Глава 12

ХАРАКТЕРИСТИКА КЛИНИЧЕСКОЙ КАРТИНЫ

(1961)

Чтобы понять место гомеопатии в современной медицине, необходимо глубоко вникнуть в концепцию хронической болезни и понять, что именно должен лечить врач.

Клинический опыт показывает, что местные органические повреждения являются лишь конечной стадией дисфункционального процесса, вызывающего появление патологических структур. На более глубоком уровне обнаруживаются аномальные чувствительность и реакции на психологическое и физическое окружение, которые составляют первичный аспект индивидуальной болезненной предрасположенности.

Современный врач должен понимать, что до тех пор, пока он не вылечил центральное ядро заболевания, он не сделал ничего для действительно глубокого излечения пациента. Более того, если он не смог воспринять пациента как биологическую целостность и определить его конституциональную предрасположенность, то в лучшем случае он лишь подавит симптомы, так и не осознав их центробежного, высвобождающего действия.

Если жизнь — это непрерывная исцеляющая реакция, то симптомы — просто преувеличенные или извращенные реактивные феномены. Ненормальность жизненных реакций, превращающих их в симптомы, зависит от индивидуальной специфической чувствительности и генетической предрасположенности пациента.

Под общим названием псоры Ганеман подразумевал ту аномальную чувствительность, которую он считал корнем любого болезненного процесса. Псора совместно с факторами окружающей среды динамически обуславливает психическое и функциональное поведение ребенка, тем самым определяя структуру присущей ему специфической дисфункции или патологии.

В течение всей своей жизни человек сталкивается с различными факторами, вызывающими патофизиологические реактивные эпизоды. Хотя наш характер обусловлен генетически, на него влияют различные факторы, которые и создают уникальную личность с ее поведением и социальной ролью, т. е. уникальную патологическую последовательность.

Личность индивидуума (или первичные психосоматические тенденции) сохраняется в течение всей жизни. Вне зависимости от того, проявляется ли она малым или большим количеством симптомов, скрытыми или явными, выраженными местной патологией или закамуфлированными сильными защитными механизмами, эта личность всегда лежит в основе динамической предрасположенности пациента.

Совокупность симптомов, характеризующих эти реакции или первичную чувствительность, проявляется в том, что человек любит и что нет, через его желания и отвращения, привычки, стиль жизни, физические травмы и эмоциональные потрясения, и требует исторического взгляда на динамический процесс, параллелей которому мы не найдем ни при пальпаторном, ни при визуальном обследовании. Лабораторные анализы также не могут индивидуализировать патологическую клиническую картину; в лучшем случае они могут предложить лишь фрагментарную информацию о состоянии организма пациента. Только через уникальную характерную целостность индивидуума врач может достичь клинического понимания наблюдаемого хронического заболевания.

Правильный гомеопатический диагноз приводит к видению клинической ситуации с другой точки зрения. Он направлен на лечение истинных причин — конституциональных элементов хронических болезней, т. е. реактивной аномалии или нарушенной приспособляемости, а не на борьбу с бактериями или другими инородными факторами, заселившими организм, подобно злому духу, которого надо изгнать.

Радиоинженер 42 лет, страдал от болезненных спазмов в правом подреберье в течение 26 лет.

Он неоднократно лечился по поводу заболеваний печени, желчного пузыря, амебиаза, аппендицита и аллергии. В Нью-Йорке ему сделали диагностическую лапаротомию и сообщили, что у него что-то с толстой кишкой, хотя врач и не был уверен в диагнозе. Он прошел множество курсов лечения, и все безрезультатно. Спазмы толстой кишки часто возникали после нервного возбуждения, споров или волнений и несколько уменьшались в положении лежа на спине. Основываясь на этом признаке, известный гомеопат назначил емуDioscorea.Характерными симптомами были:

ухудшение от молока;

ухудшение от фруктов;

ухудшение от голода;

сильная жажда;

пот в области шеи;

злость;

тревога.

