ГЛАВА 10 Взгляд с моста

Маршалл Штайн

Господин Штайн — старший вице–президент «Рэнд Файнэншнл Сервисез» и член совета директоров Чикагской товарной биржи. Он независимый трейдер и бывший член Чикагской торговой палаты.

Вопрос: Что, в первую очередь, привлекло Вас в торговле на бирже?

Маршалл: В первую очередь в этом бизнесе меня привлекло то, что здесь можно заниматься многими вещами. Можно быть биржевым брокером или работать в клиентской службе, или заключать сделки за свой счет.

Изначально, не думаю, что я пришел на биржу, чтобы стать трейдером. Я искал место, где я мог бы заниматься разнообразными сложными делами, чтобы заработать себе на жизнь, а это как раз такое место, где тебе не обязательно заниматься чем–то одним. Ты можешь выполнять заказы для индивидов или учреждений в операционном зале, или у тебя может быть сконцентрированный на клиенте бизнес, или ты можешь заключать сделки за свой счет. Так что это давало определенную разносторонность, которую я искал.

Вопрос: Считаете ли Вы, что в Вашей биографии было что–то, что подготовило Вас к карьере в биржевой торговле?

Маршалл: Я всегда был во всем дисциплинирован. Если я решил действовать в определенном направлении, то именно так я и поступлю и, честно говоря, положение дел вокруг меня очень редко влияет на ход моей мысли. Я уже приготовился к этому до того, как принял окончательное решение.

Вопрос: Вы очень долго проработали на бирже, 35 лет. Вас хорошо знают в торговом сообществе и Вы много повидали на своем веку. Каково было Ваше первое впечатление?

Маршалл: Ну, должен сказать, несмотря на то, насколько мала была биржа — а так оно и было 35 лет назад — на молодого человека, только что закончившего институт, прогулка по торговому залу производила впечатление. Я никогда раньше не видел ничего подобного. Это было чрезвычайно интересно!

Вопрос: И что же показалось Вам настолько интересным?

Маршалл: Сама атмосфера была потрясающей. Там пульсирующими кругами стояли люди и кричали друг на друга, жестикулируя, как участники спортивного мероприятия. Выражения их лиц — боль, радость и все промежуточные стадии!

Вопрос: Вы почувствовали, что это место для Вас?

Маршалл: Да, как я уже сказал, атмосфера была очень спортивной. Когда я был моложе, я был спортсменом, а это было похоже на то, как если бы я участвовал в крупной игре. Все это показалось мне захватывающим и интересным. А затем, конечно, не будем забывать о том, что эта игра, в которую все играли, была делом, которое приносило доход и очень хороший доход. Черт побери, это был весьма интересный расклад!

Я также помню, что можно было отличить людей, которые были значимыми и тех, кто преуспевал. Я также помню, как я был впечатлен, когда увидел все ведущие компании: «Меррилл Линч», «Пэйн Веббер», «Бах энд Ко». Там были представлены международные банки. Там было общее чувство чего–то «большого» и «важного» даже в то время.

Вопрос: И чувство того, что являешься частью чего–то намного больше себя?

Маршалл: Верно, и для молодого человека, только что закончившего институт, это было сильное чувство.

Вопрос: Ваша карьера отличается от карьеры большинства трейдеров. Вы работали в операционном зале, а также владели тремя различными клиринговыми компаниями. Не могли бы Вы рассказать о своем бизнесе в области фьючерсов?

Маршалл: Когда я пришел в этот бизнес, первым делом — а я считаю, что это естественно — я стал наблюдать за теми, кто добился здесь успеха, чтобы разработать свой собственный бизнес–план. Я почти тут же решил, что для того, чтобы быть в числе лучших в этом бизнесе, нужно было стать членом клиринга, тем, что мы теперь называем комиссионным торговцем фьючерсами. В течение года я нашел партнера и сформировал объединенную брокерскую фирму, что означало, что у нас своя собственная компания. Мы были независимыми брокерами, но производили расчет по нашим сделкам через первичную фирму. Следующим шагом было формирование своей собственной клиринговой компании, и это было осуществлено год спустя. Название компании было «Кэмен Штайн & Эссошиитс».

