Что является в человеческой культуре плодом однократного изобретения, которое затем завоевывает весь мир, а что — результатом творчества людей, не знающих друг о друге, разделенных тысячами километров пространства, а порой и многими веками? Мы с иронией говорим об «изобретателях велосипеда», не задумываясь о том, что вторичное открытие — это тоже открытие, и если бы велосипед не придумал «гений икс», то его наверняка бы придумал «гений игрек» или «гений зет».

Индейцы доколумбовой Америки, несмотря на свое гениальное искусство, несмотря на свои успехи в обработке золота и других драгоценных металлов, не знали колеса, не умели изготовлять посуду на гончарном круге, не плавили железо. Все эти изобретения безымянных гениев, включая изобретателя колеса, остались достоянием людей Старого Света — и не проникли в Новый Свет. В Америке, до открытия ее Колумбом, паслись многомиллионные стада диких лошадей, но никому в Новом Свете не пришла в голову идея приручить лошадь, как это сделали шесть — семь тысяч лет назад жители Причерноморья. Жители Центральной Америки и района Анд пользовались сложным иероглифическим письмом, но идея алфавита, родившаяся в Восточном Средиземноморье и затем завоевавшая огромные территории Европы, Азии и Африки, так и не проникла в Америку до тех пор, пока, в ней не поселились европейцы. Развитие цивилизаций Нового Света шло своим, особым путем, отличным во многих своих чертах от развития Старого Света. Индейским селекционерам мы обязаны такими культурами, как картофель, помидоры, табак, какао, такими домашними животными, как индюшка. Индейцы изобрели гамак, лассо, томагавк и ряд других предметов, которые вошли в быт жителей Нового Света. Но те же индейцы не пахали землю плугом, не ставили повозки на колеса, лепили посуду руками, не плавили железную руду и не получали из нее железо. Все это нужно помнить, когда проводится сравнение цивилизаций Старого и Нового Света в поисках их древних контактов или родства.

Изображения людей-грибов на Чукотке и в Центральной Америке удивительно похожи и относятся примерно к тому же периоду времени. Это верное доказательство того, что между ними… нет никакого прямого родства! Ни древние предки чукчей не плавали к индейцам майя, ни индейцы майя не совершали плаваний к полуострову Чукотка. Точно так же и лингвисты и топонимисты, изучающие географические названия, говорят: если два названия, разделенные сотнями, а то и тысячами километров, совпадают, то это верный признак того, что сходство здесь внешнее, случайное. В Белое море впадает река Умба и точно такое название Умба — имеет река, текущая в Центральной Африке. Древнее родство? Ничего подобного, — если оно древнее, то названия не могли совпасть полностью, должны были произойти определенные фонетические изменения. Например, слова Липецк и Лейпциг — родственны, ибо на территории Германии когда-то жили славяне. Они-то и дали название селению возле липовой рощи — Липск — в Германии (это зафиксировано документом, относящимся к 920 году), точно так же, как и село Липовка, по одноименной речке. Славянский Липск стал немецким Лейпцигом, воронежское село превратилось в областной центр. Названия, не совсем похожие, но родственные сохранили древний славянский корень «липа»…

Древние арьи, о которых повествуют такие памятники, как «Авеста» и «Ригведа», воспевают священный напиток «хаому», или «сому». Его ставят чуть ли не выше богов, рая и т. д. Кропотливый анализ, проведенный лингвистами, историками религии и знатоками растений, позволил определить, что божественный напиток хаома, или сома, был… обыкновенным мухомором, вызывающим галлюцинации. Есть теория о том, что опьянение мухомором, ставшим священным напитком у кочевников-арьев, имеет лесные, уральские корни и восходит ко временам, давностью в четыре — пять тысячелетий, когда предки арьев жили в тесном контакте с охотниками лесной полосы Евразии. Но никто всерьез не пробует доказать родство кочевников-арьев, вторгшихся в Иран и Индостан в середине второго тысячелетия до нашей эры, и чукотских оленеводов, опьянявшихся в ритуальных целях мухоморами. Хотя между видениями, возникавшими после принятия священной сомы у арья, и галлюцинациями, которые появились у чукотского оленевода после употребления мухомора, можно проводить вполне научные и обоснованные параллели. Но сходство будет лишь в особенностях воздействия биостимулятора на психику человека, а не в древнем родстве арьев и чукчей.

Вполне приемлема такая модель: в глубочайшей древности, начав осваивать леса Евразии, люди ознакомились с галлюцинатогенными свойствами мухомора. Это знание, с одной стороны, передалось кочевникам-арьям, которые поздней вторглись в Иран и Индию, а с другой — древним сибирским народам, например юкагирам или другим «палеоазиатам». Эта традиция была привнесена на «край Ойкумены», и ее наследниками стали чукчи, а также и дальше на восток, в Новый Свет. Там она дала традицию ритуального опьянения у древних майя и других народов Центральной Америки. (Добавим в скобках, что изучение ритуалов майя, ацтеков и др. позволило ученым открыть такой наркотик, как ЛСД, родной брат белены и других «ведьминых варев» средневековой Европы).

Мы нарочно подробно остановились на «проблеме мухомора», чтобы показать, как сложны, опосредованны, нелинейны связи, которые протягиваются между Старым и Новым Светом. Сходство цикла мифов о Вороне между двумя континентами несомненно. Несомненны и его древние корни. Но где их искать? Среди камчадалов? Чукчей? Юкагиров? Тлинкитов? Хайда? Эскимосов и алеутов? Одни исследователи решительно отвергают исконность фольклорных мотивов «вороньего цикла» у эскимосов. А наш крупнейший специалист по языкам народов Северо-Востока Г. А. Меновщиков считает, что «фольклор каждой из контактирующих народностей в разное время взаимодействовал с фольклором других родственных или не родственных по языку соседних народностей. Так, азиатские эскимосы до 30-х годов текущего столетия, кроме чукчей, имели постоянные связи с аляскинскими эскимосами, а последние, в свою очередь, — с канадскими эскимосами и северными индейцами; чукчи общались кроме эскимосов и коряков с кереками, юкагирами, якутами, частично с эвенами; коряки кроме чукчей и ительменов — с кереками, эвенами; ительмены кроме коряков со стороны моря могли общаться с островными народностями — айнами и т. д. Исторически не засвидетельствованы контакты крайних звеньев цепи эскимосов и ительменов, однако взаимодействие устного творчества их опосредствованно осуществлялось через чукотско-корякский массив».

Столь же сложная и «нелинейная картина» наблюдается и в Новом Свете. Специалисты по фольклору проследили за процессом затухания вороньих мотивов в сказаниях племен, говорящих на атапасских языках и живущих на юге (индейцы навахо и др.). Но никому не удалось доказать, что мифы о Вороне-Кутхе родились именно у палеоазиатов, а от них попали к американским индейцам. Фольклорные сюжеты, как показал еще в начале нашего века крупнейший русский специалист по сравнительному литературоведению А. Н. Веселовский, могут легко заимствовать и кочевать от народа к народу.

Загадочные личины, выбитые на скалах тихоокеанского побережья Северо-Западной Америки, имеют сходство с изображениями, найденными на Амуре. Возможно, что это сходство результат древних связей, существовавших в эпоху Берингии, и личины, разделенные океаном, являются еще одним свидетельством в пользу затонувшей суши. Но возможно и другое: сходство личин не говорит о древнем родстве, а является результатом случайного совпадения. Да и как иначе объяснить сходство наскальных изображений Нижнего Амура, острова Пасхи, Антильских островов и Северо-Запада Америки, разделенных не только тысячами километров пространства, но и тысячелетиями во времени?

В Новом Свете до его колонизации европейцами говорили на двух тысячах языках. Совсем нетрудно подобрать слова, звучащие сходно, в каком-либо языке Старого Света, будь то язык палеоазиатов или других народов. Но полное совпадение значения и звучания будет говорить не о древнем родстве, а, наоборот, о случайности. Если мы пытаемся восстановить события, прошедшие многие тысячелетия до наших дней, нужно делать реконструкцию «праязыков», сравнивать не чукотские или корякские слова со словами языков индейцев Америки, а, восстановив древний облик «прачукотского» или «пракорякокого» языка, сравнивать эти «праязыки» с «праязыками» индейцев Америки.

