Предисловие

Настоящая книга вышла в Западной Германии в 1967 году. Ее автор — 80–летний генерал–полковник в отставке доктор Лотар Рендулич — хорошо известен среди немецко–фашистского генералитета. Старый австрийский офицер, он вступил в нацистскую партию еще в 1932 году, то есть задолго до аншлюса Австрии. Активно выступал за присоединение Австрии к Германии. В то время, как многие другие австрийские офицеры после потери Австрией независимости были уволены из армии, генерал Рендулич назначается начальником штаба 17–го армейского корпуса. Его имя неоднократно упоминалось на страницах советской печати в годы Великой Отечественной войны. 52–я пехотная дивизия, которой он командовал, находясь в составе 2–й армии, в первый же день войны вторглась на советскую землю и с упорными боями прошла кровавый путь через Бобруйск, Рогачев, Брянск и Дошла до Козельска. С ходу прорваться к Туле, чтобы обойти Москву с юга, ей не удалось, потому что осенью 1941 года советские войска заставили немецко–фашистскую армию вести затяжные и изнурительные бои. Затем Советская Армия под Москвой на широком фронте перешла в контрнаступление и тем самым окончательно похоронила гитлеровский план «молниеносной» войны. Дивизия генерала Рендулича вынуждена была оставить Козельск и, как и другие дивизии группы армий «Центр», перейти к обороне.

В конце октября 1942 года Рендулич назначается командиром 35–го армейского корпуса 2–й танковой армии, державшей оборону на орловском выступе в районе Новосиля. Во время Курской битвы корпус был основательно потрепан, понес большие потери в живой силе и технике и откатывался на запад. Чтобы найти козла отпущения за поражения на Курской дуге, Гитлер сместил со своих постов ряд командующих, и генерал Рендулич в конце августа 1943 года поднимается еще на одну ступеньку своей служебной лестницы. Он назначается командующим 2–й танковой армией, штаб которой к этому времени был переброшен в Югославию.

В июне 1944 года, когда развернулось наступление советских войск в Южной Карелии и на Карельском перешейке, Гитлер назначает генерала Рендулича командующим 20–й горной армией, действовавшей в Северной Финляндии и Норвегии.

Прошло еще полгода. В январе 1945 года Советская Армия начала крупные наступательные операции на центральном направлении, охватывая с трех сторон цитадель германского милитаризма — Восточную Пруссию. Для ее защиты гитлеровское командование создает сильную группировку войск. Командующим группой армий «Курляндия» становится Рендулич. Его группа, прижатая к морю, вынуждена была держать оборону. После поражения немецко–фашистской группы армий «Юг» в Венгрии ее командующий генерал О. Велер отстраняется от должности, и его место 7 апреля 1945 года занимает генерал Л. Рендулич, считавшийся к тому времени специалистом по ведению упорной обороны.

Рендулич верой и правдой служил фашизму не только при жизни Гитлера, но и после его позорной смерти. Вместе с фельдмаршалом Шернером генерал Рендулич был последним гитлеровским командующим группой армий, который приказывал своим солдатам сражаться против советских войск даже после того, как 8 мая 1945 года германское верховное командование подписало акт о безоговорочной капитуляции.

За военные преступления в 1945 году Рендулич был осужден на 20 лет тюремного заключения, но в 1951 году американскими властями был досрочно освобожден и сразу же принялся обобщать и передавать свой боевой опыт зарождавшемуся тогда в Западной Германии бундесверу.

Генерал–полковник в отставке Рендулич ни в чем не раскаивается. Он лишь сожалеет, что германская армия потерпела поражение. Его особое неудовольствие вызывает то обстоятельство, что народы оккупированных гитлеровцами стран Европы в годы второй мировой войны развернули вооруженную партизанскую борьбу против ненавистных захватчиков. На эту тему он написал несколько книг и статей. Советский читатель помнит его статью «Партизанская война», опубликованную еще в 1953 году в сборнике «Итоги второй мировой войны». В ней Рендулич пытается оправдать фашистские преступления против партизанского движения тем, что, мол, «партизанская борьба противоречила международному праву» и поэтому «партизаны были поставлены вне закона»[1].

