Пером и лирой

Искусство сталинской поры часто в шутку называют «репрессансом». Действительно, после эпохи непонятной и пугающей народ литературы и живописи, царившей в начале века, сталинская эпоха напоминает ренессанс.

Не зря говорят, что о вкусах не спорят. Конечно, Бальмонт и Малевич, Демьян Бедный и Багрицкий, футуристы и имажинисты имеют право на свое часто весьма почетное место в искусстве. Однако предметом нашего рассмотрения являются факторы культуры, прямо влиявшие на достижение победы в Великой Отечественной войне.

Сталин не зря считался самым информированным человеком, глубина познаний которого поражала признанных интеллектуалов того времени. Сталин прочитывал большинство выходивших в свет литературных произведений, включая романы Шолохова, Полевого, Фадеева, Катаева, Булгакова, Паустовского, Горького, Степанова, Новикова-Прибоя, стихотворения Пастернака, Цветаевой, Твардовского, Есенина. Многим литературным произведениям Сталин, как говорится, дал путевку в жизнь. Он вел большую литературную переписку с авторами, включая Горького и А. Толстого.

Между прочим, заметим, что Сталин сам работал с письмами граждан. Даже с началом войны в 1941 и 1942 годах Сталин собственноручно отвечал на письма и телеграммы людей, передававших средства в фонд обороны. Таких сталинских ответов многие сотни. Представить сегодня, чтобы хотя бы министр сам что-либо читал от начала до конца, вел переписку с литераторами просто невозможно. Подавляющее большинство руководителей, даже самых ничтожных, давно уже отгородились от мира секретариатами и помощниками, и максимум, на что они способны, — это поставить подпись, где покажут.

Говорят: «Сталин — отец народов». Что это значит? В частности, то, что Сталин считал себя ответственным за мораль нашего общества, за наши души, за наш художественный вкус. По счастью, личные пристрастия Сталина в искусстве: классические формы, лиризм и жизнеутверждение — были близки и понятны нашему народу.

Тот же Гитлер, пытавшийся взять на себя роль духовного отца немцев, с треском провалил эту миссию. Наш народ одержал победу не только военную, но и духовную — ценности наши оказались истинными, КУЛЬТУРА БОЛЕЕ ВЫСОКОЙ.

Во время войны Сталин уделял особое внимание выходившим произведениям культуры, вникал в работу авторов, помогал раскрыть характеры, правильно понимать события. Прочитав пьесу А.Н. Афиногенова «Враги», Сталин писал автору:

«В описании врагов красок хватает, там есть логика, инициатива. Когда этих людей изображаете, у Вас находится и аргумент, и все, что угодно, а когда наших людей изображаете, то краски иссякают, наши люди получаются какими-то замухрышками... Я бы предпочел, чтобы наша литература показывала врагов не как извергов, а как людей, враждебных нашему обществу, но не лишенных некоторых человеческих черт...»

Аналогичным образом Сталин помогал А.Е. Корнейчуку писать пьесу «Фронт», дописывал реплики, целые куски. Пьеса «Фронт» был напечатана в «Правде» в августе 1942 года и жестко критиковала военачальников «старой школы» за нежелание учиться воевать по-новому. Пьеса «Фронт» — послание Сталина лихим рубакам, стремившимся и на втором году войны закидать немцев шапками.

Может возникнуть ощущение, что автор преувеличивает вклад Сталина в искусство и культуру, впадает в восхваление вождя в духе культа личности. Однако куда же деваться от факта, что воспоминания о творческом руководстве Сталина оставили все более или менее заметные деятели нашей культуры — от Лепешинской и Козловского до Горького и Шолохова? Сталин на деле был главным идеологом Советского Союза. Во время войны на экраны страны вышли фильмы об исторических героях России, художественным руководителем этих картин был Сталин. Вот что писал Черчилль Сталину после просмотра фильма «Кутузов»:

«Вчера вечером я второй раз смотрел фильм «Кутузов», который вы мне подарили. Должен Вам сказать, что, по моему мнению, это один из самых блестящих фильмов, которые я когда-либо видел. Никогда еще борьба двух характеров не была показана с большей ясностью. Никогда еще кинокадры не запечатлевали более наглядно то, насколько важна преданность командиров и рядовых. Никогда еще русские солдаты и русский народ не были столь славно представлены британскому народу этим видом искусства. Никогда я не видел лучшего владения искусством съемки».

