Россия не должна упустить возможности, которые предоставляет стремительный рост Китая.

Современный Китай редко кого оставляет равнодушным, обычно люди склонны высказывать по поводу Китая крайние суждения. Одни восхищаются его успехами и верят в великое будущее этой страны. Другие указывают на колоссальные проблемы, которые предстоит решить — точнее не решить — китайцам, и предсказывают Китаю неизбежный экологический коллапс и социально-политический взрыв. Питер Наварро, автор этой книги, пытается посмотреть на процесс развития Китая объективно, но волей неволей приходит к пугающим выводам. А именно — в XXI веке не останется ни одной сферы человеческой жизни, которая не претерпит серьезных изменений под воздействием стремительного подъема КНР.

В самом деле, трудно найти сегодня более важную тему. Представьте, что уже через пять-шесть лет китайская экономика по размеру обойдет экономику американскую. По оценке Центрального разведывательного управления США, в 2006 году ВВП Китая, рассчитанный по паритету покупательной способности, составил 10 трлн долларов. Тогда как ВВП самих США составил 13 трлн долларов. Учитывая разницу в темпах роста, ждать, когда Китай обойдет США, осталось уже совсем не долго.

При этом китайское руководство уже заявило о смене стратегии развития страны — от экспортно-ориентированной модели к стимулированию внутреннего спроса и повышению качества жизни. Для мира это означает резкий рост спроса на сырьевые товары со стороны КНР. Попробуем представить себе этот рост. Сегодня Китай потребляет 6,5 млн баррелей нефти в сутки, Соединенные Штаты — в три раза больше или 20,7 млн баррелей в сутки. Природного газа Китай потребляет всего 48 млрд кубометров в год, тогда как США — 635 млрд кубометров в год. По мере развития Китая этот разрыв будет быстро сокращаться. А то, что рост продолжится нет практически никаких сомнений: китайское промышленное производство только за 2006 год выросло почти на 23 %. При этом в сельском хозяйстве до сих пор занято 45 % трудоспособного населения или примерно 360 млн человек (они производят лишь 12 % ВВП). В развитых странах в сельском хозяйстве обычно занято 1–5 % трудоспособного населения, то есть урбанизация Китая продолжится, а переток населения из бедного села в город — важнейший ресурс для промышленного развития и роста потребительского спроса на товары и услуги.

Россия должна правильно воспользоваться теми возможностями, которые предоставляет стремительный рост Китая. Нет ничего опасней, чем попытаться отгородиться от Китая, испугавшись усиления огромного соседа. Экономическая логика диктует необходимость максимально развивать хозяйственные связи с КНР, чтобы извлечь свою выгоду от экономического подъема Поднебесной. Согласитесь, глупо самим изолироваться от «центра роста» и ориентироваться в своем развитии, скажем, на экономически стагнирующий Евросоюз — наши глобальные конкуренты только и ждут от нас такого подарка. Изоляция опасна и потому, что невозможно хранить под боком огромные неосвоенные природные богатства и отказывать своему растущему соседу в возможности купить у нас то, что ему необходимо, — такая политика как раз и может спровоцировать Китай на агрессивные действия в отношении России.

Лучший способ выстроить отношения с Китаем — помочь решить ему стоящие перед ним проблемы. Сегодня сдержать стремительный рост Китая могут три основных фактора — политическая дестабилизация в стране, нехватка сырья и серьезные проблемы с экологией. Поэтому мы должны стремиться не только продавать Китаю сырье, но и используя российские технологические наработки, помочь китайцам снизить ресурсоемкость и «грязность» их производств. Иначе говоря, мы должны сделать все возможное, чтобы мрачные прогнозы, которых немало в этой книге, так никогда и не сбылись.

Павел Быков,

заместитель главного редактора журнала «Эксперт»

Эта книга — вовсе не очередное научное упражнение в прикладной футурологии. Ей, наверное, больше подошло бы название «Сегодняшние войны Китая». Будущее столь быстро надвинулось на нас, что, переводя работу профессора Наварро, я вдруг поймал себя на мысли — книга звучит уже не как предсказание, а как отрывок ленты новостей, дополненный серьезным критическим анализом происходящего.

Судите сами.

В декабре 2006 года официальные представители КНР на переговорах с главой Федеральной резервной системы США Беном Бернанке выразили недоверие американскому доллару и пообещали внимательно изучить вопрос о переводе своих триллионных золотовалютных резервов в другие валюты.

В сентябре-декабре 2006 года целый ряд городов РФ подписал соглашения с китайскими строительными компаниями об использовании китайских рабочих.

В октябре 2006 года в Пекине проходит самый масштабный за всю историю выездной саммит африканских государств, на котором подписываются договора о взаимопомощи на общую сумму свыше 80 миллиардов долларов.

В октябре 2006 года Уго Чавес заключает долгосрочное соглашение о поставках венесуэльской нефти в КНР в обмен на поставки вооружений и целый ряд инвестиционных проектов в добывающей и перерабатывающей отраслях.

В январе 2007 года Китай продемонстрировал всему миру, и в первую очередь — США, что способен построить эффективную систему ПРО, сбив собственный старый спутник связи на тех же орбитах, где расположены практически все американские навигационные космические аппараты.

И я уверен — этот список будет пополняться новыми данными прямо на ваших глазах, уважаемые читатели.

Все это — реалии нового мирового порядка XXI века, в котором Китай пока еще ищет свое место, наравне с Россией и другими «будущими гигантами» — Индией и Бразилией. На наших глазах КНР выходит на первый план в борьбе за многополярность мира. И неудивительно, что в комментариях автора этой книги — настоящего патриота США — часто звучит горечь от того, насколько безошибочен Китай в своем «тихом противостоянии» Америке.

Внимательный читатель не найдет в книге профессора Наварро прямого ответа на вопрос — хорошо или плохо все происходящее для Российской Федерации. Но этот труд — настоящий «праздник души» для тех, кто любит самостоятельно анализировать факты и делать выводы. И, как кажется, главный из них — сегодняшний Китай — не враг России. Скорее стратегический союзник. Наши страны в ближайшие десятилетия смогут извлечь из обоюдного сотрудничества куда большую выгоду, чем из противостояния.

Но нам следует помнить, что некоторые из «Грядущих войн Китая» заложены в самой сути безудержного роста его экономики. Книга профессора Наварро поможет подготовиться к нейтрализации весьма неприятных последствий выплеска будущих проблем КНР на наши российские просторы.

В первую очередь, речь идет об экологических перекосах индустриализации Поднебесной. Уже сегодня мы говорим о бензольном загрязнении вод Амура и пыльных бурях в восточных регионах нашей страны. Во-вторых, если наша страна собирается сделать ставку на выход в инновационные лидеры мировой экономики за счет уникальнейшего ресурса России — огромного числа нестандартно мыслящих и способных к прорывному мышлению» ученых и инженеров, то борьба с научно-инженерным пиратством превращается для нас в борьбу за будущее. И таких практических выводов из этой книги можно сделать множество.

Заканчивая перевод книги профессора Наварро, я вдруг понял, что сегодня наша страна на короткий исторический миг оказалась в уникальной ситуации — мы впервые за последнее столетие можем воспользоваться советом Председателя Мао Цзедуна, изложенным им в виде притчи об обезьяне, наблюдающей с горы за битвой двух тигров. Мы не участвуем в Третьей мировой войне, идущей в песках Ирака и Ближнего Востока. И пока мы смогли остаться чуть в стороне от главного грядущего столкновения гигантов — Соединенных Штатов и Китая. Наверное, сходное чувство было и у какого-нибудь американского переводчика книг времен Первой мировой. Когда-то Америка сумела наилучшим образом использовать эту ситуацию. Сегодня этот шанс дан нам. И не будем его упускать.

Алексей Козуляев.

Сценарист и режиссер художественных и документальных фильмов компании «Руфилмо, автор книг «Терновый венец рейтингов», «Парк советского периода»

Родители, воспитывающие детей в сегодняшнем мире, вынуждены часто задумываться о будущем. В Китае зарождается великий шторм, и будущее наших детей кажется все более туманным с каждым днем. В самом худшем случае им придется жить в такое время, которое философ Томас Гоббс назвал «жестоким» и «мрачным».

В этом завтрашнем дне меня более всего беспокоят не угрозы терроризма или глобальных катаклизмов с применением ядерного или биологического оружия. Конечно, от этих напастей никуда не деться. Но, как экономист, я считаю, что задумываться над их последствиями и путями решения должны политики и военные.

Как специалиста в области экономики меня беспокоит угроза, исходящая от единственной страны в мире — Китая. Сегодня Поднебесная идет на лобовое экономическое столкновение со всем остальным миром. Грядущие войны Китая будут вестись на всех фронтах. Нам предстоят сражения за рабочие места, достойные зарплаты, передовые технологии и любые стратегические ресурсы — нефть, медь, сталь. Самое главное, что нам придется бороться за возможность есть хлеб, пить чистую воду и просто дышать воздухом. Если не найти способ совместными усилиями, с участием Китая, разрядить назревающие конфликты, грядущее столкновение будет иметь катастрофические последствия.

Эта книга о том, как предотвратить надвигающуюся катастрофу. Но она посвящена и нашим детям. Дай бог, чтобы этот водоворот не затянул и не погубил их.

Питер Наварро — профессор в области теории современного бизнеса Калифорнийского университета (Ирвайн). Его перу принадлежит ряд новаторских книг в области корпоративного управления, включая «Своевременную стратегию» (The Weil-Timed Strategy: Managing the Business Cycle for Competitive Advantage), а также такой бестселлер среди инвесторов, как «Покупайте акции Starbucks, если в Бразилии пошел дождь» (If It's Raining in Brazil, Buy Starbucks: The Investor's Guide to Profiting From News and Other Market-Moving Events). Уникальность его подхода — в умении накладывать точнейшие и сложнейшие инструменты макроэкономического анализа деловой и финансовой среды на глобальную картину таким образом, что инвесторы и корпоративные управленцы могут с легкостью оценить и применить полученные результаты.

Его статьи публиковались в самых различных печатных изданиях, включая Business Week, Los Angeles Times, New York Times, Wall Street fournal, The Harvard Business Review, Sloan Managment Review и Journal of Business. Профессор Наварро известен так же, как талантливый и популярный лектор и комментатор. Его можно часто услышать в телерадиопрограммах канала BloombergTV, на волнах CNN, CNBC, NPR, а также в новостных программах всех трех крупнейших общеамериканских телеканалов.

Он также редактирует бесплатный еженедельник для инвесторов, размещенный на сайте www.peternavarro.com.

Другие книги автора.

«Своевременная стратегия — управление бизнес-циклами для корпоративного процветания» (The Well-Timed Strategy: Managing the Business Cycle for Competitive Advantage), 2006.

«Секреты отличников курса MBA: как воплощать в жизнь лучшие экономические идеи лучших бизнес-школ» (What the Best MBA's Know: How to Apply the Greatest Ideas Taught in the Best Business Schools), 2005.

«Готовы ли вы к внезапным событиям на рынках? Как извлекать прибыль из рыночных колебаний» (When the Market Moves, Will You Be Ready? How to Profit From Major Market Events), 2004.

«Покупайте акции Starbucks, если в Бразилии пошел дождь». Руководство для инвесторов по правильной трактовке новостей» (If It's Raining in Brazil, Buy Starbucks: The Investor's Guide to Profiting From News and Other Market-Moving Events), 2001.

«Игра в политику: великое похищение Америки группами «особых интересов» и политиками» (The Policy Game: How Special Interests and Ideologues Are Stealing America), 1984.

«Америка во тьме: подлинная цена неспособности США зарегулировать рынок электроэнергии» (The Dimming of America: The Real Costs of Electric Utility Regulatory Failure), 1984.

Новостная лента. 25 октября 2012 года

Охлаждение отношений между США и Китаем приводит к обвалу на мировых рынках.

Нью-Йорк. Фондовые биржи всего мира на этой неделе пережили самый мощный обвал биржевых индексов за всю свою историю, по мере того как волна панических продаж акций прокатилась от Азии через Европейский континент и достигла Уолл-стрит. Поводом для коллапса послужило заявление китайского правительства, в котором постулировался отказ от финансирования растущего бюджетного и торгового дефицита «беззастенчиво богатых США», «отказывающихся жить по средствам» и «пытающихся свалить вину за свои экономические проблемы на Китай». Китай также отказался от поддержки «систематически обесценивающегося доллара».

По мере того как китайские инвесторы начали сброс американских активов на биржах Уолл-стрит, цены на акции и облигации резко упали. Паника не замедлила поразить и другие мировые финансовые центры. Цена на золото взлетела до 1000 долларов за унцию, и начались разговоры о начале мирового экономического кризиса.

Большинство наблюдателей расценили действия Китая как возмездие США за принятие Конгрессом жестких протекционистских таможенных тарифов на большую группу промьшленных товаров. В ситуации, когда до выборов Президента США остается менее месяца, грядут массовые довыборы в конгресс и сенат, национальная экономика переживает спад, а республиканцы и демократы наперебой вносят на рассмотрение законодателей целый ряд всеобъемлющих законопроектов по таким вопросам, как ограничение растущего вала поддельных китайских товаров, незаконный ввоз китайских лекарственных форм, ограничение китайского ядерного арсенала и способы борьбы с растущим загрязнением глобальной экосферы предприятиями Китая.

Этот год был очень трудным для двусторонних китайско-американских отношений. В январе посол США в ООН покинул зал заседаний Совета Безопасности в знак протеста против «продолжающегося циничного коммерческого использования Китаем своего права вето для защиты террористических режимов, подобных иранскому, в обмен на поставки нефти этими странами». В марте Президент Китая внезапно отменил свой визит в США после того, как Минфин США обвинил Пекин в «валютных манипуляциях». В августе этого года, выдавшемся очень жарким и заставившем снова вспомнить о глобальном потеплении, Тихоокеанский флот США еще более накалил обстановку своим недельным противостоянием в Тайваньском проливе вновь созданному и оснащенному ядерным оружием Океанскому флоту Китая.

В то же время внутри самого Китая продолжают набирать силу выступления населения. Люди требуют большего имущественного равенства, расширения прав рабочих, улучшения медицинского обслуживания, прекращения загрязнения окружающей среды, жестких мер по борьбе с коррупцией и запрещения целого ряда широкомасштабных национальных проектов, в частности строительства плотины «Три ущелья», которое привело к массовому выселению жителей затапливаемых районов без адекватной компенсации ущерба. Недавно обнародованный отчет ЦРУ содержит предупреждение о том, что в ближайшее время внутриполитическая ситуация в Китае достигнет точки, за которой «руководство страны вынуждено будет пойти на резкое обострение военно-политического противостояния с США, Тайванем и даже Японией, чтобы объединить распадающееся гражданское общество перед лицом единого врага».

Расцвет китайской экономики быстро оборачивается закатом экономик других стран мира. Китайский «ковбойский капитализм» и аморальная внешняя политика порождают целый ряд экономических, финансовых, природоохранных, политических и даже военных катаклизмов, которые грозят и нам, и самому китайскому народу. Эта нарастающая опасность кроется в самой принятой Китаем экономической модели быстрого безудержного роста, сочетающейся с полным отсутствием уважения как к человеческим жизням в принципе, так и к охране интеллектуальной собственности. Грядущие войны Китая таят в себе бесчисленное число опасностей для всех и каждого. Чтобы не быть голословным, приведу лишь несколько сценариев, основанных на сегодняшних реалиях.

Ваш отец едва не умирает от обширного инфаркта: заказанный им через Интернет сердечно-сосудистый препарат «Липитор» изготовлен на основе китайских контрафактных лекарственных основ. Ваша мать ломает шейку бедра и прикована к постели, потому что ее патентованное лекарство от остеопороза — на самом деле китайская фальшивка, простой мел. Ваш дом грабит наркоман, страдающий от метамфетаминовой зависимости. Его наркотик изготовлен из эфедры, выращиваемой на полях китайских колхозов и доставляемой в США по Панамскому каналу китайскими мафиозными «Триадами».

Вы выходите из супермаркета, и ваше сердце радуется: тележка доверху полна дешевых китайских товаров— от новейшего лазерного принтера и плазменного ТВ до таких мелочей, как рубашки, носки и кроссовки. Но радость быстро проходит, когда глаза начинает щипать от новой волны «коричневого азиатского смога», накатившей с моря. Этот высокотоксичный атмосферный поток зародился над фабриками в китайской глубинке и пришел сюда вслед за волной китайских товаров.

Ваш остаток на текущем банковском счету стремительно тает: растут выплаты по ипотеке и цены на бензин. Их непомерный рост — следствие того, что Китай манипулирует курсом своей национальной валюты к доллару и потребляет все большую долю мировых нефтяных ресурсов.

«Грядущие войны Китая» — это книга не о том, какое влияние на жизнь и кошелек каждого из нас оказывает превращение Китая во «всемирную фабрику», а о тех угрозах, которые таятся в бешеном росте Китая. Эта книга — попытка бескомпромиссно оценить ситуацию на тех восьми фронтах, где война Поднебесной с остальным миром уже в полном разгаре.

Совсем не благородная пиратская война. Вполне в соответствии с вековой традицией пиратства в Южно-Китайском море, Китай превратился в крупнейшую пиратскую страну мира. Сегодняшние флибустьеры пользуются поддержкой своего правительства. Они не только крадут у владельцев компьютерные программы и фильмы на DVD. Они беззастенчиво подделывают весь ассортимент сегодняшних промышленных товаров — от кондиционеров, автомобилей и тормозных колодок до бритв, холодильников и основных лекарств.

Этот грабеж сопровождается зарождением глобальных опасностей для здоровья сотен миллионов людей. Самое главное, что они разрушают правовые основы защиты интеллектуальной собственности — основной движущей силы инновационного процесса.

«Опиумные войны» XXI столетия. В Китае сложилась уникальная комбинация гангстеров из банд «Триад», коррумпированных чиновников коммунистической партии и международных наркобаронов, превратившая Поднебесную в одного из крупнейших мировых производителей наркотиков. Более того, Китай стал «всемирной фабрикой» не только в сфере производства промышленных товаров, но и в области глубокой переработки химических основ для всех четырех наиболее популярных «тяжелых» наркотических веществ — кокаина, героина, метамфетамина и «Экстази».

Кроме того, Китай сохранил за собой исторически сложившуюся роль перевалочной базы между индокитайскими производителями из района «Золотого треугольника» и существенно нарастил объемы производства «Экстази» и синтетических наркотиков. Криминальные синдикаты Китая не случайно «лопаются» от наличных средств, а банковская система страны становится важнейшим элементом глобального механизма «отмывания» денег.

Война «глобального загрязнения» и «глобального потепления». В Китае расположены 16 из 20 самых загрязненных городов мира. Стране принадлежат сомнительного качества лавры «мирового лидера в области загрязнения окружающей среды». В результате быстрой индустриализации и слабого природоохранного законодательства, китайская экономика непрерывно наращивает объемы выбросов токсичных веществ в атмосферу, и этот поток начинает переливаться через границы Китая.

На просторах превращенных в пустыню степей Внутренней Монголии все чаще зарождаются мощные бури, обрушивающие на Корею и Японию тысячи тонн отравленной пыли. Китайский смог путешествует за тысячи миль от китайских берегов в Лос-Анджелес и Ванкувер вдоль инверсионных следов авиалайнеров и повисает над заповедными городами наших стран. Осталось совсем немного времени до момента, когда дымы промышленных предприятий Китая, работающих на угле, и выхлопы стремительно растущего национального парка автомобилей выведут страну на первое место среди основных глобальных виновников потепления климата.

Кровь за нефть. Рост национальной экономики вывел Китай на второе место в списке крупнейших мировых импортеров нефти. Отставание от США стремительно сокращается. Сегодня половина ежегодного прироста добычи нефти потребляется Китаем, и именно его запросы привели к рывку нефтяных цен к ранее немыслимому пределу в 100 долларов за баррель.

Чтобы обеспечить себе незыблемость нефтяных поставок и одновременно оттолкнуть от поставщиков весь остальной мир, Китай принял на вооружение совершенно аморальную внешнеполитическую доктрину, озвученную Президентом Ху Цзиньтао. Ее основной девиз — «Бизнес не связан политическими условиями». Китай осуществил поставки баллистических ракет и передачу технологий создания ядерного оружия Ирану и неоднократно использовал свое право вето в ООН против попыток наложить экономические санкции на кровавый режим в Судане. Кроме того, он благосклонно относится к диктаторским режимам в богатых нефтью и полезными ископаемыми африканских странах, включая Анголу и Зимбабве.

Эта безответственная политика обмена нефти на кровь уже привела к гибели миллионов людей на Черном континенте, обнищанию десятков миллионов и стремительному распространению ядерной угрозы на Ближнем Востоке и Азиатском континенте.

Новые империалистические войны. Ирония истории состоит сегодня в том, что страна, бывшая в прошлом одной из главных жертв империализма, превратилась к началу XXI века в наиболее хищного империалиста наших дней. Китай раздает щедрые займы и продает военную технику по всему земному шару — от Бразилии, Кубы и Венесуэлы до Экваториальной Гвинеи и Берега Слоновой Кости. Беспрецедентные масштабы приобрело и использование «оружия массовой застройки»: колоссальные армии инженеров и рабочих возводят по всему миру дороги и плотины, парламентские ассамблеи и президентские дворцы.

По мере того как неразумные страны-заемщики все глубже погружаются в пучину задолженности Китаю, перед ними возникает необходимость допустить кредитора к ускоренной разработке своих природных ресурсов. Жертвами этого подхода уже пали боливийские месторождения олова и кубинские месторождения никеля, кобальтовые разработки Конго и золотые прииски Сьерра-Леоне, руандийские вольфрамовые шахты и целая сокровищница природных богатств Южной Африки.

Марионеточные правители новых колоний Китая лихорадочно переводят миллиарды долларов на счета в швейцарских банках, а рядовые крестьяне этих стран все глубже погружаются в пучину беспросветной нищеты.

Войны за воду у Проклятой плотины. В мире нет страны, более увлеченной строительством плотин, чем Китай. Но Поднебесной грозит жесточайший кризис потребления водных ресурсов, поскольку общий водный баланс страны не соответствует ее нуждам: практически вся вода в стране чудовищно загрязнена промышленностью, а когда-то полноводная Желтая река сегодня мелководна 200 дней в году. Уже сегодня нехватка воды приводит к обострению трений между крестьянами и промышленниками, к выступлениям миллионов лишенных жилья в ходе затопления людей против коррумпированных государственных чиновников, к столкновению интересов областей, лежащих в верховьях рек, и территорий приморских провинций.

Кроме того, нарастет ожесточенность дипломатической войны не только провинций, но и целых стран региона. Поскольку верховья Меконга лежат на территории КНР, Китай возводит на этой водной артерии огромные каскады ГЭС, что вызывает яростные протесты стран дельты Красной реки — Камбоджи, Лаоса, Вьетнама и Таиланда. Эти плотины, одна из которых побьет все мировые рекорды высоты и будет выше стоэтажного небоскреба, угрожают стабильности сельского хозяйства, водного транспорта и самой жизни более чем 50 млн человек, живущих в бассейне прибрежной дельты Меконга. Красная река уже обмелела до исторического минимума и в ряде регионов Вьетнама обнажила участки дна.

Именно из-за этого изобилия экономически обусловленных конфликтов нам и нашим детям предстоит вести с Китаем целую серию взаимосвязанных войн на многих фронтах. В следующих главах мы покажем, что за разжигание многих из этих конфликтов несет ответственность китайское руководство, действующее рискованно и безжалостно. Однако не менее тревожным представляется и то, что сверхъестественный рост Китая приводит к выходу населения страны из-под контроля ее лидеров.

Странное сочетание свободного рынка и тоталитарного режима, обеспечивающее сегодня работу китайской экономики, все больше и больше начинает походить на взрывоопасную смесь, а не на образцовый рецепт для рывка. Именно поэтому наибольшая опасность для мирового сообщества таится в потенциальном «взрыве внутри Китая». Он может быть спровоцирован любой из «бомб с часовым механизмом», неотъемлемо присутствующих в экономике и демографии страны. Их детонация ввергнет Поднебесную в самое страшное для ее народа состояние — хаос.

Внутренние войны Китая. В течение прошедшего десятилетия количество общественных выступлений в стране росло каждый год и достигло ежегодной планки в 100 тысяч. И это совсем не удивительно для тех, кто внимательно следит за событиями в КНР. Люди уже не могут спокойно наблюдать за тем, как сельские районы Китая превращаются в огромную колонию рабов и свалку для всех возможных типов промышленных отходов.

Сборщики налогов обескровливают сельскую экономику Китая. Коррумпированные чиновники проводят конфискации земельных угодий по подделанным документам и передают участки застройщикам. Они присваивают себе средства, выделяемые из бюджета в качестве компенсаций за земли и дома, а народные выступления подавляют с помощью наемных бандитов.

В крупных городах рабочие-строители десятками кончают жизнь самоубийством, прыгая со строительных лесов, протестуя против многомесячных невыплат зарплат. В то же время на обширных просторах западных провинций Китая разгораются этнические конфликты по поводу нарастающей «китаизации» мусульманских регионов.

Китайские «бомбы с часовым механизмом». Население Китая стремительно стареет. При этом темпы роста нетрудоспособного населения превышают рост доходов среднего китайца. Сегодня КНР стоит перед кризисом системы пенсионного обеспечения, в сравнении с которым подобные проблемы США, Японии и Германии покажутся легким дуновением ветерка на утренней прогулке.

Кроме того, резко ухудшается состояние здоровья жителей Китая. Загрязнение окружающей среды послужило причиной быстрого роста количества раковых заболеваний и эпидемии легочных и сердечных заболеваний. Стремительный рост числа больных граждан пришелся именно на тот период, когда окончательно развалилась созданная при Мао система общественного здравоохранения.

Китай захлестывает и эпидемия СПИДа. По всей видимости, ее масштабы будут чудовищными. Она началась с самого скандального в мировой истории случая заражения СПИДом при переливании крови. Но расширению масштабов бедствия способствуют и стремительный рост употребления наркотиков, запоздавшая «сексуальная революция» в традициях 60-х годов прошлого века и быстрое развитие сферы торговли женским телом, когда-то уже ославившей Китай на весь мир.

Однако без глубинного понимания сути экономических сил, стоящих за очевидными сторонним наблюдателям политическими, финансовыми, социальными, энергетическими и природоохранными конфликтами, нельзя говорить ни о каких рецептах, позволяющих справиться с трудностями и последствиями того хаоса, который принесут в наш мир грядущие войны Китая, — и внутри Поднебесной, и за ее пределами. Но я все же верю, в первую очередь — во имя наших детей, что лучшее понимание сути экономических предпосьшок этих сражений позволит нам избежать их. Именно укрепление этой веры и соответствующий призыв к Китаю и странам всего мира к действиям во имя будущего — главная задача этой книги. Вьгмьппленньш фрагмент новостной ленты 2012 года — лишь малый эпизод того будущего, которого мы стремимся избежать.

«Китайская цена». Эти два слова приводят в ужас любого американского предпринимателя. На самом деле они означают, что пришла пора снизить цены на 30 % или лишиться заказчиков. Угроза нависла практически над каждым — от изготовителей мебели до производителей оборудования для компьютерных сетей. И что в результате? Массированный сдвиг экономической власти в стране.

(Business Week [1])

Согласно утвержденным государством планам, китайская экономика должна ежегодно расти на 7–8 %. Этот уровень роста, по подсчетам китайских руководителей, обеспечит стране ежегодное создание около 15 млн новых рабочих мест. Их займут те, кто впервые достиг трудоспособного возраста или был уволен с госпредприятий, число которых постоянно сокращается. Все шаги в области экономической политики — от регулирования валютного курса до отсрочки закрытия опасной угольной шахты — предпринимаются с тем расчетом, чтобы обеспечить плановый рост производства.

(Financial Mail [2])

С 1980 года мышцы свободной рыночной китайской экономики регулярно накачиваются допингом, и она растет на 10 % ежегодно. На сегодняшний день ее размеры удваивались уже трижды. В ходе этого взлета Китай побил все рекорды «японского экономического чуда». Далеко позади остались и достижения четырех «азиатских драконов» — Гонконга, Кореи, Тайваня и Сингапура.

Любая попытка построить полную картину грядущих войн Китая должна основываться на следующем положении: запредельно высокий экономический рост Китая базируется на экспортной ориентированности производства. Успех в захвате все новых и новых рынков обеспечивается своеобразным экономическим «блицкригом» за счет мгновенного установления на захваченном плацдарме так называемой «китайской цены».

Этот термин появился после того, как стала очевидна способность Китая демпинговать относительно цен местных производителей по широчайшему спектру товаров. Сегодня за счет «китайской цены» Поднебесная перетянула на себя почти 70 % всего мирового производства DVD-проигрывателей и игрушек, 50 % мирового производства велосипедов, фотокамер, обуви, мобильных телефонов и более чем 30 % всех выпускаемых кондиционеров воздуха, цветных телевизоров, компьютерных мониторов, сумок, чемоданов и микроволновых печей. КНР прорвалась на доминирующие позиции практически по всем позициям на рынке. Это и холодильники, и мебель и стиральные машины, и джинсы, и даже нижнее белье.

При наблюдении за победоносным маршем китайских производителей по странам и континентам возникает закономерный вопрос: за счет чего Китай смог превратиться во «всемирную фабрику»? Ответ прост: за счет применения основного китайского «оружия массовой сборки» — «китайской цены». Это стало возможно в результате сочетания девяти экономических факторов: дешевая, качественная рабочая сила, отличающаяся дисциплинированностью, хорошими навыками и отсутствием профсоюзов; минимальный уровень охраны труда на предприятиях; слабое природоохранное законодательство; катализирующая роль прямых иностранных инвестиций; высокоэффективная форма организации промышленности, известная под названием «сетевые кластеры»; сложнейшая и защищенная государством система подделок и промышленного пиратства; систематически и грабительски занижаемый курс национальной валюты; широкомасштабное государственное субсидирование отдельных отраслей промышленности; непробиваемые таможенные протекционистские барьеры на импорт, особенно в отношении товаров, конкурирующих с продукцией «перспективных направлений».

В ходе анализа этих экономических факторов я покажу вам, что только один из них — развитие «сетевых кластеров» — полностью соответствует логике глобальной экономической системы, базирующейся на принципах свободной торговли. Все остальные предпосылки формирования «китайской цены» являются прямыми нарушениями правил, установленных для рынка в рамках ВТО, ГАТТ, а также многосторонних соглашений о стандартах в области охраны труда и окружающей среды.

Главный вывод главы 1 заключается в том, что, создавая сложнейшую систему правил, нарушающих принятую экономическую практику и обрушивая на головы все новых стран свое главное ценовое оружие, Китай, с одной стороны, добивается беспрецедентных темпов роста экспорта, а с другой — убивает дух конкуренции на мировых рынках. Одновременно с этим закладываются семена будущих экономических войн Китая против всего мира. Согласно наихудшему сценарию «гражданской экономической войны», КНР неизбежно устремляется в пучину природоохранного, политического и социального коллапса.

Самое потрясающее в китайской экономике то, что впервые в мировой истории на глобальный рынок вышла огромная и бедная страна, которая конкурентоспособна как за счет низких зарплат, так и за счет высоких технологий. Именно это сочетание и представляет проблему для Америки.

(Ричард Фридмзн, профессор Гарвардского университета [3])

Очень трудно корректно оценить уровень заработной платы в КНР, так как основная масса статистических данных имеет крайне низкое качество. Кроме того, правительство Китая прилагает максимум усилий, чтобы скрыть тот факт, что многие компании на самом деле платят своим работникам значительно меньше официально гарантированного минимума.

Значительное количество исследователей считает, что средняя заработная плата в китайской экономике куда ниже доллара за час. Но во многих странах мира этот показатель серьезно отстает даже от китайского: Доминиканская республика и Никарагуа в Латинской Америке, Бангладеш и Пакистан на Индийском субконтиненте, Камбоджа, Бирма и Вьетнам в Юго-Восточной Азии. Однако, несмотря на сопоставимо низкий уровень зарплат и столь же ужасные условия труда, ни одна из перечисленных выше стран не в состоянии конкурировать с Китаем. Одной из главных причин этого является то, что китайские промышленники получают куда более высокую производительность труда на каждый затраченный доллар. Китайские рабочие куда лучше дисциплинированы, а главное, обладают более высоким уровнем образования, чем их собратья, живущие в фавелах Рио-де-Жанейро или в трущобах Южного Лесото. Это означает, что Китай в состоянии предоставить своим производителям за одно и то же количество долларов или юаней более качественную рабочую силу. Если привести параметры отдачи на вложенный доллар к единому знаменателю, китайские рабочие в состоянии конкурировать со своими коллегами практически из любой, даже самой высокоразвитой страны мира.

Но у ситуации с оплатой труда в китайской экономике есть и необъяснимая, скрытая сторона: почему многие годы, а теперь уже и десятилетия непрерывного экономического роста не привели к сколько-нибудь значимому росту зарплат? Этот вопрос можно сформулировать иначе: как китайским производителям удается удерживать столь низкий уровень зарплат в условиях такого экономического роста, который в любой другой стране привел бы к резкому повышению уровня оплаты труда под давлением самих же рабочих?

Отчасти этот феномен можно понять, если проанализировать одну из самых ироничных сторон сегодняшней идеологии и экономики Китая. Самое большое количество безработных в мировой истории насчитывается именно в стране, построенной по канонам классического марксизма. Особенно эта ирония становится очевидной, если вспомнить классиков данного экономического учения, декларировавших, что беззастенчивая эксплуатация трудящихся капиталистами возможна именно за счет присущей капитализму высокой безработицы. «Резервная армия» рабочих рук, готовая занять место любого уволенного, позволяет капиталистам сдерживать уровень зарплат и наживаться на трудящихся множеством различных способов (например, за счет ухудшения условий труда).

Надо отдать должное Карлу Марксу — он абсолютно точно описал ситуацию в сегодняшней китайской экономике. Размеры армии безработных в Китае умопомрачительны. Поначалу в это трудно поверить, но факт налицо: число безработных в Китае значительно превосходит цифру в 100 млн человек. Иными словами, Китай держит за воротами промышленных предприятий почти столько же людей, сколько занято во всей американской экономике.[4]

Но и это еще не все. Вот еще один удивительный факт: несмотря на двузначные цифры роста ВВП, количество безработных в Китае не сокращается, а растет. За счет чего же стала возможной столь феноменальная безработица, и почему количество безработных продолжает неуклонно увеличиваться? Ответ на него очевиден при анализе четырех элементов китайского конкурентного преимущества на глобальном рынке труда. Это продолжающийся рост численности населения в самой населенной стране мира, массированная приватизация рабочей силы, лишившая десятки миллионов человек даже гарантированной им Мао «железной чашки риса», проводимая под давлением государства ускоренная урбанизация, и, как следствие, превращение сотен миллионов китайских крестьян в фабричных рабочих, а также существующая в стране система полурабского труда в отсутствие профсоюзов на предприятиях.

Пульсирующая рыночная энергия китайских мегаполисов с неизбежными пробками в час пик, сверкающими витринами ресторанов и супермаркетов и толпами модных молодых людей, болтающих по мобильным телефонам, которые эти юные создания меняют чаще, чем фасон обуви, — это зрелище, наверное, заставило бы покойного Мао Цзедуна перевернуться в мавзолее. Но все это великолепие окружено ветшающими источниками «железных чашек риса» — неэффективными, затратными государственными предприятиями. Именно их постепенное закрытие и являет собой двигатель китайских рыночных реформ. КНР сократила 41 млн рабочих мест на госпредприятиях и еще 21 млн — в кооперативах. Неудивительно, что американский уровень безработицы в 6,1 % от трудоспособного населения не вызывает у китайцев вообще никаких эмоций. А ведь кроме «железных чашек риса» работа на госпредприятиях давала трудящимся жилье, минимальный уровень медобслуживания, образование и пенсии.

(Times [5])

Легко догадаться, что важнейшим фактором, обусловившим появление громадной армии безработных в Китае, стал рост населения. Однако серьезнейшее влияние на рост безработицы оказали и еще два процесса. Первый — промышленная приватизация, как составная часть китайской экономической реформы. Второй — стремительная урбанизация Китая как следствие хронической нищеты сельских районов.

Эта книга не ставит себе задачи подробного пересказа хода китайской экономической реформы. Достаточно сказать, что перед ее началом, в конце 70-х годов XX века, вся китайская экономика была выстроена по шаблону «железной чашки риса». В полном соответствии с марксистской теорией государственные предприятия были обязаны гарантировать своим работникам не только приемлемый уровень заработной платы, но и жилье, медобслуживание, пенсионное обеспечение и другие социальные блага. Эта система являлась калькой с советской промышленной системы и была установлена в Китае вскоре после прихода Мао к власти в 1949 году. Однако система «железной чашки риса» страдала от существенного врожденного недостатка — крайне низкой экономической эффективности и затратности. В условиях гарантированных зарплат и пенсий у работников практически отсутствовал стимул к труду.

В начале 90-х годов китайское руководство взяло курс на ускоренный демонтаж прежней системы «гарантированной занятости» и построение экономики свободного рынка, в первую очередь за счет прямых иностранных инвестиций (об этом чуть ниже). Целью стремительной приватизации китайской рабочей силы было выравнивание конкурентоспособности национальной экономики относительно других стран мира. На практике эти реформы привели к возникновению самой большой в истории человечества мигрирующей армии временно и постоянно незанятых работников.

Практически по всем оценкам ее размеры превосходят 100 млн человек. Именно эти трудовые мигранты и составляют ядро безработных трудовых резервов Китая. Но их рост обусловлен не только ходом экономических реформ. В конечном счете ситуацию закрепил взятый правительством Китая курс на быструю урбанизацию населения. И именно этот процесс вывел темпы роста безработицы за пределы, где ситуации не поможет даже самый быстрый экономический рост.

Постоянно слышишь, что люди хотят быть водителями, учеными или учителями. Никто не хочет оставаться крестьянином.

(Ду Нинвей, учитель, провинция Шансю, Китай [6])

Даже самая грязная работа лучше, чем ее отсутствие. Большинство сельских жителей находят свою новую жизнь в городах вполне сносной. У них появляется надежда, возникают мечты — о цветном телевизоре, о брате с институтским дипломом, о новом доме на родине или даже о собственной квартире в городе.

Кумей Ше, профессор Университета Ван-ли. [7]

По оценкам демографов, к 2030 году уровень городского населения в Китае достигнет 50 %. Население Китая к этому моменту будет составлять 1,6 млрд человек. Если принять эту оценку за основу, миграция сельских жителей в города Китая будет составлять ежегодно 15–16 млн человек в течение последующих 30 лет.

(China Daily [8])

Неизбежная урбанизация Китая — одна из важнейших движущих сил грядущих войн Китая. Она стала результатом огромной, фундаментальной и постоянно растущей разницы в доходах и уровне возможностей между гигантским числом сельских жителей Китая и энергичными и профессионально подготовленными «китайскими яппи».

На единицу плодородной почвы в Китае приходится слишком много крестьян. Наделы большинства сельских жителей не превышают в размерах 1–2 сотки. Это ограничение естественным образом приводит к тому, что большинство сельских семей балансирует на грани выживания.

Кроме того, с макроэкономической точки зрения чудовищная децентрализованность китайского сельского хозяйства приводит к тому, что экономическая эффективность крестьянского труда крайне низка и не может быть повышена за счет наращивания объемов обрабатываемой земли. Чтобы понимать, насколько неэффективен сельскохозяйственный труд, сравните две цифры. В США в этом секторе экономики занято менее 2 % населения. В Китае — более 50 %. [9] При этом валовый урожай пшеницы в этих странах сопоставим. [10]

Для китайского руководства очевидно, что нарастающая бедность сельскохозяйственных районов — это политическая и экономическая «бомба с часовым механизмом». С экономической точки зрения стремительное старение крестьянской бедноты и переход все большего числа в пенсионный возраст неподъемным грузом ложатся на систему социального страхования, поскольку лавинообразно нарастают затраты на систему медобслуживания и пенсионных выплат. С политической точки зрения расширение пропасти в уровне доходов между городом и деревней приводит к нарастанию общественного недовольства. Китайские руководители хорошо помнят мудрое высказывание Мао о том, что «достаточно одной искорки, чтобы в степи забушевал пожар». Помнят они и о том, что сам Мао пришел к власти на волне крестьянского возмущения.

Но Китай счел политику быстрой урбанизации панацеей от всех бед в сельскохозяйственных районах. Китайское правительство поставило перед собой ошеломляющую задачу на несколько ближайших десятилетий: обеспечить безболезненную миграцию более чем 300 млн бывших крестьян в города и их превращение в промышленных рабочих. Эта цифра равна всему сегодняшнему населению США и вдвое превышает размеры американского трудоспособного населения.

Приходится констатировать: даже если ВВП Китая продолжит расти темпами, близкими к 10 % в год, число безработных в Китае не уменьшится, а может даже возрасти. Более того, если темпы роста упадут, уровень безработицы и связанного с ней общественного недовольства стремительно рванется вверх. Кажется, теперь совершенно понятно, почему правительство Китая делает такую ставку на «разгон темпов роста национальной экономики».

Каждая накладная ресница собиралась из 464 коротких обрезков человеческих волос. Их тщательно укладывали в перекрестном порядке на основу из прозрачного клея. Изготовление каждой пары занимало почти час. Даже работая по 14 часов, большинство работниц не могло заработать себе на сколько-нибудь достойную жизнь. «Приступив к работе, мы быстро поняли, что этим денег не заработаешь, — говорит 16-летняя Ма Пин-и. — Мы поняли, что хозяева хотят нас обмануты. Ма и ее ровесницу, подругу и односельчанку Вей Ки, пригласил на работу южнокорейский владелец предприятия. Он пообещал платить им 120 долларов в месяц за работу по производству накладных ресниц. Для бывших крестьянок это было верхом мечтаний. Спустя два месяца их руки были окончательно измучены выматывающей кропотливой работой. Оплата тоже оказалась ниже ожидаемой. Они были слишком бедны, чтобы внести выкуп владельцу за право покинуть свои рабочие места и решили бежать. Это оказалось нелегко. Металлические двери их фабрики, расположенной на четвертом этаже здания, были постоянно заперты, а окна забраны стальными решетками. Как сказала Вей, «то, что они называли «предприятием», на самом деле было тюрьмой».

(New York Times [11])

Любое непредвзятое и полное обсуждение вклада низкой стоимости китайской рабочей силы в формирование злополучной «китайской цены» должно учитывать тот факт, что в Китае официально запрещена деятельность профсоюзов. [12]

При поверхностном рассмотрении может показаться, что для большинства участников трудового процесса это хорошо. В самом деле, во многих развитых странах репутация профсоюзов крайне низка, во многом потому, что Многие профессиональные сообщества трудящихся использовали свою силу и способность к ведению коллективных переговоров для того, чтобы навязать предпринимателям коллективные контракты и пенсионные схемы, подрывающие конкурентоспособность производимых товаров.

Но исторически профсоюзы давали работникам возможность представления своих интересов при обсуждении базовых условий безопасности труда и охраны здоровья, уровня эксплуатации и многое другое. То же самое они могли бы делать и в Китае, но там любая форма протеста или рабочей самоорганизации встречает ожесточенное противодействие, вплоть до избиений, увольнений и поражения в правах. Кое-где дело доходит и до пыток.

В отсутствие каких-либо форм профессионального представительства многие китайские работники принуждаются к труду в условиях, не имеющих себе равных в мире по степени опасности, монотонности и насилия. Частично эта проблема связана с тем, что традиционная корпоративная структура китайских предприятий и культура внутрикорпоративных отношений во многом сформировались при коммунизме.

Капиталистическая версия «китайской промышленности» усугубила ситуацию. Работники, как правило, живут в общежитиях, работают по 12–18 часов в день и безжалостно штрафуются за попытки прогулов или заявления об увольнениях. Совершенно очевидно, что сравнения этой культуры «рабочих общежитий» с ГУЛАГом не избежать. Однако китайские фабрики становятся тюрьмами не из-за железных дверей и решеток на окнах. Реальными цепями, приковывающими работников к рабочим местам, становится их знание о нарастающей нищете в родных сельских регионах и о том, что миллионы безработных за воротами готовы занять их места.

Горой Йонкан, расположенный в процветающей провинции Шеньчжень, неподалеку от Шанхая, — китайская столица производства промышленного оборудования. 7 тысяч частных металлообрабатывающих предприятий Йонкана производят дверные петли, металлорукава, кастрюли и сковороды, дрели, металлические двери, коробки для инструментов, термосы, электробритвы, наушники, вентиляторы и практически весь остальной спектр продукции, содержащей металлические части.

Название города переводится с китайского как «вечное здоровье». Но Йонкан — еще и лидер Китая по промышленным увечьям. По крайней мере, раз в день в госпитали города, специализирующиеся на лечении травм рук, привозят новых пациентов. Такова статистика местных государственных органов. Промышленный травматизм приобрел в Китае характер настоящей эпидемии. В прошлом году в целом по стране от несчастных случаев на производстве погибло 140 тысяч человек. В 2000 году— 109 тысяч. Эти данные предоставлены Национальным государственным управлением по безопасности условий труда. Увечья разной степени тяжести получили несколько сот тысяч работников.

(New York Times [13])

Китайское правительство практически не требует от владельцев частных предприятий и директоров государственных заводов соблюдения стандартов в области охраны труда и окружающей среды. Даже существующие национальные стандарты нарушаются или просто игнорируются.

Неудивительно, что иностранные компании, желающие избежать затрат на соблюдение соответствующих стандартов в странах расположения их головных офисов, рассматривают отсутствие правовой базы в этих областях как огромное преимущество. По мере того как Китай все глубже погружал свою экономику в пучину свободного рынка, к берегам Поднебесной устремились потоки иностранного капитала и толпы иностранных предпринимателей. При этом многие из них намеренно лоббируют сохранение существующего статус-кво. Следовательно, и такие ближайшие соседи Китая, как Корея, Япония и Тайвань, дальние партнеры и США смогли эффективно «экспортировать» свои уровни промышленного загрязнения и травматизма в Поднебесную.

Сегодня состояние производственных мощностей КНР удивительно схоже с описанными Диккенсом чудовищными фабриками Англии XIX столетия и смертельно опасными американскими предприятиями начала XX века, на изобличении которых сделали себе имя бесчисленные журналисты-«разгребатели грязи».

Даже если работнику среднестатистической китайской фабрики не отрубает руку или палец лопастями или пресс-формами, он страдает от высокой запыленности воздуха и повышенного содержания в нем опасных химических соединений. При этом смерть работника оказывается более медленной, но и более мучительной. Согласно не слишком афишируемым данным официальной китайской статистики, Китай — одно из самых опасных мест в мире с точки зрения прямой и косвенной смертности на производстве.

При этом в стране не существует никакой системы защиты прав работников, получивших на производстве увечье или хроническое заболевание. Безжалостная производственная машина просто списывает больных и изувеченных рабочих в утиль. Именно отсутствие государственных затрат на охрану здоровья рабочих и адекватных компенсаций от частных предпринимателей за увечья и болезни дает возможность китайским и транснациональным корпорациям безжалостно перемалывать людские ресурсы и легко конкурировать с продукцией тех стран, где права рабочих защищены лучше.

Одним из главных факторов роста объемов производства в Китае стало быстрое увеличение числа компаний с иностранным капиталом и иностранным участием. Эти предприятия— следствие прямых иностранных инвестиций в экономику Китая, благодаря которым предприятия переходят под внешнее зарубежное управление. Опытные иностранные менеджеры обеспечивают повседневное наблюдение за работой фирм. Однако при этом происходит параллельная передача самых современных технологических и управленческих инноваций, что обеспечивает дальнейший рост производительности труда. На совместных предприятиях китайских и зарубежных компаний производительность труда в семь раз выше, чем в госсекторе, и в четыре раза выше, чем на частных предприятиях без иностранного участия.

(По данным US Conference Board [14])

По мере притока в китайскую экономику все новых капиталов и строительства все большего числа современных предприятий, производительность труда в экономике стремительно растет. В частном секторе китайской экономики темпы ее роста в течение последних пяти лет ежегодно составляли 17 %.

(Business Week [15])

Дешевая рабочая сила и слабое законодательство в области охраны труда и окружающей среды дают Китаю прямое конкурентное преимущество над многими другими странами, включая промышленно развитые. Но эти составные части «китайской цены» выступили для многих зарубежных инвесторов катализаторами процесса прямого инвестирования в экономику. С 1983 года объем прямых инвестиций вырос с 1 млрд долларов в год до 60 млрд. Ожидается, что эта цифра вскоре достигнет 100 млрд долларов. Львиная доля этих средств поступает из пяти основных источников — Гонконга, США, Японии, Кореи и Тайваня.

Приток прямых иностранных инвестиций дает китайским компаниям прекрасную возможность улучшить свое конкурентное положение на мировых рынках. Во-первых, прямые иностранные инвестиции тратятся на закупку самых передовых и самых совершенных на сегодняшний день технологий. Этот перенос технологий означает, что Китай значительно быстрее, чем другие развивающиеся страны, обновляет свой национальный технологический парк. А это, в свою очередь, повышает способность китайской экономики к эффективному производству самых современных товаров. Эффективность прямых иностранных инвестиций напрямую отражена в двузначных цифрах ежегодного роста производительности труда за последнее десятилетие.

Во-вторых, каталитический эффект прямых иностранных инвестиций состоит и в том, что вслед за ними в национальную экономику приходят носители лучшего управленческого и инженерного опыта со всего мира. В результате создается непобедимое сочетание дешевой китайской рабочей силы в цехах, местных китайских управленцев в нижних эшелонах, обеспечивающих за счет своих связей «смазывание» машины местной бюрократии, и — лучшие менеджеры мира на вершине корпоративной пирамиды.

Любая национальная или региональная экономическая система развивается не в рамках отдельных отраслей, а в пределах отраслевых кластеров, объединенных либо отношениями поставщика и покупателя, либо общей технологической базой, либо общими каналами сбыта, либо одними и теми же потребителями. Экономические системы районов дельты Жемчужной реки не являются в этом смысле исключениями. В регионе получили развитие сразу несколько кластеров в текстильной и легкой промышленности, производстве обуви, продуктов из пластмасс, электротоваров и электроники, печатной продукции, в транспортно-складском обслуживании перевозок и финансовых услугах. Особенно сильно продвинулись вперед электротехнический и электронный кластеры. Их доля в общекитайском производстве этих групп товаров особенно велика.

(Regional Powerhouse [16])

Можно сколько угодно жаловаться на несправедливость и противозаконность многих исходных составляющих «китайской цены» — будь это слабый контроль за загрязнением окружающей среды или торгово-экономические действия китайского правительства. Но среди прочих в «китайской цене» есть один элемент, которому стоит завидовать и который следует изучать бизнесменам и чиновникам всего мира. Это — сетевые промышленные кластеры.

Производство значительных сегментов товаров китайского экспорта растет за счет синергетического эффекта, достигаемого объединением усилий предприятий, расположенных в тесной географической близости. Такая сетевая кооперация дает им возможность экономить как за счет масштабов производства, так и ассортимента товаров. По сути китайские сетевые промышленные кластеры стали современным воплощением пресловутой «булавочной мануфактуры» Адама Смита, на примере которой ученый когда-то иллюстрировал преимущества высших форм разделения труда.

Чтобы лучше понимать, как формируются подобные кластеры, рассмотрим изображенную ниже диаграмму из книги М. Энрайта «Региональный гигант» (Michael Enright «Regional Powerhouse: The Greater Pearl River Delta and the Rise of China»). Она иллюстрирует структуру сетевого конгломерата по производству игрушек, сформировавшегося в провинции Гуандун. Именно здесь, в дельте Жемчужной реки, неподалеку от Гонконга и Макао, сегодня находится центр мирового производства детских игрушек.

На рисунке видно, что все смежные производства, в которых нуждаются производители игрушек, расположены рядом. В числе смежников и производители упаковки, и производители пластмассовых деталей, и печатники, и производители мини-метизов и пружин, а также мягких наполнителей и синтетического меха. Особенно впечатляет в китайской кластерной модели то, что в нее иногда включаются целые города и поселки. При этом, в точном соответствии с современной трактовкой теории Адама Смита о максимальной экономической эффективности разделения труда, эти города специализируются только на одной операции или одном виде промышленного производства.

Результатом формирования сетевых промышленных кластеров становится очень существенное сокращение издержек и повышение производительности труда по всей цепочке смежных производств. Следует отметить, насколько при всех очевидных отличиях эта схема схожа с теми формами промышленной и управленческой организации, которые вывели в мировые лидеры Японию в XX веке.

В 1980-х годах японская промышленность сделала ставку на систему работы смежных производств по принципу «точно в срок». Составные части сложных изделий доставляли на сборочные линии непосредственно перед сборкой изделий, и то, в каких странах мира они производились, не играло никакой роли. Становление этого подхода к производству было обусловлено географическими особенностями Японии, но он позволил резко снизить стоимость складских запасов и содержания складских помещений.

Китайцы усовершенствовали эту систему и подняли ее на новый уровень. Этот «следующий шаг вверх» стал возможен за счет того, что у Китая была возможность быстро превращать целые города и обширные сельскохозяйственные территории в единые производственные комплексы. Такая компактность избавила китайских производителей от зависимости от сложной и разбросанной по всему миру сети смежников. В их модели практически все составные элементы сложных изделий производятся в непосредственной близости от центрального сборочного цеха, чем достигается значительная экономия на транспортных расходах, транзакционных издержках, а также ускоряется перенос технического и управленческого опыта.

Китай— это мировой центр подделок промышленных товаров… Всего несколько лет назад внимание «промышленных пиратов» было сконцентрировано на имитации сумок от Gucci и наиболее известных парфюмерных марок. Сегодня эта эпидемия захватила все. Рост числа фальшивок был подобен взрыву. Подделываются любые товары — от зажигалок до автомобилей. Поддельные лекарства угрожают жизни миллионов людей. Готов поклясться, что в США есть компании, которые даже не подозревают, в каких масштабах их обворовывают в Китае.

(Фрэнк Фарго, вице-президент по международным связям Американской ассоциации производителей [17])

В главе б мы подробно рассмотрим масштабы активно поддерживаемого государством механизма промышленного пиратства. Но предварительно можно выделить два основных фактора, влияющих на формирование «китайской цены».

Первый очевиден. Возможности снижения цены при использовании краденых элементов производственного процесса (например, незаконно взломанных компьютерных программ) весьма значительны. Таким образом, китайские производители получают нечестное конкурентное преимущество перед производителями стран, где право на интеллектуальную собственность признано и уважается.

Второй момент не менее важен. Промышленное пиратство и производство контрафактной продукции приобрели в Китае такой размах именно потому, что правительство страны в скрытой форме поощряет эту практику. Китайское законодательство о защите интеллектуальной собственности формально соответствует международным нормам. Но оно практически не исполняется, и те штрафы и наказания, которые предусмотрены за его нарушение, мало кого могут напугать.

Причиной такой позиции правительства Китая является то, что оно понимает две экономические истины. Первая — торговля контрафактным товаром на внутреннем рынке сдерживает общий рост цен и инфляцию. И вторая — торговля контрафактным товаром на международном рынке позволяет создавать новые рабочие места и увеличивает профицит внешнеторгового баланса.

Намеренное занижение курса юаня увеличивает поток китайского экспорта в США и душит американский экспорт в Китай за счет того, что его стоимость оказывается искусственно завышенной. В результате дешевый китайский импорт на американском и иных национальных рынках подрывает сами основы экономик этих стран, что находит косвенное отражение в данных о структуре их внешнеторговых балансов.

(Отчет американо-китайской комиссии по экономической безопасности [18])

С одной стороны, такие страны и регионы, как США, Япония и Евросоюз, строят свою валютную политику на принципах «плавающего валютного курса», определяя обменные курсы доллара, йены и евро за счет механизмов свободного рынка. Соответственно, при росте торгового дефицита между США и Японией или странами Евросоюза курс доллара относительно йены и евро автоматически падает по мере накопления зарубежными банками запасов американской валюты. [19] Ослабление доллара увеличивает конкурентоспособность американских товаров за рубежом и снижает поток импорта в США. Именно так, за счет действия рыночных сил, происходит выравнивание объемов глобальных торговых потоков.

С другой стороны, Китай придерживается политики «фиксированного валютного курса», жестко привязывая курс юаня к единственной мировой валюте — доллару. [20] В результате при росте объемов китайского экспорта в США юань оказывается хронически недооцененным. Наиболее достоверные оценки недооцененности китайской валюты по отношению к доллару колеблются между 15 и 40 %.

С практической точки зрения система «фиксированного курса» юаня к доллару означает, что каким бы большим не был внешнеторговый дефицит США в отношениях с Китаем, Америка не может выровнять ситуацию за счет ослабления доллара. Кроме этого, жесткая связка курсов доллара и юаня дает Китаю существенное преимущество при прорыве на новые рынки во всем мире. Юань, по сути, врывается на новые для себя рынки «на плечах» доллара. Искусственное занижение курса своей валюты является важным ингредиентом топлива, питающего рост экономики Китая за счет экспорта.

Значительное число китайских предприятий, остающихся в государственной собственности, получает прямые и скрытые субсидии от государства, в частности, в форме заниженных арендных платежей, льгот при оплате услуг ЖКХ, закупке сырья, использовании средств перевозки и телекоммуникационных сетей. Для нас это — «нечестная экономическая игра».

(Дональд Эванс, министр торговли США [21])

Китайские госбанки часто выдают госпредприятиям кредиты и займы, зная, что те их не вернут. На настоящий момент можно сказать, что все четыре крупнейших национальных банка Китая с точки зрения рыночной экономики находятся за гранью банкротства.

(Отчет американо-китайской комиссии по экономической безопасности [22])

Промышленный и сельскохозяйственный секторы китайской экономики сегодня защищены «китайской стеной» протекционистских таможенных тарифов. Это — часть общеэкономической и торговой стратегии Китая. На самом деле эта стратегия имеет две составляющие. Во-первых, так называемые «ключевые отрасли» «укутаны» в сложную сеть прямых и непрямых государственных субсидий. Во-вторых, наиболее незащищенные отрасли прикрыты от внешней конкуренции мощной стеной торговых барьеров.

Так, например, государство в значительной мере субсидирует водоснабжение и стоимость киловатт-часа электроэнергии. Низкие затраты на эти статьи во многом объясняют исходное конкурентное преимущество китайских сталелитейных заводов и предприятий тяжелого машиностроения. В то же время бесплатное пользование землей серьезно облегчает жизнь госпредприятиям в сфере нефтедобычи и все того же производства черных и цветных металлов. Многие предприятия имеют преимущественное право пользования землей, закрепленное за ними на региональном и местном уровнях.

Дополняют картину субсидии и кредиты с субсидируемой ставкой процента, выдаваемые китайским предприятиям государственными банками. Сегодня в их балансовых отчетах присутствуют десятки миллиардов долларов «безвозвратных долгов». Эти деньги были просто подарены ими китайским предприятиям. И наконец, многие отрасли высокотехнологического сектора — биотехнологии, производство электроники, компьютерного оборудования, а также ряд отраслей сложного машиностроения, например автомобилестроение и авиационная промышленность, — получают помощь от государства в форме прямого финансирования научно-исследовательских и конструкторских работ.

Но китайскому правительству недостаточно мер по защите своих экспортно-ориентированных отраслей. Оно старается оградить от конкуренции своих производителей и на внутреннем рынке. Для этой цели разработана и постоянно совершенствуется сложнейшая система тарифных и нетарифных барьеров на пути импорта.

Так, например, для защиты своего сельского хозяйства Китай ввел целый ряд так называемых тарифных квот на ввоз пшеницы, кукурузы, хлопка и растительного масла. Размеры тарифных квот растут прямо пропорционально росту импорта. В промышленном секторе экономики разработана абсолютно неоправданная и непонятная внешнему миру система технологических стандартов для защиты национальных производителей мобильных телефонов, DVD-проигрывателей, систем беспроводной связи, разработчиков компьютерных программ и ряда других отраслей высоких технологий. Кроме того, для ключевых отраслей, например производства полупроводников, выстроена собственная система налогообложения, поощряющая их рост и подавляющая конкуренцию внутри страны. Задействованы и такие рычаги, как ограничение доступа зарубежных конкурентов к каналам сбыта и непомерно высокие требования на капитализацию для зарубежных финансовых учреждений.

Конечно, ожидалось, что после вступления Китая в ВТО в 2001 году эти протекционистские барьеры и системы субсидий будут демонтированы. Однако Китай быстро превратил свое декларируемое желание придерживаться духа и буквы ВТО в фарс, в пропагандистскую выдумку, подобную тем, которыми напичканы контролируемые государственной цензурой СМИ. Львиная доля антидемпинговых разбирательств в ВТО направлена именно против китайских компаний, но пока идет выяснение всех обстоятельств, китайские промышленники под прикрытием «Великой китайской тарифной стены» штурмуют новые рынки.

В главе 1 мы рассмотрели все девять исходных предпосылок формирования «китайской цены». Из этого анализа становится ясно, что способность китайских производителей использовать это ценовое оружие по всему спектру производимых товаров подобна «оружию массовой сборки», которое позволяет Китаю быстро захватывать доминирующие позиции на все новых рынках.