Такие глубинные реконструкции пробуют делать лингвисты, работающие над восстановлением облика «праязыков». Мы уже говорили о том, что языки Евразии, весьма вероятно, находятся в родстве, восходящем ко временам ледникового периода. «Ностратическая» сверхсемья охватывает языки индоевропейцев, тюрков, уральцев, алтайцев, чукчей и коряков. Молодой эстонский языковед Тийт Вийтсо и лингвист из Лос-Анджелеса Отто Садовский сделали попытку связать языки Старого Света, входящие в состав «ностратических», и так называемые калифорнийско-пенутианские языки на западе США. Иными словами — проследить берингийские связи между континентами, несмотря на те поистине гигантские разрывы в пространстве и во времени, которые разделяют народы Старого и Нового Света.

Реконструкцией «праформ», сравнением языков, обычаев, культур, фольклора занимаются многие ученые, работающие в Москве, Магадане, Ленинграде и других городах страны, и сравнение это ведется комплексно, данные одной науки подтверждаются данными другой. Мы уже говорили о том, что среди многочисленных языков Америки языки атапасков и родственных им племен считаются первыми кандидатами на родство с языками палеоазиатов. Данные фольклора также говорят о сходстве мотивов мифов о Вороне, которые рассказывают чукчи, ительмены, коряки, атапаски, тлинкиты, хайда. Археологи обнаружили на территории Северо-Восточной Азии стоянки так называемой Белькачинской культуры. Для нее характерны яйцевидные сосуды с округлым или приостренным донышком, внешняя поверхность сосудов покрыта рельефными отпечатками шнура. Такая же керамика найдена на территории Америки, в районе расселения атапасских племен.

«Последняя миграция населения из Азии в Америку, очевидно, связана с распространением в северо-восточном направлении Белькачинской культуры. Около 3800 лет назад в Северо-Восточной Азии навсегда исчезает белькачинская шнуровая керамика, но в то же время близкие ей типы получают довольно широкое распространение в Северной Америке, от Аляски до верховьев р. Миссури. Более десяти лет назад американский археолог Д. Гриффин высказал предположение, что шнуровая керамика проникает в Северную Америку вместе с протоатапасками, выходцами из континентальных районов восточно-сибирской тайги. Нам кажется, что новые факты не противоречат этому предположению», — пишут якутские археологи Ю. А. Мочанов и С. А. Федосеева в статье «Основные этапы древней истории Северо-Восточной Азии».

Вполне возможно, что действительно около сорока веков назад из Старого Света в Новый переселились племена, давшие начало народам, говорящим на атапасских языках, поклонявшиеся Ворону и изготовлявшие характерные керамические изделия. Но переселение это проходило не по Берингии, в ту пору ставшей дном моря, а через Берингов пролив. Быть может, средством передвижения предков атапасков — и родственников палеоазиатов Старого Света! — были лодки и байдары, позволявшие плавать по бурным водам Берингова моря. Средства передвижения древних народов только в последние годы начали всерьез изучаться, и, как показали плавания Эрика де Бишопа, Тура Хейердала и других экспериментаторов, на своем личном опыте проверяющих эффективность первобытных плавсредств, эти плавсредства позволяли преодолевать многие сотни, а порой и тысячи километров морей и океанов.

Не исключено и другое: именно гибель Берингии послужила толчком к созданию уникальной культуры эскимосов и алеутов и ключом к загадке эскимосов, о которой мы рассказывали в «Книге загадок».

По мере того как изучалась культура эскимосов, находки археологов все дальше в глубины времен отодвигали время рождения этой культуры. А так как по языку эскимосы родственны алеутам, то поиск шел уже не просто предков эскимосов, но и алеутов, или, как называют общих предков этих народов, — эскалеутов («эскимосов+алеутов»).

В древнейших стойбищах алеутов обнаружили останки, позволяющие произвести датировку с помощью радиоактивных «часов». Они дали возраст в три тысячи лет. Затем сравнив основной состав лексики эскимосов и алеутов с помощью так называемых лингвистических «часов» — или метода глоттохронологии, — время разделения эскалеутского языка на эскимосский и алеутский определено было в 2900 лет. Совпадение данных радиоактивных и лингвистических «часов» считалось одним из надежных свидетельств того, что «часы» эти идут синхронно. Но, если ход лингвистических «часов» так же объективен, как и ход «часов» радиоуглеродных, близкие результаты должны давать самые различные языки мира. Проверка же показала, что далеко не всегда удается получить совпадение лингвистических часов и времени, которое показывают объективные данные. Более тысячи лет назад славяне — русские, белорусы, украинцы, чехи и т. д. — имели свои языки, государственность, письменность. А по данным лингвистических «часов», русский и чешский языки разошлись четыреста — пятьсот лет назад, чешский и польский — двести — четыреста лет назад. Точно такие же случаи несовпадения показаний лингвистических «часов» и исторически засвидетельствованных фактов дали и другие языки: исландский, армянский, ряд древних наречий Средней Азии. А затем последовало сенсационное открытие, сделанное советскими и американскими археологами в ходе их совместных раскопок на Алеутских островах. Оказывается, предки алеутов жили здесь не три тысячи лет назад, а семь с половиной или даже восемь с половиной тысячелетий до наших дней! При этом они обладали уже сложившейся культурой, что является верным свидетельством того, что алеутская культура начала складываться гораздо раньше, около десяти тысяч лет назад. А ведь это — эпоха гибели Берингии. Быть может, эта гибель и стала причиной того, что прежние охотники на мамонтов и другую крупную дичь превратились, в морских зверобоев?

О раскопках на Алеутских островах, в первую очередь на острове Анагуле, где были открыты древнейшие следы культуры алеутов, рассказывает книга сибирских археологов А. П. Окладникова и Р. С. Васильевского «По Аляске и Алеутским островам», вышедшая в Сибирском отделении издательства «Наука», и мы не будем ее повторять. А вот выводы, которые делают ученые на основании этих находок, заслуживают того, чтобы текстуально их воспроизвести. Во-первых, потому, что они имеют прямое отношение к Берингии. А во-вторых, потому, что между специалистами нет единогласия в вопросе о происхождении морской культуры охотников и зверобоев, которая стала слагаться в эпоху гибели Берингийской суши и наследниками которой являются эскимосы и алеуты. И здесь необходимы цитаты из первоисточников, чтобы не исказить в популярной книге мнения, высказываемые нашими ведущими учеными в этой области.

«В нашей литературе уже высказывалось основанное на анализе, археологического материала предположение о значительном различии между древнейшими пластами алеутской культуры и теми комплексами, которые считаются исходными для эскимосов. Говорилось и о довольно ранней обособленности алеутов, и эскимосов. Такое разделение культур, очевидно, произошло еще в период существования Берингийской платформы. Сейчас благодаря исследованиям В. Дафлина эта мысль убедительно подтверждается новыми фактами и не только археологическими, но и антропологическими», — пишут А. П. Окладников и Р. С. Васильевский в книге «По Аляске и Алеутским островам».

«По мнению большинства исследователей, алеуты и эскимосы были, когда-то одним народом, говорившим на одном языке. Марш и Свадеш, основываясь на методе глоттохронологического анализа, полагают, что разделение алеутского и эскимосского языков произошло 3000–4000 лет назад в районах Юго-Западной Аляски, — пишет Р. С. Васильевский в монографии “Древние Культуры Тихоокеанского Севера”. — Однако это положение плохо согласуется с археологическими данными. Алеуты и эскимосы как лингвистически близкие группы должны были в какое-то время иметь общего предка. Если принять положение Марша и Свадеша, то этот “общий предок” должен был бы существовать в Юго-Западной Аляске около 4000 лет назад. Но его следы там не обнаруживаются. Различия между древнейшими пластами алеутской культуры и теми комплексами, которые предполагаются исходными для эскимосов, как это уже отмечалось, столь велики, что прямая связь между ними очень сомнительна. Имеющиеся археологические факты значительно углубляют время обособления алеутской и эскимосской культур, отодвигая его предел за 8000 или 10 000 лет назад (учитывая материалы Анангулы), т. е. ко времени существования сухопутного моста — древней Берингии, которая соединяла Аляску с Азией. В Азии, по-видимому, и находился тот “субстрат”, на основе которого выросли предалеутская и в какой-то степени предэскимосская культуры».