Остается сожалеть, что сегодня нам нечем представить русский народ за рубежом, хотя такая задача по-прежнему актуальна. Вместе с тем исторические фильмы (в том числе и на государственные деньги) сегодня снимаются до того искаженно и примитивно, что, право, «Евгений Онегин», снятый киностудией Папуа-Новой Гвинеи, смотрелся бы краше. Вообще наивно думать, что идеология — публичная девка коммунистического режима, а военно-политических целей можно добиться, только крутя нефтегазовый вентиль.

Так, например, прошедший в 2008 году военный конфликт с режимом Саакашвили был отмечен серьезной недооценкой идеологического обеспечения военной операции со стороны России. На второй день конфликта, когда наши войска, судя по сообщениям, истекали кровью в Цхинвале, непосредственно после гневных обличений, сделанных диктором в адрес США и Саакашвили, началась демонстрация фильма о Джеймсе Бонде. Причем первые же кадры изобразили картину заснеженных гор, подписанную «где-то на границе России», вслед за чем люди в военной форме, похожей на российскую, бойко торговавшие российским оружием, были уничтожены доблестным натовским спецназом.

Лично я испытал при этом огромное унижение, обратно пропорциональное тому чувству, что испытываю, скажем, 9 мая. Такие «ляпы» разрушают нацию, создают в ней дух неверия в будущее. Можно принять массу программ по возвращению русских эмигрантов, но одно такое оскорбление может оттолкнуть от России тысячи честных людей. В конце концов Россия — не та страна, где регулировать вопросы национального достоинства можно только бюджетной политикой.Публичные средства массовой информации — идеологическое оружие в руках государства и не имеют права на подобные ошибки. При Сталине или при Путине лица, допустившие такое глумление, должны понести наказание.

Помнится, несколько лет назад, в канун 9 мая, «Парламентская газета» поместила статью, посвященную профашистскому коллаборационизму в России, оправдывающую предательство, подводившую под него целую моральную платформу. Признаться, несмотря на всю идеологическую вакханалию в стране, я был удивлен появлением подобного материала в официальном издании высшего органа власти. Тем более неожиданно и отрадно было для меня то, что ближайшее пленарное заседание Совета Федерации С.М. Миронов начал с принципиальной, крепкой мужской оценки этой статейки. Председатель Совета Федерации потребовал немедленно снять главного редактора «Парламентской газеты» с должности. То, что сказано это было не «на публику», не ради раскрутки и рейтинга, а в достаточно узком кругу, говорило об искренности Сергея Михайловича и возвысило его в моих глазах. Однако такие оргвыводы не должны относиться к воле совести отдельных руководителей, а обязаны стать системой.

Нам необходимо твердо, непоколебимо добиваться не оболванивания, а воспитания своего народа. У нашей культуры должно быть не обрюзгшее, деградирующее лицо с отвисшей челюстью, а здоровое молодое лицо, соответствующее развивающейся и устремленной в будущее нации.До каких пор мы будем судить о нашей истории по экзальтированным сочинениям вечно недовольной ни Сталиным, ни Путиным псевдоинтеллигенции? Доктор А.П. Чехов еще в 1891 году безжалостно препарировал ее бесхребетную сущность:

«Вы знаете, до какой степени масса, особенно ее средний слой, верит в интеллигентность, университетскую образованность, в благородство манер и литературность языка. Какую бы он ни сделал мерзость, все верят, что это хорошо, что это так и быть должно, так как он интеллигентный, либеральный и университетский человек. Вот каковы, макаки... Племя рабское, лукавое, в десяти поколениях запуганное кнутом и кулаком; оно трепещет, умиляется и курит фимиам только перед насилием, но впусти макаку в свободную область, где ее некому брать за шиворот там она развернется и даст себя знать. Посмотрикак она смела на выставках, в музеях и театрах или когда судит о науке: она топорщитсяу становится на дыбы, ругает, критикует... И непременно критикует — РАБСКАЯ ЧЕРТА! ...Не случается, чтобы раб протянул тебе руку и сказал искренне спасибо за то у что ты РАБОТАЕШЬ».

Смотреть на историю России через призму интеллигентской слезливости нельзя, ибо эта история ковалась железной рукой народа.

Нельзя недооценивать силу национальной культуры. Еще древние воины использовали песни, танцы как средство единения общины. Только самый коварный враг мог заставить древних славян вместо гордых национальных песен перейти на дикие, примитивные, чужестранные выкрики и телодвижения. Сегодня обязанность государства — защитить нашу национальную культуру, не дать окончательно превратить ее в «желтый дом». Чему бы ни учили нас иностранные доброжелатели, мы, исходя из тысячелетнего опыта нашей великой нации, должны поставить заслон тому, что разлагает наш дух, нашу общность.