Последующие главы продемонстрируют, как гиперактивный рост экономики Китая на волне стимулирования экспорта уже сейчас закладывает основы тысяч мелких конфликтов грядущих войн Китая. И самым кровопролитным из этих фронтов будет тот, который описан в следующей главе.

Китай, развивая национальную экономику, сделал серьезную ставку на своих промышленных пиратов: они производят для населения товары по приемлемым ценам. В Китае контрафактные товары часто относятся к категории жизненно необходимых, например в случае с лекарственными препаратами, некоторыми продуктами питания, школьными учебниками и предметами одежды. Это означает, что, борясь за чужую интеллектуальную собственность, правительство наносило бы прямой удар по собственным гражданам. Кроме того, промышленные пираты, пусть и незаконно, но переносят в страну зарубежные технологии, без которых общий рост экономики существенно тормозится. Корпоративные «джентльмены удачи» дают значительному числу китайских компаний, вышедших на мировые рынки, возможность эффективно конкурировать по иене с зарубежными конкурентами, вынужденными платить за интеллектуальную собственность по полной программе. А в широком геополитическом смысле промышленные пираты лишают Японию, США и другие развитые страны мира возможности продавать Китаю ценные дизайнерские наработки, марочные и брендовые товары, передовые технологии и популярные во всем мире плоды индустрии развлечений, которые Китай хотел бы иметь, но еще не способен производить самостоятельно.

(Тед Фишман, China, Inc. [23])

Простого потребителя трудно заставить жалеть владельцев таких компаний, как Gucci, Nike, Microsoft или Disney, когда те жалуются на бессовестных китайских пиратов, крадущих новые компьютерные программы и фильмы, и производителей контрафактных сумочек и кроссовок. В конце концов, весь остальной мир получает эти товары по приемлемым ценам. Да, сверхбогачи недополучают немного прибыли. Ну и что?

Конечно, такой взгляд на это явление тоже имеет право на существование. Более того, его втайне или явно разделяет большинство населения Китая, США, Евросоюза да и всего мира. Но в этой сказке об экономических робин гудах из Поднебесной отсутствует один важный элемент. Производство контрафактной продукции и промышленное пиратство могут быть очень опасными. Вот лишь несколько вымышленных, но основанных на реальных событиях, ситуаций.

Фальшивый шампунь «Head and Shoulders», содержащий ядовитые добавки, приводит к образованию лишаев и залысин на вашей голове.

Вы жалуетесь окулисту на головные боли и падение зрения, и врач устанавливает, что все эти несчастья вызваны качеством и химическим составом линз в поддельных модных солнечных очках, которые вы недавно купили.

Среди ночи внезапно вспыхивает несертифицированный китайский удлинитель, купленный вами по дешевке. Начинается пожар, но пожарная сигнализация не срабатывает. Датчики залиты кислотой из преждевременно лопнувших фальшивых батареек Duracell. Ваши шансы спастись из горящего дома в этом случае невелики.

Вас кладут в больницу с диагнозом «осложненная форма гриппа». При этом вы всего пару недель назад были привиты от этой болезни. Врачи выясняют, что поддельная вакцина представляла собой обычную неочищенную водопроводную воду. Теперь вы понимаете, почему на этот раз осложнения от прививки не проходили неделю.

Камешек из-под колеса встречного грузовика ударяет в лобовое стекло вашего автомобиля. Вы ожидаете, что триплекс просто покроется трещинами. Но это — подделка, и он взрывается подобно обычному стеклу. Осколки летят вам в лицо. Вам удается избежать серьезных повреждений, но ваше лицо и руки покрыты десятками мелких порезов.

Ваш друг, путешествующий по Китаю, присыпает вам открытку с рассказом о своих приключениях. Ему тоже досталось от некачественного стекла. Он всего лишь купил в шанхайском супермаркете упаковку фальшивого пива Budweiser. Одна из бутылок взорвалась у него прямо в руке, когда он попытался открыть ее.

Водитель автобуса, везущего вашего ребенка из школы, резко тормозит на перекрестке на красный свет. Поддельные тормозные колодки не удерживают махину на месте и в бок автобуса на полной скорости влетает Toyota Corolla. К счастью, никто из детей не получает серьезных травм, но водитель легковушки гибнет на месте.

Вашего отца с трудом спасают от смерти, и выясняется, что лекарства, которые он принимал от гипертонии и атеросклероза, — плацебо, не содержащие активных ингредиентов. Через несколько дней в ту же больницу попадает ваша мать с переломом шейки бедра. Она считала, что принимает известное средство от остеопороза, а на самом деле на прилавках лежала фальшивка — простой китайский мел в форме таблеток.

Ваш брат заказывает через Интернет упаковку «Виагры». Дело в том, что он стесняется попросить врача выписать ему рецепт. Романтический ужин при свечах с супругой заканчивается для него сердечной аритмией и последующей госпитализацией. Через неделю умирает и ваша любимая тигровая кошечка: оказывается, вы давали ей глистогонный китайский препарат, содержавший опаснейший яд.

После курса противопсихозного медикаментозного лечения в психиатрической лечебнице пациента выписывают домой. Не ведая этого, врачи использовали не патентованный препарат, а китайскую подделку-плацебо. Неожиданно для всех бывший пациент вновь впадает в приступ бешенства в очереди в супермаркете и ранит вашего лучшего друга.

Жарким летним вечером два ваших сослуживца покупают фальшивые презервативы Durex. Он — 22-летний гей. Она — 24-летняя незамужняя женщина. У них абсолютно разные партнеры, но результат один и тот же. Некачественные презервативы рвутся во время половых актов. В результате коллега-гомосексуалист заболевает СПИДом, а женщина — хламидиозом, приводящим к бесплодию.

«Гарри не знал, сколько времени ему понадобится, чтобы смыть липкий крем с лица…» Так начинается новейший бестселлер из серии книг о Гарри Поттере. «Но для цивилизованного молодого человека отвратительна грязь на любой части его тела. Он нежится в ультрасовременной фарфоровой ванне, вытирает лоб и думает о лице Сальвадора Дали, таком же жирном, как задница тети Пенни».

Если вы любите серию книг Дж. Роулинг о маленьком волшебнике, то уже почувствовали, что этот роман совершенно не похож на обычный стиль ее повествования. Качество данного произведения настолько низкое, что даже удивительно, каким образом писательница согласилась на использование своей фотографии на этом новом романе «Гарри Поттер и леопард отправляются в гости к дракону», выпущенном специально для китайских поклонников.

А она и не соглашалась, потому что никогда этой белиберды не писала. Она вовсе не превращала Гарри Поттера в потного Гарри. Хотя те из нас, кому не нравится маленький волшебник, не стали бы возражать против такой перспективы. Новая книга — это пиратское использование известной марки. Она написана малоизвестным китайским автором, желающим нажиться на волне китайской «поттеромании».

(Тим Филипс «Фальшивка» [24])

Термин «пиратство» относится к любому случаю несанкционированного владельцем воспроизведения продукта, его распространения или использования. Цель «пирата» — создание похожей на оригинал фальшивки, которая будет продана покупателю, знающему о ее происхождении.

Контрафактные действия — это следующий шаг эволюции экономического пиратства. Фальсифицированные продукты продаются потребителю под реальной, существующей маркой. Таким образом, клюшка для гольфа, похожая на клюшку марки Callaway, но называющаяся Hallaway, — это пиратский продукт. А вот та же клюшка, маркируемая Callaway, — это уже контрафакт, подделка.

По данным ВТО, торговля контрафактными товарами занимает примерно 5–7 % мирового товарооборота и снижает выручку компаний, становящихся жертвами подделок, на 500 млрд долларов ежегодно. Только в фармацевтической отрасли ежегодные потери составляют около 50 млрд долларов, в автомобильной промышленности эта цифра приближается к 10 млрд долларов. Потери программной и развлекательной индустрии от действий пиратов близки к этим цифрам.

Справедливости ради надо сказать, что активным участником этого полутриллионного мирового товарооборота фальшивок является не только Китай. На нем чрезвычайно активны и Россия, и Вьетнам, и Индия, и ЮАР, и даже крошечный Парагвай, извлекающий выгоду из своего расположения на перекрестье границ двух южноамериканских гигантов — Аргентины и Бразилии. Но Китай — безусловный лидер этой когорты, и размах его действий таков, что впору заменять пять звезд на его красном флаге пятью пиратскими «Веселыми Роджерами». Это отнюдь не голословный вывод. Статистика его подтверждает. С 1993 года объемы мировой торговли контрафактными товарами увеличились на 1700 % (!), и на долю Китая приходится две трети валового объема этого роста. [25] Конфискуемые американской таможней поставки контрафактных товаров в США на 80 % состоят из китайских подделок.

Эта проблема не могла бы достигнуть таких масштабов без прямого или косвенного участия государства. Центральное правительство в Пекине совершенно искренне выступает в защиту прав на интеллектуальную собственность, но в столице определяется политика и принимаются законы, а их реализация возлагается на местные власти, которые в той или иной степени сами вовлечены в производство контрафактной продукции.

(Дэниэл Чоу, профессор Университета штата Огайо [26])

Возникает очевидный вопрос: почему правительство Китая попустительствует промышленному пиратству и производству контрафактных товаров? Ответ на него далеко не однозначен, поскольку на национальном уровне усилия государственных органов по борьбе с этим злом подаются с очень большой помпой. Ответ может быть получен путем изучения сложного переплетения экономических стимулов и культурно-исторических традиций. С экономической точки зрения поддерживаемое государством промышленное пиратство — важнейший макроэкономический и политический инструмент, позволяющий всем уровням китайского госаппарата контролировать инфляцию, создавать новые рабочие места, увеличивать собираемость налогов и повышать уровень жизни китайского народа. Одед Шенкар в этой связи писал:

Сегодня местные правительства и местные бюджеты напрямую и очень сильно зависят от налогов предприятий, производящих контрафактную продукцию и «клоны» известных марок. Пример — более 100 китайских автомобильных фабрик. Если им придется нести расходы по собственной разработке модельного ряда, они просто закроются. Некоторые муниципальные образования формируют почти весь свой бюджет из налогов, выплачиваемых расположенными на их территориях центрами торговли и складирования контрафакта, и им не хотелось бы лишаться этой статьи доходов, особенно в условиях, когда центральное правительство урезает их бюджеты. А центральное правительство закрывает на контрафактную продукцию глаза, поскольку понимает, что «контрафактная экономика» дает работу миллионам людей в условиях, когда безработица превращается в одну из самых главных проблем Китая. В случае закрытия этих предприятий есть риск вызвать народные волнения огромных масштабов, что особенно неприятно для политического режима, постоянно подчеркивающего свою приверженность порядку и стабильности. [27]

Именно из-за этого позитивного эффекта, который «контрафактная экономика» оказывает на национальную экономику в целом, на местах развилась своеобразная скрытая форма протекционизма со стороны чиновников в интересах местных производителей контрафактной продукции. По сути, это тот же тип «защитных мер», под колпаком которого государственные и частные предприятия засоряют окружающую среду, калечат своих рабочих и отделываются легким испугом при условии своевременных платежей в бюджеты всех уровней. Очень хорошо эту ситуацию описал Ли Ги-лон, руководитель одного из охранных предприятий Китая:

Объемы производства контрафактной продукции в Китае столь велики, что любые серьезные меры по борьбе с ними поставят национальную экономику на колени за несколько часов и разрушат намеченную еще Дэн Сяопином и неуклонно исполнявшуюся все последние 27 лет экономическую стратегию. На юге страны рухнут экономики целых провинций, и волна последствий докатится даже до центрального правительства в Пекине, поскольку часто фабрики и склады контрафактной продукции принадлежат крупным чиновникам и военачальникам. Судите сами: если торговля подделками и контрафактной продукцией составляет 7 % мирового товарооборота, две трети которого производит Китай, то китайская «контрафактная экономика» обеспечивает 5 % всей мировой торговли. И если нанести удар по производителям, туго придется не только малым предприятиям Китая. [28]

С другой стороны, для роста «поддельной экономики» существует и богатая культурная почва, удобренная странной смесью из постулатов маоизма и конфуцианских традиций. С момента основания КНР в 1949 году фундаментальные принципы отмены частной собственности и равного разделения благ никогда серьезно не ставились под сомнение. Выросло несколько поколений китайских руководителей, для которых вне пределов коллектива индивидуальные права собственности не существуют. Как писал бывший посол США в Китае Джеймс Лили, «мы жестко противостояли партийным руководителям, которые постоянно подчеркивали нам, что все новые мировые технологии являются достоянием масс». [29]

А если учесть, что этот маоистский постулат подкрепляется и всей китайской культурной традицией конфуцианства, то картина «пиратской экономики» приобретает куда более четкие очертания. С древнейших времен конфуцианская философия восхваляла имитацию образцов. И, как следствие, культурная среда для возникновения «экономики контрафакта» получила глубочайшее внутреннее культурное обоснование, которое приемлемо для большинства китайцев.

Но рынке автозапчастей Жинь-Ю, расположенном в порту города Гуаньчжоу на юге Китая сегодня очень деловая атмосфера. По всей площади снуют посыльные с бланками заказов. У ворот — очереди из фургонов под разгрузку и загрузку. Продавцы и покупатели оживленно спорят о ценах у прилавков, заваленных продукцией практически всех компаний мира, производящих автозапчасти и аксессуары. Здесь и фильтры компании FRAM, и фордовские детали, и свечи Champion, и автомагнитолы Phillips и Bose, и колесные диски BMV. Все это великолепие продается с существенными скидками, но в оригинальных фабричных упаковках. Однако, несмотря на надписи на коробках, перед нами — подделки. Рынок Жинь-Ю — центр торговли контрафактными автозапчастями в этой провинции Китая. Его уже много раз посещали правоохранительные органы, он закрывался и вновь возвращался к жизни. Сам факт этого упорного возрождения на прежнем месте показывает, насколько глубоко подделка автозапчастей укоренилась в китайской экономике.

(Automotive News [30])

Несмотря на то что все большее количество людей во всем мире соглашается с тем, что Китай — крупнейший производитель подделок, они все равно уверены, что масштабы этого явления не выходят за пределы фальшивых сумочек от Prada, часов Rolex и операционной системы Windows. Посмотрите на приведенный ниже список, и вы поймете, насколько ошибочно это мнение.

Небольшая выдержка из перечня отраслей, в которых отмечены китайские поддельные товары

— Детское питание, безалкогольные и крепкие спиртные напитки, о Батарейки и фотопленка.

— Сигареты и зажигалки «Зиппо».

— Мобильные телефоны и часы.

- Косметика и парфюмерия.

- Шампуни и бритвы.

— Кондиционеры воздуха и холодильники.

- Автомобили и мотоциклы.

— Химические вещества, включая жаропрочные соединения.

— Лифты и сиденья для унитазов. о Удлинители и «тройники».

— Компакт-диски и кассеты.

— Трансформаторные и соединительные модули.

- Модули памяти DRAM.

— Жесткие диски, сетевые карты и принтерные картриджи,

— Резисторы и потенциометры,

- Серверы, ноутбуки и мониторы.

Одним из самых больших и прибыльных секторов «контрафактной экономики» остается производство автозапчастей. Китайские подпольные фабрики и мастерские производят около 70 % всего объема подделок в этой отрасли и более 50 % китайских легально выпускаемых автомобилей содержат поддельные компоненты. [31]

Этот рынок очень хорошо организован. Его ассортимент всеобъемлющ — от тормозных колодок, масляных фильтров, вентиляторных ремней до литых радиаторов, головок блоков цилиндров, лобовых стекол и «дворников». С учетом того, что продажа новых автомобилей зачастую осуществляется по заниженным ценам с тем, чтобы сформировать после этого куда более прибыльный рынок торговли автозапчастями, подобное производство фальшивок наносит огромный ущерб легальным автопроизводителям из других стран мира, лишая их возможности расширения присутствия на рынке. По меткому выражению журнала Forbs «Для автомобильных производителей запчасти — то же, что попкорн для владельцев кинотеатров. За счет их продаж они покрывают повседневные издержки». [32]

Кроме того, в отрасли весьма большое внимание уделяется вопросам безопасности и надежности оборудования. Неудивительно, любой автомобиль— это несколько тонн металла, несущихся на большой скорости. В некоторых случаях качество и внешний вид поддельных автозапчастей настолько хороши, что их трудно отличить от оригинальных. Но чаще бывает наоборот. Поддельные запчасти ломаются быстро и весьма опасно. Как отмечали обозреватели Automotive news, в ряде самых жутких «дорожных историй» присутствовали «тормозные колодки, сделанные из прессованного стекла, опилок или картона, трансмиссионная жидкость на основе подкрашенного масла и топливные фильтры, где в качестве рабочих элементов применялись простые тряпки». [33]

Ответственность компании перед потребителями в случае выпуска под ее маркой фальшивых автозапчастей красочно описана одним из руководителей американской компании по производству тяжелых грузовиков: «Как вы будете себя чувствовать, если следствие установит, что на трейлере, с разгона влетевшем в заглохший школьный автобус, стояли поддельные тормоза якобы вашей марки?». [34]

Но китайцы фальсифицируют автозапчасти. В последнее время им полюбился процесс воровства дизайнерского облика автомобилей и мотоциклов в целом.

За несколько месяцев до декабрьского начала продаж Chevrolet Spark стоимостью 7,5 тысяч долларов топ-менеджеры General Motors обнаружили, что на местный рынок поступила точная копия этой машины местного производства под маркой Chery QQ. И стоила эта пиратская версия всего 6 тысяч долларов. Облики двух машин совпадали вплоть до разрезов радиатора. В китайском варианте отсутствовали некоторые мелочи, такие как подушки безопасности. Но самое неприятное состояло в том, что компания-производитель Chery частично принадлежала фирме, с которой General Motors когда-то создала в Китае совместное предприятие. [35]

Китайская версия «Большой автомобильной кражи» также коснулась и машин концерна Honda. У них были похищены рабочие чертежи новой модели CR-V, после чего автомобильный завод Hebey Shuanguan начал выпуск городского джипа SR-V как пиратской версии. Но автомобилями дело не ограничилось. 8 из 10 продаваемых в Китае мотоциклов, маркированных как Yamaha, — на самом деле местные нелицензионные подделки.

Вторым не менее прибыльным и объемным по масштабу рынком стало производство табачной продукции и торговля ею. Китай конкурирует по валовым объемам производства с любым из транснациональных табачных гигантов, производя 65 % фальшивых сигарет в мире. При этом на экспорт идет 30 млрд сигарет из общего объема производства в 35 млрд. [36] В отличие от жестко централизованного и хорошо заметного сектора производства поддельных автозапчастей, изготовление фальшивых сигарет ведется рассредоточено, на уровне огромного количества мелких надомных предприятий. Многие из цехов в буквальном смысле находятся под землей — в подвалах или укрытиях, куда можно добраться только по тоннелям. В этих норах «владельцы малых предприятий нанимают несколько человек, чтобы быстро произвести небольшую партию товара на старом оборудовании. Сами сигаретные гильзы скатываются вручную». [37] Произведенные в таких ужасных условиях сигареты, которые и без того опасны для здоровья человека, зачастую приобретают смертельно опасные свойства.

Химические анализы состава табачного дыма поддельных сигарет, проводившиеся британским университетом Сент-Эндрюс, показали, что в продуктах сгорания фальшивок содержится в пять раз больше кадмия, чем в обычных сигаретах. Избыточная концентрация кадмия приводит к заболеваниям почек и резко ускоряет поражение легких. В фальшивых сигаретах в шесть раз больше свинца, чем в стандартных, а это увеличивает риск поражения нервной системы. Кроме того, выявлено, что в представленных образцах присутствует очень высокий уровень мышьяка — мощнейшего канцерогена. То, что курение опасно для здоровья, известно всем, но десять пачек непонятного происхождения, купленные вами в баре у незнакомца, могут существенно увеличить эту опасность за очень короткий срок. [38]

Перевозка фальшивых сигарет из Китая, как правило, идет через каналы контрабанды. Они пакуются в мешки, маркированные как чай. Вес обоих видов товаров примерно одинаков, и при внешнем осмотре выявить замену очень трудно. Более того, прибыль колоссальна. «На одном контейнере стоимостью 120 тысяч долларов дельцы черного рынка зарабатывают до нескольких миллионов долларов прибыли». [39]

Фальшивые лекарства убивают.

(Лембит Рэго, Всемирная организация здравоохранения.)

До недавнего времени знакомство Мэрилин Эронс с поддельными товарами ограничивалось фальшивой сумочкой Louis Vuitton, которую она купила у уличного торговца 20 лет назад. «Я как-то раньше об этом не задумывалась», — говорит 64-летняя жительница штата Нью-Джерси. Но когда в марте этого года она узнала, что упаковка «Липитора», популярного лекарства для снижения уровня холестерина в крови, была подделкой, это вызвало у нее страх и раздражение. «А что же я принимала вместо «Липитора»? — задавала она себе вопрос. Эронс подала иск против нескольких аптечных сетей и говорит, что ее особенно вывела из себя уверенная ремарка одного из их представителей, сказавшего, что с ней все будет нормально. «А если бы я заплатила вам фальшивыми деньгами, с вами тоже все было бы нормально?» — спросила она в ответ.

(US News and World Report [40])

Сегодня пo крайней мере одна упаковка лекарственных препаратов из десяти в мире является фальшивкой. А это означает, что фальсификация лекарств превратилась в огромный бизнес. Вот лишь несколько примеров из поддельной аптечки начала XXI века: сироп от кашля на основе антифриза, «вакцина от менингита» и лекарство от анемии, представляющие собой простую водопроводную воду, «контрацептивные таблетки», целиком состоящие из прессованной пшеничной муки, «Липитор» и «Норвак», вообще не содержащие активных действующих веществ, «Виагра» и «Сиалис» с двойным превышением указанной на упаковке дозы основного компонента, «присыпка от блох» из простого молотого мела и препараты от малярии, в которых нет главного действующего вещества — артусената.

Как и в случае с другими поддельными товарами, Китай — не единственная страна, поставляющая весь этот ужас и многие другие подобные «лекарства» на мировой рынок. Серьезными игроками на этом рынке стали Индия, Мексика, Бразилия и Аргентина.

Но Китай все же и здесь занимает ведущее место. И причина тому — не только огромные площади производящих мощностей и развитость сети доставки. Вы еще просите выписать рецепт, а китайские промышленные пираты уже готовят весь комплекс работ по производству блистерной упаковки, отливают в вакууме пластиковые баночки, производят фальшивые голограммы и наносят на таблетки все необходимые надписи. Делается это настолько искусно, что даже крупнейшие фармакологические компании в состоянии отличить собственные товары от подделок лишь после целой серии сложных лабораторных испытаний. Разработка подобной системы — дело отнюдь не одного дня, особенно если учесть, что мировые лидеры фармацевтической промышленности все более совершенствуют защиту своих товаров от подделок, но китайские производители быстро ликвидируют любой отрыв.

Отметим, что эта способность Китая выйти на лидирующие позиции в области столь высокотехнологичного промышленного пиратства коренится в тех же факторах, которые позволили стране превратиться во всемирную фабрику. Среди них главным является волна прямых иностранных инвестиций в экономику. Эти инвестиции привели за собой радикальное обновление технологического парка Китая и появление в стране технологий, способных обеспечивать быстрое копирование сложных лекарств, а в принципе — любых высокотехнологичных товаров для различных отраслей. Как только производственные линии полностью отлажены, китайские производители лекарственных фальшивок запускают готовую продукцию по тем же глобальным каналам перевозок, дистрибуции и продаж, которые используют и законные производители, открывшие фабрики в Китае.

Для массового производства лекарственных препаратов совсем нет необходимости открывать огромные производственные мощности. Самым простым способом подделки, например «Виагры», является «разбавление» настоящего лекарства. Таблетки просто размалывают, добавляют для объема нейтральные вещества и заново прессуют. Все, на рынок поступает китайская версия «Виагры-лайт». [41]

Фальшивые китайские лекарства могут попасть в вашу аптечку самыми разными путями. В некоторых случаях это происходит, когда большая аптечная сеть попадается на крючок производителя. Иногда небольшие местные аптеки пытаются сэкономить и закупают продукцию неизвестных производителей. Однако все чаще смертоносные фальшивки попадают к потребителям через интернет-сайты и интернет-магазины. Вот лишь несколько портретов типичных жертв тех, кто заказывает лекарства через всемирную сеть и рискует стать жертвами китайских фармакологических подделок.

Семья, живущая на пособия по социальному страхованию, тратит все большую долю своих доходов на медобслуживание и, наконец, получает рецепт на лекарственное средство, стоимость которого не покрывается медстраховкой. Они обращаются к услугам «канадской» интернет-аптеки, которая торгует с существенной скидкой, а на самом деле расположена в провинции Хейлунцзян.

Домохозяйка бальзаковского возраста страдает от депрессии и желает скрыть от мужа и детей, что принимает «Прозак». Ее 16-летняя красавица дочь регулярно заказывает по почте недорогие контрацептивные препараты, а 17-летний сын-штангист — анаболик «Дека-Дуробобин» для наращивания мышечной массы. Отец семейства ездит в командировки по всему миру и пытается спастись от хронической бессонницы из-за смены часовых поясов с помощью купленного через Интернет снотворного «Амбиен».

И наконец, главный двигатель интернет-бума в торговле лекарственными фальшивками: 50-летний мужчина поколения «бэби-бумеров». Его мужские способности с годами естественным образом слабеют, но он не желает этого признавать и стремится проявлять в постели прежний юношеский пыл. Именно он становится главной жертвой всех фармакологических промышленных пиратов, и именно он сделал «Виагру» бестселлером среди лекарств-фальшивок. Здесь стоит упомянуть, что в исследовании, проводившемся в Лондонском университете, доктор Ник Уилсон провел измерение точного объема активного вещества в упаковках «Виагры», заказанных им через Интернет, с помощью инфракрасной микроскопии. Половина из присланных ему образцов оказались «пустышками». [42]

И дело не только в поддельных лекарствах, продаваемых через Интернет. Всемирная сеть — основной способ получения и исполнения заказов на целый ряд контрафактных медийных товаров — от музыки и фильмов до компьютерных программ. По некоторым оценкам от половины до двух третей всего мирового интернет-трафика занимает обмен краденым контентом.

В кишащих пиратами южных морях мирового киберокеана злополучный сайт eBay стал одной из главных отправных точек торговли контрафактными товарами. Согласно данным, предоставленным Брайеном Броукэтом, юристом, представляющим компанию Rolex, в подавляющем количестве тех аукционов на eBay, где лоты представляют собой большие партии однородных товаров, на продажу выставляются подделки. Броукэт описывает ситуацию следующим образом: «На первый взгляд может показаться, что существует некий правовой способ привлечь владельцев интернет-аукциона eBay к ответственности за нарушение законодательства о торговых марках и авторском праве. Ничего подобного. Сайт получает огромные доходы от торговли контрафактом. При этом любой владелец торговой марки в мире знает об этой проблеме, но все остается по-прежнему». [43]

Неспособность Китая эффективно отслеживать соблюдение прав интеллектуальной собственности на самом деле представляет собой скрытую форму субсидии размером в сотни миллиардов долларов для бизнесменов и в целом для населения Поднебесной. Если посмотреть на ситуацию под другим углом, контрафактные товары, в огромных масштабах производимые Китаем, вторгаются в экономики других стран мира подобно колониальным армиям, поражая экономики стран-жертв вторжения в самое сердце и обращая в свою собственность их самые ценные активы. Тем самым снижается и способность этих стран к отражению экономической агрессии. По мере того как Китай становится сверхдержавой, капиталы, полученные за счет кражи чужой интеллектуальной собственности, будут служить наращиванию темпов его экономического роста.

(Тед Фишман, China, Inc. [44])

Экономическое пиратство — чрезвычайно выгодный бизнес в силу ряда причин. Некоторые из них очевидны, а к некоторым стоит приглядеться. Во-первых, производители контрафакта не несут затрат на разработку самого продукта, технологии его производства и его дизайна. Они просто крадут все эти продукты умственного труда после их появления.

Пираты не тратят огромных сумм денег на рекламу и маркетинговые меры по построению бренда и его выведению на новые рынки. Они паразитируют на усилиях правообладателей, при этом методично разрушая созданную посредством колоссальных затрат стоимость бренда и лояльность потребителей.

Китайские производители подделок и фальшивок свободны от необходимости исполнять законодательство об охране труда и окружающей среды или делать отчисления в государственные фонды социального страхования, а также обеспечивать работников предусмотренными в соцпакете благами. Тем более они не несут нагрузки в виде корпоративного налога на прибыль или налога с продаж.

Кроме того, китайские нелегальные производители контрафактной продукции не хуже своих легальных коллег научились использовать все преимущества массового производства и расширения ассортимента. Как отмечается в Chinese Business Review, «грамотно работающий производитель фальшивок чаще всего запускает на одной производственной линии имитации схожих продуктов сразу нескольких компаний». Более того, «это дублирование происходит во многих товарных категориях — от компьютерных программ до фильмов, батареек и автозапчастей». [45] Эта способность использовать одни и те же производственные мощности для массового выброса на рынок различных в деталях, но схожих в своей основе продуктов, и является базовой для классической экономии на издержках за счет объема производства широкого ассортимента, позволяя китайским имитаторам существенно снижать себестоимость единицы товара.

Именно в силу указанных выше причин производители подделок имеют огромное ценовое преимущество над производителями, работающими в рамках закона. Это вовсе не игра цифр в очередном экономическом уравнении. С точки зрения законных производителей их компании не только несут убытки, теряют свои рыночные доли и страдают от ухудшения образа бренда. Им приходится принимать на себя целый ряд правовых и юридических издержек.

Вспомним, что крупные компании вынуждены содержать огромные армии людей, охраняющих их интеллектуальную собственность. Эти менеджеры постоянно перемещаются по всему миру, отслеживая попытки пиратства в отношении компаний-нанимателей. Например, Nike «содержит полномасштабные офисы по борьбе с производителями подделок в Пекине, Шанхае и Гуанчжоу и в среднем проводит около 300 антипиратских рейдов в год». [46] Компания Louis Vuitton оплачивает «услуги целой сети из 250 агентов по торговым маркам, следователей и юристов». [47] Расходы на содержание этих людей, проведение рейдов, оплату судебных пошлин и издержек, а также на обеспечение исполнения судебных решений уже сейчас исчисляются многими миллионами долларов и быстро растут.

В некоторых случаях компании становятся объектами судебных исков из-за критического отказа или поломки составного элемента-подделки, приведшей к прекращению работы всего сложного механизма. Если проанализировать ситуацию чуть глубже, становится ясно, что компании несут и косвенные издержки в виде повышения стоимости гарантийного обслуживания из-за поломок неидентифицированных на процессе сборки поддельных запчастей.

Наверное, самым глобальным и еще не до конца просчитанным и понятым экономическим эффектом производства контрафактной продукции и промышленного пиратства является резкое торможение скорости инновационного процесса в мировом масштабе. Стоит вспомнить, что единственная экономически оправданная причина столь жесткой борьбы за охрану интеллектуальной собственности и соблюдение патентного права — ускорение научно-технического прогресса. Если у отдельных ученых и изобретателей, а также у компаний отнять перспективу получения ощутимых материальных плодов от своей инновационной деятельности, они будут тратить значительно меньше времени и ресурсов на производство новаторских товаров и услуг.

Существует великое множество разновидностей производителей контрафактной продукции: от огромных фабрик до отдельных предприимчивых личностей, производящих дома поддельный отвар, похожий на популярный шампунь, и поставляющих его третьим сторонам для разливки в маркированные бутылочки. К числу крупных производителей обычно относятся государственные предприятия, сельские коммуны или частные компании. Многие госпредприятия вынуждены браться за этот криминальный бизнес в силу своей убыточности или трудностей со сбытом основной продукции. Эти рыночные игроки, зачастую имеющие совместные предприятия с зарубежными партнерами, клеймят поддельными брендами сверхплановую продукцию, о которой не докладывается зарубежным инвесторам, или запускают параллельную производственную линию на основе полученных инженерных документов или оборудования. Но бывают и чисто «теневые» предприятия, изначально создаваемые для производства фальшивок, — и ничего более. У всех этих предприятий — от больших до малых — есть нечто общее. Это — ценовое преимущество, основанное на полном отсутствии затрат на создание новых технологий и доброго имени, на очень низкой стоимости сырья, компонентов и рабочей силы.

(Одед Шенкар «Китайское столетие» [48])

Китайские производители контрафакта используют множество вариантов входа на рынок и видов маскировки под легальных производителей. Вот один из характерных вариантов «подмены понятий», часто используемый в этом бизнесе в разных уголках мира.

Некая фабрика в Китае получает от транснациональной корпорации заказ на производство 1000 единиц продукции в день. Но подрядчик вместо двух смен, требующихся для удовлетворения ежедневной потребности, переводит предприятие на работу в три смены и запускает дополнительные 500 единиц товара в «серый» оборот.

Еще одним вариантом запуска контрафактного производства является так называемый «обратный инжиниринг». Именно благодаря ему китайцы наладили выпуск большой группы промышленных товаров — от автомобилей Suzuki до гольф-клюшек Callaway спустя всего пару недель после запуска на рынок оригинальных новых моделей.

Третий интересный вариант— «запуск производства контрафакта с нуля». В качестве примера можно рассмотреть дело компании Dahon — крупного производителя складных велосипедов. Ее промышленные детективы внезапно натолкнулись на конкурента, работавшего под маркой Neobike и выпускавшего ассортимент, практически совпадавший с текущим модельным рядом Dahon. Как показало расследование, трое из пяти учредителей новой компании были бывшими сотрудниками Dahon. [49]

Как утверждает Джеймс Нортон, «большая часть поддельной продукции производится в прибрежных провинциях южного Китая, а основными центрами торговли стали такие города, как Ивао, Нинбо и Нинхай. Часть произведенных фальшивок направляется на запад наземным маршрутом в Урумчи, откуда переправляется через Казахстан в Россию и дальше в Европу. Как правило, товары отправляются за рубеж через китайские порты либо напрямую на западные и африканские рынки, либо в такие зоны свободной торговли, как Джебель-Али в Дубае, где содержимое контейнеров пересортировывается и смешивается и следует далее в контейнерах по земле и по морю в Западную Европу». [50] Специализация на подделках охватывает целые китайские города:

Если ваше производство расположено в городе Чаосан в провинции Гуангдон, то, скорее всего, вы занимаетесь подделками электронных товаров, сигарет, лекарств или компакт-дисков. Если вы производите автозапчасти, вероятно, ваше предприятие расположено в городе Вензу в долине Меконга. Ихао специализируется на фальшивых сигаретах. Джинтан — на пестицидах. А город Ивао, расположенный в пяти часах езды от Шанхая, для производителей поддельных товаров — то же, что Уолл-стрит для биржевых брокеров. [51]

Каждый день там работают более 200 тысяч продавцов на 30 тысячах оптовых складов и 3500 розничных магазинов. В продаже — более 100 тысяч видов товаров. Валовый ежедневный оборот рынка — более 2 тысяч тонн.

На продаже сумочек можно заработать больше, чем на торговле героином.

(Эндрю Оберфельт, компания Abacus Security [52])

После того как поддельные товары покидают пределы Китая, они вливаются в общемировые сети поставки и дистрибуции товаров. Для этого есть тысячи способов, и основная их часть все в большей мере контролируется организованными преступными группировками, и особенно — китайским аналогом сицилийской мафии, пресловутыми «Триадами».

Наиболее тревожным симптомом является то, что организованные преступные группировки сегодня отходят от традиционных преступных видов деятельности, таких как торговля наркотиками и проституция, и с изяществом лучших мировых менеджеров крупнейших корпораций вступают в сферу торговли поддельными товарами. Причем этот переход имеет чисто экономическое обоснование. Продав килограмм героина, дилер всего лишь удваивает свои первоначальные вложения. Торговец, «перепродавший полторы тысячи пиратских копий Microsoft Office 2000, кладет в карман 900 % прибыли». [53] Более того, если китайского мафиози арестуют за торговлю героином или «снежком», согласно национальному законодательству он сядет в тюрьму на 10 или более лет. А вот если его арестуют за торговлю потенциально куда более смертоносным товаром — «пустыми» таблетками «Липитора» или «Виагрой», способными вызвать спазм сердечной мышцы, — ему будет выписан небольшой штраф, и его слегка пожурят. И все.

Торговля фальшивыми товарами — это всего лишь часть более широкой проблемы организованной преступности. В июне агенты Федеральной иммиграционной и таможенной служб США арестовали 17 человек за контрабандный провоз в страну товаров под марками Louis Vuitton, Prada, Coach, Chanel, Christian Dior и Fendi через Порт Элизабет в штате Нью-Джерси. Объем контрабанды измерялся десятками миллионов долларов. По данным таможенной службы, 15 обвиняемых — китайцы, входящие в две преступные группы, использующие подставные компании для импорта из Китая поддельных товаров и их последующей продажи в США через сеть складов на Чэннел-стрит в Нью-Йорке. Каждая из преступных группировок передала подставным агентами службы по 50 тысяч долларов за контейнер с тем, чтобы они «не заметили» их содержимого… Как только поддельные товары попадают в США, их передвижение остановить невозможно. «За торговлю наркотиками можно получить от 20-ти лет тюрьмы до пожизненного заключения, — говорит Пэт Стела, помощник специального агента из нью-йоркского офиса Таможенной службы США. — А вот если мы утром арестуем торговца на Чэннел-стрит, то уже днем он будет снова гулять на воле». [54]

Иногда подделки поставляются крупным международным корпорациям недобросовестными смежниками и становятся частью совершенно новых брендовых товаров. Так случилось с компанией Kuosera, которой «пришлось отозвать миллион аккумуляторов для мобильных телефонов, оказавшихся подделками. Это обошлось компании по меньшей мере в 5 млн долларов». [55]

В некоторых других отраслях наиболее уязвимыми перед лицом китайского промышленного пиратства оказываются малые предприятия и потребители, озабоченные планированием своего бюджета и готовые купить товар по низким ценам. Именно на них рассчитаны усилия большой армии непорядочных торговых посредников.

Один из преподавателей юриспруденции в Китае на собственном опыте убедился, что производители фальшивок обратили свое внимание на рынок высокоинтеллектуальных товаров. Профессор Китайской академии общественных наук и член Комитета по законотворчеству всекитайского собрания народных представителей Жень Чэньси был очень удивлен, когда обнаружил на одном из зарегистрированных в Пекине интернет-сайтов пиратские версии своих работ. Из восьми книг, предлагавшихся к коммерческому скачиванию, семь были посвящены проблемам пиратства и защиты авторского права, а восьмая гордо называлась «Знать врага изнутри: как нам победить в войне с воровством интеллектуальной собственности».

(Управление интеллектуальной собственностью [56])

Каждый год правительство Китая увеличивает количество проверок предприятий на выявление фактов пиратства, и каждый год промышленное пиратство в стране наращивает объемы производства. Эта бесполезная и шумная игра «в удары по пиратству» опирается на систему законов и подзаконных актов, стимулирующую, но не путающую десятки миллионов китайских промышленных пиратов. Происходит это потому, что правовая система особым образом накладывается на фундаментальные экономические процессы. При этом данная система промышленного пиратства при поддержке государства самым циничным образом нарушает как правила Всемирной торговой организации, так и десятки международных многосторонних и двусторонних договоров.

Одной из серьезных проблем стало то, что штрафы, налагаемые государственными органами Китая на производителей контрафакта, абсурдно малы. Циничная лазейка, оставленная для пиратов государством, заключается в том, что размер штрафов исчисляется не от рыночной цены продукта-прототипа, а от стоимости пиратской копии, а это существенно меньшие деньги.

Второй проблемой является то, что большинство дел в области нарушения прав интеллектуальной собственности рассматривается административными органами на местах, а не силовыми или судебными органами. Властные полномочия административных органов зачастую ограничены простой конфискацией фальшивых изделий и штрафными санкциями, поэтому ни о каком уголовном преследовании речи идти не может. Как отмечает Women's Wear Daily, «существующее законодательство предусматривает уголовную ответственность только для промышленных пиратов, чья деятельность носит особо крупный в денежном выражении характер. Полиции и владельцам марок крайне трудно доказать истинный объем контрафактного производства, поскольку письменный учет, как правило, пиратами не ведется. Кроме того, оборот нарушителей закона подсчитывается по ценам предприятия-производителя, а они всегда существенно ниже, чем цена подделываемого продукта». [57]

Третья проблема — то, что в относительно юной рыночной экономике Китая, во-первых, не хватает ни ресурсов, ни подготовленного персонала для ведения систематической деятельности по защите интеллектуальной собственности и преследованию нарушителей, и, во- вторых, судебная система насквозь коррумпирована. По утверждению президента компании New Balanse Джона Ларсена, «в Китае нет установившейся системы правоприменения. У них есть законы, но нет ни возможностей, ни опыта их применения. Наш собственный опыт показывает, что коррупцией в стране пронизано все, особенно — суды». [58]

И наконец, совершенно невероятный, возмутительный факт: экспорт пиратских и контрафактных товаров из Китая не считается нарушением закона. Это означает, что, даже если следователи, нанятые компаниями Louis Vuitton, Pfizer или Bosch, выявят контейнер с поддельными товарами, китайское правительство не будет конфисковывать его в порту. А после того как эти товары пересекут границы Китая и поступят во всемирную сеть дистрибуции, отследить их там практически невозможно, особенно если за дело берутся организованные преступные группировки.

Не менее возмутительна и практика вынесения китайскими судами решений по делам о нарушении патентного права и охране торговых марок. Правовая система Китая в этом отношении построена по принципу «первой регистрации». Согласно законодательству, торговая марка, известная во всем мире, не будет защищена, если она неизвестна в Китае. Эта правовая уловка ранее уже позволяла многим китайским предпринимателям регистрировать иностранные торговые марки на свое имя еще до того, как они будут зарегистрированы компаниями надлежащим образом, а потом вымогать с опоздавших значительные суммы выкупа за право использования в Китае.

История компании Zhejiang Xiandai может служить предупреждением для многих. В прессе появились сообщения, что пекинскому отделению корпорации Hyundai Motors пришлось выплатить значительный выкуп компании Zhejiang Xiandai Group за эксклюзивное право использования на территории Китая названия «Xiandai». Оно широко используется в Китае для перевода названия корейской корпорации. Китайская компания зарегистрировала торговую марку «Xiandai» по 43 классам товаров и услуг всего за 100 тысяч юаней (12 тысяч долларов), и перепродала ее Hyundai Motors за 40 млн юаней (4,8 млн долларов) Эта история должна послужить серьезным напоминанием иностранным владельцам торговых марок о том, что в Китае регистрировать свои товарные знаки нужно как можно раньше [59]

В действительности защита торговых марок в Китае — жульническая игра, которую коррумпированные судьи и чиновники ведут против крупнейших транснациональных компаний, владеющих известнейшими торговыми марками. Количество судебных дел о нарушении прав интеллектуальной собственности и охраны торговых марок в Китае стремительно растет, но судебные решения могут быть совершенно непредсказуемы.

Так, например, китайское Бюро по регистрации и арбитражу торговых марок (The Trademark Review and Adjudication Board, TRAB) отказало компании Daimler Chrysler в регистрации в виде торговой мирки ее всемирно известного знака. «Компания Apple Computers подала на Бюро в суд за отказ в регистрации логотипа в виде яблока в классе одежды, объясненный тем, что логотип Apple схож с уже зарегистрированным в Китае по этому классу логотипом компании Guangdong Apples Industrials. [60] Одним из самых абсурдных случаев стал судебный иск, требовавший наказания за незаконное использование логотипа, проигранный компанией Toyota. [61] Китайский суд вынес решение в пользу национального производителя — China Geely Group из Жецзяна. Особый цинизм ситуации в том, что Toyota зарегистрировала в Китае свою торговую марку еще в 1990 году. Однако даже это не дало компании возможности оспорить незаконные действия.

И наконец, важно отметить, что Китай, как он уже не раз поступал с другими международными соглашениями по самым разным вопросам (от загрязнения воздуха и водных ресурсов до нераспространения ядерного оружия), отказался подписать некоторые пункты международного Соглашения о регулировании торговых вопросов в сфере интеллектуальной собственности, касающиеся сети Интернет. Китайское законодательство разрешает бесплатное использование материалов, помеченных значком копирайта, в том числе компьютерных программ, в «образовательных целях». Кроме того, требование соблюдения авторских прав и защиты торговых марок не распространяется на использование этих товаров в государственных учреждениях.

Из всего сказанного выше следует сделать вывод, что Китай не разберется надлежащим образом с создавшейся внутри страны системой производства контрафакта и промышленного пиратства до тех пор, пока это не будет ему выгодно или пока международное сообщество не окажет на китайское правительство достаточное давление. Как отметил вице-президент компании Pfizer по вопросам международной безопасности, «…давайте рассуждать здраво. До тех пор, пока у Китая не появится некий объем собственной интеллектуальной собственности, нуждающейся в защите, ничего не изменится».

Очевидно, что по мере роста и процветания пиратской экономики Китая за счет всего остального мира, конфликт между Поднебесной и ее глобальным окружением неизбежен. Но даже если китайское правительство всерьез ударит по предприятиям-пиратам, это выльется в еще одну «внутреннюю экономическую войну». Весь их спектр мы подробно разберем в главе 8 «Война за хлеб и воду: в стране больше нет чистой воды».

Население Китая столь велико, а ресурсы страны столь скудны, что, если мы и дальше не будем обращать внимания на проблемы окружающей среды, катастрофа накроет не только нас, но и весь остальной мир.

(Пан Е, заместитель руководителя Китайского государственного агентства по охране окружающей среды [62])

Большая часть нашего смога имеет азиатское происхождение. Причем объемы загрязнения куда больше, чем мы могли бы предположить. Мы живем в маленьком мире, и все дышим выхлопами друг друга.

Том Кэхилл, профессор Университета Калифорнии-Дзвис [63]

В качестве примера серьезности ситуации с загрязнением воздуха в Китае хотелось бы привести данные по городу Бенси, входящем в двадцатку крупнейших городов Китая. [64] Однажды этот центр тяжелой промышленности, потребляющий около 7 млн тонн угля в год и выпускающий больше стали на душу населения, чем любой другой город Китая, буквально исчез со спутниковых фотографий, поскольку его накрыло плотное облако смога и сажи. [65]

Но при подобном подходе возникает одна фундаментальная проблема, помимо ущерба для сотен миллионов невинных китайских жертв промышленного загрязнения. Как уже говорилось в главе 1, неэффективное законодательство в области охраны окружающей среды и отсутствие инструментов его воплощения дают китайским производителям возможность получать несправедливое конкурентное преимущество за счет низкой себестоимости. Поэтому бесконтрольное загрязнение Китаем своих водных и воздушных ресурсов — источник важного конкурентного преимущества, оставляющего без работы миллионы людей во всем мире и ведущего к снижению их заработных плат и стандартов жизни.

Однако есть и еще один аспект загрязнения Китаем окружающей среды, затрагивающий практически каждого жителя земного шара. Китайское воздушное пространство настолько загрязнено, что его убийственное содержимое устремилось за пределы страны во все возрастающих масштабах.

Отчасти последствия этого вторжения ограничены масштабами региона. В Японии, Корее и на Тайване участились случаи кислотных дождей. Но есть и глобальные последствия. В Канаде и США зарегистрировано увеличение количества случаев возникновения особенно ядовитого смога. Некоторые результаты Великой войны Китая против окружающей среды имеют долгосрочный характер. В частности, предполагается, что увеличение количества наводнений и ураганов в прибрежных районах связано с растущим вкладом Китая в процесс глобального потепления.

В ходе приведенного ниже анализа станут очевидными два вывода. Во-первых, ухудшение окружающей среды в самом Китае достигло невероятных масштабов. Во-вторых, Китай выходит в первые ряды сомнительного мирового первенства среди загрязнителей экосферы совсем не по своей воле. Скорее, китайский народ, помимо его воли, как в воронку песчаной бури в пустыне Гоби, приносящей пыль к берегам США, затягивает в водоворот целого сочетания факторов, присущих бесконтрольному экономическому росту. Происходящее грозит печально закончиться не только для сотен тысяч ежегодно умирающих от загрязнения китайцев, но и для всего мира.

Поднебесная стремительно несется к экологической катастрофе и, быть может, к взрыву общественного протеста. Уже сегодня Лос-Анджелес чист, как альпийская деревня, по сравнению со многими китайскими городами.

(Джошуа Курланжик, The New Republic [66])

Любое обсуждение Великой войны Китая с экосферой должно начинаться со статистических данных. Вот цифры, бесстрастно отражающие уровень загрязненности воздуха в Китае, взятые из таких достоверных источников, как Всемирный банк, а также из материалов Китайского государственного агентства по охране окружающей среды.

В Китае расположены 16 из 20 самых загрязненных городов мира.

В Китае почти 100 городов с населением свыше 1 млн человек, и две трети из них не соответствуют стандартам Всемирной организации здравоохранения в области чистоты воздуха.

Китай занимает первое место в мире по объему выбросов сернистых соединений, являющихся основным компонентом фотохимического смога, который не только ограничивает видимость, но и приводит к смертельным заболеваниям за счет поражения сердца и легких.

Углекислый газ — основной виновник глобального потепления. Китай занимает второе место в мире по объемам выбросов парниковых газов, и в ближайшие десятилетия оставит сегодняшнего лидера — США — далеко позади.

Ежегодно в воздушное пространство Китая попадает 600 тонн ртути. Это четверть всего мирового объема антропогенного ртутного загрязнения атмосферы. [67] Ртуть поражает нервную систему человека, и «дети, подвергшиеся внутриутробному отравлению ртутью, рождаются с симптомами, схожими с детским церебральным параличом, с судорожной активностью, проблемами со зрением и нарушенными рефлексами». [68]

Китай занимает первое место в мире по выбросам в атмосферу веществ, нарушающих озоновый слой, что, в свою очередь, приводит к росту количества раковых заболеваний, наносит ущерб растительному миру суши и биосфере моря, и, в конечном счете — к таянию полярных льдов и повышению уровня моря с затоплением прибрежных районов.

Кислотные дожди наносят значительный ущерб лесам, рыбным хозяйствам и урожаям более чем на четверти всех земельных угодий Китая и на трети площади, занятой сельскохозяйственной деятельностью. Более половины всех кислотных дождей в Японии и Корее имеют китайское происхождение.

Пыльные бури, порожденные массовым опустыниванием земель в Китае, периодически обрушивают десятки тысяч тонн мусора на азиатские города от Китая до Токио и Сеула. Их отголоски ощущаются и на тихоокеанском побережье США. Эти стихийные бедствия «по объему опустошений сравнимы с серьезными землетрясениями. Они убивают людей, сельскохозяйственных животных, уничтожают посевы, и заставляют целые селения покинуть обжитые территории». [69]

Согласно данным китайской Академии планирования окружающей среды, более 400 тысяч китайцев ежегодно умирают от болезней, связанных с загрязнением экосферы страны, в первую очередь — от болезней легких и сердца. [70] Ожидается, что через десять лет эта цифра возрастет до 500 тысяч.

По оценкам Всемирного банка, загрязнение окружающей среды ежегодно обходится Китаю в 8–12 % от триллионного ВВП [71] за счет таких потерь, как растущая стоимость медобслуживания, пропущенные из-за болезни рабочие дни, ущерб рыбохозяйствам и посевам и затраты на ликвидацию последствий стихийных и техногенных катастроф.

В утреннем тумане на востоке Китая, компания Wyhy Shaoda резко увеличила выработку электричества на своих ТЭЦ. Ежеминутно в их печах сгорало более полутора тонн угля, что дало возможность покрыть более половины потребности двухмиллионного промышленного города Вуху в электричестве.

(The Wall Street Journal [72])

Когда один из американских хоккеистов попал в больницу с симптомами ртутного отравления, он и предположить не мог, что корень проблемы лежит на другом конце земного шара — в Китае. Виновниками его болезни оказались китайские электростанции. Потребление электроэнергии в экономике Китая непрерывно растет, и национальные угольные ТЭЦ работают на пределе возможностей, чтобы обеспечить страну. Но огромное количество сжигаемого угля образует выбросы в атмосферу, насыщенные сернистыми соединениями и ртутью. Климатическая система Земли не признает национальных границ, и все возрастающие объемы токсичных выбросов китайских ТЭЦ вливаются во всемирный «круговорот грязного воздуха». Загрязненные воздушные потоки проходят долгий путь вокруг всего земного шара и разносят в его самые удаленные уголки вредные вещества и пыль. Некоторые ученые считают, что почти 30 % ртути, попадающей в экосистемы США, имеет иностранное происхождение, в особенности — китайское.

(Yale Global Online [73])

В основе большинства проблем Китая с загрязнением окружающей среды лежит чрезмерная зависимость национальной экономики от низкокачественного и загрязненного серой угля, добываемого в стране. Он используется везде — от выработки электроэнергии и промышленного производства до бытового приготовления пищи и отопления индивидуальных домов. Китай удовлетворяет почти 75 % своей потребности в энергии за счет угольного топлива.

Огромная доля угля в «энергетическом балансе» Китая отличает его от других развитых экономик мира: они в большей степени зависят от нефти. Результатом этой чрезмерной зависимости от угля, наложившимся на отсутствие должных мер по контролю за загрязнением окружающей среды, стало то, что китайская проблема атмосферных загрязнений, по крайней мере в трех аспектах, отличается от аналогичной проблемы развитых стран, таких как Германия и США.

Во-первых, в отличие от США, Германии и Японии, где выбросы проходят основательную очистку, китайские ТЭЦ и заводы исторгают из своих труб не просто дым с высоким содержанием сернистых соединений, но и колоссальный объем тонкоизмельченной пыли — наиболее опасный для здоровья компонент вредных выбросов.

Во-вторых, состояние воздуха в малых городах Китая не лучше, чем в мегаполисах: они тоже полностью зависят от угля для обеспечения энергоснабжения как жилого, так и промышленного сектора. Это означает, что загрязненный воздух характерен для всей территории страны, а не только для крупных промышленных центров.

В-третьих, в отличие от развитых стран, где основным загрязнителем воздуха выступают автомобили, в Китае эту функцию выполняют «стационарные объекты». К их числу относятся и большие ТЭЦ в промышленных городах, и маленькие угольные печи в крестьянских домах.

Ужас ситуации заключается в том, что даже если Китай в будущем сможет поставить под контроль качество выбросов на электростанциях и заводах и переведет часть домохозяйств на газовое отопление и газовые плиты, в ближайшие десятилетия его ждет новая волна токсичного загрязнения воздуха, которую породит взрывной рост количества автомобилей и грузовиков. В течение ближайших лет на быстрорастущую сеть китайских автострад придут сотни миллионов машин всех размеров, и произойдет это благодаря экономическому буму и людям, подобным Джейсону By.

Джейсон By вырос в Пекине и всю свою предшествующую жизнь ездил в школу и на работу на велосипеде. Но в прошлом году 38-летний бухгалтер отложил двухколесного друга в сторону, взял кредит в 33 тысячи долларов и купил новенький черный «Фольксваген-Пассат». Этот красавец с кожаным салоном, люком и встроенным плеером для компакт-дисков — лишь небольшой винтик в том китайском моторе, который безудержно разгоняет сегодняшние цены на нефть. Китай жадно ищет все новые источники энергии. Новые китайские «яппи», подобные By, вихрем ворвались на автомобильный рынок и превратили Китай во второго в мире потребителя нефти после США. [74]

Кислотные дожди сегодня идут на 70 % территории Китая. Из 340 крупных городов Китая, где проводились в прошлом году исследования, у 60 % — серьезные проблемы с загрязнением воздуха.

(Пан Е, заместитель руководителя Китайского государственного агентства по охране окружающей среды.)

Что такое «кислотный дождь»? Вот точное определение этого термина: дождь, кислотный фактор которого (рН) менее 5,6 (напомним, 7 — это нейтральное значение). Он возникает, когда диоксид серы и диоксид азота, содержащиеся в выбросах ТЭЦ, работающих на ископаемых видах топлива, смешиваются в атмосфере с кислородом и водой. Результатом химических реакций становятся серная и азотная кислоты.

Несмотря на то что отношение общества в целом к проблеме кислотных дождей неоднозначно, многочисленные научные исследования показали, что кислотные дожди могут убивать живую природу. Дождевая вода повышенной кислотности, попадая в водоемы, убивает рыб. Она губит посевы и ухудшает почвы, снижая урожайность в целом. Она косвенно убивает леса, ослабляя деревья и делая их более подверженными заболеваниям. Кислотные дожди снижают видимость на дорогах и ускоряют разрушение строительных материалов, фасадных и автомобильных красок. Общий объем ущерба может измеряться миллиардами долларов.

Как отмечалось в докладе Китайского государственного агентства по охране окружающей среды, треть территории Китая и половина его городов страдают от последствий кислотных дождей. [75] Проблема растет, несмотря на попытки взять ее под контроль. Кроме того, треть городов Китая страдает от кислотных дождей такой концентрации, которая наносит немедленный ущерб водным экосистемам и растительности. При этом дожди не признают национальных границ, в чем на своем горьком опыте когда-то убедилась Канада, серьезно пострадавшая от токсических промышленных выбросов США.

Япония и Корея тоже не могут считаться образцами экологического благополучия с точки зрения выбросов в атмосферу компонентов кислотных дождей. Но тем не менее половина их объема на территории Страны восходящего солнца и несколько меньший, но значительный процент — в Стране утренней свежести обязаны своим происхождением Китаю. Ирония ситуации заключается в том, что, например, Япония, с одной стороны, субсидирует строительство очистных сооружений в КНР, чтобы защитить себя от вредных выбросов, а с другой — финансирует строительство новых угольных ТЭЦ. При этом баланс очистки и загрязнения для Японии получается отрицательным.

Когда-то пастбища на востоке Внутренней Монголии радовали глаз пышной зеленью. Сегодня они больше похожи на американские пустыни 30-х годов, вошедших в историю как «десятилетие пыльных бурь». Песчаные бури, поднимающиеся с опустыненных просторов, все чаще обрушиваются на города Северного Китая и доносятся даже до Колорадо.

Американское посольство в Китае [76]

Лучше всего климатические и природные изменения в Китае можно увидеть не на провинциальных равнинах, где животноводы и фермеры буквально сражаются друг с другом за стремительно тающие запасы воды и земель, годных для обработки. Всего 70 километров от Пекина — и вы в песчаной пустыне. Когда-то здесь были любимые охотничьи угодья императорской семьи. Пески пришли на место лесов и озер. Неподалеку расположен город Хуалай, но его так больше никто не называет. Даже на дорожных указателях написано «Шочен» — «Песчаный город»

(Asia Week [77])

Услышав слово «пустыня», мы чаще всего представляем себе Сахару ИЛИ пустыню Мохаве, — но уж никак не Китай. А ведь на самом деле Китай — одна из самых изобилующих пустынями стран на Земле. Четверть ее территории, особенно на северо-западе страны, покрыта мертвыми песками. По оценкам экспертов, через 20 лет песчаные дюны накроют 40 % Китая.

Опустынивание Поднебесной — явление не новое. Китайский философ Менгу писал об этой напасти еще в III веке до нашей эры и даже правильно диагностировал ее причины — чрезмерная эксплуатация пахотных угодий и выпасов. [78]

Но сегодня этот процесс идет со все нарастающей скоростью. По данным Тао Ванна из Китайской Академии лесного хозяйства, за период с 1950 по 1970 год Китай безвозвратно потерял около 600 квадратных миль (1500 квадратных километров) опустыненных сельхозугодий. [79] Сегодня пустыня подошла к Пекину на расстояние около 240 километров. Пустыня ежегодно поглощает 1500 квадратных миль (4 тысячи квадратных километров) территории страны, и темпы опустынивания нарастают, несмотря на огромные средства, которые китайское правительство тратит на борьбу с песками.

Дело не только в том, что скорость опустынивания территории Китая стремительно растет. По данным китайского Гидрометеобюро, ежегодно нарастает частота пыльных и песчаных бурь. Эти данные подтверждаются и Программой ООН в области охраны окружающей среды. В этом документе отмечается, что частота песчаных бурь в Азии за последние 50 лет увеличилась в пять раз. [80] До начала 1990-х годов сравнительная частота этих катаклизмов была невелика. Сегодня на Китай ежегодно обрушивается более 20 песчаных бурь. Масштабы этого бедствия охватили половину территории страны. Скорость ветра во время подобных бурь превышает 100 километров в час, и они наносят населению огромный ущерб. Об этом свидетельствует следующий информационный сюжет.