В другой работе — «О роли Берингии в заселении Алеутских островов», опубликованной в книге «Берингия в кайнозое», Р. С. Васильевский намечает конкретные пути проникновения из Азии через Берингию в Америку предков алеутов и эскимосов. Серьезные климатические и географические изменения, произошедшие в конце ледникового периода и в начале нашей, послеледниковой эпохи, вызвали сокращение и даже исчезновение крупных животных — мамонта, бизона, лошади, носорога и т. д. Это привело ж тому, что жители «края Ойкумены» должны были искать новые средства существования. «Адаптируясь к этим условиям, люди вынуждены были переходить к новым формам экономики и соответственно производить новые виды орудий. Культуры Северной Японии, Приморья, Камчатки, Алеутских островов в рассматриваемый период были культурами рыболовов, собирателей и охотников на небольших животных, в том числе и морских, как это было, по-видимому, на Анангуле. Об этом свидетельствуют как топография стоянок, так и фаунистические остатки».

Распространение этих культур в северные широты, по мнению Васильевского, началось на рубеже плейстоцена и голоцена, то есть ледникового и современного периодов, «когда Японские и Курильские острова еще были связаны с материком, а на Северо-Востоке существовал широкий (более тысячи миль в ширину) сухопутный мост — древняя Берингия, соединяющий Азию с Аляской. Острова Св. Лаврентия, Нунивак, острова Прибылова в то время были возвышенностями на Беринговой платформе, остров Умнак был продолжением полуострова Аляска и формировал, по существу, его юго-западную оконечность, а остров Анагула составлял часть острова Умнак».

Движение на север из «тихоокеанской» области могло идти двумя путями: либо вдоль материка по Охотскому побережью и затем через Чукотку к Берингии, либо по маршруту Хоккайдо — Курильские острова — Камчатка и далее вокруг Берингова моря по южной окраине Беринговой платформы к Алеутским островам. «Анагульские параллели с изделиями стоянки Саккоцу на Хоккайдо, а также морфологическое сходство между протоисторическими алеутами и населением Хоккайдо, на которое указывает У. С. Лафлин (1963), предполагают второй путь, хотя первый вариант не исключается. Движение по этому пути было не массовым, а постепенным и многоэтапным распространением небольших групп, которые со временем рассеялись по всему маршруту от Хоккайдо до Аляски. Следы их можно видеть, например, на Камчатке в V–VI слоях Ушковской стоянки, на Сахалине (Имчин). Отдельным группам переселенцев удалось обогнуть около 10 тыс. лет назад Берингово море по южной окраине Берингии и спуститься вниз по краю платформы и ее оконечности — Умнакско-Анагульскому выступу. Здесь, встретив благоприятные географические условия и богатую фауну, они обосновались. Анагульцы, по-видимому, были первыми людьми, которые достигли этого района Аляски, по крайней мере в настоящее время нет никаких свидетельств, указывающих на более древние следы пребывания здесь человека».

«Древняя Берингия сыграла решающую роль в заселении Алеутских островов» — такой вывод делает профессор Р. С. Васильевский в статье, опубликованной в томе «Берингия в кайнозое», Однако в той же книге вслед за работой Васильевского идет работа, авторами которой являются не менее известные археологи Ю. А. Мочанов и С. А. Федосеева. И в работе этой излагается иная модель заселения северо-западной оконечности Нового Света.

Вслед за «дюктайцами», древнейшими охотниками Восточной Сибири, пользовавшимися орудиями палеолита, приходят представители так называемой Сумнагинской культуры. Сумнагинцы, как и дюктайцы, их предшественники, были охотниками, а не рыболовами. Только охотничьей добычей их были не мамонты, как у дюктайцев, а лоси и северные олени. «Вся совокупность фактов свидетельствует, что сумнагинцы генетически связаны не с дюктайцами, а с палеолитическими приенисейскими популяциями охотников на северного оленя, которые проникли в бассейн р. Лены на рубеже плейстоцена и голоцена, около 10,5 тыс. лет назад».

Затем, по мысли Мочанова и Федосеевой, эти пришельцы с берегов Енисея начали продвижение дальше на восток. Когда они добрались до «края Ойкумены», Берингии уже не было, и она не могла служить им сухопутным мостом. «Распространение этой культуры через Берингов пролив по Аляске сейчас фиксируется на материалах комплексов Галлахер-Флинт, Кобук и Анангулы. Мы склонны думать, что сумнагинцы явились одним из основных этнических компонентов протоэскимосоко-алеутской популяции. Окончательное сложение эскимосского этноса и его культуры происходит в арктической и субарктической Америке под влиянием адаптации к местным условиям и контактов с северными индейцами. Реликтовая сумнагинская культура, очевидно, сохраняется и у эскимосов-карибу. Около 2,5 тыс. лет назад отдельные эскимосские популяции, с вполне сложившейся культурой морских зверобоев, вновь переходят, но уже в обратном направлении, Берингов пролив и осваивают прибрежную часть Чукотки и Восточной Якутии. Интересно отметить, что по археологическим материалам это была единственная “берингийская” миграция населения из Нового Света в Старый».

Таким образом, если крупный специалист по «тихоокеанским культурам» Р. С. Васильевский, как и его американские коллеги, например профессор Лафлин, полагают, что предки алеутов пришли с юга и пользовались Берингийским мостом суши для проникновения в Америку, не менее известные специалисты по «восточно-сибирским» культурам каменного века из Якутии считают, что предки алеутов и эскимосов пришли не с юга, а с запада и связаны с эволюцией культуры охотников на оленей и лосей, пересекших Сибирь от берегов Енисея до Берингова пролива. Однако есть и еще одно, не менее авторитетное мнение, принадлежащее крупнейшему магаданскому археологу, члену-корреспонденту Академии наук Николаю Николаевичу Дикову.

Диков, так же как и Васильевский и Мочанов, считает, что возникновению специализированного зверобойного промысла предшествовал длительный период формирования приморской экономики, начавшейся, вероятно, в голоцене после вымирания мамонтов и других крупных животных (в этом пункте ни у кого из специалистов расхождений, по сути дела, нет). Но, как отмечает Н. Н. Диков, «еще во многом неясно, где происходило первоначальное формирование морского зверобойного промысла. Одни считают, что в зоне Берингова пролива, другие — на берегах Бристольского залива на юго-западе Аляски, причем первый центр связывается только с эскимосами, а второй — с эскимосо-алеутами. Существует мнение и о двух независимых очагах приморской адаптации: у предков эскимосов в районе Бристольского залива на юго-западе Аляски и у предков коряков на северном побережье Охотского моря и соответственно о двух “кругах” морских зверобойных культур: северном эскимосском и южном корякско-чукотско-алеутском».

Для культуры алеутов примечательны так называемые лабретки, украшения для лица, найденные в древних стоянках каменного века. Подобного рода украшения найдены при раскопках на Курильских островах и Камчатке и среди племен южной части Тихоокеанского бассейна. Это обстоятельство служило одним из аргументов южного, а не западного происхождения культура алеутов и родственных им эскимосов… до той поры, пока на Таймыре не обнаружили лабретку, относящуюся к рубежу I тысячелетия до нашей эры. Быть может, не с юга, а с запада, с Таймыра, пришли древние предки палеоазиатов и арктических районов Америки, в том числе и алеутов? И советские исследователи и американские специалисты во главе с выдающимся археологом Л. Гиддинсом полагают, что это так. Не к теплым островам Тихого океана, а к холодным просторам сибирской тундры и тайги надо обращаться в поисках прародины эскалеутов, а возможно, и всех палеоазиатов.