Подлинное лицо Рендулича видно из концовки упоминавшейся статьи. Предупреждая молодую поросль натовского генералитета об опасности партизанской борьбы в будущей войне, Рендулич цинично заявляет: «Мы все окажемся в положении страуса, ищущего спасения у себя под крылом, если сообща не предпримем самых серьезных мер к ограничению форм партизанской войны, причем не на основе какой?то отвлеченной теории, а на конкретном опыте прошедшей войны»[2].

И вот перед нами новая книга Рендулича. Хотя автор ее часто ссылается на свой боевой опыт в минувшей войне и приводит немало боевых эпизодов, книгу бывшего фашистского генерала нельзя назвать историческими мемуарами. Это, по существу, учебник для молодых офицеров бундесвера и НАТО по вопросам управления войсками в будущей войне.

Нетрудно заметить, что Рендулич, рассуждает ли он о принципах воспитания солдата, о роли дисциплины в бою, о причинах возможных ошибок командиров или делает экскурс в историю коалиционных войн, всегда ставит один и тот же вопрос: а какой опыт можно извлечь из этого для подготовки войск НАТО к будущей атомной войне. Даже такое событие, как поход Наполеона в Россию в 1812 году, автор считает «поучительным и для атомного века».

Значительное место в книге Рендулича уделено анализу различных принципов стратегического руководства, причем автор пытается создать впечатление, будто вермахт и его офицерский корпус в минувшей войне и были идеальным воплощением этих принципов. Разбирая, в частности, стратегию разных стран, Рендулич только немецкую стратегию называет «смелой, мобилизующей все силы для достижения успеха». Французская же, по его мнению, характеризуется «осторожностью», американская — «неуклюжестью», а английская — «шаблонностью». Не будем оспаривать, в какой мере оценки Рендулича справедливы в отношении стратегических взглядов США, Англии и Франции. Что же касается немецко–фашистской стратегии, то практика, и особенно результаты вооруженной борьбы в 1939–1945 годах, убедительно опровергли претензии Рендулича на ее какую?то исключительность.

Рассматривая причины возможных ошибок в деятельности командиров, значение личного опыта и творческого начала в управлении войсками, Рендулич анализирует роль уставов. Его тезис о том, что уставы нельзя рассматривать в качестве готовых рецептов, не может вызвать возражений. Однако вторая мировая война наглядно подтвердила, что причиной многих неудач вермахта были, во–первых, порочная политическая сущность всей военной стратегии гитлеровской Германии, во–вторых, чрезмерная привязанность командного состава вермахта к требованиям уставов и, в–третьих, их фетишизация. Автор в ряде случаев признает это, но причину видит не в порочности принципов обучения и воспитания, существовавших в немецко–фашистской армии, а лишь в военной некомпетентности одного Гитлера.

Среди факторов, влияющих на успех боя, операции или войны в целом, Рендулич особо выделяет фактор внезапности и опять?таки потому, что внезапность не утратила своего значения и в настоящее время. Она играет важную роль и при ведении боевых действий с применением тактического атомного оружия. Автор приводит немало примеров того, как в годы первой и второй мировых войн внезапность наступательных действий противника была предотвращена. В нескольких местах своей книги Рендулич смакует случаи недисциплинированности отдельных наших радистов, благодаря чему, по его утверждению, немецкому командованию удавалось разгадать намерения советского командования и принять соответствующие контрмеры.

Хвастаясь внезапными наступательными операциями вермахта, Рендулич умалчивает о том, что гитлеровское [8] командование не могло разгадать начало и размах наступательных операций советских войск не только под Москвой, но и в районе Сталинграда, в Белоруссии, под Яссами и Кишиневом и на других участках советско–германского фронта.

