Реакция и историческое творчество[3]

О. М. Приветствую всех и благодарю за приглашение участвовать в вашем семинаре. Семинар предполагает живую дискуссию, но как «приглашенная звезда» я должен для затравочки сказать какой-то текст.

Вот несколько тезисов:

1. Россия ни от кого не отстала в историческом развитии. Наоборот, все остальные отстали от нее. То, с чем столкнулся СССР, ждет и США, и Европу, и Китай, и остальных. По сути сейчас там у них социализм. Но конец будет таким же печальным для всех, как был печален конец нашего социализма.

2. Все партии, которые сейчас есть в России, я имею в виду не политические партии, а идеологические сгустки, представляют собой реакцию, то есть попытку отползти обратно от той исторической стены, об которую СССР со всего размаху шмякнулся.

3. Самая простая реакция — это отползание ненадолго, лет на 30 назад в наше собственное прошлое, в «эпоху застоя». Это не только коммунисты предлагают, это и власть зачастую симулирует. Всякий раз, когда я слышу, мол, что-то там «было мудро и правильно и зря мы от этого бездумно отказались», я понимаю: это и есть отползание.

4. Есть реакция не очень далеко отползающая, но не в наше собственное прошлое, а в настоящее других стран: «Давайте сделаем как в Швеции, в Китае и, конечно же, как в Европе и США». Но поскольку конец им все равно один, то подобный способ — просто прийти к тому же и опять о стену шмякнуться. При этом в собственное прошлое вернуться легче, так как есть в памяти привычные формы бытия, клише, люди не нуждаются в особом переучивании. А вот чужое бытие симулировать — тяжелее для всех, ломать себя приходится. А ради чего? Ради того же конца.

5. Есть предлагающие вернуться чуть дальше, во времена Сталина. Там уже другая эпоха. Подражать ей очень тяжело. Не забывайте, то была страна с 80 % крестьянского населения, для которого привычно каждый день совершать подвиг.

6. Для других, кто откатывается еще дальше, переломным является 1917 год, а точнее, отход от старых добрых консервативных принципов а ля Александр III или Николай I. Они хотели бы реставрировать монархию романовского типа.

7. Не знаю, как далеко назад в историю мне надо отнести либералов: в 1917 год, аккурат во время Февральской революции, или же вообще в эпоху Просвещения. Дело в том, что эти несчастные, со своими «демократическим выборами» и «правами человека», пытаются симулировать эпоху гораздо более далекую от нас, чем даже монархическая или сталинская. Вспомните: действительно, было время, когда люди шли в Сибирь за свободу и конституцию, когда шли на смерть за всеобщее избирательное право. Сейчас не только в России, но и на Западе никто никуда не «ходит», и голосовать людей заставляют. Никто не верит в выборы, нет наивных людей, не знающих что такое манипуляции элит общественным мнением. Мир сильно изменился за столетия.

8. Есть уже, менее многочисленные, группы, которые идеалом считают наше или чужое средневековье. Чаще нашу, а именно Святую Русь, например, времен Ивана Великого.

9. Есть экзотические группы традиционалистов, считающие, что с верного пути история сошла, когда Каролинги убили Меровингов, а поскольку их династия продолжилась в Рюриковичах, либо же в тайных обществах, то нужно восстановить то, что было при Меровингах или Рюриковичах… и так далее. Не буду выдавать эзотерических тайн.

10. Есть сторонники «естественного состояния» — своего рода хиппи или староверы, живущие отшельниками, вне государства, вне истории, в каком-то доисторическом времени. Сюда же можно отнести и всяких нео-эскапистов, интернет-трейболистов с их социальными электронными сетями, а также мечтающих о. восстановлении племенного строя (например, некоторые чеченские теоретики типа Нухаева).

11. Для всех, как мы видим, есть «золотое место» или «золотое время», есть точка-развилка, с которой история пошла неправильным ходом. Вот туда-то и надо вернуться и «реставрировать будущее».

12. Можно выделить отдельно хайдеггерианскую позицию. Она крайне «реакционна», но, как всякая крайность, переходит в свою противоположность — модернизм: человечеству вообще надо начать новую историю; в какую бы точку прежней истории мы ни возвращались, все кончится тем же. Надо доверять тем, кто жил в истории, раз они делали тот или иной выбор, значит, им было на месте виднее. Доверие судьбе и бытию должно быть. Новую историю не вычислишь из старой, поэтому нужно совершить прыжок. Поскольку этот прыжок происходит в области Бытия и Мышления, а также требует какого-то исторического времени, то политикам, экономистам и вообще большинству людей вряд ли что-то сейчас перепадет. Поэтому сейчас об этом не будем.

13. В известном смысле все реакционеры правы: чем дальше в историческое прошлое мы заберемся, тем дольше будем идти к неизбежному концу. В этом смысле, конечно, лучше сразу, например, симулировать Святую Русь, хотя это труднее, чем подражать эпохе Брежнева или даже Сталина. Зато и запас времени будет больше, труд не напрасно пропадет.

14. Другой вариант, альтернативный всем видам реакции, — историческое творчество. Попытка строить именно будущее, а не какой-либо из видов прошлого или настоящего. А это значит строить нечто НЕБЫВАЛОЕ. Вместо скучной реакции надо заняться историческим творчеством.

