Глава первая

ТАКИМИ

ИХ СОТВОРИЛА ПРИРОДА

Оказывается, рогоносцами бывают мужья не только обманутые, но и вполне счастливые, и даже дамы! Причем их рога вовсе не обязательно расположены на голове. Недавно группа французских ученых сделала удивительное открытие: в африканских джунглях они обнаружили племя дикарей, из спин которых торчат твердые костяные шипы-рога, подобные отросткам у динозавров и некоторых современных рептилий. Вместо членораздельной речи дикари издают хрюкающие звуки и вопли. «Удивительно то, что эти шипы, длина которых достигает 35 сантиметров, растут прямо из спины, – заявила доктор Джин Латон, руководитель группы исследователей. – Они есть даже у детей. Причиной роста таких шипов, возможно, является какая-то генетическая мутация». Доктор Латон, профессор биологии Парижского университета, проведшая в деревне людей-динозавров вместе с коллегами два месяца, объявила о своем поразительном открытии на пресс-конференции в Киншасе (Заир). Однако она отказалась сообщить точное местонахождение этого племени, сказав лишь, что деревня расположена в труднодоступном районе джунглей недалеко от реки Чуапа – примерно в 450 километрах к юго-западу от знаменитого заирского водопада.

А вот у европейцев рога растут только на голове. В Европе зарегистрировано не более десяти подобных случаев. Так, в XVI веке некий мальчик по имени Франсуа, сын бедного крестьянина, в пятилетнем возрасте набил себе шишку, но та со временем не исчезла, а... выросла, превратившись в рог! Когда рог увеличился до 30 см и уже ни одна шляпа не могла его прикрыть, Франсуа стал шутом. В XVIII веке у одной французской дамы рог рос по типу бараньего. Дама прожила 80 лет и велела спилить его только перед смертью. «Не хочу предстать перед Богом в сатанинском обличье», – заявила она.

Англичанин Джон Хайдеггер заслужил титул, который заставил бы пасть духом любого: «самый уродливый человек Англии». Постановщик шоу XVII века умер 5 сентября 1749 года, после того как всю свою жизнь развлекал короля своим гротескным видом. Он был так уродлив, что без труда победил в конкурсе, который устроил лорд Честерфилд, выставивший против него самых отвратительных из бедолаг, которых смог отыскать в лондонском районе Сохо. Художник Хогарт даже сделал с лица Хайдеггера маску. Когда несчастный увидел, каково же его собственное лицо, он упал в обморок!

Конечно, самые трагичные случаи врожденных уродств – истории людей без конечностей. Действительно, требуется большая сила воображения, чтобы представить себе то необычное мужество, с каким люди, подобные Артуру Каванаху, «чуду без конечностей», несли свой жизненный крест. Сегодня, увы, мы уже привыкли к зрелищу безруких и безногих новорожденных, кошмару, связанному с употреблением некоторых медицинских препаратов. Однако многие малыши, родившиеся без конечностей, отличаются невероятной подвижностью, умудряются научиться писать, рисовать и даже играть на музыкальных инструментах, несмотря на свою физическую ущербность.

Похожий случай произошел более века назад с так называемой «Демерарской женщиной-черепахой», статья о которой появилась в медицинском журнале «Ланцет» за 1867 год. Ее бедра едва достигали 15 сантиметров в длину, и непосредственно к ним присоединялись искривленные ступни. Правая рука была простой культей, зато левая, хотя и ужасно обезображенная, свисала на всю длину тела, придавая женщине весьма необычный вид. Когда она ходила, если это так можно назвать, то напоминала неторопливо переваливающуюся с боку на бок черепаху. Она объясняла свое уродство, как это было принято в те дни, тем, что ее мать чего-то сильно испугалась во время беременности. Удивительно, но в возрасте 22 лет «женщина-черепаха» родила абсолютно нормальную девочку. После этого она умерла в колониальном госпитале от болезни, передающейся через сексуальный контакт.

К слову сказать, некоторых людей, лишенных конечностей, иногда ставили на пьедестал почета за любые заслуги, только не за их физические недостатки. Но однажды случилось и такое. Знаменитую Виолетту, «женщину-ствол» викторианской эпохи, показывали на эстраде, покрытой бархатом. Не важно, сколь ужасным это кажется в наши дни, но говорят – да, собственно, в этом можно убедиться по дошедшим до нас фотографиям, – что она была необычайно красива и даже грациозна, с прекрасно уложенными волосами и жемчужным ожерельем, которое украшало ее изящное туловище.

Иногда рождаются дети с лишними пальцами. Так, в 1921 году в Лондоне у одного младенца мужского пола было обнаружено 14 пальцев на руках и 15 – на ногах! А 16 августа 1936 года лондонская «Тайме» известила, по сообщению из Мехико, о таком курьезе: «Мальчик по имени Модесто Мартинес родился с 25 пальцами. Его родители – крестьяне, владельцы ранчо в окрестностях города Халапа, столицы штата Веракрус. У малыша семь пальцев на левой руке, шесть на правой и по шести на каждой ножке. Один из его старших братьев, Педро, имеет 23 пальца». Рекорд 1921 года продержался 77 лет, пока в 1998 году в Египте не родился мальчик с 48 пальчиками! Вот что сообщает об этом уникальном случае журналист Алексей Карцев: «В семье египетского крестьянина Махди Мухаммеда из небольшой деревушки Шотура в провинции Сохаг родился малыш, у которого пальцев не двадцать, как у нормального человека, а... 48. По 24 на руках и ногах! Хирурги, осмотревшие младенца, выяснили еще одну удивительную вещь – все пальчики абсолютно нормальны, с положенными костями и мышцами. Родные крохи попросили врачей сразу же удалить «лишние» пальцы, но медики категорически отказались от хирургического вмешательства, настаивая на более глубоких исследованиях. А пока идут медицинские дискуссии, односельчане и даже жители соседних деревень стоят в очереди у дверей Мухаммеда, чтобы посмотреть на необыкновенного младенца, которого уже окрестили «чудом Сохага». Но самыми распространенными случаями являются дополнительные, или лишние, уши; во время одного исследования, проведенного в XIX веке, выяснилось, что из 50 000 людей у 33 обязательно будут лишние уши или хотя бы одно ухо. В одном из номеров «Британского медицинского журнала» за 1870 год сообщается о мальчике, который родился с двумя нормальными ушами, тремя дополнительными, которые располагались на правой стороне лица, и еще двумя – на левой.

Удвоение разных органов тела случается довольно часто, и этот феномен больше всего изучался во времена расцвета ярмарочных демонстраций разных уродств XIX века. Легионы вуайеристов викторианской Англии больше всего интересовались половыми органами, благодаря чему и прославились такие люди, как Жан-Батист Двусвятский. Не нужно много воображения, чтобы понять, за что именно они стали так знамениты.

Малыша Давида Лопеса называли «дьявольским мальчиком», малышку Алису – «девочкой без лица». Действительно, лица в обычном понимании у них не было. Трудно представить себе, как должен был страдать двухлетний Давид. Однако когда в 1976 году его спасли монахи, то впервые за свою короткую и уже полную мук жизнь мальчик испытал любовь других людей. Жилищем в маленькой деревушке в самом сердце тропического перуанского леса ему служила деревянная клетка с решетками, сквозь которые некоторые сострадательные взрослые просовывали, несчастному крохи пищи, а затем в страхе бежали куда подальше. Его выживание целиком зависело от этой нерегулярной милостыни общины, где малыша считали живым проклятием или «дьявольским ребенком» – человеком, которого покарали неизвестно за что могучие темные силы.

Причины такого жестокого и суеверного отношения, потребовавшего заключить ребенка в клетку, были просты: у малыша Давида отсутствовало лицо! У него не было ни верхней челюсти, ни губ, ни носа. И черты его лица, казалось, исчезали с течением времени. Если бы малыша не нашли братья монахи, то Давид Лопес, как они его окрестили, рано или поздно встретил бы жуткую, мучительную смерть.

В детском приюте в Лиме (столица Перу), куда сначала отвезли Давида, для него впервые блеснул луч надежды, когда один социальный работник вспомнил о виденной им телевизионной передаче, в которой известный шотландский хирург Йен Джексон говорил о великом вызове жизни, который бросают ему лицевые деформации у детей. Преодолев многие бюрократические препоны, приюту удалось сделать Давиду паспорт и отправить его в Великобританию. На просьбу о сборе пожертвований ответили сразу две авиакомпании, и он летел первым классом. Когда Йен Джексон предложил провести серию тончайших операций совершенно бесплатно, его жена Мэрджори и четверо их детей немедленно согласились, чтобы Давид пожил с ними как член семьи. Фонду пожертвований, организованному церковью и местными газетами, удалось собрать более 50 тысяч фунтов стерлингов, чтобы покрыть расходы Национальной службы здоровья по лечению Давида в госпитале Каннисберна около Глазго. Несмотря на трудности, казавшиеся непреодолимыми, всего через год после своего освобождения из клетки у Давида появилась надежда на новую жизнь.

Однако хирургическое вмешательство вызвало тревожные осложнения. Во время интервью, данного через два года после того как он занялся реконструкцией лица Давида, Йен Джексон сказал: «Я спрашивал себя, осознает ли Давид, что его мучают ради того, чтобы помочь, ведь он был так мал, чтобы понимать это. У него появились проблемы с грудной клеткой, и операции пришлось отложить на некоторое время. Однажды, быть может, Давид меня проклянет за то, что я не бросил его на милость судьбы, но я надеюсь, что это даст ему возможность получить лицо, с которым его примут люди. Давида никогда не будут считать красавцем, но благодаря хирургии у него будет лицо, с которым он сможет жить нормальной жизнью. Я верю, что эта возможность станет явью. Он такой маленький, такой умный и нежный».

Сначала было трудно решить, является ли уродство Давида результатом нападения диких животных или следствием жуткой болезни. Но вскоре выяснилось, что лицо деформировалось от редкого заболевания, называемого «нома», которое в условиях плохого питания обычно поражает края рта. У Давида болезнь поразила и челюсти, и нос, и верхнюю губу. Когда его нашли, он не умел говорить и понимал только несколько испанских слов, распространенных среди индейцев Южной Америки.

С детской наивностью и любовью Давид вскоре стал воспринимать Йена Джексону и его жену как отца и мать. Был нанят испаноговорящий наставник, чтобы приучить его к неизвестному миру семьи. Но по-прежнему оставалась проблема с одной девочкой в школе, которая отказывалась играть с «ребенком, у которого такое смешное лицо», и с другими детьми хирурга во время каникул, когда Джексоны вывозили своих детей на пляж, где Давид строил замки из песка. Йен Джексон утверждает: «Дети честны и откровенны, когда они сталкиваются с изуродованными людьми. Они бросают разные замечания просто из невинного любопытства, но через пять минут уже забывают об этом и принимают другого ребенка в свой круг.

Давид знал, что он – не такой, как все. Мы объяснили ему суть дела, но сейчас он уже настолько привык к тому, что выглядит почти как нормальный, что иногда даже спрашивает, почему ему надоедают замечаниями о его лице. Однажды Давид был в кондитерской лавке и услышал, как один покупатель сказал что-то о его ужасном лице. Давид выбежал за прилавок, засунул кулачки в уши и начал шевелить пальцами. Он считал это хорошей шуткой. Для него шевелить пальцами и высовывать язык – это и есть ужасное лицо. Он сильный и независимый ребенок. Давид сам может за себя постоять, и мы действительно считаем его членом семьи. И обращаемся с ним так же, как со своими детьми. Когда он ведет себя плохо, мы наказываем его точно так же, как сына и дочерей. Давид принимает это как должное. И он получает свою порцию ласки и объятий, и очень ценит, что мы не прячем его от чужих глаз. Когда вся семья отправляется за покупками или выезжает за город, он едет с нами. Мы настолько забыли о его лице, что иногда нам даже требуется некоторое время, чтобы понять, чем оно странно».

Давид перенес десятки операций, при которых у него были вырезаны кусочки костей из ребер и трансплантированы в нежную ткань лица, чтобы сформировать верхнюю часть рта и носа. А в результате других сложнейших операций с пересадкой кожи на его лице начали появляться нормальные черты. Появилась надежда, что когда-нибудь глубокая дыра посреди лица исчезнет навсегда.

Между тем домашняя жизнь мальчика постепенно нормализовалась. Мэрджори Джексон говорит: «Наша семья очарована Давидом. Но чтобы с ним освоиться, нам все же потребовалось какое-то время. Когда он приехал, то не мог и не хотел ни с кем общаться. Давид знал уже с самых первых минут своей жизни, что он не такой, как другие дети. И прежде чем начать доверять нам, ему надо было излечиться от того, что он пережил в джунглях. Из-за деформации лица он не мог говорить, но это не отразилось на живости его ума. Много сложностей возникло тогда, когда он впервые пошел в школу, но только одна девочка из всех детей отреагировала на него не так, как все. Он быстро нашел себе друзей среди ребят. Проблемы возникают только со взрослыми. Помню, меня сильно разозлил один человек, который заявил, что я не должна выпускать Давида из дома, потому что он урод. Они сами уроды, поскольку отказываются понять потребности такого ребенка, как Давид. Иногда он скандалит и ведет себя чересчур энергично. Вместе с нашим сыном Эндрю Давид то играет в футбол, то борется в саду на заднем дворе. Но мы не опекаем его чрезмерно, а просто стараемся следить за тем, чтобы неизбежные царапины и удары не повредили процессу восстановления его лица».