Вопрос: На что был похож розничный бизнес 30 лет назад?

Маршалл: У нас были клиенты из различных источников, так же, как и сегодня; однако, основным источником был «Уолл Стрит Джорнал». Маленькое объявление в «Уолл Стрит Джорнси» приносило огромное количество «наводок». Мы садились на телефон и обзванивали этих потенциальных клиентов, и пытались развить бизнес. В начале мы буквально продавали услуги людям, которые приходили посетить биржу. Мы с партнером шли на балкон, садились и говорили с людьми, чтобы выяснить, не нужен ли им брокер и, конечно, мы были готовы вести их дела! Мы шли на съезды, а именно: там был съезд американских производителей мяса и всякие сельскохозяйственные собрания и конференции, в любые места, где можно было развить бизнес.

У нас было несколько интересных ситуаций. У нас был брокер, который только что начал на нас работать. Он очень хорошо работал на телефоне и заключал сделки по клиентским счетам. В конце одного необыкновенно тяжелого дня. в течение которого он заключил много сделок для своих клиентов, он вдруг начал безудержно рыдать и мы не могли понять, в чем дело. Все в офисе бегали вокруг, говоря: «Боже мой, что случилось?» А парень ничего не говорил, он просто держался за голову, как будто у него был удар или что–то в этом роде. В конце концов, он посмотрел на меня, бледный как сама смерть, и сказал: «Я перепутал все сделки, которые заключил сегодня. Все сделки на покупку должны были быть на продажу, а все сделки на продажу должны были быть на покупку!»

Вопрос: Как же так получилось?

Маршалл: Он просто писал заказы не на той стороне торговой квитанции. Так что на следующий день он пытался выпутаться из своих сделок, внести корректировки, провести обратные сделки и так далее.

Вопрос: А как его клиенты?

Маршалл: На самом деле все очень хорошо сработало. Это просто удивительно!

Вопрос: Довольно с нас брокерской торговли!

Маршалл: Похожий случай приключился с Рэем Фридманом, который, как Вы знаете, основал «Рефко Трейдинг», ему дали заказ продать 300 контрактов на старом яичном рынке, а он вместо того, чтобы их продать, по ошибке купил. Сразу же после того, как он понял свою ошибку, рынок поднялся вверх до предела. То, что могло бы обернуться ужасным убытком, оказалось огромной прибылью! Рынок значительно вырос в течение следующих трех–четырех торговых сессий. И говорят, что эти деньги были использованы на покупку клиринговой компании, которая на сегодня является одной из самых успешных компаний в отрасли.

Вопрос: Одно время у Вас были филиалы по всей стране, не так ли?

Маршалл: Да, это так. У нас было шесть филиалов только в одной Калифорнии; с головным офисом в Беверли–Хиллз. Офис–менеджер Беверли–Хиллз также отвечал за руководство другими офисами в Санта–Барбаре, Сан–Бернардино, Санта–Анне, Сан–Диего и других городах Калифорнии. У нас была целая программа, в рамках которой мы проводили семинары и мастерские по развитию брокерского бизнеса. Через некоторое время мы начали замечать в книгах некоторые пункты, которые казались неверными, и мы заподозрили там нечестную игру.

Вопрос: Что Вы обнаружили?

Маршалл: Ну, я не помню точно, но я знал, что там были нарушения. Сделки размещались постфактум и тому подобное.

Вопрос: У Вас было достаточно причин заподозрить неладное.

Маршалл: Верно и когда мы удостоверились в этом, стояло утро пятницы, было около 11.00. Как я помню, наши бухгалтера позвонили нам и сказали, что происходит что–то странное: необъяснимые перемещения позиций и денежных средств на счета. Я знал, что нужно что–то с этим делать и делать немедленно. Мы хотели поймать менеджера прежде, чем он уйдет на выходные, с поличным, так сказать.

И я задаюсь вопросом, Боже, как я могу бросить офис в Чикаго, впереди еще торговая сессия, а у меня полно работы? Мы с партнером очень нервничали и пытались решить, что делать.