15. Конечно, творчество — это безответственно и рискованно, это отсутствие гарантий успеха. Но в противном случае мы получаем гарантированно только то, что уже имели. И не более того. В конце концов, семи смертям не бывать, а одной-то все равно не миновать.

16. Как все это представить на практике? А так: должен быть некий один проект, в который вовлекается вся страна. Все бросают все и делают только ЭТО. Все подчинено только одной цели. Какой?

17. Я не знаю, какой. Собственно, это не важно. Что бы там ни было, труд 150 миллионов человек и финансовые вливания, инвестирование капитала на сумму в полтриллиона долларов способны «раскрутить» любую идею. Даже если изначальная цель не будет достигнута, то издержки пути, то есть попутно осуществленные проекты, дадут огромное количество инновацией во всех областях, которым можно будет найти иное «гражданское» применение.

18. Ну, например (это не моя идея, а одного предпринимателя из Костромы): мы все вкладываем все деньги (все, что у нас есть), все силы в одну цель: придумывание средства для продления жизни или даже бессмертия. Или даже для оживления мертвых. А что? Есть же русский философ Федоров, который целую «Философию общего дела» создал по этому поводу. Все в мире хотят подольше пожить, молодость продлить. Вот мы, в России, и изобретем «таблетку бессмертия». Бросим на это ресурсы всей страны. А на такие инвестиции можно столько научных разработок найти и производств организовать, что мы оторвемся от всех в мире в этой области. И, как монополисты, как эксклюзивные владельцы патента на производство и сети продаж этой таблетки, этой технологии будем всему миру потом эту таблетку продавать за страшные деньги. Все инвестиции окупятся.

Смотрите, как благородно все выглядит при этом. Американцы атомную бомбу изобрели — вот империя зла. А русские — наоборот. Средство для вечной жизни! Ну? Чем вам не национальная идея? Я не знаю, но многие ученые говорят, что вообще-то смерти в природе нет, то есть как бы реально можно не только затормозить старение, но и смерть убрать, и даже как бы клонировать и оживить всех мертвых, если есть генный материал. То есть теоретически, типа, это возможно. Да и Христос же как-то ведь воскрес. Лично я верю.

Ну и разве не стоит такая идея, чтобы жить, бороться и трудиться? Что характерно, философ Николай Федоров один раз уже нас не подвел. Именно начитавшись его, Циолковский стал бредить покорением космоса. Именно начитавшись Циолковского, Королев конструировал ракеты. Когда американцы захватили в плен Вернера фон Брауна, немецкого ракетного конструктора, они не знали, куда его применить: считали, что космос — экономически невыгодная идея. И только после нашего первого искусственного спутника все силы бросили, чтобы догнать нас.

Сначала был большой пиар-эффект. Когда Гагарин покорил космос, вся планета аплодировала нам. Позже мы настолько оторвались в сфере космоса, что могли бы полностью монополизировать и стратосферу, и сверхдальние перевозки, и все мировые телекоммуникации и новые материалы… Но случилась перестройка, и проект космоса свернули именно тогда, когда он мог бы давать триллионную отдачу. Так что идея Федорова с бессмертием может быть еще круче.

Возражения, мол, это противоречит вере и христианству, надо отмести. Даже Достоевский писал в письме Петерсону, что «прочел идеи Федорова как за свои». Есть также книга Горского и Сетницкого «Смертобожничество» с множеством богословских аргументов за эту идею. Еще очень важный момент: данная идея совершенно интернациональна, наднациональна. Она может вдохновить не только нас, но и любого латиноса, негра и индийца. Это всемирно-историческая, а не национальная идея.

19. Важно еще, чтобы дело делалось не согласно одной гипотезе, а с разных сторон. Кто-то пытается мысленным усилием создать что-то, кто-то молитвой, кто-то опыты в лабораториях ставит. Ни ода идея, даже самая сумасшедшая гипотеза не должна пропасть, все должны опробоваться и пускаться в ход. Неизвестно, где всплывет удача. Возможно, психологи помогут, или химики, а может, вообще филологи изобретут волшебное слово, или монахи вымолят.

20. Или вот еще пример, учите, я могу привести десятки. Есть теория, согласно которой Земля внутри полна водородом. И зоны силицидов в некоторых местах выходят близко к поверхности. Ученый В. Ларин утверждает, что возле Байкала есть такая зона. Сейчас уже изобретены водородные двигатели (самые эффективные и экологичные), но есть проблема: где брать водород. Электролиз воды потребляет больше, чем дает. Так вот, Ларин предлагает добывать водород из Земли. Просто сверлить скважины, и реакция с водой будет давать тепло (не хуже, чем уголь) плюс водород. А если добывать сами силициды, то можно производить сплавы из магния, то есть сделать мировую авиацию в несколько раз легче и экологичнее. Короче, изменятся цены на углеводороды, на металлы, на все. Планета приобретет иной облик. Но только представьте, что всем этим будет рулить Россия! Новой геологией, новой авиацией, новым машиностроением! Все патенты и технологии будут у нас.