Почему А.Р. Кадыров не ждет, пока сверху прикажут защитить народные традиции и духовность, а действует, не обращая внимания на выкрики из-за рубежа? Неужели чеченский народ — единственный наш народ, который сохранил дух и национальную гордость?До тех пор пока мы это не поймем — мы будем бесплодно искать русскую идею там, где ее нет.

На Отечественную войну поднялся не только народ, но и наша культура: Шолохов, Твардовский, Фадеев, Соболев, Симонов, Райкин, Русланова, Шульженко, Утесов, Бернес, Алейников, Андреев, Лепешинская, Эренбург, Полевой, Дейнеко, Пластов, Роман Кармен.

Причем Сталин являлся их самым непосредственным наставником, вкусу которого поражались многие художники. Автор песни «Народная война» и «Гимна Советского Союза» руководитель Ансамбля красноармейской песни и пляски А.В. Александров вспоминал:

«При первом знакомстве Сталин сказал: «Вам нужно пополнить свой репертуар народными песнями, включайте в свой репертуар и классические произведения». Позднее, прослушав в исполнении Ансамбля песню «Распрягайте, хлопцы, коней», которая исполнялась в виде марша, Сталин сказал: «Мне кажется, эту песню нужно петь медленнее. Это же степная, широкая песня».

В августе 1943 года на выступлении Ансамбля красноармейской песни и пляски в честь первого салюта Сталин, прослушав «Гимн партии большевиков» (который также был написан под его руководством), попросил повторить исполнение, но помедленнее и на полтона ниже. Один из баянистов ансамбля вспоминал, что после исполнения наступила тишина, все были поражены новым звучанием музыки.

«Вот теперь это гимн Советского Союза», — сказал Сталин.

Сталин лично подсказывал Ивану Козловскому, другим артистам, как нужно петь арии из его любимой оперы «Иван Сусанин». При этом Козловский заявлял, что Сталин удивительно «понимал музыку».

Осенью 1941 года Большой театр серьезно пострадал от немецких бомбардировок. Сталин вызвал в Кремль председателя Мосгорисполкома В.П. Пронина и первого секретаря МГК ВКП(б) А.С. Щербакова и лично назвал состав реставрационной бригады, приказав через полтора года открыть театр оперой «Иван Сусанин». Встреча эта произошла в те дни, когда немцы были у ворот Москвы. Разумеется, Сталин применил бы репрессии, если бы Большой театр ремонтировали десять лет, причем деньги были бы неоднократно разворованы. Разве это не правильно, не справедливо? Разве это не являлось бы милосердием для тысяч людей, у которых украли совсем не лишние деньги?

Очень важно, что это был не эпизод или показуха. А.Н. Пахмутова рассказывала, как ее, сталинградскую школьницу, дочь обычного рабочего, в 1942 году направили в Москву учиться музыке, на полное государственное обеспечение, на рабочую карточку, наравне с труженниками военных заводов. Стоит ли удивляться, что наш народ смог вырастить из Пахмутовой великого композитора и гражданина, гордость России?

Кстати, оперу М.И. Глинки «Иван Сусанин» Сталин обожал. Говорят, что он смотрел ее пятьдесят раз. Сталин знал оперу наизусть и считал ее великим источником народной силы и патриотизма нашего народа. Во время войны у нас появились произведения, достойные «Ивана Сусанина», — «Героическая симфония» Д. Шостаковича, «Народная война» Г. Александрова.

Фильмы и песни военных лет имели силу оружия, а многие из них золотыми нитями вплелись в нашу русскую культуру и не могут быть вытравлены никакими ухищрениями. Композиторам, писателям и поэтам, невзирая на их происхождение, при Сталине было о чем писать — их искусство наполнено силой добра, веры в народ и его будущее.Сталин, стремясь развить у культурной элиты национальные чувства, патриотизм, говорил:

«У них (писателей) неоправданное преклонение перед заграничной культурой. Все чувствуют себя еще несовершеннолетними, нестопроцентными, привыкли считать себя на положении вечных учеников. Посмотрите, как было трудно дышать, как было трудно работать Ломоносову, например. Сначала немцы, потом французы, было преклонение перед иностранцами.

У таких людей не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, какую играет Россия».

Действительно, чего мы, русские, измеряем литературный талант человека тем, дали ему Нобелевскую премию или нет? Сегодня как никогда требуется напомнить слова Сталина о вреде низкопоклонства перед заграницей. Да и кому дают сегодня европейцы престижные премии? Тем, кто в угоду им мутит воду в своих странах.

