Глава 14

ПРАКТИЧЕСКАЯ ГОМЕОПАТИЯ I

(1957)

Только недостаточное понимание медицины и теорий, лежащих в основе гомеопатии, может вызвать сомнения в ее обоснованности. Впервые сформулированная в Органоне Ганеманом в 1810 г. и дополненная современной теорией и практикой, гомеопатия и сегодня продолжает развиваться. Гомеопатия является замечательным воплощением основного требования медицины Гиппократа — индивидуализации каждой клинической формы заболевания, однако так происходит лишь в тех случаях, когда врачи строго следуют ее подлинным принципам. К сожалению, многие современные врачи отошли от принципов, постулированных Ганеманом.

Гомеопатия — это терапевтическая методика, основанная на испытаниях лекарств, проведенных на людях, и на индуктивной теории хронических болезней, из которых вытекают три основных ее принципа, заключающихся в том, что больного следует лечить: (1) одним лекарством, (2) подобным лекарством и (3) в минимальной дозе.

Выбор лекарства основывается исключительно на совокупности всех симптомов пациента. Характеристика пациента состоит из симптомов, ранжированных следующим образом: (1) психические симптомы, (2) условия, вызывающие улучшения и ухудшения, (3) пристрастия и антипатии, (4) общие симптомы и (5) специфические симптомы.

Диагноз, основанный на патологических синдромах, заменяется новым диагнозом, базирующемся на сходстве между симптомами, которые мы наблюдаем у пациента, и симптомами, произведенными лекарством у относительно здоровых людей. Клиническая картина, вызываемая каждым лекарством, составляет его патогенез, который используется врачом по методу аналогии. Этот новый терапевтический диагноз включает в себя все признаки, известные современной медицинской науке, и рассматривает их в качестве способа реакции человеческого существа на патогенные или повреждающие факторы. Таким образом, каждый больной углубляет наши познания о клинических картинах отдельных препаратов, учение развивается, а значит, не является догматическим. Однако все сказанное выше не отрицает ценности испытаний, проведенных Ганеманом и его последователями, они и по сей день остаются самыми оригинальными с детальным описанием реактивных симптомов, полученными непосредственно при испытаниях на людях.

Гомеопатия обращается ко всем отраслям медицины, которые могут помочь в постановке патологического, неврологического и психологического диагнозов. Однако, несмотря на их большую практическую ценность, они не могут определять гомеопатический диагноз, поэтому общие симптомы разделяются на уникальные, характерные только для данного пациента.

Необходимым требованием гомеопатии является индивидуализация каждого случая, т. е. выявление в нем личностного коэффициента. Выходя за рамки количественного детерминизма, она представляет каждого пациента как особую индивидуальную разновидность синдрома или болезненного процесса. Можно сказать, что гомеопатия, которая смотрит шире и глубже общепринятой классификационной системы заболеваний — это субъективная система симптомов для каждого отдельного случая.

Задача врача — разобраться в целостной психосоматической клинической картине каждого пациента. Назначение гомеопатических лекарств, направленных на отдельные симптомы заболевания без учета их функции в целостной картине истории жизни пациента, является нарушением холистического принципа гомеопатии.

Например, воспаленное горло можно вылечить антибиотиками, местными средствами, гомеопатическими лекарствами или не лечить вовсе. Так или иначе, симптомы исчезнут. Однако исчезновение симптомов не означает решения главной проблемы: оно не предупреждает рецидивов и метастазов конституционального болезненного процесса, который лежит в основе воспаления и обуславливает возникновение острых заболеваний. Следовательно, беспорядочное подавление симптомов вне связи с анамнезом жизни пациента и его жизненной ситуацией никогда не приведет к полному излечению.

Отравление организма лекарствами — это не единственный вред, наносимый таким лечением. Вне зависимости от того, большими или малыми дозами мы пользуемся, самый большой вред, который может нанести любая терапевтическая система, — это подавить симптомы и проявления, которые следовало учесть при постановке диагноза. Иногда эти симптомы бывают компенсаторными, иногда представляют собой значительные интегрирующие факторы жизненной единицы, но они всегда вынужденные и выполняют высвобождающую функцию.