Сейчас требуется менее 100 миллионов долларов на инвестиции в эту тему. Только Абрамович миллиард долларов потратил на «Челси»! Да будь он проклят во веки веков!!! А В. Ларин пребывает в безвестности, и о нем вспомнят, только когда американцы откроют то же самое, через 10 лет, инвестируют, захватят мировое лидерство, а наши уроды спохватятся, начнут только подражать, но будет поздно…

Если даже не получится, это все равно интересней, чем прозябать и заниматься и тем, и этим, и пятым, и десятым, пытаться делать все — и ничего из всего не делать хорошо, ни в чем не быть первым и лучшим. Если эта идея не нравится, можно десяток других подобных предложить, это не принципиально. Важен сам проектный подход.

21. Почему не удавались и не удаются попытки создать новую российскую идеологию? Потому что нам предлагают концепции двух сортов: одни пытаются вычислить российскую идею из прошлого и делают проекцию этого прошлого на будущее, другие вообще пытаются вычислить российскую идею из настоящего, из международной обстановки, внутренних и внешних вызовов.

22. Но прошлое и настоящее разделяют всех нас. Интерпретации прошлого таковы, что мы никогда не сойдемся. А в настоящем нас так же будут разделять интересы и идентификации.

23. Только будущее может объединять, и национальная идея должна времениться из будущего. Единственное определение будущего в том и только в том, что оно есть НЕ-продолжение настоящего и прошлого. Будущее, наоборот, вырывает нас из прошлого и настоящего и через это мы его способны иметь. То, что просто длится, копируя себя каждый миг, то не имеет будущего. Реально оно не имеет даже и прошлого с настоящим. Человек не должен быть таков и уподобляться, например, камню, который возвращается один и тот же каждый миг и так длится, то есть длит себя.

24. Есть еще такая важная «мелочь» как пропаганда. Кто-то скажет: «ладно, допустим, можно убедить 10 человек заняться строительством какой-нибудь вавилонской башни, но народ просто хочет хорошо, сытно, богато и спокойно жить, и убедить его создавать таблетку бессмертия нельзя». На это я скажу как человек, который 15 лет занимается массовым сознанием. Дайте мне миллиард у. е., и через пару лет вы не узнаете страну. Это вопрос технический, это такие приятные хлопоты! Народ не надо недооценивать, народ как раз ждет чего-то подобного: большого дела, а не мелких делишек.

25. Впрочем, возможно, я не прав, и все это тоже вид реакции, калька с «проектного подхода» прошлых времен, калька с бизнес-стратегий транснациональных корпораций. Может, не нужно никакого дела, наоборот, пришла эпоха малых дел, и героем нашего времени является кто-то типа Амели из фильма «Амели»? Может взять, и всем вместе, только опять-таки всем вместе (!!!), и отказаться от всех своих больших дел, а заняться самым трудным — любовью к ближнему. Только не как декларацию это поймите, а как смысл жизни. Тоже небывалый проект своего рода.

Первый участник семинара. Я не знаю, как воспринимать все услышанное, то ли как шутку, то ли, простите, как глупость…

О. М. Только тот, кто говорит глупости, может говорить и истину. Тот, кто никогда не говорит глупости, на истину тоже не способен.

Второй участник семинара. Еще Лao Цзы говорил, что истинные слова выглядят как своя собственная противоположность.

О. М.: Все его слова были именно таковыми…

Первый участник семинара. Критерий истины — практика. Я не вижу тут ничего практического.

О. М. Если у вас в кармане было три яблока, а потом вы одно съели, а потом сунули руку в карман и яблока не обнаружили, значит ли это, что 3–1 = 0??? Значит ли это, что прежняя истина (3–1 = 2) не выдержала испытание практикой? Ведь вы лично на практике убедились, что 3–1=0. Или же вы все-таки сделаете вывод, что два яблока вы потеряли или у вас их украли? То есть, скорее, сочтете, что с практикой что-то не так? Я это к тому, что не надо повторять глупые формулы насчет практики, критерия, истины… Тем более, что я вообще не об этой истине говорил.

Первый участник семинара. Все это демагогия…

О. М. Демагогия по-гречески дословно «народовождение», а в переносном смысле слова греки называли так тех, кто заискивает перед народом — популистов. Вот если бы я сейчас пытался вам угодить, говоря то, что приятно вам слышать, чтобы влезть к вам в доверие, а потом манипулировать вами, я был бы демагогом. Я скорее антидемагог. Антипопулист.

Первый участник семинара. Демагогия — пустая болтовня, которая не ведет ни к чему. Трата времени. Что мы здесь сейчас будем обсуждать? Тут нечего обсуждать.

О. М. Иногда под непрактичностью понимают не те вещи, которые нельзя сделать, а те, которые неспособны сделать. То есть не объективно невозможные вещи, а субъективно неспособные люди. Что для Наполеона план действий, для торговца колбасой — химера.

Первый участник семинара. Я пришел сюда, чтобы понять, что реально можно сделать в стране, чтобы жить лучше. Я сейчас считаю, что я теряю время, слушая этот бред.

О. М. Я лично не уверен, что «жить лучше» — цель человека, страны и всего человечества. Представьте себе надгробный памятник, на котором написано: «Он все время жил все лучше и лучше». Все умрут: каждый в отдельности, каждая страна. Но что будет написано на памятнике? Впрочем, если вы сторонник идеи борьбы со смертью, то да, тогда насчет памятника думать не надо… Вы что, серьезно хотите, чтобы я вам сказал, что нужно сделать, чтобы народ стал жить лучше, прямо завтра? Я могу сказать.