Немало страниц своей книги Рендулич уделил рассуждениям о сущности воинской дисциплины и авторитете командира, как важных факторов управления войсками. Нельзя не согласиться с его утверждением, что для воспитания солдат в духе максимальной отдачи сил в бою недостаточно такой дисциплины, которая основана лишь на средствах принуждения со стороны командира. Такая власть командира, по мнению автора, является «внешним авторитетом». Влияние же командира на подчиненных, выходящее за рамки его внешнего авторитета и основывающееся не только на законах и уставах, но и на самой личности командира, Рендулич называет «внутренним авторитетом». При этом он подчеркивает, что сам является сторонником этого последнего вида авторитета.

Трудно что?либо возразить Рендуличу и в том, что воинская дисциплина должна быть сознательной, что на состояние воинской дисциплины влияют общественное мнение, идеология, солдатское чувство долга и чести и другие факторы. Расходимся же мы в том, что по–разному понимаем сущность воинской дисциплины. Рендулич призывает солдат «сознательно» служить буржуазному классу. Мы же понимаем сознательную воинскую дисциплину как служение народу в его борьбе за национальное и социальное освобождение и защиту социалистического Отечества.

Нельзя не заметить, что, формулируя свои принципы, Рендулич и здесь стремится подвести читателя к выводу, что немецко–фашистская армия была носительницей демократических принципов. Это, конечно, не соответствует действительности. Генерал, верой и правдой служивший в немецко–фашистской армии несколько лет, прекрасно знает, что в ней, как ни в какой другой армии капиталистического мира, активно насаждались культ фюрерства, слепое повиновение, фанатизм. Штабная документация вермахта пестрит требованиями «выполнять приказы фанатично и без рассуждения». Десятки аналогичных приказов получал от своих начальников и Рендулич, не меньшее число было подписано и им самим.

Важными средствами ведения будущей войны Рендулич считает искусство дезинформации противника и пропаганды. Если ему верить, то немцы были мастерами этого дела. Так, на удочку дезинформационных мер гитлеровского командования, как пишет автор, попалось верховное командование Польши в августе 1939 года. Затем немецкий генштаб сумел обмануть и других своих противников. А вот немцев, по утверждению Рендулича, обманули лишь однажды, и то не русские, а англичане. Летом 1942 года они имитировали подготовку к крупной высадке на континент и якобы вынудили германское командование перебросить несколько дивизий во Францию и тем самым приостановить наступление на Сталинград. История Великой Отечественной войны знает немало примеров прекрасно разработанных и отлично проведенных советским командованием операций по введению противника в заблуждение.

Факты же говорят о том, что в этот период на запад с советско–германского фронта перебрасывались — лишь потрепанные дивизии, нуждавшиеся в отдыхе и пополнении. На их место прибывали полнокровные соединения. Что же касается причины «приостановки» наступления на Сталинград, то она кроется в героическом сопротивлении советских войск, а не в имитации наступления англичан.

Стремясь показать успехи дезинформации, которых немецкое командование добилось на Восточном фронте, Рендулич не останавливается перед прямой фальсификацией. Он, например, утверждает, будто благодаря этим мерам советская 3–я танковая армия в январе 1943 года на 10 дней была задержана в районе Тулы и не могла быть переброшена на Дон, где для немцев сложилась кризисная обстановка.