Благодаря хирургии этому смуглому малышу с черными пронзительными глазами было возвращено лицо, и он из пленника чужой ненависти превратился в веселое и доброе существо, способное вести нормальную жизнь в этом далеко не худшем из миров.

Так Давид смог играть с детьми своего возраста, выезжать за покупками со своей приемной матерью и впитывать, как губка, все, чему его учили. И наслаждаться жизнью совсем иной, нежели тот кошмар, который он когда-то знал. Давид закончил свою скорбную одиссею и вошел новый радостный мир.

Относительно удачно сложилась судьба и другого ребенка без лица, маленькой девочки по имени Алиса. Когда ей исполнилось несколько недель, от девочки отказалась мать. Та посчитала малышку невыносимой обузой в своей и без того тяжелой жизни: ведь Алиса родилась практически без лица!

Она явилась в этот мир, страдая от одного из самых редких и жестоких капризов природы, врожденного дефекта, известного под названием «двусторонняя трещина лица». Ее веки находились на одной стороне головы, но у нее не было глаз; там, где должен был быть рот, было лишь несколько покрытых слизистой оболочкой дырочек; отсутствовал нос, и сама форма черепа была искажена. Она даже дышала с трудом, а питаться могла лишь через трубочку, вставленную через горло в пищевод. Казалось, будущее малышки будет сплошным кошмаром и она станет жить в изоляции от всего мира, настолько далеко от привычной жизни, что это трудно вообразить.

Первый раз Алисе повезло, когда санитарка Тельма Перкинс из госпиталя университета Теннесси в Ноксвилле, где малышка родилась, полюбила несчастного ребенка и вместе со своим мужем Реймондом решила ее удочерить. Вот что рассказала сама Тельма: «Алисе был только один час от роду, когда я впервые ее увидела... и разрыдалась, потому что ни один ребенок не должен рождаться таким». Что удивительно: несмотря на отсутствие лица проблемы с дыханием и даже питанием, во всем остальном Алиса была совершенно здорова. Когда же ей исполнилось шесть лет, она смогла воспользоваться второй удачей в своей судьбе, которая, невзирая на все сказанное, помогла ей войти в жизнь хотя и не совсем нормальной, но все же бесконечно далекой от тех мук, на которые она была изначально обречена.

Доктор Джон Линч, специалист по пластической хирургии из госпиталя Вандербильта, увидав Алису, вызвался ей помочь и, после ряда невероятных операций, практически восстановил ее лицо. Это была первая удачная из семи задокументированных в истории хирургии попыток вылечить двустороннюю трещину лица. Но сам процесс излечения продолжался медленно, был полон неожиданностей, а также неприятностей для Тельмы и Реймонда Перкинс, которые дожидались разрешения удочерить Алису. Девочка подверглась одиннадцати операциям, у нее появились десны и зубы, которые до того не могли пробиться в ее изуродованный рот, и нос, который держится на косточке, взятой из ее ребра. Доктор Линч дал девочке нос взрослого человека, целиком восстановил рот, и Алиса быстро научилась двигать языком и челюстями и самостоятельно есть полутвердую пищу – трубочка в ее горле стала ненужной. Доктор исправил и полностью преобразовал ее череп, а также передвинул веки Алисы на положенное им место. Хирург считает, что ей предстоит еще несколько операций до 18-летнего возраста, после чего, полагает он, Алиса сможет жить с совершенно новым и практически нормальным лицом. Общая стоимость лечения составит сумму 300 тысяч долларов. Штат Теннесси пожертвовал 60 тысяч, а «Братство плотников», членом которого является Реймонд Перкинс, набрало 23 тысячи по всей стране. Сбор средств продолжается, и благодаря щедрости отдельных людей и организаций у Алисы теперь есть гарантия достойного будущего, которое когда-то казалось почти невероятным.

Хотя Алиса не видит и по-прежнему испытывает некоторые проблемы с питанием, но учеба ей дается легко. Девочка уже говорит и благодаря помощи терапевтов и логопедов может учиться в специализированной школе. «Она даже немного поет», – с гордостью говорит ее приемная мать. Такое блестящее использование возможностей пластической хирургии для исправления столь ужасных уродств лица можно считать настоящим медицинским чудом XX века.

Однако и век назад в этой области медицины уже пытались осуществлять нечто подобное. «Международный медицинский журнал», выходивший в Филадельфии, (февраль 1894 года) в Лондоне сообщал о 72-летнем старике, который был избавлен от огромной лицевой опухоли весом примерно килограмм. В 1892 году доктор Дж. П. Паркер из Канзас-Сити восстановил недостающую носовую перемычку, трансплантировав пациенту кость и ткань с его мизинца. Однако подобные операции в то время были большой редкостью, и на протяжении многих поколений страдальцы были вынуждены мириться со своим мучительным уродством.

Лишь недавний прогресс в этой области позволил несчастным детям, таким, как Давид Лопес и Алиса, надеяться на счастливое будущее.

«Вставай!» – закричал устроитель аттракциона. И вот в темном «В углу комнаты зашевелилось то, что раньше казалось грудой грязных тряпок. Медленно, как привидение, стала подниматься мало напоминавшая человека фигура, понемногу стягивая с себя красную простыню. В комнате распространился запах гнилых фруктов. Наконец Джозеф Кари Меррик встал. В полумраке старой лавки, где когда-то вел свою торговлю зеленщик, он отбрасывал странную тень; его фигура казалась ужасной карикатурой на человеческое существо из какого-то ночного кошмара. Как у всех людей, у него имелись и руки и ноги. Но его голова, лицо и одна рука были столь причудливо деформированы, что он скорее казался каким-то диким зверем с огромным, болтающимся хоботом-носом. Таким был «человек-слон», несчастный уродец Джозеф Меррик, второй номер аттракциона, проводящегося в лавке дома номер 123 по Уайтчапел-роуд в Лондоне. Снаружи палатки, напротив знаменитого лондонского госпиталя, грубо намалеванная табличка возвещала о самом необычном феномене викторианской Англии. Уродство Меррика привлекало столько народу, что устроитель аттракциона без труда собирал с каждого желающего на него посмотреть по два пенни. «Человек-слон» приносил большие доходы.

В 1884 году молодой л честолюбивый хирург из лондонского госпиталя однажды перешел улицу, чтобы разглядеть табличку, болтавшуюся на окне и еще издалека привлекшую его внимание. Фредерик Тревес, который некоторое время спустя стал сэром Фредериком, так описывает свое первое впечатление от этой «афиши»: «Это было очень грубое изображение какого-то жуткого существа, каких можно увидеть только в кошмарном сне. Оно имело фигуру человека с чертами слона. Превращение не зашло чересчур далеко. Все-таки существо было больше человеком, чем зверем. И именно то, что это был человек, и казалось самой его отталкивающей чертой.

Не возникало ни малейшего сострадания, которое вызывают другие убогие и калечные люди, не было там и намеренного гротеска, а одно голое указание на человека, которого превратили в животное. Какая-то зелень внизу плаката изображала джунгли и, видимо, должна была внушить мысль, что именно там, среди этих сорняков, и проходила жизнь этого странного существа».

Зайдя в палатку, Тревес впервые встретился с «человеком-слоном». Страдалец Меррик, в то время 21 года от роду, стоял голый по пояс, босой, в одних красных панталонах на несколько размеров больше, чем ему было нужно. Какое-то заболевание бедра сделало его хромым, и из-за этого он мог поворачиваться только при помощи палки. Кости его головы разрослись настолько, что по ширине она была равна туловищу, один глаз практически исчез, а вторая опухоль так скривила ему рот, что он напоминал раструб. Тревес описывает его лицо совершенно бесстрастно и жестко, как некоего туземного идола. Обе ступни и одна рука тоже опухли, искривились и были мало пригодны для какой-либо работы, скорее напоминая весла, с атрофированными, распухшими пальцами. И напротив, вторая рука была правильной формы с мягкой кожей и деликатной, чувствительной кистью.

Когда Тревес увидел столь редкостного урода, он зашатался от представшего его глазам зрелища: «Мясистый отросток свисал у него со лба наподобие хобота слона. Губчатый нарост покрывал шею. Волосяного покрова совершенно не было. На лбу один глаз. Над верхней челюстью нависал, выпячиваясь, костный нарост. Нос отсутствовал. По всему телу складками свисала сморщенная кожа. Правая рука напоминала плавник. Из-за опухлости ступней он не мог ходить, разве что еле передвигаться, – 1раркая ногами. Вдобавок ко всему его уронили, когда он был грудным младенцем, поэтому позвоночник его искривился». А один из коллег Тревеса впоследствии говорил о Меррике так: «У бедняги были изуродованы туловище, лицо, голова и конечности. Его кожа была жирной и свисала, как у слона, складками на бока».

О раннем периоде жизни Меррика, который тогда казался не чем иным, как участником ужасного аттракциона, пользующегося большим спросом в Лондоне, известно мало. Однако, согласно его свидетельству о рождении, он появился на свет 5 августа 1862 года в семье Джозефа Рокли Меррика и Мери Джейн Меррик, в доме номер 50 по улице Ли в Лестере. Его мать была инвалидом, и жилищем им служил простой сарай, а вскоре после рождения Джозеф Меррик оказался в приюте. Насколько помнил он сам, его всегда выставляли напоказ как диковинку, и он переходил из рук одного содержателя аттракциона к другому. Он умел говорить, но из-за ужасных деформаций лица мало кто мог разобрать его слова. Единственная доля, которая была уготована Меррику, – это стать чудищем на какой-нибудь ярмарке, служить предметом насмешек толпы, вызывать отвращение или зловещие толки. Он всегда был в окружении зевак, которые хохотали, разглядывая его несчастное тело. И конечно, он не имел понятия о нормальной жизни. Известно, что Меррик уже тогда умел читать, но единственными книгами, которые к нему попадали, стали Библия и дешевые романы. Его ум был развит по-детски, и об окружающем мире он практически ничего не знал... Его представление о радостях и удовольствиях было связано с тихим одиночеством в запертой комнате.

После долгих уговоров Тревесу удалось на время взять «человека-слона» у его попечителя. Устроитель аттракциона Том Норман согласился на то, чтобы хирург осмотрел его подопечного. Через сутки полиция закрыла аттракцион на Уайтчапел-роуд, а Меррик и Норман скрылись. Меррик бежал на континент и поменял множество хозяев. Но в европейских странах демонстрацию «человека-слона» повсеместно запрещали, считая, что это зрелище слишком отвратительно для глаз граждан. Наконец несчастный оказался в Брюсселе. Его последний хозяин отнял у него все сбережения, выдал билет на поезд до Лондона и заявил, что больше не собирается о нем заботиться. Меррик остался один, без денег, никому не нужный. Странный, робкий человек, он закрывал лицо большой шапкой, чтобы избежать расспросов и чрезмерного любопытства.