Первый участник семинара. Только без фантастики…

О. М. Во-первых, я уже озвучил идею с «таблеткой бессмертия». Жаль, что вы не услышали, это очень гуманный вариант. Но если хотите жить лучше прямо завтра, я могу предложить вариант более людоедский, но эффективный. Пожалуйста. Завтра бросаем десяток атомных бомб на Саудовскую Аравию, Эмираты и нефтеносные районы Персидского залива. Так, чтобы там был один сплошной Чернобыль, и нефть нельзя было бы добывать лет пятьдесят. Одновременно обращаемся к США, можно даже перед самым пуском ракет — чтобы пока там бомбы рвутся они обсуждали ситуацию — и говорим, мол, не делайте резких движений против нас, так как мы лично по вам ударов не наносим. Сами же оккупируем быстро Каспий, Азербайджан и Казахстан. А Европе, Китаю, Японии и другим заявляем, что нефть и газ нынче стоят по 5000 долларов за тонну. А тот, кто будет нас осуждать, вообще ничего не получит. Так затыкается рот всяким «правозащитникам и гуманистам», причем рот им заткнут их собственные правительства, не желая с нами сориться… А мы становимся эксклюзивным поставщиком этих энергоресурсов на мировой рынок. В очередь, сукины дети, в очередь!

США кинутся себя спасать: при их уровне жизни они вынуждены будут на себя тратить, никому не станут продавать. А мы будем продавать, но дорого.

Конечно, из-за кризиса потребности сократятся, но в принципе можно всем все разъяснить: нужно, чтобы мир привык к новой реальности. Часть резко обедневшего населения Европы мы можем принять к себе, пусть едут в Сибирь и осваивают новые месторождения, там такой шельф… Но с условием, что все быстро учат русский и общаются только по-русски. Иные языки запрещены: кто заговорил на другом языке — высылка обратно. Через два поколения в общерусской среде и русских СМИ все русифицируются. И вырастет у нас население до 400 миллионов человек к концу века. Больше нам не переварить. Прибалтов всяких вообще принимать не будем… Арабов тоже, так как они нелояльны будут из-за обиды на то, что сделано с Меккой…

Вообще, конечно, за один день все это нельзя делать. Надо заранее подготовить подробные инструкции и приказы, которые обнародуются вместе с пуском ракет. Каждый солдат должен будет знать свой маневр. Кто-то резко закрывает границы, кто-то еще что-то делает. Всем должен руководить новый ГКЧП. Надо будет мобилизовать большие массы народа на прием эмигрантов, сопровождение их, надзор, на охрану нефте- и газопроводов. Вся страна — армия, страна господ будет… Ну, вы понимаете, какие огромные возможности открываются… И главное, все очень быстро, мы вернем себе статус сверхдержавы. Энергетической.

Вообще в мире интересней будет. Начнут искать энергосберегающие технологии. Особенно США. Арабы-мутанты ринутся из своего «Чернобыля» в Европу, она их будет не пускать, они к нам — мы тоже не пускаем, и придется им Африку оккупировать. Европа проснется и мобилизуется. Перестанет парады геев проводить, а начнет выживать. Это я бы сравнил с пробуждением мира ото сна. Новый этап истории. А кому спасибо? Нам спасибо!

Все участники семинара. Ха- ха- ха.

О. М. Напрасно смеетесь. Возможно, Россию доведут до такого положения, что этот вариант останется единственным выходом. Я этот сценарий положил бы в запасник, только в более гуманном варианте: чтобы никого не убивать, просто вирусов и бактерий напустить в нефтяные скважины диверсионным способом, чтобы они съели всю нефть. С другой стороны, возможно, лучше погибнуть, чем уничтожить других.

Третий участник семинара. Вы противопоставляете консерватизм и творчество. Значит ли это, что вы отрицательно относитесь к консерватизму?

О. М. Мне не нравится слово «консерватизм». Язык — не такая безобидная вещь, как кажется. Когда в эпоху Просвещения на основе определения сущности человека как свободы сложилась новая концепция истории, тогда либерализм изначально получил в этой концепции привилегированное место. Либерал — тот, кто всегда и во всем исходит из сущности человека, понятой как свобода. Свобода же понимается как самодетерминируемость, самодостаточность, самообеспеченность. Свобода, свободная сущность требует освобождения от традиционных оков, от всего старого и преднайденного, поскольку старое определяет меня, оно не соответствует сущности свободы. Естественно, это не могло привести ни к чему, кроме как к эскалации свободы, понятой как эмансипация от старого. Каждый следующий объявлял себя более свободным и прогрессивным, чем предыдущий, а каждый предыдущий, с точки зрения нового, объявлялся реакционным и консервативным. «Контрреволюционер», «консерватор» — все это обидные клички, которые либералы придумали своим врагам, отсталым защитникам традиционных ценностей. Эти клички не несут в себе позитивной программы.

