«Он пойдет на любую гадость и грязь…»

В Верховном Совете шум и гам. Ноябрь 1993 года. Создается комиссия по коррупции. В буфетах разливанное море… Сидят депутаты, министры и представители прессы…

Депутат Скоринин предложил на должность председателя комиссии от имени фракции «Беларусь» Михаила Маринича, депутата, первого зампреда Минского горисполкома.

Михаил Маринич вышел на трибуну.

– Благодарю вас за доверие, – сказал он. – Должность мне предлагается ответственная и почетная, но я беру самоотвод… Очень много дел в горисполкоме… Не могу подвести своих сотрудников… Поймите меня правильно… Я беру самоотвод.

В ложе правительства замешательство.

Кебич толкнул Данилова:

– Тебе не кажется, что кто-то невидимый руководит процессом. Не понимаю, что происходит. Ты же сказал, что с Мишей все договорено…

– Так было все договорено. Я попросил его, и Афанасьевич согласился…

– Якия будуць прапановы? – задал вопрос Шушкевич.

– Предлагаю на должность председателя комиссии Евгения Михайловича Глушкевича. Человек с опытом. Принципиальный. В прошлом председатель ревизионной комиссии ЦК ВЛКСМ. От него многим досталось… Взяточникам и казнокрадам. Мы знаем его как принципиального, ответственного человека в нашем Верховном Совете.

Возражений не прозвучало. Слово взял депутат Глушкевич.

Оглянувшись на председателя контрольной палаты Верховного Совета Саковича, Глушкевич сказал:

– Много дел на работе, не разгрести… Еду на проверку по областям.

Окончание слов Глушкевича потонуло в шуме. Посыпались предложения, фамилии. Один из депутатов вообще сказал:

– А зачем нам эта комиссия?! Еще один контрольный орган, которых и так до черта…

Перекрикивая этот шум, слово взял председатель Верховного Совета Шушкевич:

– Я бачу, што у зале няма згоды… Трэба прымаць рашучыя меры. Я супраць стварэння гэтай камисии. А кали ужо прынята рашэнне Вярхоуным Саветам, я прапаную на гэту пасаду Алаксандра Рыгоравича Лукашенку. Ен заусёды имкнууся на адказную пасаду, некага выкрывау. Няхай сабе и выкрывае далей, кали яму тэта спадабаецца…

Снова крик и шум в зале.

– Кого выбираем?! Да он такое наворотит.

Лукашенко подошел к микрофону.

– Я оправдаю ваше доверие. Вы узнаете все, всю правду про всех…

Депутаты, вернувшиеся навеселе из буфета, шумели:

– Да ладно, пускай идет…

Голосование. 167 – «за». Решение принято.

Кебич смотрел на зал в растерянности. И обращаясь к стоящему рядом председателю проправительственной фракции Козлову, сказал:

– Как получилось, что этот горлопан стал председателем комиссии? Мы договаривались о другой кандидатуре.

Козлов засмеялся:

– Вячеслав Францевич. Этим человеком мы сможем управлять. Поверьте мне.

– Плохо ты его знаешь. А я хорошо помню… Он пойдет на любую гадость и грязь…

–Зал медленно погружался во тьму. Звезда под потолком постепенно угасала. Умолкли уставшие микрофоны… Время как будто остановилось. Никто – ни премьер-министр Кебич, ни его проштрафившиеся министры, ни депутаты, умчавшиеся в буфет, даже не подозревали, что будет завтра… В буфете пили, наливали друг другу, произносили тосты. Им казалось, что каждое их решение судьбоносное. Они не понимали, что безответственность, разбавленная алкоголем, лишала страну будущего. И уже далеко-далеко, помимо их воли, за сотни километров от овального зала, в подмосковном Ясенево, десятки людей, работая без сна, разрабатывали в мелочах операцию под кодовым названием «Зонт»…