Тревес так описывает возвращение Меррика домой: «Можно представить себе это странствие. Меррик был в своей экзотической уличной одежде. Толпа загнала его, хромающего, на пристань. Там все пытались забежать вперед, чтобы поглазеть на него. Распахивали края плаща, чтобы рассмотреть его тело. Он пытался скрыться в поезде или в каком-то темном углу на корабле, но нигде не мог избавиться от множества любопытных глаз и шепотка страха и отвращения. В кошельке у него оставалось несколько пенни, и не на что было ни есть, ни пить. Даже обезумевшая от страха собака с кличкой на ошейнике вызвала бы у людей большую симпатию. Каким-то образом ему удалось добраться до станции «Ливерпуль-стрит» в Лондоне, где его, истощенного и перепуганного, нашла в самом темном углу полиция. В руке он сжимал свое единственное имущество – визитную карточку Фредерика Тревеса. Хирурга вызвали, и он провел существо, которое немедленно узнал, сквозь толпу зевак до такси и привез в лондонский госпиталь. Здесь появилась надежда обеспечить Меррику временное убежище, несмотря на строгие правила, запрещавшие держать в госпитале пациентов с хроническими, неизлечимыми болезнями. Тревесу удалось убедить администрацию госпиталя, что в данном случае надо сделать исключение. Так началась вторая жизнь «человека-слона». Специальный комитет отправил письмо в редакцию газеты «Тайме» с просьбой о сборе пожертвований. За неделю набралось достаточно денег, чтобы обеспечить Меррика средствами до конца жизни. Его поселили в тихой, изолированной комнате. Здесь Тревес смог приступить к трудной и долгой работе по реабилитации своего пациента. Мало-помалу он научился понимать речь Меррика. И тут сделал одно открытие, которое лишь усугубило трагизм всей этой истории. В большинстве случаев такого крайнего физического уродства, считал Тревес, люди отличаются умственной недоразвитостью и слабым пониманием происходящего, что помогает им пережить с наименьшими потерями свою беду и все, что из этого следует. Но Меррику повезло – или не повезло? – и его ум оказался весьма развит; он вполне понимал, насколько отличается от других людей, и остро переживал дефицит человеческой любви. Тревес писал: «Те, кто интересуются эволюцией личности, должны представить себе, какое влияние могла оказать грубая жизнь на человека чувствительного и умного. Было бы логично, если бы он превратился в злобного мизантропа, ненавидящего всех людей, или, наоборот, в деградировавшего с отчаяния идиота. Однако с Мерриком ничего подобного не случилось. Он прошел сквозь огонь и остался целым. Его тяжелая жизнь только прибавила душе благородства. Он оказался существом нежным, тонким и достойным любви, свободным от какой-либо формы циничного восприятия жизни или отвращения к ней. У него не было обиды ни на кого. Никогда я не слышал, чтобы он жаловался на свою загубленную жизнь или неприязненно вспоминал обращение с собой бесчувственных устроителей аттракционов. Его благодарность по отношению к тем, с кем он встречался, была необычайно трогательной в своей искренности и выразительна своей детской простотой».

С помощью Тревеса состояние Меррика улучшалось. Однако успокоиться он не мог, так как знал, что его пребывание в лондонском госпитале не будет вечно. «Когда меня переведут? – спрашивал он Тревеса. – И куда?» Он трогательно упрашивал отправить его куда-нибудь на маяк или в приют для слепых, где он по крайней мере был бы свободен от насмешек над своей внешностью. Мало-помалу здоровье Меррика улучшалось. «Я с каждым часом становлюсь все более и более счастлив», – говорил он Тревесу, и его выздоровление дало возможность талантливому хирургу провести еще один эксперимент.

Тревес уговорил свою молодую знакомую нанести визит Меррику и какое-то время побеседовать с ним. Когда девушка вошла в комнату несчастного, то улыбнулась и протянула ему руку. Меррик склонил свою огромную голову на грудь и разрыдался. Но это не были слезы печали. Ведь ему было всего 23 года, и в нем была сильно развита нежность ко всему прекрасному. И в первый раз в его жизни красивая женщина ему улыбнулась и даже протянула руку.

Это переживание ознаменовало поворотный момент в жизни Меррика. Слава о нем распространилась далеко за стенами госпиталя, и многие выказали большое желание познакомиться со знаменитым «человеком-слоном». Им разрешали посещать его, лишь когда они вели себя как гости, а не искатели сенсаций. Вскоре комнату Меррика уже украшало множество фотографий представителей высшего слоя викторианского общества, которые приходили его навестить. Но главная радость в его жизни была еще впереди...

Однажды он был удостоен визита такой знатной персоны, как сама принцесса Уэльская (в будущем королева Александра). Она пришла специально, чтобы попить с Мерриком чаю. И это посещение стало лишь первым из многих проявлений ее милосердия, которые Тревес впоследствии так описывал в своих рассказах о жизни «человека-слона»: «Каждый год принцесса присылала ему поздравления к Рождеству, написанные ее собственной рукой. Один раз она прислала свою фотографию с подписью. Меррик очень разволновался и отнесся к этой фотографии как к святыне. Он долго не давал мне на нее поглядеть. Рыдал над ней, а после того как фотокарточку вставили в рамку, повесил на стену, будто икону. Затем Меррик сказал, что должен написать ее королевскому высочеству и поблагодарить за такую милость. И сделал это с большим изяществом, хотя раньше никогда не писал писем просто потому, что их некому было посылать. Я позволил отослать это письмо при условии, что оно не будет нигде напечатано. Оно начиналось «Моя дорогая принцесса» и заканчивалось словами «Искренне Ваш». Не будучи слишком грамотно написанным, это письмо выразило его чувства с искусностью, которой может позавидовать любой придворный».

Жизнь «человека-слона» налаживалась, и он стал чаще выходить за пределы госпиталя. Одна знаменитая актриса тех времен прислала ему приглашение в частную ложу театра Дрьюри Лейн. Меррик отправился туда в сопровождении свиты из медсестер. Как зачарованный глядел он на выступление группы мимов. Представление произвело на него огромное впечатление, хотя и несколько необычное Ему не приходило в голову, что увиденное не было частью реальной жизни. Много позже после этого визита он говорил о персонажах пьесы как о живых людях, как будто все происходившее на сцене случилось на самом деле. Однажды ему было разрешено посетить квартиру самого Тревеса, где каждая комната привела его в восхищение. Он раньше читал описания меблированных комнат, но никогда не бывал внутри настоящею дома. Затем ему посчастливилось пожить в уединенной хижине лесника и погулять на природе. И раньше, во время своего путешествия, он часто видел деревья и поля, но никогда еще не гулял по лесу и не сорвал ни одного цветка. Пребывание на природе стало для Меррика самой счастливой порой его жизни. В восторге он писал о своих переживаниях Тревесу, присылая маргаритки, одуванчики и лютики – самые простые цветы, которые были для него столь редкими и прекрасными. В своих письмах он рассказывал о разных птицах, о том, как вспугнул в поле зайца, как подружился со свирепым псом и наблюдал за форелью в ручье.

После нескольких недель, проведенных на природе, Меррик вернулся в госпиталь, счастливый оттого, что оказался дома с привычными ему вещами. Он все больше и больше ощущал себя нормальным человеком. Но его уродство прогрессировало. Отчет хирурга показывает, как ухудшалось состояние Меррика: «Костная масса и свисающие складки кожи постоянно росли. Увеличивались в размерах верхняя челюсть и ткани вокруг нее – так называемый хобот, так что все труднее и труднее стало понимать его речь. Однако самым серьезным было увеличение размеров головы. Она стала так тяжела, что он уже не мог держать ее поднятой. Он спал сидя, держась руками за лодыжки и положив голову на колени Когда же он пытался вытянуться на кровати, его тяжелая голова так откидывалась назад, что вызывала ощущение удушья». Однажды ночью в апреле 1890 года Джозеф Кери Меррик, «человек-слон», был найден мертвым в своей кровати. Он умер от отчаянного желания почувствовать себя как все. И отважился на страшный эксперимент – лег спать, вытянувшись спиной на кровати. Массивная голова свесилась со спинки, придавив нежное дыхательное горло, и один из самых ужасных в истории уродов испустил дух.

После смерти Меррика Тревесу пришлось заняться мучительной работой – он извлек из тела кости «человека-слона» и собрал их заново в жуткий скелет, который можно увидеть и сегодня. Надо сказать, что психологически это была очень тяжелая задача даже для хирурга высокой квалификации – ведь он успел привязаться к своему странному пациенту. Человеку, которого он когда-то описал как «самого отталкивающего представителя человеческого рода», Тревес посвятил такую эпитафию: «Как человеческое существо из плоти, Меррик был отвратительно уродлив, но его душа, если бы ее можно было увидеть, показалась бы нам принадлежащей человеку благородному и героическому, чистому и мягкому, с глазами, сияющими теплым огнем».

Много десятилетий спустя после смерти Меррика о нем был снят фильм. Его выход на экраны прибавил немало мучительных хлопот в жизни маленького Тони Альбаррана. Этот фильм дал повод юным насмешникам, которые и раньше называли его чудищем, теперь обращаться к нему с новой жестокой кличкой «мальчик-слон».

А сам Тони, которому было всего четыре года, глядя в зеркало, убеждался в своем сходстве с героем фильма; по трагической ошибке судьбы, он казался уменьшенной, детской копией того давнего викторианского страдальца. Черты его лица были искажены и изуродованы редкой болезнью, вызывающей опухоли по всему телу. Его лоб, правый глаз, подбородок, нос, рот и даже десны и зубы были поражены ужасными вздутиями, которые с трудом позволяли ему есть, спать, а иногда и дышать. Тревога семейства только росла, когда малыша Тони стали водить по специалистам его родного города Чикаго. Если бы речь шла только об операции на двух самых больших опухолях – на лбу и над правым глазом, то еще куда бы не шло, но врачи настаивали на том, что необходимо оперировать все лицо, а это было чрезвычайно опасно.

Отец Тони, Эктор Альбаррана, вспоминал позже: «Малыш подолгу торчал у зеркала, надеясь не увидеть более своих опухолей. Мы не могли разрешить ему играть с другими детьми, которые его только мучили. Я знал, что если не предпринять что-то в ближайшее время, то скоро болезнь поразит и мозг, и все его тело. Это было ужасно. Для нас жить с ним, каждую секунду видеть его таким, каким он был, было жестокой мукой. Я знал, что нет почти никакой надежды на то, что он заживет нормальной жизнью. И чувствовал, что предпринимать что-то нужно немедленно, пока опухоль не разрушила все лицо».

С каждым днем черты Тони искажались все сильнее и принимали самые ужасные формы под воздействием выпирающих из-под кожи опухолей. Иногда он кричал от боли, когда удушье становилось невыносимым. Его постепенно бросили все друзья и товарищи по играм, которые принялись досаждать ему своими насмешками.

Родители Тони вспоминают, как ужасно было видеть ухудшение его состояния. И по-прежнему ни один врач не соглашался избавить его от этой муки

Однако в первые дни 1982 года блеснул луч надежды, когда доктор Кеннет Салайер, выдающийся шотландский специалист по пластической хирургии Детского медицинского центра в Далласе (штат Техас), согласился осмотреть Тони. И, к величайшему облегчению его родителей, врач сказал, что возьмется за лечение мальчика. Наконец-то у малыша появится возможность нормальной жизни.

В целой серии тончайших операций доктор Салайер начал снимать слой за слоем пораженную ткань, которая придавала Тони сходство со слоном. Только в первую неделю января 1982 года мальчик провел шесть часов на операционном столе. Доктор Салайер согласился оперировать почти бесплатно.

Постепенно лицо Тони становилось все более гладким, его черты перестали так выдаваться. Однако у мальчика была такая опухоль, что сначала доктор мог убрать только ее часть. Пока шли операции, он разработал метод постепенных надрезов и удалений, сперва занявшись внешней частью лица Тони, а потом уже перейдя к ужасным опухолям, которые выросли у него во рту и изуродовали десны и язык до того, что ребенок практически не мог есть. К концу февраля, несмотря на легкое воспаление тканей, лицо Тони приобрело почти нормальный вид. Тревога семьи прошла, хотя, в соответствии с предположениями доктора Салайера, опухоли на лице мальчика начали опять расти и ему требовалось подвергнуться еще нескольким операциям в будущем, чтобы избавиться от них навсегда Между тем восторг маленького Тони отражался не только в зеркале, в которое он глядел теперь с гордостью, но и в словах его отца, уверявшего: «Мой сын уже не «ребенок-слон». Сейчас ему хорошо, хотя и потребуются другие операции. Он уже не боится и теперь упрашивает нас разрешить ему поиграть с другими детьми. Каждый раз, когда я вижу его новое лицо, то с трудом верю в нашу удачу Мой любимый малыш больше не урод. По крайней мере, у него есть возможность зажить нормальной жизнью».

После краткой, но полной боли, стыда и мучений жизни маленький Тони мог сказать: «Сейчас мне намного лучше. Мое лицо больше не болит по ночам, и я не выгляжу таким смешным.

Сведения об обладателе титула самого тяжелого человека в мире противоречивы. Несмотря на то что древние много говорил о карликах и великанах, они редко упоминали об их весе, если только дело не касалось гиганта, наделенного исключительной силой. В действительности вес толстяков, выступавших в цирках и на карнавалах, несмотря на шумиху, поднятую вокруг них, редко превышал 225 килограммов. Их наряжали в свободные одежды, чтобы усилить впечатление от мускулатуры, и часто для контраста выставляли вместе с карликами.

В 1926 году в США у супругов Хугэс родился упитанный малыш весом 5 килограммов. Его назвали Робертом Эрлом. Все говорило о том, что мальчик был предназначен для больших дел. В возрасте 6 лет чудо-ребенок весил 90 килограммов, а четыре года спустя вес мальчика достигал 145 килограммов. По мере того как чадо Хугэсов росло, прибавлялись и лишние килограммы – до тех пор, пока его вес не утроился. Последний год своей жизни Роберт провел в бродячем цирке, где попросил снять с него мерки. Он весил 480 килограммов, а объем его талии достигал 3 метров и 15 сантиметров.