В период с 15 по 20 марта на Северный Китай обрушились две мощных песчаных бури. На улицы Пекина принесло 56 тысяч тонн пыли, когда-то бывшей плодородной почвой. Буря, разразившаяся 19–20 марта, была самой сильной с момента начала регулярных метеонаблюдений за этими явлениями в 1995 году. В той или иной степени ущерб был нанесен всем регионам к северу от реки Янцзы. На пике бури с 10 часов утра до полудня 20 марта, многие жители Пекина вынуждены были искать убежища под крышей. Владельцы магазинов отметили резкое падение количества посетителей. Правда, это не коснулось владельцев некоторых уличных киосков, торговавших шарфами и масками для лица. По данным из нескольких источников, концентрация песчаной взвеси в воздухе Пекина во время бури была в сто раз выше среднего, и без того крайне опасного для здоровья, значения. Видимость на дорогах упала до 100–200 метров, несмотря на низкую влажность. [81]

Бури стали частым явлением не только в Пекине и на севере Китая. Они превратились в глобальную угрозу. Как не так давно мрачно резюмировал журнал New Scientist, «в Корее и Японии из-за пришедших из Китая песчаных бурь участились случаи закрытия аэропортов. Все чаще в этих странах идут коричневые дожди и зацветают проточные водоемы. Китайская пыль иногда повисает оранжевым туманом над степями американского штата Колорадо. Китайские пустыни становятся всемирной проблемой». [82]

Почему нарастает частота и сила песчаных бурь в Китае? В какой-то степени это связано с особенностями местной природы. Но все же, по мнению большинства экспертов, эта проблема — рукотворная. Ее основные причины заслуживают особого рассмотрения, поскольку лишь частично объясняются отмеченным еще древним философом Менгу чрезмерным использованием пахотных земель и пастбищ. Сегодня к ним добавились стремительная вырубка лесов, плохое управление водными ресурсами и косвенно — глобальное потепление. Все упомянутые причины напрямую связаны с быстрым экономическим ростом Китая и настоятельной необходимостью обеспечивать население продуктами питания.

В первый год целину вспахивают.

На второй год она дает урожай.

А на третий — становится пустыней. [83]

В полный рост проблема чрезмерно интенсивного использования национальных пахотных земель встала в конце 50-х годов XX века во времена Большого скачка. Этнические китайцы-ханьцы массово направлялись правительством в глубинные провинции, ранее заселенные в основном некоренным населением. Огромное количество китайских крестьян-переселенцев приступило к массированной обработке целинных земель и выращиванию на них пшеницы для нужд национальной экономики. Но в результате целина так и не стала житницей Китая, а превратилась в огромную пустыню.

С 50-х годов попытки возделывания вековых пастбищ предпринимались неоднократно, и каждый раз это приводило к печальным результатам. В частности, весенние ветры ежегодно выдували все больше песка и пыли из распаханных, но покинутых крестьянами земель.

Сельскохозяйственное стадо США включает в себя, помимо прочего, 8 млн овец и коз. В Китае их число достигло умопомрачительного количества — 290 млн! Выпас такого количества животных на пастбищах северного и западного Китая приводит к их полному истощению и повторению пройденного когда-то Англией пути, на котором «овцы съедают людей». В Китае нет административных рычагов регулирования размера сельскохозяйственного стада в соответствии с площадями пригодных к выпасу земель.

(Лестер Браун, The Earth Policy Reader [84])

Проблема чрезмерного использования пастбищ хорошо иллюстрирует мысль о том, что благая экономическая политика может вести к превращению окружающей среды в ад. Механизм уничтожения национальных пастбищ был запущен в начале экономических реформ Дэном Сяопинем.

В 1979 году он объявил о введении системы «личной ответственности» за ведение хозяйства; одновременно с этим производство мяса было исключено из процесса централизованного планирования. Таким образом, крестьяне, разводившие крупный рогатый скот, коз и овец получили возможность приумножать их поголовье в соответствии со своими собственными интересами. В результате, например, в провинции Внутренняя Монголия поголовье взрывообразно выросло, и на целинные пастбища вышло на выпас неестественно огромное поголовье животных. Оно быстро обнажило их, и с этого момента началось разрушение почвы. Это «наступление овец на людей» приобрело поистине эпические масштабы. Все попытки центрального правительства регулировать размеры сельскохозяйственного пастбищного стада окончились неудачами.

Рост населения в традиционных лесных регионах и спроса на продукцию из дерева, обусловленный ростом подушевого дохода населения, уже оказали и будут оказывать все возрастающее давление на остатки когда-то обильных лесных ресурсов Китая. Существующая правовая система и система административного регулирования лесного хозяйства не смогли спасти экосистемы национальных лесов, особенно в экологически уязвимых регионах страны. Сегодня лесные ресурсы Китая истощаются и используются неправильно. Несмотря на сильную политическую волю руководства страны и его желание восстановить лесные экосистемы в самых критичных для страны регионах, сегодняшнюю тенденцию быстрого исчезновения лесов переломить не удастся, если не принять более осмысленную с экономической точки зрения систему природопользования и не обеспечить ее эффективную реализацию.

(Пели И-ши, Китайская академия наук)

Цзинь Тао-сю, Китайская Академия сельскохозяйственных наук [85] Третий мощный фактор нарастающего опустынивания Китая — хищническая вырубка национальных лесов. Леса не только способствуют удержанию плодородного слоя почвы, но и выполняют функцию «живой стены» против ветров, замедляя развитие бурь и не позволяя ветру достигнуть критической скорости. Если смотреть на проблему шире, исчезновение лесов влияет практически на все — от снижения разнообразия экосистемы и увеличения ущерба от наводнений до уровня осадков.

Хищнические вырубки напрямую связаны с экономическими нуждами растущей национальной экономики. Сегодня Китай стал самым большим в мире производителем мебели и самым крупным потребителем необработанной древесины. Это привело к быстрому росту объемов как законной, так и браконьерской вырубки.

Исчезновение лесов — не единственная проблема. Перенаселение провинций крестьянами и животноводами сверх пределов, допускаемых экосистемами, для дальнейшего повышения урожаев зерновых и производства мяса, привело к возникновению огромной армии собирателей хвороста, уничтожающих лесные массивы и кустарники засушливых степных регионов западного Китая.

Кроме того (и в следующей главе, посвященной Водным войнам Китая, мы поговорим об этом подробнее), Китай в массовом порядке производит осушение своих озер, ручьев, рек и пресных водоемов. Это уже привело к нехватке воды в пустынных регионах страны и способствует формированию пустынь на месте бывших лесов.

Большое Азиатское Пыльное Облако подвергает риску миллионы людей не только из-за таящейся в нем опасности респираторных заболеваний, но и в силу своего влияния на частоту возникновения стихийных бедствий. Оно меняет глобальные погодные условия и делает их куда менее предсказуемыми и экстремальными. Этот рукотворный «желтый туман» состоит из ядовитой смеси токсичной золы, черного угля, сернистых и азотистых соединений и твердых и жидких аэрозольных взвесей, которые очень опасны для здоровья. Чаще всего они провоцируют приступы астмы, но в них содержатся и такие канцерогены, как мышьяк, свинец, хром и селен.

(Clobal Environmental Issues [86])

Конечным итогом идущих параллельно процессов чрезмерного использования пахотных земель и пастбищ, уничтожения лесов и нерационального использования водных ресурсов является резкий рост силы и частоты песчаных бурь в Китае. Если бы на этом проблемы и заканчивались, весь остальной мир мог бы не слишком задумываться о них. Но с недавних пор проблема китайского ядовитого «смога» приобрела поистине глобальный характер.

Рассмотрим этот все чаще повторяющийся сценарий. На просторы Внутренней Монголии пришла весна. Над ее степями несется новая буря. Порывы ветра, достигающие скорости гоночного автомобиля, поднимают пыльные облака высоко в атмосферу, где они подхватываются разогретым воздухом инверсионных следов реактивных самолетов. По мере продвижения над Пекином и промышленными районами Китая ураганный ветер забрасывает в небо и примешивает к пыли целый ряд других вредных компонентов — от тонкой пылевой взвеси, извергаемой трубами ТЭЦ, до ртутных паров из труб многочисленных заводов. Эта смесь сначала обрушивается на прибрежные города Китая, а затем проносится над Кореей и Японией. Там, по данным южнокорейского Агентства по развитию сельских регионов, «каждая буря исторгает из своих недр до 8 тысяч тонн песка». [87] Во время самых сильных ветров приходится закрывать аэропорты, дороги, магазины и школы. Если брать в целом, то по данным Программы ООН по охране окружающей среды, ущерб, наносимый региону пыльными бурями из Китая, оценивается в 6 млрд долларов в год. [88]

Но от азиатских берегов буря устремляется со скоростью до 1500 миль в день к берегам Северной Америки. Она несет в себе весь спектр вредных веществ, собранных ею по дороге. По окончании путешествия протяженностью в 7 тысяч миль, пылевое облако поражает без разбора и грязный воздух Лос-Анджелеса и незамутненную атмосферу таких лыжных курортов, как Эспин.

Глобальное потепление приводит к повышению уровня Мирового океана в силу двух причин: таяния ледников и полярных шапок и расширения объема теплой воды. Наблюдения за уровнем нивелира зеркала Мирового океана в разных странах мира показывают, что за последнее столетие подъем вод составил от 10 до 25 сантиметров. Это данные межгосударственного Ученого совета по наблюдению за изменениями климата. Весьма вероятно, что повышение уровня Мирового океана напрямую связано с ростом средней глобальной температуры воздуха.

(Global Warming is Here: The Scientific Evidence [89])

Вот лишь некоторые из долгосрочных последствий глобального потепления и подъема уровня Мирового океана. В ближайшие 80 лет окажутся затопленными территории, где сегодня проживает 30 млн китайцев. Мы знаем, что это произойдет, а значит, должны искать способы защитить эти территории.

(Доктор Питер Уалкер, Международная федерация обществ Красного Креста и Красного Полумесяца [90])

В течение десятков миллионов лет парниковые газы и созданный ими «парниковый эффект» были лучшими защитниками жизни на Земле. Однако очень скоро они превратятся в ее злейших врагов.

Парниковые газы в основном состоят из углекислого газа, но кроме него включают в себя метан, закись азота, озон и пары воды. Они оказывали столь благотворное влияние на жизнь на нашей планете, поскольку выполняли функцию «теплого одеяла», сохранявшего среднюю температуру Земли на уровне, пригодном для развития. Когда солнечная энергия обрушивается на земную поверхность, часть ее отражается обратно в космос. Парниковые газы удерживают часть отраженной энергии и помогают сохранять тепло в атмосфере.

«Парниковый эффект» в атмосфере Земли во многом схож с тем, что происходит в обычном садовом парнике. Без этого естественного подогрева средняя температура на нашей планете была бы существенно ниже сегодняшних плюс 15 по Цельсию, дающих возможность комфортно существовать не только нам, людям, но и всему разнообразию морской, животной и растительной жизни, составляющему «пищевую цепочку» глобальной экосистемы.

Кстати, если слова «экосистема» и «глобальное потепление» вас раздражают, вы не одиноки в своих эмоциях. Очень многие люди, особенно в США, считают, что «глобальное потепление» — это очередная левацкая идейка, выдуманная кучкой полусумасшедших защитников окружающей среды.

Однако с чисто научной точки зрения многие исследователи климата считают наличие «парникового эффекта» и процесс «глобального потепления» реальными, серьезными и бесспорными природными явлениями. Согласно данным Министерства США по охране окружающей среды, после начала около ста лет назад глобальной промышленной революции «концентрация углекислого газа в атмосфере выросла примерно на 30 %, концентрация метана удвоилась, а концентрация азота и азотистых соединений выросла на 15 %». За тот же самый период средняя температура земной поверхности выросла на 0,5–1 градус Цельсия, а уровень Мирового океана повысился на 1–25 сантиметров.

Конечно, эти изменения могут показаться незначительными. И пока они действительно невелики. Но сегодня среди исследователей земного климата широко распространено мнение о том, что глобальное потепление набирает скорость.

Обратите внимание, что все десять лет с наиболее высокими средними температурами пришлись в XX веке на период с 1985 по 2000 год.

Еще более тревожными являются цифры о том, что площадь арктического ледяного покрова сокращается сегодня ежегодно на 9 %. Кроме того, площадь постоянных снежных и ледяных покровов в континентальной части северного полушария и количество айсбергов в южном заметно уменьшились. Даже такой малый рост средней температуры атмосферы уже привел к значительному ущербу во всем мире. [91] Последствия глобального потепления заметны и в увеличении числа лесных пожаров, пыльных бурь, наводнений, торнадо и ураганов, а также в участившихся случаях «аномально жаркой летней погоды» в Европе и Индии, унесших десятки тысяч жизней. [92]

А какое отношение это имеет к Китаю? Для ответа на этот вопрос достаточно вспомнить, что Китай — второй по объему после США источник выбросов антропогенных парниковых газов в атмосферу.

Центральное правительство предлагает масштабные планы решения экологических проблем и не дает государственным чиновникам никаких инструментов для их воплощения в жизнь. Уместных чиновников практически нет стимулов бороться с теми, кто загрязняет окружающую среду, поскольку вся система их служебного продвижения завязана на темпы экономического роста на подведомственных территориях, а не на охране здоровья жителей. В этих условиях самые злостные загрязнители оказываются даром божьим для бедных сельских регионов.

(The New York Times [93])

Почему Китай дал превратить себя в «прокуренные легкие» и «песчаную яму» целой планеты? Ответ на этот вопрос важен и для понимания Великих китайских войн за воздух и воду, в особенности если принять во внимание, что формально китайское законодательство в области охраны окружающей среды по жесткости не уступает соответствующим правовым нормам, существующим в США или Японии.

Однако все эти законы пишутся для отвода глаз. В корне проблемы деградации экосферы Китая лежит поставленный с ног на голову комплекс экономических стимулов национального развития, отрицающий все административные попытки центрального правительства бороться с экологическими преступлениями.

Начнем с того, что Китайское государственное агентство по охране окружающей среды не укомплектовано кадрами и финансируется не в полной мере. Аналогичная государственная структура в США имеет полное штатное расписание в 20 тысяч человек, [94] а в Китае штат уполномоченных государством экологов едва дотягивает до 300 человек. И это на страну с населением свыше миллиарда человек и почти на сто городов-миллионников…

Во-вторых, дело не только в нехватке специалистов для осуществления надлежащего надзора. Местные отделения агентства, которым и вверена основная часть полномочий по проведению в жизнь постановлений центрального правительства, обладают высокой степенью автономии в рамках госаппарата и зачастую насквозь коррумпированы. Эта автономность местных органов власти имеет свои корни глубоко в истории Китая и даже отражена в китайской пословице: «Горы так высоки, а император так далеко…» С практической точки зрения это приводит к тому, что суровые нормы, установленные в центре, не исполняются на местах. Наоборот, «местные чиновники либо вступают в коррупционные сделки с местными предпринимателями, либо просто считают, что ничто не должно препятствовать экономическому росту». [95]

Третьей гранью проблемы следует считать то, что многие из наиболее злостных загрязнителей — это государственные предприятия или акционерные общества со значительным участием государства. Возникает совершенно очевидный конфликт интересов, поскольку от правительства требуется применять жесткие меры к самому себе.

В-четвертых, во многих местах худшие нарушители экологических норм являются основными работодателями в регионе. Соответственно, применение карательных мер к таким предприятиям практически невозможно, поскольку мгновенно вызовет опасный всплеск безработицы.

В-пятых, загрязнители регулярно получают извещения об уплате небольших штрафов. Но вместо того чтобы быть сдерживающим фактором, эти затраты относятся на неизбежные издержки ведения бизнеса.

Более того, местные власти очень часто косвенно возмещают собранные штрафы бизнесменам, давая им налоговые послабления. [96]

В-шестых, слабая правовая система Китая превращает получение возмещения ущерба от загрязнения в практически неразрешимую задачу для пострадавших. Дело не только в нечеткости законодательных норм, но и в предвзятом отношении судов в пользу загрязнителей.

В-седьмых, в дополнение к предыдущему пункту, в Китае практически отсутствуют общественные экологические организации, способные оказать правовую помощь пострадавшим и мобилизовать в их поддержку политические ресурсы. Режим подавляет любые выступления экологов-общественников штрафами, тюремными заключениями или избиениями.

Кроме того, существует очень высокий установленный законом «барьер для формирования» экологических движений. С них требуется громадный объем отчетности о деятельности. Любое подобное общественное объединение должно быть готово оставлять государственным органам огромные залоги просто за право выполнять свои уставные функции. Чтобы представить себе, как это тормозит развитие экологического движения в Китае, допустите, что каждое местное отделение, скажем, Sierra Club должно депонировать на банковский счет миллион долларов для получения разрешения на открытие.

В-восьмых, очень большое отрицательное влияние оказывают и историко-культурные традиции отношения китайцев к природе. В течение многих веков императоры и правители Китая стремились подчинить ее своим прихотям, а не жить с ней в гармонии. Мао закрепил это отношение чеканной формулой: «Человек должен победить природу и таким образом освободиться от зависимости от нее».

Дело не только в том, что в Китае принято относиться к окружающей среде, как к покорной служанке. В стране существует полное неуважение к праву частной собственности и верховенству закона, усиленное полным презрением к правам других людей на что бы то ни было — от чистой воды и воздуха до базовых прав человека. Причем это отношение глубоко укоренилось и поддерживается национальной культурой и психологией. Почему так произошло — предмет споров множества ученых. Называется масса причин этого явления — от излишней приверженности конфуцианству до коммунизма и атеистических идей.

Но независимо от источника, в Китае создалась атмосфера вседозволенности, позволяющая китайским корпоративным управленцам и руководителям производств либо полностью игнорировать вопросы защиты окружающей среды, либо, что зачастую еще хуже, изобретать изощренные способы одурачивания ревизоров из соответствующих госструктур.

Одной из таких схем, применяемых, по некоторым данным, почти 35 % крупных китайских компаний, стало включение очистных сооружений только на время проверок. Осуществить это очень просто, поскольку даты визитов инспекторов сообщаются предприятиям заранее и не являются для них сюрпризом. Джозеф Канн в своей статье для New York Times заметил по поводу этих уловок следующее:

Чудовищная цена быстрого развития Китая измеряется в человеческих жизнях и разрушенной окружающей среде. Но это вовсе не неизбежный спутник экономического роста. Напротив, и руководители компаний, и государственные чиновники делают сознательный выбор между гибелью людей, деградацией природы и экономическим прогрессом в сторону последнего. [97]

Для человека западного менталитета логично было бы задать вопрос: о чем думают все эти люди, совершая, по сути, преступления? У меня нет ответа на этот вопрос. Единственное, что я могу сказать определенно, так это то, что проблема эта распространена в КНР повсеместно и коренится глубоко в национальном характере континентальных китайцев.

И наконец, в качестве последней по счету, но не по важности причины неспособности Китая добиться выполнения собственного законодательства об охране природы, следует назвать сравнительно недавний рост влияния иностранных политических групп и лоббистов крупных корпораций. Как уже отмечалось в главе 1, большая часть прямых иностранных инвестиций поступает в Китай из Японии, Кореи, Тайваня и США, чьи транснациональные компании стараются «экспортировать» в Китай наиболее «грязные» из имеющихся у них производств.

Это и источник опасности, и пример едкой иронии истории. Ее поймет всякий, кто изучал китайскую историю и помнит о периоде «иностранного унижения», через который Китай прошел в конце XIX— первой половине XX века. Опасность состоит в том, что эти мощные политически влиятельные иностранные компании способны «подавить» исполнение распоряжений центрального правительства и сделать невозможным для Китая решение экологических проблем. Ирония истории не менее очевидна. Китайская компартия стремится превратить свою страну в сверхдержаву, и в то же время стремительно утрачивает способность контролировать судьбу страны перед лицом мощных иностранных лоббистов.

Если рассмотреть все вышеупомянутые проблемы в совокупности, общее впечатление будет однозначным: на карте мира есть одна из самых загрязненных стран, чьи проблемы стремительно перестают быть региональными и становятся общемировыми. И именно неработающая система охраны природы делает Китай столь притягательным для иностранных инвесторов.

Отношения между Японией и США летом и осенью 1941 года непрерывно обострялись. Позиция США на переговорах оставалась неизменной: эмбарго США на поставки нефти в Японию не будет снято до тех пор, пока она не прекратит расширение своей зоны влияния военным путем. Если бы это условие было принято, Стране восходящего солнца пришлось бы отказаться от некоторых из своих территориальных приобретений… К сентябрю 1941 года нефтяные резервы Японии упали до 50 млн баррелей. Только ВМФ страны ежечасно сжигали 2900 баррелей. Японцы оказались на перепутье. Если бы они выбрали путь дальнейшего бездействия, то спустя два года у них не осталось бы ни нефти, ни, соответственно, военной силы. Если бы они пошли по пути войны, существовала высокая вероятность проиграть затяжной конфликт. Учитывая, что война при хорошем раскладе могла бы завершиться успехом, а бездействие означало гарантированное поражение, японцы выбрали войну.

(Подполковник Пэтрик Доновэн, ВВС США [98])

Многих людей, включая и самих американцев, сегодня могло бы удивить то, что именно Америка была первой страной в новейшей истории, использовавшей нефтяное эмбарго в 1941 году, а вовсе не Саудовская Аравия и нефтяной Ближний Восток в 1973. В ответ на японское вторжение в Китай США прекратили поставки нефти в Японию. [99]

Эта попытка надавить на Японию, чтобы принудить ее вывести войска из Китая, стала глубоким унижением для страны, в чьей культуре одним из основных понятий остается «сохранение лица в любой ситуации». В результате эмбарго нефтяные резервы японской армии могли иссякнуть очень быстро. Некоторые историки даже считают, что именно эти действия США по запрету импорта нефти и другого стратегического сырья послужили причиной японской атаки на Перл-Харбор и начала Второй мировой войны.

После введения эмбарго и последовавшего за ним «дня величайшего позора Японии» нефть и война еще не раз шествовали по дороге истории рука об руку. Нефть — это «кровь» любой развитой экономики нашего времени, и во имя нее и ради системы ее доставки в промышленных центрах мира на Ближнем Востоке и в других регионах было пролито немало человеческой крови. Но сегодня ставшие уже привычными «войны за нефть» вдруг обрели новое измерение, которое связано с непрерывно наращивающим потреблением «черного золота» Китаем.

С экономической точки зрения быстрорастущий спрос Китая на нефть все сильнее давит на нефтяной рынок, вызывая непредсказуемые скачки цен и повышая нестабильность данного рынка. Эти встряски дестабилизируют мировую экономику.

С внешнеполитической точки зрения нефтяные амбиции Китая быстро раскручивают спираль мировой гонки вооружений и распространение оружия массового поражения — от межконтинентальных баллистических ракет до ядерных боеголовок. Китай неоднократно декларировал, что его внешнеполитические и внешнеэкономические действия основаны на политике, «лишенной предрассудков». Это помогает оставаться на плаву большому количеству диктаторов, которые хищнически грабят собственные народы, с пренебрежением относятся к правам человека и, по крайней мере в двух случаях, замешаны в геноциде и этнических чистках.

И наконец, у ситуации есть и чисто военное измерение. Великие Китайские нефтяные войны могут перейти в «горячую» фазу и прорваться целой чередой военных противостояний. Это может случиться, например, при обнаружении значительных запасов нефти на шельфе Южно-Китайского и Восточно-Китайского морей. Китай уже давно ведет спор об этих территориях с Японией, Индонезией, Филиппинами, Вьетнамом и другими соседними странами и уже использовал свою военную мощь для обозначения своего суверенитета над некоторыми спорными территориями.

Всевозрастающая потребность Китая в энергии и энергоносителях и его все растущая зависимость от нефтяного импорта представляет экономический, природоохранный и геостратегический вызов США.

(Комиссия Конгресса США по вопросам безопасности американо-китайских экономических отношений [100])

Долгосрочный эффект существования в мировой экономике завышенных иен на нефть будет очень тяжелым. Практически гарантированы скачки в уровнях инфляции и безработицы, падение производства товаров и услуг и снижение жизненного уровня. Если вовремя не скорректировать ситуацию, в конечном итоге влияние ситуации на экономику развитых стран будет резко отрицательным, а для многих развивающихся стран станет гибельным.

(Министерство энергетики США [101])

Любое обсуждение растущих китайских нефтяных аппетитов должно начинаться с констатации того факта, что самым большим потребителем нефти на земном шаре все еще остаются США. Страна, где живет менее 5 % мирового населения, потребляет 25 % всей добываемой в мире нефти. Для сравнения вспомним, что Китай, где проживает 20 % населения мира, потребляет всего 7 % мировой нефти. Однако экономика Китая быстро растет и вместе с ней увеличивается как валовый объем потребления нефти, так и доля закупок этой страны на мировом нефтяном рынке, а доля США остается неизменной. Перечислим наиболее важные факты, связанные с этой проблемой.

Китай серьезно зависит от нефтяного импорта. Уже сегодня Китай покрывает за его счет более 40 % своей потребности, и ожидается, что к 2020 году эта зависимость возрастет до 60 %.

Китай — самая крупная страна мира, не имеющая собственного стратегического нефтяного резерва. Он крайне уязвим перед лицом любого хаоса в нефтедобывающих регионах. Стратегические запасы нефти могут покрыть всего лишь 10 дней работы китайской экономики. Для США эта цифра равняется 60 дням, а для Японии — 100. [102]

Во многом, как следствие стремительного роста потребления Китаем нефти, [103] этот рынок сегодня характеризуется резким ростом цен и их нестабильностью в широком диапазоне. Рост потребления нефти растущими экономиками Индии и Китая заставил Международный Валютный Фонд выступить с предупреждением о «долгосрочном нефтяном шоке» и перспективе глобального экономического спада в течение нескольких последующих десятилетий. [104]«Нефтяной шок» не обещает ничего хорошего для мировой экономики. Более высокие цены на нефть повышают себестоимость производства товаров и услуг, снижают уровень инвестирования и разгоняют инфляцию. Кроме того, высокая цена на нефть — это своеобразный «налог», влияющий на спрос на все группы товаров. Соответствующий результат этого процесса — экономический спад, падение уровня доходов, увеличение дефицита бюджета и повышение ставок банковского кредита.

Следует также отметить, что наряду с высокой уязвимостью экономик развитых стран перед лицом «нефтяного шока», развивающиеся страны во всем мире понесут еще больший ущерб. Это связано отчасти с тем, что «развивающиеся страны обычно используют энергоресурсы менее эффективно, и с тем, что энергозатратное производство дает большую долю их ВВП». Кроме того, развивающиеся страны гораздо в меньшей степени «способны к масштабным переходам на альтернативные виды топлива». И наконец, более высокие цены на нефть «приводят к дестабилизации внешнеторговых балансов таких стран и увеличению темпов инфляции. Справиться с этой проблемой их неразвитые финансовые институты и государственные учреждения не могут». [105]

Однако, несмотря на всю серьезность экономического давления и угрозу инфляционного скачка и глобального спада, исходящие из все возрастающего участия Китая в торговле нефтью, реальная опасность для мировой экономической и политической стабильности носит геополитический и внешнеполитический характер. Она обусловлена откровенно провокационной стратегией Китая в области национальной энергетической безопасности. Чтобы понимать все возможные последствия этой стратегии, необходимо внимательно изучить, от каких «опасностей» хочет обезопасить себя Китай.

В конечном счете в мировой нефтяной песочнице будут возиться два гигантских потребителя. [106] Причем рано или поздно для Китая не останется ни одного уголка, где могли бы таиться новые запасы нефти.

(Гзл Лафт, Институт анализа проблем мировой безопасности [107])

Более всего китайцы боятся, что в один прекрасный день США попытаются проделать с ними то же, что когда-то сделали с Японией: перерезать нефтяную пуповину, связывающую КНР с миром, чтобы заставить страну внести изменения в свою экономическую, торговую или внешнюю политику. И страх этот не лишен оснований, особенно — с точки зрения Китая.

Многие аналитики считают, что торговая война США и Китая неизбежна, поскольку Поднебесная продолжает наращивать свои доли на самых разных мировых товарных рынках и забирать у других стран рабочие места в свою пользу. Предметом войны Китая с США, с Западной Европой и Японией станут и грабительский для партнеров валютный курс юаня, и его таможенные тарифы на импорт, и неспособность выполнить требования ВТО. Многие американские конгрессмены уже начали демонизировать Китай, и в Пекин с завидной регулярностью ездят лучшие и самые упрямые переговорщики США. [108]

Наиболее вероятно, что сценарий американского нефтяного эмбарго против Китая будет задействован при вторжении Китайской народно-освободительной армии на Тайвань. Китай однозначно объявил всему миру, что, по его мнению, маленькая островная нация является на самом деле частью китайской. Если тайваньцы будут продолжать противостоять Китаю или тем более объявят о своей независимости, это спровоцирует блицдесант китайской армии на остров. Подобный блицкриг вполне может быстро перерасти в мировую войну, о чем свидетельствует приведенная ниже воинственная выдержка из New York Times.

В прошлый четверг один из высокопоставленных китайских военачальников заявил, что Китаю следует использовать против США ядерное оружие в случае попытки Америки вмешаться в любой военный конфликт Китая и Тайваня. «Если США введут свои ракеты и управляемые боеприпасы на территорию, принадлежащую Китаю, КНР вынуждена будет задействовать ядерное оружие», — заявил генерал-майор Народно-освободительной армии Китая (НОАК) Чжу Ченду на официальном брифинге для прессы. Однако это — не первая угроза подобного рода, раздающаяся из уст руководителей китайской армии. В 1995 году нынешний заместитель руководителя Генштаба НОАК Сен Гонкай сообщил бывшему офицеру Пентагона Чэсу Фримэну, что Китай рассматривает возможность использования ядерного оружия в атаке на Тайвань. [109]

ВМФ США уже дважды сходились в прямом противостоянии с китайским флотом при обострении ситуации вокруг Тайваня. Первый раз это случилось в годы президентства Эйзенхауэра, второй — во времена Билла Клинтона. Поскольку США постоянно подтверждает свою готовность защищать Тайвань от агрессии, одним из вариантов ответа на нападение со стороны КНР могла бы стать попытка ВМФ США блокировать поставки нефти в китайские порты.

С практической точки зрения это достаточно просто: американский военный флот сегодня контролирует подавляющее большинство мировых маршрутов поставки нефти. Зоны контроля включают в себя и Ормузский пролив — основную точку выхода в Мировой океан для всех танкеров, загружающихся на Ближнем Востоке, и предельно узкий Молуккский пролив, связывающий Тихий и Индийский океаны и пропускающий до 80 % всего нефтяного импорта Китая. Блокада двух этих точек способна задушить всю азиатскую экономику. Именно поэтому, как считают китайцы, при начале торговой войны или вооруженного конфликта в Тайваньском проливе противостояние между США и Китаем быстро перейдет в военную фазу.

Нужно иметь в виду, что «Китай обладает двадцатью межконтинентальными баллистическими ракетами, способными достичь территории США, и еще двенадцать МБР установлены на китайских подводных лодках, патрулирующих вне территориальных вод Китая. Каждая из этих ракет оснащена боеголовками мощностью по 3–5 мегатонн.

Это в 240–400 раз больше заряда, сброшенного США в 1945 году на Хиросиму. Каждая такая боеголовка способна полностью стереть с лица Земли мегаполис». [110]

Характерный для Китая подход к обеспечению своей энергетической безопасности и поставок нефти путем заключения двусторонних договоров стимулирует появление совершенно нерыночных соглашений о взаимопомощи с Ираном, Суданом и другими опасными государствами, в рамках которых осуществляются поставки вооружений и технологий двойного назначения. Это представляет угрозу безопасности США.

(Комиссия Конгресса США по вопросам безопасности американо-китайских экономических отношений [111])

Преследуя главную цель— обеспечение поставок нефти и газа для быстрорастущей национальной экономики, правительство Китая активно развивает отношения с богатыми энергоносителями — государствами Ближнего Востока, в особенности с Ираном и Саудовской Аравией. При этом столь однозначная нацеленность китайской внешней политики не только наносит вред усилиям США в области нераспространения оружия массового поражения, но и является поддержкой стран, активно экспортирующих агрессивный ислам.

(Дэн Блюменталь, The Middle East Quarterly [112])

Какие способы выбирает Китай для снятия потенциальных угроз своей энергетической безопасности? В основу его стратегии в этом отношении положен подход, радикально отличающийся от методов США. Америка пытается в первую очередь обеспечить безопасность и стабильность всего мирового рынка нефти, а КНР делает ставку на заключение двусторонних контрактов, по которым ей гарантированы конкретные физические объемы поставок из конкретных нефтедобывающих стран.

Эта стратегия нацелена на получение физического, а не финансового контроля над нефтяными поставками еще до их поступления на международный рынок. Подобное связывание нефтяных резервов третьих стран в свою пользу — это жесткий и конфликтный метод исключения из игры других покупателей, таких как США и Западная Европа.

Однако стремление к физическому контролю над поставками — отнюдь не худший аспект китайской нефтяной стратегии. Наиболее опасным с внешнеполитической точки зрения является китайское «отсутствие предрассудков» при ведении двусторонних переговоров. Китай постоянно проявляет готовность к заключению нерыночных соглашений о взаимопомощи с едва ли не самыми опасными государствами мира.

В некоторых случаях условия подобных соглашений включали в себя поставку оружия массового поражения, в частности — межконтинентальных баллистических ракет, в обмен на поставки нефти. Подписывались и соглашения, в рамках которых в обмен на нефтяные поставки контрагенты требовали от Китая поставок ядерных технологий и расщепляющихся материалов, что в свою очередь являлось нарушением режима нераспространения ядерного оружия. Наконец, бывали случаи, когда нефтяные договора косвенно порождали в странах, их подписавших, братоубийственные войны.

При этом в ходе ведения переговоров на всех уровнях — от лидеров делового сообщества КНР до президента и премьер-министра страны — рефреном звучит гордое заверение, даваемое любому диктатору и главе государства-изгоя, в том, что Китай никогда не будет обуславливать заключение сделок вмешательством в решение вопросов, относящихся к суверенной юрисдикции своих партнеров. [113] Президент Ху Цзиньтао озвучил это в короткой чеканной формуле: «Только бизнес и никаких политических условий». [114] Еще более циничны неоднократные заявления Китая о том, что в случае заключения контрактов на поставку нефти, других стратегических ресурсов и допуска китайских товаров на местные рынки он готов использовать свое право вето в Совете Безопасности ООН для защиты диктаторских режимов от санкций со стороны международного сообщества. Особенно отвратительно это выглядит в свете общегуманитарной миссии ООН и ее миротворческих усилий. Далее приводятся несколько примеров, иллюстрирующих наиболее опасные стороны подобной нефтяной политики Китая и ее далеко идущие последствия. Отметим, однако, что Иран, Судан и Ангола — всего лишь вершина айсберга, и этот перечень далеко не исчерпывает всего списка проблемных сделок Китая.

Китай продал правительству Ирана несколько тысяч танков, артиллерийских стволов и боевых машин пехоты, более ста боевых самолетов и десятки малых военных кораблей. Кроме того, на вооружение армии Ирана поступили китайские ракетные системы, переданные вместе с производственными технологиями. Речь идет о ракетах таких классов, как «воздух—воздух», «земля—воздух» и о противокорабельных крылатых ракетах. Однако самую большую опасность представляет передача Китаем Ирану технологий производства баллистических ракет и содействие в развитии иранской ядерной программы… Китай передал Ирану полностью укомплектованные заводы для производства химических веществ двойного назначения, которые могут использоваться в производстве отравляющих газов, а также большие объемы химических соединений, которые могут стать основами для нервно-паралитических газов.

(The Rand Corporation [115])

Министр иностранных дел Китая Ли Чжаосин не так давно побывал в Тегеране для подписания нефтегазовых соглашений между китайской компанией Sinopec, принадлежащей государству, и Министерством нефтяной промышленности Ирана. Общий объем поставок нефти в течение последующих 30-ти лет составит 100 млрд долларов. Однако еще одной целью визита Ли Чжаосина стала умелая игра на трениях, существующих в настоящее время между Ираном и США по вопросу ядерной программы Ирана. Визит прошел на фоне переговоров Европейского сообщества с Ираном по этому важному вопросу и постоянно раздающихся угроз США передать «ядерное досье» Ирана на рассмотрение Совета Безопасности ООН.

После подписания договора о поставках нефти Ли Чжаосин заявил, что Китай откажется одобрить передачу вопроса о ядерных программах своего партнера в Совет Безопасности ООН. Это заявление означало, что несколько десятилетий китайско-иранского сотрудничества принесли свои плоды. Китай получит нефть и газ, в которых нуждается его экономика, а Иран наконец-то заручится на мировой арене поддержкой надежного и авторитетного партнера. Пекин сделал ставку на то, что этот открытый вызов внешней политике США не вызовет никакой ответной реакции, и выиграл. Но то, что руководители Китая считают подписанный договор победой, должно серьезно обеспокоить администрацию президента Буша. Если КНР и дальше будет рассматривать свои действия на Ближнем Востоке как игру с нулевой суммой, а сам регион — как поле для состязания великих держав, весьма вероятно, что прямые конфронтации между Китаем и Америкой станут реальностью, а не гипотезами.

(Дэн Блюменталь, The Middle East Quarterly [116])

Иран, объявленный президентом Бушем одной из стран, входящих в «ось зла», обладает вторыми в мире после Российской Федерации запасами природного газа и контролирует 10 % мировых запасов нефти. Поэтому вовсе не удивительно, что доходы от экспорта нефти формируют от 80 до 90 % от общего объема экспортной выручки страны. Более того, из них почти наполовину состоит доходная часть национального бюджета Ирана. [117]

Согласно данным Государственного департамента США, радикальные исламисты, руководящие Ираном, — одни из наиболее активных спонсоров терроризма на государственном уровне. [118] Кроме того, Иран играет ключевую роль в действиях оппозиции по дестабилизации Ирака, и это стоит Америке тысяч солдатских жизней… Это происходит за счет значительного влияния иранских мусульман-шиитов на своих иракских собратьев по вере, составляющих большинство населения, и за счет того, что Иран укрывает у себя террористов, и именно с его территории они осуществляют рейды на территорию Ирака.

Кроме того, Иран активно работает над созданием собственного ядерного оружия. Оно, по мнению многих наблюдателей, может быть в первую очередь использовано для нанесения первого удара по Израилю. Кроме того, иранская ядерная гонка уже спровоцировала резкое усиление разработок в этом направлении у таких стран региона, как Саудовская Аравия и Египет. [119] Поэтому не удивительно, что США предприняли целый ряд мер по противодействию активности Ирана в регионе, и важнейшим их элементом стало применение к режиму аятоллы экономических санкций. Но, к сожалению, готовность Китая столь цинично обменивать дипломатические услуги на поставки нефти существенно ухудшила поле применения эффективной политики санкций.

В результате, в то время как США пытается убедить страны Европы и Азии отказаться от торговли с Ираном, Китай использует этот «вакуум без внешнеторговых санкций» для укрепления связей со страной-изгоем и подписывает целый ряд мега-сделок, позволяющих ему получить доступ к гигантским нефтяным резервам Ирана. В их числе — начало добычи на богатейшем нефтяном поле Ядаваран, которое, по оценкам геологов, скрывает в своих недрах до 3 млрд баррелей готовой к промышленной разработке нефти и способно давать до 300 тысяч баррелей «черного золота» в день. [120] Неизменная поддержка Китаем своих иранских партнеров имеет три неприятных последствия. Во-первых, благодаря ей режим, крайне непопулярный у иранцев и способный рухнуть в любую минуту, все еще остается у власти. Во-вторых, готовность Китая проигнорировать дипломатические усилия США привела к тому, что и Япония, и многие европейские страны прервали режим санкций и заявили о готовности подписать собственные двусторонние договора с Ираном о поставках нефти. Их логика проста: нельзя стоять, сложа руки, и смотреть, как Китай закрепляет за собой лучшие из перспективных нефтяных полей.

И, в-третьих, что самое неприятное, в обмен на доступ к нефтяным полям, Китай осуществил поставку в Иран целого ряда сложных систем вооружений, например баллистических ракет и оборудования, пригодного для производства химического оружия. Кроме того, Ирану были переданы самые передовые ядерные технологии. Отметим, что назвать такие действия дестабилизацией взрывоопасного региона было бы уже явным преуменьшением.

В отличие от своих западных конкурентов, обеспокоенных вопросами общественного мнения, у Китая нет никаких предрассудков по поводу заключения контрактов с богатыми нефтью диктаторскими режимами, какими бы коррумпированными и жестокими они бы ни были.

(The Economist [121])

Как уже упоминалось выше, одним из самых мощных орудий дипломатического арсенала Великих китайских войн является имеющаяся у Китая возможность накладывать вето на резолюции Совета Безопасности ООН. [122] Лидеры делового и политического сообщества КНР регулярно «приторговывают» этим правом в пользу тех стран, с которыми Китай планирует укрепить связи. Понять суть этих «танцев с диктаторами» можно на примере того, как КНР «прикрывает» Судан и Анголу.

Все лето Совет Безопасности ООН обсуждал возможность санкций ООН против правительства Судана в наказание за поддержку им массовых убийств, осуществляемых отрядами Джанджавидов в Дарфуре… Однако китайский посол при ООН Ван Гуангэ раз за разом убирал из вносившихся США проектов резолюций наиболее острые пункты, сводя формулировки с угрозами дальнейших действий ООН против Хартума к невинным обещаниям «обсудить принятие дальнейших мер»… Зачем это делалось? Вероятно, для того, чтобы защитить свои инвестиции в суданскую нефтяную промышленность, в там числе 40-процентную долю собственности в нефтеперерабатывающем заводе, способном перерабатывать более 300 тысяч баррелей вздень, и в 1500-километровом трубопроводе от границ Судана к Красному морю.

(The New Republic [123])

Судан — это не только самая большая по площади страна Африки, граничащая с Чадом, Египтом, Эритреей, Эфиопией, Ливией, Центральноафриканской республикой, Конго, Кенией и Угандой, но и государство, занимающее важнейшую стратегическую позицию по отношению к дельте Нила и Красному морю. Исторически такое расположение привело к тому, что «сверхдержавы непрерывно сменяли друг друга в очереди на поставки сюда оружия и прямое вмешательство». [124] Китай — последний по времени «большой игрок» мировой политики, севший за «суданский карточный стол».

Действия Китая в Судане — яркий пример циничного коммерческого подхода КНР к дипломатии, упакованного в красивую обертку из лозунгов ООН о приверженности к миру и гуманности. Судан — одна из шести стран мира, которые поименованы США как «спонсоры террористической активности». [125] Это сомнительного качества звание Судан получил за отказ выдать Египту трех подозреваемых в попытке покушения на президента Египта в 1995 году и за предоставление территории для тренировочных лагерей террористических формирований.

Чтобы изолировать Судан и попытаться заставить его изменить свою политику, США ввело строгое эмбарго на все виды экспорта, импорта и инвестиций в эту страну. Кроме того, Америка попыталась подключить к режиму строгих санкций Западную Европу и Японию. Однако результатом стало всего лишь облегчение проникновения Китая как стратегического партнера суданского режима в богатую нефтью африканскую страну.

Китай предложил своим новым друзьям полный пакет экономических и дипломатических стимулов в обмен на доступ к нефтяным запасам. Ключевым элементом этого пакета стала готовность КНР использовать свое право вето как одного из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН для блокирования любых санкций этой организации против Судана. В ходе геноцида, проводившегося правительством Судана в Дарфуре, Китай неоднократно использовал свое право вето и не дал ООН возможности остановить массовые убийства, изнасилования и голодную смерть тысяч суданцев неарабского происхождения, проводившиеся в жизнь арабскими отрядами ополчения, которые вооружались и контролировались центральным правительством Судана. Согласно оценкам Всемирной организации здравоохранения и ООН, эти этнические чистки привели к гибели нескольких сотен тысяч людей и изгнанию из родных мест почти 2 млн беженцев.

Но Китай пришел к суданскому «карточному столу» не только с дипломатическими дарами. КНР быстро стала одним из основных поставщиков оружия в Судан. Причем их ассортимент включает в себя и стрелковое оружие, и «гаубицы», и вертолеты, и реактивные истребители и даже ракеты «Скад». Этот поток оружия в свою очередь ускорил темпы гонки вооружений во всем регионе Ближнего Востока и африканских государств Сахары. В результате Китай получил возможность инвестировать в нефтяную промышленность Судана несколько миллиардов долларов и обеспечить за счет суданской добычи около 5 % своего энергопотребления. [126]

Сразу после обретения Анголой независимости КНР разорвало с ней дипломатические связи, сочтя новое государство слишком тесно связанным с СССР. Однако спустя 30 лет эта ошибка была исправлена. Бывшая португальская колония стала вторым по обороту внешнеторговым партнером Китая в Африке и наладила экспорт четверти своей нефтедобычи в КНР.

(Le Monde diplomatique [127])

Ангола представляет собой уникальный случай упущенных возможностей. Эта нищая страна на юго-западе Африки невероятно богата нефтью и алмазами. В течение первых лет этого десятилетия размах коррупции в стране был столь велик, что ежегодно расхищалось более миллиарда долларов национальных нефтяных доходов.

(Джон Макмиллан [128])

Каждый четвертый ребенок в Анголе умирает, не достигнув пяти лет, и более миллиона беженцев зависят от международной продовольственной помощи.

(Global Witness [129])

Ангола — страна, богатая нефтью и алмазами, населена невероятно нищими людьми. Ее основная проблема давно описана экономической наукой и носит название «ресурсного проклятия». В самом деле, несмотря на то, что по логике вещей наиболее богатые природными ресурсами страны должны были бы иметь наибольший доход на душу населения, в реальности дело обстоит иначе.

Глубинной экономической причиной этого является вывернутая наизнанку система экономических стимулов. Чем богаче недра страны природными ресурсами, тем выше вероятность того, что коррумпированные правители обратят эти богатства себе во благо и пополнят доходами свои личные счета в швейцарских банках, а не госказну. Это особенно очевидно в Анголе, где, по информации Государственного департамента США, «богатство страны сконцентрировано в руках малочисленной элиты, которая использует правительственные посты для чудовищного личного обогащения». [130] Призыв к большей прозрачности госаппарата с точки зрения использования нефтяных доходов прозвучал одновременно от США, МВФ, Всемирного банка, национальных агентств по кредитованию экспорта и различных неправительственных организаций, в частности Global Witness. Однако позиция Китая и его готовность к секретным сделкам с ангольским правительством стали основным препятствием на пути реформ.

В обмен на права бурения новых скважин в Анголе Китай регулярно проплачивает отдельным ангольским чиновникам огромные суммы, путь которых по миру проследить невозможно. Кроме того, правительству Анголы периодически предоставляются щедрые «займы на льготных условиях», причем Китай закрывает глаза на то, что большая часть этих сумм минует государственный бюджет и оседает на офшорных счетах или направляется в казну правящей партии для оплаты ее избирательных кампаний.

В результате всех этих манипуляций Ангола превратилась в основного поставщика энергоносителей в Китай. Эта субэкваториальная страна сегодня — второй производитель нефти в этой части африканского континента после Нигерии. Доходы от нефти составляют почти половину ВВП Анголы, дают 90 % экспортной выручки и на 80 % образуют доходную часть бюджета. По разным оценкам, ангольскими государственными чиновниками крадется примерно треть всей нефтяной выручки, а непрозрачные контракты, подписываемые китайской стороной, упрощают эту «ловкость сановных рук».

Архипелаг Спратли и Парацельские острова, на первый взгляд, серьезного внимания не заслуживают. Каждая островная гряда состоит из нескольких десятков каменистых фрагментов суши, затапливаемых водой во время высоких приливов. Ни один из островов не имеет собственных источников пресной воды, и на них никогда не было поселений. Однако свою ничтожность с точки зрения надводной суши они компенсируют протяженностью. Парацельские острова, раскинувшиеся в длину на несколько сотен километров, расположены на равном расстоянии от берегов Китая, Вьетнама и Филиппин. Острова Спратли лежат в 780 километрах к югу, и этот островной архипелаг расположился далеко в океане между акваториями Вьетнама, Малайзии и Филиппин.

Китай нацелен на агрессивное установление контроля над этими группами островов и не обращает внимания на правомочные притязания еще полудюжины стран. 15 декабря 1998 года член Конгресса США Дана Рорабахер выступила с докладом перед лидерами Республиканской фракции в палате представителей. В докладе, в частности, говорилось, что «расположение военно-морских баз Китая на островах архипелага Спратли совершенно очевидно свидетельствует о стратегии окружения богатых энергоносителями островов и позволяет Китаю содержать военные силы на жизненно важной морской трассе, соединяющей Молуккский пролив с Тайваньским». Сегодня в этом районе имеется 11 военно-морских баз Китая.

Обычно претензии КНР на архипелаги рассматриваются под углом китайских экономических интересов. Стремительно растущее энергопотребление Китая уже не может быть удовлетворено за счет внутренних источников, а на континентальном шельфе Южно-Китайского моря разведаны обширные ресурсы нефти и природного газа. Однако усилия Пекина по превращению Южно-Китайского моря в одно из внутренних морей Китая имеют и стратегическую перспективу. Молуккский пролив — одно из немногих мест, блокада которого способна перекрыть судоходство между Тихим и Индийским океаном. Через него проходит боже 70 % объема танкерной нефти, питающей экономики Японии, Тайваня и Южной Кореи. Возможность свободного прохода через Молуккский пролив жизненно важна для любой попытки эффективного вмешательства флота США в кризисные ситуации в Азии и на Ближнем Востоке. С территории военных баз, которые Китай сегодня возводит на рифе Мисчиф и других островах архипелага Спратли, китайские ВВС, флот и соединения морской пехоты могут с легкостью наносить удары не только по судоходным трассам, но и по территории практически всех стран, окружающих Южно-Китайское море, в том числе по таким стратегическим союзникам США, как Филиппины, Бруней и Таиланд.

(Стивен Моше, Hegemon [131])

Эта обширная цитата из вызвавшей немало споров книги Стивена Моше заслуживает особого внимания. Причин этому несколько. Во-первых, она дает точную картину того, почему острова могут оказаться в центре Великой китайской горячей войны.

Согласно данным Агентства США по информации в области энергетики, объем разведанных запасов нефти в Южно-Китайском море составляет около 7 млрд баррелей. Министерство геологоразведки США оценивает неразведанные запасы еще в 20 млрд баррелей. Сами китайцы дают оптимистический прогноз в 200 млрд. Если они окажутся правы, этого будет достаточно, чтобы обеспечить поступление в экономику Китая от 1 до 2 млн баррелей нефти в день. Это покроет от 15 до 30 % объема его сегодняшнего потребления. Если в спорных районах Южно-Китайского моря между архипелагами Спратли и Парацельс будут действительно обнаружены значительные запасы нефти, такой поворот событий быстро выльется в прямое военное столкновение между Китаем и одной или несколькими граничащими с ним странами.

Во-вторых, этот отрывок из книги Стивена Моше достоверно показывает, какую стратегию используют руководители китайской армии для обеспечения энергетической безопасности страны. На протяжении всего периода новейшей истории у Китая никогда не было сильных военно-морских сил. Однако в течение последнего десятилетия КНР активно реализует амбициозную программу строительства океанского военного флота. Цель этой программы вполне очевидна: быть в состоянии противостоять военно-морскому присутствию флотов США, контролирующих сегодня ключевые маршруты перевозки нефти по всему пространству Мирового океана — от Молуккского пролива до Ормузского.

Эта стратегия также неявно содержит и мысль о том, что на любом театре военных действий Китай готовится вести противостояние сразу на нескольких уровнях — от простого обеспечения целей энергетической безопасности до решения более широких внешнеполитических задач. Например, как указывалось в одном из докладов RAND Corporation, иногда Китай заключает договора о поставке вооружений в Пакистан «с тем, чтобы заставить Индию оттянуть силы от границы с Китаем и перебросить их на границу с Пакистаном». [132] Точно так же Индия заключила контракт на поставку вооружения Мьянме (Бирме) с целью получения доступа на базы ВМФ Мьянмы в Индийском океане и, в частности, установления станции радарного слежения на островах архипелага Коко, непосредственно примыкающих к базе индийских ВМФ на Андаманских островах. [133]

Если взглянуть на ситуацию шире, станет ясно, что Китай задействует для достижения своих целей все имеющиеся у него экономические, политические и военные рычаги, причем как вместе, так и по отдельности. Но сегодня ни одна из этих целей не имеет большей важности для Китая как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе, чем энергетическая безопасность.

Японский Институт проблем безопасности, созданный при национальном Министерстве по вопросам образования, науки и технологии, недавно опубликовал исследовательский отчет по двум кризисным сценариям развития поведения Китая в области энергетической безопасности и его влияния на положение Японии. Первый сценарий — сражение вокруг энергетических ресурсов. Он основан на том допущении, что Китай продолжает свои действия на рынке импорта энергоносителей без должного внимания к ценовому фактору. В этом случае мир быстро соскользнет к ситуации, в которой каждая страна будет вести сражение за нефть безо всякого учета рыночного механизма ценообразования и распределения нефти. Соответственно, вырастет и градус противостояния двух стран вокруг разведанных в Южно-Китайском море ресурсов.

(Asia Times Online [134])

То, что японские компании ведут пробную добычу нефти и газа на месторождениях в зоне исключительных китайских экономических интересов, не только превращает Южно-Китайское море в потенциальную зону наиболее вероятного конфликта между нашими странами, но и ухудшает текущие японо-китайские отношения.

(The People's Daily Online [135])

To, что быстро набирающий силу флот Китая вскоре будет в состоянии вытеснить Бруней или Вьетнам из района рифа Мисчиф или Южно-Китайского моря в целом, — еще полбеды. Реальная проблема состоит в том, что очень скоро столкнутся интересы Китая и глобальной сверхдержавы, в которую превратилась Япония. Это столкновение назревает в Японском и Восточно-Китайском морях. Именно масштаб возможного японо-китайского противостояния заставляет потускнеть огни конфликта, уже тлеющего в Южно-Китайском море. Последствия этого столкновения гигантов будут куда более опасными и далеко идущими. В его ходе Китаю будет противостоять не группа слабых в военном отношении приграничных государств, а экономическая сверхдержава, вошедшая де-факто в «ядерный клуб» и способная быстро усилить свою военную мощь.

Эта назревающая японо-китайская война развернется для разрешения ожесточенного спора вокруг глубоководных запасов нефти и газа в Восточно-Китайском и Японском морях. Несмотря на то что Японией предложена некая теоретическая демаркационная линия, разделяющая зоны территориальных притязаний Японии и США на океанические природные ресурсы, ее практическое использование наталкивается на ряд серьезных проблем. Во-первых, Китай не признает саму идею демаркации дна океана. Вместо этого, как и в случае с месторождениями Южно-Китайского моря, КНР предлагает широкую концепцию «китайского внутреннего моря». Ее признание отодвинет зону экономических интересов Японии к ее побережью. Китай предлагает вести отсчет границы КНР не от океанской «линии прибоя», а от линии окончания мелководного океанического континентального шельфа страны. Журнал Economist отмечает:

Согласно Конвенции ООН о Морских законах, зона эксклюзивных экономических интересов страны определяется как водное пространство, простирающееся не более чем на 200 морских миль от побережья вглубь океана или моря. Но Восточно-Китайское море на всей его протяженности между Китаем и Японией не превышает в ширину 360 морских миль. Япония предлагает провести демаркационную линию посередине между побережьями двух стран. Однако Китай считает, что его зона эксклюзивных экономических интересов (а значит и право бурения) должны отсчитываться от края континентального шельфа, примыкающего к побережью КНР, и соответственно, граница китайской зоны заканчивается прямо у побережья Японии. [136]

Но самой серьезной проблемой является то, что, даже если Китай примет японское предложение о демаркационной линии, соблюсти его будет невозможно из-за геологической структуры прилегающих к ней нефтегазовых полей. Как показали данные геологоразведки, «китайские газовые поля Чансяо и Данцзяо напрямую связаны с японскими газовыми запасами». [137] На практике это означает, что тот, кто первым начнет промышленную добычу полезных ископаемых на этих нефтяных месторождениях и сможет обеспечить более высокий уровень откачки нефти из-под толщи океана, и получит всю нефть, независимо от того, на чьей стороне разделительной линии эти запасы находятся формально. При этом данное утверждение верно и для других объемных минеральных ресурсов региона.

С 2003 года китайские нефтяники первыми приступили к бурению. Как и следовало ожидать, Япония опротестовала действия Китая, и переговоры затянулись на многие годы. Когда стало ясно, что переговорный процесс результатов не приносит, Япония приступила к бурению скважин на своей стороне. Однако резкая реакция, последовавшая со стороны Китая в ответ на эту японскую «провокацию», весьма показательна: она иллюстрирует и то, какие ставки обе стороны делают на эти месторождения, и то, с какой легкостью конфликт может перейти в неконтролируемую фазу.

Сначала правительственная пресса Китая, не стесняясь в выражениях, осудила действия Японии. В качестве одного из традиционных средств подъема градуса народного возмущения был использован неизменный «окровавленный флаг», унаследованный с жестоких времен японской оккупации Китая в 1937–1945 годах. Китайская пресса была полна цитат из японских учебников, рассказывающих об этой войне.

На самом деле ирония ситуации, в которой Китай обвиняет другие страны в «историческом ревизионизме», ясна любому наблюдателю, знакомому с историей КНР. Ни один из китайских учебников истории не дает правдивой картины всех народных страданий и бесчисленных смертей, сопровождавших Большой скачок или культурную революцию в годы правления Мао.

Оценивая вероятность экономической или прямой войны между Китаем и Японией, следует помнить, что обе нации относятся друг к другу с раздражением. Период японской оккупации Китая и такие его эпизоды, как печально известная «нанкинская резня», вошли в учебники истории как примеры самых жестоких проявлений империализма, и вряд ли китайцы когда-либо их забудут.

Столкновение вокруг нефтегазовых ресурсов в Восточно-Китайском море вряд ли ограничится простой дипломатической перебранкой. Когда японские буровики начали работы, Китай мгновенно отреагировал тем, что послал в спорный район два корабля национального ВМФ. И это были отнюдь не канонерки… Для наведения страха на японцев были откомандированы два сверхсовременных ракетных эсминца класса «Современный». Оба корабля — одни из лучших в мире в своем классе, и были поставлены из России в полном боекомплекте со значительным числом крылатых ракет на борту.

Подобные эпизоды вызывают беспокойство как у простых японцев, так и у правительства Японии. По мере того как в обществе нарастает ощущение, что вскоре Китай превзойдет по экономической мощи Японию и будет в состоянии оттеснить Страну восходящего солнца от перспективных рынков сбыта и рынков поставки энергоресурсов, растет и решимость отвергнуть принципы, которых страна придерживалась со времен окончания Второй мировой войны. Япония все ближе подходит к окончательному решению о восстановлении вооруженных сил и официальному объявлению о своем ядерном статусе.

С технической точки зрения Японию защищает американский «ядерный зонтик», и, следовательно, она теоретически не нуждается в собственных ядерных силах. Однако приобретение Японией ядерного статуса — вопрос очень короткого времени. Программа развития ядерной энергетики в стране — одна из самых масштабных в мире. Более 30 % потребности Японии в электроэнергии удовлетворяется за счет АЭС. [138] В ходе реализации этой программы было наработано огромное количество облученного плутония, достаточное для производства сотен ядерных боеголовок.

Пока исторический шок от бомбардировок Хиросимы и Нагасаки удерживал Японию от вступления в мировой «ядерный клуб». Но нарастающая угроза со стороны Китая сразу по нескольким направлениям могла бы стать той соломинкой, которая сдвинет неустойчивое равновесие в сторону создания «японской атомной бомбы» и возрождения вооруженных сил в полном объеме.

Китай называют «спящим гигантом», но он уже давно проснулся. Он похож на слона, крадущегося за нами по пятам. Но он так велик, что мы едва замечаем его движения.

(Зейнаб Бангура, политический активист, Сьерра-Леоне.)

В 1916 году Владимир Ленин, «крестный отец» китайского коммунизма, описал империализм как «высшую форму развития капитализма». [139] Сегодня страна, вставшая на путь империализма, может быть определена как нация, использующая свои мощные финансовые ресурсы и высшие формы управленческого анализа для установления экономического контроля над полезными ископаемыми, сырьем, сельскохозяйственной продукцией и другими природными ресурсами колонизируемой страны. Подобный экономический контроль зачастую достигается щедрым подкупом руководителей и государственных чиновников колонизируемой страны, которые облегчают приток капитала, квалифицированных работников и управленцев из державы-империалиста. Эта первая волна капитала и рабочей силы есть ни что иное, как империалистическое «оружие массовой застройки». Они строят дорожную и телекоммуникационную инфраструктуры колонизируемой страны, а также предприятия добывающей промышленности, необходимые для последующего расхищения природных ресурсов.

После установления контроля над природными ресурсами, страна-империалист организует их отправку в метрополию для поддержания работы промышленности. В то время как страна, павшая жертвой колонизации, лишается своих природных богатств, нанося непоправимый ущерб окружающей среде, метрополия концентрируется на производстве товаров с высокой добавленной стоимостью и их экспорте на мировые рынки. Ленин описывал эту ситуацию как «сверхприбыли на горбу бедняков».

С марксистско-ленинской точки зрения, именно этим империалистическая Британия занималась в годы расцвета в отношении таких своих африканских колоний, как Кения и Уганда. Франция наживалась подобным образом на своих западноафриканских территориях — Береге Слоновой Кости, Гвинее, Мали и Сенегале. До обретения африканскими странами независимости в империалистической гонке поучаствовали даже малые европейские страны, такие как Португалия и Бельгия, подчинив себе Заир, Анголу и Мозамбик. С точки зрения марксизма-ленинизма, реальными победителями во Второй мировой войне стали не Франция, Великобритания или в целом союзники по антигитлеровской коалиции, а бывшие колонии европейских стран, получившие независимость.

