Глава вторая

ВЕЧНЫЕ КНИГИ

Глина — материал практически неразрушающийся. Если она хорошего качества и обожжена, то прекрасно сохраняется даже в самых неблагоприятных условиях. В руинах почти любого древнего города находят сосуды из глины всевозможных сортов, обожженные различными способами, при разной температуре; нередко черепки посуды — единственное, что позволяет датировать древние развалины. Состав глины, глазурь, форма сосуда, вид обжига, которому он подвергся, — все это содержит совершенно определенные указания для археологов.

Свойства обожженной глины общеизвестны, но не все знают, что таблички и сосуды могут сохраняться сколь угодно долгое время, даже если они и не прошли обжига. Для этого, конечно, нужна хорошая глина. Вавилонские писцы хвалили отмученную[2] глину, без которой они не представляли своей цивилизации. Известно, что глину специально промывают; некогда такой обработке должна была подвергаться глина, предназначавшаяся для изготовления тонкой керамики или важных табличек. Процесс был прост: глину засыпали в воду и размешивали. Все легкие частицы — дерево, солома, листья — всплывали и их было нетрудно удалить. Мелкие камешки, песок или другие примеси тонули и немедленно оказывались на дне. Когда воду спускали, оставался слой чистой, без каких-либо примесей глины.

Но обычно обходились даже без этой нехитрой очистки. Почти каждый год реки сами оставляли вдоль берегов значительные отложения глины. Легкие примеси уносила уходящая вода, или они скапливались в мелких лужах. Камни и песок неизбежно оказывались внизу. Однажды я наблюдал, как несколько рабочих ходили по только что обнажившемуся берегу и соскребали руками верхний слой глины, складывая ее в небольшие кучки, чтобы потом забрать домой. Эта глина явно предназначалась для посуды, так как табличек больше не делают. Более грубую глину можно было собрать позже, подмесить в нее мелко нарубленную солому и использовать для изготовления кирпичей.

Необожженный кирпичик из хорошо замешенной глины может пролежать в сыром грунте тысячи лет; при этом он не только сохранит свою форму, но и вновь станет твердым, если его высушить. Так обычно бывает и с вавилонскими табличками. Необожженную клинописную табличку можно чистить жесткой щеткой, нисколько не опасаясь повредить ее поверхность. Вся прилипшая грязь, кроме соли, отчищается. Если соляная корка покрывает значительную площадь и делает невозможным прочтение текста, нужно лишь как следует обжечь табличку. После обжига ее можно опустить в воду, обработать кислотами или даже прокипятить, и она опять станет такой же чистой, с четкой надписью, какой была в тот день, когда ее изготовили.

У глины есть одна особенность — при высыхании она значительно уменьшается в объеме. Хранившиеся в сосудах прекрасно высушенные таблички, попав во влажную землю, постепенно впитывают влагу и разбухают. Им становится слишком тесно в сосуде, но разорвать его они не могут и поэтому расширяются, заполняя все щели и пустоты, так что в конце концов их форма меняется до неузнаваемости. Археолог, который найдет подобный сосуд, поступит благоразумно, если не будет пытаться извлечь таблички прежде, чем они высохнут и вновь сожмутся. Даже после этого бывает трудно вынуть деформированные документы. Тогда можно разбить сосуд. Ущерб будет не столь велик, так как сосуд можно склеить, и уж во всяком случае, археологическая ценность содержимого несравненно больше, чем сосуда. Многие таблички, погребенные в руинах древнего города, могут оказаться деформированными, в особенности если они находились рядом с твердыми предметами. Но даже и деформированные, они почти всегда поддаются прочтению.

Хуже, когда таблички, лежащие во влажной земле, оказываются на пути мелких грызунов или земляных червей. Многие черви, жившие, быть может, тысячу лет назад, оставили свои следы. Одни черви во время подземных странствований, натыкаясь на табличку, находят глину слишком грубой нишей и обходят препятствие, проедая себе дорогу, пока не дойдут до более мягкого грунта; другие проходят табличку насквозь, не страшась того, что встретили дополнительную трудность. Мы, бывало, называли таких червей, портивших наши таблички, подлинными книжными червями. Я восхищался теми, которые проходили табличку насквозь, оставляя за собой ровное отверстие. Причиненный ими ущерб невелик — один-два знака на каждой стороне таблички. Менее решительные, ощупывавшие всю поверхность таблички в надежде найти место помягче, оставляли длинный след, уничтожая целые строки. Я предпочитаю тех, кто прямо идет к своей цели, не отступая перед трудностями, даже если это всего лишь земляные черви.

Археологи, работающие в Ираке, придерживаются разных взглядов на то, как лучше обращаться с найденными табличками, — ведь их так легко повредить. Я, когда впервые начал раскопки, испробовал несколько способов, но порекомендовать могу только один. Найденную табличку надо немедленно очистить от грязи, прежде чем трогать ее руками. Если табличка в таком состоянии, что ее можно взять в руки, ее следует осторожно завернуть в тонкую бумагу, а затем — в более плотную. Маленький сверток, на котором делаются все необходимые отметки о месте находки, времени и т. д., нужно отнести в дом и оставить дней на пятнадцать, не меньше, медленно просушиваться в тени. Так как табличка при этом уменьшится, пакетик станет слишком просторным. По прошествии пятнадцати дней табличку можно поместить в окончательную упаковку, так как к этому времени она примет свои первоначальные размеры. Ни при извлечении из культурного слоя, ни во время хранения в пакете табличку нельзя держать на солнце, иначе она будет высыхать слишком быстро и развалится на куски. Соблюдение же этих простых предосторожностей сохранит каждый документ. Впоследствии, если это покажется целесообразным, его можно обжечь.

Иногда вавилоняне сами обжигали свои документы. Так, они подвергали обжигу некоторые наиболее важные деловые контракты, чтобы предохранить их от разрушения. То же можно сказать и о библиотечных табличках, которые предназначались для частого пользования. Но, к сожалению, в большинстве случаев таблички остались необожженными — и поэтому раскопки в Ираке всегда приходится вести с особой осторожностью.

Исследователь, безусловно, будет вознагражден за любое проявление бдительности. Подумайте только: почти всё, что было написано, даже неважное или выброшенное за ненадобностью, ждет вас где-то в руинах древнего города. Представьте себе, что сегодня вы бросили письмо в мусорную корзину, — где оно будет завтра? А письмо, которое бросили в мусорную корзину четыре тысячи лет назад и наутро отправили на свалку, и поныне находится там и, возможно, в один прекрасный день будет извлечено на свет!

Глиняные таблички, содержащие всевозможные записи, стали появляться в большом количестве с начала III тысячелетия до н. э. и продолжали накапливаться до наступления христианской эры. Таким образом, мы располагаем непрерывным рядом письменных свидетельств, касающихся всех сторон жизни общества в течение этих веков. По ним можно проследить изменения, происходившие в религиозных верованиях, социальных условиях, обычаях и повседневной жизни. В самом деле, по ним мы можем восстановить и когда-нибудь восстановим в мельчайших подробностях картину древней цивилизации. Работа с самого начала принесла поразительные результаты. В этой книге я постараюсь дать представление о том, что мы уже узнали и что мы можем ожидать в будущем.

Примечания:

2

Хорошо промытая глина.