В июне 1958 года Хугэс слег, заболев корью. Хотя он был очень серьезно болен, в больнице штата Индиана, в городе Бремен, где его цирк давал представление, Роберта не смогли госпитализировать по той причине, что пациент не пролезал в дверь больницы. Сконструированная специально для него тележка была отвезена на территорию больницы, чтобы ему смогли оказать первую помощь. Все эти хлопоты не принесли положительных результатов. Корь прошла, но отказали почки. Роберт Эрл Хугэс умер 10 июля 1958 года. Для его гроба использовали ящик из-под пианино, который на особом грузовике был отвезен на кладбище. Гроб с покойником весил больше тонны. Хугэса опустили в могилу с помощью подъемного крана. При жизни Хугэс утверждал, что весит 675 килограммов; он завысил свой вес не только ради рекламы – просто подходящих весов долго не находилось. И это еще не рекорд!

Ф. Эдварде полагал, что рекорд самого тяжелого человека Америки принадлежит Джонни Али, прожившему короткую жизнь в небольшой общине в Карбоне (штат Северная Каролина). Он родился в 1853 году, рос щуплым ребенком, пока ему не исполнилось 10 лет. Затем у Джонни развился волчий аппетит, и он стал так быстро прибавлять в весе, что к 15 годам едва мог стоять на ногах и уже не проходил в дверь, чтобы выйти на улицу. В бедрах он был настолько широк, что взрослый человек едва мог обхватить его руками. Передвигался Джонни с трудом. Прогулка от огромного стула, на котором он восседал, до стола, стоявшего от него на расстоянии четыре с половиной метра, превращалась в настоящую 15-минутную экспедицию с участием многочисленных помощников. Дорога в оба конца была поистине тяжелым испытанием, полностью изматывавшим его. Он умер в 1887 году в возрасте 33 лет, и его собственный вес был косвенной причиной наступившей смерти.

Этот толстяк жил в доме, построенном на склоне холма, и поэтому гостиная, поднятая над землей на высоту двух с половиной метров, опиралась на толстые деревянные сваи. Однажды, когда он медленно проносил свои 513 килограммов, направляясь к двери гостиной, под ним проломилась половица и Джонни провалился по самые подмышки. Так он и болтался беспомощно, в то время как соседи неистово трудились, подводя по него блок, чтобы высвободить несчастного. Вдруг они заметили, что тяжелое дыхание Джонни оборвалось. Врачи, позднее взвесившие труп на весах, принадлежавших владельцу угольного рудника, пришли к заключению, что Джонни Али скончался от разрыва сердца, боясь упасть с высоты около двух метров на землю, на которую он не ступал в течение 19 лет.

Однако к настоящему времени рекорд Джонни Али оказался побит. Это удалось сделать Байтеру Симкусу, американцу, проживающему в штате Техас. Еще недавно он считался самым толстым человеком на свете – его вес составлял 1140 килограммов! Недавно ему сделали операцию, в результате чего он похудел на целую тонну...

А вот чемпионом худобы следует считать Клавдия Амброзия Сеуарта, больше известного как «живой скелет». Это был самый худой человек в мире – подлинный кощей! Он родился 10 апреля 1797 года во Франции.

Его родители были люди небогатые и коренастого сложения. Вначале все говорило о том, что сын унаследовал ту же комплекцию. В детстве Клавдий был нормальным мальчиком среднего роста. Однако по мере того как он рос, малыш не прибавлял в весе. То немногое «мясо», которое на нем было в детстве, казалось, куда-то исчезло. Уже в зрелом возрасте расстояние от его грудины до позвоночника составляло всего лишь 7 сантиметров! Где-то на два сантиметра меньше был объем его хилых бицепсов.

В 1825 году, когда Клавдию исполнилось 28 лет, он согласился на предложение выставлять себя напоказ в Лондоне. На обратном пути он сделал привал в Роуэне, где не менее 500 человек пришли на него поглазеть. Более подробный рассказ о демонстрации Сеуарта в Лондоне 9 августа 1825 года дает некий Хеон. Как пишет очевидец, он был «жутко поражен зрелищем необычайной худобы». Глаза очевидца пригвоздились к рукам Сеуарта, которые от запястья до плеча напоминали дудочку из слоновой кости – никаких признаков мышц! Голова Сеуарта – единственная часть тела, которая не усохла. Он понимал: такими показами не заработаешь на будущее, но прожил недолгую жизнь, так что не успел потратить честно заработанные демонстрацией своей аномалии деньги.

«Чудо без конечностей»

Пожилая медсестра взяла на руки новорожденного и разрыдалась над ним, прошептав: «Ох, бедняжка... Господь скоро приберет тебя и устроит лучше других».

Так Артур Макмуро Каванах услышал первое предсказание в своей жизни. Он родился 25 марта 1831 года в усадьбе Борис, располагавшейся на обширных землях родового поместья юга Ирландии, в графстве Карлов, владельцы которого на протяжении восьми веков считались наиболее уважаемыми гражданами страны. Его матерью была Харриет Маргарет Ле Поер Тренч, вторая жена Томаса Каванаха, члена парламента, потомка королей Лейнстера. Однако хотя все высшее общество с нетерпением ожидало появления малыша, рождение Артура мало кого порадовало. Теперь все полагали, что у наследника нет никаких надежд на жизнь, полную полагавшихся ему почестей и привилегий. Ему оставались только грустные слова медсестры. К счастью, ее пророчество оказалось ошибочным. Артур прожил 58 лет и стал одним из самых знаменитых представителей своего рода, блестящим наездником и охотником, а со временем и известным политиком. Он был одним из самых достойных людей XIX века, что весьма удивительно, если учитывать, что он родился без конечностей.

Там, где должны были находиться руки, были лишь две маленькие культи несколько сантиметров длиной. У него отсутствовали ноги. И, как говорят, в его облике оставались нормальными лишь глаза – темно-лазоревого цвета. И столь силен был в маленьком Артуре дух борьбы, что у него никогда не проявлялось даже признака того, что он испытывает комплекс собственной неполноценности.

Артур сам выучился «изящному письму», держа перо в зубах, развил в себе отточенный ум, погрузившись в академические исследования. Но одновременно с ранних лет он получал огромное удовольствие от другого занятия: стал одним из лучших ирландских наездников и редко когда пропускал многолюдные охоты. Его привязывали к специально изготовленному седлу, и, наклоняя плечи вперед, он мог держать вожжи между культями. Однажды ему довелось посмеяться над самой смертью, когда его лошадь бешено понесла во время прогулки по парку. Она мчалась так быстро, что Артур начал ослабевать в отчаянных попытках удержать ее вожжами, зажатыми в культях. Решившись на беспримерный по своей мужественности шаг, он направил животное на явно непреодолимое препятствие – большую кирпичную стену, ограждавшую поместье. Лошадь застыла на месте, седло слетело, и Артур упал на землю, ударившись головой. Через несколько часов его в бессознательном состоянии нашел один из членов семьи.

Артур научился прекрасно стрелять, используя для этого пистолет без предохранителя. Он клал оружие на одну культю и нажимал на курок другой. Стал Артур и умелым рыболовом. Искусно управляя яхтой, он мог рыбачить с лодки и даже сидя верхом на лошади. Во время одного из своих многочисленных путешествий по свету Артур даже погружался в воду за Полярным кругом. Он развил в себе недюжинные научные и художественные способности и со временем превратился в знатока искусств и талантливого живописца.

Когда юноше было всего 15 лет, он, продолжая свое образование, путешествовал по Африке и Ближнему Востоку. Впоследствии он объехал почти весь мир, не уступая своим самым знаменитым современникам, покрыв огромное расстояние как в седле, так и лежа на носилках, которые несли его слуги. Однажды во время плавания по Нилу он чуть не утонул. Когда его судно, наткнувшись на препятствие, зашаталось, Артура выбросило с палубы в воду. Шедший вслед за первым пароход мог вполне утопить его. Никто из экипажа не заметил, что случилось с хозяином, но один араб, стоявший на берегу, все видел и бросился ему на помощь. Когда он вытащил Артура на берег, тот, казалось, испустил дух, но после искусственного дыхания его удалось возвратить к жизни.

И вот спустя всего несколько месяцев после этого случая Артур вновь бросился в авантюру, на этот раз затеяв одно из самых своих эффектных путешествий. Вместе со своим наставником, преподобным Дэвидом Вудом, и старшим братом Томасом он отправился из Швеции в Индию верхом на лошадях. Они проехали через Финляндию и Россию, на пароходе по Волге добрались до Каспийского моря, откуда попали в Персию и, переплыв Персидский залив, оказались в Бомбее. Экспедиция длилась три года. Артуру пришлось испытать голод, невероятную смену климата, сводящий с ума жар пустынь и перенести различные болезни, которые не всякий нормальный человек, лишенный его мужества и упорства, сумел бы перенести.

В ноябре 1849 года Артур и его спутники познакомились с персидским шахом, чей дворец стал их временным пристанищем на то время, что Артур лечился от лихорадки. Однажды утром он проснулся и обнаружил, что за ним ухаживает старый чернокожий раб шаха, а все это время он пробыл в женской опочивальне!

В январе 1850 года Артур снова повстречался со смертью и вновь ее избежал. При переходе через ущелье Старой Дамы, на Персидском нагорье, его конь Джек споткнулся и налетел на мула, который шел чуть впереди и тащил на себе имущество экспедиции. Мул оступился и полетел в пропасть глубиной метров триста. Через год Артур прибы в Бомбей, где обучился новой забаве: охоте на тигров! Он выезжал на поиски своей добычи, располагаясь в паланкине на спине слона. Глубокое горе постигло отважного путешественника, когда в декабре 1851 года умер от туберкулеза его брат Томас. Имея всего 30 шиллингов в кармане, Артур был вынужден взяться за первую в своей жизни работу. Получая всего 400 фунтов в год, он служил в Ост-Индской компании конным разносчиком срочных сообщений. В основном Артур трудился в Аурумгабаде, в районе города Пуна, и провел там целый год, прежде чем вернулся в Ирландию, где узнал о смерти другого старшего брата, Чарлза.

Теперь он стал наследником баснословного состояния, и 15 марта 1855 года женился на своей любовнице Френсис Мери Литли. Пара произвела на свет четырех сыновей и трех дочерей. Затем Артур взялся за осуществление разных честолюбивых проектов: перепланировал и перестроил все селение Бо'рис, открыл железнодорожную ветку, соединившую его с соседним селением Баллираггет, тем самым, где провела свое детство знаменитая Анна Болейн, вторая жена короля Генриха VIII и мать королевы Елизаветы I. Увлечение общественной деятельностью привело его к большому успеху в роли политика. В 1866 году он был избран членом парламента графства Уиксфорд. На всеобщих выборах через два года Артура снова выбрали, причем единогласно.

«Чудо без конечностей», как его иногда называли, начал свое пребывание в палате общин на скамье оппозиции во время второго чтения Билля о поправке к ирландскому закону о бедных. Это «чудо своего времени» оставался единственным членом парламента, который голосовал в палате общин, не вставая со своего места. Впоследствии, в 1880 году, Артур оставил свою должность, но был удостоен назначения вице-королем и губернатором графства Карлов.

На Рождество 1889 года Артур заболел и умер. Его похоронили вблизи маленькой, ныне уже разрушившейся церквушки в Бал-ликопигане. Гордое имя его семейства с тех пор забылось, равно как и воспоминания о невероятных подвигах самого Артура Макмуро Каванаха, «чуда без конечностей», вся жизнь которого была открытым вызовом судьбе и примером мужества для сильных и здоровых людей.

Калеки-страдальцы, нашедшие свое место в жизни

Были и другие калеки, родившиеся с культями вместо рук и ног, которые демонстрировали не меньшее мужество. Скелет одного из них, Харви Лича, известного по прозвищу Эрвио Девятый, и поныне выставлен в университетском колледже Лондона. По нему можно представить себе фигуру этого уродливого человека. Его ноги были всего лишь парой культей, а руки невероятным образом выкручены и искалечены. Но туловище, несмотря на видимую хрупкость, тем не менее оказалось относительно пропорционально сложено. В целом же тело Эрвио было столь причудливо, что, когда он стоял выпрямившись, кончики пальцев его рук касались земли, открывая взгляду крохотные нижние конечности.

Однако в свое время Харви Лич был одним из выдающихся гимнастов страны и, судя по всему, чудесным образом добился невероятной силы и ловкости своего организма, несмотря на столь ужасную инвалидность. Он занимался цирковой джигитовкой и мог как сидеть на лошади, сложившись вдвое, так и стоять у нее на спине, на что способны немногие люди с нормальным телосложением. Лич ходил и даже бегал довольно легко и, кроме того, мог совершать удивительные прыжки, используя свои конечности, которыми отталкивался от земли. На рисунках того времени можно видеть его бородатое приветливое лицо с довольно красивыми чертами и большими, полными оптимизма глазами. Чтобы проиллюстрировать, какие трудности ему приходилось преодолевать и какое для этого требовалось мужество, достаточно сказать, что расстояние от начала его левого бедра до пятки было всего 40 сантиметров, а от правого до пятки – всего 23.

