В одном из первых художественных произведений - повести «Овцебык» (1863) герой ищет сферу, где можно примирить жизнь с Евангелием и Платоном: как приспо­собить свою жизнь к древней гармонии - «во всем знать меру, быть выше страстей»? Но он не может найти ответы на свои вопросы. Писатель показывает опустошенность героя. Василий Богословский разочаровался в своих по­исках: нельзя перескочить через «мужей кармана», люди не хотят дорасти до его идей. С рабочими у него не вышло, в монастыре не получилось, раскольники тоже его разо­чаровали, жену он оставил. В своей предсмертной запис­ке он написал: «Никто меня не признал своим - и я сам ни в ком своего не признал. Не в ризе учитель - народу шут». Его и воспринимали только как шута, как Дон Ки­хота, глупца-комедианта.

Овцебыка сравнивали с лишними людьми. Но он не лишний человек, а человек, не находящий места в этой жизни. У лишнего человека нет трагедии, он не хочет по­кончить с жизнью, не бежит от нее, хочет ее преобразо­вать, но не умеет. Его главная идея - это идея свободы. Овцебык - другой тип. Он пасует перед жизнью, оказыва­ется несостоятельным ни как атеист, ни как философ, ни как романтик (испугался любви).

Это трагический герой. Персонажи Лескова часто находят выход. Они просветленные. Лесков в своем твор­честве обращается к различным периодам истории чело­вечества и приходит к выводу, что все меняется, веяния времени меняются, а человек остается. Человек - посто­янная величина на земле. Это будет у позднего Лескова. Пока - поиск.

Повесть «Житие одной бабы» (1863) напоминает очерки Н. Успенского, но Лесков осмыслил их по-друго- му: развернул в отдельные повествования. Он не может писать роман, для него это искусственная форма, проти­воположная художественной правде. В центре романа должен стоять герой, а в жизни такого не бывает. Лес­ков называл себя «секретарем жизни», который пишет хартию жизни, свертывая ее на валике. «Житие одной бабы» - это не роман, не одна повесть, а множество пове­стей в одной.

Писатель нашел свою форму романа в хронике («Соборяне»), но никто за ним не последовал, и он сам тоже. Он не романист, это не его жанр: там нужен зага­дочный сюжет, исключительные герои, как у Достоев­ского или Тургенева (сильные женщины, несостоятельные мужчины). С точки зрения Лескова, нет героев, героиза­ция истории искусственна. Писатель идет более простым путем. Он пишет, на взгляд «шестидесятников», прими­тивную вещь - «Житие одной бабы». Это трудное произ­ведение, оказавшееся «не по зубам» русской критике. Его считали слабым. Но оно не слабое, а многоплановое.

В 1860-е годы появился массовый интерес к деревне (Тургенев «Записки охотника», очерки Н. Успенского, у Толстого в «Войне и мире» Платон Каратаев). Если бы Тургенев не написал «Записок охотника», то Успенский восполнил бы это - в его очерках прекрасно изображены русская деревня и мужики. Язык Н. Успенского очень хорош: народный, прозрачно-спокойный. Это говорит о ясности и глубине таланта. Он прекрасный стилист.

Лесков называет произведение «Житие»... Вы по­мните такое произведение у Радищева в XVIII веке: «Жи­тие Федора Ушакова»? Ушаков - атеист, предтеча персо­нажей Достоевского, который отвечает на вопрос: имеет ли человек право распоряжаться собственной судьбой? Герои Достоевского стоят над идеей смерти: человек бес­смертен, если победит страх перед смертью. Но это ниги­листы.

Лесков хочет развернуть не столько идею, не столько историческую ситуацию, сколько показать человека, ге­роя, перенести понятие жизни на понятие житие, изобра­зить подвиг личности. Здесь есть героизация персонажа и изображение жизни как таковой: крестьянский мир, крестьянские персонажи. Особое внимание - к русской женщине. Но не как у Некрасова. Лесков дает лириче­ский образ крестьянки. Настя - мужичка с артистической природой. Пошлость ее не трогает. Ее внутренний мир, голос сильны. Эта натура сказывается в пении. Роман

Насти и Степана дан в форме диалога-пения. Они доходят до сознания, что рождены друг для друга. «И всюду стра­сти роковые...» Лесков любил шекспировское, общечело­веческое. Более романического сюжета не придумаешь. Чувства героев нарастают. Куда же убежишь? Человече­ская природа выступает против всех условностей, но гос­подствующая система этого не допускает. Житие Насти - мытарства, которые она проходит, жестокие личные оскорбления, с ней обращаются, как с животным, только Крылушкин относится к ней по-человечески. После всех сюжетных перипетий (побег, жулик, обокравший их и не давший паспорта, тюремный смотритель, губернатор) Лесков дает трагический и предельно реалистичный фи­нал - Степан умирает в тюрьме, а Настя замерзает ночью в открытом поле. Лескову важно показать силу сердца и чистоту души, чистый внутренний голос двух любящих сердец, который противостоит губящей жестокой реаль­ности.