Этих симптомов было явно недостаточно для описания клинической картины пациента. С такими распространенными симптомами, как тревога, апатия, злость и истерия в форме колик в брюшной полости, я не мог определить его тип. Но чуть углубившись в его характер я, к своему удивлению, увидел человека, глубоко обиженного на общество. Он был самым младшим из пяти братьев и сильно избалован отцом, который умер, когда ему было пятнадцать. После смерти отца он был вынужден бросить школу и пойти работать. Первый контакт с внешним миром, к которому он был совершенно не подготовлен, вызвал у него горячее возмущение против несправедливости судьбы, ощущение, будто его преследуют враги, которые его унижают и дразнят. Он стал упрямым и своевольным, отказывался слушать какие-либо указания своих начальников и реагировал на всю конструктивную критику оскорблениями и язвительными замечаниями. Это параноидальное состояние и упорное желание оскорбить начальство не позволяли ему удержаться ни на одной работе, даже если он хорошо работал. Его личность была представлена следующими симптомами:

упреки окружающим;

неповиновение;

высокомерие;

желание остаться в одиночестве;

ухудшение от молока;

ухудшение от фруктов;

хуже от голода;

жажда;

пот в области шеи.

Реперторизация явно указывала на China,д ля которой характерна параноидальная личность с выраженной склонностью к обидам и раздражению. Было интересно наблюдать, как изменился характер пациента через семь месяцев после начала лечения, в течение которых он получил три дозы China — две 1М и одну 10М. Абдоминальный синдром был полностью вылечен, и пациент превратился в мирного и добродушно-веселого человека, постоянного сотрудника частной компании.

49-летний юрист страдал от повторяющихся приступов бронхита, астмы и гнойного отита, не поддававшихся никакому лечению в течение 30 лет. Он также жаловался на фурункулы в паху и частые ячмени на обоих глазах. Пациент был очень нервным, раздражительным, возбудимым, грустным, стремился остаться в одиночестве, сердился, когда его утешали, и недолюбливал людей. Он вздрагивал во сне, был очень чувствителен к холоду, особенно если замерзала голова, страдал от зловонного пота в области ступней. Его жена рассказала, что до тех пор, пока он не преодолел свою стойкую апатию и равнодушие и опять не пришел ко мне на прием, ей все время приходилось его поддерживать, чтобы он продолжал свою работу, поскольку перед лицом любой трудности он моментально приходил в уныние и отказывался от борьбы. Однако он очень дотошно и сознательно выполнял свою работу, испытывая при этом сильную тревогу и ощущение вины из-за каждой мелочи. Благодаря описанию, сделанному женой, я сумел разобраться в симптомах этого мужчины, которые выдавали его одержимость работой, но личность со слабым характером. Его симптомы были следующими:

беспокойство по пустякам; упрямство;

ухудшение от утешений; ухудшение от холода;

чувствительность головы к холоду; испуг во сне;

зловонный пот на ступнях.

Этот синдром характеризует Silica, которая и была его конституциональным средством.

В случаях Natrum muriaticum также бывает ухудшение от утешений, но если Natrum muriaticum отвергает утешения с возмущением и яростью, то Silica отвергает их потому, что, чувствуя себя униженной, не желает ничьей жалости.

Синдром должен быть понят в рамках личности, а значит, включает в себя характеристику в целом, а не изолированный феномен, не имеющий самостоятельного значения.

30-летняя одинокая женщина страдала от частых фурункулов и большого количества акне на лице, от которых она безуспешно лечилась. Среди ее симптомов были горячие приливы, непереносимость солнца и жаркой погоды, она не выносила, чтобы ее шея и грудь были прикрыты одеждой. Она ощущала сильную потребность в ледяных напитках, часто ушибалась и страдала от зуда кожи волосистой части головы. Выраженных психических симптомов не было.

Без реперторизации я первым делом подумал о Phosphorus, но необходимо было выявить ее психические симптомы. В подобных случаях на первом месте обычно стоят анализ образа жизни пациентки и анамнез жизни семьи. Ее мать умерла от фибромы, когда девочке было 10 лет. Врачи обнаружили, что у ее матери был сифилис, и поэтому в течение восьми лет лечили мою пациентку мышьяком и висмутом. После смерти матери она жила со своей тетей, к которой сильно привязалась, будучи потрясенной страданиями, в которых умирала ее мать.