И вот Ричард говорит: «Послушай, Маршалл, я собирался на выходных покататься на лыжах, я выстирал белье и все упаковал в машину, давай я туда поеду и все улажу». И я сказал: «Хорошо. Поезжай туда, уведоми менеджера, что мы знаем, что он задумал и что мы собираемся передать его в руки соответствующих органов». Должен отметить, что моим партнером был бывший офицер полиции.

Мы попросили секретаря забронировать билеты на самолет, и поскольку это было сделано в последний момент, нам удалось найти только один рейс, где были свободные места; самолет улетал через час. И вот мой партнер, как бывший полицейский, снял трубку и позвонил в полицейское управление Чикаго. Они прислали за ним машину, которая с сиреной доставила его прямо в аэропорт и предоставили ему полицейский эскорт в Лос Анжелесе.

Менеджер в тот день не пришел на работу, так что Ричард поехал прямо к нему домой в долину. Он постучался, но дома никого не было. И он решил дождаться его. Он прождал его часа три–четыре. Около 11:00 вечера менеджер с семьей вернулись домой. Ричард выскочил из кустов и буквально схватил менеджера.

Меня там не было, гак что я не знаю всех деталей, но, зная моего партнера, не думаю, что менеджер оказал какое–либо сопротивление! Мой партнер был по природе человеком нервным. Я почти что могу представить себе, что там происходило. Но то, о чем я узнал позднее, было еще интереснее.

Мой партнер не уставал говорить: «Не волнуйся. Маршалл, я держу ситуацию под контролем». Только позднее я понял, что

«контроль над ситуацией» означал, что Ричард приковал менеджера к медной кровати на все время, пока он там находился. Он давал бедолаге ровно столько свободы, чтобы тот мог дойти до туалета, до тех пор, пока мы не получили все возможные гарантии, что все нарушения будут исправлены. Пока он находился там с менеджером, прикованным к кровати, он заставлял жену менеджера стирать свое белье и гладить вещи, и давать ему все необходимое! Клянусь, именно так мне это рассказывали!

У меня был еще один менеджер, с которым у меня были проблемы — надеюсь, Вам не кажется, что мы всегда так поступаем. Этот парень заключал сделки на фиктивный счет. Нужно было провести с ним очную ставку. У меня был юрист, который приехал в Беверли–Хиллз и назначил с ним встречу. Я прилетел из Чикаго только для того, чтобы его уволить. Когда он увидел меня в офисе юриста, он был ошарашен; он со мной разговаривал всего за несколько часов до этого и я был в Чикаго. Он сказал: «Что Вы здесь делаете?» Я ответил: «Думаю, Вам лучше знать!» Это был конец его карьеры в биржевой торговле. Он был бывшим скрипачом.

Я заставил его подписать бумаги и тому подобное, но, думаю, мне пришлось выплатить весьма значительные суммы из–за его аморального поведения!

Вопрос: Полагаю, 30 лет назад в области фьючерсов было очень много мошенников.

Маршалл: Один брокер, который на меня работал, был по уши в долгах. Он написал мне письмо и сказал, что он только что переехал из своей квартиры с одной спальней в более приятное место. Он сказал, что думает, что способность развлекать перспективных клиентов поможет обеспечить высококачественный бизнес. В то время я не счел эту идею удачной, но через месяц меня пригласили на вечеринку к нему домой. Представляете, теперь у этого парня за душой не было ни копейки! Помню, как я подъехал к его дому. Он располагался в Шермон Оукс. Когда ты подъезжал к дорожке, ведущей к дому, большие металлические ворота открывались, а затем шла очень длинная дорожка к величественному дому. Там были огромные лужайки и эстрада для оркестра, на которой играли музыканты.

Вопрос: Прямо бельведер!

Маршалл: Даже больше. Там была целая схема, где играют музыканты. И еще раз подчеркну, у него вообще не было денег, он арендовал «Роллс–Ройс», который был припаркован у подъезда к дому. Это все в калифорнийском стиле. Знаете, показать клиентам, что они идут в особняк или в какое–то значительное место.

Вопрос: И, конечно, всем перспективным клиентам он рассказывает, что он с Беверли–Хиллз или из Шерман Оукс и тому подобное!