Злая ирония сегодняшней ситуации в мире заключается в том, что над бывшими европейскими колониями нависла тень нового империалиста. Им стала страна, едва ли не громче всех критиковавшая британский и японский империализм, и едва ли не больше всех от него пострадавшая— марксистско-ленинская Китайская Народная Республика. И в Африку, и в Латинскую Америку, и в Азию Китай приходит под шитым белыми нитками флагом, на котором начертан призыв к «единению бедных развивающихся стран Юга» против империалистов Северного полушария — США, Франции, России и Великобритании. Прикрываясь этой «братской» лексикой, Китай вливает в экономику стран-жертв ядовитую смесь государственных инвестиций и квалифицированных рабочих и управленцев и стремительно захватывает экономический контроль над львиной долей мировых запасов металлов, полезных ископаемых, промышленного сырья и сельскохозяйственной продукции.

Многие из развивающихся стран, попавших в расставленные Китаем империалистические сети, сегодня начинают осознавать масштабы своего падения. Им становится ясно, что именно бездонный аппетит Китая в потреблении природных ресурсов и сырья толкнул КНР на путь империализма.

Китайские геологи считают, что спрос на полезные ископаемые со стороны китайских производителей в следующие 30 лет превысит имеющиеся в стране запасы в пять раз. Оценки ученых пугают: Китаю в 2023 году потребуется 5,3–6,8 млн тонн меди, а в 2028 году — 13 млн тонн алюминия.

(Asia Pacific Bulletin [140])

В ходе превращения во «всемирную мастерскую» Китай сделал ставку на модель ускоренного развития промышленности, всего за три десятилетия превративпгую тихую сельскохозяйственную страну в одного из крупнейших в мире потребителей металлов, полезных ископаемых, древесины и другого сырья. Китайская стратегия развития отличается от пути, выбранного соседним «пробуждающимся гигантом» — Индией, сделавшей ставку не на производство, а на опережающее развитие программирования и других информационных технологий, а также глобальной сферы услуг.

Ускоренное развитие промышленности уже превратило Китай в крупнейшего в мире потребителя стали, отодвинувшего с первых позиций США и Японию. Китай — самый крупный игрок на рынке закупок меди, второй по размерам покупатель железной руды и третий — бокситов.

Кроме того, КНР — один из крупнейших покупателей таиландского каучука, бирманского тикового дерева, чилийской и филиппинской меди, заирского кобальта и индонезийской бумаги и целлюлозы. Список закупок Китая содержит большие объемы таких внешне неприметных позиций, как известь, доломит, фосфатное сырье, сера, а также титановая губка и фосфорная кислота.

Китайская стратегия обеспечения устойчивости поставок по этим статьям мало отличается от описанной в главе 4 стратегии «нефтяной безопасности». Китай нацелен на максимально полный физический контроль над добычей нужных полезных ископаемых. Установление отношений собственности происходит путем изначального вхождения в доверие к местным правительствам и после, следуюющего использования для порабощения страны практически всех «имперских» технологий, описанных Лениным.

На первом этапе отношений Китая с какой-либо развивающейся страной в качестве «морковки» используются огромные займы и кредиты с низкой ставкой процента и гигантская армия китайских рабочих и инженеров. Они помогают новому «партнеру» в строительстве инфраструктурных объектов — от дорог и плотин до отелей и стадионов, от зданий парламентов и дворцов до спутниковых станций и систем связи. За последние несколько десятилетий в этих «десантах» приняло участие более тысячи китайских частных и государственных строительных фирм и свыше 3 млн строительных рабочих. [141] Их усилия были подкреплены практически беспроцентными и в значительной мере субсидированными государством займами (это империалистическое оружие ярко описал Ленин). Именно поэтому китайские строительные компании с такой легкостью входят на внешние рынки. Затем «китайское правительство использует эти средства для ведения жестких экономических и политических переговоров в стране-реципиенте, а также для закупки китайского оборудования и рабочей силы». [142]

В некоторых случаях Китай дополняет займы поставками правящим режимам вооружений, с помощью которых прежние правители могут оставаться у власти. Как уже говорилось в предшествующих главах, в самых худших случаях Китай дополняет пакет и политическими мерами поддержки — от права вето в ООН до угроз возмездия в тех случаях, если США, Европа или Япония налагают на «дружественную» страну какие-либо виды экономических санкций для борьбы с нарушениями прав человека или демократических свобод.

Такой подход Китая к построению дипломатии нравится африканским странам, многие десятилетия страдавшим от европейского постколониального наследия. Для понимания их отношения полезно прислушаться, например, к общей характеристике ситуации в Судане, данной Чжу Вэнчжаном, заместителем министра иностранных дел Китая. Напомним, что в этой африканской стране акты геноцида и нарушений прав человека происходят практически ежедневно. Г-н Вэнчжан отметил следующее: «Я думаю, что ситуация в Судане — это внутреннее дело самого Судана, и мы не вправе что-либо диктовать правительству этой страны. Вы пытаетесь насадить рыночную экономику и многопартийную демократию в странах, категорически к этому не готовых. Кроме того, мы против экономических санкций, поскольку сами были в прошлом их объектом». [143] Подобные экономические и политические гамбиты Китая не только способствуют формированию дружественных отношений между странами. Они дают Китаю возможность напрямую способствовать обогащению правящих классов развивающихся стран посредством взяток и экономических преференций, закрепляя благосклонное отношение к себе. Во многих случаях Китай дает возможность заемщику погасить предоставляемые займы за счет поставок сырья и передачи в собственность месторождений.

Конечно, инвестиции в строительство автострад и телекоммуникационных систем в буквальном и переносном смысле прокладывают дорогу для неравных торговых отношений следующего этапа. Когда этап инфраструктурного строительства закончен, начинается второй акт империалистической пьесы. Китай бросает в прорыв финансовые и человеческие ресурсы и осуществляет массированное строительство мощностей по добыче полезных ископаемых и переработке сельскохозяйственной продукции, а также транспортных узлов, обслуживающих отправку добытого в метрополию для дальнейшего производства товаров с высокой добавленной стоимостью. Одним из очень полезных для Китая побочных эффектов таких отношений становится возможность трудоустроить значительное количество китайских рабочих. В этом плане применение «оружия массовой застройки» в рамках глобальной экономической стратегии выступает и как предохранительный клапан для снятия внутрикитайской политической напряженности.

В действительности Китай использует иностранную помощь и обещания инвестиций для того, чтобы хотя бы формально сгладить однобокий характер своих «совместных предприятий» по разграблению природных ресурсов и полезных ископаемых. В ходе такого «сотрудничества» КНР на систематической основе «вычищает» из стран-реципиентов их природные богатства и при этом возвращает себе сделанные инвестиции и издержки на добычу за счет массового экспорта в эти же страны своих дешевых промышленных товаров. Причем зачастую это сопряжено с вытеснением с рынка местных производств и ростом уровня безработицы. Этот сценарий раз за разом срабатывает с неизменной эффективностью, особенно в Африке и Латинской Америке.

Мы должны объединиться и изгнать американских империалистов из Азии, Африки и Латинской Америки туда, откуда они пришли.

(Мао Цзедун, 1959 [144])

Правительства многих стран Запада выражают свою обеспокоенность растущей ролью Китая на африканском континенте. Но некоторые китайские аналитики усматривают историческую иронию в новой роли КНР. В 60–70-х годах XX века Китай был куда более озабочен вопросами мировой революции, солидарности со странами «третьего мира» и поддержкой национально-освободительных движений в Африке. А сегодня поведение КНР в регионе, по оценкам одного из видных ученых Китайской академии социальных наук, более напоминает поведение нового колонизатора. Он отмечает, что «с тех пор, как мы пришли на Черный континент делать бизнес и получили доступ к их природным ресурсам, разницы между старыми и новыми колониями практически нет».

(The Economist, 2006 [145])

Китай и Африка формально установили экономические отношения в 1414 году, и произошло это не вполне обычным образом. Один из императоров династии Мин торжественно направил к берегам Черного континента огромный торгово-исследовательский флот из шестидесяти галеонов, несший на борту более 30 тысяч человек. Ранний период африкано-китайских торговых отношений начался с честного и многообещающего поступка: африканские вожди подарили китайским исследователям пару магических жирафов. Вскоре после этого наладился регулярный обмен панцирей африканских черепах, слоновой кости и лекарств из рогов носорогов на китайское золото, шелк и специи.

Однако эта идиллия быстро кончилась. Когда император умер, Китай быстро переориентировался на ведение изоляционистской внешней политики. [146] До возвращения Китая в Африку оставалось более пятисот лет.

Вновь африкано-китайские отношения были возобновлены в 60-х годах XX века вскоре после формального разрыва Мао с Советским Союзом. Желая создать стратегический противовес действиям США и СССР на мировой арене, китайский лидер бросил всю мощь китайских ресурсов на поддержку различных революционных и освободительных движений Африки.

Во многих странах континента Китай принял активное участие в вооружении и подготовке повстанцев. В Африку посылались китайские врачи и медсестры. Тысячи африканских студентов получили образование в китайских университетах и в местных учебных заведениях, укомплектованных китайскими преподавателями.

Пожалуй, самым важным моментом в действиях Китая по формированию дружественных отношений с африканскими странами стало первое применение Китаем своего фирменного «оружия массовой застройки». Тысячи китайских строителей и инженеров приняли участие в строительстве стратегических инфраструктурных объектов в Африке, таких как железная дорога от Танзании до Замбии, позволившая обеспечить транспортную изоляцию ЮАР. [147] Китайские рабочие принимали участие и в возведении футбольных стадионов и арен для политических выступлений, а также в целом ряде других «престижных» проектов. [148]

В годы «холодной войны» целью действий Китая было распространение коммунизма и укрепление солидарности с обретшими независимость странами. В 90-х годах эти идеологически мотивированные жесты дали богатый экономический урожай. Именно в последнее десятилетие XX века Китай, в 80-е годы в значительной мере покинувший мировую арену, чтобы справиться с первоначальными трудностями своих реформ, вернулся в Африку в новом качестве. [149] На этот раз он пришел на Черный континент только за тем, чтобы заниматься бизнесом. Его стратегической целью стало установление полного экономического контроля над природными и сельскохозяйственными богатствами Африки, континента, столь же щедро наделенного природой, сколь и обделенного структурами гражданского общества, которые дали бы ему возможность противостоять китайскому десанту.

Многие из тех повстанцев, которых Китай когда-то поддерживал, и на этот раз ждали пришельцев с Востока с распростертыми объятиями, ничего не подозревая о произошедших изменениях. За это время кое-кто из бывших партизан добился высоких постов в правительствах своих стран. Многие сменили форму цвета «хаки» на безупречные деловые «тройки». Рядом с бывшими повстанцами почти везде стояли тысячи бывших студентов, обучавшихся в Китае и прорвавшихся в экономические элиты своих стран за счет высокого качества полученного в КНР высшего образования.

Сегодня, как отмечает бывший помощник Госсекретаря США по развитию отношений с Африкой Уолтер Канштейнер, «на Африку обрушилась китайская лавина». [150] Причем исключением не стало ни одно из 54 африканских государств.

Китайские дорожники полностью закончили строительство сети автострад между северной границей Эфиопии с Суданом, восточным портом Джибути и южной границей страны с Кенией. Компания China Road получила большую часть заказов, выиграв соответствующие открытые тендеры. Однако г-н Дэн рассказал нам, что от него требовали снизить уровень прибылей до 3 %. Соответственно, убытки, с учетом традиционного для Африки превышения сметной стоимости, неизбежны А вот западные компании обычно выигрывают тендеры, оставляя за собой как минимум 15-процентные уровни прибыли. Несмотря на это, г-н Дэн планирует участие в целом ряде новых проектов, включая строительство водохранилища, аэродромных зданий и железнодорожного вокзала. «Мы — государственная компания, и китайское правительство хочет, чтобы мы строили здесь здания», — говорит он.

(The Wall Street Journal [151])

Как и в 60–70-х годах XX века, основным инструментом китайского влияния на Африканском континенте остается «оружие массовой застройки», чье применение щедро субсидируется государством. Различие между прошлым и настоящим — в тесной увязке строительной помощи с разработкой природных богатств стран-реципиентов.

В богатом медью Конго и изобилующей нефтью и древесиной Экваториальной Гвинее, Китай прокладывает дороги, необходимые для вывоза ресурсов с мест добычи в океанские порты. Алжиру, занимающему пятое место в мире по запасам природного газа, предложено «китайское строительное меню», включающее все — от зданий аэропортов и пятизвездных гостиниц до ядерных реакторов.

Руанда, славящаяся своими запасами золота, свинца и вольфрама, получила от КНР помощь практически по всем строительным проектам, включая дорожную сеть, железнодорожные пути сообщения и даже дворцы заседаний и государственные здания. Сьерра-Леоне предоставила Китаю право разработки своих богатейших месторождений алмазов и золота и в обмен получила построенные «под ключ» здание парламента, крутшейший стадион, большое количество правительственных зданий, самый большой отель в стране, а также тракторный и сахарный заводы. В Эфиопии китайцы участвуют в строительстве крупнейшей плотины в Африке. [152]

Особенно показательна та партия, которую Китай разыграл вокруг Замбии. Эта страна поставляет на мировой рынок 20 % всего добываемого из земных недр кобальта и занимает седьмое место в мире по производству меди. КНР не только развернула в этой стране масштабную программу строительства плотин и гидроэлектростанций, но и напрямую вложила в меднодобываюшую промышленность Замбии более 100 млн долларов. В качестве иллюстрации любви Китая к прямому владению добывающими предприятиями, можно привести пример медной шахты «Чамбези», принадлежащей китайской компании. По объему оборота— это одно из крупнейших горнодобывающих предприятий, которыми КНР владеет в Африке.

Даже в крошечном королевстве Лесото «китайские предприниматели владеют и управляют более чем половиной всей национальной сети супермаркетов и дюжиной текстильных компаний». [153] Китайские бизнесмены управляют целым рядом крупных деревообрабатывающих предприятий на Черном континенте. Основным партнером Китая в этой отрасли выступил Габон. Более того, Китай в принципе стал крупнейшим мировым потребителем африканской древесины. [154]

А что в этом плохого? Разве китайская помощь не позволила африканским странам достойно войти в XXI век?

Важно помнить, что значительное количество строительных объектов, возводимых Китаем в Африке, не нацелено на развитие экономик африканских стран в долгосрочной перспективе. Китай массово строит добывающие предприятия и транспортные развязки, необходимые для экспорта сырья в КНР, а вовсе не способствует их доставке на предприятия местных производителей, которые могли бы сами выпускать готовую продукцию. Такой подход ведет к появлению в Африке целого ряда экономик, не способных ни самостоятельно существовать, ни обеспечить своим гражданам процветание. Их ждет полная деградация окружающей среды и застойная бедность — в точном соответствии с предсказаниями Ленина.

Столь однобокий перекос в строительстве усиливается и тем, что значительные средства вкладываются в постройку правительственных зданий для национальных элит. При этом африканские страны все глубже тонут в пучине долга перед Китаем, и отягощают его большими партиями вооружений, также закупаемых в КНР.

Военно-экономическая поддержка Китаем деспотических и хищнических африканских правителей тесно связана с третьей проблемой, обсуждавшейся в предыдущей главе. Китай активно использует свою беспринципную внешнюю политику и дипломатические полномочия в ООН для защиты диктаторов от экономических санкций и давления извне, таким образом облегчая себе дальнейшее проникновение на африканские рынки.

Вынесенный в начало этого раздела фрагмент статьи из Wall Street Journal дает обпгую картину китайской стратегии. А выдержка из журнала New Republic показывает пугающие перспективы ее развития.

В отличие от правительства США, запрещающего американским компаниям ведение бизнеса со странами, поставленными вне закона, Пекин не чувствует никаких угрызений совести, заключая контракты с самыми жестокими и коррумпированными лидерами таких государств. Китай предпочитает рассматривать свою дипломатию через призму противостояния Севера и Юга, всячески подчеркивая необходимость единения развивающихся стран перед лицом промышленного Запада. «Китай готов координировать свои действия с африканскими странами… в целях обеспечения законных прав и интересов развивающихся стран», — отметил премьер-министр Китая Ван Цзи-бо в своем выступлении в 2003 году в Эфиопии. [155]

В отсутствие сдерживающих факторов и принципов китайские компании устремляют свои взгляды на те рынки, куда заказан вход их западным конкурентам. Сближение Китая и Нигерии произошло, например, в середине 90-х годов, когда после казни писателя и общественного деятеля Кена Саро-Вива Конгресс США поставил на повестку дня запрет инвестиций в страну со стороны американских нефтяных корпораций. Китайские компании прорвались на ливийский рынок именно в период действия международных санкций. Подобной тактикой Китай воспользовался и по отношению к Центрально-Африканской Республике. Когда правительства стран Евросоюза и международных кредитных учреждений отказались оказывать финансовую помощь новому авторитарному руководству страны до полного восстановления в ЦАР конституционного порядка, в ситуацию вмешался Китай и открыл перед новыми властями кредитную линию, благодаря которой они смогли восстановить свою систему государственного управления. Это был дальновидный шаг. Благосклонность нового правительства ЦАР не помешает Китаю, когда, в соответствии с предсказаниями экспертов по нефтедобыче, начнется разработка тех частей нефтяных полей Чада, которые заходят на территорию Центрально-Африканской Республики. [156]

Дипломатическая опасность этих действий для ситуации с правами человека в Африке очевидна. Как заметил специалист по африканским вопросам Линдси Хилсам, «легко читать нотации политическим режимам, которые вам неугодны. Но сегодня у правительств этих стран нет причины склонять голову перед лицом международного осуждения, поскольку Китай предлагает им практическую помощь без всяких дополнительных условий». [157]

В Африке беспринципность китайской внешней политики становится особенно очевидной на фоне американской. Как отмечает глава Нигерийской комиссии по содействию привлечения зарубежных инвестиций, «США расскажут вам много интересного о том, как надо управлять страной, как эффективно работать, как обеспечить безопасность и защитить окружающую среду прежде, чем перейти к инвестированию». А китайцы зададут простой вопрос: «Как нам получить вот эту конкретную лицензию?». [158]

Сегодня очень важно приоткрыть завесу тайны над стратегическими, а не экономическими целями долгосрочной политики КНР в регионе. Страны Латинской Америки и Африки играют все возрастающую роль в стратегии «дипломатической изоляции» Тайваня.

Так, например, в 2005 году после списания Пекином почти 20-миллионного долга и декларации о вложении еще 4 млн долларов в строительство дорог, больниц и прочих объектов инфраструктуры, отношения с Тайванем разорвало правительство Сенегала. Несколькими годами ранее ценой 25 млн долларов, вложенных в реконструкцию национальной экономики, и 5-миллионного беспроцентного займа было куплено расторжение либерийско-тайваньских дипломатических связей. [159] Но Пекин не всегда столь изящен в своих попытках подкупа.

За прошедший год южноафриканские производители одежды потеряли треть доли рынка, контролировавшейся ими, и вынуждены были уволить свыше 17 тысяч человек. Еще несколько тысяч рабочих мест находятся под угрозой по мере увеличения потока импортной одежды, тканей и обуви из Китая на рынок ЮАР… Всего за два года валовая стоимость объема импорта из КНР увеличилась вдвое. По данным Эбраима Пэтэля, генерального секретаря Южноафриканского национального профсоюза работников текстильной и швейной промышленности, заниженный курс юаня дает китайским товарам по крайней мере 40-процентное ценовое преимущество перед национальными производителями. Даже если бы зарплаты рабочих в текстильной и швейной промышленностях ЮАР были равны нулю, отрасли не смогли бы конкурировать с импортом.

(Business Africa [160])

Опасность слишком тесного сближения с Китаем хорошо видна на примере паразитических отношений, сформировавшихся между Китаем и самой богатой страной на Черном континенте — ЮАР. Богатство недр этой страны поражает воображение. В них таится более половины всего мирового запаса разведанного золота, три четверти мировых запасов марганца и хрома. Оба этих металла критически важны для выплавки различных типов современной промышленной стали. Кроме того, ЮАР контролирует более половины мировых запасов платиноидов, необходимых для производства автомобилей, и точно такую же долю мировых запасов ванадия, неотъемлемого элемента производства аэрокосмических титановых сплавов.

Можно было бы предположить, что при таком богатстве недр ЮАР должна иметь огромные торговые профициты во внешнеторговых балансах со всеми своими международными контрагентами. Да, но не с Китаем.

Объем южноафриканского экспорта в Китай за последние пять лет удвоился. Однако из ЮАР в Поднебесную вывозится в основном сырье, а не промышленные товары. Правда, Китай, остро чувствующий стратегическую конъюнктуру, все же подкидывает южноафриканскому легпрому некоторые куски с барского стола, превращая местные предприятия в цеха окончательной доводки готовых изделий, которые потом беспошлинно поставляются на рынки США. [161] При этом убийственное воздействие «китайской цены» ощущается сегодня даже в самых бедных регионах Африки, лишая работы ткачей и швей Мозамбика, Свазиленда и Уганды.

Заместитель директора Южноафриканского института международных отношений Молетси Мбеки прокомментировал нынешнюю неоколониальную ситуацию следующим образом: «Мы продаем им сырье, а они нам — готовые изделия, и результат такой торговли вполне предсказуем: у ЮАР дефицит внешнеторгового баланса с Китаем». Его объемы выросли с 24 млн долларов в 1992 году до более чем 500 млн сегодня.

Китай старается установить в Африке контроль не только за добычей полезных ископаемых, металлов и сырья. Самым ярким примером аграрного империализма КНР можно считать Зимбабве. В прошлом зимбабвийский табак продавался на международных аукционах по самой высокой цене. А сегодня «голосов аукционистов в Хараре уже не слышно. Весь урожай зимбабвийского табака изымается Китаем для обеспечения нужд 300 млн китайских курильщиков в счет товарного погашения займов и инвестиций, сделанных китайскими банками в обанкротившиеся компании государственного сектора. В то время как сельскохозяйственное производство в Зимбабве постепенно сходит на нет, китайцы получают контроль над земельными участками, конфискованными правительством у белых фермеров и организуют там выращивание потребных им сельхозкультур». [162]

Китайско-зимбабвийские отношения — яркий пример того, что африканские страны не в состоянии защитить свои природные ресурсы, особенно в условиях коррумпированности государственного аппарата и руководителей. Как гласит греческая пословица, «рыба гниет с головы».

У Зимбабве нет запасов нефти, но эта страна — второй в мире экспортер платины, жизненно важной для растущей китайской автомобильной промышленности. Поставленные из Китая установки радиоподавления глушат вещание оппозиционных зимбабвийских телерадиостанций, и именно китайские рабочие построили новый дворец для президента Мугабе стоимостью 9 млн долларов, крыша для которого преподнесена в подарок китайским правительством. В то время как западные политики один за одним осуждали действия зимбабвийского президента по сносу целых пригородов, Китай поставил ему реактивные истребители и боевые машины пехоты на сумму около 240 млн долларов в обмен на поставки золота и табака.

(Fortune.)

Сегодня мы повернулись лицом к востоку, ибо там встает новое солнце, и отвернулись от запада, где оно закатывается за горизонт.

(Президент Зимбабве Роберт Мугабе [163])

Роберт Мугабе держит Зимбабве в ежовых рукавицах, и в то же время, подобно Анголе, правящая элита страны беззастенчиво грабит национальное достояние. Это мародерство было бы невозможным без активной военно-экономической помощи Китая.

Проблемы Зимбабве — лишь малая часть айсберга, тянущего весь африканский континент в бездонную пучину хронической нищеты для простого народа, сочетающейся с немыслимой коррупцией государственных чиновников. Профессор Мбеки дал самое запоминающееся и точное описание происходящего:

Политическая элита страны использует государственный аппарат, чтобы лишить деревенскую бедноту сбережений, которые могли бы быть инвестированы либо в повышение профессионального уровня, либо в иные виды производственной деятельности. Элита направляет собранные средства на стимулирование собственного личного потребления и усиление репрессивных государственных структур. Многое из того, что потребляет элита африканских государств, импортируется. Соответственно государственное потребление не увеличивает рынок сбыта для местных производителей. Напротив, оно оказывается той дырой, через которую утекают и без того скудные ресурсы, которые могут быть инвестированными внутри страны. Именно этим и объясняется все возрастающее обнищание Черной Африки. Чем больше политические элиты консолидируют свою власть, и чем увереннее они контролируют государственные машины своих стран, тем больше сельскохозяйственных общин впадает в глубочайшую нищету, и тем сильнее разрушаются национальные экономики африканских стран. [164]

В конечном счете именно из-за нарастающей динамики этого процесса неоколониалистская стратегия Китая в Африке представляет прямую угрозу полного экономического порабощения населения континента. Этот империалистический коктейль сделан в Китае, но задуман в аду.

Китай — мировая держава. Но он пришел сюда не как империалист. Он пришел сюда как брат. Боже, благослови Китай!

(Президент Венесуэлы Уго Чавес [165])

В 60-х годах Советский Союз бросил вызов американской «доктрине Монро» и поддержал режим Кастро на Кубе. Позже СССР оказывал поддержку повстанческим движениям в Центральной Америке. Так родилось латиноамериканское историческое состязание правоконсервативных диктатур, марксистских тоталитарных режимов и стран, выстроивших свое развитие по американской модели. В конце концов победили демократия и свобода рыночных отношений. При поддержке США эти принципы оздоровили Латинскую Америку с политической, экономической и торговой точек зрения.

Но сегодня со странами Латинской Америки и Карибского бассейна пытается наладить торговые, дипломатические и военные связи еще одна коммунистическая страна — Китайская Народная Республика.

Эти регионы привлекают ее интерес, так как богаты природными ресурсами и представляют собой быстрорастущие рынки сбыта промышленных товаров и даже вооружений.

(Стивен Джонсон, The Heritage Foundation [166])

Точно так же, как Китай ведет охоту за природными и сырьевыми богатствами Африки, он действует и в Латинской Америке. И не случайно.

Чили обладает крупнейшими в мире запасами медной руды. Боливия — вторыми по значимости в Латинской Америке запасами газа и крупнейшими месторождениями касситерита— основного оловосодержащего минерала. Аргентина и Бразилия богаты железорудными ресурсами. И даже Куба, более всего известная в мире как источник тростникового сахара, играет на рынке поставок сырья немаловажную роль, занимая четвертое место в мире по запасам никеля и шестое — кобальта. С помощью китайского капитала и для удовлетворения китайского спроса Парагвай, Бразилия и Аргентина регулярно засеивают огромные площади соевыми бобами.

Латиноамериканское наступление Китая началось в 2001 году с трубного гласа знакомой марксистской риторики. В течение двенадцати дней президент Китая Цзян Цземинь посетил не только такие традиционные для коммунистических лидеров места, как Куба и Венесуэла, но и Аргентину и Бразилию. Это была чисто политическая поездка, в ходе которой Цзян Цземинь неоднократно выступал с критикой американской модели «однополярного мира». [167] Однако это была всего лишь артподготовка перед настоящим экономическим штурмом, начавшимся в ноябре 2004 года. Именно тогда преемник Цзяна президент Ху Цзиньтао вихрем пронесся по региону, щедро раздавая обещания инвестировать в Латинскую Америку не менее 100 млрд долларов в течение следующего десятилетия. Империалистическую подоплеку этой поездки не заметить трудно.

За день до начала аргентинской части поездки Президента Ху шанхайская компания A Grade Trading выкупила за 25 млн долларов права на перестройку и новый запуск в работу доселе закрытого горнодобывающего и сталеплавильного комбината Ипарса. В соседней Бразилии китайский сталелитейный гигант «Баостил» продолжил переговоры с местной компанией Companhia Vale do Rio Doce о строительстве железодобывающего комплекса стоимостью 2 млрд долларов. В ходе кубинской части поездки Президент Ху выразил готовность вложить около 500 млн долларов в никелевую промышленность страны и приступить к строительству новой шахты в бухте Моа на северо-востоке острова. [168]

Последние сделки Китая с Кубой особенно обеспокоили США, прилагающих огромные усилия на экономическую изоляцию Кубы. Китай никогда не испытывал угрызений совести, вступая в союзнические отношения с диктаторами, особенно, если они придерживались марксистской идеологии. Сегодня отношения между Китаем и Кубой развиваются не только в силу идеологической общности, но и по причине все возрастающего интереса Китая к природным богатствам острова, оставшимся практически нетронутыми в годы американских экономических санкций. [169]

Для того чтобы завоевать симпатии жителей Латинской Америки, Китай использует во многом тот же инструментарий, что и в Африке. Сотрудничество неизменно начинается с серии небольших торговых соглашений и кредитов. Затем создаются совместные предприятия и укрепляются военные связи. Завершается все подписанием двусторонних соглашений о свободной торговле.

Кроме того, Китай мгновенно реагирует на возникновение политического или экономического вакуума в регионе в случае, если западные компании хоть ненадолго уходят из страны. Например, после того, как экономики Аргентины и Бразилии едва не рухнули под напором финансового кризиса, а объем американских инвестиций упал практически вдвое, Китай быстро восполнил эту недостачу и прочно закрепился в регионе. [170]

Следуя все тому же африканскому образцу, Китай формирует благожелательное отношение к себе за счет строительства инфраструктурных объектов и посулов огромных инвестиций и списания долгов. Но, конечно же, многие из соглашений, подписываемых Китаем со странами Латинской Америки, — это «соглашения о кредитах на улучшение таких объектов транспортной инфраструктуры, как порты и железные дороги», и подобные «инвестиции» однозначно нацелены «на улучшение возможности и скорости вывоза ресурсов из региона». [171]

Рассмотрим пример Бразилии. «Китай в партнерстве с правительством Бразилии работает над улучшением железнодорожной сети страны и строительством железнодорожной ветки к побережью Тихого океана, которая позволит снизить стоимость перевозок железной руды и соевых бобов». Вероятно, точно так же, с помощью китайских специалистов, будет реконструирован перегруженный чилийский порт Антофагаста. [172] Объем импорта чилийской медной руды Китаем сегодня составляет почти 3 млрд долларов. [173] Это половина всей выручки Чили от экспорта меди. [174]

В обмен на поставки меди в 2005 году Китай убедил правительство Чили подписать то, что в перспективе может стать смертным приговором многим африканским и латиноамериканским государствам: договор о свободной торговле. Это первый в истории Китая договор о свободной торговле с латиноамериканской страной. Журнал Economist метко характеризует эту стратегию.

Основной проблемой, возникающей в ходе исполнения договоров о поставках сырья в Китай, является то, что латиноамериканские страны не вкладываются в развитие мощностей по первичной или глубокой переработке, которые могли бы быть обращены на развитие местных экономик. Это уже испортило отношения Китая с Мексикой и многими странами Центральной Америки, где уровень безработицы в легкой и электронной промышленности резко подскочил из-за наплыва дешевых китайских товаров.

Кроме того, финансовые проекты, в рамках которых часто используются так называемые «связанные займы», построены таким образом, что за совершенствование инфраструктуры во многом заплатят сами страны Латинской Америки: Китай получит возможность получать их сырье по более низким ценам, а в некоторых случаях и сами проекты перейдут в собственность китайцев. [175]

Пожалуй, более всего от превращения Китая во «всемирную фабрику» пострадала Мексика. Вот что пишет об этом Том Бэркле из журнала Institutional Investor.

Отрасли экспортного сектора Китая напрямую конкурируют с предприятиями так называемой «зоны макиладорес» на севере Мексики и агрессивно вытесняют их с рынков. В 2002 году Китай обогнал Мексику на рынке импорта текстиля в США и стал крупнейшим поставщиком этой продукции. В декабре 2002 года оканчивается срок действия Соглашения о многоволоконных тканях, регулировавшего международный текстильный рынок, и это резко увеличит конкуренцию за счет исчезновения механизма защитных квот на импорт. [176]

Однако Китай в последние годы упорно движется в сторону развития производства товаров с высокой добавленной стоимостью и, в частности, уже превратился в ведущего поставщика компьютерных компонентов, бытовой электроники и автозапчастей на американский рынок. «За последние три года Мексика потеряла те доли американских рынков, где у нее были наибольшие объемы продаж», — говорит Хосе де ла Круз, профессор экономики Института технологических исследований Монтеррея. «Мы теряем возможность торговать именно теми видами продукции, которые приносят нам наибольшую выгоду». [177]

Контраст путает. «Китайские товары производятся рабочими, получающими втрое меньше, чем их латиноамериканские коллеги и работающими в куда худших условиях». [178] Неудивительно, что «на каждый доллар, получаемый Мексикой от экспорта своих товаров в Китай, КНР имеет 31 доллар от экспорта китайской продукции в Мексику». [179]

Но в отличие от большинства государств Африки и Латинской Америки Мексика пытается бороться. Национальное правительство ввело «компенсационные квоты более чем на тысячу видов китайских товаров». [180] Все более неуютно в объятиях китайской панды чувствует себя и Бразилия. Как отмечает Роберто Джианетти да Фонсека из Федерации и Центра промышленного развития штата Сан-Паоло, «Китай не является нашим стратегическим партнером. КНР просто хочет скупать у нас сырье без переработки и экспортировать к нам свои промышленные товары». [181] Статистические данные подтверждают этот вывод. «Почти 60 % бразильского экспорта в Китай — это товары низкой степени промышленного передела, в основном — соя и железная руда. Китай экспортирует в Бразилию более высокотехнологичные товары, и этот список возглавляют бытовая электроника, станки и химикаты. Кроме того, КНР начинает постепенное продвижение вглубь таких трудозатратных секторов бразильской экономики, как легкая и обувная промышленности и производство игрушек». [182]

Сегодня китайский империализм представляет прямую и явную угрозу для Латинской Америки. Как отмечает аналитик Стивен Джонсон:

Основанная на импорте сырья внешнеторговая модель Китая приведет к промышленной деградации Латинской Америки. Страны, во главе которых стоят сильные президенты или устойчивые олигархические группировки, могут не устоять перед соблазном возвращения к латифундистской экономике, и разница в уровне доходов между слоями населения вырастет. Более того, столь узкоспециализированные национальные экономические системы крайне уязвимы перед падениями рыночных цен на сырье. 44 % населения Латинской Америки уже живут ниже уровня бедности. Если эти страны не смогут провести структурные реформы, ликвидировать социальное неравенство и политическую нестабильность, это приведет к падению объемов американского экспорта в этот регион и росту миграционных проблем. [183]

Империалистическая экспансия Китая в Латинской Америке, как и в Африке, изрядно приправлена антитайваньским духом. Почти половина из 25 стран мира, все еще имеющих дипломатические отношения с Тайванем, расположены в Латинской Америке, и Китай намерен за счет щедрых посулов помощи исправить эту ситуацию в свою пользу.

Одной из первых стран в Латинской Америке, отказавшихся от признания Тайваня после начала «китайского штурма», стала Гренада. На ее примере можно увидеть не только эффективность китайской «долларовой дипломатии», но и то, как она накладывается на личную коррумпированность отдельных государственных чиновников.

Разрыв дипломатических отношений между Гренадой и Тайванем произошел после того, как КНР внесла 50 тысяч долларов в фонд помощи жертвам урагана. Но до счетов Красного Креста эти деньги так и не дошли. Зато они обнаружились в карманах «чиновников правительства премьер-министра Гренады Кита Митчелла». [184] И конечно, чтобы горечь разрыва отношений с Тайванем была для Гренады не столь ощутима, Китай тут же предложил маленькому островному государству свыше 100 млн долларов в виде экономической помощи на последующий десятилетний период. [185] Доминиканская Республика осуществила подобный дипломатический кульбит в сторону Китая после того, как ей была гарантирована пятилетняя программа помощи в размере все тех же 100 млн долларов. Если разделить эти деньги на 70 тысяч человек, составляющих население крошечной республики, Китай «заплатит» около 1400 долларов США каждому доминиканцу. [186]

И наконец, есть еще один важный аспект китайской империалистической политики. Несмотря на то что эта книга посвящена грядущим войнам Китая, необходимо иметь в виду, что КНР очень часто тесно увязывает свои долгосрочные военные цели с экономическими. Поэтому мы хотели бы закончить эту главу суровым предупреждением, высказанным в отношении США журналистами Джейн Баси и Гленном Гэрвином, считающим, что из-за войны с терроризмом Америка зачастую забывает о том, что происходит у нее под носом.

«Стратегическое соотношение сил в Западном полушарии меняется, подобно неосязаемой раковой опухоли», — говорит Эл Сантоли, старший советник члена конгресса Дэны Рорабахер по вопросам внешней политики. Присутствие Китая в Латинской Америке становится все более явным.

На станциях спутникового слежения в Бразилии китайские инженеры знакомятся с новым цифровым разведывательным оборудованием, которое вскоре позволит им засекать и уничтожать американские спутники.

На насквозь компьютеризованных станциях слежения за радиоэфиром на Кубе китайские специалисты в области радиоэлектронного шпионажа перехватывают сигналы с американских военных спутников и прослушивают сотни миллионов телефонных разговоров внутри США.

На взлетных полосах Венесуэлы китайские военные летчики делятся со своими местными коллегами секретами пилотирования новых грузовых лайнеров, недавно закупленных президентом Уго Чавесом в Китае. С этого плацдарма Китай планирует развернуть торговлю своими вооружениями, в особенности — реактивными истребителями, — во всей Латинской Америке.

Китай движется по Западному полушарию на цыпочках и не крушит все на своем пути. Поэтому он не привлекает к себе внимания. Однако угроза от его присутствия не становится менее реальной в этой зловещей тишине. [187]

Огромная территория Китая, его близость к «Золотому треугольнику» (Бирма, Лаос, Таиланд) и наличие большого количества прибрежных городов с хорошо развитой портовой инфраструктурой делают его привлекательным для транзита наркотиков. С 1980-х годов статус Китая среди наркоторговцев существенно изменился. КНР впервые за предшествующие 40 лет открыла границы для торговли и туристических поездок. По мере роста товарооборота со странами Юго-Восточной Азии и Запада вырос и поток проходящих через Китай наркотиков и веществ, пригодных для их производства.

(Агентство США по борьбе с наркотиками [188])

Какой-нибудь европейский наркодилер Джимми, быть может, и не подозревает, что является торговым агентом китайских мафиозных «триад». Именно они практически полностью захватили в свои руки рынок производства и сбыта сырья для наркотиков класса «Экстази» и искусно отладили китайскую внешнеторговую сеть для доставки химических веществ по всему миру.

(The London Observer [189])

Кокаин, героин, метамфетамин и экстази — вот четыре так называемых «тяжелых» наркотика, которыми торгуют дилеры по всему миру. Каждое из этих веществ по-своему иссушает человеческий мозг и приводит людей к смерти. Совокупный мировой объем торговли «жесткими» наркотиками измеряется сотнями миллиардов долларов. А цена, которую платят жертвы преступлений, совершаемых наркоманами, и семьи самих наркоманов (а их в мире свыше 200 млн), не поддается исчислению.

Несмотря на то что Китай успешно прорвался на многие экспортные рынки — от велосипедов и микроволновых печей до игрушек, видео- и фотокамер и DVD-проигрывателей, на рынке торговли «жесткими» наркотиками его постигла относительная неудача. Слишком много здесь у Поднебесной конкурентов.

Например, Афганистан. Он расположен в богатом плантациями опиумного мака «золотом полумесяце» на перекрестке Центральной, Южной и Западной Азии. [190]

После 11 сентября 2001 года эта «демократическая» страна превратилась в самого большого наркодельца в мире. Ежегодный урожай опиума в Афганистане составляет 4 тысячи тонн и из него производится 75 % героина, поступающего в глобальный оборот. Из каждых 10 тонн опиумного мака получается тонна чистого героина «розничной» стоимостью свыше миллиарда долларов. [191]

Еще один конкурент — Северная Корея. Ее преступные деяния не ограничиваются подделкой американской валюты и продажей ракет террористам. Фабрики Ким Чен Ира производят десятки миллионов таблеток метамфетаминовой группы, славящихся в наркопритонах Японии своей чистотой.

Производство наркотиков— это удел не только слаборазвитых государств. Оснащенные не хуже исследовательских центров компаний Мегк и Pfizer голландские и бельгийские подпольные центры производят примерно половину всего продаваемого в мире экстази, при этом— в марочной упаковке. Вокруг наркобизнеса сложилось предельно четкое международное разделение труда, ирония которого заставила бы Адама Смита перевернуться в гробу. Каналами сбыта и транспортировки всех четырех «тяжелых» наркотиков управляют израильские и русские преступные группировки.

Несмотря на столь конкурентный рынок, нельзя не сделать печального вывода: ни одна страна не играет более важной роли в мировой системе производства, перевозки и распространения всех четырех «тяжелых» наркотиков и составляющих их веществ, чем Китай. Вот лишь несколько фактов.

Китай ежегодно производит более 100 тысяч метрических тонн ацетонангидрида, и большая часть этого вещества поставляется на подпольные заводы для обеспечения процесса экстракции героина из мака, собранного на полях «Золотого треугольника» и «Золотого полумесяца», и его превращения в элитный «Белый китайский» героин и массовый «Афганский обычный».

Китай — второй по величине в мире производитель перманганата калия, ключевого соединения, используемого в процессе окисления и сепарации кокаина из листьев латиноамериканской коки.

Китай и Индия занимают два первых места в мире по объемам производства природного и синтетического эфедрина. Это химическое вещество контрабандой доставляется в самые разные подпольные лаборатории по производству метамфетамина, разбросанные по миру от Бангкока и Пхеньяна до Мексики и Австралии.

Китай — самый крупный в мире производитель сассафрового масла и сафрола. Эти вещества используются в производстве РМК — основного компонента таблеток экстази.

Китай и поныне сохранил свою исторически сложившуюся роль главного транзитного коридора для поставок героина из «Золотого треугольника» и расширил зону операций до афганско-пакистанского «Золотого полумесяца» и среднеазиатских республик.

В Китае стремительными темпами растет собственное производство «законченных продуктов» — героина, экстази и «снежка».

Лопающаяся от нелегальных денежных переводов банковская система Китая превратилась в важный центр глобального отмывания денег».

Центральное правительство Китая предпринимает искренние и очень жесткие попытки справиться с производством и торговлей наркотиками. Однако вопреки этому роль Китая как основного производителя ключевых соединений для наркопроизводства и собственно самих готовых наркотиков продолжает возрастать. И именно эта неспособность справиться с постоянно усугубляющейся проблемой потенциально таит в себе зерна серьезнейшего столкновения с крупнейшими странами мира.

Британская Ост-Индская компания трижды вступала в войну с китайским правительством за право торговать опиумом в Китае… Это были первые войны из-за наркотиков. Единственной целью этих войн было обеспечение себе рынка для сбыта наркотического препарата, приносящего огромные прибыли.

(Кристианна Томас [192])

1874 год заслуживает того, чтобы выделить его как один из дней рождения сегодняшней наркоиндустрии. Именно тогда английский химик С. Р. Райт «случайно синтезировал героин (диацетилморфин) путем кипячения морфина и весьма распространенного химиката — ацетона — в течение нескольких часов в колбе». [193]

Сегодняшняя ключевая роль Китая на мировом героиновом рынке обусловлена тем, что именно здесь производится подавляющее большинство из закупаемых преступными сообществами химических веществ, применяемых для превращения опиумной пасты в героин. Ассортимент этих химикатов варьируется от хлороформа и этилового эфира до соляной кислоты. Однако важнейшим компонентом процесса был и остается использовавшийся еще Райтом ацетон.

Путь Китая к сомнительной славе основного игрока на мировом героиновом рынке — печальная и даже отвратительная история о том, как некоторые из самых важных экономических процессов наложились на циничные внешнеполитические цели одной из самых могущественных стран в истории.

Рассказ о Наркотических войнах Китая следовало бы начать с первого крупного мирового наркокартеля — британского правительства начала XIX века. Именно правительство Британской империи, действуя через свое торговое подразделение — Ост-Индскую компанию, первым запустило опиум в мировой торговый оборот. Коммерчески мыслящие британцы сделали это для ускорения экономического роста империи и сдерживания инфляции.

Первоначально проблема Британии в торговле с Китаем заключалась в следующем: по мере роста закупок британскими купцами и торговцами китайского чая и шелка стремительно рос дефицит британского внешнеторгового баланса. Этот перекос оказывал серьезное давление на курс фунта стерлингов и раскручивал инфляционную спираль в экономике Британской империи.

Ее ответный удар по Китаю, нацеленный на выравнивание дефицита, по уровню жестокости и цинизма сделал бы честь любому современному наркокартелю. Британия начала завозить в Китай опиум, выращенный на полях своих индийских колоний. Несмотря на то что именно Китай позднее получил негласный титул «Опиумной империи», особенно удивляет то, что своего производства этого наркотика в те годы в Поднебесной практически не было.

Ужасающий эффект британского стратегического удара стал виден практически мгновенно. По мере того как миллионы китайцев «подсаживались» на опиумную трубку, торговый дефицит быстро превратился в профицит. Прибыли Ост-Индской компании взлетели до небес на волне того хаоса, который воцарился в китайской экономике, и того разложения, которому подвергся китайский народ.

Когда китайское правительство того времени попыталось запретить опиумную торговлю и восстановить порядок, на помощь наркодельцам были брошены военные корабли британского (а позднее — и французского) флота. За счет значительного превосходства в огневой мощи, количестве орудий и подготовке моряков они буквально смели с поверхности моря деревянный флот Китая. Именно в ходе этих «опиумных войн» Китаю было нанесено «национальное унижение». Согласно Нанкинскому договору 1842 года, Китай был вынужден уступить Британии контроль над Гонконгом и открыть для торговли с иностранцами пять портов: Кантон (Гуанчжоу), Шанхай, Нинбо, Фучжоу и Сямынь.

Но этим дело не закончилось. Самым отвратительным наследием «опиумных войн» стало то, как Китай среагировал на появление дефицита в торговле с Британией. Китайцы начали сами массово разводить опиум, фактически легализовав опиумную наркоманию в стране и превратив выращивание опиума в доходный бизнес.

Когда в 1949 году власть перешла в руки Мао Цзедуна, одним из его первых законодательных актов стал полный запрет на производство опиума и безжалостная борьба с его употреблением. Спустя три года этот чудовищный порок был практически искоренен, что стало одним из важных и несомненных достижений жестокого коммунистического режима. Однако нанесенный Мао удар по наркоторговле имел неожиданные последствия, столь же циничные, как последствия действий Британии в XIX веке. Производство и торговля опиумом сместились на юг, в район «Золотого треугольника» на пересечении границ Бирмы, Лаоса и Таиланда.

Расположенный в Юго-Восточной Азии «Золотой треугольник» уже давно стал основным регионом, откуда героин поступает на североамериканские рынки, и участие Китая в этой торговле весьма значительно, особенно в провозе наркотиков через Панамский канал, превратившийся в китайский бизнес во всем, кроме имени. Торговлю отравой облегчает то, что согласно существующим международным договорам запечатанные грузы в контейнерах, отправляемые из Юго-Восточной Азии, не досматриваются в промежуточных портах маршрута следования. Именно так не потревоженные никем незаконные грузы попадают из «Золотого треугольника» в Колумбию, а оттуда — в США.

(Том Марцулло [194])

Сразу после войны героиновая торговля в «Золотом треугольнике» находилась под контролем остатков гоминьдановской армии генералиссимуса Чан Кайши, бежавших в Бирму в 1949 году от наступающей Красной Армии. С помощью ЦРУ эти эмигранты использовали доходы от продажи наркотиков для финансирования своей контрреволюционной деятельности, вписывавшейся в общую американскую стратегию «сдерживания Китая». [195] Однако по мере усиления власти Председателя Мао, гоминьдановцы стали использовать вырученные средства для зарабатывания себе средств на жизнь, и военные формирования плавно трансформировались в прекрасно организованные преступные сообщества. Сегодня их наследники вместе с вождями горных племен Бирмы, Лаоса и Таиланда контролируют китайскую наркоторговлю.

Конечно, роль ЦРУ в развитии наркобизнеса в Китае не ограничивалась только поддержкой беглых гоминьдановцев. В 60-х годах на ранних этапах вьетнамской войны ЦРУ использовало наркобизнес в рамках печально известной операции Air America для финансирования антикоммунистических партизанских формирований на базе лаосского племени Мон. Действия американцев привели к дальнейшей активизации наркоторговли в «Золотом треугольнике» и ускорили распространение наркомании в США за счет снижения цены и улучшения качества героина.

В 80-х годах ЦРУ точно так же оказывало содействие финансировавшимся за счет наркоденег действиям отрядов моджахедов против Советской Армии в Афганистане. После вывода советского контингента и последовавшего за ним прихода к власти движения «Талибан» в 1989 году посевные площади под опиумным маком значительно выросли. Однако в 2000 году мулла Омар запретил выращивание опиума в стране, и сырьевая база для наркоторговли значительно сузилась.

В краткосрочной перспективе запрет муллы Омара привел к росту производства мака в «Золотом треугольнике» и в других странах, например — в Северной Корее. Далее события развивались не менее драматично. На волне борьбы с терроризмом после 11 сентября 2001 года американские войска свергли власть «Талибана» и привели к власти так называемое демократически избранное правительство. Вслед за этим крестьянам вновь разрешили разводить мак. Это был способ заручиться поддержкой деревенских жителей и снизить накал повстанческого движения.

Сегодня урожай мака в Афганистане бьет рекорд за рекордом. Его выращивание в этой стране оказывает такое же влияние на мировой героиновый рынок, какое саудовские нефтяные запасы — на рынок энергоносителей. В то время как американские военные советники и воинские части гоняются за лидерами «Талибана», лазают по горным пещерам в поисках Усамы бен Ладена и попутно поют осанну прелестям новой демократии, афганцы с помощью импортированных из Китая химических веществ наращивают производство героина и отсылают его через каналы, предоставленные китайскими преступными сообществами в крупнейшие города западноевропейских стран и США. Как отмечается в докладе Интерпола, «постоянно возрастающая доля опиума превращается в морфин и героин в лабораториях внутри Афганистана, что позволяет уменьшить физический объем преступного экспорта и облегчает его поставку потребителям в Европе, Азии и на Ближнем Востоке». [196]

И наконец, стоит упомянуть еще один фрагмент сегодняшнего «наркокалейдоскопа». Политический вакуум, создавшийся в Средней Азии после падения Советского Союза, привел к созданию на северных границах Китая еще одного наркорегиона. В него вошли Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан и Кыргызстан.

«Независимые правительства» этих стран, пришедшие к власти в начале 90-х годов на волне распада СССР, были быстро взяты под контроль наркокартелей. Сегодня «50 % населения Средней Азии выращивает наркотики на своих землях», [197] и именно через среднеазиатские республики идет значительная доля наркотранзита из Китая и в Китай.

Прежде чем приступить к снятию отпечатков пальцев и отвезти оборудование «домашней суперлаборатории» на помойку, полицейские достали его из гаража и разложили по участку. Вот пустые упаковки из-под таблеток эфедрина. Вот коробки, в которых сюда привезли простыни из каталогов Martha Stewart. Их используют для отжатия метамфетамина из осадка, поскольку ткань имеет высокую плотность волокон, да и потому, что мексиканским наркокартелям просто нравится ее логотип. «А кто не любит ее товары? — шутит моя коллега Серена, разглядывая коробки. — Мы все любим нашу Марту».

(Митчелл Косе, LA Weekly [198])

У метамфетамина интересная история. К числу его поклонников относились такие известные исторические фигуры, как Адольф Гитлер, Джон Кеннеди и Джон Кэш. Отправными точками в рассказе об этом наркотике могут стать 1887 год, когда в Германии был впервые синтезирован амфетамин, и 1919 год, когда японские ученые получили его производное вещество — метамфетамин.

В США первыми случайными жертвами «зажигалки» стали люди, заболевшие простудой и купившие в аптеках бензедриновые ингаляторы. Они почему-то продолжали пользоваться лекарством после излечения от болезни. Однако самый сильный импульс использование амфетаминов получило в ходе Второй мировой войны, когда накачанные ими немецкие войска провели блестящий блицкриг в Европе. Во время боев на тихоокеанском театре военных действий метамфетамин входил в боевые аптечки, выдававшиеся и японским, и американским военнослужащим. «Некоторые солдаты даже приписывали воздействию этого наркотика ту ожесточенную ярость, с которой обе стороны вели бесконечные бои за острова Тихого океана». [199]

В 1960-х годах распространение «зажигалки» продолжилось. Этому способствовало то, что популярные тогда группы байкеров нашли способ получения низкокачественного, дешевого, но очень токсичного производного амфетаминов под названием DL-метамфетамин. Контролировали производство такие байкерские банды, как «Ангелы Ада», а основными потребителями стали сначала водители-дальнобойшики, а потом — наркоманы, у которых не хватало денег на более дорогой кокаин.

В 80-х годах в Америке президентом стал Рональд Рейган, а также произошло падение Берлинской стены. Наряду с этими историческими событиями в тот же период в мировой наркооборот поступила и самая мощная по воздействию и скорости привыкания форма амфетаминов. [200] Речь идет о D-метамфетамине, или декстрозметамфетамине, который получают с использованием метода редукции эфедрина и псевдоэфедрина. Именно этот тип данного наркотика производится во всех сегодняшних «домашних суперлабораториях», и большая часть его исходных компонентов, да и готовой продукции, поступают из Китая.

Не хочу я больше спать — радуются девочки…
 Просто я люблю глотать амфетамин-таблеточки.

(The Fugs [201])

Вне зависимости от формы употребления, будь это таблетки, инъекции или «снежинки» (по-китайски они называются «шабу»), амфетамины способны убивать. Этот стимулятор — синтезированная версия адреналина, одного из самых мощных человеческих гормонов. Этот препарат способствует «выделению в синапсах большого количества дофамина — вещества, ускоряющего передачу сигналов по нервным волокнам, стимулирующего активность нервных клеток и повышающего настроение и двигательную активность». [202]

Опасность амфетаминовой наркомании в том, что «на короткое время он не одурманивает вас, а наоборот, делает, так сказать, круче. Вы становитесь более сообразительным, более сильным физически, более привлекательным, более быстрым в реакциях, более эффективным, более страстным и более счастливым. Наркотик порождает эйфорию от собственных великолепных способностей. И сначала очень трудно понять, что же происходит с наркоманом, употребляющим амфетамин». [203]

Однако с наркоманом происходит очень много неприятных вещей. С психологической точки зрения, он расплачивается за гиперстимулирование нервных окончаний и убыстрение темпа жизни все возрастающими периодами депрессий. Вот как описывают это психологи.

Самой большой проблемой лечения наркоманов, употребляющих метамфетамин, становится то, что восстановление у них нормальных реакций центров удовольствия в мозгу может занять от двух до пяти лет. В течение всего этого периода человек воспринимает окружающую жизнь как невыносимо скучную. «Наркоманы продолжают принимать метамфетамины вовсе не потому, что испытывают к ним физическую тягу, а потому, что без этих веществ не могут ни от чего получать удовольствие». [204]

С физиологической точки зрения метамфетамины оказывают токсическое воздействие на нервные клетки и со временем снижают базовый уровень дофамина в синапсах до такой степени, что у пациента развиваются симптомы паркинсонизма. Метамфетамины «способны причинять непоправимый ущерб сосудам головного мозга и способствовать их закупорке», а также вызывать дыхательные проблемы, сердечную аритмию и доводить потребителей до полного истощения из-за неспособности принимать пищу. [205]

Метамфетамины убивают не только за счет прямого воздействия, но и косвенно. В отличие от героина, метамфетамин вызывает сильнейший приступ полового влечения, но с необычным осложнением — мужчина практически не способен достигнуть оргазма. Кроме того, метамфетамины вызывают высыхание слизистых оболочек, включая анальные. В результате среди гомосексуалистов, принимающих метамфетамины, часты случаи ВИЧ-инфицирования вследствие повреждений заднего прохода и «неестественно долгих занятий сексом без должной разрядки». [206]

При употреблении метамфетаминов в течение длительного периода многие наркоманы испытывают приступы сильнейшей паранойи, рассеянного внимания и бесконтрольной агрессии. Классическим примером «амфетаминового психоза» считается случай в американском городе Сан-Диего, когда наркоман под воздействием таблеток украл военный танк и тридцать минут гонял на нем по всему городу, круша все на своем пути.

Но самым опасным считается именно то, что наркоманы, употребляющие амфетамин, со временем теряют способность использовать должным образом те периоды, ради которых они и принимают наркотик. Вместо этого после первого сногсшибательного эффекта «метамфетамин отнимает у тебя то, ради чего ты к нему обратился. Ты становишься сексуальным гигантом, но не можешь испытать оргазм. Ты хочешь работать быстрее и эффективнее, но теряешь квалификацию». [207]

Сегодня количество людей, регулярно принимающих метамфетамины и производные от них вещества «превышает совокупное число наркоманов, зависимых от героина и кокаина». [208] Следует также помнить, что лаборатории по производству метамфетаминов — будь это домашние «живопырки» в духе Бивиса и Баттхеда или промышленно значимые мощности, — наносят серьезный вред окружающей среде. «Каждый фунт произведенного метамфетамина сопровождается пятью-шестью фунтами опасных отходов»; кроме того, «подпольные производители, как правило, сбрасывают отходы в почву, канализационные стоки или непосредственно в водоемы». [209]

Китай производит и поставляет на мировой рынок, значительные объемы эфедрина и псевдоэфедрина. Эти базовые вещества привозятся в Мексику и используются для производства распространяемого в США метамфетамина.

(Агентство США по борьбе с наркотиками [210])

Точно так же, как и в случае с героином, китайские преступные сообщества способствуют производству, перевозке и распространению различных форм метамфетаминов в Европе, Азии, странах Латинской, Центральной и Северной Америки. При этом речь идет и о таблетках, и о прошедших тонкую очистку «снежинках», известных в Китае под названием «шабу». Большая часть метамфетаминовых лабораторий сконцентрирована в восточных и юго-восточных провинциях страны, а преступные синдикаты, использующие мобильные лаборатории, «особенно активны в Гуандоне и Фуцзяне». [211]

«Сразу несколько южнокитайских портов служат перевалочными пунктами для транзита кристаллических форм метамфетамина, поставляемых в контейнерах на мировые рынки». [212] Ирония ситуации в том, что производство и торговля метамфетаминами зародилась в Китае в 80-х годах XX века как своеобразная попытка «преступных сообществ диверсифицировать свое производство героина, с которым китайское правительство развернуло в тот период беспощадную и жестокую борьбу». [213]

Наряду с увеличением роли Китая в мировом «бизнесе» по производству и распространению метамфетаминов, все более бесспорной становится его лидирующая позиция в качестве мирового центра поставок нефасованного эфедрина. Этот препарат — основа производства метамфетамина во всех мировых подпольных лабораториях. В ходе синтеза используется сложнейшее оборудование, так как пары эфедрина взрываются при малейшем нарушении технологии.

Впрочем, не только Китай поставляет на мировой рынок эфедриновое сырье. На нем весьма активны производители из Индии, Германии и Чехии. Но «Китай — это единственная страна мира, занимающаяся массовым производством эфедрина из выращиваемой в естественных условиях травы эфедры… Получающийся продукт отличается высочайшим качеством и на 60 % дешевле синтетических аналогов». [214]

Сочетание высокоразвитой химической промышленности и слабого природоохранного законодательства позволяет Китаю, наряду с двумя другими странами, с минимальными затратами производить синтетический эфедрин. По разным оценкам, КНР может ежегодно синтезировать до 100 тонн эфедрина. [215]

Весьма выгодные экономические условия и рыночное позиционирование превратили Китай во «всемирную фабрику» по производству базовых веществ для наркобизнеса. Причем китайцы работают не только с оптовыми покупателями типа мексиканских наркокартелей. Часть производимых базовых веществ «тайно завозится в Российскую Федерацию для производства метамфетамина в домашних условиях». [216]

Потенциальным источником политического конфликта может стать и следующий факт. В северном Китае существуют большие площади, где эфедра присутствует в дикорастущей форме, однако значительное число этой травы выращивается на полях китайских совхозов. Официально декларируется, что ее сбор и дальнейшая транспортировка находятся под жестким контролем, но значительная доля урожая в конце концов попадает в руки преступных сообществ, и зачастую — с помощью коррумпированных чиновников. [217]

Федеральные власти конфисковали груз метамфетаминоподобного наркотика MDMA, больше известного как экстази, стоимостью свыше 25 млн долларов. Рекордный по стоимости груз был задержан 28 марта, после проверки таможенными офицерами порта Сидней контейнера с консервированными ананасами. Среди банок было спрятано 500 тысяч таблеток экстази весом 125,5 кг и 15 кг героина. «Розничная» цена конфискованного груза, по оценкам правоохранительных органов, достигает 34 млн долларов. Пунктом отправления контейнера, содержавшего, кроме наркотиков, 5908 банок ананасов, был Китай.

(Министерство по делам юстиции и таможенного контроля Австралии [218])

На языке химиков экстази называется «3,4-метилендиоксиметамфетамин», сокращенно MDMA. Это белое кристаллическое вещество с горьким вкусом, принимаемое обычно в таблетках или капсулах и быстро всасывающееся в кровь. Через 20–60 минут начинается его наркотическое действие, продолжающееся от 4 до 6 часов. В течение этого времени «наркотик любви» вызывает сильное ощущение «духовной близости», «эмоциональный всплеск» и обострение ощущений, особенно тактильных. [219] На биохимическом уровне MDMA вызывает ураганный выброс в мозг серотонина и дофамина, двух основных гормонов удовольствия и хорошего настроения.

Немецкая фармацевтическая компания Merk впервые синтезировала и запатентовала MDMA в начале XX века, но только внимание ЦРУ вернуло его в 1950-х годах со страниц учебников химии в нашу повседневную действительность. MDMA испытывался в опытах по установлению контроля за сознанием человека наряду с ЛСД и скополамином. Опыты закончились безрезультатно. MDMA испытывался на животных, но результаты так и остались засекреченными.

