Молитва ребенка

О.В. Ребенку свойственно такое молитвенное состояние, которое он не всегда может выразить словами. Он призывает Бога сердцем и хочет что–то Ему сказать, пообщаться с Ним.

Когда мы видим, что опыт молитвы уже начинает проявляться у ребенка, то должны чувствовать и охранять это молитвенное состояние. Именно охранять, мне хочется подчеркнуть это слово. Надо стараться не разрушить его каким–то вторжением, внести нечто искусственное, что–то навязать ребенку. Для взрослого человека молитвенное состояние ребенка всегда тайна, и эту тайну можно только наблюдать и внимательно к ней подходить.

Если ребенок смущается, то надо как–то его вдохновить — или внешним образом, или словом, или как–то иначе. Надо сделать все, чтобы молитва продолжалась, насколько это возможно для ребенка. Нельзя пойти на поводу его чувств или смутить его еще больше, чтобы от нашего вмешательства ему больше не захотелось молиться.

Мать и отец должны дать ребенку понять, что Богу очень приятно и радостно, когда он молится, когда вообще все люди молятся. Это должно постепенно войти в сознание ребенка.

Как призвать ребенка, чтобы он молился в Духе? Я думаю, не путем какой–то догматической беседы, это будет ему недоступно. Дух приходит ко внимающим. Значит, нужно знать Того, к Кому я обращаюсь, и обратить на Него внимание. Ребенку можно сказать:

- Ты сейчас разговариваешь со мной. Я слышу тебя. А когда ты говоришь с Богом, Он тоже все слышит, все понимает. Он тебя видит, как и я. А представь, что ты со мной разговариваешь, а я ухожу куда–нибудь, спиной поворачиваюсь. Тебе это понравится? Ты будешь со спиной разговаривать, не видя меня? Разговора не получится. Так и в молитве. Только при этом ты будешь разговаривать не со мной, а с Богом. Я тебя люблю, и Он тебя любит. Как ты мне говоришь, что тебе нужно, так и Ему скажи. Ему тоже хочется тебя послушать. Может быть, тебе хочется сказать Богу то, что ты не можешь сказать мне. Не потому, что ты хочешь что–то утаить или тебе стыдно.

Это важный момент: дети должны учиться ничего не утаивать.

Диалог человека с Богом — это то врожденное, что дано человеку. Бог всегда хочет общаться, Он не может без нас. Ребенок должен почувствовать, что не только ему нужно общаться с Богом, а что и Богу это нужно. Это очень сложный вопрос.

Вечером, когда заканчиваются все дела, чтобы подвигнуть ребенка, можно спросить:

- Что ты сейчас будешь делать?

Тот, кого уже приучили к молитве не периодически, от случая к случаю, а постоянно, он уже не может не сказать:

- Я буду разговаривать с Богом.

Он может даже не сказать: «молиться».

У Софьи Куломзиной в одной книге рассказывается, что мальчик встал, открыл окно и сказал:

- Спокойной ночи, Боженька!

И все, этого было достаточно.

Молитва должна быть не просто словами, а выражать то, что есть в сердце человека. Когда человек приходит на исповедь, ему нужно рассказать о том, что у него на совести, что сейчас беспокоит, не утопая при этом во всех подробностях. Так и в молитве — можно говорить очень много, а толку не будет.

Ребенок сам скажет то, что нужно. Не обязательно он повторится. Сегодня он может пожелать «Спокойной ночи!» А завтра — поблагодарить. Конечно, хорошо, когда ребенок начинает с благодарности, но это не всегда может получаться. С малышей нельзя требовать постоянства (например, каждый день благодарить или каждый день каяться), только, если это будет их желание. Но благодарности обязательно надо учить.

Сложная проблема в детской молитве — постоянство. И взрослые нередко выпадают из молитвы. Мне, как духовнику, часто приходится слышать, что «утром не молюсь, только вечером». Или наоборот: «утром молюсь, а вечером уже падаю, сил нет». Некоторые говорят: «Вот, я не молилась, а все равно какая–то легкость была, и было очень хорошо!» Но это самообман. Потому что потом от того же человека можно услышать, что произошел срыв в отношениях с ближними, возникла пустота. Поэтому взрослый человек должен биться за постоянство в молитве, и ребенка тоже нужно к этому приучать. Хотя многие склонны думать: «он еще ребенок, и это ему не обязательно». Но как раз вот это обязательно. Нужно внедрение постоянства. Чтобы ребенок не думал, что в какое–то время жизни можно «отдохнуть от Бога» — можно раз помолиться, потом бросить, потом опять помолиться. Бог нужен всегда.

Ребенок в своей молитве может сказать Богу всего несколько слов, самых простых, но именно таких, которые он может сказать сам. Например, поблагодарить Бога за этот день. Можно дать ребенку образ из природы: птички начинают день не с того, что ищут муху или червячка, а начинают петь. Можно предложить ребенку самому это увидеть и услышать: встать с ним рано и послушать это предрассветное пение птиц.