От изображения крестьянского мира Лесков перехо­дит к изображению доктора Крылушкина. Это другой мир. Писатель дает краткую биографию Крылушкина. Как он лечит людей? Он только разговаривает с больными - да травы им дает. Настя для него - поврежденная в душе. Крылушкин - праведник, целитель, но он на периферии повествования.

Для Лескова главное - жизнь как таковая, герои неисключительные, и здесь начинают работать все очер­ки с изображением крестьянского быта, уклада, кресть­янской общины. Они разоблачают деревню как страшный мир полузоологического существования, прикрывающий­ся идеей общины. Он соперник в очерке Левитова, Помя­ловского, Н. Успенского. Идея Лескова в другом: нужны три праведника для градостояния. Луч света есть, писатель еще в этом не разочаровался. Настя - художник, артист в душе, но человек в ней шире артиста. Любовь - та песнь, которая поется не голосом, а всем ее существом. Это осо­бенность женской натуры, цельной, нерастраченной души.

Ведущая тенденция у Лескова - сердце и связь с приро­дой, которую люди теряют по глупости.

Я уже говорил, что творчество Лескова тесно связа­но с очерковой литературой. Он зависим от литературных тем и настроений времени. Не на «свои» темы у Лескова написано три романа («Некуда», «Обойденные», «Остро­витяне»). В «Леди Макбет Мценского уезда» (1865) так­же присутствуют черты сюжета и герои, не характерные для Лескова. В этой повести писатель снова соперничает с корифеями русской литературы. Купеческая среда, как у Островского, преступная любовь, каторга, самоубийство, как у Достоевского («Записки из мертвого дома»). Убий­ство - это материал газет, самой жизни. Да и название повести - почти плагиат (ср. «Гамлет Щигровского уез­да» Тургенева).

«Леди Макбет Мценского уезда» - симптоматичное произведение. В основе - детектив. Помните, как у Ахма­товой сказано, что поэзия вырастает из мусора:

Когда б вы знали, из какого сора Растут стихи, не ведая стыда...

Так вот низменный материал, попадая в руки истин­ного художника, приобретает другой характер.

Лесков говорил: «Я пишу хартию - что вижу, что знаю». Но часто он пишет на основании прочитанного и пережитого в книге. У Лескова была способность перево­площаться, создавать свой собственный мир. Он создал русскую героиню с характером леди Макбет. Сначала ху­дожник изображает тупую, животную, сонную жизнь Ка­терины Измайловой. Нашу леди Макбет томит скука, тре­бующая развлечения. Любовь - подруга скуки. Третья подруга - преступление. Через преступление героиня ви­дит возможность достичь полного счастья. И потому она непоколебима, готова идти куда угодно за этим счастьем.

Первая часть повести - любовь и преступление. Вто­рая часть - каторга и любовь. Каторжная часть хорошо сопрягается со страстью. Лесков снял инфернальность героинь Достоевского, Катерина Измайлова совершенно земная, но «всюду страсти роковые». Лесков находит та­кие выходы в искусстве, которые разоблачают жизнь.

Герой, Сергей, ищет развлечения, это тип совершен­но аморального человека, ничтожного, но необыкновен­но по-мещански ловкого. Он находит удовольствие в му­чительстве. Здесь мы ясно видим родство с Достоевским в изображении внутреннего мира человека - психологизм. Люди на каторге очень верно изображены, хотя Лесков их не видел.

Толстой, Достоевский, Тургенев, Гончаров - про­поведуют, и вся литература XIX века нравственно-поучи- тельная. В «Леди Макбет» есть преступление, но нет на­казания, то есть самонаказания, нет раскаяния.

Существует два мира: тот, что вокруг, и тот мир, ко­торый создает художник, мир художественный, где опи­сывается то, чего, может быть, и нет. У Лескова «Леди Макбет» - очерк, факт, но в центре - психология зла, пра­вящего миром. Писатель ищет ответ на вопрос: как найти путь к человеческому сердцу, чтобы оно было построено не на зле?