Находятся деятели, которые обвиняют нашего великого Шолохова в травле каких-то Сенявского и Даниеля. А Сенявский и Даниель не стоят не только Шолохова, а и сапог Григория Мелехова. Классика мировой литературы, автора великой «Песни о соколе» — Горького пытаются представить выжившим из ума маразматиком, Фадеева — автора «Молодой гвардии» — гимна русского духа, выставляют алкоголиком. Если мы не выработаем иммунитет на подобного рода ложь, она сделает то, что не смог сделать Гитлер, — превратит нас в скотов.

Сам Сталин, кстати, был свободен от низкопоклонства перед Западом. Выше приводились многочисленные ссылки на высказывания иностранных деятелей в отношении Сталина, сам же он так отозвался в «Правде» на публикацию интервью с Черчиллем, полном похвал в его адрес:

«У нас имеется теперь немало ответственных работников, которые приходят в телячий восторг от похвал со стороны Черчиллей, Трумэнов, Бирсов. Такие настроения я считаю опасными, так как они развивают у нас угодничество перед иностранными фигурами. Советские лидеры не нуждаются в похвалах иностранных лидеров. Что касается меня, то меня такие похвалы только коробят».

Сталин не раз говорил, что угодничество перед Западом, преклонение перед его ценностями необходимо изживать планомерно, год за годом, прославляя успехи культуры народов России, науки, истории.Да, Сталин исходил из того, что деятели культуры не способны самостоятельно разобраться в исторических потребностях народа и государства, если, конечно, их не зовут Лев Толстой. В силу особенности таланта они создают искусство в чистом виде, воспевают прекрасное. К тому же «искусство в чистом виде» стремится изображать крайние формы проявления характеров и событий, а это использует враг.

Вместе с тем для государства, особенно в тяжкие дни, пренебрегать силой искусства, позволять кому-то из-за рубежа манипулировать сознанием людей, было бы самоубийством.Показателен в этом отношении пример с романом Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Талантливый писатель, мужественный человек Солженицын ярко изобразил ужасы лагерей, но не смог обратить свое литературное детище на пользу России. Льстивым заискиванием, престижными наградами Запад оторвал Солженицына от родины, а «Архипелаг ГУЛАГ» стал издаваться ЦРУ США. К сожалению, «жить не по лжи», управляя Россией в XX веке, наивно, как наивна была вера Солженицына в идеалистические и примитивные проекты государственных реформ П.А. Столыпина.

Писатель — это инженер человеческих душ. Великий Чехов всегда стремился излечить душу одного человека — своего читателя. Когда писатель пытается лечить сразу всю Россию, все наше общество, односторонне, субъективно и в резких тонах, без кропотливого анализа, описывая события колоссального исторического масштаба, он поступает безответственно. Им уже движет не гражданское мужество, не художественное начало, а мания величия.

Государственная идеология в таких случаях должна помочь талантливому человеку найти правильные акценты с тем, чтобы дать народу повод и заряд для осмысления ошибок, а не повод врагам для злобствования. При этом командовать талантливыми людьми, как солдатами, невозможно. Такие люди, как Солженицын, неспособны следовать воле серых чиновников идеологических отделов. Людей масштаба Горького и Шолохова должны очаровывать, вдохновлять и направлять люди масштаба Сталина.

Власть, которая ленится кропотливо работать с талантливыми людьми, а полагается на оболванивание народа при помощи конъюнктурщиков, обречена — ибо лучше иметь циничную идеологию, чем иметь лживую идеологию.

Возвращаясь к военному периоду, не следует полагать, что авторы ходили по лезвию, боясь не угодить вождю, — Сталин много раз оставался недовольным их работой, и это не имело решительно никаких последствий. Так, в 1943 году Сталин запретил для печати пьесу А. Довженко «Украина в огне», обвинив автора ни много ни мало в «националистических извращениях» в оценке Б. Хмельницкого. Для Довженко это не кончилось ни расстрелом, ни арестом.Кое-кто из неумных людей любит говорить применительно к сталинской эпохе «придворный писатель» или «не придворный писатель». Чушь! Иван Алексеевич Бунин, белоэмигрант, жестоко критиковавший советскую власть, 8 августа 1943 года записал в дневнике:

«Русские взяли Курск, идут на Белгород!!! Нет, вы подумайте до чего дошло — Сталин летит в Персию, а я дрожу, чтобы с ним, не дай Бог, чего в дороге не случилось!»