Все изменилось в конце 70-х — начале 80-х годов, когда биохимик из Университета Беркли Александр Шульгин, прозванный в прессе «доктор «Любовь»», практически в одиночку популяризировал этот наркотик в США. Он проводил эксперименты с MDMA параллельно с работой над высокоприбыльными инсектицидными препаратами для компании Dow Chemicals. Он был первым человеком, достоверно принявшим MDMA и отразившим свои чувства в лабораторных записях:

Я ощущал внутри себя стерильную чистоту эмоции, и это была эмоция чистой радости. Я никогда не чувствовал себя столь счастливым и даже не мог помыслить, что такое счастье возможно. Эта эмоциональная чистота, ясность мысли и удивительное ощущение внутренней силы продолжались весь остаток дня и весь вечер. Меня ошеломила глубина ощущения…. [220]

Эти впечатления и результаты экспериментов превратили его в проповедника использования MDMA в терапевтических целях, и препарат быстро приобрел популярность. В 1981 году некий лос-анджелесский гений наркомаркетинга назвал новый наркотик «Экстази». Он считал, что «с таким названием он будет продаваться лучше, чем под маркой «Эмпатия». [221] В середине 80-х годов статьи об «Экстази» появились в таких изданиях, как San Francisco Chronicle, Newsweek и Harpers Bazaar. Журналисты называли его «психоделиком для яппи» и «последним достижением на пути поиска счастья на дне химической колбы». [222]

Однако, что самое удивительное — колыбелью, где MDMA набрал силу, была не либеральная Калифорния, а консервативный ковбойский Техас. В 80-х годах, еще до того как на экстази был наложен запрет, его «в открытую продавали в барах и ночных клубах Далласа и Форт-Уорта. Его можно было купить по телефону и расплатиться по кредитной карте. Для его распространения даже создавались «схемы сетевого маркетинга». [223]

Именно после этого на новый наркотик обратило внимание Федеральное агентство по борьбе с наркоманией и потребовало причисления экстази к числу «тяжелых» наркотиков наравне с героином, кокаином и метамфетамином. После того как потребители и производители экстази в США были поставлены вне закона, члены секты индийского гуру Бхагвана Шри Раджнеша начали распространять MDMA в Европе. Они добавляли его в напитки, чтобы привлечь в секту прихожан. [224]

К началу 90-х годов производство «Экстази» прочно укоренилось на европейском континенте. Сегодня прекрасно оборудованные лаборатории в Бельгии и Нидерландах производят от 80 до 90 % всех фасованных упаковок этого препарата, распространяемых в мире. Основная масса базовых химических веществ для производства поступает из Китая.

(Агония «Экстази» [225])

MDMA представляет собой нейростимулятор, психопатогенный эффект которого длится от 4 do 6 часов. Его обычно прингимают перорально в форме таблеток. Психологические побочные эффекты приема MDMA включают в себя потерю ориентации в пространстве, депрессию, тревожное состояние, бессонницу, болезненную тягу к наркотику и паранойю. Отрицательные соматические эффекты — гипертонус мышц тела, беспричинные спазмы челюстных мышц, тошнота, нарушения фокусировки взгляда, обмороки, дрожь в руках, бесконтрольные быстрые движения глаз, потливость или озноб. MDMA повышает ритм сокращения сердечной мышцы и кровяное давление и представляет особую опасность для людей, страдающих болезнями сердца или кровеносной системы.

(Отдел по контролю за национальной политикой по борьбе с наркоманией, Администрация Президента США [226])

Защитники MDMA утверждают, что единственной причиной, по которой экстази считается «тяжелым» наркотиком, является ошибка правоохранительных органов по всему миру, по какой-то причине уравнявших «высокодуховный» препарат с такими изгоями, как кокаин, героин и метамфетамин. К этому доводу стоит присмотреться повнимательнее. На самом деле самый большой риск приема таблеток «Экстази» в том, что в них вообще может не оказаться вещества MDMA. Вместо него недобросовестные производители начиняют упаковки чем угодно — от мескалина и метамфетамина до кодеина, декстрометорфана и галлюциногена параметоксиамфетамина.

Многие из тех, кто сегодня принимает экстази, делают это для усиления эффекта от длящихся всю ночь «рэйв-вечеринок», а не для «психологического просветления», проповедовавшегося доктором Шульгиным. Поэтому прием MDMA дополняется такими препаратами, как метамфетамин, кетамин, ЛСД и псилобицин.

Даже если прием экстази происходит без сопровождения и сами таблетки содержат максимально очищенное действующее вещество, наркоманы со стажем страдают от целого ряда психологических и физиологических негативных эффектов. Такой случай прекрасно описан в одном из номеров журнала Counsellor.

18-летняя Алекса Стивене ожидала наступления приятного «прихода», стоя над рекой Чарльз и глубоко вдыхая свежий воздух. Ей показалось, что до этого она слегка не добрала с экстази по дозировке, и девушка отправила вдогонку еще две таблетки пастельного цвета, на которых было выгравировано слово «секс». Через несколько минут ее сердце было готово выскочить у нее из груди. В испуге Алиса побежала вниз к реке по лестнице. Потом она упала на колени, и у нее начались судороги. Через 24 часа ее госпитализировали в крупный университетский госпиталь. Состояние девушки становилось все хуже. Врачи перевели ее на принудительную вентиляцию легких. Спустя еще 48 часов от обнаружили, что у нее отказывает печень. К счастью, нашелся донор. Была осуществлена трансплантация части печени. Трансплантант не прижился. Затем последовало обширное кровоизлияние в мозг. Узнав об этом, семья потребовала выключения аппаратуры искусственного поддержания жизни. [227]

Сегодня во всем мире лишь несколько китайских компаний легально производят ПМК, якобы для нужд фармацевтической промышленности. Эти фирмы извлекают выгоду из того, что сегодня Китай — самый крупный в мире производитель сассафрового масла, далеко опережающий таких конкурентов, как Бразилия и Вьетнам. Более того, в этих странах все меньшие плоцади засеваются исходным сырьем для этого вещества. Но, помимо парфюмерии, у сассафрового масла более нет вариантов легального использования. Сегодня с его помощью производится практически весь объем экстази и целый ряд других синтетических галлюциногенных наркотиков.

(The London Observer [228])

Производство и торговля экстази— это очень крупный бизнес. По данным ООН, сегодня подпольные лаборатории производят ежегодно более 125 тонн этого наркотика для почти 10 млн наркоманов по всему миру. Выручка преступных синдикатов от продаж экстази и метамфетамина составляет сегодня 65 млрд долларов. [229]

Как и в случае с синтезом героина и производством метамфетамина, основным источником, питающим действия банд наркодилеров, является Китай. Несмотря на то что MDMA можно синтезировать целым рядом способов, практически все они используют те базовые вещества, которые производятся в Китае. Главный из этих ингредиентов — то самое сассафровое масло, которое наши отцы и деды использовали для производства имбирного эля. Из этого масла извлекается сафрол, а из сафрола — пиперонилметилкетон (РМК).

РМК — вполне универсальное химическое вещество. Оно используется при производстве парфюмерии, инсектицидов и даже мыла. Но сегодня львиную долю РМК поглощают лаборатории по производству экстази. В европейские нарколаборатории завозится ежегодно более 100 тонн РМК из Китая, [230] и этого количества достаточно для производства свыше 10 млн таблеток.

Китай превратился в идеальный для наркодельцов источник РМК по двум причинам. Во-первых, КНР — крупнейший в мире производитель этого вещества. Кроме того, Китай — один из ведущих в мире производителей бытовой химии и инсектицидов, а это, в свою очередь, означает, что китайская химическая промышленность имеет достаточно сырья, опыта и производственных мощностей для массового производства РМК. У КНР имеются и совершенно легальные каналы экспорта РМК и возможность прятать его незаконные объемы среди грузов с другими химикатами. Как отмечается в статье London Observer.

Чиновники Федеральной службы по борьбе с наркотиками США были настолько встревожены объемами завозившегося в страну РМК, что практически запретили ввоз этого химического соединения в Америку. Два года назад они подписали со своими европейскими коллегами резолюцию, выражавшую готовность нанести удар по каналам импорта РМК и отслеживать все грузы, его содержащие. Но это не дало никакого эффекта. Китайские банды-триады быстро создали целый ряд подставных компаний для закупок РМК и его перепродажи в лаборатории по производству экстази по всему миру. Их прибыль на этой операции достигала 3000 %. Многочисленные интернет-сайты предлагали РМК потребителям из самых разных уголков земного шара. Заказы приходили и из Мексики, и из Индонезии, и из Европы [231]

Сегодня китайские мафиози используют для поставок на мировой рынок как базовых веществ, так и готовых форм наркотиков самые разнообразные способы. Среди них — ложная маркировка контейнеров, подделка документов, создание подставных компаний, отправка грузов длинными окольными путями, кража грузов и подкуп чиновников. [232]

Несмотря на то что китайская экономика в целом опирается на первоклассное оборудование, банковская система КНР все еще очень слаба. Это делает ее легкой добычей преступных синдикатов, желающих отмыть свои капиталы. [233] Как следствие роста оборота наркоторговли, связанной с Китаем, Поднебесная сегодня становится не только мировой «фабрикой», но и мировой «финансовой прачечной».

До прихода к власти Коммунистической партии в Китае было всего 23 больших и средних плотины и водохранилища. Спустя 55 лет — 22 тысячи плотин, определяемых как большие (т. е. с перепадом высот более 15 метров). Всего в мире 45 тысяч таких сооружений. Число водохранилищ и всех типов плотин, за исключением крестьянских ирригационных и плотин мини-ГЭС, выросло до 85 тысяч. Строительство этих сооружений продолжается рекордными темпами, несмотря на появление все большего количества научных данных о том, что большие плотины в долгосрочной перспективе требуют для своего обслуживания больше средств, чем производят. Писатель Ден Цинн называет это «следствием слепой веры в то, что инженерная мысль способна решить все проблемы» и «сознательным отказом китайского руководства от следования вековой даосской традиции самоограничения».

(Таши Церинг, Тибетский Центр защиты прав человека [234])

«Лихорадка строительства плотин». Это единственный диагноз, который можно с уверенностью поставить политике Китая в области управления водными ресурсами. Симптомы этой болезни — 85 тысяч плотин и водохранилищ, строительство самых высоких плотин в мире и самых вместительных «искусственных морей», наличие плотин с самой большой в мире пропускной судоходностью и самая мощная в мире по объему вырабатываемого электричества ГЭС. В Китае есть любые из существующих типов плотин — земляные, арочные, самотечные, каскадные и современные бетонные.

Но все это великолепие — совсем не повод для хвастовства. Напротив, китайскому руководству следовало бы задуматься обо всех опасных последствиях «плотинной лихорадки». Эта болезнь подобна обоюдоострому мечу. С одной стороны, крупные плотины способны производить много дешевой электроэнергии. В их водохранилищах накапливаются большие объемы водных запасов на случай засухи. Они действительно защищают пахотные земли от наводнений и последующей водной эрозии. Они способствуют развитию рыбоводства и рыболовства, а также способствуют туризму, индустрии отдыха и внутреннему судоходству. Они могут даже изменять местный климат в лучпгую или худшую сторону, повышая влажность и объем выпадающих осадков. [235]

Но все это имеет и обратную сторону. Большие плотины способны с легкостью разрушать реки, на которых они построены, и земли, которые они защищают от наводнений. Они существенно замедляют естественное течение речных потоков и снижают способность рек обновляться и очищаться от вредных выбросов естественным путем. Они вмешиваются в развитие местных экосистем и зачастую разрушают их, приводя к массовым заморам рыбы. Водохранилища, создаваемые при крупных плотинах, требуют переселения из привычных мест множества людей и приводят к затоплению целых регионов. Нередко под воду уходят места ведения ценных археологических раскопок.

Но самый неприятный аспект строительства больших плотин — их относительно короткий срок службы. У верхнего уреза плотины постоянно накапливается ил, приводящий к обмельчанию водохранилища. Соответственно, плотина вырабатывает все меньше электроэнергии, водохранилище вмещает все меньше воды для орошения сельскохозяйственных угодий, а вероятность наводнений нарастает. И наконец, всегда существует опасность катастрофического прорыва плотины с последующим обрушением «большой волны» на территории, расположеной ниже по течению.

Именно в силу изложенных выше причин, подкрепленных историческим опытом эксплуатации ГЭС, большинство ученых-экологов считает сегодня, что строительство больших плотин неприемлемо рискованно, особенно в долгосрочной перспективе. Эту точку зрения разделяет и все большее количество ученых других специальностей. В докладе «Всемирной комиссии по строительству плотин» отмечается:

Большие плотины, как правило, оказывают серьезное влияние на состояние рек и водных экосистем. Это влияние чаще носит отрицательный характер, поскольку ведет к исчезновению целых видов из существующих экосистем. [236]

Руководители КНР отказываются признавать точку зрения Всемирной комиссии. Напротив, Китай непрерывно наращивает объемы и маспгтабы строительства гидроэнергетических объектов. Все эти комплексы ГЭС будут построены в бассейнах самых загрязненных и, кстати, самых перегруженных плотинами рек в мире. Результатом строительства этих «проклятых» плотин станет превращение водных потоков в источники огромной опасности не только для самого Китая, но и для целого ряда граничащих с ним стран.

На берегах этой реки зародилась древнейшая и богатейшая мировая культура. Более 4 тысяч лет ее воды орошали поля миллионов крестьян, да и сегодня огромное число людей зависит от этого великого водного потока. Но, подобно множеству других «работающих матерей», Желтая река сегодня до предела измотана. Ее полноводное течение мелеет и замедляет свой ход. Когда-то за регулярные наводнения китайцы называли 5000-километровую Хуанхэ «печалью Китая». Сегодня это имя вновь вошло в обиход, но по совершенно другой причине: Желтая река стремительно пересыхает.

(The Los Angeles Times [237])

Речная система Китая включает семь основных водных артерий, две из которых входят в число самых протяженных и полноводных в мире — это Хуанхэ (Желтая река) и Янцзы. С севера на юг Китай пересекают пять других потоков — Шонхуа, Ляо, Хай, Хуэй и Жемчужная река.

Многие историки считают бассейн Хуанхэ «колыбелью китайской цивилизации». Желтая река — вторая в Китае по протяженности, и вместе с Хуэй играет важнейшую роль в орошении и восполнении плодородия почв на всем протяжении Северных равнин Китая, называемых «житницей страны».

Свое имя Желтая река получила из-за большого количества ила характерного цвета, присутствующего в ее водах. Еще 50 лет назад «мать всех китайских рек» спокойно и полноводно текла к морю. Сегодня она стала живой иллюстрацией к любому обсуждению нехватки водных ресурсов в Китае. Ее русло может обнажаться в течение 200 дней в году. Большую часть года восточный отрезок реки перестает быть водной артерией и превращается в своеобразную автостраду. По дну пересохшей реки путешествуют тысячи автомобилей и грузовиков.

Ситуация в бассейне Янзцы пока не достигла такой остроты. Эта третья по протяженности река мира после Нила и Амазонки пока еще полноводна и сильна. Но ей тоже приходится нести две тяжкие ноши — загрязненность и бесконтрольные наводнения.

Янцзы — «рабочая лошадка» китайской экономики. Ей выпало быть и одним из важнейших транспортных маршрутов страны, и «главной помойкой» для сброса отходов предприятий тяжелой промышленности. Особенно сильно загрязнена Янцзы в нижнем течении от Тонкина и Вуханя до Шанхая. В этих регионах на берегах реки расположено огромное количество промышленных предприятий Китая, которые сбрасывают в Янцзы все мыслимые органические и токсичные отходы. Только Тонкий, имеющий население в 30 млн человек, ежегодно выбрасывает в реку более миллиарда тонн промышленных жидких отходов и около 300 млн тонн канализационных стоков. [238]

Дельта Жемчужной реки — «мекка» для иностранных инвесторов. Здесь расположена провинция Гуандун, примыкающая к Гонконгу. Как и большинство других китайских рек, Жемчужная предельно загрязнена. Ей досталась участь главной «сточной канавы» для легкой промышленности Китая.

Исторически перед Китаем всегда стояли три основных проблемы управления водным хозяйством, включавшим бассейны семи основных рек и сложную систему из более тысячи средних и малых водных артерий и озер. Первые две хорошо известны — это хронические засухи и наводнения. Однако менее известной проблемой всегда был хронический застой дождевых потоков на сельскохозяйственных землях. Застойные воды ведут к засолению почв, обеднению кислородного питания корней сельхозкультур, снижению урожайности и заболачиванию земель со всеми сопутствующими последствиями в виде огромных полчищ комаров. История Китая полна трагических событий, связанных с застоем дождевых вод в полях целых регионов, и в какой-то степени «плотинный зуд» сегодняшнего дня понятен. КНР стремится избавиться от этой проблемы путем управления своими водными ресурсами.

«Всего 8 % земель, расположенных в среднем и нижнем течении семи основных рек, подвержено систематическому затоплению. Однако на этих землях проживает почти 50 % населения Китая. Именно на них создается две трети всего национального объема сельскохозяйственного и промышленного производства. Согласно историческим данным, серьезные наводнения в этих регионах происходили и происходят каждые два года». [239]

Строительство плотин в Китае ведется очень давно. Летописи утверждают, что первое большое водохранилище Шао-пи было построено в 598–591 годах до н. э. во времена восточной династии Чжоу в провинции Аньху Водохранилище примыкало к земляной плотине высотой 10 метров и используется до наших дней. В 453 году до н. э. был построен оросительный канал Чжи-бо в провинции Шанси, а в 219 году до н. э. — оросительная система Дучжанцзянь в провинции Сычуань. Это известнейшие инженерные проекты. В частности, в рамках одного из них в автономном районе Туанси впервые была возведена пропускная плотина из кирпича высотой 3,8 метра, действующая до сих пор.

(Китайский государственный комитет по строительству крупных плотин и гидросооружений [240])

Несмотря на богатую историю, широкомасштабное строительство плотин в Китае началось только после прихода к власти коммунистов в 1949 году. До этого года были построены только 22 крупные плотины. [241]

Ситуация изменилась с началом «Большого китайского скачка» в 1958–1960 годах. Этот период больше известен миру как время, когда Китай с катастрофическими последствиями попытался одним рывком запустить свою сталеплавильную тяжелую промышленность. Но именно в те годы началась и реализация программы, превратившей сегодняшний Китай в средоточие большинства плотин мира. Программа эта была крайне недальновидной. Через 40 лет реализации плана Председателя Мао по подчинению природы человеку все главные реки Китая были перекрыты 80 тысячами плотин разных размеров.

Сегодня флагманом китайской программы «укрощения рек» стала плотина «Три ущелья». Это, конечно, шедевр современной инженерной мысли. Ее высота составляет 181 метр. Полотно плотины раскинулось на 2,3 км поперек течения Янцзы. Водохранилище при ней будет вмещать 26 млн кубометров воды и затопит площадь, равную территории Швейцарии, на 350 км вверх по течению.

Плотина будет оснащена подъемником для кораблей, способным переносить суда весом до 11,5 тысяч тонн. Это уникальное устройство вдвое мощнее любого из существующих аналогов. При плотине «Три ущелья» будет построена и самая большая ГЭС в мире. Ее проектная мощность равна совокупной мощности 15 больших ядерных реакторов —18,2 мегаватта.

Сегодня плотина «Три ущелья» заслуженно пользуется всеобщим вниманием. Ее размеры и техническая оснащенность невероятны. Плотину часто называют современным китайским «чудом света», не уступающим Великой стене. Она позволяет большей части страны избавиться от перерывов в электроснабжении и привлекает множество туристов.

Но у проекта есть и обратная сторона. «Три ущелья» — это бомба с часовым механизмом, подложенная под Китай. Во-первых, она расположена очень близко от крупнейшего очага землетрясений на геологическом разломе, и в теле плотины уже были отмечены многочисленные трещины. Еще в ходе строительства плотины Чжу Ронцзы, бывший тогда премьер-министром Китая, неоднократно предупреждал, что «из-за царившей вокруг строительства атмосферы коррупции и неэффективного управления, большая часть плотины залита не высокопрочным бетоном, а чем-то, похожим по прочности на соевый творог». [242]

Во-вторых, плотина строилась с существенным превышением сметы. Первоначально планировалось, что затраты на строительство составят 20 млрд долларов. Сегодня эта цифра уже перевалила за 70 млрд. В первую очередь, это обессмысливает экономическую сторону прибыльности проекта, под которую и выделялись бюджетные средства. Наиболее опасным для долговечности плотины является то, что Янцзы — одна из самых заиленных рек в мире. Проблема накопления огромных масс ила у плотины — одна из самых серьезных угроз для «Трех ущелий». Ученые предупреждают, что зона обильного заиливания может протянуться вверх по течению вплоть до города Чан-цзы, затруднить работу этого речного порта и попутно критически снизить способность плотины вырабатывать электроэнергию и предотвращать наводнения.

В долгосрочной перспективе встанет вопрос уменьшения объема вод, питающих Янцзы в истоках. В результате глобального потепления тибетские ледники в районе зарождения великой реки тают все быстрее. Один из китайских ученых предсказал, что в обозримом будущем Янцзы столкнется с перспективой периодического пересыхания, подобно Хуанхэ, и даже перестанет впадать в море в районе Шанхая. [243]

И наконец, никуда не делась проблема серьезного политического и социального недовольства среди крестьян, принужденных к переселению из зоны затопления «Трех ущелий». Зеркало водохранилища при плотине должно достичь проектной площади к 2009 году; оно погребет под собой более 17 тысяч акров лесов и пахотных земель. Покинуть родные места придется почти 2 млн человек. Принудительному переселению будут подвергнуты «13 городов, 140 поселков, 4500 деревень и 1600 промышленных предприятий». [244] Будут затоплены более тысячи мест археологических раскопок.

Бессмысленность столь массированного инвестирования Китая в строительство плотин была продемонстрирована размахом наводнения 1998 года, унесшим жизни 4 тысяч человек и нанесшим экономике ущерб в 36.млрд долларов. Плотины никак не повлияли на частоту и мощность китайских наводнений. Даже гигантский проект «Три ущелья» не изменит ситуацию.

(Asia Times [245])

Следует отметить, что оживленная дискуссия вокруг будущего плотины «Три ущелья» во многом отвлекает внимание от целого ряда отрицательных моментов китайской стратегии управления водными ресурсами в целом. Пока мир с восхищением смотрит на подвиг инженеров и рабочих на строительстве гидротехнического чуда света, Китай нарастающими темпами возводит все новые плотины меньшего размера и закрепляет свое лидерство в этой сфере.

Столь обширная стратегия перегораживания рек неразумна как с экономической, так и с природоохранной точки зрения. Как считает Элизабет Экономи, Китай выиграл бы значительно больше, если бы отказался от массированной программы строительства больших плотин и переброски рек и вместо этого «сконцентрировался бы на более эффективном использовании существующих водных ресурсов». Она отмечает, что «управление спросом на воду выглядит не столь эффектно для внешнего мира, но с экономической точки зрения оно значительно эффективнее и может дать КНР возможность достичь баланса потребления и восполнения водных запасов». [246]

На самом деле многие плотины — это «волчьи ямы», в которые пока еще никто не попал. Согласно отчету, опубликованному Министерством КНР по использованию водных ресурсов, 30 тысяч китайских плотин «находятся сегодня в критическом состоянии», ставящем под угрозу существование более 400 городов [247] и жизни более 150 млн людей. [248] В том же документе указывается, что «в период с 1954 по 2003 год разрушению подверглись 3484 плотины»: иными словами, каждый год прорывалась 71 плотина. [249]

Одной из причин этого становится ненадлежащее обслуживание гидротехнических проектов. КНР ежегодно выделяет миллиарды долларов на строительство новых, все более масштабных и впечатляющих плотин, но практически не финансирует работы по ремонту и поддержанию в рабочем состоянии уже построенного и существующего фонда. Здесь следует отметить, что во времена Мао многие плотины строились без соблюдения инженерных требований и из низкокачественных материалов. Как отмечает Цзян Цинн, начальник отдела городского департамента водоснабжения Шанрао, «полностью парализована вся система базового технического обслуживания существующих плотин». [250]

Не менее разрушительной для гидротехнических сооружений, равно как и для окружающей среды, условий труда на фабриках и заводах, экономики и борьбы с пиратством, становится всепроникающая китайская коррупция. Таши Церин с болью отмечает:

К моменту, когда бюджетные средства доходят непосредственно до строительных организаций, возводящих плотины, можно с уверенностью сказать, что минимум половина финансирования уже разворована чиновниками на уровне государства, провинции и уездов. В результате строители вынуждены закупать более дешевые и низкокачественные стройматериалы, в первую очередь — цемент. Как правило, строительство плотин начинается до завершения всех надлежащих гидрогеологических изысканий. Поэтому ответ на вопрос о прочности возводимых плотин и их способности выдержать землетрясения и оползни предстоит получить миллионам ни в чем не повинных жителей населенных пунктов, расположенных ниже по течению. [251]

Коррупция и невнимание к вопросам обслуживания тем более поразительны, если учесть, сколько раз Китай переживал трагедии из-за прорыва плотин. Классическими примерами этих бедствий стали произошедшие в начале 70-х годов разрушения крупных плотин Банцзяо и Шимантан.

Плотина Банцзяо была построена в начале 50-х годов. После того как в теле плотины были обнаружены первые трещины, их устранили советские инженеры. Работа была выполнена столь качественно, что Банцзяо получила в народе название «железной плотины». Подобно «Титанику», она считалась несокрушимой. Но в 1975 году разразился тайфун «Нина».

Всего за несколько дней на каждый квадратный метр задетой им территории Китая обрушилось полтора метра дождей. В один из дней осадки выпадали со скоростью 15 сантиметров на квадратный метр в час! Столь мощный натиск дождевых потоков сначала привел к одномоментному разрушению плотины Шимантан, расположенной выше по течению. Снеся ее, многометровая стена воды с ревом устремилась на «несокрушимую» Банцзяо. Через полчаса натиска рухнула и она. Над руинами «несокрушимой» теперь со скоростью 50 километров в час неслись семиметровые волны, растерзавшие сразу же после этой победы еще 60 менее мощных плотин. Трагедия унесла жизни 200 тысяч человек. Примерно треть из них сгинула в волнах наводнения, а остальные — от голода и вспышек эпидемий, разразившихся в затопленных районах, полностью изолированных от транспортных путей эвакуации. [252]

Истоки Меконга находятся на высокогорном тибетском плато. Общая длина этой водной артерии составляет примерно 4500 километров, и она считается двенадцатой по протяженности рекой мира. Меконг несет свои воды через территорию шести стран — Китая, Бирмы, Таиланда, Лаоса, Камбоджи и Вьетнама. Меконг полностью оправдывает данное ему имя (на лаосском языке «Меконг» означает «Мать-река»). Он дает средства к существованию более чем 60 млн таиландских, вьетнамских, камбоджийских и лаосских жителей дельты великой реки. Многие из них — рыбаки, живущие продажей своего улова, или крестьяне, выращивающие рис на небольших наделах, богато удобренных речным илом. Для этих людей Меконг — еще и основная транспортная артерия. Комплекс гидротехнических сооружений и плотин, который Китай планирует возвести на своем отрезке Меконга в провинции Юннань, представляет сегодня смертельную угрозу для жителей дельты. Кроме строительства, китайцы ведут работы по очистке и расширению русла реки для повышения судоходности. Эти проекты будут иметь серьезнейшие последствия для стран, расположенных в низовьях Меконга, для Камбоджи и Вьетнама. Начиная масштабные проекты на Меконге, Китай никоим образом не учел их интересы. Это в самом ближайшем будущем может стать поводом для конфликта, политического кризиса и даже прямого военного столкновения. Под угрозой сегодня оказалось само существование реки Меконг.

(Тран Тьен Канн [253])

Китайские проекты строительства плотин несут угрозу не только для самих китайцев. Планируемый к возведению комплекс ГЭС на Меконге уже сегодня стал причиной конорликта между Китаем и странами дельты.

Верховья Меконга проходят по территории Китая, и это, вкупе с его умопомрачительными размерами и огромной военной мощью, дает.

КНР возможность безнаказанно перегораживать великую реку плотинами. И сегодня Китай воплощает эту возможность в реальность без оглядки на кого бы то ни было.

Китай и Бирма, расположенные в верховьях Меконга, категорически отказались принимать участие в работе Комиссии по эксплуатации ресурсов реки Меконг, которая и создавалась изначально для взаимовыгодного урегулирования вопросов доступа к водам и экосистемам водной артерии. В рамках ООН Китай, что неудивительно, наложил вето на принятие в 1997 году Конвенции ООН об основных принципах использования международных речных путей. [254]

В настоящий момент КНР полностью задействовала возможность контроля над водным балансом Меконга и ведет работы по возведению на реке 15-ти больших плотин. Две из них уже сданы в эксплуатацию. В 1993 году была закончена ГЭС в Манване, а в 2003 — Даошанская ГЭС. Их совокупная мощность составляет 3 тысячи мегаватт электроэнергии, что равно выработке трех промышленных атомных энергоблоков.

Но более всего соседние страны беспокоит третья плотина, которую планируется закончить к 2013 году. Сяованьская ГЭС мощностью 4 тысячи мегаватт будет венчать гидротехническое сооружение высотой со стоэтажный небоскреб. Это будет самая высокая плотина в мире.

Строительство ГЭС на Меконге породило и продолжает порождать огромное количество самых разнообразных проблем. Уже сегодня две существующие водные преграды значительно изменили сезонный баланс водного потока. Китаю это выгодно, поскольку теперь появилась возможность круглогодичной навигации больших речных судов по Меконгу, и практически прекратились сезонные разливы в пойме. Однако для стран дельты Меконга дела обстоят не столь радужно.

Чтобы понять, насколько высоки ставки, рассмотрим возможные последствия дальнейшего строительства плотин на Меконге на существование уникального природного заповедника на озере Тонле Сап в Камбодже. Это место входит в сокровищницу мировых экологических богатств. Большую часть года оно мелководно и невелико — всего один метр глубиной и около тысячи квадратных миль площадью. Однако во время «сезона дождей» приток воды из Меконга увеличивает глубину озера до 9 метров. Площадь водного зеркала возрастает пятикратно.

В результате озеро Тонле Сап превращается в одно из лучших рыбных нерестилищ в мире. Приведенная ниже выдержка из статьи в лондонской газете Independent помогает понять эту ситуацию.

Воды Меконга несут значительное количество питательных веществ, икры и мальков в лес, который на время подъема воды превращается в одно из самых богатых пресноводных рыбных нерестилищ. Именно здесь из икринок выводятся уникальные эндемичные для Меконга сомы. Это самые большие пресноводные рыбы в мире длиной более трех метров и весом свыше полутонны. Здесь водятся полосатые речные угри, живущие между корней деревьев и известные своей уникальной способностью совершать короткие броски между водоемами по поверхности земли. Но для миллионов жителей Камбоджи самое ценное рыбное богатство озера — небольшая, похожая на морскую сардину, рыбка трей риель, [255] составляющая основу любого рыбацкого улова в этих краях.

По мере того как осенью вода медленно уходит из леса, откормившиеся рыбные косяки мигрируют вниз по Меконгу. Местные рыбаки едва ли не до минуты знают моменты, когда рыба пойдет мимо очередной рыбацкой деревни. Самый главный «День Большой рыбы» во время ежегодного половодья на озере Тонле Сап наступает за десять дней до январского полнолуния.

Размах путины в этот период достигает невероятного масштаба. По краям затопленных лесов на многие километры простираются заборы из рыбачьих сетей. Недалеко от Пномпеня есть места, где в небольшой бредень, опущенный в реку на 20 минут, может набиться до полутонны рыбы.

Рыбное изобилие Тонле Сапа обеспечивает средствами к пропитанию и существованию более 50 млн жителей Камбоджи, Вьетнама, Таиланда и Лаоса. Совокупный вылов пресноводной рыбы в Камбодже составляет более 2 млн тонн в год. Рыбные блюда определяют даже саму структуру питания среднестатистического камбоджийца.

Согласно данным, собранным исследователем Хельсинкского технологического университета Матти Куму, более половины питательного ила и взвеси приносится в низовья Меконга с территории Китая, и все возрастающий его объем задерживается строящимися плотинами. Он считает, что питательный ил, приносимый в Меконг во время сезона дождей в верховьях, играет ключевую роль в формировании рыбного баланса меконгских рыболовецких хозяйств, и особенно — в обеспечении рыбного изобилия озера Тонле Сап. [256]

Совершенно очевидно, что для плодородия озера снижение уровня половодья и затопления прилегающих территорий означает резкое падение вылова рыбы. Этот процесс уже начался. Кроме того, в настоящее время в низовьях Меконга участились случаи резкого падения или роста уровня уреза воды, связанные с тем, что Китай весьма произвольно и без учета нужд стран-соседей осуществляет регулирование водного потока на своих плотинах. Как отмечается в New York Times:

Резко увеличился как размах колебаний в уровне вод, так и изменения их температуры. Это угрожает экосистеме реки и лишает средств к существованию множество рыбаков и всех тех, кто имеет отношение к переработке рыбы из Меконга. А ведь совокупная стоимость годового улова превышает 2 млрд долларов.

Для рыбаков исконно почитавшаяся ими Мать-река, когда-то бывшая такой предсказуемой и полноводной, сегодня превратилась в капризную морскую стихию. «В прошлом река жила в согласии с природой, и уровень воды плавно поднимался и снижался каждые три-четыре дня, — говорит 72-летний рыбак Тан Инкью из деревни Мен Канн. — Сегодня Меконг превратился в море. Его уровень меняется почти каждый день». [257]

Наибольший ущерб китайские плотины на Меконге наносят экономике Вьетнама — стране, расположенной в зоне впадения реки в Южно-Китайское море. С некоторых пор когда-то могучий Меконг начал пересыхать на несколько месяцев на подходах к эстуарию. Это неудивительно. Достаточно вспомнить, что Хуанхэ, всего 50 лет назад круглогодично несшая свои воды вдоль деревень Северного Китая, сегодня обнажает дно на 200 дней в году. Прозвучал «последний звонок» и для Меконга. Правительственные органы Вьетнама не так давно опубликовали доклад, в котором говорится, что уровень Меконга упал до исторического минимума, и «в зоне впадения в море река пересохла практически до дна» [258]

В этом контексте весьма важно помнить, что вьетнамская армия и по сей день остается одной из самых больших в мире, и связано это с давним противостоянием с Китаем. Уже в новейшее время оно выливалось в полномасштабные боевые действия. В 1979 году китайский военный контингент численностью в 90 тысяч человек вторгся во Вьетнам, чтобы «подкорректировать» просоветские действия вьетнамцев в Камбодже. Менее чем за десять дней ожесточенных боев погибло и было ранено до 100 тысяч китайских и вьетнамских солдат. Для сравнения — в ходе десяти лет военного противостояния США и Вьетнама погибло всего 52 тысячи человек. Несмотря на то что сегодня отношения между соседними азиатскими странами существенно улучшились, если действия Китая приведут к окончательному обмелению Меконга, война между Китаем и Вьетнамом станет неизбежной.

В деревне Хан Мен Ин проживает около 2 тысяч человек. Из них девять — абсолютно глухие, четырнадцать — умственно отсталые, трое — слепые, а восемь имеют уродства различной степени тяжести. Крестьяне отмечают, что за последние годы в деревне появилось на свет много детей с врожденными дефектами внешности. У взрослых участились случаи трофических язв и инфекций желчного пузыря. По их мнению, это связано с тем, что питьевая вода серьезно загрязнена. Даже беглого взгляда на реку, орошавшую когда-то самые плодородные поля в стране, достаточно, чтобы понять, почему крестьяне так грешат на воду… Когда-то она была чистой и прозрачной. Сегодня это — смесь мусора и грязных пятен химического происхождения. Ей невозможно поливать растения, и уж тем более — ее нельзя пить.

(Asian Chemical News [259])

Кругом океан. Кругом океан. Ни глотка воды кругом.

(Сэмюэль Тэйлор Кальридж «Песни старого моряка»)

Строка из «Песен старого моряка» передает весь парадоксальный трагизм ситуации моряков, лишенных возможности утолить жажду среди бескрайних соленых пучин океана. В Китае положение еще более странное. Большая часть национальных запасов пресной воды в реках, озерах, ручьях и колодцах слишком загрязнена даже для того, чтобы использовать ее для полива сельскохозяйственных растений, не говоря уже об утолении жажды. Это критически усугубляет нехватку водных ресурсов в целом.

Статистические данные пугающе красноречивы:

70 % водного объема семи главных рек Китая предельно загрязнены;

80 % всех рек Китая непригодны для рыболовства; [260]

90 % китайских городов и 75 % озер Китая страдают от загрязнения воды; [261] почти половина населения Китая употребляет «воду, загрязненную человеческими и животным отходами», [262] и каждый третий житель китайской деревни «не имеет доступа к питьевой воде безопасного для здоровья качества»; [263] рак печени и желудка, вызванный употреблением некачественной воды, вышел на одно из первых мест как причина смерти в китайских деревнях. Так, например, в уезде Шанба, расположенном на севере провинции Гуандун, источники питьевой воды столь загрязнены, что местные жители окрестили свои населенные пункты «раковыми деревнями»; [264]

21 город, расположенный на берегах Хуанхэ, характеризуется высочайшим уровнем загрязнения вод, выражающимся в «ртутном отравлении посевов риса, очень высоком уровне раковых заболеваний желудочно-кишечной системы и полным отсутствием жизни в пресноводных водоемах»; [265] все прибрежные морские воды Китая страдают от загрязнения. Специфический китайский феномен «красного прибоя», окрашенного промышленными стоками, регистрируется все чаще, и его цвет становится все ярче. [266]

Загрязнение вод обусловлено не только массированным сбросом в реки промышленных отходов и бездумным сжиганием токсических веществ: в пресноводные водоемы Китая мощным потоком сливаются избытки минеральных удобрений и пестицидов с полей, а также канализационные и животноводческие стоки.

Во вторник правительство Китая вынуждено было принять экстренные меры, чтобы защитить Гуанчжоу, крупный деловой центр на юге Китая, от ядовитого пятна, загрязнившего воды реки, на которой он расположен. 7 млн человек оказались под угрозой. Это уже вторая антропогенная катастрофа, поразившая китайские реки за последние шесть недель. В первом случае выброс бензола на севере страны нанес серьезный ущерб Российской Федерации и вынудил тысячи россиян обратиться за помощью к властям. А во втором — властям южнокитайской провинции пришлось сбрасывать в реку Бей воду из стратегических запасов, чтобы уменьшить концентрацию кадмия, незаконно слитого одним из сталеплавильных заводов. Эта цепочка чрезвычайных происшествий еще раз продемонстрировала миру, в каком плачевном состоянии сегодня находятся пресноводные ресурсы КНР.

(Associated Press [267])

Чжао Хицзен, секретарь деревенского комитета партии населенного пункта Танган, обводит грустным взглядом желтеющие посевы на полях и черную воду в арыке. Густо-коричневая река, питающая ирригационную систему, покрыта неестественной пеной. Лишь недавний дождь немного изменил ее цвет: ранее вода в реке была угольно-черной. Промышленные стоки заводов, расположенных в верховьях, превратили оросительную сеть деревни во вместилище зловонной и ядовитой жидкости. Всего за один день работы в полях у крестьян надолго появляется сыпь на руках. Даже самая жестокая жажды не может заставить людей пить воду из колодцев на берегу реки.

(The Economist [268])

Мы должны быть наделены властью, позволяющей нам немедленно закрыть подобные промышленные предприятия. Но нам ее не дают. Мы вправе наложить на них всего лишь небольшой штраф, и они просто включают эти затраты в себестоимость.

(Пан И, заместитель министра по охране окружающей среды.)

Промышленность Китая не только наводняет весь мир дешевыми товарами: она столь же интенсивно затапливает китайские реки токсическими веществами. Наибольший вред в этом отношении наносят целлюлозно-бумажная, пищевая, химическая, легкая, лакокрасочная и горнодобывающая промышленности.

В некоторых случаях малые и средние заводы не имеют никаких очистных сооружений и невольно сбрасывают свои ядовитые отходы в пресноводные реки и водоемы. Но бывают ситуации, когда промышленные гиганты, уже при строительстве оснащенные всем комплексом новейших фильтров для очистки стоков, просто отключают свои очистные сооружения, чтобы не увеличивать себестоимость продукции, и делают это, совершенно не боясь санкций со стороны властей.

Чаще всего в состав ядовитых стоков и выбросов промышленности входят такие вещества, как диоксины, растворители и поликарбонаты. Высок и удельный вес металлов — ртути, свинца и меди. Сельское хозяйство не отстает, добавляя в ядовитый коктейль опаснейшие пестициды — хлордан, мирекс и даже ДДТ. [269] Столь катастрофическое загрязнение способно оказать на человека широкое негативное воздействие — от простого зуда кожи до анемии и раковых заболеваний. При этом в основном страдают, как и следовало ожидать, беднейшие слои населения. В следующей главе мы подробно расскажем о взаимосвязи роста уровня раковых и иных заболеваний в сельской местности вкупе с постоянно нарастающим отбиранием водньгх ресурсов в пользу городов и промышленных производств и увеличением социального недовольства в деревнях Китая.

Несмотря на то что правительственные органы Китая много говорят о проблеме загрязнения, объем промышленных стоков в национальную речную систему продолжает возрастать. Одной из главных причин такого противоречия стало то, что многие из наиболее злостных нарушителей— небольшие провинциальные производства. Даже будучи убыточными, они обеспечивают занятость в сельских регионах, где вопрос безработицы стоит особенно остро. Из-за этого местные органы, отвечающие за защиту окружающей среды, практически не могут их закрыть, оштрафовать или заставить соблюдать законодательство каким-либо иным образом.

Формально закон предусматривает весьма серьезные наказания за загрязнение окружающей среды. Однако на практике штрафы, налагаемые судами, столь малы, что не играют никакой сдерживающей роли. Как отмечает Ван Янцин, основатель китайского отделения организации Green Earth Volunteers, «законы об охране окружающей среды в Китае есть. Проблема лишь в их исполнении». [270] Глава экологической организации «Стражи Хуанхэ» Хо Дэсан также отмечает:

Несмотря на то что бывали случаи, когда заводы принуждались в судебном порядке к строительству очистных сооружений, впоследствии очистка отходов все равно не проводилась. Слишком велики затраты. Стоимость эксплуатации очистных сооружений в десять раз выше, чем вся совокупность штрафов за загрязнение окружающей среды». [271]

Рост доходов населения привел к тому, что за период с 1978 по 2002 год потребление мяса на душу населения удвоилось, молока — выросло в четыре раза, а яиц — в восемь. Более того, по уровню потребления яиц Китай вышел на уровень развитых держав. Обратная сторона этого процесса — увеличение объема сельскохозяйственных отходов — навоза, остатков рыбьего корма, удобрений. Все эти отходы существенно увеличивают загрязнение полей и сельскохозяйственных водоемов страны.

(Чжанго Лю и Джаред Даймонд [272])

Вина за загрязнение водных ресурсов лежит не только на китайской промышленности. В этом в равной степени повинно и китайское сельское хозяйство.

Китай — второй в мире производитель и потребитель пестицидов. В 1950 году в КНР производилась всего 1 тысяча тонн этих веществ. Сегодня этот объем вырос до 500 млн тонн. [273] Значительная доля пестицидов и инсектицидов, производимых в Китае, характеризуется высокой токсичностью и способностью проникать в почву. Более того, многие из китайских химических фабрик подпольно производят смертоносные пестициды, запрещенные к использованию как в Китае, так и в остальном мире. Проведено множество исследований, показывающих, что избыточное использование пестицидов в китайском агропромышленном секторе приобрело серьезные масштабы и уже сейчас оказывает мутагенное влияние на национальную флору и фауну. Пестициды вредны и для здоровья людей. Они могут вызывать у них аллергии, поражение нервной системы, раковые опухоли, поражение репродуктивной системы, врожденные уродства и ослабление иммунной системы.

Кроме отравления пестицидами, существует и проблема загрязнения водоемов и рек органическими отходами, смешанными с минеральными удобрениями. Почему эта смесь столь опасна? Органическое загрязнение вод происходит при сбросе в них отходов органического происхождения — от канализационных стоков населенных пунктов до навоза со звероферм. Для разложения этих веществ природа задействует целый комплекс бактерий. Они потребляют растворенный в воде кислород и заменяют его углекислым газом. В обедненной кислородом и богатой углекислым газом среде большинство высших растений и рыб погибают, становясь в свою очередь питательной средой для развития процесса разложения. Когда в этот зловонный бульон попадают минеральные удобрения, результат подобен вспышке бензина в огне костра.

Китай — самый крупный в мире потребитель минеральных удобрений. Ежегодно национальное сельское хозяйство поглощает 50 млн тонн этих веществ. 90 % роста потребления минеральных удобрений в период с 1981 года приходится именно на КНР. [274] Основной проблемой здесь является неправильное использование питательных добавок. Как правило, малообразованные крестьяне и фермеры применяют удобрения совершенно неверно. Это снижает эффективность подпитки почв и требует все большего объема удобрений для удержания урожая на должном уровне, и их избыток валом обрушивается в реки и водоемы Китая.

Азотные и фосфорные удобрения приводят к избыточному размножению сине-зеленых водорослей и «зацветанию» водных пространств. Слой водорослей покрывает поверхность водоема и полностью прекращает доступ солнечного света к донным растениям. Фотосинтез прекращается. В результате происходит гибель растений, массовый замор рыбы, снижение подвижности воды и появление в ней тончайшей грязевой взвеси, способной даже в малых количествах забивать жабры рыб. Под покровом водорослей за дело разложения органических остатков принимаются анаэробные, не требующие кислорода, бактерии. Побочными продуктами их жизнедеятельности становятся такие газы, как метан и сероводород, и в результате цветущий водоем превращается в зловонную лужу.

Донцзин — это лишь один пример того, как 80 млн жителей провинции Гуандун живут в соседстве со своими сельскохозяйственными животными, птицами и рыбными хозяйствами. Г-жа Ян живет по соседству с фермером, содержащим цыплят рядом со свинарником. Все свиноводы сбрасывают навоз в пруды, в которых выращиваются креветки и зеркальные карпы.

В некоторых других деревнях куриные клетки устанавливаются прямо над загонами для свиней, и птичий помет служит «пищевой добавкой» к поросячьему рациону. Столь тесная близость содержания животных и птиц и взаимное загрязнение увеличивают риск того, что животные вирусы обретут способность заражать людей напрямую или пробившись в результате мутаций через близкую людям иммунную систему свиней.

«В таких условиях зарождается сложный коктейль из химических веществ и вирусов», — говорит Кристин Ло, ранее бывшая членом Законодательной ассамблеи Гонконга, а сегодня возглавляющая исследовательский институт «Гражданский обмен», активно занимающийся вопросами охраны окружающей среды.

(The Sydney Morning Herald [275])

Сначала о сельскохозяйственных отходах. США сегодня называют мировым «королем производства говядины». Китай стал «императором свиноводства». Свинина составляет 70 % всего мясного производства Китая. Более того, КНР производит половину всей свинины мира. В результате навозные кучи на свинофермах в буквальном смысле превратились в горы, обильно истекающие отходами в водоемы Китая. Эти органические вещества щедро подпитывают процесс органического загрязнения вод.

Отходы человеческой жизнедеятельности в Китае не менее впечатляющи по объему. КНР имеет самое большое по численности городское население в мире. Объем канализационных отходов китайских городов составляет более триллиона тонн ежегодно. [276]90 % этих отходов либо не проходит очистку вообще, либо «обрабатывается по сокращенному циклу». [277] Прокладка канализационных труб существенно отстает от темпов роста городов, а многие очистные сооружения строятся формально и эксплуатируются неэффективно.

В экономике Китая наблюдается и такой парадокс: центральное правительство выделяет фонды для строительства комплексов канализационных очистных сооружений. Но стоимость повседневной эксплуатации построенных предприятий перекладывается на плечи местных и провинциальных властей, не имеющих для этого средств. Как следствие, в отсутствие средств работа комплексов аэрации полностью прекращается.

Но канализационные горы и навозные реки Китая порождают и куда более опасную для всего остального мира разновидность загрязнения окружающей среды. Речь идет о том, что в последние годы Китай превратился в «основной глобальный питомник» для выведения все новых вирусов гриппа и иных смертельных болезней, таких как атипичная пневмония и птичий грипп. Выше уже указывалось, что главной причиной этого стало слишком близкое соседство сельскохозяйственных животных к человеку в процессе их разведения. Взаимное загрязнение сред обитания приводит к появлению «коктейлей из химикатов и вирусов», в которых растет число вредоносных мутаций возбудителей гриппа, и вероятность появления непривычных для человеческой иммунной системы болезней, способных вызвать всемирную пандемию, увеличивается.

Ядовитая пена «красного прибоя» уже покрыла в восточных территориальных водах Китая пространство, равное 1,3 млн футбольных полей. Она угрожает экосистеме моря и людям. Столь зловещий цвет морская вода приобрела из-за обилия в ней планктона, хорошо размножающегося в условиях избыточных канализационных и промышленных стоков.

(Reuters [278])

От «грязной лавины» страдают не только озера, реки и ручьи Китая. Океанское побережье страны все чаще испытывает «нашествие красного прибоя». Иногда морская вода приобретает такой зловещий цвет в силу естественных причин. Но в случае с Китаем речь идет все о том же процессе «зацветания» вод. «Красный прибой» порождается бактериями, пирующими на потоках канализационных, сельскохозяйственных и промышленных стоков, обрушивающихся в океаны. Наиболее остро проблема «красного прибоя» стоит для побережья мелководного моря Бо у северного побережья КНР, где динамика приливов и отливов не обеспечивает достаточной циркуляции воды.

Сами китайцы и жители соседних стран обеспокоены не только всевозрастающими масштабами замора рыбы и разрушения морской экосферы прибрежных зон, но и учащением случаев «красного прилива». [279] В последние несколько лет эти неприятные волны стали накатывать на побережье страны в сорок раз чаще, чем в предьщущее десятилетие. [280]

В Китае проживает 21 % населения планеты. Но страна обеспечена всего 7 % всех водных ресурсов Земли. Потребление воды на душу населения вчетверо ниже среднемирового… Более 300 из 660 крупных городов Китая страдают от нехватки питьевой воды. А в ста городах нехватка воды приобрела характер настоящего бедствия.

Ки Баошинь, заместитель министра строительства Китая [281]

По прогнозам китайского правительства, национальный дефицит воды к 2030 году составит 53 трлн галлонов. Сегодня этот объем Китай потребляет за год.
The New York Times [282]

Проблема нехватки питьевой воды в Китае ухудшается за счет растущего загрязнения водных ресурсов. Но насколько плохо обстоят дела?

Наиболее универсальным показателем в данном случае является «объем существующих водных запасов на душу населения». [283] Если его значение превышает 1700 кубических метров, страна признается хорошо обеспеченной водными ресурсами. Однако, если цифра расположена в диапазоне от 1000 до 1700 кубометров, можно говорить о нехватке воды, а страны с показателем менее 500 кубометров признаются предельно низко обеспеченными водой.

По этому показателю в Китае на первый взгляд все благополучно. Объем существующих водных запасов на душу населения превышает 2 тысячи кубометров. Да, это примерно втрое ниже среднемирового значения (7 тысяч кубометров), но формально до опасного предела все-таки имеется значительный запас. Однако статистика средних значений не отражает чрезвычайно важного факта: водные ресурсы Китая крайне неравномерно распределены по регионам страны.

Во-первых, природа распорядилась так, что лучшие сельскохозяйственные угодья КНР расположены на севере, а львиная доля водных ресурсов, включая Янцзы, — на юге. Северокитайская равнина — «житница страны» — место, где сконцентрированы 20 % всего пахотного клина Китая, орошаемые лишь 4 % его водных ресурсов. Именно в этом регионе проблема нехватки воды стоит наиболее остро.

Во-вторых, от нехватки воды страдают не только китайские крестьяне. Водных ресурсов недостаточно и для обеспечения нужд некоторых из наиболее промышленно развитых районов страны, в частности — Пекина и Шанхая.

Недостаток воды отмечается также и в таких ключевых промышленных провинциях, как Хебей, Шанцзи, Шандун, Хунань и Нинься. В таких регионах, как Цзянцы и Тянцзинь, объем водных запасов на душу населения не превышает 200 кубометров в год. А именно в этих районах производится основная масса национального ВВП. В этом отношении обмеление многих китайских рек уже привело к снижению выработки электроэнергии, необходимой для бесперебойной работы множества сталеплавильных заводов, целлюлозно-бумажных комбинатов, нефтеперерабатывающих заводов и других промышленных объектов. [284]

Сегодня китайские фермеры стремятся к получению все более высоких урожаев, и для этой цели им требуется все больше и больше воды. При этом ирригационные системы в Китае весьма неэффективны и приводят к массовым потерям водных ресурсов. Промышленность тоже потребляет воду во все возрастающих масштабах. К числу активных пользователей водных ресурсов сегодня подключились и города, где, по мере роста доходов, все большее количество жителей обзаводится смывными туалетами западного типа и стиральными машинами. Кроме того, горожане активно употребляют в пищу мясо и спиртные напитки, а предшествующее конечному продукту выращивание пшеницы и откорм скота вновь требуют увеличения расхода воды. В сельской местности стоимость галлона воды составляет меньше половины цента. Столь низкая цена никак не способствует сбережению водных ресурсов. В общественных зданиях нередко можно встретить сломанные краны, текущие круглосуточно в течение нескольких месяцев, и никого это особенно не волнует.

(Los Angeles Times [285])

Сегодня Китай представляет собой классический пример того, как совокупность экономических тенденций, переплетаясь, несет страну к пропасти истощения национальных водных ресурсов. Уже сегодня воды не хватает, и этот дефицит растет столь же стремительно, сколь быстро Китай движется по пути экономического и демографического роста, урбанизации и индустриализации.

И дело не только в том, что рост населения, количества заводов и интенсивности обработки сельскохозяйственных земель требуют все большего количества воды. Население Китая переселяется в города, среднедушевой доход стремительно растет, и все большее число людей переходит на новый образ жизни, с большим потреблением «мяса и спиртных напитков», то есть в конечном счете — и воды. Кроме того, по мере урбанизации расход воды весьма значительно вырастет еще и потому, что горожане активно пользуются такими удобствами, как смывные туалеты и душевые, и соответственно, потребляют на человека куда больше воды, чем жители сел.

Значительная вина за нарастание этой проблемы лежит и на ошибочной политике государства. Наиболее очевидная из ошибок — неспособность государства установить осмысленную цену за пользование водными ресурсами. Цена на воду в Китае — одна из самых низких в мире. Более половины всех водных ресурсов Китая продается вдвое ниже их реальной стоимости. [286] Это не только стимулирует избыточное расходование воды и отсутствие контроля над ее расходом в принципе, но и лишает предпринимателей стимулов для инвестирования в водосберегающие технологии и проведение в жизнь комплексных программ водосбережения. В результате для производства одной тонны стали Китай использует более 50 тонн воды, в то время как конкурирующие предприятия в Японии, США и Германии снизили эту цифру до 6 тонн. [287] Согласно данным Министерства КНР по водному хозяйству, для производства 1 % ВВП Китай расходует вчетверо больше воды, чем в среднем на это расходуется в мире. И такая расточительность происходит в стране, уже столкнувшейся с проблемой катастрофической нехватки водных ресурсов… [288] С политической точки зрения здесь существует очень серьезное ограничение — никто не желает повышения цен на воду.

Второй серьезной проблемой стало отсутствие адекватной инфраструктуры для управления водными ресурсами. Обилие самовольных врезок, старых сантехнических и водопроводных труб приводит к масштабным утечкам воды во всей стране. В Китае нет сколько-нибудь значительных мощностей по очистке и рециркуляции стоков. Вместо выделения бюджетных ассигнований на создание системы более эффективного использования водных ресурсов, правительство КНР предпочитает финансировать рискованный проект поворота рек с севера на юг Китая, предложенный еще Мао Цзедуном. Этот мегапроект должен стать «самым большим ирригационным проектом на планете». Три канала должны пересечь Китай на востоке, западе и в срединных районах страны и связать воедино бассейны четырех из семи крупнейших рек — Янцзы, Хуанхэ, Хуайхэ и Хайхэ. [289]

Восточный канал проектируется таким образом, чтобы пройти через сеть существующих издревле водохранилищ и малых каналов, связывавших Пекин и Ханьчжоу. Это тот же маршрут, который использовался в имперском Китае для транспортировки чая и шелка, и этому каналу суждено стать самой длинной искусственной водной артерией в мире. Его конечная цель — обеспечить водозабор воды из устья Янцзы и ее переброску в провинцию Тяньцзинь.

Срединный канал проектируется для того, чтобы обеспечить водой исключительно зону Пекина. При строительстве этого объекта произойдет самое массовое переселение жителей в связи с тем, что планируется расширение зеркала водохранилища Дэнцзянку на реке Хан. Более 400 тысяч человек будут вывезены из зоны затопления в другие регионы. Восточный и срединный каналы должны быть по плану сданы в эксплуатацию в 2010 году, и смета строительства превышает 20 млрд долларов.

Западный канал — самый дорогой и наиболее трудный с инженерной точки зрения маршрут из трех проектов. Затраты на его строительство превысят 40 млрд долларов. Целью строительства западного канала станет «перенацеливание рек Тибетского плато в верховья Хуанхэ, поскольку Желтая река сегодня используется настолько интенсивно, что пересыхает в низовьях». [290] Этот проект планируется завершить только к 2050 году.

На первый взгляд данные проекты станут панацеей для водной системы Китая. Однако насосные системы будут потреблять значительное количество электроэнергии, сами каналы нанесут стране весьма существенный экологический ущерб за счет резкого изменения уровня водных потоков, обслуживание вновь созданных рукотворных рек ляжет непосильным бременем на местный и государственный бюджет. Кроме того, строительство посеет семена социального взрыва в силу масштабности переселенческой программы.

Еще более проблематичным проект становится в силу того, что технически несложный в исполнении восточный канал «будет проходить по одним из самых загрязненных илом речных бассейнов в мире». Возникает вопрос, насколько переброшенные с юга воды будут пригодны для «промышленного использования, не говоря уже об употреблении в качестве питьевой воды». [291]

Проект «поворота рек с юга на север» — не единственное решение, которое правительство КНР предлагает для разрешения проблемы нехватки водных ресурсов. Еще одним рискованным проектом является массированное бурение подземных водохранилищ и откачка из них артезианских вод. Самым противоречивым элементом государственной стратегии управления водными запасами сегодня стала предельно конфликтная программа самого масштабного в мировой истории строительства сети плотин. Ее последствия мы уже обсуждали выше.

Массированное бурение артезианских скважин на Северокитайской равнине уже привело к резкому снижению уровня грунтовых вод. Для сельского хозяйства это в первую очередь означает высыхание традиционных колодцев.

Хон Ян и Александр Цендер, Швейцарский федеральный институт по проблемам природоохранных технологий и охраны окружающей среды [292]

Для утоления своей всевозрастающей жажды Китай начал активную разработку подземных запасов артезианской воды. Всего поливной пахотный клин в КНР занимает 53 млн гектаров. Для полива примерно четверти этих площадей используется вода из глубинных скважин. Пекин, потребляющий 200 млн тонн артезианской воды в год, за последние 40 лет просел на 75 см и продолжает уходить под землю со скоростью 2,5 см в год. Это привело к провалам дорожных покрытий, и появлению трещин в жилых и нежилых зданиях. [293] В Шанхае центр города за последние 40 лет ушел под землю почти на 2 м. [294]

Откачка воды из артезианских скважин опасна в силу ряда причин. Во-первых, запасы артезианской воды — ресурс невозобновляемый. Грунтовые воды могут пополняться за счет дождей, а артезианские — нет. Следовательно, беспечное расходование этих запасов для полива и технических нужд — их воровство у следующих поколений.

Во-вторых, по мере осушения артезианских подземных водохранилищ падает и общий уровень грунтовых вод. Сегодня скорость этого падения на большей части территории Северного Китая составляет примерно полтора метра в год. Чтобы дойти до водоносных слоев, крестьянам приходится копать все более и более глубокие колодцы, осушающие в точном соответствии с законами физики мелкие примыкающие озера и пруды.

В-третьих, и это самое неприятное, массированная откачка воды из артезианских скважин ведет к постепенному засолению водных ресурсов Китая в целом. По мере откачки пресной воды из прибрежных подземных резервуаров, туда просачивается морская вода, отравляющая как воду в колодцах, так и почвенные воды. Особенно остро с этой проблемой столкнулись приморские уезды Далянь и Янтай. Здесь засоление уже погубило более 5 тысяч колодцев, урожаи на более чем 300 тысячах акров орошаемых земель упали вдвое, и недостаток водных ресурсов испытывают почти миллион жителей и 250 тысяч голов скота [295]

В следующей главе мы рассмотрим, как все упомянутые проблемы— нехватка водных ресурсов, загрязнение окружающей среды, неудержимая коррупция, рост имущественного неравенства и принудительное переселение крестьян с традиционных мест жительства — питают почву грядущих гражданских войн Китая.