Когда мы в храме совершаем молебен на начало учебного года, или когда в храме творится молитва о городе (у нас есть такая молитва), тогда в этих службах участвуют и дети. Они говорят краткие молитвы, но очень конкретные по содержанию. Если ребенку захочется молиться дома про себя, то надо дать ему такую возможность, не пытаясь как–то открыть его молитву.

И.Г. Очень часто дети начинают молиться за свою кошку, за собаку или птичку. Они и взрослых призывают участвовать в такой молитве.

О.В. Любовь Божия распространяется на всю тварь. И если они так заботятся о своих животных, то, конечно, они похожи в этом на Бога. Помните, Бердяев в «Самопознании» говорил, что он не может представить себе Царство Божие без своего кота Мури. Для некоторых это будет еретическим опусом. Но как он воспринял страдания кота! — Как страдания человека. Предсмертный крик страдающего животного остался в нем как рана на всю жизнь.

Дети молятся очень искренно, и при этом нет никакого лукавства и любования собой, которые иногда присутствуют в молитве взрослого человека. Взрослый человек может молиться и думать: «как я хорошо молюсь!» Он может любоваться даже интонациями своего голоса. А ребенку такое совершенно несвойственно.

Некоторые родители повредили детям тем, что преувеличивали значение написанных молитв и старались, чтобы ребенок выучил их наизусть как можно больше. Взрослые должны понимать, что, если дети не научены молиться в Духе, то молитва их становится механической. У них очень хорошая память, они могут запомнить много молитв. Но будет ли ребенок сознавать то, что читает? Будет ли его опытом то, что он произносит?

Недавно ко мне обратилась одна женщина 46 лет из Риги. Она первый раз исповедывалась и причащалась. Дома она пыталась молиться по молитвослову.

— Но, когда, — говорит, — я дохожу до некоторых молитв, то не сознаю, что я такая, как там сказано. Я не чувствую, что я «блудный, грешный и окаянный»[8]. Получается, что я наговариваю на себя».

Это не значит, конечно, что тот, кто написал эти молитвы, написал неправду. Он исходил из своего духовного опыта, из глубины смирения. Но человек, не имеющий еще такого опыта и такого глубокого смирения, не может органично произнести эти слова. Он должен ценить опыт того молитвенника, но сознавать, что это еще не его «одежда» и не его состояние. Поэтому он не может войти в эту глубину и молиться реально этими словами.

Если взрослый почувствовал смущение, то ребенок тем более. Когда мы слышим такие молитвы из уст ребенка, то в этом чувствуется неправда. Он тоже наговаривает на себя. Если заставить его подумать, почему он «блудный, грешный и окаянный» — он ничего не придумает, это неразрешимая для него проблема. Ребенок просто будет отчитывать эти молитвы, как попугайчик, и это не будет соответствовать никакой его духовной реальности.

Если человек молится искренно, сердцем, то молитва не утомляет, а, наоборот, питает его душу. Но ребенок, поскольку он молится искренно и говорит правду, чувствует, что, когда он ее выскажет, больше уже ничего сказать не может. Поэтому всегда важно знать границы молитвы. Иногда это может быть просто вздох. Говорят же иногда: «Воздохнем пред Богом!» Взрослый, который молится не искренно, не доверяет такой краткой молитве, исторгнутой из сердца ребенка. Взрослому кажется, что нужно говорить очень много слов — вот он и говорит, говорит… А ребенок чувствует границы, потому что он искренен. И это очень важно.

Детская молитва порой кажется очень забавной. В беседе с детьми воскресной школы я спросил девочку из Москвы:

- О чем ты вечером разговариваешь с Богом?

Она сказала:

- Я молюсь, чтобы Бог взял мою душу.

Так она трансформировала взрослую молитву из молитвослова: «В руки Твои, Господи, предаю дух мой!»[9] Я спрашиваю:

- А о чем ты утром молишься?

- Я прошу, чтобы Бог возвратил мне ее обратно.

Ребенок очень буквален в своем понимании мира, отношений с людьми, с Богом. У него нет символического образа мышления, это ему недоступно, но в этой молитве есть правда, несмотря на немножко комическую форму выражения. Почему девочка так говорит: отдаю, потом — прошу? Это связано с реальным опытом ребенка. Все дети что–то иногда теряют — игрушку, еще что–то. Они хотят, чтобы это возвратилось. Даже если он отдает игрушку какому–то товарищу поиграть, то помнит об этом, а потом просит ее обратно. Так и с этой молитвой, когда «предаю дух свой» — она просит его обратно, чтобы ей иметь его.

Это показывает, какие искренние отношения у ребенка с Богом. Что он чувствует, то и говорит, ничего не придумывает.

Примечания:

8

Слова молитвы Святому Духу из православного молитвослова.

9

Слова молитвы «на сон грядущим» из православного молитвослова.