Кто такой консерватор? Это тот, кто всего лишь консервирует, сохраняет все, как есть, и больше ничего придумать не может. Когда либералы загнали «клячу истории» насмерть, отрицая все старое (например, религию, монархию и проч.), что выразилось в перманентном смертоубийстве миллионов людей, сопровождавших первые буржуазные революции в Европе, они потеряли популярность у народа. Симпатии вернулись к тем, кто называл себя консерваторами. Но консерватизм означал всего лишь, что изменения должны совершаться медленно, с общего согласия, не за счет разрушения старого, а за счет плавной эволюции и т. п. Принципиально же сама схема истории и взгляд на сущность человека не претерпели изменений.

Консерваторы согласились с тем местом, которое им определили либералы. Правда, теперь это место оценивалось не как однозначно негативное, но как нужное и имеющее свою функцию. Легко увидеть, что приоритетным в этой схеме все равно остаются либералы. Именно они, быстро ли, медленно ли, творят историю. Именно они являются источником социальных инноваций, которые потом уже консерваторы консервируют, сохраняют.

Вот уже 300 лет считается нормальным, когда в молодости человек является либералом и революционером, а в старости — консерватором. Подлинная трагедия консерватизма в том, что он согласился с этой, по сути, либеральной моделью: что свобода признается «самой существенной сущностью человека», а история есть прогресс свободы и эмансипации, что историю движут всевозможные революционеры. А также в том, что он согласился со скромным местом тормоза или якоря в движущемся механизме истории. А что? Тормоз не менее важен, чем газ…

Но не пришла ли пора переосмыслить концепцию 300-летней давности и взглянуть иначе на сущность человека и на движение истории? Может, назрела необходимость консерватизму отказаться от своего имени, от своей клички, данной врагами-либералами, и породить себе имя из себя самого в соответствии со своей настоящей сущностью, которая вовсе не состоит в том, чтобы стремиться «оставить все, как есть» и «сохранять старое и традиционное»? У меня больше вопросов, чем ответов.

Четвертый участник семинара. Какие новаторские гуманитарные практики вы бы предложили?

О. М. Очень много. Ну, например, в пенитенциарной системе, которая меня очень беспокоит. Все знают, что такое в России преступный мир, уголовное сообщество, с его языком, законами, иерархией, культурой, шансоном, влиянием на экономику, политику и проч. Это страшная самовоспроизводящаяся гидра, отрицательно влияющая и на внутренний климат, и на внешний имидж. Ее надо уничтожить. Это достигается путем прекращения общения в преступном мире, то есть разъединением мира. Только тогда исчезнут всякие инициации, передача фольклора, романтики, языка.

То есть всех преступников предлагаю сажать в «одиночки». Дороговато, но можно предусмотреть конструкции, с минимальным удорожанием. Другое дело, что экономический эффект от новой формы содержания возможно превзойдет все затраты.

Я утверждаю, что исчезновение преступного мира (как мира, а не как отдельных преступлений, которые будут) даст мощный экономический эффект, улучшит инвестиционный и социальный климат, даст экономию на правоохранительной системе. Главное, что я предлагаю: пока преступники сидят в «одиночках», имея возможность периодически гулять, работать, общаться с близкими, — существенно увеличивать качество этого «человеческого материала». Зоны должны производить не блатных и умеющих в лучшем случае физически работать людей, а интеллектуалов.

Ведь пока человек сидит два-три года, он может выучить, например, иностранный язык. Как? Просто! Подсовывайте ему самоучители, карточки, транслируйте по радио аудиоуроки. От безделья он его выучит. Более того, мы можем производить математиков и инженеров, философов и литераторов, ученых всех видов, если, начиная с учебников, начнем подкладывать им курсы соответствующих наук. Они выучат от скуки все. И не просто выучат, а заново откроют для себя, как все это интересно и искренне пожалеют, как раньше мимо этого прошли.

Более того, люди это не простые, а пассионарные, талантливые, им будет интересно и самим творчески все развивать. Так же как они преступают законы, они будут преступать научные предрассудки и порождать небывалые открытия. Их мотивированность в сравнении со студентами (которые думают о девочках и дискотеках) в тысячу раз выше. За пять лет там можно вырастить «эйнштейнов в пробирках».

Открывается простор для очень интересных психологических экспериментов. Не над их сознанием. А просто по методологии обучения: что и в каком порядке им давать читать, как закреплять прочитанное, каковы должны быть отдых, нагрузка, как определить изначальные таланты и по какой стезе направить конкретного человека. Уверен: если бы уже сейчас где-то попробовали с десятью заключенными проделать такой опыт, результат превзошел бы все ожидания. Мы бы за 10 лет, клянусь, получили бы минимум пару нобелевских лауреатов. Потом такой опыт можно распространять и дальше.

Пятый участник семинара. А как вы относитесь к национализму?

О. М. К какому? К украинскому? К грузинскому? Латышскому? Плохо.

Четвертый участник семинара. Русскому!

О. М. Вот видите как! У нас так и получается: чужой национализм плох, а свой хорош! Давайте будем принципиальными: национализм или плох или хорош любой. Мне отвратителен национализм поляков или украинцев. Вам, как я вижу, — тоже. Но, заметьте, им будет так же отвратителен русский национализм. А я не хочу, чтобы что-то русское вызывало отвращение у кого бы то ни было. Даже у поляков.