«В свое время и мы предложили экологическое объяснение местного, как мы до сих пор убеждены, происхождения эскимосской культуры, отделив этот аспект проблемы от другого ее аспекта — происхождения самого эскимосского этноса (допустив появление последнего из более южных районов Северо-Восточной Азии)», — пишет Н. Н. Диков в своей последней монографии «Древние культуры Северо-Восточной Азии», вышедшей в издательстве «Наука» в 1979 году. По мнению Дикова, похолодание, начавшееся с конца II тысячелетия до нашей эры, и вызванное им полное обезлесение арктической прибрежной полосы должны были сыграть решающую роль в выработке ядра характерных особенностей арктической культуры зверобоев, которая именуется в научной литературе как «древняя эскимосская культура». Но она в действительности, по мнению Дикова, «соответствует различным этническим группам эскимосов, а в некоторых ее локальных проявлениях может оказаться вовсе даже не эскимосской по этнической принадлежности ее носителей».

Эскимосская проблема, как вы могли сами убедиться, и по сей день остается нерешенной. Новые факты приносят новые загадки. А ведь эскимосы и алеуты являются, по всей вероятности, одной из самых последних волн переселения людей Старого Света в Америку (если считать атапасков, то наверняка другие индейские племена попали в Новый Свет до предков эскимосов и алеутов, несмотря на всю древность появления их в Америке). Одни ученые относят время появления «эскалеутов» к окончанию ледникового периода, другие — к рубежу II и I тысячелетий до нашей эры, когда произошло обезлесение арктического побережья Сибири. Но, несмотря на все разногласия, и советские и американские археологи солидарны в одном: древность заселения Нового Света восходит ко временам существования Берингийского моста суши. И проблема состоит главным образом в том, чтобы найти в Старом Свете прародину индейцев. Тут же существует еще большее разнообразие мнений, чем по вопросу о происхождении эскимосов и алеутов. Мы изложим лишь наиболее известные гипотезы заселения Америки через Берингию, чтобы вы воочию убедились, насколько сложна проблема поиска корней жителей Нового Света, родиной которых не могла быть их нынешняя родина, Америка.

В 1966 году в журнале «Сайенс» была опубликована работа X. Г. Мюллер-Бека, обобщающая колоссальный материал, собранный к этому времени специалистами по каменному веку в Евразии и Америке. Статья называлась «Палеоохотники в Америке: происхождение и расселение». Мюллер-Бек полагает, что заселение Нового Света через Берингию шло в три этапа. Первый этап связан с проникновением культуры палеолита из Западной Европы в Азию вплоть до Чукотки. Это было 40–35 тысячелетий назад. Второй этап отделен от наших дней приблизительно 28–26: тысячелетиями, когда носители этой культуры по Берингийскому мосту, а затем по коридору, который вел из Аляски в глубинные районы Канады и США между ледников, проникли в Новый Свет. Приблизительно 20–12 тысяч лет назад, в эпоху жестоких холодов, заселение Северо-Востока Сибири и Аляски прекратилось. Третий этап датируется временем, отделенным от нашего примерно 11–10 тысячелетиями. На Чукотке и Аляске произошел «стык» двух традиций: одна шла проторенной дорогой из Старого Света в Америку, а навстречу ей, из Нового Света, из центральных областей Северной Америки, двигались носители оригинальной культуры, сложившейся уже в самом Новом Свете. В результате смешения этих традиций и образовалась эскимосская культура.

Однако эта гипотеза вызвала возражения со стороны многих советских и американских специалистов. Совпадение каменных наконечников в Старом и Новом Свете, на территории Западной Европы, с одной стороны, и Соединенных Штатов — с другой, могло быть результатом не древнего родства, а чисто внешнего сходства. Вполне вероятно, что предков индейцев надо искать не на берегах Атлантики, а гораздо ближе к Америке, например в Восточной Сибири.

И эти предки, казалось бы, найдены на территории Якутии. В течение шестидесятых — семидесятых годов появляется серия публикаций Ю. А. Мочанова, завершившаяся выходом его монографии «Древнейшие этапы заселения человеком Северо-Восточной Азии» (Новосибирск, Сибирское отделение издательства «Наука», 1977 год), в которой большое место уделено проблеме «сибирской колыбели» первобытных «колумбов», открывших Новый Свет и заселивших Америку через Берингию. Свои выводы Мочанов обобщил и в выступлении на Берингийском форуме в Хабаровске. Первую миграцию жителей Северной Азии в Новый Свет Мочанов связывает с носителями Дюктайской культуры, памятники которой, по имеющимся археологическим данным, имеют возраст около 35–10,5 тысячи лет.

«Возраст дюктайских памятников Америки, которые пока обнаружены только на Аляске и прилегающих к ней территориях— 12–10 тыс. лет. Можно считать установленным, что последние дюктайские охотники на мамонтов перешли на Аляску И—10,5 тыс. лет назад… Дюктайцы, очевидно, были предками каких-то североиндейских популяций. На ранней стадии дюктайской культуры должна была произойти еще одна миграция населения из Азии в Америку. Памятники этой стадии на Алдане имеют возраст 35–20 тыс. лет» — так устанавливает Ю. И. Мочанов берингийские связи Старого и Нового Света.

Однако его взгляды встретили серьезную критику со стороны ряда советских и зарубежных археологов. Они полагают, что пути первобытных «колумбов» пролегали не на севере, а на юге. Точнее, были две трассы: южная и северная, причем сначала движение шло с юга. Первым эту мысль около двух десятилетий назад высказал американский археолог Честер Чард. Открытие Америки, полагал он, произошло в эпоху существования Берингии и совершили его жители южных районов Восточной Азии. От устья Амура они двинулись по берегу Охотского моря и к северу от Камчатки вдоль «Корякского коридора» к устью реки Анадырь, где и надо искать следы древнейших стоянок первобытных «колумбов» на этом пути. Дальнейший путь от устья Анадыря в Америку пролегал, по всей видимости, по южной части Берингийской равнины.

По мнению американского ученого Г. Коллинза, группы людей продвигались по течению реки Нушагак, которая около 13 тысяч лет назад впадала около островов Прибылова в Берингово море (очертания которого, естественно, были иными, чем ныне). «Следуя по долине реки, они попадали на территорию между ледниками полуострова Аляски и Аляскинского хребта, богатую дичью и рыбой. Добыча лосося, как главного источника питания, была продолжением древней практики речных и прибрежных морских племен в области между Амуром и Анадырем, — пишет Н. А. Береговая в работе “Древнейшие культурные традиции Американской Арктики и их связи с Северо-Востоком Сибири”. — Далее первые иммигранты распространялись постепенно к югу, двигаясь вдоль предгорий и холмов Аляски и западной Канады, проникая из области тундры в холодные прерии вслед за крупными травоядными».

По мнению американского геолога Байерса, человек впервые вступил на землю Американского континента где-то в районе залива Нортон. Предлагаются и другие варианты берингийского пути из Старого Света в Новый. Однако кардинальное решение проблемы открытия Америки из Азии заключается в решении вопроса о том, когда же проникли первые люди из Старого Света в Новый, на каком уровне развития они находились, какие традиции принесли с собой и какие выработали уже на новом месте, ставшем их родиной, на земле самой Америки.

Когда человек заселил Америку? От решения этого вопроса зависят и многие реконструкции, которые могут сделать палеогеографы, океанологи, геологи, исходящие из своих гипотез и фактов. Шесть тысяч лет назад Берингии не существовало, гибель ее началась в промежутке времени между 10–15 тысячелетиями, однако до этого времени Берингийский мост суши связывал Старый и Новый Свет на, протяжении многих десятков тысяч лет, порой сухопутная связь прерывалась, затем вновь восстанавливалась и т. д. Могут ли найти геологи и археологи общие точки соприкосновения? И если да, то в каком временном промежутке контактируют время геологическое и время археологическое, время «человеческое»?