В действительности же дело обстояло так. 3–я танковая армия была сформирована по директиве Ставки ВГК от 25 мая 1942 года на базе полевого управления 58–й армии и 154–й стрелковой дивизии в составе двух танковых корпусов, двух стрелковых дивизий, одной гвардейской мотострелковой дивизии и отдельной танковой бригады. В августе — сентябре 1942 года армия в составе войск Западного фронта участвовала в боевых действиях в районе Сухиничи, Козельск и затем находилась в резерве Ставки ВГК. [10]

В конце 1942 года — начале января 1943 года войска армии, погрузившись в железнодорожные эшелоны, были переброшены в состав Воронежского фронта, причем сроки передислокации армии Советское Верховное Командование определяло без какого?либо влияния со стороны так называемых дезинформационных мер немцев. В январе — марте 1943 года армия участвовала в Остро–гожско–Россошанской и Харьковской наступательных операциях. В конце апреля танковые соединения были выведены в резерв Ставки ВГК и в середине мая этой армии было присвоено почетное наименование гвардейской. К этому времени 3–я гвардейская танковая армия состояла из двух танковых, одного механизированного корпусов и отдельной танковой бригады. В этом новом своем составе с 19 июля 1943 года в полосах 3–й и 63–й армий она участвовала в Орловской наступательной операции против немецко–фашистских войск, в состав которых входил и 35–й танковый корпус под командованием генерала Рендулича.

Такова правда об «эффективности» дезинформации немцев в отношении действий 3–й танковой армии.

Заслуживают внимания мысли Рендулича о значении боевого опыта. Эту проблему минувшей войны автор стремится проанализировать прежде всего с точки зрения ее полезности для атомной войны. Он считает, в частности, что в войне с применением атомного оружия будет много общего с вооруженной борьбой обычными средствами, поэтому ее опыт с учетом новых условий сохраняет свое значение.

Автор отмечает, что важно правильно оценить боевой опыт и правильно использовать его в каждом конкретном случае. В качестве примера того, как надо слепо придерживаться опыта минувшей мировой войны, Рендулич рассказывает о том, как американцы применяли авиацию в войне против корейского народа в 1950 году. Исходя из той огромной роли, которую союзная авиация сыграла в боевых действиях 1944 года, говорит Рендулич, американское командование слишком большие надежды возлагало на свою авиацию во время войны в Корее. В результате, констатирует автор, «войска терпели одну неудачу за другой, боевые действия затянулись на несколько лет и к победе не привели». Рендулич упрекает американцев [11] и в том, что в войне во Вьетнаме они не использовали своего опыта борьбы против корейских партизан.

Упоминая о поражениях американцев в войнах в Корее и во Вьетнаме, автор, разумеется, не хочет анализировать их истинных причин. Он боится подвести читателя к выводу, что дело тут не в том, что американское командование не смогло использовать свое превосходство в авиации (известно, что во Вьетнаме сражалась и полумиллионная сухопутная армия), а в мужестве и стойкости корейского и вьетнамского народов.

Весьма интересны признания Рендулича относительно неудачного использования накопленного опыта войны верховным командованием вермахта. Так, в войсках, действовавших на Западе и на советско–германском фронте, сохранялись одни и те же уставы и наставления, хотя на Западе немецкие войска, как отмечает автор, имели дело с «легко поддающимся панике и плохо управляемым противником». Рендулич сожалеет, что на советско–германском фронте не принимались в расчет «большая цепкость противника, его нечувствительность к угрозе флангам, нехватка дорог и огромная протяженность пространства».

Рендулич призывает сопоставлять боевой опыт, полученный вооруженными силами данной страны, и дальнейшее развитие этого опыта со взглядами, существующими в вооруженных силах других стран, и прежде всего потенциального противника. Но к этим взглядам, предупреждает он, следует относиться критически, и они не должны оказывать решающего влияния на формирование своих собственных взглядов.

Но какие бы проблемы ни анализировал Рендулич, он вновь и вновь обращается к своей idee fixe — атомной войне. Он в принципе не возражает против тезиса о том, что война является продолжением политики иными средствами, но, во–первых, отрицает классовый характер политики и, во–вторых, считает, что ядерное оружие значительно сузило значение известного тезиса Клаузевица. Такое определение свидетельствует о том, что Рендулич, видимо, отказался от своей прежней категорической точки зрения, изложенной им десять лет назад в статье «Вооружение меняет политику». Тогда он писал: «…атомное оружие внесло радикальные изменения в формы войны и ее [12] взаимоотношение с политикой… Атомная война как средство политики потеряла свое значение»[3].