Национализм — удел наций-неудачников, одержимых комплексом исторической неполноценности. Зачем это нам? И опасность в том, что сейчас в России в решающую фазу входит то, что можно назвать демаргинализацией национализма.

Рост националистических настроений фиксировался в прошлые годы, но впервые национализм вышел за пределы маргинальных слоев (скинхедов, нацболов и проч.). Темы национализма перестали стесняться на телевидении, огромное количество культурных деятелей, артистов и проч. впервые не стесняясь (!!!) говорит о своем национализме. Определенную легитимацию нашему национализму дают события в Америке и Европе (французские пожары). Социология также фиксирует, что лозунг «Россия для русских» поддерживает до 15 % населения и около 30 % согласны с тем, что русские должны быть привилегированной нацией в России.

Национализм стал модой!

Тема национализма всерьез играет на выборах. Тот, кто ее использует — набирает очки. Это стимул для остальных не отставать. Начнется эскалация проблемы, и все дойдет до довольно резкого накала. Выборы — всегда катализатор всех трендов, а националистический тренд и так довольно ярок. Между тем, абсолютно ясно, что национализм — единственная опасность, которая реально может взорвать и уничтожить страну.

Давайте подумаем: что в ближайшем — именно в ближайшем — будущем может угрожать стабильности в России? Пробле демографическая существует, но она даст о себе знать примерно к 2020 году. То же самое можно сказать о китайской экспансии. Окончание запасов нефти, глобальное потепление или глобальное похолодание — это все через 50–100 лет, не раньше. А что может прервать наш поступательный рост на 5–10 % в год в ближайшие 5–10 лет? Землетрясения или цунами? Падения метеоритов? Ерунда. С нашим золотовалютным запасом и стабилизационным фондом мы залатаем любую дыру. Падение мировых цен на нефть? Тоже ерунда. Мы амортизируем и эту беду. Технологические катастрофы? Тот же ответ — денег достаточно. Социальные потрясения? Их не будет. Даже в 1995–1998 годах, когда две трети России сидело без зарплаты, власть сумела справиться с социальными потрясениями. А сейчас, когда зарплата есть у всех и 75 % населения поддерживают власть, ни на какой протест рассчитывать не приходится. И никакие олигархи никакого бунта тоже поднять не смогут. Это можно было сделать еще в 2001 году. Сейчас время ушло. Да и вообще, после неудачных революций на Украине и в Грузии всерьез рассчитывать на какие-то «майданы» в России могут только абсолютно оторванные от жизни шизофреники.

Так что же, власти абсолютно ничего не угрожает? Нет, угрожает, и еще как! Есть только одна действительно настоящая угроза, которая может взорвать Россию в любой момент, так же как взорвала куда более благополучные Австралию, Францию и Бельгию. Национализм — вот единственный способ расколоть Россию, пролить кровь, дестабилизировать ситуацию, прервать экономический рост.

Если бы сейчас кто-нибудь в Вашингтоне или в Пекине, в Лондоне или Аддис-Абебе планировал уничтожить Россию к 2012 году и перебирал бы различные варианты, то он вряд ли решился действовать методами, которыми когда-то разваливали Советский Союз. Никакие статьи о «репрессиях Сталина» сегодня уже не помогут. Народ России получил абсолютный иммунитет против демшизоидной пропаганды. Натравливать бедных на богатых тоже бесполезно, это можно было делать 10 лет назад. Сейчас подавляющее большинство экономически и политически активных людей, как говорится, вписалось в рынок.

Есть только один способ взрыва ситуации, один способ применять старый принцип «Разделяй и властвуй!» — спекуляция на национальных, религиозных и культурных различиях.

Желающий уничтожать Россию, понимал бы, что ему нужно зажечь Кавказ, расшевелить Татарстан, вызвать волнения в Туве, Бурятии, Якутии, спровоцировать беспорядки между несколькими десятками национальных диаспор в Москве. Достаточно поднести спичку, и последствия могут быть самые чудовищные. Про политическую стабильность и экономический рост уже говорить не придется. Не случайно, старейшие диссиденты и ненавистники России, взять того же Веллера, усиленно пытаются сейчас натравить русских на мусульман.

Если такая война разгорится, это спасет и Европу, и Америку. Они давно уже мечтают воевать с мусульманским миром нашими руками «до последнего русского». В России полтора десятка миллионов мусульман, да еще на границах миллионов 150! Поссорь их с русскими — и нет никакой России. Всем спецслужбам мира это ясно. Это не ясно только «патриотам России», которые усиленно кричат про «засилье черных», про «Россию для русских», а заодно и про жидомасонский заговор.

Национализм опасен еще и тем, что его проблему нельзя решить с помощью договоров и разговоров. Наоборот, разговоры на национальную тему подчиняются не «логике консенсуса», где стороны отступают от первоначально радикальных мнений, а «логике катастрофы», когда стороны становятся крайними радикалами тем сильнее, чем дольше тянется разговор.