Вы, вероятно, помните, что не так уж далеко то время, когда казалось «сказками» соседство древних вымерших животных и орудий каменного века. Чем больше работают ученые, изучающие историю рода человеческого, тем дальше в глубины тысячелетий уходит эта история. Немногим более двухсот лет прошло с тех пор, как возраст человечества, согласно Библии, определялся сотворением мира, имевшего быть место семь тысяч лет назад. Полтора века минуло с тех пор, как Буше де Петр тщетно пытался доказать древность каменных орудий, которые, по его мнению, были современниками «допотопных» животных. Менее ста лет отделяет нас от того времени, когда Евгений Дюбуа нашел останки питекантропа, «недостающего звена» между обезьяной и человеком, предсказанного сподвижником Дарвина Томасом Гексли. Люди старшего поколения помнят учебники, в которых было сказано, что древнейшие предки людей жили миллион лет назад. Сейчас же, как показали сенсационные открытия в Восточной Азии, этим предкам было свыше двух миллионов лет. И не только в Африке, но и в Юго-Восточной Азии. А если окажутся верными гипотезы ряда ученых, трактующих ряд находок в Африке, как древнейшие следы предка человека, то нашему племени свыше пяти миллионов лет!

Подобная картина наблюдается и при изучении возраста человека в Америке. Авантюрные и совершенно необоснованные предположения об «американской обезьяне» и колыбели человека разумного в Новом Свете породили в среде ученых, главным образом работающих в США, ультракритическое отношение к поискам древнего человека в Америке. Открытие культуры Фолсом, затем более древней культуры Кловис и еще более древней культуры Сандиа было первым ударом по скептикам, считавшим, что поиск людей каменного века в Новом Свете — дело «свихнувшихся энтузиастов», а не серьезных ученых. В наши дни все большее признание получает точка зрения, согласно которой культурам Фолсом, Кловис и Сандиа предшествовала еще более древняя и архаичная культура «стадии до наконечников». В Сибирском отделении издательства «Наука» вышла монография И. П. Ларичевой «Палеоиндейские культуры Северной Америки», обобщающая огромный полевой материал, собранный археологами по древнейшим культурам Нового Света, от Аляски до Мексики. Вот какой вывод делает советская исследовательница: «Принимая во внимание особенности материальной культуры древнейших памятников палеолита Северной Америки стадии до наконечников и их радиокарбоновую датировку, можно сделать вывод, что заселение западного полушария человеком произошло из Сибири на рубеже перехода от среднего палеолита к верхнему или, может быть, в самом конце мустьерского времени. Честь открытия Северной Америки принадлежит, таким образом, или неандертальцам, стоящим на ступени превращения в Homo sapiens, или самым ранним представителям “человека разумного”, освоившим Сибирь. Важно подчеркнуть, что именно этот период представляется наиболее благоприятным для миграции, поскольку во времена… максимального развития висконскинского оледенения Сибирь и Северная Америка связывались в районе Аляски и Чукотки непрерывным мостом суши. Судя по широкому распространению и относительному обилию памятников стадии до наконечников, из Сибири в Америку мигрировала достаточно многочисленная группа палеолитического населения».

Естественно, что могли быть и более поздние волны миграций из Старого Света в Новый, — вспомним хотя бы эскимосов и алеутов, предков атапасков, многоязычие коренного населения Америки. Все эти проблемы проникновения жителей Евразии в Новый Свет в наши дни не могут решаться на основании одних только данных археологии, этнографии, линвистики, фольклористики и других наук о человеке. Факт существования Берингии обязывает «гуманитариев» связывать свои гипотезы и выводы с данными наук об океане, о древних оледенениях, движениях земной коры и т. д. Словом, вести комплексные исследования, в которых данные одной науки соотносятся с данными другой.

Приведем показательный пример. На территории Северной и Южной Америки обнаружены орудия из камня, имеющие очень примитивный облик. На основании этой примитивности одни ученые определяют возраст орудий в 40 тысяч лет, другие — в 50, третьи — в 70, а открыватель «человека умелого», удвоившего возраст рода людского по крайней мере в два раза, Льюис Лики полагает, что орудиям может быть и 80 и даже 100 тысяч лет. Но проверить возраст изделий из камня по радиоактивным «часам» мы не можем. И споры ученых начинают выходить из академических рамок: в зависимости от своих взглядов, симпатий и антипатий тот или иной авторитетный специалист высказывает свое безапелляционное мнение, которое в столь же безапелляционной манере опровергается другим, не менее именитым и уважаемым специалистом. Между тем именно «перекличка наук» позволяет всем исследователям, стремящимся к поиску истины, приходить к общему мнению вне зависимости от своих личных привязанностей и даже взглядов.

Нам кажется, что именно проблема Берингии является своеобразным испытательским полигоном, где сталкиваются интересы самых разных наук, гипотез, порой совершенно несогласуемых друг с другом (в чем вы, вероятно, имели уже возможность убедиться) и тем не менее позволяющим идти к общей цели каждого ученого — объективной истине, существующей вне борьбы школ, течений, традиций той или иной академической дисциплины и т. д.

Проблема заселения Америки неразрывно связана с экологией древнейшего человека. Люди эпохи палеолита не сеяли, не жали, не держали домашнего скота. Чтобы выжить, они должны были охотиться — на сухопутных животных и на морских, на крупных, вроде мамонтов, и на мелких, вроде землероек или леммингов. Это как бы задает условия существования древнейших людей: там, где нет добычи, не будут жить и первобытные люди. Но и существование животных, в свою очередь, задается природными условиями: ландшафтом, растительностью, климатом и т. д. Однако и здесь все взаимосвязано: климат определяется астрономическими и другими «космическими» причинами, численность животных может зависеть и от того, истребляются ли они хищнически или нет. Словом, космос, земля растительность, животный мир и род человеческий, «выделившийся» из этого животного мира, связаны кибернетической обратной связью. Причем связью не линейной, а сложной, взаимной, зависящей от многих параметров. Не приходится после этого удивляться разнообразию гипотез, которые выдвигают ученые, стремящиеся воскресить «дела давно минувших дней», происходившие многие тысячелетия и десятки тысяч лет назад на «краю Ойкумены».

У любого непредвзятого и внимательного читателя невольно возникает вполне закономерный вопрос: если Берингия существовала в эпоху последнего оледенения, если огромные массы воды связывались льдами, то каким же образом смог пройти человек по Берингийскому мосту в Америку? Льды понижают уровень Мирового океана — но одновременно они же являются барьером, который не позволяет пройти из Старого Света в Новый первобытным людям. По данным геологии, гляциологии и других наук о Земле, в эпоху последнего оледенения Северную Америку покрывал огромный панцирь льдин, подобный нынешним льдам Гренландии или Антарктиды. Пусть существовал Берингийский мост суши, но ведь проход на территорию Америки был закрыт теми самыми льдами, что и понизили уровень Мирового океана и создали саму Берингию!

Естественно, что эти вопросы давно пытались решить ученые. И не только археологи, но и зоологи и палеонтологи: барьеры, поставленные природой для первобытного человека, тем более непреодолимы для животных. Каким же образом тогда попали очень многие животные Старого Света (а факт их присутствия установлен!) в Новый Свет? В ту пору, когда человека разумного еще не было? Но при чем тогда гипотеза о «первобытных охотниках на крупную дичь», пересекающих Берингийскую сушу, преследуя добычу? Ведь весь Север Америки, от Атлантического океана до Тихого, был покрыт сплошным ледником!

Многие ученые как в нашей стране, так и в Соединенных Штатах Америки предлагают гипотезы «шлюзов». Ледники еще не покрыли сплошным панцирем территорию Северной Америки, но Берингийский перешеек уже образовался. Стало быть, существовали и «коридоры», проходы из Старого Света в Новый, — перед максимумом оледенения и в начале таяния ледников, когда панцирь льдов начал таять, а Берингия еще не ушла под воду. Все это, естественно, находится в области гипотез. Но они предлагают разумные объяснения той, казалось бы, «тупиковой» ситуации, в которую заходят специалисты по «берингиологии».