Сегодня Китай на распутье. Он или сможет бег потрясений стать среднеразвитой страной, или ввергнется в пучину застоя и хаоса.

(Лю Цзюи, директор отделения социологии Китайской академии общественных наук. [296])

Одна искра способна зажечь степной пожар.

(Мао Цзедун.)

Сегодня упомянутая Председателем Мао искорка превратилась в целый фейерверк. Экономические реформы и приватизация промышленности привели к тому, что в стране возникла армия безработных численностью свыше 100 млн человек. Китайская деревня обрела все черты исправительно-трудовой колонии и в то же время стала выгребной ямой для всех возможных видов промышленных отходов, выбросов и стоков. Доходы крестьянских домохозяйств изымаются сборщиками налогов. И это отнюдь не самое страшное: в Китае реализуется самая обширная в мировой истории программа выселения крестьян. Более 2 млн человек покинут историческую родину, которая попадет в зоны затопления множества строящихся плотин. При этом агрессивное промышленное развитие городов приведет в будущем к дальнейшему выселению сотен тысяч людей.

Под прикрытием речей о «Великом походе страны к прогрессу» коррумпированные местные чиновники изымают у крестьян земельные участки для нужд строительства, крадут средства, выделяемые из бюджета в качестве компенсаций за выселение, а потом нанимают бандитов, чтобы подавить крестьянские выступления. В больших городах задолженность по зарплатам перед рабочими-мигрантами сегодня измеряется миллиардами долларов. Рабочие-строители, протестуя против невыплат, кончают жизнь самоубийством, прыгая с высотных зданий. В то же время в западных регионах Китая тлеют огоньки недовольства местного мусульманского населения насильственным «окитаиванием» этнических меньшинств.

В силу всех этих причин ни одна из внешних «грядущих войн Китая» не сравнится по внезапности и ожесточенности с «грядущими китайскими гражданскими войнами». Война уже разгорается: возникли сотни тысяч локальных конфликтов. И это не преувеличение. За последнее десятилетие количество протестных выступлений и бунтов в КНР ежегодно росло почти в геометрической прогрессии и сегодня достигло 100 тысяч в год. Нарастает и размах конфликтов. [297] Сейчас китайское правительство более всего обеспокоено разнообразием причин столкновений и их разбросанностью по всей территории страны. Вот небольшой обзор лишь наиболее крупных конфликтов, произошедших за последние несколько лет.

В городе Синьян в центральной китайской провинции Шанси более 6 тысяч рабочих объявили забастовку после приватизации текстильной фабрики и объявления нового владельца об увольнении всех работников с их последующим наймом в качестве «неквалифицированных рабочих» с соответствующим поражением в зарплате «и без зачета наполненных пенсионных или медицинских отчислений». [298]

В Шеньчжене работники завода по производству аудиодинамиков захватили в заложники двух из руководителей компании, приехавших из Гонконга. Они боялись, что обанкротившаяся фирма не расплатится с ними по задолженностям по зарплате. Не связанное с этим столкновение произошло в тот же период на одном из заводов по производству бытовой электроники.

Сотни рабочих вступили в драку с охранниками и полицией в ходе протеста против увольнений. [299]

В городе Шичжоу, расположенном в 250 милях от Шанхая, студент, ехавший на велосипеде, столкнулся с «Тойотой», за рулем которой был богатый бизнесмен. Телохранители предпринимателя жестоко избили студента. Благодаря сотовым телефонам и SMS известие об инциденте быстро распространилось по городу и привело к своеобразному «восстанию бедных против богатых». В конфликте приняло участие более 10 тысяч человек. Были вдребезги разбиты «Тойота», полицейский автомобиль и разграблен супермаркет, принадлежавший другому богатому предпринимателю. [300]

Подобный конфликт вспыхнул в городе Ванцзу, неподалеку от окраины крупного мегаполиса Шенцзинь. Отличительной особенностью этого места является то, что там проживают десятки тысяч безработных и четверть миллиона крестьян, недавно переселенных из зоны затопления плотины «Три ущелья». После того как богатый чиновник из местной администрации ударил уличного носильщика, последовала вспышка народного гнева, в которой приняли участие более 10 тысяч человек. Они разграбили местные государственные учреждения и сожгли полицейский автомобиль. [301]

Женщина, проживающая в городе Цзянцю (провинция Гуандун), в знак протеста против высоких налогов отказалась платить сбор за проезд по платному мосту. Работники поста по сбору платы избили ее. После этого жители городка окружили здание поста и сожгли его. Вскоре общее число протестующих выросло до 30 тысяч человек. Демонстрацию удалось разогнать только с привлечением более тысячи полицейских и использованием слезоточивого газа. Один из участников выступления погиб под колесами пожарной машины, были ранены 7 пожарных, 17 человек арестованы. [302]

В провинции Сычуань, примыкающей к Тибетскому автономному региону, десятки тысяч крестьян из уезда Хэньян вступили в противостояние с частями внутренних войск МВД Китая послетого, как их земельные наделы были изъяты для строительства новой ГЭС, а сумма компенсации «казалась смехотворной» даже по оценкам местных чиновников. [303]

На «Диком Западе» Китая, в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, для прекращения ожесточенных столкновений между мусульманами-уйгурами и этническими китайцами были использованы части регулярной китайской армии. При этом со стороны китайцев часто звучали обвинения в том, что «движение «Талибан» ведет подготовку партизан для осуществления нападений на китайцев в этом районе». [304]

В глубинной провинции Хунань крестьянское противостояние этнических китайцев и мусульман из народности Хю закончилось гибелью более ста человек в массовом побоище с использованием вил и мотыг. [305]

Нарастание волны общественных протестов в первую очередь связано с процессом перестройки экономики Китая и громадным притоком иностранных инвестиций за последние 20 лет. Произошел резкий рост уровня социального неравенства в обществе. Миллионы рабочих государственных предприятий оказались выброшенными на улицу. Крестьян заставили выйти со своей продукцией на высококонкурентный рынок и платить постоянно возрастающие налоги. Десятки миллионов мигрантов из крестьян превратились в рабочих и были вынуждены трудиться в нечеловеческих условиях на прибрежных заводах.

(The Wall Street Journal [306])

Для любого человека, внимательно следящего за событиями в Китае, существует парадоксальная изнанка «китайского экономического чуда». Несмотря на ураганные темпы экономического роста, уровень безработицы не снижается. По некоторым оценкам, он составляет до 25 % трудоспособного населения. Более того, в ближайшие десятилетия он скорее всего вырастет. В такой ситуации повинны урбанизация и приватизация.

Как уже говорилось в главе 1, приватизация госпредприятий разрушила систему гарантированной занятости, существовавшей в экономике Китая в дореформенный период. «Железная миска риса», обещанная Мао рабочим, на самом деле означала целую систему социальных гарантий: постоянную работу, достойную зарплату, бесплатное жилье и медицинское обслуживание, а также выплату пенсии по старости.

С одной стороны, закрытие госпредприятий и ликвидация системы социальных гарантий стимулировали всплеск предпринимательской активности и помогли устранить многие неэффективные перекосы в социалистической экономике Китая. С другой стороны, миллионы рабочих оказались брошенными на произвол судьбы. Сегодня размеры армии безработных в Китае поражают воображение — это более 100 млн человек.

Количество свободных рабочих рук не уменьшится ни в ближайшем, ни в далеком будущем. Китай идет по пути урбанизации населения. Это — попытка снизить ужасающую нищету сельских районов. Однако мигранты пополнят и армию безработных. Чтобы представлять себе, о каких масштабах идет речь, напомню, что за ближайшие годы китайское правительство планирует пополнить ряды промышленных рабочих более чем 300 млн бывших жителей деревень. Это больше, чем все нынешнее население США.

Такой избыток рабочей силы позволяет легко удерживать зарплаты на крайне низком уровне. Кроме того, угроза лишения рабочего места принуждает рабочих соглашаться на поистине средневековые условия труда и на сталелитейных заводах, и в угольных шахтах. Китайская угледобывающая промышленность официально считается самой опасной в мире по состоянию шахт. «Это подлинные ловушки для тысяч людей», многие из которых— «рабочие мигранты из беднейших районов Китая, у которых нет выбора, кроме как соглашаться на убийственные условия труда». [307] Как правило, от бывших крестьян требуют подписания контрактов, содержащих «отказ от претензий к руководству шахт и гарантии выплат небольшого единовременного пособия в случае травмы или смерти». [308]

Помимо травматизма, рабочие могут стать жертвами пневмокониоза (пылевого поражения легких), отравления токсическими химикатами и лейкемии. По данным медиков, это основные причины преждевременного «прекращения рабочего стажа» в Китае. Особенно остро проблема профессиональных заболеваний стоит в угледобывающей промышленности, черной и цветной металлургии, производстве строительных материалов, машиностроении и химической промышленности. [309]

Наиболее невыносимые условия труда— на небольших частных предприятиях, расположенных в поселках и деревнях. В своем выступлении на заседании Совместной комиссии Президента и Конгресса США по вопросам Китая политический аналитик Вин-И Трини Люнь сказала:

Как правило, такие предприятия создаются и управляются одним местным предпринимателем или небольшой группой людей, зачастую — при покровительстве местных властей. Именно такие заводики и маленькие фабрики составляют основу экспортоориентированного производства КНР. При этом многие из этих предприятий могут выполнять даже заказы крупнейших транснациональных компаний из разных стран мира. Обычно рабочие на этих фабриках работают более 8 часов в день, у них нет выходных и отпусков по болезни, часты принудительные сверхурочные работы. Крайне низкая оплата их труда строится на сдельной основе. Существует жесткая и произвольная система штрафов и увольнений, а также полностью отсутствует возможность объединения в профсоюзы. Руководители предприятий практически игнорируют вопросы безопасности на рабочих местах. Местные власти делают вид, что не замечают всех этих нарушений либо получая взятки, либо ставя интересы предпринимателей и инвесторов выше интересов рабочих. [310]

Однако дело не ограничивается установлением крайне низких зарплат и ужасными условиями труда. Очень распространены случаи, когда рабочим вообще не выплачивается вознаграждение за их труд. Как правило, это происходит в крупных китайских городах на тех предприятиях, где заняты в основном рабочие-мигранты. Горожане считают их людьми «второго сорта», которых можно беззастенчиво эксплуатировать. В целом по Китаю сумма задолженностей по зарплатам ежегодно составляет миллиарды долларов. [311]

Наиболее остро эта проблема стоит в строительной индустрии. В этой сфере работники весьма часто нанимаются за крышу над головой и питание, но без заработной платы. [312] Социолог из Пекинского университета Цзю Чжаочень сравнил эту ситуацию с рабовладением: «В Китае сегодня 10 млн рабов. Классическое определение гласит: раб— это работник, которому предоставляется крыша над головой и питание, но не выплачивается заработная плата. Именно так поступают и с этими людьми». [313] Для понимания трагизма положения строительных рабочих следует вспомнить, что с точки зрения промышленного травматизма эта отрасль — вторая по опасности после угледобывающей. Как и в случае с шахтами, основная масса работников — мигранты из деревенской глубинки, и несчастные случаи с их участием в официальную статистику не попадают.

Строительная индустрия— не единственная отрасль китайской экономики, использующая рабский труд. Еще со времен Мао многие промышленные предприятия поселяют своих рабочих в общежитиях, где, по всем определениям, они живут на положении рабов или крепостных. Бывают случаи, когда для предотвращения побегов владельцы предприятий закрывают окна решетками. Но чаще на рабочих «надевают экономические вериги» за счет трудовых соглашений, по которым они попадают в крепостную зависимость с массой повинностей перед компанией на очень длительные сроки. Если работник осмеливается нарушить контракт подобного рода, он немедленно оказывается должником компании, и сумма настолько велика, что он не имеет возможности выплатить ее.

Конечно, все эти проблемы усугубляются отсутствием на предприятиях профсоюзных ячеек и их прямым запретом со стороны правительства, отсутствием сколько-нибудь осмысленного Трудового кодекса, защищающего интересы рабочих, и нежеланием чиновников обеспечивать соблюдение даже минимальных правовых норм, имеющихся в текущем законодательстве.

Вскоре, подобно могучей буре или урагану, на борьбу поднимутся сотни миллионов крестьян. Они сметут с лица земли всех империалистов, милитаристов, коррумпированных чиновников, местных угнетателей и злокозненных кулаков.

Мао Цзедун, 1927 [314]

По мере того как крестьяне покидают родные места в поисках работы и уходят в города, сельские общины приходят в упадок. Сельсоветы, столкнувшись с падением числа налогоплательщиков, увеличивают налогообложение оставшихся жителей и залезают в долги для финансирования школ и других учреждений.

Сегодня средний уровень налогов на селе в нашей провинции составляет 365 долларов в год. Объектами налогообложения служат земельные участки и строения, право обучения в школах, а также количество голов скота в домохозяйстве. Но взимаемые налоги превышают средний доход крестьянских хозяйств. Около 80 % крестьян нашей провинции разоряются, а около 85 % связаны долговыми обязательствами. Средний долг одной деревни составляет сегодня 75 тысяч долларов и растет на 20 % ежегодно.

Это замкнутый круг. И он возник не только здесь, но и по всему Китаю. Рост налогов и падение жизненного уровня приводит к обезлюдению деревни. Так, например, в деревне Ли уезда Цзипан из списочного состава в 40 тысяч крестьян родные места покинули 25 тысяч человек. Письмо в провинциальный комитет партии, написанное жителями деревни, гласит: «Крестьяне уезжают, надеясь но удачу или говоря самим себе: «Если нам суждено умереть, пусть это будет в городе. Я не хочу быть крестьянином в следующей жизни»».

Ли Чжанпинь, секретарь комитета Коммунистической партии Китая одной из деревень провинции Хэбэй [315]

Для руководства КНР нет более путающей перспективы, чем массовое восстание крестьян. В конце концов именно такой крестьянский «степной пожар» и привел к власти Мао и его людей. Тем не менее, несмотря на весь ужас подобной перспективы, руководство Коммунистической партии не делает практически ничего для умиротворения китайской деревни. Напротив, его сегодняшняя политика усиливает смуту за счет насильственных переселений, нарастающего налогового бремени, полного отсутствия борьбы с коррупцией и невнимания к вопросам окружающей среды. Все это создает крайне убогое окружение для повседневной жизни крестьян.

Проблемы китайского села усугубляются тем, что во многих районах происходит резкий рост уровня «мафиозного управления». Этот термин относится ко все более укореняющейся практике найма местными чиновниками бандитов для насильственного сбора налогов и подавления крестьянских выступлений. Процесс зашел настолько далеко, что иногда авторитетные преступники назначаются главами сельских советов. [316]

Самосожжение в знак протеста — одна из сильнейших форм протеста в Китае, и именно поэтому даже самые отчаявшиеся люди прибегают к ней крайне редко. Однако за последние семь недель как минимум трое несчастных попытались покончить с собой именно таким образом. Причина одна: насильственное выселение из домов для расчистки места под коммерческие проекты.

(The Economist [317])

Чиновники Коммунистической партии идут в авангарде процесса расчистки земельного пространства для капиталистического развития страны, обеспечивающего устойчивый экономический рост и занятость населения. При этом настоящей проблемой становятся не сами факты выселения, а то, какой коррупцией это сопровождается. В большинстве случаев местные чиновники работают на два фронта. Сначала они берут взятки с предпринимателей за выделение земельных участков, а затем уводят из казны на личные счета компенсационные выплаты, причитающиеся переселяемым гражданам. Еще одной искрой, способной в любой момент воспламенить пороховую бочку народного гнева, является то, что переселенцы крайне редко получают адекватную замену отбираемому у них жилью.

В некоторых случаях глобальные переселенческие программы сопровождают реализацию масштабных государственных проектов. Классический пример этого подхода — самая большая в мире плотина «Три ущелья», перекрывающая Янцзы в провинции Хэбэй недалеко от Чжэнцина. Ее строительство, начавшееся в 1994 году, изначально предусматривало переселение более 2 млн человек. Шанхай, готовящийся к выставке «Экспо 2010», с 2000 года ежегодно переселяет около 80 тысяч человек, а в 2007 году планирует переселение свыше 400 тысяч жителей. [318]

Однако такие «переселения народов» — лишь верхушка айсберга. В каждом городе, поселке и деревне Китая местные чиновники бесконтрольно продают права землепользования без переговоров с теми, кто проживает на этих территориях. На освобожденных участках инвесторы возводят все — от автострад и гидроэлектростанций до дорогостоящего жилья и супермаркетов.

Выселение крестьян с исконных мест их проживания — процесс сам по себе очень негативный. Но еще хуже то, что коррумпированные чиновники расхищают средства, предназначенные для выплаты компенсаций. Именно безнаказанная возможность «бюджетной экономии», а зачастую — и личного обогащения, является дополнительным стимулом для набирающего силу процесса изъятия земли у крестьян в пользу частных и корпоративных инвесторов.

У нас, крестьян, зачастую нет средств даже для того, чтобы нормально питаться. А самый мелкий поселковый чиновник в состоянии позволить себе собственный дом и машину. Это очень обидно. И мы вступаем с этим злом в борьбу.

(World Wide Socialist Web [319])

Почти 60 % населения Китая занято в сельскохозяйственном производстве. Среднегодовой доход китайского крестьянина составляет 400 долларов и практически не растет. Большая часть крестьян ведет хозяйство на очень маленьких земельных участках, едва позволяющих свести концы с концами. [320] В лучшем случае урожай дает возможность прокормить себя и свою семью. Однако шансы на хороший урожай тают год от года под натиском все учащающихся засух, загрязнения воды, воздуха и почв и эрозии плодородного слоя.

Но куда большей бедой для китайского крестьянина стало нашествие армий местных чиновников, стремящихся выжать из них налоги. Тяжелое налоговое бремя казалось бы легче, если бы сельчане знали, что их деньги идут на финансирование услуг для них же самих. Но всем известно, что собранные средства уходят прямиком в карманы местных партийных чиновников.

Пока крестьяне в поте лица трудятся под палящим солнцем, эти «руководители» проносятся мимо них в дорогих лимузинах, досыта едят на роскошных банкетах, развлекают любовниц в пятизвездных отелях и посылают своих единственных отпрысков, прозванных «маленькими императорами», в частные школы — и все это за счет китайского народа. [321] Как отмечалось в Washington Post, примерно «четверть всех доходов казны на самом деле уходит на личные нужды чиновников всех уровней». [322] Крестьянин Дэ Чжонгэн говорит: «Наши дома стоят 30 тысяч юаней, а их дворцы — 300 тысяч». [323]

Значительный объем средств, похищенных из бюджета и полученных от множества других преступных видов деятельности, оседает на счетах крупных зарубежных банков. Как отмечает журнал Maclean 's, «на офшорные счета из Китая ежегодно уводится свыше 60 млрд долларов. Коррупция наносит удар не только по экономическому процветанию КНР, но и по самой легитимности правления Компартии». [324]

В ближайшее время улучшения ситуации ожидать не стоит. Несмотря на то что центральное правительство с большой помпой анонсировало снижение налогов на крестьянские хозяйства, «население китайской деревни полностью увязло в выплатах и налогах, введенных местными властями для оплаты работы постоянно растущей армии чиновников». [325] Профессор Чжан Вей-ран из Университета Альберты описывает эту проблему так: «Как только отменяется один налог, тут же вводится другой. Это — гонка на выживание». [326]

Одно из самых уродливых последствий вытягивания чиновниками доходов из нищающих крестьян описано в статье Уильяма Добсона в журнале New Republic. Когда доведенные до отчаяния крестьяне решаются на выступления протеста, «традиционной практикой для руководителей местной полиции стал наем для разгона демонстраций местных хулиганов или бандитских авторитетов. Иногда местные власти, видя свою неспособность справиться с нарастающей волной возмущения, просто раздают демонстрантам деньги. Разумеется, подобные методы не способствуют спаду движения протеста». [327]

Китайская беднота ощущает себя все более беззащитной и растерянной перед растущей безработицей и повсеместной коррупцией. Параллельно с быстрым ростом сверкающих небоскребов, рядов среднего класса, промышленной мощи и богатства Китая, в стране нарастает и скрытая социальная напряженность. Этот процесс усугубляется тем, что в обществе растет разрыв между бедными и богатыми, и тем, что система социальных гарантий, созданная при социализме, стремительно разрушается. До недавних пор лава общественного протеста незримо копилась, но не так давно она выплеснулаось на поверхность и привела к резкому росту полных драматизма протестных выступлений. По мнению многих, это — самая большая из существующих угроз стабильности правления Компартии Китая и экономическому возрождению страны в целом.

(Maclean 's [328])

Многие черты грядущих гражданских войн Китая роднят их не с противостоянием города и деревни, а с очень знакомой классовой борьбой.

С одной стороны баррикад оказываются нищие крестьяне и угнетенный пролетариат, составляющие подавляющее большинство населения КНР. Именно они были основой системы, которую создал Мао Цзедун. С другой — все та же, знакомая со времен правления Чан Кайши, связка богатых предпринимателей и коррумпированных чиновников, беззастенчиво обогащающаяся за счет рабочих и крестьян. Но особый оттенок всей этой ситуации придает то, что дорогу жесточайшей, описанной еще Марксом, эксплуатации новой буржуазией китайских пролетариев мостит не кто иной, как Коммунистическая партия Китая. Все происходит в точном соответствии с мудрым замечанием лорда Эктона: «Власть развращает. Абсолютная власть развращает абсолютно».

Всего 1 % процент населения Китая владеет 40 % его национального богатства, и большая часть этих богатств получена путем подкупа и коррупции.

(Росс Террилл «Новая Китайская империя»)

Процесс ограбления простого населения предпринимательской и чиновничьей элитой, начавшийся в Китае после запуска программы экономических реформ, столь же отвратителен, как и в любой латиноамериканской банановой республике или африканской диктатуре. Разница только в скорости. В Поднебесной перераспределение общественного богатства произошло молниеносно. Всего за пару десятилетий страна, где провозглашалось всеобщее равенство людей, лишенных собственности, превратилась в «угодья для Большой охоты за богатством».

Ниже приводятся определения, взятые из одной из лучших книг о современной КНР — «Коррупция и рынок в сегодняшнем Китае» (Yan Sun, Corruption and Market in Contemporary China). Ее автор Ян Сан дает краткое изложение всех типов коррупции, существующих в китайском обществе, и косвенно раскрывает, насколько глубоко въелось это зло в современную китайскую культуру.

В новостных программах мы постоянно слышим, что очередной мэр китайского города, чиновник провинциального правительства или высокопоставленный член партии был пойман с поличным на получении взятки. Речь может идти о золотых слитках в сейфах китайских банков, или о бесплатном образовании для детей партийной элиты, или о прожигании полученных взяток на машины и любовниц. Но факт остается фактом. Коррупция настолько поразила китайское чиновничество, что оказавшийся нечистым на руку американский конгрессмен Дюк Каннингэм, тративший полученные подношения на яхты и загородную недвижимость, по сравнению с китайцами — сущий младенец.

Взяточничество (шоу-юй) — прямой платеж в обмен на оказание услуги. Примеры — выплата чиновникам комиссионных от сделок, наем самих чиновников или членов их семей в качестве «консультантов», предоставление безвозвратных займов, особые подарки на свадьбах, праздниках или похоронах.

Хищение (тань-ву) — прямая кража бюджетных средств путем искажения бухгалтерской документации. Примеры— предоставление фальшивых счетов и актов о выполненных работах или заключение работником госпредприятия строительных договоров со сторонним подрядчиком по завышенной цене или в обмен на дальнейшее предоставление ему пакета акций компании.

Незаконные доходы (фейфэ шо-ру) — устанавливаемое по факту расхождение между уровнем доходов и расходов. Подобные незаконные доходы могут формироваться из взяток, хищений, незаконного извлечения прибыли или контрабанды.

Незаконное присвоение средств (ну-йон) — незаконное использование бюджетных денег, подлежащих в дальнейшем возврату или выплате. Примеры — займы для приобретения в корыстных целях акций или целых промышленных предприятий, увод на личные счета фондов помощи пострадавшим и компенсационных переселенческих выплат, займы преступным сообществам на осуществление таких операций, как контрабанда и торговля наркотиками.

Нравственное разложение (диоде дуолуо) — использование служебного положения для удовлетворения личных потребностей чиновников. Примеры — принуждение к проституции, организация изнасилований и покровительство проституткам, распространение порнографии, домашнее насилие и заведение любовниц.

Халатность (ду-чжи) — нанесение ущерба людям или оборудованию из-за неспособности чиновника надлежащим образом выполнять свои обязанности. Как правило, эта форма коррупции сопровождается взяточничеством. Деньги передаются для отвода чиновничьего внимания от грубейших нарушений мер безопасности на производстве или их хронического несоблюдения.

Кумовство (ицзянь моуси) — предоставление неоправданных привилегий или преимуществ друзьям или родственникам. Примеры — выделение квотированных товаров родственникам и друзьям для перепродажи и организация бесплатного обучения своих детей на средства подчиненных организаций.

Растрата (хуихуо ланьфей) — использование казенных средств для финансирования неоправданных излишеств. Примеры — чрезмерное увлечение банкетами и дарением подарков, использование роскошных машин для обслуживания гостевых групп, закупка для служебных нужд особо ценных товаров и аренда слишком дорогих офисов.

Контрабанда (цзуси) — определяется как ввоз и вывоз с территории страны разрешенных товаров без уплаты таможенных сборов или трансграничные сделки с запрещенными товарами, а также меры по уходу от уплаты сборов, превышению установленных экспортно-импортных квот или препятствование таможенному осмотру.

Нарушение правил бухгалтерского учета (вэйфан кайцзжь цзи-лу) — применение ложных бухгалтерских проводок и операций для увода активов или сокрытия незаконного использования средств. Например, обман государства за счет неверной статистической отчетности и нецелевое использование бюджетных средств.

В основе всей коррупционной пирамиды Китая лежит принцип, традиционно называемый «чанцзи». Этот термин описывает стиль ведения бизнеса, основанный не на знании о рынке, а на знании «нужных людей в нужных местах». В рамках такой бизнес-философии связи решают все. На практике это выливается в то, что главным для делового успеха в Китае становятся дружеские отношения с правительственными и партийными чиновниками, которые могут своей властью изымать у граждан земельные участки и предоставлять дополнительные льготы.

Повсеместный расцвет бизнеса «нужных людей в нужных местах» привел к нарастанию народного гнева против «крепнущего союза партийных чиновников и шустрых бизнесменов» и «дальнейшему скрытому укреплению сращивания больших корпораций и Коммунистической партии». [329] На поверхности это недовольство вылилось в серию спонтанных выступлений протеста, которые в эпоху мобильных телефонов и SMS-сообщений могут легко перерасти в бесконтрольный бунт.

Если рядовой китаец не устраивает шума по поводу своей проблемы, ей никто не занимается. Но если все вокруг считают, что проблемы можно решать только криком и насилием, это очень опасно для общества.

(Профессор Лянь Ю-цзинь, Сычуанский университет [330])

Чтобы по-настоящему понять, почему нарастание волны общественных протестов столь опасно для стабильного правления Компартии и для всего общества, нужно вернуться к одному из периодов многотысячелетней истории Китая и извлечь из него правильные уроки. Коммунистическая революция, в 1949 году приведшая к власти Мао Цзедуна, на самом деле началась в 1921 году. Тогда это было стихийное выступление относительно небольшой группы китайских крестьян против коррумпированного альянса городских чиновников и предпринимателей, на страже которого стоял Гоминьдан. С точки зрения китайской культурной традиции, народ не только имеет право, но и должен восставать против правителей, которые не учитывают его интересы. [331]

Для китайского руководства «обязанность народа восстать» — вовсе не пустые слова. В 1989 году танки Народно-освободительной армии Китая и Внутренних войск подавили зерна бунта не только на площади Тяньаньмынь, но и в других крупных китайских городах. Однако наведение порядка в сельской местности — задача совершенно иного масштаба. При ее выполнении центральное китайское правительство неизбежно вынуждено полагаться на поддержку местных органов власти и децентрализованного руководства китайской армией. Все описанные в этой книге безобразия: от бездумного загрязнения окружающей среды и невнимания к водным ресурсам до разгула коррупции, принудительных переселений и далеко опережающего средний уровень имущественного расслоения — сегодня творятся именно на местах. И именно действия местных властей — основной источник социальной напряженности. Как отмечается в журнале American Thinker:

Репрессивный характер действий центральных властей Китая ошибочно принимается за свидетельство его силы. В действительности верховные руководители Китая хорошо представляют себе всю шаткость своей реальной власти. Они отдают себе отчет в том, что угроза перерастания социальной напряженности в восстание и последующий распад КНР вполне реальны. За свою историю Китай прошел множество циклов распада и воссоединения, и об этом знают все его жители. [332]

Мусульманские меньшинства буквально задыхаются под «железной пятой» Китая. Но для того чтобы контролировать Западный Китай, центральным властям пришлось ввести в регион большое количество вооруженных формирований, готовых в любой момент нанести удар по вспыхивающим очагам, на первый взгляд, бесплодных конфликтов.

The New York Times [333]

Но по Китаю бродит не только призрак «гражданской войны, которая поднимет одного ханьского китайца против другого». Сегодня все реальнее становится угроза восстания и начала сепаратистских этнических меньшинств КНР против ханьского большинства. Официальная статистика признает существование в Китае более 50-ти «малых народов». Однако более 95 % населения относится к «этническим китайцам» или ханьскому большинству. [334] Эпицентром зарождения этнических конфликтов в Китае выступает населенный преимущественно мусульманами Синьцзян-Уйгурский автономный район.

Эта провинция — самая большая в Китае по площади. Однако из-за климатических особенностей и резких перепадов температур она же — и самая малонаселенная. Формально провинция была присоединена к Китаю в 1759 году маньчжурской династией Цин, но на практике до 1949 года ею управляли местные властители. И только после прихода к власти коммунистов ими был разыгран один из самых безжалостных исторических гамбитов, позволивших поставить Синьц-зян под контроль центра.

Сразу после Второй мировой войны СССР ввел войска на территорию Синьцзяна и активно поддержал так называемое «правительство Восточного Туркестана». Сталину был не нужен радикальный мусульманский режим на границе с советскими среднеазиатскими республиками, и он содействовал заключению договора о дружбе и сотрудничестве между правительством Восточного Туркестана и КНР. Однако по пути в Пекин самолет, на борту которого находилось все политическое руководство новой республики, таинственным образом разбился. Погибли все пассажиры и члены экипажа. После образования вакуума власти, под прикрытием деклараций о «необходимости стабилизации» Мао ввел на территорию Восточного Туркестана войска, и с этого времени Синьцзян лишь формально именуется «автономной областью».

С сельскохозяйственной точки зрения Синьцзян-Уйгурская автономная область — «мертвая пустыня», [335] и немалую роль в этом сыграли чрезмерная вспашка и выпас скота, вырубка лесов и неумелые попытки центральных властей «освоить степную целину». [336] Однако именно здесь, под песками пустынь и холмами степей, [337] лежит 40 % разведанных запасов китайского каменного угля. [338] Столь же щедро природа одарила эти земли запасами нефти и природного газа, [339] составляющими примерно треть всего нефтегазового запаса страны. [340]

Для КНР Синьцзян ценен не только как природная кладовая энергоносителей. Он граничит с восемью среднеазиатскими странами и Российской Федерацией и имеет огромную геостратегическую ценность. Через Среднюю Азию в случае военного конфликта с Тайванем или другими странами может доставляться нефть с Ближнего Востока. Такие среднеазиатские республики, как Казахстан и Кыргызстан, имеют собственные нефтегазовые запасы, способные заменить ближневосточные поставки в критических ситуациях. Именно поэтому сегодня Китай строит в регионе разветвленную сеть автострад, железных дорог и трубопроводов, связывающих задыхающиеся от нехватки нефти промышленные предприятия прибрежного Китая со Средней Азией и Российской Федерацией.

Части Народно-освободительной армии Китая всегда готовы наносить мощные удары по силам сепаратистов и не намерены выказывать им никакой жалости.

Ван Лицзянь, секретарь обкома КПКСиньцзян-Уйгурской автономной области [341]

С этнической точки зрения большинство населения Синьцзяна — это уйгуры, тюркоязычный народ, исповедующий ислам. Следует отметить, что это этническое меньшинство сегодня подвержено едва ли не самым суровым гонениям на некоренные национальности в мире. Активисты национально-освободительного движения здесь с завидной регулярностью арестовываются, подвергаются пыткам и даже казням. Согласно статистике, в «Синьцзян-Уйгурской автономной области Китая проходит наибольшее количество казней по обвинению в подрыве государственной безопасности КНР». [342]

К «подрыву государственной безопасности» может быть приравнена любая деятельность независимых религиозных организаций. В государственных школах запрещено празднование религиозных праздников и изучение священных текстов. Более того, «государство контролирует состав мулл, определяет, какой версией Корана надлежит пользоваться в мечетях, назначает места проведения религиозных собраний и даже выступлений верующих». [343]

После удара террористов по США 11 сентября 2001 года репрессивные меры в Синьцзяне были ужесточены. Китайское правительство использовало эту трагедию для заключения крайне выгодного для себя договора с США. Китай согласился поддержать войну, объявленную США террористам, при одном условии: США признали действия уйгурских сепаратистов не восстанием коренной народности против тоталитарного режима, а террористическими атаками, инспирированными и подготовленным «Аль-Кайедой» и лично Усамой бен Ладеном. Сегодня под прикрытием знамени «борьбы с терроризмом»:

…Китай применяет антитеррористическое законодательство к любому, кто высказывает в Синьцзяне сепаратистские мысли. Число арестованных «террористов» в этом регионе за последние два года составило несколько десятков тысяч человек. Многие из них казнены. Комментируя это, официальный Пекин недавно заявил, что режим «антитеррористической борьбы» в регионе введен на неопределенный срок.

Столь жесткое наведение порядка само по себе уже переполняет чашу терпения местных жителей. Однако наиболее отвратительным с их точки зрения является усиливающийся процесс «китаизации» региона. Китай уже давно проводит политику переселения значительного числа этнических китайцев из бедных провинций в Синьцзян.

Сегодня их численность в регионе растет вдвое быстрее, чем численность уйгурского населения.

Но вместо подчинения китайцам, уйгуры все более и более радикализуются. В этом этническом конфликте в очередной раз заметна ирония истории. Уйгуры традиционно «отличались своим либерализмом в толковании ислама, но ныне среди уйгурских юношей крайне популярны идеи радикального исламизма». [344] Сегодня «по официальным данным в западных городах региона стычки между уйгурами и китайцами происходят практически ежедневно». [345]

Маловероятно, что эти конфликты перерастут в полномасштабное партизанское движение, подобное алжирскому или вьетнамскому времен их войн за независимость. Коренное население слишком мало, а численность китайских сил поддержания государственной безопасности слишком велика, и они хорошо вооружены. Однако не следует забывать, что на дворе — эпоха миниатюрных ядерных зарядов и биологических атак. Китай все более уязвим перед лицом террористических атак на такие объекты, как плотина «Три ущелья» и крупнейшие мегаполисы. Каждый из подобных терактов в состоянии спровоцировать обострение любой из вялотекущих «гражданских войн Китая», и именно поэтому жесткое подавление выступлений уйгуров сегодня крайне опасно для Китая.

Давным-давно, 25 лет назад, жизнь в Китае была проста. Если вы жили в городе, то работали на государственном предприятии или в учреждении, а если в деревне — трудились в колхозе. Зарплаты были низкими, но это не имело значения: покупать было нечего. Выбор одежды был ограничен серым костюмом любимого фасона Председателя Мао или голубым костюмом того же покроя. Только партийным чиновникам полагались автомобили. Для остальных понятие личного транспорта ограничивалось дефицитным велосипедом марки «Летящий голубь». Но в качестве компенсации за серость и беспросветность существования, государство неплохо заботилось об основных нуждах своих граждан. Здравоохранение (несмотря на его низкий уровень) было гарантированной привилегией каждого китайца. То же можно сказать и о пенсионном обеспечении. Квартплата была крайне низкой, а образование — бесплатным.

(The Economist [346])

Уже много столетий по страницам китайских летописей и исторических книг бродит призрак. Сами китайцы называют его «люань» — беспорядок, хаос. «Люань» описывает тот ужасный момент, когда общество рушится, все привычные структуры перестают работать, момент, и одна катастрофа тянет за собой другую. Китай слишком часто проходил эту точку на своем пути.

(Жан-Люк Доменак [347])

Население Китая стремительно стареет. На горизонте замаячила перспектива пенсионного кризиса такого масштаба, в сравнении с которым грядущие проблемы пенсионного обеспечения в США, Японии или Германии кажутся легкими дуновениями ветерка.

Кроме того, здоровье населения Китая становится все хуже и хуже. Загрязнение окружающей среды стало причиной тяжелейших заболеваний у сотен миллионов жителей страны. Это происходит на фоне агонии системы гарантированного медицинского обслуживания, рухнувшей под напором волны приватизации социальных услуг и других масштабных экономических реформ.

На систему здравоохранения, и без того доживающую свои последние дни, наваливается еще и бремя грандиозной эпидемии СПИДа, грозящей стать самой массовой в мире. Она началась с самого серьезного скандала на планете, связанного с переливанием зараженной донорской крови, но сегодня ее обостряет и быстрорастущее число наркоманов, вводящих отраву внутривенно, запоздалая сексуальная революция в духе 60-х годов и расцвет проституции.

Именно в силу этих причин руководителям страны вовсе не нужно быть ясновидящими, чтобы понимать, что под главенствующую роль КПК и само китайское «экономическое чудо» подложены сразу несколько бомб с часовым механизмом. Механизм обратного отсчета запущен и в отношении все нарастающего дефицита пенсионного фонда, и для гибнущей системы бесплатной медицины, и даже для грядущего «девятого вала» заболеваемости СПИДом. Если эти бомбы не обезвредить, любая из них в состоянии запустить целую цепочку экономических, социальных и политических потрясений. И если на них наложатся все те проблемы, о которых говорилось в предшествующих главах книги, то с высокой долей вероятности Китай вновь придет к самому страшному — моменту «люань», когда прервется связь времен.

Количество пенсионеров в Китае сегодня составляет 48,2 млн человек.

К 2010 году эта цифра вырастет до 70 млн, а к 2020 — до 100 млн.

Эти данные приводятся в отчете Министерства КНР по вопросам труда и социального страхования. Но в отличие от США и европейских государств, переживших момент наивысшего экономического процветания до начала периода стремительного старения населения, Китай рискует состариться, не успев по-настоящему разбогатеть.

(USA Today)

Китайские пенсионеры пока еще не успели превратиться во влиятельную политическую группу, подобную Американской ассоциации пенсионеров или «Серым пантерам». Однако поводов для социального протеста у них куда больше.

Слом существовавшей ранее системы «железной миски риса» привел к тому, что десятки миллионов людей оказались без работы, а сотни миллионов вступили в предпенсионный возраст без каких-либо надежд на нормальную пенсию или медицинское обслуживание. В «старые добрые времена» Председателя Мао размер пенсий был действительно велик. Рабочим начислялось до 80 % их зарплаты на последнем месте работы. Но сегодня объем существующих пенсионных обязательств государства оказывает серьезное давление на систему государственных финансов Китая. Ситуация ухудшается и тем, что пенсионный возраст китайских мужчин — 60 лет, а женщин — 55, то есть ниже, чем в большинстве стран мира.

Как и в случае США и Японии, основной проблемой китайского пенсионного фонда является то, что он формируется из отчислений сегодняшней рабочей силы. Все люди, занятые в экономике Китая, регулярно перечисляют часть своих зарплат в фонд, содержащий пенсионеров. Но с течением времени количество пенсионеров существенно возрастет, а число трудоспособных рабочих — снизится до критического уровня. Между ситуацией в развитых странах и положением в Китае существуют очевидные различия. Китаю труднее содержать эту систему, поскольку доход на душу населения в КНР ниже. Особенно критичной ситуация стала после вхождения в ряды трудоспособных граждан детей, рожденных позже 1979 года, когда была введена «политика одного ребенка в семье». Ее критиковали и консерваторы, и либералы внутри самого Китая, но КПК сочла, что без этих мер справиться с бесконтрольным ростом населения Китая невозможно. Сегодня мы видим все странные экономические и социальные плоды этого эксперимента.

Во-первых, в Китае часты случаи убийства новорожденных девочек и абортов по результатам УЗИ в случае, если эмбрион выказывает женские признаки. Это привело к критической нехватке женщин в рядах китайской молодежи. Описанное в «законах Мерфи» правило «неожиданных последствий» привело и к тому, что нехватка женщин вызвала бурный расцвет проституции и распространение венерических болезней и СПИДа: не нашедшие себе семейной пары молодые мужчины для удовлетворения своих сексуальных потребностей обращаются в публичные дома.

Кроме того, политика «одного ребенка» привела к расцвету рынка нелегальной рабочей силы. Многие семейные пары предпочитают тайно уехать из родных деревень в города, чтобы избежать штрафов, наказаний или даже насильственной стерилизации со стороны местных чиновников. В Китае выросло и количество похищений детей мужского пола, которых перепродают бесплодным парам.

С экономической точки зрения самым опасным результатом «политики одного ребенка» станет запуск механизма убыли населения КНР. По оценкам демографов, трудоспособное население Китая достигнет наибольшей численности в 2010 году и с этого момента начнет стремительно падать.

Перед Китаем встала и так называемая проблема «1–2–4». Очень скоро каждый работник из своих отчислений должен будет формировать государственные затраты на пенсии двух пенсионеров и обучение четырех детей школьного возраста. При этом проблема наполняемости государственных фондов социального страхования усугубляется и растущей мобильностью населения. В прошлом и работники, и дети, и пенсионеры зачастую сосуществовали в рамках одного домохозяйства, и молодежь заботилась о старшем поколении. Сегодня семьи часто живут отдельно. Это увеличивает затраты каждой семьи, так как необходимо финансировать несколько домохозяйств. Особенно тяжелым грузом это становится для сельских бедняков, на которых в Китае никогда не распространялась система социального страхования.

Экономические перспективы данной ситуации не слишком оптимистичны. После краха системы гарантированного социального обеспечения и закрытия многих госпредприятий основным генератором рабочих мест и локомотивом экономического роста стал частный сектор. Однако частные компании имеют тенденцию игнорировать или минимизировать выплаты во вновь созданные фонды медицинского и социального страхования, так как они очень велики: «24 % от фонда заработной платы — вдвое выше, чем выплаты по соцстраху в США». [348] Следствием такой ситуации стало то, что «на социальные выплаты в дальнейшем могут рассчитывать всего 10 % городской рабочей силы».

Очевидным решением этой проблемы могло бы стать повышение пенсионного возраста, но это вызовет негодование у значительных слоев пожилых граждан. Кроме того, остающиеся в строю ветераны будут лишать работы еще большее число безработных и мигрантов.

Как отмечает Ричард Джексон, исследователь Центра стратегических и международных исследований, «в конечном счете вопрос пенсий превратится в проблему социальной стабильности. Правительство это понимает и видит, но выхода из этого положения не знает». [349]

Ситуация выглядит насмешкой над многими ветеранами Компартии, героически прошедшими через все ужасы Большого скачка и культурной революции. Большую часть своей жизни они работали в коммунах, получая мизерные зарплаты и свято веря, что все это — часть общественного договора партии и общества, согласно которому правительство обеспечит их пожизненной системой социальных гарантий. Но Компартия бросила своих ветеранов в самое трудное для них время, и их гнев будет нарастать по мере того, как будут рваться все новые нити «страховочной сети социальных выплат».

Удалил аппендикс — на год затяни пояс потуже.

(Китайская шутка [350])

Для правительства Китая отладка национальной системы медицинского обеспечения — одна из самых главных задач сегодняшнего дня. От ее решения зависит не только здоровье 1 млрд 300 млн китайцев, но и всего остального мира.

(China Business Review [351])

В день, когда Ча пришла в народную больницу № 3, чтобы попытаться вылечиться от СПИДа, у нее не было никаких острых симптомов этой болезни. Но у нее были некоторые сбережения, а это привлекает внимание современных китайских медиков гораздо больше, чем болезнь. Врачи настояли на скорейшей госпитализации и начале курса лечения дорогими внутривенными вливаниями. При этом Ча предупредили, что выбора у нее нет. Когда она попросила о лечении бесплатным препаратом, выделяемым согласно распоряжению правительства для лечения СПИДа малообеспеченным пациентам, доктора подвергли ее остракизму и вынудили продолжить курс лечения. В конце концов на 45-й день лечения у нее кончились и собственные, и заемные средства. Ее счет на оплату медицинских услуг достиг 1400 долларов США — трех ее ежегодных окладов. Поняв, что их пациент — банкрот, врачи немедленно выписали женщину. «Главный врач больницы сказал, что я могу вернуться, когда у меня вновь появятся деньги».

The Washington Post [352]

Перспективы кризиса пенсионной системы выглядят жутко. Но проблемы китайской системы здравоохранения затмевают даже их. Китай тратит на ее поддержание всего 6 % ВВП. Для сравнения: в Японии эта цифра составляет 8 %, а в США — 14 %. [353]

Врачей не хватает, и от больных все чаще требуют оплаты лечения прямо по факту. Тем, кому не хватает средств на оплату медицинских услуг, предлагается покинуть медицинские учреждения и умирать медленной и мучительной смертью. Частью проблемы стала высокая стоимость медицинского страхового полиса. Она составляет от 50 до 200 долларов в год, [354] хотя у подавляющего большинства населения годовой ДОХОД не превышает 1000 долларов.

Но так было не всегда. До 1979 года в Китае действовала вполне эффективная система недорогого гарантированного медицинского обслуживания всех граждан. Двумя основными компонентами этой системы были сеть государственных больниц и сеть так называемых «босоногих докторов», посещавших деревни и содержавших сельские больницы.

Эта система называлась «Даньвэ», и ее финансирование осуществлялось из бюджетных средств, в первую очередь — налогов. Средства на охрану здоровья рабочих и их семей перечислялись в казну государственными предприятиями, а сельскохозяйственные кооперативы финансировали свои системы медстраха самостоятельно. Таким образом, «провайдерами медицинского обслуживания были наниматели — госучреждения, госпредприятия или колхозы. И именно им законом вменялось в обязанность заботиться о продолжении медицинского обслуживания пенсионеров». [355]

Результатом создания столь всеобъемлющей системы стал один из немногих социальных триумфов маоистского Китая — падение уровня детской смертности с 200 случаев на 1000 новорожденных до 32 и удвоение средней продолжительности жизни — с 35 лет до 71 года. Система «Даньвэ» позволила справиться с эпидемиями паротита и туберкулеза и практически полностью искоренить такие болезни, как шистосомоз и сифилис. [356]

Экономические реформы привели к полному распаду прежней системы. Ее уничтожение началось в 80-х годах и происходило стремительно и безжалостно. Все началось с мгновенной гибели системы в сельской местности после роспуска сельхозкооперативов. Уровень покрытия крестьян медицинским обслуживанием мгновенно упал с 90 % населения деревень до 10 %. [357] В то же время государственные промышленные предприятия устремились в погоню за прибылью и сразу же вычеркнули расходы на медицинское страхование из числа обязательных издержек. Многие госпредприятия обанкротились.

В период с 1980 по 2004 год правительство Китая более чем вдвое уменьшило размер ассигнований на здравоохранение — с 36 до 17 % совокупных расходов бюджета. Кроме того, новая экономическая модель предусматривала перевод на коммерческую основу врачей, больниц и аптек и финансирование их деятельности на основе счетов, выставляемых пациентам.

В рамках «реформы» государство попыталось продолжать регулировать цены на отдельные виды медицинских услуг и лекарства. Но в то же время больницы остались вправе зарабатывать деньги на лечении пациентов с использованием новейших препаратов и требовать проведения сложных и дорогих анализов.

Результат не заставил себя ждать. Больницы превратили свои аптеки в «центры прибыльности» и, с помощью врачей, получающих свои проценты, резко увеличили рецептурные продажи зачастую ненужных препаратов, главным достоинством которых было то, что государство не контролировало их цену. Сегодня, «после всех дистрибьюторских и больничных накруток, розничная цена некоторых лекарств в 20 раз превышает отпускные цены заводов». Именно поэтому более половины всех затрат китайских пациентов на лечение — это траты на лекарственные препараты, хотя в развитых странах этот показатель составляет всего 14 %. [358]

Врачи увлеклись новейшими технологиями лечения и диагностики, лежащими вне сектора регулируемых цен. Однако самое неприятное в том, что, как убедились на собственном опыте многие китайцы, даже если у пациентов есть средства на госпитализацию, нормального лечения можно добиться лишь методичной раздачей взяток. [359] А некоторые врачи, по данным Государственного исследовательского центра Китая, дошли и до того, что «сознательно ухудшают здоровье пациентов, чтобы ввергнуть их в следующий круг лечения, диагностики и приобретения дорогих лекарств». [360]

Неудивительно, что уровень детской смертности в беднейших районах Китая начал снова стремительно расти, [361] поскольку резко упал процент младенцев, привитых от туберкулеза, дифтерии, краснухи и полиомиелита. В 1980-е годы иммунизация новорожденных была обязательной. [362] Растет заболеваемость туберкулезом среди взрослых. [363] Прибавьте к этой картине взрывной рост числа заболеваний СПИДом и появление таких новых болезней, как атипичная пневмония и «птичий грипп», и вы поймете, насколько плоха ситуация.

Жители некоторых районов Китая, задыхаясь от грязного воздуха и болея от ядовитой воды, все громче протестуют против такой платы за перспективы быстрого экономического роста.

(Knight Ridder Newspapers [364])

Сегодня китайское правительство тратит все возрастающие суммы денег на экологическую очистку основных мегаполисов: горожане, чьи доходы постоянно растут, требуют чистого воздуха и чистой воды. Но по контрасту с городами китайские деревни приобретают черты "больших помоек». Местные чиновники отчаянно ищут пути обеспечить крестьянам занятость и увеличить собираемость налогов, всеми способами защищая «грязные производства». В сельскую местность уже переехали многие нефтеперерабатывающие и сталеплавильные заводы. Туда устремились и транснациональные корпорации, желающие обойти экологические нормы, действующие в странах их юридической регистрации. В проигрыше оказываются сотни миллионов крестьян и рыбаков, и без того находящихся в самом низу социальной структуры Китая. Их повседневное существование полностью зависит от чистоты водных ресурсов и состояния земли.

(The New York Times [365])

Кризис системы здравоохранения ускоряется в силу того, что Китай быстро выходит на первое место по уровню загрязнения окружающей среды, оставляя далеко позади США. В стране зарегистрирован резкий рост случаев заболевания всеми формами рака, а также эмфиземой легких и самыми различными инфекциями верхних дыхательных путей. Против нарастающего отравления сельскохозяйственных и морских угодий протестуют не только крестьяне и рыбаки. Все чаще в различных городах Китая происходят выступления жителей, требующих прекратить загрязнение воздуха и отравление воды.

Результатом этих выступлений стало то, что более богатые и влиятельные в политическом плане прибрежные провинции — от Гуандуна на крайнем юге до Шанхая на северо-востоке — начали вытеснение самых вредных производств из своих регионов в глубинные районы КНР. По сути, эти богатые провинции повторяют путь, который ранее по отношению к ним прошли корейские, американские, японские и тайваньские корпорации: они экспортируют загрязнение окружающей среды.

Как отмечает Элизабет Экономи, «несомненно, что в экономике тоже существует «пищевая пирамида», и чем ниже уровень, на котором вы находитесь, тем серьезнее будут ваши экологические проблемы». [366] Сброс в сельскую местность отходов и грязных производств, а также «расползающееся промышленное развитие» страны лишь добавляют масла в огонь тлеющего возмущения китайских крестьян.

Эти «гроздья гнева» ощутимы уже сегодня. Один крестьянин метко и ехидно объяснил свою готовность вступить в схватку с полицией:

«Они делают для иностранцев такие ядохимикаты, которые те боятся производить на родине. Лучше уж умереть сейчас, но изгнать их, чем обречь себя на медленное умирание». [367]

Глубину крестьянского гнева можно понять, прочитав приведенный ниже материал.

Деревня Хэнцзи расположена в провинции Чжэцзянь в дельте Янцзы. В мировой прессе широко освещалось произошедшее в этой местности столкновение более чем 30 тысяч демонстрантов и нескольких тысяч полицейских, начавшееся с протеста двух сотен пожилых женщин. [368] Эта сокращенная версия статьи «Сердитый китайский блоггер» [369] раскрывает причины многих тысяч конфликтов на территории Китая, рождающихся из взрывоопасной смеси проблем загрязнения окружающей среды, принудительных переселений и коррупции правительственных чиновников.

Деревню Хзнцзи предали в одно прекрасное утро, когда крестьяне вышли на поля и обнаружили, что земля, которую они возделывали веками, больше им не принадлежит. Местный сельсовет тайком подписал выгодный договор на передачу сельхозугодий городскому совету города Дуньян, расположенного неподалеку.

Представитель горсовета Дуньяна Чэнь Сицзян неохотно пояснил, что сделка носила абсолютно легальный характер. И он не солгал. Сельские советы контролируются ячейками Компартии и имеют право действовать от лица жителей деревни, не спрашивая одобрения своих действий.

Вскоре после подписания сделки, строители начали возведение на переданном городу участке зданий 13-ти химических фабрик. Некоторые из них принадлежали государству, а некоторые были частными. Несмотря на высокую стоимость отчужденной земли и очевидную прибыльность новых производств, крестьяне практически не получили компенсаций. Наиболее вероятной причиной такой несправедливости была кража выделенных средств местными чиновниками, осуществленная в сговоре с сельсоветом.

Несмотря на то что изъятие земель из оборота нанесло деревне ущерб, некоторые крестьяне все же считали, что строительство фабрик выгодно для деревни, так как обеспечит жителей работой и приведет к строительству бетонных дорог для поставки на производство необходимых компонентов и продуктов питания. Но негативные последствия вскоре затмили любые выгоды.

Начались проблемы с местной флорой. В районе химических заводов гибли деревья и трава. Очень скоро крестьяне обнаружили, что и их посевы начали погибать или становиться непригодными для употребления в пищу.

Затем пришел черед и самих крестьян. У многих начало резко портиться здоровье. Сильно выросло число новорожденных с генетическими дефектами и мертворожденных детей. Река Хуошу, из которой крестьяне традиционно брали воду для домашнего скота, полива полей и стирки, меняла свой цвет, пока ее воды не превратились в буро-коричневую жижу.

По мере нарастания проблем крестьяне все чаще жаловались на происходящее местным властям. Но их жалобы оставались без ответа. В отчаянии крестьяне даже решились отправить гонца в Пекин для передачи жалобы центральным властям, но там их посланника бесцеремонно выставили за дверь.

Последней каплей стал запрет мэра Дуньяна на посещение крестьянами его встречи с жителями. Их лишили последней возможности высказать свои жалобы. Вскоре после этого около двухсот пожилых женщин из местной организации пенсионеров перекрыли дорогу, которая вела к общежитиям химических заводов. Их целью было лишить производства возможности подвоза продуктов питания.

Местные власти среагировали мгновенно, выслав в зону бунта несколько автобусов с полицейскими, вооруженными плетками, дубинками и гранатами со слезоточивым газом. Но на помощь пенсионеркам пришли более 30 тысяч жителей деревни, и простой протест вылился в настоящую уличную войну.

Несмотря на весь трагизм этой ситуации, случай в Хэнцзи не уникален. Ежегодно тысячи гектаров сельскохозяйственных угодий отчуждаются под промышленные предприятия и городскую застройку. Крестьяне не могут остановить этот процесс, потому что все сегодняшнее общественное устройство Китая направлено против них и потому что властные структуры коррумпированы сверху донизу.

СПИД—заболевание удивительно смертоносное и в то же время — совершенно новое для человечества. Еще 30 лет назад этот вирус никак себя не проявлял. Но за последние 20 лет, по оценкам Совместной программы ООН по борьбе со СПИДом, синдромом приобретенного иммунодефицита заболели около 65 млн человек во всем мире. 25 млн больных уже умерли. СПИД безусловно смертелен. Ученые не видят возможности найти способ излечения от этой болезни даже в отдаленном будущем. Сегодня очевидно, что СПИД станет основной инфекционной причиной смерти в этом столетии.

(Foreign Affairs [370])

Сегодня СПИД нанес самый страшный удар не по Китаю, а по Экваториальной Африке. В этом регионе анальный секс традиционно используется как «народное контрацептивное средство», а презервативы столь же редки, как и лекарства против СПИДа. Этим вирусом заражены 28 млн жителей стран Черной Африки, и среднее число носителей СПИДа в этих регионах достигает 30 % населения, а в Ботсване — 40 %. [371] Но сколь бы ни был этот кризис трагичен с гуманитарной точки зрения, в общемировой перспективе вспышка эпидемии жестко локализована в одном регионе. Столь устойчивая изоляция эпидемии стала возможной именно за счет того, что страны Экваториальной Африки практически не участвуют в мировой торговле и международных военных конфликтах. [372]

Отметим, однако, что в ближайшие несколько десятилетий эпидемия СПИДа нанесет удары по трем крупнейшим евразийским странам — Индии, России и Китаю. [373] Для болезни характерен длительный инкубационный период — от 7 до 10 лет, и поэтому вспышки смертоносного заболевания ожидаются в этих странах в период с 2010 по 2020 годы.

Сегодня сомнительные лавры мирового лидера по числу больных СПИДом принадлежат Индии. Там число инфицированных уже перешагнуло за 5 млн человек. При этом прогнозируется колоссальный размах эпидемии в силу чрезвычайной распространенности проституции, культурных запретов на сексуальное образование и нежелания населения использовать какие-либо средства защиты от заражения, включая презервативы.

В России ситуация приняла иной оборот. В стране резко выросло число наркоманов, использующих шприцы, расцвела сексуальная вседозволенность (о чем свидетельствует рост числа внебрачных детей), в геометрической прогрессии выросло количество проституток, а тюрьмы превратились в места гомосексуальных изнасилований любого вновь прибывшего заключенного и стали гигантскими лабораториями для разведения вируса СПИД. Именно поэтому в Российской Федерации прогнозируется наиболее серьезный экономический ущерб от грядущей вспышки эпидемии. [374] Действительно, сегодня число больных в стране превысило 1 млн человек, и эта цифра быстро растет. Согласно аналитическому отчету, опубликованному в журнале Foreign Affairs, даже небольшая эпидемия СПИДа приведет к прекращению роста российской экономики, а полномасштабная вспышка снизит темпы роста к 2025 году наполовину. [375] Необходимо разобраться в механизме экономического ущерба, наносимого эпидемией СПИДа, поскольку вирус очень скоро, возможно, нанесет мощный удар по китайскому «экономическому чуду».

Книг на эту тему пока еще немного, но их авторам уже удалось достоверно выделить некоторые из макроэкономических последствий вспышек СПИДа для национальных экономик. Удар придется и по темпам роста населения, и по рынку труда, и по уровню сбережений. Чем шире удается взглянуть на ситуацию, тем более негативной оказывается цепочка последствий.

Но уже сейчас ясно, что влияние эпидемии СПИДа на семьи с низким доходом еще полностью не раскрыто. Во-первых, укорачивается продолжительность жизни взрослых членов семьи, и это существенно влияет на вложение средств в общее и техническое образование детей, что в свою очередь снижает объем инвестиций в обновление человеческого капитала региона. Во-вторых, повсеместное распространение заболевания в регионе серьезно влияет на принятие международными инвесторами решений о вложении капитала, переносе технологий и комплектовании кадрами. Даже этих двух заключений достаточно, чтобы увидеть, насколько долгосрочными могут быть последствия вспышки СПИДа для национальной экономики. По сути, страна отсекается от процесса глобализации. В перспективе это гораздо опаснее для ее развития, чем снижение численности трудоспособного населения или падение уровня сбережений.

(Foreign Affairs [376])

Самое трагичное в эпидемии СПИДа— то, что болезнь наносит удар по лучшей части национальных трудовых резервов: по людям в возрасте от 25 до 40 лет. Причина этого ясна — мужчины и женщины этой возрастной категории наиболее сексуально активны. Как только большая часть из них будет исключена из трудоспособного населения болезнью или смертью, произойдет резкое падение производительности труда.

Экономисты, глубоко занимавшиеся этой проблемой, выделили три основных формы ущерба, которые СПИД наносит работодателям и экономике в целом. Во-первых, это затраты на прекращение трудовых отношений, включающие в себя оплату соцпакета, пособий и похорон. Во-вторых, это затраты на замещение открывшихся вакансий, то есть потери в период подбора кадров на должность, стоимость подготовки и переподготовки. Кроме того, в случае, когда компания лишается высококвалифицированных работников, вместе с ними она зачастую теряет невосполнимое ноу-хау. Одновременно с этим и здоровые люди, как это уже стало очевидно на примере экономик африканских стран, вынуждены принимать на себя сверхурочную работу, что снижает общую эффективность предприятий в долгосрочной перспективе за счет повышенной усталости персонала.

И наконец, затраты, связанные непосредственно с болезнью. К ним относятся потери от отсутствия работников на предприятии по болезни, снижение производительности труда, повышение затрат времени руководящего состава на решение экстренных проблем больных работников и высокая стоимость медицинского обслуживания. Есть и скрытые потери — снижение корпоративного духа и необходимость отпускать работников на постоянные похороны коллег. Факт резкого снижения производительности труда у больных СПИДом подтвержден многочисленными научными исследованиями. Даже если сам сотрудник здоров, он может отсутствовать на рабочем месте из-за необходимости оказывать помощь больным членам семьи.