Любое обсуждение национальных, религиозных, культурных различий плохо само по себе. Это все равно что сыпать соль на рану и заливать костер бензином. При этом не важно, ЧТО ГОВОРИТСЯ. Говорят ЗА национализм или ПРОТИВ, за русских или против, за татар или против. Всякий раз, сидя перед телеэкраном, зритель начинает думать: «А я кто? Я русский? Или татарин? Или еще кто-то? А если я татарин, то какие это обязательства на меня накладывает? Надо учить язык, надо ходить в мечеть, надо ненавидеть русских? И прочее»… Вместо того, чтобы думать о зарплате, о телесериалах, о профессиональной карьере, думать обо всем что угодно, — он сбивается на ненужные для государства мысли о своей национальной идентичности.

Но проблема в том, что ОТВЛЕЧЬ от темы национализма теперь не удастся. В этом специфика сегодняшнего момента, об этом надо было думать раньше. ТЕПЕРЬ ПОЗДНО. Национализм в моде. Так что же? Теперь включается логика: «Если нельзя остановить, то надо возглавить?». Раз так, то может быть, Кремлю и президенту стать главными националистами в стране? Нет, это самоубийственно, да этого и не требуется. Кремль не может себе этого позволить, так как он не может и не должен в многонациональной стране оседлывать и возглавлять идеологию национализма, пусть даже эта разрушительная идеология и набирает силу.

Но здесь важно поставить нужные акценты. Национализм — это действительно враждебная и разрушающая страну идеология, которую используют враги России и которой, по глупости, увлекаются ее слишком большие «друзья». Национализм не может привести ни к чему кроме ответного национализма других этносов. В итоге это разрушает страну.

С националистами бесполезно бороться, рассказывая об ужасах социальных потрясений в случае стычек с инородцами. Они думают: «нас все равно больше, и мы все равно победим, зато не будет черных». Многие националисты готовы биться с инородцами лично и даже погибнуть за Русь Святую, что придает героический оттенок их жизни и смерти, которые сейчас бессмысленны. Войной не запугать, социальными катаклизмами тоже.

Так что же делать? Пугать, но пугать другим. Страшно то, что в итоге исчезнет единственное преимущество России в мире, исчезнет то, чем каждый гордится, что в себя все впитал с молоком матери — ВЕЛИЧИНА РОССИИ. На эту жертву даже националисты не готовы идти. Многие националисты по привычке все еще являются империалистами. Они думают, что может существовать «Россия для русских» в тех же пределах, что и нынешняя Россия, а это не так. Нужно показать, что нынешняя Россия — это не некая «естественная величина», а величина, за которую мы платим ужиманием прав титульной нации, несем «бремя белого человека».

ГЛАВНОЕ, что надо сделать в области идеологии, это РАЗВЕСТИ И ПРОТИВОПОСТАВИТЬ НАЦИОНАЛИЗМ И ИМПЕРИАЛИЗМ И РЕАБИЛИТИРОВАТЬ ИМПЕРИАЛИЗМ!!!

Точка зрения, что Россия должна стать маленькой страной с исконно русским населением, ужаться до Русистана, так как «империя нам не по силам», маргинальна и непопулярна даже среди националистов. Все хотят Россию «от края до края». Так что империалистами являются почти все русские. Среди нерусских этносов гордость за житье в большой стране испытывает большинство, и эта гордость больше, чем собственная национально-этническая гордость. А если страна делает успехи, то тем более.

Рассказывают, что когда Гагарин полетел в космос, чеченцы в аулах выбегали из домов, доставали дедовские ружья и салютовали, обнимались, с русскими, как братья. В Якутии целыми улусами приходили в паспортные столы и просили записать их как «русских». Они гордились за всю страну. И русские и нерусские гораздо больше империалисты, чем националисты. Таким образом, при жестком разделении и противопоставлении с разъяснениями национализма и империализма, у национализма максимум 10 % против 90 %, которые будут за империализмом.

Империализм теперь не должен мыслиться как угнетение одной нацией других. Империя — высшая форма государства и общества (предшествующие, более низкие формы, — это родоплеменные общества, затем идут «национальные государства», а выше них стоят империи), поскольку империя теперь — это добровольное (раньше — принудительное) объединение наций для достижения общих исторических целей (выживание, экономическое развитие, реализация какой-то миссии и проч.).

Звать россиян к национальному государству («Россия для русских») или к родоплеменному строю, как делают националисты на Кавказе, в Бурятии, Туве и проч., — это значит ЗВАТЬ НАЗАД, ВОН ИЗ ИСТОРИИ.

Чтобы вызвать доверие у различных этносов России к слову «империализм» и заставить испытывать гордость русских, очень важно, чтобы пропагандистами империализма служили люди разных национальностей: якуты, татары, чеченцы и проч: (например, самую большую национальную гордость французов вызывал снимок с обложки «Пари-матч», на котором изображен темнокожий алжирец в французской военной форме, искренне салютующий французскому флагу).

Очень важно, чтобы русские видели реальную «пользу» от других этносов и от союза с ними (а не только грязь на рынках). Например, сейчас к Кадырову все равно очень плохое отношение. А вот если, условно (!!!) говоря, он сделал бы рейд на Тбилиси, разогнал бы за день всю игрушечную грузинскую армию и выгнал бы Саакашвили с правительством в море, то ему бы рукоплескала вся Россия и он бы стал настоящим героем России. Или, например, «Единая Россия» должна открыто в речах лидеров заявить, что она «партия империалистов» (только после подготовки почвы, противопоставления национализма и империализма и реабилитации империализма). Это спровоцирует коммуникацию: только и разговоров будет что об этом. Это наконец-то будет хоть какой-то поступок, хоть какая-то определенность, а то нынешняя ЕР не холодна и не горяча, сера и невнятна. Основная проблема ЕР — безликость, ее идеология и программа: «За все хорошее, против всего плохого!», а это никого не способно «зажечь».