Например, американский орнитолог Р. М. Менгель предложил такую модель Берингии. С наступлениями ледниковых периодов происходила гибель «таежного моста», позволявшего вести обмен фауной между континентами. В цромежутки же потепления, которые, несомненно, существовали, так же как и максимумы ледников, шел «вторичный» обмен фауной Старого и Нового Света.

Коллега Менгеля Роберт С. Хоффман из Музея естественной истории Канзасского университета предложил, по его собственному выражению, взамен «одношлюзовой» модели Менгеля модель «двухшлюзовую». В этой модели Берингийский мост суши позволяет обмен во время ледниковых периодов, однако североамериканские ледниковые полосы изолируют Берингию от южных популяций. В межледниковые периоды Берингийский «шлюз» закрыт, однако разрушение ледников позволяет взаимообмен между Восточной Берингией (Аляска — Юкон) и районами, лежащими к югу. Обе модели показывают процесс формирования новых видов посредством повторяющегося процесса, состоящего из: 1 — расширения ареалов родительских видов через открытый «шлюз»; 2 — изоляции родительских и ответвившихся популяций путем закрытия «шлюза»; 3 — дифференциации популяций, ответвившихся от родительских видов во время изоляции, посредством адаптации к различным условиям изолированного района, а также, возможно, вследствие эффекта основателя и генетического дрейфа; 4 — повторного расширения ареалов родительских и (или) вновь сформировавшихся видов при открытии «шлюза».

Существование подобного рода «шлюзов» признают и археологи. И пытаются синхронизировать закрытие и открытие своих «шлюзов» со «шлюзами», предлагаемыми зоологами и палеонтологами. А так как распространение животных предполагает определенные природные условия, позволяющие этим животным питаться, то неизбежно в синхронизацию оказываются привлечены данные палеоклиматологии, ботаники и других наук.

Однако и здесь у специалистов нет «бесспорных» данных, они также вынуждены строить определенные гипотезы, пытаясь восстановить облик древней Берингии.

Территория Берингии, по данным, которые представили океанологи и морские геологи, была обширной сушей, протянувшейся с севера на юг на огромном протяжении — более тысячи километров! Но какова была эта суша, находящаяся еще дальше к востоку от «края Ойкумены»? Среди специалистов существует ряд точек зрения, которые резко отличаются друг от друга (хотя вы, вероятно, давно уже заметили, что расхождения во взглядах вызваны не плохим знакомством специалистов со своим предметом, а сложностью самой проблематики).

Ф. Б. Чернявский из Института биологических проблем Севера ДВНЦ Академии наук СССР полагает, что общий облик ландшафтов Берингии в ту пору, когда по ней могли проходить люди, мало чем отличался от современных ландшафтов Крайнего Северо-Востока и Арктической Аляски. Основу этого ландшафта составляли тундры разных типов, тундростепи и лесотундровые участки. Сплошные лесные массивы отсутствовали, а Берингийская суша представляла обширную равнину.

Однако другие специалисты полагают, что на территории Берингии была густая тайга. Так, по мнению Р. Л. Потапова из Зоологического института Академии наук СССР, высказанному на Всесоюзном симпозиуме, посвященном истории Северного Ледовитого океана, «Берингия была весьма обширной сушей (а не узким мостом) с весьма разнообразной природой, с широтной и высотной зональностью, с умеренно холодным климатом, с резко выраженной сезонностью и многоснежной зимой в зоне тайги… Вполне возможно, что тайга существовала в виде вертикального пояса в горах».

Известный специалист по вечной мерзлоте из Магадана С. В. Томирдиаро предлагает иную модель берингийских ландшафтов. Он считает, что гибель Берингии была связана в первую очередь с исчезновением так называемого термокарста. Суша, соединявшая два континента, была равниной, насыщенной льдами. На месте современной тундры, как на севере Сибири, так и на территории Берингии, были степи — сухая и холодная тундростепь, которая погибла вслед за тем, как резко континентальный климат сменился на «краю Ойкумены» мягким морским климатом. «Невиданная катастрофа обрушилась на сухолюбивых животных ледникового времени в Восточной Сибири около 10 тыс. лет назад. В результате очередного прорыва в Арктику теплой атлантической воды вскрылся ранее сплошной ледяной панцирь Северного Ледовитого океана. Воздух над ним насытился водяным паром. Дожди и сырые туманы обрушились на побережье, — пишет Томирдиаро. — Размокшая и раскисшая земля стала тонуть под копытами сайгаков и лошадей. Зимы потеплели, но страшные снегопады заваливали ранее легко доступные пастбища. Это погубило овцебыков и шерстистых носорогов. Наконец, сами степи быстро исчезали под натиском мхов и прочей болотной растительности. Это лишило пищи мамонтов и бизонов. Неудивительно, что все они вымерли почти в одно и то же время. Общая ландшафтная катастрофа погубила их».

Таким образом, специалисты, достаточно компетентные в своей области, рисуют нам совершенно различные картины Берингии. Это и тундра, подобная нынешним ландшафтам Чукотки и Аляски, и густая темнохвойная тайга, и тундростепь, где паслись стада сайгаков и лошадей. Вспомним гипотезу Миддендорфа о происхождении «коров Стеллера» — и добавим еще одну картину Берингии: страну, по территории которой текут полноводные реки. Есть точка зрения, согласно которой — благодаря тому, что Берингийская суша преграждала холодным водам Северного Ледовитого океана дорогу к более южным районам (вспомните проект о перекрытии Берингова пролива и блага, которые сулят его авторы!), погода Берингии, за исключением ее северных участков, была мягкой и теплой, и ландшафты затонувшей ныне земли представляли собой аналогию природе нынешних Курильских островов.

Но, с другой стороны, вспомним, что в ту пору на земном шаре был ледниковый период, огромные территории Европы были покрыты ледниками и наверняка ледники лежали на территории Берингии, расположенной гораздо севернее, чем Прибалтика, Украина и другие районы Европы, находившиеся под панцирем льдов, И после того как перед вами продефилировали самые разнообразные ландшафты Берингии, какими их пытаются восстановить ученые, вы, вероятно, понимаете, сколь сложна проблема реконструкции облика суши, затонувшей много тысяч лет назад.

Но что, собственно говоря, считать Берингией? Только ли земли, ныне ставшие частью шельфа Берингова и Чукотского морей? В научной литературе, особенно американской, употребляются термины «Берингийский мост суши», «Берингийская суша», «Берингийский сектор», «Берингийский перешеек», «Берингия» и т. д. На совещании в Хабаровске, посвященном Берингии, профессор Б. А. Юрцев предложил четкую систему терминов, которая позволяет специалистам разграничивать значения слов, относящихся к Берингии.

Берингийский сектор — это северная окраина Голарктики (то есть и Старого Света и Нового), охватывающая наиболее сближенные и неоднократно соединявшиеся в прошлом части Азии и Америки. Берингийский мост суши — это часть области шельфа, осушение которой приводило к соединению двух континентов. Близкое понятие Берингийский перешеек охватывает территорию «моста суши» вместе с расположенными в пределах его общего контура островами и краевыми выступами Азиатского и Американского материков, то есть Чукотки и Аляски. Берингия — это палеогеографическая страна, центром которой являлась область осушенного Берингова пролива.

Профессор Юрцев полагает, что было бы целесообразно ввести названия Большая Берингия и Малая Берингия. Первое — для эпох более слабых регрессий, отступлений моря, когда территория Берингии ограничивалась суженным Берингийоким перешейком. К Берингийскому мосту суши не следует относить область полярного шельфа к западу от устья Амгуэмы, так как к западу от этого рубежа — вплоть до низовий Лены — береговая линия на протяжении почти всей эпохи великих оледенений проходила северней современной, а восточней его происходило неоднократное вторжение морских вод в глубину нынешней суши. Восточная же граница Берингийского моста в эпоху его наибольшего расширения проходила вблизи южного уступа шельфа у мыса Барроу.