Врач не является посторонним, который вмешивается в естественный процесс исцеления, он — помощник, который знает, что должно быть исправлено или активизировано в процессе спонтанного проявления жизненных реакций. Таким образом, врач руководит каждым пациентом, меняя его привычный образ жизни, коррегируя при необходимости его диету, изменяя условия жизни, разрешая конфликты, снижая напряжение или даже назначая физиотерапевтическое, хирургическое, психотерапевтическое или медикаментозное лечение в связи с органическими или местными заболеваниями. Бывает, что в качестве временной меры гомеопату приходится назначать несколько средств одновременно. Но он всегда должен помнить, что такие меры являются не более чем паллиативными и препятствуют действительному пониманию пациента, а следовательно, и возможности повлиять на закон исцеления.

Значимость жизненных феноменов оценивается по способности этих процессов содействовать достижению личных целей пациента. Если врач искренне желает помочь, то именно здесь, где все медицинские теории сливаются в одно целое, следует ему искать способ лечения.

Ганемановская концепция хронических болезней как динамического процесса, который обуславливает соматическое состояние, структурирует функциональные системы и формирует личность, была искажена той ветвью гомеопатии, которая считает болезнь блоком, вызванном токсинами, дисфункцией органов или физической неспособностью к адаптации. В них ганемановская концепция психофизической целостности заменена концепцией существования совокупности органов и функций, которые можно очистить от токсинов или исправить по отдельности, пренебрегая тем фактом, что эти динамические нарушения в действительности являются следствием индивидуальной конституции пациента.

Так бывает, когда врач придерживается органических критериев болезни и не желает понять, что развитие индивидуума могут видоизменять или даже заменять законы физиологической механики. Общие симптомы, такие, как слабость, бессонница, чувствительность к холоду и т. д., или те симптомы, которые Ганеман называл «странными, редкими и необычными», являются реактивными феноменами, а поэтому стоят выше, чем более или менее автономный цикл физиологического механизма. Смысл таких симптомов, подчиненных целостности индивидуума, может быть выражен лишь в рамках психологии.

Конституция — это личность, а личность — это психология. Однако необходимо понять, что для Ганемана, так же как и для современной клинической практики, нет заболеваний чисто физиологического или чисто психического происхождения. То, что мы называем психологическим или умственным, — это не более чем специфический тип биологической реакции. Не существует такой вещи, как физиологическая инфраструктура, противопоставленная психической суперструктуре, существуют лишь уровни сознания в развитии человеческого потенциала для связи со Вселенной, способствующие росту личности для достижения высших целей своего существования.

В повседневной клинической практике врач сталкивается со всеми человеческими типами и заболеваниями, от органических до психических, в зависимости от их проявлений и уровня жизненных проблем. Однако в любом случае его первоочередная задача состоит в выявлении психических синдромов как наиболее достоверного выражения конституции пациента или его жизненной целостности.

Для полного понимания случая, свойств личности и конституции, которые невозможно определить с помощью лабораторных тестов или физикального обследования, мы должны расстаться со своим ограниченным, антипсихологическим прошлым. Глубокое проникновение во внутренний эмоциональный мир пациента принесет больше пользы, чем любые лабораторные исследования.

Механистической медицине чрезвычайно трудно осознать, что психические физические дисфункции, лежащие в основе патологического процесса, не связаны с духовными расстройствами пациента — скорее они относятся к его системе ценностей, его надеждам, отношению к самому себе и другим людям. Бесполезно пытаться помочь пациенту, не выяснив обстоятельств его жизни, а также не поняв психологического и духовного субстрата его органического заболевания. Прошлое пациента, его профессия, отношение к жизни, эмоциональная жизнь и отношения в семье дают ключ к характеру и личности, которые обуславливают патологическое настоящее. Следовательно, индивидуальный диагноз заболевания пациента может быть поставлен с помощью психологических симптомов, лежащих в основе заболевания. Патологические нарушения и органические заболевания представляют собой следствие повреждений жизненной силы и затрагивают всего человека в целом, поскольку они являются реакцией на непрерывный конфликт между вызывающими их внутренними и внешними силами, которые их формируют. Как только равновесие между внутренними и внешними силами нарушается, развивается заболевание.