Морис Тилле родился во Франции в 1910 году. Это был одаренный и чрезвычайно интеллигентный человек: он мог говорить на 14 языках и выполнял с большим искусством все, за что ему приходилось браться. Он мог себе выбрать любую карьеру, какую бы пожелал, если бы не одно ужасное обстоятельство. Когда ему исполнилось 20 лет, у него развилась акромегалия, крайне редкая и страшная болезнь, которая вызывает спонтанный, неконтролируемый рост костей. Когда она поражает детей, то они превращаются в настоящих уродов-великанов. И вот в возрасте, когда жизнь казалась столь многообещающей, Тилле превратился в страшную пародию на человеческое существо. Буквально за несколько месяцев из умного и привлекательного юноши, уверенного в себе, он превратился в урода и боялся даже выйти на улицу, поскольку страшился показаться на глаза другим людям.

В поисках нового образа, который бы соответствовал его уродливому телу, Тилле бежал в США, где использовал свою необычную внешность единственным возможным способом – он стал профессиональным боксером и выступал на ринге в роли гиганта, наводящего ужас на противников. Он испытал мимолетный успех: зрители кричали как оглашенные, когда Тилле в личине злодея боксировал своего противника, чтобы заработать на пропитание.

Несчастный вскоре превратился в отшельника без друзей. Он даже отвергал заботу тех, кто сочувствовал его страданиям. Разросшиеся кости торчали из тела, выпирая из, казалось бы, большой горы мяса. На ринге он выглядел кошмарным чудовищем.

Однако Тилле оставался добрым человеком с нежной душой поэта, эрудита и умницы. Некоторым людям удалось каким-то образом снискать его дружбу. Одним из них был Патрик Келли, торговец, в чьем доме в Брейнтри (штат Массачусетс) Тилле часто бывал. Они играли в шахматы, и в редкие моменты, когда у Тилле прорывалась жалость к самому себе, он поднимал свою огромную уродливую голову и стонал: «Какой кошмар быть заключенным в тюрьме этого тела!»

В 1955 году Тилле умер. В память о трагической судьбе своего друга мистер Келли снял с его лица маску и поместил ее на полке в своей библиотеке. Он всегда помнил об их шахматных состязаниях, благодаря которым между этим чудищем и торговцем установилась дружеская связь. А в 1980 году, через двадцать пять лет после смерти Тилле, шахматные игры возобновились. Это началось после того, как мистер Келли приобрел компьютер, с которым он частенько играл в шахматы, ставя на месте своего противника гипсовый слепок с головы Тилле. И однажды, уже сильно за полночь, компьютер отклонился от своей программы и использовал начало известной партии XVIII века, к которому так любил прибегать покойный Тилле.

«Я закончил эту партию, а на следующее утро обнаружил, что компьютер не был подключен к сети, – утверждал мистер Келли, – но тогда я об этом не задумался». Однако через несколько недель компьютер снова начал с такого же дебюта, и вновь оказался он не подключен. Инженеры-электронщики много раз изучали по просьбе Келли его компьютер и, к своему удивлению, обнаружили, что он действительно может работать выключенным из сети, когда рядом с ним стоит маска Тилле.

Заинтригованный, торговец даже просвечивал маску рентгеновскими лучами, но не обнаружил в ней ничего, кроме затвердевшего гипса. И этому может быть только одно объяснение: нежная душа «жуткого боксера» вернулась к тому месту и тому занятию, которое ее обладатель так любил во время своей страдальческой жизни – к игре в шахматы со своим лучшим другом. Мистер Келли уверен, что это единственное объяснение. Когда его отключенный от сети компьютер иногда отказывается играть с ним, это значит, что Тилле с ним нет. Так считает Келли. «Когда я хочу сыграть партию, – говорит он, – то расставляю фигуры, но не включаю машину в сеть. Если ответа нет, это значит, что Морис в данный момент где-то в другом месте».

Джеймс Лиджвуд, родившийся в викторианскую эпоху, появился на свет без рук и только с одной ступней. Но он так ловко управлялся со своей единственной ногой, что мог ею писать и даже стрелять с ее помощью из пистолета. Джеймс мог поднять булавку со скользкого пола с завязанными глазами!

Есть, однако, и большая трагедия в том, что столь несчастные люди выставлялись напоказ как диковинки и предмет для насмешек по всей Европе и Соединенным Штатам вплоть до недавнего времени. Сохранилась запись об английском малыше, которого в возрасте пяти с половиной лет нашел один хирург – ребенок был всего 57 сантиметров ростом. У него не было ступней, а лишь кусочки ткани длиной всего два с половиной сантиметра на нижней стороне туловища, которые заменяли ноги. Его правая «рука» достигала пяти сантиметров в длину, а левая – шести. Однако и голова и туловище имели правильное сложение для ребенка его возраста, что придавало ему весьма странный вид. По словам хирурга, это был чрезвычайно активный и умный ребенок с прекрасно развитой памятью. По умственному развитию он даже превосходил обычных детей своего возраста. Когда его клали на спину, он уже не мог самостоятельно приподняться и поэтому спал сидя.

Как это ни удивительно, но мальчик-урод обладал в некотором роде большой подвижностью и мог ползать назад, выгибая особым образом спину, и даже носить разные предметы в зубах. К несчастью, до нас не дошло никаких сведений о дальнейшей судьбе этого малыша, как и в большинстве подобных случаев.

В Париже был известен юноша, который, хотя и лишился с рождения обеих рук, мог играть на трубе, используя ноги, чтобы подносить инструмент ко рту и нажимать на клавиши. Мог он играть ногами и на скрипке. Добился этот юноша и других успехов: он вынимал платок из сумки и самостоятельно сморкался; скручивая Цигарку и закуривая, играл в карты, пил из стакана и пользовался вилкой. Простые, обыденные действия? Но только не тогда, когда их приходится производить при помощи одних пальцев ног.

Его знаменитый соотечественник, живший в Париже веком раньше, Марк Казотте, известный в кругу друзей как Пепин, прожил 62 года. У него не было ни рук, ни ног, но он приспособил к плечам Две искусственных руки-протеза нормального размера и формы. Остальная часть его тела была прекрасно сложена. Он прославился, кроме всего прочего, необычайным изяществом и ловкостью своих Движений. Одаренный блестящим умом, Марк приобрел известность как интеллектуал, который выучился не только говорить, но и писать на нескольких языках. Он утверждал, что ведет нормальную сексуальную жизнь и даже может гордиться собой в этом смысле.

Право на подобную же гордость доказал – не словами, а делом – »человек-гусеница» П. Рэндион, родившийся в 1871 году в Англии. У малыша не было ни рук, ни ног. Знаменитый импресарио Барнум по достижении Рэндионом 18 лет привез его в Америку. Любой врач назвал бы юношу калекой, ведь у него была только голова да туловище, однако в цирке его знали как «человека-гусеницу» или «человека-змею». Несмотря на физический недостаток, он мог писать, бриться, свернуть сигарету – все это при помощи рта. Все его движения в 1933 году отснял Туд Броуинг. Фильм удался на славу. И это еще не все: Рэндион женился и был отцом пятерых детей!

Ортопеды наоборот

Большинство из несчастных, о которых говорилось выше, были жертвами естественных, то есть врожденных, анатомических катастроф: они просто»напросто такими родились. Но в ряде случаев подобных монстров люди творят сознательно.

В прошлые века многие сильные мира сего хотели иметь при дворе уродцев. Находились люди, превратившие торговлю такими диковинками в источник обогащения. Зачастую они искусственно деформировали тела несчастных детей, дабы поразить воображение потенциальных покупателей. Французский писатель Ги де Мопассан, к примеру, писал о беременных женщинах, так туго затягивавших свои корсеты, что дети у них рождались уродцами. Их принуждали к этому владельцы театров диковинок. Спрос на такой «товар» был велик и всегда удовлетворялся.

Первые попытки искусственного создания уродцев-карликов предпринимались еще во времена Римской империи. Возник целый промысел, специализирующийся на производстве и продаже карликов. Торговцы выкупали у родителей новорожденных, а потом передавали их кормилицам, умеющим задерживать рост ребенка. Часто эта методика основывалась прежде всего на диете, обедненной питательными веществами. В результате младенцы росли рахитичными и слабыми. В более позднем возрасте детей вынуждали пить огромное количество бренди и других алкогольных напитков. В конце концов, после определенного времени, несчастных купали раз в день в ваннах с вином, «чтобы скручивались живые ткани и скелет». Несколько веков спустя подобную практику ввели в Болонье для выращивания карликовых комнатных собак.

Естественно, очень многие дети не выдерживали подобного «технологического процесса» и гибли. Те же, которым удавалось выжить, ценились на вес золота.

Другая форма производства карликов была распространена в Китае. Эта методика называлась «моделирование по живому». Детей в возрасте двух-трех лет помещали в специальные фарфоровые вазы соответствующего размера и формы. Из сосуда выступала только голова ребенка и стопы. На протяжении дня вазу держали вертикально, а на ночь клали набок, чтобы дети могли спать. Долгие годы несчастный, вместо того чтобы тянуться вверх, рос, заполняя внутреннее пространство вазы сжатым телом и скрученными костями. Когда не оставалось сомнения, что тело ребенка достигло требуемой формы, вазу разбивали и получался заранее спланированный уродец.

Посредством специальных бандажей китайцы формировали миниатюрные стопы женщин. Они знали, что если при рождении ребенка ему определенным образом замотать ножки, то они перестанут расти.

Они были и мастерами в деле производства людских существ, очень напоминающих зверенышей. В 1880 году английский доктор Макга-уэн, известный как добросовестный и объективный наблюдатель, утверждал, что стал свидетелем операции, с помощью которой кожа ребенка превращалась в шкуру собаки или медведя. Длительный процесс предусматривал снятие с детского тела участков кожи, которые постепенно заменялись мехом или кусками звериной шкуры.

Процедура эта была невообразимо болезненной, и почти всегда ребенок, если и переживал ее, сходил с ума. Но для дельцов это не имело значения. Следующим этапом операции было селективное пресечение определенных голосовых связок – так, чтобы единственным звуком, который мог издавать несчастный, было ворчание или рыки, напоминающие звуки, издаваемые зверем. Дабы усилить впечатление, детям ломали некоторые суставы, что вынуждало их двигаться на четвереньках.

Среди эмигрантов, которые вбежали» в Европу, когда войска Тамерлана завоевали в 1440 году Индию, были предки цыган. Они привнесли с собой ритуалы, обычаи, искусство обработки металла, предсказания будущего и навыки производства уродцев. Доктор Карлос Гарсиа в трактате, опубликованном в 1619 году, писал, что «цыгане уводят детей в возрасте трех-четырех лет, а потом ломают им руки и ноги, чтобы позже продать как нищих уродцев». Цыгане умели «творить» горбунов и изувеченных людей, выламывая, растягивая и сжимая определенные части тела. Специализировались они в ужасной хирургической процедуре, которая состояла в растягивании рта от уха до уха, в удалении десен и отрезании носа. А операция на гортани! формировала голос, похожий на кукареканье. Однако на таких уродцев прекратился спрос после того, как принцесса Портсмут пришла негодование от постоянного слюнотечения у такого создания – обязательное последствие операции. Позже традиция вновь возродилась. Правда, Георг II, вступая на трон, повелел казнить такого «петуха», который раздражал его в течение всей молодости. С тех пор «петушков» при дворе не заводили.

Бертольд, уродливый карлик, прошел путь от придворного шута до первого министра короля Ломбардии в VI веке; от объекта насмешек до наводящего ужас политика. О происхождении этого странного маленького человечка известно немного, но почти с уверенностью можно сказать, что его уродство было не врожденным, а сотворенным человеческими руками. Бертольд, как полагают многие, был плодом деятельности какой-то тайной и зловещей организации, которая похищала детей и, используя тошнотворные по омерзительности хирургические техники, превращала своих маленьких жертв в диковинных калек. В знаменитом романе «Человек, который смеется» Виктор Гюго описал сообщество так называемых компрачикосов: «Они работали с человеческим существом, как китайцы работают с деревяшкой, и могли «изрисовать» ребенка, словно он был носовым платком. Таким образом они производили игрушки для людей».

В одной из книг, опубликованных в 1619 году, доктор Карлос Гарсиа дает описание одной такой секты создателей монстров, дакиан: «Они похищали детей в возрасте от трех до четырех лет, уродовали их и превращали в калек, ломая им руки и ноги только для того, чтобы впоследствии продать нищим, слепым и другим бродягам».