«В области беринговоморского шельфа западной границей моста, очевидно, являлся район м. Наварин (т. е. восточная оконечность Корякского побережья), восточной — район западной оконечности о. Унимак (самого восточного из Алеутских островов, примыкающего к п-ову Аляска; начиная отсюда шельф образует выступ к юго-западу, представлявший в эпохи крупных регрессий океана полуостров), — пишет Юрцев. — В зависимости от степени осушения полярного и беринговоморского шельфов изменялись ширина и конфигурация моста суши и, соответственно, Берингийского перешейка».

Однако не все исследователи согласны со схемой, предложенной Юрцевым, и в первую очередь с исключением шельфа Восточно-Сибирского моря и окраинных низменностей Лено-Колымского сектора из истории «берингийских связей». Например, коллега профессора Юрцева известный советский палеонтолог А. В. Шер (столь же заинтересованный в реконструкции Берингии, как и палеоботаники, но исходящий из данных своей науки) считает, что территория шельфа Восточно-Сибирского моря играла огромную роль в формировании фауны и флоры Голарктики в эпоху последнего оледенения. При понижении уровня моря всего лишь на 50 метров шельфовая суша вместе с равнинами окраинных низменностей образует страну, по площади не уступающую почти всему Северо-Востоку Азии. В районе же Берингова пролива возникнут всего лишь два участка суши, соединяющих узкими мостами Азию и Америку. При понижении уровня моря на 35 метров никакой сухопутной связи между материками не будет. Однако широкая полоса арктических низменностей от Таймыра до острова Врангеля будет существовать.

«Освободившиеся из-под моря участки шельфа органически включались в состав окраинных низменностей, осваивались сообществами растений и животных того же типа, который здесь господствовал, — пишет А. В. Шер. — По широкой сплошной полосе окраинных низменностей биоценозы северосибирских равнин подступали вплотную к Берингову проливу еще до возникновения моста суши. Они создавали постоянный потенциал континентального типа, который немедленно реализовался при соединении материков. Под влиянием этого потенциала и складывался в основном фаунистический обмен через перешеек с самых начальных фаз его существования. Вот почему мы приходим к выводу об определяющей роли окраинных низменностей полярного побережья Сибири и населявшей их фауны в истории Берингийского фаунистического обмена, что полностью подтверждается имеющимися на сегодняшний день палеонтологическими данными о единстве фауны млекопитающих этих низменностей и Аляски».

А. В. Шер принимает термин Берингии, предложенный Карцевым, по отношению к динамичной зоне, где менялся уровень моря, попеременно возникали то мост суши, то пролив. «Поскольку эта зона непосредственно связана с Беринговым проливом и соответствует Берингийскому мосту суши, представляется наиболее целесообразным именно ее называть Берингией. Всю же обширную область шельфовых равнин и окраинных низменностей севера Восточной Сибири и Америки мы предлагаем назвать так, как она впервые была названа на русском языке (в переводе В. Л. Бианки книги В. Кобельта, 1903, стр. XIII), — Берингида. Название “Берингийская суша” предлагается сохранить в качестве термина свободного пользования».

Итак, по мнению А. В. Шера, Берингида — страна, охватывающая шельф моря Лаптевых, Восточно-Сибирского, Чукотского и Берингова морей, примыкающие к ним окраинные низменности Северо-Востока Азии и Аляски и окаймляющие их участки низкогорий. Вся эта территория имела общие климатические условия и сходный ландшафт. Б. А. Юрцев же выделяет особую область, названную им «Мегаберингия», которая отличается как раз своей неоднородностью и включает весь Северо-Восток Азии (с прилегающими районами Якутии и северным Забайкальем), Камчатский полуостров, Алеутские и Командорские острова, Северо-Запад Северной Америки вместе со всеми соседними континентальными районами Центральной Канады. Выделение этой области связано с тем, что названные районы были своеобразной «лабораторией» северных зон нашей планеты: здесь шло формирование различных видов растительности, здесь же «консервировались» отдельные виды флоры. И не только флоры, но и, видимо, фауны Голарктики.

По костям животных, ныне вымерших, по распространению того или иного вида в Голарктике удалось нарисовать приблизительную, пока что неполную картину миграций животных из Старого Света в Новый и из Нового — в Старый. И картина эта получилась весьма своеобразной: чем ближе к нашему времени, тем меньше «американцев», видов, сложившихся в Америке, находят в Евразии и тем больше животных Старого Света через Берингию попадало в Новый.

Около десятка миллионов лет назад соотношение между животными Старого Света, пришедшими в Америку, и животными Америки, мигрировавшими в Азию, выражалось пропорцией 2:1.

В конце третичного периода эта пропорция стала 3:1 (в пользу животных Евразии). В переходный между третичным и четвертичным периодами пропорция еще больше изменилась в пользу «евразийцев» и стала 5:1, то есть на один вид животных, пришедших из Америки в Евразию, приходилось пять видов, переселившихся в Новый Свет из Старого. В ледниковый же период, точнее, в середине и конце его, это соотношение стало 23:0, — свыше двух десятков видов млекопитающих пришло через Берингию в Америку, включая таких, как мамонт, медведь, бизон, росомаха, овцебык, лось и т. д., и ни одного не прошло в обратном направлении!

В чем причина такой односторонней связи? Или, быть может, наши данные неполны и в будущем удастся найти «американцев» в Старом Свете, которые пришли в Берингию в период оледенения? В последние годы ряд советских и американских зоологов привели доказательства в пользу того, что некоторые виды, например суслик Парри, пришли в Азию из Нового Света. И тем не менее очевидно, что миграция животных из Евразии в Америку преобладала над миграцией из Нового Света в Старый. Связано это было с целым комплексом причин, еще нуждающихся в расшифровке.

Но только ли «мостом» для миграций была Берингийская суша? Быть может, на территории самой Берингии могли сформироваться отдельные виды животных? В последние годы приведены были факты, говорящие в пользу такого предположения. Например, по мнению Д. Яношши из венгерского Музея естественной истории, происхождение леммингов связано с Берингией. Зоологи и палеонтологи из Чикаго, Канзаса, Владивостока и Новосибирска в своей совместной работе, опубликованной в томе «Берингия в кайнозое», полагают, что Берингийская суша была родиной снежных баранов. По мнению Р. Л. Потапова, из Зоологического института АН СССР, Берингия сыграла решающую роль в формировании такого вида, как «еловые тетерева», или американские дикуши. «Складывается впечатление, что Палеарктика и Неарктика (т. е. европейская и американская части Голгарктики. — А. К.) получили своих тетеревиных из одного общего центра. Из этого центра они распространялись по Евразии и Северной Америке, и развитие их в каждой из областей пошло своим путем. Таким центром могла быть только берингийская суша с прилежащими к ней частями американского и азиатского континентов».

Район Берингова моря знаменит своими стадами котиков, моржей, сивучей, тюленей. Происхождение семейства ластоногих до сих пор остается загадкой для зоологов. Родиной их называлась Арктика, другие исследователи называли Антарктику, третьи полагали, что ластоногие очень рано разделились на две ветви: одна, в Европе, дала начало тюленям, другая, в бассейне Тихого океана, — моржам. На Берингийском симпозиуме в Хабаровске были приведены доказательства в пользу того, что земля, затонувшая в Беринговом и Чукотском морях, сыграла решающую роль в формировании ластоногих, Ибо была своеобразным барьером между водами Арктики и Тихого океана.

Когда речь идет о Берингии, мы имеем в виду мост суши, соединявший Старый и Новый Свет и существовавший на месте Берингова пролива, а также шельфа Берингова и Чукотского морей. Последний раз этот мост связывал материк во время последнего оледенения, около сорока — двадцати пяти тысяч лет назад… А что было раньше? По данным океанологов и геологов, примерно восемьдесят тысяч лет назад уровень моря был таким же, как ныне, возможно, даже и выше. Значит, Берингии в ту пору не было.

