит Рубикса и Бурокявичуса в тюремные застенки. Общавшиеся с ним не представляли его подлинный облик, и в этом была его сила. Конечно, катастрофа, обрушившаяся на Советский Союз, по сути, не была внезапной. Она произошла после тщательной подготовки как результат информационно-психологической войны. Во время этой борьбы вместо Горбачева мог появиться и другой человек, но «время выбрало его», и от него зависело очень и очень многое. Кроме того, мышление людей таково, что часто тот или иной период времени персонифицируется в образе одного человека. В этом смысле Горбачев, стоявший во главе страны, и был главным проводником деструктивного процесса.

Третий этап информационно-психологической войны закончился расчленением СССР, дезориентацией людей и радикальными изменениями в общественном сознании. Отречение общества от прежних идеалов носило обвальный характер. Никакого организованного сопротивления не было. И это при фактическом отсутствии какой-либо реальной позитивной программы у «прорабов перестройки». Грандиозный, неожиданный для большинства людей успех США и руководимой ими пятой колонны в информационной войне против СССР был обусловлен не только стратегией США, но и медленными объективными изменениями в сознании людей, характерными для нашего времени и особенно сильно проявившимися к концу XX столетия.

Тенденцию этих изменений на рубеже начала XX века уловил еще Макс Нордау, ученик прославленного психиатра И криминалиста Чезаре Ломброзо. Его исследования можно считать взглядом психиатра на сознание не отдельного человека, а на сознание определенной части общества. На основании большого фактического материала он провел анализ побуждений, заставляющих интеллигентную толпу отрекаться от трезвой оценки и увлекаться разными проявлениями больного человеческого духа. Из результатов своего исследования Нордау делает вывод о том, что больные мыслители пользуются большой популярностью, потому что сама толпа больна. В своей известной книге «Вырождение» [46] в разделе «Двадцатый век. Прогноз» он писал:

«Мы окончили продолжительное и печальное обозрение больницы, какую ныне представляет если не все цивилизованное человечество, то, по крайней мере, высшие слои населения больших городов. Мы изучили разнообразные формы, принимаемые вырождением и истериею в искусстве, поэзии и философии. Главнейшими проявлениями умственного расстройства наших современников в этой области служат: мистицизм как результат неспособности к сосредоточенному вниманию, ясному мышлению и господствованию над эмоциями, вызываемый ослаблением мозговых центров; эготизм как результат ненормального состояния чувствующих нервов, притупления воспринимающих центров, извращения инстинктов, желания доставить себе достаточно сильные впечатления и значительного преобладания органических ощущений над представлениями; ложный реализм, вызываемый туманными эстетическими теориями и выражающийся пессимизмом и непреодолимою склонностью к скабрезным представлениям и самому пошлому, непристойному способу выражения.

Во всех трех проявлениях болезни мы находим одни и те же элементы: неспособный к правильной работе мозг и вследствие этого слабость воли, невнимательность, преобладание эмоции, неполное сознание, отсутствие сострадания и участия к миру и человечеству, наконец, искажение понятий о долге и нравственности.

Представляя между собою довольно большое сходство в клиническом отношении, все эти картины болезни не что иное, как разнообразные проявления одного и того же основного состояния — истощения…

Истерия и вырождение существовали всегда; но в прежнее время они проявлялись в единичных случаях и не имели большого значения для жизни всего общества. Только глубокое утомление, вызванное непосильными запросами, предъявленными человеческому организму внезапно нахлынувшими изобретениями и новшествами, создало благоприятные условия для чрезмерного развития и распространения этих болезней, угрожающих в настоящее время цивилизации.

Так, например, в нашем организме всегда есть стафилококки и стрептококки, но для того, чтобы они размножились и вызвали опасные для жизни нагноения, необходимо предварительное появление бациллы инфлюэнцы».

Нордау говорил о неадекватном восприятии реальности значительной частью населения больших городов. Различные художественные произведения и учения, несостоятельные по существу, часто притягивают людей, находящих в них отражение собственных болезненных чувств и оправдание своим извращенным инстинктам. При этом болезненные течения общественной мысли умышленно поддерживаются и усиливаются вполне здоровыми людьми в корыстных целях. Нордау отмечал, что ситуация может стать опасной, «когда своеобразные, избирающие свои отдельные пути сумасшедшие предварительно отравят и лишат силы противодействия ослабленный истощением дух времени».

Общий вывод, вытекающий из анализа Нордау и его последователей, — крайне низкая граница устойчивости общественного сознания в больших городах. Вместе с тем, в этих городах концентрируется управление, квалифицированные кадры, очаги культуры. Население крупных городов, чья позиция резко отличается от позиции людей русской глубинки, сыграло решающую роль в событиях заключительного этапа информационной войны, когда главный удар наносился по наименее устойчивому звену — интеллигенции больших городов. Более того, оказалось, что ею можно управлять.

Потенциально неустойчивое состояние населения больших городов, составляющее, по терминологии Нордау, больное общество, это общее явление всей современной цивилизации. Поражение СССР в информационной войне — одно из проявлений нарастающего кризиса. Пример крушения СССР показал также, как хрупок и неустойчив современный мир. Система, пришедшая в неустойчивое состояние, становится неуправляемой, и результат воздействия может оказаться противоположным ожидавшемуся.

После победного завершения 50-летней информационно-психологической войны и расчленения СССР единоличным гегемоном мира стали США, и именно от них зависел выбор возможного пути развития. Но как мы увидим ниже, был выбран тупиковый путь, не учитывающий реалий современного мира.