Пятый участник семинара. Многие сейчас говорят о новой холодной войне: не проиграем ли мы ее как первую?

О. М. В середине 19 080-х СССР проиграл первую холодную войну, когда мировые цены на нефть упали до 10 долларов за баррель. Эта ситуация больше не повторится. Об этом стоит помнить тем, кто собирается развязывать «Холодную войну-2». Прежде чем развязывать какую-либо войну, надо подумать, есть ли шанс на выигрыш. У США такого шанса нет. Главная причина даже не в нефти.

Холодную войну нельзя выиграть дважды — так же, как дважды нельзя удивить детей одним и тем же фокусом.

Сколько бы ни падали цены на нефть в середине 1980-х, главной причиной крушения СССР была огромная антигосударственная накачка, соблазн народа выборами, многопартийностью, демократическими ценностями и т. п. В течение 1990-х годов 150 миллионов человек из 300-миллионного населения бывшего СССР имели возможность во всем этом разочароваться. Рейтинги так называемых демократов и либералов в России ниже всякого приличия. И это при том, что в пропаганду «демократических ценностей» вкладываются миллиарды долларов.

Люди из СССР были похожи на людей из-под стеклянного колпака, с огромным культурным иммунодефицитом, поэтому они были подвержены любой заразе. Люди нынешней России получили такие убойные дозы всех вирусов, что после таких прививок у нас сейчас иммунитет ко всякой демократической пропаганде. Определенный эффект эта пропаганда еще имеет на окраинах бывшего СССР в интеллектуальных провинциях. Именно поэтому в демократические революции верят всевозможные политические клоуны и маргиналы, каковыми являются марионеточные президенты мелких постсоветских республик, и шайка уже полвека находящихся на содержании США диссидентов-грантоедов. Тенденция, однако! В первую холодную войну американцам удалось соблазнить нобелевских лауреатов, талантливых писателей и поэтов, широкие слои советской интеллигенции, а сегодня в качестве авангарда демократии выступают отщепенцы, большинство из которых поки нут лагерь демократов сразу, как только им перестанут платить американские гранты.

Главное же отличие той ситуации и нынешней в том, что прежние американские президенты, которые вели холодную войну — Трумэн, Кеннеди, конечно же, Рейган, — сами верили в свою миссию. Верили в то, что говорили, в либерализм и демократические ценности. Возможно, они заблуждались, но заблуждались искренне. Сегодняшнее американское руководство само не верит в то, что говорит. Как же оно собирается заставить поверить других? Цинизм и прагматизм.

Когда-то Черчилль повторял слова Палмерстоуна, что у Англии нет вечных ценностей, вечных врагов и друзей, но есть вечные интересы. И именно Черчилль принял Великобританию «империей, над которой не заходило солнце» и которая значила больше для XIX века, чем США — для XX века, а оставил ее маленькой несуверенной «демократической страной», одной из десятков подобных. На старости лет он понял, что великие империи не строятся на интересах и прагматизме, они строятся на миссии и ценностях, — и произнес свою Фултонскую речь, которую как миссию взяли на щит американцы. Взяли и победили. Теперь они оставили ценности в пользу прагматизма и, значит, кончат так же, как кончила Британская Империя.

Чтобы править миром, нужна не сила, а духовное и интеллектуальное лидерство. Это было у США в первую холодную войну, и это полностью утрачено сейчас. Америку или боятся или презирают. Но ее больше никто не любит. А любовь — это главное.

Вторую мировую холодную войну имеет шанс выиграть тот, кто предложит миру новую миссию, кто станет духовным лидером, кого будут искренне любить, а не тот, у кого больше оружия или нефти. Поэтому и наша ставка на прагматизм так же не сыграет. Россию, конечно, уже не боятся, но никто не любит тех, от кого зависит.

Нам надо ставить свое лидерство в мире на духовную основу. Нам нужно выступать с международными проектами, инициативами, нужно привлекать на свою сторону будущую мировую интеллектуальную элиту, выращивать ее у себя, следить за новыми тенденциями в мировой культуре, так как культурная геополитика и экспансия — самая лучшая экспансия.

На то холодная война и названа холодной, что в ней выигрывает тот, кто ставит на пропаганду. Пропаганда немодных во всем мире «либеральных ценностей» может заманить в свои сети только отсталых провинциальных лохов типа Ющенко и Саакашвили. Поэтому США уже проиграли, не успев даже объявить свою войну. Выиграем ли мы — еще не решено. Но предпосылки есть. Надо лишь предпринять интеллектуальные и пропагандистские усилия. Надо давать что-то нужное и важное всем, а не думать, как что-то урвать себе (именно поэтому я против национализма). Только тогда ты станешь мировым лидером.

Примечания:

3

Из стенограммы частного семинара.