С точки зрения макроэкономики воздействие эпидемий СПИДа не ограничивается лишь заводами, фабриками и офисными центрами. Удар приходится и по розничной торговле. Больные, как правило, имеют более низкий доход, уровень сбережений и, соответственно, — меньшую покупательную способность, которая является основным стимулом экономического роста. Снижается и уровень налоговых сборов при одновременном росте затрат на медицину и социальное страхование.

Большинство аналитиков пришло к выводу, что именно Китай, а не Индия или Россия наиболее пострадает от эпидемии СПИДа, и что экономические последствия китайского кризиса будут ощутимы не только внутри страны, но и во всей мировой экономике. Согласно «сценарию судного дня», общее количество умерших от СПИДа составит в Китае в 2025 году около 40 млн человек, и темпы экономического роста Китая упадут на 1–3 %. [377]

Однако почему страна, не отличающаяся особым распространением гомосексуализма или беспорядочных половых связей (в отличие, например, от Таиланда или Бразилии), должна стать крупнейшим полем развертывания эпидемии СПИДа в мире? Ответ на этот вопрос трагичен и во многом постыден. Китай уже вошел в мировую историю, как регион, где эпидемия СПИДа началась после действий правительства, совершаемых «из лучших побуждений», как последствие государственной программы по ликвидации застойной бедности в деревнях.

Статьи о СПИДе, появляющиеся в официальной китайской прессе, как правило, винят в его распространении наркоманов, использующих внутривенные инъекции, и лиц, занимающихся сексом без презервативов. Однако куда меньше обсуждается роль станций переливания крови, сеть которых была развернута по всему Китаю в конце 80-х — начале 90-х годов. Особенно активно эта работа велась в Хунани и некоторых других центральных провинциях страны. Многие из этих учреждений находились в ведении местных властей, но существовали и незаконные «банки донорской крови», известные в народе под названием «кровавые головы» (цзюэту). Их число быстро росло, поскольку в мире всегда существует высокий спрос на плазму крови. Однако в центрах практически отсутствовали санитарные условия, обеспечивающие безопасность доноров и образцов крови, и, как следствие, выросло число инфекционных заболеваний. Только в Хунани количество зараженных доноров составляет, по разным оценкам, от 150 тысяч до 1 млн человек.

(Amnesty International)

Говоря научным языком, существует несколько векторов распространения СПИДа. В большинстве стран мира в качестве основных причин доминируют наркомания и беспорядочный секс. Однако в Китае значительное число заболевших стали жертвами программ по сбору крови и плазмы. [378] Появление этого «вектора» представляет собой одну из самых больших трагедий в мировой истории. Воистину путь к беде был вымощен благими намерениями, и свернула на него страна из-за чудовищного сочетания чиновничьей глупости, крестьянского невежества и предпринимательской жадности.

Слава донорам крови!

(Лозунг из пропагандистской листовки)

Мы все продавали кровь, чтобы заработать немного денег. Мы стали донорами, чтобы платить налоги, расплачиваться за обучение наших детей в школах, и просто чтобы на что-то жить… Заработать на все это крестьянским трудом невозможно: он нас только разоряет. За каждый забор крови нам платили по 40 юаней (5 долларов США).

(40-летняя крестьянка из провинции Хунань)

Множество этих холмиков выстроилось вдаль пыльных дорог на околицах деревень в провинции Хунань, всего в нескольких часах езды от Пекина. Они немного напоминают большие детские «куличики» из глины. Для непосвященных это похоже на новый способ возделывания полей, повышающий урожай. Но местные жители знают правду. Под тысячами глиняных куличиков лежат их матери, отцы, братья и сестры, умершие от СПИДа. И словно молчаливые часовые, эти пирамидки охраняют самую большую тайну Китая.

(Time [379])

Развертывание сети пунктов забора донорской крови началось в 1990-х годах в самых бедных сельских провинциях Китая. Вскоре программой были охвачены провинции Аньюй, Хебей, Шэньдун, Шанси, Цзянси и Хунань. На их территориях проживает более 400 млн человек, и средний ежегодный доход на одного жителя не превышает 500 долларов.

Правительственные чиновники разработали план ликвидации бедности в сельских районах страны за счет высокого спроса на внутреннем и мировом рынке на кровь и плазму крови. С экономической точки зрения программа была образцовым примером бюрократического гения.

Система больниц в Китае страдает от хронической нехватки донорской крови и плазмы, поскольку в стране отсутствует «культура донорства», характерная для развитых стран. В мировом масштабе 60 % всей донорской крови потребляется 20 % населения земного шара, и «по мере старения населения, появления новых видов лечения и медицинских процедур, основанных на переливании крови, в богатых странах растет спрос на донорскую кровь». [380]

Предприимчивые китайские чиновники рассчитывали подмять этот рынок под поставки из Китая за счет разработки системы платной сдачи крови крестьянами. Сначала усилия правительства были нацелены на повышение объемов забираемой крови, но вскоре кто-то наверху сообразил, что у усердных сельских жителей от попыток заплатить кровью за все на свете может в массовом порядке развиться анемия. Чтобы максимизировать прибыльность схемы и максимально повысить доходы крестьян, чиновники адаптировали бизнес-схему таким образом, что из полученных образцов донорской крови сепарировалась только плазма, а красные и белые кровяные тельца вновь впрыскивались донору. Это предотвращало развитие анемии и давало крестьянам возможность приходить на донорские пункты чаще. Особо рьяные доноры сдавали кровь по четыре-шесть дней подряд с небольшими перерывами. [381]

Но тут начались проблемы. Возврат сепарированных кровяных телец осуществлялся по устаревшей технологии. В западных странах отделение плазмы от крови осуществляется за один прием без извлечения иглы из вены, а в Китае в тот период применялась двухступенчатая технология. На первом этапе у донора откачивалась кровь для выделения плазмы, а на втором — кровяные тельца разных доноров поступали в общие емкости с физраствором, перемешивались и сортировались только по группе крови. Именно из этих общих сосудов и производился возврат биологического материала в кровоток доноров.

В истории еще никто не придумал более эффективного способа взаимного заражения людей СПИДом, гепатитом В и другими болезнями.

Но ситуация ухудшалась и тем, что врачи и сестры, в целях экономии средств, использовали многоразовые и необработанные должным образом иглы, а также инъекционное оборудование. По первоначальному плану, разработанному в «верхах», все эти компоненты процесса должны были быть одноразовыми, но мусорщики умудрялись «прочесывать» неправильно захороненные отходы на предмет ценного мед-оборудования и перепродавать его после минимальной обработки. Схожим образом мыслили и хозяйственные директора многих больниц. Столь извращенный подход к рециклированию медицинских отходов привел к еще большему ускорению перекрестного заражения доноров.

А потом разразилась еще большая трагедия: когда чиновники осознали, что на самом деле запустили чудовищную машину по массовому заражению населения СПИДом, программа была прекращена. Но в возникший вакуум быстро шагнули теневые предприниматели, до сих пор работавшие на периферии правительственной сети. Это и были «кровавые головы». После свертывания государственной донорской сети объемы производства плазмы отнюдь не упали. Они выросли, и эпидемия продолжила набирать темп. Работа нелегальных пунктов забора крови продолжалась еще несколько лет после официального объявления о прекращении программы.

Китайское правительство, в строгом соответствии с национальной традицией умолчания, отказалось обнародовать точное число лиц, зараженных СПИДом или умерших от него в результате выполнения программы «ликвидации бедности». По оценкам экспертов, только в провинции Хунань ее жертвами стало свыше миллиона человек. [382] Кроме того, смерть родителей оставила сиротами десятки тысяч детей. Подробности этой злосчастной программы не обнародованы и по сей день, а многие из чиновников, отвечавших за ее выполнение, получили повышение по службе. [383]

В завершение скажем, что «в прессе появились данные о том, что средства, выделяемые из бюджета для помощи жертвам хунаньской вспышки СПИДа, попросту разворовываются». [384] По словам одного из активистов движения по борьбе со СПИДом Ван Яньхая, «нас серьезно беспокоит то, что некоторые из чиновников провинции Хунань, годами наживавшиеся на торговле кровью, сегодня греют руки на воровстве фондов, выделяемых на борьбу со СПИДом». [385]

По мере роста внешнеторгового оборота Китая со странами Юго-Восточной Азии, границы между провинцией Юннань, Вирмой и Лаосом стали почти прозрачными. В некоторых местах пограничная полоса — это низкий забор, на который опираются героиновые наркоманы, «вставляя» в вену очередную дозу «китайского белого».

(World Policy Journal [386])

Город Рюли стоит на границе с Бирмой, откуда непрерывным потоком текут наркотики. Из Бирмы приходят и проститутки, работающие в массажных салонах на стоянках большегрузных грузовиков. Их «любовь» очень дешева. Некоторые зарабатывают на каждом посетителе всего по 5 юаней (60 центов). Многие из девочек больны венерическими болезнями и деже СПИДом. Да, конечно, все они видели по дороге сюда билборд с изображением презерватива в изящной женской ладошке и советом использовать его для охраны здоровья, борьбы со СПИДом и счастья в принципе. Но «служительницы Венеры» слишком бедны или напуганы, чтобы пытаться отказать шоферу-дальнобойщику, требующему секса без презерватива.

(The Economist [387])

Рюли — самое отвязное место в Китае. У девчонок там еще меньше комплексов, чем у американок.

(Бизнесмен из провинции Гуандун)

Наверное, многих интересует вопрос, каким же образом вирус СПИДа попал в глухие деревни провинций Хунань и Аньюй прежде, чем поразить образцы донорской крови. Ответ следует искать в двух других векторах продвижения болезни в страну, которые зарождаются в наркопритонах и борделях приграничных провинций Юннань и Синцзян, на «морально разложившемся» Юге и «духовно слабом» Западе Китая.

Юннань — четвертая по величине провинция Китая, имеющая дурную славу «питомника сопротивления» действиям центрального правительства. Это одна из самых бедных провинций страны и одно из ее самых уязвимых мест. Именно через этот регион в Китай поступает львиная доля героина и опиума из Юго-Восточной Азии, поскольку он граничит с главным региональным производителем опиума— Бирмой (Мьянмой).

Как и в случае со скандалом в сети пунктов сбора донорской крови, именно чиновники сыграли свою зловещую роль в превращении провинции в «китайскую наркостолицу» и в инкубатор вируса СПИДа. Чтобы повысить доходы бюджета, в 1992 году местные власти предоставили особые привилегии инвесторам в приграничных районах. Для облегчения трансграничной торговли они вложили значительные средства и в реконструкцию сети автострад.

В результате на границе появилось целое созвездие «торговых городов», подобных Рюли, затмивших своими излишествами такие классические примеры времен американской «золотой лихорадки», как Додж Сити и Дедвуд. Именно в Рюли «зафиксирована первая в Китае вспышка СПИДа среди наркоманов». [388] С этого момента «наркотрафик начал медленно торить себе дорогу по западной границе КНР, населенной в основном этническими меньшинствами, в Синьцзян-Уйгурскую автономную область. А следом за наркотиками шел и вирус СПИДа». [389]

Причина быстрого распространения СПИДа вдоль «Великого опиумного пути» через запад Китая и от него — вглубь страны, лежит на поверхности. Наркоманы используют одни и те же шприцы. Уровень заболеваемости достигает в приграничных уездах 70 % населения. [390] Проститутки, зараженные одним посетителем или получившие инфекцию через шприц, передают вирус водителям-дальнобойщикам. А дальше все просто. Через Рюли ежегодно проезжает свыше 400 тысяч шоферов, развозящих заразу по всему Китаю и «награждающих» ею проституток, любовниц и жен, живущих за тысячи километров от Юннаня. Семейное заражение вирусом опасно и потому, что болезнь передается будущим детям.

Параллельно с этим мафиозные «триады» наладили бесперебойный канал поставок наркотиков в такие города, как Пекин и Шанхай, где дети из богатых и зажиточных семей все чаще экспериментируют с рискованными сексуальными и наркотическими забавами. В наиболее развитых городах Китая полным ходом разворачивается гомо- и гетеросексуальная революция, подобная американской конца 1960-х годов. [391] С начала 80-х годов ежегодное количество случаев венерических заболеваний в городах Китая увеличилось более чем в сто раз. [392]

Довершает картину потрясающее невежество большинства китайцев в сексуальных вопросах. Почти 20 % жителей страны ничего не слышали о СПИДе, а 80 % людей, в крови которых выявлен этот вирус, не знают, чем им это грозит. [393]80 % населения Китая не понимают, что использование презервативов способно предотвратить венерические заболевания. [394]

Исследования показывают, что примерно половина тех, кто вводит наркотики внутривенно, пользуются общими иглами. Имеются исследования, констатирующие, что 90 % всех проституток в Китае ничего не знают о СПИДе, и половина «жриц любви» редко пользуется презервативами. [395] Необходимо отметить, что происходит это в силу строго экономических причин. Наценка за незащищенный секс очень высока, так как многим мужчинам не нравится, что презервативы притупляют остроту ощущений. Число китайских гомосексуалистов, пользующихся средствами предохранения, ничтожно мало. [396]

Дополнительными катализаторами эпидемии СПИДа служат миграционная и демографическая ситуация в Китае. В главе 1 уже обсуждалось, сколь велика армия мигрантов, движущая вперед локомотив китайской экономики. Более 80 % из стомиллионной армады сезонных рабочих находятся в возрасте от 15 до 45 лет, и более половины — в возрасте от 20 до 30 лет, а это, как известно, возраст наибольшей сексуальной активности. [397]

Вторым фактором, усугубляющим ситуацию, служит все возрастающая группа «мужчин без шансов на брак». [398] Она формируется в результате извращенного сочетания политики ограничения рождаемости и нежелания родителей иметь детей-девочек. Соотношение мужчин и женщин в Китае — одно из самых несбалансированных в мире. Миллионы мужчин, для которых в стране когда-то просто не родились жены, для удовлетворения своих сексуальных аппетитов либо вынуждены будут пополнить ряды посетителей дешевых борделей, либо обратить взоры к «радостям» гомосексуализма.

Именно в силу этих причин многие эксперты считают, что эпидемия СПИДа нанесет самый тяжелый удар именно по Китаю, а вовсе не по Индии или России. Сегодня получение достоверных данных по этой теме предельно затруднено китайским правительством, но ясно одно: через десять лет, если правительство и общество в целом не примут радикальных мер, количество людей, умерших от синдрома приобретенного иммунного дефицита, в Китае превысит число жертв этой болезни в любой другой стране мира, кроме Индии, и достигнет уже к 2010 году 10–15 млн человек. Такую оценку ситуации дают и ООН, [399] и Американский разведывательный совет [400]

Столь серьезный размах эпидемии тяжелым грузом ляжет на плечи системы государственного медицинского страхования, которая и без того находится в крайне тяжелом положении. Смертоносный вирус нанесет удар по китайской экономике и рабочей силе в ее наиболее ценном звене — среди рабочих и специалистов в самом расцвете производительных сил. Более того, произойдет это именно в тот период, когда дефицит пенсионного фонда КНР будет стремительно нарастать.

Если я скажу вам, как обстоят дела, это значит, что уже ничего нельзя изменить.

(Эдвард Бэнфилд [401])

Если следовать логике профессора Эдварда Бэнфилда, одного из самых консервативных мыслителей Гарвардского университета, сегодня уже нельзя сделать практически ничего, чтобы предотвратить грядущие войны Китая. Я не согласен с такой позицией, хотя и предпочитаю смотреть на вещи предельно реалистично.

Я уверен, что если все, кого грядущие войны могут в какой-либо степени задеть, представят реальный масштаб последствий, вполне можно ожидать, что они предпримут хотя бы часть трудных, но необходимых шагов.

Сегодня у тех, кто планирует политику в Китае, реально отсутствует ощущение критичности ситуации. Вместо того чтобы начинать срочно решать проблемы, все мы— простые потребители, менеджеры крупных компаний и правительственные чиновники — продолжаем делать вид, что небо по-прежнему безоблачно. Мы предпочитаем не замечать зарождения целой серии потенциально чрезвычайно разрушительных экономических, экологических и военных бурь на границах Китая и внутри него. Эта книга написана для того, чтобы все, включая жителей КНР, получили представление о реальных масштабах грядущих войн Китая и задумались, как предотвратить их, принимая для этого самые жесткие меры.

После длительного изучения совокупности действий правительств Китая и других стран я понял, что основная проблема — не в незнании того, что именно надо сделать. Необходимые шаги известны всем причастным сторонам. Проблема в том, что для претворения этих мер в жизнь требуется значительная политическая воля. Последняя глава книги посвящена именно тем действиям, которые помогут сократить дистанцию между рекомендациями и их последовательным претворением в жизнь.

Во вторник администрация Президента США Джорджа Буша объявила, что США вступают в новую фазу экономических отношений с Китаем и пообещала «жесткое применение» законов США, ограничивающих возможность несправедливой торговли. Это заявление является лишь частью 29-страничного официального обзора американо-китайских экономических отношений, опубликованного четыре дня назад. В отчете отмечается, что в прошлом году дефицит внешнеторгового баланса с КНР составил 202 млрд долларов. Он вырос по сравнению с предыдущим годом на 25 % и достиг самого высокого значения за всю историю внешнеэкономических отношений США с какой-либо страной.

Огромный дефицит привел к тому, что критики политики администрации Президента США в Конгрессе вновь потребовали от исполнительной власти принять самые строгие меры по прекращению использования Китаем несправедливых торговых приемов: манипулирования курсом юаня, кражи интеллектуальной собственности и отказа Китая уважать принятые на себя при вступлении в ВТО обязательства по открытию национального рынка.

Представитель Министерства торговли США по переговорам с Китаем Роб Портмэн отметил, что «администрация Президента намерена задействовать все доступные способы» для решения возникающих в торговле с Китаем проблем. «В наших торговых отношениях с КНР отсутствует дух равноправия партнеров и ощущение их долгосрочности и сбалансированности», — отметил Портмэн на пресс-конференции. «Китай — наш серьезный торговый партнер, и ему пора отвечать за действия своих предпринимателей и исправлять перекосы, если это необходимо».

(The Seattle Times [402])

Многие из политических рекомендаций по предотвращению грядущих войн Китая достаточно просты. Они много раз высказывались и всесторонне обсуждались политиками США и становились объектами споров и переговоров на уровне Конгресса США, парламентов азиатских и европейских стран и двусторонних встреч с представителями КНР.

Пожалуй, наиболее однозначный рецепт предлагается для разрешения проблемы китайского промышленного пиратства и выпуска контрафактных товаров. США, все страны Европы и другие торговые контрагенты и КНР должны следовать политике «нулевой терпимости» в отношении кражи интеллектуальной собственности. Страны, допускающие отклонения от этой линии, должны нести ответственность перед такими международными организациями, как ВТО, и нести соответствующее наказание.

Повсеместное ужесточение пограничного контроля с целью пресечения торговли пиратскими и поддельными товарами будет служить и решению ряда сопутствующих проблем, особенно в Соединенных Штатах. Так, например, удастся существенно снизить угрозу террористических актов, импорта фальсифицированных лекарств и ввоза в страну из Китая и других стран базовых веществ для производства «тяжелых» наркотиков.

Так же следует подходить и к решению проблемы ограничения глобальных последствий загрязнения Китаем окружающей среды. Необходимо, в частности, требовать включения пунктов о минимальных стандартах природоохранного контроля, а также о нормах безопасности производства и здоровья работников во все международные и двусторонние торговые соглашения. Такой подход был применен при подписании Североамериканского соглашения о зоне свободной торговли (North American Free Trade Agreement, NAFTA). Единые стандарты, при условии наличия механизмов для принуждения сторон к их выполнению, позволят всем участникам договоров о свободе торговли играть на равных. Польза таких договорных условий для окружающей среды и здоровья людей очевидна.

Еще одним шагом в борьбе с загрязнением Китаем мировой экосферы станет создание атмосферы нетерпимости правительств стран, бизнесмены которых осуществили существенные прямые инвестиции в китайскую экономику, к случаям «бегства» крупнейших компаний в Китай для обхода экологических ограничений на родине. Это относится и к США, и к Японии, и к Корее, и к Тайваню, и, конечно, к действиям правительства самого Китая. Подобные «медвежьи услуги» не только наносят серьезный ущерб экологии, но и лишают страны, где зарегистрированы головные офисы компаний, рабочих мест и возможностей дальнейшего долгосрочного промышленного развития и обеспечения национальной экономической безопасности.

То, что Китай использует свое право вето в Совете Безопасности ООН, чтобы покрывать преступные и диктаторские режимы, также должно быть подвергнуто однозначному порицанию. Действия КНР по отношению к таким странам, как Зимбабве, Судан и Иран, не только привели к гибели, увечьям и репрессиям в отношении миллионов мирных жителей, но и резко повысили ставки в глобальной гонке вооружений. Подобные дипломатические маневры подрывают сам декларируемый смысл существования ООН как единой всемирной организации, способной донести идеи правового государства и мира до самых отдаленных уголков планеты.

Совершенно очевидно, что США, страны Евросоюза и ключевые страны Азиатского континента должны самым решительным образом осудить произвольные манипуляции Китая с правом вето и, если КНР и далее будет злоупотреблять им, поставить вопрос о лишении Китайской Народной Республики права вето вообще. Пока же страны — постоянные члены Совета Безопасности ограничиваются словесной эквилибристикой по данному вопросу или вообще устраняются от каких-либо действий.

Сегодня существует и проблема зависимости развитьгх стран от импорта нефти. В мире, где цена на нефть будет начинаться, а не заканчиваться 100 долларами за баррель, агрессивная «нефтяная дипломатия» Китая очень скоро станет предметом ожесточенных столкновений на всех уровнях, и в особенности — между КНР и США. Единственным способом избежать этого может быть совместный американо-европейский проект по типу «атомного», направленный на максимально быстрый перевод экономик на альтернативные источники энергии и их переориентацию на разумное использование природных ресурсов. Как и в случае ужесточения погранконтроля, отказ от метко названной Президентом Бушем «нефтяной иглы» позволит решить сразу несколько сопутствующих задач — от снижения градуса военно-политического противостояния на Ближнем Востоке до замедления процесса глобального потепления.

Все эти рекомендации носят императивный и жесткий характер, и в них есть нечто общее. Для их выполнения требуется политическая и экономическая воля к вступлению в противостояние с Китаем, подкрепленная при необходимости демонстрацией военной мощи. Все эти шаги небезболезненны и с экономической точки зрения. Так, например, ужесточение экологических стандартов неизбежно поднимет цены на все виды промышленных товаров, ужесточение погранконтроля добавит дополнительное бремя на перегруженный госбюджет США, а снижение зависимости экономики от импорта нефти приведет к глубинной перестройке всей промышленности страны.

В том, что Соединенные Штаты, самая могучая экономическая держава мира, является и самым крупным внешним должником на планете, есть нечто очень странное. Разве должно внутреннее потребление и инвестирование США так зависеть от политически мотивированных действий других стран, кредитующих ее?

То, что у КНР или у Японии сегодня нет стимулов сбрасывать облигации Министерства финансов США, вполне очевидно и может быть легко доказано, особенно с учетом тех последствий, которые это будет иметь для их собственных экономических систем. Именно в силу этого аргумента даже очень осторожные аналитики, как правило, не видят в такой возможности причин для беспокойства. Но для Америки было бы крайне неосторожным полагаться на «хрупкий баланс страха», считая, что он способен сдержать возможный вал предъявленных к оплате казначейских обязательств, способный обрушить и нашу экономику.

Лоренс Саммерс, бывший министр финансов США [403]

Если оставить за скобками громкие крики политиков о «необходимости серьезно поговорить с Китаем», то выяснится, что в США, как нигде в мире, отсутствует политическая воля к противостоянию с КНР. Печальная ирония ситуации заключается еще и в том, что единственная страна мира, способная остановить рывок Китая к абсолютной мировой гегемонии в экономике, раз за разом демонстрирует свою неспособность это сделать. В отношениях США и КНР существует глубинная проблема, связанная с паразитической взаимозависимостью двух экономических систем, которая превращает эти отношения из конструктивных в предельно деструктивные для обеих сторон.

Американские политики всех уровней — от конгрессменов до президента, от банкиров Федеральной резервной системы до чиновников Министерства финансов — панически боятся принять на себя и узы финансовых ограничений, и ответственность за сбалансированность денежной системы. Вместо того чтобы жить по средствам, Соединенные Штаты и те, кто делает в этой стране политику, используют дефицитное бюджетное планирование и возможность легкого привлечения займов для умиротворения американских потребителей и избирателей. Как результат, американская экономика сегодня страдает от хронических бюджетного и торгового дефицитов. В краткосрочной перспективе такой подход дает американцам возможность пользоваться всеми плодами высокого уровня жизни. Однако эти плоды растут на дереве будущих поколений.

При этом наибольшую выгоду из столь безответственного отношения США к национальным финансам и денежной системе сегодня извлекает именно Китай. К такому положению приводят две причины, одна — явная, а другая — скрытая. Очевидно, что благодаря налоговым льготам, дешевым кредитам и разбуханию денежной массы в экономике у рядовых американцев сегодня имеется избыток денежных средств, позволяющий им приобретать все больше китайских товаров и косвенно наращивать занятость в китайской экономике. (Мы пока никак не комментируем тот факт, что этот «избыток» взят взаймы, и беспечное отношение к легким деньгам уже ввергло огромное число американцев в пучину долга, который невозможно выплатить.)

Вторая причина лежит глубже. Отсутствие финансовой дисциплины и кредитная безалаберность правительства Соединенных Штатов сегодня дают Китаю массу возможностей для «финансового шантажа». Именно это имел в виду Лоренс Саммерс, говоря о «хрупком балансе страха». Чтобы понять, в чем дело, следует проанализировать механизм финансирования Америкой бюджетного и внешнеторгового дефицитов.

США имеют возможность покрывать их из заемных средств в том случае, если на рынке есть желающие приобрести казначейские обязательства Министерства финансов. И такое желание весьма кстати изъявляет Китай. Менее чем за десятилетие КНР стала одним из основных покупателей этих ценных бумаг, и в самое ближайшее время наступит момент, когда Китай обгонит Японию и станет крупнейшим кредитором Америки. Однако столь массированная скупка казначейских обязательств позволяет Китаю неизменно поддерживать громадный профицит внешнеторгового баланса с США, создавая ситуацию, при которой Америка не может вырваться из «замкнутого круга дефицитов».

Практически все доллары, полученные от США, возвращаются Китаем на американский финансовый рынок. Это не меняет объема валютного обеспечения китайской денежной единицы и сдерживает курс юаня к доллару. Ситуация, при которой китайский импорт в США дешев, а американский экспорт в США дорог, искусственно консервируется.

Но мы говорим о взаимном паразитировании двух экономик потому, что именно финансовый рынок США и возможность сбросить на него излишки долларовой массы избавляют китайских руководителей от неприятных мыслей о политических последствиях резкого замедления экономического роста, которое неизбежно при повышении курса юаня к доллару. А наиболее вероятным вариантом развития ситуации станет ни что иное, как мощное народное восстание. Замедление темпов роста снизит скорость урбанизации, пока позволяющей сдерживать взрыв бомбы хронической бедности в китайских деревнях.

С другой стороны, «валящиеся с неба» излишки долларовой массы позволяют американским политикам ублажать и закармливать своих избирателей и покупателей и, соответственно, оставаться у власти. В результате игра становится взаимовыгодной и продолжается.

Однако вероятность «финансового шантажа» нарастает, и вот почему: по мере того как КНР перетягивает на себя все большую часть рынка государственных казначейских обязательств Министерства финансов США, она приобретает все возрастающую способность одним рывком дестабилизировать финансовые рынки Америки и ввергнуть ее в экономическую депрессию. Для того чтобы подбросить до головокружительных высот уровень учетной ставки Федеральной резервной системы и инфляцию, КНР с определенного момента достаточно просто перестать покупать новые транши казначейских обязательств. А если вдруг Китаю заблагорассудится «обвалить» американские рынки корпоративных акций и облигаций (например, для того чтобы потребовать от США снятия протекционистских таможенных пошлин или выкрутить руки по вопросу поддержки Тайваня), ему достаточно просто «вернуть» на эти рынки некоторую часть своих громадных золотовалютных резервов, номинированную в долларах.

При рассмотрении ситуации с этой перспективой становится ясно, почему с течением времени США все больше теряют способность противостоять КНР по всем обсуждаемым вопросам — от торговли контрафактом и пиратства до манипуляций с курсом юаня и нечестных приемов торговли. Если перефразировать выражение Лоренса Саммерса, «деликатный баланс страха» быстро превращается в «неприглядный страх китайского шантажа».

Кроме того, рассмотрение финансовой подоплеки взаимоотношений КНР и США доказывает, что сколько-нибудь эффективный ответ Америки на китайский вызов невозможен, пока Соединенные Штаты не наведут порядок у себя дома. Очевидно, что каждый гражданин США, а также потребители и избиратели в других странах мира должны понимать все те опасности, которые кроются за дешевизной китайских товаров. Эта книга написана именно для того, чтобы читатели смогли понять всю сложность и масштабы «китайской угрозы».

В ситуации, когда социальная напряженность в сельской местности продолжает накаляться, правительство Китая обнародовало масштабный план «дотягивания» уровня жизни 800 млн китайских крестьян до стандартов их городских соотечественников. В рамках объявленного Президентом КНР Ху Цзиньтао национальным приоритетом «социалистического преобразования села» планируется резко увеличить объем инвестиций и субсидий в сельское хозяйство, а также улучшить уровень социальных гарантий. Однако неясно, насколько центральное правительство в принципе в состоянии воплотить в жизнь эти планы. Президент Ху Цзиньтао за последние три года много и часто заявлял о «строительстве гармоничного общества», но многие местные руководители, ориентированные на коммерческую сторону роста национальной экономики, уже выражали свое явное недовольство высоким уровнем расходов на защиту окружающей среды и промышленную безопасность.

The Guardian [404]

В последнее время лейтмотив выступлений китайских политиков сместился от призывов к повышению темпов роста ВВП любой ценой к вопросам, составляющим основу этого роста. Сегодня в центре внимания общества — поиск путей перевода страны на рельсы незатухающего роста экономики и ее сбалансированного развития.

China & the World Economy [405]

Вопрос наведения порядка в вопросах внутренней политики и экономики для грядущего противостояния стоит не только перед США. В равной степени это относится и к Китаю, поскольку многие из его грядущих войн будут вестись на внутреннем фронте. Сегодня можно сказать, что Поднебесная ступила на этот путь.

Текущий пятилетний план, обнародованный в 2006 году Президентом Ху Цзиньтао и премьер-министром Китая Вэнем Цзябао, демонстрирует, что КНР в ближайшие годы планирует постепенный отход от менталитета «экономического роста любой ценой». Центральными мотивами плана стали структурная перестройка экономики для поддержания незатухающего роста и сбалансированного развития страны и отраслевого хозяйства. В документе много правильных положений.

Например, планируется сместить приоритеты бюджетного финансирования от циклопических проектов типа строительства плотин-рекордсменов и переброски рек с юга на север к более приземленным задачам— улучшению финансирования сельских больниц, строительству национальной дорожной сети и телекоммуникационных линий, обеспечению жителей Китая безопасной для здоровья питьевой водой, строительству метановых миниэлектростанций в деревнях и селах, переходу к бесплатному среднему образованию и бесплатным учебникам для сельских детей. [406]

В пятилетнем плане также запланировано уменьшение затрат энергии на производство одной единицы ВВП к 2010 году на 20 %. Президент КНР официально заявил, что «энергосбережение и защита окружающей среды сегодня положены в основу государственной стратегии развития», и рекомендовал «серьезно задуматься об использовании вторичных ресурсов и более эффективной разработке имеющихся природных богатств Китая». [407]

Для ликвидации нищеты в сельской местности планируется отказаться от ненавистной системы «крестьянских налогов» и увеличить субсидирование крестьянских хозяйств. Кроме того, планируется ужесточить борьбу с предприятиями — загрязнителями окружающей среды, развивать строительство «экологически дружественных видов жилья» и ввести природоохранный налог на все виды товаров — от мячей для гольфа до палочек для еды.

На первый взгляд налог на палочки может показаться смешным, однако это серьезный шаг к реальной охране окружающей среды. Как отмечается в газете London Independent, «налог на производство палочек должен стать настоящим потрясением для жителей страны, пользующихся ими за завтраком, обедом и ужином. Часть населения Китая никогда не держала в руках ножа или вилки. Каждый год китайцы используют 45 млрд пар палочек. Для их производства безвозвратно уничтожается 1,7 миллиона кубических метров древесины или, иными словами, 25 млн деревьев». [408]

На внешнеэкономической арене китайское руководство уже неоднократно высказывало готовность к повышению курса юаня и снижению таможенных тарифов и торговых барьеров. Большой резонанс во всем мире вызвали и публичные акции правительства КНР по борьбе с пиратством и производством контрафактной продукции.

При поверхностном изучении все эти слова китайских руководителей не могут не вызывать оптимизма у самих китайцев и у жителей других стран. Вопрос в другом: не останутся ли они лишь разговорами для отвода глаз в то время, когда экономический колосе Китая реально начнет выходить из-под чиновничьего контроля? Интересным представляется фрагмент из газеты Christian Science Monitor, точно отражающий отношение китайского руководства к принимаемым на себя обязательствам. Речь идет о противоречии между «правильными разговорами» и реальной способностью им следовать.

В середине 1990-х годов, одновременно с началом политики активного привлечения иностранных инвестиций и участием в гонке за право принять Олимпийские игры 2008 года, правительство Китая и руководители его крупнейших городов обнародовали новый экологически дружественный план, вызвавший белую зависть у борцов за чистоту окружающей среды во всем мире. В рамках выполнения очередной пятилетки, 7 марта Министерство строительства КНР обнародовало постановление, согласно которому к июню все строительные работы должны были вестись с пятидесятипроцентным повышением эффективности использования энергии.

Однако гладко все оказалось только на бумаге. «Зеленые» инициативы министерских чиновников натолкнулись на реалии практически круглосуточно ведущегося в крупных городах строительства, на аппетиты девелоперов, строительных компаний и инвесторов, а также на тот факт, что перед страной стоит задача обеспечения жильем более 400 млн человек в ближайшие два десятилетия.

Именно поэтому практически никто из опрошенных девелоперов и экспертов в области строительства не верит, что постановление удастся претворить в жизнь. «У нас нет рычагов его исполнения», — сказал нам один из высокопоставленных чиновников в правительстве страны. [409]

Именно поэтому для наивных западных наблюдателей гораздо важнее оценивать ситуацию в Китае не по словам, а по делам. Но приведенная цитата намечает и глубинную проблему китайской политической системы.

Насколько центральное правительство действительно способно провести в жизнь объявленные реформы в стране, где: местные и провинциальные чиновники имеют собственные источника пополнения бюджетов; сравнительно небольшая часть населения и территорий страны производит половину национального ВВП; коррупция стала неотъемлемым элементом национальной культуры; растет размах выступлений рабочих и крестьян; экологическая ситуация находится на грани полного коллапса и краха; треть ВВП страны растет за счет выпуска и продажи контрафактной продукции; торговля наркотиками все глубже укореняется в глубинке; эпидемия СПИДа перешла черту, за которой ее можно было остановить; иностранный капитал все жестче и масштабнее захватывает рычаги контроля над национальной экономической и политической системой.

Ситуация полна горькой иронии. В то время как китайские компании совершают империалистический рывок на рынки стран Африки и Латинской Америки, транснациональные гиганты осуществляют столь же масштабный прорыв на рынки Китая. При этом процесс зеркально повторяет друг друга как с точки зрения хищнического отношения к природе, так и с точки зрения беззастенчивой эксплуатации рабочих.

И наконец, заключительный комментарий к новой китайской социально-экономической стратегии. На самом деле ставка на массированную урбанизацию как способ вывода китайского крестьянства из ситуации застойной нищеты чрезвычайно рискованна. Этот урок развитые страны мира усвоили еще во времена Великой депрессии. Слишком быстрый перевод трудовых ресурсов из деревни в город может закончиться мгновенной вспышкой революционного протеста в ситуации замедления темпов роста экономики. Причина проста: в моменты кризиса крестьянин всегда может перейти от товарного сельского хозяйства к простому самообеспечению. Однако фабричные рабочие из числа бывших крестьян этой возможности лишены, и возмущение способно быстро вывести их на улицы и баррикады.

Не умеющие национальной принадлежности террористы в последнее время быстро подминают под себя страны, у которых нет системы национальной безопасности. А китайские бизнесмены проделывают тот же фокус со странами, забывшими об основах экономической безопасности. Сегодня этот процесс идет по всему миру — от микроскопических островов Океании до Панамского канала и Экваториальной Африки. Китай выстраивает сложную сеть непрямых рычагов экономического влияния путем создания деловых сообществ, дипломатических миссий, заключения строительных и торговых соглашений. Сегодня КНР, страна, в которой мощно бьется пульс потребительской и военной энергии, и крестьянство которой, и в этом его уникальность, почти поголовно грамотно, представляет собой главную угрозу «либеральной империи» США.

(Atlantic Monthly [410])

Не так давно Министерство обороны США опубликовало очередной ежегодный отчет о ходе военной модернизации КНР… Он сразу же стал предметом ожесточенных споров между импровизированными фракциями «убийц китайского дракона» и «друзей китайской панды» в американском обществе. Что представляет собой сегодняшний Китай — страну-союзника, охваченного серьезными внутренними проблемами и противоречиями, или страну-противника, чьи долгосрочные цели рано или поздно приведут к прямой военной конфронтации с США? Но в рамках этого диспута особенно ярко выявилась глубинная проблема сегодняшней Америки — отсутствие реального стратегического планирования на глобальном уровне, подменяемое угрозой «спустить на ослушника с цепи самую мощную армию в мире».

(Defense News [411])

Я впервые близко соприкоснулся с Китаем 30 лет назад, когда работал добровольцем «Корпуса мира» в Азии. В те годы мое путешествие в Поднебесную ограничилось Тайванем, Гонконгом и Макао. Но в ходе многочисленных поездок в Бирму, Японию, Корею, Лаос, Малайзию и Таиланд я многое понял в непростых хитросплетениях экономики, политики и культуры стран региона. Я узнал, какое огромное влияние на развитие Азии оказывает Китай, особенно через сеть эмигрантских сообществ, контролирующих значительную часть азиатского бизнеса и торговли.

Сегодня границы Китая открыты. Однако во многих отношениях КНР все еще остается страной, закрытой для пытливого наблюдателя. Отчасти это результат добровольной самоцензуры самих наблюдателей. Китайские журналисты послушно следуют указаниям партии, боясь пыток и избиений, [412] а иностранные корреспонденты закрывают глаза на многие вещи, страшась потерять выгодное во всех отношениях рабочее место. [413] Некоторые зарубежные компании, например Google и Yahoo! оказывают добровольное содействие правительству КНР в борьбе с диссидентами, а остальные воздерживаются от критики, боясь потерять доступ на китайский рынок. [414] Китайские ученые и зарубежные синологи тоже имеют свои причины для аккуратной «редактуры» критических обзоров ситуации в Китае. Одни боятся потерять работу, вторые — отказа во въезде в страну.

Те, кто воздерживается от критики Китая по корыстным интересам, составляют так называемое «молчаливое большинство», и на фоне их нейтралитета обсуждение политики КНР в Америке приобрело резко конфронтационный характер. На ринге оказались вдохновенные сторонники дружбы с Китаем, или «друзья китайской панды», и яростные «убийцы китайского дракона». Искрометная схватка этих двух групп никак не комментируется «молчаливым большинством» и порождает слишком много пустого дыма, вместо того, чтобы помочь осветить реальные проблемы и выработать в свете их понимания политические рекомендации. Эта книга — тщательно обоснованная попытка посмотреть на положение в КНР без розовых очков самоцензуры и кривых зеркал эмоций, слишком часто использовавшихся ранее противоборствующими сторонами.

В заключение хочется отметить, что до сих пор я целенаправленно избегал в этой работе обсуждения темы прямого военного конфликта США и Китая: предметом изучения стало множество грядущих экономических «войн». Причиной столь однозначного отказа от рассмотрения сценария развития событий, при котором китайские и американские военные сойдутся на поле боя в рукопашном бою, заключается в том, что все эти «красоты» заслонили бы суть книги — анализ экономических причин множества частных конфликтов, с которыми нам приходится сталкиваться каждый день. Однако в заключительной главе нельзя обойтись без краткого обзора «жизни китайского ядерного слона в посудной лавке» и описания некоторых прямых противостояний, способных в любой момент спровоцировать обычную войну или обмен ядерными ударами.

Чтобы понимать всю небезосновательность таких опасений, напомню, что рост военного бюджета КНР опережает рост его экономики. За период с 2000 по 2005 год затраты Китая на оборону удвоились, и ежегодный прирост военных ассигнований составляет 10 %. [415] Как отмечается в докладе Министерства обороны США, сегодня КНР сконцентрировалась на создании военных сил, способных вести боевые действия в любом уголке земного шара. [416] Именно с этой целью Китай держит в состоянии боевой готовности самую большую армию в мире — почти 2 млн человек. Кроме того, как уже отмечалось в главе 4, КНР практически создала океанский военный флот, способный бросить вызов единственной морской державе сегодняшнего мира — США. В свете непрерывно нарастающей военной мощи Китая хотелось бы выделить шесть «горячих точек», вокруг которых может вспыхнуть конфликт.

США выразили приверженность своим обязательствам защищать Тайвань от китайского вторжения. Однако КНР официально заявила, что, в случае, если Тайвань объявит о независимости, ответом станет вторжение НОАК на остров. Во исполнение этой угрозы Китай держит против Тайваня армейский контингент численностью почти 500 тысяч человек и ежегодно пополняет дивизионы баллистических ракет малого радиуса действия, нацеленных в сторону острова, примерно сотней новых пусковых установок. Сегодня Тайвань находится под прицелом более тысячи ракет.

Экономические отношения между Китаем и Японией прекрасны как никогда. Возобновление роста японской экономики после десятилетнего спада и застоя во многом объясняется нарастанием объемов японо-китайской торговли. Китай извлек немалую выгоду из притока в страну новейших японских технических достижений и управленческих методик.

Но, несмотря на то что взаимовыгодная торговля все теснее связывает две азиатские державы, на обоих берегах Японского моря все еще звучит трескучая риторика. Предметом одного из противостояний является пересмотр Японией истории Второй мировой войны, включая оценку «нанкинского побоища» и других жестоких эпизодов времен оккупации Китая. Китай никогда не забывал, что Тайвань когда-то был прямой колонией Японии. Возмущение китайских политиков вызывают и сохраняющиеся близкие отношения Японии и США, и в особенности — раздающиеся из-за океана призывы к Стране восходящего солнца провести ремилитаризацию и стать противовесом китайскому влиянию в Азии. Как уже отмечалось в главе 4, одним из вариантов развития событий является вступление Японии в «ядерный клуб», а обретение соседней страной ядерного оружия будет истолковано китайскими стратегами как серьезнейшая угроза.

Япония, со своей стороны, крайне негативно относится «к попыткам Китая использовать историю для закрепления в японцах чувства исторической вины по мере возвышения КНР в регионе». Уровень общественных симпатий к Китаю в Японии достиг рекордно низкой отметки. Этому немало способствовали вторжение китайской атомной подводной лодки в территориальные воды Японии недалеко от берегов Окинавы в 2004 году, неизменная оппозиция Китая желанию Японии войти в число постоянных членов Совета Безопасности ООН, рост военной мощи самой Японии и «периодические антияпонские хулиганские акты на территории КНР». [417] Япония совершенно логично опасается, что, после того как КНР достигнет еще более высокого уровня экономического развития, Страну восходящего солнца просто отодвинут на второй план ее сегодняшние партнеры, и Китай станет уже не потребителем японских товаров, а опаснейшим глобальным конкурентом.

Северная Корея официально объявлена Президентом США Джорджем Бушем государством, принадлежащим к «оси зла». В полном соответствии с присвоенным ему статусом Ким Чен Ир выступает в роли постоянного раздражителя для Америки. КНДР печатает миллионы фальшивых долларов, активно играет на глобальном рынке нелегальной торговли оружием и наркотиками и периодически угрожает Южной Корее военным блицкригом.

Сегодня Китай обеспечивает две трети потребностей Северной Кореи в энергоносителях и треть ее потребностей в продовольствии. [418] Это позволяет КНР оказывать хотя бы какое-то влияние на политику КНДР. Однако в отношении «младшего брата» Китай все же испытывает некое «раздвоение личности». С одной стороны, он удерживает режим Ким Чен Ира у власти, поскольку после объединения Кореи американские войска выйдут прямо на границу КНР. С другой стороны, отношение Китая к ядерному потенциалу КНДР подобно отношению западных стран. Китай един с остальным миром в понимании того, что своевольный диктатор с ядерной дубиной вполне способен дестабилизировать весь регион.

О китайско-северокорейских отношениях можно с определенностью сказать только одно: в них нет никакой определенности. А это в свою очередь создает очень рискованную ситуацию, при которой очередная засуха или иная случайная последовательность событий вынудит КНДР нанести военный удар по соседним странам, и Китаю придется окончательно определяться со своей политикой в отношении «страны-отшельника».

В Латинской Америке Китай действует предельно цинично. Он продает Кубе оружие и ракеты и использует территорию бывшей советской военной базы для размещения подслушивающего военно-коммерческого оборудования, направленного на США. Не меньшее беспокойство у военных аналитиков Пентагона вызывает и китайско-бразильское военно-техническое сотрудничество, ориентированное на разработку современных технологий спутниковой связи спутникового слежения. Эти разработки могут использоваться для слежения за американскими военными спутниками, а в случае военного конфликта — для уничтожения орбитальной спутниковой группировки США.

Немаловажным остается и вопрос, связанный с Панамским каналом. После того как США вернули зону Панамского канала под юрисдикцию Панамы в 1999 году, китайская компания Hutchison Whampoa, тесно связанная с официальным Пекином, выиграла тендер на обслуживание портов и шлюзов на перешейке. Перейдя под контроль Китая, Панамский канал превратился в основное место транзита самых разнообразных нелегальных грузов — от наркотиков и базовых веществ для их изготовления до контрафактных товаров и оружия.

Китай ведет провокационную игру и в Венесуэле, активно поощряя действия Уго Чавеса, известного своим антиамериканизмом и популистскими высказываниями. Сегодня Венесуэла — четвертый по объему поставщик нефти в США и самый яростный критик американских действий в Латинской Америке. Когда США попытались ввести эмбарго на поставки в Венесуэлу вооружений в наказание за поддержку террористических режимов, освободившуюся нишу тут же заполнил Китай, подписавший ряд контрактов, которые предоставили Чавесу возможность расплатиться за вооружение поставками нефти. Неуемный венесуэльский президент уже дошел до того, что угрожал Соединенным Штатам перепродать некоторые из стоящих на вооружении его армии истребителей F-16 Кубе и Ирану. А параллельно с этим КНР нарастила объемы продажи вооружений в Латинскую Америку до беспрецедентных масштабов.

Каждая из китайских увертюр на латиноамериканских рынках сопровождалась мощным всплеском антиамериканской риторики. Китайские лидеры ведут переговоры с позиции усиления «многополярности мира», в котором Китай становится стратегическим партнером стран континента, что дает им возможность избежать «однополярной» гегемонии США. Эта опасная политическая игра ведется прямо на «заднем дворе» Соединенных Штатов, и ставки в ней куда выше, чем простые поставки оружия в обмен на энергоносители.

В рамках самопровозглашенной «энергетической дипломатии» Китай резко укрепил связи с Ираном и другими странами Ближнего Востока. Эта сторона действий КНР вызвала серьезную озабоченность и на Капитолийском холме, в Лэнгли, и Министерстве энергетики США, и в Пентагоне. Особенно опасной представляется попытка Китая вбить клин в традиционно дружественные отношения между Соединенными Штатами и Саудовской Аравией. Здесь следует помнить, что королевство — самый крупный производитель сырой нефти в мире, и основная доля его экспорта до сих пор направлялась в Соединенные Штаты.

Сегодня ближневосточный регион балансирует на грани начала полномасштабной гонки обычных и ядерных вооружений, и спровоцирована она тем, что КНР успешно защищает Иран от санкций Совета Безопасности с использованием своего права вето. Сотрудничество с иранским режимом превратилось в одну из самых болезненных точек американо-китайских дипломатических отношений.

Не добавляет стабильности в регионе и возможное поведение Израиля. Президент Ирана неоднократно высказывался в пользу уничтожения еврейского государства, и это вполне может спровоцировать израильтян на нанесение упреждающего бомбового удара по иранским атомным объектам. В 1981 году такая тактика уже была успешно применена против зарождавшейся ядерной программы Ирака. Израильские ВВС тогда нанесли сильнейший ущерб строившемуся в Озираке первому иракскому реактору на легкой воде. [419] В целом можно сказать, что бесцеремонное вмешательство КНР в ситуацию в самом «горячем» регионе планеты приближает, а не отдаляет очередную вспышку военного противостояния.

В течение первых десяти лет после создания КНР в 1949 году между Китаем и Советским Союзом существовали отношения стратегического союзничества. Именно тогда, под руководством большого числа советских консультантов, КНР и встала на путь сталинской модели развития экономики посредством опережающей модернизации тяжелой промышленности.

Однако в 1959 году начался период резкого охлаждения китайско-советских отношений. Отчасти это было связано с взаимной личной неприязнью Мао Цзедуна и Никиты Хрущева, отчасти — с разными взглядами руководителей двух стран на идеологические и стратегические вопросы строительства мировой коммунистической системы, а отчасти — с традиционным китайско-российским соперничеством. Однако сегодня «русский медведь» и «китайская панда» вновь укрепляют свои экономические, военные и стратегические связи.

С экономической точки зрения Китай превращается в один из важнейших мировых рынков для российских энергоносителей и высокотехнологичной продукции военного назначения. В 2005 году КНР и Российская Федерация провели первые за много десятилетий совместные военные учения. В разгар «холодной войны» США удалось предотвратить формирование советско-китайского военного союза, но сегодня его призрак, похоже, становится реальностью.

Со стратегической точки зрения Пентагон внимательно отслеживает возникновение вдохновляемых Китаем и направленных против США военно-политических союзов в рамках так называемого Шанхайского договора о сотрудничестве. В число подписавших его стран входят КНР и Российская Федерация, а также богатые месторождениями энергоресурсов среднеазиатские государства — Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан. Индия, Индонезия, Иран и Пакистан присоединились к новому альянсу в статусе наблюдателей.

Изначально Шанхайский договор подписывался как одна из форм регионального сотрудничества «для борьбы с терроризмом, религиозным экстремизмом и сепаратизмом». [420] Однако сегодня деятельность этой организации нацелена на постепенное изгнание американских военных баз с территории среднеазиатских стран. Не секрет, что эти базы играют решающую роль в борьбе с террористами, в особенности в Афганистане, и их утрата нанесет серьезный удар по процессу защиты территории США от внешних угроз.

Сегодня «холодная экономическая война», уже идущая в мире по многим фронтам, дополняется угрозами, исходящими от шести названных выше проблемных регионов. В результате создается одна из самых опасных международных ситуаций за всю историю человечества. Я надеюсь, что этой книгой мне удалось привлечь внимание читателей к предельной опасности, которую несет в себе бесконтрольное развитие обстановки в самом ближайшем будущем. Давайте принимать политические решения, основываясь на реальных фактах и с должной оперативностью, во имя того, чтобы наши дети научились у нас искусству мирного и взаимовыгодного разрешения конфликтов ради наших общих целей.

При создании этой книги важную роль сыграли многочисленные обсуждения и беседы, которые автор провел за последние пять лет. Я хотел бы выразить особую благодарность студентам из Китайской Народной Республики и Китайской республики (Тайвань), посещавшим мои семинары в Калифорнийском университете (Ирвайн). Несмотря на культурные барьеры, разделяющие нас, многие из них выражали горячее желание поделиться своими взглядами на занятиях и в частных беседах.

В ходе сбора фактического материала для книги мной были просмотрены и проанализированы десятки тысяч страниц книг, газет, общественных и научно-популярных журналов, публикаций правительственных органов Китая и ряда других стран, отчетов международных организаций, таких как Всемирный банк и Всемирная организация здравоохранения, научных исследований, а также сотни сайтов и блогов по китайской тематике. В ходе проведения исследовательских работ я сделал для себя одно открытие, касающееся всех без исключения печатных СМИ. Обнаружилось, что в ситуации, когда требуется дать обширный анализ международной ситуации, большинство газет и журналов стараются этого избегать. Вероятно, в условиях, когда владельцы изданий стараются следовать режиму строгой экономии и печатные СМИ вынуждены конкурировать с интернет-изданиями, большинство крупных газет пошли на резкое сокращение штата основных зарубежных бюро. Видимо, из-за различий в квалификации оставшегося журналистского состава общий информационный фон освещения событий в Китае серьезно отличается от издания к изданию. Некоторые из печатных СМИ выделяются на общем фоне высочайшим уровнем подачи материала, и я хотел бы отдать им должное в этом послесловии.

Журнал Economist, на мой взгляд, являет собой пример наиболее полного и глубокого анализа ситуации в Китае. Ему лишь немного уступает массив соответствующих публикаций в New York Times, и особенно хотелось бы выделить статьи таких журналистов, как Джозеф Канн, Эрик Экхольм и Джим Ярдли. Пекинское бюро Reuters превосходно справляется с подачей материалов из Китая на новостной ленте. Среди британских изданий хотел бы особо отметить Financial Mail, Guardian, Observer и Times.

Опубликованная в журнале Business Week статья о феномене «китайской цены» положила начало оживленному обсуждению этого вопроса. Статьи в газете Wall Street Journal также сыграли немаловажную роль в подготовке этой работы, однако архивы этого издания не предлагаются в Интернете в открытом доступе, а являются платными. Именно поэтому влияние Wall Street Journal на обсуждение китайской проблематики пока остается незначительным.

Мне хотелось бы поименно поблагодарить авторов некоторых публикаций, которые помогли мне в исследовании проблематики этой книги: Джошуа Курланчика и Стефанию Джари из New Statesman; Линдсея Хилсаме и Мэлетси Мбеки из лондонского New Statesman; Вивьен Уолт, опубликовавшую в журнале Fortune великолепную статью о китайском империализме в Африке; Митчелла Косса, давшего исчерпывающий анализ ситуации метамфетаминовой наркомании в Los Angeles Times; Эдварда Коуди из Washington Post Foreign Service; Джейн Баси и Гленна Гарвина, проводивших по заданию Miami Herald прекрасное исследование растущего влияния Китая в Латинской Америке; коллектив журнала Time, подготовившего обзор ситуации с развитием эпидемии СПИДа в Китае; Николаса Эберштадта, Джилл Бейтс, Дженнифер Чейндж и Сару Палмер, проделавших огромную работу по подготовке серии статей о проблеме СПИДа в Китае для журнала Foreign Affairs; Андреа Мэнделл-Кэмпбелл, ведущую колонки о ситуации в Китае в канадском журнале Maclean's; Джеймса Нартона, Отни Чене и Пилар By, опубликовавших в отраслевом издании «Вопросы охраны интеллектуальной собственности» прекрасную статью о феномене производства контрафактной продукции в КНР; Джейми Доуэрд и Тони Томпсона, подготовивших для лондонского Observer статью о роли Китая в международном наркобизнесе.

Я хочу также упомянуть те англоязычные китайские издания, которые были весьма полезны в ходе подготовки этой книги и пригодятся любому читателю, серьезно интересующемуся китайской проблематикой. Asia Times Online можно считать достоверным зеркалом, регулярно отражающим последние события в Китае. Очень полезную информацию можно сегодня почерпнуть и на страницах China Daily, однако к ней нужно относиться с известной долей критицизма и обязательно перепроверять, так как газета подвергается серьезной цензуре. То же относится и к информации, публикуемой на страницах официального органа Компартии Китая «Жэньминь Жибао». Это издание достаточно достоверно отражает, в частности, позицию КПК в отношении многих внутренних и внешних проблем.

Среди тайваньских СМИ хотелось бы выделить три основных источника серьезной информации. Это China Post, Taiwan News и Taipei Times. Я хотел бы также выделить материалы, публикуемые в газете Epoch Times. У нее один из самых высоких тиражей среди газет для китайцев, живущих вне Китая, и ее материалы зачастую весьма остры и неоднозначны. В частности, это издание дает наиболее жесткую точку зрения на события в Китае и запрещено к распространению в КНР. Однако именно из-за последовательной антикитайской позиции газеты, сведения, приводящиеся в ней, также нуждаются в дополнительной проверке. Тем не менее это средство массовой информации в немалой степени способствовало продвижению нашей дискуссии и в принципе выступает противовесом официальной китайской пропаганде.

Среди информации, предоставленной правительственными и неправительственными организациями, следует особо отметить материалы и отчеты Комиссии Конгресса США по исследованию вопросов экономической и общей безопасности американо-китайских отношений. Они стали настоящими кладезями информации и аналитических материалов наравне с материалами конференции Американской национальной ассоциации производителей. Немаловажное значение для книги имели доброжелательное отношение и комментарии г-на Пан И, заместителя министра КНР по охране окружающей среды, а также ученых Китая и других стран.

В ходе исследовательских работ весьма полезными оказались и публикации и доклады о КНР, издававшиеся такими авторитетными организациями, как Всемирный банк, Всемирная организация здравоохранения, Всемирная комиссия по плотинам и гидротехническим сооружениям и Американское агентство по борьбе с наркотиками. Однако, как выяснилось, многие международные организации сознательно воздерживаются от объективной оценки ситуации.

Кроме этого, я хочу сказать о содействии, оказанном автору книги исследовательскими учреждениями и фондами. Особо хочется выделить таких авторов, как Стивен Джонсон из Heritage Foundation, Дэна Блюменталя, журналиста Middle East Quarterly, и Таши Церинга, регулярно публикующего в Тибетском центре защиты прав человека информацию о событиях в регионе. Важнейшими источниками данных о Китае стали такие издания, как Far Eastern Economic Review и China Business Review.

Отмечу, что сегодня о КНР написано много прекрасных книг. Нисколько не умаляя заслуг других авторов, выделю лишь несколько, заслуживающих внимания и места на книжной полке любого из тех, кто интересуется сегодняшним Китаем.

«Understanding China» Джона Брайана Старра полностью оправдывает свое название. Это — прекрасный путеводитель по экономике, истории и политической культуре» Поднебесной, и его автор смог избежать долгих и утомительных перечислений взаимосвязей китайских правящих династий.

Книга Элизабет Экономи «River Runs Blacks — превосходный анализ экологической ситуации в Китае. Эту работу стоило бы прочитать всем руководителям и законодателям стран мира и всем гражданам Китая.

«Тhе China Сепгнгу» Одеда Шенкара дает полную картину взаимодействия китайской и мировой экономик. Особенно великолепны главы, рассказывающие о производстве пиратских и контрафактных товаров. Работа Теда Фишмэна «China Inс.» — прекрасный рассказ о повседневной жизни Китая.

Бестселлер Джеймса Макгрегора «Опе Billion Customers» рассказывает о перипетиях ведения бизнеса в Китае с точки зрения корпоративного руководителя, которому приходится иметь дело и с тоталитарным государством, и с коррумпированной бюрократией. Вышедшая небольшим тиражом, но чрезвычайно интересная книга Ян Сана «Коррупция и рынок в сегодняшнем Китае» также заслуживает особого внимания.

И наконец, стоит отметить самую полную и написанную непростым языком работу Майкла Энрайта, Эдит Скотт и Ка Минченя «Regional Powerhouses, повествующую об экономике сегодняшнего Китая. Исчерпывающий анализ моделей экономического развития КНР, в особенности так называемых «сетевых промышленных кластеров», однозначно показывает, что Китай обладает колоссальными ресурсами ведения экономического состязания за счет снижения цен на товары. Эта книга может быть весьма полезной и бизнесменам, желающим открыть производство в КНР.

В заключение я хотел бы выразить благодарность доктору Синтии Смит из Университета штата Огайо и писателю Расу Холлу. Вместе с редактором этой книги Джимом Бойдом они посвятили немало времени кропотливой вычитке рукописи книги, ее редактуре и анализу. Теперь все ошибки и фактические недочеты лежат только на моей совести. Они сделали все, что могли.

Примечания:

1

Pete Engardio, Dexter Roberts, with Brian Bremmer in Beijing, and bureau reports «The China Price», Business Week, December 6, 2004. http://www. businessweek.com/magazine/content/04 49/b3 911 401.htm

2

Richard McGregor, Financial Mail, July 8, 2005.

3

Pete Engardio, Dexter Roberts with Brian Bremmer in Beijing, and bureau reports «The China Price», Business Week, December 6, 2004. http://www. businessweek.com/magazine/content/04 49/b3 911 401.htm

4

В США гражданский сектор составляет около 150 млн трудоспособных работников.

5

«China Confronts Problems of Growths, Times (London), September 30, 2003.

6

Jim Yardley, «Migrant Work Leaves Families Broken; The Great Divide/A Missing Generations, International Herald Tribune/New York Times, December 22, 2004.

7

Kim Peterson, «The Broken Iron Rice Bowb, Dissident Voice, August 18, 2003. http://dissidentvoice.org/Articles7/Petersen China-Growth.htm

8

«China: Quicken Urbanization Расе», China Daily, November 18,1999.