Маршалл: О, да, он живет в Беверли–Хиллз. Это важно. Именно у этого парня было особое выражение. Он, бывало, говорил: «Я живу на консервах». «Жить на консервах» означало, что он покупал банку фруктового коктейля и утром на завтрак он съедал одну треть, треть на обед и полностью выпивал ее на ужин. Парень всегда был «на консервах».

Вопрос: Но за «Роллс–Ройс» же надо платить.

Маршалл: Ну, с «Роллсом» все в порядке, если тебе удается скрывать его от того парня, который, изымает имущество за долги. Этот же человек, бывало, шел в модный ресторан и давал 30 долларов чаевых метрдотелю и 25 долларов — официанту. Оставшийся месяц он голодал, но он жил на широкую ногу и разъезжал по Беверли–Хиллз, развлекаясь и пытаясь принести прибыль.

Помню, однажды, будучи в моем офисе в Беверли–Хиллз, один из брокеров завел меня в аптеку на бульвар Уилшир. Он показывал мне то, чем действительно интересовался. Это был парень, у которого был отрицательный баланс и он показывал мне расчески по 900 долларов за штуку. Он сказал мне: «Вот, видишь эти чудесные расчески?» Можете себе представить? Они стоят по 900 долларов за штуку, а он будет счастлив до безумия, если у него будет такая. Он меня несколько шокировал. Он хотел купить эту расческу и сидеть «на консервах» в течение последующих трех месяцев. Вот это ментальность!

Вопрос: Маршалл, считаете ли Вы, что такие люди по–прежнему есть в отрасли?

Маршалл: Да. Недавно я ездил в командировку во Флориду и увидел там нескольких людей, у которых, на мой взгляд, были похожие характеры. Возможно, не настолько радикальные, как–несколько лет назад, но эти ребята — того же поля ягоды.

Вопрос: Как, на Ваш взгляд, изменилась розничная сторона бизнеса за последние 25 лет?

Маршалл: Она значительно изменилась. Отрасль в целом стала значительно более профессиональной. У нас была нисходящая спираль комиссионных ставок, которая сделала клиентов более изощренными и более агрессивными в отношении того, чтобы знать, с кем они имеют дело. Так же есть институциональный бизнес, которого у нас раньше не было, так что объем и профессионализм значительно выросли.

Вопрос: Считаете ли Вы, что средний розничный клиент является сегодня более изощренным?

Маршалл: Абсолютно уверен. Двадцать пять лет назад очень мало людей вообще что–то знали о товарных рынках. А сегодня — я поражаюсь! У меня есть клиенты, которые после пяти–шести месяцев знают ровно столько же, сколько я после пяти–шести лет!

Когда я пришел на биржу в ноябре 1960 года, полагаю, что о товарных рынках было написано всего пару книг. На сегодняшний день их сотни, возможно, тысячи! Сегодняшний инвестор — гораздо более серьезный и грамотный трейдер.

Вопрос: 35 лет спустя, что Вам так нравится в биржевой торговле?

Маршалл: Мне нравится работать с трейдерами. Трейдеры любят повеселиться, они веселые, интересные люди. Я хочу сказать, у нас на бирже есть доктор философии, и есть ребята, которые только что закончили среднюю школу. Но они интересные, живые люди, которые очень успешны в том, чем они занимаются, и мне нравится быть в их компании. Думаю, это дает мне энергию!

Вопрос: Расскажите о лучшем моменте в Вашей карьере.

Маршалл: Когда меня выбрали в совет директоров Чикагской товарной биржи. Было очень приятно получить подобный вотум доверия от своих коллег. Для меня это было великое потрясение.

Вопрос: Выигрыш на выборах сравним по степени ощущений с Вашей первой крупной сделкой?

Маршалл: Я бы сказал он сильнее, гораздо сильнее! После всех этих лет обладать таким уровнем доверия со стороны коллег–трейдеров, это было чрезвычайно приятно.

Вопрос: Кто выделяется среди других как наиболее запоминающийся персонаж, которого Вы когда–либо встречали за свою карьеру?