По прошествии нескольких лет ее тетя вышла замуж и родила двоих детей. К этому времени характер пациентки разительно переменился: она стала угрюмой, агрессивной и раздражительной. На коже появились многочисленные фурункулы и корки, она почувствовала отвращение к детям своей тети, причем оно было настолько сильным, что она не могла больше жить в ее семье. Несомненно, определяющими факторами в ее клинической картине были ревность, ухудшение от контакта с одеждой, горячие приливы, желание холодных напитков, ушибы и сифилис.

Phosphorus был исключен. Неконтролируемая ревность указывала на Lachesis, даже несмотря на то, что у последнего нет желания холодных напитков, которое в этом случае не относилось к делу, учитывая явно выраженный портрет личности.

Именно совокупность характеристик определяет терапевтический диагноз и симилиум, но эта совокупность всегда должна определяться чертами личности и психическими симптомами.

У 26-летнего неженатого молодого человека в течение пяти месяцев наблюдались симптомы пиелонефрита с болями в почках и мочевом пузыре, полиурия с пиурией, субфебрильная температура, кровотечение и болезненные геморроидальные узлы, выраженная прострация, сонливость, сухость слизистых, раздражительность, злоба и сильный страх остаться в одиночестве, несмотря на то что пребывание в кругу семьи вызывало у него раздражение. Из модальностей и местных симптомов наблюдались: ночная полиурия со значительным затруднением мочеиспускания, несмотря на постоянные позывы, сильное растяжение живота с запором, неэффективными позывами и натуживанием. Ключевым местным симптомом было ощущение холода в пенисе. Психические симптомы включали в себя злобность, раздражительность и страх остаться в одиночестве с одновременным нежеланием видеть кого-либо рядом.

Lycopodium 3 C и 2 °C убрали симптомы в течение 20 дней, однако год и четыре месяца спустя он явился в мой офис с сильным жжением в уретре при мочеиспускании, вздутием живота, запором, чередовавшимся с поносом, ощущением жжения в спине и поясничной области, зловонным потом на ногах, таким какой у него был в детстве, и сильным желанием соленой, острой пищи. Я подумал о Lycopodium, который хорошо помог ему в первый раз, но психические симптомы изменились. На этот раз у него наблюдалась глубокая тревога, симптом, который отсутствовал со времени последнего подострого приступа пиелонефрита. Он уже не так боялся оставаться в одиночестве, теперь ему казалось, что он умирает от неизлечимого заболевания или, что с ним неизбежно должно случиться страшное несчастье. Ему отчаянно хотелось, чтобы его разубедили в его воображаемых страхах. Следовательно, его клиническая картина была следующей:

тревога о будущем;

страх, как будто вот-вот что-то произойдет;

склонность употреблять острые приправы;

жар в спине и поясничной области;

зловонный пот в области ступней.

Показанным средством был Phosphorus. Когда конституциональные симптомы пациента скрыты, необходимо лечить симптоматическую картину, включающую в себя наиболее свежие симптомы. Конституциональную основу приходится лечить позже, когда проявляются истинные симптомы и случай станет ясным. Так часто бывает на практике и от врача требуется лишь умение идентифицировать эти симптомы.

На консультацию пришла 50-летняя незамужняя женщина. Три врача посоветовали ей хирургическое удаление фибромы, достигавшей размеров грейпфрута, которого ей хотелось бы избежать.

Она жаловалась на нарушение пищеварения, изжогу, тошноту и хронический запор. Жаркая погода и солнце вызывали у нее головные боли, но так же плохо она переносила и холод. За исключением высокого артериального давления 200/130, никаких других объективных симптомов у нее не было. Она жила с замужней сестрой и была очень привязана к своему 15-летнему племяннику, практически была для него второй матерью. Кроме племянника близких родственных отношений у нее ни с кем не было. Она чувствовала отвращение к мужу своей сестры, людям в целом и отказывалась от социальных контактов. Она была грустной, меланхоличной, подавленной и пессимистичной, чрезвычайно пугливой с посторонними и старалась избегать людей, как посторонних, так и знакомых. Из-за сильных головных болей она не могла выполнять умственную работу. Когда ей было 36, она собралась выйти замуж, но жених покинул ее за месяц до венчания. С тех пор она стала грустной и тревожной, у нее появились сердцебиения и дрожь, вызывавшиеся воспоминаниями о человеке, который ее предал. Хотя она была замечательной пианисткой, она не могла играть на фортепиано из-за парализующих ее приступов паники.