9

Tong Xin, Lu Qingshuang, «China's Highly Dangerous Inverted T-Shaped Social Structure», Epoch Times, March 20, 2006. http://www.theepochtimes.com/ news/6–3-20/39495.html

10

В период с 1988 по 1997 год среднегодовой урожай зерна в США составлял 395 млн тонн, но разброс цифр внутри этого диапазона составлял от 274 млн тонн (на 31 % ниже среднего значения) до 469 млн тонн (на 19 % выше среднего значения). «Rail Officials to Participate in Grain Transport Conferences. PR Newswire, July 23, 19 98

11

Joseph Kahn, (Chinese Girls' Toil Brings Pain, Not Richess, New York Times, October 2,2003. http://vvvw.intemational.ucla.edu/asia/rights/Chinesegirls031 002.asp

12

В Китае законом предусмотрен только один «профсокш трудящихся — Компартия Китая.

13

Joseph Kahn, (China's Workers Risk Limbs in Export Drive», New York Times, April 7,2003. http://www.asria.org/ref/library/social/lib/031208 NYTimes sweat- shops_inchina.pdf

14

R.H. McGuckin, M. Spiegelman, China's Experience with Productivity and Jobs», The U.S. Conference Board, 2004. http://www.conference-board.org/ publications/describe.cfm?id=809

15

Pete Engardio, Dexter Roberts with Brian Bremmer in Beijing, and bureau reports «The China Prices, Business Week, December 6, 2004. http://www. businessweek.com/magazine/content/04 49/b3 911 401.htm

16

Michael Enright, Edith Scott and Ka-Mun Chang, Regional Powerhouse: The Greater Pearl RiverDelta and the Rise of China (John Wiley & Sons, 2005), 57.

17

Цитируется в статье «Genuine Problem: Counterfeit Products from China Continue to Bedevil Makers of Legitimate Goodss, Journal of Commerce fane 27, 2005.

18

«The Importance of Trade Remedies to the U.S. Trade Relationship with Chinas, U.S.-China Economic and Security Review Commission, May 16,2005.

19

Важным для понимания этого положения является традиционное для экономической науки допущение о том, что «прочие переменные остаются фиксированными».

20

Китайцы утверждают, что в последнее время их валютная политика стала гибче. Однако на момент публикации этой книги курсы практически не изменились.

21

Замечания министра торговли США Дональда Эванса в ходе заседания Президентской комиссии по экспорту. America Chamber of Commerce in Beijing, China, June 23, 2004. http://hongkong.usconsulate.gov/uscn/tradel general/doc/2004/062301.htm «The Importance of Trade Remedies to the U.S. Trade Relationship with China» U.S.-China Economic and Security Review Commission, May 16,2005

22

:23:

23

Ted Fischerman, China, Inc. (New York: Scribner, 2005), p. 236.

24

Tim Phillips, Knockoff: The Deadly Trade in Counterfeit Goods (London: Kogan Page, 2005), 19.

25

«The Purse-Party Blues», Time, August 2, 2004.

26

Выступление профессора Дэниэла Чоу перед Специальной комиссией Конгресса США по вопросам отношений с Китаем 15 мая 2005 г. ((Intellectual Property Protection as Economic Policy: Will China Ever Enforce Its IP Laws?» http://www.cecc.gov/pages/roundtables/051605/Chow.php

27

Oded Shenkar, The Chinese Century (Upper Saddle River, New Jersey: Wharton School Publishing), 88.

28

Tim Phillips, Knockoff: The Deadly Trade in Counterfeit Goods (London Kogan Page, 2005), 64–65.

29

Jeff Sanford, Knockoff Nations, Canadian Business, November 8, 2004.

30

«China City is Haven for Fake Fram, Bogus Bose», Automotive News, October 27, 2003.

31

Counterfeiting Costs Auto Industry Billionss, Plastics News, November 17, 2003.

32

Joann Muller, «Stolen Cars», Foibes, February 16, 2004. http://www.foibes.com/ business/forbes/2004/0216/058.html

33

«China City is Haven for Fake Fram, Bogus Bose», Automotive News, October 27, 2003.

34

Tim Kraus (вице-президент Ассоциации Производителей и продавцов продукции тяжелого машиностроения), ((Counterfeiting: The 21st Century Crimes, Fleet Equipment, March, 2005.

35

Joann Muller, «Stolen Carss, Forbes, February 16, 2004. http://www.forbes.com/ business/forbes/2004/0216/058.html

36

James Nurton, «The New Battle Against Counterfeits)), Managing Intellectual Property, October 2005.

37

Там же.

38

Tim Phillips, Knockoff: The Deadly Trade in Counterfeit Goods (London: Kogan Page, 2005), 22.

39

James Nurton, «The New Battle Against Counterfeits)), Managing Intellectual Property, October 2005.

40

Mathew Benjamin, «A World of Fakes», U.S.News and World Report, July 14, 2003.

41

Tim Phillips, Knockoff: The Deadly Trade in Counterfeit Goods (London: Kogan Page, 2005), 189.

42

Tim Phillips, Knockoff: The Deadly Trade in Counterfeit Goods (London: Kogan Page,2005), 202.

43

Tim Philipps, Knockoff: The Deadly Trade in Counterfeit Goods (London: Kogan Page, 2005), 19.

44

Ted Fischerman, China, Inc. (New York, Scribner, 2005), p. 252.

45

Timothy P. Trainer, «The Fight Against Trademark Counterfeiting)), China Business Review, November/December 2002.

46

«No End for China's Counterfeiting Contagions, Women'sWearDaily, October 11, 2004.?? http://www.betsylowther.com/counter l.html

47

«Vendors Step Up Efforts in Counterfeit Wars, Women's Wear Daily, April 11,2005.?

48

Oded Shenkar, The Chinese Century (Upper Saddle River, New Jersey: Wharton School Publishing), 90.

49

«Not All Is Fair in China's Booming Bike Business», Bicycle Retailer and Industry News, April 1,2004.

50

James Nurton, «The New Battle Against Counterfeits)), Managing Intellectual Property, October 2005.

51

29 Tim Phillips, Knockoff: The Deadly Trade in Counterfeit Goods (London: Kogan Page, 2005), 59.

52

Tim Phillips, Knockoff: The Deadly Trade in Counterfeit Goods (London: Kogan Page, 2005), 39.

53

Oded Shenkar, The Chinese Century (Upper Saddle River, New Jersey: Wharton School Publishing), 96. «The Purse-Party Blues», Time, August 2, 2004.71

54

«Fakes!», Business Week, February 7, 2005.

55

Copyright Lesson», Managing Intellectual Property, April 2005.

56

«No End for China's Counterfeiting Contagion», Women's Wear Daily, October 11. 2004. http://wvvrw.betsylowther.com/counter l.html

57

Tim Phillips, Knockoff The Deadly Trade in Counterfeit Goods (London: Kogan Page, 2005), 61.

58

Tony Chen, Pilar Woo, China in 2004 and Beyond», Managing Intellectual Property. http://www.managingip.com/?Page=17&ISS=12 730&SID=495 719

59

Там же.

60

«Toyota Lost a Lawsuit Against a Chinese Car Manufacturer,

61

CCPIT Patent and Trademark Law Office. http://www.ccpit-patent.com.cn/News/2003123006.htm

62

Peter Wonacott, «Polluters in China Feel No Pain», Wall Street Journal, March 24, 2004.

63

Gary Polakovic, «Asia's Wind-Borne Pollution a Hazardous Export to U.S.», Los Angeles Times, April 26, 2002. http://www.al.noaa.gov/ICTC/2k2/news.shtml

64

«Город Бенси расположен в гористой восточной части провинции Ляо- нин. Там расположен целый ряд важных добывающих и производящих предприятий железорудной, сталелитейной, угольной, строительной и химической промышленности. Население Бенси— около 1,5 млн человек. За последние несколько десятилетий город пережил серьезные экономические, социальные и урбанизационные изменения и стал одним из 17 крупнейших городов Китая…» http://www.chinacp.com/eng/cpcities/ cp_benxi.html

65

«Benxi to Experiment with Emissions Trading», U.S. Embassy in Beijing, June 2000. http://www.usembassy-china.org.cn/sandt/Benxiweb.htm

66

Joshua Kurlantzick, «Purple Haze», New Republic, August 30, 2004. http://www. tnr.com/doc.mhtml?i=20040830&s=kurlatzick083004

67

Matt Pottinger, Steve Stecklow, John Fialka, «Invisible Export — a Hidden Cost of China's Growth: Mercury Migrations, Wall Street journal, December 20, 2004. http://yaleglobal.yale. edu/display.article?id=5058

68

«Те, кто работал в шляпной промышленности, иногда тяжело отравлялись парами ртути. Так появился термин синдром «сумасшедшего шляпника». Именно из-за этого профессионального отравления в английском языке существует выражение «сумасшедший, как шляпник», и именно отравленные шляпники стали коллективным прототипом одного из героев «Алисы в стране чудес» Льюиса Кэрролла». Цитируется по «Get the Mercury Out! The Effects of Mercury on the Nervous System», Neuroscience for Kids. http://faculty.washington.edu/chudler/merc.html

69

Carolyn Williams, «China: A Land Turned to Dust», New Scientist, June 4, 2005. http://www.newscientist.com/article.ns?id+mgl8625021.400&feedld=earth_ rss20

70

Jonathan Watts, «Satellite Data Reveals Beijing as Air Pollution Capital of World», Guardian (London), October 31, 2005.

71

«A Great Wall of Wastes, Economist, August21, 2004.

72

Matt Pottinger, Steve Stecklow, John Fialka «Invisible Export — a Hidden Cost of China's Growth: Mercury Migrations, Wall Street Journal, December 20, 2004. http://yaleglobal.yale.edu/display.article?id=5058

73

Там же.

74

«Five Who Laid the Groundwork for Historic Spike in Oil Markets, Wall Street Journal, December 20, 2005.

75

«China's Acid Rain Pollution Worsens in 2003», People's Daily, March 25, 2004. http://english.people.com.cn/200403/25/eng20040325_138514.shtml

76

«Grapes of Wrath in Inner Mongolia», U.S. Embassy in Beijing, May 2001. http:// www.usembassy-china.org.cn/sandt/MongoliaDust-web.htm

77

Ron Gluckman, «Beijing's Desert Storm», Asiaweek, October 13, 2000. http:// www.gluckman.com/ChinaDesert.html

78

Иное написание имени Мен-гу.

79

Ши Янчан (профессор и бывший президент Китайского сельскохозяйственного университета и академик Китайской академии наук) «Reflections on Twenty Year's Desertification-Control in China», http://us.tom. com/english/2137.htm

80

«Asian Dust, Sand Storms Worsening, U.N. Says» MSNBC, March 31, 2004. http://www.msnbc.msn.com/id/4638243/

81

«Beijing Environment, Science and Technology Update for March 29,2002», U.S. Embassy in Beijing, http://www.usembassy-china.org.cn/sandt/estnews032902. htm

82

Carolyn Williams, «China: A Land Turned to Dust», New Scientist, June 4, 2005. http://www.newscientist.com/article. ns?id+mgl 8625021.400&feedld=earth_ rss20

83

Yang Youlin, Victor Squires, Lu Qi, «Global Alarm: Dust and Sandstorms from the World's Drylands», United Nations, Convention to Combat Desertification. June 2002. http://www.unccd.int/publicinfo/duststorms/menu.php

84

Lester R. Brown, «Deserts Invading China: From Ecological Deficits to Dust Bowb, The Earth Policy Reader (New York: W.W. Norton 8i Co., 2002).

85

Peili Shi, Jintao Xu, ((Deforestation in China», http://www.usc.cuhk.edu.hk/wk_ wzdetails.asp?is=1290

86

Margaret Hsu, Laura Yee, «The Asian Brown Cloud», Globol Environmental Issues. http://www.sfuhs.org.features/globalization/asian_c: oud/

87

Michael Richardson, South China Morning Post, August 27, 2004.

88

((Warning by UN as Dust Storms Worsen», Financial Times (London), April 3, 2004.

89

Patrick Mazza, Rhys Roth, ((Global Warming is Here: The Scientific Evidence». http://www.climatesolutions.org/pubs/gwih.html

90

«World: Asia-Pacific China's Floods: Is Deforestation to Blame?» BBC, August 6, 1999. http://news.bbc.co.Uk/l/hi/world/asi-pacific/413717.stm

91

Patrick Mazza, Rhys Roth, «Global Warming is Here: The Scientific Evidence» http://www.climatesolutions.org/pubs/gwih.html

92

«Global Warming», Natural Resourses Defense Council, http://www.nrdc.org/ globalWarming/f 101.asp# 1

93

Jim Yardley, «Rivers Run Black and Chinese Die of Cancer» New York Times, September 12, 2004. http://www.globalpolicy.org/socecon/develop/quality/ 2004/0912chinapollution.htm

94

«Bureaucracy: A Controversial Necessity», Democracy in America. http://www. learner.org/channel/courses/democracyinamerica/dia_8/dia_8_video.html

95

Victor Mallet, «Dirty Business: The Scale of China's Environmental Problems Defies an Optimistic Outlook», Financial Times (London), June 26, 2004.

96

«A Great Wall of Waste», Economist, August 21, 2004.

97

:36:

98

Patrick Н. Donovan, «Oil Logistics: In the Pacific War», Air Force Journal of Logistics, Spring 2004. http://www.findarticles.eom/p/articles/mi m0IB0/is l 28/aLn6172425/print

99

Японское вторжение на территорию сегодняшней Индонезии спровоцировало присоединение Великобритании к режиму эмбарго.

100

U.S.-China Economic and Security Review Commission 2004 Report to Congress, Washington: U.S. Government Printing Office, Chapter 6: China's Energy Needs and Strategies, 152.

101

R. L. Hirsch, R. H. Bezdek and R. M. Wendling, «Peaking of World Oil Production: Impacts, Mitigation and Risk Management, DOENETL, February 2005.

102

В 2005 году Китай закончил строительство своего первого стратегического нефтехранилища в Женхае, расположенном в портовом городе Нинбо. Эта группа резервуаров совокупной емкостью 33 млн баррелей будет хранить примерно 30 % стратегических китайских резервов нефти, однако его заполнение затруднилось резким скачком цен на нефть. (China Daily, 2 сентября 2005 г.) Даже после окончания строительства всего объема хранилищ для нефтяного резерва Китая, намеченного на ближайшие пять лет, запасов хватит только на 20 дней (102 млн баррелей против 700 млн баррелей в США).

103

В этой связи обвинение Китая в столь резком воздействии на рынок нефти и завышении цены может показаться нелогичным: самым крупным потребителем, причем с большим отрывом, пока остается США. Однако для экономистов решающее влияние на повышение цены оказывает не совокупный объем потребления сам по себе, а темпы его прироста. С этой точки зрения быстрый рост китайского объема потребления оказывает дестабилизирующее воздействие на нефтяной рынок, который имел достаточный запас мощностей для удовлетворения традиционных потребностей США и всего остального мира, но не был готов к резкому росту потребления со стороны Китая.

104

«The Impact of Higher Oil Prices on The Global Economy», International Monetary Fund, December 8, 2000. http://www.imf.org/external/pubs/ft/ oil/2000/oilrep.pdf

105

R. L. Hirsch, R. H. Bezdek and R. M. Wendling «Peaking of World Oil Production: Impacts, Mitigation and Risk Management», DOE NETL, February 2005.

106

США и Китай

107

Mark Magnier, «China Stakes Claim for Global Oil Access», Los Angeles Times, July 17, 2005.

108

Stanly Lubman. «The Dragon as Demon: Images of China on Capital Hill», Journal of Contemporary China, 13(40), August 2004, 541–565. http://ejournals. ebsco.com/direct.asp?ArticleID=2U5AlVACL6K7BLNPC7WB

109

Joseph Kahn, «Chinese General Threatens Use of A-Bombs if the U.S. Intrudes», New York Tim es, July 15, 2005.

110

Cons tan tine С. M enges, China: The Gathering Threat (Nashville: Nelson Current, 2005).

111

U.S.-China Economic and Security Review Commission 2004 Report to Congress, Washington: U.S. Government Printing Office, Chapter 6: China's Energy Needs and Strategies, 151.

112

Dan Blumenthal, «Providing Arms: China and the Middle Easts, The Middle East Quarterly, XII(2), Spring 2005. http://www.meforum.org/article/695

113

Единственное условие, которое пока ставит Китай (и то не всегда) — непризнание дипломатическим партнером Тайваня.

114

«Forget Мао, Let's Do Business», Economist, February 7, 2004.

115

Daniel Byman and Cliff Roger, «China's Arms Sales: Motivations and Implications», Rand, 1999, 8. http://www.rand.org/publications/MR/MR1119/ MR1119.chap3.pdf

116

Dan Blumenthal «Providing Arms: China and the Middle East», The Middle East Quarterly, XII(2), Spring 2005, http://www.meforum.org/article/695

117

«Iran Country Analysis Brief», Energy Information Administration. http://www. eia.doe.gov/emeu/cabs/iran.html

118

U.S. Department of State Office of the Coordinator for Counterterrorism, Country Reports on Terrorism 2004, April 2005. http://www.state.gov/ documents/organization/45313.pdf

119

«Iran Makes Another Step Towards Nuclear Bomb Slovene Daily Says», BBC Monitoring International Reports, August 2005.

120

«China Signs $70 Billion Oil and LNG Agreement with Iran», Daily Star, October 30, 2004. http://www. dailystar.com.lb/article.asp?edition id=10&categ id=3&article_id=9713

121

«A New Scramble; China's Business Links with Africa», Economist, November 27, 2004.

122

Как записано в уставных документах ООН «в соответствии с Хартией Организации Объединенных наций, Совет Безопасности принимает решения единогласным голосованием девяти его членов, включая в обязательном порядке одобрение всех пяти постоянных членов Совета Безопасности (Китая, Франции, Российской Федерации, Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии и Соединенных Штатов Америки). Если любая из стран — постоянных членов Совета Безопасности голосует против резолюции, ее проект считается отвергнутым». Этим правом вето обладают все постоянные члены Совета Безопасности.

123

Stephanie Giry, China's Africa Strategy. Out of Beijings, New Republic, November 15, 2004.

124

«Global Trade, Local Impact: Arms Transfers to All Sides in the Civil War in Sudan», Human Rights Watch, August 1998. http://www.hrw.org/reports98/ sudan/Sudarm988-03.htm

125

К числу остальных пяти стран относятся Куба, Иран, Ливия, Северная Корея, Сирия.

126

Karby Leggett, «СЫпа Flexes Economic Muscles Throughout Burgeoning Africa», Wall Street Journal, March 29, 2005. http://www. howardwfrench. com/archives/2005/03/29/china_flexes_economic_muscle_throughout_ burgeoning_africa/

127

Jean-Christophe Servant, «China's Trade Safari in Africa», Le Monde diplomatique, May 2005.

128

John McMillan, «The Main Institution in the Country is Corruption: Creating Transparency in Angola», Center on Democracy, Development, and the Rule of Law, Stanford Institute on International Studies, http://iis-db.stanford.edu/ pubs/20814/Corruption_transparency_Angolal_№ 36.pdf

129

«Time for Transparency», Global Witness, March 2004. http: jjwww. glob a. lwit- ness.org/reports/show/php/en.00049.html

130

Country Reports on Human Rights Practices, U.S. Department of State. February 25, 2000. http://www.state.gOv/g/drl/rls/hrrpt/1999/223.htm

131

Steven Mosher, Hegemon (San Francisco: Encounter Books, 2000), p. 105.

132

Charles Wolf Jr. Et al., «Fault Lines in China's Economic Terrain», Rand, 2003. http://www.rand.org/publications/MR/MR1686/

133

Там же.

134

«Japan and China Face off Over Energy», Asia Times Online, July 2, 2005. http:// www.atimes.com/atimes/Japan/GG02Dh01.html

135

((Japan's Provocation in East China Sea Very Dangerous», People's Daily Online, July 21, 2005. http://english.people.com.cn/200507/21/eng20050721 197493.html

136

«Oil and Gas in Troubled Waters», Economist, October 6, 2005.

137

(Japan's Provocation in East China Sea Very Dangerous», People's Daily Online, July 21, 2005. http://english.people.com.cn/200507/21/eng20050721 197493. html

138

Richard Rhodes and Denis Beller, «The Need for Nuclear Power», Foreign Affairs, January/February 2000.

139

imperialism, the Highest State of Capitalism», http://www.marxists.org/ archive/lenin/works/1916/imp-hsc/

140

«China Looms Large in the Global Mining Industry», Asia Pacific Bulletin, April 4, 2003. http://www.asiapacificbusiness.ca/apbn/pdfs/bulletinl02.pdf

141

«Chinese and Builders Go Global», Far Eastern Economic Review, May 13, 2004.

142

Там же.

143

Lindsey Hilsum, «The Chinese Are Coming», New Statesman, July 4, 2005. http:// www.newstatesman.com/200507040007

144

Mao Tse-tung, «The People of Asia, Africa and Latin America Should Unite and Drive American Imperialism Back to Where It Came from», May 7, 1959. http://www. marxists.org/reference/archive/mao/selected — works/volume-8/mswv8_ 52.htm

145

«No Questions Asked», Economist, January 19, 2006. http://www.economist.com/ displayStory.cfm?story_id=5425730

146

Samuel Wilson, «The Emperor's Giraffe», Natural History (101:12), December 1992.http.7/muweb.millersville.edu/~columbus/data/art/VV

147

Lindsey Hilsum, «We Love China», Granta. http://www.granta.com/extracts/2616

148

Там же.

149

Lindsey Hilsum, «The Chinese Are Coming», New Statesman, July 4, 2005. http:// www.newstatesman.com/200507040007

150

Karby Leggett, «Staking a Claim China Flexes Economic Muscle Throughout Burgeoning Africa», Wall Street Journal, March 29, 2005. http://www.howard- wfrench.com/archives/2005/03/29/china flexes economic muscle through- out_burgeoning_africa/

151

Там же.

152

Там же.

153

Там же.

154

«Exports by and Imports from Africa», Global Timer. http://www.globaltimber. org.uk/africa.htm

155

Karby Leggett, «Staking a Claim China Hexes Economic Muscle Throughout Burgeoning Africa», Wall Street Journal, March 29, 2005. http://www.howardwfrench.com/ar- cMves/2005/03/29/chim_flexes_economic_mracte^

156

Stephanie Giry, «China's Africa Strategy. Out of Beijing», New Republic, November 15, 2004.

157

Lindsey Hilsum, «We Love China», Granta. http://www.granta.com/extracts/2616

158

Vivienne Walt, China's African Safaris, Fortune (53:3), February 20, 2006, 5863. http://money.cnn.com/magazines/fortune/fortune archive/2006/02/20/836 9153/index.htm

159

«Africa: China's Great Leap into the Continent)», Reuters, March 23,2006. http://www. aleitaet.org/thenews/newsdes^RIN/acc4ffi 1 d2e9

160

«Made in China», Business Africa, July 1-15, 2005.

161

((China's Business Links with Africa, a New Scramble», Economist, November 25, 2004. http://www.economist.com/business/display Story.cfm7story id = 3436400

162

Lindsey Hilsum, «We Love China», Granta. http://www.granta.com/extracts/2616

163

Vivienne Walt, China's African Safari», Fortune (53:3), February 20, 2006, 58–63.

164

Moeletsi Mbeki, «ТЪе Future Is to Follow China», New Statesman, March 14, 2005. http://mewstat esman.com/nssubsfilter. php3?newTemplate=NSArticle NS&newDisplayURN = 200503140020

165

Tom Buerkle, «01e China», Institutional Investor-International Edition (30:3), March 2005, 45–49.

166

Stephen Johnson, ((Balancing China's Growing Influence in Latin America», Backgrounder #1888, The Heritage Foundation, October 24, 2005. http://www. heritage.org/Research/LatinAmerica/bgl888.cfm

167

Jane Bussey and Glenn Garvin, China Exerting Regional Influence: Analysts Warn of Political, Strategic Challenges to U.S. in Latin America», Miami Herald, April 15, 2001. http://www.latinamericanstudies.org/cuba/china-influence. htm

168

David Sax, «A Hungry Dragon», Canadian Busmess(78:l), December27,2004,27–28. http://www.canadianbusiness.com/managing/article.jsp?content=20041227 64453_64453

169

Согласно данным Стивена Джонсона, «радиопередачи Всемирной службы Китайского радио ведутся с Кубы, равно как и сигналы, вносящие помехи в работу радиосвязи вдоль Восточного побережья США и в работу диспетчерских служб аэропортов. Эти данные получены в Федеральной Комиссии по телекоммуникациям». См. Stephen Johnson, ((Balancing China's Growing Influence in Latin America», Backgrounder #1888, The Heritage Foundation, October 24, 2005.

170

Stephen Johnson, «Balancing China's Growing Influence in Latin America», Backgrounder #1888, The Heritage Foundation, October 24, 2005.

171

«China Goes Latin», Economist, February 14, 2005.

172

Stephen Johnson, «Balancing China's Growing Influence in Latin America», Backgrounder #1888, The Heritage Foundation, October 24, 2005.

173

Paul Harris, «Chile Close on China FTA», Reuters, September 24, 2005. http:// www.bilaterals.org.article.php3?id article=2771

174

Geri Smith, «China and Chile: South America Is Watching», Business Week Online, November 18, 2005. http://www.businessweek.com/bwdaily/dnflash/nov2005/ nf20051118_8302_db016.htm?campaign_id=rss_daily

175

«China Goes Latin», Economist, February 14, 2005.

176

Tom Buerkle, «01e China», Institutional Investor-International Edition (30:3), March 2005, 45–49.

177

Там же.

178

Stephen Johnson, '(Balancing China's Growing Influence in Latin Americas, Backgrounder #1888, The Heritage Foundation, October 24, 2005.

179

Там же.

180

Tom Buerkle, «01e China», Institutional Investor-International Edition (30:3), March 2005, 45-49

181

«Falling Out of Love: Brazil's Affair with China Is Going Off the Boil», Economist, August 4, 2005. http://www.economist.com/world/la/displayStory.cffn7story id = 4249937

182

Там же.

183

Stephen Johnson, «Balancing China's Growing Influence in Latin America» Backgrounder #1888, The Heritage Foundation, October 24,2005.

184

Melody Chen «Taiwan, Grenada Set to Cut Ties», Taiwan Times, January 27,20 05. http://www.taipeitimes.com/News/taiwan/archives/2005/01/27/2003221117

185

Там же.

186

Tom Buerkle, «01e China», Institutional Investor-International Edition (30:3), March 2005, 45–49.

187

Jane Bussey and Glenn Garvin, «China Exerting Regional Influence: Analysts Warn of Political, Strategic Challenges to U.S. in Latin America», Miami Herald, April 15, 2001.

188

«Drug Intelligence Brief», U.S. Drug Enforcement Administration, Intelligence Division. February 2004. http://fas.org/irp/agency/doj/dea/product/china0204.pdf

189

«The Great Ecstasy Epidemics, London Observer, September 2003. http://mdma. net/club-drugs/global-ecstasy.html

190

«Золотой полумесяц» также включает в себя Иран и Пакистан. Он получил свое название из-за формы горных хребтов, обрамляющих основные зоны производства. Pierre-Arnaud Chouvy «Drug Trade in Asia», Encyclopedia of Modern Asia (Chicago: Scribner's 2002). http://www. pa — chouvy. org/ drugtradeinasia.html

191

Согласно данным Википедии, «из 10 кг опиума получается 1 кг героина 90-процентной очистки. ЦРУ считает, что чистота наркотика сознательно нарушается перед его фасовкой для продажи на улицах, и конечный потребитель получает героин 40-процентной очистки. А это означает, что из 10 кг опиума получается 2,25 кг «уличной 40-процентной дури». Если принять стоимость уличной дозы равной двум долларам за грамм, то округленная стоимость тонны высококачественного афганского героина (ценящегося дороже низкокачественного мексиканского) будет равна примерно 1 млрд долларов. Эта оценка совпадает с информацией Федерального агентства США по борьбе с наркотиками, дающего стоимость тонны героина примерно в 1 млрд долларов. См. http://vvww.dea.gov/pubs/states/newyork.html

192

Kristianna Tho'Mas, «Opium War: Britain Stole Hong Kong from China», Workers World, July 10,1997. http://www.serendipity.li/wod/hongkong.html

193

Frontline, «The Opium Kings». «Первым героин синтезировал СР. Райт, английский исследователь, который случайно получил диацетилморфин (научное название героина) после нескольких часов кипячения в колбе морфина и ацетона», http://www.pbs.org/wgbh/pages/frontline/shows/heroin/ transform

194

Tom Marzullo, «China's Western Expansion Strategy: Part Threes, Men's News Doily, January 28, 2005. http:||wvw.mensnewsdaily.com|archive/m-n|marzul- Io/2005/marzullo0i2805.html

195

«Drugs, Oil and War: Preface», http://ist-socrates.berkeley.edu/~pdscott/ dowpref.html

196

«Heroin», Interpol, January 14, 2006. http://www.interpol.int/Public/Drags/ heroin/default.asp

197

«Globalization ofthe Drag Trades, Sources, April 1999. http://www.unesco.org/ most/sourdren.pdf

198

Mitchell Koss, «Speed Sells: A tale of methamphetamine, drag cartels and an amateur chemist named Festers, LA Weekly News, February 11–17, 2000. http:// www.laweekly.com/ink/00/12/news-koss.php

199

Bob Huff, «Speed Nation: Methamphetamine, HIV and Hepatitis», GMHC Treatment Issues, July/August 2005. http://www.gmhc.org/health/treatment/ti/ til978.html

200

«Methamphetamine», National Drug Threat Assessment, April 2004. http:// www.usdoj.gov.ndic/pubs8/8731/

201

Lyrics bythe Fugs, «New Amphetamine Shrieks, 1966.

202

«Methamphetamines, Colorado North Metro Task Force, undated. http://www. nmtf.us/methamphetamine/ methamphetamine.htm

203

Mitchell Koss, «Speed Sells: A tale of methamphetamine, drug cartels and an amateur chemist named Festers LA Weekly News, February 11–17, 2000.

204

Там же.

205

«InfoFacts: Methamphetamine», National Institute on Drag Abuse, NIDA. http://www.nida.nih.gov/Infofacts/methamphetamine.html

206

Bob Huff, «Speed Nation: Methamphetamine, HIV and Hepatitis», GMHC Treatment Issues, July/August 2005. http://www.gmhc.org/health/treatment/ti/ til978.html

207

Mitchell Koss, «Speed Sells: A tale of methamphetamine, drag cartels and an amateur chemist named Fester», LA Weekly News, February 11–17, 2000.

208

«Amphetamine-Туре Stimulants», U.N. General Assembly Special Session on the World Drag Problem, June 1998. http://www.un.org/ga/20special/featur/ amphet.htm

209

Michael Scott, Clandestine Drug Labs», Center for Problem-Oriented Policing. http://www.popcenter.org/Problems/problem-druglabs.htm

210

«Drug Intelligence Briefs, U.S. Drug Enforcement Administration, Intelligence Division, February 2004. http://fas.org.irp/agency/doj/dea/product/china0204.pdf

211

China Fights Surge in Illegal Narcotics Use», Contra Costa Times, March 2, 2004. http://six.pairlist.net/pipermail/burmanet/20040302/000378.html

212

«Drug Intelligence Brief», U.S. Drag Enforcement Administration, Intelligence Division, February 2004. http://fas.org.irp/agency/doj/dea/product/china0204.pdf

213

Sally Apgar, «Isle «Ice» Flows From California», Honolulu Star-Bulletin, September 9, 2003.

214

Rogue Pundit, «Random Nature #49», October 5, 2005. http://roguepundit. typepad.com/roguepundit/2005/10/index.html

215

Chemically Syntesized Ephedrine Put into Mass Production in China», People's Dauy, November 5, 2001. http://english.people.com.cn/english/200111/05/ eng20011105_83931.html

216

(International Narcotics Control Strategy Reports, U.S. Embassy in Moscow, 2003. http://moscow.usembassy.gov/embassy/section.php7record id=report narcotics

217

«Drug Intelligence Briefs, U.S. Drag Enforcement Administration, Intelligence Division, February 2004. http://fas.org.irp/agency/doj/dea/product/china0204.pdf

218

((Record Seizure of Ecstasy Stashed in Pineapple Tins from China», Australian Minister for Justice and Customs, Senator the Hon. Chris Ellison, Media Release, April 7, 2001.

219

((Utopian Pharmacology», BLTC Research, undated, http://www.mdma.net/

220

Там же.

221

Там же.

222

Там же.

223

Там же.

224

Там же.

225

Статья под этим названием первоначально была опубликована без датировки в журнале Counselor Magazine, http://www.counselormagazine.com/ display_article.asp?aid=Agony_of_Ecstasy.asp

226

«MDMA (Ecstasy)», Executive Office of the President, Office of National Drug Control Policy, February 2004. http://www.whitehousedragpolicy.gov/ publications/factsht/mdma/

227

Статья под этим названием первоначально была опубликована без датировки в журнале Counselor Magazine.

228

«The Great Ecstasy Epidemic», Observer (London), September 2003. http://mdma. net/club-drugs/global-ecstasy.html

229

Там же.

230

Там же.

231

Там же.

232

«Efforts to Control Precursor Chemicals», International Office of National Drug Control Policy, ONDCP fact sheet, undated. http://www.whitehousedrugpolicy. gov/publications/international/factsht/precursor.html

233

International Narcotics Control Strategy Report, 1999. Bureau for International Narcotics and Law Enforcement Affairs, U.S. Department of State, Washington, D.C., March 2000. http://www.usconsulate.org.hk/uscn/narco- tic/2000/incsr99.htm

234

Tashi Tsering, «РоИсу Implications of Current Dam Projects on Drichu — the Upper Yangtze Rivers, Tibet Justice Center, 2004. http://www.tibetjustice.org/ enviro/Harvard_paper_drichu.pdf

235

Lubiao Zhang, «Social Impacts of Large Dams: The China Case», Chinese Academy of Agricultural Science, Contributing Paper, World Commission on Dams, undated, http://www.dams.org/docs/kbase/contrib/optl24.pdf

236

Ainun Nishat and Mahfuz Ullah, «Dammed or Damned», Daily Star (Bangladesh), December 22, 2000. http://www.dams.org/news events/media235.htm

237

Henry Chu, «Yellow River Giving China New Sorrow» Asia. Overuse, Dry Weather Deplete Waterway Once Known for Flooding», Los Angeles Times, February 18,1999.

238

«Confronting Pollution on the Yangtze River», International Water Power & Dam Construction (52:1), January 2000, 9.

239

Hai-Lun Zhang, «China Flood Management», WMO/GWP Associated Programmed on Flood Management. World Meteorological Organization and the Global Water Partnership, http://www.apfm.info/pdf/case studies/syn china.pdf

240

«Large Dams in China», Chinese National Committee on Large Dams, undated. http://www.icold-cigb.org.cn/icold2000/largedam.html

241

Там же.

242

Antoaneta Bezlova, «Corruption Claims Rise Around Three Gorges Dam», Asia Times, July 26, 2000. http://www.atimes.com/china/BG26Ad01.html

243

Ма Jun, «China's Water Crisis», Norwalk Connecticut: Eastbridge, 2004. http://66.70.211.72/ChinasWaterCrisisMoreInfo.html

244

«China Floods Kill 120, Three Gorges on Alerts, Reuters, September 7, 2004. http://wvw.mindfully.org/Water/2004/Three-Gorges-Dam7sep04.htm

245

Jasper Becker, «Part 1: The Death of China's Rivers», Asio Times, August 26, 2003. http://www.atimes.com/atimes/China/EH26Ad01.htm

246

Tashi Tsering, «Policy Implications of Current Dam Projects on Drichu — the Upper Yangtze River», Tibet Justice Center, 2004. http://www.tibetjustice.org/ enviro/Harvard_paper_drichu.pdf

247

«Unsafe Dams Threaten 146 Million Chinese», Epoch Times, July 12,20 05. http:// www.theepochtimes.com/news/5-7-12/30275.html

248

Там же.

249

Там же.

250

«30 00 °Chinese Dams Unsafe», Washington Times, July 15, 2005. http://www. washtimes.com/upi/20050715-101040-9754r.htm

251

Tashi Tsering, «Policy Implications of Current Dam Projects on Drichu — the Upper Yangtze River», Tibet Justice Center, 2004. http://www.tibetjustice.org/ enviro/Harvard_paper_drichu.pdf

252

«Banqiao Darn», Wikipedia. http://www.answers.com/topic/banqiao-dam

253

Tr Sn Tieen Khanh, «Death of a River: The Mekong River and the Chinese Development Projects Upstream», February 2003. http://www.vnbaolut.com/ deathofariver.html

254

Sandra L. Postel and Aaron T. Wolf, «Dehydrating Conflict», Foreign Policy, September/October 2001, 60–67.

255

Henicorhynchus siamensis

256

Fred Pearce, «Where Have All the Fish Gone? The Mighty Mekong Is Drying Up — and So Is the River's Rich Harvest. Vast New Dams in China Could Be to Blame», Independent (London), April 21, 2004.

257

Jane Perlez, «In Life on the Mekong. China's Dams Dominates, New York Times, March 19, 2005.

258

24 John Vidal, «Dammed and Dying: The Mekong and Its Communities Face a Bleak Future», Guardian (London), March 25, 2004.

259

Peter Wonacott, «Polluters in China Feel No Pain; But Watchdog Seeks Changes by Holding Officials Accountable», Wall Street Journal, March 24, 2004.

260

Guang-Xin Zhang and Deng Wei «The Groundwater Crisis and Sustainable Agriculture in Northern China», Water Engineering & Management, April 13, 2002.

261

Tina Butler, «China's Imminent Water Crisis», Mongabay.com, May 30, 2005. http://news.mongabay.com/2005/0531-tina butler.html

262

Там же.

263

«China Economy: Water Crisis», EIU ViewsWire. New York, May 23, 2005.

264

Tina Butler, «China's Imminent Water Crisis», Mongabay.com, May 30, 2005. http://news.mongabay.com/2005/0531-tina butler.html

265

Nicholas Stein, (Water, Water», Fortune, October 4, 2004.

266

«The Frequency of Offing Red-Tide Increasing», Xinhua Agency Report, http:// monkey.ioz.ac.cn/bwg-cciced/english/warnings/warnings.htm

267

Joe McDonald, «China Has Another Environmental Disaster», Associated Press, December 22, 2005.

268

«Exposing a Dirty Secret; China's Pollution», Economist, July 21, 2001.

269

«Toxic Chemicals to Be Phased Out», China.org.cn, November 11, 2004. http:// www.china.org.cn/english/2004/Nov/l 11804.htm

270

Peter Wonacott, «Polluters in China Feel No Pain; But Watchdog Seeks Changes by Holding Officials Accountable», Wall Street Journal, March 24, 2004.

271

Prema Viswanathan and Florence Tan, «Troubled Waters», Asian Chemical News (10:456). August 16, 2004,12–18.

272

Jianguo Liu and Jared Diamond, «China's Environment in a Globalizing World», Nature, June 30, 2005,1179–1186. http://www.nature.com/nature/journal/v435/ n7046/pdf/4351179a.pdf

273

«Study of Control and Management of Rural Nonpoint Source Pollutions, Asian Development Bank, June 2002. http://www.adb.org/documents/tars/prc/R144 02.pdf

274

Jianguo Liu and Jared Diamond, «China's Environment in a Globalizing Worlds, Nature, June 30, 2005,1179–1186. http://www.nature.com/nature/journal/v435/ n7046/pdf/4351179a.pdf

275

Hamish McDonald, «China's Unsafe Farming Practices May Be Breeding More Than Pigs», Sydney Morning Herald, April 7, 2003. http: //www. smh.com.au/articles/ 2003/04/06/1049567564240.html

276

«China Needs to Recycle Mores, DC Consulting, May 8, 2002 http://www. dckonsult.com/news-envir-solidwaste.htm

277

Первичная очистка отходов — это удаление из них плавающих объектов и взвесей, а вторичная — биологическое очищение воды.

278

«Toxic Red Tide Spreads off СЫпа», PlanetArk, May 17, 2004. http://www. planetark.com/dailynewsstory.cfm/newsid/25118/story.htm

279

«China Reports Huge Losses Caused by Maritime Disasters in 2003s, New China News Agency, February 15, 2004.

280

«Major Red Tides of Toxic Algae Found in China's Only Inland Seas, Xinhua News Agency, June 15, 2004. В 2003 году «красный прибой» был зарегистрирован в прибрежных районах Китая 119 раз — в 40 раз чаще, чем в 2002 году. Это бедствие нанесло ущерб на территории свыше 14 тысяч квадратных километров. Произошел массовый замор рыбы и гибель прочих пищевых морских культур. Совокупный экономический ущерб составил 5 млн долларов США. По заявлению представителя Государственной службы контроля над океаном, нарастающая частота «красных приливов» связана с нарастанием загрязнения морских вод Китая.

281

«СЫпа Says Water Pollution So Severe That Cities Could Lack Safe Supplies», China Daily, June 7,2005. http://www.chinadaily.com.cn/english/doc/2005-06/07/ content_449451.htm

282

«Millions Face Water Shortage in North China, Officials Warn», New York Times, June 6, 2003.

283

Malin Falkenmark and Carl Widstrand, ((Population and Water Resources: A Delicate Balance», Population Bulletin, Population Reference Bureau: Washington, D.C., 1992.

284

«China Economy: Water Crisis», EIU ViewsWire, New York, May 23, 2005.

285

:29:

286

«China Economy: Water Crisis», ЕШ ViewsWire, New York, May 23, 2005.

287

Lester R. Brown and Brian Halweil ((China's Water Shortage Could Shake World Grain Markets», WorldWatch Institute, April 22,1998.

288

«An Unquenchable Thirst», Economist, June 19, 2004.

289

Water-technology.net, undated. ((South-To-North Water Diversion Project, China», http://www.water-technology.net/projects/south north/

290

Erik Eckholm, «China to Divert Waters at People-Moving Cost», New York Times, November 16, 2004.

291

Там же.

292

H. Yang and A. Zehnder, ((China's Regional Water Scarcity and Implications for Grain Supply and Trade», Environment and Planning (33:1), January 2001, 79–95.

293

((Beijing's Ground Sinks from Extraction of Ground Water», Epoch Times, August 6, 2004. http://theepochtimes.com/news/4-8-6/22750.html

294

«The Death of China's Rivers. Part 1», Jasper Becker, Asia Times Online, August 26, 2003. http://www.atimes.com/atimes/China/EH26Ad01.html

295

Guang-Xin Zhang and Deng Wei, «The Groundwater Crisis and Sustainable Agriculture in Northern China», Woter Engineering & Management, April 13, 2002, p. 4.

296

Robert Marquand, «In China, Stresses Spill Over into Riots», Christian Science Monitor, November 22, 2004. http://www.csmonitor.com/2004/1122/p01s03- woap.html

297

Chris Buckley, «China to «Strike Hard» Against Rising Unrests, Reuters, January 26, 2006. http://www.howardwfrench.com/archives/2006/01/27/china to strike_hard_against_rising_unrest/; Jonathan Watts, «China Activists «Vanish amid Protests», Guardian, February 25, 2006. http://www.guardian.co.uk/china/ story/0,1717604,00.html

298

Eva Cheng, «China: New Protests and Riots Worry Beijing», Green Left Weekly, November 3, 2004.

299

John Chan, «СЫпа: Riot in Guangdong Province Points to Broad Social Unrests, World Socialist Web, November 2004. http://www.wsws.org/articles/2004/ nov2004/chin-n30.shtml

300

«The Chizhou Incident)), undated, EastSouthWestNorth website, www.zonaeu- ropa.com/200508brief.htm

301

Robert Marquand, «In China, Stresses Spill Over into Riots», Christian Science Monitor, November 22, 2004.

302

((Quarrel over Toll Station Sparks Deadly Riot», Taipei Times, November 17,2004. http://www.taipeitimes.com/News/world/archives/2004/ll/17/2003211425

303

Kathy Chen, «Chinese Protests Grow More Frequent, Violent», Wall Street Journal, May 11, 2004. http://chinalaborwatch.org/en/web/article.php7article id=50225

304

«Pakistan Denies Hand in China Riots», United Press International, February 12,1997.

305

Robert Marquand, «In China, Stresses Spill Over into Riots», Christian Science Monitor, November 22, 2004.

306

Kathy Chen, «Chinese Protests Grow More Frequent, Violent», Wall Street Journal, May 11, 2004.

307

Wing-yue Trini Leung, «What Can Be Done for the Largest but Deadliest Manufacturing Center in the World?» Testimony before the Congressional-Executive Commission on China. November 2, 2002. http://www.cecc.gov/pages/round- tables/110702/leung.php

308

Там же.

309

Там же.

310

Там же.

311

«Migrant Workers' Unpaid Wages A Nagging Problem», China Daily, August 17, 2005. http://www.china.org.cn/english/2005/Aug/138763.htm

312

«Does China Have 10m Slaves?», Economist, February 1, 2003.

313

Там же.

314

Mao Tse-tung, «Report on an Investigation of the Peasant Movement in Hunan, March 1927», Modern History Sourcebook, http://www.fordham.edu/halsall/ mod/1927mao.html

315

Carol Divjak, «Rural Protests in China Put Down by Riot Polices, World Socialist website, September 7,2000. http://www.wsws.org/articles/2000/sep2000/chm-s07.shtml

316

((Democracy Chinese-Style», Economist, October 13,2005. http://www. economist. com/displaystory.cfm?story_id=5028611

317

«Desperate Measures», Economist, January 26, 2006. http://www.economist.com/ world/displaystory.cfrn?story_id=5436968

318

Там же.

319

Carol Divjak, «Rural Protests in China Put Down by Riot Polices, World Socialist website, September 7, 2000.

320

«Straggle for China's Farmers Endures, Despite Modernisation)), AsiaPacificNews, February 27, 2006. http://www.channelnewsasia.com/stories/afp asiapacific/ view/195259/l/.html

321

Этот термин используется в Китае для обозначения избалованных детей, выросших во многих семьях после введения политики семейного планирования.

322

Edward Cody, «In Face of Rural Unrest, China Rolls Out Reforms», Washington Post Foreign Service, January 28, 2003.

323

«Struggle for China's Farmers Endures, Despite Modernisation)), AsiaPacificNews, February 27, 2006. http://www.channelnewsasia.com/stories/afp asiapacific/ view/195259/l/.html

324

Andrea Mandel-Campbell, «Ready for Revolutions, Maclean's, August 29, 2005.

325

Там же.

326

Там же.

327

William Dobson, «Bad News for China's Autocrats», New Republic, December 14, 2005. http://www.tnr.com/doc.mhtml?i=w051212&s=dobsonl21405

328

Andrea Mandel-Campbell, «Ready for Revolutions, Maclean's, August 29, 2005.

329

Edward Cody, «A Chinese City's Rage at the Rich and Powerful Beating of Student Sparks Riot, Lootings, Washington Post Foreign Service, August 1, 2005.

330

Lindsay Beck, «Violence Works Where Peace Failed for China Villages», Reuters, February 1, 2006. http://www.boston.com/news/world/asia/articles/2006/02/01/ violence_works_where_peace_failed_for_china_villages

331

Этот тезис присутствует в китайской культуре со времен великого китайского философа Мен-гу (372–289 гг. до н. э.). Как отмечает Ричард Хукер, «Менгу, как и Конфуций, считал, что властители имеют божественное благословение на то, чтобы обеспечивать мир и порядок среди людей, которыми правят. Но в отличие от Конфуция, Менгу шел дальше и настаивал, что если властитель не справляется с возложенной на него Богом задачей, то люди могут отказаться следовать ему и, при наличии серьезного недовольства, — восстать». http://www.wsu.edu/~dee/CHPHIL/MENCIUS.HTM

332

«СЫпа Riots: Silencing Protests Is Not the Answers, The America Thinker, April 13, 2005. http://frankwamer.typepad.com/free frank warner/2005/04/china riots_sil.html

333

Patrick Tyler, «In West China, Tensions with Ethnic Muslims Erupt in Riots, Bombingss, New York Times, February 28,19 97.

334

David Theo Goldberg and John Solomos, eds., A Companion to Racial and Ethnic Studies (Oxford: Blackwell, 2002), 495–510. Frank Dikotter quoted.

335

Коме того, в Синьцзян-Уйгурской автономной области производится и выращивается большая часть китайского хлопка, шерсти, сахарной свеклы, груш и томатов.

336

«В 1994 году правительство Китая приняло решение о том, что все территории, занимаемые под строительство, должны быть возмещены восстановленными землями в других районах, и это решение во многом привело к резкому нарастанию уровня экологической угрозы… Быстрорастущие прибрежные провинции, такие как Гуандун, Шэньжун, Сыч- зян и Чжанцзу, теряющие посевные площади из-за расширения городов и строительства промышленных объектов, выплачивают другим провинциям средства на распашку нового посевного клина… Соответственно, в северо-западных провинциях, и без того страдающих от избыточной распашки и выпаса скота, происходит вскрытие последних целинных земель. Это усиливает ветровую эрозию почв. Эрозия почв и их опустынивание вынуждают все большие массы крестьян покидать родные места и переселяться на восток. Этот процесс очень схож с миграцией населения США в западные штаты из западной части Великих равнин в 30-е годы». Earth Policy Alert, International Erosion Control Association, 2005. http://www.ieca.org/Resources/Article/ArticleDustBowlChina.asp

337

Степи — это обширные полупустынные, покрытые травой равнины.

338

Tang Fuchun, «Xinjiang, a Natural Reserve Bonanzas, China.org.cn, March 12, 2005. http://www.china.org.cn/english/2005/Mar/122605.htm

339

Нефтяные резервы региона оцениваются в 20,86 млрд тонн, а газовые — в 10,3 трлн кубометров. «Оеапег Production in China». http://www. chinacp. com/eng| cpfactorieslcpfact_mnnan_oimeld.html

340

«Xinjiang's Oil Output Tops 24 Mln Tons in 2005», Xinhua News Agency, China. org.cn. January 4, 2006.

341

Chinese News Agency Zhongguo Xinwen She, Beijing, January 14, 2003.

342

((Devastating Blows Religious Repression of Uighurs in Xinjiang», Human Rights Watch (17:2c), 2005. http://hrw.org/reports/2005/china0405/china0405text.pdf

343

Там же.

344

«The Great Leap West», Economist, August 26, 2004. http://www.uygur.org/ wunn04/08_26.htm

345

Там же.

346

1

347

«China and the Issue of Communisms, Excerpts from L'Asie et Nous, Jean-Luc Domenach Entretien with Aime Savard (Paris: Desclee de Brouwer, 2001). http://www.hsstudyc.org.hk/Webpage/Tripod/Tl 34/T134_E08.htm

348

Там же.

349

Там же.

350

«Gouged», Economist, November 19, 2005.

351

Roberta Lipson, «Investing in China's Hospitals», China Business Review, November- December 2004. htrn://www.chinabusinessreview.com/public/0411/ chindex.html

352

Peter Goodman, «Hospitals in China Find Profit in AIDS: Patients Pressured to Pay for Extra Tests, Treatments», Washingtonpost.com, November 8,2005. http://www. waslmigtonpost.com/wp-dyn/content/aracle/2005/U/07/AR2005110701671.html

353

«Keeping China Healthy», China Business Review, November-December 2004.

354

Там же.

355

«China's Health Insurance System in Transformation», International Social Security Review (57), March 2004.

356

«Locked Doors: The Human Rights of People Living with HIV/AIDS in China», Human Rights Watch (15:7c), August 2003.

357

Xiong Lei, «How SARS Could Save a Nation», New Statesmen, January 1, 2005. http://www.newstatesman.com/200501010018

358

«Gouged», Economist, November 19, 2005.

359

Melinda Liu, «The Flimsy Wall of China», Newsweek, October 31, 2005.

360

(China's Health Care Crisis», China Challenges weblog, July 29, 2005. http:// chinachallenges.blogs.com/my weblog/2005/07/chinas health c.html

361

«China Focus: Poor, Rich Disparities Affect Women, Children's Health Саге», People's Daily Online, April 8, 2005. http://english.people.com.cn/200504/08/ eng20050408_180087.html

362

Nancy Riley, ((China's Population: New Trends and Challenges», Population Bulletin, June 2004. http://www.findarticles.eom/p/articles/mi qa3761/is 200406/ ai_n9455376/pg_2

242 грядущие войны китая. поле битвы и цена победы

363

Там же.

364

Tim Johnson, «СЫпа Rising: The Boom's High Cost: China's Heavy Pollution Is Sparking Riots», Knight Ridder, July 20, 2005. http://www.realcities.com/mld/ krwashington/12179835.htm

365

Howard French, «Anger in China Rises over Threat to Environment», New York Times, July 19, 2005. http://www.nytimes.com/2005/07/19/international/asia/ 19china.html?ex = l 279425600&en = 2 319c5dae21 c9ab8&ei = 5090&partner= rssuserland&emc=rss

366

Jim Yardley, «Rivers Run Black and Chinese Die of Сапсег», New York Times, September 12, 2004. http://www.globalpolicy.org/socecon/develop/quality/2004/ 0912chinapollution.htm

367

Howard French, «Anger in China Rises over Threat to Environments, New York Times, July 19, 2005.

368

Lindsay Beck, «Violence Works Where Peace Failed for China Villages», Reuters, February 1, 2006. http://www.boston.com/news/world/asia/articles/2006/ 02/01/ violence_works_where_peace_failed_for_china_villages/

369

«Entertaining or Subverting?: Chinese Television Tries to Go Global», Angry Chinese Blogger, April 10, 2006.

370

2 7

371

Там же.

372

Там же.

373

Там же.

374

Там же.

375

Там же.

376

Там же.

377

Lora Sabin, presentation, «Corporate Responsibility in a World of AIDS: The Economic Case for Investing Now», Socioeconomic Impact of HIV/AIDS, Center for International Health and Development, Boston University School of Public Health, November 5, 2003.

378

«AIDS in China: Anatomy of an Epidemic», Economist, July 28, 2005. http://www. economist.com/World/asia/displayStory.cfm?story_id=4223578

379

Alice Park, «China's Secret Plague: How One U.S. Scientist Is Struggling to Help the Government Face Up to an Exploding AIDS Crisis», Time, July 19, 2004. http://www.time.com/time/asia/magazine/article/0,13673,501031215- 557111.0 0.html

380

«Blood Safety and Donation: A Global View», World Health Organization Fact Sheet 279, revised June 2005. http://www.who.int/mediacentre/factsheets/ fs279/en/print.html

381

«HrV7AIDS: China's Titanic Peril: 2001 Update of the AIDS Situation and Needs Assessment Report», UN Theme Group on HIV/AIDS in China, June 2002.

4 1. Там же.

382

:41:

383

«Locked Doors: The Human Rights of People Living with HIV/AIDS in China», Human Rights Watch (15:7c), August 2003.

384

Там же.

385

Там же.

386

Joshua Kurlantzick, «China's Drag Problem and Looming HIV Epidemic», World Policy journal, June 200 2. http://www.worldpolicy.org/journal/articles/ wpj02-2/ Kurlantzick.pdf

387

«AIDS in China: Anatomy of an Epidemic», Economist, July 28, 2005. http://www. economist.com/World/asia/displayStory.cfm?story_id = 4223578

388

Zunyou Wu, M.D. Ph.D., et al., «Commututy-Based Trial to Prevent Drug Use among Youths in Yunnan, China», American Journal of Public Health (92:12), December 2002,1952–1957. http://www.ajph.org/cgi/content/abstract/92/12/1952

389

«Locked Doors: The Human Rights of People Living with HIV/AIDS in China», Human Rights Watch (15:7c), August 2003.

390

Там же.

244 грядущие войны китая. поле битвы и цена победы

391

В. Zhang et al., «А Survey of Men Who Have Sex with Men: Mainland China», American Journal of Public Health (90:12), December 2000, 1949–1950. See also http://www.medicalnewstoday.com/medicalnews.php?newsid=25095

392

Nicholas Eberstadt, «The Future of AIDS», Foreign AJJairs, November/ December 2002. http://www.foreignaffairs.org/20021101faessay9990/nicholas-eberstadt/ the-future-of-aids. html

393

«AIDS in China: Anatomy of an Epidemics, Economist, July 28, 2005. http://www. economist.com/World/asia/displayStoiy.cfm?story_id=4223578

394

«Locked Doors: The Human Rights of People Living with HIV/AIDS in Chinas, Human Rights Watch (15:7c), August 2003.

395

Alice Park, «China's Secret Plague: How One U.S. Scientist Is Struggling to Help the Government Face Up to an Exploding AIDS Crisiss, Time, July 19, 2004. http://www.time.eom/time/asia/magazine/artiele/0.13673,501031215- 557111.00.html

396

«Men Who Have Sex with Men in Shenzhen, China, Rarely Use Condoms to Prevent Spread of HLVs, HIV/AIDS News, May 25, 2005. http://www. medicalnew- stoday.com/medicalnews.php?newsid=25095

397

Gill Bates, Jennifer Chang and Sarah Palmer, «China's HIV Crisiss, Foreign Affairs, March/April 2002. http://www.brookings.edu/views/articles/gill/20020301.pdf

398

Там же.

399

Joshua Kurlantzick, «Chinas Drug Problem and Looming HIV Epidemics, World Policy Journal, June 2002. http://www.worldpolicy.org/journal/articles/ wpj02-2/ Kurlantzick.pdf

400

«Locked Doors: The Human Rights of People Living with HIV/AIDS in Chinas, Human Rights Watch (15:7c), August 2003.

401

Впервые это жесткое замечание я услышал во время своего обучения в Гарвардском университете, когда интервьюировал профессора Бэнфилда, задавая ему вопросы, ставшие идеологической основой моей первой книги The Policy Game (New York: Wiley, 1984).

402

Martin Crutsinger, «U.S. Vows to Get Tough with China on Trade Laws», Seattle Times, February 14, 2006.

403

Lawrence H. Summers, «The United States and the Global Adjustment Process», speech at the Third Annual Stavros S. Niarchos Lecture, Institute for International Economics, Washington, D.C., March 23, 2004. (Emphasis added) http:// www.iie.com/publications/papers/paper.cfm7researchid-200

404

Jonathan Watts, «China Vows to Create «New Socialist Countryside»», Guardian (London), March 3, 2006. http://www.guardian.co.uk/guardianweekly/outlook/ story/0,1721546,00.html

405

«Milestone Year for China's Economic Development», Blackwell Publishing, March 2006. http://www.blackwellpublishing.com/press/pressitem.asp?ref= 693

406

«China's Parliament Endorses Major Economic Policy Changes», People's Daily Online, March 14,2006. http://english.people.com.cn/200603/14/eng20060314 250462.html

407

«China President Hu Jintao Calls for More Sustainable Economic Growth», Xinhua Financial Network News, February 23, 2006.

408

Clifford Coonan, «China Slaps Tax on Chopsticks to Save Trees», Independent (London), March 23, 2006.

409

Robert Marquand, «A «Green» Building Rises amid Beijing Smog», Christian Science Monitor, April 3, 2006.

410

Robert D. Kaplan, «How We Would Fight China», Atlantic Monthly, June 2005.

411

«Think Strategically», Defense News, May 29, 2006.

412

Как отмечал Чен Чжирен, недавно ушедший с поста главного редактора ки тайского журнала Public Interest Times, «главные редактора китайских СМИ накладывают на себя вериги самоцензуры и слепо следуют указаниям правительства. В такой ситуации журналисты никогда не научатся говорить правду». AsiaNews/SCMP, «Editors' self-censorship kills truth, says Chinese journalists, February 13, 2006.

413

Для более полного понимания вопроса, см. «СЫпа—Annual Report 2006», Reporters Without Borders for Press Freedom, undated, http://www.rsf.org/ article.php3?id_article= 17349

414

Как отмечалось в New York Times, «чтобы обеспечить соответствие поисковой системы китайскому законодательству о цензуре, представители компании Google согласились удалить из поисковой базы ссылки на все сайты по темам, запрещенным правительством Китая, включая всю информацию о секте «Фалунь-гун», все призывы к свободе слова в Китае и все упоминания о событиях на площади Тяньаньмынь в 1989 году. Если вы наберете в поисковой строке Google слова «Тибет» или «Фалунь-гун» в любой стране мира за пределами КНР, вы увидите тысячи блогов, новостных сюжетов и чатов, посвященных репрессиям китайского правительства. Если вы попробуете сделать это в самом Китае, ваш поисковый список будет практически пуст. Google об этом позаботился». Give Thompson, New York Times, «Google's China Problem (and China's Google Problem)», April 23, 2006.

415

Center for Strategic and International Studies and Institute for International Economics, China: The Balance Sheet (New York: Public Affairs), 150. 2006.

416

«Annual Report to Congress: Military Power of the People's Republic of China 2006». Department of Defense, Office of the Secretary of Defense, May 2006.

417

Center for Strategic and International Studies and Institute for International Economics, China: The Balance Sheet (New York: Public Affairs), 150. 2006. p. 144.

418

Там же, с. 146.

419

Этот завод был позднее разбомблен американскими бомбардировщиками в ходе войны в Персидском заливе в 1991 году. Wikipedia.

420

Center for Strategic and International Studies and Institute for International Economics, China: The Balance Sheet (New York: Public Affairs), 150. 2006. C. 126.