Врач больше не спрашивает, что у пациента болит, его интересует, что пациент из себя представляет. Это требует детального исследования соматического и психического состояния пациента, его нервной системы, общих симптомов, реактивных модальностей и, наконец, его чувств, сновидений, желаний, устремлений, текущих планов и нужд. Здесь у врача не должно оставаться темных пятен, поскольку именно эти жизненные переживания влияют на биологическое равновесие пациента. Каждое психическое переживание происходит внутри организма, зависит от него и в то же время активно на него влияет. И если целью медицины является лечение не болезни, а больного, врач должен постараться понять смысл этих жизненных феноменов. Сформированная под влиянием не только наследственных факторов, а также факторов окружающей среды, именно конституция пациента обуславливает как его сопротивляемость, так и его способность к адаптации.

Будучи далекой от идей Пастера, конституциональная патология все же не может обеспечить полного понимания причины, лежащей в основе заболевания. Сам Ганеман мог объяснить эту причину лишь на эмпирическом уровне, используя совокупность симптомов, полученных из патогенезов.

Чтобы выполнить свою истинную задачу, поставленную перед ней Ганеманом, гомеопатия должна придерживаться антропологического подхода и попытаться понять пациента как действующую биологическую единицу. Мы не должны называть гомеопатию психосоматикой, поскольку само слово сохраняет картезианское разделение на тело и психику, так любимое научной медициной. Сознание и воля определенно влияют на деятельность функциональных систем. Однако настроение человека, его побуждения, эмоции, усталость и переоценка ценностей также зависят от его функциональных систем. В действительности имеет место взаимообусловленный процесс: функция определяет структуру органа, но и сама зависит от структуры.

Хотя функции регулируются единой целостностью — вегетативной нервной системой, каждый орган и каждая функция имеют свою автономную регуляцию. Иными словами, каждая автономная нервная функция может, до определенных пределов, работать независимо от диэнцефально-гипофизарных структур, которые управляют организмом в целом. Микробы, клеточный продукт ретикуло-эндотелиальной системы, приобретают самостоятельную способность вызывать инфекцию. Как представлено в античном символе змеи, кусающей свой хвост, вегетативная нервная система состоит не только из нервных волокон, проводящих импульсы, но также из гормонов и клеток, которые динамически регулируют различные функции в едином цикле.

Это объясняет, почему практика лечения симптомов общепринятыми (или даже гомеопатическими) средствами, вне зависимости от того, происходит ли это с целью дренирования или исправления органических дисфункций, дает мгновенные результаты. Оправданные в необратимых случаях или при истощении реактивных сил организма лекарства действуют только на патогенный автоматизм данной жалобы. Однако частичное улучшение еще не является лечением; удаление желчного пузыря не вылечит заболевание печени. До тех пор, пока медицина стремится только улучшить или подправить функциональные или структурные последствия истинного заболевания, которое затрагивает всю жизнь пациента, состоящего из тела, души и духовного начала, она не сможет выйти за рамки общепризнанных границ науки, основанной на физико-химическом детерминизме, патологии и морфологии. До тех пор, пока медицина не начнет рассматривать природные феномены с точки зрения жизненных законов, которые стоят выше физических, она не способна будет выполнить свою главную миссию — истинное исцеление пациента, чтобы поднявшийся до уровня свободы и уверенности в себе человек мог достичь высших целей своего существования.

Прописывать гомеопатические лекарства еще не значит быть гомеопатом.

Если врач пренебрегает Органоном, соглашается с общепринятой, местной концепцией заболеваний или систематически прописывает несколько лекарств одновременно, значит, он занимается симптоматическим лечением с использованием гомеопатических препаратов. Понять симптом — значит узнать его историю, проследить его происхождение и последующую эволюцию. Тем, кто жалуется на сложность применения унитарной гомеопатии Ганемана, мы ответим: да — это трудно, но не труднее, чем вообще заниматься медициной. Однако если подготовка врача зависит не только от знаний, но и от его способности быть врачом, для того, чтобы стать гомеопатом, необходимы не только знания, но и вера. Только после того, как он испытает на себе целительное действие лекарства при лечении хронического процесса и правильно интерпретирует его смысл, он сможет обрести эту веру. Как сказал Аристотель: «Платон мне друг, но истина дороже».