А еще раньше, сто тысяч лет назад, Берингийский мост связывал континенты. Берингия-II была затоплена наступлением вод, трансгрессией… Существовала ли Берингия-III до трансгрессии, называемой Пелукской? Видимо, да. Во времена предпоследнего великого оледенения (в Европе его называют рисским, а в Америке — ирвингтонским), около ста двадцати пяти тысяч лет назад, огромные массы воды ушли на образование ледников, уровень Мирового океана был ниже нынешнего более чем на сто метров (и, быть может, даже на двести метров, как предполагают некоторые исследователи). И тогда существовала Берингийская суша, Берингия-III, или «Рисско-ирвингтонская Берингия».

Ну, а еще раньше? Данные наук о земле и океане говорят, что до того, как возникла Берингия-III, была трансгрессия, называемая Коцебуоской, и, стало быть, Берингийского моста суши в ту пору не было. А еще раньше, около ста восьмидесяти тысяч лет назад, была Берингия, Берингия-IV. Однако и ей предшествовала трансгрессия, наступление вод океана. Приблизительно двести двадцать пять тысяч лет назад был и Берингов пролив и акватория Берингова и Чукотского морей не уступала нынешней. Берингии же в ту пору не было.

Продолжим наше путешествие в глубины веков и обратимся ко временам начала четвертичного периода и конца третичного. По мнению многих ученых, Берингийский мост суши (и это будет пятая Берингия, Берингия-V) существовал огромный промежуток времени: с 2 500 000 лет до 225 000 лет, считая от наших дней. По этой Берингии-V происходили массовые переселения зверей, птиц, рыб. В ту пору на планете жили и предки хомо сапиенса — неандертальцы. Обитали они в Европе, Африке и Азии, в том числе и Восточной. Однако в Новый Свет по Берингии-V древние люди так и не попали, во всяком случае никому пока что не удалось найти в земле Америки их следы.

Берингия-V — далеко не самый старый сухопутный мост между материками. Три миллиона лет назад была мощная трансгрессия, и уровень Мирового океана был равен нынешнему, возможно, и выше его на много десятков метров. Естественно, что ни о какой Берингии не может быть и речи. А еще раньше, в конце третичного периода, существовала Берингия-VI. Обращаясь к более давним временам, геологи и океанологи установили, что в ту пору был Берингов пролив и не было Берингии. Берингия-VII связывала континенты в начале и середине плиоцена, последней из эпох третичного периода на протяжении нескольких миллионов лет. Однако и эта Берингия не самая древняя. По данным наук о Земле, Берингов пролив образовался впервые около десяти миллионов лет назад. До этого же существовала древнейшая Берингия, Берингия-VIII — многие миллионы лет третичного периода.

Третичный и четвертичный периоды составляют эру, в которую мы живем, — кайнозойскую. Каковы были судьбы Берингии в предыдущую мезозойскую эру? Этого пока что мы не знаем. Не знаем мы и другого: какова была роль движений земной коры в истории Берингийского моста. Суша могла подниматься, хотя воды Мирового океана вели наступление на Берингию, и, наоборот, при низком стоянии океанских вод могли произойти опускания земной коры — и Берингия погибнуть.

Только ли «потопы» были причиной гибели Берингийского моста? Или в истории Берингии большую роль играли движения земной коры? На эти вопросы предстоит отвечать берингиологам.

Еще больше вопросов возникает в связи с проблемой существования иных, неберингийских мостов суши, связывавших Старый и Новый Свет. Такой мост мог протянуться через Северный Ледовитый океан, от Таймыра к берегам Америки. Эту гипотетическую сушу называют Арктидой, и вторая книга нашей трилогии будет посвящена «Атлантиде Арктики».

Не исключено, что в третичном периоде Америка была связана мостом суши, пролегавшем через Атлантику. Возможно, что такой мост был не один. На севере Британские острова соединялись сушей с Европейским континентом, далее сухопутная связь шла через Исландию, Гренландию, Ньюфаундленд (проблеме Северной Атлантиды, или, как еще называют ее, Тулеанской суши, был посвящен специальный симпозиум, труды которого вышли в Лондоне в 1963 году, и в книге об Арктиде мы коснемся этой затонувшей суши). В монографии «Атлантида» профессор Н. Ф. Жиров высказывает мысль о том, что посредником в обмене фауной и флорой между Старым и Новым Светом мог быть и Экваториальный архипелаг в центральной части Атлантики. Наконец, сходство тропической природы Африки и Южной Америки заставляет подумать и о Южной Атлантиде, сухопутном мосте, который когда-то существовал в Южной Атлантике и через который шел обмен фауной и флорой Африки и Южной Америки (в то время как Северная Америка была отрезана от Южной проливом, а не соединялась с ней Панамским перешейком).

В последнее время большое распространение получила теория дрейфа материков, впервые сформулированная замечательным немецким ученым Вегенером. С позиций сторонников этой теории, ни о каких «мостах суши» через Атлантику речи быть не может, ибо сам океан возник всего лишь 150–200 миллионов лет назад. И тут проблема Берингийского моста суши перерастает в другую: не обязано ли сходство фауны и флоры Евразии и Америки, Африки и Южной Америки тому, что когда-то материки соединялись?

«Ничто не вызвало в зоогеографии столько споров или обсуждений, как идея о перемещении материков, — пишет Дарлингтон в неоднократно цитировавшейся нами “Зоогеографии”. — Если даже перемещение материков и происходило, то, видимо, оно происходило очень давно, и современное распространение животных и растений, вероятно, не может отразить его в связи с тем, что последние имеют слишком недавнее происхождение. Тем не менее сторонники Вегенера стараются это сделать. Их метод заключается в попытке связать распространение современных животных и растений с гипотетическими очертаниями суши, по Вегенеру, и, когда это соответствие найдено, объявить его как свидетельство существования древних суш. Например, если группа животных встречается теперь только в Африке и Бразилии, то они утверждают, что она ведет начало от африканско-бразильского материка и является доказательством существования этого материка. В основе этого метода лежит допущение, как правило, не приводимое сторонниками Вегенера к точной формулировке, — что распространение животных более постоянно, чем суши, что перемещение животных происходит в меньшей степени, чем перемещение континентов».

Иными словами, по логике многих сторонников дрейфа континентов, проще передвинуть материки, чем животных, на этих материках обитающих. Но животные, вне всякого сомнения, перемещались. И современное их распространение определяется многими факторами, в том числе и наличием сухопутных мостов, возникавших в результате понижения уровня Мирового океана. Такие мосты в эпоху последнего оледенения связывали с Европой Британские острова, с Азией большинство островов Индонезии, Сахалин, Японский архипелаг, Тайвань, Шри Ланку, связывали Новую Гвинею с Австралией и Австралию с Тасманией. Старый Свет и Америка также соединялись Берингийским мостом суши. Другой вопрос — сколько этих мостов было на протяжении нашего четвертичного и третичного периода и какова была судьба Берингии в предыдущую «эру ящуров» — мезозойскую. Расселялись ли динозавры по Берингийскому мосту? Или, быть может, сходство гигантских ящеров Старого и Нового Света объясняется дрейфом материков? Или правы сторонники постоянства океанов и континентов, полагающие, что основные очертания суши и моря на нашей планете определились очень давно и никаких раздвижений материков, так же как и сухопутных мостов через океан, не было?

Наша книга рассказала о земле Берингии, находящейся ныне на дне Берингова и Чукотского морей. Но проблема Берингии теснейшим образом связана с загадками двух других «магаданских Атлантид» — огромных пространств шельфа Чукотского, Восточно-Сибирского и других полярных морей нашей страны, возможно, не только шельфа, но и гигантского моста, некогда связывавшего Сибирь и Америку через Северный Ледовитый океан, и Охотии, суши, бывшей на месте большей части Охотского моря, а ныне погруженной на глубины до полутора километров (в то время как Берингия лежит на глубине порядка ста метров!).

Об Арктиде и Охотии расскажут две последующие книги нашей трилогии… Продолжение следует!