Марксистско–ленинская, то есть подлинно научная, точка зрения на этот счет неоднократно освещалась в советской военно–теоретической литературе и на страницах печати. Она состоит в признании того непреложного факта, что сущность войны как продолжения политики не меняется и не может меняться в зависимости от изменения техники, вооружения или способов и форм ведения войны. Политика, являясь концентрированным выражением экономики и выражением борьбы классов, всегда оказывала решающее влияние не только на общий характер стратегии государства и на ведение войны, но и на решение многих конкретных вопросов стратегии. История войн изобилует многими примерами, подтверждающими это положение. Ракетно–ядерная война не является исключением.

Однако вывод о примате политики над военной стратегией нельзя понимать упрощенно, как отрицание всякой взаимосвязи и взаимозависимости между ними, то есть возможности обратного воздействия стратегии на политику. Еще Ф. Энгельс отмечал относительную автономность стратегии в ходе войны, считая, что война имеет свои собственные законы, которые политика не вправе игнорировать[4].

Ясно, что Рендулич, как и другие военные идеологи современного империализма, не согласен с такой трактовкой вопроса о взаимосвязи политики и стратегии, ибо она мешает милитаристам, во–первых, пропагандировать идею, будто причины войн кроются не в политике классов и государств, проводимой ими до и в ходе войны, а в психологических, расовых и других факторах, и, во–вторых, претендовать на подчинение политики требованиям военщины.

В последующем изложении взглядов Рендулича на характер будущей войны наблюдается смесь отдельных правильных положений с метафизическим, антинаучным подходом к такому сложному общественному явлению, как война. Так, рассматривая различные варианты начала [13] ракетно–ядерной войны, он приходит к выводу, что решающее значение для ее исхода будут иметь внезапность нападения и инициатива нападающего. По длительности будущая атомная война, по мнению Рендулича, будет короткой, а по пространственному размаху охватит всю планету. Вместе с тем Рендулич полемизирует с советскими военными теоретиками относительно содержания, роли и места военной стратегии в войнах, в том числе и в ракетно–ядерной войне. Поскольку, по его мнению, содержанием военной стратегии являются определенные принципы, касающиеся достижения целей войны, и их применение в руководстве вооруженными силами, а цель состоит в уничтожении вооруженных сил противника, то военная стратегия якобы никогда не подвергалась изменению, она останется такой же и в ракетно–ядерной войне.

Следует подчеркнуть, что мы принципиально расходимся с Рендуличем, как и с другими представителями буржуазной военной науки, в трактовке этих важных вопросов. Рендулич сам признает, что его определение стратегии как совокупности «определенных принципов» понимается в узком смысле. Но такой ограниченный подход неприемлем в научном исследовании. Советская военная наука понимает военную стратегию как систему научных взглядов на характер войны, организацию, подготовку и применение в ней вооруженных сил, теорию и практику деятельности высшего командования.

Не выдерживает критики и утверждение Рендулича о «неизменности стратегических принципов». История войн подтверждает, что содержание стратегии изменялось в зависимости от того, какие задачи ставила перед военной стратегией политика, отражавшая соотношение классовых сил на данное время, и какими силами и средствами по количеству и качеству располагала стратегия на данное время. Но содержание и характер стратегии и в ракетно–ядерной войне, вопреки утверждению Рендулича, существенное влияние окажет не только политика, но и новые технические средства вооруженной борьбы, особенно ракетно–ядерное оружие. Уже сейчас они заставляют коренным образом пересмотреть ряд таких принципов и норм, которые даже в годы второй мировой войны считались незыблемыми.

Читателю небесполезно будет познакомиться со взглядами Рендулича на характер боевых действий в условиях [14] применения ядерного оружия, изложенными им в специальной главе. Надо сказать, что эти взгляды не являются чем?то новым и уже давно обсуждаются в буржуазной военной науке.