Спрос на уродов всегда превышал предложение, и это вызывало к жизни кошмарные предприятия, призванные удовлетворить извращенный вкус публики, жаждущей видеть человеческие диковинки. Следующий отрывок, вероятно, является самым ужасным описанием творцов монстров и принадлежит перу Виктора Гюго:

«Чтобы изготовить человека-игрушку, требовалось начинать как Можно раньше. Карлика можно было сформировать в детстве... ведь хорошо сложенный ребенок никого не развлечет, а горбун – прекрасная игрушка. Так зарождалось это ужасное искусство. Находились мастера, которые брали людей и – обращали их в уродов, Из лица делали звериное рыло, останавливали рост членов, искажали черты. Фабрики по производству уродов работали без всяких правил. И это была своего рода наука – такая; которую только можно себе вообразить в противоположность, например, ортопедии...»

Тератология, наука, изучающая уродства, аномальности развития Или искажения роста у животных, растений и людей, появилась задолго до того, как возникло обозначающее ее слово. Так, в Древнем Египте спрос на карликов для развлечения двора фараона был столь велик, что до сих пор в Национальном музее Каира можно видеть удивительную коллекцию из сотен статуэток таких уродцев в миниатюре. Писатель и археолог Георг Эберс описывает технику, с помощью которой их создавали. По его словам, ребенка помещали в ящик, где его тело сжималось, а мускулы перекручивались, или привязывали к доске, выкручивая конечности, в таких неестественных позах, что со временем деформировались даже кости.

В Древнем Риме был специальный рынок, Форум Морионум, где продавали только уродов. Плутарх сообщает, что люди покупали калек гораздо охотней и чаще, чем красивых рабов. Богатые господа и патриции коллекционировали уродов, больше всего карликов, для своего развлечения, точно так же, как их жены собирали драгоценности. Эти люди-игрушки, или талисманы, были на самом деле порождениями особого искусства, техника которого развилась еще в древности.

В XIX веке кровожадный интерес к людским уродствам остался. Именно этот интерес привел к возникновению викторианских аттракционов, а на другом краю океана, в Соединенных Штатах, он же породил Финеаса Т. Барнума – великого устроителя кошмарных зрелищ, приносивших солидный доход их создателю и пользующихся неизменным успехом у зрителей.

В XX столетии своего рода коллеги компрачикосов продолжали свою жуткую деятельность, будучи членами диких или первобытных племен, в соответствии с их столь же гнусными обычаями. Так, у женщин племени, живущего на берегах африканского озера Чад, губы похожи на сложенные блюдца! Согласую их представлениям о моде, так они выглядят красивее. Поэтому им еще в детстве вставляют в губы кусочки дерева. Кожа при этом неимоверно растягивалась, а деревяшки со временем врастали в нее. На здоровье это не отражалось, а вот пить, особенно в засуху, было удобно – обеспечивался солидный запас воды.

Хорошо известно, что у некоторых диких племен детям специально удлиняют шею до размеров почти жирафьей, используя для этого кольца из меди, которые плотно пригоняются друг к другу по мере роста шеи. Шея длиной 40 сантиметров принадлежала одному из членов племени падаунг в Бирме.

Бывает, что в роли невольного компрачикоса выступает незадачливый хирург, по воле случая или по неумению уродующий пациента. Как недавно сообщила газета «Сан», один из лучших игроков Национальной футбольной лиги США, Терри Хаттер из Уэдерфорса (штат Техас), способен выворачивать свою правую ногу на 180 градусов – пяткой вперед! А 40 ярдов (то есть примерно 37 метров) он пробегает за 4, 35 секунды, чего не могут большинство из американских профессиональных футболистов. Все это делает Хаттера практически неуловимым на поле, так как он может мгновенно изменять направление бега и уходить от защитников. О себе Терри рассказывает следующее: «Мне помогла грустная случайность. Четыре года назад во время драки я сломал правую ногу. Кости совместили неправильно, и они срослись под углом 45 градусов. Я отказался от повторной операции – боялся, что станет еще хуже, ведь я мечтал о футбольной карьере».

Как бы то ни было, уродство пришлось как нельзя кстати, и теперь Терри использует его себе во благо, став одним из лучших игроков лиги.

Носители скрытых аномалий

До сих пор речь шла об анатомических уродствах или аномалиях, которые сразу бросались в глаза. Но бывает и такое: человек внешне выгладит нормально, и лишь случай позволяет выявить его необычность.

В одной из английских больниц 26-летняя Мери Кларк родила вполне здорового младенца. Единственное, что смущало врачей, – у ребенка была мягкая головка. Но они не придали этому особого значения: в поведении малышки не было ничего странного. К тому же у младенцев голова всегда чуть мягкая. Через пять дней после рождения ребенок умер. Вскрытие показало, что у младенца не было мозга!

Каким бы странным ни показался этот случай, он не единственный. В 1935 году в Нью-Йорке в госпитале Святого Висента родился еще один такой же малыш. Его поведение ничем не отличалось от поведения других новорожденных – он жил, ел и ревел как положено, – и таким оно оставалось в течение всей его жизни, а прожил-то он всего 27 дней. Причины смерти оставались неизвестны. И только при вскрытии выяснилось, что в голове младенца кроме жидкости, ничего не было! Известны и другие подобные случаи, о них будет рассказано позже.

А вот в груди Джузеппе де Мана билось не одно, а два сердца. Поэтому, когда ему что-то нравилось, он радовался за двоих. Люди с двумя сердцами рождаются очень редко – один случай на миллион родов, поэтому неудивительно, что де Маном интересовались многие европейские ученые. В 1894 году одно из медицинских обществ Лондона даже предложило этому уникуму с двумя сердцами в груди 15 тысяч долларов, с тем чтобы он завещал этому обществу свое тело после смерти.

Нашему современнику Грикору Чекмешяну не было и двух лет, когда врачи вынуждены были полностью удалить у него желудок и пищевод. Тем не менее малыш чувствует себя отлично и с аппетитом уплетает все, что положено есть в его годы. Все просто: у малыша с успехом функционируют... еще один пищевод и еще один желудок. Такое встречается крайне редко. Поэтому врачи не сразу распознали причину недуга Грикора. Прежде чем обратиться в «Скорую», родители малыша, проявлявшего признаки недомогания, показывали его гематологам, онкологам и другим специалистам. Только компьютерный томограф позволил прояснить картину: локально функционирующий дополнительный желудок с пищеводом размещался в грудной клетке малыша.

У некоторых людей внутренние органы расположены зеркально. Именно таким был Эмилио Гастуччи, лавочник из итальянского города Лукка, – настоящее медицинское чудо. Врачи говорят, что из десяти миллионов человек едва лииайдется один, похожий на Эмилио. И все потому, что каждый внутренний орган его тела располагается наоборот, в противоположной стороне от той, где он обычно находится у нормальных людей. Но, несмотря на свою «зеркальную» структуру тела, которую до сих пор не могут объяснить эксперты по медицине, Эмилио оставался совершенно здоровым человеком. Сейчас ему пошел седьмой десяток, и живет он с сердцем в правой стороне груди, печенью слева, желчным пузырем справа и так далее. И это сослужило ему хорошую службу. Во время Второй мировой войны, когда немецкие войска захватили его родной город, они отправляли всех здоровых мужчин воевать в СССР и Африку. Но когда нацистские врачи просветили на рентгеновском аппарате Эмилио, то просто опешили. Следует ли послать его на фронт или объявить негодным к военной службе? Один из старших офицеров пришел к выводу, что при столь странном строении этому человеку нельзя воевать, и направил его на работы по строительству укреплений у австрийской границы. Через несколько недель ему удалось сбежать. Приложив почти сверхъестественные усилия, он избежал патрулей и добрался до дома. Здесь на его защиту встали семья и друзья, и немцы оставили его в покое. С окончанием войны он решил заняться торговлей. И до сих пор клиенты, покупающие у него макароны, сыр и хлеб, нет-нет да и отпустят острое словечко по поводу его необычного строения. «Пожалуйста, еще граммов двести из рук одного человека на десять Миллионов». На медицинском языке случай с Эмилио называется situs viscerum mversus. Таких в мире было зафиксировано очень мало. Однако Гастуччи наслаждается вполне нормальной жизнью. У него сын и дочь, не считая многочисленных внуков, и все абсолютно здоровы. Сам он говорит о себе так: «Я не чувствовал, что отличаюсь от других итальянцев, до 1943 года, когда во время медицинского осмотра перед отправкой на фронт обнаружилось, что у меня все наоборот. Вы бы посмотрели на их лица – такое на них было написано недоверие, и они поначалу даже заподозрили, что я как-нибудь сжульничал. Сначала немецкие врачи отказались верить в такое. Они не считали это возможным. Мне пришлось пройти рентген еще пять раз, прежде чем все бывшие при этом доктора убедились, что все именно так, как они видят. Хотя я подозревал что-то в этом роде раньше. Я всегда знал, что со мной не все в порядке, потому что слышал стук сердца не с той стороны, что все остальные люди, но никогда не думал, что моя «перевернутость» дошла до такой степени. Я могу только прибавить, что Бог выбрал меня, чтобы сделать отличным от других, по причине, которую я никогда не узнаю, но это так. У меня прекрасное здоровье, и я никогда ничем не болел. Так что, пожалуй, я могу даже порекомендовать другим родиться человеком-наоборот!»

Женская болезнь господина полицейского

Этого человека в милицейской форме изо дня в день, из года в год можно было встретить в самом центре Баку, у кинотеатра «Низами». Наверное, там у него был пост или участок. «Невысокого роста, пожалуй, несколько полноват, он производил впечатление добряка, что явно не вязалось с его профессией, – рассказывает журналист Светлана Турьялай. – Самые проницательные подмечали, что милиционер никогда не являлся на службу небритым, гладкие лоснящиеся щеки придавали ему вид переросшего юноши. Никто не мог определенно сказать, сколько ему лет. Имя у него было совершенно нейтральное: Исмет. В любом языке найдется пара-тройка имен, которыми нарекают и девочек, и мальчиков. В азербайджанском языке это Вафа, Арзу, в русском – Саша, Валя.

Служебная характеристика Исмета занимала всего несколько строчек: исполнителен, трудолюбив, ровен в отношениях с товарищами по работе. Никогда он не был женат, но мало ли более статных и красивых, нежели он, мужчин ходит всю жизнь бобылями?! Зато с ближайшими родственниками у Идмета были трепетные отношения, они опекали его, всячески помогали.

Не хватая звезд с неба – прямо на погоны, дослужился Исмет до тех времен, когда уже в независимом Азербайджане милицию переименовали в полицию. Но к тому времени стало с ним что-то неладное твориться. Исмет таял на глазах: из полноватого мужчины он превратился в полуживой скелет. Врачи заподозрили злокачественную опухоль, но Исмет упрямо не желал лечиться. Ясно, что долго он не протянул, скончался не так давно. После смерти полицейского врачи Установили, что он был гермафродитом и умер... от рака матки.

Трагедия этого маленького человека потрясает своей безысходностью. Более 20 лет службы в органах он находился в постоянном страхе быть распознанным. Можно себе только представить, к каким уловкам приходилось ему прибегать, чтобы избежать обязательных медицинских комиссий.

Действительный член Всемирной федерации психиатров, ведущий психиатр Азербайджана профессор Агабек Султанов назвал гермафродитизм жесточайшим экспериментом природы. Ведь люди, подобные Исмету, не могут в полной мере считать себя ни мужчинами, ни женщинами. То, кем они являются для окружающих, – всего лишь роль. И Исмет сыграл ее блестяще, только вот никто не знает, чего это ему стоило. Он смачно курил, носил короткую стрижку, не говоря уж о милицейской форме. Но временами – и об этом, разумеется, никто не догадывался! – у него наступали, как это нынче модно называть, критические дни. Его близкая родственница, знавшая о врожденной аномалии, призналась потом врачам: «Он тяжело переживал, когда у него начинались месячные. В эти дни он ненавидел себя и свое тело». Одно посещение мужской уборной стоило Исмету нечеловеческих мук».

Природа безжалостно подшутила над этим человеком, даровав ему не вполне развитые женские половые органы, но поскупившись на вторичные половые признаки. И женщиной его не назовешь, а для того чтобы хотя бы с натяжкой именоваться мужчиной, Исмету недоставало бороды и усов: они у него попросту не росли. Да и бедра у него были гораздо шире, чем у сослуживцев.

Будь Исмет гомосексуалистом или на худой конец транс-сексуалом, наверняка он был бы чуть более счастлив. В терпимом обществе гомосексуалисты имеют шанс создать «семью», транссек-суалы могут поменять пол. Ныне такие операции не редкость. Гермафродиты лишены всяких шансов. Природа отняла их еще в чреве матери, почему-то «забыв» дифференцировать пол. Человеческий зародыш ведь имеет и мужское, и женское начало, и лишь после десятой недели беременности начинается развитие одного из полов в зависимости от набора хромосом. Любопытно, что многие выдающиеся личности имели нетрадиционную сексуальную ориентацию, а вот среди гермафродитов выдающихся личностей нет. Их физическая ущемленность порождает ущемленность духовную.

Чтобы хоть как-то компенсировать свою врожденную ущемленность, Исмет еще молодым подался в милицию. Мужественная профессия милиционера была идеальна для формирования его мужского портрета в его же глазах. Это был осознанный выбор.