Представленных общих и характерных симптомов было недостаточно для индивидуализации, но сама по себе жизненная ситуация хорошо определяла ее характеристику. Психические симптомы, которые выявлялись в ее поведении, плюс несколько общих симптомов и модальностей составили следующую клиническую картину:

застенчивость;

отвращение к членам семьи;

отвращение к определенным людям;

тревога при игре на фортепиано;

ухудшение от тепла;

головная боль после пребывания на солнце;

диспепсия.

Эти семь симптомов четко указывали на Natrum carbonicum, который и был ей назначен в виде 2 °C, 10М, 50М потенций. Через шесть лет после ее первой консультации и целого года приема плацебо она продолжала приходить в мой кабинет, объясняя это тем, что не хочет набирать вес.

Фиброма полностью исчезла, пищеварение нормализовалось, она хорошо спала, и другие симптомы не появлялись. Она до сих пор живет со своей сестрой, причем чувствует себя счастливой и довольной. Она поддерживает сердечные взаимоотношения с семьей и друзьями. Я думаю, что страх набрать вес основывается на том факте, что все у нее складывается слишком хорошо. У нее стройная фигура (вес 55 кг при росте 155), которой все восхищаются, но она и в дальнейшем не хочет терять форму. Сейчас ей 56, и она чувствует себя молодой, живой, сильной и здоровой и с энтузиазмом относится к жизни, а основной причиной, по которой она продолжает приходить в мой кабинет, кроме чувства благодарности за полное излечение, является стрax потерять эту замечательную жизнь.

Диагноз никогда не должен основываться на догадках, дедуктивных выводах, касающихся патофизиологических механизмов, лабораторных тестах или на чем-либо ином, кроме тщательного изучения функциональных психических и физических симптомов.

Патология не может представить элементы, необходимые для индивидуализации, они исходят исключительно из динамической функции личности. Но, чтобы выявить истинные психические симптомы, необходимо понять всю совокупность жизненных обстоятельств пациента и интерпретировать их с помощью логики и здравого смысла с целью обнаружить подлинные психические реакции и даже общие симптомы, скрывающиеся за защитным камуфляжем.

Например, у меня была пациенткаSepia,скрывавшая свое недовольство, отсутствие силы воли, равнодушие и проецировавшая свою собственную антипатию на супруга. Она утверждала, что это ее супруг холоден, не любит ее и хочет оставить. В качестве первичной стратегии самозащиты Sepiaс крывает сексуальную фригидность, ощущение потуг в области половых органах и признаки, свидетельствующие о недостатке физических сил. Ее моральные метания приводят ее на грань суицида — того, что никогда не принесет ей облегчения из-за отсутствия силы воли. Однако опытный гомеопат выявит истинную психологическую картину пациентки, которая неожиданно начинает рыдать в кабинете врача и больше выражением лица и стонами, чем словами, выражает ту внутреннюю борьбу, направленную на подавление своих агрессивных импульсов, которая не воспринимается ее сознанием, а обращается против мужа, детей и дома, из которого она хотела бы исчезнуть и найти убежище в одиночестве.

Я видел пациентку Arsenicum, утверждавшую, что она ничуть не боится смерти, но которая позже смущенно созналась, что не верит в свое излечение, а в одиночестве у нее возникает предчувствие смерти с ощущением, что, случись у нее острое заболевание или необходимость в операции, она этого не переживет.

Я видел пациента Lycopodium, скрывавшего желудочные и печеночные симптомы исключительно потому, что поводом, вызывавшим сильное беспокойство в эпигастрии, генерирующим основные симптомы Lycopodium, были разногласия с женой, к которой пациент был очень привязан и не решался разобраться с проблемой своей невротической зависимости, обусловленной хроническим комплексом неполноценности.

Я мог бы привести еще множество примеров, демонстрирующих настоятельную необходимость характеризовать клиническую картину, используя минимум симптомов с максимальной пользой, позволяющих пролить свет на личность пациента.