щине называли их «мистериями» или «содействиями» (в смысле коллективных действи...

щине называли их «мистериями» или «содействиями» (в смысле коллективных действий). В них участвовали сотни людей; темами их были разные евангельские и апокалиптические сюжеты. С увлечением автор рассказывал об этих новоизраильских мистериях, как, например, Сошествие живого града Иерусалима на землю в четырех картинах, со множеством действующих лиц и 800 зрителями[382]. Этот спектакль состоялся «в юго-восточной части Европейской России, в одном из хуторов», в 1895 году. Читателю остается размышлять, какое значение могли иметь эти хлыстовские зрелища, или их описания, для позднейших проектов массовой театрализованной идеологии у Вячеслава Иванова, Николая Евреинова, Сергея Радлова.

На третьем «великом содействии» под названием Преображение, которое «конспиративно» состоялось в присутствии тысячи зрителей посреди степи в первые годы нового века, обсуждался старый вопрос: как жить семьями и признавать ли институт церковного брака? На основании ритуального обсуждения и поименного голосования был принят «благодатный закон», согласно которому все браки, заключенные по православному обряду, должны были распасться в обязательном порядке. «И та и другая половина, полюбовно разделив имущество и детей, не только могли, но должны были образовать новые семьи»; делалось это, верил Бонч-Бруевич, для «защиты общины от внутреннего разложения»[383]. «Все отвергающие благодатный закон истребятся, как противники Христа», — гласил один из пунктов Постановления (как публикатор называл итоговый документ этой «мистерии»). Бонч-Бруевич пересказывал все это с очевидным пониманием и одобрением. «И наступил мир и согласие в тысячах семей» — так рассказывает он о результатах массового разрушения браков, которое было спланировано Третьим содействием. Правительственный чиновник Бондарь, конечно, рассказывал об этом иначе;

Все члены секты оставили законных жен и взяли себе сожительниц, по указанию Лубкова и ею сотрудников. Многие семьи были разрушены. Во многих местах брошенные жены, обремененные детьми, влачили голодное, жалкое существование. Слезы этих несчастных не тронули сердца Лубкова[384].

Столкновение этих формул вряд ли говорит что-либо достоверное о том, что на самом деле происходило тогда, в 1905 году, среди сотен казаков и казашек, последователей Лубкова. Ясно другое: если одна риторика направлена в прошлое, то другая со всей энергией прокладывала дорогу близкому уже советскому будущему. Рассказывая о массовом искусстве лубковцев, Бонч-Бруевич обдумывал собственные планы агитации и пропаганды:

Все эти мистерии-содействия у израильтян не являются каким-либо «театральным действием», а служат картинным изображением, закрепляющим в сознании масс итоги пройденного пути личного, политического и общественного развития[385].

В редакции Бонч-Бруевича вероучение 'Нового Израиля' кажется ближе к богостроительским проектам большевиков, чем даже к самым радикальным из протестантских сект. Христос был «прекраснейшим из сынов человеческих»; он есть «живой, личный, творческий разум»; «он всех звал и сейчас зовет [...] в страну царствия Божия», что есть «нравственная, совершенная жизнь людей на земле». Начало ему уже положено. «Царство Божье приходит незаметно постольку, поскольку вы будете усовершенствовать себя»[386]. Человек рождается с тленной природой, но некоторые люди способны к возрождению. Их духовная природа развивается «от грубого, неизменного, человеческого влечения — [...] к достижению всех благ на земле, к улучшению тутошней жизни, к созиданию Царства Божия среди человека», — цитировал Бонч-Бруевич[387]. Если это действительно слова Василия Лубкова, лидера 'Нового Израиля', то у Бонч-Бруевича в 1911 году были все основания надеяться на соединение хлыстов с марксистами.

ДАНИЛОВ

С годами Лубков пытался перейти от буйной жизни своих мистерий к идеям аскезы и индивидуального спасения. Судя по его Нагорным проповедям и Посланиям, он был озабочен восстановлением семейной жизни в своих общинах: проповедовал единобрачие, увещевал против блуда, регламентировал или вовсе запрещал разводы, лишал апостольского сана за разврат. Пытался он дисциплинировать и обрядность. Одно из посланий Лубкова содержит такое правило: «Собрание должно быть чинно, с восторгом, горячею любовью, сильною проповедью. Гуляние и хождение в радости допускается тогда, когда нет мирских и на брачной беседе»[388]. Следовательно, радения с кружениями продолжались, а с ними и конспирация этой архаической обрядности. Бонч-Бруевич противоречил собственным Материалам, объявляя кружения более не используемыми в 'Новом Израиле'.

Как ни ручался Бонч-Бруевич, что он публикует сектантские документы без изменений, к ним стоит относиться с сомнением. Дмитрий Философов, например, был шокирован «чудовищным смешением» идей в публикациях Бонч-Бруевича; он видел в них «величайшее кощунство» и «тенденциозный памфлет». Вместе с тем рецензент признавал, что Лубков «освежает свое старое хлыстовство религией по Луначарскому»[389]. Во всяком случае, пространства между Луначарским и Лубковым, и даже между Лубковым и Столыпиным, не пустовали. Бонч-Бруевич пытался заполнить их, не выходя из кабинета, полити

Примечания:

3

Sianislavand Christina Grof. Beyond Death The Gates of Consciousness. London. Thames. 1980; Slanislav Grof. Beyond the Brain: Birth, Death and Transcendence in Psychotherapy. Albany: State University of New York Press, 1985.

38

А. Белый. Началовека. Москва: Художественная литература, 1990, 144.

382

Бонч-Бруевич. Новый Израиль, /, 224.

383

Бонч-Бруевич. Новый Израиль, /, 231.

384

' Бондарь. Секты х/шстов ... 64

385

Бонч-Бруевич. Новый Израиль, /, 224.

386

' Бондарь. Секты х/шстов ... 64

387

' Бондарь. Секты х/шстов ... 64

388

Материалы к истории русского сектантства и старообрядчества, 4, 204.

389

Д. В.Философов. Неугасимая лампада. Статьи по церковным и религиозным вопросам. Москва: типография И. Д. Сытина, 1912, 96.