Но вот что поражает. Страшно агонизируя, но находясь в здравом рассудке, Исмет рьяно противился тому, чтобы врачи его оголили. Страх смерти отступил перед боязнью позора.

По мнению заведующей отделением клинической генетики клиники акушерства и гинекологии Московской медицинской академии имени Сеченова профессора Елены Кирилловой, гермафродитизм – отклонение достаточно редкое. Официально зафиксированы единичные случаи подобных патологий. Возможны разные варианты развития этого состояния. – От едва заметных признаков до почти полного развития органов, характерных для противоположного пола. Первые признаки отклонения в нормальном развитии человека, как правило, проявляются в период полового созревания. В настоящее время успехи медицины позволяют избавиться хирургическим или иным путем от одного из признаков противоположного пола.

Видеть без глаз

В 1887 году молодой индус Вед Мехта написал книгу, в которой рассказал о своей удивительной способности видеть... без участия глаз! В 3-летнем возрасте он переболел менингитом, после чего ослеп. Однако слепота не помешала ему учиться вместе с другими детьми и даже ездить на велосипеде. 19-летним юношей Вед поступил в один из колледжей США и часто ссорился с администрацией, которая требовала, чтобы слепой студент повсюду ходил с белой тростью. Вед Мехта утверждал, что не нуждается в трости, так как прекрасно «видит». Позже он самостоятельно объехал всю Америку и даже ходил в турпоходы, не прибегая к посторонней помощи.

Во Франции после Первой мировой войны доктор Жюль Роман, поставив множество опытов с людьми, лишившимися зрения в результате травмы или болезни и даже слепыми от рождения, пришел к выводу, что они действительно могут «видеть». Однако, как установил доктор, эта способность зависит от физического и эмоционального состояния незрячих людей. Роман предположил, что в человеческой коже содержатся нервные окончания, или «малопонятные мениски Ранвье». По мнению доктора, они могут заменять человеку органы зрения.

Обследуя слепых, Роман обнаружил, что многие из них различают свет и тень. Однако они утрачивали это свойство, как только между ними и источником света помещали металлический экран. Знаменитый невропатолог и психиатр Чезаре Ломброзо описал в своей книге «А что после смерти?» слепую 14-летнюю девочку, которая «видела» носом и мочкой левого уха! Еще будучи зрячей, девочка заболела, у нее появились симптомы истерии, нарушилось пищеварение, возникла рвота, резко начал снижаться вес. Время от времени бедняжка корчилась в судорогах. Через три месяца девочка ослепла. Однако при этом она продолжала прекрасно ориентироваться в окружающей обстановке. Врачи накладывали на глаза пациентки плотную повязку, вводили ее в незнакомую комнату, но, несмотря на это, девочка уверенно указывала, как располагаются предметы в помещении. Кроме того, она могла читать и безошибочно определяла цвета. Однажды доктор Ломброзо поднес к кончику носа девочки палец, и она воскликнула: «Вы же могли меня ослепить!» Выяснилось также, что, если приблизить к ее левому уху включенную лампу, девочка начинает часто моргать незрячими глазами. Органы обоняния пациентки тоже претерпели изменения. Когда доктор подносил к ее носу бутылочку с нашатырным спиртом, она не реагировала, но стоило переместить эту бутылочку к подбородку, девочка вздрагивала.

В 1960 году в американской прессе появилось сообщение о 14-летней Маргарет Фус, которая прекрасно видела, даже если ей завязывали глаза. Отец девочки, мистер Фус из штата Вирджиния, рассказал журналистам, что, когда его дочь была еще маленькой, он часто видел, как она вместе с подругами играет в жмурки. При этом Маргарет даже с завязанными глазами прекрасно ориентировалась и никогда не натыкалась на препятствия. Поначалу он даже подумал, что девочка подглядывает из-под повязки. Он сам стал завязывать ей глаза, однако и после этого Маргарет вела себя так, словно у нее не было на глазах никакой повязки. Мистер Фус решил развить удивительную способность дочери. Через три недели тренировок Маргарет с повязкой на глазах довольно уверенно называла предметы, на которые указывал ей отец. Вскоре она смогла различать цвета и даже читать газету. Поначалу чтение никак не давалось девочке – глаза, спрятанные за матерчатой повязкой, не фокусировались на буквах. Тогда отец сказал ей: «Строчки заслоняет дым, который надо просто сдуть, и ты все увидишь». Маргарет подула на газетную страницу и после этого легко прочитала текст! Способностями Маргарет Фус заинтересовались ученые. Они накладывали на глаза девочки повязку из специальной изоляционной ленты, которая исключала любую возможность подглядывания. С закрытыми повязкой глазами Маргарет читала взятые наугад отрывки из Библии, статьи из газет и журналов и называла предметы, которые показывали ей участники эксперимента. Присутствовавший на опытах журналист Дрю Пирсон даже предположил, что в мозгу существует неизвестный медикам участок, отвечающий за зрение.

Это подтвердила в свое время знаменитая ясновидящая из Нижнего Тагила Роза Кулешова, которая, как свидетельствовал член-Корреспондент АН СССР А. Г. Спиркин, могла читать газетный текст локтями и даже сидя на газете! Правда, за эти чудеса Роза Кулешова претерпела невероятные унижения от наших «светил науки», обвинявших ее, по своему невежеству, в жульничестве.

Волосатые люди

Дождь и ветер, неистово трепавшие края палатки придорожного балагана, давно разогнали всех посетителей. Карл Лотер уже собирался погасить свет, когда услышал на улице чавканье грязи под ногами, а затем в палатку вошли двое, мужчина и женщина промокшие настолько, что вода стекала с них ручьями. Женщина держала в руках сверток, завернутый в одеяло.

Она протянула ношу Лотеру и что-то сказала на неизвестном ему языке. С осторожностью, присущей людям, связанным с миром балагана, Лотер наотрез отказался притронуться к свертку, пока не узнает, что все это значит. Он послал жену за человеком из труппы, немного говорившим по-французски, по-испански и по-португальски.

С помощью переводчика пришедшие мужчина и женщина смогли наконец объяснить, что они принесли ребенка «не совсем такого» (великолепная сдержанность в объяснении!). Когда мать развернула одеяло, Лотер понял, что перед ним лежит уродец – находка века – девочка, с головы до ног обросшая длинными шелковистыми черными волосами.

Лотер связался со своим адвокатом, чтобы соблюсти все необходимые формальности по удочерению Присциллы – так звали девочку, – что было сделано незамедлительно. После этого родители девочки, которые выполнили свою миссию и избавились от своего ребенка, навсегда покинули балаган и никогда там больше не появлялись. Лотеры очень привязались к своему приемышу, и Присцилла отвечала им взаимностью. Когда она достаточно подросла и могла уже выступать, ей дали партнера – шимпанзе. На представления с участием Присциллы народ валил валом, чтобы подивиться на «девочку-обезьянку, живущую с обезьянами». Все это выглядело так, как если бы фантастические рассказы о Тарзане стали явью.

Присцилла появилась у Лотеров в 1929 году. К 1946-му она уже выглядела хорошо сформировавшейся женщиной и была создательницей одного из самых известных балаганных аттракционов. Она была умна, отличалась завидным здоровьем, разве что зубы росли у нее в два ряда, располагавшиеся один за другим. Чтобы исправить положение, потребовалось бы длительное и дорогостоящее лечение у хирурга. Приемные родители просто не имели на это денег. В этот момент является некая1 богатая .и эксцентричная особа, занимающаяся выращиванием гигантских человекообразных обезьян, – своего рода хобби. Если бы Присцилла пожелала пойти к ней, она бы с радостью финансировала хирургическую операцию. Лотерам не хотелось отпускать девушку, но они понимали, что Присцилла нуждалась именно в той помощи, которую предлагала женщина. «Девочка-обезьянка, живущая с обезьянами», разрываясь между чувством привязанности и необходимостью, уже было собралась уйти к чудаковатой благодетельнице, как вдруг до нее дошли слухи о том, что эта женщина собирается проделать опыт по скрещиванию Присциллы со своими любимыми обезьянами. Женщина отказалась от предложения.

Она осталась в балагане, вышла замуж за молодого урода, страдавшего какой-то кожной болезнью и выставлявшегося на обозрение как «мальчик-аллигатор». Вместе они составили «самую удивительную пару», что, несомненно, не было преувеличением. Деньги потекли рекой. «Присцилла сама оплатила услуги дантиста и счастливо жила с мужем, что доступно не каждому уроду», – писал о девочке-обезьяне уже известный нам автор Френк Эдвардс.

Как ни славились всевозможные великаны и карлики, толстяки и сиамские близнецы, все же им трудно было соперничать с женщиной-монстром Юлией Пастраной. Она появилась в паноптикумах и цирках в 50-х годах XIX века – молодая, 23-летняя Женщина, смуглая, невысокого роста, нормального телосложения. «С широкими плечами и роскошно развитой грудью», – отмечал современник. Поражало ее лицо! Узкий лоб, выпяченные вперед гУбы, несоразмерно большие уши и... борода, черная кустистая борода! В облике этой женщины было что-то нечеловеческое, животное. «Щеки, подбородок ее, – рассказывал очевидец, – покрыты густыми волосами. Усы довольно редкие. На ушах – темные клочья волос. Затылок, грудь, руки также покрыты волосами». Сообщалось, что она «довольно рассудительно» говорит на двух языках – испанском и английском, занимается рукоделием.

Юлия Пастрана была мексиканкой. Ее нашли ребенком в лесах Сьерра-Мадре, одного из хребтов Кордильер, вдали от населенных мест. Как она оказалась там, никто не знал. Ее купил содержатель паноптикума, сразу же сообразивший, какую ценность представляет собой этот монстр. Когда Пастрана выросла, ее стали возить повсюду и показывать за деньги. В цирках бородатую женщину выводили на манеж, и она обходила его по барьеру несколько раз, обольстительно улыбаясь зрителям и посылая им воздушные поцелуи. Пастрана также пела, танцевала, заговаривала с публикой. Русский актер Василий Далматов вспоминал: «Я видел ее еще в детстве, в цирке, где она появлялась в. качестве певицы и танцовщицы, в коротком платье и декольте. Я помню даже ее горловые звуки и английские слова. Помню, как она напугала меня, когда импресарио водил по барьеру огромного цирка. Поравнявшись с нашей ложей у барьера, она вздумала приласкать меня».

В Россию, в Москву, Юлию привезли летом 1858 года (до этого ее показывали в Германии и Англии). Газета «Ведомости московской городской полиции» (там печатались объявления о различных представлениях) известила: «В саду «Эрмитаж» в четверг, 3 июля, большой увеселительный и музыкальный вечер, в котором прибывший в сию столицу известнейший феномен мисс Юлия Пастрана в первый раз будет иметь честь явиться пред московскою публикой. Цена за вход 1 рубль 50 копеек серебром с персоны. Дети платят половину». Успех Пастраны в Москве оказался грандиозным. Она пробыла здесь большую часть июля и дала восемь концертов, во время которых исполняла испанские и шотландские танцы, пела. Появлялась на эстраде то в итальянском, то в греческом платье и даже в костюме американского матроса.

С уст московской публики не сходило ее имя. То тут, то там только и слышно было:

«Видели Пастрану?» – «Как же! Видел!» – »Ну и что? Как она?» – »Особенного ничего. Да она и не так безобразна, как изображают ее на портретах. Танцует ловко, поет неплохо, вот и все».

Но так думали далеко не все. Публика продолжала валом валить в сад на представления чудо-женщины.

В те дни в Москве вышла книжка: «Удивленная Москва в толках и анекдотах о знаменитой мисс Юлии Пастране». Толков же действительно ходило немало. Многие москвичи вообще не верили, что «могла уродиться девушка со столь необыкновенной физиономией». Ходил даже слух, что – на самом деле она чудо как хороша собой, а все ее уродство – из гуттаперчи. Она, мол, решила сохранять его до замужества, а потом сделать мужу такой сюрприз, какого не делала ни одна невеста: превратиться в красавицу да вдобавок подарить ему приличное состояние. Но были отклики и другого рода. Петербургская газета «Северная пчела» посвятила бородатой женщине сочувственную статью. «Эта жертва каприза природы, – говорилось там о Пастране, – сделалась игрушкою жадных корыстолюбцев. Как бы ни была низка ступень развития, на которую поставлена судьбою Пастрана, но в этой косматой груди бьется же человеческое сердце: зачем же подавлять его биение холодною рукою корысти?» Даже изображения ее, сетовала газета, стали предметом наживы: «Портреты Пастраны так распространены, что едва ли найдется постоялый двор между двумя столицами, где бы не было вывешено ее лицо». Но что простой люд! Куда печальнее было видеть жадное и холодное любопытство образованной публики, толкавшейся и давившей друг-друга в саду «Эрмитаж».