Завершается книга главой, в которой автор обещает осветить извечные вопросы: о причинах войн и можно ли вообще предотвратить войну. Конечно, было бы странным ожидать от реакционного буржуазного военного теоретика, бывшего генерала фашистского вермахта, что он ответит на эти вопросы, ссылаясь на выводы науки.

Рендулич не отрицает того, что для предотвращения войн необходимо вскрыть причины их возникновения, включая причины экономического и политического характера, и что до сих пор всякие попытки в этом направлении кончались неудачей, ибо люди, вместо того чтобы устранять причины, создавали различные международные организации, призванные исключить войну из жизни народов. Теперь Рендуличу осталось сделать еще один шаг и указать пути устранения этих причин. Однако он не делает такого шага, демонстрируя тем самым всю ограниченность буржуазной идеологии. Последняя, являясь служанкой своего класса, вовсе не заинтересована в правильном освещении этого вопроса. Рендулич, как и следовало ожидать, называет решение задачи бесперспективным.

Итак, кредо Рендулича сформулировано: война неизбежна, и поэтому вооруженные силы НАТО должны готовиться к ней, используя опыт второй мировой войны и знания таких боевых командиров, как он — генерал–полковник в отставке Лотар Рендулич.

Наряду с главной, теоретической линией в книге Рендулича имеется и служебная, побочная линия. Ее содержание составляют примеры из боевой деятельности тех войск, которыми автор командовал в годы второй мировой войны. Они не заслуживали бы внимания советского читателя, если бы это были просто мемуары бывшего гитлеровского генерала, составленные в духе восхваления немецко–фашистского вермахта. Нас интересует прежде всего то, какие оценки дает автор действиям советских войск.

В таких рассказах Рендулича бросается в глаза одна странная особенность: на боевом пути тех соединений и объединений, которыми он командовал на советско–германском фронте, никогда не было равенства в силах или [15] превосходства немецко–фашистских войск, а встречались только превосходящие силы советских войск, причем не только в 1944 и 1945 годах, но и в 1941 и 1942 годах. Несмотря на подобное невыгодное соотношение сил, по утверждению автора, как правило, побеждал вермахт. Так, если верить Рендуличу, на одном лишь небольшом участке орловского выступа в районе Новосиля к 10 июля 1943 года против одного немецкого корпуса действовала 21 советская дивизия при поддержке 1460 танков. В частности, против одного 432–го немецкого пехотного полка наступали 5 советских стрелковых дивизий и 3 тяжелые танковые бригады, в каждой из которых имелось по 60 танков КВ-1.

Здесь Рендулич допускает ряд извращений. Во–первых, к указанному автором времени его корпусу противостояли 3–я армия, имевшая семь стрелковых дивизий, и правый фланг 63–й армии (три дивизии). Таким образом, на этом участке действовало вдвое меньше советских стрелковых дивизий, чем указывает Рендулич. Во–вторых, в полосе его корпуса из советских танковых сил действовали один танковый и один механизированный корпуса, имевшие 200 танков. Что касается 3–й гв. ТА, имевшей 800 танков и САУ, то она вступила в сражение 19 июля. В–третьих, в полосе обороны немецкого пехотного полка, который по фронту занимал не более 5 км, были весьма затруднительны наступательные действия пяти советских стрелковых дивизий, да еще поддержанных тремя танковыми бригадами. Речь может идти лишь не более чем о двух дивизиях. Кроме того, следует иметь в виду, что численный и боевой состав немецкой пехотной дивизии к тому времени был почти вдвое больше состава советской стрелковой дивизии. Наконец, упоминаемых Рендуличем тяжелых танковых бригад, да еще полностью вооруженных 60 тяжелыми танками KB, в 1943 году еще не было. Такие танковые бригады впервые появились в 1944 году.