Маршалл: Сидни Мэдафф, вместе с которым мы владели «Мэдафф. Кэмен экд Штайн». Когда я впервые пришел на биржу. Сидни был «человеком». Я хочу сказать, он, безусловно, был ведущим трейдером на бирже. Он был очень мягким и добрым человеком. Эти черты его характера действительно выделяются. У него был зондирующий взгляд и очень острый ум.

Я пробыл в операционном зале для трейдеров три недели в то время, когда трейдеры почти не разговаривали с новичками до тех пор, пока они не показали себя, а Сидни, человек из высших кругов, подходит ко мне и спрашивает, что я думаю о рынке. Это было чрезвычайно волнительно для человека, который проработал здесь всего три недели, и вдруг — ведущий трейдер в зале, возможно, даже во всей стране, подходит к нему и спрашивает, что он думает о рынке. Конечно, я сказал ему, что думаю, но я также добавил: «Господин Мэдафф, я и представить себе не мог, что Вам может быть интересно мое мнение».

Вопрос: А он?

Маршалл: Не знаю, но его выделяет уважительность и серьезность. Он дал такому молодому парню как я почувствовать, что ему может на самом деле быть интересно мое мнение. Я думаю, возможно, это было составляющей его успеха, то, что он был хорошим слушателем. Он мог чему–то научиться из неожиданного источника. В конечном итоге мы стали партнерами.

Вопрос: Я очень хорошо помню Сидни. Он определенно был трейдером с очень серьезными убеждениями.

Маршалл: Да. У него определенно было свое мнение. Он с интересом слушал мнения других трейдеров, но у него было свое собственное мнение и он ему следовал. И у него были крупные взлеты и падения, но он всегда был предан своему собственному закону. У него была непоколебимая уверенность в своем собственном анализе, пока рынок не доказывал ему, что он не прав.

Вопрос: Что нового Вы узнали о себе, торгуя на бирже?

Маршалл: Биржевая торговля, конечно, поведала мне о моих личных сильных и слабых чертах. Она рассказала мне о том. как я реагирую на стрессовые ситуации.

Биржевая торговля позволила мне измерить степень моей смелости в своей профессии. Она показала мне, что я способен мобилизовываться, если хотите, красоваться под огнем.

Не то, что я повсюду бью себя кулаком в грудь, но приятно знать, что я достаточно смел, чтобы торговать тогда, когда кажется, что я в панике должен бежать прочь. Я могу тренировать силу воли, пытаясь либо остаться в игре, либо выйти из нее.

Вопрос: В этом смысле смелость также означает независимость мысли, способность действовать исходя из своих собственных соображений и убежденность в правильности выбранного курса перед лицом мнений других людей.

Маршалл: Иногда это анализ, или проделанная работа. Это кульминация мышления, воплощенная в действие.

Вопрос: Что, на Ваш взгляд, выделяет Вас среди других трейдеров?

Маршалл: Думаю, от большинства меня отличает то, что я действительно делал практически все, что возможно в нашей профессии и я, по–прежнему, ищу новые задачи.

Вопрос: На торговой арене.

Маршалл: Я занимался фактически всеми видами бизнеса с индивидуальными клиентами, представляя брокеров и профессиональных инвестиционных менеджеров и торгуя за свой счет как маркет–мейкер, в зале биржи. Я был членом как Чикагской товарной биржи, так и Чикагской торговой палаты и служил в совете директоров Чикагской товарной биржи.

Моя жизнь была чудесной и захватывающей. Я планирую заключать сделки на рынке по крайней мере до 85 лет. Где еще я найду такую захватывающую профессию, где работают такие талантливые и интересные люди? Я сильно их уважаю и надеюсь на их взаимность. Они знают меня, потому что они видят, как я заключаю сделки. Они наблюдали за тем, что я делаю в течение более 30 лет. А я наблюдал за ними. Когда ты видишь, как человек работает в суровых условиях операционного зала для трейдеров, ты узнаешь о нем невероятно много. Ты видишь, из какого он теста, что движет им как человеком и как трейдером. Смелость, щедрость, мелочность, страх, уважение. За 35 лет я всего навидался! Но я не настолько много видел, чтобы не удивляться! Иногда мне кажется, будто я смотрю на этот невероятный 35–летний спектакль с моста. Все происходит вокруг меня и я не могу дождаться, что же будет дальше.