Пожалуй, только безымянный автор этой статьи и вступился за Пастрану, за существо, так горько обиженное природой. Он признавался, что наблюдал за выступлением бородатой женщины в Москве с тяжелым чувством. «Уклонения природы, какого бы вида они ни были, – интересны и поучительны. Но зачем же водить эту Женщину по толпе, как ученого зверя?», – вопрошал он.

Та же «Северная пчела» писала, что о Пастране «рассказывают Неслыханные басни, которые повторяет, увеличивает и украшает стоустая бестолковая молва». Наверное, именно такой басней явился слух о том, что Пастране, несмотря на ее уродство, сделано около двадцати брачных предложений. Одним из «соискателей» ее руки был, как говорили, другой феномен, толстяк-англичанин, 53-летний Роджер Барком, человек с огромным животом, весивший целых 240 килограммов! Но Пастрана оказалась невестой чрезвычайно разборчивой и все предложения отвергла.

По этому поводу в России даже ходил такой нехитрый стишок:

Вот Юлия уезжает. Англию оставляет.
Она там побыла. Денег много набрала.
И многих прельстила. Собой обворожила.
За ней много гонялися. На красу соблазнялися.
Руки добивапися. Да с носом все осталися.

Последнее выступление женщины-феномена в Москве состоялось 22 июля, но уже не в саду «Эрмитаж», а в Петровском парке, на большом увеселительном и музыкальном гулянье. «Перед отъездом за границу» – так было сказано в афишах. На протяжении всего вечера Пастрана появлялась в роскошных нарядах, исполнила несколько «живых и игровых» танцев, и песен.

Уже после отъезда Пастраны появилась литография, высмеивающая пастраноманов. Стоя на эстраде сада «Эрмитаж», Пастрана обращалась к «просвещенной» публике: «Прежде я предполагала, что сама составляю предмет удивления, но теперь убедилась в противном – предмет-то удивления – это вы, господа!»

Окончила Юлия Пастрана свой жизненный путь где-то в Германии. Говорили, что она умерла от родов, завершившихся кесаревым сечением. Извлеченный мертвым ребенок тоже оказался, как мать, сплошь покрытым волосами. Однако и после своей смерти Пастрана продолжала приносить содержателю паноптикума Гаснеру огромный доход. Он забальзамировал ее тело (а по некоторым сообщениям, и тело ее волосатого ребенка) и выставил в своем «музее» под стеклянным колпаком.

Уже упомянутый актер Далматов вспоминал, что в 90-х годах XIX века видел «чучело» Пастраны в паноптикуме, открытом в «Пассаже», в самом центре Петербурга. Одета и причесана она была точно так же, как во времена своих выступлений. У ног ее лежала официальная бумага, удостоверявшая, что обмана тут никакого нет и экспонат подлинный. Большие черные глаза забальзамированной чудо-женщины глядели на посетителей паноптикума ласково, точно живые. И в них застыли грусть и укор...

Если для мужчин борода и усы – вполне естественная принадлежность их внешности, то подобное явление у женщин – это уже курьезы природы.

Бородатые женщины эксплуатировали свою внешность пытаясь сгладить различия между людьми обоего пола. Это сильно поражало публику.

Подобный курьез природы проявился в королевском семействе: Маргарита Пармская, которая была правительницей Нидерландов с 1599 по 1667 год, оказалась бородатой женщиной голубых кровей. Также есть свидетельства, что король шведский Карл XII держал в своих войсках бородатую женщину-гренадера, которая была захвачена солдатами Петра I в Полтавской битве и отправлена ко двору.

Самуэль Пепис, один из самых известных мемуаристов, проявлявший большой интерес к подобным феноменам, рассказывает об одном таком случае в своем дневнике. 21 декабря 1668 года он записал: «Я был в Холборне (Лондон) и видел там одну простую женщину маленького роста. Голос как у молодой, но имелась черная, густая борода, которая вполне бы подошла какому-нибудь мужчине. Такое можно увидеть не часто, но должен признаться, что меня подобные вещи сильно привлекают».

Одним из первых сообщений о бородатой женщине, выставлявшейся напоказ, можно считать архивную запись о Розине Маргарите Мюллер, прославившейся в цирках ее родной Германии в XVIII веке. Она умерла в дрезденском госпитале в 1732 году, так и не расставшись со своей длинной бородой и густыми усами.

Чемпионкой мира среди женщин по длине бороды и усов считается Дженис Девери из штата Кентукки (США). Усы знаменитой бородачки из Кентукки, которые принесли ей целое состояние благодаря демонстрациям в разных увеселительных салонах и цирках, в расцвете ее карьеры в 1884 году достигали 35 сантиметров. Тогда ей было 42 года. Длина ее бороды в .то время составляла 36 сантиметров. А борода мадемуазель Элен Антонии из бельгийского города Льежа, Жившей в XVII веке, опускалась ниже пояса! Правда, какой точно она была длины, неизвестно.

Одна швейцарка, мадам Фортуна Клофуллия, сотнями получала в подарок бриллианты от императора Наполеона III, который, Несмотря на отвращение императрицы к этому чуду, души в ней не чаял за то, что она носила бороду того же стиля, что и он сам. Феноменальная мадам Фортуна стала еще богаче, когда присоединилась к цирковой труппе Барнума в США. Ей удалось получить более трех миллионов долларов всего за 9 месяцев выступлений. Со временем она вышла замуж за актера и родила двоих детей, девочке и мальчика, которые оказались не менее волосатыми, нежели она сама. Барнум даже выставлял ее сына вместе с ней. На афише значилось: «Ее тело совершенно покрыто волосами, особенно на плечах и спине, ее лицо все сплошь в растительности светлого цвета длиной десять сантиметров. Ее малыш здоров и силен и скоро обещает удивить всех зрителей».

Может быть, самым удивительным в карьере сына мадам Фортуны было то, что его под именем Эсауский Инфант, до 14 лет не показывали без одежды. Это своеобразный трюк Барнума, которому было мало бородатого мальчика, и ради повышения интереса он уверял всех, что демонстрирует девочку!

Врачи викторианской эпохи Джордж Гулд и Уолтер Пайл отыскали сообщение о «курьезном случае сеньоры Виолы М.», 23-летней дамы, которая уже в возрасте трех лет имела большое количество волос на щеке, со временем превратившихся в приличную одностороннюю бороду. При этом она выглядела достаточно женственно и никакой растительности на второй щеке не имела, равно как на лбу и под носом. Ее голос был мягок, уже в 17 лет она 'вышла замуж и произвела на свет двух нормальных сыновей, каждого из которых кормила своим молоком – правда, всего по месяцу.

Бородатые дамы, разумеется, встречались и в XX столетии. Об одном таком случае недавно рассказала журналистка Полина Коновроцкая: «В начале восьмидесятых годов в одной из ленинградских школ во втором классе учился мальчик Саша. Самый обыкновенный. Необыкновенной была его бабушка. Она носила пышную... бороду. Однако этот необычный дефект вовсе не портил Юлию Алексеевну – настолько обаятельной и жизнерадостной женщиной она была. Юлия Алексеевна принимала участие во всех делах школы, к ней прибегали за советами даже старшеклассники. Ни у кого не поворачивался язык подразнить ее. Мы не раз порывались спросить у нее о причинах такой аномалии, ведь, по рассказам внука, его бабушка в молодости имела самую обычную наружность. Оказалось, что борода начала расти у Юлии Алексеевны в конце войны, уже после снятия блокады, и, возможно, причиной этого могло послужить сильное физическое истощение, вызвавшее изменения в организме. Сперва женщина ужасно стеснялась своего уродства, а потом смирилась и привыкла. Она очень удачно вышла замуж и родила двоих детей. Муж ее так ласково и называл: «Моя бородатая женушка».

Юлия Алексеевна как-то попыталась выяснить, есть ли еще где-нибудь в мире бородатые женщины. И узнала, что их очень немного и почти все они стараются скрыть свой недостаток при помощи различных косметических операций и препаратов».

Среди волосатых людей есть и такие, для которых длинные волосы не уродство, полученное от природы. Их можно назвать жертвами своего собственного тщеславия. В самом деле, выращенные и заботливо взлелеянные ими длиннющие усы, шевелюры и бороды доставляют их владельцам немало забот и неудобств. Но чего не сделаешь ради рекорда!

Например, усы. Одни из самых длинных принадлежали Масурии Дину, индийскому отшельнику. С 1949 по 1962 год ему удалось отрастить их до 2 метров 55 сантиметров. Этот рекорд – предмет зависти Карна Рам Била, заключенного делийской тюрьмы, который в 1979 году получил у коменданта разрешение не сбривать свои усы длиною 2 метра 38 сантиметров. Он уже тридцать лет отращивал их в тюрьме и надеялся со временем все же догнать Дина. Однако мировой рекорд по длине усов принадлежит шведу Биргеру Пелласу. В феврале 1990 года его усы имели длину 2 метра 90 сантиметров. Пеллас отращивал их около 17 лет. С тех пор они, вероятно, стали еще длиннее.

Одним из самых популярных номеров викторианского цирка были «Семь братьев из Сазерленда», волосы которых буквально волочились вслед за ними. Их перепутанные кудри принесли братьям славу и неплохое состояние в конце XIX века; были ли они на самом деле братьями, неизвестно. Во всяком случае, цвет шевелюр у них был разный. На их представлениях волны их ниспадающих волос напоминали радугу. Чрезвычайно длинные волосы в то время были распространены. Их обладателей можно было встретить не только на Цирковой арене или балаганных подмостках.

Как ни странно, но мировой рекорд по длине волос принадлежит не женщине, а мужчине. Его обладатель – Свами Пандарасаннадхи, настоятель монастыря Тирудадутуари в индийском городе Мадрасе. В 1949 году он был и все еще остается самым длинноволосым человеком в мире. Его шевелюра, от самых корней до кончиков волос, достигала длины 7 метров 80 сантиметров и всегда волочилась за ним следом. А в марте 1989 года у Свами появился конкурент: длина волос У одного 74-летнего йога из Северной Индии достигла почти 6 метров 50 сантиметров.

Самые длинные волосы в мире, которые когда-либо отрастила Женщина, принадлежат Мате Джагдамбе из Индии. В 1994 году длина ее «прически» составила 4 метра 15 сантиметров. Рекорды XIX века были менее впечатляющие. Так, один лондонский доктор сообщал о 38-летней женщине, чьи волосы могли доставать до земли и достигали одного метра 63 сантиметров. В 1780 году в музей города Дрездена была послана коса длиной 3 метра 65 сантиметров. До того она 52 года украшала голову одной польской крестьянки. Обхват этой косы составлял более 30 сантиметров.

А вот 40-летняя Дарла Рид из штата Калифорния (США) видимо, потому что не вышла ростом всего 155 сантиметров), недавней решила отрастить самые длинные волосы в мире. Пока их длина составляет 2 метра 42 сантиметра. Но сколько же хлопот они ей доставляют! «Чтобы помыть, расчесать, высушить и уложить свое богатство, мне требуется немало времени – более четырех часов, – рассказывает она. – Но я целеустремленна и готова идти на какие угодно жертвы, чтобы осуществить мечту всей моей жизни!»

Среди мужчин, особенно в викторианскую эпоху, считалось весьма достойным носить длинные усы и бороду. Одним из самым прославленных в этом смысле людей был Луис Кулон, чья борода достигала 1 метра 32 сантиметров. На рисунке тех времен можно видеть, как черная кошка вполне свободно разместилась своеобразном «гнезде», которое образовалось после того, как бороду несколько раз обмотали вокруг плеча. Ему приходилось складывать ее при ходьбе, чтобы не запутаться ногами и не загораживать целую гору медалей, красовавшихся на груди Кулона.

Хотя борода Кулона всем устраивала кошку, она не была самой длинной. Один французский торговец, Жюль Дюмон, превзошел Кулона на 12 сантиметров. К тому же его гигантская борода разделялась на две явственные половины, между которыми оставалась полоска голой кожи, и выглядела совершенно восхитительно. Правда наблюдать это можно, лишь когда Дюмон пятился задом. Ему тоже приходилось складывать свое сокровище во время ходьбы.

Многие так называемые «феномены волосатости» в своих представлениях сочетали показ необычайно длинных волос и бороды. Таким образом, возник образ «волосатого чудища», развивавшийся параллельно с другим, о котором уже говорилось, – «человеком-волком».

Однако самая длинная борода в мире принадлежала норвежцу Хансу Лансету, который в возрасте 59 лет покинул цирковую арену в США только потому, что уже не мог переносить, как люди дергают его за бороду, выросшую к тому времени до 5 метров 25 сантиметров, – чтобы проверить, подлинна ли она. В 1927 году, когда он умер в возрасте 81 года, родственники Лансета отрезали бороду и целых 40 лет хранили ее в специальном чемодане, прежде чем подарить Смитсоновскому институту в Вашингтоне, где ее можно видеть и поныне.

Оглавление