Таким образом, и в данном случае Рендулич передергивает факты. Это делается для дискредитации советского военного искусства и обоснования затасканного в буржуазной историографии тезиса, будто Советская Армия воевала не умением, а числом.

Последующий ход сражения за Орел, как нетрудно заметить читателю, преподносится автором в таком тоне, будто здесь побеждали не советские, а немецко–фашистские [16] войска. Только в одном месте признается, что немецкие войска несли тяжелые потери в живой силе и технике, а сам Рендулич вынужден был бежать со своего командного пункта, когда к нему прорвалась группа советских танков.

Так же Рендулич преподносит и отступление 20–й горной армии из Финляндии в Северную Норвегию осенью 1944 года. Здесь, по его утверждению, против 8 дивизий 20–й армии действовали 33 советские дивизии, тогда как весь советский Карельский фронт в это время имел меньше дивизий. В действительности же против армии Рендулича действовали 14–я, 19–я армии и правый фланг 26–й советской армии, имевшие к октябрю не более 15 дивизий. Позже, когда 20–я горная армия передислоцировалась в Северную Норвегию, против нее действовала только 14–я советская армия, имевшая 10 расчетных дивизий, численностью до 7 тыс. человек каждая.

Бывший командующий 20–й армией не жалеет красок при описании тех трудностей, с которыми пришлось столкнуться его солдатам на 3000–километровом пути отступления от финского города Рованиеми до берегов Баренцева моря. Но он ни словом не обмолвился о том, что по его приказу был сожжен город Рованиеми, что по пути отступления на север немецкие войска взрывали финские предприятия, мосты, дороги, уничтожали запасы продовольствия, угоняли скот. Так 20–я армия мстила своему бывшему союзнику Финляндии за ее выход из войны. Преступления гитлеровцев вызвали глубокий гнев среди финского народа. Это и в настоящее время подчеркивается в прогрессивной исторической литературе Финляндии.

Генерал Рендулич не считает нужным вспомнить и о том, какие злодеяния чинили в Северной Норвегии его войска, отступавшие под ударами Советской Армии. Здесь, как и повсюду, они проводили тактику «выжженной земли», разрушая все до основания. Тем самым в условиях арктической зимы норвежское население было обречено на ужасные бедствия и страдания.

Для книги Рендулича характерно и то, что в ней ни слова не говорится о деятельности ее автора на посту командующего 2–й танковой армией, когда она находилась в Югославии, и командующего группой армий «Австрия» в конце войны. Не потому ли, что на совести Рендулича [17] лежат зверские расправы, которые чинили по его приказам солдаты и офицеры 2–й танковой армии над югославскими патриотами, и что на его же совести лежит ответственность за нарушение условий капитуляции германских вооруженных сил от 8 мая 1945 года, в результате чего уже после окончания боевых действий гибли тысячи людей.

Ознакомление советского читателя с книгой Рендули–ча, несмотря на ее политическую тенденциозность и ряд извращений исторических фактов, будет полезным, поскольку в ней приводятся некоторые малоизвестные факты, и прежде всего оценки событий второй мировой войны. Ведь автор был активным участником ее, занимая высокие посты в гитлеровском вермахте. Наконец, для более действенной наступательной борьбы против буржуазной идеологии нам следует знать приемы, методы и проблематику, по которой реакционные фальсификаторы истории стремятся извратить великий подвиг Советских Вооруженных Сил в годы второй мировой войны. Книга Рендулича и в этом отношении весьма показательна.

Доктор исторических наук профессор полковник М. Семиряга

Примечания:

1

Итоги второй мировой войны. Сборник статей. Перевод с нем. М., Изд–во иностр. лит., 1957, стр. 136–137.

2

Там же, стр. 155.

3

Военная стратегия. Под ред. Соколовского В. Д. М., Воениздат, 1963, стр. 24.

4

См. Ф. Энгельс. Избранные военные произведения. Т. 2. М., Воениздат, 1936, стр. 34.